Страница:
Конрад не верил своим ушам. Он как раз раздумывал над тем, как бы подипломатичнее познакомиться с девушкой, не нарушая своих служебных обязанностей, а тут она сама ему звонит!
Юстину смутило молчание в трубке, и она поспешила оправдаться:
— Я ведь почему звоню! У нас тут происходит что-то непонятное, с телефонами полнейший беспорядок, спросить не у кого, а этот телефон ко мне попал случайно, и я не знаю, кто вы. Прошу извинить за глупый вопрос, но не могли бы вы сказать, чей это телефон?
Конрад лихорадочно соображал, как быть. Он сразу понял, что беспорядок в доме Вольского — дело рук этой идиотки, их клиентки. Опять небось потеряла свои записи и теперь свалила на племянницу обязанность разыскивать нужное ей агентство. Но если это не так, если он и теперь обязан соблюдать правила фирмы? Хотя… вопрос поставлен так — чей телефон. Сотовый принадлежит ему, так что он может в этом признаться, но не называя фамилии. У парня не было ни малейшего желания сообщать глупой бабе свои анкетные данные, но он охотно назвал бы их её племяннице. Вот только как это сделать, чтобы самому не выглядеть дураком?
Откашлявшись, Конрад наконец подал голос:
— Ваш вопрос вовсе не глупый, но тут, видите ли, есть определённая сложность… Пани интересуется для себя лично или для другого человека?
— Для себя, — честно призналась Юстина. — Но беспорядок с телефонами… тут я не виновата, это сделал кот.
Конрад озадаченно молчал, не представляя, как кот может перепутать номера телефонов. Но все же решил рискнуть.
— Ладно, это номер моего телефона. Зовут меня Конрад Гжесицкий, но я тут никакой роли не играю, просто я являюсь кем-то вроде посредника… да, посредника одной фирмы. Так что был бы очень признателен, если бы пани никому не называла моей фамилии, это очень нежелательно, я прошу…
Он окончательно запутался и замолчал.
— Разумеется! — поспешила заверить девушка, у которой голова пошла кругом от таких сложностей. — Я бы только хотела…
— Алло! — перебил незнакомый Конрад. — Алло! Куда вы подевались? Я вас не слышу. Пани ещё там?
— Здесь я! И хорошо вас слышу.
— Ваш голос теряется, — кричал Конрад, — а меня очень заинтересовал кот, и мне хотелось бы услышать подробности. Алло!
— Да, говорите, я хорошо слышу. Вы говорили о коте.
— Да, о коте. Алло! Слышите? Я случайно знаю, где проживает пан Вольский, и опять же случайно буду завтра в тех краях. Утром. Во сколько вы выходите из дому?
— В десять, — послушно информировала озадаченная Юстина.
— Я там буду, и вы мне расскажете о коте, — кричал Конрад. — Сейчас невозможно говорить, то и дело прерывают… Вы слышите?
— Слышу, но как мы узнаем друг друга?
— Алло! Холера, опять ничего не слышно. Ладно, до завтра.
Конечно, он беззастенчиво врал. Все было прекрасно слышно, но надо же как-то встретиться с девушкой, а тут подвернулась такая оказия. Этого кота сам бог ему послал. Правда, на следующий день сыщик Гжесицкий приступал к своим обязанностям при бизнесмене Вольском в восемь утра, но благодаря Иоле знал, что с десяти он свободен. Проводит подопечного до офиса, оставит его там и может заняться личными делами.
Положив трубку, Юстина вылезла в окно. Она медленно шла к входной двери, обдумывая только что состоявшийся разговор. Теперь она и вовсе ничего не понимала. Какая фирма? Что тётка опять отколола? Что за тайны мадридского двора?
За полураскрытыми воротами на улице маячила во мраке чья-то фигура. В свете фонаря Юстина узнала соседа, пана Голембевского. Он возвращался от Ковальчиков, куда жена посылала его за возможными новостями.
— О, вижу, вы тоже ещё не спите, — окликнул он девушку. — Добрый вечер. Ничего удивительного, ведь Ковальчик — ваш сосед. Это же надо, такой номер выкинул…
И Муминек с большим удовольствием рассказал о том, что же на самом деле произошло на их автостоянке. Рассказал обстоятельно, такой уж он был по природе степенный и аккуратный во всем, а тут ещё его вдохновлял нежданно-негаданно подвернувшийся благодарный, ни о чем не ведающий слушатель, к тому же молодая и привлекательная девушка.
Расставшись с соседом, Юстина пожалела, что не может успокоить тётку, которая уже спала мёртвым сном после выпитого.
Наполняя ванную, девушка думала, что завтра она, возможно, и ещё кое-что узнает.
Накануне, в столь богатый событиями вечер, ей очень хотелось позвонить своему информатору, чтобы он рассказал ей в подробностях, как оно все происходило. И окончательно убедиться в своих выводах. Сыщик уж наверняка точно знает, что с Каролем. Может, тот уже лежит в морге. Какое значение имеет тот факт, что в статистике несчастных случаев он не фигурирует? Точными данными располагает лишь её агент.
Но позвонить Марина не могла. Единственный безопасный телефон оказался недоступным, не могла же она говорить на такую тему у всех на виду! И дело не в окне, уж она бы как-нибудь забралась в кабинет, табуретку подставила или стремянку, но ведь домработница с племянницей от неё ни на шаг не отходят. Глаз с неё не спускают!
Хелену и Юстинку и впрямь тревожило странное оцепенение Марины. Хелена даже предлагала вызвать врача, однако Юстина, глянув на опорожнённую коньячную бутылку, решила, что лекарства и без того принято достаточно.
И вот теперь Марину разбудил громкий храп, звуки совершенно непонятные, хотя и знакомые. Кто мог храпеть на соседнем ложе, если Кароль мёртв?!
С трудом приподнявшись, Марина повернула голову — и глазам не поверила. Рядом с ней храпел муж. Живой. Мёртвые так храпеть не могут!
Разочарование было столь велико, что женщина долго не могла прийти в себя. Она замерла, не сводя с мужа полных смертельного возмущения глаз, и наверняка пролежала бы так до его пробуждения, если бы не вспомнила о машине. Езус-Мария, так украли у мужа «ягуар» или нет?
