из-за того, что некоторая дичь вызывала у него просто физическое
отвращение после контакта с разумом этих существ. Он не был вегетарианцем,
мог запросто отбросить эмоции, но, к примеру, обезьяну он не смог бы
съесть никогда.
Но он мог съесть рыбу-кошку, и уже предвкушал хрустящие волокна белой
упругой плоти между зубов. В этой стране была хорошая рыба. В деловом
центре Конестоги Бартон знал неплохой ресторан, и вертолет послушно
повернул на ближайшую к ресторану площадку, огибая само поселение, чтобы
не поднимать облака пыли из-за малой высоты.
Он чувствовал себя освеженным, готовым снова занять свое место в
мире. Насколько он знал, в Конестоге не было Болди, и он с удивлением -
приятным удивлением - почувствовал мысленное прощупывание своего мозга.
Оно было вопросительным.
Это была мысль женщины, и эта женщина не была с ним знакома. Он
определил это по поверхностности вопросов. Это было похоже на
растопыренные пальцы, мягко тянущиеся в поисках другой руки, готовой
сомкнуться в пожатии. Но искавшему не хватало информации о Бартоне.
(Нет, она не была с ним знакома. Может быть, она слышала о нем от
Дэнхема? Кортни? Он, кажется, распознал личностные нотки Дэнхема и Кортни,
пронизывающие ее вопрос.)
Он ответил ей.
(Достижим. Здесь.)
Вежливое дружеское приветствие, предполагающее - ты одна из нас;
добровольное желание помочь.
Ее имя было Сью Коннот, и вместе с чудесными тенями того, как Сью
Коннот реализовывала свою личность, оно образовывало ту не поддающуюся
описанию ключевую мысль, которую впоследствии нельзя было ни с кем
перепутать. Ментальная сущность чистой мыслящей личности.
Она была биологом, жила в Аламо, ей было страшно.
"Помоги мне."
(Жизненная необходимость)
"Должна увидеть тебя. "
(Опасность, тайно наблюдающие глаза)
(Звери вокруг - Сью Коннот)
"Опасность - сейчас?"
Сложная мысль запутывалась и переплеталась, по мере того, как он
ускорял шаги.
"Совершенно одна..."
("я" из всего известного миру...)
(Самая настойчивая секретность)
(Звери... "я" в зоопарке, жду)
"Спешу к тебе; моя мысль с тобой; ты одна из Нас, и поэтому никогда
не одинока". - Мысли летели быстрее слов. Голосовые и письменные
высказывания замедляли передачу мысленных образов. Прилагательные и
наречия передают тени смысла. Но между телепатами завершенные мысли
передаются со скоростью света. Пока на земле не возник человек, простые
значения передавались мычанием. С развитием языка появилась возможность
оттенков. С появлением телепатии стало возможным создавать целые вселенные
- и передавать их.
Однако даже здесь были необходимы общие обозначения. Девушка
старалась не пользоваться некоторыми жизненными образами, боясь показать
их.
"Что? Помоги мне! "
(Даже здесь угроза от Них)
"Осторожность"
(Делают вид, что все в порядке)
(Пользуйся устной речью, пока...)
Ее сознание закрылось. Озадаченный Бартон автоматически поднял
собственный барьер. Конечно, полностью закрыть свой разум от настойчивого
прощупывания другого телепата невозможно. В лучшем случае можно было
затуманить мысленную волну, наложив на нее другие, или погрузить яркие
идеи глубоко в бесформенное бессмыслие. Но мысли - это очень эластичная
вещь. Даже тренированные умы Болди не могли надолго утопить их - сам факт
концентрации сил с целью удержать их внутри поддерживал их волнующиеся
контуры в дымке фонового сознания.
Так что мог быть поставлен барьер волевой неясности или намеренного
смущения - повторение по памяти таблицы умножения был одной из уверток -
но не очень надолго и не очень эффективно. Только инстинктивная
вежливость, которую Болди выучивали вместе с азбукой, превращая
установленный барьер во что-то вроде пустоты. Эффективность барьера в
основном существовала в мозгу другого человека, а не в собственном, - если
он был истинным телепатом.
Бартон, как и большинство Болди, был таковым. Он "отвел взгляд" сразу
же, как только Сью Коннот прервала с ним мысленный контакт. Но теперь ему
еще больше хотелось встретиться с ней и вглядеться в ее лицо, чтобы
увидеть, если бы ему это удалось, то, что запрещала прочитать в ее
сознании вежливость. Перед ним были открытые ворота зоопарка.
Бартон прошел в них, заметив небольшую толпу, в основном из жителей
поселения, привлеченную вертолетом, чтобы узнать, кого тот привез.
Но, невзирая на барьеры, он мог как всегда почувствовать здесь Болди,
и он позволил чувству вести его туда, где за ограждением стояла хрупкая
девушка в широких брюках и белой блузке, заинтересованно что-то
разглядывающая. Он послал вперед мысль, и та наткнулась на неожиданное
отчаянное предостережение.
"Барьер! Барьер!"
Он мгновенно отреагировал. Он подошел к ней, заглянув через перила в
огромный бассейн, где лениво двигалось похожее на торпеду тело. Сью Коннот
смотрела в мозг акулы и видела там что-то невероятно важное.
- И тебе это не нравится, - сказал он. Речь была безопасна; для
телепата при установленном барьере это было куда секретнее, чем мысль.
- Нет, - сказала она. - Я думаю, потребуется специальная обработка.
- Но ты же биолог.
- Кролики и морские свинки. Даже они заставляли меня иногда краснеть.
Но - плотоядные...
- Попробуй еще работать с ласками, - предложил он. - Это полное
безумие. Пойдем. - Он вывел ее из толпы, к террасе, где стояли накрытые
балдахинами столики. - Хочешь коктейль?
- Спасибо, - она оглянулась на бассейн с акулой. Бартон кивнул; могло
бы быть плохо, если бы никто не мог с этим справиться. Но он мог.
- Пойдем куда-нибудь еще? - спросил он, задержавшись, отодвигая ее
стул. - Зоопарк может быть ужасно неудобным, если ты не...
- Нет. Здесь безопасней. Нам нужно поговорить, а в таком месте как
это мы можем сделать это совершенно свободно. Ни один из нас не пришел бы
сюда ради удовольствия. - Мысленным взглядом она пробежала по окружавшему
их безумству мыслей животных, потом, защищаясь, затуманила поверхность
своего сознания и трогательно улыбнулась Бартону.
