Страница:
– Мать твою.
– Знаешь, мы ведь это все уже проделывали.
Он вздрогнул, оглянулся и увидел свою коллегу, детектива Келли Рэнкин, которая стояла в открытых дверях с ироничной улыбкой на лице. Джастин сразу вспомнил о черной записной книжке в кармане и постарался равнодушно пожать плечами.
– Знаю, но я все равно надеялся хоть что-нибудь найти.
– Нашел?
– Нет, абсолютно ничего. – Он снова пожал плечами.
Келли кивнула.
– Мне все время казалось, что мы что-то пропустили. Тебе тоже?
– Черт, даже не знаю. Вообще-то я и сейчас так думала. Иначе мы были бы ближе к раскрытию этого дела.
– Может быть. А может, и нет. Некоторые преступления так и не удается раскрыть.
Джастин в последний раз огляделся и вышел в холл. Закрывая и запирая за собой квартиру, он сказал:
– И еще я думал, что терплю фиаско.
– Не обязательно фиаско. Просто потерял надежду. Мы вовсю крутим колеса, а не трогаемся с места. Люди уже начинают на нас поглядывать, будто мы пустые бездельники.
– Все не так уж плохо. Мы же не выглядим дураками.
– А еще мы никак не можем угодить нашему боссу. Не знаю, заметил ли ты, но шериф начал терять терпение.
– Да, в последнее время он малость раздражен.
Келли с усмешкой взглянула на него. Они спускались по лестнице.
– Прекрати говорить с южным акцентом. У тебя это плохо получается.
– Да, я и сам чувствую. Но я тоже заметил, что шериф Коул последнее время сильно нервничает. Знаешь, ничего удивительного. До этой серии убийств у него под началом был маленький тихий городок. Ни шума, ни гама.
– Я слышала, здесь детективы просто не знали, чем заняться. До того как нас с тобой наняли, здесь был всего один детектив, Мэттью, да и тот больше шпионил для шерифа.
Джастин укоризненно взглянул на нее, и она поморщилась.
– Ты же знаешь, что это правда. Коул следит практически за каждым в своем городе, и Мэттью работает у него подручным. Возможно, это объясняет, почему Мэттью не знает, как надо расследовать убийство, не говоря уж о целой серии.
– Он вносит свою лепту, – возразил Джастин.
– Он делает то, что ему велят, и точка. Никакой инициативы с его стороны. Только мы с тобой круглосуточно просеиваем всю информацию в поисках хоть крупицы данных, землю носом роем.
– Мы пока не накопали ничего полезного.
Келли пожала плечами.
– И все же. Слушай, Джастин, мы тут оба посторонние, новички в городе, нас жители не знают. Может, мы способны быть более объективными, чем остальные? Видеть вещи более ясно? То есть я хочу сказать, что мы должны держать глаза открытыми и не принимать все за чистую монету, и не терять бдительности.
Они уже стояли в фойе здания. Джастин слегка нахмурился и взглянул на нее.
– Ты считаешь, что преступник коп?
– Я думаю, что слишком многие из подчиненных шерифа не проявили должного рвения. Не более того. – Не дожидаясь ответа, она добавила: – Я поставила машину за домом. Увидимся позже, Джастин.
Он остался стоять, глядя ей вслед и хмурясь. Его не удивило, что Келли заметила некоторые странности в проведении расследования. Любой хороший коп заметил бы, а она была хорошим копом. Его удивило, что она выбрала его, чтобы поделиться своим беспокойством.
Именно его.
Не потому ли, что их обоих только недавно наняли, так что слишком мало шансов, что один из них мог быть замешан либо в самих убийствах, либо в попытках прикрыть виновника во время расследования? А если Келли откуда-то знала или догадывалась, что Джастин не совсем тот, за кого себя выдает?
– Вот зараза, – пробормотал он.
Он минуту или две размышлял об этом, потом пожал плечами и пошел к входной двери. «Нет смысла беспокоиться», – решил он. Так или иначе, совет ему Келли дала хороший – держать глаза открытыми и быть бдительным.
Но не о бдительности он думал, шагая к своей машине. Его вниманием завладела потрясающая рыжая красотка, сидящая на капоте, которая приветствовала его улыбкой, заставившей его, по крайней мере на мгновение, забыть о своей безответной любви к Лорен Шампейн.
– Эй, Джастин, не забыл еще меня?
Он откашлялся.
– Привет, Шелби. Что происходит?
– Странно, что ты спросил.
10
– Знаешь, мы ведь это все уже проделывали.
Он вздрогнул, оглянулся и увидел свою коллегу, детектива Келли Рэнкин, которая стояла в открытых дверях с ироничной улыбкой на лице. Джастин сразу вспомнил о черной записной книжке в кармане и постарался равнодушно пожать плечами.
– Знаю, но я все равно надеялся хоть что-нибудь найти.
– Нашел?
– Нет, абсолютно ничего. – Он снова пожал плечами.
Келли кивнула.
– Мне все время казалось, что мы что-то пропустили. Тебе тоже?
– Черт, даже не знаю. Вообще-то я и сейчас так думала. Иначе мы были бы ближе к раскрытию этого дела.
– Может быть. А может, и нет. Некоторые преступления так и не удается раскрыть.
Джастин в последний раз огляделся и вышел в холл. Закрывая и запирая за собой квартиру, он сказал:
– И еще я думал, что терплю фиаско.
– Не обязательно фиаско. Просто потерял надежду. Мы вовсю крутим колеса, а не трогаемся с места. Люди уже начинают на нас поглядывать, будто мы пустые бездельники.
– Все не так уж плохо. Мы же не выглядим дураками.
– А еще мы никак не можем угодить нашему боссу. Не знаю, заметил ли ты, но шериф начал терять терпение.
– Да, в последнее время он малость раздражен.
Келли с усмешкой взглянула на него. Они спускались по лестнице.
– Прекрати говорить с южным акцентом. У тебя это плохо получается.
– Да, я и сам чувствую. Но я тоже заметил, что шериф Коул последнее время сильно нервничает. Знаешь, ничего удивительного. До этой серии убийств у него под началом был маленький тихий городок. Ни шума, ни гама.
– Я слышала, здесь детективы просто не знали, чем заняться. До того как нас с тобой наняли, здесь был всего один детектив, Мэттью, да и тот больше шпионил для шерифа.
Джастин укоризненно взглянул на нее, и она поморщилась.
– Ты же знаешь, что это правда. Коул следит практически за каждым в своем городе, и Мэттью работает у него подручным. Возможно, это объясняет, почему Мэттью не знает, как надо расследовать убийство, не говоря уж о целой серии.
– Он вносит свою лепту, – возразил Джастин.
– Он делает то, что ему велят, и точка. Никакой инициативы с его стороны. Только мы с тобой круглосуточно просеиваем всю информацию в поисках хоть крупицы данных, землю носом роем.
– Мы пока не накопали ничего полезного.
Келли пожала плечами.
– И все же. Слушай, Джастин, мы тут оба посторонние, новички в городе, нас жители не знают. Может, мы способны быть более объективными, чем остальные? Видеть вещи более ясно? То есть я хочу сказать, что мы должны держать глаза открытыми и не принимать все за чистую монету, и не терять бдительности.
Они уже стояли в фойе здания. Джастин слегка нахмурился и взглянул на нее.
– Ты считаешь, что преступник коп?
– Я думаю, что слишком многие из подчиненных шерифа не проявили должного рвения. Не более того. – Не дожидаясь ответа, она добавила: – Я поставила машину за домом. Увидимся позже, Джастин.
Он остался стоять, глядя ей вслед и хмурясь. Его не удивило, что Келли заметила некоторые странности в проведении расследования. Любой хороший коп заметил бы, а она была хорошим копом. Его удивило, что она выбрала его, чтобы поделиться своим беспокойством.
Именно его.
Не потому ли, что их обоих только недавно наняли, так что слишком мало шансов, что один из них мог быть замешан либо в самих убийствах, либо в попытках прикрыть виновника во время расследования? А если Келли откуда-то знала или догадывалась, что Джастин не совсем тот, за кого себя выдает?
– Вот зараза, – пробормотал он.
Он минуту или две размышлял об этом, потом пожал плечами и пошел к входной двери. «Нет смысла беспокоиться», – решил он. Так или иначе, совет ему Келли дала хороший – держать глаза открытыми и быть бдительным.
Но не о бдительности он думал, шагая к своей машине. Его вниманием завладела потрясающая рыжая красотка, сидящая на капоте, которая приветствовала его улыбкой, заставившей его, по крайней мере на мгновение, забыть о своей безответной любви к Лорен Шампейн.
– Эй, Джастин, не забыл еще меня?
Он откашлялся.
– Привет, Шелби. Что происходит?
– Странно, что ты спросил.
10
Без нескольких минут три Макс подъехал к дому Галлахеров. Он постарался сделать это куда незаметнее, чем несколько часов назад. Он не хотел признаться даже самому себе, что надеялся застать у дома партнера Нелл, но это была не единственная причина.
Главное же состояло в том, что он чувствовал постоянно растущее беспокойство, страх за Нелл, которая рисковала, приехав сюда и занимаясь тем, чем она занималась, и злость на себя за то, что своим демонстративным отъездом несколькими часами ранее он дал ясно понять, что на самом деле чувствует.
Если бы он и в самом деле от нее освободился, не стал бы он ее в этом уверять. Он никогда не умел скрывать своего интереса к Нелл. С того первого лета он сразу же был ею покорен, и его переживания по этому поводу представляли собой сложный узел странных потребностей и чувств, граничивших с одержимостью. Ему удавалось скрывать все это от других только потому, что она настаивала, чтобы их растущая близость оставалась тайной для других. Но между ними самими не существовало неуверенности или колебаний.
Они были рождены друг для друга, и оба это знали так же твердо, как то, что вообще родились на этот свет.
Макс понятия не имел, какой была жизнь Нелл с той поры, как она покинула Безмолвие, равно как он не знал, почему она сбежала тогда, много лет назад, не оставив записки, ничего не объяснив. Но он знал, что сейчас чувствует и что попытки скрыть это обречены на провал.
Естественно, все это его безумно бесило.
Он спешился и привязал лошадей на опушке леса, прошел через небольшой двор к двери черного хода. Она была открыта, только рама с сеткой служила препятствием для кого-либо, пожелавшего войти. Макс негромко выругался и вошел в маленькую прихожую, ведущую непосредственно в кухню.
Он видел ее через дверной проем. Она сидела за столом и говорила по сотовому телефону. Без малейшего удивления она смотрела, как он входит в кухню.
– Да, я знаю, – говорила она в трубку. – Возможно, это пустая трата времени… Может, и буду, кстати сказать. Но нам следует с чего-то начать, а там посмотреть, куда повернется дело.
Она замолчала, и хотя Макс не мог разобрать слов, он слышал, что на другом конце провода ей отвечает мужчина.
– Нет, мы собираемся проверить дом Паттерсона, – сказала она. – Да, сделаю. – Она нахмурилась, вслушиваясь, потом сказала: – Ну, мы же знаем, он рано или поздно проявится. Мне только надо быть осторожной и придумать, что ему сказать. Так что, когда… если он появится, я сориентируюсь на месте.
Она отключилась и сунула маленький телефон в карман куртки, висящей на спинке стула. Макс сразу же бросился в атаку:
– Меры предосторожности? А дверь открыта настежь.
– Я открыла ее всего несколько минут назад, – попыталась она оправдаться. – Я знала, что ты скоро придешь. Кофе еще не остыл. Если хочешь, налей себе.
Поскольку она явно не собиралась возвращаться к более раннему разговору, он с радостью принял предложение. Кивнул и пошел наливать кофе.
– Ты говорила со своим боссом?
Она кивнула:
– Да.
– Что подразумевалось под пустой тратой времени?
– Поиски Хейли. Бишоп попросит кого-нибудь в Квонтико найти ее.
Он удивленно спросил:
– Потому что она путалась с Люком Ферье?
Макс ни секунды не верил, что Хейли может оказаться связующим звеном в этой серии убийств.
– Вполне веская причина, чтобы постараться ее найти, – твердо ответила Нелл. – И спросить, что ей известно.
– Так ты действительно не поддерживала с ней никакой связи?
Нелл покачала головой.
– Кивер сказал, что отец якобы получил от нее какое-то письмо после отъезда, в котором она сообщала, что не вернется никогда, и просила его не искать ее. Именно тогда он и вычеркнул ее из завещания, так что, возможно, в этой записке было что-то еще, что окончательно вывело его из себя, не знаю. Я даже не знала, что она уехала. Это выяснилось только из разговора с Кивером после смерти отца.
– Откуда Кивер знал, как тебя найти?
– Он не знал. Я сама позвонила.
– Почему?
Нелл вздохнула и тихо сказала:
– Я знала, что отец умер. Чувствовала. Слушай, давай сменим тему. Пожалуйста.
У Макса тоже были настолько натянуты нервы, что он не смог отступиться, зная, насколько это важно. Он настойчиво спросил:
– Ты говорила, что ненавидела его, так почему тогда тебя расстроила его смерть?
– Я не сказала, что расстроилась. Просто почувствовала.
– Что почувствовала? Почувствовала, как он умирает?
– Почувствовала… что его нет. Макс…
– Ты так говоришь, будто была связана с ним все эти годы.
– Каким-то образом так оно и было. Узы крови, Макс. Как ни крути, от них никуда не денешься.
– А как насчет бабушки? Ты тоже почувствовала, что ее нет?
– Нет, – с явной неохотой ответила она.
– Только насчет отца?
– Только отца.
– Тогда здесь дело не в узах крови. Ты же говорила, что он не носил проклятия Галлахеров, что он не был экстрасенсом?
– He был.
– Но ты почувствовала, как он умер?
Она выдержала паузу, чтобы сбить нарастающий ритм его вопросов, и сказала:
– Не надо сейчас об этом, Макс. Не время. Я приехала работать и на работе должна сосредоточиться. Ведь под угрозой жизни людей. Если хочешь мне помочь, прекрасно. Если нет, убирайся ко всем чертям из моего дома и впредь держись от меня подальше.
Ее упрямство разозлило его, но он постарался сдержаться.
– Хорошо, Нелл, но скажи мне, по крайней мере, одну вещь.
– Я сначала должна услышать, что ты хочешь спросить.
– Пообещай мне, что ты ответишь на мои вопросы, прежде чем сбежишь снова. На несколько вполне резонных вопросов. Мне думается, что ты должна это сделать.
– Я думаю, что действительно должна дать тебе объяснение. И ты его получишь. Макс. До моего отъезда из города. Согласен?
– Полагаю, выбора у меня нет.
Нелл, как будто не замечая его явного недовольства, кивнула.
Макс глубоко вздохнул и постарался говорить как можно спокойнее:
– Так кто, ты думаешь, должен появиться?
– Итан.
– Итан? С чего бы?
– Проклятие Галлахеров. – Она криво улыбнулась, когда он наконец тоже сел за стол. – Итан в него не верит, но мы всегда знали, что от отчаяния он может все же прийти ко мне за помощью. Разумеется, если он сам не убийца. Если же убивал он, то может объявиться, чтобы узнать, что мне известно.
– И почему твой босс считает, что он придет?
– Это логический вывод.
Макс чувствовал, что тут кроется нечто большее, но решил не спрашивать.
– Кстати, – сказала Нелл, – как ты думаешь, Итан способен убить?
– Убить – да. Но что касается этих убийств – нет, – ответил Макс.
– Почему нет?
– Если честно, то мне кажется, что у Итана на такое не хватит воображения. Он человек прямой, никогда не скрывает своих симпатий и антипатий, о чем мне известно лучше других. Скрытность ему не свойственна. К тому же если вы со своим боссом правы насчет каких-то тайн, из-за которых весь сыр-бор, то я очень удивлюсь, если у Итана таковые имеются.
– Предположим, что это не он, – задумчиво сказала Нелл. – Тогда как ты думаешь, ему может прийти в голову, что убийца – полицейский?
– Не знаю. Но в одном я довольно твердо уверен. Когда дело касается поисков правды, он не остановится, пока ее не найдет. И неважно, кто попадется по дороге.
Бишоп рассматривал фотографию, только что полученную по компьютеру и отпечатанную на цветном принтере.
– Будь оно все проклято, – тихо произнес он.
Тони подошел и вглянул через его плечо на Нелл, спускающуюся по ступенькам здания суда, на тень, нависающую над ней.
– Это что, привидение?
– Нет.
– Тогда что это такое, черт возьми?
Бишоп с мрачным лицом протянул ему фотографию.
– Это зло.
Тони перешел на другую сторону стола для заседаний, сел и, нахмурясь, уставился на снимок.
– В самом деле? В каком смысле? Сила? Присутствие?
– Возможно, и то, и другое.
– Нелл это почувствовала?
– Нет. И это больше всего меня беспокоит.
– Кто фотографировал?
– Ее приятельница, которая посчитала его настолько необычным, что решила показать Нелл.
– Тоже экстрасенс?
– Нелл говорит, что нет. Значит, камера поймала нечто, что было там вполне реально, хотя и не видно простому глазу.
Тони положил фотографию на стол и откинулся на спинку стула, хмурясь все больше.
– Нелл чувствительна к событиям, может ощутить энергию, оставленную в помещении в результате сильных эмоций, и понять, что там происходило, это ведь правда?
– Правда.
– А как насчет чувства паука?
Бишоп кивнул.
– Она умеет усиливать свои ощущения, если сосредоточится. Так что кому-нибудь или чему-нибудь подкрасться к ней незаметно очень трудно, если ты это имеешь в виду.
– Ну да. Но это… все-таки прокралось. Прямо-таки нависает над ней и выглядит отвратительно. – Тони постучал пальцем по фотографии. – Именно поэтому ты считаешь, что это не привидение?
– Отчасти. Бестелесные духи, – это просто сгусток энергии, так что Нелл наверняка бы что-нибудь почувствовала.
Тони нахмурился.
– То есть она бы знала, что где-то рядом дух, хотя она и не медиум?
– Думаю, да. Насколько мы можем судить, ее способности уникальны, мы даже выдвинули несколько теорий, но не успели большинство из них испытать. Вполне вероятно, что энергетика привидений и других бестелесных духов близка к тому, с чем легко контактирует ее разум, так что она хотя бы должна подозревать об их присутствии. Она не может вступить в контакт с духом, как делают медиумы, но она ощущает его присутствие.
– Но здесь она ничего не ощутила. Здесь что, иная энергетика?
– Это не привидение и не дух, и это где-то существует физически. Астральная проекция, Тони. Выход из тела.
– Ты хочешь сказать, что это духовная энергия кого-то, кто жив-здоров и процветает в Безмолвии?
Бишоп кивнул:
– Во всяком случае, жив. Насчет здоров можно поспорить.
Тони немного подумал, потом сказал:
– Ты говоришь, что это зло. Почему?
– Взгляни на его форму, насколько она удлинена и искажена. Она лишь немного напоминает человека. Нормальная астральная проекция, если ее вообще можно увидеть, принимает вполне определенную форму того тела, которое лучше знает, то есть того физического тела, которое она занимает. Иными словами, то, что ты сможешь увидеть, напоминает человека, которого оно представляет.
– Этот же, – пробормотал Тони, – какой-то монстр.
– Вот именно. Это проекция крайне возбужденного разума. Более того, взгляни на его величину, на угрожающую позу. Для того чтобы проецировать нечто такого размера на любое расстояние, требуется неимоверная энергия разума, а это значит, что мы имеем дело с крайне мощным и крайне темным интеллектом.
– Так что это не что-то, попавшее в ловушку в этом здании?
– Нет.
– Значит… оно следит за Нелл.
– Похоже на то.
– И мы о нем не знали.
– Мы, – мрачно подтвердил Бишоп, – о нем не знали.
Тони поморщился.
– Твою мать. Полагаю, мы можем считать, что, скорее всего, это и есть тот убийца, которого они там пытаются поймать?
– Есть чертовски большая вероятность, что это он. Мне нравятся удачные совпадения, но я сильно сомневаюсь, что в Безмолвии действуют одновременно две злые силы, и что одна из них, причем не та, за которой мы гоняемся, сосредоточилась на Нелл.
– Понятно. – Тони глубоко вздохнул и медленно выдохнул. – И, думаю, будет глупо предполагать, что это таскается за ней потому, что ей очень идут джинсы.
– Скорее всего. Возникает вопрос: зачем оно следит за Нелл? В городе разгадали, кто она на самом деле? Или оно интересуется ею по какой-то совсем другой причине?
– А она никак не может это выяснить? Как-нибудь, чтобы убийца ничего не заподозрил?
Бишоп покачал головой:
– Я ничего не могу придумать. Она может все время держаться начеку, обострив все свои чувства, но это чертовски опасно. Пусть она не настоящий медиум, но, если она прикоснется непосредственно к чему-то столь темному, она окажется мишенью для интенсивного воздействия – психического и физического. В лучшем случае он узнает, кто она на самом деле такая, узнает, что она ищет именно его.
– А в худшем?
– В худшем… если он настолько силен психически, как я думаю, и Нелл откроет ему свой разум, если эта фотография свидетельствует о настоящей, контролируемой астральной проекции и не является одиночным, кошмарным событием, если он по какой-то причине сконцентрирует на Нелл свое внимание, тогда она, несомненно, в опасности. И эту опасность нельзя остановить пулями или полицейской бляхой.
– Больно много «если», – заметил Тони.
– Знаю. Дело в том, что мне кажется, все именно так и есть там, в этом Безмолвии.
– Значит, мы имеем дело с очень злобным и извращенным убийцей, который не только полицейский, но еще и экстрасенс. Я что, стал параноиком, или вселенная в последнее время получает удовольствие, нагромождая перед нами одну неприятность за другой?
– Разумеется, ты параноик. Но это не означает, что ты не прав. – Бишоп беспокойным движением провел пальцами по волосам и нахмурился. – Знаешь, зло – это что-то за пределами нормального, во всяком случае, того, что обычные люди считают нормальным. И, наверное, нам следует считать тех сволочей, за которыми мы гоняемся, экстрасенсами, пока не будет доказано противоположное.
– Может, время сэкономим, – кисло заметил Тони.
– Посмотрим, что будет происходить в Безмолвии. Я уже почти решил отозвать оттуда Нелл, – сказал Бишоп.
– Видишь ли, она теперь считает, что этот убийца вполне мог начать свою игру с убийства ее отца. Учитывая это, ты полагаешь, что она согласится все бросить?
– Нет. Черт возьми.
– И она уже там и во все эти дела влезла с головой. Она уже стала частью этих событий…
– Ситуация серьезно ухудшится, если уберу оттуда ее. И даже если отзову оттуда хоть кого-нибудь. Я понимаю. Понимаю.
– А Нелл знает, что ей следует остерегаться?
– Ее предупредили, да что толку. Все равно ей будет невероятно сложно, а то и невозможно защитить себя, если она не будет твердо знать, почему этот ублюдок оказывает ей такое внимание.
Тони подумал и сказал:
– Кто-нибудь другой может служить ей щитом?
Бишоп отрицательно покачал головой:
– Помнишь, что случилось с Мирандой, когда она попыталась заслонить щитом свой собственный разум? Когда я пытался сделать то же самое? Все экстрасенсорные ощущения оказались подавленными, почти отрезанными, и в результате мы ослепли, на самом деле ослепли. Мы можем себя защитить или можем использовать наши способности, но не то и другое одновременно. Нелл необходимо сохранить преимущества ее паранормальных способностей, чтобы разобраться, что происходит в Безмолвии, поэтому она не может, не должна их приглушать. Она в состоянии попытаться сосредоточиться на определенном месте в определенное время, но больше она ничего не в состоянии контролировать.
– Это трудно назвать защитой, – заметил Тони.
– Разумеется, это никакая не защита.
Через несколько секунд Тони заговорил снова:
– Она сама это выбрала, босс. Ты ей не приказывал. Ты ведь никогда не отдаешь нам приказаний.
– Ты думаешь, от этого легче, Тони? – очень тихо спросил Бишоп.
Тони быстро понял, что сказать ему нечего. Ничего такого, что могло бы помочь.
Абсолютно ничего.
Дом, в котором жил Рэндал Паттерсон, был большим для одного человека. Нелл вспомнила его личные пристрастия и не удивилась тому, что дом стоит довольно обособленно, далеко от других строений. В этой сельской местности не существовало ничего, что можно было бы назвать поселком, так, разбросанные на разном расстоянии друг от друга дома и ведущие к ним дороги. Дом Пат-терсона угнездился в самой середине восьмидесяти акров земли, вдали от дороги, откуда его могли бы увидеть прохожие.
– Наверное, его устраивала такая обособленность, – с кривой усмешкой заметил Макс, когда они привязывали своих лошадей у дома, построенного в средиземноморском стиле.
Они пошли к дверям по аккуратно подстриженной поляне.
– Наверное. Никто не услышит криков из подвала, – согласилась Нелл и тут же спросила: – Ты уверен, что здесь никто не живет? Все вокруг в идеальном порядке.
– Рэндал заключал контракт на садовое обслуживание по сезонам, так что до конца года он успел заплатить. – Макс передернул плечами, когда Нелл вопросительно взглянула на него. – Те же команды работают у меня на ранчо, это они рассказали. В доме все должно быть так же, как в день смерти Рэндала. Дом – его собственность, а наследников нет. Единственный родственник живет на Западном побережье, и поговаривали, что он заинтересован только в деньгах, которые останутся, когда все утрясется.
Нелл постояла немного на выложенной красивыми каменными плитами веранде и мрачно заметила:
– Просто удивительно, что кто-то настолько вышел из себя из-за пары пустяковых секретов. Тем более что в Безмолвии ни одна тайна долго тайной не остается.
– Что тут сказать? Адвокатом Рэндала был Уайд Кивер.
– Ну разумеется. – Нелл вытащила свой набор инструментов и принялась открывать дверь.
– Думаешь, это удачная мысль? – поинтересовался Макс, наблюдая за ее манипуляциями.
– А почему нет? Если ты против взлома и проникновения, жди здесь.
– Я не про то. Ты помнишь, Рэндал умер всего два месяца назад и именно в этом доме. Да еще все эти садистские игры, которыми он увлекался в подвале. Если ты включишься в…
– Макс, я не ощущаю боль других людей. Не переживаю воспоминаний о ней. Когда у меня видение, это напоминает кино. Я всего лишь зритель.
– Ты сказала, что ощутила чувства твоего отца, когда его увидела.
– Ощутила, но это всего лишь отстраненное знание – восприятие и понимание. Я не испытываю те же чувства.
Это несколько успокоило Макса, но не совсем.
– И все же видения тебя выматывают.
– Необходимо сосредоточиться, как при любом другом умственном или физическом усилии. Естественно, от этого устаешь.
Макс по ее голосу понял, что она недовольна, и решил сменить тему.
– Кстати, это последнее место убийцы из нашей серии, куда я могу тебя доставить верхом и незаметно. Жена Питера Линча все еще живет в том доме, где он умер, а у Джорджа Колдуэлла квартира была в городе. Ни в одно из этих мест мы не сможем попасть, не споткнувшись о полицейского.
– Ну, если шериф обратится ко мне за помощью, я предложу ему начать с этих двух мест.
Макс дождался, когда она откроет дверь, и сказал:
– Ты сказала «если», но ведь имела в виду «когда», правильно? Ты уверена, что он обратится к тебе за помощью.
– Я не знала об этом, когда сюда приехала.
– И поэтому ты попросила меня помочь тебе, немного погодя я это сообразил. А теперь, когда ты знаешь, что Итан появится?..
Нелл толкнула дверь.
– Он может отвести меня туда, где произошли другие убийства. Он даже может поделиться со мной подробностями расследования. Детали помогут мне быстрее обнаружить убийцу, – сказала она.
Ее спокойные слова несколько смягчили неловкость ситуации. Макс видел, что она не хотела ссоры и именно поэтому добавила:
– Какими бы ни были твои разногласия с Итаном Ко-улом, он все еще шериф в этом городе, и он может помочь мне выполнить работу, ради которой я сюда приехала.
– Ты хочешь сказать, если убийца не он?
– Ты что, передумал? – ответила Нелл вопросом на вопрос.
Макс сердито сказал:
– Я не верю, не могу поверить, что он убил четверых. Пятерых, если считать твоего отца. Но это не значит, что он не опасен, Нелл.
– Постараюсь не забывать об этом. – И она вошла в дом Рэндала Паттерсона.
Макс шел следом, прекрасно сознавая, что не имеет права задавать ей вопросы или возражать против каких-то ее действий, неважно, какие формы эти действия примут – будет ли она пользоваться своими особыми способностями или станет прогуливаться по Главной улице под руку с Итаном Коулом. У Макса было свое собственное мнение насчет ее настойчивых попыток держаться отстранение. Он был уверен, что она старается соблюдать между ними дистанцию, чтобы никакие прошлые их отношения не мешали ей выполнять задание.
Она ясно дала понять, что не намерена сейчас говорить о былом, и, пока она так держалась, у Макса не было никакой надежды сократить эту дистанцию, не говоря уже о том, чтобы влиять на решения Нелл. Если он станет слишком сильно давить на нее, она вполне способна связаться со своим боссом или партнером-невидимкой, и в результате Макса куда-нибудь упрячут на то время, пока она работает.
Двенадцать лет назад молоденькая девушка не смогла бы так поступить, но эта женщина, безусловно, сможет. И именно так она и сделает.
Пока они стояли в холле дома, явно прошедшего через руки профессионального декоратора, Нелл сказала:
– Сначала я хочу побывать в хозяйской спальне и ванной комнате, ведь он там умер. Хотя ничего ценного я там узнать не рассчитываю.
Главное же состояло в том, что он чувствовал постоянно растущее беспокойство, страх за Нелл, которая рисковала, приехав сюда и занимаясь тем, чем она занималась, и злость на себя за то, что своим демонстративным отъездом несколькими часами ранее он дал ясно понять, что на самом деле чувствует.
Если бы он и в самом деле от нее освободился, не стал бы он ее в этом уверять. Он никогда не умел скрывать своего интереса к Нелл. С того первого лета он сразу же был ею покорен, и его переживания по этому поводу представляли собой сложный узел странных потребностей и чувств, граничивших с одержимостью. Ему удавалось скрывать все это от других только потому, что она настаивала, чтобы их растущая близость оставалась тайной для других. Но между ними самими не существовало неуверенности или колебаний.
Они были рождены друг для друга, и оба это знали так же твердо, как то, что вообще родились на этот свет.
Макс понятия не имел, какой была жизнь Нелл с той поры, как она покинула Безмолвие, равно как он не знал, почему она сбежала тогда, много лет назад, не оставив записки, ничего не объяснив. Но он знал, что сейчас чувствует и что попытки скрыть это обречены на провал.
Естественно, все это его безумно бесило.
Он спешился и привязал лошадей на опушке леса, прошел через небольшой двор к двери черного хода. Она была открыта, только рама с сеткой служила препятствием для кого-либо, пожелавшего войти. Макс негромко выругался и вошел в маленькую прихожую, ведущую непосредственно в кухню.
Он видел ее через дверной проем. Она сидела за столом и говорила по сотовому телефону. Без малейшего удивления она смотрела, как он входит в кухню.
– Да, я знаю, – говорила она в трубку. – Возможно, это пустая трата времени… Может, и буду, кстати сказать. Но нам следует с чего-то начать, а там посмотреть, куда повернется дело.
Она замолчала, и хотя Макс не мог разобрать слов, он слышал, что на другом конце провода ей отвечает мужчина.
– Нет, мы собираемся проверить дом Паттерсона, – сказала она. – Да, сделаю. – Она нахмурилась, вслушиваясь, потом сказала: – Ну, мы же знаем, он рано или поздно проявится. Мне только надо быть осторожной и придумать, что ему сказать. Так что, когда… если он появится, я сориентируюсь на месте.
Она отключилась и сунула маленький телефон в карман куртки, висящей на спинке стула. Макс сразу же бросился в атаку:
– Меры предосторожности? А дверь открыта настежь.
– Я открыла ее всего несколько минут назад, – попыталась она оправдаться. – Я знала, что ты скоро придешь. Кофе еще не остыл. Если хочешь, налей себе.
Поскольку она явно не собиралась возвращаться к более раннему разговору, он с радостью принял предложение. Кивнул и пошел наливать кофе.
– Ты говорила со своим боссом?
Она кивнула:
– Да.
– Что подразумевалось под пустой тратой времени?
– Поиски Хейли. Бишоп попросит кого-нибудь в Квонтико найти ее.
Он удивленно спросил:
– Потому что она путалась с Люком Ферье?
Макс ни секунды не верил, что Хейли может оказаться связующим звеном в этой серии убийств.
– Вполне веская причина, чтобы постараться ее найти, – твердо ответила Нелл. – И спросить, что ей известно.
– Так ты действительно не поддерживала с ней никакой связи?
Нелл покачала головой.
– Кивер сказал, что отец якобы получил от нее какое-то письмо после отъезда, в котором она сообщала, что не вернется никогда, и просила его не искать ее. Именно тогда он и вычеркнул ее из завещания, так что, возможно, в этой записке было что-то еще, что окончательно вывело его из себя, не знаю. Я даже не знала, что она уехала. Это выяснилось только из разговора с Кивером после смерти отца.
– Откуда Кивер знал, как тебя найти?
– Он не знал. Я сама позвонила.
– Почему?
Нелл вздохнула и тихо сказала:
– Я знала, что отец умер. Чувствовала. Слушай, давай сменим тему. Пожалуйста.
У Макса тоже были настолько натянуты нервы, что он не смог отступиться, зная, насколько это важно. Он настойчиво спросил:
– Ты говорила, что ненавидела его, так почему тогда тебя расстроила его смерть?
– Я не сказала, что расстроилась. Просто почувствовала.
– Что почувствовала? Почувствовала, как он умирает?
– Почувствовала… что его нет. Макс…
– Ты так говоришь, будто была связана с ним все эти годы.
– Каким-то образом так оно и было. Узы крови, Макс. Как ни крути, от них никуда не денешься.
– А как насчет бабушки? Ты тоже почувствовала, что ее нет?
– Нет, – с явной неохотой ответила она.
– Только насчет отца?
– Только отца.
– Тогда здесь дело не в узах крови. Ты же говорила, что он не носил проклятия Галлахеров, что он не был экстрасенсом?
– He был.
– Но ты почувствовала, как он умер?
Она выдержала паузу, чтобы сбить нарастающий ритм его вопросов, и сказала:
– Не надо сейчас об этом, Макс. Не время. Я приехала работать и на работе должна сосредоточиться. Ведь под угрозой жизни людей. Если хочешь мне помочь, прекрасно. Если нет, убирайся ко всем чертям из моего дома и впредь держись от меня подальше.
Ее упрямство разозлило его, но он постарался сдержаться.
– Хорошо, Нелл, но скажи мне, по крайней мере, одну вещь.
– Я сначала должна услышать, что ты хочешь спросить.
– Пообещай мне, что ты ответишь на мои вопросы, прежде чем сбежишь снова. На несколько вполне резонных вопросов. Мне думается, что ты должна это сделать.
– Я думаю, что действительно должна дать тебе объяснение. И ты его получишь. Макс. До моего отъезда из города. Согласен?
– Полагаю, выбора у меня нет.
Нелл, как будто не замечая его явного недовольства, кивнула.
Макс глубоко вздохнул и постарался говорить как можно спокойнее:
– Так кто, ты думаешь, должен появиться?
– Итан.
– Итан? С чего бы?
– Проклятие Галлахеров. – Она криво улыбнулась, когда он наконец тоже сел за стол. – Итан в него не верит, но мы всегда знали, что от отчаяния он может все же прийти ко мне за помощью. Разумеется, если он сам не убийца. Если же убивал он, то может объявиться, чтобы узнать, что мне известно.
– И почему твой босс считает, что он придет?
– Это логический вывод.
Макс чувствовал, что тут кроется нечто большее, но решил не спрашивать.
– Кстати, – сказала Нелл, – как ты думаешь, Итан способен убить?
– Убить – да. Но что касается этих убийств – нет, – ответил Макс.
– Почему нет?
– Если честно, то мне кажется, что у Итана на такое не хватит воображения. Он человек прямой, никогда не скрывает своих симпатий и антипатий, о чем мне известно лучше других. Скрытность ему не свойственна. К тому же если вы со своим боссом правы насчет каких-то тайн, из-за которых весь сыр-бор, то я очень удивлюсь, если у Итана таковые имеются.
– Предположим, что это не он, – задумчиво сказала Нелл. – Тогда как ты думаешь, ему может прийти в голову, что убийца – полицейский?
– Не знаю. Но в одном я довольно твердо уверен. Когда дело касается поисков правды, он не остановится, пока ее не найдет. И неважно, кто попадется по дороге.
Бишоп рассматривал фотографию, только что полученную по компьютеру и отпечатанную на цветном принтере.
– Будь оно все проклято, – тихо произнес он.
Тони подошел и вглянул через его плечо на Нелл, спускающуюся по ступенькам здания суда, на тень, нависающую над ней.
– Это что, привидение?
– Нет.
– Тогда что это такое, черт возьми?
Бишоп с мрачным лицом протянул ему фотографию.
– Это зло.
Тони перешел на другую сторону стола для заседаний, сел и, нахмурясь, уставился на снимок.
– В самом деле? В каком смысле? Сила? Присутствие?
– Возможно, и то, и другое.
– Нелл это почувствовала?
– Нет. И это больше всего меня беспокоит.
– Кто фотографировал?
– Ее приятельница, которая посчитала его настолько необычным, что решила показать Нелл.
– Тоже экстрасенс?
– Нелл говорит, что нет. Значит, камера поймала нечто, что было там вполне реально, хотя и не видно простому глазу.
Тони положил фотографию на стол и откинулся на спинку стула, хмурясь все больше.
– Нелл чувствительна к событиям, может ощутить энергию, оставленную в помещении в результате сильных эмоций, и понять, что там происходило, это ведь правда?
– Правда.
– А как насчет чувства паука?
Бишоп кивнул.
– Она умеет усиливать свои ощущения, если сосредоточится. Так что кому-нибудь или чему-нибудь подкрасться к ней незаметно очень трудно, если ты это имеешь в виду.
– Ну да. Но это… все-таки прокралось. Прямо-таки нависает над ней и выглядит отвратительно. – Тони постучал пальцем по фотографии. – Именно поэтому ты считаешь, что это не привидение?
– Отчасти. Бестелесные духи, – это просто сгусток энергии, так что Нелл наверняка бы что-нибудь почувствовала.
Тони нахмурился.
– То есть она бы знала, что где-то рядом дух, хотя она и не медиум?
– Думаю, да. Насколько мы можем судить, ее способности уникальны, мы даже выдвинули несколько теорий, но не успели большинство из них испытать. Вполне вероятно, что энергетика привидений и других бестелесных духов близка к тому, с чем легко контактирует ее разум, так что она хотя бы должна подозревать об их присутствии. Она не может вступить в контакт с духом, как делают медиумы, но она ощущает его присутствие.
– Но здесь она ничего не ощутила. Здесь что, иная энергетика?
– Это не привидение и не дух, и это где-то существует физически. Астральная проекция, Тони. Выход из тела.
– Ты хочешь сказать, что это духовная энергия кого-то, кто жив-здоров и процветает в Безмолвии?
Бишоп кивнул:
– Во всяком случае, жив. Насчет здоров можно поспорить.
Тони немного подумал, потом сказал:
– Ты говоришь, что это зло. Почему?
– Взгляни на его форму, насколько она удлинена и искажена. Она лишь немного напоминает человека. Нормальная астральная проекция, если ее вообще можно увидеть, принимает вполне определенную форму того тела, которое лучше знает, то есть того физического тела, которое она занимает. Иными словами, то, что ты сможешь увидеть, напоминает человека, которого оно представляет.
– Этот же, – пробормотал Тони, – какой-то монстр.
– Вот именно. Это проекция крайне возбужденного разума. Более того, взгляни на его величину, на угрожающую позу. Для того чтобы проецировать нечто такого размера на любое расстояние, требуется неимоверная энергия разума, а это значит, что мы имеем дело с крайне мощным и крайне темным интеллектом.
– Так что это не что-то, попавшее в ловушку в этом здании?
– Нет.
– Значит… оно следит за Нелл.
– Похоже на то.
– И мы о нем не знали.
– Мы, – мрачно подтвердил Бишоп, – о нем не знали.
Тони поморщился.
– Твою мать. Полагаю, мы можем считать, что, скорее всего, это и есть тот убийца, которого они там пытаются поймать?
– Есть чертовски большая вероятность, что это он. Мне нравятся удачные совпадения, но я сильно сомневаюсь, что в Безмолвии действуют одновременно две злые силы, и что одна из них, причем не та, за которой мы гоняемся, сосредоточилась на Нелл.
– Понятно. – Тони глубоко вздохнул и медленно выдохнул. – И, думаю, будет глупо предполагать, что это таскается за ней потому, что ей очень идут джинсы.
– Скорее всего. Возникает вопрос: зачем оно следит за Нелл? В городе разгадали, кто она на самом деле? Или оно интересуется ею по какой-то совсем другой причине?
– А она никак не может это выяснить? Как-нибудь, чтобы убийца ничего не заподозрил?
Бишоп покачал головой:
– Я ничего не могу придумать. Она может все время держаться начеку, обострив все свои чувства, но это чертовски опасно. Пусть она не настоящий медиум, но, если она прикоснется непосредственно к чему-то столь темному, она окажется мишенью для интенсивного воздействия – психического и физического. В лучшем случае он узнает, кто она на самом деле такая, узнает, что она ищет именно его.
– А в худшем?
– В худшем… если он настолько силен психически, как я думаю, и Нелл откроет ему свой разум, если эта фотография свидетельствует о настоящей, контролируемой астральной проекции и не является одиночным, кошмарным событием, если он по какой-то причине сконцентрирует на Нелл свое внимание, тогда она, несомненно, в опасности. И эту опасность нельзя остановить пулями или полицейской бляхой.
– Больно много «если», – заметил Тони.
– Знаю. Дело в том, что мне кажется, все именно так и есть там, в этом Безмолвии.
– Значит, мы имеем дело с очень злобным и извращенным убийцей, который не только полицейский, но еще и экстрасенс. Я что, стал параноиком, или вселенная в последнее время получает удовольствие, нагромождая перед нами одну неприятность за другой?
– Разумеется, ты параноик. Но это не означает, что ты не прав. – Бишоп беспокойным движением провел пальцами по волосам и нахмурился. – Знаешь, зло – это что-то за пределами нормального, во всяком случае, того, что обычные люди считают нормальным. И, наверное, нам следует считать тех сволочей, за которыми мы гоняемся, экстрасенсами, пока не будет доказано противоположное.
– Может, время сэкономим, – кисло заметил Тони.
– Посмотрим, что будет происходить в Безмолвии. Я уже почти решил отозвать оттуда Нелл, – сказал Бишоп.
– Видишь ли, она теперь считает, что этот убийца вполне мог начать свою игру с убийства ее отца. Учитывая это, ты полагаешь, что она согласится все бросить?
– Нет. Черт возьми.
– И она уже там и во все эти дела влезла с головой. Она уже стала частью этих событий…
– Ситуация серьезно ухудшится, если уберу оттуда ее. И даже если отзову оттуда хоть кого-нибудь. Я понимаю. Понимаю.
– А Нелл знает, что ей следует остерегаться?
– Ее предупредили, да что толку. Все равно ей будет невероятно сложно, а то и невозможно защитить себя, если она не будет твердо знать, почему этот ублюдок оказывает ей такое внимание.
Тони подумал и сказал:
– Кто-нибудь другой может служить ей щитом?
Бишоп отрицательно покачал головой:
– Помнишь, что случилось с Мирандой, когда она попыталась заслонить щитом свой собственный разум? Когда я пытался сделать то же самое? Все экстрасенсорные ощущения оказались подавленными, почти отрезанными, и в результате мы ослепли, на самом деле ослепли. Мы можем себя защитить или можем использовать наши способности, но не то и другое одновременно. Нелл необходимо сохранить преимущества ее паранормальных способностей, чтобы разобраться, что происходит в Безмолвии, поэтому она не может, не должна их приглушать. Она в состоянии попытаться сосредоточиться на определенном месте в определенное время, но больше она ничего не в состоянии контролировать.
