Страница:
– Резиденции, – повторил он.
Купер был весь в движении. Его пальцы летали по клавиатуре компьютера куда быстрее, чем мои – по струнам гитары.
– Вот, взгляни. Я вошел в базу СИС. – Он развернул ноутбук экраном ко мне. – Эллингтон, Кристофер Филипп. Почитай.
Я всмотрелась в маленький экран. Здесь хранился полный отчет об учебе Кристофера Эллингтона, а также много другой личной информации, например его оценки, расписание курса и все такое. Как выяснилось, Крис успел поучиться во многих частных школах. Из частной школы в Швейцарии его выгнали за шпаргалки, из другой – в Коннектикуте – тоже выгнали, но причина не указывалась. Однако он все же ухитрился поступить в Чикагский университет, в который, я слышала, трудно попасть. Оставалось только гадать, за какие ниточки пришлось подергать его отцу, чтобы протащить туда сыночка.
Но пребывание Криса в «городе ветров» оказалось недолгим. Он бросил университет, проучившись всего один семестр. Некоторое время – вообще-то, не так мало, года четыре – он, по-видимому, нигде не учился. Потом вдруг объявился в Ерлкрест-колледже, который окончил в прошлом году. Крис был намного старше своих сокурсников, но окончил колледж так же, как и они, – с дипломом бакалавра гуманитарных наук.
– Ерлкрест-колледж, – сказала я. – Это тот самый колледж, в котором его отец когда-то был президентом. До работы в Нью-Йорк-колледже.
– Семейственность, – заметил Купер с усмешкой, – в академических кругах – обычное дело.
Я все еще не понимала, к чему Купер клонит.
– Ладно, допустим, он вылетел из нескольких учебных заведений и смог окончить только тот колледж, в котором его отец был президентом. Но что это доказывает? Уж точно не то, что Крис – маньяк-убийца. – Мне самой не верилось, что я доказываю невиновность Криса. – И как ты вообще получил доступ к его файлу? Разве это не закрытая информация?
– У меня свои методы, – уклончиво ответил Купер, разворачивая компьютер экраном к себе.
– О боже! – Купер не переставал меня удивлять. – Так ты взломал студенческую систему?
Купер пожал плечами.
– Тебе давно было любопытно, чем я целыми днями занимаюсь. Что ж, теперь ты знаешь. Во всяком случае, это часть моей работы.
– Поверить не могу! Да ты хакер!
Это все меняло. Теперь мы откроем частный врачебный кабинет/детективное агентство/ювелирный салон/хакерскую службу. Стоп, а как же мои песни?
Купер меня проигнорировал.
– Думаю, здесь должно быть кое-что интересное. – Он постучал пальцем по крышке ноутбука. – Нечто такое, что мы до сих пор упускаем. Похоже, Эллингтон – единственное, что объединяло двух девушек. Пока мы знаем только о нем, но, судя по тому, что я здесь вижу, должно быть что-то еще.
«Миссис Эллингтон». Эти слова так и вертелись у меня на языке. У нее был мотив. Она явно страдает… как бы сказала Сара… ах да, Эдиповым комплексом. Только наоборот, потому что это не любовь сына к матери, а матери – к сыну. Короче говоря, миссис Эллингтон считает, что ее сын – классный парень, и ее бесит, что девчонки за ним бегают. Но настолько ли бесит, чтобы она стала их убивать? И могла ли миссис Эллингтон изготовить трубчатую бомбу? Ту, которая лежала на крыше лифта. Вернее, если бы бомбу можно было пойти и купить в «Саксе», то, не сомневаюсь, миссис Эллингтон бы это сделала. Но бомбу нельзя купить в магазине. Ее нужно изготовить. А чтобы изготовить бомбу, нужно быть трезвым. Во всяком случае, мне так кажется. А миссис Эллингтон – уж я-то знаю – с тех пор, как поселилась в Фишер-холле, никогда не была трезвой.
Я вздохнула и посмотрела в окно. Отсюда мне были видны огни в президентском пентхаусе. Интересно, чем сейчас занимается миссис Эллингтон? Вероятно, смотрит новости.
А может, придумывает, как убить следующих невинных девушек?
В дверь позвонили, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Это наш обед, – сказал Купер, вставая. – Я сейчас вернусь.
Он пошел на первый этаж получать заказ, а я в ожидании его возвращения все смотрела в окно. На других этажах Фишер-холла тоже стали загораться огни – обитатели резиденции возвращались, кто – с занятий, кто – с тренировок, кто – с репетиций, кто – из кафе. Я смотрела и думала, нет ли среди крошечных фигурок, мелькавших за окнами, фигурки Эмбер, рыженькой девчонки из штата Айдахо? Сидит ли она в своей комнате, дожидаясь Криса? Знает ли, что он скрывается в Хэмптоне? Бедняжка Эмбер. Интересно, зачем ее утром вызвали в кабинет Рейчел, что она натворила?
И тут меня осенило.
Мои губы приоткрылись, но изо рта не вырвалось ни звука. Эмбер. Я совсем забыла и о ней самой, и о ее встрече с Рейчел. Зачем Рейчел понадобилась Эмбер? Сама девушка не знала, из-за чего ей велено явиться в кабинет директора общежития. Что она натворила?
Эмбер ничего не натворила. Кроме того, что говорила с Крисом Эллингтоном.
И Рейчел об этом знала, потому что видела меня с Эмбер и Крисом у входа в Фишер-холл после музыкального конкурса. Так же, как в свое время видела Роберту с Крисом на танцах. И Элизабет с Крисом… только где? Где она застала их вместе? Может, вечером после кино?
Только это было неважно. Имело значение, что именно Рейчел велела Хулио меня позвать, потому что Гевин якобы опять занимается лифт-серфингом.
Имело значение, что именно Рейчел пробралась на террасу пентхауса и сбросила цветочный горшок, целясь в меня.
Имело значение, что, когда погибла вторая девушка, Рейчел была вовсе не в кафетерии, как утверждала, – я встретила ее, когда она шла из туалета. А чуть дальше по коридору, за углом, находится лестница, по которой можно сбежать вниз с любого этажа.
А как мог ключ от лифта сначала исчезнуть, а потом снова оказаться на месте, и все это за довольно короткое время, в течение одного дня? Его брала Рейчел – единственный человек в Фишер-холле, которого дежурный не попросит расписаться за ключ в журнале и вообще не спросит, что она делает за стойкой. Потому что Рейчел – директор резиденции.
И погибшие девушки погибли не потому, что в кабинете Рейчел лежали их личные дела. Их дела лежали в кабинете Рейчел потому, что она обрекла их на смерть.
