Хендрикс Лиза. Суматоха

   – О черт! – Блондинка вроде собиралась зареветь, но передумала, вытерла слезы и встала перед небольшой толпой репортеров. – Если вы готовы, то до приезда полиции я хотела бы сделать заявление.
   – Рейни, заткнись, – прошептала брюнетка. – Мы не делали ничего противозаконного, мы только невинные свидетели.
   – Нас засняли. Я должна спасти все, что можно еще спасти в этом бедламе.
   Фотограф махнул, выползла репортерша из-за автомобиля на другой стороне улицы с записной книжкой.
   – Снимай.
   – Если уж речь зашла о съемке, – сказала блондинка, – после того как я выскажусь, будьте уверены, вы сделаете несколько хороших кадров с плакатом «Долой бизнес! «.
   Фотографы кивнули.
   Блондинка пригладила волосы и поправила одежду, потом встала прямо перед камерами, как будто была политическим деятелем какого-нибудь округа Колумбия на пресс-конференции.
   – Меня зовут Рейн Хобарт, я лидер ФУЗЕ, группы, ответственной и за эту акцию, и за сооружение подобия Берлинской стены на прошлой неделе. Мы делаем это, чтобы выразить свой протест…
   Пока репортеры портили бумагу и щелкали камерами, Спрот уже прикидывал свой отчет о первом настоящем аресте. Надин должна им гордиться.
 
   Газеты. Телевидение. Снимки.
   В это утро Рейн фотографировали больше, чем за все предыдущие пять лет. Едва ли во всем Сиэтле нашелся бы фотограф, который не успел снять ее до того, как она вошла в тюремную камеру.
   Рейн разрешила себя арестовать, и теперь ей придется отдуваться за всех. О ФУЗЕ теперь, конечно, узнают, это хорошее паблисити, и если она справится достойно, то дневные теленовости хотя бы по двум каналам им обеспечены, а также пятичасовые новости по радио на трех главных станциях. Конечно, это создавало проблему: даже при всем желании она не успела бы отправить по почте залог до того, как Мейсон обо всем узнает.
   Дверь камеры захлопнулась у нее за спиной. Рейн увидела дюжину проституток, устроившихся кто на скамьях, кто на голых койках, и равнодушно подняла руку:
   – Привет.
   Некоторые что-то буркнули в ответ. К ней подскочила Зоэ, и когда подруги обнялись, Зоэ критически оглядела камеру.
   – Если они думают, что я буду писать вот в это, пускай забудут. Отвратительно.
   – А ты что здесь делаешь? Кажется, ты была только невинным свидетелем.
   – Ты ведь не думала, что я разрешу тебе взять все на себя? Я твой сотрудник, занимаюсь паблисити. Они не слишком обрадовались этой новости, ведь мы теперь знамениты, – сказала Зоэ, пнув рыжую девицу, которая заняла всю скамейку. – Простите, не могли бы мы сесть?
   – Конечно, золотко.
   – Спасибо. – И Зоэ снова повернулась к Рейн: – Ты в порядке?
   – Я выживу.
   – Ты должна сказать полицейским, что это работа Арни.
   – Конечно. – Рейн обхватила колени руками. – Но затеяла все я, а потом выпустила из-под контроля. Арии думал, что сделал так, как хотела бы я.
   – Арни сделал то, что хотел сам, а потом свалил на нас. И я намерена сообщать любому, кто будет меня слушать, какое он лицемерное цыплячье дерьмо. А ты знаешь, что творится во Фримонте? Все за тебя, люди вышли даже с плакатами. Ты сейчас настоящая мученица.
   – О! То-то я чувствую, будто меня обложили дровами для костра. – Рейн встала, прошлась по камере. – Боже мой, если бы я нормально поговорила с Мейсоном! Ведь была такая возможность, Зоэ. Правда. А я позволила себе отвлечься на него, его семейство, магазины, танцы и…
   – На то, что было после танцев.
   Закрыв руками пылающее лицо, она прислонилась к исписанной стене.
