– Что, черт побери, ты делаешь? – взвыла я. Мои колени вновь взмыли ввысь. А настроение не поднялось. – Ты в своем уме?
– Тихо! – шикнула на меня Берт, сбросила свой твидовый пиджак, сгребла с пола мою куртку и торопливо напялила на себя. – Развяжешь остальные веревки, а потом звони в полицию, о'кей?
И с этими словами молнией вылетела из комнаты. Замок за ее спиной щелкнул.
Еще не придя в себя от изумления, я услышала, как на улице хлопнула дверца машины, а следом – звук взревевшего мотора. Господи! Неужели Берт меня бросила?
А это что? Еще один хлопок.
– Черт! – услышала я чей-то крик. – Как тебе удалось освободиться?
И тут до меня дошло: Берт не бросала меня – она меня спасала. Надевая мою куртку, она знала, что Глен примет ее за меня – убегающую.
Берт взяла на себя роль приманки.
Снаружи донесся топот и новая порция ругани.
– Черт тебя дери! А ну вернись! Представляете, Глен это кричал. Как будто всерьез ожидал, что она подчинится.
Снова хлопнула дверца, зарычал мотор, и невидимая машина, отчаянно визжа покрышками, понеслась прочь.
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
– Тихо! – шикнула на меня Берт, сбросила свой твидовый пиджак, сгребла с пола мою куртку и торопливо напялила на себя. – Развяжешь остальные веревки, а потом звони в полицию, о'кей?
И с этими словами молнией вылетела из комнаты. Замок за ее спиной щелкнул.
Еще не придя в себя от изумления, я услышала, как на улице хлопнула дверца машины, а следом – звук взревевшего мотора. Господи! Неужели Берт меня бросила?
А это что? Еще один хлопок.
– Черт! – услышала я чей-то крик. – Как тебе удалось освободиться?
И тут до меня дошло: Берт не бросала меня – она меня спасала. Надевая мою куртку, она знала, что Глен примет ее за меня – убегающую.
Берт взяла на себя роль приманки.
Снаружи донесся топот и новая порция ругани.
– Черт тебя дери! А ну вернись! Представляете, Глен это кричал. Как будто всерьез ожидал, что она подчинится.
Снова хлопнула дверца, зарычал мотор, и невидимая машина, отчаянно визжа покрышками, понеслась прочь.
Глава семнадцатая
Берт
– О боже, боже, боже, – твердил чей-то голос, пока я залезала в свой «фордик-фестиву» и заводила мотор. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: голос принадлежит мне. И, что хуже всего, – этому голосу недоставало уверенности.
Глен Ледфорд, с объемистым пакетом в руках, не спеша шагал от своей машины к мотелю. Увидев меня, он сделал стойку.
– Черт! Как тебе удалось освободиться? – заорал он, роняя свой пакет, содержимое которого рассыпалось по всей стоянке. Одна из пивных банок с громким шипением приземлилась у ног Ледфорда.
Судорожно пристегнув ремень безопасности, я дала задний ход. Ледфорд бросился ко мне. Лицо его налилось кровью. Никаких сомнений – парень в бешенстве. Секунду он бежал вровень с моей машиной, но потом я оторвалась. Изрыгнув целую обойму нецензурщины, Ледфорд развернулся и устремился к своему автомобилю.
Ура, получилось! Теперь он будет преследовать меня. И оставит в покое Нэн!
Самой с трудом верилось – чтобы я, да по доброй воле, ввязалась в настоящие гонки? Прямо как Джин Хэкман и тот, другой парень во «Французском связном». Да у меня голова кружилась даже тогда, когда я на все это смотрела в кино!
А теперь, выходит, гонятся за мной? За мной, которая трижды заваливала экзамен по вождению? Если б на моем месте была Нэн – тогда понятно: она сдала этот проклятый экзамен с первого раза. Да и когда мы были маленькими, Нэн только вскочила на велосипед – и тут же покатила. А я пересчитала все окрестные столбы и почтовые ящики, прежде чем научилась управлять этой чертовой штуковиной.
Выруливая к воротам стоянки, я увидела в зеркальце заднего обзора, что Ледфорд уже добежал до своей машины. А он, однако, шустрый – при его-то комплекции! Даже с такого расстояния я услышала, как хлопнула дверца машины. Коричневый седан задом выехал со стоянки и рванулся вперед, меж тем как я чинно глядела по сторонам, стараясь не нарушать правил.
Влившись в транспортный поток на бог знает какой улице Джефферсонвиля, я тоже набирала обороты, лавируя между машинами и беспрерывно сигналя. Допустимый предел скорости остался далеко позади. «Прошу тебя, Господи, – молилась я по пути, – пошли мне немного удачи, пусть какой-нибудь полицейский засечет меня на своем благословенном радаре и засадит в тюрьму, где я буду в целости и сохранности. И тогда, обещаю, Господи, я никогда – слышишь, никогда! – не позволю стрелке спидометра зашкалить за отметку пятьдесят миль в час!
Черт побери, да куда подевалась вся полиция?! Когда позарез необходимо попасться за превышение скорости, их днем с огнем не найдешь!
Летя на всех парах, я таращилась на дорожные знаки, пытаясь сообразить, куда меня несет. Господи, если мне и впрямь суждено участвовать в гонках, пусть уж это будет в Луисвиле. Ведь Джефферсонвиль я почти не знаю и наверняка заблужусь.
Единственное, что я знала насчет Джефферсонвиля, – это что по шоссе номер 65 можно попасть в центр Луисвиля, только вот как добраться до этого шоссе? А может, мне нужно шоссе 265? Нет-нет, то ведет в Нью-Олбани, тоже здесь, в Индиане. Мне нужен номер 65 – это точно. Точно.
Я покосилась на зеркало заднего вида. Ледфорд нагонял меня, лихо маневрируя на своем ржавом драндулете в потоке машин, так что казалось, будто те вовсе стоят на месте. Да нет, скорее дают задний ход. Я еще сильнее вдавила педаль газа.
Над головой мелькнули зеленые указатели поворота на шоссе номер 65. Я ощутила прилив надежды. Впереди уже виднелись машины, выстроившиеся в очередь в правом ряду, перед съездом на магистраль. Если я встану в эту очередь, Ледфорду останется только вылезти из своей ржавой кастрюли и пешочком подойти к моей «фестиве». И прежде чем я попаду на магистраль, он вытащит меня за волосы из машины. А он сумеет – я же его видела. Может, он и толстый, но бицепсы у него – как отборные окорока.
Если только я не найду чем отразить его удар. Я лихорадочно осмотрела салон. О, конечно, я без труда одолею Аедфорда: в моем арсенале пластиковый стаканчик, парковочная квитанция да пачка жвачки.
