Хлякин Олег. Девушка с голубыми глазами

   - Контрабанда.
   - Можно сказать и так. Оружие, изготовленное драконами, гораздо лучше ширпотреба кузнецов Ботсваны. Самым большим покупателем и заказчиком является все тот же князь Янос. Неизвестно, что у него на уме, но княже и владетель увеличивает свою дружину за счет наемников. Их у него человек шестьдесят плюс личная дружина, человек сорок.
   Кроме того, он может собрать не менее десяти тысяч крестьянского ополчения плюс все двадцать три рода должны ему повиноваться.
   - Должны или повинуются?
   - Должны. Но ополчение не собиралось со времен отца Яноса, Номасы. Это было семнадцать лет назад, когда Ботсвана затеяли войну с Тутси из-за Имширской долины. Войска Дамии вмешались в конфликт. Вначале они поддержали Тутси в их войне с Ботсваной, а затем, когда Тутси победили, внезапно напали на своих союзников и разгромили их. Пленные были угнаны в рабство на строительство пирамид.
   - Это я знаю.
   - Ага, это тебе рассказывали. Теперь о тебе. Ты учил диалект Бакота, не правда ли? - Я кивнул. - Мы нашли тебе легенду. Прошел слух, что месяц назад некий Осман повздорил со служителем Великого Змия, убил его и скрылся. Недавно прошла сплетня, что преступника и атеиста убили. Слухи сплетнями, но никто об этом Османе толком ничего не знает.
   Кроме того, что он молод и изгнанник. Это тот случай, которого мы с нетерпением ждали.
   - За неимением лучшего...
   - Лучшего не будет. Вряд ли все племя Ботсвана превышает сто тысяч душ. Население очень разбросано, и каждая собака тебя знает. Контакты с другими племенами также редки, и о всех пришельцах быстро становится известно. Янос набирает наемников в свою дружину, и ты к ним присоединишься.
   - Присоединишься? - Это безапелляционное заявление повергло меня в тихий ужас. Еще бы! Меня заочно приговорили к насильственной смерти, к жизни, полной лишений, опасностей, блох и нерегулярного питания. Я прекрасно представлял, из чего будет состоять моя никчемная жизнь. В мирное время первобытная казарма, где немытая солдатня спит вповалку на сене. Мясо и сухари с чесноком на завтрак, обед, полдник и ужин. Плюс сомнительное удовольствие таскать на себе два пуда железа, месить грязь на дорогах и под конец быть раздавленным в драке или зажаренным в собственном соку каким-нибудь плешивым драконом.
   Право защитника Отечества убивать, грабить и насиловать? Увольте, меня это не прельщает. Я простонал - и зачем наемники этому двуликому князю? Ему что, родственников не хватает? К тому же он всегда может нанять ватагу кемамбрийцев.
   - Не знаю, не знаю. Кемамбрийцы слушаются только своих начальников, плохо пахнут и не умеют сражаться строем. Строем, впрочем, здесь не умеет сражаться никто.
   - Строем? Каким еще строем?
   - Строй - это когда воины сражаются бок о бок ровными линиями, шеренгами как неразрывное целое.
   - А, припоминаю нечто подобное из земной истории.
   - Строй для здешних племен вдиковинку.
   Дружинники Яноса целыми днями отрабатывают тактику ходить и бить строем. Это новшество ввели пятеро наемников с моря. Один из них, Шейла, стал правой рукой князя.
   - Это имя мне знакомо.
   - Скоро ты с ним близко познакомишься.
   - Не хотелось бы спешить. Не думаю, что смогу сойти за местного уроженца. Мало знать язык и некоторые обычаи. Меня могут спросить, какую профессию я имел или знаю ли я того или иного аборигена. И еще, здесь все мужики охотники от рождения и умеют стрелять из лука, ставить силки, капканы и мышеловки. Каждый порядочный (и не очень) воин умеет такое, а я?
   - Спокойствие, только спокойствие. Мы строим расчет на привычке князя закрывать глаза на очевидное. Ботсвана в его лице отвергает мир и дружбу с чудовищами и ренегатами, но покупает товары, приносимые через посредников. К сожалению, наш маленький народец терпят только в Ботсване. И вряд ли деймос удастся пробраться в государство Голубой Звезды. Но чего не можем мы, сможешь ты.
   - Спасибо за доверие. Подробности, пожалуйста.