   – Он будет презирать меня. Наверное, уже презирает. Давно копившиеся слезы, которые она сдержала перед охранником, наконец пролились. Рейн сползла по стене, уронила голову па колени Зоэ и зарыдала как дитя.
 
   – Они вернулись.
   – Кто вернулся, Скотт? У меня производственное совещание, – ответил Мейсон.
   – Те люди из ФУЗЕ. Они снова напали на склад, влезли на крышу и запустили воздушные шары с большим плакатом. Кроме того, они заклеили все окна призывом «Долой бизнес! «.
   – А чему ты радуешься?
   – Мы поймали двоих.
   – Хорошо. Как, черт побери, они влезли на крышу? Куда смотрели охранники, которые не должны их пускать?
   – Охранник был на патрулировании, он поймал их. Руководитель группы и сотрудник, отвечающий за паблисити, сейчас в полицейском участке. Кройцмиллер знает, как выжать из обвинения по максимуму.
   – Прекрасно. – Мейсон схватил карандаш, чиркнул несколько строчек в блокноте. – Как реагируют средства массовой информации?
   – Здесь плохие новости, хотя я уже позвонил Бену Пратту, он над этим работает. Во время ареста там были репортеры, и бесстрашный лидер ФУЗЕ сделала очень подробное заявление. В том контексте звучало очень убедительно. К тому же громадный плакат и… гм… фото. Боюсь, это касается вас лично.
   – Что именно?
   – Вы там высотой десять футов, с окровавленным ножом. Правда, карикатура довольно хорошая.
   Карандаш в пальцах Мейсона разломился пополам.
   – Немедленно снять.
   – Да, сэр. Мы занялись этим сразу же, как только полиция закончила дела. Плакат конфискован, хотя люди, которые фактически нарушили границу, удрали.
   – Вряд ли это имеет значение, если у нас их лидер. Соединишь меня с Кройцмиллером. – Мейсон взял новый карандаш, сделал еще одну пометку. – Бесстрашный лидер, да?
   – Да, сэр.
   – Как его зовут?
   – Сейчас посмотрим. – Шуршание. Скотт перетасовал бумажки. – Вот. Арестованы две женщины: Зоэ Р. Левин и Лорейн М. Хобарт. Не знаю, кто из них кто.
   Мейсон слышал каждый удар сердца, будто его усиливала акустическая система офиса.
   – Повтори.
   Скотт повторил имена.
   – Спасибо, я поговорю с тобой позже, – механически произнес Мейсон. Все правильно: Рейн и ее подруга Зоэ. Он выключил связь и повернулся к участникам встречи: – Я вынужден попросить вас перейти в конференц-зал. Грэг, вести будете вы. Вот мои замечания по темам, разберитесь. Отчет должен быть у меня на столе завтра утром.
   – Да, сэр.
   Обменявшись смущенными взглядами, присутствующие собрали бумаги, и вышли из офиса.
   После их ухода Мейсон повернулся к окну. В такой же прекрасный, безоблачный день, как сегодня, адвокаты занимались документами по его разводу с Элизабет. Тогда, как и сегодня, тоже было предательство.
   И сделал он почти то же самое, как в тот день, когда Рейн ушла от него после их занятий любовью: повернулся и стукнул кулаком по столу.
   Дверь открылась, и в кабинет заглянула секретарша.
   – Вы в порядке, мистер Александр?
   – Снимите пять тысяч наличными с моего персонального счета, – сказал он, не отвечая на вопрос. – Потом соедините меня с Кройцмиллером.
   – Да, сэр. Одну минуту. Мейсон закрыл глаза.
   Стерва. Если уж говорить об использовании людей, то Элизабет сущий младенец по сравнению с Рейн Хобарт.
   Услышав свое имя, она поглядела на Зоэ, потом встала:
   – Здесь.
   – Вы – со мной, – сказала женщина-полицейский. – Левин? Вы – с офицером Толли, вон туда.
   Рейн пошла за офицером по коридору.
   – Вы уже привлекались к суду?
   – Нет, мэм. Обвинения были сняты.
   Рейн оглянулась и увидела, как Зоэ сделала ей победный знак.
