Хлякин Олег. Девушка с голубыми глазами

   - Не дергайся, правитель строг, но справедлив.
   Я перестал дергаться и глубоко вздохнул.
   Реплика опустила меня с небес на землю. Следовало подумать, как унести ноги, голову и прочее в случае чего. В голову ничего не лезло. Раз вся эта толпа дежурила здесь на всякий пожарный, значит, исход дела был неясен. Я поджал под себя ноги и расслабился. Сзади засопел мой ангел-хранитель - он также сменил позу. Не люблю, когда мне дышат в спину. Возникает зуд заехать локтем в живот или куда пониже.
   Сидели мы так, сидели, и вот прибегает безусый юнец и просит меня к князю.
   Приговор был оправдательным. Князь объявил, что принимает меня в дружину новичком с испытательным сроком в год. Я поклялся в верности моему новому хозяину. Князь обещал заплатить пени обиженным мной. Все случилось быстро и просто. Я оказался в армии, миновав медкомиссию.
   Мои охранники начали поздравлять меня, жать руки и больно хлопать по плечу. Я улыбался и знакомился с собратьями по оружию. Мне показали угол, куда я положил свой узел, и дали увольнительную до утра. Я отправился осматривать город. Городом это назвать было трудно. Так, большая деревня в тысячу дворов. Дома были рубленые, крытые где тесом, где соломой. Черепица попадалась редко. Огороды и часть домов находились за стеной. На одной из дальних полян находилось капище Богов Небесного Огня, Ветра, Воды, Дождя, Темных Вод и прочих архангелов рангом помельче. Военный департамент находился в введении Бога Небесного Огня. Это я точно помню.
   Что рассказать о Ботсване? Лес со множеством полян. На полянах выращивают злак, который не пшеница, не рожь, не овес, но близок к ним. Лично я с ним сталкивался в мучном и хлебном виде.
   Животные, дикие и домашние, частью земные, а частью ни на что не похожие. Я с ними разбирался просто. Раз крякает, плавает и летает - это утка, дает молоко - корова. Все прочее несущественно.
   На следующий день по прибытию Ганза, мой рыжебородый друг, разбудил меня пинком. Пришлось встать и порычать немного. Это было утром. Нас было человек тридцать в том сарае. Мы похлебали варево из крупы и мяса, взяли с собой хлеба, обвешались железом и отправились заниматься. Это был коронный номер старика Яноса - создать дружину, умеющую драться в строю. Идея, правда, была не его, а некоего Шейлы. Сутулый Шейла и его товарищи Мурлин Мурло, Малфей, Шалфей и Мустафа были как раз теми, кого проклинали все сто человек личной охраны. Эти пятеро наемников принесли с собой умение драться плечом к плечу и заразили этой идеей князя.
   Занятия шли с утра до вечера каждый день.
   Командовал и натаскивал Шейла. Жаловаться не приходилось. В одном строю с нами ходил Сам и его родственники. Из разношерстной дружины явно намеревались сделать единое целое. Так пробежало мимо три месяца. Я пребывал в звании рядового и ломал голову, как в моем положении можно выслужиться. Топтать двадцать лет все тот же плац и погибнуть в бою за чужие интересы мне вовсе не улыбалось. Мои сердечные дела также не продвигались. Я узнал от Ганзы, союза шестидесяти торговых городов средневековья, тьфу, о чем это я?
   Я узнал от Ганзы, что девушку моей мечты зовут Мари и что она племянница Яноса. Ганза по-дружески посоветовал к ней не соваться, если я не хочу потерять свои cojones. Я впал в уныние. Не то, чтобы я потерял сон и аппетит как истинный и книжный влюбленный, но положение было незавидным. Вместо того, как сказочный принц, завоевать руку и сердце царевны, взять в приданое полцарства и заселить его гномами, я только смотрел на нее издали, облизывался на такой лакомый кусочек сыра и клацал зубами. Виноград был явно не про меня. Оставалось терпеть и ждать.
   Весь этот год я только и делал, что терпел и ждал.