Я вихрем пронеслась мимо вереницы машин перед съездом на шоссе номер 65, испытывая чувство невосполнимой утраты, и свернула влево на какую-то улочку – вывеска с названием размытым пятном промелькнула мимо. Затем повернула на другую незнакомую улицу. Господи! Что мне нужно – так это добраться до более-менее приличной группы людей: тогда я смогу вылезти из машины, смешаться с толпой и попросить кого-нибудь вызвать полицию. В кино всегда так делают. Ведь не станет же Ледфорд стрелять в меня при свидетелях.
Но, впрочем… ведь сейчас воскресный вечер, а Джефферсонвиль никогда не отличался бурной ночной жизнью.
Я снова глянула в зеркальце заднего вида: Ледфорд был всего в двух машинах от меня и, подавшись влево, пытался обойти микроавтобус. Дай Бог здоровья его водителю – микроавтобус ехал аккурат посреди улицы.
Я с ветерком пролетела мимо табличек «Весенняя», «Кленовая» и «Каштановая», но, по правде сказать, не знала, побывала ли я на этих улицах или же просто миновала их названия. Можно подумать, это имело какое-то значение! Ледфорд таки обогнал микроавтобус. Теперь между нами оставалась «шеветта», битком набитая подростками. Я всем весом навалилась на педаль газа, но прироста скорости не ощутила. Никакого. О боже! Я выжала из своей машинки все, что могла.
Впереди, на фоне серого неба, возникла остроконечная верхушка церкви. В душе я понадеялась, что прихожане на вечерней воскресной службе возносят какую-нибудь молитву общего характера, охватив таким образом и мою грешную душу.
Вечерняя служба… Ну конечно! То, что надо! Где еще воскресным вечером отыщешь хорошую толпу, как не в церкви!
Ледфорд принял влево, собравшись обогнать подростков. Я выжидала до последней секунды, прежде чем свернуть к церковной стоянке. А когда свернула, то сразу заметила: она выглядит в точности как должна выглядеть автостоянка возле церкви – за вычетом машин. Боже милостивый, который час? Неужели служба уже закончилась? Судя по всему, да. Ледфорд повернул вслед за мной и, поддав газу, оказался слева от меня, после чего резко выкрутил руль вправо.
Наши машины издали мерзкий скрипучий звук, который обычно возникает, когда металлом царапают по металлу. Отлично, просто отлично! Я машинально прикидывала, покроет ли страховка такого рода повреждение, как вдруг моя машина начала вибрировать. Меня отбросило влево, и мы с Ледфордом вновь чмокнулись. Класс!
Вцепившись в руль, я попыталась выровнять ход (где-то читала, что именно так рекомендуется поступать). Естественно, машина завибрировала еще сильнее. Я снова ударилась об Ледфорда. К этому моменту я уже приближалась к дальнему краю стоянки и неслась прямиком к двум бетонным столбам, обозначавшим выезд.
Я слегка притормозила, и, представьте, моя «фестива» перестала дребезжать и благополучно пролетела между столбами, а Ледфорд вынужден был основательно сбросить газ, дабы не врезаться в один из них.
Мы снова оказались на улице – Ледфорд отставал от меня на кузов.
Признаться, я сомневалась, что сумею выдержать очередной раунд – вроде того, что мы провели на стоянке. Пока что мне везло, но я опасалась, что конец моего везения – это всего лишь вопрос времени. Позарез требовалась передышка.
Я свернула за угол, и тут – о чудо! – как по волшебству, впереди возникли золотые ворота «Макдоналдса». Поразительно, сколько информации может обработать мозг за короткое время, особенно если вы целиком и полностью находитесь во власти паники. Один автомобиль остановился возле раздаточного окошка, в то время как еще несколько спешили присоединиться к нему. К вожделенному окну вела узкая извилистая дорожка, перед рестораном делавшая резкая поворот; с одной стороны тянулась чудесная бетонная стена, так что Ледфорд вряд ли сумеет разглядеть, чем я занимаюсь. Возможно, решит, что мне просто захотелось выпить колы.
В следующую секунду я резко вывернула руль влево и, метнувшись к окошку, затормозила прямо перед динамиком. Обслуживающий персонал, вероятно, решил, что я чертовски проголодалась. А где же этот мерзавец? Прямо за мной остановилась «тойота», а за ней, слава богу, «фольксваген-жучок». Нерасторопный Глен Ледфорд был следующим в очереди.
– Добро-пожаловать-в– «Макдоналдс» – что-желаете-заказать? – скороговоркой произнес бойкий голосок.
– Вызовите полицию! – крикнула я.
– Простите? – Голосок несколько утратил свою бойкость.
– Позвоните в полицию! Мужчина в коричневой машине пытается меня убить!
Последовала короткая пауза, покуда девица переваривала сводку новостей. Лихорадочно пошарив глазами вокруг, я наконец нашла то, что искала, – огромное круглое зеркало у поворота. В зеркале красовалось отражение бойкой мисс. Светлые кудряшки, огромные глазищи – господи, да на вид ей не больше двенадцати! Я искренне понадеялась, что умственное развитие барышни хотя бы не отстает от физического.
В боковое зеркальце своей машины я увидела, как Ледфорд, высунув голову из окна, пытается разглядеть, чем я занимаюсь.
– Вызовите полицию! Я не шучу! – рявкнула я в микрофон.
Снова пауза. А потом явственно донесся смешок.
– Это розыгрыш, да? – спросила бойкая мисс и снова хихикнула. – Стефани, это ты?
Я едва сдержалась, чтобы не завизжать.
– Нет, это не Стефани! И я не шучу! Звоните в полицию – ЖИВО!
– Ну ла-адно! – радостно протянула бойкая мисс, очевидно решив продолжить забаву. – Вам фараонов на вынос или здесь покушаете? А, Стефани? – И громко расхохоталась.
Ледфорд уже вылез из машины и быстро шагал ко мне, держа одну руку в кармане брюк. Вжав до отказа педаль акселератора, я резко развернулась и пулей пронеслась мимо бойкой мисс. Когда она меня увидела, лицо ее из розового сделалось белым, а голубые глаза едва не выкатились из орбит.
Несясь по улице, я боковым зрением уловила, как Ледфорд выруливает следом. Хитер, мерзавец, – задним ходом выбрался из очереди и сразу оказался у выезда.
В мгновение ока он уже снова висел у меня на хвосте. До того близко, что в свете уличных фонарей я могла даже разглядеть выражение его лица в зеркальце заднего обзора. В двух словах, он выглядел еще более злым, а его темно-красная физиономия теперь приближалась к фиолетовому оттенку.