– Надеюсь, ты проголодалась, – сказал Купер, возвращаясь с большим пластиковым пакетом. – Они все перепутали и привезли нам и цыпленка, и данзак из креветок, и… – Купер смолк на полуслове и как-то странно посмотрел на меня. – Хизер, ты в порядке?
– Ерлкрест, – только и смогла пробормотать я.
Купер поставил пакет на кухонный стол и внимательно посмотрел на меня.
– Да, а что?
– Где он находится?
Купер склонился над компьютером.
– Я не знаю… а, вот, в Индиане. Ричмонд, штат Индиана.
Я замотала головой так резко, что полотенце упало, и мои мокрые волосы рассыпались по плечам. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
– О господи! – выдохнула я. – О ГОСПОДИ!
Купер смотрел на меня так, будто я рехнулась. И знаете, что я вам скажу? Наверное, я, и правда, сошла с ума. А иначе как я не разглядела раньше то, что лежало у меня прямо под носом?
– Там работала Рейчел, – с трудом выговорила я. – До переезда в Нью-Йорк Рейчел работала в общежитии в Ричмонде, штат Индиана.
Купер в это время доставал из пластикового пакета белые бумажные пакеты с едой:
– О чем ты говоришь? – замер он.
– Ричмонд, штат Индиана, – повторила я. Мое сердце билось так сильно, что я даже видела, как отворот махрового халата подпрыгивает с каждым его ударом. – Последним местом работы Рейчел был Ричмонд, штат Индиана.
Купер понял, о чем я – это было видно по его лицу.
– Рейчел работала в Ерлкресте? Ты думаешь… ты считаешь что этих девушек убила Рейчел? – Он покачал головой. – Но почему? Думаешь, ей так отчаянно хотелось получить премию Пэнси?
– Нет.
Рейчел точно не станет сталкивать людей в шахту лифта, чтобы получить Пэнси, да она не станет это делать даже ради продвижения по службе. Потому что ее интересует не карьера. Ей нужен мужчина. Гетеросексуальный мужчина с доходом больше ста тысяч долларов в год, если принимать в расчет доверительный фонд, оформленный на его имя.
И этот мужчина – Кристофер Эллингтон.
– Хизер! Послушай, Хизер, извини, но этого не может быть. Исключено. Рейчел Уолкотт – не убийца.
Я втянула воздух.
– Откуда ты знаешь? Я хочу сказать, почему бы и нет? Почему она меньше подходит на эту роль, чем другие? Потому что женщина? Или потому что красивая?
– Потому что это безумие, – сказал Купер. – Знаешь, у тебя был трудный день. Может, тебе лечь пораньше?
– Я не устала! Купер, сам подумай. И Элизабет, и Роберта перед смертью встречались с Рейчел. Я уверена, то, что записано в их личных делах – ну, что их матери звонили директору и все такое, – полная чушь. Не удивлюсь, если они вообще никогда не звонили. А теперь Эмбер…
– В Фишер-холле живет семьсот человек, – напомнил Купер. – И что, все, кого вызывали к Рейчел Уолкотт, погибают?
– Нет, не все, только те, у кого что-то было с Кристофером Эллингтоном.
Купер покачал головой.
– Хизер, постарайся рассуждать логически. Откуда у Рейчел такая сила, чтобы столкнуть в шахту лифта взрослую девушку, которая отчаянно сопротивляется? Сама Рейчел весит максимум фунтов сто двадцать. Это просто невозможно.
– Купер, я не знаю, как она это делает. Но уверена – то, что в прошлом году и Рейчел, и Крис были в Ерлкресте, а в этом году они оба оказались в Нью-Йорк-колледже – не может быть совпадением. Слишком маловероятно. Готова поспорить на деньги, что Рейчел приехала сюда за Кристофером Эллингтоном и его родителями.
Видя, что мне не удалось убедить Купера, я решительно встала.
– Есть только один способ это выяснить.
26
Купер, естественно, не пришел восторг от идеи тащиться на машине в Хэмптон в семь часов вечера в воскресенье только для того, чтобы поговорить с человеком, которого даже полицейские не стали вызывать на допрос. Я считала, что Крис, скорее, расскажет что-то нам, чем полиции, но Купер все еще сомневался. Он твердил, что мне с моими ранами нужен хороший ночной сон, а не шестичасовая поездка в Ист-Хэмптон и обратно. Когда я ему напомнила, что посадить Рейчел за решетку, прежде чем она еще кого-нибудь убьет, – наш гражданский долг, Купер пообещал, что утром позвонит детективу Канавану и изложит ему мою версию.
– Но к утру Эмбер может погибнуть!
Я знала, что с ней пока ничего не случилось. Я только что позвонила в общежитие, к телефону подошла ее соседка по комнате и сказала, что Эмбер смотрит фильм в комнате другого студента на том же этаже. Близкая к истерике, я сказала соседке:
– Если вдруг ее утром вызовет директор резиденции, скажи, чтобы она ни в коем случае не ходила. Ты меня поняла?
– Угу, ладно, – сказала девушка.
– Это серьезно! – закричала я, но Купер попытался отобрать у меня телефон. – Передай Эмбер, что звонила помощник директора резиденции и сказала: если директор резиденции снова вызовет ее в свой кабинет, пусть не ходит. И пусть не открывает дверь, если она постучится в комнату. Ты все поняла? Имей в виду, если ты не передашь Эмбер то, что я сказала, у тебя будут большие неприятности с помощником директора Фишер-холла. Все ясно?
– Угу, – сказала соседка Эмбер. – Я все передам.
Догадываюсь, что это был не самый деликатный способ донести до нее мою мысль, но, по крайней мере, теперь я была уверена, что Амбер в безопасности. На какое-то время.
– Купер, мы должны ехать! – решительно сказала я, как только повесила трубку. – Нам надо выезжать прямо сейчас.
– Хизер! – Вид у Купера был раздраженный. – Клянусь богом, из всех людей, с которыми мне доводилось иметь дело, ты – самая…
Я затаила дыхание. Сейчас он это скажет! Сейчас он договорит то, что не успел договорить тогда, в моем кабинете!
Вот только тогда, в кабинете, мне казалось, что Купер собирается сказать что-то лестное. А сейчас, если судить по его стиснутым челюстям, он вряд ли хочет сыпать комплиментами. По сути дела, я была совершенно уверена, что не хочу слышать окончание его фразы.
Честно говоря, вопрос с Рейчел был гораздо важнее.
Вот почему я сказала:
– Купер, это глупо. Ты же знаешь, в Хэмптон ходят поезда. Сейчас посмотрю в Интернете расписание и…
Уж не знаю, почему он сдался: понял ли, что иначе я от него не отстану, или искренне волновался, что в поезде со мной может что-нибудь случиться? А может, он просто пытался успокоить раненую чокнутую девчонку. Как бы то ни было, пока я одевалась, Купер вывел из гаража свою машину – BMW 2002 года выпуска, при виде которой наркоторговцы на улице каждый раз издевательски улюлюкают. По их мнению, BMW хороша только новая. Купер отнюдь не был доволен, более того, я почти не сомневалась, что он проклинает тот день, когда черт его дернул предложить мне поселиться в его доме.
