Кауи Вера. Наследницы (Том 2)

   - Чем вы занимаетесь в Англии? - спросила Кейт.
   - Работаю. В посольстве на Гровенор-сквер.
   - И что делаете?
   - Всего лишь оформляю визы. - Он протянул ей свою широкую ладонь. Меня зовут Лэрри Коул.
   - Кейт Деспард.
   Он еще раз пожал ее руку.
   - Так вы босс?!
   Когда они вернулись в просторную гостиную с удобной мебелью, которую выбирал сам Чарльз Деспард, и с лампами, дающими теплый золотистый свет, Лэрри произнес таким тоном, что она сразу догадалась, как он поражен:
   - Должно быть, вы здорово разбираетесь в искусстве?
   - Конечно, ведь это моя работа.
   - Наверное, это чертовски интересно.
   - Для меня да.
   - У меня мать англичанка, - вдруг сказал он. - Отец жил в Брайз Нортоне в конце пятидесятых, - Значит, у вас есть родственники здесь?
   - Только тетка по матери.
   С этим приветливым спокойным великаном было легко разговаривать, и они просидели в гостиной до тех пор, пока на маленьких часах с купидоном не пробило одиннадцать часов.
   - Ого, вы только посмотрите, как поздно! - воскликнул он. - Кажется, я заболтался...
   - Где вы живете?
   - В Мейд-вейл.
   - На Пиккадилли можно взять такси.
   - Да, я знаю.
   - Сколько вы уже здесь пробыли?
   - Месяц.
   - Тогда вы еще многого не видели.
   - Да, не все, что хотелось бы. - И он добавил с обаятельной улыбкой:
   - Может, вы поможете мне ликвидировать пробелы?
   Кейт неожиданно для самой себя ответила:
   - Не раньше воскресенья. Сейчас у меня нет других свободных дней.
   - Воскресенье вполне сойдет. Я заеду за вами?
   - Почему бы и нет?
   - Вот и отлично! - с энтузиазмом воскликнул он.
   Вставая, Кейт вдруг почувствовала такую боль в ушибленной ноге, что невольно вздрогнула.
   - Все-таки вы сильно ударились, - с сочувствием произнес Лэрри. - Вам бы надо принять горячую ванну.
   - Пожалуй, я так и сделаю.
   Она спустилась с ним на лифте. У выхода он вновь протянул ей руку.
   - Значит, до воскресенья?
   Кейт ответила на рукопожатие.
   - Еще раз благодарю вас.
   - Рад был познакомиться с вами, мэм.
   Он снова одарил ее белозубой улыбкой и двинулся широким шагом по улице. Кейт какое-то время смотрела ему вслед, прежде чем закрыть дверь.
   Следуя его совету, она заполнила ванну и, накапав в воду ароматического масла, со вздохом забралась в нее.
   Тем временем Лэрри Коул, быстро дойдя до стоянки такси на Пиккадилли, сел в машину и назвал адрес в Хэмпстед-хит. Войдя в дом, он сразу же направился к телефону.
   - Это Лэрри Коул.
   И коротко рассказал о встрече с Кейт: описал черный автомобиль, назвав его номер, а затем добавил, что вступил в контакт согласно инструкциям. Манеры его совершенно изменились - он вел себя как хладнокровный опытный профессионал, а когда снял пиджак, под мышкой у него оказалась кобура.
   На следующее утро у Кейт болело все тело, и днем ей пришлось вызвать врача. Тот осмотрел ее и сказал, что переломов нет, но ушибы очень сильные. Посоветовав ей не напрягаться в ближайшие два дня и прописав обезболивающее, посетовал на лихачество обезумевших автомобилистов.
   - Вам повезло, что этот молодой человек действовал столь быстро и решительно, - сказал он на прощание.
   - Да, - ответила Кейт, улыбнувшись самой себе, - мне и в самом деле повезло.