Над головой замелькали зеленые щиты автострады – каким-то образом я снова очутилась у съезда на шоссе номер 65. Не знаю точно почему, но на сей раз очереди не было. Выкрутив руль вправо, я на полной скорости влетела на шоссе, молясь в душе, чтобы впереди не возникло никаких дорожно-транспортных происшествий, создающих пробки. А если уж будут – пускай рядом окажутся копы. При полном боевом снаряжении.
Я мечтала хоть краешком глаза увидеть полицейскую униформу – что доказывает, сколь изменчивы человеческие чувства. Сейчас я бы обрадовалась даже Гецманну – да что там, сгодился бы самый завалящий постовой!
По счастью, мост, соединяющий Джефферсонвиль с Луисвилем, оказался пуст. Мимо со свистом пролетали бетонные опоры и фонари, а Ледфорд неумолимо приближался.
Бац!
О боже! Моя машина совершила неожиданный бросок вперед, а в шею впился подголовник. Аж искры из глаз посыпались.
Ледфорд таранил мою машину!
Баммм-с!
Меня снова отбросило назад. Черт, а ведь больно! Если выберусь из этой переделки живой, меня ждет нешуточная мигрень. И вообще, я не в лучшей форме, чтобы долго такое выдерживать. Я оглянулась: Ледфорд слегка отстал, чтобы, набрав скорость, снова ударить мне в бампер.
Ой – ой-ой! Пора с этим кончать. У моей «фестивы» есть одно достоинство: благодаря своим небольшим размерам она гораздо маневреннее большинства машин. И уж точно даст сто очков вперед «доджу» Ледфорда. Нырнув в сторону, я – сама себе удивляясь, – опустила окошко и показала Ледфорду кукиш.
Святые небеса, а у этого человека короткий фитиль! Углядев мой невинный жест, Ледфорд еще пуще побагровел.
Я решила, что самое время сматываться. Мы как раз миновали плакат «Добро пожаловать в Кентукки!», когда я нажала на газ и рванула вперед.
Толстяк, должно быть, навалился на собственную педаль газа всем своим весом. Он летел прямо на меня и уже почти достиг моего бампера, когда я внезапно затормозила и одновременно выкрутила руль вправо. Наши автомобили едва соприкоснулись, после чего моя «фестива» развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась. Зато Ледфордов «додж», слегка царапнув мою машину, уже в следующую секунду, не успев затормозить, врезался в бетонный столб.
Раздался тошнотворный лязг. А затем все внезапно стихло.
С минуту я неподвижно сидела, отупев от головной боли, и со страхом ждала, что Ледфорд заведет мотор и снова набросится на меня. Потом оглянулась на его машину. Из-под капота поднимался какой-то странный дымок, а сам капот напоминал аккордеон. Ветровое стекло было разбито. Внутри – никакого движения.
Я задумалась: а все ли в порядке с Ледфордом? Но ведь он наверняка пристегнулся ремнем. Разве кто-нибудь устраивает гонки, не пристегнувшись?
Я выбралась из машины и медленно двинулась к его дымящемуся драндулету. В воздухе ощущался какой-то резкий запах – может, радиаторная жидкость? Я осторожно подошла ближе, готовая метнуться к своей машине, если Ледфорд бросится за мной.
С пассажирской стороны отсутствовало стекло. Я заглянула внутрь. Глен Ледфорд неуклюже завалился набок, на лбу у него зияла кровоточащая рана. При виде крови мне стало не по себе. Правая рука Ледфорда была согнута под немыслимым углом, а левая покоилась под приборной доской. Ног мне видно не было – приборная доска лежала у него на коленях. О господи, плохи, кажется, дела. Тут не обойтись без автогена.
Вероятно, мне следовало побеспокоиться насчет пистолета, но его в поле зрения не было. И потом, увидев, в каком состоянии Ледфорд, о пистолете я даже не вспомнила. Дернула за дверцу, пытаясь ее распахнуть, но безуспешно. Ледфорд открыл глаза и щурясь посмотрел на меня; по лицу его струилась кровь.
К горлу моему подступила тошнота, на несколько секунд я отвела взгляд в сторону. А когда повернулась обратно, Ледфорд силился заговорить. Я наклонилась, ожидая услышать что-то вроде «Помогите» или «Позовите врача». Но он прошептал:
– Ты… чертова… сука.
Услышав такое, невольно подвергнешь сомнению идеи Добрых Самаритян.
Ледфорд снова зашевелил губами:
– Ты… обошлась мне… в полмиллиона долларов.
– Я – что? – захлопала я глазами.
Ледфорд нахмурился, словно его злила необходимость отвечать. А может, он думал, что я с ним спорю.
– Ты… и тот, кто оставил ключи… в этой поганой… «фестиве».
Насчет ключей я поняла. Он действительно считал, что Нэн угнала от мотеля машину. Я решила, что сейчас не время сообщать Ледфорду, что это моя машина. И что вообще-то я Берт, а не Нэн. Кроме того, мне хотелось послушать про деньги. Вот я и спросила:
– Что ты там говорил насчет денег?
Магическое слово вмиг привело его в чувство. Глаза Ледфорда распахнулись и уставились на меня.
Изучал он меня долго, явно что-то обдумывая. Затем, очевидно решившись, сказал:
– Еще… не поздно. – Голос его неуклонно крепчал. Может, он не так уж сильно пострадал? Хотя вряд ли полезно уронить себе на колени мотор. – Я… с тобой… поделюсь.
Что-что? Если я все верно поняла, Ледфорд предлагает поделиться со мной суммой в пятьсот тысяч долларов. Может, Добрые Самаритяне не так уж ошибаются?..
– Тебе надо только… встретиться с Симсом в Бельведере, – продолжал Ледфорд. – В десять вечера.
Только-то? И таким образом я заработаю кучу денег? То же самое он говорил мне по телефону – за исключением одной маленькой, но существенной детали.
– Симс? – переспросила я. – Какой такой Симс?
Ледфорд снова нахмурился. Кажется, его раздражало, что приходится все мне разжевывать.
– Эллиот Симс. Гад, который убил моих предков.
Я недоуменно уставилась на него. Эллиот Симс убил Сандерсенов? Рискуя повториться, я снова спросила:
– Кто такой Эллиот Симс?
Представляете, Ледфорд буквально выкатил на меня глаза за своими роговыми очками. Как будто я бессовестно испытывала его терпение.
– Лес Теннисон, – злобно буркнул он. – Он сменил имя… переехал в Коридон.
Боже мой! Коридон – маленький городок в Индиане, всего в часе езды от Луисвиля. И Теннисон все время там жил? Так близко от нас?
На минуту Ледфорд закрыл глаза. А когда снова открыл, то продолжал:
– Этот мерзавец открыл фирму по изготовлению формочек для льда…
Он, наверное, шутит? Формочки для льда? Я не ослышалась? Ледфорд утверждает, будто хладнокровный убийца нашел себя в производстве формочек для льда?