И я очень из-за этого переживала, честное слово.
Но не настолько, чтобы отказаться от моей затеи. Ведь на карту поставлена жизнь девушки.
Найти загородный дом Эллингтонов оказалось нетрудно. Это потому, что адрес числится в телефонном справочнике Ист-Хэмптона. Если бы они хотели скрыться, то не стали бы помещать свой адрес в справочнике, так?
Естественно, подъездная аллея заканчивалась большими коваными воротами со встроенным интеркомом. Обычного человека это могло навести на мысль, что хозяева не жаждут его видеть. Но меня это не смутило ни на секунду. Я выскочила из машины и принялась трезвонить. Даже когда на звонок никто не ответил, меня это не обескуражило. Во всяком случае, не очень.
– Хизер! – Купер опустил стекло и выглянул из машины. – По-моему, никто не собирается…
Но в эту минуту в интеркоме что-то щелкнуло, и раздался голос, который я сразу узнала, голос Криса:
– Ну что еще?
Не удивительно, что он раздражен. Я буквально легла на кнопку звонка, рассчитывая, что тому, кто в доме, это в конце концов надоест и придется ответить. Этой хитрости я научилась у репортеров, которые осаждали нас с Джорданом.
– Привет, Крис, – сказала я. – Это я.
– Кто «я»? – спросил он все еще раздраженно.
– Ты же знаешь. – Я пыталась говорить игривым тоном. – Ну открой!
Потом я добавила три волшебных слова, перед которыми, как я узнала из записей Джастин, мало кто из студентов способен устоять, а Крис, по большому счету, и есть студент:
– Я принесла пиццу.
После недолгой паузы ворота стали медленно открываться. Я быстренько села обратно в машину. Купер был явно впечатлен.
– Пицца, – повторил он. – Надо будет запомнить на будущее.
– Это всегда срабатывает, – сказала я.
Я не стала уточнять, у кого почерпнула эту хитрость, – признаться, от упоминания имени Джастин меня уже тошнит.
Мы выехали на подъездную аллею, и вскоре перед нами во всей красе предстала белоснежная вилла д'Эллингтон.
Естественно, я бывала в Хэмптоне, у Картрайтов там дом, у самой воды, с трех сторон окруженный федеральным птичьим заповедником.
Я бывала и в других домах в Хэмптоне – в домах, которые считаются шедеврами архитектуры. Среди них есть даже одно шато, перевезенное из Франции по кирпичику, честное слово. Но ничего похожего на дом Эллингтонов мне не приходилось видеть. Во всяком случае, в Хэмптоне. Ослепительно-белый дом каким-то образом одновременно выглядел и массивным, и воздушным – воздушность ему, наверное, придавали арки в средиземноморском стиле. Окруженный цветущими растениями дом был ярко освещен, прямо как Рокфеллеровский центр. Но только вместо золотой мужской фигуры с обручем над бассейном возвышалась большая белая статуя лошади. Когда мы вышли из машины, Купер сказал:
– Давай-ка для разнообразия с ним поговорю я.
Я прищурилась.
– А ты не собираешься его бить?
– С какой стати? – удивился Купер.
– А разве ты не бьешь подозреваемых? Ну, в ходе своей работы.
– Не припомню, когда я в последний раз кого-то бил, – сказал Купер.
Я была немного разочарована.
– А я подумала, что Кристофер Эллингтон – из тех людей, кого бы ты с удовольствием ударил.
– Ну да, он из тех, – согласился Купер со слабым намеком на улыбку. – Но я не буду его бить. Во всяком случае, сразу не буду.
Мы пригнулись, прошли под вьющимися растениями, свисавшими с арки как занавес, и оказались во внутреннем дворе. Слева от бассейна располагалось джакузи, пар от горячей воды клубился в прохладном ночном воздухе. В джакузи сидели двое – слава богу, не президент Эллингтон с женой, а то я бы, наверное, умерла на месте, увидев президента Эллингтона в плавках.
Над джакузи клубился пар, площадка вокруг бассейна была ярко освещена разноцветными огнями, но зона джакузи оставалась в тени, наверное, поэтому парочка не сразу нас заметила. По внутреннему дворику были расставлены шезлонги с бледно-розовыми подушками. С одной стороны от бассейна находился бар – самый настоящий бар, со стойками, барными табуретами и множеством бутылок на подсвеченных полках.
Я подошла к джакузи и громко кхекнула.
Крис поднял голову от груди девушки и, моргая, посмотрел на нас. Он явно был пьян. Да и девушка тоже.
– Эй, она не принесла пиццу! – разочарованно сказала она, хотя мне показалось, что этим двоим и без пиццы неплохо.
– Привет, Крис.
Я присела на край шезлонга. Подушка подо мной оказалась влажной – в Хэмптоне недавно прошел дождь. На то, чтобы меня узнать, Крису понадобилось несколько секунд, а когда он наконец узнал, он не слишком обрадовался.
– Блонди? – Он отбросил со лба влажные волосы. – А ты что здесь делаешь?
– Мы просто заехали задать тебе несколько вопросов, – сказала я.
С нами приехала Люси, так как я не могла запереть ее в особняке одну на всю ночь. Она уткнулась головой в мои колени и села, радостно пыхтя.
– Как ты?
– Да вроде нормально, – ответил Крис. Он посмотрел на Купера. – А это кто?
– Друг, – сказал Купер и уточнил. – Ее друг. – Наверное, чтобы избежать каких-нибудь недоразумений.
– Ха. – Крис предпринял попытку выйти из не очень приятной ситуации наилучшим образом. – Выпить хотите?
– Нет, спасибо, – ответил Купер. – Мы хотим поговорить с тобой насчет Элизабет Келлог и Роберты Пейс.
По виду Криса нельзя было сказать, что он встревожился. Он даже не казался удивленным. Крис любезно сказал:
– Да, конечно. Ой, где же мои хорошие манеры? Фэйт, дорогая, пойди в дом и найди нам какой-нибудь жратвы. И раз уж ты там будешь, прихвати заодно бутылку вина, ладно?
Девушка в джакузи надула губки.
– Но Крис…
– Давай, детка.
– Но меня зовут не Фэйт, а Хоуп. [16]
– Неважно.
Когда девушка вылезала из джакузи, мокрая, как русалка Крис шлепнул ее по заду. Она была в бикини, причем лифчик был такой крошечный, а груди такие большие, что треугольнички ткани прикрывали их лишь чисто символически. Судя по поднятым бровям, Купер тоже сразу заметил этот феномен – вот что значит, опытный сыщик.
