Хохот стоял в течение получаса, после чего распоясавшиеся опера сочинили некую абракадабру из набора цифр. Перекрестив своего товарища и боясь самого худшего, они отправили его на доклад, который состоялся необычайно скоро. Еле держась от душившего смеха, гонец положил на стол подписанный бред. Подпись была размашистая и витиеватая.
Бажанов был отомщен.
– А ну, иди сюда, – майор заскорузлыми пальцами зацепил две ноздри продавца и ловко выдернул его через маленькое окошко наружу.
– Фамилия, имя, отчество?
Блестя от негодования зрачками, несчастный на ломаном русском языке стал вполне профессионально давить слезу, уповая на интернациональные чувства. Он рассказал про беженцев, про отсутствие крова и документов, оставленных там, на родине.
– Короче, – Бажанов прервал декламацию ненаписанного тома "Хождения по мукам".
– Если еще раз поймаю тебя за продажей этого пойла, пеняй на себя. Два часа срока, чтобы этого дерьма здесь не было. В противном случае, смею заметить, что ни я, ни мой товарищ шутить в рабочее время не умеем, эта богадельня, – Бажанов обвел глазами стеклянные ларьки, – прекратит свое существование. Слово офицера КГБ.
"Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник…" – сказал как-то Иван Андреевич Крылов. И был, безо всякого сомнения, прав.
Началась удивительная история изъятия глубокой осенью 1996 года. В один солнечный осенний денек заявляется в бухгалтерию человек в штатском. По нему было сразу видно, что без погон на плечах ему и передвигаться-то сложно. Будто силы мирового тяготения недостаточно. Так и норовит каким-нибудь тяжелым предметом себя к земле прижать, чтобы не взлететь случайно.
Портфель у мужичка тяжеленный и раскормленный. Вроде не только бумаги в нем находятся, но еще и кирпичи. Человек сразу заворачивает в кабинет главного бухгалтера, решительно и су рово садится на стул и без преамбулы представляется: "Я капитан налоговой полиции… Прибыл к вам для изъятия всех документов, относящихся к производственной деятельности Перовской плодоовощной базы. Извольте мне накладные и счета из архива предоставить ".
Бухгалтерша, на ходу глотая валидол, спешит в архив. После довольно долгих поисков обнаружилось там с десяток накладных и счетов, подшитых в папки "Реализация" по месяцам. Полицейский все это время нависал над ней суровым укором, будто подозревал в попытке утаить какую-нибудь бумажку.
Итак, нужные папки извлечены с пыльных стеллажей и доставлены в бухгалтерию. Дальше начинается самое интересное.
Капитан берет в руку лезвие и вырезает накладные и счета из подшивок, аккуратно складывая в свой неподъемный портфель. Закончив процедуру, полицейский собрался было уходить. На робкие попытки возразить, что необходимо хотя бы ксерокопии документов прежде снять, поместить их в соответствующие папки и составить акт изъятия, капитан удивляется настырности и заявляет:
"Зачем это нужно? Ведь я же для дела документы забрал.
У нас послезавтра суд. Нужно накладные и счета к делу приобщить ".
Ссылки на обыкновенную житейскую логику, подсказывающую, что такую процедуру, как составление акта на изъятие документов, необходимо проделать, поскольку кроме налоговой полиции имеется еще и налоговая инспекция, которая каждый год перед сдачей баланса трясет всех как грушу, действия не возымели.
Призвав на помощь генерального, бухгалтеру с большим трудом удалось уговорить капитана разрешить снять копии с документов. А вот акт изъятия он так и не написал, сославшись на нехватку времени. Только его и видели. Главный бухгалтер аж посерела от злости. Что теперь делать? Ведь без этого акта копии – всего лишь бумажки, не больше.
Прошла неделя. Суд уже должен был состояться, но, вероятно, его перенесли, поскольку наш героический капитан осчастливил своим присутствием предприятие уже после назначенной судной даты. Появился он в бухгалтерии в совершенно жутком расположении духа.
Извлек он из своего тяжеленного портфеля с кирпичами две видавшие виды копирки, подложил под чистые листы и приступил к написанию акта. В ответ на предложение все на компьютере быстренько набрать он так посмотрел на сердобольного доброхота, что стало очевидно – для него и калькулятор слишком замысловат в использовании. А вот просить кого-то набить текст капитан посчитал ниже своего достоинства. Сочинял полицейский бумажку часа три. Он кряхтел, бесконечно пил воду из чайника, периодически ходил по кабинету. Видно вспоминал, какие бывают буквы в русском языке. Два раза он даже рвал с ожесточением почти готовый документ. И все-таки капитан смог к концу рабочего дня совершить подвиг.
Читать такой опус без хохота было просто невозможно, генеральный директор сумел подавить в себе вредные привычки, насаждаемые Ожеговым и Далем. Перепечатывать набело этот бред он посчитал моветоном и подписал акт, все три одинаково смешных экземпляра.
Но история на этом не закончилась.
Прошло месяца три-четыре. Уже весной 1997 года в раскрытые двери бухгалтерии донесся примерно такой разговор. "Я капитан налоговой полиции Караваев. Мне необходимо изъять все документы, связанные с деятельностью ЗАО "Перовская плодоовощная база". Меня в первую очередь интересуют накладные и счета ", – говорил незнакомый голос. "Сейчас найдем в архиве", – это уже голос бухгалтера по реализации.
В голове главного бухгалтера запульсировала мысль о синдроме ложной памяти, известном в мировой психиатрической практике как "дежа-вю". На подгибающихся ногах она проследовала в кабинет генерального директора.
Там уютно расположился в кресле приятный молодой человек с тоненькой папочкой. Генеральный со своей историей о первом изъятии несколько его ошарашил. Стали рассматривать папки "Реализация". Полицейский нахмурился. Он начал отзваниваться своему начальству. В тиши бухгалтерии отчетливо слышны были его лаконичные ответы на поставленные трубкой вопросы: "Уже приходили. Капитан Солодов. В октябре прошлого года. Потерял.
Мудак!" В конце концов Караваев решил произвести изъятие копий.