– …и разбогател.
Теперь голос Ледфорда окончательно окреп. Он явно откуда-то черпал энергию. Вероятно, силы ему придавала мысль о полумиллионе долларов.
– Ты только возьмешь у него деньги… и принеси мне. Я дам тебе четвертую часть.
Ну еще бы! Глен Ледфорд даст мне четверть тех денег, которые получит от шантажа Симса, сразу после чего я, по всей вероятности, последую за Расселом и Элис Мурмен. Какая чудесная бизнес-перспектива! Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь.
Я огляделась вокруг. Но где же полиция? Мимо нас проехали несколько легковых машин и один грузовик, водитель которого что-то бубнил в радиотелефон. Кто-нибудь собирается уведомить полицию о происшествии?
Может, мне самой съездить сообщить? Но как-то не хотелось оставлять Ледфорда одного.
Даже в таком состоянии Ледфорд, очевидно, заметил, как рыскают по сторонам мои глаза, но он почему-то решил, что я всего лишь притворяюсь равнодушной, дабы с ним поторговаться.
– Ладно, – с отвращением сказал он. – Я… дам тебе треть, идет? Это ведь справедливо. Вы двое… заработали их… ты и твоя сестра.
Умел-таки гад привлечь мое внимание.
– Мы – что?
Толстяк застонал, затем попытался устроиться поудобнее, придерживая здоровой рукой руль. Издав очередной стон, он обмяк и посмотрел на меня.
– Вы двое… именно вы заставили в конце концов Симса нам поверить, – пробормотал он. Силы Ледфорда стремительно убывали – теперь он то и дело переводил дух. – Когда Рассел сказал Симсу, что мы знаем все насчет… убийств, Симс повел себя… как будто… не имел понятия… о чем мы говорим.
Я смотрела на Ледфорда, чувствуя, как по спине крадется холодок. Так каким же образом братцы убедили Симса, что они в курсе дела?
– Это была… затея Рассела, – продолжал Ледфорд с тенью улыбки на лице. – Рассел вообще был умный… сказал Симсу кое-что, о чем тот… должен был помнить… с тех времен, когда мы… были детьми. Мы с Расселом… это очень хорошо помнили… сестер-близняшек, которые с нами сидели… давно.
Даже несмотря на боль, его глазки хитро блеснули.
– В общем, Рассел убедил Симса… что вы двое… стоите за всем этим делом. Убедил этого идиота, что вы узнали, кто такой Симс… и придумали насчет шантажа.
Ей-богу, если бы этот человек не лежал тут, истекая кровью, я бы выбила из него дурь. Мыслимое ли дело! Этот недоумок вместе с братцем наплел убийце, будто мы с Нэн его шантажируем!
Ледфорд торопливо продолжал, голос его звучал все слабее:
– Вас оказалось нетрудно… найти… ведь ты выступаешь по радио… и живешь рядом с сестрой.
У меня так и чесался язык сообщить ему, кто где выступает, – просто чтоб поглядеть на остолбенелое выражение его лица, но мерзавец продолжал:
– Рассел сказал Симсу, что докажет… будто это вы за всем стоите. Велел ему понаблюдать, как он подойдет к одной из вас… на перекрестке, чтобы обсудить дела.
Вон что… Перед моим мысленным взором явственно возникла картинка: я стою на углу рядом с Расселом Мурменом и он выглядывает кого-то через дорогу. Так вот, значит, как было: Рассел Мурмен доказывал убийце, что действительно знаком с нами. Боже мой!
Ледфорд слабо хихикнул и тут же закашлялся.
– Рассел такой… мозги у него были что надо. И до чего эти мозги его довели?
Ледфорд снова закашлялся, лицо совсем побелело. Разговоры окончательно лишили его сил.
– Ты лучше помолчи, – посоветовала я и снова огляделась по сторонам. Издалека наконец-то донесся вой сирены.
Слава богу, кажется, полицейские уже в пути. Или хотя бы «скорая помощь». Судя по виду Ледфорда, лучше бы они поспешили.
Очевидно, Ледфорд тоже услышал сирену. Он еще раз попытался приподняться, но тут же со стоном сдался. Закрыл глаза, облизнул пересохшие губы и едва слышно прошептал:
– Забери деньги… В Бельведере… в десять. – Снова закашлявшись, он схватился за грудь и закрыл глаза. – Встретишься… с Эллиотом Симсом… Я отдам… тебе… половину.
Однако! Моя доля все растет!
Впрочем, сколько бы Ледфорд ее ни повышал – какое это имеет значение? Мертвецы, как я заметила, обычно много не транжирят.
Я покачала головой:
– Нет, не пойдет.
Но Ледфорд меня уже не слышал – он потерял сознание.
Глен Ледфорд, с объемистым пакетом в руках, не спеша шагал от своей машины к мотелю. Увидев меня, он сделал стойку.
– Черт! Как тебе удалось освободиться? – заорал он, роняя свой пакет, содержимое которого рассыпалось по всей стоянке. Одна из пивных банок с громким шипением приземлилась у ног Ледфорда.
Судорожно пристегнув ремень безопасности, я дала задний ход. Ледфорд бросился ко мне. Лицо его налилось кровью. Никаких сомнений – парень в бешенстве. Секунду он бежал вровень с моей машиной, но потом я оторвалась. Изрыгнув целую обойму нецензурщины, Ледфорд развернулся и устремился к своему автомобилю.
Ура, получилось! Теперь он будет преследовать меня. И оставит в покое Нэн!
Самой с трудом верилось – чтобы я, да по доброй воле, ввязалась в настоящие гонки? Прямо как Джин Хэкман и тот, другой парень во «Французском связном». Да у меня голова кружилась даже тогда, когда я на все это смотрела в кино!
А теперь, выходит, гонятся за мной? За мной, которая трижды заваливала экзамен по вождению? Если б на моем месте была Нэн – тогда понятно: она сдала этот проклятый экзамен с первого раза. Да и когда мы были маленькими, Нэн только вскочила на велосипед – и тут же покатила. А я пересчитала все окрестные столбы и почтовые ящики, прежде чем научилась управлять этой чертовой штуковиной.
Выруливая к воротам стоянки, я увидела в зеркальце заднего обзора, что Ледфорд уже добежал до своей машины. А он, однако, шустрый – при его-то комплекции! Даже с такого расстояния я услышала, как хлопнула дверца машины. Коричневый седан задом выехал со стоянки и рванулся вперед, меж тем как я чинно глядела по сторонам, стараясь не нарушать правил.