   Ими занимались отдельно. Рейн выдали пронумерованный конверт с личными вещами и указали на дверь. По пути она заглянула в конверт, чтобы достать часы, а когда подняла глаза, то увидела за стеклом Мейсона.
   Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя, и, надевая часы, она повторяла, что их отношения были деловыми, а не любовными.
   – Неужели это Кошелек? – спросила Зоэ, проходя мимо. У нее был такой же конверт. – Он великолепен.
   Рейн кивнула.
   Наконец ремешок был застегнут, она запечатала конверт и вышла за дверь. На лице Мейсона не дрогнул ни единый мускул, когда он увидел ее, зато у нее в глазах отразилась целая буря чувств.
   – Мейсон, я очень сожалею.
   – Я тоже, мисс Хобарт.
   Вот, значит, как. Он стоял в четырех футах, но был словно на Марсе.
   – Это по вашей просьбе с нас сняли обвинения? – спросила Зоэ.
   – Да.
   – Спасибо за заботу.
   – Я это сделал не из добрых побуждений.
   – Мейсон, я…
   – Здесь не место для объяснений. Автомобиль ждет, можно поговорить там.
   – Согласна, – кивнула Рейн. – А…
   – Вашей подруге составит компанию Пол. Не возражаете, мисс Левин? Это мой шофер. Мы недолго.
   – Конечно, нет.
   Разумеется, недолго, подумала Рейн. Много ли надо времени, чтобы распрощаться навсегда.
   Она пошла за Мейсоном к автомобилю, сжимая конверт, ставший уже мягким от потных рук.
   – Пол, это мисс Левин. Пожалуйста, составь ей компанию на несколько минут.
   – Да, сэр.
   Пол увел Зоэ в тень эвкалипта, а Мейсон вежливо придержал дверцу, пока Рейн садилась в машину, затем сел рядом. Насколько было бы легче, если бы он просто злился, а не сидел бронзовой глыбой, холодный и упрямый.
   – Скажи что-нибудь, – не выдержала Рейн.
   – Я собирался прислать своего адвоката, но потом решил убедиться лично. Может, тебя арестовали по ошибке?
   – Нет. Я лидер ФУЗЕ. Мы…
   – Мне неинтересно, чем занимается ФУЗЕ. Ты согласилась на эту… договоренность между нами, зная, кто я?
   – Нет. Я знала лишь твое имя, но понятия не имела, что ты владелец ММТ.
   – Когда ты выяснила?
   – На следующий день. Когда прочла в газете.
   – И ничего мне не сказала.
   – Конечно, это выглядит ужасно, но…
   – Да, выглядит ужасно, – эхом отозвался Мейсон. – По-моему, то же самое я говорил в понедельник, когда просил прощения за то, что занимался с тобой любовью. Теперь я понимаю, сколь дурацкими выглядели мои извинения.
   – Не будь ублюдком, Мейсон. Я уйду и без твоих оскорблений. – Рейн взялась за дверную ручку.
   – Подожди.
   Крошечная надежда вспыхнула, но тут же погасла, когда он вытащил из кармана толстый конверт и подал ей.
   – Здесь письмо, заявляющее о том, что никакие обвинения против тебя или кого-то из твоих людей не выдвигаются, если ФУЗЕ прекратит любые действия в отношении строительства. Здесь также пять тысяч долларов, которые я должен тебе. Наличными.
   – Я не закончила работу.
   – Для жителей Фримонта, а возможно, и для всего Сиэтла, если пресса расстарается, я теперь маньяк с ножом. Поэтому я бы сказал, что ты выполнила свою задачу. Говорят, сходство просто необыкновенное.
   – Фред – отличный художник. Жаль, что я узнала о плакате только сегодня утром, когда было поздно. Я заставила их все разобрать, но тут появился ваш полицейский.
   – Если это правда, в чем я сомневаюсь, то лидер из тебя паршивый.
   – К сожалению, не могу с тобой не согласиться. – Рейн уже открыла дверцу, а потом вдруг повернулась к нему. – Ты настоящий лицемер. Говоришь о рациональности, о разумности, о том, насколько они важны, но сам руководствуешься эмоциями, как и все остальные. Твои чувства задеты, ты не желаешь ничего слушать ни о сегодняшнем происшествии, ни о здании, вообще ни о чем.