Их еще раз растиражировали. Составили новый акт. Караваев, пряча в усах улыбку, собственноручно набрал его на компьютере, а папки "Реализация" пополнились еще одной бумажкой.
С благодарностью выпив предложенную чашку чая, он вышел покурить. Отвечая на вопрос главного бухгалтера, он не смог скрыть своего раздражения: "Конечно же, суд не примет копии документов. А куда делись оригиналы, никто не знает".
Оказалось, что первый полицейский уже давно переведен с повышением куда-то в Подмосковье, и оттуда ничего не поясняет. Это не за отношение к русскому языку туда его перевели, а только волею высокопоставленного папаши.
ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ: О ВРЕДЕ ХРАНЕНИЯ ДОКУМЕНТОВ
ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ: О ПОНЯТИИ "ОПЕР", ИЛИ ОБ ОПЕРЕ ПО ПОНЯТИЯМ
Бажанов был отомщен.
– А ну, иди сюда, – майор заскорузлыми пальцами зацепил две ноздри продавца и ловко выдернул его через маленькое окошко наружу.
– Фамилия, имя, отчество?
Блестя от негодования зрачками, несчастный на ломаном русском языке стал вполне профессионально давить слезу, уповая на интернациональные чувства. Он рассказал про беженцев, про отсутствие крова и документов, оставленных там, на родине.
– Короче, – Бажанов прервал декламацию ненаписанного тома "Хождения по мукам".
– Если еще раз поймаю тебя за продажей этого пойла, пеняй на себя. Два часа срока, чтобы этого дерьма здесь не было. В противном случае, смею заметить, что ни я, ни мой товарищ шутить в рабочее время не умеем, эта богадельня, – Бажанов обвел глазами стеклянные ларьки, – прекратит свое существование. Слово офицера КГБ.
***
"Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник…" – сказал как-то Иван Андреевич Крылов. И был, безо всякого сомнения, прав.
Началась удивительная история изъятия глубокой осенью 1996 года. В один солнечный осенний денек заявляется в бухгалтерию человек в штатском. По нему было сразу видно, что без погон на плечах ему и передвигаться-то сложно. Будто силы мирового тяготения недостаточно. Так и норовит каким-нибудь тяжелым предметом себя к земле прижать, чтобы не взлететь случайно.
Портфель у мужичка тяжеленный и раскормленный. Вроде не только бумаги в нем находятся, но еще и кирпичи. Человек сразу заворачивает в кабинет главного бухгалтера, решительно и су рово садится на стул и без преамбулы представляется: "Я капитан налоговой полиции… Прибыл к вам для изъятия всех документов, относящихся к производственной деятельности Перовской плодоовощной базы. Извольте мне накладные и счета из архива предоставить ".
Бухгалтерша, на ходу глотая валидол, спешит в архив. После довольно долгих поисков обнаружилось там с десяток накладных и счетов, подшитых в папки "Реализация" по месяцам. Полицейский все это время нависал над ней суровым укором, будто подозревал в попытке утаить какую-нибудь бумажку.
Итак, нужные папки извлечены с пыльных стеллажей и доставлены в бухгалтерию. Дальше начинается самое интересное.
Капитан берет в руку лезвие и вырезает накладные и счета из подшивок, аккуратно складывая в свой неподъемный портфель. Закончив процедуру, полицейский собрался было уходить. На робкие попытки возразить, что необходимо хотя бы ксерокопии документов прежде снять, поместить их в соответствующие папки и составить акт изъятия, капитан удивляется настырности и заявляет:
"Зачем это нужно? Ведь я же для дела документы забрал.
У нас послезавтра суд. Нужно накладные и счета к делу приобщить ".
Ссылки на обыкновенную житейскую логику, подсказывающую, что такую процедуру, как составление акта на изъятие документов, необходимо проделать, поскольку кроме налоговой полиции имеется еще и налоговая инспекция, которая каждый год перед сдачей баланса трясет всех как грушу, действия не возымели.
Призвав на помощь генерального, бухгалтеру с большим трудом удалось уговорить капитана разрешить снять копии с документов. А вот акт изъятия он так и не написал, сославшись на нехватку времени. Только его и видели. Главный бухгалтер аж посерела от злости. Что теперь делать? Ведь без этого акта копии – всего лишь бумажки, не больше.
Прошла неделя. Суд уже должен был состояться, но, вероятно, его перенесли, поскольку наш героический капитан осчастливил своим присутствием предприятие уже после назначенной судной даты. Появился он в бухгалтерии в совершенно жутком расположении духа.
Извлек он из своего тяжеленного портфеля с кирпичами две видавшие виды копирки, подложил под чистые листы и приступил к написанию акта. В ответ на предложение все на компьютере быстренько набрать он так посмотрел на сердобольного доброхота, что стало очевидно – для него и калькулятор слишком замысловат в использовании. А вот просить кого-то набить текст капитан посчитал ниже своего достоинства. Сочинял полицейский бумажку часа три. Он кряхтел, бесконечно пил воду из чайника, периодически ходил по кабинету. Видно вспоминал, какие бывают буквы в русском языке. Два раза он даже рвал с ожесточением почти готовый документ. И все-таки капитан смог к концу рабочего дня совершить подвиг.
Читать такой опус без хохота было просто невозможно, генеральный директор сумел подавить в себе вредные привычки, насаждаемые Ожеговым и Далем. Перепечатывать набело этот бред он посчитал моветоном и подписал акт, все три одинаково смешных экземпляра.
Но история на этом не закончилась.
Прошло месяца три-четыре. Уже весной 1997 года в раскрытые двери бухгалтерии донесся примерно такой разговор. "Я капитан налоговой полиции Караваев. Мне необходимо изъять все документы, связанные с деятельностью ЗАО "Перовская плодоовощная база". Меня в первую очередь интересуют накладные и счета ", – говорил незнакомый голос. "Сейчас найдем в архиве", – это уже голос бухгалтера по реализации.
В голове главного бухгалтера запульсировала мысль о синдроме ложной памяти, известном в мировой психиатрической практике как "дежа-вю". На подгибающихся ногах она проследовала в кабинет генерального директора.
