Страница:
— Что это? — удивленно спросил он, держа в руке золотистую прядь.
— Полагаю, это называется волосы, — насмешливо фыркнув, ответила Рапсодия. — Может быть, еще спросишь, где ты находишься или какой сейчас год? Ты не забыл, как тебя на самом деле зовут? Я могу ответить на первые два вопроса, но отвечать на третий времени у меня нет — уж слишком длинное у тебя имя.
Эши сел и посмотрел на Рапсодию, выпустив на свободу восприятие дракона, который тут же почувствовал боль словно от заживающих ран. Он спустил с ее плеч лиф платья и в ужасе уставился на раны в тех же местах, где они недавно были на его собственном теле, — кожа вокруг них стала розовой, как будто они быстро заживали.
— Боги, Рапсодия! Что ты сделала? — дрожащим голосом спросил он.
Рапсодия сердито оттолкнула его руки и снова натянула платье на плечи.
— Знаешь что, милый, — язвительно проговорила она. — Мог бы сначала сказать «спасибо». По-твоему, я кто?
— По-моему, ты сумасшедшая, — пробормотал Эши, осторожно прикоснувшись к шраму у нее на груди. — Как ты это сделала?
— Новый маленький фокус, которому я недавно научилась, — ответила Рапсодия и хлопнула его рукой по пальцам.
— Маленький фокус? Исцеление через самоистязание? Ведь ты взяла мою боль себе.
— Полезное умение, верно?
— Ты ненормальная, — повторил Эши, немного успокаиваясь: он понял, что она не слишком сильно пострадала от своих экспериментов. — Ты же не знаешь, как я получил эти раны и насколько они серьезные.
— Не знаю, — не стала спорить Рапсодия, она встала с кровати и аккуратно разгладила платье. — Но какое это имеет значение? Тебе лучше?
Эши встал рядом с ней, взял за плечи и повернул к себе. Он смотрел на свою жену, которая любила его, но считала, что их любовь осталась в прошлом, и его захлестнула волна нежности. Прежде всего она думала о нем, не заботясь о собственном благополучии. Он наклонился, чтобы ее поцеловать, но она отстранилась и снова отвернулась, а потом подошла к креслу и начала собирать вещи.
— Я чувствую себя замечательно, — проговорил Эши, все еще надеясь вернуть ее. — Боги, Рапсодия, ты была прекрасна в моих воспоминаниях, но реальность превосходит все. Что случилось с твоими волосами?
— Они выросли, — просто сказала она. — Я потом тебе все расскажу. Как ты получил свои раны?
— Я наткнулся на группу деревенских жителей из Бетани, они находились во власти демона, который приказал им отправиться на бракосочетание, подождать в засаде кого-нибудь из гостей и расправиться с ним. Я спутал им карты, — ответил Эши и потер плечо. — По чистой случайности река Пхон разлилась, и они оказались по пояс в грязи. Жаль, что я не сообразил воспользоваться силой Кирсдарка до того, как они чуть не вытряхнули из меня душу. Если они должны были помешать заключению союза между Стюардом и Мадлен, сейчас они уже свободны от демонических оков, поскольку церемония состоялась. Кстати, как она прошла?
Рапсодия надевала сапоги, но его вопрос вернул ее во вчерашний день, и от возбуждения она чуть не свалилась на пол, словно ребенок, который только учится ходить.
— Очень красиво, — ответила она, и ее глаза засияли от восторга. — Множество свечей, чудесная музыка, и все такие роскошные. А на балу было столько великолепных нарядов, сколько я еще никогда не видела. На таких свадьбах мне ни разу в жизни бывать не приходилось. Жаль, что ты не успел, тебе бы понравилось.
— Не сомневаюсь. — Эши наслаждался сиянием ее глаз.
— А платье невесты весило столько, что, наверное, тянуло ее к земле. У него был такой шлейф… Представляешь, его конец оставался у входа в базилику, когда сама она подошла к алтарю. Впрочем, я бы такое ни за что не надела. Боюсь, сегодня у нее ужасно болит спина. — Рапсодия рассмеялась, уловив двойной смысл в своих словах. — В общем, мне жаль, что ты пропустил церемонию. Уверена, такой красивой невесты ты никогда не видел.
— Не думаю, — улыбнулся ее восторгу Эши, вспомнив мгновения, о которых она забыла.
Рапсодия подошла к шкафу и достала плетеную корзинку .
— Ты голоден? Я подумала, что ты захочешь поужинать.
— Да, — кивнул Эши, — пожалуй.
— Ну давай, угощайся, — предложила Рапсодия и открыла корзинку. — Я прихватила ветчину, фрукты и бутылку лучшего вина Акмеда. Только, пожалуйста, без ехидных комментариев, оно действительно неплохое.
— Я рад всему, что ты мне принесешь. — Эши взял корзинку и поставил на стол. — А ты? Съешь что-нибудь?
— Пожалуй, немного сыра и вина. — Рапсодия снова вернулась в потрепанное кресло. — Я столько всего съела на праздничном ужине, что просто ужас.
— Хотел бы я на это посмотреть. — Эши начал раскладывать на столе еду, а затем с изысканным поклоном протянул ей стакан вина. — Как ты себя чувствуешь? Раны исчезли?
— Все до единой, — сказала Рапсодия, заглянув в вырез платья.
— Покажи, — игриво потребовал Эши.
Она улыбнулась, но проигнорировала его просьбу, лишь сделала глоток вина. Эши занялся едой, понимая, что она старается держаться от него на расстоянии, поскольку считает их любовную связь законченной, и в очередной раз послал безмолвные проклятья в адрес своих отца и бабки.
— Так почему же у тебя так быстро отросли волосы? — спросил он, усаживаясь на краешек кровати с тарелкой в руках.
Рапсодия сделала еще глоток вина и поставила стакан на стол.
— По правде говоря, не так уж быстро они выросли, — ответила она, и ее глаза затуманились воспоминаниями. — Я тебе все расскажу, но сначала нам нужно обсудить кое-что еще. Не думаю, что наш разговор доставит тебе удовольствие, поэтому, если хочешь немного оттянуть неприятный момент, можем побеседовать о чем-нибудь другом. А потом я уйду. Утром я уезжаю с твоим отцом.
Внутри у Эши все похолодело.
— Завтра? Ты уезжаешь с ним завтра?
— Да, — кивнула Рапсодия. — Мы с Ллауроном встретились на свадьбе, и он пригласил меня отправиться с ним на Тропу Намерьенов и в места, где высадился Первый флот. Мне кажется, это будет интересно.
От ее слов у Эши мгновенно пропал аппетит.
