Но по пьяни, а также и потому, что в подъезде было невообразимо темно, никак не удавалось ему найти ту квартиру, из которой он только что вышел. Главное ведь, какой этаж – пятый или седьмой? И куда надо поворачивать после выхода из лифта – направо или налево? Побродив по лестнице и проплутав разными этажами, полковник плюнул на телефон и вновь вышел из подъезда, чтобы поискать свое авто собственноручно. Пошел в один конец дома, затем в другой, потом совершенно запутался и уже не мог найти ни тот подъезд, который совсем недавно покинул, ни даже тот дом, в котором этот подъезд находился! Мистика какая.то. Никогда ни в какую чертовщину не верил наш доблестный начальник. А тут – и не захочешь, а усомнишься в отсутствии нечистой силы, кознях дьявола и ведьмовских проказах…
Утром начальник очнулся у себя дома. Жена доложила, что приполз он в два часа ночи и без "пятерки". Опохмелившись и сняв головную тяжесть, он задумался: как быть дальше? Официально заявить о пропаже автомобиля – тут же всплывет, что был "в дымину". Руководство за это по головке не погладит, и не пото му, что напился, а потому что поимел последствия и получил огласку!
В общем, два дня носился начальник по району, самолично пытаясь отыскать свою пропажу или хотя бы найти тот дом, где жил одноклассник (фамилию его не помнил, а то бы адрес живо установил!) и у которого оставлял "Жигули". А на третий день знакомый тот позвонил сам ему на работу с предложением встретиться вечерком и продолжить увлекательное бухалово…
Через 25 минут мой начальник с группой товарищей-оперов был уже около того дома. И что же ты думаешь? Все эти дни его "Жигули" спокойно простояли у того самого подъезда, где он их и оставлял! Оказывается, подъезд тот был проходным, и вышел из подъезда майор в тот вечер не на ту сторону дома, где оставлял авто, а на другую, противоположную. Разумеется, с той стороны никаких "Жигулей" он не нашел, а позднее и подъезд с домом потерял…
Все кончилось благополучно, одним словом. А могло бы кончиться и иным. Полковник это прекрасно понимал… И с тех пор – как отрезало. Ни-ни на любой пьянке – и точка. Сперва всем было непривычно, что майор не поддает с остальными наравне. Он и сам привыкнуть не мог долго: как увидит бутылку на столе – такая на душе глухая тоска! А потом ничего, втянулся. Другим особо бухать не препятствует, но сам – вне игры. Однако не забывает при этом подчеркивать: "Не пью лишь потому, что язва!.." Чтобы не подумали товарищи, упаси Господь, что скурвился он и затаил подлянку за душою. У нас ведь трезвенников не любят. Чужды они народу!
Они чокнулись и выпили еще по одной. Баранов решительно отодвинул тарелку в сторону.
– По глазам вижу, что-то стряслось. Выкладывай – не тяни.
Закурив, Витек начал излагать суть дела:
– Помнишь, еще до твоего перевода я тебе материалы по Мирзоеву давал посмотреть? Так вот уперся я в стену, тормозят сильно.
Свиньин в открытую все развалить хочет, сука. Похоже, на "прикорме" он у него.
– Что мы сами себе голову морочим? Под любой из материалов, где этот черт светится, взять постановления на выемку документов, перетрясти адреса. Расколем главбуха и – вперед.
– А основание? С какой радости тебе постановления на обыска вынесут? – покачал головой Витек.
– Уболтай как-нибудь. Напиши рапорта, что, по оперативным данным, имеется факт хранения в адресе неучтенной налички в крупных размерах. Надо будет, мы через руководство нажмем.
Тебя учить, что ли, надо? – выпуская дым колечками, ответил Баранов.
– А прокурор? На него тоже нажмешь? Тебе, родной, в Штатах работать надо. Это у них судья под присягу полицейского санкцию на обыск дает. А у нас опера – люди второсортные. Не даст прокуратура санкцию. Чего ради им рисковать? Не дай бог, проколемся, такой визг поднимется! Адвокаты, пресса…
– Ты как про девицу размечтался: даст, не даст! Не в этом дело.
Витек хотел было съязвить что-то Баранову в ответ, благо, за словом в карман лазить не приучен. Но, подумав, тормознулся. Во-первых, они уже успели пару раз поспорить и лимит уже выбрали.
А во-вторых, Витек сам прокололся, высказывая прописные истины своему товарищу.
Баранов опер знающий, не первый год в полиции, "на земле" пахал, и азам его учить не надо.
Он согласно кивнул и дальше предпочитал только слушать.
И вообще, пустая пикировка только отнимала время. Тут нужен был высший пилотаж.
– А это не конкуренты тебе часом на них настучали? – на всякий случай уточнил Баранов.
Витек покачал головой.
– По сути, это неважно, откуда пришла информация: важен сам факт того, что она пришла. А раз такой факт имеет место быть, значит, я должен был его проверить. Потому что практически всегда обычное мошенничество тесно связано с фактами налоговых преступлений.
– Ладно, не горячись… Кстати, мы там копнули немного по твоей информации. у Мирзоева любовница есть – Тамара Арадиани, года два назад была главбухом этой фирмы – твоя тематика?
Витек не видел себя со стороны. А если бы увидел, то отметил странный танец, произведенный его собственными бровями. Они сначала сцепились над переносицей, затем вспорхнули на лоб, повисели там и наконец вернулись на свое обычное место. "Вот так и знал! Не случайно лягушка на дорогу выскочила, – подумал он. – Так и чувствовал, что без Тамары вся эта история не обойдется!" – Тематика моя. Если что интересного будет, поделишься? – попросил Витек.
Увлеченные разговором, опера не заметили, как официантка отклеилась от стойки. Двигаясь враскачку, как шлюпка на малой волне, она приблизилась к их столику.
– Мужчины, может быть, вам еще чего-нибудь дать? – медленно поправляя черную бабочку на своей соломенной копне, спросила она. – Только скажите!
Майор оторвался от своих мыслей и вскинул глаза на подплывшее судно.
– Слушаю вас, мужчины! – поймав его взгляд, пропела обитающая на "полигоне" нимфа.
– Нам достаточно.
– Достаточно? – не поверила официантка.
– Совершенно, – отрезал Баранов.
– Ну, как хотите… – разочарованно пожала плечами дама и, покачиваясь на несуществующих волнах, отплыла к стойке.
Ее спина и все остальные части тела выражали упрек.
Договорившись созвониться в ближайшие дни, друзья расстались.
