Каплан Виталий. И взошли сорняки

   Сидели на веранде, у круглого, застеленного древней клеенкой стола. Между нами мерцала стеариновая свеча из бабкиных запасов. Огненный язычок вел себя нервно - то вытягивался ввысь, то метался по сторонам, словно опасаясь невидимого врага.
   Можно сказать, индикатор настроения. Уж по крайней мере моего.
   - Это совершенно исключено, - в который раз повторял Босс. - Ольга, вы-то хоть представляете себе последствия?
   - Тут большого ума не нужно, - буркнула я. - Чисто конкретная Сеть для "правильных" в натуре пацанов. Сидишь на допросе - раз, и к юристу подключился, или к какому-нибудь гибриду следователя с "братком". Молодой вор перенимает опыт старого карманника без долгой тренировки - сразу, из мозга в мозг. А от скуки и на экзотику потянет. Девчонок там потрясти, наизусть прочитав чего-нибудь из Бодлера. Втереться в доверие интеллигентным людям, подключившись к какому-нибудь сетевому доценту...
   Босс огорченно взглянул на меня.
   - Ох, Ольга, если бы дело ограничивалось только этим... Все, что вы тут наперечисляли - семечки. Просто несколько улучшенный интерфейс того, что они уже имеют. Зачем подключаться к юристу, когда есть купленный адвокат? Зачем лезть каждый раз в мозги старших товарищей, когда и без того на зоне юношу всему обучат? А если душа просит песен... Ольга, им совершенно не нужен Бодлер, их девчонкам хватает Розенбаума.
   Пламя свечи вытянулось подобно короткому клинку.
   - Я из-за этого не стал бы от них бегать, - продолжил он устало. Заметать следы, искать места поглубже и потише... Все равно оказалось бесполезно. Поймите, та публика, что заинтересовалась нашей Сетью, давно уже выросла из малиновых пиджаков, и золотые цепи больше не носит. Они даже сморкаться в носовой платок научились. А главное - за ними сила.
   Запищал у меня над ухом жадный до человечьей крови комар. Отогнала вампира. Жаль, Савелия Фомича так вот не отгонишь.
   - Они вышли на меня недели две назад, - признался Юрий Михайлович. Разговаривали вежливо, очень, знаете ли, обтекаемо. Намекали на Сеть, но тонко, не в лоб. Сулили покровительство, всякие возможности. Заметьте, до пошлостей вроде пачки баксов не опускались. Тогда-то я и понял, что нужно линять. Чем мягче стелют, тем жестче потом спать. Всем нам, не только мне одному.
   Я усмехнулась. Как же он все-таки наивен.
   - Потому и письма с открыточками кидали?
   - А что оставалось делать? - кивнул Босс. - Я же понимал, что будут искать. И вы, и они. И что на кого-то из вас выйдут, тоже понимал. Вот и принял меры. Пускай ищут в Суздале, Новомосковске, еще в каком тараканьем углу...
   - Какой еще Новомосковск? - название мне ничего не говорило.
   - Есть такой городок, славится кирпичным заводом, - сообщил Юрий Михайлович. - Оттуда тоже должна была прийти открыточка. Не пришла? Значит, забыл Яша. Или глюки почты...
   Я непонимающе уставилась на него. Свеча тоже встрепенулась.
   - Я написал несколько открыток, - объяснил он, - и раздал знакомым, которые по своим делам куда-нибудь едут. Попросил кинуть по прибытии. Люди совершенно левые, о Сети ни сном, ни духом, но мне слегка обязаны. Да и просьба-то пустячная. Через неделю еще из Кировской области должно прийти, потом из Челябинска...
   Как все просто! А я-то из кожи лезла, романтическую балладу на суздальскую барышню изливала.
   - Ольга, - продолжал меж тем Босс, - я совершенно не представляю, что делать. Самое страшное ведь не в том, что они бандиты. Госбезопасность была бы на порядок страшнее. Вы главное поймите - больше не удастся хранить тайну. Если будет Сеть у одной группировки, то вскоре будет и у других. В конце концов, я не такой уж уникум. Найдутся люди и более способные. Как только станет известно, как строить ментальные сети - их начнут строить все кому не лень. Это мир перевернет, Ольга.