Там уютно расположился в кресле приятный молодой человек с тоненькой папочкой. Генеральный со своей историей о первом изъятии несколько его ошарашил. Стали рассматривать папки "Реализация". Полицейский нахмурился. Он начал отзваниваться своему начальству. В тиши бухгалтерии отчетливо слышны были его лаконичные ответы на поставленные трубкой вопросы: "Уже приходили. Капитан Солодов. В октябре прошлого года. Потерял.
Мудак!" В конце концов Караваев решил произвести изъятие копий.
Их еще раз растиражировали. Составили новый акт. Караваев, пряча в усах улыбку, собственноручно набрал его на компьютере, а папки "Реализация" пополнились еще одной бумажкой.
С благодарностью выпив предложенную чашку чая, он вышел покурить. Отвечая на вопрос главного бухгалтера, он не смог скрыть своего раздражения: "Конечно же, суд не примет копии документов. А куда делись оригиналы, никто не знает".
Оказалось, что первый полицейский уже давно переведен с повышением куда-то в Подмосковье, и оттуда ничего не поясняет. Это не за отношение к русскому языку туда его перевели, а только волею высокопоставленного папаши.
ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ: О ВРЕДЕ ХРАНЕНИЯ ДОКУМЕНТОВ
Что вы будете делать, если к вам придет проверка?
Зачем они придут, вы уже знаете. Они придут, чтобы забрать у вас все и пополнить государственный бюджет, из которого они кормят свои семьи. Они получили команду любой ценой сделать ваши деньги бюджетными.
Почему они пришли, вы тоже знаете: кто-то проболтался, что у вас водятся деньги и как вы их зарабатываете. Для вас не секрет, как они будут действовать: сначала оперуполномоченный с двумя-тремя помощниками войдет в ваш офис и заставит всех оставаться на местах, чтобы никто не съел и не выбросил ни одного документа, потом он заберет все ваши документы и оставит вам акт об их изъятии.
Через час для вас начнется новая жизнь, и начнется она так неожиданно, что вы не успеете осознать бесполезность телефонного звонка знакомому полицейскому начальнику, на помощь которого вы рассчитывали полчаса назад. Ваш друг налоговый полицейский бессилен против безжалостного и по-отечественному прожорливого аппарата подавления – он его часть.
Неотложные дела, которыми была заполнена вся ваша жизнь, уже кажутся вам мышиной возней. Вы сидите напротив опера и сгораете от стыда за белые нитки, которыми шиты ваши бухгалтерские хитрости. Все у вас было рассчитано на то, что вас будут спрашивать, а не "копать". У вас на глазах меркнет всесилие взятки перед системой. Она помогает все реже и реже, все меньше и меньше.
Вы не можете понять, как вас, такого умного и предусмотрительного, взяли тепленьким вместе со всеми документально заверенными грехами. Вы знали, что приход оперов в нашей стране так же неизбежен, как снег зимой, но наивно держали документы со всеми своими коммерческими тайнами доступными для них.
Итак, ваши документы попали в отдел налоговых проверок.
Сотрудник этого отдела – это тот же самый налоговый полицейский, только с гораздо меньшими правами. Он никого не может сам посадить в тюрьму и поэтому зарабатывает на мелких взятках за то, что нашел грехи в работе ревизуемого, но в акт великодушно не включил. Ревизор верит во всесилие закона. Его уважение к нему замешано, с одной стороны, на страхе быть уличенным во взятках, с другой – на заветном желании каждого контролера карать.
Когда он проводит проверку на вашем предприятии, он как бы сдает закону экзамен на честность и умение "раскручивать". Он старается вовсю и вносит в акт ревизии почти все, что хочет опер. Поэтому никогда не надейтесь на то, что проводимая налоговой полицией проверка подтвердит вашу невиновность.
Единственным проверенным десятилетиями практики методом избавиться от ревизии остается утеря или нечаянное уничтожение документов. Нет документов – нет ревизии. Это подтверждается тем, что для облегчения этой работы ввели в кодекс статью об ответственности за препятствование проверке налоговой полиции, в том числе за умышленное уничтожение документов.
Следовательно, "нечаянность уничтожения" должна быть тщательно спланирована. Самый правильный в этом смысле способ – передать документы в какое-нибудь официальное учреждение, которое потом сгорит. Это работа для профессионалов. Они разрабатывают специальные операции и весь грех уничтожения документов, всю ответственность берут на себя. Сгоревшие вместе с вашими документы других предприятий только подтверждают вашу непричастность… Это намного дешевле, чем пожар или наводнение в вашей бухгалтерии. Но дороже, чем в последний момент спрятать документы в гараже (который обязательно обыщут) и сказать, что пришел какой-то дядька и все унес. У дешевого способа с дядькой есть один большой минус: у вас не будет официального документального подтверждения уважительных причин утраты документов. А отсутствие такого документа налоговые опера расценивают как умышленное сокрытие документов.
Такова узаконенная практика.
Еще одно подтверждение необходимости своевременного уничтожения бухгалтерских документов – сложившаяся практика внезапного их захвата, вплоть до привлечения к этой важнейшей операции подразделений физзащиты.
Если к уже сказанному здесь добавить, что каждый ваш документ, попавший в руки опера или ревизора, обязательно будет использован против вас, то станет ясным, что никто, повторюсь, никто документов видеть не должен!
Вы, скорее всего, возразите: "Как же работать без документов?
Если налоговая инспекция придет, то попробуй не предъявить документов. Расчетный счет предприятия могут заморозить". Это верно. И не только могут, а обязательно заморозят. Если взамен этих документов вы не предъявите официальную справку о передаче документов в специальный орган или официальную справку о пожаре, где они сгорели, или другую предусмотренную законом справку. По обстоятельствам вы можете справку придержать до прихода грозных оперов, а "девочке из налоговой инспекции" привезти с чужой дачи документы. Выбор за вами.
Обычно предпринимателям, проработавшим с документами не один год и вложившим в их составление всю свою изобретательность, не истраченную на зарабатывание денег, кажется, что документы у них в полном порядке. Однако положа руку на сердце вспомните, что больше половины из них рассчитаны на "девочку из налоговой инспекции" и не выдержат элементарной встречной проверки. Вспомнив, вы начинаете беспокоиться: как быть?