Караваев остановил такси. Сев на заднее сидение, он закрыл глаза. Необходимо было собраться перед следующей встречей.
Разговор предстоял очень серьезный.
Солнце заливало город по самые верхушки антенн на крышах.
В его лучах колонны кинотеатра "Слава" сияли сахарной белизной, и на мгновение могло показаться – вокруг лежит древняя Греция, а не нынешняя Москва.
В тени античных колонн стоял человек. Издали он походил на театрального героя-любовника, завершающего свою сценическую карьеру. Был он высок, широкоплеч и имел роскошную копну седых волос.
Но если подойти ближе, то сразу становилось понятным: нет, это зверь совсем другой породы. Слишком грубой, будто сделанной из наждачной бумаги, была кожа на его лице. Слишком глубоки вертикальные морщины на щеках. И слишком умно для самовлюбленного представителя творческой интеллигенции смотрели его серо-зеленые глаза. Капитан Караваев прекрасно знал этого человека. Он не являлся агентом капитана, а был просто хорошим знакомым. Хотя…
Оперативник – опасная профессия. Сущность этой профессии – поиск тайны, спрятанной в среде людей. Этот поиск совсем не более простой, чем поиск ученым истины в среде элементарных частиц или бактерий. Такое занятие быстро меняет характер человека.
Через самое короткое время оперативник невольно начинает смотреть на окружающих, прежде всего, как на источник информации.
Независимо от того, являются они его агентами, просто знакомыми или даже близкими людьми.
За все приходится платить. За неумеренность в еде – появлением на животе и боках лишних килограммов. За профессиональное занятие оперативной работой – появлением на месте обычных глаз двух рентгеновских аппаратов, а в черепной коробке – постоянно действующей программы по обработке получаемых данных.
Присев за столик уличного кафе, они заказали пива. Седой смотрел выжидающе…
– Мне нужна твоя помощь, серьезная помощь, – Караваев не стал ходить вокруг и около. – нужна качественная запись телефонного разговора, позволяющая потом сделать небольшой монтаж.
Звонить придется тебе.
Человек кивнул.
– Вот номер телефона, звонить лучше утром, часов этак в семь, – он протянул сложенный вдвое листок. – там написано, что сказать.
Человек еще раз кивнул и, допив залпом свой бокал, встал из.за стола.
– Сделаю, Борисыч, будет готово – позвоню.
Прошла пара недель после разговора в кафе, как история получила неожиданное продолжение.
Караваеву позвонил Баранов и рассказал, что, когда они прорабатывали фирму "Наргис", в кругу возможных потерпевших неожиданно появилось московское представительство одной из республик. На запрос, вопреки ожиданиям, откликнулись достаточно быстро.
Буквально на следующий день позвонил высокопоставленный чиновник местного МВД и рассказал, что "Наргис" еще полгода назад благополучно "нагрела" представительство на два миллиона долларов, выделенных из бюджета республики.
При этом суть мошенничества была практически такой же.
Вместо нужного товара поставлялся другой в том же количестве, но значительно более дешевый.
– И что теперь делать будешь? – поинтересовался Витек.
– Заберем дело к себе, в рамках межрегионального ДОПа соберем еще информации, направим запросы в банки и, скорее всего, выйдем на проверку. Хочешь, возьмем тебя в группу, заодно и посмотришь.
Караваев, естественно, согласился.
Оказавшись в длинном прохладном коридоре главного здания налоговой полиции на Маросейке, Караваев немного постоял на месте. В здании едва слышно шуршала тишина. Утренние совещания в отделах уже закончились, и большая часть оперативников без следа растворилась в бесконечных лабиринтах большого города.
Ехать в райотдел капитану не хотелось. По причинам не слу жебного, но личного характера. Стремясь хоть немного отсрочить начало внутригородской командировки, он начал убеждать себя, что для бодрости ему обязательно нужно выпить чашечку кофе, и деловым шагом направился в сторону буфета.
Однако выпить кофе ему так и не удалось. На подходе к столовой его перехватил Баранов и радостно сообщил, что руководство дало указание на срочную реализацию материалов. Выезд назначен на сегодня, основная группа уже на месте, машина ждет.
Когда они приехали, то их уже поджидали четверо оперативников, включая руководителя операции. Кстати, как выяснилось, основная функция руководителя группы – это отбивание "ходоков ". На языке оперов – это коллеги из других отделов или ведомств либо юристы, которые не имеют никакого отношения к фирме. Эти люди могут появиться во время проверки и пытаться надавить своим "авторитетом".
Наконец, когда все были в сборе, настал момент истины: они зашли в небольшой офис "Наргис" и, представившись должным образом, предъявили постановление о проведении обследования помещения, что, по сути, является документальным обыском.
Естественно, их никто не ждал, да и самой госпожи Арадиани на месте не оказалось. Несмотря на это, сотрудники фирмы сработали исключительно грамотно, моментально отзвонив своей руководительнице. но без нее начинать что-либо было бесполезно, поэтому опера отогнали всех от рабочих мест и стали ждать.
Буквально через 20 минут дверь распахнулась и на пороге появилась красивая, достаточно миниатюрная дама лет 35-40 с темными как смоль волосами.
– Так! Что у нас тут? У вас постановление есть? – были первые слова коммерсантки.
Караваев молча протянул ей бумагу.
– Понятно, очень хорошо, пойдемте в мой кабинет, – продолжила Арадиани, после того как прочитала бумагу. – Вам там будет удобнее.
Опера любезно согласились. Кабинет бывшего бухгалтера был достаточно респектабельным, но без излишеств: простой стол, современный компьютер с плоским экраном да пара картин на стене. Одним словом, ничего общего со стереотипом логова профессионального мошенника. Витек даже шепотом уточнил у Баранова:
– Слушай, а чего так слабенько все? Где сейф и оборудование, купленное на украденные миллионы?
– А это все байки, – подмигнул ему майор. – Пойми, светиться без надобности нет смысла, так что все их офисы выглядят практически одинаково.
Тем временем в кабинете снова появилась сама Арадиани, но не успела открыть и рта, как руководитель группы оперов перехватил инициативу:
– Тамара Вахтанговна, это хорошо, что вы подошли. вам надо расписаться в постановлении о том, что оно вам предъявлено.
– Ребят, даже и не начинаем. Сколько? – нашлась коммерсантка.
– Я так понимаю, вы нам взятку предлагаете? – уточнил руководитель группы.
В ответ на это хозяйка фирмы замялась и неопределенно кивнула.
