Страница:
И эта когорта — благодатная почва для нашей пропаганды. Горючий материал для нашей революции. Потенциальная армия молодых борцов с Големом!
Разочарование в реформах
Будут ли россияне защищать целостность РФ?
Конец политических партий
Традиционалисты и модернисты
Мир «экономики доступа»
Карт-бланш на авторитаризм и национализацию
Фюрера!
Финал Беловежской России и наша борьба
Разочарование в реформах
А как наши сограждане нынче относятся к рыночным реформам 90-х?
Они их однозначно не любят и вообще охладели к политике. Еще в начале 90-х общество было расколото на непримиримые группировки врагов и друзей реформаторов. Сейчас людей больше заботят дела выживания и достижения личного успеха. В 2004-м сторонники ельцинских реформ оказались в меньшинстве — их всего 15 процентов среди тех, кто старше четверти века, тогда как противников оных — больше половины. (В начале девяностых реформистски настроенных насчитывалось до трети населения). Конечно, в основном друзья реформаторов скопились в богатых слоях населения, среди тех, кому удалось повести свой бизнес (доля «реформолюбов» там в 2,5 раза выше чем в среднем). Одобрение реформ начинается со среднедушевого дохода в полторы сотни долларов в месяц.
Правление Путина ознаменовалось ростом числа тех, кто одобряет экономическую политику России — сказались рост зарплат, индексация пенсий и возврат государства в экономику. Но недовольные пребывают в большинстве. Скажем, экономическую политику правительства в 2004-м считали правильной 23,5 процента опрошенных, тогда как неправильной — 46,3 процента (остальные — затруднились ответить). Социальная политика нравилась только 13,4 процентам, тогда как не нравится — 62,5%. Довольных политикой в сфере образования набралось 21,5 проц., тогда как ее отрицающих — целых 54,8 процента. Русские считают плохой и политику в сфере морали и нравственности, отрицательно оценивая ее в 54,9 процентах ответов, тогда как довольных тут — всего 12,8 процента.
«Все это свидетельствует о зыбкости нынешнего благополучия, которое в любой момент — особенно после каких-либо малопопулярных социально-экономических шагов — может растаять», — пишут исследователи.
И они же называют «мины» под нынешний «путинский общественный консенсус»: реформы здравоохранения, пенсионной системы, ЖКХ и монетизацию льгот. Скажем, реформа пенсионной системы вызывает злость у 24,3 процента опрошенных, а еще 20,4 процента ответили так: «Это, конечно, правильно, но мое положение от этого ухудшится». Монетизацию льгот яро не приемлют 43 процента, еще 19 процентов считают, что они лично от этой, в общем-то правильной реформы, они лично пострадают. Схожая картина — и в распределении мнений по поводу нынешних преобразований в медицине. В общем, Путин знал, что наступит на грабли — и таки наступил!
Примечательно отношение граждан РФ к выброшенной путинством в качестве «великого лозунга» общенациональной задаче удвоения ВВП за две пятилетки. Могут ли русские сплотиться вокруг этого лозунга, как американцы 1930-х — вокруг «Нового курса» Рузвельта? Нет! Пока все слои граждан воспринимают поставленную президентом цель как чисто умозрительный призыв, «ни одна из социально-профессиональных и доходных групп населения не видит в ее достижении своей роли, а, соответственно, и своего выигрыша в ее реализации». Так же не «задела за живое» жителей России и лозунг о сокращении вдвое числа бедных в стране. Самым скептическим отношением к этому лозунгу отличаются как раз те, для которого его и выбрасывали — пенсионеры, безработные и гуманитарная интеллигенция.
Они их однозначно не любят и вообще охладели к политике. Еще в начале 90-х общество было расколото на непримиримые группировки врагов и друзей реформаторов. Сейчас людей больше заботят дела выживания и достижения личного успеха. В 2004-м сторонники ельцинских реформ оказались в меньшинстве — их всего 15 процентов среди тех, кто старше четверти века, тогда как противников оных — больше половины. (В начале девяностых реформистски настроенных насчитывалось до трети населения). Конечно, в основном друзья реформаторов скопились в богатых слоях населения, среди тех, кому удалось повести свой бизнес (доля «реформолюбов» там в 2,5 раза выше чем в среднем). Одобрение реформ начинается со среднедушевого дохода в полторы сотни долларов в месяц.
Правление Путина ознаменовалось ростом числа тех, кто одобряет экономическую политику России — сказались рост зарплат, индексация пенсий и возврат государства в экономику. Но недовольные пребывают в большинстве. Скажем, экономическую политику правительства в 2004-м считали правильной 23,5 процента опрошенных, тогда как неправильной — 46,3 процента (остальные — затруднились ответить). Социальная политика нравилась только 13,4 процентам, тогда как не нравится — 62,5%. Довольных политикой в сфере образования набралось 21,5 проц., тогда как ее отрицающих — целых 54,8 процента. Русские считают плохой и политику в сфере морали и нравственности, отрицательно оценивая ее в 54,9 процентах ответов, тогда как довольных тут — всего 12,8 процента.
«Все это свидетельствует о зыбкости нынешнего благополучия, которое в любой момент — особенно после каких-либо малопопулярных социально-экономических шагов — может растаять», — пишут исследователи.
И они же называют «мины» под нынешний «путинский общественный консенсус»: реформы здравоохранения, пенсионной системы, ЖКХ и монетизацию льгот. Скажем, реформа пенсионной системы вызывает злость у 24,3 процента опрошенных, а еще 20,4 процента ответили так: «Это, конечно, правильно, но мое положение от этого ухудшится». Монетизацию льгот яро не приемлют 43 процента, еще 19 процентов считают, что они лично от этой, в общем-то правильной реформы, они лично пострадают. Схожая картина — и в распределении мнений по поводу нынешних преобразований в медицине. В общем, Путин знал, что наступит на грабли — и таки наступил!