   - Ты придешь в город Яноса с нами, караваном маленького народца. Если что, ты заявишь, что тебя наняли эти уродцы для охраны. Предложишь свои услуги князю. Завербуешься. Прослужишь несколько месяцев. Ближе к дню весеннего равноденствия и летнего солнцестояния придет отряд из Дамии. Это будут жрецы, выбирающие закуску для своих богов.
   Они уведут дюжину избранных жертв с собой. С ними Янос пошлет свидетелей, сопровождающих. Задача свидетелей - удостовериться, что боги приняли жертвы. В противном случае племя будет платить неустойку еще через полгода.
   - Я должен стать свидетелем?
   - Столь высокой чести тебе не окажут. Но свидетели берут с собой охрану. В последние годы Янос посылал в Дамию только чужеземных наемников. Ты войдешь в их число, если не в этом году, то в следующем.
   - Осень. Личная дружина князя - люди семейные, у них хозяйство, дети, которых надо кормить и воспитывать. А у наемников - ни кола, ни двора, и никто их оплакивать не будет.
   - Я должен перейти на службу Дамии?
   - Не обязательно, хотя желательно. Главное - ты должен осмотреться и пронести с собой следящие устройства. Не беспокойся, это всего лишь насекомые.
   - Насекомые?
   - Да, следящие устройства замаскированы под всякую ползающую и летающую гадость. Драконы уже сбрасывали большое количество этой мелочи с воздуха. Вначале разведчики работали, но потом возникли проблемы со сбором информации. Местные жрецы начали работать в диапазоне их радиочастот и глушить их маломощные передатчики. На себе ты понесешь устройство, считывающее информацию. В столице Дамии ты пробудешь около недели. Этого хватит для разведки. Вопросы?
   - Юпи, у меня есть возражения, и их много. Мне не нравится, что меня посылают на задание с заведомым провалом. Ты признал, что мне не сойти за уроженца здешних мест, и строишь весь расчет на лояльности Яноса к драконам и его ненависти к жрецам. Если Князь терпит вас - это еще не значит, что он потерпит и меня, а не прикажет подвесить за ребро. Более того, ему нет нужды убивать меня самому. Стоит лишь намекнуть жрецам, кто я за птица, и отправить в командировку в Дамию. Это хороший способ снискать их расположение. Я бы на его месте так и сделал.
   Тут я запнулся и сглотнул слюну. Судя по тому, какой поспешной была моя подготовка, меня не слишком ценили. Либо дела у драконов были слишком плохи. Юпи спокойно выслушал мою тираду и продолжил:
   - Сергей, почему ты видишь все в дурном свете? Ты недооцениваешь свою силу и ловкость. Если ты провалишься в роли местного жителя, ты всегда сможешь скрыться в лесу и выйти из игры. Церцея - планета большая и необследованная. С твоей внешностью ты нигде не будешь вызывать подозрений.
   - Каких подозрений?
   - Что ты шпион империи.
   Этому парнише недоставало воображения. Меня могли убить просто так, за то, что я одинокий путник и свернул не на ту тропиночку. Размахивая мечом, я могу отбиться от двух-трех нападающих, но против десятка потребуется нечто более совершенное и неизвестное в тутошних краях. Я высказал свои соображениями подозрения Юпи. Тот выразился в том духе, что он не сторонник силовых решений конфликтов. Я не стал возражать дураку.
   Но Юпи был далеко не дурак. От него я услышал нижеследующее:
   - Сколько ты хочешь за свою работу?
   - О, я слышу речь не мальчика, а мужа.
   - Ответь мне на нормальном языке.
   - Сколько получаешь ты?
   - Стандартные условия контракта. Тысяча кредитов в месяц. Сто тысяч кредитов моей семье в случае увечья или заболевания. Плюс надел земли в будущей колонии.
   - Семьи у меня нет. Здесь нет. Сколько получает младший офицер?
   - Я и есть младший офицер. Тысяча кредитов в месяц. Да, ты, наверное, не знаешь, жалованье не зависит от условий работы. В космофлоте рискуют все.
   - Ага, но некоторые немножко больше других.
   - Похоже, тебе не говорили. Один кредит это тысяча бруиненов. В метрополии средний заработок колеблется от пятидесяти до ста бруиненов.
   - Объясняли ли мне? Я который раз торчу у вас в клетке то на Дархане, то здесь, но об Империи не знаю практически ничего.
   - Извини, но таков приказ. Тебе не доверяли. У командования не было оснований тебе верить.
   - Спасибо на добром слове. Умереть за них - пожалуйста, а за что умираешь - знать не полагается. Это заставляет меня думать, что существуют другие миры, заселенные Гомо Сапиенс, и эти миры не Дархан с Церцеей.