– Хорошо, – продолжил главный опер, – тут новый год недавно был, а у нас зарплаты маленькие… В общем, 20 тысяч долларов!
Хотя по происходящему было видно, что опера издеваются над Арадиани и она это понимает, Караваев в недоумении посмотрел на Баранова, но тот лишь подмигнул ему.
– Ну, не знаю… В принципе можно, – немного растерялась Арадиани.
На что переговорщик уточнил:
– Каждому. и пока где-то полгода будем закрывать материал, еще столько же ежемесячно!
– Ладно, все с вами ясно, – ответила она, подписывая бумагу. – найдем другие ходы.
– Ха, взятку предлагала. А это была наша фирменная шутка для таких умников, – пояснил чуть позже руководитель группы. – А вот если бы сразу согласилась, все было бы гораздо проще: мы прямо здесь бы ее арестовали по статье за взятку… Хотя сейчас задача ставится иначе, и ловить ее на взятке нам не с руки – у нас нет технических возможностей, чтобы зафиксировать факт передачи денег.
Дальше все пошло своим чередом: опера искали нужные документы, Тамара Арадиани спешно обзванивала адвокатов, а Караваев слонялся по нескольким помещениям фирмы, мечтая чем.нибудь себя занять. В итоге он просто вышел на улицу покурить вместе с другими операми, где они стали свидетелями забавной сцены.
Судя по всему, госпожа Арадиани вызвала подмогу – какого-то сотрудника милиции – и обсуждала с ним варианты развития событий как раз у самого входа, куда опера спустились покурить. Но прежде чем их заметили, Караваев успел подслушать кусок разговора:
– И что теперь? – истерически спросила собеседника бывший главбух.
– Да ничего! У них все законно, все санкции есть, так что ничем помочь не могу!
– Ну договорись с ними тогда! Ты же мент, в конце-то концов! – не успокаивалась коммерсантка.
– Я тебе еще раз говорю: пускай сначала проверят все. Нужно знать, что у них будет на тебя.
– Бестолочь!..
Госпожа Арадиани от безысходности стала обзванивать всех знакомых юристов и адвокатов, которые, в свою очередь, спешили поинтересоваться положением дел. Вскоре к офису подъехала иномарка, и оттуда к Караваеву направился один из них.
– Я адвокат Бекжанян. Что случилось?
– Мы проводим здесь обследование помещения.
– На каком основании?
– Может, сначала эта возня и выглядела забавно, но сейчас она просто утомляет, – Витек выпустил в лицо адвоката струйку дыма. – Или ты, любезный, показываешь мне договор на абонентское обслуживание данной фирмы, либо вдруг оказывается, что ты оказал мне сопротивление, и я, абсолютно в рамках закона, при задержании ломаю тебе руку. Правую. Выбор за тобой.
Юрист, почуяв, что реально никак не может помешать свершившемуся, стал встревать во все, изо всех сил стараясь отработать заплаченные ему деньги: хотел расписаться всюду и в первую очередь – на опечатанной коробке. Но после того как ему, боявшемуся отходить от опечатанного ящика, предложили поехать денно и нощно охранять эту коробку в гостях на Маросейке, он немного успокоился.
На следующий день Баранов решил опросить Арадиани. Подготовился он к этому заранее. Караваев приехал значительно раньше назначенного срока и видел, как опер составлял некое подобие опросника. Однако события не стали развиваться по сценарию.
После нескольких общих вопросов Баранов постарался выяснить, почему работы, выполняемые для физических лиц, не нашли отражения в учете фирмы, на что хозяйка "Наргиса" выдала совершенно неожиданный ответ:
– Я об этом узнала только вчера. Мои бухгалтеры просто забыли это отразить, я давно хотела их уволить, но, как видите, не успела. Ужасно непрофессиональные люди – могут только декларации в инспекцию отнести…
Сообщить что-либо в отношении участия в совместном бизнесе Мирзоева Арадиани отказалась наотрез.
Попреперавшись в течение получаса, Баранов устало откинулся на спинку стула.
– На нет и суда нет, Тамара Вахтанговна. давайте на сегодня закончим, если у нашего сотрудника из московского управления к вам вопросов не будет. Оставлю-ка я вас на часок.
Подмигнув Караваеву, он вышел в коридор.
Оставшись наедине с Арадиани, Караваев вплотную подсел к ней и, слегка приобняв, прошептал:
– Мне абсолютно плевать, что будет с вашей фирмой. Мне также плевать, закроют вас до суда или нет. Я простой опер с "земли" и крутить вас на статью не мой уровень.
Дернувшись было от такого фамильярного обращения, Тамара Вахтанговна замерла.
– Тебя слил твой хахаль Мирзоев, – Караваев неожиданно перешел на "ты". – слил он тебя по совету своей "крыши" – подполковника Свиньина, а он с некоторых пор мой личный враг, и поэтому я тебе помогу, слово офицера.
– Дайте прикурить, – сигарета в тонких пальцах Арадиани заметно дрожала.
Поднеся огонек зажигалки к прыгающей сигарете, Витек продолжил:
– Вы не ослышались, я предлагаю вам помощь, Тамара Вахтанговна.
Если вы примете ее, то уйдете домой прямо сейчас. Отвечать по грехам фирмы будут другие. Думайте, у вас пять минут.
По щекам Арадиани катились слезы. Караваеву в глубине души было даже жаль эту миниатюрную женщину, но, нависши над ней всем телом, он продолжил: – поймите, у вас есть только один шанс – дать расклад на Мирзоева, и я вас отведу из-под удара, пойдете как свидетельница. Ну, не тяните, время вышло.
Он протянул женщине платок. – приведите себя в порядок – и с богом! Бумага и ручка перед вами.
Арадиани кивнула и, придвинув к себе пачку бумаги, начала торопливо писать.
Через час она закончила. Караваев попросил ее расписаться на каждом листе и, забрав бумаги, вышел в коридор.
В курилке томился ожиданием майор Баранов.
– Долго ты, Витек, беседовал. К сожительству склонял, что ли? – хохотнул он. – Ладно, дело к вечеру, пошли ее отпускать.
Они зашли в кабинет.
– Гуляйте, гражданочка, на сегодня все. Будем с вашими бухгалтерами разбираться. К вам, как к лицу без права финансовой подписи, у нас вопросов нет. Свободны! – отчеканил Баранов.
Тамара Вахтанговна благодарно взглянула на Караваева и, схватив протянутый пропуск, встала.
– Проводи ее, Караваев, заплутает еще в наших коридорах.
