Каплан Виталий. И взошли сорняки

   Фомич надулся. Лысина его ощутимо потемнела. Не будь у меня залеплен рот - обязательно бы плюнула. Прицельно.
   - Зря про козла-то сказал, - скучающе произнес он. - За базар отвечать надо. Толик, давай.
   У квадратного в ладони, оказывается, уже посверкивало шило. Не то, маленькое, что мне вгоняли под ноготь - настоящее, боевое. Где-то я читала, что это оружие пострашнее финки.
   И тут мужик меня удивил. Никогда не думала, что такие большие люди способны так быстро двигаться. Что-то кошачье появилось в его повадках, вернее - тигриное. Сперва мне почудилось, будто он присел на корточки - но его нога, совершив странное круговое движение, подсекла лодыжку Толика, и тут же, захватив локоть его правой руки, пришелец что-то сделал.
   Судя по отчетливому треску и звериному, нутряному воплю квадратного я поняла, что как минимум вывихнут сустав. Можно было надеяться, что и кость сломана.
   Шило бессильно выпало из разжавшейся ладони и угодило острием между половиц. А полы-то в доме рассыхаются, мелькнула вдруг совершенно посторонняя мысль. Перестилать бы надо.
   Казалось, время застыло. Умом я сознавала, что все случилось от силы за две-три секунды, ну максимум за пять. Но то ли из-за стреляющей боли в пальце, то ли из-за недавнего визита в Сеть я обрела какое-то иное, обостренное восприятие. Мгновения растягивались у меня внутри, точно резиновая пленка.
   Мужик меж тем не остановился на достигнутом - небрежно и вместе с тем уверенно ткнул Толику пальцем куда-то под ухо - после чего принял на кулак сверзившуюся тушу и для гарантии добавил ногой в солнечное сплетение. Ботинки, кстати говоря, у него были основательные. Нет чтобы в жару ходить в сандалиях...
   - Ну это ты напрасно, пацан, - тухлым голосом изрек лысый, вскакивая с табуретки. Надо же, выдержка! Так и сидел все это время, наблюдал.
   Быстрее молнии он метнулся к противоположной стене. Куда сунул руку, я так и не поняла - но вот уже в его ладони мутно блеснуло что-то металлическое.
   - Стоять! - негромко скомандовал он. - Мозги вышибу!
   На неожиданного визитера смотрел пистолетный ствол. Не разбираюсь в этих мужских игрушках. Кроме воспетых в старые советские времена нагана да маузера, ничего не знаю. Эта штучка явно была поновее.
   - Дядя, брось каку, - сухо и даже как-то скучно сказал новоявленный бабкин племянничек. - Плохо кончишь.
   Савелий Фомич лишь дернул тонкими губами. Потом дернул пальцем.
   Думала, это бывает тише. Но грохнуло в лучших традициях ковбойских фильмов. Зазвенели осколки. Хрустальная бабкина ваза, поняла я с грустью. Расстроится старушка. Впрочем, будь на месте вазы племянник, она расстроилась бы куда сильнее.
   Племянник, однако, вовсе не собирался меняться с вазой местами. Все случилось слишком быстро даже для моего обостренного восприятия. То он стоял над поверженным филологом, а вот уже обретается у противоположной стены, держит лысого двумя пальцами за челюсть. Причем пистолет валяется на ковре, а туфли Фомича болтаются сантиметров на десять выше пола.
   - Я, блин, говорил, нет? Предупреждал? - доверительным тоном объяснил мужик и резко согнул ногу в колене. Фомич, отданный на волю гравитации, согнулся под прямым углом и рухнул на пол. А племянничек, примерившись, от души врезал носком ботинка туда же, в то самое деликатное место.
   - Я вот чего думаю, нафига такому дети? - обернувшись к нам, посоветовался он. - Ничему хорошему не научит. Меня, кстати, Аркашей звать.
   Он перевел дыхание. Облизнул губы.
   - Ну нифига же пироги с котятами... Зашел, называется, чаю попить. Вы, ребята, погодите, я сейчас... только приборочку сделаю.