   - Да ладно вам, - я нарочито зевнула, но огонек свечи не среагировал на мое дыхание. - Мир вообще штука устойчивая. То же самое и об интернете говорили, ну и? Виртуальность виртуальностью, а жизнь жизнью. Перемелется.
   - Не думаю, - заявил Босс. - Поскольку здесь прямое воздействие на психику... Ну представьте, во что превратится мир, если для решения любой проблемы достаточно будет подключиться к нужному ресурсу. Своя голова уже вроде как лишняя.
   - Почему же? - возразила я. - Ведь беря из Сети, ты должен что-то свое давать.
   Босс заливисто рассмеялся, я даже испугалась, не проснется ли бабка. Еще подумает чего не надо - Ольга Николаевна ночью, с мужчиной. Почти в темноте...
   - Ольга, - резко подавив смех, сказал он, - не меряйте все под нашу первую, доморощенную сетку. То, что идет ей на смену, будет вовсе не сетью друзей. Хочешь подключиться, а представляешь из себя полный ноль - ну так плати. Абонентская плата, тариф за минуту контакта... за трафик... На разные ресурсы разные расценки. Бессмысленно уже к чему-то стремиться, учиться, совершенствоваться - можно все поиметь и за так... Я уж не говорю о том, какие мерзавцы смогут подключаться к ресурсам самых добропорядочных граждан. И те ничего не смогут поделать.
   - Это еще с какой радости?
   - А вот с такой, - охотно пояснил он. - Вы знаете, что простой пользователь не может самостоятельно блокировать свой ресурс? Здоровья не хватит, вернее, конфигурация сети этого не позволит.
   Что-то начинало вырисовываться.
   - Так вот почему в последние дни Сеть сбоила?
   - Ну да, - подтвердил Юрий Михайлович. - Экспериментировал я, пытался разработать схему отключения. Не вышло. Сам я могу чужие ресурсы временно закрыть, что вы и наблюдали. И то больше десяти минут не выходит. А обычный член Сети - ну это как рабочая станция, доступ к серверным конфигам ей запрещен...
   - Все равно ничего не понимаю в этих ваших компьютерах, - предупредила его я. Преувеличивала, конечно.
   - То есть хочешь-не хочешь, а все желающие тебя поимеют, - перешел он на понятный и ежику жаргон. - Ну вот представьте, Ольга, мошенник подключается к вашему дару убеждения и продает фальшивые доллары, или строит пирамиду "ННН". А администрировать сеть будут люди с очень гибкими принципами. Хорошо оплачиваемые люди.
   Я задумалась.
   - Но ведь не все же лимоны любят? В любом случае пользователями станут не более семнадцати процентов...
   Босс вздохнул, поправил сползшие с переносицы очки.
   - Это пока. Со временем найдут способ инициировать и остальных. Принципиального же барьера нет, это просто я пока не дотумкал, как зону торможения снять. Разберутся. Надеюсь, уже без меня, - добавил он мрачно.
   Я тут же вспомнила суицидальные мотивы в его письме. И еще вспомнила о докторской ампуле.
   - Проще говоря, Ольга, мне не нужен такой мир, каким сделают его сети. Я понимаю теперь, насколько это преждевременное открытие. А может, и вообще лучше бы его закрыть на три замка.
   - Юрий Михайлович, - начала я миролюбиво, - ну не существует же никаких замков. Ни трех, ни сто трех. Все, что открыл один - рано или поздно откроет и другой. Скорее рано, чем поздно. Так что согласитесь ли вы лысому сеточку протянуть, откажитесь ли - итог, в сущности, один. Они уже знают, что это возможно. Действительно, в конце концов обойдутся и без вас. Только будет чуть больше крови. Например, детской крови, - я непроизвольно бросила взгляд направо, к двери. Там, отделенный от веранды несколькими стенками, спал Олег.