На выходе Арадиани передала Караваеву визитку.
– Это очень большой человек, депутат Госдумы. Мирзоев и его кинул… может пригодиться. Спасибо вам.
Чмокнув Витька в щеку на глазах у удивленных прапорщиков из охраны, она поспешно вышла.
Вернувшись в кабинет, Караваев застал Баранова разливающим по рюмкам коньяк.
– Да, Борисыч, придется с этой фирмой повозиться, – посетовал он. – На статью, конечно, насчитаем – к гадалке не ходи, но бумаг придется перелопатить примерно с КамАЗ, к тому ж под суд пойдут бухгалтеры, мадам эта точно соскочит.
– Ну давай с устатку по пять капель, – подвинул он рюмку.
– Погоди, майор. думаю, начать лучше с этого, – Витек протянул Баранову пять листов, исписанных мелким почерком.
Тот удивленно вскинул брови и, забыв про коньяк, впился глазами в текст. Закончив читать, он залпом опустошил рюмку и удовлетворенно произнес:
– Все, кранты Мирзоеву, отпрыгался.
Про визитку Караваев говорить не стал, решив все обстоятельно обдумать.
А поразмыслить было о чем. Тем более что участники этой проверки через неделю пришли в кабинет заместителя начальника оперативного управления не с пустыми руками. Каждый что-то принес в клювике: Баранов – расклад по старым и новым связям фигуранта, ребята из налоговых проверок – перечень наиболее интересных переводов валютных средств за рубеж, осуществляемых Мирзоевым через фирмы-однодневки, Караваев же буквально накануне сумел вытрясти из одного из бухгалтеров "Наргиса" крайне интересные сведения об оффшорных счетах.
Санек по поручению Баранова два дня возился с документами в агентстве Аэрофлота, но тоже раздобыл то, что требовалось. И теперь на аккуратно вычерченной схеме даты поспешных вылетов Мирзоева за рубеж соседствовали с выписками из банков о совершенных перед этим крупных денежных переводах. Операм не потребовалось много времени, чтобы сверить схему со списками валютных транзакций. Полученный диагноз был бы ясен даже непрофессионалу:
Мирзоев организовал хорошо отлаженный конвейер по отмыванию средств, полученных незаконным путем.
Обменявшись информацией, сыщики снова пошли по кругу, неторопливо прорабатывая традиционные, проверенные и надежные варианты.
Все эти дни Караваев старался не появляться в райотделе, прикрываясь откомандированием в распоряжение оперативной группы центрального аппарата. Однако в просьбе своего коллеги из территориального отдела о встрече он отказать не смог.
Закрывшись после окончания рабочего дня у него в кабинете, опера распечатали бутылку водки.
Витек очень уважал этого опера. Игорь был обстоятельным оперативником, рано поседевшим, перешедшим в налоговую полицию из московского РУОПа. Приятели часто помогали друг другу, хотя более тесным отношениям мешала банальная нехватка времени и загруженность работой.
– По земле слухи идут, что Свиньин тебя сожрал и через "безпеку" под увольнение подвел. Ребята, конечно, не верят, но сам понимаешь – дыма без огня не бывает. Ты что для себя решил: уйдешь или оборотку давать будешь?
– Не знаю, Игорек, клянусь, не знаю… знаешь, есть такая терапия, которую используют против обширных гнойных ран, когда все традиционные методы исчерпаны, антибиотики на организм уже не действуют и летальный исход неизбежен. На гнойную раневую поверхность запускают личинок жирных зеленых мух – опарышей. Опарыши выделяют энзимы, растворяющие отмершую ткань и гнойные выделения, а затем поглощают эту дрянь, не поражая живую ткань. Очищенная живая ткань начинает восстанавливаться.
Больной, обреченный на смерть, возвращается к жизни. Опарыши спасают ему жизнь. Каково зрелище?!
Караваев привстал и щелчком отправил окурок в форточку.
– Я буквально физически чувствую себя таким опарышем.
Смотрю на себя со стороны, и мне становится мерзко и тошно от отвращения к самому себе. Зачем я здесь копошусь? Еще десять-пятнадцать лет – и пожмут мне благодарно руку за весомый вклад в дело очищения больного, сунут в зубы смехотворную пенсию и отправят к ядреной фене.
– Понимаю тебя.
Игорек разлил водку по стаканам. Выпили не чокаясь.
– Видишь, какая ситуация, – продолжил он. – Вот ты говоришь, что такую работу, как наша, нельзя чистыми руками делать.
Конечно, с говном возишься – обязательно испачкаешься. Но зачем же с головой туда нырять? Не надо. Вот, например, каждого из нас раз по пятьдесят можно посадить за заведомо ложные показания. Что ж делать. Судье ведь свидетелей подавай, а какой дурак станет преступление совершать при свидетелях. Дураков, блин, очень быстро пересажали, одни умные преступники на свободе остались. Но я никогда не стану подтверждать своими показаниями то, чего не было. Вот чего было, но никто не видел, – дру гое дело. Если разобраться, то когда мы закон где-то немножко нарушаем, то только ради торжества того же Закона.
В последние полгода-год приток "левых" в мой карман сильно сократился. И не только в мой, я ж не слепой – вижу общую тенденцию.
У моих коллег-оперов побочных доходов тоже стало намного меньше. Почему? За других расписываться не буду, скажу только о себе. Не хочу я тех "левых" копеечных привесков к зарплате: там не столько выгоды, сколько риска, да и ронять свой авторитет неприятно. Всех денег все равно не заработаешь, да и покой в душе тоже чего-то да стоит…
Пожалуй, основное: меньше стало возможностей "брать" и "хватать". Сегодня все доходные места давно поделены и переподелены, на всех их стало не хватать, в борьбе конкурентов победили сильнейшие – те, кто обладал большими званиями, должностями, возможностями и связями. Что раньше имели сто лейтенантовкапитанов, сейчас получают десятки майоров-полковников, но и их вытесняют генеральские "крыши". В такой ситуации что остается мне, районному оперу?
Конкретный пример: еще пару лет назад "наехал" практически на любого из базарных ларечников и, если не "зарываться" и не наглеть, гребешь оттуда себе на завтрак с обедом, а сейчас "бесхозных " киосков на моей "земле" вообще нет. Но есть группа хозяев, владеющих несколькими киосками, и у каждого из хозяев – своя "крыша" уровнем не ниже зампредседателя райадминистрации, начальника отдела налоговой полиции и так далее. Заявись я туда со своими финансовыми претензиями – не поймут, пошлют на три буквы и "крыше" пожалуются… Понятно, что и тут можно изловчиться – накопить компры побольше на коммерсанта, к стенке его прижать, и деться ему будет некуда, ведь далеко не от каждой неприятности в силах уберечь тебя даже и крутая "крыша "… Она – далеко, а ты рядом – злой, оголодавший и отчаявшийся.