   Юпи также не навещал своего знакомого. То ли сказать ему было нечего, то ли он боялся меня скомпрометировать. С Базой я поддерживал связь по радио. Это было довольно трудно. За мной легко и ненавязчиво доглядывали мои собутыльники.
   Лето разгоралось. Становилось все жарче и жарче. Заниматься в доспехах становилось все хуже и хуже. Но пытки каленым железом продолжались.
   А потом все кончилось. Занятия были прерваны, половина отряда была срочно послана на защиту границы с лагерем Дракона. Я остался в городе.
   Причина каникул была политическая: прибывала делегация дамийцев. Прибежал гонец с донесением, что отряд жрецов с охраной прибыл в Тегусигальцу.
   Групповые занятия были прерваны. Нам был отдан приказ заниматься поодиночке и в парах. Я поинтересовался у парней, чего ради за три дня инспекции жрецов мы приняли такие меры предосторожности. Торин, мой напарник, оглядываясь на небо, доверительно сообщил, что жрецы умеют обращаться в птиц и летать по небу.
   Правда, недалеко. Поэтому Янос и не хочет показывать им, что мы занимаемся чем-то недозволенным.
   - А чем необычным мы занимаемся?
   Торин посмотрел на меня так, что стало ясно - я болван Бакота и ничего больше. Потом он сообщил, что отряд воинов, сражающихся строем, это вещь. И что один воин в строю стоит десятка стражников без строя. Я выразил сомнение и узнал, что слишком глуп, чтобы понимать такие тонкие материи.
   - Почему? - спросил я.
   - Видишь ли... - на лицо Торина легли морщины.
   Мыслительный процесс причинял ему неудобства.
   - Военная тайна, - подсказал я. - Да, - подтвердил я.
   - Да, - с облегчением подтвердил Торин, мой напарник.
   Наступил день печали. К богу Небесного Огня прибыли его жрецы из Дамии, три человека в серых до пят балахонах с украшениями в виде золотых солнц на груди. Жрецов сопровождало три десятка солдат конвоя. Янос приготовил жертвы - двенадцать молодых юношей и девушек сидели понуро на скамьях во дворе. Дружинники в воротах не подпускали к ним безутешных родственников, проклинающих Дамию и Яноса, вместе взятых. Все эти люди были из дальних, не местных родов. Янос заблаговременно разослал своих солдат по местечкам, чтобы ему привели молодежь для ежегодной жертвы. Какими сценами это сопровождалось, вы можете себе представить.
   Яносу поневоле пришлось набирать наемников в свою дружину. Немного найдется желающих отбирать детей у родителей. Выбор у Яноса был незавидный - отдать двенадцать человек на заклание или отказаться и обречь племя на войну и резню.
   Небогатый выбор.
   Первый день своего официального визита дамийцы провели на капище. При большом стечении народа они принесли в жертву черного барана и долго химичили над треножником. Не знаю, чем черные бараны отличаются от всех прочих, но когда от треножника повалил густой черный дым, меня мороз по коже продрал.
   На следующий день священнослужители пошли осматривать жертвы. Они выстроили обреченных в шеренгу и начали досмотр. Старший из них, высокий тип с бритой головой и бровями, подходил к каждому, ощупывал горло, нажимал какие-то точки на животе и груди, поворачивал человека спиной, проводил вдоль тела руками, не прикасаясь к нему.
   Делал он это медленно и сосредоточенно. Я смотрел на него во все глаза. Был он уже не молод, имел большой живот. Лицо у него было малоприятное:
   крючковатый нос, морщины, поджатые губы. Он прошелся вдоль строя, забраковал одну из девчонок и выставил ее из шеренги. Посмотрел на старика Улуса, ответственного за жертвы. Улус посмотрел на жреца и объявил девчонке: "Уходи, ты свободна". Та продолжала стоять как вкопанная с ничего не выражающим лицом. Глаза у нее были тусклыми. Улус обернулся и сделал знак Борину, одному из воинов моего десятка. Тот увел девчонку. Осталось одиннадцать человек. Улус и жрецы пошли во дворец. Пробыли они там довольно долго.
