Страница:
Она пожала плечами и печально улыбнулась:
— Я — цена, которую она должна заплатить.
— А ты не хочешь выходить замуж за этого дона?
— Нет, — вздохнула Джули, — он так же стар, как моя бабка. Его глаза слезятся, как у старой собаки, когда он смотрит на меня… — Она взглянула на мужчину, сидящего напротив, и увидела, что его рука, лежащая на колене, сжалась в кулак. Потом тихо добавила:
— Он толстый, и у него влажные ладони.
Долгое время они оба молчали. Пламя отбрасывало дрожащие отсветы. Вдалеке завыл одинокий волк.
Обхватив себя руками, девушка ближе придвинулась к теплу огня. Ее не удивило долгое молчание Мика. Она догадывалась, о чем он думает. О том же, о чем подумал бы любой, кто не знает ее семью. Сама Джули давно привыкла к мысли, что ее семья не такая, как другие. Но было так унизительно признаваться другим, как мало твой отец и твоя бабушка думают о тебе.
— Что? — переспросила Джульетта сообразив, что Мик говорит с ней.
— Я говорю, — повторил он, нахмурившись, — что твой папа говорил нам о плане твоей бабки.
Ее губы дрогнули. Не было смысла лгать об отце. Если Мику все же удастся привезти ее в Техас, он сам встретится с Патриком Микаэлем Даффи и все поймет.
— Мой папа, как ты его называешь, просто обезумел, стараясь помешать этому замужеству.
— Я так и предполагал, — кивнул Мик, успокоившись.
Она мотнула головой, подалась вперед и осторожно дотронулась до кофейника; затем, убедившись, что кофе готов, взяла две чашки. Наливая черную жидкость, Джульетта продолжала:
— Совсем не из-за любви ко мне старается отец держать меня подальше от бабки.
— Что ты хочешь этим сказать?
Мик взял предложенную чашку и снова сел.
— Он испытывает родственных чувств к донье Анне еще меньше, чем я. Он наслаждается стычками с ней, получает огромное удовольствие от того, что рушит ее планы.
Джули поднесла чашку к губам, затем, притворно обжегшись, поставила ее на землю рядом с собой. Мик покачал головой:
— Не придавай этому значения, Джули.
Он сделал глоток кофе, и его лицо перекосилось. Девушка затаила дыхание. От беспокойства возникла какая-то противная дрожь в животе. Неужели вкус опия настолько силен? Невероятным усилием ей удалось придать спокойствие своему голосу, когда она спрашивала:
— Что-нибудь не так? У моего кофе такой отвратительный вкус?
— Хм? — его брови изогнулись. Он долго глядел в чашку, потом снова посмотрел на нее. — Нет, как раз такой, как я люблю. До того крепок, что свалит быка.
Джули вздохнула, спрятав улыбку. Он сделал еще глоток и кивнул на ее все еще полную чашку:
— А ты не собираешься пить?
— А? — девушка смотрела на свою чашку и судорожно соображала. Наконец сказала:
— Нет, — и поспешно добавила: — я устала и хочу поскорее лечь, а это не даст мне уснуть.
Он кивнул, и Джули отметила про себя, что лгать ей становится все легче; надо бы побеспокоиться о своей грешной душе.
— Ну, как знаешь, — согласился Мик и облокотился на камень. — Уж если говорить об усталости, — добавил он с длинным вздохом, — я так разбит, что едва могу пошевелиться. Хелли засунула немного печенья вон в тот мешок. Ты не подашь его мне?
Его веки уже отяжелели. Было просто удивительно, как быстро подействовал наркотик. Наблюдая одним глазом за своим полусонным стражем, Джули быстро вскочила на ноги. Ей понадобилась одна или две минуты, чтобы найти печенье, и, вернувшись, она с удовольствием заметила, что Мик наливает себе в чашку еще кофе.
Он взял из ее рук пакет с печеньем и недоверчиво, спросил:
— Что заставляет тебя думать, что твой отец не любит тебя?
Она вскинула голову:
— Позволит ли человек, любящий свою дочь, продать ее замуж за такого человека, как дон Виценте?
— Разумеется, нет. Но ты же сама говорила, что он и нанял нас как раз для того, чтобы защитить тебя от людей твоей бабки.
— Верно. Но сделал он это по другой причине.
— Он всегда был таким?
