– Прости, моя дорогая, но ты рассказала все это потому, что хочешь, чтобы я вернул этот локон? – спросил его светлость.
   – Нет, нет! – нетерпеливо воскликнула Горация. – Его н-нельзя получить обратно – я проиграла его в честной игре! Нечто намного, намного х-худшее произошло потом – хотя и не самое плохое. Он… он схватил меня, сорвал с меня маску и – поцеловал! И, Рул, самое ужасное: я позабыла о своей маске и убежала прочь, леди Мейси была там, под окном, и она видела меня, и я знаю, что она все это время с-следила! Вот я и решила, что единственное, что я могу сделать, так это н-немедленно рассказать все тебе. Я не в-вынесла бы, если бы кто-то другой тебе сказал!
   Казалось, эрл не был раздосадован. Он спокойно выслушал это признание, встал и, к изумлению Горации, взял ее руку и поднес к губам.
   – Прими мои поздравления, Горри, – сказал он. – Ты меня порадовала.
   Он выпустил ее руку и направился к столу, стоявшему у окна. Достав из кармана ключ, он отпер один из ящиков и, выдвинув его, что-то достал оттуда. Горация растерянно смотрела на него. Он подошел к ней и протянул руку – на ладони лежал напудренный локон.
   У Горации перехватило дыхание, она не могла отвести глаз от локона. Затем она посмотрела на Рула, не в силах произнести ни слова.
   – М-мой? – наконец выдохнула она.
   – Твой, моя дорогая.
   – Но я… Как ты его н-нашел? Он усмехнулся:
   – Я его выиграл.
   – Выиграл? – повторила она, не понимая. – У кого ты его выиграл?
   – Да у тебя же, Горри. У кого же еще я мог его выиграть? Она вцепилась в его руку.
   – Рул, это… это был ты? – вскричала она.
   – Ну конечно, Горри. Думаешь, я позволил бы тебе проиграть Летбриджу?
   – О! – воскликнула готовая разрыдаться Горация. – О, я так б-благодарна тебе! – Она отпустила его руку. – Но я не п-понимаю, как ты узнал? Где ты был?
   – В соседней беседке.
   – Человек в черном д-домино? Так это ты наступил на мое п-платье?
   – Видишь ли, мне надо было устроить так, чтобы ты на несколько минут ушла, – пояснил он.
   – Да, понимаю, – кивнула Горация. – И к-когда я вернулась, это уже был ты?
   – Да. Льщу себя надеждой, что я достаточно похоже изобразил Летбриджа. Должен признать, мне помогли звуки скрипок. Она вновь нахмурилась.
   – Да, н-но я не все понимаю. Р-Роберт поменялся с тобой домино?
   Смех мелькнул в его глазах.
   – Не с-совсем так. Я… э-э-э… позаимствовал его домино, а свое спрятал под стулом.
   Горация внимательно на него посмотрела.
   – Он н-не возражал?
   – Теперь, вспоминая об этом, боюсь, что забыл у него спросить.
   Она подошла ближе.
   – Маркус, ты з-заставил его отдать?
   – Нет, – ответил эрл. – Я просто забрал его.
   – 3-забрал? Но как он позволил?
   – У него не было выбора, – сказал его светлость.
   – Ты имеешь в виду, что в-взял его силой? А он ничего не сделал?
   – Думаю, он отправился домой, – спокойно сказал эрл.
   – От-тправился домой! Никогда не встречала никого трусливее! – с негодованием воскликнула Горация.
   – Вряд ли он мог сделать что-нибудь, – сказал эрл. – Вероятно, мне следует объяснить, что господин… э-э… имел несчастье упасть в пруд с лилиями.
   Горация открыла рот.
   – Рул, ты столкнул его туда? – едва дыша, спросила она.
   – Видишь ли, мне ведь надо было как-то избавиться от него, – сказал его светлость, – а пруд так удобно расположен.
   Горация отбросила всякие усилия держаться серьезно и разразилась смехом.
   – Просто замечательно! Ж-жаль, я этого не видела! – Вдруг некая мысль пришла ей в голову, и она быстро сказала: – Он ведь не станет тебя вызывать?
