Страница:
— А пан Кароль так и не вышли, — едва поспевая за ними, удивлялась Хелена. — Не могли ведь не слышать, вон, окно у них открытое. Неужто даже не выглянули?
Марина подняла голову. И в самом деле, окно хозяйского кабинета нараспашку, занавеска отодвинута. И если это не мужа забрали в больницу, может, он у себя в кабинете лежит бездыханный? Кондрашка хватил при виде кражи любимого «ягуара».
— Должно быть, дядюшка в спешке выбежал из дому, — говорила Юстина. — Но тогда куда он подевался? А вдруг уже вернулся и ужинает без нас?
Марина прибавила шагу, в дом почти вбежала. Заглянула в кухню и столовую, Юстина с Хеленой ни на шаг не отставали от неё. Хозяина нигде не было. Женщины в растерянности переглянулись.
— Что бы это значило? — чуть слышно пролепетала Марина.
— Через окно надо бы глянуть, — предложила домработница. — Ведь ежели на такой шум пан Кароль не выскочил, не иначе с ним чего приключилось. Давай ты, Юстинка!
Зная дядюшкин характер, племянница высказала опасение:
— Ну да, я в окно сунусь, а дядя в меня чем-нибудь запустит.
Марина, окончательно уверившись, что надежды не обманули её, сумела наконец совладать с голосом. С Каролем покончено, а раз так, ей следует продемонстрировать заботу о муже, нет, даже тревогу. Впрочем, притворяться взволнованной не пришлось, её и без того трясло от переживаний.
— Загляни, — велела она племяннице. — Прямо в окно не суйся, как-нибудь поосторожнее загляни, чтобы тебя не заметил. Может, он как раз будет смотреть в другую сторону.
— Если они ещё вообще могут смотреть, — мрачно пробормотала домработница.
Вздохнув, Юстина подчинилась. Подкравшись под окно кабинета, прижалась к стене и осторожно заглянула внутрь одним глазом. Обвела им помещение, осмелела, встала на цыпочки и сунула голову внутрь.
— Нет дяди, — сообщила она. — Пусто там. Похоже, и в самом деле выскочил в спешке, потому как по столу разбросаны бумаги и корзинка перевёрнута. А раз дверь заперта, значит, вылез в окно.
Представить, как Кароль со своими ста двадцатью кило сигает в окошко, было нелегко. Интересно, сколько сил и времени потребовала от него такая гимнастика? Намного легче, быстрее и вообще проще выйти через дверь.
Однако Кароля в кабинете не было, дверь заперта, и с этим не поспоришь.
Для Марины все было ясно. Кароль увидел, как эти милые, сообразительные, замечательные угонщики грузят на платформу его обожаемый «ягуар». В полной ярости муж ринулся к ворам кратчайшим путём — через окно. Но эти милые бандиты оказались парнями что надо, не оплошали и дали отпор, причём такой, что пострадавшего пришлось увозить на «скорой». И прекрасно! Все знают, как наша служба здравоохранения заботится о гражданах. Сначала ни одна больница не захочет его принять, потом та, что примет, для начала потребует от пострадавшего направление от врача, потом пострадавшего позабудут в каком-нибудь дальнем углу коридора, а когда наконец решат им заняться, будет уже поздно. Она же, Марина, может спокойно устроить истерику, потом долго приходить в себя, так что обзванивать больницы сил хватит ещё не скоро. Просто замечательно, как все получилось, лучше и быть не могло!
Мелькнула мысль о детективах, ведь они должны были защищать клиента, но эту неприятную мысль женщина поскорее отогнала. Потом подумает об этом, а сейчас ещё немножко понаслаждается грандиозным успехом.
Если бы Юстина знала, сколь важна для тётки информация о том, что же в действительности произошло, она без труда узнала бы все от соседей.
А виновником переполоха оказался некий Ковальчик, возвращавшийся домой из дальней поездки.
За Груйцем он попал в аварию. Сам виноват. По глупости, а может, из-за усталости врезался в зад телеги, которую не торопясь тащила крестьянская лошадка. Правда, телегу угораздило пересекать шоссе под самым носом Ковальчика, но такое уж у телег обыкновение. И как всегда бывает в таких случаях, ни мужик, ни лошадь не пострадали, досталось только телеге. А вот у Ковальчика была разбита фара, погнут капот и потёк радиатор. Все это он видел и осознал. А ещё у него оказалось сотрясение мозга, чего Ковальчик видеть не мог и осознал не до конца. Что с головой непорядок — сразу понял, но решил тянуть из последних сил, чтобы поскорее добраться до дома, не прибегая к помощи дорожной полиции. На то были основания. Во-первых, Ковальчик недавно выпил бутылку пива, о чем полицейские сразу бы догадались. Во-вторых, возвращался он от родственников, где получил причитающуюся ему часть наследства, весьма ценную, и не собирался информировать об этом соответствующие органы, чтобы не платить налога, а полицейские непременно бы до всего докопались. И в-третьих, вместе с ценным наследством в багажнике находилась четверть подаренного кузеном-охотником нелегально добытого кабана, за что тоже по головке бы не погладили.
Вот почему Ковальчик покинул удобное шоссе и стал пробираться к дому просёлочными дорогами. Машина подскакивала на некомфортабельных рытвинах, отчего радиатор тёк все сильнее, а голова иногда отказывалась работать. Тем не менее Ковальчик держался изо всех сил, временами теряя сознание и вновь приходя в себя после очередного толчка. В один из таких моментов просветления он по сотовому вызвал техпомощь на стоянку у дома, сообщил адрес и вид повреждения и ещё попросил приехать с платформой, понимая, что машину придётся везти в мастерскую.
Вот так и ехал он, и судьба его хранила, и никто не остановил, хоть побитый перед машины всем бросался в глаза.
Добравшись до стоянки у своего дома, Ковальчик из последних сил врубился в зад одной из припаркованных машин. Дав задний ход, он оторвал дверцу у другой машины. Отказавшись от попыток нормально припарковаться, Ковальчик попытался вылезти и тут потерял сознание. Он лежал под колёсами собственной машины, когда прибежали владельцы воющих машин, а дальше началось светопреставление. Кто-то вызвал «скорую», а поскольку радиатор Ковальчика отчаянно дымил, остальные автовладельцы принялись в панике отгонять свои машины подальше. Тут подоспела аварийка, и хорошо, что Ковальчик вызвал платформу, она могла забрать сразу две повреждённые машины. Приехала «скорая» и увезла Ковальчика, который, на мгновение очнувшись, ещё успел крикнуть склонившейся над ним насмерть перепуганной жене, чтобы та не позволяла увозить машину, пока не достанет кое-что из багажника. Жена с зятем в жуткой спешке кинулись извлекать из уже поднятой на платформу машины четверть браконьерского кабана, не давая грузовику уехать, соседи из любопытства принялись помогать, все друг другу мешали, и суматоха поднялась страшная.