Джули опустила глаза. Было слишком унизительно смотреть ему в лицо и говорить о своем отце.
— С тех пор, как мне исполнилось шесть лет, мой отец почти не имеет дела со мной.
— А что случилось, когда тебе было шесть?
Ее губы плотно сжались, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь удержать нахлынувшие слезы.
— Моя мама умерла.
— Ох, прости!
Уголком глаза Джули увидела, как он снова наполнил чашку, и почувствовала дрожь беспокойства, распространившуюся по всему телу. Господи, помилуй! Не слишком ли он много пьет? Кто бы мог подумать, что человек будет пить столько кофе в такой поздний час?
— Ну, я все равно ничего не понимаю! — пробормотал Мик, и девушка заметила, что его слова звучат несколько невнятно. — Только, — продолжал он, растягиваясь на своем тюфяке, — если кто-нибудь попытается проделать подобное с нашей Хелли — мы, братья, быстро обучим их хорошим манерам!
Мик поерзал на жесткой подстилке, улегся поудобнее и надвинул шляпу на глаза.
— …Да, мадам, никому не позволим сделать дурное Хелли! — он пробормотал еще что-то неразборчивое, затем прошептал: — Спокойной ночи, Джули.
— Спокойной ночи, — ласково ответила она, с затащенным дыханием наблюдая за ним.
Джули вспоминала его слова, и ей хотелось плакать. «О, да, разумеется, никто даже не попытается причинить вред Хелли или любому другому, о ком заботятся Бентины. Как должно быть здорово знать, что тебя так любят! Как прекрасно быть таким, каким хочешь, и в то же время не сомневаться, что тебя все равно любят, неважно, за что».
Она смахнула слезу и проглотила комок в горле. Впервые в жизни Джульетта Даффи завидовала. Завидовала верности и заботе, которую проявляли друг к другу все в семье Бентинов. Хотела бы она знать, понимают ли они сами, какая это важная штука? Интересно, знает ли Хелли Бентин Слоун, что она очень счастливая женщина?
Мик что-то проворчал во сне и заворочался на одеялах. Джули предусмотрительно отогнала прочь все другие мысли и сосредоточилась на нем. Глаза его прикрывала шляпа, а остальная часть лица была спрятана под пышной бородой. Как ни нелепо выглядело это в их ситуации, девушке ужасно хотелось видеть, как он будет выглядеть без нее.
Сознавая, что поступает глупо, она все же не могла перестать думать о его сильных руках, смотреть на его широкую грудь, равномерно вздымающуюся и опадающую при дыхании.
Джули глубоко вдохнула, пытаясь унять пугающее чувство дрожи, зарождающееся где-то в животе. Потом постаралась сконцентрировать мысли на ожидающей ее дороге.
Запрокинув голову, девушка блуждала взглядом по чистому ночному небу. Звезды, казалось, блестят особенно ярко, словно стараются подарить ей как можно больше света. Найдя Полярную звезду, она мысленно начертила маршрут, который изберет, когда помчится в Монтану, в безопасность.
Опустив взгляд, Джули осмотрелась в темноте. Хотя полная луна вовсю сияла на небе, заливая серебряным светом верхушки деревьев, под соснами оставались мрачные тени. Холодное чувство тревоги зажглось в ней, она снова повторила себе, что лучше побеспокоиться о дороге, чем просто думать о Мике Бентине.
Где-то здесь, возможно, совсем рядом, рыщут люди, нанятые доньей Анной, чтобы похитить ее и силой привезти в Мексику. Джули была не настолько глупа, чтобы думать, что те двое парней, которых отделали Мик и его брат, были единственными, кого использовала ее бабка. Сеньора Сантос очень предусмотрительная женщина; она постарается не оставить ей шансов.
После того, как земля, владеть которой она страстно желала столько лет, почти досталась ей, старуха не станет экономить, чтобы не потерять ее.
В тишине Джули прислушалась к сильному стуку своего сердца. Ночные шорохи усиливали ее волнение. Ветер качал ветви сосен, сбрасывая на землю сухие иглы, а когда лошади стучали копытами о землю, звук получался неестественно громким.
Джули вздрогнула всем телом и снова поглядела на Мика. Он не двигался. Она слушала, как исходящий от него рокот медленно нарастает, пока не превращается в храп, напоминающий глухое рычание горного льва.