   – Это маловероятно, – ответил Рул. – Видишь ли, Горри, ты моя жена, и это обстоятельство ставит Летбриджа в весьма трудное положение.
   Этот ответ ее не удовлетворил.
   – А что, если он попытается н-навредить тебе? – спросила она с жаром.
   – Думаю, у него это вряд ли получится, – равнодушно сказал Рул.
   – Лучше бы ты остерегся, Маркус.
   – Тебе не следует тревожиться, моя дорогая.
   – А ты не хочешь сказать леди Мейси, что все это время со мной был ты?
   – Леди Мейси, – сказал он, – не должна тебя беспокоить ни в малейшей степени. Она с трудом произнесла:
   – Я считаю, лучше бы вам сказать ей, сэр. Она… она так на меня посмотрела… так…
   – Мне ничего не надо говорить леди Мейси, – сказал Рул. – Она, я уверен, даже не упомянет о том, что произошло на карнавале.
   Горация удивленно взглянула на него.
   – Значит, она знала, что это был ты?
   – Несомненно, знала, – ответил эрл.
   – О! – Горация с трудом переварила это сообщение. – А ты рассказал бы мне все, если бы я не р-рассказала сама? – неожиданно спросила она.
   – Откровенно говоря, нет, не собирался, – ответил Рул. – Ты должна простить меня. Я не думал, что ты расскажешь.
   – Я не сказала бы, если бы меня не видела леди М-Мейси, – чистосердечно созналась Горация. – А Роберт не стал бы ничего говорить, потому что и без того попал в смешное положение. Но теперь я вижу, что он вел себя неприлично. Ему не следовало предлагать мне такую ставку, ведь так?
   – Безусловно.
   – Ну так я не буду с ним больше дружить, Рул! – решительно заявила Горация. – Ты не станешь в-возражать, если я буду обращаться с ним только как со знакомым?
   – Вовсе нет, – ответил Рул. – Я сам с ним так обращаюсь.
   – Хорошенькое знакомство, когда тебя толкают в п-пруд! – возразила Горация. Она взглянула на часы. – О! Я сказала Луизе, что поеду п-прогуляться с ней! – Она уже хотела уйти. – Есть еще кое-что, что меня с-сердит, – сказала она, нахмурившись. – Ты поступил нечестно, позволив мне в-выиграть вторую партию!
   Он рассмеялся, взял ее руки и притянул к себе.
   – Горри, отправь-ка Луизу к дьяволу! – предложил он.
   – Н-нет, я должна идти, – ответила Горация, внезапно смутившись. – Она еще не видела моего нового ландо!
   Ландо сияло новизной и было настолько элегантным, что его счастливую обладательницу единодушно признали первой модницей в Лондоне. Леди Луиза оценила его должным образом, отметила, что оно чрезвычайно удобно, и заявила, что ей меньше всего хотелось целых полчаса тратить на ожидание. Поскольку ей необходимо было сделать покупки на Бонд-стрит, кучеру велели первым делом направиться туда.
   Когда экипаж тронулся, леди Луиза ткнула зонтиком в сторону кучера:
   – Как ты думаешь, дорогая, он слышит наш разговор?
   – О нет! – заверила ее Горация. – Он г-глух, знаешь ли. Т-ты разве не заметила, как мне пришлось ему кричать?
   – Боюсь, мне придется целую вечность привыкать к открытому экипажу, – вздохнула леди Луиза. – Но, если он и в самом деле глухой, моя дорогая, я кое – что собираюсь тебе сказать. То есть нет, я вовсе не хочу ничего говорить, но считаю, что должна, потому что знаю – Рул никогда тебе не скажет.
   Улыбка на лице Горации сменилась мрачным выражением.
   – В самом деле?
   – Я ненавижу людей, которые вмешиваются в чужие дела, – быстро сказала ее светлость, – но думаю, ты имеешь право знать, почему тебе не следует дружить с лордом Летбриджем.
   – Я знаю, Л-Луиза, – сдержанно сказала Горация. – Его р-репутация…
   – Не то, любовь моя. Только я, Рул и он знаем, а Рул не скажет тебе, потому что не станет меня выдавать! Горация резко повернула голову.