Они встретились, как и все Болди, у подножия легко достижимой
полублизости. У обычного человека может уйти несколько недель на то, чтобы
узнать характер партнера; Болди же автоматически узнает это при первом
контакте, часто даже до первой встречи. Действительно, знания, полученные
при первом мысленном контакте, зачастую оказывались более точными, чем
более поздние впечатления, окрашенные реакцией на внешность и манеры
поведения телепата. Не будь они Болди, еще некоторое время они были бы на
"вы" и оставались друг для друга мисс Коннот и мистером Бартоном. Но
будучи телепатами, они автоматически, почти бессознательно составляли друг
о друге окончательное мнение, пока Бартон был открыт для мыслей; благодаря
контакту умов они знали, что были взаимно привлекательны. Они мгновенно
стали друг для друга Сью и Дэйвом. Ни один обычный человек, подслушав этот
разговор, не поверил бы, что они не были старыми друзьями, и было бы
противоестественно, если бы эти двое вели себя по-другому, раз уж мысленно
они приняли друг друга.
Вслух Сью сказала:
- Я выпью мартини. Тебя не беспокоит, что я говорю? Это помогает. - И
она, на этот раз по-настоящему, оглянулась на клетки. - Я не понимаю, как
ты это выдерживаешь, даже с твоей выучкой. Я начинаю думать, что можно
любого Болди довести до невменяемости, просто заперев его на ночь в
зоопарке.
Бартон усмехнулся, его мозг начал автоматически сортировать идущие со
всех сторон вибрации: небрежные банальности обезьян, прерванные истерикой
капуцина, который почувствовал запах ягуара; непримиримые вибрации пантер
и львов с легкой горделивой уверенностью; мягкие, почти смешные излучения
тюленей. Нельзя сказать, чтобы их можно было назвать рационально
мыслящими; это были мозги животных, но в основе лежал тот же коллоидный
организм, скрытый под чешуей и мехом, что скрывался под
золотисто-каштановым париком Сью Коннот.
Помолчав, она допила мартини и спросила:
- Ты когда-нибудь дрался на дуэли?
Бартон инстинктивно оглянулся. Рука коснулась небольшого кинжала на
поясе.
- Я же Болди, Сью.
- Значит нет.
- Естественно, нет, - он не утруждал себя объяснениями; она не хуже
его знала причину. Ведь Болди не могли рисковать, играя на своих особых
способностях - ну разве что иногда. Телепат всегда может выиграть дуэль.
Если бы Давид не убил Голиафа, то в конце концов филистимляне всей толпой
побили бы великана просто из ревности. Будь Голиаф умнее, он бы ходил с
согнутыми коленями.
- Это верно, - сказала Сью. - Мне нужно быть очень осторожной. Это
настолько конфиденциально, что я не знаю, кто... - Ее барьер все еще был
надежно поднят.
- Я шесть месяцев был в Африке. Может быть, я не знаю о последних
событиях. - Они оба чувствовали недостаточность слов, и это придавало им
нетерпения.
- Не прошедших... будущих. События... трудно... определить...
Она остановилась и перешла к более медленной грамматической форме
общения.
- Я должна была получить от кого-то помощь, и это должен был быть
один из Нас. Но не только это, он должен был быть очень специфической
личностью. Ты подходишь.
- Почему?
- Потому что ты натуралист, - сказала она. - Я просмотрела все поле
деятельности, но ты знаешь, какую работу Мы обычно получаем. Сидячие
профессии. Эксперты по семантике, врачи и психиатры, биологи вроде меня,
помощники полиции - это уже ближе, но мне нужен человек, который...
который мог бы броситься на другого Болди.
Бартон уставился на нее и нахмурился.
- Дуэль?
- Наверное, - сказала она. - Я пока еще не уверена. Но похоже, это
единственное решение. Об этом никто не должен знать, Дэйв, вообще никто.
Если хоть слово об этом когда-нибудь вырвется, это будет... очень плохо
для Нас.
Он знал, что она имела в виду, и безмолвно присвистнул. Эта тень
всегда витала над каждым Болди.
- Что случилось?
Она не дала прямого ответа.
- Ты натуралист. Это замечательно. Мне нужен человек, способный
подойти к телепату с чем-то еще, кроме стандартных подходов. Ни один
обычный человек не сделал бы этого, даже если бы я могла говорить об этом
с обычным человеком. Мне нужен человек, который быстро соображает и в то
же время с тренированным телом, способным реагировать быстрее, чем
мгновенно.
- Ох-ох.
- Таких немного, - сказала она. - Даже если разум работает с
одинаковой скоростью, всегда есть незначительные различия в скорости
мускульных реакций. А мы не слишком хорошо натренированы. Игры, где есть
соперничество...
- Я думал об этом, - сказал Бартон. - И не раз. Любая игра,
основанная на войне, неприемлема для Нас.
- Любая игра, где ты противостоишь своему противнику. Я люблю гольф,
но не могу играть в теннис.
- Что же, - сказал ей Бартон, - я не боксирую и не занимаюсь борьбой.
И даже не играю в шахматы. Но вот скип-гандбол... ты когда-нибудь видела
эту игру?
Она покачала головой.
- Вся задняя стенка неровная; и никогда не знаешь, куда отскочит мяч.
Секции стенки беспорядочно перемещаются. Ты можешь управлять силой, но не
направлением. Только один способ. Эта штука еще мало кому известна, и до
рекламы здесь еще далеко, но у моего друга неплохо получается. Его зовут
Дэнхем.
- Он говорил мне о тебе.
- Я так и думал.
- Ох... Пятнадцать лет ты ловил разных животных - от тигров до
королевских кобр. Там нужен хороший расчет, такой, к какому ты привык.
Любой, кто может выследить королевскую кобру...
- Я вижу твой барьер, - внезапно сказал Бартон. - Я уже кое-что
понял. Это так плохо?
Она судорожно вздохнула.
- Я теряю контроль. Давай уйдем отсюда.
Бартон провел ее через главную площадь зоопарка. Когда они проходили
мимо бассейна с акулой, он опустил глаза и встретился взглядом с
взволнованными глазами девушки.
- Вроде нее, да?
Она кивнула.
- Вроде нее. Но Их не посадишь в клетки.
После рыбного блюда и вина из Шасты она сказала ему...
Их не посадишь в клетки. Злобные, опасные, но теперь очень
осторожные. Они принадлежали к средней группе трех разновидностей
телепатов. Та же мутация, но... но!
Жесткое излучение - вещь пострашнее динамита. Пытаясь сформировать
совершенно новую функцию человеческому мозгу, поневоле нарушаешь тонкий,
давно устоявшийся баланс. Так и возникло три группы: одна представляла
совершенно неудачный прорыв за мыслимые границы безумия, слабоумия и
паранойи. Другая группа, к которой принадлежали Сью Коннот и Бартон - явно
преобладающая - была в состоянии приспособиться к обычному миру. Они
носили парики.
Но промежуточная группа была параноидальной - и разумной.
