Страница:
— Я запряг ее в парный экипаж. Если мне удастся узнать, по какой дороге они поехали, я могу запрячь трех лошадей. Я выезжаю немедленно.
— Нед Горинг, я пойду за моей Эммой на край земли, но сделаю это приличным образом! — объявила миссис Флур. — Даже и не пытайся запихнуть меня в какой-нибудь открытый экипаж. Карету с четверкой лошадей — вот что ты наймешь!
— Нет, дорогая мадам, вы будете спокойно отдыхать здесь, — твердо сказала Серена. — Не стоит вам в течение Бог знает скольких часов трястись в экипаже. Кроме того, если это наше предприятие должно остаться в секрете, крайне необходимо, чтобы вы находились здесь. Если Ротерхэм на самом деле сейчас едет в Бат, его нужно как-то обмануть. Что бы ни случилось между ним и Эмили, вы ведь не хотите, чтобы маркиз узнал о ее скандальном поведении? Да и леди Лейлхэм тоже. Мы должны сказать им обоим, что Эмили отправилась на пикник с друзьями. Что же касается вашего экипажа, мистер Горинг, то забудьте о нем. Мы поймаем наших беглецов гораздо быстрее, если поскачем верхом и не будем извещать каждого смотрителя заставы и каждого случайного прохожего, что мы кого-то преследуем. Этого нужно избегать.
Горинг уставился на нее:
— Уж не собираетесь ли вы, миледи, ехать сами?
— Вот именно! — бросила она сердито. — А вы думаете, что сумеете сделать все без меня? Вы ведь никак не связаны с Эмили, поэтому не сможете заставить ее вернуться с вами. Клянусь, дело кончится тем, что вы с Джерардом устроите дуэль с кучерами в роли секундантов. Вот тогда действительно получится настоящая чертовщина!
Горинг не ожидал услышать от Серены такого крепкого выражения, и поэтому его даже не рассмешила нарисованная ею абсурдная картина.
— Но ведь вы, мадам, не отправитесь верхом? Даже не думайте! Они уже уехали на много миль отсюда. Вы смертельно устанете.
— Мистер Горинг! Вы когда-нибудь охотились в Коттесморе? — осведомилась Серена.
— Нет, мадам, но…
— А я каждый год. Коттесмор — идеальное местечко для утомительных скачек. Говорят, что это единственное графство в Англии, где столько диких каменистых мест. Так что не тратьте на меня свою заботу, прошу вас. Кобылка у меня очень выносливая, и она ничуть не устала. Проблема будет только с вашей лошадью.
Чувство приличия, сильно развитое в Неде Горинге, было возмущено мыслью о том, что дама собирается одна, без присмотра отправиться в погоню, которая заведет ее далеко от Бата. Но он не решился более возражать леди Серене. Он испытал то же ощущение, которое не раз охватывало майора Киркби, — ощущение подчинения неудержимой, сильной воле, которой просто невозможно противостоять. Мистеру Горингу было ясно, что погоню возглавит Серена. Интересно, думал он, понимает ли она, что может оказаться к ночи далеко от дома, не имея с собой даже щетки для волос, да еще и в компании холостого мужчины? Однако он не осмелился задать подобный вопрос. И вместо этого сказал:
— Я знаю, где срочно можно купить хорошую лошадь, леди Серена.
— Превосходно! Тогда поезжайте и приглядите себе лошадь. А по пути сообщите, пожалуйста, моему лакею, что мои планы изменились: я еду с мисс Лейлхэм на пикник, а так как мы выезжаем не сразу, пускай он немного прогуляет мою лошадь, пока я не буду готова.
— Может, вы возьмете лакея с собой? — предложил он неуверенно.
— Конечно нет. Он будет определенно мешать нам, постоянно пытаясь повернуть меня назад. Я бы предпочла вашу компанию, мистер Горинг! — объявила Серена, ослепительно улыбнувшись.
Тот пробормотал, что польщен возможностью услужить миледи, и отправился выполнять ее поручение.
Миссис Флур, постаревшая в один миг, без сил сидела на диване и слушала этот диалог с надеждой в глазах.
— Я не должна отпускать вас, дорогая, — произнесла она с видимым усилием. — Я знаю, что не должна. Что скажет леди Спенборо?
— Ничего! — засмеялась Серена. — Я напишу Фанни, Фоббинг отвезет ей письмо. Боюсь, что придется объяснить ей причину нашего отъезда, но вы можете быть уверены: она никому ничего не расскажет. Можно присесть за ваш стол?
— О да, миледи! — рассеянно ответила миссис Флур. Она села, беспокойно теребя складку халата, и внезапно спросила:
— Что он сделал с ней? Почему он так напугал Эмму? Зачем он сделал предложение, если не любил ее?
— Вот именно, — сухо произнесла Серена. — Вопрос, на который нет ответа, не так ли? Думаю, истина в том, мадам, что он любит ее больше, чем она сейчас в состоянии понять! Она еще очень молода — почти ребенок! — и по натуре своей не очень страстная девушка. Он же — полная ей противоположность. И именно это — если я, конечно, не ошибаюсь — встревожило вашу внучку. В конце концов, что она знает о любви? Несколько скучных флиртов; поклонение мальчиков вроде Джерарда; напыщенные речи, комплименты, почтительное целование рук — вот и все, что она испытала. Этой романтической чепухи она от Ротерхэма не дождется. Разумеется, его спровоцировали ее стыдливые увертки. Маркиз дал девочке понять, что с ним шутки плохи, однако выдавать это за повод для того, чтобы сбежать от него, да еще таким позорным способом, — это полная чушь и вздор! Конечно, он должен был догадаться, что вначале нужно было обращаться с ней очень деликатно. К несчастью, Ротерхэм этого не сделал, но будем надеяться, что такой урок не пройдет для него даром. Он старался не видеться с Эмили — и это была его вторая ошибка.
Но из ее слов я поняла, что Айво в этом вопросе поддался на уговоры миссис Лейлхэм. Ему следовало гораздо больше времени посвящать невесте, тогда в ее мозгу не сложилось бы такое нелепое представление о маркизе. Но если он на самом деле едет сейчас сюда, то весьма скоро исправит это положение. Ему стоит лишь продемонстрировать Эмили свою нежность — и девочка сама удивится, почему она вела себя как дурочка.
— В том, что вы говорите, дорогая, есть смысл, — признала миссис Флур. — Но в то же время ясно как Божий день, что Эмма не любит его.
— Она никого не любит. А невесты вообще очень часто испытывают к будущим мужьям не более чем обыкновенную приязнь.
— Однако мне кажется, он даже не нравится ей, — немного оживившись, возразила старая дама. — И потом, вы говорите о людях светских, а у нас, что попроще, нравы не те. Если Эмили не любит своего жениха, она ни за что не выйдет за него замуж!
Серена подняла голову от письма:
— Поверьте мне, ей совсем ни к чему разрывать помолвку.
— Но сами-то вы свою разорвали! — подчеркнула миссис Флур.
— Да, — согласилась Серена, макая перо в чернильницу.
Миссис Флур затихла.
— Ох уж эта Сьюки со своими проклятыми амбициями! — вдруг воскликнула она с горечью. — Я знаю свет! Вы-то могли разорвать помолвку — никто и пикнуть не посмел, разве что вы избежали неудачной сделки. А если на это пойдет Эмма, люди начнут злословить, что на самом-то деле это он, а не моя малышка положил конец помолвке.
— Я не сказала, что мне это далось легко, — тихо ответила Серена.
Миссис Флур тяжело вздохнула:
— Уж прямо и не знаю, что делать. Факт! Если вы правы, миледи, и Эмма обнаружит, что жених ей все-таки нравится, я бы не хотела испортить девочке жизнь — он, слов нет, мечтает стать маркизой. Но в то же время… Одно я точно знаю: я не впущу этого Ротерхэма в свой дом до тех пор, пока Эмма не вернется сюда живой и невредимой. Прислуга скажет ему, что она уехала на пикник и, скорее всего, не вернется до самого позднего вечера. Боже, а что, если вы с Недом не отыщете ее до вечера? Если они остановятся на какой-нибудь почтовой станции на ночь, искать их утром уже не будет смысла.
— Насколько я знаю Джерарда, — возразила Серена, — он будет настаивать на том, чтобы ехать всю ночь. Этот мальчик хочет уехать как можно дальше от Ротерхэма, и на это у него имеются весьма веские причины. Но если мистер Горинг узнает, по какой дороге они отправились, мы, без сомнения, догоним нашу парочку еще до темноты.
Мистер Горинг вернулся на Бофорт-сквер как раз перед полуднем и с торжествующим видом взлетел вверх по лестнице. Едва он вошел в гостиную, Серена воскликнула:
— Вы узнали! Поздравляю, мистер Горинг, вы оказались расторопнее, чем я думала.
— Мне просто повезло, — ответил он, покраснев. — Я мог обойти с полдюжины мест, прежде чем попасть в нужное. Но, к счастью, уже по второму адресу я кое-что разузнал. Похоже, нет никаких сомнений, что именно Монксли нанял сегодня рано утром почтовую карету и приказал подогнать ее на Квинс-сквер к десяти часам. Карета с желтым кузовом, запряженная парой лошадей.
— Нет, вы только посмотрите! — возмутилась миссис Флур. — Уж если этот Монксли решил удрать с бедняжкой Эммой, он что, не мог сделать это пошикарнее? Всего пара лошадей! Убожество!
— Мне думается, у мистера Джерарда не так уж много денег в кошельке, — усмехнулась Серена.
— А тогда нечего было сбегать с моей внучкой! — отрезала миссис Флур.
— Верно. Мистер Горинг, куда они направляются?
— Карета была заказана до Уолверхэмптона, мадам. Это позволяет думать, что ваше предположение было правильным.
— Уолверхэмптон? — спросила миссис Флур. — Где делают замки и ключи? Они, конечно, хорошие, но что за блажь нашла на этого мальчишку? Кто же отправляется в свадебное путешествие в промышленный город?
— Не бойтесь, мадам, — рассмеялась Серена, — все обстоит так, как я сказала. Джерард экономит деньги. Поверьте мне, они собираются ехать почтовой каретой или дилижансом до границы между Англией и Шотландией. Успокойтесь! — добавила она ободряюще, увидев, как миссис Флур закипает от гнева. — Они не собираются в этот Уолверхэмптон или какое-нибудь другое место поблизости от него.
Мистер Горинг, разложив на столе карту, заметил:
— Я купил ее, потому что, хотя и знаю окрестности, но могу заблудиться, выехав за пределы Глостершира.
— Вы молодец! — похвалила его Серена. Потом подошла и, опершись одной рукой на стол, принялась изучать карту. — Они поедут по Бристольской дороге, хотя она и длиннее. Мы приехали в Бат из Милверли через Нейлсуорт, но эта дорога очень скверная — в некоторых местах лошадям приходится тащиться очень медленно. Сколько отсюда до Бристоля?
— Двенадцать с половиной миль. Они должны были добраться до него за час. От Бристоля до Глостершира около тридцати четырех миль — хорошая дорога. Отъехав от Бристоля миль на десять, они должны будут сменить лошадей в Шип-Инн или же ехать в Фалфилд за пятнадцать миль от Бристоля.
— Нет, у них всего пара лошадей.
— Тогда следующая остановка будет в Кембридж-Инн — вот здесь, не доезжая мили до дорожной заставы Черч-Энд, в десяти милях от Глостера. Если бы мы точно знали, когда их карета выехала из Бата…
— Мы имеем об этом достаточно ясное представление. Джерард распорядился, чтобы карету подали на Квинс-сквер в десять утра. А Эмили в это время еще была в постели. Чего еще ожидать от такой нелепой авантюры, как эта, мадам? Когда вы обнаружили, что внучка пропала?
Миссис Флур беспомощно пожала плечами, но тут мистер Горинг, немного поразмыслив, ответил:
— Я приехал сюда примерно за четверть часа до вашего прибытия, леди Серена. И, как я думаю, уже несколько минут все об этом знали.
— Тогда можно предположить, что они выехали в промежутке… между десятью пятнадцатью и половиной одиннадцатого. Я хочу догнать их, прежде чем они достигнут Глостера. До него мы поскачем напрямую, но как только окажемся в Глостере, будем вынуждены сделать несколько поворотов. По Нейлсуортской дороге мы доберемся до Бадминтона, потом прямиком по бездорожью — до Дерсли (прекрасное местечко!), и выедем здесь на дорогу, которая ведет от Бристоля на Глостер.
Мистер Горинг согласно кивнул:
— Эта дорога начинается от Кембридж-Инн…
— Где мы будем идти уже по горячему следу, — оживилась Серена. — Поехали!