   – Выдавать тебя, Луиза?
   Леди Луиза понизила голос до доверительного шепота и храбро принялась рассказывать невестке о том, что произошло ровно семь лет назад.

Глава 13

   Примерно в то же самое время, когда леди Луиза начала свой рассказ, лорд Летбридж прибыл с визитом в дом на Гертфорд-стрит. Он поднялся в гостиную, где его с нетерпением ожидала леди Мейси.
   – Ну, моя дорогая, – сказал он, закрыв за собой дверь, – я, разумеется, польщен, но что означает этот срочный вызов? Леди Мейси повернулась к нему:
   – Тебе передали мое приглашение? Он поднял брови:
   – Если бы это было не так, Каролин, меня бы тут не было. Не в моих правилах наносить визиты по утрам. – Он поднес к глазам лорнет и критическим взором окинул хозяйку дома. – Разреши тебе сказать, что сегодня ты неважно выглядишь. На это есть причины?
   Она сделала шаг в его сторону.
   – Роберт, что произошло вчера вечером в Рейнлее? – выпалила она.
   Его тонкие пальцы крепко сжали ручку лорнета, глаза сузились.
   – В Рейнлее? – повторил он. – А что там произошло?
   – Я была там! – ответила она. – Я слышала, как ты говорил с этой маленькой глупышкой. Ты вошел в павильон. Что за этим последовало?
   Летбридж достал из кармана табакерку, постучал по ее крышке, затем открыл.
   – Какое тебе до этого дело, Каролин? – спросил он.
   – Мне сказали, что некто в алом домино прошел в малую игровую комнату. Я никого там не увидела и вышла на террасу. Там я увидела тебя, и мне показалось, что ты срезаешь один из локонов невесты. Затем она выбежала, а я вышла. – Она замолчала и вдруг прижала ко рту платочек. – Боже, это был Рул! – простонала она.
   Лорд Летбридж взял понюшку, поднес щепотку сначала к одной ноздре, затем к другой.
   – Какое разочарование для тебя, моя любовь! – мягко сказал он. – Но я уверен, что ты обманулась. Она вздрогнула.
   – Я думала, что это ты. Я сказала… Впрочем, это несущественно. Затем он снял с себя маску, и я едва не лишилась чувств.
   Лорд Летбридж защелкнул табакерку и отряхнул манжеты.
   – Очень занимательно, Каролин. Надеюсь, это послужит тебе уроком, чтобы ты не вмешивалась в мои дела. Как жаль, что я не видел тебя в тот момент!
   Леди Мейси покраснела от злости и направилась к креслу.
   – Ты язвителен, Роберт. Но вчера ты был в Рейнлее, и ты был в алом домино. И говорю тебе: никого больше там не было!
   – Больше никого, – ответил Летбридж и улыбнулся. – Какой поучительный вечер, должно быть, провел наш дорогой Рул! Как же ты глупа, Каролин! Что ты ему сказала?
   – Не имеет значения, – резко ответила она. – Может, ты одолжил ему свое домино? Это было бы так на тебя похоже!
   – Вот здесь ты не права, – с возмущением ответил он. – Домино с меня сорвали. Губы ее скривились.
   – И ты это допустил? Что-то не очень верится!
   – У меня не было выбора, – сказал он. – Я был устранен самым решительным образом. Да, я сказал – устранен, Каролин.
   – И ты так спокойно об этом говоришь! – заметила она.
   – Естественно, – ответил он. – А ты думаешь, я должен скрежетать зубами?
   – Ну, и ты доволен? Ты думаешь, с графиней все кончено?
   – Что касается тебя, моя дорогая, то всему конец, – сказал он задумчиво. – Жаль только, что я не имел удовольствия быть свидетелем твоей встречи с Рулом. Но могу догадываться. У меня довольно хорошее воображение.
   Она отбросила саркастический тон и протянула к нему руку.
   – О, Роберт, разве ты не видишь, что я расстроена? – Вижу, – ответил он. – Мои планы тоже расстроены, но я не подчиняюсь обстоятельствам! Она с интересом посмотрела на него. Летбридж был возбужден, глаза его горели. Нет, он был не из тех, кто поддается ненужным эмоциям.