   – Я мог бы послушать, если бы ты обратилась ко мне как взрослый человек.
   – Обратилась к тебе? Да я не могла даже выяснять, кто ты.
   – Владелец ММТ.
   – Ага. Укрывшийся за многочисленными корпорациями и предприятиями. Я пробовала идти этим путем, Мейсон. Рассылала письма, ездила на встречи прошлой зимой, пробовала быть рациональной и разумной. Но твои марионетки отмахивались от меня, как от… – Рейн подыскивала сравнение, – как от ребенка вроде Саманты.
   – Я не видел никаких писем.
   – Неудивительно. У тебя столько вице-президентов, адвокатов и персональных помощников и людей по связям с общественностью, что даже странно, откуда ты вообще знаешь, где находится Фримонт. Ты настолько оторван от жизни, что брак для тебя – это выбор между акциями и наличными. Сколько адвокатов потрудилось, чтобы сделать тебя таким ограниченным и самодовольным, Мейсон?
   Она вышла из лимузина и встала у открытой двери.
   – Забирай свои деньги и письмо. Твое здание – бедствие для Фримонта, я не могу позволить тебе построить его без борьбы.
   Мейсон открыл было рот, но она уже с силой захлопнула дверцу.
   – Пошли, Зоэ. Давай побыстрее найдем телефон, я хочу проверить, есть у меня еще работа. – Подруга, видимо, флиртовала с Полом, и ее пришлось тянуть за руку. – Идем же, ты срываешь мой великий уход со сцены.
   – Прости. – Сделав пару шагов, Зоэ оглянулась: – Ты очень симпатичный парень. Наверняка занят?
   – Боюсь, что да, мисс.
   – О, тогда ладно, – вздохнула Зоэ. – Идем, Рейн. Великий уход. Хорошо исполнено.

Глава 18

   Ангус наблюдал за тем, как Лил Такер с восемнадцати футов загоняет мяч в лунку.
   – Красивый удар, напрасно я ругал твою задницу. Ты мне должен.
   Лил со смехом достал чековую книжку и тут же на траве выписал чек на три тысячи долларов.
   – Не понимаю. Но лучше дам я, чем ты. Ангус опустил чек в карман.
   – Позволь мне восполнить твою утрату выпивкой. Через полчаса оба сидели в клубном баре, заканчивая разговор, начатый раньше, о перспективах сотрудничества «Вик текнолоджиз» с одним из филиалов Такера.
   Ангус расслабился и потягивал бурбон, когда увидел газету в руках проходившего мимо человека. С черно-красного рисунка смотрел некто, похожий на Мейсона Александра, эта фигура и привлекла внимание Ангуса.
   – Простите, можно взглянуть? – Человек раздраженно оглянулся, но газету протянул.
   Ну конечно, Мейсон на плакате, висящем над головой девушки, которую Ангус видел в доме Александра. Заголовок отсылал читателя на пятую страницу. Да, кажется, мисс Хобарт не только дизайнер по ландшафту.
   Вернув газету мужчине, Ангус направился к стойке с прессой и на обратном пути открыл страницу пятую.
   – Что там? – спросил Такер, и он протянул ему первую страницу.
   – Сверху, в центре.
   – Ну и ну!
   – Похоже, мальчик получил по мозгам, – констатировал Ангус.
   – Ты прав. – Такер покачал головой, затем ткнул в фотографию пальцем: – Не ее он приводил на танцы к Вилмоту?
   – Могу поклясться, это та же самая девочка. Я не помню веснушек, но… Да, определенно это она. Александр здорово влип.
   – Еще как влип, – поддержал его Ангус. – Если сукин сын думает, что может в отсутствие Каролины работать на два фронта, то вот ему и урок, чтобы не воображал чего не надо. Лил, мне не хочется с тобой прощаться, но увы. Пусть твои люди позвонят моим, тогда посмотрим, сумеем ли мы провернуть наше дело.
   Сев в машину, Ангус вытащил сотовый телефон.