Примечательно отношение граждан РФ к выброшенной путинством в качестве «великого лозунга» общенациональной задаче удвоения ВВП за две пятилетки. Могут ли русские сплотиться вокруг этого лозунга, как американцы 1930-х — вокруг «Нового курса» Рузвельта? Нет! Пока все слои граждан воспринимают поставленную президентом цель как чисто умозрительный призыв, «ни одна из социально-профессиональных и доходных групп населения не видит в ее достижении своей роли, а, соответственно, и своего выигрыша в ее реализации». Так же не «задела за живое» жителей России и лозунг о сокращении вдвое числа бедных в стране. Самым скептическим отношением к этому лозунгу отличаются как раз те, для которого его и выбрасывали — пенсионеры, безработные и гуманитарная интеллигенция.
Будут ли россияне защищать целостность РФ?
Не может не тревожить еще одна закономерность: граждане России все меньше хотят отдавать жизни за свою страну.
Да, с одной стороны социологи отмечают провал политики насильственного превращения русских в «западников». Со второй половины 90-х годов наблюдается возвращение к исконно своим ценностям и представлениям, отчего исследователи называют сегодняшнее общество умеренно традиционалистским. Однако…
При всем традиционализме большинство опрошенных хотят подчиняться лишь тем законам государства, которые, по их мнению, правильны, справедливы и в первую очередь соблюдаются самим начальством. Так считают две трети участников исследования. Только 19,7 процента ответивших считают, что законы надо исполнять неукоснительно, а 26,7% придерживаются мнения, что «жить надо по справедливости». Примечательно, что такое отношение к законам больше всего характерно самым молодым (16-25 лет) и самым старшим (56-65 лет).
А поскольку законы нынешнего государства вызывают у людей протест, то слабнет эмоциональная связь со страной. Сторонники принципа «Человек должен жить там, где ему лучше» уже превосходят в числе патриотов, убежденных в том, что Родину покидать нельзя (соотношение 10:8). Самое же интересное, что эмигрантские настроения быстрее всего нарастают самыми ударными темпами как раз среди старших поколений, а не среди молодежи или обеспеченных слоев. Диагноз неутешителен: нарастает безразличие граждан России к судьбе страны.
Авторы доклада уверены: нации по имени «россияне» не сложилось. Это вызвано многими причинами: а распадом-атомизацией общества, и отчуждением людей от государства, и тем, что большой части русских приходится не жить, а выживать. Людей больше заботят дела самих себя и семьи. В этом смысле лидирует поколение 26-35-летних, взросление коих пришлось на годы рыночных реформ. В молодой же когорте (16-25 лет) размыты этические идеалы: тут господствует убеждение в том, что за свое место в жизни надо драться, не считаясь с угрызениями совести и нормами морали (две трети опрошенных считают именно так).
Пока еще нас сплачивает внешняя угроза: около половины опрошенных ответили, что готовы отражать агрессию даже ценой собственной жизни. Но только каждый пятый выразил готовность бороться с угрозой распада РФ изнутри, не щадя жизни — тогда как прямо противоположный ответ дали вдвое больше респондентов. Еще больше колеблющихся — тех, кто в принципе против распада, но активно не будет протестовать против отделения своего региона от РФ. Даже среди опрошенных «силовиков» доля тех, кто готов сражаться за целостность федерации, составили всего 40%.
Растет число сторонников принципа «Россия — для русских» (с 10,7 проц. в 1998-м до 17,1 проц. в 2004 году). При этом этот лозунг исповедуют … 27,7 процента ярых сторонников либерально-рыночных реформ. (Повторяется ситуация с частью советских демократов 80-х, которые ради успеха в европеизации-американизации страны ратовали за отделение «азиатчины» — южных и восточных республик СССР). Сегодня к избранию президентом страны нерусского отрицательно относятся 58,1 процента опрошенных, тогда как в 1998-м их было 44,9 процента. Как и прежде, сторонниками равноправия наций и целостности страны остаются люди коммунистических воззрений.
Это — очень серьезный «звоночек». Все больше нарастает региональная идентичность — мы, де, не россияне, а дагестанцы, красноярцы, приморцы и т.д. Нарастают сепаратистские настроения в русских сибирских регионах, которые чувствуют разрыв связей с остальной страной и невнимание Центра. В Красноярске, Иркутске, Хабаровске число тех, кто одобрил бы выход региона из состава РФ, колеблется от 16 до 23 процентов, а во Владивостоке достигает уже пугающего уровня в 31,3%! Наконец, увеличивается доля русских националистов, которые считают, что нужно отделить от РФ все нерусские республики (до 10 процентов среди этого отряда людей).
Да, с одной стороны социологи отмечают провал политики насильственного превращения русских в «западников». Со второй половины 90-х годов наблюдается возвращение к исконно своим ценностям и представлениям, отчего исследователи называют сегодняшнее общество умеренно традиционалистским. Однако…
При всем традиционализме большинство опрошенных хотят подчиняться лишь тем законам государства, которые, по их мнению, правильны, справедливы и в первую очередь соблюдаются самим начальством. Так считают две трети участников исследования. Только 19,7 процента ответивших считают, что законы надо исполнять неукоснительно, а 26,7% придерживаются мнения, что «жить надо по справедливости». Примечательно, что такое отношение к законам больше всего характерно самым молодым (16-25 лет) и самым старшим (56-65 лет).