   - Кто мы с вами такие, чтобы измерить гипотетическую кровь? - глухо отозвался Босс. - Ну ладно глобальная общепланетная сеть, это не через пять лет и не через десять... Но вот конкретная сеточка, о которой хлопочет Савелий Фомич... Он ведь правду вам сказал, большие деньги вложены. Это сразу чувствовалось. Здесь не банальная уголовщина. Подозреваю, что на стыке бизнеса и политики. А теперь представьте подключенных к сети думских депутатов... вы уверены, что в итоге это не обернется кровью тысяч таких ребятишек? Если сетка подскажет, что сие выгодно.
   - Знаете, что сказал Исса? - перебила его я.
   - Какой Исса? - не понял Юрий Михайлович. - Иисус Христос в мусульманской транскрипции? Тогда знаю. "Не мир Я принес вам, но меч".
   Я передернула плечами.
   - Гораздо позже и восточнее. Кабояси Исса. У него так:
   Считал монеты,
   Что получил бы за рис,
   Кабы не сгнил он.
   Так вот и вы. Одно дело кровь реальная, другое - воображаемая. Нельзя сравнивать.
   - То есть предлагаете прогнуться под лысого Фомича? - в слабом свете я видела, как заострились его скулы. - Строить бандитскую сетку? Взять на свою совесть последствия?
   - А вы что предлагаете? - огрызнулась я. - Отдать на заклание ребенка? Вернее, этот ребенок - лишь первый. После него Фомич начнет охотиться за прочими. У вас вон тоже в Мышкине престарелая тетя есть. У меня непутевая племянница, и, между прочим, в положении. Нас всех есть за что брать.
   - Ну не знаю я, не знаю! - простонал он, и огонек свечи испуганно дернулся.
   - Интересно, кто же из наших-то оказался треплом? - задала я риторический вопрос. - Кому спасибо-то сказать?
   Босс взглянул, как мне показалось, укоризненно.
   - О пустяках говорите, Ольга. Ну какая теперь разница? Я, в общем, подозреваю одного нашего общего знакомого. Умудрился в апреле въехать своим "Жигуленком" в навороченную иномарку... а когда бандюки заикнулись о продаже квартиры, погеройствовал... пошвырял их, подключившись к нашим силовикам. А потом и на юридической почве их размазал... прямо-таки асфальтовым катком проехался. А человек-то по жизни обычный, зарплата три тысячи... и не зеленых, заметьте. Словом, сильно озадачил "братков". Те и обложили его капитально. Телефон на прослушку, все контакты прозвонить... с интернетовским провайдером его даже как-то устаканили... короче, вся его переписка была у них. Ну вот так о нас и узнали... поразились, наверное, сперва, а потом кто-то умный у них просек - золотая ведь жила! И посоветовался с большими дядями.
   Он перевел дыхание.
   - Кстати, они так заинтересовались, что даже о паджеро в смятку искореженном забыли. Оставили человека в покое.
   Я молча прикидывала. Юрист? Нет, о нем бы я слышала. Декан, Стоматолог? Вряд ли. Аквалангист с Туристом вообще отпадают - безлошадные. Разве что Химик?
   - Да, Оля, - разрушил молчание Босс. Я механически отметила, что раньше "Олей" он меня не называл. Хотя моложе меня всего-то на восемь лет. - Нам всем казалось, что наша Сеть делает нас ужасно сильными, прямо таки неуязвимыми. А по сути как были мы пылью, так и остались. Ладно, чего рассусоливать. Все равно сейчас ничего не решим. Давайте-ка лучше разойдемся спать.
   Уже в дверях я обернулась. И увидела, с каким остервенением он дует на свечу - та никак не хотела гаснуть. Сразу почему-то вспомнилось "Утро стрелецкой казни". Как догорит свеча - так и голову долой. А в нашем случае гасят огонь досрочно.
   10. Воскресные визиты
   Ждать не умею. Энергии во мне слишком много, бурлит и мешает. Японцы бы не одобрили. Во всяком случае, те, кого я читаю и цитирую.
   А ждать непонятно чего - самое отвратительное. Босс так ничего и не решил. Два тягучих дня вызывали мысли о медленно ползущих языках лавы. Тихо ползут, по склону до самых низин. Но после них все черное и скучное.