Среди этих телепатов оказались неприспособившиеся эгоисты, люди,
долгое время отказывавшиеся носить парики, и те, кто кичился своим
превосходством. Они достигали коварного и полного самоутверждения истинно
параноидального типа, и были в основе своей антисоциальны. Но они не были
сумасшедшими.
И их не посадишь в клетки. Ведь они были телепатами, а как запереть в
клетку мысль?
Они закончили трапезу бразильским шоколадным тортом, деми-тассэ и
ликером "Миссисипи", приготовленным монахами монастыря Свени. Бартон зажег
сигарету. Затянулся.
- Если так, то это слабенькая конспирация.
- Такие вещи начинаются с малого. Несколько человек - но ты же видишь
опасность.
Бартон кивнул.
- Да, вижу. Но это не самое хорошее лекарство. Несколько
параноиков-Болди, строящих безумный план саботажа... Впрочем, для начала
расскажи мне еще немного. Например, почему я? И почему ты?
Для обычного человека этот вопрос мог бы показаться невразумительным.
Сью подняла брови и сказала:
- Ты - потому что у тебя есть необходимые рефлексы, и потому, что мне
повезло встретить тебя прежде, чем я достаточно отчаялась, чтобы искать
тебе замену. Что касается меня... - она поколебалась. - Это совершенно
случайно. Обнаружить их помог только случай. Ведь телепатия - это не узкий
луч. Это трансляция. И тренированный мозг в состоянии принять ее.
Достаточно минуты, чтобы установить связь между двумя городами, это
примечательно. И столь же мгновенно Болди соединяются вместе и образуют
некую организацию, что тоже заметно. Вот почему параноики никогда не
представляли больших проблем, кроме как по одиночке. Стоило им попробовать
объединиться - этот взвившийся в небо флаг был бы виден за много миль.
- И что из того?
- Ну, они получили новые специальные средства связи. Это секретный,
не поддающийся расшифровке код. Вернее, это не совсем код. Иначе его можно
было запеленговать и выследить, даже не зная ключа. Это телепатическое
общение в совершенно новом диапазоне, который мы не можем даже
почувствовать. Я не знаю, как им это удалось. Это может быть частично
механическим средством, а может и нет. У детей уровень восприятия выше, но
мы можем уловить их мысли. Это мысленный ультрафиолет. Ты понимаешь?
Струи дыма вырвались из ноздрей Бартона.
- Да. Это полностью нарушает равновесие сил. До сегодняшнего дня
децентрализация хранила мир. Никто не осмеливался связываться вместе или
"вырастать из своих ботинок". Их могли обнаружить. Но эти ребята носят
шляпы-невидимки.
Его рука сжалась.
- Это может распространиться на весь мир! С этой организацией нам мы
придется воевать!
- И мы должны с ней сражаться, - сказала она. - Ее нужно уничтожить.
И как можно быстрее, чтобы никто не заподозрил. Если об этом когда-нибудь
узнают обычные люди, то это вызовет волну ненависти к Болди, которая может
смести Нас. Если это произойдет, люди не станут разбираться, кто
антиобщественен, а кто нет. Они скажут: "Мы нянчились с этой гадюкой, а
она показывает клыки. Убивайте их всех."
За окном проскакал человек на лошади, вызвав назойливый стук в мозгу
Бартона.
- Сколько их?
- Я говорила тебе, что это только начало. Их всего несколько. Но это
может распространиться. Я думаю, в начале они будут учить новичков
специальной обманной телепатии. Именно поэтому я думаю, что здесь
потребуется физическая стимуляция. Могут быть найдены приспособления. И
потребуется мобильность; эти люди никогда не должны знать, что общаются
друг с другом. Трудно спрятать объемистое приспособление.
- Ты могла бы замаскировать его, - сказал Бартон. - Или же оно должно
быть очень маленьким.
- Может быть, - сказала она. - Но ведь Мелисса Карр - маленькая
девочка. Она перехватывала их сообщения без всякого разбора. Она, должно
быть, явилась каким-то вариантом мутации.
- Мелисса Карр? - эхом отозвался Бартон. - Какое это имеет отношение
к делу?
- О, я не говорила тебе. Я с ней знакома. Я время от время встречаюсь
с ней на этой неделе, но только вчера она случайно проговорилась о том,
что узнала по особому мысленному каналу.
- А она не одна из них?
- Уверена, что нет. Это очень странно. Даже то, как она впервые
обратилась ко мне...
Сью тогда одевалась для вечеринки, когда почувствовала пробное
прикосновение к своему сознанию.
- Это чем-то напоминало сказку о Золушке. Я могла чувствовать, что ей
нравится надетая на меня одежда, модель из Мозамбика, и моя карельская
сумка. Она мысленно следовала за мной весь вечер.
И после этого была установлена эта связь. Но она существовала задолго
до того, как Мелисса рассказала о телепатических сигналах, которые она
услышала совершенно случайно.
- Она уловила значение этих сигналов, но не казалась сильно
обеспокоенной опасностью. Я имею в виду, что ей и в голову не пришло, что
надо делать. В Мелиссе есть какая-то тайна: одно время мне даже казалось,
что она могла бы быть членом той группы, которого прогнали оттуда. Иногда
она вообще не хочет отзываться на мои сигналы. Но сейчас она рассказала
мне об этом... Фэйксе... и я думаю, что убедила ее в существовании
опасности. Сэм Фэйкс. Он один из параноиков, и, судя по тому, что я
узнала, он пытается саботировать какие-то эксперименты в Галилео.
- Почему?
- Вот этого я не знаю. Очевидно параноики настолько знакомы с общим
планом, что им даже не нужно думать об этом. Их мысли заняты сиюминутными
действиями. И всегда на такой длине волны, которую мы не можем
перехватить. Только Мелисса, насколько я знаю, может принимать их, и,
видимо, она родилась такой чувствительной.
- Такое бывает, - согласился Бартон. - У мутантов много отличий,
гораздо больше чем у обычных людей. Что касается этого долгосрочного
плана, ты знаешь параноиков. Они считают, что Болди созданы править миром.
Они смотрят на обычных людей, как на низшую расу. И если они пытаются
саботировать эксперименты, то это существенно. Хотел бы я знать, какими же
экспериментами занимаются в Галилео?
- Я не знаю, - сказала Сью. - Мелисса очень слабо разбирается в
технике.
- Я могу это узнать через Дэнхема. Он живет в Галилео.
- Именно там я его встретила. Но может быть, тебе удастся вытянуть из
Мелиссы больше, чем удалось мне. Не слишком умно, - она запнулась,
подыскивая нужное слово вместо непередаваемых мысленных образов, -
"телепатировать" ее слишком сильно, но без этого не обойтись. Если
почувствуешь какое-нибудь прощупывание, сразу же исчезай.