Ведь действительно: в экземплярах накладных у поставщика цены или количество товара сильно отличаются от содержания ваших экземпляров. Это как минимум должностной подлог. Вспомните, сколько раз вы получали и отправляли деньги по письмам, которых ваши партнеры не писали, и вам станет не по себе, захочется все эти бумаги куда-нибудь убрать подальше. И вы будете совершенно правы.
По опыту скажу вам, что обязательно наступит момент, когда опер-налоговик скажет: "Если бы у вас были документы, то был бы шанс оправдаться, подтвердить свои затраты, а без документов вы этого шанса лишены. А теперь вся сумма выручки будет вам записана как умышленно сокрытый доход".
И добавит, что вы понесете уголовную ответственность за присвоение денег и еще бог весть за что. Если у вас нет справки, что оправдывающие документы отсутствуют (по уважительным причинам), ревизоры и опера действительно вправе записать в акт, что оправданий у вас нет.
В такой момент вы должны не пугаться, а знать, что вас специально пугают и обманывают, чтобы дешево "раскрутить". Вам предлагают выбрать между банкротством от сумасшедших штрафов (если документы не найдутся) и уголовной ответственностью (если документы найдутся). Выбор, перед которым вы поставлены, умышленно ограничен. Есть третий вариант – без банкротства и без тюрьмы. Просто надо знать, что если вы предъявите справку об отсутствии документов по уважительным, не зависящим от вас причинам (кража, пожар, наводнение, передача в официальный орган на проверку или хранение и т. п.), то вам дается время на восстановление (возврат) документов, и хозяином положения становитесь вы! Но надо твердо знать, что вынесенное в скобки словосочетание "по уважительным причинам" операми замалчивается. Но теперь вы не дадите себя обмануть. Вы предъявите им официальную справку о порче или передаче в специальный орган документов и овладеете ситуацией.
Приведу примеры из жизни.
Первый случай с предпринимателем, которому пришлось при доставке документов в милицию утопить в реке дорогую автомашину с этими самыми документами. Пока предпринимателя ждали в управлении налоговой полиции, в ГАИ уже составили акт о том, как водитель "не справился с управлением". Другими словами, сбросил авто в реку по неосторожности, то есть нечаянно, без умысла!
Второй случай – банальный поджег опечатанных в бухгалтерии документов вместе с бухгалтерией.
Третий случай, увы, печальнее первых двух. Главбух для доказательства своей невиновности и правильности бухгалтерских проводок уговорила директора предъявить для ревизии все документы.
Из безобидных, правильно составленных и проведенных документов ревизор с помощью встречных проверок составил акт, по которому возбуждено дело… А директор все это время сидит закрытый до суда в тюрьме, дает пояснения по акту ревизии.
Четвертый случай незамысловат, как все счастливые случаи.
У одного предпринимателя одна знакомая при увольнении из налоговой инспекции составила акт о том, что взяла у этого человека документы на проверку. Куда они делись после увольнения, она не знает. Нагрянувшая в это время налоговая полиция, не застав на месте документов, потрясла своими большими полномочиями, но никого ими не попользовала и ушла восвояси. Везет же предусмотрительным!
Из этого естественным путем следует, что для ухода от уголовной ответственности надо уничтожить либо первичные документы (акты, накладные, путевые листы, счета и т. п.), либо ежеквартальную отчетность. Но поскольку подписанные вами экземпляры отчетности хранятся в налоговой инспекции и других госорганах, то вам остается только одно – уничтожить первичную документацию. Не уничтожать же госорганы…
У многих уже готово возражение: "Но ведь в банке остались платежные поручения, в которых есть все сделки! Зачем мудрить с утерей документов?" Это глубокое заблуждение. Платежное поручение отражает только факт движения денег, который сам по себе никаких правил не нарушает. Даже если за полученные вами на расчетный счет деньги официально ничего не было отгружено, то в случае легальной утери документов вы можете заявить, что товар был отгружен, но номер накладной вы не запомнили, однако точно помните, что плательщик просил отгрузить товар не ему, а какому-то другому предприятию. Подробностей вы не помните, но когда документы будут восстановлены, вы все подтвердите документально.
Таков порядок, и, легально утратив документы, вы сумели воспользоваться им в своих интересах.
Зачем они придут, вы уже знаете. Они придут, чтобы забрать у вас все и пополнить государственный бюджет, из которого они кормят свои семьи. Они получили команду любой ценой сделать ваши деньги бюджетными.
Почему они пришли, вы тоже знаете: кто-то проболтался, что у вас водятся деньги и как вы их зарабатываете. Для вас не секрет, как они будут действовать: сначала оперуполномоченный с двумя-тремя помощниками войдет в ваш офис и заставит всех оставаться на местах, чтобы никто не съел и не выбросил ни одного документа, потом он заберет все ваши документы и оставит вам акт об их изъятии.
Через час для вас начнется новая жизнь, и начнется она так неожиданно, что вы не успеете осознать бесполезность телефонного звонка знакомому полицейскому начальнику, на помощь которого вы рассчитывали полчаса назад. Ваш друг налоговый полицейский бессилен против безжалостного и по-отечественному прожорливого аппарата подавления – он его часть.
Неотложные дела, которыми была заполнена вся ваша жизнь, уже кажутся вам мышиной возней. Вы сидите напротив опера и сгораете от стыда за белые нитки, которыми шиты ваши бухгалтерские хитрости. Все у вас было рассчитано на то, что вас будут спрашивать, а не "копать". У вас на глазах меркнет всесилие взятки перед системой. Она помогает все реже и реже, все меньше и меньше.
Вы не можете понять, как вас, такого умного и предусмотрительного, взяли тепленьким вместе со всеми документально заверенными грехами. Вы знали, что приход оперов в нашей стране так же неизбежен, как снег зимой, но наивно держали документы со всеми своими коммерческими тайнами доступными для них.
Итак, ваши документы попали в отдел налоговых проверок.
Сотрудник этого отдела – это тот же самый налоговый полицейский, только с гораздо меньшими правами. Он никого не может сам посадить в тюрьму и поэтому зарабатывает на мелких взятках за то, что нашел грехи в работе ревизуемого, но в акт великодушно не включил. Ревизор верит во всесилие закона. Его уважение к нему замешано, с одной стороны, на страхе быть уличенным во взятках, с другой – на заветном желании каждого контролера карать.