— Слишком скоро, — тяжело вздохнул он и поставил почти полную тарелку на стол. — Ты еще не в том состоянии, чтобы отправляться в путешествие с Ллауроном, Рапсодия. Ты же совсем недавно потеряла Джо. И была серьезно ранена. Тебе необходимо провести некоторое время в Элизиуме, чтобы успокоиться и набраться сил.
Рапсодия, улыбаясь, провела пальцем по краю стакана. Зазвучала мягкая музыкальная мелодия, которую она подхватила и отправила гулять по комнате, словно легкий свежий ветерок. Через несколько мгновений музыка смолкла. Рапсодия допила вино и поставила свой стакан рядом со стаканом Эши.
— Я уже справилась с болью потери, — мягко проговорила она и посмотрела ему в глаза. — Для меня с тех пор прошло семь лет.
— Что ты такое говоришь? — побледнев, спросил он. — Где ты побывала, Рапсодия?
Она встала и уселась рядом с ним на кровати.
— Я побывала у лорда и леди Роуэн, — не сводя с него глаз, ответила она. — Тебе известно, время там идет иначе, чем здесь, вот почему у меня теперь такие длинные волосы. Там я видела Джо, она несколько раз приходила ко мне во сне, спасибо за это леди Роуэн. Джо счастлива, Эши, и она меня простила. Я больше не чувствую боли, хотя мне ее по-прежнему не хватает. Думаю, когда-нибудь мы с ней встретимся. Лорд Роуэн обещал взять меня к себе, если он сможет, конечно.
Эши с трудом сдерживал волнение.
— Ты побывала у Роуэнов и смогла их найти? Боги, Ариа, я не знал, что ты настолько больна и так сильно страдаешь из-за Джо. Роуэны никогда не принимают людей, если речь не идет о жизни и смерти.
— Я знаю. — Рапсодия тихонько вздохнула и отвернулась. — Только я туда пошла не из-за Джо и не из-за своей болезни. Я тебе все расскажу, но сначала ответь: ты по-прежнему в меня веришь? Веришь в то, что я никогда не стану тебе лгать?
— Естественно.
— Хорошо. — Рапсодия подняла на него свои изумрудные глаза. — В таком случае ты должен мне поверить: ситуация, о которой пойдет речь, разрешилась благополучно, и теперь все будет замечательно.
Эши вдруг понял, что его бьет дрожь.
— Рапсодия, ты меня пугаешь. О чем ты? Говори скорей, а то у меня не выдержит сердце.
Рапсодия взяла его руки в свои, вздохнула и заговорила:
— У меня появилось десять новых внуков, — с сияющими глазами объявила она. — Они разного возраста и происхождения, среди них есть лиринская малышка, которой я помогла появиться на свет. Мать умерла во время родов. — Она замолчала, чтобы Эши осознал услышанное.
Ужас на его лице сменился облегчением.
— Во время родов. Мать умерла, но ребенок остался жив? Как в предсказании Мэнвин?
— Да.
Эши вдруг понял, что снова может дышать.
— Мне очень жаль. — Он с рассеянным видом погладил ее по щеке.
— Не слишком радуйся, Эши. Это не самое страшное.
— А что тогда?
— У детей один отец, — опустив глаза, сказала Рапсодия. — Ф’дор.
Эши слушал ее и ничего не понимал. Прошло несколько мгновений, но ему от этого не стало легче.
— Невозможно. В предсказании говорится, что демон не может поселиться в теле человека, который носит ребенка, и ему не дано иметь собственных детей.
Рапсодия тяжело вздохнула и начала объяснять:
— Эти дети появились на свет в результате насилия, совершенного над их матерями, Эши. Ф’дор действовал через Ракшаса. В крови Ракшаса есть частица крови демона. Ему удалось обойти предсказание.
Эши удивленно уставился на Рапсодию, и она почувствовала, как комнату наполняет нарастающий гул, — это дракон начал набирать силу. Она положила руки на плечи Эши и посмотрела ему в глаза.
— Послушай меня, Гвидион ап Ллаурон, — приказала она, прибегнув к своей силе Дающей Имя. Гул перестал нарастать, но не исчез и, словно черная туча, повис в воздухе. Щеки Эши покраснели, глаза сверкали яростным огнем. — Тебе случившееся может показаться ужасным, но сейчас уже все в порядке. Каждый ребенок имеет бессмертную душу, понимаешь, каждый, потому что Ракшас владел частью твоей души. Если бы не ты, они были бы настоящими порождениями демона. Но благодаря тебе они внесли свой вклад в уничтожение ф’дора, поскольку лорд и леди Роуэн сумели выделить его кровь из крови детей, и теперь Акмед сможет найти демона.
Ее слова проникли в самые глубины души Эши, туда, где царил мрак и где когда-то находился источник холодного присутствия Ракшаса. На него нахлынули воспоминания о страшных событиях, зверских нападениях и убийствах, совершенных чудовищным порождением демона. Они возникли перед его мысленным взором одновременно, словно он снова стал их свидетелем. В ушах Эши звучали отчаянные крики жертв и безумный смех Ракшаса. Он высвободился из рук Рапсодии и издал дикий вопль, похожий на рев разъяренной стихии. Маленькие предметы слетели с прикроватной тумбочки на пол, а со стола упала корзинка, и ее содержимое разлетелось в разные стороны.
Когда сама комната начала содрогаться, Рапсодия изо всех сил вцепилась в Эши. Вокруг них метались алые, исполненные злобы и боли магические волны, и Рапсодия прижалась к Эши, опасаясь потерять его в диком водовороте стихии. Он отчаянно отбивался, не в силах справиться со своим горем и яростью, пытался отпихнуть Рапсодию, но ему удалось лишь расцарапать ей лицо.
Рапсодия посмотрела ему за спину, увидела наступающий мрак и содрогнулась. Тьма неуклонно приближалась, собираясь поглотить их обоих. Тогда она снова попыталась заглянуть Эши в глаза.
— Гвидион! Гвидион ап Ллаурон, послушай меня. — Ее голос звучал совершенно спокойно, наполненный силой музыки, поющей у нее в душе. — Отпусти его. Слышишь меня, отпусти!
Он посмотрел на нее, его вертикальные зрачки превратились в тонкие щелочки. Некоторое время она сможет удерживать его при помощи истинного имени, но потом боль все равно возьмет над ним верх. Рапсодия сосредоточилась, попыталась настроиться на его вибрации, заставить его услышать себя.
— Я люблю тебя, — сказала она, прибегнув к силе правды. — Я люблю тебя всей душой, Гвидион ап Ллаурон. И никогда не стала бы тебе лгать. То, что ты услышал, причиняет тебе боль, но так было нужно. Все будет хорошо. Пожалуйста, прошу тебя, поверь мне.
Эши не отвел глаз, но его лицо стало похоже на морду рептилии, он весь дрожал. Рапсодия понимала, что дракон в ярости и готов броситься в бой, но почему — она не знала. Она чувствовала, что он ускользает от нее, и сильнее прижала Эши к себе, надеясь ему помешать.