- А такое уже было.
- Нет. Пока нет. Но мы должны оставаться в тени.
Сью не спрашивала Бартона, поможет ли он; она знала, что он поможет.
Защита своей расы жила в каждом Болди, хотя у параноиков это чувство было
извращено и искажено. Сейчас мысль Сью ширилась, искала, вопрошала,
подыскивая замок, к которому подходил ее ключ. И почти мгновенно пришел
ответ. Словно одна рука соединила две других - так Сью мысленно
представила Мелиссу Карр Бартону. Он ощутил неловкость, скромность и почти
неуклюжесть, и потом они... сомкнулись. Он передал ей дружелюбие и теплую
поддержку, мгновенно почувствовав ее женственность, достигшую почти
сексуальной привлекательности. Наполовину ясно, наполовину туманно он
ощутил, что Мелисса Карр думала о самой себе: неуловимое самосознание
живого эго, различного у каждой индивидуальности, и мягкость вьющихся
волос... волос? Парик... и мягкость губ под нежно касающимся их пальцем. И
скромное отдаление, скрывавшее в своей тени запах, и потом еще что-то
вроде реверанса, чисто мысленного, с чудесным старомодным привкусом.
Теперь он был уверен, что никогда не перепутает сознание Мелиссы Карр с
каким-либо другим Болди.
"Это Дэйв Бартон, Мелисса."
(Признание и тень удовольствия.)
(Вопрос: довериться? Такая опасность...)
(Полное доверие, да) - уверенное подтверждение.
(Много - (разных) - новых сообщений настойчиво поступающих)
(Тень угрозы Сэма Фэйкса)
(Срочность)
(Растущее взрывчатое напряжение в Галилео)
(Не могу говорить - другой символ для речи - долго)
(Возможная личная опасность)
И все эти оттенки смысла в одном целом, трех разумах, слившимся в
водовороте красок вокруг ослепительно-белого пятна откровения и истины.
Здесь не было барьеров, неизбежных при устной беседе. Подобно свету, мысли
переплетались и сливались в вопрос, ответ и утверждение, и несмотря на
сосредоточенность каждый из троих имел время для более личных оттенков,
окрашивающих беседу. Именно возможность такой связи сделала столь
популярными среди Болди обсуждения за круглым столом, где логическая и
эстетическая игра умов находила выход в экстазе единого полного сознания.
Среди телепатов не было полигамии, но в мыслях эта группа достигала
откровения, придававшего дополнительную глубину и богатство ее жизни.
Но это был только намек на полную взаимосвязь. Бартон искал нить к
заговорщикам в том, что сказала ему Мелисса. Он не был инженером и поэтому
подходил к проблеме со своим опытом натуралиста, натренированным в
распознании защитных раскрасок, выработанным в чтении запутанных следов
хищника.
"Сколько их?"
"Трое."
"Не больше?"
"Три", - и образы Галилео и других городов, символы имен и личностей.
Ощущение призрачного общения, связей ненависти...
И неожиданно он ощутил в ее сознании что-то удивительно, волнующе
знакомое. Он не знал, что это было. Но это моментально прервало плавное
течение общения на время, потребовавшееся для поиска.
Ответа не было; он снова сконцентрировался.
"Три?"
(Символ)
(Известное имя Сэма Фэйкса)
(Страстное желание власти)
(Тяжелая летаргия)
Возникли и другие ассоциации, но он думал, что теперь он узнает Сэма
Фэйкса.
Другие символы тоже превратились в имена: Эд Варган, смешавшийся с
любопытной идеей разницы в размерах; и Бертрам Смит, ассоциирующийся с
жестокостью, свойственной плотоядным вампирам. Хотя были и отличия; Бартон
однажды проникал в сознание ласки в момент пира, этот яркий экстатический
поток тогда почти испугал его. Смит был интеллигентен, хотя он, подобно
остальным, обладал тем же исключительным качеством - каким же?
"Темнота. Извращение. Слепота."
"Да, - думала Сью, - они слепы. Ослеплены паранойей. Они вообще не
могут видеть этот мир таким, каков он есть."
И представление Мелиссой этой троицы: маленькие злобные существа,
бегущие с оскаленными зубами через мрак. Бартон понял, что она
отождествила их с мышами; она боялась мышей, они были для нее куда
ужаснее, чем насекомые и змеи. Что же, он мог понять боязнь; он сам больше
всего боялся огня. Большинство Болди были в той или иной степени поражены
неврозом страха - расплата за повышенную чувствительность сознания.
"Я должен действовать быстро, - подумал он. - Раз они
переговариваются, они могут затаиться. Я должен покончить с ними разом.
Они могут читать ваши мысли?"
"Они даже не знают о существовании Мелиссы Карр."
"Но если один из них будет убит, они станут осторожными. Ты должна
оставаться в безопасности. Где ты?"
(Отказ, определенный отказ.)
"Было бы лучше сказать мне, тогда..."
"Никто не сможет найти меня до тех пор, пока я не думаю о своем
местонахождении." - Для телепатии не существует указательных пальцев. Она
выразила идею, означавшую больше, чем телепатия; это был символ всей расы
и ее единства.
"Ты можешь узнать, где Варган и Смит?"
"Конечно; они свободно общаются на своей личной длине волны. Варган в
Рэйе, Смит в Гуроне."
"Как тебе удается ловить эту волну?"
"Загадка." - Беспомощное пожатие плечами. - "Врожденное?"
"Когда один из них умрет, - подумал Бартон, - остальные будут
настороже. Слушай внимательно. Будь всегда готова передать их планы. Они
не должны спастись."
Мелисса подумала о трех маленьких, серых, злобных существах,
торопливо бегущих по полу. Бартон мрачно усмехнулся.
"Смотри, как они бегут, - сказал он ей. - Смотри, куда они бегут". -
Его рука коснулась кинжала. Кинжал был небольшим, но и его хватит.
Данных было немного. Мелисса передала некоторые перехваченные ею
мысли параноиков, и Бартон понял, что угроза параноиков реальна. В будущем
они станут опасными для всех мутантов. В эту эру дуэлей смерть одного
человека почти ничего не значила, но рисковать счастьем целой расы - это
тактика сумасшедшего. Не был понятен и мотив. Явная злость? Это было
нелогично, а параноики всегда логичны, хотя все их построения возводятся
на ложном фундаменте. Не хватало единственной нити, которая могла
прояснить смысл. Опыт натуралиста тоже не помог Бартону. Животные не
организуют саботажа. И птицы не загрязняют своих гнезд.
После того, как Мелисса покинула их, Сью дала волю нетерпению.
- Я хочу помочь, - сказала она, на сей раз вслух. - Должен быть путь.