Вид сзади оказался столь же впечатляющим, как и вид спереди. Ни унции целлюлита. Невольно задумаешься, не накачала ли она все это в тренажерном зале, как Рейчел.
– Ну, Крис, – начал Купер, как только девушка ушла. – что у тебя за дела с Рейчел Уолкотт?
Крис поперхнулся вином. Ему пришлось прокашляться, прежде чем он смог заговорить.
– Что-что?
Но Купер смотрел на него с таким видом, с каким, наверное, смотрел бы на занятного, но противного червяка, которого обнаружил в тарелке с салатом.
– Рейчел Уолкотт. Она была директором общежития, я хотел сказать, резиденции, в которой ты жил, когда учился на последнем курсе Ерлкреста. А теперь она руководит Фишер-холлом, где живут твои родители и работает Хизер.
Крис неловко нашарил пачку сигарет и зажигалку возле джакузи, дрожащими пальцами вытянул из пачки сигарету и закурил.
– Черт! – вот и все, что он сказал.
Я не профессиональный детектив, но даже я поняла, что это подозрительно.
– Ну, так что между вами происходит? – спросил Купер. – Между тобой и Рейчел. Может, ты не заметил, но тут умирают люди…
– Я заметил, – резко сказал Крис. – Ясно? Я заметил! А вы как думали, мать твою?..
Купер, по-видимому, счел, что последняя фраза явно лишняя. Я имею в виду ругательство. Потому что заговорил с Крисом гораздо резче.
– Так ты знал? И давно?
Крис, моргая, посмотрел на него сквозь клубы пара.
– Что?
Он спрашивал так, словно сомневался, что правильно расслышал вопрос.
– Как давно? – сурово повторил Купер. Я порадовалась, что он обращается не ко мне, а к Крису. А еще, слушая его, я засомневалась, правду ли он сказал. Ну, насчет того, что он не бьет людей в процессе расследования.
– Как давно ты знаешь, что этих девушек убила Рейчел?
Крис побледнел – лицо стало почти такого же цвета, как лампы подсветки бассейна И я парня не виню – Купер даже меня немного испугал.
– Я не знал, – выдавил из себя Крис. От его прежнего задиристого тона ничего не осталось. – Я стал что-то понимать только вчера вечером, когда мы… – он посмотрела на меня, – с тобой танцевали, и ты сказала, что Бет и Бобби – и есть те самые девушки, которые… которых…
– Брось, Крис, неужели ты думаешь, что я поверю…
– Да не знал я!
Крис в сердцах шлепнул ладонью по воде и обрызгал лапы Люси. Она удивленно посмотрела на них и принялась работать языком.
– Богом клянусь, я не знал! У меня не так много свободного времени, а когда оно есть, я не стану тратить его на чтение «Нью-Йорк-колледж репортер». Я, конечно, слышал, что в Фишер-холле погибли две девушки, но я не знал, что это были мои девушки.
– И ты не заметил, что ни одна из девушек не отвечает на твои звонки?
Крис опустил голову. Думаю, от стыда.
– Потому что ты им больше ни разу не звонил! – голос Купера был холоден, как лед.
Крис начал защищаться.
– А вы? – с вызовом спросил он Купера. – Вы что, всегда на следующий день звоните?
– Да, если хочу, чтобы был следующий раз, – ответил Купер, ни на секунду не замявшись.
– Вот именно, – многозначительно сказал Крис.
Сначала я не поняла, что он имеет в виду.
А потом поняла.
Ох!
Купер покачал головой, по его виду было понятно, что он испытывает такое же отвращение, как и я. Ну, почти такое же.
– И ты думаешь, я поверю, что ты не знал о смерти этих девушек до вчерашнего вечера?
– Совершенно верно.
Крис неожиданно бросил сигарету в рододендроны, подтянулся и вылез из джакузи. Тело у него было худощавое, но мускулистое, кожу покрывал светло-золотистый загар.
– А когда я об этом услышал, то первым делом уехал сюда. – Крис встал и завернулся в широкое бледно-розовое полотенце. – Мне нужно было уехать, подумать в одиночестве, нужно было…
– Тебе нужно было избежать вызова в полицию на допрос, – закончил за него Купер.
– И это тоже. Послушайте, я не отрицаю, что я с ними спал…
Я больше не могла слушать. Это было отвратительно.
– Крис, не делай вид, что в этом нет ничего особенного! – сказала я. – В том, что ты сначала спал с этими девушками, а потом даже не звонил им. И в том, что ты даже не сказал им свое настоящее имя, чтобы они не узнали, кто твой отец. Это не ерунда! Вернее, не было ерундой для них, для девушек. Ты их использовал, потому что знал, что ты… что твое… в общем, что ты не очень хорош в постели.
– Что? – растерялся Крис. – Ничего подобного!
– Да-да, – сказала я, – а иначе с какой стати ты выбирал девушек, у которых не было сексуального опыта? Может, потому что им не с кем было тебя сравнить?
У Криса был такой ошалелый вид, будто я его ударила. Купер дернул меня за рукав и прошептал:
– Эй, тигрица, полегче! Не смешивай наши роли, злой полицейский здесь я, а ты – добрый.
Патом он погладил меня по спине, примерно, как я глажу Люси, когда хочу ее успокоить, и сказал покрасневшему Крису:
– Послушай, никто не обвиняет тебя в убийстве. Нас интересуют твои отношения с Рейчел Уолкотт.
Крис больше не боялся, и потому снова стал ершистым. Видно, его расстроило мое замечание насчет постельного мастерства. Несомненно, потому что я попала в точку. Он большими шагами прошел мимо Купера к бассейну.
– Почему вас это интересует?
– А они были? – поинтересовался Купер.
– Отношения?
Крис сбросил полотенце, взобрался на доску для прыжков в воду и прыгнул, его длинное худощавое тело подняло веер брызг. Крис доплыл до бортика бассейна, где мы стояли, и вынырнул из воды.
– Ладно, – сказал он, – я вам все расскажу.
27
– Ладно, – сказал Крис, стуча зубами. – Ну, спал я с ней несколько месяцев, и что с того? Я же не обещал на ней жениться. Но когда я попытался с ней расстаться, она пришла в ярость. Я уж боялся, что она мне яйца отрежет.
Купер был весь в движении. Его пальцы летали по клавиатуре компьютера куда быстрее, чем мои – по струнам гитары.
– Вот, взгляни. Я вошел в базу СИС. – Он развернул ноутбук экраном ко мне. – Эллингтон, Кристофер Филипп. Почитай.