   Он выдернул из розетки шнур утюга, поднял пистолет, и тот как-то вдруг растаял в его ладони. Потом легко, точно пластиковые мешки с мусором, ухватил бандитов за ноги и потащил во двор.
   Не было его ужасно долго - минут десять.
   Я замычала, чтобы привлечь внимание Босса. Если он сможет подобраться ко мне с креслом... Правая рука-то его свободна, только что ведь подписался на педофилию...
   Увы, толку сейчас от него было немного. Лишь хрипло, со свистом, втягивал воздух. Исхитрившись, я чуть развернулась, чтобы изменить угол зрения. Заглянула ему в глаза.
   Никакого выражения. Ну чистые стекляшки. Однако все же дышит. Главное, жив.
   Вернулся в дом Аркаша.
   - Вы простите, задержался... Надо было этих в чувство привести. Уж как-нибудь до джипа своего дочапают. Они его возле гостиницы оставили. Наверное, чтобы здесь не мелькать.
   Потом он быстро и аккуратно разлепил мне рот, перерезал шнур скальпелем, коий должен был испортить мне красоту. Так же легко освободил от пут Босса.
   - Встать можете? - заботливо поинтересовался он.
   Я попыталась. Вышло лишь со второй попытки - тело затекло, мышцы сводило судорогами. Но все же перемоглась.
   Аркаша меж тем положил Юрия Михайловича на диван. Расстегнул ему рубашку, приложил ухо к сердцу. Пощупал пульс.
   - Обморок! - изрек он облегченно. - Обычный обморок. Нервный шок, такие дела. Бывает. Где-то тут у тети Вали аптечка имелась...
   Он нырнул в старухину комнату и вынес оттуда коробку с баночками, скляночками и таблеточками.
   - Пускай пока полежит. Все равно нашатыря нет, что толку так-то трясти? Ему вообще снотворного бы надо. Я знаю, в армии медбратом был, в санчасти. Пока давайте вами займемся. Пальчик протяните.
   Он осматривал палец внимательно, хмурился и сопел.
   - Да, дела... - изрек наконец. - Глубоко засадили. Ну да ничего, пройдет со временем. Хотя ноготь, наверное, слезет. Сейчас вот перекисью водорода, потом йодом. И пластырем залепим. Будете в городе, к врачу-то сходите. Мало ли...
   Он вздохнул. По моим расчетам, самое время ему интересоваться, а что мы-то с Боссом делаем в теткином доме? И точно!
   - Про вас-то мне уж сказали, еще на остановке. Мол, тетка-то дом продает, двоим москвичам, живут у нее пока что... Может, и правильно... ей уж под восемьдесят. Надо в город, к дяде Шуре.
   Из этого я сделала вывод, что племянник-то он племянник, но внучатый. Оно и понятно - для родного уж слишком молод.
   - Послушайте, Аркадий, - начала я, - а вы уверены, что эти ужасные люди не вернутся сюда с гранатометом? Потом ведь на ремонт тратиться...
   Аркаша беззаботно усмехнулся.
   - На все сто! Эти тараканы, небось, уже к Ветлужской чешут, под полтораста кэмэ. Очень я им не понравился. Вот, нашел! - облегченно вздохнув, он вынул из коробки упаковку димедрола. - Две таблеточки в самый раз будут... Сейчас в водичке растворим, дадим попить. К вечеру проснется как огурчик.
   Не скажу что легко, но все-таки нам удалось напоить пребывающего в отключке босса.
   - Пойдемте-ка на воздух, Ольга Николаевна, - предложил Аркаша. Кислородом подышим, поговорим...
   Что интересно, я так и не успела ему представиться. Занятный у бабы Вали племянник.
   11. По обрыву да над пропастью...
   Шандарахни опять с неба розовой ветвистой молнией, я бы ничуть не удивилась. Закономерная точка во всей этой истории. Особенно если сия точка геометрически совпадет с удирающим из Варнавина джипом. Ну вот такая я мстительная.
   Сияло солнышко, голубело высокое небо. Молнии не случилось. Как, впрочем, и точки. Вместо нее нарисовалась интересная запятая.
   - Ольга Николаевна, - наклонясь ко мне, тихонько сказал Аркаша, давайте сразу уж, чтобы без непоняток. Вот, взгляните.