Вскочив и судорожно накинув халат, Марина бросилась к выходу из дома, но вдруг круто развернулась и помчалась к кабинету мужа. Дверь была открыта. В распахнутое окно виднелась стоянка, но живая изгородь мешала рассмотреть машины. Машинально Марина схватила телефонную трубку, но тут же сообразила — нет необходимости интересоваться судьбой мужа, ведь только что она видела его в спальне живого и храпящего. Марина выскочила из дома и, не обращая внимания на грязь, прямо в тапках шлёпая по лужам, помчалась к стоянке. Первое, что она увидела, был их великолепный «ягуар». Стоял себе спокойно с краешку, у самой живой изгороди.
Все было напрасно…
Обратно она тащилась нога за ногу, повесив голову.
— И что пани себе думает! — укоризненно вздохнула домработница, выглядывая из кухни. — В таких туфлях и по такой грязище! Ночью шёл дождь, везде грязюка. Так пани беспокоится из-за машины? Спросили бы, я, как встала, уже сбегала поглядеть.
Схватившись за голову, хозяйка, ни слова не говоря, скрылась в ванной.
Прошло немало времени, прежде чем она появилась вновь, приведя себя в порядок и как-то примирившись с жестокой реальностью. Все уже собрались в столовой. Марина остановилась у двери, услышав голоса.
— …Уж так переживала, так переживала, что и себя не помнила. Никогда я такой хозяйку не видела. Мы уж и не знали, что делать, — жаловалась хозяину домработница.
Ей вторила племянница:
— Мне пришлось самой обзванивать все больницы, тётя была не в состоянии. Вас, дядя, ни в одной больнице не оказалось, так что, по крайней мере…
Хелена отважно набросилась на хозяина:
— Я там ничего не говорю, но пан мог бы хоть позвонить. Видел бы пан её, ровно труп омертвелый…
— И все говорило о том, что вы, дядя, выскочили в спешке. Признаюсь, я заглянула со двора в окно кабинета, и в нем все было перевёрнуто. Очень это нехорошо выглядело.
— Я там ничего не говорю, но так недолго и от сердца помереть. Ведь она, болезная, ну словно мумия какая, голоса из себя выдавить не могла.
Марина жадно прислушивалась. Вот раздался голос мужа, раздражённый и какой-то неуверенный. Должно быть, столь мощный напор существ, которых раньше в доме было не видно и не слышно, сбил хозяина с толку. Он даже сделал попытку оправдаться:
— А с чего бы мне звонить? Меня же тут не было при вчерашнем… как вы сказали? Светопреставлении.
— Но все думали, что дядя был дома! — упорствовала Юстина.
— Я ещё до него уехал. Так что же здесь происходило?
Марине тоже хотелось знать, что за шум был вчера вечером на стоянке, если это не угонщики уводили «ягуар» и избивали Кароля. На цыпочках отойдя от двери, она вернулась нормальным шагом и с улыбкой села на своё место. Потом как можно небрежнее проговорила, перебивая начавшую было рассказывать племянницу:
— Прошу меня извинить, что не приготовила завтрак, спасибо, Хеленка все сделала. Я вчера немного понервничала, думала, что-то случилось с тобой. Потом приняла реланиум и заснула.
— Ничего себе «немного», — проворчала Хелена. — Как только богу душу не отдала.
Юстина принялась рассказывать о том что вчера ей сообщил сосед, с самого начала. Её рассказ время от времени дополняла кухарка, узнавшая обо всем сегодня с утра. Совместными усилиями они довольно полно описали перипетии Ковальчика, чем очень развеселили хозяина дома. Он даже проявил совершенно не свойственную ему заботу.
— Ты бы ещё поспала, — сказал он жене. — Пани Хелена подала отличный завтрак. Ну ладно, нечего набрасываться на меня, я же не знал, что здесь такой спектакль, а то бы позвонил. А если о беспорядке на столе… — И обратился к девушке:
— Загляни-ка, дитя моё, к коту за камин.
Юстинка выполнила просьбу дяди и вернулась с двумя мятыми и изодранными листами бумаги. Хозяин разгладил их, осмотрел и сунул в карман.
— Ничего страшного, остальное я допишу. Спасибо котику, номера страниц оставил. Хорошо, что ты мне сказала о беспорядке, не то пришлось бы тратить время, разыскивая потерю.
Юстина радовалась воцарившейся за столом поразительно миролюбивой атмосфере. Неожиданно обнаружилось — дядюшка может быть чрезвычайно симпатичным человеком. Она сама, например, легко подладилась бы к дяде, вот, интересно, как тётка…
И тётка, словно по заказу, тут же ответила на невысказанный вопрос Юстинки, обиженно поинтересовавшись:
— Ты потому в таком чудесном настроении, что я из-за тебя вчера чуть не померла?
И незамедлительно получила ледяной ответ:
— Не все потеряно, попробуй ещё раз, а вдруг получится.
И, встав из-за стола, Кароль удалился к себе. У Юстины мурашки побежали по спине, но, глянув на пустую тарелку, она подумала — может, просто закончил есть и потому ушёл? Вот и хорошо. Ещё немного, и вспыхнула бы очередная ссора. И приходится констатировать — по вине тёти. Ну кто её тянул за язык? Обязательно брякнет такое, что всем испортит настроение.
Марина не отдавала себе отчёта в том, что испортила всем настроение, что по её вине улетучилась столь редкая в доме благостная атмосфера. Для неё атмосфера благостной не была, напротив, она её давила. Невыносимо видеть довольного мужа. Не смеет он таким быть! Он должен дуться из-за того, что вчера жена не приготовила ему ужина, что ворота до сих пор неисправны, что драгоценный «ягуар» подвергается опасности. А он радуется! Наверное, решился на проклятый развод, нашёл адвоката и теперь преисполнен надежд, что вскоре избавится от неё. А где, интересно, он провёл вечер? Где оставлял машину?
Марина механически жевала, не замечая, что ест. Кароль ушёл, хлопнув дверью. Юстинка поднялась к себе. Марина вдруг сообразила — подходящий момент, сейчас она все узнает. И бросилась к телефону.
Ну да, разумеется, казино. Наверняка выиграл. Любой нормальный муж по такому случаю купил бы жене подарок, кольцо или серьги. Нормальный, а не такой скупердяй! А машину наверняка стерегли охранники казино, разве несчастным угонщикам с ними справиться? Ладно, ещё не все потеряно, тут подлец прав. Не каждый день Ковальчик будет возвращаться с сотрясением мозга, может, все произойдёт даже и в эту ночь…
Тут приехал мастер, но с воротами не справился, поскольку пульт отказывался работать. А у мастера не оказалось с собой каких-то хитрых устройств, которые позволили бы настроиться на нужную частоту, мастер-то был уверен, что у клиента пульт в порядке. О таких вещах надо при вызове предупреждать. Правда, мастер отключил электронику, переведя ворота на ручное управление, но толку от этого оказалось чуть — чтобы сдвинуть створку, требовались нечеловеческие усилия.
