Страница:
Ответа не последовало.
– Я совершил ужасную ошибку. Непоправимую! А теперь мы должны пожениться, и она придумывает способ расторгнуть помолвку.
– Она в самом деле этого хочет?
– Да. Разумеется, я не могу этого допустить. Ее реноме будет погублено. Конечно, если она выйдет за меня, ее репутации тоже не поздоровится. Я не гожусь на роль супруга. Я… не могу. – Кристиан закрыл лицо руками и ждал. Затем поднял голову. – Вы слышите?
– Да, милорд. Вы сказали, что я был прав, а вы оплошали. Если бы в ваших силах было исправить ошибку, вы бы сделали это.
Кристиан нахмурился.
– Такого я не говорил.
– Вероятно, мне послышалось. Воображение, знаете ли. Оно меня иногда подводит.
– Ну, я бы попытался все исправить. Но не могу. Знайте, что с этой минуты я начну внимательнее относиться к вашим советам.
Взгляд Ривса скользнул ниже, задержавшись на жилете Кристиана:
– Вот как, милорд?
– Только не в вопросах одежды. Ривс вздохнул:
– Так и знал, что будут оговорки, милорд. Всегда так! Кристиан улыбнулся, хотя на душе скребли кошки. Улыбка вышла невеселой.
– Скажу вам еще кое-что.
– Слушаю затаив дыхание, милорд, – сухо отозвался Ривс.
– Насчет леди Элизабет вы тоже угадали. Она особенная женщина.
– Действительно, милорд. Стоит ее раз увидеть, чтобы понять. Целомудрие трудно скрыть.
Чистота. Кристиан задумался. Разумеется, она невинна. Но к тому же умна, чувствительна. Щедра и великодушна – может быть, это привлекало его в ней больше всего. Бет с легкостью забывала о себе и по-царски делилась тем, что у нее есть, – мыслями, возможностями, сердцем.
Но вот невинность? Не совсем точное определение. Этот мягкий свет, который несет Бет, – это скорее доброта.
Когда-то Кристиану пришлось жить в холоде и грязи лондонских переулков, и нужда не раз брала его за горло. Не счесть, сколько раз был он готов продать душу, не надеясь когда-нибудь обрести ее вновь. Столкнувшись с душевной щедростью Бет, он был ошеломлен. Она пугала… и манила. Он жаждал. И желал эту девушку.
Кристиан заметил вопросительный взгляд Ривса.
– Бет – одна из самых прекрасных женщин, что я знал.
– Готов согласиться, – задумчиво произнес Ривс. – Вероятно, прекраснейшая из тех дам, что я имел удовольствие встречать.
– И многих ли вы видели?
– Ваш отец был человеком известным и привлекательным. У него никогда не было недостатка в женском обществе.
Кристиан вдруг разозлился.
– Так, значит, они его плохо знали!
– Именно, милорд. Стоило им узнать его получше, так они тут же уходили.
– Как моя мать? – нахмурился Кристиан. Ривс поклонился.
– Вот как? Мне всегда казалось, это он оставил ее.
– Он умолял ее вернуться. Напрасно! По правде говоря, я ее не виню. Он был эгоист до мозга костей. Вряд ли он мог измениться, даже если б захотел. – Ривс помолчал. – Я всегда полагал, что способность меняться, совершенствоваться – неоценимое свойство. Она дает нам надежду на спасение.
Кристиан задумался.
– Может быть, я слишком непоколебим. Но я по-прежнему склоняюсь к тому, что дедушка Бет повинен в смерти матери. Думаю, и Бет согласится, как только прочтет письма.
Как бы хотелось ему снова увидеть Бет! Он беспокойно заерзал в кресле. Взглянул на часы и нахмурился. Еще слишком рано. Нелегкое это дело – вести добропорядочный образ жизни. Одному Богу известно, как он соскучился по бешеным скачкам! А блеск шпаг в лунном свете! Пронзительные крики верховых! Нет ничего, что так волновало бы кровь. Или есть? Ему вдруг представилась Бет, сидящая на скамье в саду, ласковый ветерок ерошит ей волосы, а вокруг разливается аромат лилий и роз. Что она сейчас делает? Может быть, сидит в саду и читает письма. Как перенесет она известие, что ее дедушка преступник?
Он хмурился все сильнее. Вдруг она будет поражена, шокирована? Она так любит жизнь! А вот в его жизни, кажется, чего-то недостает…
С некоторых пор в его душе поселилось беспокойство, оно шевелилось, поднимало голову. Волнение, так похожее на любовь.
Черт возьми, что за глупая мысль! Кристиан покачал головой. Смешно!
– Милорд? – Ривс выглядел встревоженным. – С вами все в порядке? Ничего не болит?
– Нет-нет, все хорошо. Просто в голову лезут глупые мысли.
– Вот как. И о чем же вы думали, милорд? Полагаю, не о том, чтобы сменить этот черный жилет.
– При чем здесь одежда…
– Жаль. – Ривс страдальчески вздохнул. – Если дело не в одежде, наверняка вы думали о леди Элизабет.
– Ривс, я ничего вам не скажу.
– Разумеется, милорд. – Дворецкий направился к выходу. – Однако жаль, что…
– Что?
– Жаль, что вам не удастся выспаться. Беспокойные мысли явятся вновь, ночью, и заставят вас ворочаться с боку на бок, проклиная все на свете. Я уж повидал, поверьте.
Приободрив таким образом хозяина, Ривс отворил дверь.
– Я подожду за дверью на тот случай, если вы все же захотите поговорить.
Кристиан смотрел, как он закрывает за собой дверь, не делая ни малейшей попытки задержать слугу. Может быть, Ривс прав, и его ждет бессонная ночь. Но делиться с дворецким он все равно не собирался. Да и о чем говорить? Просто он и Бет оба оказались в трудном положении.
Нужно разыскать проклятое ожерелье. Тогда он сможет уйти из жизни Бет. Обоим это пойдет на пользу. Завтра они увидятся, и он будет думать только о деле. Ни за что не поддастся соблазну поцеловать ее снова.
Глава 14
– Что ты делаешь?
Бет оглянулась. Герцог стоял в дверях библиотеки, тяжело опираясь на трость.
– Как видишь, смотрю в окно.
– Ждешь своего нахала?
Вполне в духе дедушки – объявить нахалом человека, которого сам же вынудил сделать ей предложение. Бет покачала головой.
– Если вы имеете в виду моего жениха, то да.
– Тоже мне, жених.
Старик мрачно взглянул на внучку из-под кустистых бровей и направился к любимому креслу у камина. Тяжело уселся, сморщившись от боли. Снял шаль с ручки кресла и прикрыл ею колени. Бет поспешила помочь, плотно укутала ноги дедушки.
Он бросил на нее проницательный взгляд:
– И как тебе нравится роль невесты?
– Это важно? – Она села напротив. – Дедушка, позволь напомнить. Именно ты настоял, чтобы я собиралась под венец.