   Характерная книжечка. Раньше такие были красными, теперь слегка забурели. Из книжечки строго взирал на меня Аркаша и значился там Аркадием Андреевичем Котовым, капитаном ФСБ.
   Ну чем не молния? Правда, невидимая и бьющая исключительно по моим исстрадавшимся мозгам.
   - Занятно, - только и сказала я. - А Валентина Геннадьевна в каком звании? Да майора-то хоть доросла?
   Капитан Котов взглянул на меня с уважением.
   - Для женщины, которую только что пытали, вы держитесь изумительно. Нет, тетя Валя ни сном, ни духом. И впрямь, возникло редчайшее совпадение. Она действительно тетя моего отца. Я раньше сюда на каникулы ездил. Да и сейчас иногда выбираюсь.
   - Что, чисто случайно решили проведать старушку? - общаясь с ним, мне приходилось задирать голову, и это раздражало.
   - Ну, Ольга Николаевна, - он мило улыбнулся, - двух таких случайностей подряд не бывает... Знаете что, давайте немножко пройдемся, поговорим. Юрий Михайлович все равно будет спать до вечера, мы ему сейчас не нужны. В дом никто не сунется, бояться нечего. А вот нам с вами нужно как-то отдышаться, успокоиться. События такие, что по нервам бьют почище кувалды. Ну вы же все равно сейчас макароны варить неспособны, правда?
   - А если вернется Олег? - засомневалась я.
   - Вряд ли, - махнул рукой Аркаша, которого язык не поворачивался называть товарищем капитаном. - Носится с пацанами, это надолго. А если и придет - ну что он увидит? Дядя Юра спит, так он последнее время этим профессионально занимается. Тетя Оля мало ли куда может уйти - ну хотя бы на почту, звонить. Мобильник-то не действует. В доме я прибрал следы... осколки там, веревки... Разве что отсутствие вазы углядит. Но вряд ли.
   - Ну ладно, товарищ капитан, - улыбнулась я светски, - куда отконвоируете старушку?
   Аркаша на мгновение задумался.
   - Вы еще не были на берегу? На пляж ходить незачем, прогуляемся по верху. Удивительный вид. Художники нередко приезжают, этюды пишут. Короче, вам это надо увидеть. Ветлуга в солнечный день... рощицы... вдали блестит вода. И совсем далеко - сосны на том берегу.
   Можно было подумать, путевку в санаторий навязывает.
   Пока шли по улице, болтали о пустяках. Никому не хотелось начинать первым. Да и народу всякого крутилось немало. Многие с Аркашей здоровались. К моему громадному изумлению, встретилась по пути вредная баба с почты - и дружелюбно мне кивнула. Ну, дела... Неужели я все же посеяла в ней некое гуманистическое зерно, и то за три дня взошло?
   Улица плавно перетекла в площадь, там развернулся стихийный рыночек. Дальше начинался парк, туда мы и свернули. За деревьями проглядывало необъятное пространство.
   Так мы вышли к самому обрыву.
   Вид и в самом деле открывался изумительный. Как бы и впрямь не устроили здесь российскую Швейцарию с кемпингами, фуникулерами и кафешками. Загадят последнее.
   Поначалу и здесь встречался народ - кто спускался к пляжу, кто, накупавшийся, поднимался в гору. Но Аркаша свернул вправо, на узенькую, змеившуюся вдоль тропиночку, по обеим сторонам заросшую дикой малиной и шиповником.
   - Вот здесь можно и поговорить, - нарушил он молчание.
   - Можно, - кивнула я. - И что же вы собираетесь мне сообщить?
   Аркаша поправил волосы. Хотя что там поправлять - прическа современная, короткая.
   - Во-первых, - начал он, - мы, то есть наша служба, в курсе практически всего, что связано с вашей Сетью. Действительно, гениальное изобретение. Юрий Михайлович, не побоюсь этого штампа, исполин духа...
   - Отец русской демократии, - в тон ему отозвалась я. - У вас что же, стукач все это время был среди наших? Имя, конечно, не назовете?
   Аркаша скривился, словно не наш, не сетевой человек от лимона.