Влившись в транспортный поток на бог знает какой улице Джефферсонвиля, я тоже набирала обороты, лавируя между машинами и беспрерывно сигналя. Допустимый предел скорости остался далеко позади. «Прошу тебя, Господи, – молилась я по пути, – пошли мне немного удачи, пусть какой-нибудь полицейский засечет меня на своем благословенном радаре и засадит в тюрьму, где я буду в целости и сохранности. И тогда, обещаю, Господи, я никогда – слышишь, никогда! – не позволю стрелке спидометра зашкалить за отметку пятьдесят миль в час!
Черт побери, да куда подевалась вся полиция?! Когда позарез необходимо попасться за превышение скорости, их днем с огнем не найдешь!
Летя на всех парах, я таращилась на дорожные знаки, пытаясь сообразить, куда меня несет. Господи, если мне и впрямь суждено участвовать в гонках, пусть уж это будет в Луисвиле. Ведь Джефферсонвиль я почти не знаю и наверняка заблужусь.
Единственное, что я знала насчет Джефферсонвиля, – это что по шоссе номер 65 можно попасть в центр Луисвиля, только вот как добраться до этого шоссе? А может, мне нужно шоссе 265? Нет-нет, то ведет в Нью-Олбани, тоже здесь, в Индиане. Мне нужен номер 65 – это точно. Точно.
Я покосилась на зеркало заднего вида. Ледфорд нагонял меня, лихо маневрируя на своем ржавом драндулете в потоке машин, так что казалось, будто те вовсе стоят на месте. Да нет, скорее дают задний ход. Я еще сильнее вдавила педаль газа.
Над головой мелькнули зеленые указатели поворота на шоссе номер 65. Я ощутила прилив надежды. Впереди уже виднелись машины, выстроившиеся в очередь в правом ряду, перед съездом на магистраль. Если я встану в эту очередь, Ледфорду останется только вылезти из своей ржавой кастрюли и пешочком подойти к моей «фестиве». И прежде чем я попаду на магистраль, он вытащит меня за волосы из машины. А он сумеет – я же его видела. Может, он и толстый, но бицепсы у него – как отборные окорока.
Если только я не найду чем отразить его удар. Я лихорадочно осмотрела салон. О, конечно, я без труда одолею Аедфорда: в моем арсенале пластиковый стаканчик, парковочная квитанция да пачка жвачки.
Я вихрем пронеслась мимо вереницы машин перед съездом на шоссе номер 65, испытывая чувство невосполнимой утраты, и свернула влево на какую-то улочку – вывеска с названием размытым пятном промелькнула мимо. Затем повернула на другую незнакомую улицу. Господи! Что мне нужно – так это добраться до более-менее приличной группы людей: тогда я смогу вылезти из машины, смешаться с толпой и попросить кого-нибудь вызвать полицию. В кино всегда так делают. Ведь не станет же Ледфорд стрелять в меня при свидетелях.
Но, впрочем… ведь сейчас воскресный вечер, а Джефферсонвиль никогда не отличался бурной ночной жизнью.
Я снова глянула в зеркальце заднего вида: Ледфорд был всего в двух машинах от меня и, подавшись влево, пытался обойти микроавтобус. Дай Бог здоровья его водителю – микроавтобус ехал аккурат посреди улицы.
Я с ветерком пролетела мимо табличек «Весенняя», «Кленовая» и «Каштановая», но, по правде сказать, не знала, побывала ли я на этих улицах или же просто миновала их названия. Можно подумать, это имело какое-то значение! Ледфорд таки обогнал микроавтобус. Теперь между нами оставалась «шеветта», битком набитая подростками. Я всем весом навалилась на педаль газа, но прироста скорости не ощутила. Никакого. О боже! Я выжала из своей машинки все, что могла.
Впереди, на фоне серого неба, возникла остроконечная верхушка церкви. В душе я понадеялась, что прихожане на вечерней воскресной службе возносят какую-нибудь молитву общего характера, охватив таким образом и мою грешную душу.
Вечерняя служба… Ну конечно! То, что надо! Где еще воскресным вечером отыщешь хорошую толпу, как не в церкви!
Ледфорд принял влево, собравшись обогнать подростков. Я выжидала до последней секунды, прежде чем свернуть к церковной стоянке. А когда свернула, то сразу заметила: она выглядит в точности как должна выглядеть автостоянка возле церкви – за вычетом машин. Боже милостивый, который час? Неужели служба уже закончилась? Судя по всему, да. Ледфорд повернул вслед за мной и, поддав газу, оказался слева от меня, после чего резко выкрутил руль вправо.
Наши машины издали мерзкий скрипучий звук, который обычно возникает, когда металлом царапают по металлу. Отлично, просто отлично! Я машинально прикидывала, покроет ли страховка такого рода повреждение, как вдруг моя машина начала вибрировать. Меня отбросило влево, и мы с Ледфордом вновь чмокнулись. Класс!
Вцепившись в руль, я попыталась выровнять ход (где-то читала, что именно так рекомендуется поступать). Естественно, машина завибрировала еще сильнее. Я снова ударилась об Ледфорда. К этому моменту я уже приближалась к дальнему краю стоянки и неслась прямиком к двум бетонным столбам, обозначавшим выезд.
Я слегка притормозила, и, представьте, моя «фестива» перестала дребезжать и благополучно пролетела между столбами, а Ледфорд вынужден был основательно сбросить газ, дабы не врезаться в один из них.
Мы снова оказались на улице – Ледфорд отставал от меня на кузов.
Признаться, я сомневалась, что сумею выдержать очередной раунд – вроде того, что мы провели на стоянке. Пока что мне везло, но я опасалась, что конец моего везения – это всего лишь вопрос времени. Позарез требовалась передышка.
Я свернула за угол, и тут – о чудо! – как по волшебству, впереди возникли золотые ворота «Макдоналдса». Поразительно, сколько информации может обработать мозг за короткое время, особенно если вы целиком и полностью находитесь во власти паники. Один автомобиль остановился возле раздаточного окошка, в то время как еще несколько спешили присоединиться к нему. К вожделенному окну вела узкая извилистая дорожка, перед рестораном делавшая резкая поворот; с одной стороны тянулась чудесная бетонная стена, так что Ледфорд вряд ли сумеет разглядеть, чем я занимаюсь. Возможно, решит, что мне просто захотелось выпить колы.
В следующую секунду я резко вывернула руль влево и, метнувшись к окошку, затормозила прямо перед динамиком. Обслуживающий персонал, вероятно, решил, что я чертовски проголодалась. А где же этот мерзавец? Прямо за мной остановилась «тойота», а за ней, слава богу, «фольксваген-жучок». Нерасторопный Глен Ледфорд был следующим в очереди.
– Добро-пожаловать-в– «Макдоналдс» – что-желаете-заказать? – скороговоркой произнес бойкий голосок.
– Вызовите полицию! – крикнула я.
– Простите? – Голосок несколько утратил свою бойкость.