Когда он проводит проверку на вашем предприятии, он как бы сдает закону экзамен на честность и умение "раскручивать". Он старается вовсю и вносит в акт ревизии почти все, что хочет опер. Поэтому никогда не надейтесь на то, что проводимая налоговой полицией проверка подтвердит вашу невиновность.
Единственным проверенным десятилетиями практики методом избавиться от ревизии остается утеря или нечаянное уничтожение документов. Нет документов – нет ревизии. Это подтверждается тем, что для облегчения этой работы ввели в кодекс статью об ответственности за препятствование проверке налоговой полиции, в том числе за умышленное уничтожение документов.
Следовательно, "нечаянность уничтожения" должна быть тщательно спланирована. Самый правильный в этом смысле способ – передать документы в какое-нибудь официальное учреждение, которое потом сгорит. Это работа для профессионалов. Они разрабатывают специальные операции и весь грех уничтожения документов, всю ответственность берут на себя. Сгоревшие вместе с вашими документы других предприятий только подтверждают вашу непричастность… Это намного дешевле, чем пожар или наводнение в вашей бухгалтерии. Но дороже, чем в последний момент спрятать документы в гараже (который обязательно обыщут) и сказать, что пришел какой-то дядька и все унес. У дешевого способа с дядькой есть один большой минус: у вас не будет официального документального подтверждения уважительных причин утраты документов. А отсутствие такого документа налоговые опера расценивают как умышленное сокрытие документов.
Такова узаконенная практика.
Еще одно подтверждение необходимости своевременного уничтожения бухгалтерских документов – сложившаяся практика внезапного их захвата, вплоть до привлечения к этой важнейшей операции подразделений физзащиты.
Если к уже сказанному здесь добавить, что каждый ваш документ, попавший в руки опера или ревизора, обязательно будет использован против вас, то станет ясным, что никто, повторюсь, никто документов видеть не должен!
Вы, скорее всего, возразите: "Как же работать без документов?
Если налоговая инспекция придет, то попробуй не предъявить документов. Расчетный счет предприятия могут заморозить". Это верно. И не только могут, а обязательно заморозят. Если взамен этих документов вы не предъявите официальную справку о передаче документов в специальный орган или официальную справку о пожаре, где они сгорели, или другую предусмотренную законом справку. По обстоятельствам вы можете справку придержать до прихода грозных оперов, а "девочке из налоговой инспекции" привезти с чужой дачи документы. Выбор за вами.
Обычно предпринимателям, проработавшим с документами не один год и вложившим в их составление всю свою изобретательность, не истраченную на зарабатывание денег, кажется, что документы у них в полном порядке. Однако положа руку на сердце вспомните, что больше половины из них рассчитаны на "девочку из налоговой инспекции" и не выдержат элементарной встречной проверки. Вспомнив, вы начинаете беспокоиться: как быть?
Ведь действительно: в экземплярах накладных у поставщика цены или количество товара сильно отличаются от содержания ваших экземпляров. Это как минимум должностной подлог. Вспомните, сколько раз вы получали и отправляли деньги по письмам, которых ваши партнеры не писали, и вам станет не по себе, захочется все эти бумаги куда-нибудь убрать подальше. И вы будете совершенно правы.
По опыту скажу вам, что обязательно наступит момент, когда опер-налоговик скажет: "Если бы у вас были документы, то был бы шанс оправдаться, подтвердить свои затраты, а без документов вы этого шанса лишены. А теперь вся сумма выручки будет вам записана как умышленно сокрытый доход".
И добавит, что вы понесете уголовную ответственность за присвоение денег и еще бог весть за что. Если у вас нет справки, что оправдывающие документы отсутствуют (по уважительным причинам), ревизоры и опера действительно вправе записать в акт, что оправданий у вас нет.
В такой момент вы должны не пугаться, а знать, что вас специально пугают и обманывают, чтобы дешево "раскрутить". Вам предлагают выбрать между банкротством от сумасшедших штрафов (если документы не найдутся) и уголовной ответственностью (если документы найдутся). Выбор, перед которым вы поставлены, умышленно ограничен. Есть третий вариант – без банкротства и без тюрьмы. Просто надо знать, что если вы предъявите справку об отсутствии документов по уважительным, не зависящим от вас причинам (кража, пожар, наводнение, передача в официальный орган на проверку или хранение и т. п.), то вам дается время на восстановление (возврат) документов, и хозяином положения становитесь вы! Но надо твердо знать, что вынесенное в скобки словосочетание "по уважительным причинам" операми замалчивается. Но теперь вы не дадите себя обмануть. Вы предъявите им официальную справку о порче или передаче в специальный орган документов и овладеете ситуацией.
Приведу примеры из жизни.
Первый случай с предпринимателем, которому пришлось при доставке документов в милицию утопить в реке дорогую автомашину с этими самыми документами. Пока предпринимателя ждали в управлении налоговой полиции, в ГАИ уже составили акт о том, как водитель "не справился с управлением". Другими словами, сбросил авто в реку по неосторожности, то есть нечаянно, без умысла!
Второй случай – банальный поджег опечатанных в бухгалтерии документов вместе с бухгалтерией.
Третий случай, увы, печальнее первых двух. Главбух для доказательства своей невиновности и правильности бухгалтерских проводок уговорила директора предъявить для ревизии все документы.
Из безобидных, правильно составленных и проведенных документов ревизор с помощью встречных проверок составил акт, по которому возбуждено дело… А директор все это время сидит закрытый до суда в тюрьме, дает пояснения по акту ревизии.
Четвертый случай незамысловат, как все счастливые случаи.
У одного предпринимателя одна знакомая при увольнении из налоговой инспекции составила акт о том, что взяла у этого человека документы на проверку. Куда они делись после увольнения, она не знает. Нагрянувшая в это время налоговая полиция, не застав на месте документов, потрясла своими большими полномочиями, но никого ими не попользовала и ушла восвояси. Везет же предусмотрительным!