   - Ты прав, - процедил Юпи, - и довольно-таки умен для дикаря, - он тут же спохватился: - извини, я не хотел тебя обидеть.
   От его извинений мне легче не стало. Передо мной был тупик. Либо стать белой мышкой у какого-нибудь хвостатого светила науки, либо получить длинный поводок и бегать по лесу охотничьей собакой. Я выбрал собачью долю.
   Меня обмундировали, обвешали железом, дали рюкзак с вещичками, и с четырьмя гномами по безобразной дороге мы отправились в путь. Посты на дороге племени и территории Базы мои спутники предпочли обойти. Это вылилось в путешествие по оврагам, плутания по одному и тому же месту, в жидкое месиво болот и прочее в приятном комарином сопровождении. За недельку похода я пообтерся, притерпелся, оброс бородой и трудовыми мозолями. Потом стало легче - мы вышли на столбовую дорогу местной цивилизации.
   В тот же день я нажил себе четырех смертельных врагов и увидел Мари. Не знаю, что было большей глупостью. Обезоружить патруль, связать и доставить в его собственный штаб - я не мог нанести более страшного оскорбления. Это они были обязаны меня обезоружить, связать и привести в замок. Увы, избил и обезоружил их я, связал всех четверых, привязал спинами к связке копий, и мы пошагали. Ходить бочком можно, но бегать только вприпрыжку. Это были здоровенные мужики, по возрасту годные мне в отцы. Один из них матерился всю дорогу до замка, остальные шли молча со стиснутыми зубами и налитыми кровью глазами. Но я же не виноват, что меня натаскивали на тренажерах? Управлялась моя многоножка пинками.
   В конце концов, я не приглашал никого нападать на меня из-за того дуба. Или им показался подозрительным субъект, идущий в компании с гномами? А то, что они все четверо могли дать дуба, им не показалось? На их счастье я был при исполнении. Так или иначе, один из них зашел сзади со спины, другой спереди, мне в лоб. В вольном переводе это прозвучит так:
   - Стой!
   - Стою, ты кто?
   - Стража князя Яноса, чужак. Не двигайся!
   А я и не двигался, застыл на месте. Мои спутники бросились в кусты. Я остался фонарным столбом на дороге. Караульные приблизились. Острие меча уперлось мне в спину:
   - Отдай меч.
   Кабы я знал, что в кустиках сидело по своим делам еще двое, я бы не рыпался. Рефлексы.
   Произошло некое вращательное движение по часовой стрелке. Моя левая нога выбила меч из рук переднего стражника, а от удара правой полетел на землю и задний. Из кустов выскочило еще двое.
   Убивать дружинников вождя Ботсваны в мои планы не входило. Я немножечко попрыгал, и эти двое тоже попадали. Затем они стали подниматься по одному и бодаться, мечами и копьями. Я лягался, они падали.
   Наконец я отобрал у них все колющие и бреющие предметы. Потом было выкручивание и связывание конечностей. Потом мы потужились, встали и пошли.
   Я не сомневался, что над нашей компанией будут посмеиваться, когда мы придем в замок.
   Первый смех раздался, когда мы переходили вброд ручей. На лугу стайка девушек собирала цветы. При нашем появлении они бросили это занятие и начали нас разглядывать. И тут я увидел ее, Мари. Когда я вспоминаю ее, то зову ласково по-русски - Марьюшка, радость моя, золотые косы. В первый момент я видел только ее лицо, голубые глазки, небольшой ротик, вздернутый носик и круглые розовые щечки. Среди своих щебечущих и кричащих подруг, окруживших нас, она была единственной, кто оставалась серьезной и взволнованной. Я пытался на нее не пялиться и смотрел на своих пленников, но всю дорогу до ворот города чувствовал на себе этот осуждающий взгляд строгих и прекрасных глаз. Она была невысока.
   Платье простого покроя, щедро расшитое жемчугом не скрывало небольшие, но полные груди и красивые очертания бедер. Мой рот наполнился слюной. Мне не терпелось познакомиться с ней поближе, но обстановка была не та. Я дефилировал к месту суда и узилища.
   Так как я косил все время в сторону красной дивчины, то свел глаза вместе лишь когда меня начали окружать мужики с дубьем. Я понял, что сейчас будут бить супостата, и бить весьма больно. Дабы избежать эксцессов и не вводить в соблазн намять мне бока этих почтеннейших граждан, я остановился, бросил на землю ворох оружия караульных и поднял руки.