А поскольку законы нынешнего государства вызывают у людей протест, то слабнет эмоциональная связь со страной. Сторонники принципа «Человек должен жить там, где ему лучше» уже превосходят в числе патриотов, убежденных в том, что Родину покидать нельзя (соотношение 10:8). Самое же интересное, что эмигрантские настроения быстрее всего нарастают самыми ударными темпами как раз среди старших поколений, а не среди молодежи или обеспеченных слоев. Диагноз неутешителен: нарастает безразличие граждан России к судьбе страны.
Авторы доклада уверены: нации по имени «россияне» не сложилось. Это вызвано многими причинами: а распадом-атомизацией общества, и отчуждением людей от государства, и тем, что большой части русских приходится не жить, а выживать. Людей больше заботят дела самих себя и семьи. В этом смысле лидирует поколение 26-35-летних, взросление коих пришлось на годы рыночных реформ. В молодой же когорте (16-25 лет) размыты этические идеалы: тут господствует убеждение в том, что за свое место в жизни надо драться, не считаясь с угрызениями совести и нормами морали (две трети опрошенных считают именно так).
Пока еще нас сплачивает внешняя угроза: около половины опрошенных ответили, что готовы отражать агрессию даже ценой собственной жизни. Но только каждый пятый выразил готовность бороться с угрозой распада РФ изнутри, не щадя жизни — тогда как прямо противоположный ответ дали вдвое больше респондентов. Еще больше колеблющихся — тех, кто в принципе против распада, но активно не будет протестовать против отделения своего региона от РФ. Даже среди опрошенных «силовиков» доля тех, кто готов сражаться за целостность федерации, составили всего 40%.
Растет число сторонников принципа «Россия — для русских» (с 10,7 проц. в 1998-м до 17,1 проц. в 2004 году). При этом этот лозунг исповедуют … 27,7 процента ярых сторонников либерально-рыночных реформ. (Повторяется ситуация с частью советских демократов 80-х, которые ради успеха в европеизации-американизации страны ратовали за отделение «азиатчины» — южных и восточных республик СССР). Сегодня к избранию президентом страны нерусского отрицательно относятся 58,1 процента опрошенных, тогда как в 1998-м их было 44,9 процента. Как и прежде, сторонниками равноправия наций и целостности страны остаются люди коммунистических воззрений.
Это — очень серьезный «звоночек». Все больше нарастает региональная идентичность — мы, де, не россияне, а дагестанцы, красноярцы, приморцы и т.д. Нарастают сепаратистские настроения в русских сибирских регионах, которые чувствуют разрыв связей с остальной страной и невнимание Центра. В Красноярске, Иркутске, Хабаровске число тех, кто одобрил бы выход региона из состава РФ, колеблется от 16 до 23 процентов, а во Владивостоке достигает уже пугающего уровня в 31,3%! Наконец, увеличивается доля русских националистов, которые считают, что нужно отделить от РФ все нерусские республики (до 10 процентов среди этого отряда людей).
Конец политических партий
Еще одна ярко выраженная тенденция в обществе — это почти всеобщее разочарование в политике и отход наших сограждан от поддержки политических партий. Политика в прежнем виде у нас умирает. Слишком долго русским морочили голову всякие проходимцы-политиканы. Политикам больше не верят!
Падает число тех, кто связывает себя с какой-то политической платформой — либеральной, коммунистической, социал-демократической, центристской и т.д. 56,4 процента опрошенных вообще не имеет идейно-политических позиций (рост на 12 процентов по сравнению с 1998 годом). Социологи называют это «сокращением электоральных ядер». Из-за него и падения популярности старых идеологий сейчас численно лидируют центристы и сторонники самостоятельного русского пути развития. Прежде монолитные либералы раскололись на правых (сторонников наведения порядка авторитарными мерами) и левых (ориентированных на западные образцы и оппозиционных нынешней власти). Впрочем, и коммунистическо-социалистический фланг тоже рассыпается.
Старый раскол общества на «красных» (коммунистов) и «трехцветных» (демократов-рыночников) уходит в прошлое. Если в 1998-м сторонники обоих лагерей составляли всего 17,2% граждан РФ, то шесть лет спустя — уже 13,2 процента. Зато разочаровавшиеся в рыночных реформах «по Гайдару-Чубайсу» уходят в сторонники особого русского пути (на 49,4 процента такие «особисты» — из числа бывших приверженцев Ельцина образца 1991 года).
Тем не менее, в новые партии наши сограждане складываться не торопятся. В силу разных причин: и из-за атомизации общества, и из-за нарастания местнических настроений, и из-за того, что «общество не в состоянии ни реализовать, ни даже поставить серьезные стратегические задачи и цели». «Общество предпочитает жить сегодняшним днем, не задумываясь о своем будущем…» Отметим еще одно: разочарование в политических партиях за минувшие годы. Опрошенные в 30,4 процентах случаев считали их препятствующими развитию страны, отдавая симпатии церкви и профсоюзам (39,6% и 31,2% соответственно). Государственную думу сочли помехой развитию 30,5 процента опрошенных, Совет Федерации — 21,7%.
Падает число тех, кто связывает себя с какой-то политической платформой — либеральной, коммунистической, социал-демократической, центристской и т.д. 56,4 процента опрошенных вообще не имеет идейно-политических позиций (рост на 12 процентов по сравнению с 1998 годом). Социологи называют это «сокращением электоральных ядер». Из-за него и падения популярности старых идеологий сейчас численно лидируют центристы и сторонники самостоятельного русского пути развития. Прежде монолитные либералы раскололись на правых (сторонников наведения порядка авторитарными мерами) и левых (ориентированных на западные образцы и оппозиционных нынешней власти). Впрочем, и коммунистическо-социалистический фланг тоже рассыпается.