Из этого естественным путем следует, что для ухода от уголовной ответственности надо уничтожить либо первичные документы (акты, накладные, путевые листы, счета и т. п.), либо ежеквартальную отчетность. Но поскольку подписанные вами экземпляры отчетности хранятся в налоговой инспекции и других госорганах, то вам остается только одно – уничтожить первичную документацию. Не уничтожать же госорганы…
У многих уже готово возражение: "Но ведь в банке остались платежные поручения, в которых есть все сделки! Зачем мудрить с утерей документов?" Это глубокое заблуждение. Платежное поручение отражает только факт движения денег, который сам по себе никаких правил не нарушает. Даже если за полученные вами на расчетный счет деньги официально ничего не было отгружено, то в случае легальной утери документов вы можете заявить, что товар был отгружен, но номер накладной вы не запомнили, однако точно помните, что плательщик просил отгрузить товар не ему, а какому-то другому предприятию. Подробностей вы не помните, но когда документы будут восстановлены, вы все подтвердите документально.
Таков порядок, и, легально утратив документы, вы сумели воспользоваться им в своих интересах.
ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ: О ПОНЯТИИ "ОПЕР", ИЛИ ОБ ОПЕРЕ ПО ПОНЯТИЯМ
Слова "инспектор", "полицейский" в налоговой полиции не привились – холодные, ничего сердцу не говорящие слова.
Лично мне нравится слово "опер". В нем – и название структуры, и специфика деятельности, и оттенок чего-то таинственного и привлекательного.
Опера – элита налоговой полиции, ее самая боеспособная (в войне с криминалом) часть. Далеко не каждый годится для этой работы, когда весь день – в бегах, в поисках и шевелении мозговыми извилинами.
С раннего утра и до позднего вечера опера окружают люди. К нему со всех сторон стекается огромное количество всевозможной информации.
Положим, к любому из следователей она тоже стекается, но ему информация в принципе не нужна. То есть, чтобы она стала нужной ему, ее еще предстоит закрепить юридически, обставить со всех сторон всевозможными бумажками… Далеко не всегда следак считает это нужным, и тогда информация попросту пропадает.
А налоговому оперу "в хозяйстве" сгодится все. Он ежедневно переваривает огромный массив информации, обширная часть которой даже и не касается преступности. Опер все время в курсе "всего", на острие жизни, созвучен ритму времени, глубинной сущности бытия.
Наша служба либо быстро раздавливает человека, за ненадобностью отбрасывая прочь, либо учит и воспитывает.
Каждодневное нацеливание на конечный результат позитивно сказывается и в других, помимо оперативных, сферах деятельности. Опер всегда внутренне отмобилизован, в любую секунду готов сорваться с места и куда-то стремглав бежать, что-то делать, чем.то занять руки и голову.
Он – в движении!
Рано или поздно любой из нас обучается выстраивать логическую цепочку действий для достижения поставленных целей, находить своеобразный алгоритм успеха в собственной жизнедеятельности – шаг за шагом, ход за ходом. Совсем как в шахматной игре, когда сильный игрок предвидит развитие ситуации на много ходов вперед!
Неслучайно большинство начальников в налоговой полиции родом из оперативных служб. Именно у этой категории мозги изощреннее и дальновидней, характер жестче и целеустремленней, связи в разнообразных кругах крепче и влиятельней. Слабаки в оперсоставе долго не держатся.
Высокие темпы и жесточайшие требования выдерживают лишь сильные духом. Они конкурируют между собою и в результате выживают. Пробиваются наверх лишь сильнейшие, каждому из которых в умении выжить в экстремальных условиях равных нет!
Став начальником высокого ранга, получив отдельный кабинет, секретаршу и персональную машину, он не перестает быть опером. Такое уж устройство его тренированных мозгов: он должен постоянно вынюхивать, выслеживать, изобличать, настигать и одолевать в поединке.
У каждого из наших майоров и полковников осталась его личная, работающая только на него агентурная сеть, кропотливо сотканная им за предыдущую многолетнюю работу "на земле". И если ты, к примеру, уже замначальника городского управления, а к тебе приходит давний агент и между делом сообщает некую информацию о совершенном преступлении, то что ж ты – положишь ее под сукно?! Ни боже мой!
Если это всего лишь незначительный пустяк, то, понятно, сам возиться не станешь, сольешь информацию в райотдел, но если что-то серьезное, то не побрезгуешь и лично заняться, хотя это по должности вроде бы и не положено. Но – душа требует, понимаете? В ладошках свербит желание самолично найти и повязать.
Опера – это те же самые обыкновенные люди, со своими большими и маленькими недостатками и грешками. В этом смысле мы ни капельки не отличаемся ни от обывателей, ни от тех же преступников.
Каждый из нас в меру туповат, ленив и распутен. Тот – растяпа и мямля, этот – толков, но нет интереса к работе, нехотя работает из-под палки. Когда достанут до печенок начальственными попреками – имитирует бурную деятельность, но стоит на миг отпустить вожжи – начинает филонить, вместо дела придумывая всевозможные оправдания. у третьего – какие-то свои тараканы в голове… и у пятого… и у десятого… Но при всем при этом, если брать в целом, то под воздействием логики сложившихся вокруг нас обстоятельств сутками и неделями напролет пашем мы как черти, выполняя в итоге такой объем работы, который при наличных силах и ресурсах в принципе выполнить невозможно!
Обыватели нас не любят, криминалы – ненавидят. Собственное начальство плюет нам в души, интересуясь лишь конечными результатами, а не тем, ценой каких неимоверных усилий он был достигнут.
Зарплата – мизер, да и ту не каждый месяц выплачивают, здоровье – ни к черту, времени на семью – нет.
Взглянув на себя свежим взглядом со стороны, в ужас приходишь!
Бежать со службы скорехонько – вот единственный выход!
Но бежать некуда, везде одно и то же (где покруче, где пожиже), да и привык уж к своему ремеслу.
Практически не осталось среди налоговых оперов прежних зубров. Кто-то, пробившись в начальники, сделался для рядовых коллег недоступным, основная же масса незаметно испарилась из органов. Тот – спился, этот – ушел на пенсию, того – посадили (закрыть любого из оперов всегда есть за что!), те – осели там, где меньше требуют и больше платят.