И совершила ошибку. Он испустил дикий вопль и с силой, которой она в нем до сих пор не замечала, оттолкнул ее, пытаясь вырваться. Рапсодия отлетела в дальний угол комнаты и осела на пол у стены. Теряя сознание, она проклинала свою глупость и молилась богам, чтобы Эши не начал крушить все вокруг.
Рапсодия упала на пол с таким грохотом, что Эши на мгновение замер на месте, а когда увидел, что натворил, рев в его душе стих. Дракон, которого он сумел наконец обуздать, испугался, обнаружив свое сокровище лежащим на полу без движения. Человеческая часть его души запаниковала и взяла верх. Эши бросился к Рапсодии и, едва не плача от ужаса, подхватил ее на руки.
Водоворот силы, наполнявшей комнату всего несколько секунд назад, превратился в маленький снежный вихрь и медленно осел сияющим ковром на пол. Эши положил Рапсодию на кровать, его страшно трясло. Он заставил себя сдвинуться с места, взял со стола кувшин с водой и плеснул Рапсодии в лицо, но она даже не пошевелилась. Эши не отходил от кровати ни на шаг, с каждой минутой чувствуя все больший ужас, он гладил руки Рапсодии, умоляя ее прийти в себя и отозваться. Когда она застонала и поморщилась, ему показалось, что прошло несколько часов.
— Рапсодия? Прошу тебя, скажи что-нибудь. Пожалуйста.
Рапсодия чуть приоткрыла один глаз и пробормотала, кривясь от боли:
— Ну что, кончилась истерика?
По щекам Эши потекли слезы, которые он больше не мог сдерживать. Он наклонился и, положив голову ей на живот, отчаянно разрыдался.
Рапсодия не слишком уверенно подняла руку и погладила его по голове.
— Эши, — нежно, хотя и с некоторым трудом проговорила она. — Пожалуйста, перестань. Я в полном порядке, и я все понимаю — ты ни в чем не виноват. Кроме того, у меня еще сильнее разболится голова, да и платье испортишь.
— Извини меня. О боги, извини…
— Не нужно извиняться, Эши. — Рапсодия постепенно приходила в себя. — Не нужно. Я знала, что это может произойти. Ты просто не сумел справиться с потрясением. Я была готова, но только я думала, что ты будешь отбиваться, а ты отшвырнул меня к стене, желая не причинить мне вреда. Тактическая ошибка. Мне не следовало тебя так крепко хватать.
— Твоя ошибка? — Его изумлению не было предела. — Как, во имя всех…
— Эши, — перебила его Рапсодия, в голосе которой появилось раздражение. — Давай прекратим этот разговор. Прошу тебя, ради меня. Я сейчас буду в порядке. И вино я с собой прихватила потому, что ожидала такой реакции. Я знаю, ты не хотел сделать мне больно. Ну, не омрачай наши последние минуты вдвоем глупыми оправданиями. Иди сюда, помоги мне встать.
Эши осторожно обнял ее за талию и помог подняться с кровати, одновременно пытаясь оценить, насколько сильно она пострадала: много синяков, ничего не сломано, сильно болит плечо, но крови нет.
Рапсодия добралась до стула и потянулась к кувшину с водой. Эши тут же бросился ей на помощь. Она умылась, вытерла лицо его платком, а потом села и протянула Эши руку. Он встал перед ней на колени и снизу вверх заглянул в глаза. Рапсодия увидела, что он все еще не может успокоиться.
— У меня правда все хорошо, — улыбнулась она и погладила его по щеке. — А тебе я пыталась сказать, что те дети тоже в полном порядке. Они с Элендрой, а когда ф’дор будет мертв, я их у нее заберу. Они получат заботу и любовь — и новое чудесное будущее, в отличие от того, которое их ждало.
— А что случилось с их матерями?
Рапсодия поцеловала Эши в макушку.
— Их матери обрели мир. — Она не желала ему лгать, но и опасалась снова расстроить. — Мать самой маленькой, Арии, прижала дочку к груди, перед тем как уйти к свету. Я знаю, она была счастлива.
— Ты назвала ее Ариа? — Рапсодия видела, что Эши тронут.
— Малышка такая хорошенькая. — Глаза Рапсодии засияли. — А чудесное древнее имя будет потеряно для этого мира, если мы не станем никому его давать. Обидно, ведь правда?
Глаза Эши снова наполнились слезами.
— Да, конечно.
— А если ты еще не понял, почему я простила тебя за то, что ты причинил мне боль, поищи ответ в своих собственных словах. Тебе прекрасно известно, что на бессловесную жертву я не похожа. Ты уже знаешь, какая я бываю, когда сержусь, да и кулаков моих ты испробовал. Ты набросился на меня, потому что не мог справиться со страданиями, свидетелем которых стала твоя душа, и тебе казалось, будто во всем виноват именно ты. Я тоже ощутила боль, хотя, в отличие от тебя, не видела тех событий собственными глазами. Это было так ужасно, что вынести ее и остаться в здравом уме не смог бы никто. Ты очень хороший, Эши. И ты не должен чувствовать никакой вины, ведь ты не совершил ничего плохого. А если ты уже забыл, напомню, ты тоже стал жертвой. Но ты продолжаешь чувствовать себя ответственным за свершенное зло, хотя и не виноват. Из тебя получится прекрасный Король намерьенов, потому что ты станешь первым правителем, обремененным совестью, и первым, кто готов слушать свое сердце. Помнишь старую лиринскую поговорку? Райл хайра. Жизнь такая, какая она есть. Мы можем только постараться сделать ее лучше. Те дети — один из путей изменить ее к лучшему. Поверь мне. Мы контролируем ситуацию. А теперь иди. Будь счастлив. Выполни свой долг.
Эши посмотрел на нее с таким выражением лица, что у Рапсодии защемило сердце.
— Я тебя не заслуживаю. Совсем, — прошептал он.
— Конечно, — рассмеявшись, ответила Рапсодия, — но тут уж ничего не поделаешь, дружок.
Она медленно встала, подошла к столику у кровати, собрала свои вещи и сняла плащ с крючка у двери. Затем, засунув в карман шелковые туфельки, надела на ноги сапоги. Когда она подошла к двери и потянулась к ручке, Эши спросил:
— Рапсодия?
Она повернулась, чтобы взглянуть на него в последний раз.
— Ты меня по-прежнему любишь? Даже после тех лет, что провела у Роуэнов?
Рапсодия смотрела на него, и ее глаза сверкали, словно морские волны, освещенные солнцем.
— И буду любить всю жизнь.
Эши вздохнул и смущенно улыбнулся.
— Ну тогда остальное решится само собой.