   - Зря вы так, Ольга Николаевна. Во-первых, это называется не стукач, а добровольный информатор. Любые спецслужбы, любые силовые структуры испокон веку пользовались этим методом. И, поверьте, ничего особо аморального здесь нет, если придерживаться определенных этических рамок. Но успокою вас - все девятнадцать членов вашей Сети морально устойчивы. Никто не кропал по ночам доносов.
   Девятнадцать? Почему же я всегда считала, что пятнадцать? Ах, ну да, еще плюс я и сам Босс. А остальные двое? Или... Или есть у нас и закрытые ресурсы, о которых мне знать не положено? Интересно, а в курсе ли Доктор и Спецназ? И почему мой "неограниченный допуск" оказался все же ограниченным?
   - Все было проще. - Аркаша говорил терпеливо, точно добрый учитель с неуспевающей девочкой. - Вы ведь уже в курсе, каким путем криминальная группировка Савельева узнала о Сети.
   - Савельева? - фамилия что-то смутно напоминала.
   - Ну да, лысого садиста. Он вам представился как Савелий Фомич. На самом деле Савельев Фома Игоревич. Поигрался с именами в перевертыши. Сам по себе Савельев - бандит средней руки, таких что грязи. Но он вхож к одному весьма влиятельному деятелю... вы извините, но совершенно необязательно называть фамилию. Выполняет его различные деликатные поручения... которыми сей деятель не хочет озадачивать службу своей охраны. Именно ему, неназываемому, Савельев и рассказал потрясающую новость. А тот - человек азартный, увлекся. К тому же уверен в Фоме, знает, что тот неглуп и не станет предлагать пустышку. Остальное вы поняли?
   - Тоже мне, бином Ньютона!
   Возгласив это, я споткнулась, и если бы не заботливая Аркашина рука, неминуемо полетела бы вниз, в гущу крапивы, шиповника и одичавших яблонь.
   - Осторожнее. Под ноги все же глядите... А то, устремившись духом к небу...
   - Короче, вы, госбезопасность, следили за этим Неназываемым, так и узнали про нашу Сеть. Верно?
   - Стопроцентно, - кивнул Аркаша. - Он действительно в разработке... но это совсем уже другая тема. В общем, все разговоры его записываются, все контакты отслеживаются. Откровенно скажу, очень вредная для государственных интересов тварь.
   Ну-ну... чекистам, значит, решать, что есть государственный интерес, а что антигосударственный. Угу... Плавали, знаем. Деда моего, Григория Ивановича, тоже из государственных интересов в Воркуте сгноили... а что такое полвека для Аркашиной конторы? Семечки. Они и сейчас такие же... если поскрести...
   - Фильм помните? - обернулась я к капитану Котову. - Рязановский, "О бедном гусаре замолвите слово". Так там золотые слова сказаны. Не решайте за Россию, кто ей враг, кто друг... Она сама разберется... со временем.
   - Помню фильм, и очень люблю, - отозвался Аркаша. - На кассете у меня есть. Кстати, хотите, в Москве вам перепишу? А что по сути... ну это же бесконечный философский спор, нам с вами оно надо? Я лишь одно скажу. Человек, в коем вы, Ольга Николаевна, увидели бы друга России, не станет иметь дело с Фомой. Аргумент?
   - Убойный, - согласилась я. - Ну, и что дальше-то? С бандитами называемыми и неназываемыми все ясно. А с нами, с Сетью? Здесь-то как будет развиваться сюжет?
   Аркаша помолчал. Сорвал травинку, задумчиво сжевал. Травоядное.
   - Ольга Николаевна, не буду темнить. Темой очень заинтересовались наверху. На уровне руководства Службы. Еще бы, у нас под носом такой самородок... технология, которая способна изменить судьбы мира... я слегка утрирую, но вы же понимаете.
   Ну вот... все тот же сон... Поздравляю тебя, Шарик!
   - Короче, - вздохнула я, - вы хотите ровно того же, что и Фомич. Вернее, Фома. Не с маслом, так со сметаной.
   Аркаша усмехнулся.