Подавшись вперед, девушка заглянула в его чашку и увидела, что она наполовину полна. Но ведь он выпил, по крайней мере, две чашки! Вероятно, этого было более, чем достаточно.
Джульетта встала и аккуратно обошла догарающий костер. Ее нервы напряглись до крайнего предела, она тихо передвигалась, холодея от мысли, что может разбудить его и все расстроить.
Но Мик не шевелился ни единым мускулом. Лишь его массивная грудь ритмично вздымалась. Его храп стал даже еще громче. Джули закусила губу.
А что, если выпитого опия окажется слишком много для него? Сейчас он спит так шумно, а что, если он не проснется? Но Джульетта тут же отругала себя за неуместное беспокойство: он ведь выпил не более двух чашек. К тому же, подумала девушка со слабой улыбкой, такой храп вполне можно принять за неоспоримое доказательство того, что человек обязательно проснется.
А все же… Она сильно толкнула его в плечо ногой, обутой в мокасин. Мик беспокойно зашевелился, что-то неразборчиво пробормотал и через секунду опять затих. Джули стояла не шевелясь, пока храп снова не зазвучал в тишине.
Теперь можно не волноваться. Все будет в порядке. И, кто знает, подумала она с приглушенным смешком; может быть, после такого прекрасного отдыха, он не так уж и сильно рассердится на нее за побег?
Бросив последний взгляд на спящего, Джульетта прокралась через стоянку к привязанным лошадям. Черный жеребец Мика нервно отступил, насколько позволила привязь, но когда Джули выругалась, неожиданно успокоился. Она быстро схватила потник и перебросила его через лоснящуюся спину коня. Затем, с усилием поднимая тяжелое седло Мика на спину жеребца, Джули сказала себе, что у нее нет иного выбора, кроме как взять его коня. Вороной — такое превосходное животное, что двигаться на нем можно гораздо быстрее, чем на какой-то старой кобыле. Кроме того, если Мик будет вынужден преследовать ее на менее горячей лошади, у нее будет больше шансов.
Когда последняя подпруга была затянута, девушка отцепила одну из фляг с водой и положила ее на землю. «Хотя вряд ли я дождусь за это благодарности» — хмыкнула она.
Уже схватив поводья, Джульетта оглянулась на Бен-тина и почувствовала внезапные угрызения совести. Но они быстро угасли. Она не делала секрета из того, что собирается убежать от него. Это только его вина, что он оказался сейчас в таком дурацком положении. Ему не следовало так нахально хвастать своими охотничьими способностями.
Глубоко вздохнув, Джули отвернулась, просунула ногу в стремя и вскочила на спину жеребца. Понукая огромное животное, она наклонила голову, чтобы уберечься от низко растущих ветвей, и направилась к плотно стоящим соснам. Мысленно девушка поздравила себя с удачным планом. Все получалось даже лучше, чем предполагалось.
Когда они были уже в футах пятидесяти от стоянки, громкий пронзительный свист разрезал тишину. Жеребец вдруг присел на задние ноги. Джули едва удержалась в седле. Наклонившись вперед, изо всех сил, сжимая, коленями бока лошади, она отчаянно дергала поводьями, недоуменно оглядываясь вокруг, не могла понять, что же произошло. Что так напугало лошадь?
Свист раздался во второй раз. Этот был длиннее, пронзительнее и громче, чем первый. И он доносился сзади, от стоянки.
Вороной, казалось, взлетел над землей. Его передние копыта разрезали воздух, он фыркал, тряс огромной головой и отвечал на свист пронзительным радостным ржанием.
Когда Джули уже была уверена, что справилась с конем, он снова встал на дыбы и одновременно прыгнул вперед. Затем резко повернулся, и девушка, потеряв равновесие, выскользнула из седла. Падая, она неловко перевернулась и приземлилась лицом вниз, сильно стукнувшись о твердую землю.
Джульетта приподняла голову из грязи и заскрежетала зубами, когда увидела, что проклятое животное трусит назад в лагерь, как хорошо тренированная собака.
Даже отсюда, издалека, она слышала, как Мик разговаривает с ним низким, успокаивающим голосом.
У нее зашумело в ушах, гнев наполнил все ее ушибленное тело.
Он не спал! Он провел ее!