— Да, так всегда бывает, — просто ответила она. — Посмотри, не пошел ли снег? Может, мне стоит одеться потеплее?
Эши подошел к окну и увидел ясное небо, усыпанное звездами.
— Нет, не думаю…
Когда он повернулся, оказалось, что ее уже нет. Рапсодия постаралась защитить его от боли расставания, от необходимости смотреть, как она уходит. Прощаясь, она думала прежде всего о нем.
Эши закрыл глаза, дожидаясь, пока стихнет последняя вибрация захлопнувшейся двери, а потом выглянул в окно на звездное небо.
— До свидания, Эмили, — тихо сказал он.
49
— Полагаю, это называется волосы, — насмешливо фыркнув, ответила Рапсодия. — Может быть, еще спросишь, где ты находишься или какой сейчас год? Ты не забыл, как тебя на самом деле зовут? Я могу ответить на первые два вопроса, но отвечать на третий времени у меня нет — уж слишком длинное у тебя имя.
Эши сел и посмотрел на Рапсодию, выпустив на свободу восприятие дракона, который тут же почувствовал боль словно от заживающих ран. Он спустил с ее плеч лиф платья и в ужасе уставился на раны в тех же местах, где они недавно были на его собственном теле, — кожа вокруг них стала розовой, как будто они быстро заживали.
— Боги, Рапсодия! Что ты сделала? — дрожащим голосом спросил он.
Рапсодия сердито оттолкнула его руки и снова натянула платье на плечи.
— Знаешь что, милый, — язвительно проговорила она. — Мог бы сначала сказать «спасибо». По-твоему, я кто?
— По-моему, ты сумасшедшая, — пробормотал Эши, осторожно прикоснувшись к шраму у нее на груди. — Как ты это сделала?
— Новый маленький фокус, которому я недавно научилась, — ответила Рапсодия и хлопнула его рукой по пальцам.
— Маленький фокус? Исцеление через самоистязание? Ведь ты взяла мою боль себе.
— Полезное умение, верно?
— Ты ненормальная, — повторил Эши, немного успокаиваясь: он понял, что она не слишком сильно пострадала от своих экспериментов. — Ты же не знаешь, как я получил эти раны и насколько они серьезные.
— Не знаю, — не стала спорить Рапсодия, она встала с кровати и аккуратно разгладила платье. — Но какое это имеет значение? Тебе лучше?
Эши встал рядом с ней, взял за плечи и повернул к себе. Он смотрел на свою жену, которая любила его, но считала, что их любовь осталась в прошлом, и его захлестнула волна нежности. Прежде всего она думала о нем, не заботясь о собственном благополучии. Он наклонился, чтобы ее поцеловать, но она отстранилась и снова отвернулась, а потом подошла к креслу и начала собирать вещи.
— Я чувствую себя замечательно, — проговорил Эши, все еще надеясь вернуть ее. — Боги, Рапсодия, ты была прекрасна в моих воспоминаниях, но реальность превосходит все. Что случилось с твоими волосами?
— Они выросли, — просто сказала она. — Я потом тебе все расскажу. Как ты получил свои раны?
— Я наткнулся на группу деревенских жителей из Бетани, они находились во власти демона, который приказал им отправиться на бракосочетание, подождать в засаде кого-нибудь из гостей и расправиться с ним. Я спутал им карты, — ответил Эши и потер плечо. — По чистой случайности река Пхон разлилась, и они оказались по пояс в грязи. Жаль, что я не сообразил воспользоваться силой Кирсдарка до того, как они чуть не вытряхнули из меня душу. Если они должны были помешать заключению союза между Стюардом и Мадлен, сейчас они уже свободны от демонических оков, поскольку церемония состоялась. Кстати, как она прошла?
Рапсодия надевала сапоги, но его вопрос вернул ее во вчерашний день, и от возбуждения она чуть не свалилась на пол, словно ребенок, который только учится ходить.
— Очень красиво, — ответила она, и ее глаза засияли от восторга. — Множество свечей, чудесная музыка, и все такие роскошные. А на балу было столько великолепных нарядов, сколько я еще никогда не видела. На таких свадьбах мне ни разу в жизни бывать не приходилось. Жаль, что ты не успел, тебе бы понравилось.
— Не сомневаюсь. — Эши наслаждался сиянием ее глаз.
— А платье невесты весило столько, что, наверное, тянуло ее к земле. У него был такой шлейф… Представляешь, его конец оставался у входа в базилику, когда сама она подошла к алтарю. Впрочем, я бы такое ни за что не надела. Боюсь, сегодня у нее ужасно болит спина. — Рапсодия рассмеялась, уловив двойной смысл в своих словах. — В общем, мне жаль, что ты пропустил церемонию. Уверена, такой красивой невесты ты никогда не видел.
— Не думаю, — улыбнулся ее восторгу Эши, вспомнив мгновения, о которых она забыла.
Рапсодия подошла к шкафу и достала плетеную корзинку .
— Ты голоден? Я подумала, что ты захочешь поужинать.
— Да, — кивнул Эши, — пожалуй.
— Ну давай, угощайся, — предложила Рапсодия и открыла корзинку. — Я прихватила ветчину, фрукты и бутылку лучшего вина Акмеда. Только, пожалуйста, без ехидных комментариев, оно действительно неплохое.
— Я рад всему, что ты мне принесешь. — Эши взял корзинку и поставил на стол. — А ты? Съешь что-нибудь?
— Пожалуй, немного сыра и вина. — Рапсодия снова вернулась в потрепанное кресло. — Я столько всего съела на праздничном ужине, что просто ужас.
— Хотел бы я на это посмотреть. — Эши начал раскладывать на столе еду, а затем с изысканным поклоном протянул ей стакан вина. — Как ты себя чувствуешь? Раны исчезли?
— Все до единой, — сказала Рапсодия, заглянув в вырез платья.
— Покажи, — игриво потребовал Эши.
Она улыбнулась, но проигнорировала его просьбу, лишь сделала глоток вина. Эши занялся едой, понимая, что она старается держаться от него на расстоянии, поскольку считает их любовную связь законченной, и в очередной раз послал безмолвные проклятья в адрес своих отца и бабки.
— Так почему же у тебя так быстро отросли волосы? — спросил он, усаживаясь на краешек кровати с тарелкой в руках.
Рапсодия сделала еще глоток вина и поставила стакан на стол.
— По правде говоря, не так уж быстро они выросли, — ответила она, и ее глаза затуманились воспоминаниями. — Я тебе все расскажу, но сначала нам нужно обсудить кое-что еще. Не думаю, что наш разговор доставит тебе удовольствие, поэтому, если хочешь немного оттянуть неприятный момент, можем побеседовать о чем-нибудь другом. А потом я уйду. Утром я уезжаю с твоим отцом.
Внутри у Эши все похолодело.