   - Упрощаете и угрубляете. Разница все же есть. Да, мы очень хотим сотрудничать с Юрием Михайловичем. И со всеми вами. Но смотрите. Неназываемый хотел построить ментальную сетку для личного пользования. Деньги, власть, месть. Интересы общества ему по барабану. Разумеется, долго бы тайна не удержалась... даже в его когтистых лапках. Утечка через Фому... через других шестерок... в конце концов, через того же Юрия Михайловича, который в конце концов побежал бы спасаться к нам... Да и просто бесконтрольное расширение сети неизбежно означает утечку.
   Он перевел дыхание, к чему-то прислушался. Ветерок шумел в древесных кронах и вверху, и внизу. Легкое облачко наползло на раскаленный солнечный блин.
   - Разумеется, в нашей системе сидят отнюдь не дураки. Нет, конечно, и дураков хватает, как везде. Но стратегические решения принимают дальновидные люди. Поэтому не бойтесь того кошмара, о котором говорили с Боссом в ночь с четверга на пятницу. Помните, свеча горела на столе, свеча горела?
   Я передернула плечами.
   - Интересно, а как я в туалет хожу, вы тоже записываете?
   - Ну вот еще не хватало, - как-то слишком уж решительно возразил Аркаша. - Только то, что относится к делу. Короче, не будет никакого глобального "ментанета". Наша служба умеет контролировать такие вещи. Мы бы и интернет вот так же попридержали... если бы Запад не опередил, если бы как в вашем случае, гениальный Учитель да кружок апостолов... Ничего, не задеваю ваши религиозные чувства? - нагнувшись, он пытливо заглянул мне в глаза.
   - Со своими чувствами уж как-нибудь сама разберусь, - проворчала я. Излагайте дальше. У вас красиво получается.
   - Да вроде все уже сказано, - вздохнул Аркаша. - Просто поймите, что передать ментальную сеть под защиту нашего ведомства - это самый правильный шаг. Я вам больше скажу - случай-то не уникальный. У нас имеются такие технологии, которые вообще все в мире вверх дном перевернули бы. Сказать "сенсационные" - это ничего не сказать. И, как видите, ничего страшного. Мир, - он усмехнулся, - по-прежнему стоит на трех китах, не падает.
   - Пока, - вставила я. - А дальше как повернется? Вдруг завертится вокруг Солнца?
   - Ольга Николаевна, но ведь нельзя рассчитывать на триста лет вперед, - укоризненно возразил капитан. - Лет сорок-пятьдесят я гарантирую, а как дальше сложится... Нас с вами, во всяком случае, это уже затрагивать не будет.
   - Собираюсь жить как минимум до ста, - укоротила его я. - Но это и впрямь лирика. Давайте физику. Что вы непосредственно хотите от меня?
   Аркаша замялся.
   - Ольга Николаевна, да ничего фантастического я не хочу. Просто сотрудничества. Для начала - ну пускай он хотя бы меня к вашей Сети подключит. Мне ведь тоже перед начальством отчитываться... так хоть чтобы конкретный результат.
   Я засмеялась.
   - С чего вы взяли, что годитесь? Вероятность ниже семнадцати процентов. Кайтесь - лимоны любите?
   Аркаша совершенно серьезно кивнул.
   - Не то слово! Полковник мой недавно сказал: это судьба. И лимоны жрешь как яблоки, и бабчатая тетка живет где надо. Потому именно тебя и пошлем.
   Ну да... насчет лимонного теста они уже давно пронюхали... Мы тоже хороши - болтали языками, точно в Англии живем. Как дети, честное слово.
   - От меня-то лично чего хочет родина? - уточнила я расклад.
   Аркаша вновь пожевал беззащитную травинку.
   - Просто попробуйте уговорить Юрия Михайловича. Да, он человек трудный... но вы имеете на него влияние. Да и вообще... исходит от вас некая аура. Как еще говорят, харизма. Пятьсот лет назад из вас, возможно, получилась бы какая-нибудь Орлеанская Дева.
   Я поморщилась. Ощутимо заболел искалеченный палец. Нет уж, увольте. Я лучше хулиганов учить дробям, или, как последние пять лет, в библиотеке... Старость боится смерти, и все такое. Знала бы, где партизаны - обязательно бы тогда сказала Фомичу.