Ее пальцы вцепились в траву, и она дала волю своему гневу, призывая на голову Мика Бентина все знакомые ей проклятия.
Поднявшись на ноги, она остановила поток ругательств, чтобы прислушаться. Что-то двигалось среди деревьев. Он приближался.
Без всякой мысли Джули повернулась и побежала. Не глядя вокруг, она, как безумная, бежала сквозь густой лес. Бежала, не замечая, что ветки сосен больно хлещут ее, а их иглы впиваются в лицо и руки. Зная наверняка, что это уже бесполезно, и вот-вот он поймает ее, она все же бежала из последних сил…
Джули слышала шаги у себя за спиной, но не оглядывалась. Она не хотела знать, как близко он был. Сквозь мягкие подошвы мокасин Джульетта чувствовала каждый камешек, каждый острый сучок на своем пути. Но слезы, наполнившие ее глаза, не имели ничего общего с болью. Это были слезы разочарования. Она сделала все возможное! Почему же не получилось? Почему он не выпил этот чертов кофе? Почему она не верхом на этом проклятом животном и не скачет в Монтану?
Неужели тот маленький глоток свободы, в доме Тео — единственное, что ей доведется узнать?!
— Нет! — крикнула Джульетта и поглубже вдохнула, чтобы сдержать слезы. — Это еще не конец. Если не сегодня, то любой другой ночью. Она все равно убежит от отца и от бабки!
Сильные руки, обхватив за талию, легко подняли ее над землей. Без малейшего усилия Мик повернул девушку лицом к себе.
Стараясь оцарапать или ударить побольнее, Джули посмотрела на него сверху вниз. Но вместо ожидаемого гнева увидела на его лице лишь усталую улыбку.
— Я предупреждал тебя, Жу-лет-та, — сказал он твердо, — ты едешь в Техас.
Она высвободила левую ногу и сильно ударила его в живот. Он что-то проворчал и слегка поморщился.
— А я сказала вам, синьор Мик, я не смирюсь с этим так легко!
Несколько минут этот большой сильный мужчина смотрел на нее не отрываясь. Девушка заметила на себе его пристальный взгляд и непроизвольно успокоилась, разглядев в нем что-то иное, чем злость и веселость, к которым уже начала привыкать.
Его руки на ее талии вдруг стали тяжелыми, как камни. Жар, исходивший от его тела, передался ей, стало трудно дышать…
…Все кончилось так же быстро, как и началось. Пелена спала с глаз, и Мик посмотрел вокруг.
— Легко или трудно, — сказал он глухим голосом, — ты свой выбор сделала!
Он легко перебросил ее через плечо и положил свою, словно свинцом налитую, руку поперек ее ног, чтобы она не смогла брыкаться.
Упершись ладонями в его широкую спину, Джули немного оттолкнулась.
— Отпусти меня!
— Нет, мадам! Я чертовски устал для того, чтобы снова тащиться в лес, когда у тебя возникнет желание побегать!
— Хорошо! — крикнула она и стукнула его кулаком по спине. — Даю слово, что не убегу больше этой ночью.
Он встал, как вкопанный, потом хорошенько шлепнул ее по заду. Джули бесполезно дернулась в его руках.
— Bruto barbudol[1]
— Право, не уверен, хочу ли я знать, как ты меня только что назвала…
На Мика обрушился стремительный поток испанской речи, но тот пропустил его мимо ушей.
— Я не собираюсь обижать тебя, ты знаешь это. Я поймал тебя, и на этом точка.
— Ты ударил меня!
— Да, мадам, и считаю, что поступил правильно. — Он направился назад, к стоянке. — К тому же и ты была со мной не особенно мила, — Бентин шевельнул плечами, чтобы тяжесть ее тела распределилась ровнее.
— Я обещаю не шлепать тебя больше, если ты перестанешь бить меня. Это не подобает леди.
— Не подобает леди! — Джули вся изогнулась, отчаянно пытаясь освободиться из рук, сжимающих ее, как тиски. — А ты обращаешься со мной, как с леди? Разве леди можно таскать на себе, как мешок с зерном?
— Может быть, и нет. Да только это не относится к таким леди, которые кладут наркотик мужчине в кофе, а потом крадут его лошадь. — Покачав головой, Мик слабо улыбнулся.