- Но его нет. Ты же сама говорила, что тут потребуются весьма
отвращение после контакта с разумом этих существ. Он не был вегетарианцем,
мог запросто отбросить эмоции, но, к примеру, обезьяну он не смог бы
съесть никогда.
Но он мог съесть рыбу-кошку, и уже предвкушал хрустящие волокна белой
упругой плоти между зубов. В этой стране была хорошая рыба. В деловом
центре Конестоги Бартон знал неплохой ресторан, и вертолет послушно
повернул на ближайшую к ресторану площадку, огибая само поселение, чтобы
не поднимать облака пыли из-за малой высоты.
Он чувствовал себя освеженным, готовым снова занять свое место в
мире. Насколько он знал, в Конестоге не было Болди, и он с удивлением -
приятным удивлением - почувствовал мысленное прощупывание своего мозга.
Оно было вопросительным.
Это была мысль женщины, и эта женщина не была с ним знакома. Он
определил это по поверхностности вопросов. Это было похоже на
растопыренные пальцы, мягко тянущиеся в поисках другой руки, готовой
сомкнуться в пожатии. Но искавшему не хватало информации о Бартоне.
(Нет, она не была с ним знакома. Может быть, она слышала о нем от
Дэнхема? Кортни? Он, кажется, распознал личностные нотки Дэнхема и Кортни,
пронизывающие ее вопрос.)
Он ответил ей.
(Достижим. Здесь.)
Вежливое дружеское приветствие, предполагающее - ты одна из нас;
добровольное желание помочь.
Ее имя было Сью Коннот, и вместе с чудесными тенями того, как Сью
Коннот реализовывала свою личность, оно образовывало ту не поддающуюся
описанию ключевую мысль, которую впоследствии нельзя было ни с кем
перепутать. Ментальная сущность чистой мыслящей личности.
Она была биологом, жила в Аламо, ей было страшно.
"Помоги мне."
(Жизненная необходимость)
"Должна увидеть тебя. "
(Опасность, тайно наблюдающие глаза)
(Звери вокруг - Сью Коннот)
"Опасность - сейчас?"
Сложная мысль запутывалась и переплеталась, по мере того, как он
ускорял шаги.
"Совершенно одна..."
("я" из всего известного миру...)
(Самая настойчивая секретность)
(Звери... "я" в зоопарке, жду)
"Спешу к тебе; моя мысль с тобой; ты одна из Нас, и поэтому никогда
не одинока". - Мысли летели быстрее слов. Голосовые и письменные
высказывания замедляли передачу мысленных образов. Прилагательные и
наречия передают тени смысла. Но между телепатами завершенные мысли
передаются со скоростью света. Пока на земле не возник человек, простые
значения передавались мычанием. С развитием языка появилась возможность
оттенков. С появлением телепатии стало возможным создавать целые вселенные
- и передавать их.
Однако даже здесь были необходимы общие обозначения. Девушка
старалась не пользоваться некоторыми жизненными образами, боясь показать
их.
"Что? Помоги мне! "
(Даже здесь угроза от Них)
"Осторожность"
(Делают вид, что все в порядке)
(Пользуйся устной речью, пока...)
Ее сознание закрылось. Озадаченный Бартон автоматически поднял
собственный барьер. Конечно, полностью закрыть свой разум от настойчивого
прощупывания другого телепата невозможно. В лучшем случае можно было
затуманить мысленную волну, наложив на нее другие, или погрузить яркие
идеи глубоко в бесформенное бессмыслие. Но мысли - это очень эластичная
вещь. Даже тренированные умы Болди не могли надолго утопить их - сам факт
концентрации сил с целью удержать их внутри поддерживал их волнующиеся
контуры в дымке фонового сознания.
Так что мог быть поставлен барьер волевой неясности или намеренного
смущения - повторение по памяти таблицы умножения был одной из уверток -
но не очень надолго и не очень эффективно. Только инстинктивная
вежливость, которую Болди выучивали вместе с азбукой, превращая
установленный барьер во что-то вроде пустоты. Эффективность барьера в
основном существовала в мозгу другого человека, а не в собственном, - если
он был истинным телепатом.
Бартон, как и большинство Болди, был таковым. Он "отвел взгляд" сразу
же, как только Сью Коннот прервала с ним мысленный контакт. Но теперь ему
еще больше хотелось встретиться с ней и вглядеться в ее лицо, чтобы
увидеть, если бы ему это удалось, то, что запрещала прочитать в ее
сознании вежливость. Перед ним были открытые ворота зоопарка.
Бартон прошел в них, заметив небольшую толпу, в основном из жителей
поселения, привлеченную вертолетом, чтобы узнать, кого тот привез.
Но, невзирая на барьеры, он мог как всегда почувствовать здесь Болди,
и он позволил чувству вести его туда, где за ограждением стояла хрупкая
девушка в широких брюках и белой блузке, заинтересованно что-то
разглядывающая. Он послал вперед мысль, и та наткнулась на неожиданное
отчаянное предостережение.
"Барьер! Барьер!"
Он мгновенно отреагировал. Он подошел к ней, заглянув через перила в
огромный бассейн, где лениво двигалось похожее на торпеду тело. Сью Коннот
смотрела в мозг акулы и видела там что-то невероятно важное.
- И тебе это не нравится, - сказал он. Речь была безопасна; для
телепата при установленном барьере это было куда секретнее, чем мысль.
- Нет, - сказала она. - Я думаю, потребуется специальная обработка.
- Но ты же биолог.
- Кролики и морские свинки. Даже они заставляли меня иногда краснеть.
Но - плотоядные...
- Попробуй еще работать с ласками, - предложил он. - Это полное
безумие. Пойдем. - Он вывел ее из толпы, к террасе, где стояли накрытые
балдахинами столики. - Хочешь коктейль?
- Спасибо, - она оглянулась на бассейн с акулой. Бартон кивнул; могло
бы быть плохо, если бы никто не мог с этим справиться. Но он мог.
- Пойдем куда-нибудь еще? - спросил он, задержавшись, отодвигая ее
стул. - Зоопарк может быть ужасно неудобным, если ты не...
- Нет. Здесь безопасней. Нам нужно поговорить, а в таком месте как
это мы можем сделать это совершенно свободно. Ни один из нас не пришел бы
сюда ради удовольствия. - Мысленным взглядом она пробежала по окружавшему
их безумству мыслей животных, потом, защищаясь, затуманила поверхность
своего сознания и трогательно улыбнулась Бартону.