   – Сингапур, дорогая. Отель Раффлз, – сказал он, когда услышал голос оператора.
   Рейн ошиблась. Эмоции не руководили им, он вообще ничего не чувствовал. Лишь пустоту. Как после развода с Элизабет. В таком состоянии легко принимать решения, невероятно легко, поскольку основываешься только на фактах. Это прекрасный способ работать.
   Поэтому Мейсон работал. Быстро пробежал записки для утреннего производственного совещания, полученные от Грэга около пяти часов, обнаружив там кое-какие идеи. Он бы еще сидел над ними, если бы в семь часов вечера в офис без предупреждения не заявилась Миранда.
   – Я отправила Крис домой.
   – Она мне нужна.
   – Нет. – Миранда подошла к столу. – Я видела новости.
   – И насколько все плохо?
   – Взгляни сам. – Она бросила ему последний номер «Тайме».
   Никаких снимков, уже хорошо. Его лицо, или подобие его лица, рычало с титульного листа выше головы блондинки Рейн.
   – Почему ты не позвонил нам? – спросила Миранда. – Пришлось узнавать от Кейт Макмаллен, когда она забирала Сэм.
   – Саманта видела карикатуру?
   – Нет. Я попросила Кейт держать ее подальше от этого.
   – Спасибо.
   – Меня благодарить не за что. – Миранда встала у него за спиной, посмотрела в окно. – Ты говорил с Рейн?
   – Я поручился за нее. Точнее, снял обвинения. Мы коротко поговорили.
   – Она дала тебе какие-то объяснения?
   – Она говорит, что не знала о плакате.
   – А ты ей не веришь.
   – Она лидер группы.
   – Зачем бы ей лгать? – Миранда направилась к кушетке.
   – По той же причине, по какой она лгала мне всю прошлую неделю. – Мейсон свернул газету и бросил в мусорную корзину. – Я только не понимаю. Она же все это время держала меня в заложниках и не попыталась воспользоваться своим преимуществом. Ни слова не проронила, ни про строительство, ни про фен шуй.
   – Нет, она говорила, когда я спросила ее, чем она занимается помимо ландшафтного дизайна, она точно упоминала про фен шуй. Мы с Тиш даже обсуждали это.
   – Хорошо, один раз. Но она могла бы постараться убедить меня.
   – Каким образом?
   – Просто со мной поговорить.
   – Говорить с тобой о подобных вещах совсем не просто. Ты, Мейсон, становишься раздражительным, если кто-то хотя бы упомянет о том, что ты считаешь вздором. – Миранда сбросила туфли и села на кушетку. – Вероятно, Рейн многое поняла после того, как ты набросился за столом на Тиш, когда она посмела заговорить о колдовстве.
   – Неужели я так плох?
   – Да нет, я уже привыкла. Но даже меня ты иногда поражаешь.
   – Ладно, если уж речь зашла о колдовстве, то должен сообщить вам с матерью хорошие новости. Теперь вам незачем беспокоиться о снятии приворота.
   Миранда покраснела.
   – О чем ты говоришь?
   – Перестань, я все знаю. Чай со льдом имел вкус того, что варилось в вашем котле. Тот поцелуй на террасе был импровизированной попыткой заставить вас с матерью отказаться от вмешательства в мою жизнь. Когда это не сработало, я нанял мисс Хобарт, чтобы преподать вам урок. Я предложил ей пять тысяч долларов, хотя она не взяла их. Все было только игрой.
   – Нет, я за вами наблюдала. Ты был влюблен в нее, а теперь все прошло. Вчера и позавчера мы с Тиш поработали над отворотом.
   – Черт побери, говорю же, это был спектакль. И закончился он потому, что мисс Хобарт подставила меня и попалась сама. Это не имеет никакого отношения к привороту или отвороту. Ваше колдовство не работает.
   – Не собираюсь с тобой спорить. Но я знаю тебя, мой старший брат, и уверена, что ты не спал бы с девчонкой, если бы дело ограничилось игрой.
   – Признаю, я чувствовал к ней физическое влечение. – Тело сразу подтвердило его слова, и будь у него возможность, он бы снова все повторил, несмотря на предательство Рейн.