Старый раскол общества на «красных» (коммунистов) и «трехцветных» (демократов-рыночников) уходит в прошлое. Если в 1998-м сторонники обоих лагерей составляли всего 17,2% граждан РФ, то шесть лет спустя — уже 13,2 процента. Зато разочаровавшиеся в рыночных реформах «по Гайдару-Чубайсу» уходят в сторонники особого русского пути (на 49,4 процента такие «особисты» — из числа бывших приверженцев Ельцина образца 1991 года).
Тем не менее, в новые партии наши сограждане складываться не торопятся. В силу разных причин: и из-за атомизации общества, и из-за нарастания местнических настроений, и из-за того, что «общество не в состоянии ни реализовать, ни даже поставить серьезные стратегические задачи и цели». «Общество предпочитает жить сегодняшним днем, не задумываясь о своем будущем…» Отметим еще одно: разочарование в политических партиях за минувшие годы. Опрошенные в 30,4 процентах случаев считали их препятствующими развитию страны, отдавая симпатии церкви и профсоюзам (39,6% и 31,2% соответственно). Государственную думу сочли помехой развитию 30,5 процента опрошенных, Совет Федерации — 21,7%.
Традиционалисты и модернисты
Можно увидеть еще одну линию разлома в обществе — между так называемыми традиционалистами и модернистами. Первые — это те, кто остался приверженцем прежних, советских и имперских ценностей, тогда как вторые приняли ценности нынешнего мира. Традиционалисты в основном населяют деревни и небольшие города, модернисты преобладают в мегаполисах. К традиционалистам относятся не только пенсионеры, но и бюджетники, и те, кто неконкурентоспособен на современном рынке труда (54 процента опрошенных в 1998-м и 49,5 проц. — в 2004 году). И только около четверти участников социологического зондажа заявили о том, что они ценят личную свободу и ответственность. Однако даже среди модернистов почти 40 процентов считают, что государство должно помочь им решить их жизненные проблемы.
Отмечается еще один тревожный признак: модернисты, сумевшие подняться в годы после гибели СССР, в большинстве своем отрицают мораль, принципы, идеалы, традиции. Среди успешных и так называемого «нового поколения» от 57,9 до 59,2 процента опрошенных считают, что «современный мир жесток, и чтобы выжить и преуспеть в нем, нужно драться за свое место, а то и переступать через некоторые нормы морали».
Скорее всего, это продиктовано условиями окружающей жизни. Ведь граждане РФ не считают, что живут в истинно рыночной экономике.
Отмечается еще один тревожный признак: модернисты, сумевшие подняться в годы после гибели СССР, в большинстве своем отрицают мораль, принципы, идеалы, традиции. Среди успешных и так называемого «нового поколения» от 57,9 до 59,2 процента опрошенных считают, что «современный мир жесток, и чтобы выжить и преуспеть в нем, нужно драться за свое место, а то и переступать через некоторые нормы морали».
Скорее всего, это продиктовано условиями окружающей жизни. Ведь граждане РФ не считают, что живут в истинно рыночной экономике.
Мир «экономики доступа»
Мнение о том, что в РФ нет рыночной экономики, не ново. Ибо что есть рыночная система в ее классическом виде, в каком нам ее рисовали последовательные либералы? Это — мир, в котором вверх выбивается самый умный, энергичный и трудолюбивый. Именно он в честной конкуренции обретает богатство, а уж оно дает ему доступ и к еще большей собственности, и к власти. Но на самом деле, в РФ создалась коррупционная «экономика доступа» — главные богатства и доли собственности получают не те, кто конкурентоспособен, а те, кто близок к власти, кто входит в систему кланово-мафиозных связей. Увы, грандиозный опрос академических социологов это подтвердил.
Например, большинство опрошенных уверено, что получить хорошее образование, престижную работу, завести собственный бизнес и стать богатым в нынешней РФ можно, но очень трудно. Знаете, какие качества нынешние россияне считают самыми важными для достижения жизненного успеха и высокого положения в обществе? Нет, не трудолюбие, не профессионализм и не квалификацию, а личные связи и знакомства (66,1 проц. опрошенных), умение ладить с начальством — 29,7 процента! Это, как отмечено в отчете ИКСИ, «один из наиболее печальных результатов реформ». Кстати, вот вам и объяснение растущего пренебрежения к нормам морали и падение ценности трудолюбия — ведь в «экономике доступа» эти качества не помогают в жизни, а только мешают.
«Экономика доступа» превращает демократию в блеф, в пустую декорацию. И это тоже отмечается массовым сознанием. Сегодня опрошенные больше ценят такие понятия, как солидарность и социальная справедливость, чем рынок и демократия. (Последние находят оклик в среде успешных модернистов — меньшинства населения.) Да и демократию наши сограждане понимают не как свободу, а как равенство всех перед законом, как соблюдение закона всеми, независимо от высоты положения в обществе. А это, знаете ли, тоже свидетельствует о том, что в России чем выше, тем беззаконнее. При этом россияне низко ценят такие «инструментальные» аспекты свободы, как право выбирать между несколькими партиями, участвовать в партийной жизни или принимать участие в управлении предприятием. «…Демократия не воспринимается общественным мнением в инструментальном ключе, то есть россияне не видят возможности с помощью ее институтов и механизмов отстаивать свои интересы, а потому и не рассчитывают на легитимные формы политического участия и самоорганизации», — горестно качают головами авторы отчета.