Они встретились, как и все Болди, у подножия легко достижимой
полублизости. У обычного человека может уйти несколько недель на то, чтобы
узнать характер партнера; Болди же автоматически узнает это при первом
контакте, часто даже до первой встречи. Действительно, знания, полученные
при первом мысленном контакте, зачастую оказывались более точными, чем
более поздние впечатления, окрашенные реакцией на внешность и манеры
поведения телепата. Не будь они Болди, еще некоторое время они были бы на
"вы" и оставались друг для друга мисс Коннот и мистером Бартоном. Но
будучи телепатами, они автоматически, почти бессознательно составляли друг
о друге окончательное мнение, пока Бартон был открыт для мыслей; благодаря
контакту умов они знали, что были взаимно привлекательны. Они мгновенно
стали друг для друга Сью и Дэйвом. Ни один обычный человек, подслушав этот
разговор, не поверил бы, что они не были старыми друзьями, и было бы
противоестественно, если бы эти двое вели себя по-другому, раз уж мысленно
они приняли друг друга.
Вслух Сью сказала:
- Я выпью мартини. Тебя не беспокоит, что я говорю? Это помогает. - И
она, на этот раз по-настоящему, оглянулась на клетки. - Я не понимаю, как
ты это выдерживаешь, даже с твоей выучкой. Я начинаю думать, что можно
любого Болди довести до невменяемости, просто заперев его на ночь в
зоопарке.
Бартон усмехнулся, его мозг начал автоматически сортировать идущие со
всех сторон вибрации: небрежные банальности обезьян, прерванные истерикой
капуцина, который почувствовал запах ягуара; непримиримые вибрации пантер
и львов с легкой горделивой уверенностью; мягкие, почти смешные излучения
тюленей. Нельзя сказать, чтобы их можно было назвать рационально
мыслящими; это были мозги животных, но в основе лежал тот же коллоидный
организм, скрытый под чешуей и мехом, что скрывался под
золотисто-каштановым париком Сью Коннот.
Помолчав, она допила мартини и спросила:
- Ты когда-нибудь дрался на дуэли?
Бартон инстинктивно оглянулся. Рука коснулась небольшого кинжала на
поясе.
- Я же Болди, Сью.
- Значит нет.
- Естественно, нет, - он не утруждал себя объяснениями; она не хуже
его знала причину. Ведь Болди не могли рисковать, играя на своих особых
способностях - ну разве что иногда. Телепат всегда может выиграть дуэль.
Если бы Давид не убил Голиафа, то в конце концов филистимляне всей толпой
побили бы великана просто из ревности. Будь Голиаф умнее, он бы ходил с
согнутыми коленями.
- Это верно, - сказала Сью. - Мне нужно быть очень осторожной. Это
настолько конфиденциально, что я не знаю, кто... - Ее барьер все еще был
надежно поднят.
- Я шесть месяцев был в Африке. Может быть, я не знаю о последних
событиях. - Они оба чувствовали недостаточность слов, и это придавало им
нетерпения.
- Не прошедших... будущих. События... трудно... определить...
Она остановилась и перешла к более медленной грамматической форме
общения.
- Я должна была получить от кого-то помощь, и это должен был быть
один из Нас. Но не только это, он должен был быть очень специфической
личностью. Ты подходишь.
- Почему?
- Потому что ты натуралист, - сказала она. - Я просмотрела все поле
деятельности, но ты знаешь, какую работу Мы обычно получаем. Сидячие
профессии. Эксперты по семантике, врачи и психиатры, биологи вроде меня,
помощники полиции - это уже ближе, но мне нужен человек, который...
который мог бы броситься на другого Болди.
Бартон уставился на нее и нахмурился.
- Дуэль?
- Наверное, - сказала она. - Я пока еще не уверена. Но похоже, это
единственное решение. Об этом никто не должен знать, Дэйв, вообще никто.
Если хоть слово об этом когда-нибудь вырвется, это будет... очень плохо
для Нас.
Он знал, что она имела в виду, и безмолвно присвистнул. Эта тень
всегда витала над каждым Болди.
- Что случилось?
Она не дала прямого ответа.
- Ты натуралист. Это замечательно. Мне нужен человек, способный
подойти к телепату с чем-то еще, кроме стандартных подходов. Ни один
обычный человек не сделал бы этого, даже если бы я могла говорить об этом
с обычным человеком. Мне нужен человек, который быстро соображает и в то
же время с тренированным телом, способным реагировать быстрее, чем
мгновенно.
- Ох-ох.
- Таких немного, - сказала она. - Даже если разум работает с
одинаковой скоростью, всегда есть незначительные различия в скорости
мускульных реакций. А мы не слишком хорошо натренированы. Игры, где есть
соперничество...
- Я думал об этом, - сказал Бартон. - И не раз. Любая игра,
основанная на войне, неприемлема для Нас.
- Любая игра, где ты противостоишь своему противнику. Я люблю гольф,
но не могу играть в теннис.
- Что же, - сказал ей Бартон, - я не боксирую и не занимаюсь борьбой.
И даже не играю в шахматы. Но вот скип-гандбол... ты когда-нибудь видела
эту игру?
Она покачала головой.
- Вся задняя стенка неровная; и никогда не знаешь, куда отскочит мяч.
Секции стенки беспорядочно перемещаются. Ты можешь управлять силой, но не
направлением. Только один способ. Эта штука еще мало кому известна, и до
рекламы здесь еще далеко, но у моего друга неплохо получается. Его зовут
Дэнхем.
- Он говорил мне о тебе.
- Я так и думал.
- Ох... Пятнадцать лет ты ловил разных животных - от тигров до
королевских кобр. Там нужен хороший расчет, такой, к какому ты привык.
Любой, кто может выследить королевскую кобру...
- Я вижу твой барьер, - внезапно сказал Бартон. - Я уже кое-что
понял. Это так плохо?
Она судорожно вздохнула.
- Я теряю контроль. Давай уйдем отсюда.
Бартон провел ее через главную площадь зоопарка. Когда они проходили
мимо бассейна с акулой, он опустил глаза и встретился взглядом с
взволнованными глазами девушки.
- Вроде нее, да?
Она кивнула.
- Вроде нее. Но Их не посадишь в клетки.
После рыбного блюда и вина из Шасты она сказала ему...
Их не посадишь в клетки. Злобные, опасные, но теперь очень
осторожные. Они принадлежали к средней группе трех разновидностей
телепатов. Та же мутация, но... но!
Жесткое излучение - вещь пострашнее динамита. Пытаясь сформировать
совершенно новую функцию человеческому мозгу, поневоле нарушаешь тонкий,
давно устоявшийся баланс. Так и возникло три группы: одна представляла
совершенно неудачный прорыв за мыслимые границы безумия, слабоумия и
паранойи. Другая группа, к которой принадлежали Сью Коннот и Бартон - явно
преобладающая - была в состоянии приспособиться к обычному миру. Они
носили парики.
Но промежуточная группа была параноидальной - и разумной.