   - Эй, почтенные, у меня есть дело к князю Яносу, - возгласил я как алчущий манны небесной в аравийской (ливийской, моисейской) пустыне.
   Человек шесть почтенных, вооруженных пиломатериалом, приблизились к моей персоне, оттаскивая назад зевак за косы и воротники. Я медленно озирался. Некоторые граждане, неосведомленные, с кем имеют дело, поплевывали на руки. Дело пахло керосином.
   Один из связанных бойцов поднял косматую голову и гаркнул кое-что непереводимое. Зубы у бедняги недавно выпали, но его поняли и одна сердобольная душа начала его развязывать.
   Страдальцев окружила толпа, в воздухе зазвенел бабий визг и грубая брань. Мужик с рыжей бородой и насупленными бровями деловито потребовал от меня:
   - Давай меч, - я подчинился. Когда я вынул и отдал ему табельное холодное оружие, мне на голову упал пыльный мешок. Руки мне вывернули и начали обыскивать. Повалили на землю и стали бить ногами. Затем меня переместили в вертикальное положение и с мешком на голове под одобрительные крики, вопли и возгласы туземцев потащили по земной поверхности, нежно поддерживая за руки.
   Мешок предполагал самые приятные ситуации.
   Усечение буйной головушки терского казака, удушение пеньковой веревкой, погружение в холодную жидкость аш два о, декапитация. Я жестоко заблуждался.
   Ботсвана - это вам не Южные Штаты с их законом Линча. Лекс дура лекс. В этой стране царил Закон и Порядок. Никто не мог быть просто так повешен за ноги, расстрелян или четвертован.
   Я предстал перед грозными очами ( очи, скорее, были недовольными) ммм, главы местной администрации. Видите ли, я, как истинный патриот Земли Русской и читатель Слова о Полку Игореве, Плача Ярославны, Царевны Несмеяны и летописца Нестора, понавтыкал обращение "князь", хотя вполне бы подошло вождь, конунг, шейх, король, патрон, босс, главарь местного значения или конунг. В общем и целом и недели мом (дробном) Янус одноликий и солнцеподобный был данным представителем наследственного правления и командовал постольку, поскольку ему позволяло Общее собрание народности и еще 22 наиболее влиятельных рода. Власти меньше, чем у Президента. Янос был достаточно силен и могуч, чтобы осуществлять полицейские функции в окрестностях Яшмы без Кашмира и собирать капусту, морковку, пшеницу, мед и другие продукты питания с соплеменников. В личном подсобном хозяйстве у него водилось голов двадцать рабов, и я имел все шансы пополнить ряды тружеников рабовладельческого способа хозяйствования.
   С меня стянули мешок, ботинки, и я начал приходить в себя после теплого и дружеского приема. Мой рыжебородый опекун держался за меня крепко-накрепко. Боялся, что я растаю в воздухе, что ли? Мы стояли у высокого деревянного крыльца, а вокруг нас на широком подворье галдела возбужденная толпа. Ближе ко мне стояли плененные мной и пленившие меня (своею красотою:
   пыльным мешком из-за угла). Далее неровными рядами выстроились многочисленные свидетели, очевидцы и эксперты по ДТП. Вид у них был недружелюбный, а взоры и взгляды, кидаемые и бросаемые, и подкидываемые в мою сторону, недобрыми. В голове у меня шумело, глаза слезились после мешка и яркого света, синяки и царапины саднили. Я зажмурился. Тычок обуха в подбородок заставил меня вскинуть голову, поднять вежды, и я узрел Большого Начальника. На нем были роскошные и чистые белые штаны и рубаха, поверх рубахи была надета телогрейка, если на свете бывают телогрейки, расшитые жемчугом. На голове красовалась высокая красная шапка.
   Красная Шапочка подошел к перилам, оперся на вытянутые руки. Толпа поклонилась в пояс. Меня ударили по ногам, и я упал на колени. Та же дружеская длань ( в переводе с английского - рука)
   пригнула мою голову к земле. Краем глаза я видел, что все распрямились. Я пребывал в той же почтительной позе.
   Князь стал вершить суд. Для начала он поприветствовал собравшихся и, не произнося предвыборной речи, спросил суть дела. Четверка пострадавших бойцов была вытолкнута вперед.