   - Нет, правда, - словно не замечая моего раздражения, продолжал Аркаша. - Попробуйте его убедить. Я понимаю, это сложно, сейчас он обозлен на бандитов... он вообще очень гордый и ранимый человек. Но постарайтесь показать ему разницу. Мы-то не бандиты, мы никого не пытаем...
   - Ну да, - согласилась я, - вы не демоны на договоре, вы ангелы на окладе. Не используете никаких методов давления... Если Юрий Михайлович категорически откажется иметь с вами дело, вы оставите его в покое. И его, и всех нас. Закроете тему и пойдете бабочек ловить. Я угадала?
   Аркаша заметно расстроился. Чисто по-человечески мне его даже жалко стало. Парень-то, судя по всему, неплохой. И угораздило же его в эту гэбуху вляпаться. Вот и крутись теперь на моральной сковородке.
   - Ну, Ольга Николаевна, - сухо протянул он, - вы же взрослый человек. Вы же сами все прекрасно понимаете. Так просто тему не закроют, тем более такую тему. Когда это необходимо, нам приходится быть настойчивыми...
   - Понимаю. История не Невский проспект, не разбив яиц, не сделать яичницу... и далее в том же духе. Чем же вы думаете шантажировать Босса... то есть Юрия Михайловича? - я начинала заводиться. Очень мне этот разговор напоминал тот, другой, в суздальском подвале. Кресло с пружинками... Тональность на квинту выше, а мелодия та же.
   - Успокойтесь, - хмуро сказал Аркаша, - никто не будет мучить ни вас, ни мальчика... и тетушку Тамару тоже никакой сержант-сверхсрочник не замочит. Есть более тонкие методы... по-своему тоже неприятные... Что же до грубых... Тут, простите, моя вина, сглупил. Буду рапорт писать - честно упомяну. Прокололся как последний салага. Помните "чистосердечное", которое Фома заставил подписать Юрия Михайловича?
   - Помню, - подтвердила я. - И при чем здесь это?
   - Так вот, не сообразил я у Фомы бумагу-то отнять. Честно скажу, увлекся боем, в горячке вылетело. Короче, при нем она осталась, бумага. Увез с собой, подписанную. Теперь представьте, захотят они нагадить. Пошлют бумажку в прокуратуру, закрутится обычная следственная тягомотина. Чудовищная, неповоротливая, равнодушная к человеческой судьбе. Разумеется, наша Служба могла бы Юрия Михайловича отмазать... есть у нас такие рычаги. Но одно дело Юрий Михайлович, сотрудничающий с нами, и совсем другое - он же, который нас знать не знает. Таких и мы знать не знаем... Типа ты сам по себе...
   Я резко остановилась.
   - Ну не гадость, а? Кто-то мне тут про гуманизм напевал, про свои отличия от бандитов. Аркадий, отличий не вижу. Как выразился бы филолог Толик, те же яйца, вид сбоку.
   - Так я ж и говорю, - сокрушенно вздохнул капитан, - облажался. Виноват. И попытаюсь вину свою исправить. Даже если события именно так и пойдут развиваться... я постараюсь сам какие-то меры принять. Есть некоторые знакомства... Но сложно, прямо скажу. Я кто? Капитан всего лишь. А тут чтобы дело в двадцать четыре часа закрыть, нужен генеральский уровень... по крайней мере полковничий. Понимаете?
   Я понимала. И лишний раз думала о том, как же чертовски прав был старина Экклезиаст. Во многом знании много печали.
   - Ну что, домой пойдем? - уныло поинтересовался Аркаша.
   Жарко было и душно. Не иначе опять к вечеру натянет грозу.
   Скользнула в Сеть - освежиться. Все-таки приятный такой холодок, пускай даже и серый. И что с того? В темноте все кошки серы, а я - заядлая кошатница. Не будь этой поганой аллергии - держала бы дома целый прайд.
   Сеть, кстати, работала. Действительно кстати.