   Бабка Геннадьевна еще вчера покинула нас до понедельника - поехала к сыну в Нижний, за документами на дом. Хозяйственный отпрыск ее все бумажки хранил у себя. Мне пришлось еще раз подтвердить, что согласна. Стыда внутри скопилось столько, что можно было в нем плавать в спасжилете. Или попросту тонуть.
   Но что делать? Иначе пришлось бы выметаться из Варнавина, а Юрий Михайлович все не может помножить два на два - уж очень получается неприглядно. Если он еще неделю будет мычать и телиться - придется ведь и впрямь дом купить. Интересно только, на что? Оставалось надеяться лишь на обычную волокиту со справками.
   Впрочем, неделя - слишком много. По моим расчетам, уже сегодня лысый Фомич каким-то образом должен проявиться. Сказал же тогда, в подвале: "Даем три дня сроку, после чего хотелось бы иметь результаты".
   На Босса было жалко смотреть. Раньше я думала, что "почернел лицом" это литературный штамп, оказалось - правда. И речь не о загаре. Висело над ним что-то неуловимое, какое-то мрачное облако. Мне, во всяком случае, так почудилось.
   Я даже потихоньку велела Олегу приглядывать за Юрием Михайловичем как бы тот не вообразил, что самоубийство сразу поставит точку над "я". И осторожно намекнула Боссу, чтобы он не делал необратимых глупостей.
   - Успокойтесь, Ольга Николаевна, - через силу улыбнулся тот, - суицида не будет.
   Надо же - снова Ольга Николаевна. Раньше снисходил до Оли.
   - Я ведь прекрасно понимаю, - убедительно доказывал он, - стоит мне нырнуть туда - и Савелий Фомич возьмется за всех вас. Посадит в оборудованную по последнему слову науки клетку и наймет шарлатанов, изучать ваши мозги. Откуда ему знать, что после моей смерти Сеть растает примерно за месяц? Без регулярной инициализации...
   Но я все же беспокоилась. В отличие от Олега, стремительно растерявшего остатки серьезности. Мальчишка лукаво улыбался и уверял, что его интуиция подсказывает ему одно лишь хорошее. Что надо просто ждать и пользоваться моментом - то есть купаться и загорать.
   Скрепя сердце пришлось ослабить узду. В конце концов, не могу же я всюду ходить с ним за руку - люди смеяться будут. А держать на привязи в доме - себе дороже. И так атмосфера накаленная, чреватая шаровыми молниями. Еще и с ним скандалить.
   И потому эти два дня Олег всецело проводил на улице. Сдружился с местными пацанами, завоевал даже авторитет. И либо отрывался на пляже, либо носился с ними неизвестно где.
   Был в этом свой плюс - если что, похитить на улице сложнее. Не такой человек лысый бандит Фомич, чтобы устраивать шумные скандалы. Вмешается же местная милиция. Кстати, не удивлюсь, если местные, в отличие от московских коллег, еще не коррумпировались до мозга костей. Все тут друг друга знают, перед людьми неудобно... Могут ведь и открыть стрельбу на поражение, а в итоге шум дойдет до областного начальства...
   Но после ужина "племянник", обречено вздыхая, плелся решать задачи. Тут уж я была неумолима. Главное правило педагогики: грозишь - сделай.
   Я как раз варила макароны, когда началось это.
   Олега, слава Богу, не было, Юрий Михайлович давил раскладушку на веранде. Сонливость его меня поражала. Я даже с ней пыталась бороться, но получалось плохо.
   Они появились внезапно - точно вылупились из жаркого, наполненного жужжанием мух воздуха. Ба, знакомые все лица. Савелий Фомич, филолог Толик. Стоя в дверном проеме, приветливо улыбались.
   - День добрый, Ольга Николаевна, - поздоровался Фомич. - Кулинарите? А мужчины ваши где?
   Я ощутила себя прямо-таки хлебосольной хозяйкой большой семьи, вроде той, из рекламы бульонных кубиков. Ну зачем больно-то делать?
   - Может, и добрый, - хмуро откликнулась я, вспомнив неприветливую бабу с почты.
   - На обед-то пригласите? - все так же по-дружески спросил Фомич.
   - На вас не рассчитано, - указала я взглядом на шипящие макароны.