   – И что же это, по-твоему, было? Химическая реакция?
   – Конечно. Ты думаешь, она могла бы заявить о сексуальном домогательстве? – сухо поинтересовался он. – Или секс входит в оплаченную работу по изображению любовного интереса?
   Миранда взяла его за руку.
   – Она действительно ранила тебя? Мне жаль, Мейсон.
   – Все в порядке. Ты намного больше встревожена, чем я.
   – Потому-то я за тебя и волнуюсь.
   – Не бери в голову. Игра закончена, на следующей неделе вернется Каролина, я все объясню ей, и мы продолжим бег по веселой дорожке на объединенное предприятие и брак. Но предупреждаю. Если вы с матерью опять приметесь за свое, я надеру тебе задницу до того, как уберусь из дома и из вашей жизни. Ты поняла?
   – Естественно. А теперь, раз я тебе больше не нужна, потрачу-ка я еще один вечер на светскую жизнь. Когда ты вернешься домой? Тиш спросит обязательно.
   – Не скоро. Мозги сейчас работают ясно и четко, хочу воспользоваться моментом. Ты не оставишь мне свою машину? А тебя отвезет Пол, и у него освободится время.
   – Конечно. Я припарковалась на уровне А. – Миранда отдала ему ключи и поцеловала, вставая. – Не позволяй сердцу окаменеть, Мейсон. Иначе упустишь что-то хорошее.
   – Я позвоню вниз, и Пол встретит тебя у выхода. Желаю приятного вечера, Миранда.
   – И я тебе.
 
   – Добрый вечер, мисс. – Пол распахнул перед ней дверцу. Итак, он вернулся к прежнему и уже не называет ее по имени. Почему? Она избегала его с субботы, не зная, что ему сказать. Миранда вздохнула.
   – Что-нибудь случилось?
   – О нет. Сердце моего брата разбито, это моя вина, но все нормально. Если ты спрашиваешь о Мейсоне.
   – Мисс Александр, я его шофер. Это не входит…
   – Пол, ты любишь моего брата?
   – Люблю и очень уважаю.
   – Тогда все в порядке. Ему нужна помощь, мне требуется совет, а ты знаешь достаточно много, чтобы дать мне его прямо сейчас. По крайней мере, ты единственный, кому я доверяю, и кто мог бы поработать в интересах Мейсона.
   Пол колебался недолго.
   – Хорошо. Но лучше нам продолжить беседу в другом месте, а не возле офиса. Садитесь.
   Занятая своими мыслями, она не смотрела в окно и была неприятно удивлена, когда вдруг обнаружила, что они перед воротами Хайлендза.
   – Слушай, Пол, я не хочу, чтобы при нашем разговоре присутствовала моя мать.
   – Ее не будет.
   Миранда подняла бровь, но промолчала.
   Миновав дом, Пол остановился у гаража, помог хозяйке выйти, взял с переднего сиденья компьютер и повел ее к боковой лестнице.
   – Твоя квартира? – спросила Миранда.
   – Секретность, комфорт и все домашние удобства. Не возражаете?
   – О, почему бы и нет? От некоторой пикантности ситуации моя репутация вряд ли пострадает. – Она покачала головой и пошла за ним, дрожь предвкушения заставила ее напомнить себе, что ничего такого не произойдет.
   – Я должен зарядить его, – сказал Пол, ставя компьютер на стол, заваленный книгами и газетами. Потом сбросил куртку, закатал рукава. – У меня есть чай и апельсиновый сок.
   – Лучше чай.
   – Тогда поставлю воду.
   Пока он занимался чайником, Миранда осмотрелась. В детстве она бывала здесь много раз, поскольку жена Даусона, шофера отца, пекла самое потрясающее шоколадное печенье, которым всегда угощала девочку, не обращая внимания на то, что она дочь босса.
   Все тут изменилось и, видимо, не единожды, но кое-какая старая мебель, напоминающая об увлечении Тиш японской культурой, осталась и выглядела здесь более на своем месте, чем в оранжерее. Кажется, Пол тоже коллекционирует произведения восточного искусства и неплохо в этом разбирается. Она взяла с полки терракотовую.