– Позвоните в полицию! Мужчина в коричневой машине пытается меня убить!
Последовала короткая пауза, покуда девица переваривала сводку новостей. Лихорадочно пошарив глазами вокруг, я наконец нашла то, что искала, – огромное круглое зеркало у поворота. В зеркале красовалось отражение бойкой мисс. Светлые кудряшки, огромные глазищи – господи, да на вид ей не больше двенадцати! Я искренне понадеялась, что умственное развитие барышни хотя бы не отстает от физического.
В боковое зеркальце своей машины я увидела, как Ледфорд, высунув голову из окна, пытается разглядеть, чем я занимаюсь.
– Вызовите полицию! Я не шучу! – рявкнула я в микрофон.
Снова пауза. А потом явственно донесся смешок.
– Это розыгрыш, да? – спросила бойкая мисс и снова хихикнула. – Стефани, это ты?
Я едва сдержалась, чтобы не завизжать.
– Нет, это не Стефани! И я не шучу! Звоните в полицию – ЖИВО!
– Ну ла-адно! – радостно протянула бойкая мисс, очевидно решив продолжить забаву. – Вам фараонов на вынос или здесь покушаете? А, Стефани? – И громко расхохоталась.
Ледфорд уже вылез из машины и быстро шагал ко мне, держа одну руку в кармане брюк. Вжав до отказа педаль акселератора, я резко развернулась и пулей пронеслась мимо бойкой мисс. Когда она меня увидела, лицо ее из розового сделалось белым, а голубые глаза едва не выкатились из орбит.
Несясь по улице, я боковым зрением уловила, как Ледфорд выруливает следом. Хитер, мерзавец, – задним ходом выбрался из очереди и сразу оказался у выезда.
В мгновение ока он уже снова висел у меня на хвосте. До того близко, что в свете уличных фонарей я могла даже разглядеть выражение его лица в зеркальце заднего обзора. В двух словах, он выглядел еще более злым, а его темно-красная физиономия теперь приближалась к фиолетовому оттенку.
Над головой замелькали зеленые щиты автострады – каким-то образом я снова очутилась у съезда на шоссе номер 65. Не знаю точно почему, но на сей раз очереди не было. Выкрутив руль вправо, я на полной скорости влетела на шоссе, молясь в душе, чтобы впереди не возникло никаких дорожно-транспортных происшествий, создающих пробки. А если уж будут – пускай рядом окажутся копы. При полном боевом снаряжении.
Я мечтала хоть краешком глаза увидеть полицейскую униформу – что доказывает, сколь изменчивы человеческие чувства. Сейчас я бы обрадовалась даже Гецманну – да что там, сгодился бы самый завалящий постовой!
По счастью, мост, соединяющий Джефферсонвиль с Луисвилем, оказался пуст. Мимо со свистом пролетали бетонные опоры и фонари, а Ледфорд неумолимо приближался.
Бац!
О боже! Моя машина совершила неожиданный бросок вперед, а в шею впился подголовник. Аж искры из глаз посыпались.
Ледфорд таранил мою машину!
Баммм-с!
Меня снова отбросило назад. Черт, а ведь больно! Если выберусь из этой переделки живой, меня ждет нешуточная мигрень. И вообще, я не в лучшей форме, чтобы долго такое выдерживать. Я оглянулась: Ледфорд слегка отстал, чтобы, набрав скорость, снова ударить мне в бампер.
Ой – ой-ой! Пора с этим кончать. У моей «фестивы» есть одно достоинство: благодаря своим небольшим размерам она гораздо маневреннее большинства машин. И уж точно даст сто очков вперед «доджу» Ледфорда. Нырнув в сторону, я – сама себе удивляясь, – опустила окошко и показала Ледфорду кукиш.
Святые небеса, а у этого человека короткий фитиль! Углядев мой невинный жест, Ледфорд еще пуще побагровел.
Я решила, что самое время сматываться. Мы как раз миновали плакат «Добро пожаловать в Кентукки!», когда я нажала на газ и рванула вперед.
Толстяк, должно быть, навалился на собственную педаль газа всем своим весом. Он летел прямо на меня и уже почти достиг моего бампера, когда я внезапно затормозила и одновременно выкрутила руль вправо. Наши автомобили едва соприкоснулись, после чего моя «фестива» развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась. Зато Ледфордов «додж», слегка царапнув мою машину, уже в следующую секунду, не успев затормозить, врезался в бетонный столб.
Раздался тошнотворный лязг. А затем все внезапно стихло.
С минуту я неподвижно сидела, отупев от головной боли, и со страхом ждала, что Ледфорд заведет мотор и снова набросится на меня. Потом оглянулась на его машину. Из-под капота поднимался какой-то странный дымок, а сам капот напоминал аккордеон. Ветровое стекло было разбито. Внутри – никакого движения.
Я задумалась: а все ли в порядке с Ледфордом? Но ведь он наверняка пристегнулся ремнем. Разве кто-нибудь устраивает гонки, не пристегнувшись?
Я выбралась из машины и медленно двинулась к его дымящемуся драндулету. В воздухе ощущался какой-то резкий запах – может, радиаторная жидкость? Я осторожно подошла ближе, готовая метнуться к своей машине, если Ледфорд бросится за мной.
С пассажирской стороны отсутствовало стекло. Я заглянула внутрь. Глен Ледфорд неуклюже завалился набок, на лбу у него зияла кровоточащая рана. При виде крови мне стало не по себе. Правая рука Ледфорда была согнута под немыслимым углом, а левая покоилась под приборной доской. Ног мне видно не было – приборная доска лежала у него на коленях. О господи, плохи, кажется, дела. Тут не обойтись без автогена.
Вероятно, мне следовало побеспокоиться насчет пистолета, но его в поле зрения не было. И потом, увидев, в каком состоянии Ледфорд, о пистолете я даже не вспомнила. Дернула за дверцу, пытаясь ее распахнуть, но безуспешно. Ледфорд открыл глаза и щурясь посмотрел на меня; по лицу его струилась кровь.
К горлу моему подступила тошнота, на несколько секунд я отвела взгляд в сторону. А когда повернулась обратно, Ледфорд силился заговорить. Я наклонилась, ожидая услышать что-то вроде «Помогите» или «Позовите врача». Но он прошептал:
– Ты… чертова… сука.
Услышав такое, невольно подвергнешь сомнению идеи Добрых Самаритян.
Ледфорд снова зашевелил губами:
– Ты… обошлась мне… в полмиллиона долларов.
– Я – что? – захлопала я глазами.
Ледфорд нахмурился, словно его злила необходимость отвечать. А может, он думал, что я с ним спорю.
– Ты… и тот, кто оставил ключи… в этой поганой… «фестиве».