Утром начальник очнулся у себя дома. Жена доложила, что приполз он в два часа ночи и без "пятерки". Опохмелившись и сняв головную тяжесть, он задумался: как быть дальше? Официально заявить о пропаже автомобиля – тут же всплывет, что был "в дымину". Руководство за это по головке не погладит, и не пото му, что напился, а потому что поимел последствия и получил огласку!
В общем, два дня носился начальник по району, самолично пытаясь отыскать свою пропажу или хотя бы найти тот дом, где жил одноклассник (фамилию его не помнил, а то бы адрес живо установил!) и у которого оставлял "Жигули". А на третий день знакомый тот позвонил сам ему на работу с предложением встретиться вечерком и продолжить увлекательное бухалово…
Через 25 минут мой начальник с группой товарищей-оперов был уже около того дома. И что же ты думаешь? Все эти дни его "Жигули" спокойно простояли у того самого подъезда, где он их и оставлял! Оказывается, подъезд тот был проходным, и вышел из подъезда майор в тот вечер не на ту сторону дома, где оставлял авто, а на другую, противоположную. Разумеется, с той стороны никаких "Жигулей" он не нашел, а позднее и подъезд с домом потерял…
Все кончилось благополучно, одним словом. А могло бы кончиться и иным. Полковник это прекрасно понимал… И с тех пор – как отрезало. Ни-ни на любой пьянке – и точка. Сперва всем было непривычно, что майор не поддает с остальными наравне. Он и сам привыкнуть не мог долго: как увидит бутылку на столе – такая на душе глухая тоска! А потом ничего, втянулся. Другим особо бухать не препятствует, но сам – вне игры. Однако не забывает при этом подчеркивать: "Не пью лишь потому, что язва!.." Чтобы не подумали товарищи, упаси Господь, что скурвился он и затаил подлянку за душою. У нас ведь трезвенников не любят. Чужды они народу!
Они чокнулись и выпили еще по одной. Баранов решительно отодвинул тарелку в сторону.
– По глазам вижу, что-то стряслось. Выкладывай – не тяни.
Закурив, Витек начал излагать суть дела:
– Помнишь, еще до твоего перевода я тебе материалы по Мирзоеву давал посмотреть? Так вот уперся я в стену, тормозят сильно.
Свиньин в открытую все развалить хочет, сука. Похоже, на "прикорме" он у него.
– Что мы сами себе голову морочим? Под любой из материалов, где этот черт светится, взять постановления на выемку документов, перетрясти адреса. Расколем главбуха и – вперед.
– А основание? С какой радости тебе постановления на обыска вынесут? – покачал головой Витек.
– Уболтай как-нибудь. Напиши рапорта, что, по оперативным данным, имеется факт хранения в адресе неучтенной налички в крупных размерах. Надо будет, мы через руководство нажмем.
Тебя учить, что ли, надо? – выпуская дым колечками, ответил Баранов.
– А прокурор? На него тоже нажмешь? Тебе, родной, в Штатах работать надо. Это у них судья под присягу полицейского санкцию на обыск дает. А у нас опера – люди второсортные. Не даст прокуратура санкцию. Чего ради им рисковать? Не дай бог, проколемся, такой визг поднимется! Адвокаты, пресса…
– Ты как про девицу размечтался: даст, не даст! Не в этом дело.
Витек хотел было съязвить что-то Баранову в ответ, благо, за словом в карман лазить не приучен. Но, подумав, тормознулся. Во-первых, они уже успели пару раз поспорить и лимит уже выбрали.
А во-вторых, Витек сам прокололся, высказывая прописные истины своему товарищу.
Баранов опер знающий, не первый год в полиции, "на земле" пахал, и азам его учить не надо.
Он согласно кивнул и дальше предпочитал только слушать.
И вообще, пустая пикировка только отнимала время. Тут нужен был высший пилотаж.
– А это не конкуренты тебе часом на них настучали? – на всякий случай уточнил Баранов.
Витек покачал головой.
– По сути, это неважно, откуда пришла информация: важен сам факт того, что она пришла. А раз такой факт имеет место быть, значит, я должен был его проверить. Потому что практически всегда обычное мошенничество тесно связано с фактами налоговых преступлений.
– Ладно, не горячись… Кстати, мы там копнули немного по твоей информации. у Мирзоева любовница есть – Тамара Арадиани, года два назад была главбухом этой фирмы – твоя тематика?
Витек не видел себя со стороны. А если бы увидел, то отметил странный танец, произведенный его собственными бровями. Они сначала сцепились над переносицей, затем вспорхнули на лоб, повисели там и наконец вернулись на свое обычное место. "Вот так и знал! Не случайно лягушка на дорогу выскочила, – подумал он. – Так и чувствовал, что без Тамары вся эта история не обойдется!" – Тематика моя. Если что интересного будет, поделишься? – попросил Витек.
Увлеченные разговором, опера не заметили, как официантка отклеилась от стойки. Двигаясь враскачку, как шлюпка на малой волне, она приблизилась к их столику.
– Мужчины, может быть, вам еще чего-нибудь дать? – медленно поправляя черную бабочку на своей соломенной копне, спросила она. – Только скажите!
Майор оторвался от своих мыслей и вскинул глаза на подплывшее судно.
– Слушаю вас, мужчины! – поймав его взгляд, пропела обитающая на "полигоне" нимфа.
– Нам достаточно.
– Достаточно? – не поверила официантка.
– Совершенно, – отрезал Баранов.
– Ну, как хотите… – разочарованно пожала плечами дама и, покачиваясь на несуществующих волнах, отплыла к стойке.
Ее спина и все остальные части тела выражали упрек.
***
Договорившись созвониться в ближайшие дни, друзья расстались.
Караваев остановил такси. Сев на заднее сидение, он закрыл глаза. Необходимо было собраться перед следующей встречей.
Разговор предстоял очень серьезный.
Солнце заливало город по самые верхушки антенн на крышах.
В его лучах колонны кинотеатра "Слава" сияли сахарной белизной, и на мгновение могло показаться – вокруг лежит древняя Греция, а не нынешняя Москва.