О Юстинкиной пуговичке, которая под воздействием трения и высокой температуры намертво пришкварилась к железной направляющей, никто и догадаться не мог. Пообещав хозяйке прийти ещё раз, вероятнее всего, завтра утром, мастер распрощался. Хозяйка не торопила его и пропустила мимо ушей намёк специалиста о возможной замене старого электронного устройства на новое, более современное.
И он действительно её ждал.
Увидев Юстину, Конрад вылез из машины.
— Привет, — сказал он. — Это я Конрад Гжесицкий. Садись, подвезу, куда надо.
— Привет, я Юстина Тарняк, — так же просто ответила Юстинка.
И прежде чем девушка отдала себе отчёт в том, что парень на редкость красив, она уже сидела в машине, радуясь, что её подбросят до университета.
Ещё вчера Конрад хорошенько продумал предстоящий разговор, старательно и честно отделяя служебное от личного. Начал он с кота.
Юстинку кот тоже устраивал. Она в подробностях описала домашнего любимца с его пристрастием к бумагам. Очень легко было все свалить на кота, не признаваясь в собственном любопытстве и желании раскрыть тёткину тайну. Впрочем, о тётке она не упоминала. Сочла нужным лишь добавить в своё оправдание:
— По правде говоря, у нас в доме никто особой аккуратностью не отличается, каждый записывает что попало на чем придётся, и потом неизвестно, кто писал. По крайней мере, теперь я знаю, что номер этого телефона записывала не я.
Конрад уже хорошо изучил Марину, а кроме того, знал о её втором визите в агентство, когда она пожаловалась, что потеряла номер их телефона. Наверняка бросила бумажку с номером, кот и утащил. А во всем, что касается кота, Конрад сразу поверил девушке. Теперь надо так повернуть разговор, чтобы договориться с Юстинкой о следующей встрече. Он интуитивно чувствовал, что Юстина не из тех девушек, которые легко идут на знакомство.
— Мне кажется, я должен тебе кое о чем рассказать, — смущённо начал он. — Понимаю ведь, раз телефон не ты записывала, теперь ломаешь голову, кто и зачем это сделал.
— И вовсе не ломаю, — возразила Юстина, очень недовольная, что придётся-таки признаваться. — Я и сама догадалась. А что это за фирма?
— Охранное агентство, так что нежелательно направо и налево разглашать фамилии сотрудников. Есть люди, которые очень нас не любят. Вчера я легкомысленно назвал тебе своё настоящее имя, а должен бы назваться каким-нибудь Адамом Ковальским. И сразу проверить, кто звонил. И установить — зачем. Но… как бы тебе сказать…
— Можешь не говорить, сама догадалась. Вы уже имели дело с семейством Вольских, и ты знал, что я не опасна. Так?
— Вообще-то так, — запинаясь, подтвердил парень. — Что-то в этом роде.
Тут Юстинка спохватилась, что они уже стоят перед университетом и она того и гляди опоздает на лекцию. А так и не узнала ничего о причине тёткиных чудачеств. Не мешало бы с этим охранником поговорить поподробнее, похоже, он заслуживает доверия и вообще, кажется, неплохой парень.
— Кошмар! — вскричала она. — Я опаздываю. Спасибо, что подвёз. И ещё далеко не все…
— Спешишь? Так толком и не поговорили, — перебил её Конрад. — Надо бы побеседовать в спокойной обстановке. Не найдётся ли у тебя свободной минутки после шести? Скажем, в полседьмого?
Юстина кивнула:
— У меня как раз кончаются занятия.
— Так я сюда же подъеду, и мы выберем спокойное местечко. Привет, до встречи.
Конрад принялся изыскивать возможности оставить себе служебную машину на этот вечер, а Юстина, у которой занятия кончались в пять, решила наконец-то поработать в библиотеке. Давно пора.
Дурное настроение шефа первым делом почувствовала бедная секретарша Беатка, которая, оказывается, без должного внимания отнеслась к приглашениям на сегодняшнее совещание. Затем пострадала переводчица Иола, позволившая себе опоздать на целую минуту. А это шестьдесят безвозвратно потерянных секунд, к сведению пани! Каролю Вольскому в его данном состоянии могло помочь лишь одно — принять решение, которого никто не оспорит, единственно важное и полезное.
И в результате после четырехчасового напряжённого заседания с использованием целой горы документации на разных языках Иола еле языком ворочала. Очень кстати пришёлся случайно оказавшийся у входа в фирму Януш Дембицкий со своей машиной. Иола просто впилась в него и обрушила на беднягу всю горечь профессионала, знания которого никто не ценит, и женщины, с которой просто грубо обошлись.
— Мне скоро тридцать, — сквозь зубы шипела разъярённая Иола, — всю жизнь работаю, неплохой переводчик. Возможно, конечно, не лучший в мире, но это ещё не повод, чтобы возить меня мордой по столу. С меня довольно всемогущих шефов, сыта по горло!
Януш не был трусом, но тут ему стало не по себе. И не столько из-за услышанного, сколько из-за тона, каким это было высказано. Энергичный и решительный по природе, сейчас он не знал, что предпринять. Иола с каждым днём нравилась ему все больше. Как отреагировать, чтобы она не оторвала ему голову?
— Всем известно, что ты первоклассный переводчик и бесценный сотрудник.
— Как ты сказал? — дико вскрикнула Иола. — Сотрудник?
— А разве нет? — откровенно струхнул бедный Януш.
— А то, что никакой я не сотрудник, а дерьмо придорожное, которое должно знать все языки мира, соображать быстрее трех компьютеров, вместе взятых, при этом не смеет иметь собственного мнения, зато любой может топтать это дерьмо ногами!
— Логики не вижу, — осмелился пробормотать Януш. — Зато первый раз в жизни слышу, что от придорожного дерьма требуется отличное знание иностранных языков. Говори прямо, у пана Вольского что-то не заладилось?
— Наоборот, ему все удалось, и как бизнесмен он достиг невообразимых высот. Но как человек… С таким характером… я не знаю… Но я должна, я должна… Теперь мне не остаётся ничего другого… Я просто должна…
— Ты просто должна довериться человеку благородному, понимающему и с сельским характером.