   ***
   Доминик мерила шагами огромную гостиную в своем летнем доме на Виктория-пик. Чжао Ли запаздывал. Она приняла ванну и натерлась душистым кремом; бутылка шампанского стояла в ведерке со льдом рядом с блюдом его любимого дим-сум. Где же он? Обещал прийти в девять, а сейчас уже десять. Взглянув на свое отражение в зеркале, висевшем над диваном, покрытым алой драпировкой, которая некогда была кардинальской сутаной, она поправила приколотый к платью солитер с голубоватым отливом.
   Возможно, его задержали новости из Лондона; вернувшись, он наконец сообщит ей, что незавершенное дело доведено до конца и что Ролло Беллами мертв.
   Когда она услышала, что Ролло отправили в Лондон на реактивном самолете Корпорации, ярости ее не было предела, хотя она остереглась показать это мужу. Впрочем, в последнее время она не часто его видела увидев же, особой радости не испытывала.
   - У меня много своих дел, - сказал он в ответ на ее упреки в невнимании.
   - Конечно, тебе надо было обеспечить Ролло Беллами уход по самому высокому классу.
   - Кейт хотела, чтобы он вернулся домой. Она тоже сильно занята, правда, не в Гонконге.
   - Какая трудолюбивая пчелка, - презрительно фыркнула Доминик.
   - У тебя ведь тоже большие запасы меда, - последовал лаконичный ответ.
   Доминик подошла к камину и стала разглядывать сложенные в нем листья. Ее длинные пурпурные ногти барабанили по мраморной доске. На маленьких часах стрелки показывали пять минут одиннадцатого. Она придвинула ближе двух одинаковых, как близнецы, будд, стоявших по краям, а затем снова начала расхаживать по гостиной, машинально отщипывая кусочек от китайского лакомства каждый раз, когда проходила мимо пурпурно-черного лакированного столика, на котором стояло блюдо. Подойдя к окну с тонкими, как паутинка, занавесками, она раздвинула их и стала смотреть на мерцающие внизу огни Гонконга. Ногой она нетерпеливо постукивала по полу: на ней были домашние туфельки на высоких каблуках, без пятки, их белый атлас прекрасно гармонировал с надетым на голое тело облегающим платьем с широкими прозрачными рукавами. Доминик терпеть не могла ждать. Ее рука потянулась к толстой перекрученной нитке из жемчуга и сапфиров на шее, скрутив ее еще сильнее. Это было не похоже на него. Прежде он всегда приходил либо вовремя, либо раньше назначенного часа.
   И никогда не опаздывал. Она познакомилась с ним два года назад на аукционе, где он купил изящную чашу из белого нефрита. Он взглянул тогда на Доминик довольно дерзко для китайца, и взгляд его черных глаз, казалось, Проник в ее душу. Она сразу поняла, что сексуальным аппетитом он вполне может сравниться с ней, и пригласила его выпить с ней в кабинете наверху. За этим шагом последовал целый ряд других. Это был единственный мужчина, которого она не смогла прочно привязать к себе: едва ей начинало казаться, что дело сделано, он в очередной раз исчезал - именно это, вкупе с его невероятной изощренностью и неутомимостью в любовных играх, заставляло ее постоянно искать новых встреч с ним.
   Теперь же нервы ее были на пределе. При всем своем непревзойденном мастерстве в обращении с мужчинами она позволила обращаться с собой, как с последней шлюхой.
   Услышав шорох, она вздрогнула - Чжао Ли стоял под аркой, ведущей в прихожую.
   - Наконец-то! - раздраженно вскрикнула она, но тут же осеклась, увидев Чжао Ли.
   Он был одет по-китайски, в пурпурный халат, а не в привычный европейский костюм, и выглядел абсолютно чужим. Пугающе чужим. Даже поклон его был чисто китайским.
   - Мадам...
   - Мадам? Что это означает? Я жду тебя целый час, может быть, даже дольше. Где ты был? Почему так задержался? У тебя есть для меня новости?
   - Разумеется, у меня есть для тебя новости.
   И вновь этот бесстрастный, невозмутимый тон заставил ее сдвинуть брови.