Оперскому молодняку набираться уму-разуму практически не у кого. Учатся лишь на собственных ошибках, причем многие на этом сгорают. Из ста начинающих оперов в итоге получилось бы тридцать-сорок хороших оперов, а так – только двое-трое, да и то, если им повезет.
Ничему не учат, однако конечный результат дай!.. Не сумеешь, завалишь показатели раз, другой, третий – выгонят в два счета; с этим быстро, кадры не берегут и не лелеют. Начальство беспокоят лишь их собственные шкуры.
Ну а если ты хоть как-нибудь, да стараешься, тянешь лямку с 6 утра и до 23 вечера, тогда держат – "так и быть, работай пока", но при этом нагружают сверх меры (да и кто эту меру мерил), требуют несусветное, жмут до упора.
Но если, несмотря на рутину и всеобщую глупость, начнет у тебя что-нибудь получаться, если сумеешь найти нужных людей, нащупать каналы воздействия на них, если будешь не только по рейдам мотаться и морды бить вечно пьяному сброду, но и грамотно вербовать, расследовать, делать что-либо полезное, достигать нужное именно делу, а не бумаге и не твоим начальникам…
Вот тогда, может быть, – повторю, может быть! – почувствуешь в себе неосознанную гордость: "А ведь получается!" Это – исключительно твоя личная победа. Не жди от отцов-командиров слов восхищения и благодарности, поскольку начальство всерьез озабочено лишь двумя вещами: чтоб давал показатели на уровне и чтобы с ним не переругивался, когда ему вздумается в очередной раз тыкать тебе свои ценные указания…
Опера в массе – народ дружный. В одиночку и бандитов не одолеешь, и от начальства не отобьешься.
Есть множество ситуаций, когда лишь от твоего напарника зависит, будешь ли ты в конце концов на коне, или же – раздавлен тяжелым колесом доли. Никому не хочется под колесо, вот локоть о локоть с боевыми побратимами от судьбы-суки и отбиваемся! Все мы – люди одного сорта, примерно одинакового профессионального уровня. Но у каждого – своя особинка, свои плюсы и минусы.
Один – психикой гибче, глубже понимает людей, все внутренние пружины и механизмы людского естества… Незаменим как агентурист и к любому подыщет ключик, свой специфический подход. И на допросах, когда надо разговорить нужного "клиента ", ему равных нет. второй – внимателен к мелочам, подмечает множество подробностей и деталей, которые легко ускользнут от внимания другого человека, им же будут замечены и правильно поняты.
У третьего – интуиция зверская! Бывает так: никаких зацепок, лишь что-то отдаленно маячит в тумане, этакий проблеск во мгле, заметить его невозможно – только почувствовать наличие, вот он и чует первым из всех, а уж затем и остальные, присмотревшись, тоже начинают что-то замечать.
Четвертый – упрямец. Уперся, вцепился как бульдог и держит, не отпускает до конца, в финале глядь – а ведь что-то начало вырисовываться!
Пятый – смелый до безумия, в налоговой полиции шибко отчаянные не нужны, это тебе не ОМОН, но иногда и здесь случаются острые ситуации. тогда есть за кого укрыться, и если даже ничего особо рискового не происходит, все равно приятно знать, что среди нас есть свой Рэмбо.
Итак, живем по-братски, друг на друга начальству не стучим, спины коллег прикрываем, про подлянку товарищу – и думать не моги.
Конфликты? Бывает, где ж без них, но – несерьезные, без долгих обид, злопамятства и двурушничества…
Во всем мы примерно одинаковы – даже в доходах: все практически нищие! Порою придет какой-нибудь новоиспеченный лейтенантик – нос кверху, ездит на подержанном папином "опеле", строит из себя гения оперативных комбинаций, хотя в работе пока что полный ноль.
Лично мне нравится слово "опер". В нем – и название структуры, и специфика деятельности, и оттенок чего-то таинственного и привлекательного.
Опера – элита налоговой полиции, ее самая боеспособная (в войне с криминалом) часть. Далеко не каждый годится для этой работы, когда весь день – в бегах, в поисках и шевелении мозговыми извилинами.
С раннего утра и до позднего вечера опера окружают люди. К нему со всех сторон стекается огромное количество всевозможной информации.
Положим, к любому из следователей она тоже стекается, но ему информация в принципе не нужна. То есть, чтобы она стала нужной ему, ее еще предстоит закрепить юридически, обставить со всех сторон всевозможными бумажками… Далеко не всегда следак считает это нужным, и тогда информация попросту пропадает.
А налоговому оперу "в хозяйстве" сгодится все. Он ежедневно переваривает огромный массив информации, обширная часть которой даже и не касается преступности. Опер все время в курсе "всего", на острие жизни, созвучен ритму времени, глубинной сущности бытия.
Наша служба либо быстро раздавливает человека, за ненадобностью отбрасывая прочь, либо учит и воспитывает.
Каждодневное нацеливание на конечный результат позитивно сказывается и в других, помимо оперативных, сферах деятельности. Опер всегда внутренне отмобилизован, в любую секунду готов сорваться с места и куда-то стремглав бежать, что-то делать, чем.то занять руки и голову.
Он – в движении!
Рано или поздно любой из нас обучается выстраивать логическую цепочку действий для достижения поставленных целей, находить своеобразный алгоритм успеха в собственной жизнедеятельности – шаг за шагом, ход за ходом. Совсем как в шахматной игре, когда сильный игрок предвидит развитие ситуации на много ходов вперед!
Неслучайно большинство начальников в налоговой полиции родом из оперативных служб. Именно у этой категории мозги изощреннее и дальновидней, характер жестче и целеустремленней, связи в разнообразных кругах крепче и влиятельней. Слабаки в оперсоставе долго не держатся.
Высокие темпы и жесточайшие требования выдерживают лишь сильные духом. Они конкурируют между собою и в результате выживают. Пробиваются наверх лишь сильнейшие, каждому из которых в умении выжить в экстремальных условиях равных нет!
Став начальником высокого ранга, получив отдельный кабинет, секретаршу и персональную машину, он не перестает быть опером. Такое уж устройство его тренированных мозгов: он должен постоянно вынюхивать, выслеживать, изобличать, настигать и одолевать в поединке.
У каждого из наших майоров и полковников осталась его личная, работающая только на него агентурная сеть, кропотливо сотканная им за предыдущую многолетнюю работу "на земле". И если ты, к примеру, уже замначальника городского управления, а к тебе приходит давний агент и между делом сообщает некую информацию о совершенном преступлении, то что ж ты – положишь ее под сукно?! Ни боже мой!
Если это всего лишь незначительный пустяк, то, понятно, сам возиться не станешь, сольешь информацию в райотдел, но если что-то серьезное, то не побрезгуешь и лично заняться, хотя это по должности вроде бы и не положено. Но – душа требует, понимаете? В ладошках свербит желание самолично найти и повязать.
Опера – это те же самые обыкновенные люди, со своими большими и маленькими недостатками и грешками. В этом смысле мы ни капельки не отличаемся ни от обывателей, ни от тех же преступников.
Каждый из нас в меру туповат, ленив и распутен. Тот – растяпа и мямля, этот – толков, но нет интереса к работе, нехотя работает из-под палки. Когда достанут до печенок начальственными попреками – имитирует бурную деятельность, но стоит на миг отпустить вожжи – начинает филонить, вместо дела придумывая всевозможные оправдания. у третьего – какие-то свои тараканы в голове… и у пятого… и у десятого… Но при всем при этом, если брать в целом, то под воздействием логики сложившихся вокруг нас обстоятельств сутками и неделями напролет пашем мы как черти, выполняя в итоге такой объем работы, который при наличных силах и ресурсах в принципе выполнить невозможно!
Обыватели нас не любят, криминалы – ненавидят. Собственное начальство плюет нам в души, интересуясь лишь конечными результатами, а не тем, ценой каких неимоверных усилий он был достигнут.
Зарплата – мизер, да и ту не каждый месяц выплачивают, здоровье – ни к черту, времени на семью – нет.
Взглянув на себя свежим взглядом со стороны, в ужас приходишь!
Бежать со службы скорехонько – вот единственный выход!
Но бежать некуда, везде одно и то же (где покруче, где пожиже), да и привык уж к своему ремеслу.
Практически не осталось среди налоговых оперов прежних зубров. Кто-то, пробившись в начальники, сделался для рядовых коллег недоступным, основная же масса незаметно испарилась из органов. Тот – спился, этот – ушел на пенсию, того – посадили (закрыть любого из оперов всегда есть за что!), те – осели там, где меньше требуют и больше платят.
Оперскому молодняку набираться уму-разуму практически не у кого. Учатся лишь на собственных ошибках, причем многие на этом сгорают. Из ста начинающих оперов в итоге получилось бы тридцать-сорок хороших оперов, а так – только двое-трое, да и то, если им повезет.
Ничему не учат, однако конечный результат дай!.. Не сумеешь, завалишь показатели раз, другой, третий – выгонят в два счета; с этим быстро, кадры не берегут и не лелеют. Начальство беспокоят лишь их собственные шкуры.
Ну а если ты хоть как-нибудь, да стараешься, тянешь лямку с 6 утра и до 23 вечера, тогда держат – "так и быть, работай пока", но при этом нагружают сверх меры (да и кто эту меру мерил), требуют несусветное, жмут до упора.
Но если, несмотря на рутину и всеобщую глупость, начнет у тебя что-нибудь получаться, если сумеешь найти нужных людей, нащупать каналы воздействия на них, если будешь не только по рейдам мотаться и морды бить вечно пьяному сброду, но и грамотно вербовать, расследовать, делать что-либо полезное, достигать нужное именно делу, а не бумаге и не твоим начальникам…
Вот тогда, может быть, – повторю, может быть! – почувствуешь в себе неосознанную гордость: "А ведь получается!" Это – исключительно твоя личная победа. Не жди от отцов-командиров слов восхищения и благодарности, поскольку начальство всерьез озабочено лишь двумя вещами: чтоб давал показатели на уровне и чтобы с ним не переругивался, когда ему вздумается в очередной раз тыкать тебе свои ценные указания…
Опера в массе – народ дружный. В одиночку и бандитов не одолеешь, и от начальства не отобьешься.
Есть множество ситуаций, когда лишь от твоего напарника зависит, будешь ли ты в конце концов на коне, или же – раздавлен тяжелым колесом доли. Никому не хочется под колесо, вот локоть о локоть с боевыми побратимами от судьбы-суки и отбиваемся! Все мы – люди одного сорта, примерно одинакового профессионального уровня. Но у каждого – своя особинка, свои плюсы и минусы.
Один – психикой гибче, глубже понимает людей, все внутренние пружины и механизмы людского естества… Незаменим как агентурист и к любому подыщет ключик, свой специфический подход. И на допросах, когда надо разговорить нужного "клиента ", ему равных нет. второй – внимателен к мелочам, подмечает множество подробностей и деталей, которые легко ускользнут от внимания другого человека, им же будут замечены и правильно поняты.
У третьего – интуиция зверская! Бывает так: никаких зацепок, лишь что-то отдаленно маячит в тумане, этакий проблеск во мгле, заметить его невозможно – только почувствовать наличие, вот он и чует первым из всех, а уж затем и остальные, присмотревшись, тоже начинают что-то замечать.
Четвертый – упрямец. Уперся, вцепился как бульдог и держит, не отпускает до конца, в финале глядь – а ведь что-то начало вырисовываться!
Пятый – смелый до безумия, в налоговой полиции шибко отчаянные не нужны, это тебе не ОМОН, но иногда и здесь случаются острые ситуации. тогда есть за кого укрыться, и если даже ничего особо рискового не происходит, все равно приятно знать, что среди нас есть свой Рэмбо.
Итак, живем по-братски, друг на друга начальству не стучим, спины коллег прикрываем, про подлянку товарищу – и думать не моги.
Конфликты? Бывает, где ж без них, но – несерьезные, без долгих обид, злопамятства и двурушничества…
Во всем мы примерно одинаковы – даже в доходах: все практически нищие! Порою придет какой-нибудь новоиспеченный лейтенантик – нос кверху, ездит на подержанном папином "опеле", строит из себя гения оперативных комбинаций, хотя в работе пока что полный ноль.