   - А зря, - посерьезнел Фомич, - надо было рассчитывать. Знали же, что сегодня истекает третий день. Как успехи?
   Я решительно выключила плитку. Не судьба дожарить.
   - Понятия не имею, - что-то вязкое сковало мой язык, слова выползали с трудом. - Я изложила Юрию Михайловичу ваши требования, а также аргументы в их пользу. Дальнейшее зависит от него. Пока решения не принято.
   - А вот и сам Юрий Михайлович, - фальшиво улыбнулся Фомич. Повернувшись, я увидела, как Толик ведет с веранды заспанного Босса. Вроде бы вежливо придерживает за локоть, но что это - болевой захват, понятно всем. Включая пьяных ежиков.
   Босс не удостоил гостей приветствия. Хмуро взирал поверх их голов.
   - Чего ж тут толпиться? - задал Фомич риторический вопрос. Пойдемте-ка в комнату, там и поговорим спокойно.
   В комнате нас с боссом посадили на диван, лысый оседлал табуретку, а Толик молча подпирал стенку возле двери.
   - Кстати, а где мальчишка? - как бы мимоходом осведомился Фомич.
   Вот тут уж я порадовалась своему позавчерашнему либерализму.
   - Понятия не имею, - сообщила с усмешкой. - Он пташка вольная, гуляет где хочет. В большой компании сверстников. Так что охотиться не рекомендую. Крику будет...
   - Тоже мне проблемы, - махнул рукой Фомич. - Понадобится, достанем и из компании, тихо и по-хорошему. Но пока этого и не нужно. Итак, дамы и господа, надо, наконец, поговорить. Нам никто не помешает, а, Толя?
   - Никто, - отозвался недоделанный филолог. - Хозяйка в Нижний вчера поперлась, я проверил. Раз уж с дневным автобусом не вернулась, то, ясен перец, раньше пяти не будет. А пацан обедать прискачет, так мы макаронами накормим.
   - Ну а если какая соседка забежит за щепоткой соли, то Ольга Николаевна удовлетворит ее скромную просьбу, - добавил Фомич. - Вы же понимаете, Ольга, как правильно себя вести?
   Я понимала. Вдохнула поглубже - и нырнула в Сеть. В серую пустоту без верха и низа, без радужных бликов и сияющих каналов. Ну что за нафиг? Как всегда, не работает в самый нужный момент. Закон подлости бутерброда.
   Глазами спросила Босса, в чем дело. Тот едва заметно пожал плечами. Небось, опять экспериментировал. Нашел время, дубина!
   Впрочем, драться все равно ни к чему. Тем более, что эти - не сексуальные маньяки в лифте. Гораздо хуже. Наверняка тоже прошли горячие точки и холодные пятна. Да и мало для серьезного боя чужих рефлексов мышцы мои не чета спецназовским, не выдержу и полминуты.
   - Так что обойдемся без предисловий, - начал Фомич. - Ситуация наша такая. Надо начинать работать, Юрий Михайлович. Там, - он вздел палец к потолку, - от нас ждут результата. Люди вложили нехилые бабки и хотят убедиться, что не подписались зря. Короче, сегодня мы с вами едем в Москву. Завтра вы, Юрий Михайлович, подключите к своей Сети одного человека. Хотя бы временно. Естественно, с односторонним доступом - чтобы он подключаться мог, а к нему - шиш.
   - Это чтобы высокая особа воспользовалась знанием высшей математики или научилась ремонтировать автомобили? - невинно поинтересовалась я.
   - Чтобы высокая особа убедилась в реальности сетевых возможностей, холодно ответил Фомич. - После этого Юрий Михайлович начнет прокладывать отдельную сеть. Так сказать, выделенную линию. Размеры, сроки и гонорар обсудим в городе.
   Босс прокашлялся. Уж не простыл ли? В такую жару, между прочим, это запросто. Проверяла лично.
   - А вам не кажется, господа, что вы торопите события? - спросил он, глядя в крашенные половицы. - Я еще ничего не решил.
   Савелий Фомич поглядел на него укоризненно.