В тени античных колонн стоял человек. Издали он походил на театрального героя-любовника, завершающего свою сценическую карьеру. Был он высок, широкоплеч и имел роскошную копну седых волос.
Но если подойти ближе, то сразу становилось понятным: нет, это зверь совсем другой породы. Слишком грубой, будто сделанной из наждачной бумаги, была кожа на его лице. Слишком глубоки вертикальные морщины на щеках. И слишком умно для самовлюбленного представителя творческой интеллигенции смотрели его серо-зеленые глаза. Капитан Караваев прекрасно знал этого человека. Он не являлся агентом капитана, а был просто хорошим знакомым. Хотя…
Оперативник – опасная профессия. Сущность этой профессии – поиск тайны, спрятанной в среде людей. Этот поиск совсем не более простой, чем поиск ученым истины в среде элементарных частиц или бактерий. Такое занятие быстро меняет характер человека.
Через самое короткое время оперативник невольно начинает смотреть на окружающих, прежде всего, как на источник информации.
Независимо от того, являются они его агентами, просто знакомыми или даже близкими людьми.
За все приходится платить. За неумеренность в еде – появлением на животе и боках лишних килограммов. За профессиональное занятие оперативной работой – появлением на месте обычных глаз двух рентгеновских аппаратов, а в черепной коробке – постоянно действующей программы по обработке получаемых данных.
Присев за столик уличного кафе, они заказали пива. Седой смотрел выжидающе…
– Мне нужна твоя помощь, серьезная помощь, – Караваев не стал ходить вокруг и около. – нужна качественная запись телефонного разговора, позволяющая потом сделать небольшой монтаж.
Звонить придется тебе.
Человек кивнул.
– Вот номер телефона, звонить лучше утром, часов этак в семь, – он протянул сложенный вдвое листок. – там написано, что сказать.
Человек еще раз кивнул и, допив залпом свой бокал, встал из.за стола.
– Сделаю, Борисыч, будет готово – позвоню.
***
Прошла пара недель после разговора в кафе, как история получила неожиданное продолжение.
Караваеву позвонил Баранов и рассказал, что, когда они прорабатывали фирму "Наргис", в кругу возможных потерпевших неожиданно появилось московское представительство одной из республик. На запрос, вопреки ожиданиям, откликнулись достаточно быстро.
Буквально на следующий день позвонил высокопоставленный чиновник местного МВД и рассказал, что "Наргис" еще полгода назад благополучно "нагрела" представительство на два миллиона долларов, выделенных из бюджета республики.
При этом суть мошенничества была практически такой же.
Вместо нужного товара поставлялся другой в том же количестве, но значительно более дешевый.
– И что теперь делать будешь? – поинтересовался Витек.
– Заберем дело к себе, в рамках межрегионального ДОПа соберем еще информации, направим запросы в банки и, скорее всего, выйдем на проверку. Хочешь, возьмем тебя в группу, заодно и посмотришь.
Караваев, естественно, согласился.
***
Оказавшись в длинном прохладном коридоре главного здания налоговой полиции на Маросейке, Караваев немного постоял на месте. В здании едва слышно шуршала тишина. Утренние совещания в отделах уже закончились, и большая часть оперативников без следа растворилась в бесконечных лабиринтах большого города.
Ехать в райотдел капитану не хотелось. По причинам не слу жебного, но личного характера. Стремясь хоть немного отсрочить начало внутригородской командировки, он начал убеждать себя, что для бодрости ему обязательно нужно выпить чашечку кофе, и деловым шагом направился в сторону буфета.
Однако выпить кофе ему так и не удалось. На подходе к столовой его перехватил Баранов и радостно сообщил, что руководство дало указание на срочную реализацию материалов. Выезд назначен на сегодня, основная группа уже на месте, машина ждет.
Когда они приехали, то их уже поджидали четверо оперативников, включая руководителя операции. Кстати, как выяснилось, основная функция руководителя группы – это отбивание "ходоков ". На языке оперов – это коллеги из других отделов или ведомств либо юристы, которые не имеют никакого отношения к фирме. Эти люди могут появиться во время проверки и пытаться надавить своим "авторитетом".
Наконец, когда все были в сборе, настал момент истины: они зашли в небольшой офис "Наргис" и, представившись должным образом, предъявили постановление о проведении обследования помещения, что, по сути, является документальным обыском.
Естественно, их никто не ждал, да и самой госпожи Арадиани на месте не оказалось. Несмотря на это, сотрудники фирмы сработали исключительно грамотно, моментально отзвонив своей руководительнице. но без нее начинать что-либо было бесполезно, поэтому опера отогнали всех от рабочих мест и стали ждать.
Буквально через 20 минут дверь распахнулась и на пороге появилась красивая, достаточно миниатюрная дама лет 35-40 с темными как смоль волосами.
– Так! Что у нас тут? У вас постановление есть? – были первые слова коммерсантки.
Караваев молча протянул ей бумагу.
– Понятно, очень хорошо, пойдемте в мой кабинет, – продолжила Арадиани, после того как прочитала бумагу. – Вам там будет удобнее.
Опера любезно согласились. Кабинет бывшего бухгалтера был достаточно респектабельным, но без излишеств: простой стол, современный компьютер с плоским экраном да пара картин на стене. Одним словом, ничего общего со стереотипом логова профессионального мошенника. Витек даже шепотом уточнил у Баранова:
– Слушай, а чего так слабенько все? Где сейф и оборудование, купленное на украденные миллионы?
– А это все байки, – подмигнул ему майор. – Пойми, светиться без надобности нет смысла, так что все их офисы выглядят практически одинаково.
Тем временем в кабинете снова появилась сама Арадиани, но не успела открыть и рта, как руководитель группы оперов перехватил инициативу:
– Тамара Вахтанговна, это хорошо, что вы подошли. вам надо расписаться в постановлении о том, что оно вам предъявлено.
– Ребят, даже и не начинаем. Сколько? – нашлась коммерсантка.
– Я так понимаю, вы нам взятку предлагаете? – уточнил руководитель группы.
В ответ на это хозяйка фирмы замялась и неопределенно кивнула.
– Хорошо, – продолжил главный опер, – тут новый год недавно был, а у нас зарплаты маленькие… В общем, 20 тысяч долларов!
Хотя по происходящему было видно, что опера издеваются над Арадиани и она это понимает, Караваев в недоумении посмотрел на Баранова, но тот лишь подмигнул ему.
– Ну, не знаю… В принципе можно, – немного растерялась Арадиани.