   - В чем дело? - нетерпеливо бросила она.
   - Сядь, пожалуйста. - Это прозвучало не как просьба, а как приказ. Нам нужно кое-что обсудить.
   Она посмотрела на него с изумлением.
   - Что это на тебя нашло? Разумеется, нам нужно многое обсудить.., скажем, почему Ролло Беллами до сих пор жив.., и некоторые другие неприятные вещи.
   - То, о чем я хочу поговорить с тобой, покажется тебе необычным, произнес Чжао Ли.
   Доминик вновь с изумлением взглянула на него.
   - То есть?
   Он ответил не сразу, но глаза его неотрывно смотрели на нее. Ей показалось, будто какая-то тяжесть давила ей на грудь. Почти против воли она двинулась к креслу и села. Белый атлас платья резким пятном выделялся на кроваво-красной обивке кресла. Доминик напряглась в ожидании опасности: ветер явно переменился, и нужно было выбирать новый курс - вот только какой?
   Однако она не желала показать Чжао Ли внезапно охватившей ее тревоги. Потянувшись к серебряной коробке с сигаретами, она взяла одну и закурила.
   - Итак? - спросила она.
   - Я пришел, чтобы обсудить твое будущее.
   Доминик широко раскрыла глаза.
   - Мое будущее? - недоуменно повторила она.
   - И чтобы сказать, что обстоятельства изменились И что нам необходимо осуществить задуманное в кратчайшие сроки.
   - Задуманное? Ты же знаешь, что не может быть и речи о следующем аукционе в течение многих месяцев...
   - Я говорю не об аукционах, мадам.
   - О чем же ты говоришь?
   - Если ты будешь вести себя, как полагается женщине, я объясню тебе.
   Доминик вновь показалось, будто ее толкнули. Вести себя, как полагается женщине? Да разве она не проделывала это много раз в своей просторной кровати наверху?
   - Я должен дать тебе инструкции, - произнес он все тем же безучастно-вежливым тоном.
   - Ты собираешься инструктировать меня? - Доминик позволила себе усмехнуться.
   - А тебе предстоит как следует запомнить мои инструкции, - продолжал он так, словно не слышал ее вопроса. - Первое: тебе нужно сменить судовладельцев и экспедиторов. Ты заключишь контракт с фирмой "Флауэринг Черри Импорт-Экспорт", которая имеет многолетний опыт транспортировки антикварных ценностей. Их оформляют, пакуют, грузят и доставляют по месту назначения с полным соблюдением всех необходимых формальностей. Отныне фирма "Деспардс" должна будет пользоваться услугами только этой компании.
   - Никогда! Как ты смеешь диктовать мне условия?
   Это моя фирма, и у меня нет никаких оснований порывать с нынешними моими партнерами. Кроме того, я представления не имею о твоей "Флауэринг Черри" или как ее там!
   - Тебе и не нужно иметь о ней представление. Ты должна выполнять то, что тебе приказывают.
   Доминик уже открыла рот, чтобы послать его ко всем чертям, но вновь ощутила, исходившую от него силу, и голос ее пресекся. Расширившимися глазами она уставилась в его зрачки, не в силах пошевелиться.
   - Отныне, мадам, вы будете молча принимать наши распоряжения как в этом деле, так и во всех других, имеющих отношение к нам. Вы будете выполнять то, что вам приказывают.
   Доминик была словно пригвождена к креслу этими черными блестящими глазами - от них исходила такая пугающая мощь, что она ощущала полное свое бессилие.
   Однако она сохранила ясность ума и сумела выговорить:
   - С вашей стороны опрометчиво диктовать мне условия. Я слишком много знаю.
   Ей показалось, будто Чжао Ли, невзирая на всю свою невозмутимость, улыбнулся, хотя лицо его оставалось совершенно бесстрастным.
   - Нет, мадам. Вы не знаете ровным счетом ничего.