   - Ну и сколько ты будешь тянуть кота за яйца? Времени было завались. Тоже, блин, Гамлет. "Быть или не быть", "пить или не пить". Теперь всё, некогда вертеться. До сих пор не усек, что с нами обострять нельзя?
   - Извольте говорить мне "вы", - высокомерно процедил Босс. Было в нем сейчас что-то от польского шляхтича. Жаль, "пся крев" не добавил.
   - Толик, - миролюбиво сказал Фомич, - чуток объясни ему.
   Квадратный как-то сразу оказался перед нами. Легкое движение - и Юрий Михайлович, судорожно вздохнув, схватился руками за живот.
   - Так лучше, уважаемый Юрий Михайлович? Вам это нравится больше?
   Босс долго не отвечал, восстанавливая дыхание.
   - Вот теперь мне окончательно ясно, - медленно заговорил он наконец, что с вами нельзя иметь никаких дел. Ясно, зачем вам понадобилась ментальная сеть. Нет уж, этой игрушки вы не получите. Зря я в свое время взялся за эту тему, ну да прошлого не вернешь. Короче, хрен чего вы от меня добьетесь. Можете топтать и резать, уверяю, толку не будет. Это вам не банковский номер счета из клиента выдоить. Работа творческая, требующая здоровья и внутреннего спокойствия. Все равно что роман написать.
   - Как звучит! - восхитился Фомич. - Прямо хоть в театре ставь. Только это ты непуганый пока, вот и борзеешь. Значит, придется воспитывать, и по ускоренной программе. Слышал же, завтра заказчик хочет видеть результат. И увидит. А ты сейчас увидишь, что бывает с такими вот крутыми героями. Давай, Толя, действуй.
   Квадратный Толя не стал снова бить Босса. Он вообще к нему пальцем не прикоснулся.
   Зато прикоснулся ко мне.
   Не успела и опомниться, как меня привязали к древнему, с высокой спинкой, бабкиному стулу. Толик действовал сноровисто, с какой-то профессиональной нежностью, напоминая модного парикмахера. Давно, кстати, собиралась сходить, да все дела...
   У этих гадов и веревка оказалась припасена - моток тонкого, но ужасно прочного капронового шнура. Все предусмотрели. Даже скотч - квадратный филолог заботливо, но аккуратно залепил мне рот. Сейчас и Сеть бы не помогла.
   Не люблю быть беспомощной, и в этом не оригинальна. Зато одно грело душу - на моем месте не Олег, а я... Что ж, покажу этим инквизиторам стойкость. Ну чем я не Орлеанская Дева?
   - Теперь, - буднично сказал Фомич, - позаботься о Юрии Михайловиче.
   После короткой возни - Босс вздумал сопротивляться, но куда там! Толя аккуратно привязал его к креслу. Скотч применять не стал, и опрометчиво - сейчас же раздались надрывные крики: "Помогите! Грабят! Пожар!"
   - Про пожар правильно, - одобрил Фомич. - На "помогите" мало кто побежит. А уж на "грабят"... Только беспонтово это, Юрий Михайлович. Рамы тут хорошие, двойные. Хрен кто услышит. Так что смотрите, слушайте, нюхайте.
   - Вы уж зла не держите, Ольга Николаевна, - всей табуреткой развернулся он ко мне, - придется вам больно сделать. Раз уж коллега ваш такой душный... Толя, давай инструмент!
   На свет явился небольшой чемоданчик, и Фомич принялся выкладывать оттуда свой арсенал - хирургический скальпель, шило, зубоврачебные щипцы, пассатижи.
   - Утюг надо? - озадачил шефа Толик. - Я на кухне видел.
   - Не помешает, - согласился Фомич. - Тащи.
   Вскоре Толик вернулся с бабкиным утюгом, воткнулся в розетку и выжидательно замер. И я сразу же ощутила, насколько мне далеко до Орлеанской Девы. Внутри все сжалось, дух отступил, одна биология осталась. Не будь залеплен рот - ох, как бы я сейчас визжала!
   - Ну вот, Юрий Михайлович, - сухо сказал Фомич, - из-за вашего упрямства придется слегка наказать даму. Начнем, пожалуй, с малого. Потом испортим красоту, а после уж к электропроцедурам перейдем. Наслаждайтесь.