   Узнав, что это был наряд по столовой, дежуривший на дороге, Янос нахмурился и послал слугу за каким-то Бурмой. Этот Бурма явился тут же сам и объявил благородному собранию и лично президенту, что люди на пост уже посланы. После сего Янос выслушал жалобы якобы побитых стражников. Его загорелое лицо начало приобретать багровый оттенок. Меня подняли с колен. Янос перевел взгляд с проштрафившихся на диверсанта. Бить себя кулаком в грудь и рвать тельняшку я не мог, но и вставить мне кляп в рот мои пленители забыли. Я завопил, что я сирый и убогий странник, что меня хотели зарезать, что я никого не убивал и что они бяки и напали первыми.
   Те заорали, что я чужеземец и показался им подозрительным, что я импортный колдун и отобрал у них оружие простым мановением руки. Я возражал в том духе, что я солдат, а не колдун, и что если у них руки не тем концом вставлены, то я к этому отношения не имею. Засим я внес на обсуждение - развязать мне руки и устроить поединок. Те заорали, что я слишком опасен и подлежу умерщвлению неразвязанным. Князь приказал им умолкнуть и поинтересовался версией у моего рыжебородого друга. Тот кратко и лаконично изложил суть дела. На лице князя появилось выражение интереса ко мне.
   - Ты хто такой?
   - Я Осман из рода Клыка (переднего резца)
   Дракона. Я был подданным Великого Зеленого Змия.
   - Почему был?
   - Потому что был вынужден покинуть сторону родную и теперь ищу службы у тебя, великий и могучий. Я слышал, тебе нужны храбрые воины. Я хороший воин, испытай меня, о могучий и сильнорукий.
   - Ты взаправду сражался с четырьмя стражниками и обезоружил их?
   - Да. Если бы я хотел предать их смерти, то сделал бы это.
   - Хвастунишка.
   - Нет.
   Князь обратился к моим недавним противникам:
   - Будем драться еще раз при всех?
   Те стояли, потупив головы, и переглядывались.
   Вокруг волновалась толпа болельщиков, люди в доспехах протискивались поближе к крыльцу.
   Послышались возгласы:
   - Как нам драться с ним? По одному? По двое, по четверо?
   - Что скажешь, пришелец? Как ты хочешь драться?
   - Я предпочитаю один на один.
   Янос усмехнулся. Из толпы раздался крик:
   - Пусть попробует.
   Его поддержали:
   - Давай потеху, князь!
   - А ты знаешь, что такое чужак?
   - Нет.
   - Ты должен показать свое ратное искусство без пролития крови.
   - Отлично. Нет проблем.
   - Развяжите бойцу руки.
   Толпа начала расходиться, образуя круг.
   Несколько человек пробились к князю и начали с жаром ему что-то доказывать. Мне развязали руки, спросили:
   - Копье брать будешь?
   - Нет.
   - Дротики, топор, стрелы?
   - Нет, а щит возьму.
   - Держи.
   - Держу.
   - Не похож ты на Бакота.
   - Почему?
   - Шлем у тебя колдовской работы.
   - Так то шлем, а то я.
   - Не верю я тебе, - молвил напоследок снаряжавший меня оруженосец.
   "Правильно делаешь, - подумал я, - только кричать об этом не следует".
   Народ расступился. Напротив меня выставили рослого, на голову выше меня, парня. Вскрытие показало, что голова была курчавой. В начале боя ее прикрывал шлем с прорезями для глаз. Я чертыхнулся. Не могли шлем ему совсем глухим сделать, что ли? Арбитр гаркнул:
   - Готовы? Тогда пошли.
   Мы начали сближаться, осторожно двигаясь по кругу друг против друга. Круг почти описан нами, когда с воплем, перекрывшим подбадривающие возгласы толпы, детинушка прыгнул на меня, нанося удар сверху по голове. Я закрылся щитом, присел на левую ногу, принял тяжесть удара на щит и дал подножку моему противнику. Тот свалился на землю и поднял щит для отражения удара. Я возвратился в прежнюю позу. Мой противник с трудом поднялся под насмешки толпы. Я узнал, что его зовут Арсаном и что он так высок, что ноги до земли не достают.
   Падение не остудило эту горячую голову. Он вновь пошел на меня, широко расставив ноги и выставив щит вперед. Я парировал выпад и ударил в щит ногой. Щит треснул. Прихрамывая, я вновь отступил.
   Арсан попятился тоже, требуя новый щит. Еще он громко требовал вырвать мне некоторые части моего тела. Я хранил гордое молчание и чертыхался про себя. Нога была как деревянная и болела.