— Я готов, но… Леди Серена, вам придется скакать верхом целых двадцать пять миль. Не думаете ли вы…
— Но это же не я, а лошадь будет скакать! — весело ответила она, натягивая перчатки. — Нам нужно только избавиться от Фоббинга. Хуже всего то, что он ездил верхом рядом со мной, еще когда у меня был мой первый пони, и ему невозможно просто приказать что-то без объяснений. Пожалуй, я сообщу Фоббингу, что наша компания соберется на пикник не раньше половины первого и что я прошу его отвезти письмо леди Спенборо, а то она будет беспокоиться. Миссис Флур, еще до наступления ночи ваша внучка снова окажется под вашим крылышком, обещаю! Не мучайте себя больше, прошу вас…
Мистер Горинг открыл перед Сереной дверь, но прежде чем последовать за ней, обернулся к старой леди:
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть ее, мадам. Но… не позволяйте им насильно выдать Эмили за лорда Ротерхэма.
— Уж будьте уверены, не позволю, — мрачно ответила миссис Флур.
— Она еще так молода, чтобы вообще выходить замуж! — воскликнул мистер Горинг и запнулся, словно намереваясь сказать что-то еще. Потом передумал, коротко попрощался со старой леди и вышел следом за Сереной.
Глава 21
— Нед Горинг, я пойду за моей Эммой на край земли, но сделаю это приличным образом! — объявила миссис Флур. — Даже и не пытайся запихнуть меня в какой-нибудь открытый экипаж. Карету с четверкой лошадей — вот что ты наймешь!
— Нет, дорогая мадам, вы будете спокойно отдыхать здесь, — твердо сказала Серена. — Не стоит вам в течение Бог знает скольких часов трястись в экипаже. Кроме того, если это наше предприятие должно остаться в секрете, крайне необходимо, чтобы вы находились здесь. Если Ротерхэм на самом деле сейчас едет в Бат, его нужно как-то обмануть. Что бы ни случилось между ним и Эмили, вы ведь не хотите, чтобы маркиз узнал о ее скандальном поведении? Да и леди Лейлхэм тоже. Мы должны сказать им обоим, что Эмили отправилась на пикник с друзьями. Что же касается вашего экипажа, мистер Горинг, то забудьте о нем. Мы поймаем наших беглецов гораздо быстрее, если поскачем верхом и не будем извещать каждого смотрителя заставы и каждого случайного прохожего, что мы кого-то преследуем. Этого нужно избегать.
Горинг уставился на нее:
— Уж не собираетесь ли вы, миледи, ехать сами?
— Вот именно! — бросила она сердито. — А вы думаете, что сумеете сделать все без меня? Вы ведь никак не связаны с Эмили, поэтому не сможете заставить ее вернуться с вами. Клянусь, дело кончится тем, что вы с Джерардом устроите дуэль с кучерами в роли секундантов. Вот тогда действительно получится настоящая чертовщина!
Горинг не ожидал услышать от Серены такого крепкого выражения, и поэтому его даже не рассмешила нарисованная ею абсурдная картина.
— Но ведь вы, мадам, не отправитесь верхом? Даже не думайте! Они уже уехали на много миль отсюда. Вы смертельно устанете.
— Мистер Горинг! Вы когда-нибудь охотились в Коттесморе? — осведомилась Серена.
— Нет, мадам, но…
— А я каждый год. Коттесмор — идеальное местечко для утомительных скачек. Говорят, что это единственное графство в Англии, где столько диких каменистых мест. Так что не тратьте на меня свою заботу, прошу вас. Кобылка у меня очень выносливая, и она ничуть не устала. Проблема будет только с вашей лошадью.
Чувство приличия, сильно развитое в Неде Горинге, было возмущено мыслью о том, что дама собирается одна, без присмотра отправиться в погоню, которая заведет ее далеко от Бата. Но он не решился более возражать леди Серене. Он испытал то же ощущение, которое не раз охватывало майора Киркби, — ощущение подчинения неудержимой, сильной воле, которой просто невозможно противостоять. Мистеру Горингу было ясно, что погоню возглавит Серена. Интересно, думал он, понимает ли она, что может оказаться к ночи далеко от дома, не имея с собой даже щетки для волос, да еще и в компании холостого мужчины? Однако он не осмелился задать подобный вопрос. И вместо этого сказал:
— Я знаю, где срочно можно купить хорошую лошадь, леди Серена.
— Превосходно! Тогда поезжайте и приглядите себе лошадь. А по пути сообщите, пожалуйста, моему лакею, что мои планы изменились: я еду с мисс Лейлхэм на пикник, а так как мы выезжаем не сразу, пускай он немного прогуляет мою лошадь, пока я не буду готова.
— Может, вы возьмете лакея с собой? — предложил он неуверенно.
— Конечно нет. Он будет определенно мешать нам, постоянно пытаясь повернуть меня назад. Я бы предпочла вашу компанию, мистер Горинг! — объявила Серена, ослепительно улыбнувшись.
Тот пробормотал, что польщен возможностью услужить миледи, и отправился выполнять ее поручение.
Миссис Флур, постаревшая в один миг, без сил сидела на диване и слушала этот диалог с надеждой в глазах.
— Я не должна отпускать вас, дорогая, — произнесла она с видимым усилием. — Я знаю, что не должна. Что скажет леди Спенборо?
— Ничего! — засмеялась Серена. — Я напишу Фанни, Фоббинг отвезет ей письмо. Боюсь, что придется объяснить ей причину нашего отъезда, но вы можете быть уверены: она никому ничего не расскажет. Можно присесть за ваш стол?
— О да, миледи! — рассеянно ответила миссис Флур. Она села, беспокойно теребя складку халата, и внезапно спросила:
— Что он сделал с ней? Почему он так напугал Эмму? Зачем он сделал предложение, если не любил ее?
— Вот именно, — сухо произнесла Серена. — Вопрос, на который нет ответа, не так ли? Думаю, истина в том, мадам, что он любит ее больше, чем она сейчас в состоянии понять! Она еще очень молода — почти ребенок! — и по натуре своей не очень страстная девушка. Он же — полная ей противоположность. И именно это — если я, конечно, не ошибаюсь — встревожило вашу внучку. В конце концов, что она знает о любви? Несколько скучных флиртов; поклонение мальчиков вроде Джерарда; напыщенные речи, комплименты, почтительное целование рук — вот и все, что она испытала. Этой романтической чепухи она от Ротерхэма не дождется. Разумеется, его спровоцировали ее стыдливые увертки. Маркиз дал девочке понять, что с ним шутки плохи, однако выдавать это за повод для того, чтобы сбежать от него, да еще таким позорным способом, — это полная чушь и вздор! Конечно, он должен был догадаться, что вначале нужно было обращаться с ней очень деликатно. К несчастью, Ротерхэм этого не сделал, но будем надеяться, что такой урок не пройдет для него даром. Он старался не видеться с Эмили — и это была его вторая ошибка.
Но из ее слов я поняла, что Айво в этом вопросе поддался на уговоры миссис Лейлхэм. Ему следовало гораздо больше времени посвящать невесте, тогда в ее мозгу не сложилось бы такое нелепое представление о маркизе. Но если он на самом деле едет сейчас сюда, то весьма скоро исправит это положение. Ему стоит лишь продемонстрировать Эмили свою нежность — и девочка сама удивится, почему она вела себя как дурочка.
— В том, что вы говорите, дорогая, есть смысл, — признала миссис Флур. — Но в то же время ясно как Божий день, что Эмма не любит его.
— Она никого не любит. А невесты вообще очень часто испытывают к будущим мужьям не более чем обыкновенную приязнь.
— Однако мне кажется, он даже не нравится ей, — немного оживившись, возразила старая дама. — И потом, вы говорите о людях светских, а у нас, что попроще, нравы не те. Если Эмили не любит своего жениха, она ни за что не выйдет за него замуж!
Серена подняла голову от письма:
— Поверьте мне, ей совсем ни к чему разрывать помолвку.
— Но сами-то вы свою разорвали! — подчеркнула миссис Флур.
— Да, — согласилась Серена, макая перо в чернильницу.
Миссис Флур затихла.
— Ох уж эта Сьюки со своими проклятыми амбициями! — вдруг воскликнула она с горечью. — Я знаю свет! Вы-то могли разорвать помолвку — никто и пикнуть не посмел, разве что вы избежали неудачной сделки. А если на это пойдет Эмма, люди начнут злословить, что на самом-то деле это он, а не моя малышка положил конец помолвке.
— Я не сказала, что мне это далось легко, — тихо ответила Серена.
Миссис Флур тяжело вздохнула:
— Уж прямо и не знаю, что делать. Факт! Если вы правы, миледи, и Эмма обнаружит, что жених ей все-таки нравится, я бы не хотела испортить девочке жизнь — он, слов нет, мечтает стать маркизой. Но в то же время… Одно я точно знаю: я не впущу этого Ротерхэма в свой дом до тех пор, пока Эмма не вернется сюда живой и невредимой. Прислуга скажет ему, что она уехала на пикник и, скорее всего, не вернется до самого позднего вечера. Боже, а что, если вы с Недом не отыщете ее до вечера? Если они остановятся на какой-нибудь почтовой станции на ночь, искать их утром уже не будет смысла.
— Насколько я знаю Джерарда, — возразила Серена, — он будет настаивать на том, чтобы ехать всю ночь. Этот мальчик хочет уехать как можно дальше от Ротерхэма, и на это у него имеются весьма веские причины. Но если мистер Горинг узнает, по какой дороге они отправились, мы, без сомнения, догоним нашу парочку еще до темноты.
Мистер Горинг вернулся на Бофорт-сквер как раз перед полуднем и с торжествующим видом взлетел вверх по лестнице. Едва он вошел в гостиную, Серена воскликнула:
— Вы узнали! Поздравляю, мистер Горинг, вы оказались расторопнее, чем я думала.
— Мне просто повезло, — ответил он, покраснев. — Я мог обойти с полдюжины мест, прежде чем попасть в нужное. Но, к счастью, уже по второму адресу я кое-что разузнал. Похоже, нет никаких сомнений, что именно Монксли нанял сегодня рано утром почтовую карету и приказал подогнать ее на Квинс-сквер к десяти часам. Карета с желтым кузовом, запряженная парой лошадей.
— Нет, вы только посмотрите! — возмутилась миссис Флур. — Уж если этот Монксли решил удрать с бедняжкой Эммой, он что, не мог сделать это пошикарнее? Всего пара лошадей! Убожество!
— Мне думается, у мистера Джерарда не так уж много денег в кошельке, — усмехнулась Серена.
— А тогда нечего было сбегать с моей внучкой! — отрезала миссис Флур.
— Верно. Мистер Горинг, куда они направляются?
— Карета была заказана до Уолверхэмптона, мадам. Это позволяет думать, что ваше предположение было правильным.
— Уолверхэмптон? — спросила миссис Флур. — Где делают замки и ключи? Они, конечно, хорошие, но что за блажь нашла на этого мальчишку? Кто же отправляется в свадебное путешествие в промышленный город?
— Не бойтесь, мадам, — рассмеялась Серена, — все обстоит так, как я сказала. Джерард экономит деньги. Поверьте мне, они собираются ехать почтовой каретой или дилижансом до границы между Англией и Шотландией. Успокойтесь! — добавила она ободряюще, увидев, как миссис Флур закипает от гнева. — Они не собираются в этот Уолверхэмптон или какое-нибудь другое место поблизости от него.
Мистер Горинг, разложив на столе карту, заметил:
— Я купил ее, потому что, хотя и знаю окрестности, но могу заблудиться, выехав за пределы Глостершира.
— Вы молодец! — похвалила его Серена. Потом подошла и, опершись одной рукой на стол, принялась изучать карту. — Они поедут по Бристольской дороге, хотя она и длиннее. Мы приехали в Бат из Милверли через Нейлсуорт, но эта дорога очень скверная — в некоторых местах лошадям приходится тащиться очень медленно. Сколько отсюда до Бристоля?
— Двенадцать с половиной миль. Они должны были добраться до него за час. От Бристоля до Глостершира около тридцати четырех миль — хорошая дорога. Отъехав от Бристоля миль на десять, они должны будут сменить лошадей в Шип-Инн или же ехать в Фалфилд за пятнадцать миль от Бристоля.
— Нет, у них всего пара лошадей.
— Тогда следующая остановка будет в Кембридж-Инн — вот здесь, не доезжая мили до дорожной заставы Черч-Энд, в десяти милях от Глостера. Если бы мы точно знали, когда их карета выехала из Бата…
— Мы имеем об этом достаточно ясное представление. Джерард распорядился, чтобы карету подали на Квинс-сквер в десять утра. А Эмили в это время еще была в постели. Чего еще ожидать от такой нелепой авантюры, как эта, мадам? Когда вы обнаружили, что внучка пропала?
Миссис Флур беспомощно пожала плечами, но тут мистер Горинг, немного поразмыслив, ответил:
— Я приехал сюда примерно за четверть часа до вашего прибытия, леди Серена. И, как я думаю, уже несколько минут все об этом знали.
— Тогда можно предположить, что они выехали в промежутке… между десятью пятнадцатью и половиной одиннадцатого. Я хочу догнать их, прежде чем они достигнут Глостера. До него мы поскачем напрямую, но как только окажемся в Глостере, будем вынуждены сделать несколько поворотов. По Нейлсуортской дороге мы доберемся до Бадминтона, потом прямиком по бездорожью — до Дерсли (прекрасное местечко!), и выедем здесь на дорогу, которая ведет от Бристоля на Глостер.
Мистер Горинг согласно кивнул:
— Эта дорога начинается от Кембридж-Инн…
— Где мы будем идти уже по горячему следу, — оживилась Серена. — Поехали!
— Я готов, но… Леди Серена, вам придется скакать верхом целых двадцать пять миль. Не думаете ли вы…
— Но это же не я, а лошадь будет скакать! — весело ответила она, натягивая перчатки. — Нам нужно только избавиться от Фоббинга. Хуже всего то, что он ездил верхом рядом со мной, еще когда у меня был мой первый пони, и ему невозможно просто приказать что-то без объяснений. Пожалуй, я сообщу Фоббингу, что наша компания соберется на пикник не раньше половины первого и что я прошу его отвезти письмо леди Спенборо, а то она будет беспокоиться. Миссис Флур, еще до наступления ночи ваша внучка снова окажется под вашим крылышком, обещаю! Не мучайте себя больше, прошу вас…
Мистер Горинг открыл перед Сереной дверь, но прежде чем последовать за ней, обернулся к старой леди:
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть ее, мадам. Но… не позволяйте им насильно выдать Эмили за лорда Ротерхэма.
— Уж будьте уверены, не позволю, — мрачно ответила миссис Флур.
— Она еще так молода, чтобы вообще выходить замуж! — воскликнул мистер Горинг и запнулся, словно намереваясь сказать что-то еще. Потом передумал, коротко попрощался со старой леди и вышел следом за Сереной.
Глава 21
Бегство начиналось совсем неблагоприятно: невеста была подавлена, а жених — обеспокоен. То, что после первого акта романтической драмы показалось Джерарду великолепным планом, таило в себе, как он обнаружил по более зрелому размышлению, несколько весьма неприятных моментов. Прежде всего он не имел понятия, будет ли в Шотландии брак двух несовершеннолетних молодых людей более законным, чем в Англии, или его именно по этой причине не признают и там. Джерард сказал себе, что если дело будет сделано, ни его мать, ни Ротерхэм не осмелятся вмешиваться, опасаясь скандала. Поэтому он старался не думать о таком развитии событий, а вместо этого стал подсчитывать свои материальные ресурсы, определяя приблизительное расстояние, которое им придется проехать, и дорожные расходы.
Подведя окончательный итог, Джерард пришел к выводу, что нужно продать часы. Бегство в Гретна-Грин, понял он с горечью, было роскошью, которую могли позволить себе только состоятельные люди, так как тот, кто проедет триста миль до англо-шотландской границы, должен еще и вернуться обратно. Это обстоятельство заставило молодого мистера Монксли задуматься еще об одной опасности — если в карманах у него будет пусто, как он сможет содержать жену в течение месяца, пока не получит деньги за следующий квартал? Единственный выход был в том, чтобы отправить Эмили домой к его матери. Но Джерард догадывался, что его матушка, хотя и была любящей родительницей, могла оказать не слишком горячий прием его тайной невесте. И если Ротерхэм настоит (из чувства мести) на том, чтобы он проучился в Кембридже еще год, Эмили должна будет оставаться в доме миссис Монксли, пока он не завершит учебу. А ведь ей это может не понравиться. Джерард подумал, не снять ли для Эмили апартаменты в Кембридже, и решил, что, если он будет придерживаться режима строжайшей экономии, такое вполне возможно.
Эти проблемы беспокоили Джерарда, однако все они касались будущего, о котором он предпочитал не думать. Сейчас же его больше мучил страх, что маркиз, обнаружив по прибытии в Бат, что мисс Лейлхэм исчезла, сможет догадаться, куда она направилась, и помчаться вдогонку. Джерард предупредил Эмили, чтобы она никому не рассказывала об их побеге, и надеялся, что сам не дал миссис Флур ни малейшего повода подозревать его в соучастии. Но если бабушка Эмили упомянет его имя маркизу, тот сразу поймет, что это не просто побег, а похищение. Что он тогда предпримет? Возможно, гордость не позволит Ротерхэму преследовать невесту, не желающую выходить за него замуж.
Джерард рисовал себе, как его кузен с презрением кривит рот и пожимает своими мощными плечами. Еще яснее он представлял себе разгневанное выражение лица маркиза. И когда мистер Монксли наконец уснул, во сне его преследовал стук копыт, раздававшийся все ближе и ближе, и мрачные горячечные видения, в которых он ощущал себя под дулом дуэльного пистолета. Он проснулся весь в поту, и ему потребовалось какое-то время, чтобы стряхнуть с себя ужасный сон и понять, что Ротерхэм — каковы бы ни были его намерения — не станет вызывать на поединок своего воспитанника. Но маркиз был еще и боксер, и Джерард вовсе не был уверен, что тот сочтет свое опекунство препятствием к тому, чтобы отомстить своему питомцу боксерским ударом. Из этих двух зол Джерард выбрал бы первое — быть застреленным.
Он ничуть не сомневался, что Ротерхэм рассердится на него. Но то, что его опекун (как и некоторые другие заинтересованные лица) имеет полное право сердиться, вряд ли приходило в голову юному Монксли. Конечно, как правило, всякое похищение осуждалось обществом, но в его случае только бесчувственный человек не смог бы понять чистоту помыслов похитителя. На самом-то деле это было не похищение, а спасение! Он ведь прибегнул к этому только как к последнему средству, после того как не смог убедить Эмили в необходимости проявить решительность.
Джерард поднялся засветло — нужно было многое сделать. От продажи часов он выручил крохи, и ему пришлось расстаться еще и со своим недорогим кармашком для часов и изящной булавкой для галстука. И даже после того как он пожертвовал этими вещами, денег не хватило на то, чтобы нанять четверку лошадей до границы. За каждую лошадь нужно было заплатить один шиллинг и два пенса за милю. Поэтому даже наем экипажа с парой лошадей на расстояние более трехсот миль мог бы опустошить его кошелек. Так же, как и миссис Флур, юноша понимал, что увозить невесту в чем-нибудь менее респектабельном, чем карета, запряженная четверкой, было бы нелепым убожеством, но что поделаешь? Потом ему пришло в голову, что можно расплатиться за карету на какой-нибудь станции вдоль дороги, а самим продолжить путешествие в почтовом экипаже или дилижансе, что не только сэкономит им большие деньги, но и собьет Ротерхэма со следа, если он погонится за ними.
Джерард заказал пароконный экипаж до Уолверхэмптона и уверовал в то, что сделал гениальный ход. Но его эйфория длилась недолго. Он прибыл на Квинс-сквер в желтой карете ровно без пяти минут десять на тот случай, если Эмили будет готова пораньше. Но в результате ему пришлось ходить взад-вперед на другом конце площади целых двадцать пять минут. Нетерпение и мрачные предчувствия одолевали юношу. Наконец Эмили вышла из дома с двумя картонками в руках. Вид у девушки был совершенно потерянный. Увидев Джерарда, она воскликнула, с трудом переводя дыхание:
— Прости меня! Я не могла убежать раньше, потому что Бетси все время входила и выходила из бабушкиной комнаты и наверняка увидела бы меня. Пожалуйста, не сердись. Я не виновата.
Лучше бы она не произносила этих слов. Возница, выплюнув изо рта соломинку, тут же стал весьма красноречиво намекать, что его высокие нравственные принципы не позволят ему участвовать в незаконном побеге, если, конечно, его немного не подмаслят. Он излучал добродушие, и широкая улыбка сияла на его простецкой физиономии. Однако Джерард понял, что лучше выполнить просьбу возницы, и, стиснув зубы, полез в кошелек. Он не предусмотрел в своей графе «случайные расходы» взяток извозчикам, поэтому, естественно, когда он сел в карету, первые его слова, обращенные к Эмили, были не совсем похожи на речь пылкого влюбленного.
— Зачем, черт побери, надо было кричать прямо в ухо кучеру? — сердито спросил Джерард. — Я-то рассказал всем в конюшне, что ты моя сестра. Если ты намерена выбалтывать всем правду, у меня просто денег не останется, чтобы затыкать рты всем извозчикам, платить пошлины и все такое.
— О, прости! Не злись на меня! — умоляюще воскликнула девушка.
— Что ты? — стал он ее успокаивать. — Как я могу сердиться на тебя, моя дорогая, моя любимая Эмили! Я лишь сказал… Ты должна признать, что это было очень глупо с твоей стороны.
У нее задрожали губы.
— О…
— Нет-нет, я не то сказал! — поспешно поправился Джерард, обнимая ее за талию. — Ты просто моя маленькая глупышка. Но будь осторожнее, дорогая! Не говоря уж обо всем другом, если на всех станциях будет известно, что мы с тобой сбежали, нас могут легко выследить. А мы ведь не хотим этого, не так ли?
Разумеется, Эмили этого не хотела. Сама мысль о том, что за ними гонятся, привела ее в дрожь, и она уставилась на Джерарда широко открытыми глазами.
— Т-ты думаешь, м-мама погонится за мною? — дрожащим голоском спросила она.
— Боже милостивый! Я и не подумал! Это весьма вероятно. Только, мне кажется, она не сочтет нужным ухнуть такую сумму на четверку лошадей. Ты ведь сама говорила, что у твоего папы часто не хватает денег. Ты и не представляешь, Эмили, сколько стоит нанять четверку лошадей! Поверь мне, она наймет только пару.
— Но зато у бабушки очень много денег.
— Это не имеет значения. Если твоя мать не приедет в Бат к полудню, у нас будет в запасе несколько часов. Она нас никогда не поймает — даже если бы знала, по какой дороге мы поехали. Но она этого не знает. Я-то думал о Ротерхэме…
— О нет, Джерард! Нет!
Он ободряюще погладил Эмили по плечу.
— Не бойся! Даже если маркиз и поймает нас, я не позволю ему пугать тебя! — сурово произнес он. — Только хотелось бы, чтобы он нас все-таки не догнал. Потому что я, черт возьми, все-таки его воспитанник, а это ставит меня в весьма щекотливое положение. Но у нас нет причин полагать, что Ротерхэм явится в Бат сегодня. Да и в любом случае у меня есть прекрасный план, как сбить его со следа. Если он дьявольски умен, то проследует за нами до Уолверхэмптона. Но там он сдастся, потому что я знаю, как его обмануть. Эмили, мы расплатимся за карету, а сами пересядем в почтовый дилижанс. Уверяю тебя, он не догадается об этом, особенно если мы пару раз сменим дилижанс. Думаю, здесь нет почтовых экипажей, которые ехали бы прямо до Карлайла, где мы снова пересядем в карету.
— Но ведь в дилижансе очень неудобно ехать! — запротестовала Эмили.
К тому времени, когда они добрались до Бристоля и в первый раз сменили лошадей, Джерард все еще не смог убедить девушку, что утомительное путешествие в почтовом дилижансе может оказаться хорошим развлечением. Когда возница слез с козел, он не спускал с него глаз и все время занимал вымогателя разговором, чтобы тот ненароком не сболтнул сменяющему его форейтору, что он помогает сбежавшей парочке добраться до границы Англии. Тем временем конюхи постоялого двора, которых Джерард попросил подобрать для него пару лошадок порезвее, стали запрягать в его карету самых вялых и ленивых животных. При этом они, подмигнув новому форейтору, стали уверять молодого человека, что нашли для него первоклассных рысаков.
Спустя короткое время стало ясно, что это — самые первоклассные клячи. Джерард, опустив переднее окно, стал ругать извозчика. Тот выпрямился в седле, обернулся и начал с горячностью оправдываться. Эмили теребила Джерарда за рукав, умоляя его не ссориться с форейтором и вполне разумно доказывая, что так как им все равно не удастся сменить этих кляч до следующего постоялого двора, не стоит тратить драгоценное время на препирательство с ним. Джерард откинулся на сиденье, весь кипя от злости, а карета внезапно рванулась вперед так быстро, что пассажиры едва не слетели на пол.
Им не терпелось как можно скорее увеличить расстояние между собой и Батом, поэтому следующие девять миль, когда лошади еле плелись, были для обоих самыми мучительными. Эмили стала беспокоиться. Непонятно почему она вообразила, что погоня за ними уже началась. И всякий раз, когда требовательный гудок рожка извещал, что какой-то экипаж собирается обогнать их карету, она хватала Джерарда за руку и пронзительно вскрикивала. Но в Шип-Инн они заплатили побольше и получили более резвых и крепких лошадей, а к ним — молодого форейтора, который с таким энтузиазмом откликнулся на просьбу подбодрить своих лошадок, что карета сразу помчалась вперед, раскачиваясь и кренясь то на один, то на другой бок.
Джерарду пришлось попросить парня сбавить скорость. Он понял, что в значительной степени наверстал упущенное время, и принялся развеивать страхи Эмили и настраивать ее на мысль об их безоблачном будущем. Слегка затронув ближайшие год-два, Джерард стал красочно описывать то время, когда он станет заметной фигурой в администрации Ливерпуля, и, похоже, преуспел в этом. Во всяком случае, когда они подъехали к постоялому двору Кембридж-Инн, находившемуся в двадцати трех милях от Бристоля, Эмили на время забыла о своих страхах и принялась рассуждать о сравнительных достоинствах Грин-стрит и Гросвенор-сквер как возможных мест жительства набирающего вес молодого политика.
Через пару миль на заставе Черч-Энд произошло непредвиденное осложнение — их форейтор попытался обогнать кого-то, приняв его за новичка. Из возникшей перепалки Джерард вышел победителем, и это так ободрило его, что юноша почувствовал себя более уверенно и следующие четыре мили хвастливо пересказывал Эмили все случаи, когда «всякие наглецы, пытавшиеся его надуть», неизменно сами оказывались в луже.
Примерно в это же время Серена и мистер Горинг, стремительно проскакав галопом по бездорожью, оказались на узкой дороге, ведущей к деревне Дерсли и отходящей к тракту между Бристолем и Глостером.
— Ей-богу, леди Серена, вы скачете, словно дьявол! — прокричал с невольным восхищением мистер Горинг.
Подведя окончательный итог, Джерард пришел к выводу, что нужно продать часы. Бегство в Гретна-Грин, понял он с горечью, было роскошью, которую могли позволить себе только состоятельные люди, так как тот, кто проедет триста миль до англо-шотландской границы, должен еще и вернуться обратно. Это обстоятельство заставило молодого мистера Монксли задуматься еще об одной опасности — если в карманах у него будет пусто, как он сможет содержать жену в течение месяца, пока не получит деньги за следующий квартал? Единственный выход был в том, чтобы отправить Эмили домой к его матери. Но Джерард догадывался, что его матушка, хотя и была любящей родительницей, могла оказать не слишком горячий прием его тайной невесте. И если Ротерхэм настоит (из чувства мести) на том, чтобы он проучился в Кембридже еще год, Эмили должна будет оставаться в доме миссис Монксли, пока он не завершит учебу. А ведь ей это может не понравиться. Джерард подумал, не снять ли для Эмили апартаменты в Кембридже, и решил, что, если он будет придерживаться режима строжайшей экономии, такое вполне возможно.
Эти проблемы беспокоили Джерарда, однако все они касались будущего, о котором он предпочитал не думать. Сейчас же его больше мучил страх, что маркиз, обнаружив по прибытии в Бат, что мисс Лейлхэм исчезла, сможет догадаться, куда она направилась, и помчаться вдогонку. Джерард предупредил Эмили, чтобы она никому не рассказывала об их побеге, и надеялся, что сам не дал миссис Флур ни малейшего повода подозревать его в соучастии. Но если бабушка Эмили упомянет его имя маркизу, тот сразу поймет, что это не просто побег, а похищение. Что он тогда предпримет? Возможно, гордость не позволит Ротерхэму преследовать невесту, не желающую выходить за него замуж.
Джерард рисовал себе, как его кузен с презрением кривит рот и пожимает своими мощными плечами. Еще яснее он представлял себе разгневанное выражение лица маркиза. И когда мистер Монксли наконец уснул, во сне его преследовал стук копыт, раздававшийся все ближе и ближе, и мрачные горячечные видения, в которых он ощущал себя под дулом дуэльного пистолета. Он проснулся весь в поту, и ему потребовалось какое-то время, чтобы стряхнуть с себя ужасный сон и понять, что Ротерхэм — каковы бы ни были его намерения — не станет вызывать на поединок своего воспитанника. Но маркиз был еще и боксер, и Джерард вовсе не был уверен, что тот сочтет свое опекунство препятствием к тому, чтобы отомстить своему питомцу боксерским ударом. Из этих двух зол Джерард выбрал бы первое — быть застреленным.
Он ничуть не сомневался, что Ротерхэм рассердится на него. Но то, что его опекун (как и некоторые другие заинтересованные лица) имеет полное право сердиться, вряд ли приходило в голову юному Монксли. Конечно, как правило, всякое похищение осуждалось обществом, но в его случае только бесчувственный человек не смог бы понять чистоту помыслов похитителя. На самом-то деле это было не похищение, а спасение! Он ведь прибегнул к этому только как к последнему средству, после того как не смог убедить Эмили в необходимости проявить решительность.
Джерард поднялся засветло — нужно было многое сделать. От продажи часов он выручил крохи, и ему пришлось расстаться еще и со своим недорогим кармашком для часов и изящной булавкой для галстука. И даже после того как он пожертвовал этими вещами, денег не хватило на то, чтобы нанять четверку лошадей до границы. За каждую лошадь нужно было заплатить один шиллинг и два пенса за милю. Поэтому даже наем экипажа с парой лошадей на расстояние более трехсот миль мог бы опустошить его кошелек. Так же, как и миссис Флур, юноша понимал, что увозить невесту в чем-нибудь менее респектабельном, чем карета, запряженная четверкой, было бы нелепым убожеством, но что поделаешь? Потом ему пришло в голову, что можно расплатиться за карету на какой-нибудь станции вдоль дороги, а самим продолжить путешествие в почтовом экипаже или дилижансе, что не только сэкономит им большие деньги, но и собьет Ротерхэма со следа, если он погонится за ними.
Джерард заказал пароконный экипаж до Уолверхэмптона и уверовал в то, что сделал гениальный ход. Но его эйфория длилась недолго. Он прибыл на Квинс-сквер в желтой карете ровно без пяти минут десять на тот случай, если Эмили будет готова пораньше. Но в результате ему пришлось ходить взад-вперед на другом конце площади целых двадцать пять минут. Нетерпение и мрачные предчувствия одолевали юношу. Наконец Эмили вышла из дома с двумя картонками в руках. Вид у девушки был совершенно потерянный. Увидев Джерарда, она воскликнула, с трудом переводя дыхание:
— Прости меня! Я не могла убежать раньше, потому что Бетси все время входила и выходила из бабушкиной комнаты и наверняка увидела бы меня. Пожалуйста, не сердись. Я не виновата.
Лучше бы она не произносила этих слов. Возница, выплюнув изо рта соломинку, тут же стал весьма красноречиво намекать, что его высокие нравственные принципы не позволят ему участвовать в незаконном побеге, если, конечно, его немного не подмаслят. Он излучал добродушие, и широкая улыбка сияла на его простецкой физиономии. Однако Джерард понял, что лучше выполнить просьбу возницы, и, стиснув зубы, полез в кошелек. Он не предусмотрел в своей графе «случайные расходы» взяток извозчикам, поэтому, естественно, когда он сел в карету, первые его слова, обращенные к Эмили, были не совсем похожи на речь пылкого влюбленного.
— Зачем, черт побери, надо было кричать прямо в ухо кучеру? — сердито спросил Джерард. — Я-то рассказал всем в конюшне, что ты моя сестра. Если ты намерена выбалтывать всем правду, у меня просто денег не останется, чтобы затыкать рты всем извозчикам, платить пошлины и все такое.
— О, прости! Не злись на меня! — умоляюще воскликнула девушка.
— Что ты? — стал он ее успокаивать. — Как я могу сердиться на тебя, моя дорогая, моя любимая Эмили! Я лишь сказал… Ты должна признать, что это было очень глупо с твоей стороны.
У нее задрожали губы.
— О…
— Нет-нет, я не то сказал! — поспешно поправился Джерард, обнимая ее за талию. — Ты просто моя маленькая глупышка. Но будь осторожнее, дорогая! Не говоря уж обо всем другом, если на всех станциях будет известно, что мы с тобой сбежали, нас могут легко выследить. А мы ведь не хотим этого, не так ли?
Разумеется, Эмили этого не хотела. Сама мысль о том, что за ними гонятся, привела ее в дрожь, и она уставилась на Джерарда широко открытыми глазами.
— Т-ты думаешь, м-мама погонится за мною? — дрожащим голоском спросила она.
— Боже милостивый! Я и не подумал! Это весьма вероятно. Только, мне кажется, она не сочтет нужным ухнуть такую сумму на четверку лошадей. Ты ведь сама говорила, что у твоего папы часто не хватает денег. Ты и не представляешь, Эмили, сколько стоит нанять четверку лошадей! Поверь мне, она наймет только пару.
— Но зато у бабушки очень много денег.
— Это не имеет значения. Если твоя мать не приедет в Бат к полудню, у нас будет в запасе несколько часов. Она нас никогда не поймает — даже если бы знала, по какой дороге мы поехали. Но она этого не знает. Я-то думал о Ротерхэме…
— О нет, Джерард! Нет!
Он ободряюще погладил Эмили по плечу.
— Не бойся! Даже если маркиз и поймает нас, я не позволю ему пугать тебя! — сурово произнес он. — Только хотелось бы, чтобы он нас все-таки не догнал. Потому что я, черт возьми, все-таки его воспитанник, а это ставит меня в весьма щекотливое положение. Но у нас нет причин полагать, что Ротерхэм явится в Бат сегодня. Да и в любом случае у меня есть прекрасный план, как сбить его со следа. Если он дьявольски умен, то проследует за нами до Уолверхэмптона. Но там он сдастся, потому что я знаю, как его обмануть. Эмили, мы расплатимся за карету, а сами пересядем в почтовый дилижанс. Уверяю тебя, он не догадается об этом, особенно если мы пару раз сменим дилижанс. Думаю, здесь нет почтовых экипажей, которые ехали бы прямо до Карлайла, где мы снова пересядем в карету.
— Но ведь в дилижансе очень неудобно ехать! — запротестовала Эмили.
К тому времени, когда они добрались до Бристоля и в первый раз сменили лошадей, Джерард все еще не смог убедить девушку, что утомительное путешествие в почтовом дилижансе может оказаться хорошим развлечением. Когда возница слез с козел, он не спускал с него глаз и все время занимал вымогателя разговором, чтобы тот ненароком не сболтнул сменяющему его форейтору, что он помогает сбежавшей парочке добраться до границы Англии. Тем временем конюхи постоялого двора, которых Джерард попросил подобрать для него пару лошадок порезвее, стали запрягать в его карету самых вялых и ленивых животных. При этом они, подмигнув новому форейтору, стали уверять молодого человека, что нашли для него первоклассных рысаков.
Спустя короткое время стало ясно, что это — самые первоклассные клячи. Джерард, опустив переднее окно, стал ругать извозчика. Тот выпрямился в седле, обернулся и начал с горячностью оправдываться. Эмили теребила Джерарда за рукав, умоляя его не ссориться с форейтором и вполне разумно доказывая, что так как им все равно не удастся сменить этих кляч до следующего постоялого двора, не стоит тратить драгоценное время на препирательство с ним. Джерард откинулся на сиденье, весь кипя от злости, а карета внезапно рванулась вперед так быстро, что пассажиры едва не слетели на пол.
Им не терпелось как можно скорее увеличить расстояние между собой и Батом, поэтому следующие девять миль, когда лошади еле плелись, были для обоих самыми мучительными. Эмили стала беспокоиться. Непонятно почему она вообразила, что погоня за ними уже началась. И всякий раз, когда требовательный гудок рожка извещал, что какой-то экипаж собирается обогнать их карету, она хватала Джерарда за руку и пронзительно вскрикивала. Но в Шип-Инн они заплатили побольше и получили более резвых и крепких лошадей, а к ним — молодого форейтора, который с таким энтузиазмом откликнулся на просьбу подбодрить своих лошадок, что карета сразу помчалась вперед, раскачиваясь и кренясь то на один, то на другой бок.
Джерарду пришлось попросить парня сбавить скорость. Он понял, что в значительной степени наверстал упущенное время, и принялся развеивать страхи Эмили и настраивать ее на мысль об их безоблачном будущем. Слегка затронув ближайшие год-два, Джерард стал красочно описывать то время, когда он станет заметной фигурой в администрации Ливерпуля, и, похоже, преуспел в этом. Во всяком случае, когда они подъехали к постоялому двору Кембридж-Инн, находившемуся в двадцати трех милях от Бристоля, Эмили на время забыла о своих страхах и принялась рассуждать о сравнительных достоинствах Грин-стрит и Гросвенор-сквер как возможных мест жительства набирающего вес молодого политика.
Через пару миль на заставе Черч-Энд произошло непредвиденное осложнение — их форейтор попытался обогнать кого-то, приняв его за новичка. Из возникшей перепалки Джерард вышел победителем, и это так ободрило его, что юноша почувствовал себя более уверенно и следующие четыре мили хвастливо пересказывал Эмили все случаи, когда «всякие наглецы, пытавшиеся его надуть», неизменно сами оказывались в луже.
Примерно в это же время Серена и мистер Горинг, стремительно проскакав галопом по бездорожью, оказались на узкой дороге, ведущей к деревне Дерсли и отходящей к тракту между Бристолем и Глостером.
— Ей-богу, леди Серена, вы скачете, словно дьявол! — прокричал с невольным восхищением мистер Горинг.