   Я опешил, увидев, что они возвращаются и ведут впереди себя Мари! У меня сердце оборвалось. Руки с силой сжали древко копья. Мари заняла место в ряду жертв. Мне было дурно. Судя по выражениям лиц моих сослуживцев, такого не ожидал никто.
   Оставалось лишь дивиться власти Дамии здесь, в Ботсване. Янос отдал свою родственницу без сопротивления, по приказу этого лысого!
   Рассудком я понимал его, но сердце мое было в отчаянии. Я обещал себе освободить Мари, не считаясь с заданием и моими обязательствами перед кем бы то ни было. Передо мной стояла моя любимая, моя возлюбленная, моя единственная, и я не мог ничем ей помочь. Убить этого людоеда? Его место занял бы другой, и число жертв было бы удвоено. О, Мари, Мари! Откуда на этой богом забытой планете девушка с таким именем? Почему я не встретил тебя раньше, в другом мире и другим человеком? Она была гордой и стояла выпрямившись, гордо подняв голову. Я понимал ее. Умереть молодой под ножом мясника. На нее было больно смотреть, и я опустил глаза. Мне было стыдно и горько, и обидно. Я всегда был трусом и мирным человеком, но тут меня задело.
   Жертвы были отобраны. Подошли солдаты-дамийцы и окружили их плотным кольцом. Второе плотное кольцо образовали мы, солдаты Яноса. Печальная процессия двинулась под крики и плач родственников, которых мы отталкивали древками копий. Пленники были отконвоированы в капище. Там к двадцати солдатам присоединилось еще столько же. Дамийцы должны были переночевать в храме, а утром выступить в путь.
   Меня сменили, и я побежал в город. Останавливая всех встречных и поперечных, я тряс их и спрашивал, где Князь. После долгих блужданий по дворцу я очутился наконец возле нужной двери и постучал.
   - Кто там? Пошел к черту.
   - Разрешите войти , - прокричал я и вошел.
   - Куда прешь? - Князь сидел в одиночестве за столом, на котором красовался жбан с крепким пивом. Янос уже успел нагрузиться и смотрел на меня осоловело. - Ну? - сказал он и икнул. Я поклонился и начал:
   - О, Великий князь, дозвольте смиренному служителю вашему идти вместе со свидетелями в Дамию.
   - Чего? Ты? - на лице его появилась гримаса брезгливости, - А, иди, разрешаю. Пшел вон, - он махнул рукой в нужном направлении. Я низко поклонился владыке и вышел. Позднее, на досуге, я раздумывал над этим жестом. "Убирайся прочь, шпион проклятый, видеть тебя не хочу", - так я перевел его внутренний монолог.
   Не мытьем, так катаньем князево "добро" я получил, разыскал Улуса и объявил ему, что князь разрешил мне войти в его охрану. Тот смерил меня взглядом с головы до пят и бросил:
   - Ладно. Ночевать будешь у капища, - и отвернулся.
   Ночь я провел у костра, на пороге сарая, в котором жили обычно мальчики при храме и куда разместили жрецов с жертвами. Мои сборы были недолгими. Доспехи были на мне, в котомке лежали вещи и сверток с разведоборудованием. Я попрощался с товарищами и пошел к месту ночлега.
   Отряд выступал на рассвете.
   Я плохо помню две следующие недели. Я куда-то шел со всеми, что-то жевал, что-то говорил, что-то делал. Улус был старым свидетелем, видавшим виды.
   Он официально приказал мне не приближаться к жертвам. Наверное, вид у меня был соответствующий, потому что он добавил одобряюще:
   - Осма, ты воин и веди себя как воин. Женщина не должна занимать в сердце мужчины слишком много места. Смотри мне, не опозорь имя вождя, которому служишь.
   Я мог лишь отупело смотреть на него и молчать.