Я всмотрелась в маленький экран. Здесь хранился полный отчет об учебе Кристофера Эллингтона, а также много другой личной информации, например его оценки, расписание курса и все такое. Как выяснилось, Крис успел поучиться во многих частных школах. Из частной школы в Швейцарии его выгнали за шпаргалки, из другой – в Коннектикуте – тоже выгнали, но причина не указывалась. Однако он все же ухитрился поступить в Чикагский университет, в который, я слышала, трудно попасть. Оставалось только гадать, за какие ниточки пришлось подергать его отцу, чтобы протащить туда сыночка.
Но пребывание Криса в «городе ветров» оказалось недолгим. Он бросил университет, проучившись всего один семестр. Некоторое время – вообще-то, не так мало, года четыре – он, по-видимому, нигде не учился. Потом вдруг объявился в Ерлкрест-колледже, который окончил в прошлом году. Крис был намного старше своих сокурсников, но окончил колледж так же, как и они, – с дипломом бакалавра гуманитарных наук.
– Ерлкрест-колледж, – сказала я. – Это тот самый колледж, в котором его отец когда-то был президентом. До работы в Нью-Йорк-колледже.
– Семейственность, – заметил Купер с усмешкой, – в академических кругах – обычное дело.
Я все еще не понимала, к чему Купер клонит.
– Ладно, допустим, он вылетел из нескольких учебных заведений и смог окончить только тот колледж, в котором его отец был президентом. Но что это доказывает? Уж точно не то, что Крис – маньяк-убийца. – Мне самой не верилось, что я доказываю невиновность Криса. – И как ты вообще получил доступ к его файлу? Разве это не закрытая информация?
– У меня свои методы, – уклончиво ответил Купер, разворачивая компьютер экраном к себе.
– О боже! – Купер не переставал меня удивлять. – Так ты взломал студенческую систему?
Купер пожал плечами.
– Тебе давно было любопытно, чем я целыми днями занимаюсь. Что ж, теперь ты знаешь. Во всяком случае, это часть моей работы.
– Поверить не могу! Да ты хакер!
Это все меняло. Теперь мы откроем частный врачебный кабинет/детективное агентство/ювелирный салон/хакерскую службу. Стоп, а как же мои песни?
Купер меня проигнорировал.
– Думаю, здесь должно быть кое-что интересное. – Он постучал пальцем по крышке ноутбука. – Нечто такое, что мы до сих пор упускаем. Похоже, Эллингтон – единственное, что объединяло двух девушек. Пока мы знаем только о нем, но, судя по тому, что я здесь вижу, должно быть что-то еще.
«Миссис Эллингтон». Эти слова так и вертелись у меня на языке. У нее был мотив. Она явно страдает… как бы сказала Сара… ах да, Эдиповым комплексом. Только наоборот, потому что это не любовь сына к матери, а матери – к сыну. Короче говоря, миссис Эллингтон считает, что ее сын – классный парень, и ее бесит, что девчонки за ним бегают. Но настолько ли бесит, чтобы она стала их убивать? И могла ли миссис Эллингтон изготовить трубчатую бомбу? Ту, которая лежала на крыше лифта. Вернее, если бы бомбу можно было пойти и купить в «Саксе», то, не сомневаюсь, миссис Эллингтон бы это сделала. Но бомбу нельзя купить в магазине. Ее нужно изготовить. А чтобы изготовить бомбу, нужно быть трезвым. Во всяком случае, мне так кажется. А миссис Эллингтон – уж я-то знаю – с тех пор, как поселилась в Фишер-холле, никогда не была трезвой.
Я вздохнула и посмотрела в окно. Отсюда мне были видны огни в президентском пентхаусе. Интересно, чем сейчас занимается миссис Эллингтон? Вероятно, смотрит новости.
А может, придумывает, как убить следующих невинных девушек?
В дверь позвонили, и я подпрыгнула от неожиданности.
– Это наш обед, – сказал Купер, вставая. – Я сейчас вернусь.
Он пошел на первый этаж получать заказ, а я в ожидании его возвращения все смотрела в окно. На других этажах Фишер-холла тоже стали загораться огни – обитатели резиденции возвращались, кто – с занятий, кто – с тренировок, кто – с репетиций, кто – из кафе. Я смотрела и думала, нет ли среди крошечных фигурок, мелькавших за окнами, фигурки Эмбер, рыженькой девчонки из штата Айдахо? Сидит ли она в своей комнате, дожидаясь Криса? Знает ли, что он скрывается в Хэмптоне? Бедняжка Эмбер. Интересно, зачем ее утром вызвали в кабинет Рейчел, что она натворила?
И тут меня осенило.
Мои губы приоткрылись, но изо рта не вырвалось ни звука. Эмбер. Я совсем забыла и о ней самой, и о ее встрече с Рейчел. Зачем Рейчел понадобилась Эмбер? Сама девушка не знала, из-за чего ей велено явиться в кабинет директора общежития. Что она натворила?
Эмбер ничего не натворила. Кроме того, что говорила с Крисом Эллингтоном.
И Рейчел об этом знала, потому что видела меня с Эмбер и Крисом у входа в Фишер-холл после музыкального конкурса. Так же, как в свое время видела Роберту с Крисом на танцах. И Элизабет с Крисом… только где? Где она застала их вместе? Может, вечером после кино?
Только это было неважно. Имело значение, что именно Рейчел велела Хулио меня позвать, потому что Гевин якобы опять занимается лифт-серфингом.
Имело значение, что именно Рейчел пробралась на террасу пентхауса и сбросила цветочный горшок, целясь в меня.
Имело значение, что, когда погибла вторая девушка, Рейчел была вовсе не в кафетерии, как утверждала, – я встретила ее, когда она шла из туалета. А чуть дальше по коридору, за углом, находится лестница, по которой можно сбежать вниз с любого этажа.
А как мог ключ от лифта сначала исчезнуть, а потом снова оказаться на месте, и все это за довольно короткое время, в течение одного дня? Его брала Рейчел – единственный человек в Фишер-холле, которого дежурный не попросит расписаться за ключ в журнале и вообще не спросит, что она делает за стойкой. Потому что Рейчел – директор резиденции.
И погибшие девушки погибли не потому, что в кабинете Рейчел лежали их личные дела. Их дела лежали в кабинете Рейчел потому, что она обрекла их на смерть.
– Надеюсь, ты проголодалась, – сказал Купер, возвращаясь с большим пластиковым пакетом. – Они все перепутали и привезли нам и цыпленка, и данзак из креветок, и… – Купер смолк на полуслове и как-то странно посмотрел на меня. – Хизер, ты в порядке?
– Ерлкрест, – только и смогла пробормотать я.
Купер поставил пакет на кухонный стол и внимательно посмотрел на меня.
– Да, а что?
– Где он находится?
Купер склонился над компьютером.
– Я не знаю… а, вот, в Индиане. Ричмонд, штат Индиана.