А потом все на редкость быстро утихло. Ковальчик в больнице пришёл в себя и рассказал о своём неудачном вояже, а дежурная медсестра из жалости позвонила жене и повторила эту историю. Соседи, оставшиеся у Ковальчиков в надежде выяснить, что же произошло, тоже обо всем узнали и разбрелись по домам.
Но у Марины, конечно, было своё представление о случившемся: угонщики заслуженно радовались добыче, а Кароль помирал в одной из варшавских больниц. Так должно быть, и никто её не переубедит!
Племянница и домработница придерживались пока той же версии и потратили немало сил, чтобы заставить безутешную почти вдовицу сообщить властям о пропаже мужа и машины. Вдовица никак не могла сообразить, кому же надо сообщать. Ей разъяснили: полиции и страховой компании. А желательно ещё обзвонить больницы — возможно, начать со службы, занимающейся несчастными случаями.
Поскольку Марина лучшей тактикой избрала оцепенелое отчаяние, то на все уговоры не реагировала, тупо уставясь вдаль и время от времени поднося к губам бокал с коньяком. Осознав, что вывести тётку из такого состояния вряд ли удастся, ибо она быстрыми шагами продвигалась к полному алкогольному опьянению, Юстинка сама села за телефон.
Вскоре они с Хеленой уже знали, что Кароля Вольского нет ни в одной больнице и о его машине тоже никаких сведений не поступало. Когда же Юстина на свой страх и риск попыталась сделать заявление об угоне «ягуара», к нему отнеслись с недоверием, принимая во внимание факт, что одновременно с транспортным средством исчез и его владелец. В таких случаях естественно предположить, что владелец уехал на своём средстве добровольно и легально, зачем раньше времени тревогу поднимать? К тому же Юстина в волнении никак не могла вспомнить номер дядюшкиной машины, тётка же молчала, как каменная статуя.
В доме Вольских воцарилась похоронная атмосфера.
О беспорядке в кабинете хозяин не знал, беспорядок обеспечили кошки уже после его ухода. Прогуливаясь вечерней порой во дворе, Пуфик с сестрой в игривом настроении вскочили на подоконник и занялись делом. Пуфик старательно отбирал на столе понравившиеся бумажки и утаскивал их в своё логово, Пуська носилась по комнате. Это она перевернула корзину с бумагами, на которые с радостью набросился братец. Побезобразничав вволю, оба покинули помещение тем же путём, каким пришли, — через окно.
Кароль же выбросил из головы заботы о доме и поехал в казино.
Передав Кароля Вольского сменщику, Конрад поспешил к сестре.
Начал он со шкафчика, чтобы доставить удовольствие сестрёнке и соответственно её настроить, передвинул мебель запросто, а потом, по собственной инициативе, вынес мусор. После чего сбегал в соседний магазин за пивом. Именно там продавался тот сорт, который они с сестрой любили, хотя и пили умеренно. Доставив пиво, сменил перегоревшую лампочку в люстре.
С каждым новым его подвигом сестра смотрела на Конрада все подозрительнее. Наконец не выдержала:
— Интересно, чего это тебе от меня надо, раз так стараешься? Признавайся!
— Кофеёк заварим в термосе? — уклонился от ответа братец. Он очень боялся, как бы ненароком не вырвалось у него столь нелюбимое сестрой «И что?». Впрочем, неразговорчивым он был не только по этой причине.
— В термосе. Сама заварю; на твоё счастье, сегодня купила свежемолотый. Дай сюда термос и говори. В чем дело?
— Ну почему ты такая неделикатная? Я хотел подипломатичнее…
— Хорошо, как считаешь нужным. Откупорь пиво и налей. Вода уже кипит.
— Но ты хотя бы сядь. Крутишься в кухне, словно я важный гость, от тебя у меня в голове все смешалось. Хотя, кто знает, может, вот так, на бегу, лучше всего поговорить и есть шанс кофе получить. А то, как скажу, ты меня из дому вышвырнешь, и кофе не попробую…
— Ты женишься и собираешься поселиться у меня! — в ужасе вскричала Иола, стремительно поворачиваясь к брату с термосом в руках.
— Неужели я выгляжу таким идиотом? — оскорбился брат. — Вроде бы в нашей семье их не водилось.
— Один из прадедов был алкоголик, — напомнила ему сестра, сразу успокоившись. — Но спился ближе к старости, когда дети выросли, так что потомкам не должно бы передаться. Да говори же скорей, сколько можно терпеть! Кончай со своей дипломатией.
Брат с сестрой уселись за столик, на который Иола поставила пиво, кофейные чашечки и закрытый термос, ибо кофе должен был настояться.
Конрад обречённо вздохнул и начал:
— Ты знаешь, какая у меня работа?
— Понятия не имею. Знаю, что ты пишешь магистерский диплом, но ведь ты не его имеешь в виду?
— Вот именно, — опять вздохнул Конрад. — Ладно уж, скажу. Я работаю в детективном агентстве. Только без вопросов, закрой рот! Сиди и слушай. И учти: о том, что услышишь, никому ни слова.
Теперь обиделась сестра:
— За кого ты меня принимаешь? Я когда-нибудь болтала лишнее?
— Да я просто на всякий случай предупредил. Работа у меня интересная, платят хорошо, но отнимает, холера, дьявольски много времени. Ты могла бы мне помочь.
Иола была девушкой умной, и глупые предположения вроде того, что брат попросит её с лупой в руке рассматривать отпечатки пальцев или ползать по мокрой траве в поисках следов преступников, не пришли ей в голову. Зато она сразу подумала о служебных секретах фирм, с которыми сотрудничала, и встревожилась.
— Как? — только и спросила она.
Конрад молчал, и сестра поторопила:
— Раз уж начал, выкладывай.
— Можно, я сначала скажу почему?
— Как хочешь, порядок не играет роли.
— Во-первых, деньги, — решительно заявил Конрад. — В охранном агентстве я получаю как минимум вдвое больше, чем получал бы в любом другом месте. Во-вторых, не стану скрывать, девушка. Я ещё с ней не знаком, но она связана с этой комбинацией и нравится мне по-страшному. В-третьих, ты. Потерпи ещё немного, не перебивай, все поясню. Ты можешь оказать мне колоссальную помощь, я вообще не уверен, что справлюсь без тебя.