– Да, но это ты опозорила себя, и у меня не было выхода, – возразил он с кислой миной. – Ты не оставила выбора никому из нас.
– И ты обратил сей факт себе на пользу! Ты же хотел выдать меня замуж еще до скандала.
– Вот и выдаю, хотя жаль, что ты втоптала в грязь наше имя.
Старик рассердился по-настоящему. Бет стало совестно.
– Прости. Конечно, ты прав.
– Да, я прав. Наше имя и так уже было запятнано. – Он вдруг замолчал, поджав тонкие губы. – Впрочем, не важно. Как ты говоришь, скандал пришелся кстати.
– Надеюсь, Уэстервилл подвернулся вовремя, – согласилась Бет, стараясь говорить спокойно. – Можно подумать, в мою дверь стучались сотни обожателей.
Старик нахмурился.
– Вот чего я никак не пойму! Такая красивая девушка, изящная, аккуратная, с изрядным приданым. В чем тут дело?
Бет разглядывала носки туфелек.
– Кто знает? Мужчин трудно понять.
– Ничего подобного, – заявил дед, стукнув тростью о пол. – Мужчины устроены очень просто, по крайней мере большинство из нас. Нет причин, почему ты…
Бет кусала губы.
– Ну, в общем… причина есть.
– Что?!
– Я… Видишь ли, я боялась, как бы все эти мужчины, которых я встретила в Лондоне, не начали беспокоить тебя предложениями руки и сердца. – Бет перебирала бахрому подушки.
– Продолжай, – мрачно приказал дед, сдвинув седые брови.
– Я подумала: надо их обмануть.
– И что ты сделала?
– Стала заикаться.
– Что?
– Я стала заикаться. В-в-вот-т т-так.
Он взмахнул рукой, покрытой сетью синих вен.
– Не может быть!
Она опустила голову, искоса глядя на дедушку, робко улыбаясь.
– Да.
Старик уронил руки на колени.
– Так ты заикалась. И они разбежались, как…
– Последние дураки, кем они и являются? Именно.
Герцог покачал головой, но глаза его насмешливо блеснули.
– Ты неисправима. Надеюсь, Уэстервилл знает, что ты за штучка.
Бет благоразумно промолчала. Если честно, из всех встреченных в Лондоне мужчин только Уэстервилл показался ей интересным. И это слишком мягко сказано. Дело даже не в том, что он очень красив. Как он смотрел на нее! Умел одновременно и злить, и очаровывать! А с каким упорством он добивался правды в расследовании обстоятельств смерти матери!
Бет сунула руку в карман. Пальцы нащупали связку писем. Она прочла их вчера, в саду. Потом дважды перечитала у себя в комнате, забравшись в постель. Потом ей никак не удавалось заснуть. Долгие часы она перебирала в памяти слова и фразы, стараясь представить себе ту, что писала эти письма. Ей казалось, горькие слова священника эхом отдаются в ее ушах. Да, красноречивые и убедительные свидетельства. Неудивительно, что Кристиан уверен: в деле замешан дедушка.
Но все же она задавала себе вопросы, на которые не находила ответа. С чего бы дедушке желать зла матери Кристиана? Ни малейшего намека в письмах… Далее, дедушка ведь сказочно богат, при этом равнодушен к драгоценностям. Перстень-печатка – единственное украшение, что он носит. Зачем ему ожерелье?
Какое-то звено явно отсутствовало. Впрочем, Бет вынуждена была признать, что подозрения Кристиана вовсе не беспочвенны. Собранные им доказательства не давали права вынести приговор. Они просто были убедительны. Выводы казались поспешными, но с каким несгибаемым упорством Кристиан шел к цели!
А еще он заставил ее почувствовать… Она провела добрых полчаса сегодня утром, расспрашивая Анни, пытаясь понять, что же такое одолевает ее, когда Уэстервилл рядом? Анни, кажется, считала, что Бет можно позавидовать.
Неужели? И чему же тут завидовать?
– Бет!
Она подняла голову, дедушка смотрел на нее в упор.
– Да?
– Ты не хочешь замуж?
– Я так не говорила…
– Не пытайся лгать. Я знаю, о чем ты думаешь. Ты не хочешь замуж, даже за Уэстервилла. – Он склонился к ней. – Почему?
– Потому что…
Она прикусила губу. Если честно, в глубине души она и сама задавалась тем же вопросом. Как бы они жили с Кристианом? Просыпались бы рядом. Вместе завтракали. Делили на двоих одну газету и пересказывали друг другу сплетни? Бет огляделась по сторонам, пытаясь представить его здесь, в библиотеке.
Удивительно! Он пришелся бы как раз к месту. Они с дедушкой обсуждали бы политические новости. Кристиан интересовался тонкостями ведения хозяйства – ведь он восхищался талантом отца по этой части. Бет вздохнула:
– Я не хочу замуж, потому что боюсь сделать ошибку. – Бет поймала пристальный взгляд дедушки. – Как отец и Шарлотта! Я плохо помню, но он ведь никогда не был с ней счастлив.
Герцог поморщился.
– Твой отец начал сожалеть о женитьбе с самого первого дня.
– Тогда зачем он на ней женился?
– Ему было одиноко. И он подумал, что так будет лучше и для тебя. Хотя… Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что в этой женщине нет материнской жилки.
Бет вздохнула:
– Я хотела бы иметь кого-то рядом, но… Не надо. К ее удивлению, старик засмеялся:
– Обычное дело, девочка моя. Вполне заурядное. Мы никогда не знаем наверняка. Нужно просто брать, что предлагает тебе жизнь, и наслаждаться, пока можно. Вот чего не умел твой отец. – Лицо дедушки омрачилось. – После смерти твоей матери он заперся в кабинете, занимался своими переводами и отрешился от жизни. Не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое.
– Он любил литературу.
– Ему следовало любить жизнь. И тебя. Ты – самое лучшее, что с ним приключилось, а он был слишком занят, оплакивая твою мать, и ничего не понял. Потом, когда наконец он снова пробудился к жизни, было слишком поздно. Он уже решился… – Герцог оборвал себя на полуслове.
Бет нахмурилась:
– Дедушка, о чем вы…
Отворилась дверь. Вошел Джеймсон.
– Простите, милорд, но уже пробило одиннадцать.
Дедушка сбросил шаль.
– Мне нужно вздремнуть. – Он взял трость и заковылял к двери. – Бет, тебе тоже не мешает поспать. Силы тебе понадобятся, если твой так называемый жених все-таки явится. Ты как-то осунулась за последнее время.
– Придется попросить у Шарлотты ее снадобье. Я становлюсь рассеянной, в точности как она.
– Чушь. Ты могла бы не спать две недели и дать фору этой дурочке.
– Дедушка, вы несправедливы к Шарлотте. Ко всем вокруг! Даже к лорду Беннингтону!
– Еще один дурак. Пользуется положением Шарлотты, а та и рада.