Я замотала головой так резко, что полотенце упало, и мои мокрые волосы рассыпались по плечам. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
– О господи! – выдохнула я. – О ГОСПОДИ!
Купер смотрел на меня так, будто я рехнулась. И знаете, что я вам скажу? Наверное, я, и правда, сошла с ума. А иначе как я не разглядела раньше то, что лежало у меня прямо под носом?
– Там работала Рейчел, – с трудом выговорила я. – До переезда в Нью-Йорк Рейчел работала в общежитии в Ричмонде, штат Индиана.
Купер в это время доставал из пластикового пакета белые бумажные пакеты с едой:
– О чем ты говоришь? – замер он.
– Ричмонд, штат Индиана, – повторила я. Мое сердце билось так сильно, что я даже видела, как отворот махрового халата подпрыгивает с каждым его ударом. – Последним местом работы Рейчел был Ричмонд, штат Индиана.
Купер понял, о чем я – это было видно по его лицу.
– Рейчел работала в Ерлкресте? Ты думаешь… ты считаешь что этих девушек убила Рейчел? – Он покачал головой. – Но почему? Думаешь, ей так отчаянно хотелось получить премию Пэнси?
– Нет.
Рейчел точно не станет сталкивать людей в шахту лифта, чтобы получить Пэнси, да она не станет это делать даже ради продвижения по службе. Потому что ее интересует не карьера. Ей нужен мужчина. Гетеросексуальный мужчина с доходом больше ста тысяч долларов в год, если принимать в расчет доверительный фонд, оформленный на его имя.
И этот мужчина – Кристофер Эллингтон.
– Хизер! Послушай, Хизер, извини, но этого не может быть. Исключено. Рейчел Уолкотт – не убийца.
Я втянула воздух.
– Откуда ты знаешь? Я хочу сказать, почему бы и нет? Почему она меньше подходит на эту роль, чем другие? Потому что женщина? Или потому что красивая?
– Потому что это безумие, – сказал Купер. – Знаешь, у тебя был трудный день. Может, тебе лечь пораньше?
– Я не устала! Купер, сам подумай. И Элизабет, и Роберта перед смертью встречались с Рейчел. Я уверена, то, что записано в их личных делах – ну, что их матери звонили директору и все такое, – полная чушь. Не удивлюсь, если они вообще никогда не звонили. А теперь Эмбер…
– В Фишер-холле живет семьсот человек, – напомнил Купер. – И что, все, кого вызывали к Рейчел Уолкотт, погибают?
– Нет, не все, только те, у кого что-то было с Кристофером Эллингтоном.
Купер покачал головой.
– Хизер, постарайся рассуждать логически. Откуда у Рейчел такая сила, чтобы столкнуть в шахту лифта взрослую девушку, которая отчаянно сопротивляется? Сама Рейчел весит максимум фунтов сто двадцать. Это просто невозможно.
– Купер, я не знаю, как она это делает. Но уверена – то, что в прошлом году и Рейчел, и Крис были в Ерлкресте, а в этом году они оба оказались в Нью-Йорк-колледже – не может быть совпадением. Слишком маловероятно. Готова поспорить на деньги, что Рейчел приехала сюда за Кристофером Эллингтоном и его родителями.
Видя, что мне не удалось убедить Купера, я решительно встала.
– Есть только один способ это выяснить.
26
Что я сделала? Чем разозлила?
Что сказала? Чем так расстроила?
Только тебя я всегда любила,
Только о счастье твоем беспокоилась.
Не уходи от меня рассерженным,
Не уходи, я молю о прощении,
Не уходи и обиду не сдерживай,
Не уходи от любви-утешения.
«Песня-извинение». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Капуто/Валдес. Из альбома «Лето». «Картрайт рекордс»
Купер, естественно, не пришел восторг от идеи тащиться на машине в Хэмптон в семь часов вечера в воскресенье только для того, чтобы поговорить с человеком, которого даже полицейские не стали вызывать на допрос. Я считала, что Крис, скорее, расскажет что-то нам, чем полиции, но Купер все еще сомневался. Он твердил, что мне с моими ранами нужен хороший ночной сон, а не шестичасовая поездка в Ист-Хэмптон и обратно. Когда я ему напомнила, что посадить Рейчел за решетку, прежде чем она еще кого-нибудь убьет, – наш гражданский долг, Купер пообещал, что утром позвонит детективу Канавану и изложит ему мою версию.
– Но к утру Эмбер может погибнуть!
Я знала, что с ней пока ничего не случилось. Я только что позвонила в общежитие, к телефону подошла ее соседка по комнате и сказала, что Эмбер смотрит фильм в комнате другого студента на том же этаже. Близкая к истерике, я сказала соседке:
– Если вдруг ее утром вызовет директор резиденции, скажи, чтобы она ни в коем случае не ходила. Ты меня поняла?
– Угу, ладно, – сказала девушка.
– Это серьезно! – закричала я, но Купер попытался отобрать у меня телефон. – Передай Эмбер, что звонила помощник директора резиденции и сказала: если директор резиденции снова вызовет ее в свой кабинет, пусть не ходит. И пусть не открывает дверь, если она постучится в комнату. Ты все поняла? Имей в виду, если ты не передашь Эмбер то, что я сказала, у тебя будут большие неприятности с помощником директора Фишер-холла. Все ясно?
– Угу, – сказала соседка Эмбер. – Я все передам.
Догадываюсь, что это был не самый деликатный способ донести до нее мою мысль, но, по крайней мере, теперь я была уверена, что Амбер в безопасности. На какое-то время.
– Купер, мы должны ехать! – решительно сказала я, как только повесила трубку. – Нам надо выезжать прямо сейчас.
– Хизер! – Вид у Купера был раздраженный. – Клянусь богом, из всех людей, с которыми мне доводилось иметь дело, ты – самая…
Я затаила дыхание. Сейчас он это скажет! Сейчас он договорит то, что не успел договорить тогда, в моем кабинете!
Вот только тогда, в кабинете, мне казалось, что Купер собирается сказать что-то лестное. А сейчас, если судить по его стиснутым челюстям, он вряд ли хочет сыпать комплиментами. По сути дела, я была совершенно уверена, что не хочу слышать окончание его фразы.
Честно говоря, вопрос с Рейчел был гораздо важнее.
Вот почему я сказала:
– Купер, это глупо. Ты же знаешь, в Хэмптон ходят поезда. Сейчас посмотрю в Интернете расписание и…
Уж не знаю, почему он сдался: понял ли, что иначе я от него не отстану, или искренне волновался, что в поезде со мной может что-нибудь случиться? А может, он просто пытался успокоить раненую чокнутую девчонку. Как бы то ни было, пока я одевалась, Купер вывел из гаража свою машину – BMW 2002 года выпуска, при виде которой наркоторговцы на улице каждый раз издевательски улюлюкают. По их мнению, BMW хороша только новая. Купер отнюдь не был доволен, более того, я почти не сомневалась, что он проклинает тот день, когда черт его дернул предложить мне поселиться в его доме.