   - Давайте-ка еще погуляем, - вынырнув, скомандовала я. - Покажете мне очередные местные красоты. Господи, и чего вам тут не сиделось? Работали бы где-нибудь на лесопилке... Свежий воздух, овощи со своего огорода, чистая совесть...
   Домой мы явились аж к шести. Ощутимо пахло вечером и грозой. Натянуло сизых облаков, скользил пока еще осторожный, но слегка нагловатый ветерок. Витал над варнавинскими улицами аромат вишен, хотя до урожая больше месяца.
   Похоже, капитану Аркаше и впрямь нравилось гулять со мной под ручку. Промелькивали в нем какие-то неслужебные интонации. А ведь по возрасту я ему не то что в матери - в бабушки гожусь... Утрирую, конечно. До бабушки не дотягиваю. Может, и впрямь харизма? Что ж тогда от меня дорогуша Иннокентий дал деру? И после была еще парочка близких сюжетов...
   Вскружить, что ли, мальчишке голову? А смысл? Тем более, как еще на это посмотрит Юрий Михайлович? Собственно, мне-то какая разница? Его проблемы. И все же, все же...
   - А мы уж думали, вас бандиты увезли, - с крыльца выпалил Олег. Особой тревоги за наши судьбы в нем, впрочем, не наблюдалось.
   Вслед за ним вылез из дома Босс. В позаимствованных из бабкиного гардероба резиновых шлепанцах, с дымящейся сигаретой в пальцах. А ведь предполагалось, что будет спать.
   - Я Олежке рассказал, - видя наши недоуменные лица, сообщил Юрий Михайлович. - В общих чертах, что помню.
   - А много ли помните? - с интересом осведомился Аркаша.
   - Вплоть до выноса тел. Ну, то есть когда вы этих братков на двор потащили. Потом отключился, да. Все-таки здоровье неидеальное, внутричерепное давление... бессоница.
   - Курить бросайте! - велела я. - Причем немедленно. Нет, не сюда бросайте, а на кухне в мусорное ведро.
   Босс нагнулся, подобрал окурок.
   - Кстати, вы еще незнакомы, - продолжала я. - И как истинные джентльмены, жметесь, пока вас друг другу не представили. Итак, Аркаша, это и есть наш, так сказать, Босс. Юрий Михайлович Терлецкий. А это, - хищно взглянула я на Аркашу, - внучатый племянник Валентины Геннадьевны, Аркаша. Вернее, Аркадий Андреевич Котов. У него очень интересная профессия.
   - Киллер? - поспешил ляпнуть Олег.
   - Хуже, - парировала я. - Капитан ФСБ.
   Уж если рубить собачке хвост, то милосердно. Сразу и под корень. Чуяла я, незачем турусы на колесах разводить. Пускай сразу все всё знают.
   - Опаньки! - только и нашелся что сказать Босс. Аркаша посмотрел на меня укоризненно. Видимо, надеялся на вдумчивую терапию в отношении Юрия Михайловича. Но во мне сейчас проснулся хирург. Может быть, Олежкин папа...
   - В дом, что ли, пойдемте, - деловито вмешался Олег. - Я, между прочим, ваши макароны дожарил.
   И как-то сама собой родилась у меня хайку:
   Падая в пропасть,
   Где бьется на дне поток,
   Дожуй котлету.
   12. Белый карлик.
   Меня мои предчувствия никогда не обманывают. Ждала грозу, хотела грозу - и вот, распишитесь в получении. Не успели поужинать - и грянуло. Ужинали пельменями - разогретые Олегом макароны оказались головешками, есть их было решительно невозможно. К тому же приходилось учитывать и Аркашу, которому сколько ни клади - все мало.
   Едва лишь я поинтересовалась, хватает ли фээсбэшной зарплаты хотя бы на питание, как в стекла ударил ветер. Не тот шкодливый мелкий ветерок, что еще недавно трепал нам волосы - настоящий, матерый ветрище. Пришлось закрывать форточки, и вовремя - засверкало лиловыми вспышками разодранное от зенита до горизонта небо, зазмеились в чугунно-серых облаках бледно-голубые молнии - ну точно каналы в Сети.
   - Как бы опять провода не порвало, - заметил в пространство Юрий Михайлович.