– Это трудно назвать защитой, – заметил Тони.
– Разумеется, это никакая не защита.
Через несколько секунд Тони заговорил снова:
– Она сама это выбрала, босс. Ты ей не приказывал. Ты ведь никогда не отдаешь нам приказаний.
– Ты думаешь, от этого легче, Тони? – очень тихо спросил Бишоп.
Тони быстро понял, что сказать ему нечего. Ничего такого, что могло бы помочь.
Абсолютно ничего.
Дом, в котором жил Рэндал Паттерсон, был большим для одного человека. Нелл вспомнила его личные пристрастия и не удивилась тому, что дом стоит довольно обособленно, далеко от других строений. В этой сельской местности не существовало ничего, что можно было бы назвать поселком, так, разбросанные на разном расстоянии друг от друга дома и ведущие к ним дороги. Дом Пат-терсона угнездился в самой середине восьмидесяти акров земли, вдали от дороги, откуда его могли бы увидеть прохожие.
– Наверное, его устраивала такая обособленность, – с кривой усмешкой заметил Макс, когда они привязывали своих лошадей у дома, построенного в средиземноморском стиле.
Они пошли к дверям по аккуратно подстриженной поляне.
– Наверное. Никто не услышит криков из подвала, – согласилась Нелл и тут же спросила: – Ты уверен, что здесь никто не живет? Все вокруг в идеальном порядке.
– Рэндал заключал контракт на садовое обслуживание по сезонам, так что до конца года он успел заплатить. – Макс передернул плечами, когда Нелл вопросительно взглянула на него. – Те же команды работают у меня на ранчо, это они рассказали. В доме все должно быть так же, как в день смерти Рэндала. Дом – его собственность, а наследников нет. Единственный родственник живет на Западном побережье, и поговаривали, что он заинтересован только в деньгах, которые останутся, когда все утрясется.
Нелл постояла немного на выложенной красивыми каменными плитами веранде и мрачно заметила:
– Просто удивительно, что кто-то настолько вышел из себя из-за пары пустяковых секретов. Тем более что в Безмолвии ни одна тайна долго тайной не остается.
– Что тут сказать? Адвокатом Рэндала был Уайд Кивер.
– Ну разумеется. – Нелл вытащила свой набор инструментов и принялась открывать дверь.
– Думаешь, это удачная мысль? – поинтересовался Макс, наблюдая за ее манипуляциями.
– А почему нет? Если ты против взлома и проникновения, жди здесь.
– Я не про то. Ты помнишь, Рэндал умер всего два месяца назад и именно в этом доме. Да еще все эти садистские игры, которыми он увлекался в подвале. Если ты включишься в…
– Макс, я не ощущаю боль других людей. Не переживаю воспоминаний о ней. Когда у меня видение, это напоминает кино. Я всего лишь зритель.
– Ты сказала, что ощутила чувства твоего отца, когда его увидела.
– Ощутила, но это всего лишь отстраненное знание – восприятие и понимание. Я не испытываю те же чувства.
Это несколько успокоило Макса, но не совсем.
– И все же видения тебя выматывают.
– Необходимо сосредоточиться, как при любом другом умственном или физическом усилии. Естественно, от этого устаешь.
Макс по ее голосу понял, что она недовольна, и решил сменить тему.
– Кстати, это последнее место убийцы из нашей серии, куда я могу тебя доставить верхом и незаметно. Жена Питера Линча все еще живет в том доме, где он умер, а у Джорджа Колдуэлла квартира была в городе. Ни в одно из этих мест мы не сможем попасть, не споткнувшись о полицейского.
– Ну, если шериф обратится ко мне за помощью, я предложу ему начать с этих двух мест.
Макс дождался, когда она откроет дверь, и сказал:
– Ты сказала «если», но ведь имела в виду «когда», правильно? Ты уверена, что он обратится к тебе за помощью.
– Я не знала об этом, когда сюда приехала.
– И поэтому ты попросила меня помочь тебе, немного погодя я это сообразил. А теперь, когда ты знаешь, что Итан появится?..
Нелл толкнула дверь.
– Он может отвести меня туда, где произошли другие убийства. Он даже может поделиться со мной подробностями расследования. Детали помогут мне быстрее обнаружить убийцу, – сказала она.
Ее спокойные слова несколько смягчили неловкость ситуации. Макс видел, что она не хотела ссоры и именно поэтому добавила:
– Какими бы ни были твои разногласия с Итаном Ко-улом, он все еще шериф в этом городе, и он может помочь мне выполнить работу, ради которой я сюда приехала.
– Ты хочешь сказать, если убийца не он?
– Ты что, передумал? – ответила Нелл вопросом на вопрос.
Макс сердито сказал:
– Я не верю, не могу поверить, что он убил четверых. Пятерых, если считать твоего отца. Но это не значит, что он не опасен, Нелл.
– Постараюсь не забывать об этом. – И она вошла в дом Рэндала Паттерсона.
Макс шел следом, прекрасно сознавая, что не имеет права задавать ей вопросы или возражать против каких-то ее действий, неважно, какие формы эти действия примут – будет ли она пользоваться своими особыми способностями или станет прогуливаться по Главной улице под руку с Итаном Коулом. У Макса было свое собственное мнение насчет ее настойчивых попыток держаться отстранение. Он был уверен, что она старается соблюдать между ними дистанцию, чтобы никакие прошлые их отношения не мешали ей выполнять задание.
Она ясно дала понять, что не намерена сейчас говорить о былом, и, пока она так держалась, у Макса не было никакой надежды сократить эту дистанцию, не говоря уже о том, чтобы влиять на решения Нелл. Если он станет слишком сильно давить на нее, она вполне способна связаться со своим боссом или партнером-невидимкой, и в результате Макса куда-нибудь упрячут на то время, пока она работает.
Двенадцать лет назад молоденькая девушка не смогла бы так поступить, но эта женщина, безусловно, сможет. И именно так она и сделает.
Пока они стояли в холле дома, явно прошедшего через руки профессионального декоратора, Нелл сказала:
– Сначала я хочу побывать в хозяйской спальне и ванной комнате, ведь он там умер. Хотя ничего ценного я там узнать не рассчитываю.