   – Что же ты намерен делать? – спросила леди Мейси. – Рул не даст девчонку в обиду.
   Летбридж щелкнул пальцами:
   – Я сказал, что мои планы расстроены, так оно и есть.
   – По-моему, тебе это безразлично!
   – Черт побери! Когда срывается один план, всегда можно придумать другой, – сказал Летбридж и добавил: – Но тебя это не касается, извини. Рул – вот кто тебе нужен! – Он с минуту смотрел на нес, как бы изучая, затем расплылся в улыбке: – Ты любила его, Каролин? Это не мудро.
   Она поднялась:
   – Ты отвратителен, Роберт! Я должна видеть его. Я должна заставить его встретиться со мной.
   – Конечно, сделай это, – от всего сердца сказал Летбридж. – Желаю, чтобы ты его до смерти замучила. Но ты не получишь его обратно, бедняжка. Я слишком хорошо знаю Рула. Хочешь видеть его покорным?
   Леди Мейси подошла к окну.
   – Нет, – сказала она.
   – Странно! – заметил он. – Для меня это стало чем-то вроде навязчивой идеи. – Он направился к ней. – Сегодня ты скучна, Каролин. Я, пожалуй, оставлю тебя, а ты устрой сцену Рулу. И, когда я снова приеду к тебе, ты мне все расскажешь. – Он взял ее руку и поцеловал. – До свидания, любовь моя! – сказал он и вышел, что-то напевая себе под нос.
   Горация возвращалась домой по Хаф-Мун-стрит и вдруг увидела идущего впереди Летбриджа. Она слегка растерялась. Летбридж остановился, снял шляпу и стал ожидать, когда подъедет экипаж.
   Его спокойная уверенность, что она прикажет кучеру остановиться, понравилась Горации, и ландо остановилось подле Летбриджа.
   Летбриджу было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться в том, что она все знает. Серые глаза Горации были полны иронии. Это вывело Летбриджа из равновесия, но он сдержал себя и, учтиво поклонившись, заметил:
   – Ревнивый муж с честью вышел из положения.
   – Он не ревнив – он умен! – ответила Горация.
   – И влюблен! И ослеплен! – подхватил Летбридж. – В результате пострадал один я.
   Горацию тронули эти слова, и она сказала:
   – Мы оба были застигнуты врасплох, но это, наверное, к лучшему.
   – Я кляну себя за то, что был так неосторожен, – произнес Летбридж задумчиво. – Мне следовало быть более предусмотрительным и насчет Рула, и насчет леди Мейси.
   Стрела, как он и рассчитывал, попала в цель. Горация напряженно выпрямилась.
   – Леди Мейси?
   – О, так ты ее не видела? Кажется, она и Рул вместе составляли этот план. И надо признать, у них это превосходно получилось.
   – Это н-неправда! – возмутилась Горация.
   – Почему? – спросил он. – Почему вы думаете, что это неправда?
   Горация взглянула на него с ненавистью.
   – Просто я подумал, – продолжал Летбридж, – что вы все знаете о событиях прошлой ночи. Но вижу, что ошибся.
   – Вы действительно ошиблись! – сказала она. – Я спрошу Р-Рула!
   Он улыбнулся.
   – Замечательная мысль, мадам. Обязательно спросите, если это успокоит вашу душу.
   И, отвесив небрежный поклон, он удалился. Летбридж был доволен собой. По части отравленных стрел он был непревзойденным мастером и только что в очередной раз это доказал.
   Горация, в свою очередь, припомнила жестокую улыбку леди Мейси, разговор с мужем и прошептала, сдерживая слезы:
   – Она, конечно, знала!
   Неделю спустя граф и графиня Рул принимали гостей в Воксхолл-Гарденс. Приехала и леди Мейси.
   Сначала все шло великолепно. Сердечный хозяин, изысканное угощение, музыка, танцы, фейерверк – все было очаровательно.