– Не могу взять в толк, чем вам не угодил Беннингтон. Он был так добр к бедняжке!
– Просто я лучше их знаю! – отрезал герцог.
Бет вздохнула. К чему расстраивать дедушку? Она встала.
– Наверное, я тоже отправлюсь наверх. Попробую уснуть. Кстати, если сегодня приедет Уэстервилл, обещайте быть с ним по крайней мере любезным!
– А разве я не любезен? Предложил ему тебя в жены, этого мало?
– Вряд ли это можно назвать любезностью. Если вы хотите, чтобы я вышла замуж, постарайтесь выказывать хоть немного уважения, когда я говорю о моем женихе.
– Я отдаю ему должное.
– Да вы только что не плюете мне под ноги, стоит мне упомянуть его имя.
Взгляд голубых глаз слегка смягчился.
– Так ведь не плюю, а это уже кое-что.
Бет невольно улыбнулась:
– Обещайте, что будете вежливы. Мне это очень важно.
Дедушка снова насторожился:
– Вот оно как?
Она покраснела.
– Не понимаю, о чем ты.
Герцог усмехнулся, довольный произведенным эффектом, и заковылял к двери, где терпеливо дожидался Джеймсон.
– Нет, моя дорогая. Возможно, пока не понимаешь. Разберешься позже!
С этими загадочными словами герцог вышел в холл, сопровождаемый верным слугой.
Анни прилипла к окну, ее круглая щека сплющилась о стекло. Горничная пыталась рассмотреть, что происходит внизу.
– Видишь что-нибудь? – уже в сотый раз спросила Бет, завязывая ленту в волосах.
– Нет. Ничегошеньки. – Анни вздохнула и выпрямилась. – Вы думаете, вашему дружку пора бы наконец явиться?
– Он приезжал вчера, когда я была в саду.
– О, вы ничего мне не сказали!
– Я не обязана рассказывать тебе все. Сегодня он тоже приедет.
– В таком случае что-то он припозднился.
– Он живет по лондонскому распорядку дня.
Сегодня утром она послала ему записку с просьбой не приезжать раньше одиннадцати. В это время дедушка ложился вздремнуть. Таким образом, они могли выкроить немного времени наедине, прежде чем герцог проснется и выйдет к ним.
– Лондонский распорядок! – фыркнула Анни. – Лондон, будь он неладен. Гроша ломаного не дала бы за этот городишко.
– Разве тебе там не понравилось?
– Нисколько, миледи. Не было мне большей радости, чем вернуться домой, в свою комнатку, в собственную постельку. – Анни покачала головой. – Мужчин там, конечно, побольше, нельзя не признать. Да только они мало на что годятся.
Бет вертела в руках щетку для волос с серебряной ручкой.
– Анни, как-то раз ты сказала, что можешь точно знать, влюбилась или нет. Словно дрожишь в ознобе, а лихорадки на самом деле нет. Ну вот, а что, если… Никакого озноба, но внутри все дрожит?
– Оно самое, миледи! Дрожит, еще как дрожит. Вроде как вам страшно.
– Ах!
– Да. Зудит что-то. И щекотно в местах, о которых я лучше умолчу.
Бет удивленно взглянула на горничную:
– Щекотно?
– Я это так называю. А некоторые говорят – томление находит.
Это, конечно, было очень интересно. Бет узнала намного больше, чем хотела.
– Понятно. Ладно, запомню. – Она задумалась. Скоро здесь будет Кристиан. В его присутствии ей становилось «щекотно», если она правильно поняла, что имеет в виду горничная.
Она взглянула на Анни:
– Не окажешь мне одну услугу?
– Что такое?
– Когда его светлость явится с визитом, выведи из передней лакея.
Анни просияла.
– Задумали поразвлечься? Что ж, вы помолвлены, так почему бы и нет? Небольшая шалость никому не повредит.
Бет собиралась было возразить, но передумала.
– Нуда. Спасибо, Анни.
– Да всегда пожалуйста! – Анни снова прильнула щекой к стеклу. – Кажется… Нуда, вот и он! – Горничная выпрямилась и улыбнулась во весь рот. – Бог ты мой, ну и разоделся! Что твой принц.
– Я немедленно бегу вниз.
– Подождите здесь, миледи. Не нужно показывать, как вы рады.
– Но…
– Вы уж мне поверьте. Очень полезно заставлять их ждать. Они от этого делаются такими страстными.
– Не совсем то, что нужно. Кроме того, я хочу встретить его раньше, чем узнает дедушка.
– Ваш дедушка почивает. Встанет не раньше чем через полчаса.
– Вот именно! Всего полчаса. Не забудь вызвать лакея из прихожей. Хотя бы на несколько минут.
Бет выскользнула из комнаты. Сбегая по ступенькам, она услышала, как Джеймсон отворил дверь и проводил гостя в холл.
Кристиан тотчас увидел девушку, и воцарилось неловкое молчание. Неужели при виде Уэстервилла с ней каждый раз будет твориться такое, думала Бет. Станут подкашиваться ноги, сердце будет стучать как безумное. Она взяла себя в руки, сделала вполне достойный реверанс и обратилась к дворецкому, который все еще держал в руке шляпу и перчатки Уэстервилла:
– Джеймсон, я проведу его сиятельство в парадную гостиную. Не нужно сообщать дедушке, что Уэстервилл уже здесь.
Брови Кристиана поползли вверх, зеленые глаза потемнели. Он явно недоумевал. Бет улыбнулась, слегка кивнув. Джеймсон поклонился:
– Подать чаю?
– Благодарю, не нужно. – Бет взяла Кристиана под руку и повела его в гостиную.
Дворецкий быстро сказал что-то одному из лакеев, затем направился вниз, к комнатам слуг.
Как только он скрылся из виду, Кристиан взглянул на Бет.
– Итак, любовь моя? С какой противозаконной целью вы меня похищаете? У меня такое чувство, что я пробрался в будуар замужней дамы и обнаружил там ее супруга.
Бет удивилась:
– Будуар замужней дамы?
Его улыбка слегка поблекла.
– Вероятно, я привел неудачный пример.
– Похоже на то, – ответила она высокомерно, с удивлением прислушиваясь к самой себе. Что она так волнуется, услышав про будуар?
Он скорчил гримасу.
– Не подумал, как это прозвучит. Я только хотел сказать…
– Пустяки, – перебила она и достала из кармана связку писем. – Вот. Держите ваши письма.
Кристиан взял связку, не сводя глаз с лица Бет.
– Итак?
Бет колебалась. У него было такое выражение! Видно, что он очень ждал этого момента.
– Вы правы. Вашу мать погубил кто-то из дома Мессин-гейлов. Но я не могу допустить, что это был мой дедушка.
– Тогда кто же?
– Когда арестовали вашу мать, отца уже не было в живых.
– Знаю. А Шарлотта? Не могла ли она затеять интригу?