Среди этих телепатов оказались неприспособившиеся эгоисты, люди,
долгое время отказывавшиеся носить парики, и те, кто кичился своим
превосходством. Они достигали коварного и полного самоутверждения истинно
параноидального типа, и были в основе своей антисоциальны. Но они не были
сумасшедшими.
И их не посадишь в клетки. Ведь они были телепатами, а как запереть в
клетку мысль?
Они закончили трапезу бразильским шоколадным тортом, деми-тассэ и
ликером "Миссисипи", приготовленным монахами монастыря Свени. Бартон зажег
сигарету. Затянулся.
- Если так, то это слабенькая конспирация.
- Такие вещи начинаются с малого. Несколько человек - но ты же видишь
опасность.
Бартон кивнул.
- Да, вижу. Но это не самое хорошее лекарство. Несколько
параноиков-Болди, строящих безумный план саботажа... Впрочем, для начала
расскажи мне еще немного. Например, почему я? И почему ты?
Для обычного человека этот вопрос мог бы показаться невразумительным.
Сью подняла брови и сказала:
- Ты - потому что у тебя есть необходимые рефлексы, и потому, что мне
повезло встретить тебя прежде, чем я достаточно отчаялась, чтобы искать
тебе замену. Что касается меня... - она поколебалась. - Это совершенно
случайно. Обнаружить их помог только случай. Ведь телепатия - это не узкий
луч. Это трансляция. И тренированный мозг в состоянии принять ее.
Достаточно минуты, чтобы установить связь между двумя городами, это
примечательно. И столь же мгновенно Болди соединяются вместе и образуют
некую организацию, что тоже заметно. Вот почему параноики никогда не
представляли больших проблем, кроме как по одиночке. Стоило им попробовать
объединиться - этот взвившийся в небо флаг был бы виден за много миль.
- И что из того?
- Ну, они получили новые специальные средства связи. Это секретный,
не поддающийся расшифровке код. Вернее, это не совсем код. Иначе его можно
было запеленговать и выследить, даже не зная ключа. Это телепатическое
общение в совершенно новом диапазоне, который мы не можем даже
почувствовать. Я не знаю, как им это удалось. Это может быть частично
механическим средством, а может и нет. У детей уровень восприятия выше, но
мы можем уловить их мысли. Это мысленный ультрафиолет. Ты понимаешь?
Струи дыма вырвались из ноздрей Бартона.
- Да. Это полностью нарушает равновесие сил. До сегодняшнего дня
децентрализация хранила мир. Никто не осмеливался связываться вместе или
"вырастать из своих ботинок". Их могли обнаружить. Но эти ребята носят
шляпы-невидимки.
Его рука сжалась.
- Это может распространиться на весь мир! С этой организацией нам мы
придется воевать!
- И мы должны с ней сражаться, - сказала она. - Ее нужно уничтожить.
И как можно быстрее, чтобы никто не заподозрил. Если об этом когда-нибудь
узнают обычные люди, то это вызовет волну ненависти к Болди, которая может
смести Нас. Если это произойдет, люди не станут разбираться, кто
антиобщественен, а кто нет. Они скажут: "Мы нянчились с этой гадюкой, а
она показывает клыки. Убивайте их всех."
За окном проскакал человек на лошади, вызвав назойливый стук в мозгу
Бартона.
- Сколько их?
- Я говорила тебе, что это только начало. Их всего несколько. Но это
может распространиться. Я думаю, в начале они будут учить новичков
специальной обманной телепатии. Именно поэтому я думаю, что здесь
потребуется физическая стимуляция. Могут быть найдены приспособления. И
потребуется мобильность; эти люди никогда не должны знать, что общаются
друг с другом. Трудно спрятать объемистое приспособление.
- Ты могла бы замаскировать его, - сказал Бартон. - Или же оно должно
быть очень маленьким.
- Может быть, - сказала она. - Но ведь Мелисса Карр - маленькая
девочка. Она перехватывала их сообщения без всякого разбора. Она, должно
быть, явилась каким-то вариантом мутации.
- Мелисса Карр? - эхом отозвался Бартон. - Какое это имеет отношение
к делу?
- О, я не говорила тебе. Я с ней знакома. Я время от время встречаюсь
с ней на этой неделе, но только вчера она случайно проговорилась о том,
что узнала по особому мысленному каналу.
- А она не одна из них?
- Уверена, что нет. Это очень странно. Даже то, как она впервые
обратилась ко мне...
Сью тогда одевалась для вечеринки, когда почувствовала пробное
прикосновение к своему сознанию.
- Это чем-то напоминало сказку о Золушке. Я могла чувствовать, что ей
нравится надетая на меня одежда, модель из Мозамбика, и моя карельская
сумка. Она мысленно следовала за мной весь вечер.
И после этого была установлена эта связь. Но она существовала задолго
до того, как Мелисса рассказала о телепатических сигналах, которые она
услышала совершенно случайно.
- Она уловила значение этих сигналов, но не казалась сильно
обеспокоенной опасностью. Я имею в виду, что ей и в голову не пришло, что
надо делать. В Мелиссе есть какая-то тайна: одно время мне даже казалось,
что она могла бы быть членом той группы, которого прогнали оттуда. Иногда
она вообще не хочет отзываться на мои сигналы. Но сейчас она рассказала
мне об этом... Фэйксе... и я думаю, что убедила ее в существовании
опасности. Сэм Фэйкс. Он один из параноиков, и, судя по тому, что я
узнала, он пытается саботировать какие-то эксперименты в Галилео.
- Почему?
- Вот этого я не знаю. Очевидно параноики настолько знакомы с общим
планом, что им даже не нужно думать об этом. Их мысли заняты сиюминутными
действиями. И всегда на такой длине волны, которую мы не можем
перехватить. Только Мелисса, насколько я знаю, может принимать их, и,
видимо, она родилась такой чувствительной.
- Такое бывает, - согласился Бартон. - У мутантов много отличий,
гораздо больше чем у обычных людей. Что касается этого долгосрочного
плана, ты знаешь параноиков. Они считают, что Болди созданы править миром.
Они смотрят на обычных людей, как на низшую расу. И если они пытаются
саботировать эксперименты, то это существенно. Хотел бы я знать, какими же
экспериментами занимаются в Галилео?
- Я не знаю, - сказала Сью. - Мелисса очень слабо разбирается в
технике.
- Я могу это узнать через Дэнхема. Он живет в Галилео.
- Именно там я его встретила. Но может быть, тебе удастся вытянуть из
Мелиссы больше, чем удалось мне. Не слишком умно, - она запнулась,
подыскивая нужное слово вместо непередаваемых мысленных образов, -
"телепатировать" ее слишком сильно, но без этого не обойтись. Если
почувствуешь какое-нибудь прощупывание, сразу же исчезай.