   Еще не окончив фразы, он подскочил ко мне, крепко ухватил за запястье. И тут же в правой руке его оказалось тонкое шильце. Уж не собирается ли эта скотина вгонять мне его под ноготь?
   О-о-о... Это было непередаваемо! Я глухо мычала и извивалась, насколько позволяла тугая веревка. Всю меня затопила желтая ослепительная боль, нереальная, невозможная. Так не бывает! Так не должно быть! Жар сменялся холодом, но все забивал какой-то резкий, хищный запах.
   И совершенно машинально, не сознавая, что делаю, я скользнула в Сеть. Как ни странно, сейчас она работала. Извивались вдали синие, словно чьи-то вены, каналы. И карта послушно явилась моему зову - потрепанные, желтоватые, скрепленные степлером странички.
   Не сказать, чтобы здесь, в холодной внутренней серости, боль исчезла. Нет, плескалась, поганая. Но все-таки ощутимо ослабла, по крайней мере, сознание ко мне вернулось. Можно было подключаться.
   Только вот к кому? Ни ремонт автомобилей, ни рукопашный бой, ни ковариантные тензоры ничем мне помочь не могли. Не в Доктора же втыкаться лишь узнаю массу неаппетитных подробностей о том, что случится в ближайшие минуты.
   А потом меня, закружив как осенний лист, мягко выкинуло в реальность. Серая пелена растаяла, сменившись болью, страхом и вонью.
   - Ну что, Юрий Михайлович? - доносился будто сквозь слой ваты голос Фомича. - Как там поживает ваш гуманизм? Не жмет?
   Босс скорчился в кресле - точно жук, пришпиленный на булавку в гербарии. Потом вздохнул и с ненавистью произнес:
   - Ладно, хрен с вами! Я согласен.
   Фомич понимающе кивнул.
   - Вот она, реальная жизнь, да? Сразу все на места ставит. Короче, сейчас отсюда уезжаем. Только сперва маленькая формальность. Подпиши. Толь, правую руку ему развяжи. Вот тут, внизу. Вот ручка. Не боись, не кровью заправлена.
   - Что это? - глухо спросил Босс.
   - Заявление в прокуратуру, - приветливо объяснил Савелий Фомич. Чистосердечное признание. Типа вы, Юрий Михайлович, уже двадцать лет как занимались растлением малолетних девочек. А также мальчиков. Вы почитайте, почитайте, занимательно написано. С конкретными фактами, и люди, между прочим, следователю все подтвердят. А теперь как бы совесть заела. Бывает же у людей такая химера, - блеснул он эрудицией. - Короче, если снова начнешь борзеть, - лысый вновь перешел на "ты", - бумажка в прокуратуру поедет. И что после этого с тобой будет, рассказать? Каких тебе менты висяков прилепят, что с тобой люди в камере сотворят? Давай, чиркнись. А то у Ольги Николаевны еще много пальчиков.
   Босс послушно расписался на мерзкой бумажке.
   Несколько секунд висела ядовитая, жгучая тишина.
   Потом тишина кончилась - громко, с паром, словно в эту кислоту щелочью плеснули.
   - Это, блин, что за хренотень? - раздался мужской бас.
   В дверях стоял мужик, в серой футболке и не первой свежести спортивных штанах. Размерами с небольшой трактор - во всяком случае, чтобы войти в комнату, ему пришлось чуток нагнуться. И в ширину немногим меньше.
   Когда в кислоту льют щелочь, в осадок выпадает соль. Сейчас этой солью была я. Да и, наверное, остальные.
   - Ты что, дверь не закрыл? - опомнившись, бросил Толику Фомич.
   - Да закрывал же! - огрызнулся тот. - На засов.
   - Слышь, мужик, - миролюбиво процедил Фомич. - Ты вот что, ты гуляй отсюда, и что видел, забудь. Целее будешь.
   Мужик (приглядевшись, я поняла, что он еще довольно молод) присвистнул:
   - Это с какого ж хрена я отсюда пойду? Это ж моей тети дом! Ты вообще кто, козел? Чего тут творишь?