На что переговорщик уточнил:
– Каждому. и пока где-то полгода будем закрывать материал, еще столько же ежемесячно!
– Ладно, все с вами ясно, – ответила она, подписывая бумагу. – найдем другие ходы.
– Ха, взятку предлагала. А это была наша фирменная шутка для таких умников, – пояснил чуть позже руководитель группы. – А вот если бы сразу согласилась, все было бы гораздо проще: мы прямо здесь бы ее арестовали по статье за взятку… Хотя сейчас задача ставится иначе, и ловить ее на взятке нам не с руки – у нас нет технических возможностей, чтобы зафиксировать факт передачи денег.
Дальше все пошло своим чередом: опера искали нужные документы, Тамара Арадиани спешно обзванивала адвокатов, а Караваев слонялся по нескольким помещениям фирмы, мечтая чем.нибудь себя занять. В итоге он просто вышел на улицу покурить вместе с другими операми, где они стали свидетелями забавной сцены.
Судя по всему, госпожа Арадиани вызвала подмогу – какого-то сотрудника милиции – и обсуждала с ним варианты развития событий как раз у самого входа, куда опера спустились покурить. Но прежде чем их заметили, Караваев успел подслушать кусок разговора:
– И что теперь? – истерически спросила собеседника бывший главбух.
– Да ничего! У них все законно, все санкции есть, так что ничем помочь не могу!
– Ну договорись с ними тогда! Ты же мент, в конце-то концов! – не успокаивалась коммерсантка.
– Я тебе еще раз говорю: пускай сначала проверят все. Нужно знать, что у них будет на тебя.
– Бестолочь!..
Госпожа Арадиани от безысходности стала обзванивать всех знакомых юристов и адвокатов, которые, в свою очередь, спешили поинтересоваться положением дел. Вскоре к офису подъехала иномарка, и оттуда к Караваеву направился один из них.
– Я адвокат Бекжанян. Что случилось?
– Мы проводим здесь обследование помещения.
– На каком основании?
– Может, сначала эта возня и выглядела забавно, но сейчас она просто утомляет, – Витек выпустил в лицо адвоката струйку дыма. – Или ты, любезный, показываешь мне договор на абонентское обслуживание данной фирмы, либо вдруг оказывается, что ты оказал мне сопротивление, и я, абсолютно в рамках закона, при задержании ломаю тебе руку. Правую. Выбор за тобой.
Юрист, почуяв, что реально никак не может помешать свершившемуся, стал встревать во все, изо всех сил стараясь отработать заплаченные ему деньги: хотел расписаться всюду и в первую очередь – на опечатанной коробке. Но после того как ему, боявшемуся отходить от опечатанного ящика, предложили поехать денно и нощно охранять эту коробку в гостях на Маросейке, он немного успокоился.
На следующий день Баранов решил опросить Арадиани. Подготовился он к этому заранее. Караваев приехал значительно раньше назначенного срока и видел, как опер составлял некое подобие опросника. Однако события не стали развиваться по сценарию.
После нескольких общих вопросов Баранов постарался выяснить, почему работы, выполняемые для физических лиц, не нашли отражения в учете фирмы, на что хозяйка "Наргиса" выдала совершенно неожиданный ответ:
– Я об этом узнала только вчера. Мои бухгалтеры просто забыли это отразить, я давно хотела их уволить, но, как видите, не успела. Ужасно непрофессиональные люди – могут только декларации в инспекцию отнести…
Сообщить что-либо в отношении участия в совместном бизнесе Мирзоева Арадиани отказалась наотрез.
Попреперавшись в течение получаса, Баранов устало откинулся на спинку стула.
– На нет и суда нет, Тамара Вахтанговна. давайте на сегодня закончим, если у нашего сотрудника из московского управления к вам вопросов не будет. Оставлю-ка я вас на часок.
Подмигнув Караваеву, он вышел в коридор.
Оставшись наедине с Арадиани, Караваев вплотную подсел к ней и, слегка приобняв, прошептал:
– Мне абсолютно плевать, что будет с вашей фирмой. Мне также плевать, закроют вас до суда или нет. Я простой опер с "земли" и крутить вас на статью не мой уровень.
Дернувшись было от такого фамильярного обращения, Тамара Вахтанговна замерла.
– Тебя слил твой хахаль Мирзоев, – Караваев неожиданно перешел на "ты". – слил он тебя по совету своей "крыши" – подполковника Свиньина, а он с некоторых пор мой личный враг, и поэтому я тебе помогу, слово офицера.
– Дайте прикурить, – сигарета в тонких пальцах Арадиани заметно дрожала.
Поднеся огонек зажигалки к прыгающей сигарете, Витек продолжил:
– Вы не ослышались, я предлагаю вам помощь, Тамара Вахтанговна.
Если вы примете ее, то уйдете домой прямо сейчас. Отвечать по грехам фирмы будут другие. Думайте, у вас пять минут.
По щекам Арадиани катились слезы. Караваеву в глубине души было даже жаль эту миниатюрную женщину, но, нависши над ней всем телом, он продолжил: – поймите, у вас есть только один шанс – дать расклад на Мирзоева, и я вас отведу из-под удара, пойдете как свидетельница. Ну, не тяните, время вышло.
Он протянул женщине платок. – приведите себя в порядок – и с богом! Бумага и ручка перед вами.
Арадиани кивнула и, придвинув к себе пачку бумаги, начала торопливо писать.
Через час она закончила. Караваев попросил ее расписаться на каждом листе и, забрав бумаги, вышел в коридор.
В курилке томился ожиданием майор Баранов.
– Долго ты, Витек, беседовал. К сожительству склонял, что ли? – хохотнул он. – Ладно, дело к вечеру, пошли ее отпускать.
Они зашли в кабинет.
– Гуляйте, гражданочка, на сегодня все. Будем с вашими бухгалтерами разбираться. К вам, как к лицу без права финансовой подписи, у нас вопросов нет. Свободны! – отчеканил Баранов.
Тамара Вахтанговна благодарно взглянула на Караваева и, схватив протянутый пропуск, встала.
– Проводи ее, Караваев, заплутает еще в наших коридорах.
На выходе Арадиани передала Караваеву визитку.
– Это очень большой человек, депутат Госдумы. Мирзоев и его кинул… может пригодиться. Спасибо вам.
Чмокнув Витька в щеку на глазах у удивленных прапорщиков из охраны, она поспешно вышла.
Вернувшись в кабинет, Караваев застал Баранова разливающим по рюмкам коньяк.
– Да, Борисыч, придется с этой фирмой повозиться, – посетовал он. – На статью, конечно, насчитаем – к гадалке не ходи, но бумаг придется перелопатить примерно с КамАЗ, к тому ж под суд пойдут бухгалтеры, мадам эта точно соскочит.
– Ну давай с устатку по пять капель, – подвинул он рюмку.
– Погоди, майор. думаю, начать лучше с этого, – Витек протянул Баранову пять листов, исписанных мелким почерком.
Тот удивленно вскинул брови и, забыв про коньяк, впился глазами в текст. Закончив читать, он залпом опустошил рюмку и удовлетворенно произнес:
– Все, кранты Мирзоеву, отпрыгался.
Про визитку Караваев говорить не стал, решив все обстоятельно обдумать.
***
А поразмыслить было о чем. Тем более что участники этой проверки через неделю пришли в кабинет заместителя начальника оперативного управления не с пустыми руками. Каждый что-то принес в клювике: Баранов – расклад по старым и новым связям фигуранта, ребята из налоговых проверок – перечень наиболее интересных переводов валютных средств за рубеж, осуществляемых Мирзоевым через фирмы-однодневки, Караваев же буквально накануне сумел вытрясти из одного из бухгалтеров "Наргиса" крайне интересные сведения об оффшорных счетах.
Санек по поручению Баранова два дня возился с документами в агентстве Аэрофлота, но тоже раздобыл то, что требовалось. И теперь на аккуратно вычерченной схеме даты поспешных вылетов Мирзоева за рубеж соседствовали с выписками из банков о совершенных перед этим крупных денежных переводах. Операм не потребовалось много времени, чтобы сверить схему со списками валютных транзакций. Полученный диагноз был бы ясен даже непрофессионалу:
Мирзоев организовал хорошо отлаженный конвейер по отмыванию средств, полученных незаконным путем.
Обменявшись информацией, сыщики снова пошли по кругу, неторопливо прорабатывая традиционные, проверенные и надежные варианты.
Все эти дни Караваев старался не появляться в райотделе, прикрываясь откомандированием в распоряжение оперативной группы центрального аппарата. Однако в просьбе своего коллеги из территориального отдела о встрече он отказать не смог.
Закрывшись после окончания рабочего дня у него в кабинете, опера распечатали бутылку водки.
Витек очень уважал этого опера. Игорь был обстоятельным оперативником, рано поседевшим, перешедшим в налоговую полицию из московского РУОПа. Приятели часто помогали друг другу, хотя более тесным отношениям мешала банальная нехватка времени и загруженность работой.
– По земле слухи идут, что Свиньин тебя сожрал и через "безпеку" под увольнение подвел. Ребята, конечно, не верят, но сам понимаешь – дыма без огня не бывает. Ты что для себя решил: уйдешь или оборотку давать будешь?
– Не знаю, Игорек, клянусь, не знаю… знаешь, есть такая терапия, которую используют против обширных гнойных ран, когда все традиционные методы исчерпаны, антибиотики на организм уже не действуют и летальный исход неизбежен. На гнойную раневую поверхность запускают личинок жирных зеленых мух – опарышей. Опарыши выделяют энзимы, растворяющие отмершую ткань и гнойные выделения, а затем поглощают эту дрянь, не поражая живую ткань. Очищенная живая ткань начинает восстанавливаться.
Больной, обреченный на смерть, возвращается к жизни. Опарыши спасают ему жизнь. Каково зрелище?!
Караваев привстал и щелчком отправил окурок в форточку.
– Я буквально физически чувствую себя таким опарышем.
Смотрю на себя со стороны, и мне становится мерзко и тошно от отвращения к самому себе. Зачем я здесь копошусь? Еще десять-пятнадцать лет – и пожмут мне благодарно руку за весомый вклад в дело очищения больного, сунут в зубы смехотворную пенсию и отправят к ядреной фене.
– Понимаю тебя.
Игорек разлил водку по стаканам. Выпили не чокаясь.
– Видишь, какая ситуация, – продолжил он. – Вот ты говоришь, что такую работу, как наша, нельзя чистыми руками делать.
Конечно, с говном возишься – обязательно испачкаешься. Но зачем же с головой туда нырять? Не надо. Вот, например, каждого из нас раз по пятьдесят можно посадить за заведомо ложные показания. Что ж делать. Судье ведь свидетелей подавай, а какой дурак станет преступление совершать при свидетелях. Дураков, блин, очень быстро пересажали, одни умные преступники на свободе остались. Но я никогда не стану подтверждать своими показаниями то, чего не было. Вот чего было, но никто не видел, – дру гое дело. Если разобраться, то когда мы закон где-то немножко нарушаем, то только ради торжества того же Закона.
В последние полгода-год приток "левых" в мой карман сильно сократился. И не только в мой, я ж не слепой – вижу общую тенденцию.
У моих коллег-оперов побочных доходов тоже стало намного меньше. Почему? За других расписываться не буду, скажу только о себе. Не хочу я тех "левых" копеечных привесков к зарплате: там не столько выгоды, сколько риска, да и ронять свой авторитет неприятно. Всех денег все равно не заработаешь, да и покой в душе тоже чего-то да стоит…
Пожалуй, основное: меньше стало возможностей "брать" и "хватать". Сегодня все доходные места давно поделены и переподелены, на всех их стало не хватать, в борьбе конкурентов победили сильнейшие – те, кто обладал большими званиями, должностями, возможностями и связями. Что раньше имели сто лейтенантовкапитанов, сейчас получают десятки майоров-полковников, но и их вытесняют генеральские "крыши". В такой ситуации что остается мне, районному оперу?
Конкретный пример: еще пару лет назад "наехал" практически на любого из базарных ларечников и, если не "зарываться" и не наглеть, гребешь оттуда себе на завтрак с обедом, а сейчас "бесхозных " киосков на моей "земле" вообще нет. Но есть группа хозяев, владеющих несколькими киосками, и у каждого из хозяев – своя "крыша" уровнем не ниже зампредседателя райадминистрации, начальника отдела налоговой полиции и так далее. Заявись я туда со своими финансовыми претензиями – не поймут, пошлют на три буквы и "крыше" пожалуются… Понятно, что и тут можно изловчиться – накопить компры побольше на коммерсанта, к стенке его прижать, и деться ему будет некуда, ведь далеко не от каждой неприятности в силах уберечь тебя даже и крутая "крыша "… Она – далеко, а ты рядом – злой, оголодавший и отчаявшийся.