– Нет. У нее не хватило бы сил, да и бессердечной ее не назовешь. Не знаю, кто был тот негодяй. Признаю, что ложное обвинение исходило из нашего дома, и готова помочь чем смогу.
В дверях раздался шум.
– Бет, я…
– Тише, – зашипела Бет. Она подошла на цыпочках к открытой двери, выглянула наружу. Два лакея стояли по обе стороны, храня невозмутимое молчание.
– Что там такое? – шепнул Кристиан на ухо Бет, и теплая волна его дыхания прошла по ее шее.
Она была готова задрожать, но сумела выдавить в ответ:
– Подождите!
Где-то вдалеке послышался голос Анни. Голос приближался, и Бет смогла разобрать, что Анни разговаривает с Джейн, горничной с нижнего этажа. Одной из тех, кого дедушка зовет «эта чертова вертихвостка».
Горничные подошли совсем близко и принялись заигрывать с лакеями. Кристиан и Бет стояли в конце лестничного пролета, прислушиваясь к голосам слуг. Горничные просили лакеев, чтобы те помогли им управиться с тяжелыми корзинами, приготовленными для прачечной.
– Ничего не выйдет, – шепнул Кристиан. – Они не уйдут.
– Вы не знаете, на что способна Анни.
Действительно, минуты не прошло, как Анни удалилась в сопровождении одного из лакеев. Джейн и второй лакей исчезли в противоположном направлении. Бет схватила Кристиана за рукав:
– Скорее, у нас мало времени.
– Для чего?
Она тащила его за собой, мимо гостиной, в библиотеку. Открыла дверь, втолкнула Кристиана внутрь. Оглянулась, захлопнула дверь.
Затем она развернулась и оказалась лицом к лицу с Кристианом.
– Ну?
Он огляделся и понял:
– Библиотека вашего деда!
– Именно. Если бы он задумал что-то спрятать, это может находиться только здесь.
Он пошел было к письменному столу, но передумал. Подошел к Бет, нагнулся и поцеловал ее в губы – нежно и с любовью.
– Благодарю вас, – сказал он просто.
Она вдруг почувствовала жар во всем теле. Вот что, значит, Анни называет «щекоткой».
– Вам лучше поторопиться. Дедушка отдыхает. Обычно он спит час, но никогда не знаешь наверняка.
Он коротко кивнул, собираясь сказать еще что-то, но передумал.
– Начнем. Она огляделась.
– Может, мне стоит просмотреть полки? Нет ли где пустого книжного корешка или потайного шкафа?
Кристиан взглянул на нее и улыбнулся:
– Бет, мы не в романе. Если ваш дедушка что-то спрятал, оно отыщется там, где он хранит обычные вещи.
Она вздохнула. Было бы так интересно найти потайную комнату или замаскированный сейф. Кристиан тихо засмеялся:
– У вас такой разочарованный вид! Это мои поиски, не ваши. Не хочу заставлять вас делать что-то такое, из-за чего вы поссоритесь с дедушкой.
– Например, тайно провести вас в библиотеку, пока он спит?
– Так вы даете мне шанс?
– Нет. Я даю шанс себе. Это более рискованно.
– Я вас не подведу, Бет. – Кристиан подошел к письменному столу, провел рукой по его крышке. Сел в большое кожаное кресло. – Ожерелье должно быть где-то здесь!
– А откуда вы знаете, что его до сих пор не продали?
– Ожерелье было особенным. Я навел справки – его нет ни в одном из личных собраний. – Кристиан нащупал ручку ящика и потянул на себя. Появилась щель, а потом ящик заклинило, щелкнул замок. – Вот черт.
Бет шарила по книжным полкам. Везде ли книги стоят ровно и плотно? Она обернулась:
– Что такое?
– Закрыто на замок.
– Разумеется.
– Почему разумеется?
Бет нахмурила брови.
– Дедушка всегда держит ящики стола на замке. Проклятие!
Кристиан еще раз дернул ящик. Он не поддавался. Пробормотав ругательство, Кристиан обратился к Бет:
– Это никогда не казалось вам странным? Что он закрывает ящики на ключ?
– Нет, – храбро сказала она. – А вы не запираете свой стол?
Он замолчал. Конечно, его бюро тоже на запоре. В доме полно слуг, некоторых он и в лицо не знает, как, например, мальчишку-метельщика или слугу с нижнего этажа, который каждый месяц выбивает ковры. Он знал об их существовании лишь потому, что раз или два в неурочный час заходил в библиотеку и обнаруживал там этих персонажей. Он проворчал:
– Кажется, мои ящики тоже заперты на ключ.
– И так поступает любой разумный человек. – Она прислонилась к шкафу, сложив руки на груди. – Вот почему вам не следует заниматься поисками в одиночку. Должен же быть рядом человек непредубежденный.
Он вскинул бровь.
– Да, милорд Уэстервилл. Вы утратили способность судить о вещах и людях.
– Неправда.
– Именно так, – не растерялась она. – Вам хочется верить, что злодеяние совершил дедушка. Поэтому все, что попадается вам на глаза, вы истолковываете в пользу своего предположения.
Второй ящик также оказался запертым. Кристиан побарабанил по нему пальцем, затем мрачно посмотрел на Бет.
– Мы ведь не противники с вашим дедушкой, не так ли?
– Пока нет. – Бет немного помолчала. – Однако стоит вам отыскать что-нибудь по вашему делу – совсем пустяк, быть может, – и вы не только заявите, вы закричите во весь голос – виновен!
– Клянусь, не в моих правилах обвинять людей понапрасну.
Бет промолчала, лишь улыбнулась, соблазнительно приподняв уголки губ. Кристиан откинулся в кресле. С осла можно спустить только одну шкуру, а вот испытать мнимое доверие красивой женщины – тут сколько угодно способов.
– Полагаю, вам кажется, вы более осмотрительны, чем я.
– В данном случае, увы, да.
Он не спеша осмотрел ее всю, задержав взгляд на полной груди, затем на округлых бедрах.
– Прекратите, Уэстервилл.
– Что прекратить? – Он был сама невинность.
– Все, что бы мы ни делали, для вас повод меня соблазнить. Я здесь главным образом затем, чтобы защитить дедушку. Так что поберегите свои пылкие взгляды, напрасно стараетесь.
Кристиан подумал, что это неплохо звучит – «главным образом».
Он усмехнулся:
– Разве я смотрю на вас пылко?
– А как это еще назвать?
– Я просто любовался вашими… наиболее выдающимися частями.
– Отлично. Я могла бы отплатить вам той же монетой, только…
– Что?
– Ваши выдающиеся части закрывает стол. Воцарилось гробовое молчание. Потом Бет рассмеялась.
Громко и с вызовом, и этот смех отдавался в его ушах, восхитительный и холодный. Кристиан с изумлением понял, что краснеет. Он привстал, сделав ей знак молчать.
– Я совершил ужасную ошибку. Непоправимую! А теперь мы должны пожениться, и она придумывает способ расторгнуть помолвку.
– Она в самом деле этого хочет?
– Да. Разумеется, я не могу этого допустить. Ее реноме будет погублено. Конечно, если она выйдет за меня, ее репутации тоже не поздоровится. Я не гожусь на роль супруга. Я… не могу. – Кристиан закрыл лицо руками и ждал. Затем поднял голову. – Вы слышите?
– Да, милорд. Вы сказали, что я был прав, а вы оплошали. Если бы в ваших силах было исправить ошибку, вы бы сделали это.
Кристиан нахмурился.
– Такого я не говорил.
– Вероятно, мне послышалось. Воображение, знаете ли. Оно меня иногда подводит.
– Ну, я бы попытался все исправить. Но не могу. Знайте, что с этой минуты я начну внимательнее относиться к вашим советам.
Взгляд Ривса скользнул ниже, задержавшись на жилете Кристиана:
– Вот как, милорд?
– Только не в вопросах одежды. Ривс вздохнул:
– Так и знал, что будут оговорки, милорд. Всегда так! Кристиан улыбнулся, хотя на душе скребли кошки. Улыбка вышла невеселой.
– Скажу вам еще кое-что.
– Слушаю затаив дыхание, милорд, – сухо отозвался Ривс.
– Насчет леди Элизабет вы тоже угадали. Она особенная женщина.
– Действительно, милорд. Стоит ее раз увидеть, чтобы понять. Целомудрие трудно скрыть.
Чистота. Кристиан задумался. Разумеется, она невинна. Но к тому же умна, чувствительна. Щедра и великодушна – может быть, это привлекало его в ней больше всего. Бет с легкостью забывала о себе и по-царски делилась тем, что у нее есть, – мыслями, возможностями, сердцем.
Но вот невинность? Не совсем точное определение. Этот мягкий свет, который несет Бет, – это скорее доброта.
Когда-то Кристиану пришлось жить в холоде и грязи лондонских переулков, и нужда не раз брала его за горло. Не счесть, сколько раз был он готов продать душу, не надеясь когда-нибудь обрести ее вновь. Столкнувшись с душевной щедростью Бет, он был ошеломлен. Она пугала… и манила. Он жаждал. И желал эту девушку.
Кристиан заметил вопросительный взгляд Ривса.
– Бет – одна из самых прекрасных женщин, что я знал.
– Готов согласиться, – задумчиво произнес Ривс. – Вероятно, прекраснейшая из тех дам, что я имел удовольствие встречать.
– И многих ли вы видели?
– Ваш отец был человеком известным и привлекательным. У него никогда не было недостатка в женском обществе.
Кристиан вдруг разозлился.
– Так, значит, они его плохо знали!
– Именно, милорд. Стоило им узнать его получше, так они тут же уходили.
– Как моя мать? – нахмурился Кристиан. Ривс поклонился.
– Вот как? Мне всегда казалось, это он оставил ее.
– Он умолял ее вернуться. Напрасно! По правде говоря, я ее не виню. Он был эгоист до мозга костей. Вряд ли он мог измениться, даже если б захотел. – Ривс помолчал. – Я всегда полагал, что способность меняться, совершенствоваться – неоценимое свойство. Она дает нам надежду на спасение.
Кристиан задумался.
– Может быть, я слишком непоколебим. Но я по-прежнему склоняюсь к тому, что дедушка Бет повинен в смерти матери. Думаю, и Бет согласится, как только прочтет письма.
Как бы хотелось ему снова увидеть Бет! Он беспокойно заерзал в кресле. Взглянул на часы и нахмурился. Еще слишком рано. Нелегкое это дело – вести добропорядочный образ жизни. Одному Богу известно, как он соскучился по бешеным скачкам! А блеск шпаг в лунном свете! Пронзительные крики верховых! Нет ничего, что так волновало бы кровь. Или есть? Ему вдруг представилась Бет, сидящая на скамье в саду, ласковый ветерок ерошит ей волосы, а вокруг разливается аромат лилий и роз. Что она сейчас делает? Может быть, сидит в саду и читает письма. Как перенесет она известие, что ее дедушка преступник?
Он хмурился все сильнее. Вдруг она будет поражена, шокирована? Она так любит жизнь! А вот в его жизни, кажется, чего-то недостает…
С некоторых пор в его душе поселилось беспокойство, оно шевелилось, поднимало голову. Волнение, так похожее на любовь.
Черт возьми, что за глупая мысль! Кристиан покачал головой. Смешно!
– Милорд? – Ривс выглядел встревоженным. – С вами все в порядке? Ничего не болит?
– Нет-нет, все хорошо. Просто в голову лезут глупые мысли.
– Вот как. И о чем же вы думали, милорд? Полагаю, не о том, чтобы сменить этот черный жилет.
– При чем здесь одежда…
– Жаль. – Ривс страдальчески вздохнул. – Если дело не в одежде, наверняка вы думали о леди Элизабет.
– Ривс, я ничего вам не скажу.
– Разумеется, милорд. – Дворецкий направился к выходу. – Однако жаль, что…
– Что?
– Жаль, что вам не удастся выспаться. Беспокойные мысли явятся вновь, ночью, и заставят вас ворочаться с боку на бок, проклиная все на свете. Я уж повидал, поверьте.
Приободрив таким образом хозяина, Ривс отворил дверь.
– Я подожду за дверью на тот случай, если вы все же захотите поговорить.
Кристиан смотрел, как он закрывает за собой дверь, не делая ни малейшей попытки задержать слугу. Может быть, Ривс прав, и его ждет бессонная ночь. Но делиться с дворецким он все равно не собирался. Да и о чем говорить? Просто он и Бет оба оказались в трудном положении.
Нужно разыскать проклятое ожерелье. Тогда он сможет уйти из жизни Бет. Обоим это пойдет на пользу. Завтра они увидятся, и он будет думать только о деле. Ни за что не поддастся соблазну поцеловать ее снова.
Глава 14
Если ваш хозяин не в духе, не спешите делать вывод, что его отбивная пережарена, а галстук стоит колом. Лишь глупец извиняется без причины.
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
– Что ты делаешь?
Бет оглянулась. Герцог стоял в дверях библиотеки, тяжело опираясь на трость.
– Как видишь, смотрю в окно.
– Ждешь своего нахала?
Вполне в духе дедушки – объявить нахалом человека, которого сам же вынудил сделать ей предложение. Бет покачала головой.
– Если вы имеете в виду моего жениха, то да.
– Тоже мне, жених.
Старик мрачно взглянул на внучку из-под кустистых бровей и направился к любимому креслу у камина. Тяжело уселся, сморщившись от боли. Снял шаль с ручки кресла и прикрыл ею колени. Бет поспешила помочь, плотно укутала ноги дедушки.
Он бросил на нее проницательный взгляд:
– И как тебе нравится роль невесты?
– Это важно? – Она села напротив. – Дедушка, позволь напомнить. Именно ты настоял, чтобы я собиралась под венец.
– Да, но это ты опозорила себя, и у меня не было выхода, – возразил он с кислой миной. – Ты не оставила выбора никому из нас.
– И ты обратил сей факт себе на пользу! Ты же хотел выдать меня замуж еще до скандала.
– Вот и выдаю, хотя жаль, что ты втоптала в грязь наше имя.
Старик рассердился по-настоящему. Бет стало совестно.
– Прости. Конечно, ты прав.
– Да, я прав. Наше имя и так уже было запятнано. – Он вдруг замолчал, поджав тонкие губы. – Впрочем, не важно. Как ты говоришь, скандал пришелся кстати.
– Надеюсь, Уэстервилл подвернулся вовремя, – согласилась Бет, стараясь говорить спокойно. – Можно подумать, в мою дверь стучались сотни обожателей.
Старик нахмурился.
– Вот чего я никак не пойму! Такая красивая девушка, изящная, аккуратная, с изрядным приданым. В чем тут дело?
Бет разглядывала носки туфелек.
– Кто знает? Мужчин трудно понять.
– Ничего подобного, – заявил дед, стукнув тростью о пол. – Мужчины устроены очень просто, по крайней мере большинство из нас. Нет причин, почему ты…
Бет кусала губы.
– Ну, в общем… причина есть.
– Что?!
– Я… Видишь ли, я боялась, как бы все эти мужчины, которых я встретила в Лондоне, не начали беспокоить тебя предложениями руки и сердца. – Бет перебирала бахрому подушки.
– Продолжай, – мрачно приказал дед, сдвинув седые брови.
– Я подумала: надо их обмануть.
– И что ты сделала?
– Стала заикаться.
– Что?
– Я стала заикаться. В-в-вот-т т-так.
Он взмахнул рукой, покрытой сетью синих вен.
– Не может быть!
Она опустила голову, искоса глядя на дедушку, робко улыбаясь.
– Да.
Старик уронил руки на колени.
– Так ты заикалась. И они разбежались, как…
– Последние дураки, кем они и являются? Именно.
Герцог покачал головой, но глаза его насмешливо блеснули.
– Ты неисправима. Надеюсь, Уэстервилл знает, что ты за штучка.
Бет благоразумно промолчала. Если честно, из всех встреченных в Лондоне мужчин только Уэстервилл показался ей интересным. И это слишком мягко сказано. Дело даже не в том, что он очень красив. Как он смотрел на нее! Умел одновременно и злить, и очаровывать! А с каким упорством он добивался правды в расследовании обстоятельств смерти матери!
Бет сунула руку в карман. Пальцы нащупали связку писем. Она прочла их вчера, в саду. Потом дважды перечитала у себя в комнате, забравшись в постель. Потом ей никак не удавалось заснуть. Долгие часы она перебирала в памяти слова и фразы, стараясь представить себе ту, что писала эти письма. Ей казалось, горькие слова священника эхом отдаются в ее ушах. Да, красноречивые и убедительные свидетельства. Неудивительно, что Кристиан уверен: в деле замешан дедушка.
Но все же она задавала себе вопросы, на которые не находила ответа. С чего бы дедушке желать зла матери Кристиана? Ни малейшего намека в письмах… Далее, дедушка ведь сказочно богат, при этом равнодушен к драгоценностям. Перстень-печатка – единственное украшение, что он носит. Зачем ему ожерелье?
Какое-то звено явно отсутствовало. Впрочем, Бет вынуждена была признать, что подозрения Кристиана вовсе не беспочвенны. Собранные им доказательства не давали права вынести приговор. Они просто были убедительны. Выводы казались поспешными, но с каким несгибаемым упорством Кристиан шел к цели!
А еще он заставил ее почувствовать… Она провела добрых полчаса сегодня утром, расспрашивая Анни, пытаясь понять, что же такое одолевает ее, когда Уэстервилл рядом? Анни, кажется, считала, что Бет можно позавидовать.
Неужели? И чему же тут завидовать?
– Бет!
Она подняла голову, дедушка смотрел на нее в упор.
– Да?
– Ты не хочешь замуж?
– Я так не говорила…
– Не пытайся лгать. Я знаю, о чем ты думаешь. Ты не хочешь замуж, даже за Уэстервилла. – Он склонился к ней. – Почему?
– Потому что…
Она прикусила губу. Если честно, в глубине души она и сама задавалась тем же вопросом. Как бы они жили с Кристианом? Просыпались бы рядом. Вместе завтракали. Делили на двоих одну газету и пересказывали друг другу сплетни? Бет огляделась по сторонам, пытаясь представить его здесь, в библиотеке.
Удивительно! Он пришелся бы как раз к месту. Они с дедушкой обсуждали бы политические новости. Кристиан интересовался тонкостями ведения хозяйства – ведь он восхищался талантом отца по этой части. Бет вздохнула:
– Я не хочу замуж, потому что боюсь сделать ошибку. – Бет поймала пристальный взгляд дедушки. – Как отец и Шарлотта! Я плохо помню, но он ведь никогда не был с ней счастлив.
Герцог поморщился.
– Твой отец начал сожалеть о женитьбе с самого первого дня.
– Тогда зачем он на ней женился?
– Ему было одиноко. И он подумал, что так будет лучше и для тебя. Хотя… Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что в этой женщине нет материнской жилки.
Бет вздохнула:
– Я хотела бы иметь кого-то рядом, но… Не надо. К ее удивлению, старик засмеялся:
– Обычное дело, девочка моя. Вполне заурядное. Мы никогда не знаем наверняка. Нужно просто брать, что предлагает тебе жизнь, и наслаждаться, пока можно. Вот чего не умел твой отец. – Лицо дедушки омрачилось. – После смерти твоей матери он заперся в кабинете, занимался своими переводами и отрешился от жизни. Не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое.
– Он любил литературу.
– Ему следовало любить жизнь. И тебя. Ты – самое лучшее, что с ним приключилось, а он был слишком занят, оплакивая твою мать, и ничего не понял. Потом, когда наконец он снова пробудился к жизни, было слишком поздно. Он уже решился… – Герцог оборвал себя на полуслове.
Бет нахмурилась:
– Дедушка, о чем вы…
Отворилась дверь. Вошел Джеймсон.
– Простите, милорд, но уже пробило одиннадцать.
Дедушка сбросил шаль.
– Мне нужно вздремнуть. – Он взял трость и заковылял к двери. – Бет, тебе тоже не мешает поспать. Силы тебе понадобятся, если твой так называемый жених все-таки явится. Ты как-то осунулась за последнее время.
– Придется попросить у Шарлотты ее снадобье. Я становлюсь рассеянной, в точности как она.
– Чушь. Ты могла бы не спать две недели и дать фору этой дурочке.
– Дедушка, вы несправедливы к Шарлотте. Ко всем вокруг! Даже к лорду Беннингтону!
– Еще один дурак. Пользуется положением Шарлотты, а та и рада.
– Не могу взять в толк, чем вам не угодил Беннингтон. Он был так добр к бедняжке!
– Просто я лучше их знаю! – отрезал герцог.
Бет вздохнула. К чему расстраивать дедушку? Она встала.
– Наверное, я тоже отправлюсь наверх. Попробую уснуть. Кстати, если сегодня приедет Уэстервилл, обещайте быть с ним по крайней мере любезным!
– А разве я не любезен? Предложил ему тебя в жены, этого мало?
– Вряд ли это можно назвать любезностью. Если вы хотите, чтобы я вышла замуж, постарайтесь выказывать хоть немного уважения, когда я говорю о моем женихе.
– Я отдаю ему должное.
– Да вы только что не плюете мне под ноги, стоит мне упомянуть его имя.
Взгляд голубых глаз слегка смягчился.
– Так ведь не плюю, а это уже кое-что.
Бет невольно улыбнулась:
– Обещайте, что будете вежливы. Мне это очень важно.
Дедушка снова насторожился:
– Вот оно как?
Она покраснела.
– Не понимаю, о чем ты.
Герцог усмехнулся, довольный произведенным эффектом, и заковылял к двери, где терпеливо дожидался Джеймсон.
– Нет, моя дорогая. Возможно, пока не понимаешь. Разберешься позже!
С этими загадочными словами герцог вышел в холл, сопровождаемый верным слугой.
Анни прилипла к окну, ее круглая щека сплющилась о стекло. Горничная пыталась рассмотреть, что происходит внизу.
– Видишь что-нибудь? – уже в сотый раз спросила Бет, завязывая ленту в волосах.
– Нет. Ничегошеньки. – Анни вздохнула и выпрямилась. – Вы думаете, вашему дружку пора бы наконец явиться?
– Он приезжал вчера, когда я была в саду.
– О, вы ничего мне не сказали!
– Я не обязана рассказывать тебе все. Сегодня он тоже приедет.
– В таком случае что-то он припозднился.
– Он живет по лондонскому распорядку дня.
Сегодня утром она послала ему записку с просьбой не приезжать раньше одиннадцати. В это время дедушка ложился вздремнуть. Таким образом, они могли выкроить немного времени наедине, прежде чем герцог проснется и выйдет к ним.
– Лондонский распорядок! – фыркнула Анни. – Лондон, будь он неладен. Гроша ломаного не дала бы за этот городишко.
– Разве тебе там не понравилось?
– Нисколько, миледи. Не было мне большей радости, чем вернуться домой, в свою комнатку, в собственную постельку. – Анни покачала головой. – Мужчин там, конечно, побольше, нельзя не признать. Да только они мало на что годятся.
Бет вертела в руках щетку для волос с серебряной ручкой.
– Анни, как-то раз ты сказала, что можешь точно знать, влюбилась или нет. Словно дрожишь в ознобе, а лихорадки на самом деле нет. Ну вот, а что, если… Никакого озноба, но внутри все дрожит?
– Оно самое, миледи! Дрожит, еще как дрожит. Вроде как вам страшно.
– Ах!
– Да. Зудит что-то. И щекотно в местах, о которых я лучше умолчу.
Бет удивленно взглянула на горничную:
– Щекотно?
– Я это так называю. А некоторые говорят – томление находит.
Это, конечно, было очень интересно. Бет узнала намного больше, чем хотела.
– Понятно. Ладно, запомню. – Она задумалась. Скоро здесь будет Кристиан. В его присутствии ей становилось «щекотно», если она правильно поняла, что имеет в виду горничная.
Она взглянула на Анни:
– Не окажешь мне одну услугу?
– Что такое?
– Когда его светлость явится с визитом, выведи из передней лакея.
Анни просияла.
– Задумали поразвлечься? Что ж, вы помолвлены, так почему бы и нет? Небольшая шалость никому не повредит.
Бет собиралась было возразить, но передумала.
– Нуда. Спасибо, Анни.
– Да всегда пожалуйста! – Анни снова прильнула щекой к стеклу. – Кажется… Нуда, вот и он! – Горничная выпрямилась и улыбнулась во весь рот. – Бог ты мой, ну и разоделся! Что твой принц.
– Я немедленно бегу вниз.
– Подождите здесь, миледи. Не нужно показывать, как вы рады.
– Но…
– Вы уж мне поверьте. Очень полезно заставлять их ждать. Они от этого делаются такими страстными.
– Не совсем то, что нужно. Кроме того, я хочу встретить его раньше, чем узнает дедушка.
– Ваш дедушка почивает. Встанет не раньше чем через полчаса.
– Вот именно! Всего полчаса. Не забудь вызвать лакея из прихожей. Хотя бы на несколько минут.
Бет выскользнула из комнаты. Сбегая по ступенькам, она услышала, как Джеймсон отворил дверь и проводил гостя в холл.
Кристиан тотчас увидел девушку, и воцарилось неловкое молчание. Неужели при виде Уэстервилла с ней каждый раз будет твориться такое, думала Бет. Станут подкашиваться ноги, сердце будет стучать как безумное. Она взяла себя в руки, сделала вполне достойный реверанс и обратилась к дворецкому, который все еще держал в руке шляпу и перчатки Уэстервилла:
– Джеймсон, я проведу его сиятельство в парадную гостиную. Не нужно сообщать дедушке, что Уэстервилл уже здесь.
Брови Кристиана поползли вверх, зеленые глаза потемнели. Он явно недоумевал. Бет улыбнулась, слегка кивнув. Джеймсон поклонился:
– Подать чаю?
– Благодарю, не нужно. – Бет взяла Кристиана под руку и повела его в гостиную.
Дворецкий быстро сказал что-то одному из лакеев, затем направился вниз, к комнатам слуг.
Как только он скрылся из виду, Кристиан взглянул на Бет.
– Итак, любовь моя? С какой противозаконной целью вы меня похищаете? У меня такое чувство, что я пробрался в будуар замужней дамы и обнаружил там ее супруга.
Бет удивилась:
– Будуар замужней дамы?
Его улыбка слегка поблекла.
– Вероятно, я привел неудачный пример.
– Похоже на то, – ответила она высокомерно, с удивлением прислушиваясь к самой себе. Что она так волнуется, услышав про будуар?
Он скорчил гримасу.
– Не подумал, как это прозвучит. Я только хотел сказать…
– Пустяки, – перебила она и достала из кармана связку писем. – Вот. Держите ваши письма.
Кристиан взял связку, не сводя глаз с лица Бет.
– Итак?
Бет колебалась. У него было такое выражение! Видно, что он очень ждал этого момента.
– Вы правы. Вашу мать погубил кто-то из дома Мессин-гейлов. Но я не могу допустить, что это был мой дедушка.
– Тогда кто же?
– Когда арестовали вашу мать, отца уже не было в живых.
– Знаю. А Шарлотта? Не могла ли она затеять интригу?
– Нет. У нее не хватило бы сил, да и бессердечной ее не назовешь. Не знаю, кто был тот негодяй. Признаю, что ложное обвинение исходило из нашего дома, и готова помочь чем смогу.
В дверях раздался шум.
– Бет, я…
– Тише, – зашипела Бет. Она подошла на цыпочках к открытой двери, выглянула наружу. Два лакея стояли по обе стороны, храня невозмутимое молчание.
– Что там такое? – шепнул Кристиан на ухо Бет, и теплая волна его дыхания прошла по ее шее.
Она была готова задрожать, но сумела выдавить в ответ:
– Подождите!
Где-то вдалеке послышался голос Анни. Голос приближался, и Бет смогла разобрать, что Анни разговаривает с Джейн, горничной с нижнего этажа. Одной из тех, кого дедушка зовет «эта чертова вертихвостка».
Горничные подошли совсем близко и принялись заигрывать с лакеями. Кристиан и Бет стояли в конце лестничного пролета, прислушиваясь к голосам слуг. Горничные просили лакеев, чтобы те помогли им управиться с тяжелыми корзинами, приготовленными для прачечной.
– Ничего не выйдет, – шепнул Кристиан. – Они не уйдут.
– Вы не знаете, на что способна Анни.
Действительно, минуты не прошло, как Анни удалилась в сопровождении одного из лакеев. Джейн и второй лакей исчезли в противоположном направлении. Бет схватила Кристиана за рукав:
– Скорее, у нас мало времени.
– Для чего?
Она тащила его за собой, мимо гостиной, в библиотеку. Открыла дверь, втолкнула Кристиана внутрь. Оглянулась, захлопнула дверь.
Затем она развернулась и оказалась лицом к лицу с Кристианом.
– Ну?
Он огляделся и понял:
– Библиотека вашего деда!
– Именно. Если бы он задумал что-то спрятать, это может находиться только здесь.
Он пошел было к письменному столу, но передумал. Подошел к Бет, нагнулся и поцеловал ее в губы – нежно и с любовью.
– Благодарю вас, – сказал он просто.
Она вдруг почувствовала жар во всем теле. Вот что, значит, Анни называет «щекоткой».
– Вам лучше поторопиться. Дедушка отдыхает. Обычно он спит час, но никогда не знаешь наверняка.
Он коротко кивнул, собираясь сказать еще что-то, но передумал.
– Начнем. Она огляделась.
– Может, мне стоит просмотреть полки? Нет ли где пустого книжного корешка или потайного шкафа?
Кристиан взглянул на нее и улыбнулся:
– Бет, мы не в романе. Если ваш дедушка что-то спрятал, оно отыщется там, где он хранит обычные вещи.
Она вздохнула. Было бы так интересно найти потайную комнату или замаскированный сейф. Кристиан тихо засмеялся:
– У вас такой разочарованный вид! Это мои поиски, не ваши. Не хочу заставлять вас делать что-то такое, из-за чего вы поссоритесь с дедушкой.
– Например, тайно провести вас в библиотеку, пока он спит?
– Так вы даете мне шанс?
– Нет. Я даю шанс себе. Это более рискованно.
– Я вас не подведу, Бет. – Кристиан подошел к письменному столу, провел рукой по его крышке. Сел в большое кожаное кресло. – Ожерелье должно быть где-то здесь!
– А откуда вы знаете, что его до сих пор не продали?
– Ожерелье было особенным. Я навел справки – его нет ни в одном из личных собраний. – Кристиан нащупал ручку ящика и потянул на себя. Появилась щель, а потом ящик заклинило, щелкнул замок. – Вот черт.
Бет шарила по книжным полкам. Везде ли книги стоят ровно и плотно? Она обернулась:
– Что такое?
– Закрыто на замок.
– Разумеется.
– Почему разумеется?
Бет нахмурила брови.
– Дедушка всегда держит ящики стола на замке. Проклятие!
Кристиан еще раз дернул ящик. Он не поддавался. Пробормотав ругательство, Кристиан обратился к Бет:
– Это никогда не казалось вам странным? Что он закрывает ящики на ключ?
– Нет, – храбро сказала она. – А вы не запираете свой стол?
Он замолчал. Конечно, его бюро тоже на запоре. В доме полно слуг, некоторых он и в лицо не знает, как, например, мальчишку-метельщика или слугу с нижнего этажа, который каждый месяц выбивает ковры. Он знал об их существовании лишь потому, что раз или два в неурочный час заходил в библиотеку и обнаруживал там этих персонажей. Он проворчал:
– Кажется, мои ящики тоже заперты на ключ.
– И так поступает любой разумный человек. – Она прислонилась к шкафу, сложив руки на груди. – Вот почему вам не следует заниматься поисками в одиночку. Должен же быть рядом человек непредубежденный.
Он вскинул бровь.
– Да, милорд Уэстервилл. Вы утратили способность судить о вещах и людях.
– Неправда.
– Именно так, – не растерялась она. – Вам хочется верить, что злодеяние совершил дедушка. Поэтому все, что попадается вам на глаза, вы истолковываете в пользу своего предположения.
Второй ящик также оказался запертым. Кристиан побарабанил по нему пальцем, затем мрачно посмотрел на Бет.
– Мы ведь не противники с вашим дедушкой, не так ли?
– Пока нет. – Бет немного помолчала. – Однако стоит вам отыскать что-нибудь по вашему делу – совсем пустяк, быть может, – и вы не только заявите, вы закричите во весь голос – виновен!
– Клянусь, не в моих правилах обвинять людей понапрасну.
Бет промолчала, лишь улыбнулась, соблазнительно приподняв уголки губ. Кристиан откинулся в кресле. С осла можно спустить только одну шкуру, а вот испытать мнимое доверие красивой женщины – тут сколько угодно способов.
– Полагаю, вам кажется, вы более осмотрительны, чем я.
– В данном случае, увы, да.
Он не спеша осмотрел ее всю, задержав взгляд на полной груди, затем на округлых бедрах.
– Прекратите, Уэстервилл.
– Что прекратить? – Он был сама невинность.
– Все, что бы мы ни делали, для вас повод меня соблазнить. Я здесь главным образом затем, чтобы защитить дедушку. Так что поберегите свои пылкие взгляды, напрасно стараетесь.
Кристиан подумал, что это неплохо звучит – «главным образом».
Он усмехнулся:
– Разве я смотрю на вас пылко?
– А как это еще назвать?
– Я просто любовался вашими… наиболее выдающимися частями.
– Отлично. Я могла бы отплатить вам той же монетой, только…
– Что?
– Ваши выдающиеся части закрывает стол. Воцарилось гробовое молчание. Потом Бет рассмеялась.
Громко и с вызовом, и этот смех отдавался в его ушах, восхитительный и холодный. Кристиан с изумлением понял, что краснеет. Он привстал, сделав ей знак молчать.