Насчет ключей я поняла. Он действительно считал, что Нэн угнала от мотеля машину. Я решила, что сейчас не время сообщать Ледфорду, что это моя машина. И что вообще-то я Берт, а не Нэн. Кроме того, мне хотелось послушать про деньги. Вот я и спросила:
– Что ты там говорил насчет денег?
Магическое слово вмиг привело его в чувство. Глаза Ледфорда распахнулись и уставились на меня.
Изучал он меня долго, явно что-то обдумывая. Затем, очевидно решившись, сказал:
– Еще… не поздно. – Голос его неуклонно крепчал. Может, он не так уж сильно пострадал? Хотя вряд ли полезно уронить себе на колени мотор. – Я… с тобой… поделюсь.
Что-что? Если я все верно поняла, Ледфорд предлагает поделиться со мной суммой в пятьсот тысяч долларов. Может, Добрые Самаритяне не так уж ошибаются?..
– Тебе надо только… встретиться с Симсом в Бельведере, – продолжал Ледфорд. – В десять вечера.
Только-то? И таким образом я заработаю кучу денег? То же самое он говорил мне по телефону – за исключением одной маленькой, но существенной детали.
– Симс? – переспросила я. – Какой такой Симс?
Ледфорд снова нахмурился. Кажется, его раздражало, что приходится все мне разжевывать.
– Эллиот Симс. Гад, который убил моих предков.
Я недоуменно уставилась на него. Эллиот Симс убил Сандерсенов? Рискуя повториться, я снова спросила:
– Кто такой Эллиот Симс?
Представляете, Ледфорд буквально выкатил на меня глаза за своими роговыми очками. Как будто я бессовестно испытывала его терпение.
– Лес Теннисон, – злобно буркнул он. – Он сменил имя… переехал в Коридон.
Боже мой! Коридон – маленький городок в Индиане, всего в часе езды от Луисвиля. И Теннисон все время там жил? Так близко от нас?
На минуту Ледфорд закрыл глаза. А когда снова открыл, то продолжал:
– Этот мерзавец открыл фирму по изготовлению формочек для льда…
Он, наверное, шутит? Формочки для льда? Я не ослышалась? Ледфорд утверждает, будто хладнокровный убийца нашел себя в производстве формочек для льда?
– …и разбогател.
Теперь голос Ледфорда окончательно окреп. Он явно откуда-то черпал энергию. Вероятно, силы ему придавала мысль о полумиллионе долларов.
– Ты только возьмешь у него деньги… и принеси мне. Я дам тебе четвертую часть.
Ну еще бы! Глен Ледфорд даст мне четверть тех денег, которые получит от шантажа Симса, сразу после чего я, по всей вероятности, последую за Расселом и Элис Мурмен. Какая чудесная бизнес-перспектива! Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь.
Я огляделась вокруг. Но где же полиция? Мимо нас проехали несколько легковых машин и один грузовик, водитель которого что-то бубнил в радиотелефон. Кто-нибудь собирается уведомить полицию о происшествии?
Может, мне самой съездить сообщить? Но как-то не хотелось оставлять Ледфорда одного.
Даже в таком состоянии Ледфорд, очевидно, заметил, как рыскают по сторонам мои глаза, но он почему-то решил, что я всего лишь притворяюсь равнодушной, дабы с ним поторговаться.
– Ладно, – с отвращением сказал он. – Я… дам тебе треть, идет? Это ведь справедливо. Вы двое… заработали их… ты и твоя сестра.
Умел-таки гад привлечь мое внимание.
– Мы – что?
Толстяк застонал, затем попытался устроиться поудобнее, придерживая здоровой рукой руль. Издав очередной стон, он обмяк и посмотрел на меня.
– Вы двое… именно вы заставили в конце концов Симса нам поверить, – пробормотал он. Силы Ледфорда стремительно убывали – теперь он то и дело переводил дух. – Когда Рассел сказал Симсу, что мы знаем все насчет… убийств, Симс повел себя… как будто… не имел понятия… о чем мы говорим.
Я смотрела на Ледфорда, чувствуя, как по спине крадется холодок. Так каким же образом братцы убедили Симса, что они в курсе дела?
– Это была… затея Рассела, – продолжал Ледфорд с тенью улыбки на лице. – Рассел вообще был умный… сказал Симсу кое-что, о чем тот… должен был помнить… с тех времен, когда мы… были детьми. Мы с Расселом… это очень хорошо помнили… сестер-близняшек, которые с нами сидели… давно.
Даже несмотря на боль, его глазки хитро блеснули.
– В общем, Рассел убедил Симса… что вы двое… стоите за всем этим делом. Убедил этого идиота, что вы узнали, кто такой Симс… и придумали насчет шантажа.
Ей-богу, если бы этот человек не лежал тут, истекая кровью, я бы выбила из него дурь. Мыслимое ли дело! Этот недоумок вместе с братцем наплел убийце, будто мы с Нэн его шантажируем!
Ледфорд торопливо продолжал, голос его звучал все слабее:
– Вас оказалось нетрудно… найти… ведь ты выступаешь по радио… и живешь рядом с сестрой.
У меня так и чесался язык сообщить ему, кто где выступает, – просто чтоб поглядеть на остолбенелое выражение его лица, но мерзавец продолжал:
– Рассел сказал Симсу, что докажет… будто это вы за всем стоите. Велел ему понаблюдать, как он подойдет к одной из вас… на перекрестке, чтобы обсудить дела.
Вон что… Перед моим мысленным взором явственно возникла картинка: я стою на углу рядом с Расселом Мурменом и он выглядывает кого-то через дорогу. Так вот, значит, как было: Рассел Мурмен доказывал убийце, что действительно знаком с нами. Боже мой!
Ледфорд слабо хихикнул и тут же закашлялся.
– Рассел такой… мозги у него были что надо. И до чего эти мозги его довели?
Ледфорд снова закашлялся, лицо совсем побелело. Разговоры окончательно лишили его сил.
– Ты лучше помолчи, – посоветовала я и снова огляделась по сторонам. Издалека наконец-то донесся вой сирены.
Слава богу, кажется, полицейские уже в пути. Или хотя бы «скорая помощь». Судя по виду Ледфорда, лучше бы они поспешили.
Очевидно, Ледфорд тоже услышал сирену. Он еще раз попытался приподняться, но тут же со стоном сдался. Закрыл глаза, облизнул пересохшие губы и едва слышно прошептал:
– Забери деньги… В Бельведере… в десять. – Снова закашлявшись, он схватился за грудь и закрыл глаза. – Встретишься… с Эллиотом Симсом… Я отдам… тебе… половину.
Однако! Моя доля все растет!
Впрочем, сколько бы Ледфорд ее ни повышал – какое это имеет значение? Мертвецы, как я заметила, обычно много не транжирят.