   Доминик почувствовала озноб - такого Чжао Ли ей еще не доводилось видеть. Перед ней сидел высокомерный повелитель, который смотрел на нее пренебрежительно, как на свою служанку, и отдавал распоряжения, словно она была его пленницей.
   - Вы увязли в этом так же глубоко, как и я, - холодно произнесла она.
   - Нет, мадам. Мы лишь вырыли яму.., и только вы угодили в нее.
   По коже у Доминик забегали мурашки: она чувствовала опасность так остро, как никогда в жизни. "Мне надо выпить, выпить во что бы то ни стало", - подумала она. Однако нельзя было выдавать себя. Нельзя было показать ему свой страх.
   - Вы, мадам, - продолжал Чжао Ли, - в присутствии многочисленных свидетелей продали на публичном аукционе и по немыслимо высоким ценам произведения искусства, которые в действительности являются лишь искусными подделками. Фабрика, производившая эти подделки, прекратила свое существование; человек, занимавшийся этим, уже далеко отсюда. Я ничего не продавал. Я ничего об этом не знаю. Нет никаких документов, никаких снимков - нет ровным счетом ничего, что связывало бы меня с совершенным вами мошенничеством "Гонконгский миллионер, пожелавший остаться неизвестным" это ведь ваша выдумка. Аукцион от начала и до конца - ваше деяние. Именно вы удостоверили подлинность этих подделок, поставив на карту свою репутацию эксперта, поскольку ваши покупатели доверились вашему опыту. Вы и только вы виновны в мошенничестве, обмане и лжесвидетельстве. Вам не удастся ни в чем уличить меня и моих компаньонов. А вот мы можем уличить вас. У нас есть для этого все возможности. Я известен как опытный дилер в сфере торговли антиквариатом. Я сам купил несколько вещиц на этой распродаже. Мне достаточно отдать на экспертизу одну из них, и если она будет подвергнута термолюминесцентному анализу...
   Слишком поздно осознала Доминик, что ее, как наивную девчонку, обвели вокруг пальца более искушенные, чем она, ловкачи. Она без колебаний и по собственной воле преступила грань, из-за которой нет возврата.
   Попалась в сети собственной алчности. В душе Доминик клокотала такая ярость, что ей пришлось какое-то время переждать, пока она не убедилась, что может справиться со своим голосом.
   - Кто вы такой? - спросила она, собрав все силы.
   - Для вас я Чжао Ли, дилер по антиквариату. Тем, кто представляет интерес для меня, я известен в другом качестве, и, поскольку сделать вы уже ничего не можете, скрывать это от вас нет необходимости. Я принадлежу к братству 7К, более известному под названием "Триада Золотого Дракона". Впервые за весь разговор Чжао Ли холодно улыбнулся. - Полагаю, это вам кое о чем говорит.
   "Триада"! В ушах Доминик это название отозвалось зловещим эхом. "Триада"!
   - А теперь вам предстоит убедиться, что вы находитесь в нашей власти и будете отныне действовать согласно нашим инструкциям.
   Лицо Доминик посерело, когда она поняла, что означают эти слова. Она угодила в расставленные им сети, попалась в западню - поддельные произведения искусства были лишь приманкой, наживкой для крупной рыбы!
   Она была лишь винтиком в огромном колесе, маленькой песчинкой в безбрежном океане их замысла. На какое-то мгновение в глазах у нее помутилось от гнева и бессилия.
   Она испытывала почти нестерпимое унижение при мысли, что оказалась такой дурой. Этот человек занимался с ней любовью, ее тело раскрывалось и принимало его - и она сама поощряла его, доверялась ему! А для него это было только средством осуществить свои замыслы. Если бы у нее в руках был пистолет или нож, она бы не задумываясь убила его.
   - Сейчас вам станет ясно, что вы должны беспрекословно исполнять мои приказания, мадам.
   Подняв руку, он щелкнул пальцами. Мгновенно появились двое рослых китайцев и встали за креслом Доминик. Чжао Ли что-то быстро сказал им на кантонском диалекте, и ее тут же крепко схватили за кисти, превратив в беспомощную пленницу.