Он замолчал и принялся задумчиво отхлёбывать пиво.
Иола гадала, что из перечисленного для брата самое главное. Девушка или деньги? Она бы выбрала первое, если бы не знала, что для брата никогда не было проблемой покорить девушку. Значит, деньги? Деньги всем нужны, ей тоже…
— Понятно. Так в чем же должна заключаться моя помощь?
— У тебя контакт с моим объектом, и ты все о нем знаешь.
— Кто же твой объект?
— Кароль Вольский.
Теперь надолго замолчала Иола, бизнесмен Кароль Вольский и для неё был проблемой. Конрад с беспокойством поглядывал на сестру.
В бизнесмене Вольском Иола была лично заинтересована, рассматривая его как возможный жизненный шанс, и действовать против него не собиралась. С другой стороны, благодаря специфике работы брата у неё появлялась реальная возможность побольше разузнать о бизнесмене и разобраться в своих шансах. Хотя… она же вовсе не была уверена, что так уж нацелилась на Вольского, он такой толстый… Зато какой богатый! Да, но при этом такой придирчивый…
— Ну?! — не вытерпел брат.
— Конкретнее! — холодно бросила сестра. — Что от меня требуется?
— Ничего особенного. Ты ведь у него работаешь, так? Он, если не ошибаюсь, очень пунктуальный?
— Патологически! — подтвердила сестра.
— Ну вот видишь! Предположим, ты с ним договорилась встретиться там-то в такое-то время и знаешь, сколько продлится встреча. Звонишь мне, и я тоже знаю, сколько времени в моем распоряжении. В моем личном, понимаешь? Могу заняться дипломом, а не торчать столбом у офиса и ждать у моря погоды. Или, скажем, вот закончилось… допустим, какое-то заседание, конференция или ещё что. Опять хватаешь телефон, и я тут как тут. Что тебе стоит?
— Но я же не работаю с ним круглые сутки! У него и без меня дел полно. Бывает, целыми днями его не вижу. Что тогда?
— А я и не прошу круглые сутки. С меня хватит знать, что, допустим, он где-то задерживается или, наоборот, к двум часам едет туда-то и пробудет там столько-то. Вот я и получаю свободу действий, а не сижу как прикованный. А если планы его нарушатся — опять звоночек…
— И это все?
— Ну да. А ты что думала? Небось испугалась, что буду выдирать из тебя секреты фирмы? На кой они мне?
У Иолы просто камень с сердца упал, она и в самом деле опасалась чего-то в этом роде. А сообщить, где в данный момент пребывает Вольский и надолго ли задержится… Что ж, пожалуй, в этом нет ничего плохого. Её обычно заранее предупреждают о встрече, так что она вполне в состоянии передавать брату эту невинную информацию. И если тем самым она поможет Конраду с дипломом…
— А ты можешь сказать, почему именно за Вольским так следишь?
— Как — почему? Такое задание получил.
— Не придуривайся. Почему тебе поручили следить именно за Вольским?
— Это уже наша служебная тайна, о таких вещах нельзя никому говорить. Разве что тебе и в общих чертах… Ну, скажем, есть основание предполагать, что ему что-то угрожает…
— Так на этот случай у него имеются гориллы, охрана…
— Не вешай мне лапшу на уши. Никаких горилл у него нет; во всяком случае, он не таскает их с собой, когда разъезжает по городу, уж это я лучше тебя знаю. И ещё… сдаётся мне, не все его любят.
Иола кивнула:
— Ты прав. Некоторые даже очень не любят.
— Ну вот видишь. А нам известно, что Вольский не выносит чересчур настырную опеку и будет рвать и метать, если узнает, что к нему приставили охрану. Так что заботиться о нем следует очень осторожно, не бросаясь в глаза, что мы и делаем. Клиент доволен.
— Не слишком-то расхваливай свою фирму, такую рекламу развернул… Ладно, дай подумать. Посмотри-ка, кофе, наверное, уже заварился.
Кофе оказался великолепным. Выпив полчашечки, Иола приняла решение:
— Согласна, но не за так. Я тебя нанимать не собираюсь, но мне бы тоже хотелось кое-что знать о твоём… как ты его называешь? Клиенте?
— Объекте. А именно?
— Вольский не болтлив, от него самого я мало что могу узнать, тем более что о себе он никогда и не говорит. Мне же хотелось бы знать…
И запнулась. А стоит ли посвящать братца в свои матримониальные планы? Конрад не дурак, ему двух слов хватит, догадается. И она тоже решила прибегнуть к дипломатии.
— Я с ним работаю. Можно сказать, моё благосостояние зависит от его бизнеса. Ты знаешь, с нашими бизнесменами я общаюсь не один год и в курсе, что это за публика. Вольский умный, осторожный, но рисковый. Причём зачастую рискует очень сильно, однако до сих пор все ему сходило с рук. Но как долго будет продолжаться везенье? А я от него во многом завишу, и мне не мешало бы знать заранее…
— Теперь я не понимаю, чего ты хочешь.
— Видишь ли, он очень азартный тип, увлекается скачками, игрой в казино. Там я с ним не бываю, а хотелось бы знать, часто ли он этим занимается и в каких масштабах? Контролирует себя или совсем голову теряет? И не крутятся ли там вокруг него какие девки? Вроде бы он не очень падок на них, во всяком случае, на службе ничего такого за ним не наблюдается, а вот не в служебное время? Однажды я видела, как он выходил из ювелирного магазина… Если он превращает деньги в золото и бриллианты — это одно, и совсем другое, если выбрасывает их на дорогие подарки девкам, правда? И ещё. Опять же, на работе он себе не позволяет пить, а в нерабочее время? Может, он алкоголик. Иногда приходит на работу такой… такой, что страшно с ним заговорить. Молчит, на людей не глядит, каждое слово приходится клещами вытягивать. С чего он такой? Может, с перепою? О его личной жизни знаю очень мало, иногда Беатка проговорится…
— Какая Беатка?
— Его личная секретарша. О делах фирмы с ней и не заговаривай, за неосторожное словечко сразу с места слетит, а она за это место зубами и когтями держится. О личной жизни иногда мне по дружбе кое-что обронит, но этого слишком мало, почти ничего. Жена ему в последнее время совсем не звонит, так что и у самой никаких сведений нет. А мне надо знать для собственной безопасности. Ну, что скажешь?
Теперь пришла очередь Конрада задуматься. Отхлебнул пивка, запил глотком кофе, действительно отличного, и решился.
— Недавно он играл в бридж в клубе, но, кажется, там и в покер играют, я на руки ему не смотрел. Похоже, выиграл, вышел вроде довольный.
— Как это «похоже»? — недоверчиво протянула Иола. — Разве по человеку не видно?
— Так мы же работаем посменно, в тот день за ним присматривал мой кореш. Его жена работает, поэтому он предпочитает брать ночные дежурства, тогда может днём сидеть с малышом…
— Не тот ли это маляр-штукатур? — небрежно поинтересовалась Иола.
— Какой маляр? — не понял Конрад.
— Да твой приятель Януш. Я его иногда вижу у нашей фирмы.
— Он такой же маляр, как я примадонна, — улыбнулся брат. — Занимается машинами, знает в них толк, а по образованию инженер-электронщик. Не женат, разведён. И за Вольским не присматривает. Может, наоборот, за тобой, раз там его видишь? Мне всегда казалось, что бабы каким-то образом об этом сами догадываются.
И он не ошибался. Иола и в самом деле без труда поняла, что случайными эти встречи с Янушем не назовёшь. Ладно, поразмыслит об этом на досуге. Во всяком случае, из-за какого-то там Януша ставить крест на Вольском глупо.
— Так каким же будет твои ответ? — вернула она брата к теме беседы.
Брат кивнул:
— Идёт. Насчёт подозрительных увлечений своего шефа можешь на меня положиться. А что касается девок… крутится вокруг него одна, да и то не очень.
— Кто такая?
— Ты.
— Что?!
— Ты, говорю. Свою сестру я ещё в состоянии опознать, да и сменщик мой тебя видел и очень похоже описал. Вольский отвозил тебя домой в одиннадцать ночи из ресторана в «Мариотте», даже не вышел из машины, развернулся и поехал домой. Домой! Так что роман у него не получился. Или он у тебя с крючка сорвался?
— Во-первых, все правильно, — рассмеялась Иола. — Мы были на конференции со шведами, они все говорили по-английски, но Вольский любит знать больше, чем говорят, а у них на родном языке время от времени фраза-другая вырвется. А во-вторых, это опять дела служебные, меня же интересуют его личные. Кстати, домой он меня отвозил потому, что по дороге я ему пересказывала, о чем переговаривались между собой шведы. В-третьих, откуда ты знаешь, что видел твой сменщик? Разве он отчитывается перед тобой, а не перед вашим начальством?
— Ну вот, теперь ты станешь выпытывать у меня служебные тайны. Хотя в данном случае это не секрет. Тебе, во всяком случае, могу сказать. Наш клиент поставил условие, что общаться будет всего с одним человеком в нашем агентстве, именно со мной. Так что я просто обязан знать, что видел мой напарник.
— Выходит, ты знаешь все, а он лишь половину?
— Правильно сообразила.
— Налей мне ещё пива. Так мы с тобой договорились?
— Я на твои условия пошёл, от тебя же пока ответа не получил.
— Я тоже согласна. И вот тебе сразу же польза от нашего соглашения: завтра ты свободен с десяти до двух, а возможно, и до трех. До двух дня мы с ним посидим над бумагами… Ну вот, чуть не проговорилась. Этого я тебе не скажу.
— Чего не скажешь?
— Какими именно бумагами мы с ним займёмся. Бумаги бывают разные.
— Да мне что за дело? Пусть хоть стихи сочиняет.
— Тогда о-кей. А в два часа он собирает своих сотрудников на небольшое деловое совещание. Но больше ничего не скажу: каких людей, сколько человек, о чем пойдёт речь.
— Да плевать мне на все это. Значит, твой опыт подсказывает, что до трех он с места не сдвинется?
— Опыт подсказывает, что даже больше.
— Минутку, и он все это время ничего в рот не возьмёт? — спохватился сыщик.
— Почему не возьмёт, около полудня Беатке велено принести что-нибудь выпить и перекусить. Ага, вот об этом я имею право тебе сообщить: Вольский жрёт по-страшному. Даже малейшего голода не выносит, сразу делается раздражительным и злым. Да какой там голод, чуть проголодается — и кончено. Вот почему он постоянно «подкрепляется», никакого дела решить не может, если предварительно хоть немного не перекусит.
— А теперь вот ещё что, так, на всякий случай. Жена, знаю, у него есть. А кто ещё? Видел я какую-то молодую особу в его доме…
— Племянница, Юстинка.
— А дети? Маменька? Тёща?
— Детей у них нет. О старшем же поколении ничего не знаю. Может, умерли, может, проживают в Австралии. Есть домработница, зовут Хелена. Это мне от Беатки известно, а ей из телефонных разговоров. От неё же я узнала, что племянница не Вольского, а его жены.
— Раз племянница, должна быть и сестра жены Вольского, мать племянницы. И отец.
— Нет, родители Юстинки давно умерли, её воспитывали Вольские. Девушка спокойная, о ней ничего почти и не слышно.
— Ну вот видишь, сколько ценных сведений я от тебя получил. Ты оправдала мои ожидания, спасибо, сестричка. Если так и дальше пойдёт, глядишь, я с твоей помощью с дипломом и разделаюсь.
— Не забывай, я на тебя тоже надеюсь, — не преминула напомнить деловая женщина.
И брат с сестрой расстались, очень довольные друг другом.
И Марина, и Хелена уже отправились спать, но девушка все же решила говорить по телефону, который нельзя подслушать. События развивались таким образом, что она уже не могла оставаться в стороне. И для начала Юстинка решила узнать, кому принадлежит столь дорогой сердцу тётки телефонный номер — тот самый, что был похищен котом.
Конрад уже выходил из дома сестры, когда зазвонил его сотовый. Приложив трубку к уху, сыщик услышал немного смущённый девичий голос:
— Прошу меня извинить, это говорит Юстина Тарняк. Я живу в доме пана Кароля Вольского, я его племянница, и это легко проверить…
Марина подняла голову. И в самом деле, окно хозяйского кабинета нараспашку, занавеска отодвинута. И если это не мужа забрали в больницу, может, он у себя в кабинете лежит бездыханный? Кондрашка хватил при виде кражи любимого «ягуара».
— Должно быть, дядюшка в спешке выбежал из дому, — говорила Юстина. — Но тогда куда он подевался? А вдруг уже вернулся и ужинает без нас?
Марина прибавила шагу, в дом почти вбежала. Заглянула в кухню и столовую, Юстина с Хеленой ни на шаг не отставали от неё. Хозяина нигде не было. Женщины в растерянности переглянулись.
— Что бы это значило? — чуть слышно пролепетала Марина.
— Через окно надо бы глянуть, — предложила домработница. — Ведь ежели на такой шум пан Кароль не выскочил, не иначе с ним чего приключилось. Давай ты, Юстинка!
Зная дядюшкин характер, племянница высказала опасение:
— Ну да, я в окно сунусь, а дядя в меня чем-нибудь запустит.
Марина, окончательно уверившись, что надежды не обманули её, сумела наконец совладать с голосом. С Каролем покончено, а раз так, ей следует продемонстрировать заботу о муже, нет, даже тревогу. Впрочем, притворяться взволнованной не пришлось, её и без того трясло от переживаний.
— Загляни, — велела она племяннице. — Прямо в окно не суйся, как-нибудь поосторожнее загляни, чтобы тебя не заметил. Может, он как раз будет смотреть в другую сторону.
— Если они ещё вообще могут смотреть, — мрачно пробормотала домработница.
Вздохнув, Юстина подчинилась. Подкравшись под окно кабинета, прижалась к стене и осторожно заглянула внутрь одним глазом. Обвела им помещение, осмелела, встала на цыпочки и сунула голову внутрь.
— Нет дяди, — сообщила она. — Пусто там. Похоже, и в самом деле выскочил в спешке, потому как по столу разбросаны бумаги и корзинка перевёрнута. А раз дверь заперта, значит, вылез в окно.
Представить, как Кароль со своими ста двадцатью кило сигает в окошко, было нелегко. Интересно, сколько сил и времени потребовала от него такая гимнастика? Намного легче, быстрее и вообще проще выйти через дверь.
Однако Кароля в кабинете не было, дверь заперта, и с этим не поспоришь.
Для Марины все было ясно. Кароль увидел, как эти милые, сообразительные, замечательные угонщики грузят на платформу его обожаемый «ягуар». В полной ярости муж ринулся к ворам кратчайшим путём — через окно. Но эти милые бандиты оказались парнями что надо, не оплошали и дали отпор, причём такой, что пострадавшего пришлось увозить на «скорой». И прекрасно! Все знают, как наша служба здравоохранения заботится о гражданах. Сначала ни одна больница не захочет его принять, потом та, что примет, для начала потребует от пострадавшего направление от врача, потом пострадавшего позабудут в каком-нибудь дальнем углу коридора, а когда наконец решат им заняться, будет уже поздно. Она же, Марина, может спокойно устроить истерику, потом долго приходить в себя, так что обзванивать больницы сил хватит ещё не скоро. Просто замечательно, как все получилось, лучше и быть не могло!
Мелькнула мысль о детективах, ведь они должны были защищать клиента, но эту неприятную мысль женщина поскорее отогнала. Потом подумает об этом, а сейчас ещё немножко понаслаждается грандиозным успехом.
Если бы Юстина знала, сколь важна для тётки информация о том, что же в действительности произошло, она без труда узнала бы все от соседей.
А виновником переполоха оказался некий Ковальчик, возвращавшийся домой из дальней поездки.
За Груйцем он попал в аварию. Сам виноват. По глупости, а может, из-за усталости врезался в зад телеги, которую не торопясь тащила крестьянская лошадка. Правда, телегу угораздило пересекать шоссе под самым носом Ковальчика, но такое уж у телег обыкновение. И как всегда бывает в таких случаях, ни мужик, ни лошадь не пострадали, досталось только телеге. А вот у Ковальчика была разбита фара, погнут капот и потёк радиатор. Все это он видел и осознал. А ещё у него оказалось сотрясение мозга, чего Ковальчик видеть не мог и осознал не до конца. Что с головой непорядок — сразу понял, но решил тянуть из последних сил, чтобы поскорее добраться до дома, не прибегая к помощи дорожной полиции. На то были основания. Во-первых, Ковальчик недавно выпил бутылку пива, о чем полицейские сразу бы догадались. Во-вторых, возвращался он от родственников, где получил причитающуюся ему часть наследства, весьма ценную, и не собирался информировать об этом соответствующие органы, чтобы не платить налога, а полицейские непременно бы до всего докопались. И в-третьих, вместе с ценным наследством в багажнике находилась четверть подаренного кузеном-охотником нелегально добытого кабана, за что тоже по головке бы не погладили.
Вот почему Ковальчик покинул удобное шоссе и стал пробираться к дому просёлочными дорогами. Машина подскакивала на некомфортабельных рытвинах, отчего радиатор тёк все сильнее, а голова иногда отказывалась работать. Тем не менее Ковальчик держался изо всех сил, временами теряя сознание и вновь приходя в себя после очередного толчка. В один из таких моментов просветления он по сотовому вызвал техпомощь на стоянку у дома, сообщил адрес и вид повреждения и ещё попросил приехать с платформой, понимая, что машину придётся везти в мастерскую.
Вот так и ехал он, и судьба его хранила, и никто не остановил, хоть побитый перед машины всем бросался в глаза.
Добравшись до стоянки у своего дома, Ковальчик из последних сил врубился в зад одной из припаркованных машин. Дав задний ход, он оторвал дверцу у другой машины. Отказавшись от попыток нормально припарковаться, Ковальчик попытался вылезти и тут потерял сознание. Он лежал под колёсами собственной машины, когда прибежали владельцы воющих машин, а дальше началось светопреставление. Кто-то вызвал «скорую», а поскольку радиатор Ковальчика отчаянно дымил, остальные автовладельцы принялись в панике отгонять свои машины подальше. Тут подоспела аварийка, и хорошо, что Ковальчик вызвал платформу, она могла забрать сразу две повреждённые машины. Приехала «скорая» и увезла Ковальчика, который, на мгновение очнувшись, ещё успел крикнуть склонившейся над ним насмерть перепуганной жене, чтобы та не позволяла увозить машину, пока не достанет кое-что из багажника. Жена с зятем в жуткой спешке кинулись извлекать из уже поднятой на платформу машины четверть браконьерского кабана, не давая грузовику уехать, соседи из любопытства принялись помогать, все друг другу мешали, и суматоха поднялась страшная.
А потом все на редкость быстро утихло. Ковальчик в больнице пришёл в себя и рассказал о своём неудачном вояже, а дежурная медсестра из жалости позвонила жене и повторила эту историю. Соседи, оставшиеся у Ковальчиков в надежде выяснить, что же произошло, тоже обо всем узнали и разбрелись по домам.