— Завтра? Ты уезжаешь с ним завтра?
— Да, — кивнула Рапсодия. — Мы с Ллауроном встретились на свадьбе, и он пригласил меня отправиться с ним на Тропу Намерьенов и в места, где высадился Первый флот. Мне кажется, это будет интересно.
От ее слов у Эши мгновенно пропал аппетит.
— Слишком скоро, — тяжело вздохнул он и поставил почти полную тарелку на стол. — Ты еще не в том состоянии, чтобы отправляться в путешествие с Ллауроном, Рапсодия. Ты же совсем недавно потеряла Джо. И была серьезно ранена. Тебе необходимо провести некоторое время в Элизиуме, чтобы успокоиться и набраться сил.
Рапсодия, улыбаясь, провела пальцем по краю стакана. Зазвучала мягкая музыкальная мелодия, которую она подхватила и отправила гулять по комнате, словно легкий свежий ветерок. Через несколько мгновений музыка смолкла. Рапсодия допила вино и поставила свой стакан рядом со стаканом Эши.
— Я уже справилась с болью потери, — мягко проговорила она и посмотрела ему в глаза. — Для меня с тех пор прошло семь лет.
— Что ты такое говоришь? — побледнев, спросил он. — Где ты побывала, Рапсодия?
Она встала и уселась рядом с ним на кровати.
— Я побывала у лорда и леди Роуэн, — не сводя с него глаз, ответила она. — Тебе известно, время там идет иначе, чем здесь, вот почему у меня теперь такие длинные волосы. Там я видела Джо, она несколько раз приходила ко мне во сне, спасибо за это леди Роуэн. Джо счастлива, Эши, и она меня простила. Я больше не чувствую боли, хотя мне ее по-прежнему не хватает. Думаю, когда-нибудь мы с ней встретимся. Лорд Роуэн обещал взять меня к себе, если он сможет, конечно.
Эши с трудом сдерживал волнение.
— Ты побывала у Роуэнов и смогла их найти? Боги, Ариа, я не знал, что ты настолько больна и так сильно страдаешь из-за Джо. Роуэны никогда не принимают людей, если речь не идет о жизни и смерти.
— Я знаю. — Рапсодия тихонько вздохнула и отвернулась. — Только я туда пошла не из-за Джо и не из-за своей болезни. Я тебе все расскажу, но сначала ответь: ты по-прежнему в меня веришь? Веришь в то, что я никогда не стану тебе лгать?
— Естественно.
— Хорошо. — Рапсодия подняла на него свои изумрудные глаза. — В таком случае ты должен мне поверить: ситуация, о которой пойдет речь, разрешилась благополучно, и теперь все будет замечательно.
Эши вдруг понял, что его бьет дрожь.
— Рапсодия, ты меня пугаешь. О чем ты? Говори скорей, а то у меня не выдержит сердце.
Рапсодия взяла его руки в свои, вздохнула и заговорила:
— У меня появилось десять новых внуков, — с сияющими глазами объявила она. — Они разного возраста и происхождения, среди них есть лиринская малышка, которой я помогла появиться на свет. Мать умерла во время родов. — Она замолчала, чтобы Эши осознал услышанное.
Ужас на его лице сменился облегчением.
— Во время родов. Мать умерла, но ребенок остался жив? Как в предсказании Мэнвин?
— Да.
Эши вдруг понял, что снова может дышать.
— Мне очень жаль. — Он с рассеянным видом погладил ее по щеке.
— Не слишком радуйся, Эши. Это не самое страшное.
— А что тогда?
— У детей один отец, — опустив глаза, сказала Рапсодия. — Ф’дор.
Эши слушал ее и ничего не понимал. Прошло несколько мгновений, но ему от этого не стало легче.
— Невозможно. В предсказании говорится, что демон не может поселиться в теле человека, который носит ребенка, и ему не дано иметь собственных детей.
Рапсодия тяжело вздохнула и начала объяснять:
— Эти дети появились на свет в результате насилия, совершенного над их матерями, Эши. Ф’дор действовал через Ракшаса. В крови Ракшаса есть частица крови демона. Ему удалось обойти предсказание.
Эши удивленно уставился на Рапсодию, и она почувствовала, как комнату наполняет нарастающий гул, — это дракон начал набирать силу. Она положила руки на плечи Эши и посмотрела ему в глаза.
— Послушай меня, Гвидион ап Ллаурон, — приказала она, прибегнув к своей силе Дающей Имя. Гул перестал нарастать, но не исчез и, словно черная туча, повис в воздухе. Щеки Эши покраснели, глаза сверкали яростным огнем. — Тебе случившееся может показаться ужасным, но сейчас уже все в порядке. Каждый ребенок имеет бессмертную душу, понимаешь, каждый, потому что Ракшас владел частью твоей души. Если бы не ты, они были бы настоящими порождениями демона. Но благодаря тебе они внесли свой вклад в уничтожение ф’дора, поскольку лорд и леди Роуэн сумели выделить его кровь из крови детей, и теперь Акмед сможет найти демона.
Ее слова проникли в самые глубины души Эши, туда, где царил мрак и где когда-то находился источник холодного присутствия Ракшаса. На него нахлынули воспоминания о страшных событиях, зверских нападениях и убийствах, совершенных чудовищным порождением демона. Они возникли перед его мысленным взором одновременно, словно он снова стал их свидетелем. В ушах Эши звучали отчаянные крики жертв и безумный смех Ракшаса. Он высвободился из рук Рапсодии и издал дикий вопль, похожий на рев разъяренной стихии. Маленькие предметы слетели с прикроватной тумбочки на пол, а со стола упала корзинка, и ее содержимое разлетелось в разные стороны.
Когда сама комната начала содрогаться, Рапсодия изо всех сил вцепилась в Эши. Вокруг них метались алые, исполненные злобы и боли магические волны, и Рапсодия прижалась к Эши, опасаясь потерять его в диком водовороте стихии. Он отчаянно отбивался, не в силах справиться со своим горем и яростью, пытался отпихнуть Рапсодию, но ему удалось лишь расцарапать ей лицо.
Рапсодия посмотрела ему за спину, увидела наступающий мрак и содрогнулась. Тьма неуклонно приближалась, собираясь поглотить их обоих. Тогда она снова попыталась заглянуть Эши в глаза.
— Гвидион! Гвидион ап Ллаурон, послушай меня. — Ее голос звучал совершенно спокойно, наполненный силой музыки, поющей у нее в душе. — Отпусти его. Слышишь меня, отпусти!
Он посмотрел на нее, его вертикальные зрачки превратились в тонкие щелочки. Некоторое время она сможет удерживать его при помощи истинного имени, но потом боль все равно возьмет над ним верх. Рапсодия сосредоточилась, попыталась настроиться на его вибрации, заставить его услышать себя.