И я очень из-за этого переживала, честное слово.
Но не настолько, чтобы отказаться от моей затеи. Ведь на карту поставлена жизнь девушки.
Найти загородный дом Эллингтонов оказалось нетрудно. Это потому, что адрес числится в телефонном справочнике Ист-Хэмптона. Если бы они хотели скрыться, то не стали бы помещать свой адрес в справочнике, так?
Естественно, подъездная аллея заканчивалась большими коваными воротами со встроенным интеркомом. Обычного человека это могло навести на мысль, что хозяева не жаждут его видеть. Но меня это не смутило ни на секунду. Я выскочила из машины и принялась трезвонить. Даже когда на звонок никто не ответил, меня это не обескуражило. Во всяком случае, не очень.
– Хизер! – Купер опустил стекло и выглянул из машины. – По-моему, никто не собирается…
Но в эту минуту в интеркоме что-то щелкнуло, и раздался голос, который я сразу узнала, голос Криса:
– Ну что еще?
Не удивительно, что он раздражен. Я буквально легла на кнопку звонка, рассчитывая, что тому, кто в доме, это в конце концов надоест и придется ответить. Этой хитрости я научилась у репортеров, которые осаждали нас с Джорданом.
– Привет, Крис, – сказала я. – Это я.
– Кто «я»? – спросил он все еще раздраженно.
– Ты же знаешь. – Я пыталась говорить игривым тоном. – Ну открой!
Потом я добавила три волшебных слова, перед которыми, как я узнала из записей Джастин, мало кто из студентов способен устоять, а Крис, по большому счету, и есть студент:
– Я принесла пиццу.
После недолгой паузы ворота стали медленно открываться. Я быстренько села обратно в машину. Купер был явно впечатлен.
– Пицца, – повторил он. – Надо будет запомнить на будущее.
– Это всегда срабатывает, – сказала я.
Я не стала уточнять, у кого почерпнула эту хитрость, – признаться, от упоминания имени Джастин меня уже тошнит.
Мы выехали на подъездную аллею, и вскоре перед нами во всей красе предстала белоснежная вилла д'Эллингтон.
Естественно, я бывала в Хэмптоне, у Картрайтов там дом, у самой воды, с трех сторон окруженный федеральным птичьим заповедником.
Я бывала и в других домах в Хэмптоне – в домах, которые считаются шедеврами архитектуры. Среди них есть даже одно шато, перевезенное из Франции по кирпичику, честное слово. Но ничего похожего на дом Эллингтонов мне не приходилось видеть. Во всяком случае, в Хэмптоне. Ослепительно-белый дом каким-то образом одновременно выглядел и массивным, и воздушным – воздушность ему, наверное, придавали арки в средиземноморском стиле. Окруженный цветущими растениями дом был ярко освещен, прямо как Рокфеллеровский центр. Но только вместо золотой мужской фигуры с обручем над бассейном возвышалась большая белая статуя лошади. Когда мы вышли из машины, Купер сказал:
– Давай-ка для разнообразия с ним поговорю я.
Я прищурилась.
– А ты не собираешься его бить?
– С какой стати? – удивился Купер.
– А разве ты не бьешь подозреваемых? Ну, в ходе своей работы.
– Не припомню, когда я в последний раз кого-то бил, – сказал Купер.
Я была немного разочарована.
– А я подумала, что Кристофер Эллингтон – из тех людей, кого бы ты с удовольствием ударил.
– Ну да, он из тех, – согласился Купер со слабым намеком на улыбку. – Но я не буду его бить. Во всяком случае, сразу не буду.
Мы пригнулись, прошли под вьющимися растениями, свисавшими с арки как занавес, и оказались во внутреннем дворе. Слева от бассейна располагалось джакузи, пар от горячей воды клубился в прохладном ночном воздухе. В джакузи сидели двое – слава богу, не президент Эллингтон с женой, а то я бы, наверное, умерла на месте, увидев президента Эллингтона в плавках.
Над джакузи клубился пар, площадка вокруг бассейна была ярко освещена разноцветными огнями, но зона джакузи оставалась в тени, наверное, поэтому парочка не сразу нас заметила. По внутреннему дворику были расставлены шезлонги с бледно-розовыми подушками. С одной стороны от бассейна находился бар – самый настоящий бар, со стойками, барными табуретами и множеством бутылок на подсвеченных полках.
Я подошла к джакузи и громко кхекнула.
Крис поднял голову от груди девушки и, моргая, посмотрел на нас. Он явно был пьян. Да и девушка тоже.
– Эй, она не принесла пиццу! – разочарованно сказала она, хотя мне показалось, что этим двоим и без пиццы неплохо.
– Привет, Крис.
Я присела на край шезлонга. Подушка подо мной оказалась влажной – в Хэмптоне недавно прошел дождь. На то, чтобы меня узнать, Крису понадобилось несколько секунд, а когда он наконец узнал, он не слишком обрадовался.
– Блонди? – Он отбросил со лба влажные волосы. – А ты что здесь делаешь?
– Мы просто заехали задать тебе несколько вопросов, – сказала я.
С нами приехала Люси, так как я не могла запереть ее в особняке одну на всю ночь. Она уткнулась головой в мои колени и села, радостно пыхтя.
– Как ты?
– Да вроде нормально, – ответил Крис. Он посмотрел на Купера. – А это кто?
– Друг, – сказал Купер и уточнил. – Ее друг. – Наверное, чтобы избежать каких-нибудь недоразумений.
– Ха. – Крис предпринял попытку выйти из не очень приятной ситуации наилучшим образом. – Выпить хотите?
– Нет, спасибо, – ответил Купер. – Мы хотим поговорить с тобой насчет Элизабет Келлог и Роберты Пейс.
По виду Криса нельзя было сказать, что он встревожился. Он даже не казался удивленным. Крис любезно сказал:
– Да, конечно. Ой, где же мои хорошие манеры? Фэйт, дорогая, пойди в дом и найди нам какой-нибудь жратвы. И раз уж ты там будешь, прихвати заодно бутылку вина, ладно?
Девушка в джакузи надула губки.
– Но Крис…
– Давай, детка.
– Но меня зовут не Фэйт, а Хоуп. [16]
– Неважно.
Когда девушка вылезала из джакузи, мокрая, как русалка Крис шлепнул ее по заду. Она была в бикини, причем лифчик был такой крошечный, а груди такие большие, что треугольнички ткани прикрывали их лишь чисто символически. Судя по поднятым бровям, Купер тоже сразу заметил этот феномен – вот что значит, опытный сыщик.