   Улус не удовольствовался душеспасительными речами. Двое моих сотоварищей, Азбек и Арсан, мягко и ненавязчиво доглядывали за мной всю дорогу. Они не могли помешать мне смотреть на нее, мою милую Мари. В голове моей кружились мысли, идеи. Я отбрасывал их одну за другой как глупые и бессмысленные. Шансов спасти Мари и уцелеть не было. Обратиться к драконам за помощью? Я сделал это в первый же день путешествия, послав запрос через передатчик шлема. Предложение заключалось в том, что можно было бы спасти Мари , дабы снискать расположение ее дяди. Через сутки я получил отказ. Командование выражало сомнение в своевременности такого решения и подтверждало прежний свой приказ: проникновение, просачивание в Дамию и сбор информации. Я взвыл и прорычал в передатчик шлема:
   - Я люблю ее, сволочь ты желтоглазая, я люблю ее.
   Она дороже мне всяких заданий и указаний. Ты понял?
   Радио заглохло, обдумывая информацию. Потом вместо незнакомого мне голоса компьютера заговорила Нини:
   - Сережа, дорогой, я, мы понимаем твои чувства, но поверь, это рискованно и может оказаться бесполезным. Да, можно спровоцировать конфликт между Ботсваной и Дамией и предложить племени нашу помощь. Но флоту очень нужна информация о Дамии, иначе мы не сможем победить. Поверь, мы переживаем за тебя, но ничем не можем помочь.
   Потерпи, миленький, потерпи. У тебя еще будут другие девушки, Сереженька. Сходи в Дамию и сразу возвращайся.
   - Будь мужчиной, - встрял в монолог Юпи, - будь мужчиной.
   В раздражении я выключил тумблер, отшвырнул каску, сжал голову руками. Хотелось выть на луну.
   Да на какую из трех выть? Будь прокляты эти людоеды! Будь проклят Янос! Будь проклята Ока!
   Меня предали, и я мог рассчитывать только на себя, на свои силы.
   Стисни зубы и молчи. Какой там лозунг у Иностранного Легиона? Va ou creve? Шагай или сдохни?
   Шагай или сдохни.
   Дамия. Это настоящее государство с мощеными дорогами, указательными столбами, ремесленными городами, скрытыми налогами, таможнями и фискалами. В Хутмос, ближайший для Ботсваны крупный город, вела довольно приличная даже по нашим меркам дорога, широкая и мощенная желтым кирпичом. Из транспорта наличествовали телеги, запряженные быками. Лошади, верблюды, рикши и прочие верховые копытные отсутствовали.
   Хутмос был расположен на берегах реки Суомь в долине, окруженной невысокими, до километра, горами. Сразу над городом было небольшое нагорье.
   Там стоят четыре пирамиды, ориентированные строго по краям света. Пирамидки напоминают мне пирамиды майя (а может, ацтеков - плохо разбираюсь), такие же многоступенчатые и с храмом на плоской вершине. Множество небольших храмов расположено на всех маломальских серьезных возвышенностях страны. Все это архитектурное наследие Хамурапи (а может, Тутанхамона)
   составляет более чем боеспособную систему ПВО.
   Никто толком не знает, сколько народу живет в Хутмосе. Эксперты Империи оценивали его население в сто тысяч. Если так, то горожан было не меньше, чем всех ботсванцев.
   Рассказать вам подробно о городе не могу - я там не был. Когда мы пересекли границу Дамии, мой котелок меня весьма и весьма обрадовал:
   - Сергей, передатчик в твоем шлеме имеет множество функций и возможностей. Среди прочего он может прослушивать разговоры людей на расстоянии. Из содержания одного из разговоров нам стало известно, что Ней и Улус сошлись в подозрениях, что ты шпион, и шпион драконов. Ты будешь схвачен в Тахо, уже на территории Дамии.
   Там есть небольшой гарнизон. Ней знает о твоей репутации страшного бойца и не хочет рисковать жизнью своих воинов. Считается, что ты проявишь благоразумие и сдашься, когда на тебя наведут сотню копий. Постарайся исчезнуть, отделиться от отряда до Тахо. В одиночку ты проберешься как можно глубже вглубь территории Дамии, выпустишь разведчиков в вершины какой-нибудь возвышенности и возвратишься. Вопросы есть?
   - Вопросов нет. Я все понял.