   – Этому пятнадцать сотен лет. Пожалуйста, будьте осторожны.
   – Поймана на месте преступления, – виновато сказала Миранда. – Теперь мне никогда тебя не убедить, что я не ищейка.
   – Вы не ищейка, я наблюдал за вами в течение шести лет. Вашей семье это не свойственно.
   – Пора искать нового шофера. – Она кивнула на книги. – Большинство из них мистические.
   – Интересное замечание, если учесть, что вы колдунья. Это материалы исследования. А диссертации в настоящее время и должны быть такими, многие из нас отдают дань мистике.
   – Я думаю, в мире слишком много ведьм. Кроме нас.
   – Зачем это вам и вашей матери?
   Уже хорошо. Пол не одобряет, зато не потрясен. Миранда уселась на старый кожаный диван, занимавший одну стену гостиной.
   – Мы сделали Мейсону приворот. Вернее, ему и Рейн. Она честно рассказала о случившейся путанице и о том, как они с матерью дважды пытались исправить ошибку, последний раз вчера ночью, призналась в своем нежелании отнимать у брата счастье. Даже объяснила, почему Мейсону необходимо жениться на Каролине, хотя вряд ли было уместно говорить с шофером о финансовом положении семьи. Пол внимательно слушал ее, не позволяя себе улыбнуться.
   – Наверно, ты думаешь, что я ужасная, – закончила Миранда.
   – Не ужасная, а введенная в заблуждение. Ужасный человек не стал бы волноваться о последствиях. Но меня удивляет другое. Если вы сомневаетесь в правильности того, что делаете, зачем же тогда повторяли вчера эту процедуру?
   – Я полагала, что мы должны вернуть все на свои места, туда, откуда все началось. К тому же после выходки Рейн брат теперь заявляет, что никакого приворота не было. Но Мейсон страдает. И настолько глубоко, что не позволяет себе вообще никаких чувств, даже гнева. Ему бы разъяриться на нее, а он шутит. Что мне делать?
   – То, , что делаете.
   – Но что именно? Я не знаю.
   – Знаете.
   – Нам очень нужны деньги Викершемов, в них спасение всей нашей компании.
   – Вероятно. – Пол обернулся. – Но что нужно ему лично?
   Закрыв глаза, Миранда представила, как брат смотрел на Каролину. Никакого сравнения с Рейн. Вспомнить хотя бы выражение его лица, когда они танцевали у Вилмота или когда он наблюдал за Рейн и Сэм.
   – Господи, Пол, ему нужна Рейн, а я потратила две ночи, чтобы он ее не получил. Что мне теперь делать? – И Миранда заплакала.
   Он сел рядом, спокойно обнял ее за плечи и привлек к себе. От этой неожиданной ласки она зарыдала еще громче.
   – Вы собираетесь все исправить, – сказал Пол. – А раз я тоже внес свой вклад в эту историю, я вам помогу.
   Сегодня утром подруга мисс Хобарт сообщила мне кое-что. Думаю, вы сочтете это заслуживающим внимания.
 
   Утреннее совещание с представителями заинтересованных компаний ничего приятного не сулило.
   Главной темой обсуждения стала, конечно, акция ФУЗЕ и ее возможные последствия. Мейсон, Джек Кройцмиллер и Скотт Джонсон битый час убеждали обеспокоенных членов правления, что никаких последствий, которые могли бы задержать начало строительства, не будет.
   Скотт в шестой или седьмой раз говорил с членом комиссии планирования, когда дверь открылась и вошла Каролина.
   – Сюрприз, я дома.
   Мейсон автоматически встал, остальные тоже. Она прошла через конференц-зал, словно это была взлетная полоса в Париже.
   – Садитесь, господа. Все, кроме Мейсона. Я скучала по тебе, дорогой.
   Каролина бросилась ему на шею и поцеловала.
   Ничего подобного она раньше себе не позволяла, и это был явный вызов, предъявление прав собственности. Почувствовав раздражение, Мейсон быстро отстранился.