— Я люблю тебя, — сказала она, прибегнув к силе правды. — Я люблю тебя всей душой, Гвидион ап Ллаурон. И никогда не стала бы тебе лгать. То, что ты услышал, причиняет тебе боль, но так было нужно. Все будет хорошо. Пожалуйста, прошу тебя, поверь мне.
Эши не отвел глаз, но его лицо стало похоже на морду рептилии, он весь дрожал. Рапсодия понимала, что дракон в ярости и готов броситься в бой, но почему — она не знала. Она чувствовала, что он ускользает от нее, и сильнее прижала Эши к себе, надеясь ему помешать.
И совершила ошибку. Он испустил дикий вопль и с силой, которой она в нем до сих пор не замечала, оттолкнул ее, пытаясь вырваться. Рапсодия отлетела в дальний угол комнаты и осела на пол у стены. Теряя сознание, она проклинала свою глупость и молилась богам, чтобы Эши не начал крушить все вокруг.
Рапсодия упала на пол с таким грохотом, что Эши на мгновение замер на месте, а когда увидел, что натворил, рев в его душе стих. Дракон, которого он сумел наконец обуздать, испугался, обнаружив свое сокровище лежащим на полу без движения. Человеческая часть его души запаниковала и взяла верх. Эши бросился к Рапсодии и, едва не плача от ужаса, подхватил ее на руки.
Водоворот силы, наполнявшей комнату всего несколько секунд назад, превратился в маленький снежный вихрь и медленно осел сияющим ковром на пол. Эши положил Рапсодию на кровать, его страшно трясло. Он заставил себя сдвинуться с места, взял со стола кувшин с водой и плеснул Рапсодии в лицо, но она даже не пошевелилась. Эши не отходил от кровати ни на шаг, с каждой минутой чувствуя все больший ужас, он гладил руки Рапсодии, умоляя ее прийти в себя и отозваться. Когда она застонала и поморщилась, ему показалось, что прошло несколько часов.
— Рапсодия? Прошу тебя, скажи что-нибудь. Пожалуйста.
Рапсодия чуть приоткрыла один глаз и пробормотала, кривясь от боли:
— Ну что, кончилась истерика?
По щекам Эши потекли слезы, которые он больше не мог сдерживать. Он наклонился и, положив голову ей на живот, отчаянно разрыдался.
Рапсодия не слишком уверенно подняла руку и погладила его по голове.
— Эши, — нежно, хотя и с некоторым трудом проговорила она. — Пожалуйста, перестань. Я в полном порядке, и я все понимаю — ты ни в чем не виноват. Кроме того, у меня еще сильнее разболится голова, да и платье испортишь.
— Извини меня. О боги, извини…
— Не нужно извиняться, Эши. — Рапсодия постепенно приходила в себя. — Не нужно. Я знала, что это может произойти. Ты просто не сумел справиться с потрясением. Я была готова, но только я думала, что ты будешь отбиваться, а ты отшвырнул меня к стене, желая не причинить мне вреда. Тактическая ошибка. Мне не следовало тебя так крепко хватать.
— Твоя ошибка? — Его изумлению не было предела. — Как, во имя всех…
— Эши, — перебила его Рапсодия, в голосе которой появилось раздражение. — Давай прекратим этот разговор. Прошу тебя, ради меня. Я сейчас буду в порядке. И вино я с собой прихватила потому, что ожидала такой реакции. Я знаю, ты не хотел сделать мне больно. Ну, не омрачай наши последние минуты вдвоем глупыми оправданиями. Иди сюда, помоги мне встать.
Эши осторожно обнял ее за талию и помог подняться с кровати, одновременно пытаясь оценить, насколько сильно она пострадала: много синяков, ничего не сломано, сильно болит плечо, но крови нет.
Рапсодия добралась до стула и потянулась к кувшину с водой. Эши тут же бросился ей на помощь. Она умылась, вытерла лицо его платком, а потом села и протянула Эши руку. Он встал перед ней на колени и снизу вверх заглянул в глаза. Рапсодия увидела, что он все еще не может успокоиться.
— У меня правда все хорошо, — улыбнулась она и погладила его по щеке. — А тебе я пыталась сказать, что те дети тоже в полном порядке. Они с Элендрой, а когда ф’дор будет мертв, я их у нее заберу. Они получат заботу и любовь — и новое чудесное будущее, в отличие от того, которое их ждало.
— А что случилось с их матерями?
Рапсодия поцеловала Эши в макушку.
— Их матери обрели мир. — Она не желала ему лгать, но и опасалась снова расстроить. — Мать самой маленькой, Арии, прижала дочку к груди, перед тем как уйти к свету. Я знаю, она была счастлива.
— Ты назвала ее Ариа? — Рапсодия видела, что Эши тронут.
— Малышка такая хорошенькая. — Глаза Рапсодии засияли. — А чудесное древнее имя будет потеряно для этого мира, если мы не станем никому его давать. Обидно, ведь правда?
Глаза Эши снова наполнились слезами.
— Да, конечно.
— А если ты еще не понял, почему я простила тебя за то, что ты причинил мне боль, поищи ответ в своих собственных словах. Тебе прекрасно известно, что на бессловесную жертву я не похожа. Ты уже знаешь, какая я бываю, когда сержусь, да и кулаков моих ты испробовал. Ты набросился на меня, потому что не мог справиться со страданиями, свидетелем которых стала твоя душа, и тебе казалось, будто во всем виноват именно ты. Я тоже ощутила боль, хотя, в отличие от тебя, не видела тех событий собственными глазами. Это было так ужасно, что вынести ее и остаться в здравом уме не смог бы никто. Ты очень хороший, Эши. И ты не должен чувствовать никакой вины, ведь ты не совершил ничего плохого. А если ты уже забыл, напомню, ты тоже стал жертвой. Но ты продолжаешь чувствовать себя ответственным за свершенное зло, хотя и не виноват. Из тебя получится прекрасный Король намерьенов, потому что ты станешь первым правителем, обремененным совестью, и первым, кто готов слушать свое сердце. Помнишь старую лиринскую поговорку? Райл хайра. Жизнь такая, какая она есть. Мы можем только постараться сделать ее лучше. Те дети — один из путей изменить ее к лучшему. Поверь мне. Мы контролируем ситуацию. А теперь иди. Будь счастлив. Выполни свой долг.
Эши посмотрел на нее с таким выражением лица, что у Рапсодии защемило сердце.
— Я тебя не заслуживаю. Совсем, — прошептал он.
— Конечно, — рассмеявшись, ответила Рапсодия, — но тут уж ничего не поделаешь, дружок.
Она медленно встала, подошла к столику у кровати, собрала свои вещи и сняла плащ с крючка у двери. Затем, засунув в карман шелковые туфельки, надела на ноги сапоги. Когда она подошла к двери и потянулась к ручке, Эши спросил:
— Рапсодия?