   Горация с мистером Дэшвудом, Пелхэмом и мисс Ллойд отправились к водопаду, Рул с несколькими друзьями прошел в беседку. Горация видела, как он шел по аллее с сэром Гарри Топхэмом. Через несколько минут она снова увидела его, но уже с леди Мейси. Та стояла рядом с эрлом и смотрела на него чересчур нежным взглядом, а когда Горация показалась в соседней аллее, положила руки ему на плечи.
   Мисс Ллойд и Пелхэм отстали. Горация подхватила мистера Дэшвуда под руку и потащила в другую аллею, поэтому она не видела, как Рул сбросил руки леди Мейси со своих плеч.
   Миледи Рул весь остаток этого ужасного вечера находилась в сильнейшем возбуждении. Многие это заметили, а мистер Дэшвуд нашел ее более, чем когда – либо, очаровательной.
   Но когда на другое утро Рул вошел в ее комнату и сел на краешек ее кровати, она посмотрела на него отсутствующим взглядом. Поехать в Мееринг? О нет, она не может! Ведь у нее сотни встреч, а в деревне так ужасно тоскливо.
   – Не очень это любезно с твоей стороны, – сказал Рул, улыбнувшись.
   – Но ведь ты едешь всего н-на неделю. Подумай, как утомительно собирать вещи для такого короткого путешествия! К-конечно, я поеду с тобой после встречи в Ньюмаркете, если мы н-не поедем в Бат.
   – Я бы очень хотел, и даже настаиваю, чтобы ты поехала со мной сейчас, Горри.
   – Очень х-хорошо, – сказала Горация голосом мученицы. – Если ты говоришь, что я должна ехать, – значит, я поеду.
   Он встал.
   – Хорошо, дорогая!
   – Р-Рул, если ты сердишься, скажи мне! Я н-не хочу быть п-плохой женой.
   – Разве я выгляжу сердитым? – спросил он.
   – Н-нет, но я никогда н-не могу определить по твоему виду, что ты думаешь, – откровенно призналась Горация. Он засмеялся.
   – Бедная Горри, это, должно быть, так мучает тебя. Оставайся в городе, моя дорогая. Ты, вероятно, права. Арнольд будет занимать меня делами в Мееринге. – Он коснулся пальцем ее подбородка. – Не проиграй без меня все мое состояние, хорошо? – сказал он.
   – Нет, к-конечно. Я буду п-послушна. И тебе не следует опасаться, что я стану встречаться с Летбриджем, мне Луиза все о нем рассказала.
   – Я верю тебе, – ответил он, нагнулся и поцеловал ее.

Глава 14

   Эрл Рул в сопровождении одного лишь мистера Гисборна отправился в Мееринг, а его жена осталась в Лондоне, стараясь убедить себя в том, что не скучает без него. И если ей это не удалось, то, по крайней мере, внешне никто и не подозревал, что она расстроена. Поскольку огромный дом на Гросвенор-сквер казался невыносимо пустым без его светлости, Горация старалась как можно больше времени проводить вдали от него. Никто из тех, кто встречался с ней на всех картежных вечеринках, раутах, увеселительных сборищах и пикниках, которые она посещала, не мог заподозрить ее в не принятом в свете томлении по собственному мужу. Напротив, ее сестра Шарлот сурово заметила, что ее фривольное поведение просто неприлично.
   Для Горации не составило труда держать лорда Летбриджа на расстоянии. Они, естественно, встречались на многочисленных вечеринках, но его светлость, обнаружив, что Горация была с ним по-светски вежлива, но и только, казалось, спокойно принял свою отставку и переход в ранг просто знакомого и больше не делал попыток завоевать ее вновь. Горация выбросила его из своей жизни без особого сожаления. Повеса мог завлекать молодых благородных дам и обольщать их своими чарами, но что оставалось делать человеку, которого столкнули в пруд во всем его бальном одеянии? Горация, сожалея лишь о том, что так и не сыграла с ним в карты, оставила его без всякой жалости и больше о нем не вспоминала. Она восхитительно с этим справилась, когда совсем неожиданно и весьма вызывающе он заставил ее обратить на себя внимание.
   В Ричмонд-Хаус был устроен увеселительный вечер с танцами и фейерверком. Сады были ярко освещены, ужин подавался в комнаты для игры, а шутихи запускались с лодок, стоявших на якоре. Все это привело в неописуемое восхищение гостей, а также жителей близлежащих домов. В полночь пошел дождь, но поскольку к тому времени фейерверк уже завершился, этому пустяку никто не придал значения, и гости возвратились в бальный зал.
   Горация рано ушла с вечеринки. Было приятно смотреть на огни фейерверка, но у нее не было желания танцевать. Этим она частично была обязана своим туфелькам, украшенным бриллиантами. Они безбожно натирали ей ноги, и она вдруг поняла, что ничто не может испортить наслаждения сильнее, чем тесный башмачок. Вскоре после полуночи был подан ее экипаж, и, отклоняя все просьбы мистера Дэшвуда остаться, она уехала.
   Она решила, что, вероятно, пресытилась балами, поскольку на этом откровенно скучала. Ей трудно было казаться веселой
   и беззаботно отдаваться танцам, в то время как все се мысли были заняты одним – чем занят высокий, с ленивой улыбкой человек, находящийся за много миль от нее, где-то в Беркшире. Постоянные думы о нем расстраивали ее и вызывали головную боль. Она откинулась на спинку сиденья в углу экипажа и закрыла глаза. Прошла неделя, а Рул не возвращался. Что, если завтра отправиться в Мееринг и застать его врасплох? Нет, конечно, такое невозможно… Придется ей вернуть башмачнику эти туфельки, и пусть он никогда больше не шьет ей ни одной пары. Парикмахер тоже сделал ей отвратительную прическу. Дюжины шпилек впивались ей в кожу; негодяй должен был знать, что этот стиль ей вовсе не идет. Весь этот громоздкий плюмаж наверху делает се старухой. Что касается новых румян, которые ей навязала мисс Ллойд, это была самая ужасная на свете вещь. Она так и скажет мисс Ллойд при следующей их встрече.
   Экипаж остановился, и она открыла глаза. Дождь лил вовсю, и ливрейный лакей держал над ней зонт, чтобы защитить великолепный наряд его хозяйки. Похоже, дождь погасил факелы, всегда горевшие в железных оправах у ступенек, которые вели к парадной двери. Стало темно – луна скрылась за тучами.
   Горация поплотнее завернулась в плащ из белой тафты с воротником из набивного шелка и, одной рукой придерживая юбки, ступила на мокрую мостовую. Лакей держал над ней зонт, и она быстро взбежала по ступенькам. В спешке она успела переступить порог прежде, чем поняла свою ошибку. Горация перевела дух и, осмотревшись, поняла, что стоит в узкой прихожей чужого дома, а лакей не был похож на слугу Рула.
   Она быстро повернулась.
   – Это ош-шибка! – испуганно воскликнула Горация. – Немедленно откройте дверь!
   Позади раздались шаги. Повернувшись, она увидела лорда Летбриджа.
   – Добро пожаловать, миледи! – сказал Летбридж и распахнул двери гостиной. – Умоляю вас, входите!
   Она стояла не двигаясь, лицо ее выражало смесь гнева и удивления.
   – Я не понимаю! – сказала она. – Что это оз-значает, сэр?
   – Позвольте, я расскажу вам, мадам, но, умоляю, проходите! – сказал Летбридж.
   Она чувствовала присутствие молчаливого лакея за спиной и не хотела при слуге устраивать сцены. После минутного колебания она вошла в гостиную.
   Она была освещена множеством свечей, а в глубине ее был накрыт стол, на котором стояли блюда с холодными закусками. Горация нахмурилась.
   – Если вы устраиваете п-прием, сэр, то хочу вам напомнить, что я не приглашена и н-не намерена здесь оставаться, – заявила она.
   – Это не прием, – ответил он, закрывая дверь. – Это только для тебя и для меня, моя дорогая.
   – Вы, должно быть, сошли с ума! – растерянно глядя на него, сказала Горация. – Я, к-конечно, никогда н-не приехала бы к вам на ужин одна! Я н-не могу понять, почему мой кучер доставил меня сюда!
   – Горри, я собирался тебе сделать небольшой сюрприз.
   – В таком случае это неслыханная дерзость! – возмутилась Горация. – Вы, вероятно, подкупили кучера? Вы должны проводить меня к моему экипажу, сэр, и немедленно!
   Он рассмеялся.
   – Твой экипаж, дорогая моя, отправлен, а твои кучер и лакей валяются под столом в таверне недалеко от Уайтхолла. Это мои люди доставили тебя сюда. Согласись, как хитро я все устроил!
   Глаза Горации потемнели от гнева.
   – Это ч-чудовищно! – заявила она. – Вы хотите сказать, что у вас достало наглости напоить моих слуг?
   – О нет! – ответил он, не задумываясь. – Это было бы жестоко. Пока ты была в Ричмонд-Хаус, любовь моя, что может быть естественней для честных парней, чем желание освежиться в ближайшей таверне?
   – Я н-не верю этому! – отрезала Горация. – Вы п-плохо знаете Рула, если полагаете, что он будет держать кучера, способного н-напиться. Вы, д-должно быть, подстроили это, и утром я пошлю за констеблем и все расскажу ему! Тогда, надеюсь, вы пожалеете о своем поступке!
   – Может быть, и так, – согласился Летбридж. – Но ты думаешь, констебль поверит, что одна кружка пива способна произвести такое сильное действие на твоих слуг? Поскольку, знаешь, я ведь поступил не совсем так, как ты думаешь.
   – Ус-сыпили! – в гневе воскликнула Горация.
   – Именно, – улыбнулся его светлость. – Но, умоляю, позволь мне взять твой плащ!
   – Нет! – отрезала Горация. – Я не позволю! Вы не совсем в своем уме, если даже не предлагаете мне сесть! Проводите меня, или я п-пойду домой пешком!
   – Хочу, чтобы ты постаралась понять, Горри, сегодня ты не покинешь мой дом.
   – Н-не покину ваш дом? О, вы и впрямь сошли с ума! – убежденно сказала Горация.
   – Так давай сходить с ума вместе, любовь моя, – сказал Летбридж и протянул руку к ее плащу, чтобы помочь ей его снять.
   – Н-не называйте меня «любовь моя»! – подавляя волнение, сказала Горация. – Так-так вы пытаетесь погубить меня!
   – Ну, это как ты захочешь, моя дорогая, – сказал он. – Я готов, да, я готов – бежать с тобой, или можешь вернуться утром домой и рассказать любую сказку.
   – У в-вас вошло в привычку убегать с женщинами, не так ли?
   Он помрачнел.
   – А, так тебе уже все известно, да? Скажем так, что у меня вошло в привычку похищать женщин из вашей семьи.
   – Я, – сказала Горация, – из рода Уинвудов, и вы не можете заставить меня бежать с вами.
   – Я и не стану пытаться, – спокойно сказал он. – Все же, я верю, мы могли бы отлично поладить, ты и я. Что-то есть в тебе, Горри, такое, что влечет меня к тебе. Я мог бы тебя заставить меня любить.
   – Т-теперь я знаю, что с вами! – Горацию вдруг осенило. – Вы пьяны!
   – Дьявол, есть немного, – ответил его светлость. – Ну, давай сюда свой плащ! – Он вырвал его у нее из рук и отбросил в сторону, затем, прищурившись, посмотрел на нее. – Нет, ты не красавица, но чертовски соблазнительна, моя прелесть!
   Горация сделала шаг назад.
   – Н-не подходите ко мне!
   – Не подходить к тебе! – повторил он. – Горри, ты маленькая глупышка!
   Она попыталась ускользнуть от него, но он поймал ее и грубо притянул к себе. Она хотела вырваться и, освободив одну руку, отвесила ему звонкую пощечину. Он схватил се за руки и крепко поцеловал. Ей удалось откинуть голову и наступить ему на ногу своим острым каблучком. Она ощутила, как он дрогнул от боли, и вырвалась, услышав треск рвущегося корсажа в его цепких пальцах. В следующий миг стол уже был между ними, а Летбридж поглаживал свою ногу и смеялся.