— И этот человек ты?
— Кто же ещё? — удивился Януш.
— И этот благородный пудрил мне мозги, называясь маляром-штукатуром?
Януш возмутился:
— И вовсе нет! Я говорил — допустим, я маляр-штукатур. Я и в самом деле умею красить стены, бог свидетель. И делаю это неплохо.
Распиравшая сердце обида понемногу рассасывалась, стало легче дышать, и Иола сумела-таки переключиться.
— Ладно, давай где-нибудь пристроимся, я бы хлебнула коньяка. У меня часовой перерыв. В четыре будут готовы документы, надо их забрать.
— А перекусить тебе не хочется? — проявил заботу Януш.
— Не могу есть, когда я злая! А я ещё злая. И кроме того, нам подали неплохой ленч, уж этот толстый обжора знает в еде толк. Не от воздуха же он так разжирел. Нет, с меня хватит и кофе с коньяком.
— Как прикажете.
Вот так тонкая ниточка знакомства Януша с Иолой благодаря четырехчасовому ужасному совещанию, устроенному бизнесменом Вольским, вдруг преобразилась в толстый корабельный канат. Почти два часа Иола совершенно добровольно, по зову души, провела с Янушем в искренней тёплой беседе и не сочла это время потерянным зря. А Януш был покорён целиком и полностью. Девушка оказалась не только красивой, но и приятной в общении, далеко не дурочкой, тонкой и немного загадочной. И они договорились о следующем свидании, к большой радости Януша, которому все труднее было изображать случайные встречи.
После сегодняшнего совещания Иола не то чтобы вовсе отказалась от желания охомутать Кароля Вольского, но идея эта теперь нравилась ей намного меньше. Если он такой и в семейной жизни… Да есть ли на свете деньги, способные возместить подобный моральный ущерб? А все же интересно, с чего это он был в таком паскудном настроении…
И тут Иола вспомнила о брате. Конрад же следит за Вольским, холера, должен же он знать, что произошло в доме Вольских! Ладно, она доставит ему сведения, в которых братец заинтересован, пусть располагает свободным временем, уж она позаботится об этом, но и он пусть приоткроет покров над семейными тайнами её шефа. Что такое творится в его доме, если он приходит на работу в столь жутком состоянии? С утра пораньше. Есть ему не дают, что ли… Хотя… каким образом Конрад может получить сведения о личной жизни шефа? В дом-то сыщик не имеет доступа.
Вдруг Иоле вспомнилась племянница шефа Юстинка. Из рассказов Беатки следовало, что это тихая, спокойная девушка, студентка, сирота. Ни разу Кароль Вольский не жаловался на племянницу. Вот кто может стать источником информации о личной жизни Вольских! Надо подсказать братцу прекрасную идею — познакомиться с Юстиной. К тому же с Конрадом они сверстники.
Да, это мысль.
Вот почему в тот же день на Конрада было возложено ещё одно задание, и тот принял его без возражений. Правда, не упоминая, что кое-что в этом направлении уже предпринял — по собственной инициативе.
Специалист по воротам уехал несолоно хлебавши, ему так и не удалось ничего сделать. Марина толком не поняла, что же он решил: вернётся с новейшими приборами или, как намекал, просто заменит старые ворота на новые. Если так, то интересно, на какие. Сломанный пульт он не забрал — Марина не отдала. И не сумел отключить остальную электронику. И не смог вручную закрыть ворота.
Испытывая самые противоречивые чувства, Марина металась, не представляя, что же ей теперь делать. Главное — посоветоваться не с кем, не с домработницей же, а Юстинки не было дома. Единственное утешение — Каролю во двор не въехать, хотя о последствиях лучше вовсе не думать.
Оставалось опять в одиночку раскидывать мозгами. Марина села в машину и задумалась.
Итог раздумий оказался ужасающим. Эти недотёпы и кретины, эти воры и угонщики нападают на кого угодно, только не на тех, на кого надо. Значит, у неё, Марины, нет другого выхода, как самой убить мужа. Самолично!
Имелись две возможности: отравить негодяя или чем-то стукнуть по голове. Если отравить, то только на рабочем месте, ни в коем случае не дома. Если по голове бить, то лишь в обстоятельствах, приближённых к бандитским, то есть рядом с машиной. Хотя нет, ведь бандиты, оглушив владельца, машину угонят, значит, надо будет уехать на мужниной машине и бросить её где-нибудь, желательно в разбитом состоянии. Сама машина разбиваться не станет, как же её… Нет, лучше убивать мужа в доме, инсценировав грабёж. Тогда нужно сделать так, чтобы в доме никого не было, ни Хелены, ни Юстинки, ни её самой. Фу, сплошные сложности!
Связанные со вторым вариантом сложности отбили охоту рассматривать его. Предпочтительнее остановиться на первом. Наверняка не так намучаешься. Вот только как отравить мужа у него на работе?
Тут кто-то постучал в окошечко машины. Вздрогнув, Марина распахнула дверцу, вместо того чтобы включить двигатель и поскорей уехать. Спохватившись, дёрнулась было опять захлопнуть, да поздно: соседка, жена Мумми-Тролля, уже усаживалась рядом.
— Ведь пани в город? — защебетала она. — Я бы с пани доехала до базара на Валбжихской. Не возражаете?
Марина намеревалась ехать в прямо противоположном направлении, на базаре ей делать нечего. Хотя… кто знает. На этих базарах, говорят, продают все на свете, может, и для её дела подвернётся что-нибудь подходящее. Не обязательно цианистый калий, бывают и растительные яды…
Она все ещё раздумывала над своими проблемами, когда сильный толчок в бок заставил её вернуться к действительности. Оказывается, все это время соседка без умолку трещала, рассказывая что-то о своих детях, а теперь, не ограничиваясь рассказом, стала ещё и показывать.
Юстину смутило молчание в трубке, и она поспешила оправдаться:
— Я ведь почему звоню! У нас тут происходит что-то непонятное, с телефонами полнейший беспорядок, спросить не у кого, а этот телефон ко мне попал случайно, и я не знаю, кто вы. Прошу извинить за глупый вопрос, но не могли бы вы сказать, чей это телефон?