   - Не делайте того, о чем будете сожалеть, - сказала Доминик, стараясь говорить бесстрастно.
   - Мы никогда этого не делаем, мадам.
   Он кивнул третьему китайцу, возникшему неизвестно откуда. Тот подошел к столику возле кресла Доминик, поставил на него маленькую черную шкатулку и открыл ее. Внутри лежала полая игла и пузатый флакончик.
   Глаза Доминик расширились от ужаса, дыхание стало прерывистым.
   Чжао Ли сначала обратился к человеку, державшему флакон, а затем повернулся к Доминик.
   - Стопроцентный чистый героин, мадам. Одна десятая грамма, и вы мертвы. Ради вашего же блага, мадам, не вынуждайте нас прибегнуть к этому.
   Доминик сглотнула слюну. Чжао Ли вновь что-то сказал, и третий китаец, закрыв шкатулку, исчез. Он отдал приказание двум другим, и те разжали руки, а затем безмолвно удалились.
   - Теперь вы понимаете, мадам, что мы люди серьезные, - сказал Чжао Ли, когда они остались одни. - Вы в полной безопасности до тех пор, пока исполняете наши приказы. Вы поняли меня?
   Доминик кивнула, не в силах произнести ни слова.
   - Отлично. В скором времени вы получите необходимые инструкции.
   Он снова поклонился в отстраненно-вежливой манере, как подобает китайцу, имеющему дело с презренным чужаком-иностранцем, и вышел.
   Обхватив плечи руками, Доминик наклонилась вперед, словно испытывала страдания от физической боли или пронизывающего холода. Наконец она заставила себя подняться и подошла к столику с напитками. Руки у нее дрожали так сильно, что она пролила изрядное количество виски, и, наполнив наконец стакан, опрокинула в рот его содержимое. На глазах у нее выступили слезы, дыхание пресеклось, однако спиртное разлилось теплом по телу. Тут же налив вторую порцию, она выпила и ее, а затем снова бессильно опустилась в кресло. Доминик долго сидела в оцепенении, уставившись в одну точку невидящим взором, пока не услышала, что кто-то настойчиво обращается к ней. Подняв глаза, она увидела, что на нее пристально смотрит ее мажордом Чанг.
   - Что такое? - раздраженно спросила она.
   Он повторил свой вопрос: будет ли она ужинать дома?
   - Нет, не надо ужина. Ничего не надо, понятно?
   Я хочу остаться одна. Вам ясно? Никто не должен меня беспокоить!
   Глаза ее были расширены, голос звучал непривычно резко.
   Чанг безмолвно удалился. Ему было что сообщить своему родственнику Бенни.
   ***
   В главной галерее "Деспардс" ряды золоченых стульев, расставленных с математической точностью, застыли в ожидании трехсот человек, которым в ближайшие полчаса предстояло раскупить коллекцию драгоценностей покойной Корнелии Фентрисс Гарднер. Система радиотрансляции на два смежных зала сначала попискивала и потрескивала при проверке, но затем голоса стали звучать чисто и ясно, изображение на телевизионных экранах было отрегулировано до совершенной четкости.
   Сотрудники службы безопасности сновали повсюду: их было так много, что на каждого посетителя приходилось по охраннику, но в толпе они не выделялись, поскольку также были в смокингах и с галстуками-бабочками. Руководители отделов и ассистенты что-то обсуждали, склонившись над заметно захватанными каталогами; в задних комнатах самые рослые и сильные парни стояли на страже запертых сейфов, где хранились драгоценности; в одном из кабинетов, из которого вынесли мебель и отдали в распоряжение топ-моделей, с полдюжины девушек довершали последние приготовления к выходу.