Например, большинство опрошенных уверено, что получить хорошее образование, престижную работу, завести собственный бизнес и стать богатым в нынешней РФ можно, но очень трудно. Знаете, какие качества нынешние россияне считают самыми важными для достижения жизненного успеха и высокого положения в обществе? Нет, не трудолюбие, не профессионализм и не квалификацию, а личные связи и знакомства (66,1 проц. опрошенных), умение ладить с начальством — 29,7 процента! Это, как отмечено в отчете ИКСИ, «один из наиболее печальных результатов реформ». Кстати, вот вам и объяснение растущего пренебрежения к нормам морали и падение ценности трудолюбия — ведь в «экономике доступа» эти качества не помогают в жизни, а только мешают.
«Экономика доступа» превращает демократию в блеф, в пустую декорацию. И это тоже отмечается массовым сознанием. Сегодня опрошенные больше ценят такие понятия, как солидарность и социальная справедливость, чем рынок и демократия. (Последние находят оклик в среде успешных модернистов — меньшинства населения.) Да и демократию наши сограждане понимают не как свободу, а как равенство всех перед законом, как соблюдение закона всеми, независимо от высоты положения в обществе. А это, знаете ли, тоже свидетельствует о том, что в России чем выше, тем беззаконнее. При этом россияне низко ценят такие «инструментальные» аспекты свободы, как право выбирать между несколькими партиями, участвовать в партийной жизни или принимать участие в управлении предприятием. «…Демократия не воспринимается общественным мнением в инструментальном ключе, то есть россияне не видят возможности с помощью ее институтов и механизмов отстаивать свои интересы, а потому и не рассчитывают на легитимные формы политического участия и самоорганизации», — горестно качают головами авторы отчета.
Карт-бланш на авторитаризм и национализацию
Нынешняя жизнь русским не нравится. Сегодня высший властитель страны получает от своих подданных настоящий карт-бланш на авторитарное правление и проведение национализации.
Итак, 60 процентов опрошенных считают, что выжить и прокормить семью без поддержки государства они не в состоянии. Неудивительно потому, что большинство граждан России ждут от государства в экономике чего-то, что сильно смахивает на нэп (новую экономическую политику) при большевиках в 1920-е годы: национализации важнейших предприятий («командные высоты») при развитии малого и среднего частного сектора. Более того, само государство в идеале наши соотечественники видят вполне в духе большевизма (или некоторых стран-»азиатских тигров»): оно должно иметь право ограничивать свободу прессы, влиять на судебную систему, ставить науку на службу державе и национализировать те предприятия, которые наносят ущерб интересам государства. Более того, по убеждению жителей РФ, социальная справедливость превыше получения прибыли частными предпринимателями. Примечательно, что в отношении национализации предприятий и первенства социальной справедливости мнения «за» преобладают во всех группах расколотого общества — и среди модернистов, и в толще традиционалистов, и у людей с промежуточным типом сознания.
Наши люди хотят диктаторского государства, обеспечивающего сильную поддержку отечественной промышленности. За поддержку высокотехнологичных предприятий, космоса, авиации, информатики и фундаментальной науки ратуют от 49,5 процентов традиционалистов до 59,7 процента модернистов. Сторонники развития Россия по пути нефтегазового, сырьевого, вечно отстающего от Запада государства-придатка набирают от 29,6 процента среди традиционалистов до 28,7 процента в стане модернистов — все же меньшинство. В общем, тяга к экономическому великодержавию за счет господдержки налицо. Лишь в одном вопросе наблюдается существенное расхождение. Одна часть граждан предлагает поддержать отечественного производителя даже тогда, когда его продукция не соответствует мировым стандартам (от 44, 9 проц среди традиционалистов до 24,5 проц. у модернистов), тогда как другая убеждена, что отечественные товары обязаны конкурировать на равных с мировыми аналогами — а потому государство должно помочь самым продвинутым промышленникам (от 36,5 процента у традиционалистов до 64,9 проц. у модернистов).
Что же может сплотить сегодня наше распадающееся общество, сделав нас снова полноценной нацией? С какими лозунгами может придти лидер следующей волны?
Отвечая на вопрос о желательных общенациональных целях, участники социологического исследования на первый план вывели повышение качества жизни (60,9% опрошенных), создание равных возможностей для всех (37,1%), наведение порядка во всех сферах жизни (39,5%), остановку процесса вырождения русской нации (21,4%).
Таким образом, «привлекательность идей, выдвинутых российскими реформаторами на рубеже 80-х и 90-х годов ХХ века, продолжает снижаться». Людей не волнуют лозунги создания эффективной рыночной экономики, построения «открытого общества» и тому подобное. Нет, главнее всего становится достижение человеческого качества жизни, причем русские понимают это не только как высокие зарплаты, но и как возможность жить интересно, реализуя свои способности, полноценно проводя время.
Что ж, и дело избавления от унизительной зависимости от экспорта сырья сегодня вполне может стать национальной идеей. В этом наш народ власть поддержит большинством голосов.
Для того, чтобы государство могло проводить подобную политику, россияне согласны на национализацию важнейших отраслей. За возвращение казне сырьедобывающих, энергетических и железнодорожных структур, за контроль государства над высшим образованием и пенсионным обеспечением высказались три четверти опрошенных (а по «нефтянке» и электроэнергетике — даже 85,7 и 80,2 процента). Социологи отмечают, что с 1998 года желание национализации даже усилилось, особенно по части школ, нефтедобычи и сельскохозяйственных земель. Зато намного либеральнее наши сограждане стали относится к частному сектору в СМИ и телефонной связи. (В последнем случае сказались успехи фирм сотовой телефонии в деле демократизации своих услуг).