Но у Марины, конечно, было своё представление о случившемся: угонщики заслуженно радовались добыче, а Кароль помирал в одной из варшавских больниц. Так должно быть, и никто её не переубедит!
Племянница и домработница придерживались пока той же версии и потратили немало сил, чтобы заставить безутешную почти вдовицу сообщить властям о пропаже мужа и машины. Вдовица никак не могла сообразить, кому же надо сообщать. Ей разъяснили: полиции и страховой компании. А желательно ещё обзвонить больницы — возможно, начать со службы, занимающейся несчастными случаями.
Поскольку Марина лучшей тактикой избрала оцепенелое отчаяние, то на все уговоры не реагировала, тупо уставясь вдаль и время от времени поднося к губам бокал с коньяком. Осознав, что вывести тётку из такого состояния вряд ли удастся, ибо она быстрыми шагами продвигалась к полному алкогольному опьянению, Юстинка сама села за телефон.
Вскоре они с Хеленой уже знали, что Кароля Вольского нет ни в одной больнице и о его машине тоже никаких сведений не поступало. Когда же Юстина на свой страх и риск попыталась сделать заявление об угоне «ягуара», к нему отнеслись с недоверием, принимая во внимание факт, что одновременно с транспортным средством исчез и его владелец. В таких случаях естественно предположить, что владелец уехал на своём средстве добровольно и легально, зачем раньше времени тревогу поднимать? К тому же Юстина в волнении никак не могла вспомнить номер дядюшкиной машины, тётка же молчала, как каменная статуя.
В доме Вольских воцарилась похоронная атмосфера.
* * *
Первым делом Кароль Вольский хорошенько поужинал в ресторане. После этого его настроение значительно улучшилось, поскольку ужин оказался вполне приемлемым. Домой возвращаться не было ни малейшего желания, но он вспомнил, что вроде бы оставил окно кабинета распахнутым, зато запер дверь. Разумеется, эта кретинка не сумеет закрыть окно, но, может, догадается хоть как-то прикрыть его снаружи, чтобы не бросалось в глаза. Ведь надвигается ночь, а ворота так и не исправлены. Нет, не догадается, уж он знает свою супругу. Однако кроме неё в доме есть умная девушка и расторопная домработница, они-то уж сообразят. Так что черт с ним, с окном.О беспорядке в кабинете хозяин не знал, беспорядок обеспечили кошки уже после его ухода. Прогуливаясь вечерней порой во дворе, Пуфик с сестрой в игривом настроении вскочили на подоконник и занялись делом. Пуфик старательно отбирал на столе понравившиеся бумажки и утаскивал их в своё логово, Пуська носилась по комнате. Это она перевернула корзину с бумагами, на которые с радостью набросился братец. Побезобразничав вволю, оба покинули помещение тем же путём, каким пришли, — через окно.
Кароль же выбросил из головы заботы о доме и поехал в казино.
* * *
У Иолы Гжесицкой была назначена встреча с братом. Инициатива исходила от Конрада. Позвонил и сказал, что забежит к ней после работы. Иола обрадовалась. Не так уж часто они виделись, а сегодня у неё будет повод отвлечься от скучнейшего перевода, над которым корпит уже несколько вечеров. А заодно попросит Конрада передвинуть шкафчик, набитый бумагами, одной ей не справиться.Передав Кароля Вольского сменщику, Конрад поспешил к сестре.
Начал он со шкафчика, чтобы доставить удовольствие сестрёнке и соответственно её настроить, передвинул мебель запросто, а потом, по собственной инициативе, вынес мусор. После чего сбегал в соседний магазин за пивом. Именно там продавался тот сорт, который они с сестрой любили, хотя и пили умеренно. Доставив пиво, сменил перегоревшую лампочку в люстре.
С каждым новым его подвигом сестра смотрела на Конрада все подозрительнее. Наконец не выдержала:
— Интересно, чего это тебе от меня надо, раз так стараешься? Признавайся!
— Кофеёк заварим в термосе? — уклонился от ответа братец. Он очень боялся, как бы ненароком не вырвалось у него столь нелюбимое сестрой «И что?». Впрочем, неразговорчивым он был не только по этой причине.
— В термосе. Сама заварю; на твоё счастье, сегодня купила свежемолотый. Дай сюда термос и говори. В чем дело?
— Ну почему ты такая неделикатная? Я хотел подипломатичнее…
— Хорошо, как считаешь нужным. Откупорь пиво и налей. Вода уже кипит.
— Но ты хотя бы сядь. Крутишься в кухне, словно я важный гость, от тебя у меня в голове все смешалось. Хотя, кто знает, может, вот так, на бегу, лучше всего поговорить и есть шанс кофе получить. А то, как скажу, ты меня из дому вышвырнешь, и кофе не попробую…
— Ты женишься и собираешься поселиться у меня! — в ужасе вскричала Иола, стремительно поворачиваясь к брату с термосом в руках.
— Неужели я выгляжу таким идиотом? — оскорбился брат. — Вроде бы в нашей семье их не водилось.
— Один из прадедов был алкоголик, — напомнила ему сестра, сразу успокоившись. — Но спился ближе к старости, когда дети выросли, так что потомкам не должно бы передаться. Да говори же скорей, сколько можно терпеть! Кончай со своей дипломатией.
Брат с сестрой уселись за столик, на который Иола поставила пиво, кофейные чашечки и закрытый термос, ибо кофе должен был настояться.
Конрад обречённо вздохнул и начал:
— Ты знаешь, какая у меня работа?
— Понятия не имею. Знаю, что ты пишешь магистерский диплом, но ведь ты не его имеешь в виду?
— Вот именно, — опять вздохнул Конрад. — Ладно уж, скажу. Я работаю в детективном агентстве. Только без вопросов, закрой рот! Сиди и слушай. И учти: о том, что услышишь, никому ни слова.
Теперь обиделась сестра:
— За кого ты меня принимаешь? Я когда-нибудь болтала лишнее?
— Да я просто на всякий случай предупредил. Работа у меня интересная, платят хорошо, но отнимает, холера, дьявольски много времени. Ты могла бы мне помочь.
Иола была девушкой умной, и глупые предположения вроде того, что брат попросит её с лупой в руке рассматривать отпечатки пальцев или ползать по мокрой траве в поисках следов преступников, не пришли ей в голову. Зато она сразу подумала о служебных секретах фирм, с которыми сотрудничала, и встревожилась.
— Как? — только и спросила она.
Конрад молчал, и сестра поторопила:
— Раз уж начал, выкладывай.
— Можно, я сначала скажу почему?
— Как хочешь, порядок не играет роли.
— Во-первых, деньги, — решительно заявил Конрад. — В охранном агентстве я получаю как минимум вдвое больше, чем получал бы в любом другом месте. Во-вторых, не стану скрывать, девушка. Я ещё с ней не знаком, но она связана с этой комбинацией и нравится мне по-страшному. В-третьих, ты. Потерпи ещё немного, не перебивай, все поясню. Ты можешь оказать мне колоссальную помощь, я вообще не уверен, что справлюсь без тебя.
Он замолчал и принялся задумчиво отхлёбывать пиво.
Иола гадала, что из перечисленного для брата самое главное. Девушка или деньги? Она бы выбрала первое, если бы не знала, что для брата никогда не было проблемой покорить девушку. Значит, деньги? Деньги всем нужны, ей тоже…
— Понятно. Так в чем же должна заключаться моя помощь?
— У тебя контакт с моим объектом, и ты все о нем знаешь.
— Кто же твой объект?
— Кароль Вольский.
Теперь надолго замолчала Иола, бизнесмен Кароль Вольский и для неё был проблемой. Конрад с беспокойством поглядывал на сестру.
В бизнесмене Вольском Иола была лично заинтересована, рассматривая его как возможный жизненный шанс, и действовать против него не собиралась. С другой стороны, благодаря специфике работы брата у неё появлялась реальная возможность побольше разузнать о бизнесмене и разобраться в своих шансах. Хотя… она же вовсе не была уверена, что так уж нацелилась на Вольского, он такой толстый… Зато какой богатый! Да, но при этом такой придирчивый…
— Ну?! — не вытерпел брат.
— Конкретнее! — холодно бросила сестра. — Что от меня требуется?
— Ничего особенного. Ты ведь у него работаешь, так? Он, если не ошибаюсь, очень пунктуальный?
— Патологически! — подтвердила сестра.
— Ну вот видишь! Предположим, ты с ним договорилась встретиться там-то в такое-то время и знаешь, сколько продлится встреча. Звонишь мне, и я тоже знаю, сколько времени в моем распоряжении. В моем личном, понимаешь? Могу заняться дипломом, а не торчать столбом у офиса и ждать у моря погоды. Или, скажем, вот закончилось… допустим, какое-то заседание, конференция или ещё что. Опять хватаешь телефон, и я тут как тут. Что тебе стоит?
— Но я же не работаю с ним круглые сутки! У него и без меня дел полно. Бывает, целыми днями его не вижу. Что тогда?
— А я и не прошу круглые сутки. С меня хватит знать, что, допустим, он где-то задерживается или, наоборот, к двум часам едет туда-то и пробудет там столько-то. Вот я и получаю свободу действий, а не сижу как прикованный. А если планы его нарушатся — опять звоночек…
— И это все?
— Ну да. А ты что думала? Небось испугалась, что буду выдирать из тебя секреты фирмы? На кой они мне?
У Иолы просто камень с сердца упал, она и в самом деле опасалась чего-то в этом роде. А сообщить, где в данный момент пребывает Вольский и надолго ли задержится… Что ж, пожалуй, в этом нет ничего плохого. Её обычно заранее предупреждают о встрече, так что она вполне в состоянии передавать брату эту невинную информацию. И если тем самым она поможет Конраду с дипломом…
— А ты можешь сказать, почему именно за Вольским так следишь?
— Как — почему? Такое задание получил.
— Не придуривайся. Почему тебе поручили следить именно за Вольским?
— Это уже наша служебная тайна, о таких вещах нельзя никому говорить. Разве что тебе и в общих чертах… Ну, скажем, есть основание предполагать, что ему что-то угрожает…
— Так на этот случай у него имеются гориллы, охрана…
— Не вешай мне лапшу на уши. Никаких горилл у него нет; во всяком случае, он не таскает их с собой, когда разъезжает по городу, уж это я лучше тебя знаю. И ещё… сдаётся мне, не все его любят.
Иола кивнула:
— Ты прав. Некоторые даже очень не любят.
— Ну вот видишь. А нам известно, что Вольский не выносит чересчур настырную опеку и будет рвать и метать, если узнает, что к нему приставили охрану. Так что заботиться о нем следует очень осторожно, не бросаясь в глаза, что мы и делаем. Клиент доволен.
— Не слишком-то расхваливай свою фирму, такую рекламу развернул… Ладно, дай подумать. Посмотри-ка, кофе, наверное, уже заварился.
Кофе оказался великолепным. Выпив полчашечки, Иола приняла решение:
— Согласна, но не за так. Я тебя нанимать не собираюсь, но мне бы тоже хотелось кое-что знать о твоём… как ты его называешь? Клиенте?
— Объекте. А именно?
— Вольский не болтлив, от него самого я мало что могу узнать, тем более что о себе он никогда и не говорит. Мне же хотелось бы знать…
И запнулась. А стоит ли посвящать братца в свои матримониальные планы? Конрад не дурак, ему двух слов хватит, догадается. И она тоже решила прибегнуть к дипломатии.
— Я с ним работаю. Можно сказать, моё благосостояние зависит от его бизнеса. Ты знаешь, с нашими бизнесменами я общаюсь не один год и в курсе, что это за публика. Вольский умный, осторожный, но рисковый. Причём зачастую рискует очень сильно, однако до сих пор все ему сходило с рук. Но как долго будет продолжаться везенье? А я от него во многом завишу, и мне не мешало бы знать заранее…
— Теперь я не понимаю, чего ты хочешь.
— Видишь ли, он очень азартный тип, увлекается скачками, игрой в казино. Там я с ним не бываю, а хотелось бы знать, часто ли он этим занимается и в каких масштабах? Контролирует себя или совсем голову теряет? И не крутятся ли там вокруг него какие девки? Вроде бы он не очень падок на них, во всяком случае, на службе ничего такого за ним не наблюдается, а вот не в служебное время? Однажды я видела, как он выходил из ювелирного магазина… Если он превращает деньги в золото и бриллианты — это одно, и совсем другое, если выбрасывает их на дорогие подарки девкам, правда? И ещё. Опять же, на работе он себе не позволяет пить, а в нерабочее время? Может, он алкоголик. Иногда приходит на работу такой… такой, что страшно с ним заговорить. Молчит, на людей не глядит, каждое слово приходится клещами вытягивать. С чего он такой? Может, с перепою? О его личной жизни знаю очень мало, иногда Беатка проговорится…
— Какая Беатка?
— Его личная секретарша. О делах фирмы с ней и не заговаривай, за неосторожное словечко сразу с места слетит, а она за это место зубами и когтями держится. О личной жизни иногда мне по дружбе кое-что обронит, но этого слишком мало, почти ничего. Жена ему в последнее время совсем не звонит, так что и у самой никаких сведений нет. А мне надо знать для собственной безопасности. Ну, что скажешь?
Теперь пришла очередь Конрада задуматься. Отхлебнул пивка, запил глотком кофе, действительно отличного, и решился.
— Недавно он играл в бридж в клубе, но, кажется, там и в покер играют, я на руки ему не смотрел. Похоже, выиграл, вышел вроде довольный.
— Как это «похоже»? — недоверчиво протянула Иола. — Разве по человеку не видно?
— Так мы же работаем посменно, в тот день за ним присматривал мой кореш. Его жена работает, поэтому он предпочитает брать ночные дежурства, тогда может днём сидеть с малышом…
— Не тот ли это маляр-штукатур? — небрежно поинтересовалась Иола.
— Какой маляр? — не понял Конрад.
— Да твой приятель Януш. Я его иногда вижу у нашей фирмы.
— Он такой же маляр, как я примадонна, — улыбнулся брат. — Занимается машинами, знает в них толк, а по образованию инженер-электронщик. Не женат, разведён. И за Вольским не присматривает. Может, наоборот, за тобой, раз там его видишь? Мне всегда казалось, что бабы каким-то образом об этом сами догадываются.
И он не ошибался. Иола и в самом деле без труда поняла, что случайными эти встречи с Янушем не назовёшь. Ладно, поразмыслит об этом на досуге. Во всяком случае, из-за какого-то там Януша ставить крест на Вольском глупо.
— Так каким же будет твои ответ? — вернула она брата к теме беседы.
Брат кивнул:
— Идёт. Насчёт подозрительных увлечений своего шефа можешь на меня положиться. А что касается девок… крутится вокруг него одна, да и то не очень.
— Кто такая?
— Ты.
— Что?!
— Ты, говорю. Свою сестру я ещё в состоянии опознать, да и сменщик мой тебя видел и очень похоже описал. Вольский отвозил тебя домой в одиннадцать ночи из ресторана в «Мариотте», даже не вышел из машины, развернулся и поехал домой. Домой! Так что роман у него не получился. Или он у тебя с крючка сорвался?
— Во-первых, все правильно, — рассмеялась Иола. — Мы были на конференции со шведами, они все говорили по-английски, но Вольский любит знать больше, чем говорят, а у них на родном языке время от времени фраза-другая вырвется. А во-вторых, это опять дела служебные, меня же интересуют его личные. Кстати, домой он меня отвозил потому, что по дороге я ему пересказывала, о чем переговаривались между собой шведы. В-третьих, откуда ты знаешь, что видел твой сменщик? Разве он отчитывается перед тобой, а не перед вашим начальством?
— Ну вот, теперь ты станешь выпытывать у меня служебные тайны. Хотя в данном случае это не секрет. Тебе, во всяком случае, могу сказать. Наш клиент поставил условие, что общаться будет всего с одним человеком в нашем агентстве, именно со мной. Так что я просто обязан знать, что видел мой напарник.
— Выходит, ты знаешь все, а он лишь половину?
— Правильно сообразила.
— Налей мне ещё пива. Так мы с тобой договорились?
— Я на твои условия пошёл, от тебя же пока ответа не получил.
— Я тоже согласна. И вот тебе сразу же польза от нашего соглашения: завтра ты свободен с десяти до двух, а возможно, и до трех. До двух дня мы с ним посидим над бумагами… Ну вот, чуть не проговорилась. Этого я тебе не скажу.
— Чего не скажешь?
— Какими именно бумагами мы с ним займёмся. Бумаги бывают разные.
— Да мне что за дело? Пусть хоть стихи сочиняет.
— Тогда о-кей. А в два часа он собирает своих сотрудников на небольшое деловое совещание. Но больше ничего не скажу: каких людей, сколько человек, о чем пойдёт речь.
— Да плевать мне на все это. Значит, твой опыт подсказывает, что до трех он с места не сдвинется?
— Опыт подсказывает, что даже больше.
— Минутку, и он все это время ничего в рот не возьмёт? — спохватился сыщик.
— Почему не возьмёт, около полудня Беатке велено принести что-нибудь выпить и перекусить. Ага, вот об этом я имею право тебе сообщить: Вольский жрёт по-страшному. Даже малейшего голода не выносит, сразу делается раздражительным и злым. Да какой там голод, чуть проголодается — и кончено. Вот почему он постоянно «подкрепляется», никакого дела решить не может, если предварительно хоть немного не перекусит.
— А теперь вот ещё что, так, на всякий случай. Жена, знаю, у него есть. А кто ещё? Видел я какую-то молодую особу в его доме…
— Племянница, Юстинка.
— А дети? Маменька? Тёща?
— Детей у них нет. О старшем же поколении ничего не знаю. Может, умерли, может, проживают в Австралии. Есть домработница, зовут Хелена. Это мне от Беатки известно, а ей из телефонных разговоров. От неё же я узнала, что племянница не Вольского, а его жены.
— Раз племянница, должна быть и сестра жены Вольского, мать племянницы. И отец.
— Нет, родители Юстинки давно умерли, её воспитывали Вольские. Девушка спокойная, о ней ничего почти и не слышно.
— Ну вот видишь, сколько ценных сведений я от тебя получил. Ты оправдала мои ожидания, спасибо, сестричка. Если так и дальше пойдёт, глядишь, я с твоей помощью с дипломом и разделаюсь.
— Не забывай, я на тебя тоже надеюсь, — не преминула напомнить деловая женщина.
И брат с сестрой расстались, очень довольные друг другом.
* * *
Поздним вечером Юстина прокралась через окно в дядюшкин кабинет.И Марина, и Хелена уже отправились спать, но девушка все же решила говорить по телефону, который нельзя подслушать. События развивались таким образом, что она уже не могла оставаться в стороне. И для начала Юстинка решила узнать, кому принадлежит столь дорогой сердцу тётки телефонный номер — тот самый, что был похищен котом.
Конрад уже выходил из дома сестры, когда зазвонил его сотовый. Приложив трубку к уху, сыщик услышал немного смущённый девичий голос:
— Прошу меня извинить, это говорит Юстина Тарняк. Я живу в доме пана Кароля Вольского, я его племянница, и это легко проверить…