Конрад лихорадочно соображал, как быть. Он сразу понял, что беспорядок в доме Вольского — дело рук этой идиотки, их клиентки. Опять небось потеряла свои записи и теперь свалила на племянницу обязанность разыскивать нужное ей агентство. Но если это не так, если он и теперь обязан соблюдать правила фирмы? Хотя… вопрос поставлен так — чей телефон. Сотовый принадлежит ему, так что он может в этом признаться, но не называя фамилии. У парня не было ни малейшего желания сообщать глупой бабе свои анкетные данные, но он охотно назвал бы их её племяннице. Вот только как это сделать, чтобы самому не выглядеть дураком?
Откашлявшись, Конрад наконец подал голос:
— Ваш вопрос вовсе не глупый, но тут, видите ли, есть определённая сложность… Пани интересуется для себя лично или для другого человека?
— Для себя, — честно призналась Юстина. — Но беспорядок с телефонами… тут я не виновата, это сделал кот.
Конрад озадаченно молчал, не представляя, как кот может перепутать номера телефонов. Но все же решил рискнуть.
— Ладно, это номер моего телефона. Зовут меня Конрад Гжесицкий, но я тут никакой роли не играю, просто я являюсь кем-то вроде посредника… да, посредника одной фирмы. Так что был бы очень признателен, если бы пани никому не называла моей фамилии, это очень нежелательно, я прошу…
Он окончательно запутался и замолчал.
— Разумеется! — поспешила заверить девушка, у которой голова пошла кругом от таких сложностей. — Я бы только хотела…
— Алло! — перебил незнакомый Конрад. — Алло! Куда вы подевались? Я вас не слышу. Пани ещё там?
— Здесь я! И хорошо вас слышу.
— Ваш голос теряется, — кричал Конрад, — а меня очень заинтересовал кот, и мне хотелось бы услышать подробности. Алло!
— Да, говорите, я хорошо слышу. Вы говорили о коте.
— Да, о коте. Алло! Слышите? Я случайно знаю, где проживает пан Вольский, и опять же случайно буду завтра в тех краях. Утром. Во сколько вы выходите из дому?
— В десять, — послушно информировала озадаченная Юстина.
— Я там буду, и вы мне расскажете о коте, — кричал Конрад. — Сейчас невозможно говорить, то и дело прерывают… Вы слышите?
— Слышу, но как мы узнаем друг друга?
— Алло! Холера, опять ничего не слышно. Ладно, до завтра.
Конечно, он беззастенчиво врал. Все было прекрасно слышно, но надо же как-то встретиться с девушкой, а тут подвернулась такая оказия. Этого кота сам бог ему послал. Правда, на следующий день сыщик Гжесицкий приступал к своим обязанностям при бизнесмене Вольском в восемь утра, но благодаря Иоле знал, что с десяти он свободен. Проводит подопечного до офиса, оставит его там и может заняться личными делами.
Положив трубку, Юстина вылезла в окно. Она медленно шла к входной двери, обдумывая только что состоявшийся разговор. Теперь она и вовсе ничего не понимала. Какая фирма? Что тётка опять отколола? Что за тайны мадридского двора?
За полураскрытыми воротами на улице маячила во мраке чья-то фигура. В свете фонаря Юстина узнала соседа, пана Голембевского. Он возвращался от Ковальчиков, куда жена посылала его за возможными новостями.
— О, вижу, вы тоже ещё не спите, — окликнул он девушку. — Добрый вечер. Ничего удивительного, ведь Ковальчик — ваш сосед. Это же надо, такой номер выкинул…
И Муминек с большим удовольствием рассказал о том, что же на самом деле произошло на их автостоянке. Рассказал обстоятельно, такой уж он был по природе степенный и аккуратный во всем, а тут ещё его вдохновлял нежданно-негаданно подвернувшийся благодарный, ни о чем не ведающий слушатель, к тому же молодая и привлекательная девушка.
Расставшись с соседом, Юстина пожалела, что не может успокоить тётку, которая уже спала мёртвым сном после выпитого.
Наполняя ванную, девушка думала, что завтра она, возможно, и ещё кое-что узнает.
* * *
Марина проснулась довольно рано, поскольку рядом с ней что-то храпело.Накануне, в столь богатый событиями вечер, ей очень хотелось позвонить своему информатору, чтобы он рассказал ей в подробностях, как оно все происходило. И окончательно убедиться в своих выводах. Сыщик уж наверняка точно знает, что с Каролем. Может, тот уже лежит в морге. Какое значение имеет тот факт, что в статистике несчастных случаев он не фигурирует? Точными данными располагает лишь её агент.
Но позвонить Марина не могла. Единственный безопасный телефон оказался недоступным, не могла же она говорить на такую тему у всех на виду! И дело не в окне, уж она бы как-нибудь забралась в кабинет, табуретку подставила или стремянку, но ведь домработница с племянницей от неё ни на шаг не отходят. Глаз с неё не спускают!
Хелену и Юстинку и впрямь тревожило странное оцепенение Марины. Хелена даже предлагала вызвать врача, однако Юстина, глянув на опорожнённую коньячную бутылку, решила, что лекарства и без того принято достаточно.
И вот теперь Марину разбудил громкий храп, звуки совершенно непонятные, хотя и знакомые. Кто мог храпеть на соседнем ложе, если Кароль мёртв?!
С трудом приподнявшись, Марина повернула голову — и глазам не поверила. Рядом с ней храпел муж. Живой. Мёртвые так храпеть не могут!
Разочарование было столь велико, что женщина долго не могла прийти в себя. Она замерла, не сводя с мужа полных смертельного возмущения глаз, и наверняка пролежала бы так до его пробуждения, если бы не вспомнила о машине. Езус-Мария, так украли у мужа «ягуар» или нет?
Вскочив и судорожно накинув халат, Марина бросилась к выходу из дома, но вдруг круто развернулась и помчалась к кабинету мужа. Дверь была открыта. В распахнутое окно виднелась стоянка, но живая изгородь мешала рассмотреть машины. Машинально Марина схватила телефонную трубку, но тут же сообразила — нет необходимости интересоваться судьбой мужа, ведь только что она видела его в спальне живого и храпящего. Марина выскочила из дома и, не обращая внимания на грязь, прямо в тапках шлёпая по лужам, помчалась к стоянке. Первое, что она увидела, был их великолепный «ягуар». Стоял себе спокойно с краешку, у самой живой изгороди.
Все было напрасно…
Обратно она тащилась нога за ногу, повесив голову.
— И что пани себе думает! — укоризненно вздохнула домработница, выглядывая из кухни. — В таких туфлях и по такой грязище! Ночью шёл дождь, везде грязюка. Так пани беспокоится из-за машины? Спросили бы, я, как встала, уже сбегала поглядеть.