Примечательно, что самая беззащитная в нынешней стране часть населения — молодежь, не успевшая к разделу «советского пирога», не заставшая возможностей стремительного обогащения начала 90-х и лишенная многих возможностей подъема вверх в нынешнем обществе — выступает как последовательная сторонница политики возвращения государства в экономику. «Сравнение данных 1998 и 2004 годов показало, что молодежь, несмотря на вступление ее в самостоятельную жизнь уже в период реформ, отнюдь не стала от этого более «рыночно настроенной». Показатели младших возрастных когорт образца 1998 и 2004 гг. колеблются незначительно, и хотя по некоторым позициям, например, телефонной связи, наблюдается значительный (свыше 10 процентов) рост сторонников негосударственного сектора в этой отрасли среди молодежи, по большинству других позиций наблюдается скорее ужесточение ее позиций…», — отмечают социологи ИКСИ.
Итак, 60 процентов опрошенных считают, что выжить и прокормить семью без поддержки государства они не в состоянии. Неудивительно потому, что большинство граждан России ждут от государства в экономике чего-то, что сильно смахивает на нэп (новую экономическую политику) при большевиках в 1920-е годы: национализации важнейших предприятий («командные высоты») при развитии малого и среднего частного сектора. Более того, само государство в идеале наши соотечественники видят вполне в духе большевизма (или некоторых стран-»азиатских тигров»): оно должно иметь право ограничивать свободу прессы, влиять на судебную систему, ставить науку на службу державе и национализировать те предприятия, которые наносят ущерб интересам государства. Более того, по убеждению жителей РФ, социальная справедливость превыше получения прибыли частными предпринимателями. Примечательно, что в отношении национализации предприятий и первенства социальной справедливости мнения «за» преобладают во всех группах расколотого общества — и среди модернистов, и в толще традиционалистов, и у людей с промежуточным типом сознания.
Наши люди хотят диктаторского государства, обеспечивающего сильную поддержку отечественной промышленности. За поддержку высокотехнологичных предприятий, космоса, авиации, информатики и фундаментальной науки ратуют от 49,5 процентов традиционалистов до 59,7 процента модернистов. Сторонники развития Россия по пути нефтегазового, сырьевого, вечно отстающего от Запада государства-придатка набирают от 29,6 процента среди традиционалистов до 28,7 процента в стане модернистов — все же меньшинство. В общем, тяга к экономическому великодержавию за счет господдержки налицо. Лишь в одном вопросе наблюдается существенное расхождение. Одна часть граждан предлагает поддержать отечественного производителя даже тогда, когда его продукция не соответствует мировым стандартам (от 44, 9 проц среди традиционалистов до 24,5 проц. у модернистов), тогда как другая убеждена, что отечественные товары обязаны конкурировать на равных с мировыми аналогами — а потому государство должно помочь самым продвинутым промышленникам (от 36,5 процента у традиционалистов до 64,9 проц. у модернистов).
Что же может сплотить сегодня наше распадающееся общество, сделав нас снова полноценной нацией? С какими лозунгами может придти лидер следующей волны?
Отвечая на вопрос о желательных общенациональных целях, участники социологического исследования на первый план вывели повышение качества жизни (60,9% опрошенных), создание равных возможностей для всех (37,1%), наведение порядка во всех сферах жизни (39,5%), остановку процесса вырождения русской нации (21,4%).
Таким образом, «привлекательность идей, выдвинутых российскими реформаторами на рубеже 80-х и 90-х годов ХХ века, продолжает снижаться». Людей не волнуют лозунги создания эффективной рыночной экономики, построения «открытого общества» и тому подобное. Нет, главнее всего становится достижение человеческого качества жизни, причем русские понимают это не только как высокие зарплаты, но и как возможность жить интересно, реализуя свои способности, полноценно проводя время.
Что ж, и дело избавления от унизительной зависимости от экспорта сырья сегодня вполне может стать национальной идеей. В этом наш народ власть поддержит большинством голосов.
Для того, чтобы государство могло проводить подобную политику, россияне согласны на национализацию важнейших отраслей. За возвращение казне сырьедобывающих, энергетических и железнодорожных структур, за контроль государства над высшим образованием и пенсионным обеспечением высказались три четверти опрошенных (а по «нефтянке» и электроэнергетике — даже 85,7 и 80,2 процента). Социологи отмечают, что с 1998 года желание национализации даже усилилось, особенно по части школ, нефтедобычи и сельскохозяйственных земель. Зато намного либеральнее наши сограждане стали относится к частному сектору в СМИ и телефонной связи. (В последнем случае сказались успехи фирм сотовой телефонии в деле демократизации своих услуг).
Примечательно, что самая беззащитная в нынешней стране часть населения — молодежь, не успевшая к разделу «советского пирога», не заставшая возможностей стремительного обогащения начала 90-х и лишенная многих возможностей подъема вверх в нынешнем обществе — выступает как последовательная сторонница политики возвращения государства в экономику. «Сравнение данных 1998 и 2004 годов показало, что молодежь, несмотря на вступление ее в самостоятельную жизнь уже в период реформ, отнюдь не стала от этого более «рыночно настроенной». Показатели младших возрастных когорт образца 1998 и 2004 гг. колеблются незначительно, и хотя по некоторым позициям, например, телефонной связи, наблюдается значительный (свыше 10 процентов) рост сторонников негосударственного сектора в этой отрасли среди молодежи, по большинству других позиций наблюдается скорее ужесточение ее позиций…», — отмечают социологи ИКСИ.
Фюрера!