Она повернулась, чтобы взглянуть на него в последний раз.
— Ты меня по-прежнему любишь? Даже после тех лет, что провела у Роуэнов?
Рапсодия смотрела на него, и ее глаза сверкали, словно морские волны, освещенные солнцем.
— И буду любить всю жизнь.
Эши вздохнул и смущенно улыбнулся.
— Ну тогда остальное решится само собой.
— Да, так всегда бывает, — просто ответила она. — Посмотри, не пошел ли снег? Может, мне стоит одеться потеплее?
Эши подошел к окну и увидел ясное небо, усыпанное звездами.
— Нет, не думаю…
Когда он повернулся, оказалось, что ее уже нет. Рапсодия постаралась защитить его от боли расставания, от необходимости смотреть, как она уходит. Прощаясь, она думала прежде всего о нем.
Эши закрыл глаза, дожидаясь, пока стихнет последняя вибрация захлопнувшейся двери, а потом выглянул в окно на звездное небо.
— До свидания, Эмили, — тихо сказал он.
49
Разглядывая вместе с Ллауроном исторические вехи на Тропе Намерьенов, Рапсодия подумала, что у нее такое ощущение, будто она видит их впервые. Прежде всего, на этот раз они были верхом. Ллаурон одолжил ей серого в яблоках мерина, а себе оставил белого мадарианского коня. Когда он на него садился, Рапсодия про себя улыбнулась: сыновья Энвин обожали хороших лошадей. Черный боевой конь Анборна был великолепен, как и тот, которого выбрал себе Ллаурон.
Сначала они отправились в Дом Памяти и обнаружили, что от него остались лишь жалкие руины. Сердце у Рапсодии сжалось от боли, она вспомнила великолепную библиотеку Дома Памяти, а также его значение в истории и то, как они, когда побывали тут в первый раз, погасили пожар, возникший во время сражения. Яростный огненный шар, сжегший демонические корни, которые проникли в Илорк в поисках Дитя Земли, разрушил и сам Дом Памяти. Впрочем, он заодно уничтожил все, что напоминало о страшных жертвоприношениях, совершавшихся на его дворе.
Рапсодия с беспокойством посмотрела на Ллаурона, ведь внутри крепости-аванпоста находилось наследие его родителей, но он казался совершенно спокойным. Он наклонился, прикоснулся к кучке серого пепла и головешек, которые когда-то были кожаным переплетом книги, и пропустил ее прах сквозь пальцы. Задумавшись на мгновение, он поднял голову и улыбнулся Рапсодии.
— Жалко, верно? Когда-то здесь был великолепный музей. — Ллаурон отряхнул пепел, выпрямился и вытер руки о свою серую рясу. — Ну что же, скоро наступит следующий намерьенский век, и мы будем строить новые крепости и новые музеи, правда, дорогая?
— Наверное, — улыбнулась в ответ Рапсодия.
Лицо Ллаурона стало серьезным. Он прошел по обгоревшим плиткам, расположенным по периметру двора, в центр, где рос потомок Сагии, Дуба Глубоких Корней, родившегося на Серендаире, высокий, здоровый, полный жизни, несмотря на страшную картину разрушения вокруг.
— Знаешь, Рапсодия, в твоих силах вернуть былое величие этой земле. Потрясающая перспектива для девушки, родившейся в крестьянской семье. Ты можешь оказать на историю такое влияние, какое и не снилось ни одному из намерьенских королей.
Рапсодия проглотила язвительное замечание, которое чуть не сорвалось у нее с языка.
— И какие же у меня возможности?
Веселье в глазах Ллаурона погасло.
— Защити дерево.
Рапсодия посмотрела на молодой дубок, вспомнив, каким он был больным, почти умирающим, когда она увидела его впервые. Это Ллаурон дал ей лекарство, помогшее вернуть его к жизни. Она намазала снадобьем отравленные корни и защитила дерево песней исцеления. Его сияющие ветви, усыпанные яркими цветами, тянулись к зимнему небу, словно сильные белые руки. Рапсодия улыбнулась и показала на маленькую пастушью лютню, продолжавшую играть один бесконечно повторяющийся мотив.
— Мне кажется, я его уже защитила. — Она приподняла брови.
— Извини, дорогая. — Главный жрец слегка коснулся ее плеча. — Я неверно выразился. Я имел в виду Великое Белое Дерево.
— Великое Белое Дерево? — Рапсодия удивленно покачала головой.
— Да.
Неожиданно налетел порыв ледяного ветра, забрался под плащ Рапсодии, и она вздрогнула от холода.
— Я не понимаю, Ллаурон. Разве вы, будучи Главным жрецом, не защищаете Дерево?
— Разумеется. — Голос старика прозвучал мягко и ласково, как в те времена, когда он давал ей уроки в лесу. — И буду продолжать это делать до конца своих дней. Но мне кажется, ты смогла окружить юное дерево такой защитой, которой не имеет даже Великое Белое Дерево, — защитой от гибели в огне. — Он улыбнулся и развел руки в стороны. — Смотри: века истории, само здание и все, что находилось внутри, превратилось в пепел, а дерево продолжает жить, бушевавший здесь пожар его не коснулся. Поразительно, верно? Такого до сих пор еще не случалось. Во время намерьенских войн и страшных бурь, имевших место за прошедшие столетия, Великое Белое Дерево сильно пострадало, а однажды — во время Сражения Внутреннего Круга — и вовсе чуть не сгорело дотла. Даже я, давший клятву его охранять, не могу обеспечить его такой защитой. Ты можешь остановить огонь, не допустить, чтобы он уничтожил то, что тебе дорого, что ты любишь. Я давно за тобой наблюдаю, Рапсодия, и видел, как реагирует на тебя огонь. Он радостно тебя приветствует, когда ты проходишь мимо, и становится ласковым и послушным, точно котенок, подчиняясь твоей воле. Это великий дар, и я знаю, что он дается тому, кто его действительно достоин. А теперь, как наставник, я прошу тебя об одолжении: защити самое святое, что у нас есть, — Великое Белое Дерево. Оно рождено в последнем из пяти мест, где началось Время, — что может быть важнее?
— Ллаурон…
— Рапсодия, ты помнишь легенды Серендаира, которые я тебе рассказывал?
— Да, — с трудом выговорила Рапсодия.
— В далекие времена там царила сильная магия и жили волшебные существа, а воздух был пронизан древним могуществом. С тех пор как погиб Остров, мир многого лишился. Знаешь почему?
У Рапсодии имелись собственные соображения на этот счет, но она только покачала головой.