Схватившись за голову, хозяйка, ни слова не говоря, скрылась в ванной.
Прошло немало времени, прежде чем она появилась вновь, приведя себя в порядок и как-то примирившись с жестокой реальностью. Все уже собрались в столовой. Марина остановилась у двери, услышав голоса.
— …Уж так переживала, так переживала, что и себя не помнила. Никогда я такой хозяйку не видела. Мы уж и не знали, что делать, — жаловалась хозяину домработница.
Ей вторила племянница:
— Мне пришлось самой обзванивать все больницы, тётя была не в состоянии. Вас, дядя, ни в одной больнице не оказалось, так что, по крайней мере…
Хелена отважно набросилась на хозяина:
— Я там ничего не говорю, но пан мог бы хоть позвонить. Видел бы пан её, ровно труп омертвелый…
— И все говорило о том, что вы, дядя, выскочили в спешке. Признаюсь, я заглянула со двора в окно кабинета, и в нем все было перевёрнуто. Очень это нехорошо выглядело.
— Я там ничего не говорю, но так недолго и от сердца помереть. Ведь она, болезная, ну словно мумия какая, голоса из себя выдавить не могла.
Марина жадно прислушивалась. Вот раздался голос мужа, раздражённый и какой-то неуверенный. Должно быть, столь мощный напор существ, которых раньше в доме было не видно и не слышно, сбил хозяина с толку. Он даже сделал попытку оправдаться:
— А с чего бы мне звонить? Меня же тут не было при вчерашнем… как вы сказали? Светопреставлении.
— Но все думали, что дядя был дома! — упорствовала Юстина.
— Я ещё до него уехал. Так что же здесь происходило?
Марине тоже хотелось знать, что за шум был вчера вечером на стоянке, если это не угонщики уводили «ягуар» и избивали Кароля. На цыпочках отойдя от двери, она вернулась нормальным шагом и с улыбкой села на своё место. Потом как можно небрежнее проговорила, перебивая начавшую было рассказывать племянницу:
— Прошу меня извинить, что не приготовила завтрак, спасибо, Хеленка все сделала. Я вчера немного понервничала, думала, что-то случилось с тобой. Потом приняла реланиум и заснула.
— Ничего себе «немного», — проворчала Хелена. — Как только богу душу не отдала.
Юстина принялась рассказывать о том что вчера ей сообщил сосед, с самого начала. Её рассказ время от времени дополняла кухарка, узнавшая обо всем сегодня с утра. Совместными усилиями они довольно полно описали перипетии Ковальчика, чем очень развеселили хозяина дома. Он даже проявил совершенно не свойственную ему заботу.
— Ты бы ещё поспала, — сказал он жене. — Пани Хелена подала отличный завтрак. Ну ладно, нечего набрасываться на меня, я же не знал, что здесь такой спектакль, а то бы позвонил. А если о беспорядке на столе… — И обратился к девушке:
— Загляни-ка, дитя моё, к коту за камин.
Юстинка выполнила просьбу дяди и вернулась с двумя мятыми и изодранными листами бумаги. Хозяин разгладил их, осмотрел и сунул в карман.
— Ничего страшного, остальное я допишу. Спасибо котику, номера страниц оставил. Хорошо, что ты мне сказала о беспорядке, не то пришлось бы тратить время, разыскивая потерю.
Юстина радовалась воцарившейся за столом поразительно миролюбивой атмосфере. Неожиданно обнаружилось — дядюшка может быть чрезвычайно симпатичным человеком. Она сама, например, легко подладилась бы к дяде, вот, интересно, как тётка…
И тётка, словно по заказу, тут же ответила на невысказанный вопрос Юстинки, обиженно поинтересовавшись:
— Ты потому в таком чудесном настроении, что я из-за тебя вчера чуть не померла?
И незамедлительно получила ледяной ответ:
— Не все потеряно, попробуй ещё раз, а вдруг получится.
И, встав из-за стола, Кароль удалился к себе. У Юстины мурашки побежали по спине, но, глянув на пустую тарелку, она подумала — может, просто закончил есть и потому ушёл? Вот и хорошо. Ещё немного, и вспыхнула бы очередная ссора. И приходится констатировать — по вине тёти. Ну кто её тянул за язык? Обязательно брякнет такое, что всем испортит настроение.
Марина не отдавала себе отчёта в том, что испортила всем настроение, что по её вине улетучилась столь редкая в доме благостная атмосфера. Для неё атмосфера благостной не была, напротив, она её давила. Невыносимо видеть довольного мужа. Не смеет он таким быть! Он должен дуться из-за того, что вчера жена не приготовила ему ужина, что ворота до сих пор неисправны, что драгоценный «ягуар» подвергается опасности. А он радуется! Наверное, решился на проклятый развод, нашёл адвоката и теперь преисполнен надежд, что вскоре избавится от неё. А где, интересно, он провёл вечер? Где оставлял машину?
Марина механически жевала, не замечая, что ест. Кароль ушёл, хлопнув дверью. Юстинка поднялась к себе. Марина вдруг сообразила — подходящий момент, сейчас она все узнает. И бросилась к телефону.
Ну да, разумеется, казино. Наверняка выиграл. Любой нормальный муж по такому случаю купил бы жене подарок, кольцо или серьги. Нормальный, а не такой скупердяй! А машину наверняка стерегли охранники казино, разве несчастным угонщикам с ними справиться? Ладно, ещё не все потеряно, тут подлец прав. Не каждый день Ковальчик будет возвращаться с сотрясением мозга, может, все произойдёт даже и в эту ночь…
Тут приехал мастер, но с воротами не справился, поскольку пульт отказывался работать. А у мастера не оказалось с собой каких-то хитрых устройств, которые позволили бы настроиться на нужную частоту, мастер-то был уверен, что у клиента пульт в порядке. О таких вещах надо при вызове предупреждать. Правда, мастер отключил электронику, переведя ворота на ручное управление, но толку от этого оказалось чуть — чтобы сдвинуть створку, требовались нечеловеческие усилия.
О Юстинкиной пуговичке, которая под воздействием трения и высокой температуры намертво пришкварилась к железной направляющей, никто и догадаться не мог. Пообещав хозяйке прийти ещё раз, вероятнее всего, завтра утром, мастер распрощался. Хозяйка не торопила его и пропустила мимо ушей намёк специалиста о возможной замене старого электронного устройства на новое, более современное.