   Мучения мои на Арсане не кончились. Нашлось еще несколько молодых и необъезженных, горящих желанием вломить мне за то, что я такой здоровый, доски ломаю. Среди этих жеребцов произошла потасовочка, и на цирковую арену выскочило сразу двое. Настроение мое окончательно испортилось.
   Меня не готовили к продолжительным поединкам, а тем более к позиционным боям. С противником надо кончать в один-два удара любыми средствами. У меня были ограничения на средства.
   Итак, эти два орла коршунами налетели на одного больного и немощного человека. С двух сторон. Я едва не окосел, парируя их удары мечом и щитом. В порыве отчаяния я нанес прямой удар в щит левого из противников. Выдернул меч из его руки и щит. За это кровопускание его сотоварищ огрел меня по плечу, но броня, слава Аллаху, выдержала. С диким воплем я повернулся к обидчику. Не знаю, что было написано у меня на лице, но тот попятился. Толпа взорвалась криками "первая кровь, первая кровь". Я медлил, не зная, продолжать ли потеху дальше. Посмотрел в сторону князя. Казнит или посадит на цепь? То, что я получу место служащего в здешней конторе, казалось маловероятным. Шум стих, и в наступившей тишине я услышал голос моего судьи-прокурора:
   - Подойди сюда, Воин, - после чего их Величество скрылось в доме.
   Воин проследовал в дом. А, может, замок. В любом случае обиталище великого князя находилось не в средневековой Европе. Дворец. Да, это слово подойдет лучше. Дворец того типа, что был у Одиссея на Итаке. Крытый тесом сарай (если рассуждать в дурном настроении). Шедевр деревянного зодчества (если рассуждать в хорошем).
   Вождь ботсванского народа жил в городе, окруженном стенами, но его жилище почему-то не было отделено от хижин подданных валами, донжонами, башнями и колючей проволокой. Что вы хотите? Дикари. Итак, меня препроводили во дворец.
   Затрудняюсь определить его архитектурный стиль, но строение многократно достраивалось и перестраивалось.
   Главный ход вел в трапезную на сто персон.
   Дубовые скамьи, столы, факелы на стенах, в начале стола возвышение для хозяина.
   - Сними оружие, - распорядился мой рыжебородый опекун. Я послушался дядю и снял игрушки. Меня подтолкнули по направлению к помосту: "Иди".
   Я пошел. Князь, ожидая меня, уселся на какое-то жесткое деревянное кресло с высокой спинкой. Для трона было маловато каменьев и золота. Вокруг него стояло шесть немолодых мужчин без доспехов и при мечах. Я снял головной убор и поклонился:
   - Я к вашим услугам, государь.
   - Повтори еще раз свою историю. Расскажи, кто ты такой и с чем пришел.
   Набрав полную грудь воздуха, я начал врать. Меня выслушали, не задавая вопросов. Когда я смолк, спросили:
   - Осман - твое настоящее имя?
   Выдержав паузу и изобразив на лице душевное смятение, я вымолвил:
   - Мое настоящее имя Асман.
   - Приговоренный к казни, - интонация была утвердительной.
   - Да, - выдавил из себя беглый преступник.
   Лица моих судей были беспристрастны:
   - Ты свободен. Жди, пока тебя позовут.
   Меня вывели во двор. Там нашлось местечко спрятаться от солнца, и я расположился под этим навесом. За спиной у меня присел мой рыжебородый, поодаль вокруг нас в живописных позах расположилось еще человек пять-шесть. Некоторые с озабоченным видом проверяли остроту табельного оружия, другие просто держали руки на эфесе, третьи прямо-таки бесцеремонно меня разглядывали. Еще десять-пятнадцать хлопцев слонялись, бездельники, по двору. Толпа зевак рассосалась. По двору сновали женщины с кувшинами, ведрами и корзинами. Дети младшего и среднего дошкольного возраста собрались вокруг меня. Девчонки шушукались и прыскали в кулачок, пацанята пихались локтями и спорили, тыкая время от времени пальцем в предметы воинской экипировки. Я ждал. Казнить меня вроде бы не собирались, но прогнать взашей могли. Днем раньше я бы только порадовался такому шансу возвратиться к коммунальным благам цивилизации.
   Но в тот момент я не мог вернуться, не повидав Е?, такую близкую и желанную, с поступью и осанкой королевы. Все перипетии этого дня, весь риск быть убитым или казненным не могли заставить меня забыть мою голубоглазку. Не рискуя наводить справки о ней, я сидел и нервничал. Мой надсмотрщик истолковал все по-своему: