Хлякин Олег. Девушка с голубыми глазами

   - Стоять! Руки вверх! - рявкнул я. Меня поняли без перевода и вскинули лапки. У всех троих глаза были выпучены и прыгали то на меня, то на ствол авомата. - Готовьте агрегат к полету, - прорычал я, - кто здесь летчик?
   - Я, - на свою беду сознался бедолага.
   - Лечь на землю, мордой вниз.
   Пока они отдыхали и расслаблялись, я закинул в кабину свои манатки. Кабина была маленькой и неудобной. Было два кресла, проход между ними, свободное пространство позади. В задней части имелась вогнутая серебристая дверь. Там была камера в форме барабана. На туалет не похоже. Я выпрыгнул наружу.
   - Пилот, встать, пошли, - для пущей убедительности ствол автомата уперся ему в спину. Держа его на прицеле, я поднялся за ним в кабину.
   - Человек, ты делаешь глупость, - прогундосил он через переводчика.
   - Мне терять нечего.
   - ...мало топлива.
   - Ничего, мне недалеко, в Дамию. В один конец, в Хутмос. Ты знаешь район пирамид?
   Тот искоса взглянул на меня и начал работать с клавиатурой. Что ж ты смотришь на меня искоса, низко голову наклоня? Нет, до такой степени шею пилот не выгибал, как героиня славной советской песни, но выражение морды было еще то.
   - Человече, ты понимаешь, что будет, когда мы взлетим?
   - Что?
   - Что? Мы можем погибнуть. Эти двигатели не предназначены для полетов в теплой атмосфере.
   Я взглянул на обзорные экраны.
   Бронетранспортер уже прибыл, и солдаты окружили самолет.
   - Включай двигатели! - пилот покосился еще раз и нажал кнопку. Раздался рев, из доз вырвалось пламя, вокруг аэроплана встала стена из огня и расплавленного бетона. Потом двигатель смолк. По фюзеляжу застучал град из комьев земли и обломков бетона. Потом уцелевшие экраны показали спины спешно эвакуирующихся десантников.
   - Полетели, - ствол автомата ободряюще ткнулся в пилота своим черным носом.
   Пилот дрожащими руками включил двигатели, и мы полетели. От ускорения меня вжало в кресло.
   Истребитель взлетел почти вертикально. Пилот, видимо, решил убить меня перегрузкой и покончить с угонщиком без суда и следствия. Глаза мои вылезли из орбит, но я был жив и в сознании. Дракон поглядел на меня, я поглядел на дракона.
   Путешествие продолжалось. Не знаю, как долго мы летели, но когда с глаз моих кровавая схлынула пелена, небо было черным. По моему лицу текло что-то теплое и противное. Рука моя была словно свинцовая. Я поднял ее и прикоснулся к лицу. Из носа текла кровь.
   - В Дамию, - прохрипел полупокойник, - учти, мне терять нечего.
   Истребитель заскользил вниз, к земле. Да, мой летчик был асом. О колдовской защите дамийцев ему было известно не хуже меня. Мы должны были разбиться еще на подлетах к Дамии, но колдуны ничего не успели сделать. Расстояние от границ Дамии до Хутмоса наш истребитель прошел за несколько секунд. Была ли то заслуга пилота или бортового компьютера, но я очутился в Дамии за какую-то минуту.
   - Где садимся?
   - Между пирамидами.
   Вот и пирамиды мелькнули под нами. Самолет развернулся, и вновь перегрузки вдавили меня в кресло. Я очухался, когда смолкли двигатели.
   Истребитель стоял накренившись посередине вспаханного им поля. Я взглянул на экраны. Они ничего не показывали.
   - Что теперь? - поинтересовался пилот.
   - Иду убивать. Треба спасти одну девушку.
   Оставайся здесь, - посоветовал я, натягивая бронежилет. Следом были каска и подсумки. Для боя я прихватил пулемет и тысяч десять патронов. С трудом протиснулся в люк и спрыгнул на землю.
   Упал, перекатился, поднялся, и тут в животе словно что-то оборвалось, и я упал снова. Это было мышечное оцепенение. Мои мышцы свело судорогой, и я лежал под самолетом, не в силах пошевелиться.
   Это был конец. Финита ля комедия. Хана спасителю красивых девушек. Ах, ножки, ножки, где вы, где вы?
   Я лежал куриным окорочком, ляжкой Буша под крылом самолета, завтраком людоеда или туриста?
   Под крылом самолета слышал крики, плач обожженных людей из той толпы, что стояла там, за кромкой сожженного поля, слышал, как потрескивает раскаленное крыло самолета. Думаю, поставь возле меня счетчик Гейгера, тот бы не просто потрескивал. В воздухе воняло гарью и паленым мясом. Я лежал на правом боку, навалившись на ложе автомата. Головы повернуть было не можно, но я видел, как, прорезая ряды мечущихся обывателей, проходят и строятся солдаты. Части МЧС прибыли. Солнечные блики отражались на ярко надраенных шлемах и остриях копий. Сейчас они подойдут, свяжут этого пройдоху и наглого пришельца, потом приставят лестницу и поднимутся в кабину. Пилот наверняка тоже в коме и сопротивляться не сможет. Потом вы оба станете главным блюдом, piece de resistance, на этом празднике жизни. Да, компанию инопланетянам составит и девушка. Интересно, она пойдет на закуску или в качестве приправы? Она ведь маленькая, нежная, воздушная, не то, что эти два жилистых типа. Как, ты говоришь, ее зовут? Мари?
   Мари. От воспоминания этого имени я зарычал, закричал, застонал, завыл. Ненависть. Я напрягся и перевернулся на спину. Каждое движение отдавалось жгучей болью. С меня словно срезали мясо. С криком я начал подниматься. Было больно, ужасно больно. Слезы потекли по щекам. Давай, Серега, давай, жить надо и тебе и ей. Терпи, козаче, атаманом будешь.
   Среди стоявших кольцом солдат произошла суматоха, и они рванули ко мне. До них было метров двести. Я поднял пулемет, негнущимися пальцами снял его с предохранителя, включил ударник.
   Обхватил ствол двумя руками и дал очередь, одну, вторую.
   А-а-а-а, в меня полетели стрелы. Но что могли сделать эти дикари со своими жалкими стрелами?
   Магазин кончился. Я вставил новый и начал расстреливать в упор этих бравых парней. Более трусливые и слабонервные спасались бегством, побросав оружие. Храбрые и мужественные полегли вокруг меня, зажимая руками раны и стеная. И тут я убедился, что мне по-прежнему больно шевелиться.
   Я не был ранен, это была просто боль. Подвывая, я сделал один шаг, потом второй. Где мне было ее искать? В последний раз я видел ее в бане. Merde treizieme puissance. Над моим ухом чихнул динамик, и прорезался знакомый голос.
   - Сергей, Сергей, ты нас слышишь? Отзовись, Сергей.
   - Слышу.
   - Где ты находишься?
   - Возле самолета.
   - Поднимись в самолет или уйди от него.
   Нахождение под самолетом в радиусе его выхлопа смертельно опасно. Высокая радиация.
   - Хорошо, я уйду от самолета.
   - Что с летчиком?
   - Не знаю.
   - Он не отзывается на наши позывные. Что с ним сделал?
   - Ничего я с ним не делал. Это все проделки местных колдунов. Где Мари?
   - Ты хочешь забрать ее и вернуться? Но тебе не дадут улететь.
   - Я убью их всех. На меня их колдовство не действует, - прихвастнул я, - патронов у меня хватит.
   - Подожди. Так. Когда вы приземлились, процессия с жертвами уже пришла к пирамиде.
   - К какой из четырех?
   - К южной.
   - Так, я иду туда.
   - Сергей, в южной пирамиде твой самый опасный противник, самый большой источник силы.
   - Что за источник?
   - Один или несколько жрецов. Они практически всемогущи.
   - Это мы еще посмотрим. Так ты говоришь, южная пирамида?
   - Да, желаем удачи.
   - К черту.
   Что ж, мои наниматели решили воспользоваться обстоятельствами и дают мне карт бланш. Я по-прежнему был зол и немного взбешен. Это называется, я начал действовать в своих интересах? "Шлепни нам того жреца." Он слишком много знает. Или умеет? М-да, дела, без пилота мне отсюда не выбраться. Всех не перестреляешь.
   Шагай или сдохни. Подбадривая себя таким образом, я пошлепал к южной пирамиде. Там сбилась в кучу толпа. Как легко и просто было нажать на курок. От этой мысли я взмок.
   Господи, кем я стал! Зверем, готовым убивать беззащитных людей. По мере того, как я шел, боли утихали. Моя голова стала рассуждать здраво. Мари могла находиться на вершине той пирамиды, в толпе у подножия или уже сгореть в пламени доз.
   Заскрипев зубами, я вызвал Базу.
   - База, база, отвечайте, где Мари? Вы нашли ее?
   - Да, сейчас она поднимается вверх на южной пирамиде.
   - Где? Дайте мне наводку.
   - Включи прицел. Так, наводи на пирамиду. Выше, левее, левее. Это их группа.
   - Я хочу отрезать их продвижение огнем.
   - Подними выше на пятнадцать градусов, пли.
   Я дал очередь, потом еще по верхушке пирамиды.
   - Отлично, они остановились и легли. Продолжай движение, Сергей. Сзади! Обернись!
   Я развернулся. На меня бежал отряд человек в двести. На них ушло два магазина. Потом я повернулся.
   - Они волокут пленных к вершине.
   Я развернул пулемет к вершине пирамиды. Мои выстрелы разогнали большинство тех, кто там находился, и только группа из двадцати-двадцати пяти человек продолжала движение вверх. Уйти в сторону они не могли. Я порекомендовал им не двигаться, пальнув поверх голов. Они были совсем близко от вершины. Я ринулся вперед, стреляя по макушке башни. Какой-то воин с мечом, страждущий подвигов, поднялся с земли и ринулся на меня. Я укоротил его на голову, потом забросил пулемет за спину, подхватил с земли меч и начал подниматься.
   Я не хотел рисковать ее жизнью, пуляя во все стороны. Вот еще один воин пытается выполнить свой профессиональный долг. Перешагнув через труп, я поскользнулся на мокрых ступеньках и продолжил восхождение. Ого! Вы, ребята, решили оказать мне любезность и спускаетесь? Спасибо за заботу подниматься так утомительно. Что с вами, сударь? Кровь горлом пошла? Зря ты меня ударил по руке, щенок. Бить надо вот так, насквозь. Какие кишки у тебя длинные. Вай-вай, четверо на одного. Я делаю прыжок на несколько ступеней вниз, отбрасываю меч, перебрасываю на грудь пулемет.
   Даю очередь. В лицо летят брызги. Путь свободен.
   Ступени, ступени, а вот и жертвы.
   - Мари, Мари, а как ты? - я падаю перед ней на колени, - слава богу, ты жива?
   - Это был ты? - она замялась, не в силах вспомнить моего имени, - ты пришел спасти нас?
   - Я пришел спасти тебя.
   - Ты колдун.
   - Нет, Мари, нет. Просто, просто я объясню тебе это потом.
   Включился передатчик: "Сергей, ты не забывай о вершине. Потом ты спустишься с девушкой к самолету. Летчик ждет тебя.
   - А иначе он меня ждать не будет? Ясненько, - я тяжко вздохнул и поправил пулемет на плече.
   Оставался последний рывок. Я перезарядил орудие убийства и стал подниматься, - ждите меня здесь, - бросил я заложнику.
   На вершине пирамиды был храм. Его барельефы изображали неведомых животных и следы невиданных зверей. Русалок не было. Были просто всякие неприличные сценки. Скажем так, подражания индийской хромовой живописи. Выложен был храм разноцветным камнем, мрамором, кажется, и напоминал морскую раковину. Но мне было не до раковины, меня интересовал моллюск, белое мясо внутри. Я вошел. Внутри были снова барельефы, каменные столы с желобками для стока крови, разделочный инвентарь мясника, курильницы (или плевательницы), жертвенники и лысые типы в длинных белых до пят балахонах, расшитых золотыми, красными и коричневыми узорами. Мне незачем было их жалеть. Попади я им в руки, они бы меня бы не пожалели. Кто там был самый главный и опасный, не знаю. Перестрелял всех, кто не спрятался.
   Покончив с грязной работой, я сбежал по ступенькам к группе ботсванцев. Оглядел горизонт. Ботсванцы оглядели меня.
   - Я не смогу забрать вас всех, - порадовал я их, - только половину. Девушки пойдут со мной, а что до вас, ребята, то оружия много, хватайте и бегите...
   Только подальше от моего дракона. Спасайтесь сами. О девушках я позабочусь.
   Парни переглянулись и начали спускаться.
   Сначала робко и неуверенно, потом быстро и кубарем. Я смотрел сверху, будут ли у них проблемы. Помните тот анекдот? Идет душман по дороге, а впереди него шагает жена-красавица. Его спрашивают соседи:
   - Дарагой, ты почему сзади идешь, а жена впереди идет?
   - Аллах акбар, как Коран говорит, так я и делаю.
   - Э-э-э, дорогой, когда Мухаммед писал Коран, мин не было. Давай лучше ты впереди пойдешь.
   Вот мои ребята задержались у убитых мною стражников, начали раздевать трупы.
   - Сергей, к вам прибывает отряд солдат из города, - предупредила Нини.
   - Сколько их?
   - Ты можешь поспеть к самолету, не ввязываясь в драку.
   - Ты права, - я еще раз окинул взором окрестности.
   Большинство людей спасалось бегством. Между пирамидой и самолетом никто не стоял. Я перевел пулемет на одиночную стрельбу. Угрожать мне мог лишь удар в спину. Среди лежавших на земле людей мог найтись безымянный герой, готовый всадить мне нож в спину и повторить подвиг Александра Матросова. Я принял превентивные меры - по пуле каждому подозрительному трупу. Осмотрел девушек - они были бледные, но ни одна не была ранена.
   - Держитесь, красавицы, позади меня. Мари, ходи сюда, - Марьюшка переместилась поближе ко мне. Я ухватил ее покрепче за руку. - Вперед, коммунары. - Автомат в правой руке, Мари в левой, мы двинулись.
   Наша группа была совсем рядом с самолетом, когда Юпи истошно завопил:
   - Сергей, дамийцы слева! - и верно, из-за пирамиды выползала черепаха тяжелой пехоты.
   - Вперед, к дракону! - скомандовал я, и девушки побежали к самолету. Парни уже давно испарились, передо мной была лишь неприятельская рота. А может, когорта или фаланга. Кто их разберет? В воздухе засвистели стрелы. Лучники, с легкой руки автора, поторопились и стрелы пролетели мимо. Я упал на левое колено, примостил мою мясорубку поудобнее и включил прицел. Лишних патронов у меня уже не было.
   Демонстрация превосходства огнестрельного оружия над холодным (или, как выражаются французы, белым и благородным) была короткой и убедительной. Еще бы, я же не француз. Пора было сматывать удочки.
   - Эй, ведущий, скажи летчику, пусть спускает трап. Я иду.
   От люка до земли было метра три, а я вам не муха, чтобы ползать по фюзеляжу.
   - Хорошо, он предупрежден.
   Все складывалось удачно. Правда, предстояло объяснение с начальством насчет моего терроризма, но победителей не судят, не правда ли?
   И тут один недобитый жрец попробовал на мне свой последний аргумент.
   Внутри меня потеплело, потом стало жарко, потом горячо и больно. Мои внутренности словно загорелись. Согнувшись в три погибели от боли, я поплелся к самолету. Ощущение было, что я горю самым натуральным образом.
   - А-а-а, ведущий, я горю, - простонал я и упал мешком под тушей истребителя. Внутри меня потрескивало и пахло дымком шашлыка. Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Дальнейшего я не помню.
   Опамятовался я уже в больничной палате. "Это становится дурной привычкой", - подумал я и обнаружил, что из меня выползает целый сонм змеевиков и трубочек. Бог с ними, трубочками и жердочками, я собственного тела не чуял, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
   - Очнулся? Сергей, ты не можешь говорить голосом, но ты можешь шевелить губами и артикулировать слова. Включен рентгеновский аппарат, и он, компьютер, воссоздает твой голос по снимкам. Ты нас слышишь?
   - Да. Где я ? Что с Мари? Где она?
   - Скажи спасибо пилоту. Он втащил тебя на борт и всунул в камеру.
   - Какую еще камеру?
   - Сергей, ты хоть понимаешь, что ты наделал? - я молчал как пленный партизан, - аппарат, который ты угнал, космический боевой самолет, истребитель.
   На борту такого рода аппаратов есть камеры для быстрого замораживания пилотов. Для корабля такого класса ресурсы жизнеобеспечения очень ограничены, и камера может сохранять замороженные продукты очень долго. Именно это и было сделано с тобой.
   - Ясно, а что там с моими девушками?
   - Все девушки благополучно доставлены на Базу.
   - Слава Богу, а что теперь будет со мной?
   - Угон боевого корабля, проникновение на склад с целью хищения оружия, вооруженное сопротивление властям - в метрополии это тебе дорого бы стоило.
   Но слава богу, ты находишься на Церцее. Мы можем сделать одолжение для тебя. Ты уже оказал командованию ценные услуги. Оно не разочаровано.
   - Это вышло ненарошно.
   - Что?
   - Ценные услуги.
   - Перестань ерничать. Как бы то ни было, командование принимает твой первоначальный план: оказать услугу князю Яносу, спасая заложников, помочь ему в войне с Дамией, заключить с Яносом военный союз. Нам надо поспешить. Своей глупостью ты прорвал оборону Дамии. Пирамиды разрушены. Это сделал пилот при взлете. Неизвестно, как быстро оправится наш противник, но нам лучше поспешить. Сейчас идет подготовка к десантной операции. К нам завезли старинное пулевое оружие. Кстати, ты его использовал. Отряд на вертолетах постарается как можно глубже проникнуть вглубь Дамии и атаковать Хутмос. Целесообразно привлечь ботсванцев к этой операции. Иными словами, нужно нанести визит вежливости к князю и пригласить его. Это могут сделать деймос, это можешь сделать ты. Пока ты был без сознания, тебе делали операцию. Ты потерял кишечник, печень, повреждены почки, легкие, желудок. Раны тяжелые, но излечимые. Тебе будет сделана имплантация искусственных органов. Но это будет позже, а сейчас ты должен сделать выбор.
   Ты можешь выйти из игры и остаться лежать здесь.
   Мы можем снова заморозить тебя и отправить в метрополию для полного выздоровления. А еще можешь одеть экзосетный костюм и навестить князя Яноса. Тогда тебе в твоем тяжелом состоянии придется работать и жить с протезами, пока из метрополии не привезут протезы. Насколько мы понимаем, ты вознамерился взять в тести их ботсванское величество и иметь влияние в племени. В таком случае тебе лучше лично поехать к князю и от имени драконов предложить мир и дружбу. Твоя женитьба с Мари дело хорошее.
   Командование ее одобряет. Нам нужен свой человек среди ботсванцев. Твое решение?
   - Дайте подумать. - Я не мог понять, насколько плохи или хороши были мои дела, если меня были готовы выпустить из постели. Горел я совсем неплохо. Мудро быо бы уехать на Оку, чтобы меня заштопали, как полагается в столицах, а не оставаться на попечении здешнего мясника. Но когда я действовал в здравом уме и добром рассудке? Ведь тогда я не увижу больше Мари, или увижу уже замужней дамой. Здесь, на Церцее, такие дела делаются быстро. Нет, счета к оплате надо предъявлять немедленно, пока память о моих славных деяниях и подвигах не выветрилась.
   Хорошо, а на что ты будешь похож, Сергей, когда тебя обвешают ящиками? Туточки у нас печеночки, там селезеночки, а вот туточки сердечко. На месте Мари я бы бежал от тебя как можно дальше. "Гарун бежал быстрее лани". Как поступит барышня на месте Гаруна? Вот в чем вопрос.
   Достойно ль смиряться под ударами судьбы Иль надо оказать сопротивленье И в смертной схватке с целым морем бед Покончить с ними? Умереть. Забыться.
   И знать, что этим обрываешь цепь Сердечных мук и тысячи лишений, Присущих телу. Но довольно!
   Офелия! О радость! Помяни Мои грехи в своих молитвах, нимфа.
   Офелия (Юпи):
   Принц, были ль вы здоровы это время?
   Гамлет:
   Благодарю: вполне, вполне, вполне.
   Цитирую я Гамлета не полно.
   Практика есть единствененый критерий познания действительности. Был только один способ узнать - попробовать. Я решился:
   - Я согласен лететь в Ботсвану.
   Корпус вертолета гулко вибрировал. В просторном грузовом отсеке, тесно сбившись в кучу, сидели мои красавицы. Бояться им было нечего, но они боялись. Перед отлетом им объявили, что они летят домой, но им плохо верилось. Девочки избегали смотреть в мою сторону. Я на них не обижался. Экзосетный костюм - это что-то вроде внешнего скелета с мускулами. Сямостоятельно ходить я не мог, и меня засунули в эту клетку из гибких прутьев и стальных мускулов. На моей спине возвышался горб, совсем как у того ленивого верблюда из сказки Киплинга. Там квартировали мои новые внутренние органы.
   Обычно экзосетные костюмы пользуются десантниками. В них можно прыгать вверх на три-четыре метра, бегать быстрее лошади и таскать при этом на себе чуть ли не тоннцу веса. Лично мне было не до прыжков - донести бы свое несчастное испотрошенное тело мумии до пункта назначения. К слову, свежепотрошенная мумия была в космическом скафандре. Думаете, меня засунули туда, чтобы я не рассыпался от ветхости? Ошибаетесь. Скафандр был бронированный. За одну ночь техники перепрограммировали экзосетный костюм с десантника-ящера на мои не святые и грешные мощи.
   Жить в скорлупе было не ахти как, но можно.
   Я летел в Хотмус и вез с собой пятерых девчонок.
   Моя дражайшая, моя возлюбленная оставалась на всякий пожарный на Базе. Меня оторвал от горьких раздумий голос в наушниках:
   - Мы прибываем.
   - Вас понял, сэр.
   Я поднялся с сиденья и попытался изобразить улыбку: "Красавицы, мы прибываем". Красавицы по-прежнему сидели молча, тихо и смирно. Да и каково им было возвращаться с того света? Я представил, как это может выглядеть со стороны: к селению подлетает большой , черный, страшный и рычащий зверь, рожает из чрева своего пяток покойниц и одного ублюдка. И никаких следов от еще семи человек. И где сейчас те ребята, которым сказал выкручиваться самостоятельно?
   Вертолет снизился. "Выползай", - последовала команда. Я отодвинул дверь, сбросил металлическую лестницу и начал по ней спускаться. Не стоило спрыгивать - несолидно в моем положении. Следом выползли девчонки.
   Взлетающий вертолет повалил воздушной струей их на землю. Начиналось самое интересное. Нас высадили в огороде за городской стеной. Какой разительный контраст с моим первым появлением здесь! В этот раз люди разбегались. Ну совсем как у Шантарской пираньи, майора Мазура: "а позади нас все пылало, а впереди все разбегалось".
   Когда наша компашка дошла до ворот, они уже были закрыты, а над частоколом торчали шлемы лучников, копейщиков и бойцов местной самообороны. Ну я ладно, а чего они в девчонок-то целились? Я инстинктивно похлопал по кобуре. Крепость изготовилась к штурму. Было крайне логичным расстрелять или обстрелять нас, но стражники медлили. Догадывались о назначении той штуки, что висела у меня на бедре? Не знаю, не знаю. Я скомандовал девчатам держаться подальше от ворот и поковылял к главному входу. Две, нет, три стрелы ткнулись мне в грудь.
   - Эй, идиоты, кончай стрелять. Это я, Осма, дружинник князя, - заорал я, задрав бороду, - открывай ворота, не видишь, что ли, кого привел?
   Из амбразуры крепостной башни вылетел булыжник. Небольшой такой, с мою голову. Я едва успел втянуть голову в панцирь, и камешек чиркнул меня по шлему. От чириканья перед глазами поплыли разноцветные круги. Полагаю нецелесообразным повторять то, что я сказал по этому поводу по-русски. У них было время раскаяться и опознать мой голос.
   - Болваны, да возжелай я без вашего разрешения пройти к князю, я бы там уже был, вошел бы прямо в окно усадьбы. Открывайте.
   - Открывай ему? А кто ты такой? И откуда взялся? - распинался вредный и противный мне тип Зулус, мало я его на тренировках бил, - ты колдун, ты летаешь по воздуху.
   - Я по воздуху не летаю, меня по воздуху возят. Не желаю я с тобой разговаривать. Зови князя, пока я тебя не пришиб.
   - Какой ты прыткий, - рожа Зулуса показалась над частоколом, - князь на охоте, он... - тут крикун поперхнулся от затрещины и исчез. Заговорил Барин. Хороший мужик, он часто был старшим на воротах.
   - Осман, уходи лучше, откуда пришел. Зачем пришел? Зачем девок привел?
   - Зачем пришел или зачем девок привел, а, Барин?
   Наша перебранка длилась долго. Пустить меня не пускали. Усталый, я отошел в сторонку и пристроился на завалинке у дома посада. Ждать предстояло долго, до вечера, раньше охота не кончится. Конечно, можно было выломать все двери силой. Во втором вертолете, что кружил неподалеку, дневало двадцать вооруженных до зубов крокодилов. Для этих опытных и зубастых десантников перемахнуть забор в три человечьих роста было раз плюнуть. Я мог и не выламывать сам дверь - ее бы передо мной услужливо распахнули, и я прошествовал бы к столу переговоров.
   Только это был не лучший способ снискать расположение тестя. Я посоветовался с начальством, как долго мне придется сидеть пень пнем. "А если глуп как пень, родишься баобабом". Я прорычал в микрофон.
   - Слушайте, есть там кто из людей на связи?
   - Дани слушает вас, господин лейтенант.
   - Слушай, Дани, вы что, не знали, что Янос отправился на охоту сегодня?
   - Минуточку, - минуточка вышла длинной, а потом Дани подал голос. - Мы приносим вам наши извинения, но князь действительно отправился на охоту.
   - А какого рожна вы меня посылали? Чего ради я восстал из гроба? Вы меня что, в гроб вогнать хотите?
   - Еще раз приношу вам свои извинения, господин лейтенант. Оператор проявил халатность и не просмотрел пленку утренних донесений. Мы просмотрели ее сейчас. Янос действительно куда-то уехал. Мы можем уточнить, кто с ним был, что они с собой брали, какие разговоры велись в кавалькаде, только это потребует времени. Что с вами, господин лейтенант? Вы издаете странные звуки, у вас конвульсии на лице.
   - Ничего, любезный, это зубовный скрежет. Как долго я могу протянуть в этом сундуке?
   - В сундуке? Вы сказали "в сундуке"?
   - В скафандре, мой маленький друг, в скафандре.