   Внизу привратник уже открывал ворота перед первым роскошным лимузином. Двое охранников, предварительно изучив фотографии всех приглашенных, сверялись со списком из трех листов, ставя галочку против соответствующего имени и пропуская каждого человека мимо скрытой камеры с рентгеновским излучением, позволяющим обнаружить любые металлические предметы - в первую очередь оружие. Только после этого гости могли подняться наверх, где им предлагали по бокалу шампанского.
   По мере того как громадный зал наполнялся, все громче слышались возгласы, сопровождаемые объятиями и поцелуями:
   - Дорогая, как поживаете?
   - Целую вечность вас не видела...
   Кейт стояла в задней комнате вместе с Шарлоттой и Дэвидом Холмсом.
   - ..принесет прибыль, - говорил Дэвид. - И не стесняйтесь называть цену.., на публике или по телефону, везде. Людям нравится сознавать, что они покупают по-настоящему дорогую вещь.
   Кейт покорно кивала. Нервы ее были напряжены до предела. Для нее это был первый большой аукцион. Она не хотела демонстрировать свое умение до распродажи Кортланд Парка, однако Дэвид слег с тяжелейшим радикулитом сейчас он уже мог вставать и пришел, чтобы подбодрить Кейт в последнюю минуту. Он-то и настоял, чтобы Кейт заняла его место.
   - Это большой аукцион, - сказал он ей серьезно. - Он имеет очень важное значение для "Деспардс", и раз уж я оказался вне игры, вы должны взять это на себя.
   - Но, может быть, Хью Стрейкер или Роджер Ментленд...
   - Не на этом аукционе, Кейт. В нынешнем году более крупного не было, и нам необходимо показать, что мы уделяем ему соответствующее внимание. Именно поэтому вы и должны провести его. Вы уже вели с десяток пробных аукционов и столько же настоящих.
   Он ободряюще улыбнулся.
   - Это будет отличной пробой перед Кортланд Парком. К тому же разве не вы ввели все эти новшества? Это вы все подготовили, дорогая Кейт, так что смело берите ответственность на себя. А я помогу вам во всем, и, пока у нас есть еще немного времени, я готов еще немного поднатаскать вас.
   И Кейт поехала к Дэвиду домой. Жена Дэвида Анджела покорно сказала ей при встрече:
   - Я начинаю думать, что его выздоровление зависит от успеха этого аукциона.
   Кейт стала изучать каталоги, пока не затвердила их так, что могла бы без запинки описать все лоты вместе и каждый по отдельности. Она взвесила каждую драгоценную вещицу в руке и полностью освоилась с ними, затем примерила, чтобы полюбоваться их блеском, огнями и цветом, но осталась к ним равнодушна. Когда она имела дело с фарфором, излучавшим тепло, ее душу переполнял подлинный восторг. А драгоценности были холодными. Но она приложила все усилия, чтобы показать их достойным образом, и здесь неоценимую помощь оказала Шарлотта с ее врожденным изяществом и умением организовать зрелище. Она договорилась с многими лондонскими модельерами, которые обещали предоставить свои платья в обмен на упоминание в каталоге истинном произведении искусства. Манекенщицы были выбраны с таким расчетом, чтобы их стиль и внешний облик самым выгодным образом оттеняли то или иное украшение. Задник за спиной Кейт был задрапирован черным бархатом наилучший фон для показа платьев и драгоценностей. Не забыла она и про игру света - этим занялся другой приятель Шарлотты, один из лучших театральных осветителей.
   Сама Кейт была в "маленьком" бархатном платье, тоже черном, как драпировка задника. От украшений она сознательно отказалась - надела только маленькие жемчужные серьги.
   - Но меня ведь продавать не надо, - пошутила она по этому поводу.
   Впереди ее ожидал либо провал, либо успех, однако спокойная уверенность Дэвида вкупе с горячей поддержкой Шарлотты помогли Кейт держать себя в руках. Правда, ей очень недоставало Ролло с его острым языком и ядовитыми репликами - от него исходило совершенно особое чувство уверенности. Клерк, усаживаясь на свое место рядом с кафедрой, ободряюще бросил:
   - Удачи, мисс Деспард.