* * *
По узкой улочке Юстина добралась до шоссе, по которому ходил автобус, и оглянулась. Где-то здесь она должна встретиться с человеком, который ответил ей по таинственному телефону. Как этот человек выглядит, девушка не имела понятия, но он обязательно должен бросаться в глаза, чтобы она обратила на него внимание. Ну, скажем, нервно расхаживать. Или, наоборот, сидеть в нервном ожидании, поглядывая в ту сторону, откуда она должна появиться. Одно знала твёрдо: человек этот мужского пола.И он действительно её ждал.
Увидев Юстину, Конрад вылез из машины.
— Привет, — сказал он. — Это я Конрад Гжесицкий. Садись, подвезу, куда надо.
— Привет, я Юстина Тарняк, — так же просто ответила Юстинка.
И прежде чем девушка отдала себе отчёт в том, что парень на редкость красив, она уже сидела в машине, радуясь, что её подбросят до университета.
Ещё вчера Конрад хорошенько продумал предстоящий разговор, старательно и честно отделяя служебное от личного. Начал он с кота.
Юстинку кот тоже устраивал. Она в подробностях описала домашнего любимца с его пристрастием к бумагам. Очень легко было все свалить на кота, не признаваясь в собственном любопытстве и желании раскрыть тёткину тайну. Впрочем, о тётке она не упоминала. Сочла нужным лишь добавить в своё оправдание:
— По правде говоря, у нас в доме никто особой аккуратностью не отличается, каждый записывает что попало на чем придётся, и потом неизвестно, кто писал. По крайней мере, теперь я знаю, что номер этого телефона записывала не я.
Конрад уже хорошо изучил Марину, а кроме того, знал о её втором визите в агентство, когда она пожаловалась, что потеряла номер их телефона. Наверняка бросила бумажку с номером, кот и утащил. А во всем, что касается кота, Конрад сразу поверил девушке. Теперь надо так повернуть разговор, чтобы договориться с Юстинкой о следующей встрече. Он интуитивно чувствовал, что Юстина не из тех девушек, которые легко идут на знакомство.
— Мне кажется, я должен тебе кое о чем рассказать, — смущённо начал он. — Понимаю ведь, раз телефон не ты записывала, теперь ломаешь голову, кто и зачем это сделал.
— И вовсе не ломаю, — возразила Юстина, очень недовольная, что придётся-таки признаваться. — Я и сама догадалась. А что это за фирма?
— Охранное агентство, так что нежелательно направо и налево разглашать фамилии сотрудников. Есть люди, которые очень нас не любят. Вчера я легкомысленно назвал тебе своё настоящее имя, а должен бы назваться каким-нибудь Адамом Ковальским. И сразу проверить, кто звонил. И установить — зачем. Но… как бы тебе сказать…
— Можешь не говорить, сама догадалась. Вы уже имели дело с семейством Вольских, и ты знал, что я не опасна. Так?
— Вообще-то так, — запинаясь, подтвердил парень. — Что-то в этом роде.
Тут Юстинка спохватилась, что они уже стоят перед университетом и она того и гляди опоздает на лекцию. А так и не узнала ничего о причине тёткиных чудачеств. Не мешало бы с этим охранником поговорить поподробнее, похоже, он заслуживает доверия и вообще, кажется, неплохой парень.
— Кошмар! — вскричала она. — Я опаздываю. Спасибо, что подвёз. И ещё далеко не все…
— Спешишь? Так толком и не поговорили, — перебил её Конрад. — Надо бы побеседовать в спокойной обстановке. Не найдётся ли у тебя свободной минутки после шести? Скажем, в полседьмого?
Юстина кивнула:
— У меня как раз кончаются занятия.
— Так я сюда же подъеду, и мы выберем спокойное местечко. Привет, до встречи.
Конрад принялся изыскивать возможности оставить себе служебную машину на этот вечер, а Юстина, у которой занятия кончались в пять, решила наконец-то поработать в библиотеке. Давно пора.
* * *
Хорошее настроение у Кароля было испорчено безвозвратно, а ненависть к жене разрослась до ненависти ко всему миру. Ему бы проанализировать своё состояние и подумать, чем он был так доволен ещё недавно и что вызвало смену настроения, глядишь, многое бы и в себе понял. Ну, хотя бы тот факт, что столь приятной оказалась тревога за его жизнь и благополучие, прямо как в прежние времена, когда он был главным в доме, господином и повелителем, за кого беспокоились, с каждым словом которого считались, ну прямо этакий домашний кумир. И вдруг одним пинком его столкнули с этого пьедестала. Хватило одной фразы эгоцентричной дуры, и благожелательная атмосфера в доме была сметена шквалом безнадёжной тупости и ненависти. Из двух зол он бы уж предпочёл эгоцентричную умницу…Дурное настроение шефа первым делом почувствовала бедная секретарша Беатка, которая, оказывается, без должного внимания отнеслась к приглашениям на сегодняшнее совещание. Затем пострадала переводчица Иола, позволившая себе опоздать на целую минуту. А это шестьдесят безвозвратно потерянных секунд, к сведению пани! Каролю Вольскому в его данном состоянии могло помочь лишь одно — принять решение, которого никто не оспорит, единственно важное и полезное.
И в результате после четырехчасового напряжённого заседания с использованием целой горы документации на разных языках Иола еле языком ворочала. Очень кстати пришёлся случайно оказавшийся у входа в фирму Януш Дембицкий со своей машиной. Иола просто впилась в него и обрушила на беднягу всю горечь профессионала, знания которого никто не ценит, и женщины, с которой просто грубо обошлись.
— Мне скоро тридцать, — сквозь зубы шипела разъярённая Иола, — всю жизнь работаю, неплохой переводчик. Возможно, конечно, не лучший в мире, но это ещё не повод, чтобы возить меня мордой по столу. С меня довольно всемогущих шефов, сыта по горло!
Януш не был трусом, но тут ему стало не по себе. И не столько из-за услышанного, сколько из-за тона, каким это было высказано. Энергичный и решительный по природе, сейчас он не знал, что предпринять. Иола с каждым днём нравилась ему все больше. Как отреагировать, чтобы она не оторвала ему голову?
— Всем известно, что ты первоклассный переводчик и бесценный сотрудник.
— Как ты сказал? — дико вскрикнула Иола. — Сотрудник?
— А разве нет? — откровенно струхнул бедный Януш.
— А то, что никакой я не сотрудник, а дерьмо придорожное, которое должно знать все языки мира, соображать быстрее трех компьютеров, вместе взятых, при этом не смеет иметь собственного мнения, зато любой может топтать это дерьмо ногами!
— Логики не вижу, — осмелился пробормотать Януш. — Зато первый раз в жизни слышу, что от придорожного дерьма требуется отличное знание иностранных языков. Говори прямо, у пана Вольского что-то не заладилось?
— Наоборот, ему все удалось, и как бизнесмен он достиг невообразимых высот. Но как человек… С таким характером… я не знаю… Но я должна, я должна… Теперь мне не остаётся ничего другого… Я просто должна…
— Ты просто должна довериться человеку благородному, понимающему и с сельским характером.
— И этот человек ты?
— Кто же ещё? — удивился Януш.
— И этот благородный пудрил мне мозги, называясь маляром-штукатуром?
Януш возмутился:
— И вовсе нет! Я говорил — допустим, я маляр-штукатур. Я и в самом деле умею красить стены, бог свидетель. И делаю это неплохо.
Распиравшая сердце обида понемногу рассасывалась, стало легче дышать, и Иола сумела-таки переключиться.
— Ладно, давай где-нибудь пристроимся, я бы хлебнула коньяка. У меня часовой перерыв. В четыре будут готовы документы, надо их забрать.
— А перекусить тебе не хочется? — проявил заботу Януш.
— Не могу есть, когда я злая! А я ещё злая. И кроме того, нам подали неплохой ленч, уж этот толстый обжора знает в еде толк. Не от воздуха же он так разжирел. Нет, с меня хватит и кофе с коньяком.
— Как прикажете.
Вот так тонкая ниточка знакомства Януша с Иолой благодаря четырехчасовому ужасному совещанию, устроенному бизнесменом Вольским, вдруг преобразилась в толстый корабельный канат. Почти два часа Иола совершенно добровольно, по зову души, провела с Янушем в искренней тёплой беседе и не сочла это время потерянным зря. А Януш был покорён целиком и полностью. Девушка оказалась не только красивой, но и приятной в общении, далеко не дурочкой, тонкой и немного загадочной. И они договорились о следующем свидании, к большой радости Януша, которому все труднее было изображать случайные встречи.
После сегодняшнего совещания Иола не то чтобы вовсе отказалась от желания охомутать Кароля Вольского, но идея эта теперь нравилась ей намного меньше. Если он такой и в семейной жизни… Да есть ли на свете деньги, способные возместить подобный моральный ущерб? А все же интересно, с чего это он был в таком паскудном настроении…
И тут Иола вспомнила о брате. Конрад же следит за Вольским, холера, должен же он знать, что произошло в доме Вольских! Ладно, она доставит ему сведения, в которых братец заинтересован, пусть располагает свободным временем, уж она позаботится об этом, но и он пусть приоткроет покров над семейными тайнами её шефа. Что такое творится в его доме, если он приходит на работу в столь жутком состоянии? С утра пораньше. Есть ему не дают, что ли… Хотя… каким образом Конрад может получить сведения о личной жизни шефа? В дом-то сыщик не имеет доступа.
Вдруг Иоле вспомнилась племянница шефа Юстинка. Из рассказов Беатки следовало, что это тихая, спокойная девушка, студентка, сирота. Ни разу Кароль Вольский не жаловался на племянницу. Вот кто может стать источником информации о личной жизни Вольских! Надо подсказать братцу прекрасную идею — познакомиться с Юстиной. К тому же с Конрадом они сверстники.
Да, это мысль.
Вот почему в тот же день на Конрада было возложено ещё одно задание, и тот принял его без возражений. Правда, не упоминая, что кое-что в этом направлении уже предпринял — по собственной инициативе.
* * *
Мариной вновь овладели тяжкие переживания.Специалист по воротам уехал несолоно хлебавши, ему так и не удалось ничего сделать. Марина толком не поняла, что же он решил: вернётся с новейшими приборами или, как намекал, просто заменит старые ворота на новые. Если так, то интересно, на какие. Сломанный пульт он не забрал — Марина не отдала. И не сумел отключить остальную электронику. И не смог вручную закрыть ворота.
Испытывая самые противоречивые чувства, Марина металась, не представляя, что же ей теперь делать. Главное — посоветоваться не с кем, не с домработницей же, а Юстинки не было дома. Единственное утешение — Каролю во двор не въехать, хотя о последствиях лучше вовсе не думать.
Оставалось опять в одиночку раскидывать мозгами. Марина села в машину и задумалась.
Итог раздумий оказался ужасающим. Эти недотёпы и кретины, эти воры и угонщики нападают на кого угодно, только не на тех, на кого надо. Значит, у неё, Марины, нет другого выхода, как самой убить мужа. Самолично!
Имелись две возможности: отравить негодяя или чем-то стукнуть по голове. Если отравить, то только на рабочем месте, ни в коем случае не дома. Если по голове бить, то лишь в обстоятельствах, приближённых к бандитским, то есть рядом с машиной. Хотя нет, ведь бандиты, оглушив владельца, машину угонят, значит, надо будет уехать на мужниной машине и бросить её где-нибудь, желательно в разбитом состоянии. Сама машина разбиваться не станет, как же её… Нет, лучше убивать мужа в доме, инсценировав грабёж. Тогда нужно сделать так, чтобы в доме никого не было, ни Хелены, ни Юстинки, ни её самой. Фу, сплошные сложности!
Связанные со вторым вариантом сложности отбили охоту рассматривать его. Предпочтительнее остановиться на первом. Наверняка не так намучаешься. Вот только как отравить мужа у него на работе?
Тут кто-то постучал в окошечко машины. Вздрогнув, Марина распахнула дверцу, вместо того чтобы включить двигатель и поскорей уехать. Спохватившись, дёрнулась было опять захлопнуть, да поздно: соседка, жена Мумми-Тролля, уже усаживалась рядом.
— Ведь пани в город? — защебетала она. — Я бы с пани доехала до базара на Валбжихской. Не возражаете?
Марина намеревалась ехать в прямо противоположном направлении, на базаре ей делать нечего. Хотя… кто знает. На этих базарах, говорят, продают все на свете, может, и для её дела подвернётся что-нибудь подходящее. Не обязательно цианистый калий, бывают и растительные яды…
Она все ещё раздумывала над своими проблемами, когда сильный толчок в бок заставил её вернуться к действительности. Оказывается, все это время соседка без умолку трещала, рассказывая что-то о своих детях, а теперь, не ограничиваясь рассказом, стала ещё и показывать.