Тяга русских к авторитарному государству со смешанной экономикой поразительна. Сегодня их волнует не демократия, а прежде всего личная безопасность и благосостояние. Ради этого они готовы поддержать «сильную руку» в Кремле и даже высказывают недовольство тем, что президент слишком медленно наводит порядок в стране.
И в 1998-м, и в 2004-м более половины опрошенных в выборе между «полной демократией» и «твердой властью» делают неизменный выбор в пользу последней, причем за шесть минувших лет число адептов авторитаризма только выросло — с 58,7 до 64,9 процента опрошенных. С 1998 г. существенно пополнились ряды тех, кто ценит материальное благополучие выше политических свобод — с 31,6 до 36,4 процента.
На все это, как гласит отчет социологов, накладывается накат неоконсервативной волны. Жители РФ отворачиваются от западных ценностей, возвращаясь к традиционным — русским и советским, «идеалистическим». К этому стоит добавить и прогрессирующее недоверие к Западу. Уровень симпатий к США, скажем, в 2004 г. упал до трети опрошенных, тогда как доля враждебно настроенных к Америке поднялся до той же трети. Лишь 4,5 процента опрошенных сочла, что Запад искренне хочет нам помочь, тогда как 45 процентов заявило, что Запад решает у нас собственные проблемы. (Доля тех, кто уверен в том, что западники стремятся превратить РФ в слабое зависимое государство, сегодня достигает 37,5 процента).
Таким образом, выстраивается четкая линия народных предпочтений: сначала — личная безопасность и зажиточность, и только в последнюю очередь — демократия. А ради этого государство, по мнению его граждан, должно взять под контроль самые «валютоносные» и социально значимые отрасли.
Отсюда напрашивается четкий вывод, которые мы делаем без социологов: обстановка в РФ во многом схожа с атмосферой веймарской Германии начала 1930– годов. Если допустить, что у руля страны встанет прагматичный, великодержавный и сильный вождь, сумеющий провести в жизнь немецкие лозунги тех времен (каждой семье — работу, доступное жилье и «народный автомобиль»), то поддержка масс ему обеспечена.
И это же — шанс для малого и среднего бизнеса. Ему сегодня жизненно важно показать народу: «Я — источник рабочих мест, я могу развивать конкурентоспособные производства и обеспечивать доступные жизненные блага» (Например, дешевые коттеджи на семью)…
Теперь вы видите, читатель, какие надежды русские возлагали на Путина — и как он их обманул. Вы теперь без труда сможете представить себе и возможного вождя-спасителя. Или, если говорить точнее — спасительную силу.
Обстановка в толще народной пока складывается в нашу пользу. В пользу истребителей Голема!
И в 1998-м, и в 2004-м более половины опрошенных в выборе между «полной демократией» и «твердой властью» делают неизменный выбор в пользу последней, причем за шесть минувших лет число адептов авторитаризма только выросло — с 58,7 до 64,9 процента опрошенных. С 1998 г. существенно пополнились ряды тех, кто ценит материальное благополучие выше политических свобод — с 31,6 до 36,4 процента.
На все это, как гласит отчет социологов, накладывается накат неоконсервативной волны. Жители РФ отворачиваются от западных ценностей, возвращаясь к традиционным — русским и советским, «идеалистическим». К этому стоит добавить и прогрессирующее недоверие к Западу. Уровень симпатий к США, скажем, в 2004 г. упал до трети опрошенных, тогда как доля враждебно настроенных к Америке поднялся до той же трети. Лишь 4,5 процента опрошенных сочла, что Запад искренне хочет нам помочь, тогда как 45 процентов заявило, что Запад решает у нас собственные проблемы. (Доля тех, кто уверен в том, что западники стремятся превратить РФ в слабое зависимое государство, сегодня достигает 37,5 процента).
Таким образом, выстраивается четкая линия народных предпочтений: сначала — личная безопасность и зажиточность, и только в последнюю очередь — демократия. А ради этого государство, по мнению его граждан, должно взять под контроль самые «валютоносные» и социально значимые отрасли.
Отсюда напрашивается четкий вывод, которые мы делаем без социологов: обстановка в РФ во многом схожа с атмосферой веймарской Германии начала 1930– годов. Если допустить, что у руля страны встанет прагматичный, великодержавный и сильный вождь, сумеющий провести в жизнь немецкие лозунги тех времен (каждой семье — работу, доступное жилье и «народный автомобиль»), то поддержка масс ему обеспечена.
И это же — шанс для малого и среднего бизнеса. Ему сегодня жизненно важно показать народу: «Я — источник рабочих мест, я могу развивать конкурентоспособные производства и обеспечивать доступные жизненные блага» (Например, дешевые коттеджи на семью)…
Теперь вы видите, читатель, какие надежды русские возлагали на Путина — и как он их обманул. Вы теперь без труда сможете представить себе и возможного вождя-спасителя. Или, если говорить точнее — спасительную силу.
Обстановка в толще народной пока складывается в нашу пользу. В пользу истребителей Голема!
Финал Беловежской России и наша борьба
Итак, друзья мои, финал проекта «Беловежская Россия», начатого в декабре 1991-го, замаячил на горизонте. Он проваливается. Получилась не страна, а «неведома зверушка», к тому же мертворожденная. А значит, нам есть смысл бороться за СССР-2. Кому не нравится это название, могу сказать иначе: за новую Империю взамен вот этого трехцветного позорища.
Дело в том, что ни одна из задач, стоявших перед нами перед крушением первого Советского Союза, не выполнена. Развал великой страны ничего не принес нормальным, полноценным людям. Я это знаю, как очевидец и современник расчленения Красного гиганта. Ну, а тем, кто слишком молод, напомню.