   Все стулья были уже заняты, и Кейт, набрав в грудь побольше воздуха, выступила вперед, чтобы предстать перед своими судьями.
   - Справится она? - напрямик спросила Шарлотта Дэвида.
   - Да. Она полностью готова. Ей больше нечему учиться. Беспримерная самоуверенность сводной сестры - последнее препятствие, которое она должна взять. Пре-, одолев его, она станет непобедимой.
   Кейт с застывшей на лице улыбкой взошла по трем ступенькам, ведущим на кафедру. Она не видела в зале лиц, фигур, только блеск драгоценных камней ослеплял ее - дамы пришли в украшениях, чтобы обрести больше уверенности и почувствовать свою значительность. Глубоко вздохнув, Кейт открыла аукцион.
   - Добрый вечер, леди и джентльмены. Фирма "Деспардс" приветствует вас на распродаже коллекции госпожи Корнелии Фентрисс Гарднер - коллекции феноменальной и не имеющей себе равных, как вы сами уже могли убедиться, если дали себе труд ознакомиться с каталогом.
   По залу пронесся одобрительный легкий смешок, и она почувствовала, как слабеют мешавшие ей путы.
   - Никогда еще фирме "Деспардс" не выпадала честь представлять столь внушительную коллекцию. Должна сказать, и в моей жизни это событие не имеет себе равных, поскольку для меня это крещение в пламени, отсвет которого может сравниться лишь с блеском драгоценностей, которые вам предстоит увидеть.
   На этот раз вслед за смехом кое-где послышались аплодисменты, и Кейт ощутила теплую волну, разлившуюся по телу.
   Левой ногой она нажала на кнопку.
   - Наш первый лот.., брошь в виде райской птицы.
   Грудку ее украшает сапфир в 63 и 40 десятых карата, хвост собран из бриллиантов, сапфиров, рубинов, изумрудов, топазов и бирюзы...
   Первая девушка-модель в платье из белого крепа величаво ступила на подиум. Одно плечо было обнажено, на другом на легкой драпировке прикреплена брошь, переливавшаяся всеми цветами радуги в бликах умело выбранного освещения. Кейт услышала, как зал охнул, увидела, как зрители подались вперед, пока манекенщица неторопливо и эффектно прохаживалась взад и вперед, давая всем возможность рассмотреть украшение. Камни сверкали холодным блеском, огромный сапфир блистал, словно воплощая собою небесную синеву. Кейт выдержала рассчитанную паузу, а затем, когда манекенщица встала перед ней, демонстрируя переливающуюся брошь и словно бы искушая замершую публику, начала торг с уверенностью и решимостью профессионала, хотя внутренне трепетала от страха.
   - Итак, стартовая цена 100 тысяч фунтов, леди и джентльмены...
   Гонка сразу же взяла стремительный темп.
   - 110 тысяч... 120 тысяч... 130 тысяч... 140 тысяч...
   Таблички с номерами поднимались над рядами, и Кейт приходилось следить за всеми разом, мысленно отмечая тех, кто поднимал руку чаще других и явно не собирался уступать, когда цены поползут вверх.
   - 150 тысяч... 160 тысяч... 170 тысяч... 180 тысяч...
   Торг продолжался без сбоев и пауз - все участники его были сосредоточенны и полны решимости завладеть драгоценной брошью.
   - 200 тысяч...
   По залу пронесся шепот.
   - 210 тысяч... 220 тысяч... 230 тысяч...
   Голос Кейт звучал спокойно, ободряюще, почти просительно, а таблички подымались и опускались с монотонной ритмичностью.
   - Вот и 250 тысяч...
   Впервые она стала руководить ходом торгов.
   - 250 тысяч, справа...
   По ее интонации нельзя было и представить, каким трудом дается ей спокойствие, какое лихорадочное возбуждение владеет ею.
   - Это все? - мягко спросила она. - Итак, 250 тысяч...
   Она подняла левую руку с зажатым в ладони молоточком, давая публике возможность разглядеть его.