- А такое уже было.
- Нет. Пока нет. Но мы должны оставаться в тени.
Сью не спрашивала Бартона, поможет ли он; она знала, что он поможет.
Защита своей расы жила в каждом Болди, хотя у параноиков это чувство было
извращено и искажено. Сейчас мысль Сью ширилась, искала, вопрошала,
подыскивая замок, к которому подходил ее ключ. И почти мгновенно пришел
ответ. Словно одна рука соединила две других - так Сью мысленно
представила Мелиссу Карр Бартону. Он ощутил неловкость, скромность и почти
неуклюжесть, и потом они... сомкнулись. Он передал ей дружелюбие и теплую
поддержку, мгновенно почувствовав ее женственность, достигшую почти
сексуальной привлекательности. Наполовину ясно, наполовину туманно он
ощутил, что Мелисса Карр думала о самой себе: неуловимое самосознание
живого эго, различного у каждой индивидуальности, и мягкость вьющихся
волос... волос? Парик... и мягкость губ под нежно касающимся их пальцем. И
скромное отдаление, скрывавшее в своей тени запах, и потом еще что-то
вроде реверанса, чисто мысленного, с чудесным старомодным привкусом.
Теперь он был уверен, что никогда не перепутает сознание Мелиссы Карр с
каким-либо другим Болди.
"Это Дэйв Бартон, Мелисса."
(Признание и тень удовольствия.)
(Вопрос: довериться? Такая опасность...)
(Полное доверие, да) - уверенное подтверждение.
(Много - (разных) - новых сообщений настойчиво поступающих)
(Тень угрозы Сэма Фэйкса)
(Срочность)
(Растущее взрывчатое напряжение в Галилео)
(Не могу говорить - другой символ для речи - долго)
(Возможная личная опасность)
И все эти оттенки смысла в одном целом, трех разумах, слившимся в
водовороте красок вокруг ослепительно-белого пятна откровения и истины.
Здесь не было барьеров, неизбежных при устной беседе. Подобно свету, мысли
переплетались и сливались в вопрос, ответ и утверждение, и несмотря на
сосредоточенность каждый из троих имел время для более личных оттенков,
окрашивающих беседу. Именно возможность такой связи сделала столь
популярными среди Болди обсуждения за круглым столом, где логическая и
эстетическая игра умов находила выход в экстазе единого полного сознания.
Среди телепатов не было полигамии, но в мыслях эта группа достигала
откровения, придававшего дополнительную глубину и богатство ее жизни.
Но это был только намек на полную взаимосвязь. Бартон искал нить к
заговорщикам в том, что сказала ему Мелисса. Он не был инженером и поэтому
подходил к проблеме со своим опытом натуралиста, натренированным в
распознании защитных раскрасок, выработанным в чтении запутанных следов
хищника.
"Сколько их?"
"Трое."
"Не больше?"
"Три", - и образы Галилео и других городов, символы имен и личностей.
Ощущение призрачного общения, связей ненависти...
И неожиданно он ощутил в ее сознании что-то удивительно, волнующе
знакомое. Он не знал, что это было. Но это моментально прервало плавное
течение общения на время, потребовавшееся для поиска.
Ответа не было; он снова сконцентрировался.
"Три?"
(Символ)
(Известное имя Сэма Фэйкса)
(Страстное желание власти)
(Тяжелая летаргия)
Возникли и другие ассоциации, но он думал, что теперь он узнает Сэма
Фэйкса.
Другие символы тоже превратились в имена: Эд Варган, смешавшийся с
любопытной идеей разницы в размерах; и Бертрам Смит, ассоциирующийся с
жестокостью, свойственной плотоядным вампирам. Хотя были и отличия; Бартон
однажды проникал в сознание ласки в момент пира, этот яркий экстатический
поток тогда почти испугал его. Смит был интеллигентен, хотя он, подобно
остальным, обладал тем же исключительным качеством - каким же?
"Темнота. Извращение. Слепота."
"Да, - думала Сью, - они слепы. Ослеплены паранойей. Они вообще не
могут видеть этот мир таким, каков он есть."
И представление Мелиссой этой троицы: маленькие злобные существа,
бегущие с оскаленными зубами через мрак. Бартон понял, что она
отождествила их с мышами; она боялась мышей, они были для нее куда
ужаснее, чем насекомые и змеи. Что же, он мог понять боязнь; он сам больше
всего боялся огня. Большинство Болди были в той или иной степени поражены
неврозом страха - расплата за повышенную чувствительность сознания.
"Я должен действовать быстро, - подумал он. - Раз они
переговариваются, они могут затаиться. Я должен покончить с ними разом.
Они могут читать ваши мысли?"
"Они даже не знают о существовании Мелиссы Карр."
"Но если один из них будет убит, они станут осторожными. Ты должна
оставаться в безопасности. Где ты?"
(Отказ, определенный отказ.)
"Было бы лучше сказать мне, тогда..."
"Никто не сможет найти меня до тех пор, пока я не думаю о своем
местонахождении." - Для телепатии не существует указательных пальцев. Она
выразила идею, означавшую больше, чем телепатия; это был символ всей расы
и ее единства.
"Ты можешь узнать, где Варган и Смит?"
"Конечно; они свободно общаются на своей личной длине волны. Варган в
Рэйе, Смит в Гуроне."
"Как тебе удается ловить эту волну?"
"Загадка." - Беспомощное пожатие плечами. - "Врожденное?"
"Когда один из них умрет, - подумал Бартон, - остальные будут
настороже. Слушай внимательно. Будь всегда готова передать их планы. Они
не должны спастись."
Мелисса подумала о трех маленьких, серых, злобных существах,
торопливо бегущих по полу. Бартон мрачно усмехнулся.
"Смотри, как они бегут, - сказал он ей. - Смотри, куда они бегут". -
Его рука коснулась кинжала. Кинжал был небольшим, но и его хватит.
Данных было немного. Мелисса передала некоторые перехваченные ею
мысли параноиков, и Бартон понял, что угроза параноиков реальна. В будущем
они станут опасными для всех мутантов. В эту эру дуэлей смерть одного
человека почти ничего не значила, но рисковать счастьем целой расы - это
тактика сумасшедшего. Не был понятен и мотив. Явная злость? Это было
нелогично, а параноики всегда логичны, хотя все их построения возводятся
на ложном фундаменте. Не хватало единственной нити, которая могла
прояснить смысл. Опыт натуралиста тоже не помог Бартону. Животные не
организуют саботажа. И птицы не загрязняют своих гнезд.
После того, как Мелисса покинула их, Сью дала волю нетерпению.
- Я хочу помочь, - сказала она, на сей раз вслух. - Должен быть путь.
- Но его нет. Ты же сама говорила, что тут потребуются весьма