В конце 80-х годов наши сволочи-демократы пели, будто мы живем в «тюрьме народов». Что мы отстаем от Запада в технологиях и уровне жизни. Что русские, вымирая, вынуждены кормить за свой счет Среднюю Азию и Закавказье, Украину и Молдавию. Что если мы отделимся, то станем кататься сыром в масле от сибирских нефтедолларов, от поставок сырья на мировой рынок. В Верховном совете РСФСР (будущей РФ) в голосовании 12 июня 1990 года в едином порыве оторваться от Союза слились прозападные либералы и русопятые почвенники-дубины стоеросовые. Именно этот шаг стал торпедой в самый центр корабля Империи.
И СССР развалили под рев обманутых лохов. И что же? Мы не только остановились в развитии, но и покатились назад, в разряд самых нищих и забитых. Советский гражданин, как выясняется сейчас, жил богаче и качественнее россиянского. Теперь мы живем намного беднее, чем американцы и европейцы, чем в 1985-м. Если СССР лидировал в таких отраслях будущего, как авиакосмический комплекс, ВПК, точное машиностроение, кораблестроение, тонкая химия, биотехнологии; если Союз обладал мощной электронной промышленностью, наукой и великолепной системой подготовки человеческого капитала (школы, вузы, досуговые центры и центры творчества), то ныне… Секторы индустрии будущего, способные дать достойную жизнь в ХХI веке, уничтожены или низведены до жалких остатков, догнивая на глазах. Пока весь мир делает триллионы долларов прибыли на спутниках и информационных системах, на новых лекарствах и высоких технологиях, бессмысленная Россияния угрюмо добывает нефть. Если даже в Индии среди десятка самых богатых индийцев половина — бизнесмены в области фармацевтики, телекоммуникаций и новых технологий, то в Эрэфии весь олигархический «олимп» представляет из себя одних сырьевиков. Как в Нигерии. Но даже нефть РФ добывает варварски, на полное опустошение, не вкладывая бабки в геологоразведку и открытие новых месторождений. К 2005 году исполнилось ровно пятнадцать лет с тех пор, как в оборот были введены новые крупные залежи нефти и газа!
Чего там еще? Вымирание русских не только не остановилось, а вообще сорвалось с привязи, перехлестнув за один миллион душ в год. (Официально вымирание в РФ идет со скоростью в 750 тысяч за год, но это — с учетом прироста населения на Северном Кавказе. А так, собственно, славяне мрут по полутора миллиона человек каждые 365 дней). Идет вымирание во всех частях Русского мира: на Украине и в Белоруссии. Вымирают Молдавия, Северный Казахстан (вернее — Южный Урал), Прибалтика.
Дело в том, что ни одна из задач, стоявших перед нами перед крушением первого Советского Союза, не выполнена. Развал великой страны ничего не принес нормальным, полноценным людям. Я это знаю, как очевидец и современник расчленения Красного гиганта. Ну, а тем, кто слишком молод, напомню.
В конце 80-х годов наши сволочи-демократы пели, будто мы живем в «тюрьме народов». Что мы отстаем от Запада в технологиях и уровне жизни. Что русские, вымирая, вынуждены кормить за свой счет Среднюю Азию и Закавказье, Украину и Молдавию. Что если мы отделимся, то станем кататься сыром в масле от сибирских нефтедолларов, от поставок сырья на мировой рынок. В Верховном совете РСФСР (будущей РФ) в голосовании 12 июня 1990 года в едином порыве оторваться от Союза слились прозападные либералы и русопятые почвенники-дубины стоеросовые. Именно этот шаг стал торпедой в самый центр корабля Империи.
И СССР развалили под рев обманутых лохов. И что же? Мы не только остановились в развитии, но и покатились назад, в разряд самых нищих и забитых. Советский гражданин, как выясняется сейчас, жил богаче и качественнее россиянского. Теперь мы живем намного беднее, чем американцы и европейцы, чем в 1985-м. Если СССР лидировал в таких отраслях будущего, как авиакосмический комплекс, ВПК, точное машиностроение, кораблестроение, тонкая химия, биотехнологии; если Союз обладал мощной электронной промышленностью, наукой и великолепной системой подготовки человеческого капитала (школы, вузы, досуговые центры и центры творчества), то ныне… Секторы индустрии будущего, способные дать достойную жизнь в ХХI веке, уничтожены или низведены до жалких остатков, догнивая на глазах. Пока весь мир делает триллионы долларов прибыли на спутниках и информационных системах, на новых лекарствах и высоких технологиях, бессмысленная Россияния угрюмо добывает нефть. Если даже в Индии среди десятка самых богатых индийцев половина — бизнесмены в области фармацевтики, телекоммуникаций и новых технологий, то в Эрэфии весь олигархический «олимп» представляет из себя одних сырьевиков. Как в Нигерии. Но даже нефть РФ добывает варварски, на полное опустошение, не вкладывая бабки в геологоразведку и открытие новых месторождений. К 2005 году исполнилось ровно пятнадцать лет с тех пор, как в оборот были введены новые крупные залежи нефти и газа!
Чего там еще? Вымирание русских не только не остановилось, а вообще сорвалось с привязи, перехлестнув за один миллион душ в год. (Официально вымирание в РФ идет со скоростью в 750 тысяч за год, но это — с учетом прироста населения на Северном Кавказе. А так, собственно, славяне мрут по полутора миллиона человек каждые 365 дней). Идет вымирание во всех частях Русского мира: на Украине и в Белоруссии. Вымирают Молдавия, Северный Казахстан (вернее — Южный Урал), Прибалтика.