— Дело в том, что погиб Сагия, Дуб Глубоких Корней. Его смерть унесла с собой волшебство. Каждое из великих деревьев — а их было всего пять — росло в одном из пяти мест, где возникло Время и одна из пяти стихий. Сагия рос там, где родился эфир, где звездный свет пролился на Землю. Эфир стал первой стихией, и его магия была самой сильной. Когда Остров исчез, Сагия ушел под воду. Это невосполнимая потеря.
Ллаурон начал задыхаться и вдруг сильно раскашлялся, Рапсодия протянула к нему руку, но он отмахнулся: ему не терпелось продолжить рассказ.
— Великое Белое Дерево растет на последнем месте, где родилось Время, там возникла стихия земли, оно защищает землю и ее магию. Представь себе, во что превратится мир, если мы потеряем и его? Жизнь станет бесцветной, лишенной смысла, бесполезной. Ты, Дающая Имя, ведь не захочешь, чтобы это произошло?
Сначала они отправились в Дом Памяти и обнаружили, что от него остались лишь жалкие руины. Сердце у Рапсодии сжалось от боли, она вспомнила великолепную библиотеку Дома Памяти, а также его значение в истории и то, как они, когда побывали тут в первый раз, погасили пожар, возникший во время сражения. Яростный огненный шар, сжегший демонические корни, которые проникли в Илорк в поисках Дитя Земли, разрушил и сам Дом Памяти. Впрочем, он заодно уничтожил все, что напоминало о страшных жертвоприношениях, совершавшихся на его дворе.
Рапсодия с беспокойством посмотрела на Ллаурона, ведь внутри крепости-аванпоста находилось наследие его родителей, но он казался совершенно спокойным. Он наклонился, прикоснулся к кучке серого пепла и головешек, которые когда-то были кожаным переплетом книги, и пропустил ее прах сквозь пальцы. Задумавшись на мгновение, он поднял голову и улыбнулся Рапсодии.
— Жалко, верно? Когда-то здесь был великолепный музей. — Ллаурон отряхнул пепел, выпрямился и вытер руки о свою серую рясу. — Ну что же, скоро наступит следующий намерьенский век, и мы будем строить новые крепости и новые музеи, правда, дорогая?
— Наверное, — улыбнулась в ответ Рапсодия.
Лицо Ллаурона стало серьезным. Он прошел по обгоревшим плиткам, расположенным по периметру двора, в центр, где рос потомок Сагии, Дуба Глубоких Корней, родившегося на Серендаире, высокий, здоровый, полный жизни, несмотря на страшную картину разрушения вокруг.
— Знаешь, Рапсодия, в твоих силах вернуть былое величие этой земле. Потрясающая перспектива для девушки, родившейся в крестьянской семье. Ты можешь оказать на историю такое влияние, какое и не снилось ни одному из намерьенских королей.
Рапсодия проглотила язвительное замечание, которое чуть не сорвалось у нее с языка.
— И какие же у меня возможности?
Веселье в глазах Ллаурона погасло.
— Защити дерево.
Рапсодия посмотрела на молодой дубок, вспомнив, каким он был больным, почти умирающим, когда она увидела его впервые. Это Ллаурон дал ей лекарство, помогшее вернуть его к жизни. Она намазала снадобьем отравленные корни и защитила дерево песней исцеления. Его сияющие ветви, усыпанные яркими цветами, тянулись к зимнему небу, словно сильные белые руки. Рапсодия улыбнулась и показала на маленькую пастушью лютню, продолжавшую играть один бесконечно повторяющийся мотив.
— Мне кажется, я его уже защитила. — Она приподняла брови.
— Извини, дорогая. — Главный жрец слегка коснулся ее плеча. — Я неверно выразился. Я имел в виду Великое Белое Дерево.
— Великое Белое Дерево? — Рапсодия удивленно покачала головой.
— Да.
Неожиданно налетел порыв ледяного ветра, забрался под плащ Рапсодии, и она вздрогнула от холода.
— Я не понимаю, Ллаурон. Разве вы, будучи Главным жрецом, не защищаете Дерево?
— Разумеется. — Голос старика прозвучал мягко и ласково, как в те времена, когда он давал ей уроки в лесу. — И буду продолжать это делать до конца своих дней. Но мне кажется, ты смогла окружить юное дерево такой защитой, которой не имеет даже Великое Белое Дерево, — защитой от гибели в огне. — Он улыбнулся и развел руки в стороны. — Смотри: века истории, само здание и все, что находилось внутри, превратилось в пепел, а дерево продолжает жить, бушевавший здесь пожар его не коснулся. Поразительно, верно? Такого до сих пор еще не случалось. Во время намерьенских войн и страшных бурь, имевших место за прошедшие столетия, Великое Белое Дерево сильно пострадало, а однажды — во время Сражения Внутреннего Круга — и вовсе чуть не сгорело дотла. Даже я, давший клятву его охранять, не могу обеспечить его такой защитой. Ты можешь остановить огонь, не допустить, чтобы он уничтожил то, что тебе дорого, что ты любишь. Я давно за тобой наблюдаю, Рапсодия, и видел, как реагирует на тебя огонь. Он радостно тебя приветствует, когда ты проходишь мимо, и становится ласковым и послушным, точно котенок, подчиняясь твоей воле. Это великий дар, и я знаю, что он дается тому, кто его действительно достоин. А теперь, как наставник, я прошу тебя об одолжении: защити самое святое, что у нас есть, — Великое Белое Дерево. Оно рождено в последнем из пяти мест, где началось Время, — что может быть важнее?
— Ллаурон…
— Рапсодия, ты помнишь легенды Серендаира, которые я тебе рассказывал?
— Да, — с трудом выговорила Рапсодия.
— В далекие времена там царила сильная магия и жили волшебные существа, а воздух был пронизан древним могуществом. С тех пор как погиб Остров, мир многого лишился. Знаешь почему?
У Рапсодии имелись собственные соображения на этот счет, но она только покачала головой.
— Дело в том, что погиб Сагия, Дуб Глубоких Корней. Его смерть унесла с собой волшебство. Каждое из великих деревьев — а их было всего пять — росло в одном из пяти мест, где возникло Время и одна из пяти стихий. Сагия рос там, где родился эфир, где звездный свет пролился на Землю. Эфир стал первой стихией, и его магия была самой сильной. Когда Остров исчез, Сагия ушел под воду. Это невосполнимая потеря.
Ллаурон начал задыхаться и вдруг сильно раскашлялся, Рапсодия протянула к нему руку, но он отмахнулся: ему не терпелось продолжить рассказ.
— Великое Белое Дерево растет на последнем месте, где родилось Время, там возникла стихия земли, оно защищает землю и ее магию. Представь себе, во что превратится мир, если мы потеряем и его? Жизнь станет бесцветной, лишенной смысла, бесполезной. Ты, Дающая Имя, ведь не захочешь, чтобы это произошло?