Я покачала головой:
– Нет, не пойдет.
Но Ледфорд меня уже не слышал – он потерял сознание.
Глава восемнадцатая
НЭН
Еще каких-то десять минут – и я была бы свободна. Я уже почти справилась с веревками вокруг плеч и запястий – что не так-то просто, когда лежишь на спине, примотанная к стулу, – и принялась за узлы на лодыжках, когда в комнату ворвалась Берт, по пятам за ней следовал полицейский. Видимо, раздобыли ключ у плюгавого управляющего, поскольку коп не стал вышибать дверь ногой и не полез в разбитое окно. А вот в кино именно так обычно и поступают. Оказывается, в реальной жизни полиция действует не столь эффектно.
Я уже упоминала, что немножко неловко говорить «здрасьте» незнакомому мужчине, лежа на спине, с задранными ногами? Именно поэтому всегда хожу к женщине-гинекологу. Тем не менее я вежливо сказала:
– Привет!
Берт бросилась ко мне и тут же опустилась на колени. Очевидно, чтобы увидеть мой гневный взор в ответ на свой возглас:
– Нэн, ты до сих пор связана!
Представьте, я это заметила.
– Я была уверена, что ты сумеешь развязаться, – продолжала Берт. – Честное слово! Мне и в голову не пришло, что ты не справишься.
Согласна, тут я сама виновата. С самого начала следовало напомнить ей, что в летнем лагере – куда мы ездили, когда нам было по четырнадцать, – я прогуляла все до единого занятия по вязанию и плетению макраме. Вместо этого занудства я торчала в бассейне и целыми днями флиртовала со спасателем. Тогда подобное времяпрепровождение казалось мне куда более увлекательным. Теперь же я, конечно, поняла, что спасатели приходят и уходят, а ловкость рук остается с тобой навсегда.
– Все нормально, – успокоила я Берт.
И в общем-то, не солгала. Ну разве что слегка преувеличила, но ведь Берт рисковала жизнью ради моего спасения, так что не стоило особенно сетовать, что она не нашла времени меня развязать.
Пока симпатичный полисмен – правда, чересчур молодой для меня (да, да, вот такая я легкомысленная, но что поделаешь – машинально заметила), – поднимал меня и расправлялся с последними веревками, Берт деловито рассказывала обо всем, что произошло с момента нашей последней встречи.
На мой взгляд, во время этих чертовых гонок она могла шесть или семь раз погибнуть. Уж мне-то доводилось наблюдать Берт за рулем, и я знаю, какой она «искусный» водитель. Меня ничуть не удивило, что ее «фестива» теперь смахивает на консервную банку, смятую и готовую к переработке.
– Но все равно ездит! – с гордостью заявила Берт. – Попозже заберу ее из полиции!
Я постаралась изобразить восторг по поводу того, что сестре представится возможность прокатиться через весь Луисвиль на драндулете, который выглядит так, будто по нему прошелся слон. Куда больше меня порадовало, что Берт рассказала полицейским, прибывшим на место аварии, о намеченном свидании в Бельведере. И что нескольких стражей закона тотчас отрядили туда, дабы перехватить этого Эллиота Симса вместе с его денежками.
Юный полицейский наконец-то даровал мне свободу и тут же перебил излияния Берт:
– Мне приказано доставить вас обеих в участок.
И мы отправились в полицию. На полицейской, разумеется, машине.
Может, малые детишки и обрадовались бы поездке в автомобиле с мигалками, но нам с Берт почему-то пришлись не по душе темные пятна, которыми были заляпаны сиденья. О природе этих пятен мне даже не хотелось гадать. Если это кровь, то бедолага, из которого она вылилась, вряд ли выжил. Если моча или блевотина – то, как я уже сказала, лучше не гадать.
Я уже упоминала, что немножко неловко говорить «здрасьте» незнакомому мужчине, лежа на спине, с задранными ногами? Именно поэтому всегда хожу к женщине-гинекологу. Тем не менее я вежливо сказала:
– Привет!
Берт бросилась ко мне и тут же опустилась на колени. Очевидно, чтобы увидеть мой гневный взор в ответ на свой возглас:
– Нэн, ты до сих пор связана!
Представьте, я это заметила.
– Я была уверена, что ты сумеешь развязаться, – продолжала Берт. – Честное слово! Мне и в голову не пришло, что ты не справишься.
Согласна, тут я сама виновата. С самого начала следовало напомнить ей, что в летнем лагере – куда мы ездили, когда нам было по четырнадцать, – я прогуляла все до единого занятия по вязанию и плетению макраме. Вместо этого занудства я торчала в бассейне и целыми днями флиртовала со спасателем. Тогда подобное времяпрепровождение казалось мне куда более увлекательным. Теперь же я, конечно, поняла, что спасатели приходят и уходят, а ловкость рук остается с тобой навсегда.
– Все нормально, – успокоила я Берт.
И в общем-то, не солгала. Ну разве что слегка преувеличила, но ведь Берт рисковала жизнью ради моего спасения, так что не стоило особенно сетовать, что она не нашла времени меня развязать.
Пока симпатичный полисмен – правда, чересчур молодой для меня (да, да, вот такая я легкомысленная, но что поделаешь – машинально заметила), – поднимал меня и расправлялся с последними веревками, Берт деловито рассказывала обо всем, что произошло с момента нашей последней встречи.
На мой взгляд, во время этих чертовых гонок она могла шесть или семь раз погибнуть. Уж мне-то доводилось наблюдать Берт за рулем, и я знаю, какой она «искусный» водитель. Меня ничуть не удивило, что ее «фестива» теперь смахивает на консервную банку, смятую и готовую к переработке.
– Но все равно ездит! – с гордостью заявила Берт. – Попозже заберу ее из полиции!
Я постаралась изобразить восторг по поводу того, что сестре представится возможность прокатиться через весь Луисвиль на драндулете, который выглядит так, будто по нему прошелся слон. Куда больше меня порадовало, что Берт рассказала полицейским, прибывшим на место аварии, о намеченном свидании в Бельведере. И что нескольких стражей закона тотчас отрядили туда, дабы перехватить этого Эллиота Симса вместе с его денежками.
Юный полицейский наконец-то даровал мне свободу и тут же перебил излияния Берт:
– Мне приказано доставить вас обеих в участок.
И мы отправились в полицию. На полицейской, разумеется, машине.
Может, малые детишки и обрадовались бы поездке в автомобиле с мигалками, но нам с Берт почему-то пришлись не по душе темные пятна, которыми были заляпаны сиденья. О природе этих пятен мне даже не хотелось гадать. Если это кровь, то бедолага, из которого она вылилась, вряд ли выжил. Если моча или блевотина – то, как я уже сказала, лучше не гадать.