   Я отступился. Выбора не было. Я надел на голову шлем и продолжил собирать хворост для костра. У меня не было оснований не верить начальству. Мой шлем зачастую начинал разговаривать самостоятельно именно в те моменты, когда рядом со мной никого не было. Трус? Да. Я любил Мари, но разделить с ней ее судьбу не хотел. Я отступился.
   Следующая наша остановка была в деревеньке, уже подвластной Дамии. Наш караван разместили в местном отеле. Это был большой дом со множеством просторных комнат, заставленных столами и лавками. Из каждой комнаты был свой выход наружу.
   Жертвы были размещены отдельно. Улус со своими солдатами отдельно. Мы поужинали и улеглись спать тут же на лавках, не раздеваясь. Среди ночи я встал, взял меч, пояс, мешок и шлем. Вышел наружу.
   Вдоль дверей прохаживался часовой. Я метнул нож.
   Часовой упал. Я обнажил меч, достал второй нож и направился к выходу с постоялого двора. У ворот меня окликнул грозный голос. Я метнул нож.
   Послышался удар ножа о щит. Сверкнуло в темноте лезвие. Воины Дамии вооружены хуже варваров:
   жесткие панцири, шлем без забрала, мечи и копья - второсортный товар. Победа дамийцев всегда достигалась за счет мастерства ее жрецов. Как рассказывали бывалые воины, дамийцы могли силой взгляда вызвать у противника панику, убивать и сжигать воинов. Задача обычной пехоты сводилась к преследованию убегающего противника.
   Соответственно должного внимания к подготовке солдат не уделялось. Думаю, те двое сожалеют о пробелах в своем образовании. Кажется, я отсек одному из них руку, а второго сбил с ног и пронзил мечом. Шум стычки поднял всех на ноги, так что я вытащил меч из туловища этого бедолаги и припустил по улице. Было темно, и я забежал в тупик. Впереди была глухая стена, а сзади меня догоняли несколько олухов с копьями и факелами.
   Со стороны они напоминали вратарей, но у них были копья. Я разогнался и, не останавливаясь, отбил блоком руки одно копье, второе, ударами ног разбросал преследователей и пустился бежать к воротам. Калитку перемахнул с разбегу и направился к ближайшей горушке. Не думаю, чтобы у кого-либо из моих преследователей хватило дыхания добежать до подножия того холма.
   Так я перешел на нелегальное положение. С собой у меня ничего не было ни продуктов, ни даже фляжки с водой, но это меня не смущало. На тренировках я выдерживал голодовку с неделю, а воды было достаточно в ручьях. Три дня продержаться я мог в любом случае, и этого было достаточно. По ровной дороге, ставя новый рекорд в убегании, я добрался до холма, на котором я ранее заметил белые стены и конусообразный купол культового сооружения. Колючки стегали меня по лицу и рвали одежду, ноги скользили на крутом склоне, кровь гулко стучала в висках, но я упорно карабкался вверх. В темноте некогда было искать тропы, и приходилось подниматься самым коротким и неудобным путем. Лунного света хватало лишь различить линию гор. Поднявшись довольно высоко, я позволил себе остановиться и оглянуться назад.
   Внизу, у подножия, лаяли собаки, и поднималась цепочка факелов. Самое веселое только начиналось. Я выматерился. Включился мой шлем:
   - Сергей, где ты? Что случилось?
   - Они спустили собак.
   - Открывай мешок и выпускай насекомых.
   - Думаешь, поможет?
   - Поможет, быстрее.
   Я сбросил с плеч котомку и спешно начал ее развязывать. Вот и свиток. Я вспорол ткань. Там была плотно склеенная масса насекомых, часть которых взлетела, а часть осталась.
   - Ну что ты? Заворачивай остаток и уходи.
   - Ладно, за мной должок.
   Не знаю, что могли сделать комарики с четвероногими друзьями человека, но они сделали.
   Погоня за мной исчезла.
   Всю ночь я бежал по складкам местности, избегая дорог и огней. День я отлеживался в кустах. По моим расчетам я забрался достаточно далеко для выполнения задания. Но мой шлем имел другую точку зрения и требовал идти вперед и только вперед. В следующую ночь мне пришлось лезть еще на одну горушку. На ее макушке надо мной смилостивились и дозволили выпустить все мое комарье с попутным ветром. Дело было сделано. Я посидел, посидел пнем на вершине, поостыл, полюбовался ночным небом, и тут мне стало так тошно, хоть на луну вой. Пока я бежал и дрался, все мои мысли и чувства притупились, но стоило мне расслабиться, как меня начали мучить совесть и раскаяние. Злился, кричал, что предали, клялся, что спасу. Трус, предатель, убийца, наймит.
   Я сидел и тихонечко выл от бессилия и злости на себя.
   - Что с вами? - осведомились у меня над ухом, - вам плохо?
   - А не пошел бы ты...
   - Возвращайтесь, - тихо промолвила Нини, - у нас есть для вас новости.
   - Какие новости, - встрепенулся я.
   - Увидите. Требуется ваше присутствие.
   В моем сердце затеплилась надежда.
   - Я готов выступить.
   - Тогда вперед.
   Это были вторые сутки моего бега на пустой желудок. К вечеру второго дня я увидел геликоптер, летевший на бреющей высоте. Это были за мной.
   Под мерный рокот мотора я заснул и проснулся уже в больничной палате. На меня смотрели Юпи и моя учительница местных диалектов Нини.
   - Ну как дела, Сергей?
   - Почему я здесь?
   - Почему? Ты забыл, что почти не спал те два дня?
   Ты был как выжатый лимон. Мы боялись, что у тебя наступит обезвоживание организма и поместили тебя сюда. Но ты только спал.
   - У вас были новости для меня. Из-за них я спешил.
   Эта парочка переглянулась.
   - Видишь ли, командование решило, что тебя надо возвратить. Это была уловка.
   - Ясно, - сказал я и отвернулся от них к стенке.
   Ложь, еще одна ложь.
   - Сергей, не обижайся, мы сделали так, чтобы не потерять тебя. Ведь если ты влюблен в эту девушку, то ты мог наделать глупостей и погибнуть.
   - Да-да, - подхватила Нини, - ты благородный человек и способен на самопожертвование ради другого человека. Мы не хотели, чтобы ты умер, пытаясь спасти Мари. Знаешь, мы, разведгруппа, должны благодарить тебя, она смолкла, ожидая вопросительной реплики. Потом продолжила, - твои комарики заработали. Они уже в Хутмосе и передают отличные картинки праздника.
   - Пиршества людоедов?
   - Нет, они не людоеды, они просто приносят людей в жертву богам. Жертвоприношения еще не состоялись. Да, удалось списать информацию с прежнего десанта роботов. Если хочешь, ты сможешь посмотреть на праздник, на Хутмос и на все, что передают зонды.
   "Увидеть еще раз Мари?" - я встал, оделся и пошел вслед за этими льстецами и обманщиками в зал информатория. Этот зал был весь заставлен плоскими экранами, на которые транслировалась вся скорректированная информация.
   - Что ты хочешь увидеть? - спросил деловито Юпи, усаживая меня в кресло и устраиваясь перед малым, по его росту, набором клавиатуры, - Мари?
   - Да.
   - Пожалуйста, сейчас сделаем тебе Мари.
   По экрану запрыгали картинки, Юпи заговорил с невидимым оператором. В ответ послышался уже позабытый мною свист. Наконец картинки стабилизировались - пол, выложенный сине-зелеными плитками, бассейн, стайка девушек.
   Это была сауна, где мылись, расчесывались, умаслялись благовониями женщины. Камера располагалась на потолке, и мы смотрели на девушек сверху вниз.
   Я хотел было выразиться, что с удовольствием посмотрел бы порнографию в другой раз, но осекся.
   В одной из девушек, сидевших на скамье, я узнал Мари. Она сидела неподвижно, ладони на коленях, обнаженная. Над ней хлопотали двое служанок.