Вид сзади оказался столь же впечатляющим, как и вид спереди. Ни унции целлюлита. Невольно задумаешься, не накачала ли она все это в тренажерном зале, как Рейчел.
– Ну, Крис, – начал Купер, как только девушка ушла. – что у тебя за дела с Рейчел Уолкотт?
Крис поперхнулся вином. Ему пришлось прокашляться, прежде чем он смог заговорить.
– Что-что?
Но Купер смотрел на него с таким видом, с каким, наверное, смотрел бы на занятного, но противного червяка, которого обнаружил в тарелке с салатом.
– Рейчел Уолкотт. Она была директором общежития, я хотел сказать, резиденции, в которой ты жил, когда учился на последнем курсе Ерлкреста. А теперь она руководит Фишер-холлом, где живут твои родители и работает Хизер.
Крис неловко нашарил пачку сигарет и зажигалку возле джакузи, дрожащими пальцами вытянул из пачки сигарету и закурил.
– Черт! – вот и все, что он сказал.
Я не профессиональный детектив, но даже я поняла, что это подозрительно.
– Ну, так что между вами происходит? – спросил Купер. – Между тобой и Рейчел. Может, ты не заметил, но тут умирают люди…
– Я заметил, – резко сказал Крис. – Ясно? Я заметил! А вы как думали, мать твою?..
Купер, по-видимому, счел, что последняя фраза явно лишняя. Я имею в виду ругательство. Потому что заговорил с Крисом гораздо резче.
– Так ты знал? И давно?
Крис, моргая, посмотрел на него сквозь клубы пара.
– Что?
Он спрашивал так, словно сомневался, что правильно расслышал вопрос.
– Как давно? – сурово повторил Купер. Я порадовалась, что он обращается не ко мне, а к Крису. А еще, слушая его, я засомневалась, правду ли он сказал. Ну, насчет того, что он не бьет людей в процессе расследования.
– Как давно ты знаешь, что этих девушек убила Рейчел?
Крис побледнел – лицо стало почти такого же цвета, как лампы подсветки бассейна И я парня не виню – Купер даже меня немного испугал.
– Я не знал, – выдавил из себя Крис. От его прежнего задиристого тона ничего не осталось. – Я стал что-то понимать только вчера вечером, когда мы… – он посмотрела на меня, – с тобой танцевали, и ты сказала, что Бет и Бобби – и есть те самые девушки, которые… которых…
– Брось, Крис, неужели ты думаешь, что я поверю…
– Да не знал я!
Крис в сердцах шлепнул ладонью по воде и обрызгал лапы Люси. Она удивленно посмотрела на них и принялась работать языком.
– Богом клянусь, я не знал! У меня не так много свободного времени, а когда оно есть, я не стану тратить его на чтение «Нью-Йорк-колледж репортер». Я, конечно, слышал, что в Фишер-холле погибли две девушки, но я не знал, что это были мои девушки.
– И ты не заметил, что ни одна из девушек не отвечает на твои звонки?
Крис опустил голову. Думаю, от стыда.
– Потому что ты им больше ни разу не звонил! – голос Купера был холоден, как лед.
Крис начал защищаться.
– А вы? – с вызовом спросил он Купера. – Вы что, всегда на следующий день звоните?
– Да, если хочу, чтобы был следующий раз, – ответил Купер, ни на секунду не замявшись.
– Вот именно, – многозначительно сказал Крис.
Сначала я не поняла, что он имеет в виду.
А потом поняла.
Ох!
Купер покачал головой, по его виду было понятно, что он испытывает такое же отвращение, как и я. Ну, почти такое же.
– И ты думаешь, я поверю, что ты не знал о смерти этих девушек до вчерашнего вечера?
– Совершенно верно.
Крис неожиданно бросил сигарету в рододендроны, подтянулся и вылез из джакузи. Тело у него было худощавое, но мускулистое, кожу покрывал светло-золотистый загар.
– А когда я об этом услышал, то первым делом уехал сюда. – Крис встал и завернулся в широкое бледно-розовое полотенце. – Мне нужно было уехать, подумать в одиночестве, нужно было…
– Тебе нужно было избежать вызова в полицию на допрос, – закончил за него Купер.
– И это тоже. Послушайте, я не отрицаю, что я с ними спал…
Я больше не могла слушать. Это было отвратительно.
– Крис, не делай вид, что в этом нет ничего особенного! – сказала я. – В том, что ты сначала спал с этими девушками, а потом даже не звонил им. И в том, что ты даже не сказал им свое настоящее имя, чтобы они не узнали, кто твой отец. Это не ерунда! Вернее, не было ерундой для них, для девушек. Ты их использовал, потому что знал, что ты… что твое… в общем, что ты не очень хорош в постели.
– Что? – растерялся Крис. – Ничего подобного!
– Да-да, – сказала я, – а иначе с какой стати ты выбирал девушек, у которых не было сексуального опыта? Может, потому что им не с кем было тебя сравнить?
У Криса был такой ошалелый вид, будто я его ударила. Купер дернул меня за рукав и прошептал:
– Эй, тигрица, полегче! Не смешивай наши роли, злой полицейский здесь я, а ты – добрый.
Патом он погладил меня по спине, примерно, как я глажу Люси, когда хочу ее успокоить, и сказал покрасневшему Крису:
– Послушай, никто не обвиняет тебя в убийстве. Нас интересуют твои отношения с Рейчел Уолкотт.
Крис больше не боялся, и потому снова стал ершистым. Видно, его расстроило мое замечание насчет постельного мастерства. Несомненно, потому что я попала в точку. Он большими шагами прошел мимо Купера к бассейну.
– Почему вас это интересует?
– А они были? – поинтересовался Купер.
– Отношения?
Крис сбросил полотенце, взобрался на доску для прыжков в воду и прыгнул, его длинное худощавое тело подняло веер брызг. Крис доплыл до бортика бассейна, где мы стояли, и вынырнул из воды.
– Ладно, – сказал он, – я вам все расскажу.
27
Она мне сказала, что ты – классный парень,
Она мне сказала, что хочет тебя.
Она мне сказала, что счастье подарит,
Она мне сказала, что тронулась я.
Но я ей сказала, что ты в моем вкусе,
Но я ей сказала – тебя не отдам.
Но я ей сказала, что я не свихнулась,
Но я ей сказала – мне все пополам!
«Парень в моем вкусе». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Дитц/Райдер. Из альбома «Лето». «Картрайт рекордс»
– Ладно, – сказал Крис, стуча зубами. – Ну, спал я с ней несколько месяцев, и что с того? Я же не обещал на ней жениться. Но когда я попытался с ней расстаться, она пришла в ярость. Я уж боялся, что она мне яйца отрежет.