   - Что это за гарем? - вопросил я. Нини с Юпи переглянулись, - мы не знаем этого слова.
   - Что это значит? - подал голос ревнивец.
   - Жертвы перед смертью должны быть хорошо ухожены, одеты и расчесаны, как полагается.
   Таковы здешние обряды.
   - Когда это случится?
   - Пожалуй, тебе лучше не смотреть.
   - Когда это случится?
   - Через пару часов.
   - Так, а пониже нельзя?
   - Что пониже?
   - Я хотел бы увидеть ее лицо.
   - Хорошо, - и Юпи заговорил в микрофон. Я понял ответный свист - ответ был отрицательный.
   - Ладно, - сказал я, поднимаясь с кресла, - я пойду к себе. И не надо меня тревожить и провожать.
   - Хорошо, хорошо.
   Мари. Я видел твое прекрасное тело, я видел, как много я потерял. Я больше не мог терпеть, больше не мог выносить разлуку с тобой.
   Я вышел из здания информатория наружу, на свежий воздух. Огляделся вокруг. Никто за мной вроде бы не следил. Впрочем, если бы и следил.
   Попробуй разгляди комарика на стенке в десяти метрах от тебя. Так или иначе, но никто не пытался остановить меня, когда я пошел к складу с вооружением. У склада была стальная дверь и замок, так что я даже не пытался приблизиться. Я прошествовал мимо пакгауза к стоянке грузовиков.
   Там всегда стояло несколько машин. Хвала Аллаху и благословение Автору, так было и на этот раз.
   Ключей у меня не было, так что я сразу полез под капот машины. Работать было рискованно, но током меня не убило - успел отдернуть руки. Проскочила искра, и мотор заработал. Я выполз из-под днища, встал, ударил по дверце пониже ручки, и дверца распахнулась. Сел за руль. Оставил дверцу открытой. Разогнался, подъехал к складу и на всем скоку (ходу, разъезду, разлету, движимый силой инерции) таранил стену. За секунду до столкновения я выпрыгнул из машины. Недаром говорят, нельзя оставлять машину без присмотра.
   Раздался грохот. Грузовик въехал в стену, проломил ее и остановился. Нашла коса на камень. Я поднялся, отряхнулся и осмотрел себя. Голова, руки, ноги были ободраны до крови, но серьезных травм не было. Я подбежал к грузовику.
   Приходилось поспешать, пока не проснулась недремлющая охрана. Хороший был грузовик. После такого удара он еще соглашался работать. Я дал обратный ход, и мой таран выкатился из пролома. Я стремглав бросился в дыру, нырнул туда и через минуту вынырнул с охапкой боеприпасов. Потом нырнул снова. Побросал все в машину, огляделся.
   Охрана еще и не чесалась. Всякое уважение к начальнику было мной утеряно и потеряно. Он не догадался приказать поставить датчики тревоги на складе.
   Перед грузовичка напоминал гармошку, но автомобиль был на ходу. Мы с ним отправились в путь к аэродрому. Я пытался выжать максимальную скорость из моего инвалида, но грузовичок только жалобно стонал и катился со скоростью двадцать км в час. Тем временем подошла очередь оператору вневедомственной охраны осмотреть и тот участок сектора, где я набедокурил.
   Я уже подъезжал к стоянке вертолетов, когда увидел несущийся мне наперерез армейский бронетранспортер. Я развернулся и поехал скачками к другому краю аэродрома. Там стояло нечто, смахивающее на истребитель СУ-27, но погабаритнее. Откуда мне было знать, что это всамделишний космический истребитель? И что он не имел права взлетать с наземного аэродрома на основных двигателях? Что для этого подвешиваются обычные химические , которые тот сбрасывает по выходу из атмосферы? Я въехал на его ВПП и поехал к самолетику. Над моей кабиной прогрохотала огненная трасса. Я был на одной линии огня с тем истребителем, и стрелок не рискнул взять более точный прицел. Я успел. У истребителя я отключил мотор, выпрыгнул из кабины и с автоматом наперевес бросился к самолету. Около него три человека, тьфу, драконы возились с инструментами и ящиками.