«Дьявол, один глоток этого чертова пойла — и он сразу понял, что что-то там не так! И не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что именно. Единственное, чем она могла воспользоваться, была настойка опия, которую доктор оставил для Триба. У нее не хватило бы времени найти что-то другое».
«О, он был слишком доверчив с ней. Разливая кофе, она притворилась, что собирается пить его тоже, превосходно посидела с чашкой в руках, болтая с ним, как с любимым дядюшкой, пришедшим в воскресенье на обед, и — подумать только! — даже не подумала о том, чем для него может закончиться этот ужин. Ведь она могла запросто убить его!
Да и ему впредь тоже будет наука. Кто бы мог подумать, что Мик Бентин так засмотрится на чудные голубые глаза, что их хозяйка сможет положить наркотик в кофе, а он заметит это только тогда, когда ангелы уже начнут готовить ему мягкую постельку в раю. О, Господи! Если его братья когда-нибудь узнают об этом — они не дадут ему прохода своими насмешками!»
Мик ступил в освещенный костром круг и не особенно аккуратно опустил на землю свою ношу.
Джули взглянула на него, осторожно потирая зад.
— Сиди здесь, пока я расседлаю лошадь!
Закончив, он вернулся к огню и сел напротив.
— Ты провел меня, — прошептала она, наконец.
— Да, мадам, конечно. Как раз это я и имел честь сделать!
— И ты гордишься этим?
Мик взглянул на нее. Ее слова прозвучали удивленно. Стараясь не смотреть ей в глаза, он ответил:
— Да, черт возьми!
Она глубоко вздохнула и открыла было рот, чтобы сказать какую-то колкость, но он оборвал ее.
— Послушай, Жу-лет-та, а что, собственно, мне оставалось делать? Продолжать пить мерзость, которую ты мне дала, даже зная, что тут что-то нечисто?
— Но я…
— Поэтому я вылил ее, когда ты отвернулась, и позволил тебе думать, что выпил две чашки…
— Ты обманул меня!
— Да, но начала эту игру ты!
— Ха! — Джули скрестила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок. — Я не обманывала тебя. Я предупреждала тебя, что постараюсь убежать. — Она пожала плечами и мотнула головой. — И не моя вина, что ты не поверил мне.
Его глаза сузились.
— Что ж, хорошо, теперь я верю!
— И что из этого?
— А то, мадам, что больше у вас не будет шансов удрать! Ты и я, мы едем в Техас, и тебе лучше с этим смириться!
— Но…
— И никаких «но», леди! Так и будет!
— И как же ты думаешь удержать меня от бегства?
Джули наклонилась к нему и иронично усмехнулась:
— Собираешься связать?
Мик какое-то время изучающе смотрел на нее. Несмотря на то, что эта девчонка сводила его с ума своими выходками, он восхищался ее характером. Но, «восхищаться» и «верить» — совершенно разные вещи. А он не настолько глуп, чтобы поверить ей еще раз!
— Неплохая идея, мадам. Пожалуй, это не самый худший выход.
Ее глаза расширились, рот приоткрылся.
— Ты не сделаешь этого!
— Верно, не сделаю, хотя искушение велико, — Мик усмехнулся и встал. Сделав два больших шага, он подошел сбоку и упал перед ней на колени.
— Что ты делаешь? — девушка осторожно отодвинулась назад.
Лицо Мика медленно расплылось в улыбке:
— Я собираюсь привязать тебя так, чтобы ты и шагу не могла ступить без моего ведома.
ГЛАВА 4
— Я — цена, которую она должна заплатить.
— А ты не хочешь выходить замуж за этого дона?
— Нет, — вздохнула Джули, — он так же стар, как моя бабка. Его глаза слезятся, как у старой собаки, когда он смотрит на меня… — Она взглянула на мужчину, сидящего напротив, и увидела, что его рука, лежащая на колене, сжалась в кулак. Потом тихо добавила:
— Он толстый, и у него влажные ладони.
Долгое время они оба молчали. Пламя отбрасывало дрожащие отсветы. Вдалеке завыл одинокий волк.
Обхватив себя руками, девушка ближе придвинулась к теплу огня. Ее не удивило долгое молчание Мика. Она догадывалась, о чем он думает. О том же, о чем подумал бы любой, кто не знает ее семью. Сама Джули давно привыкла к мысли, что ее семья не такая, как другие. Но было так унизительно признаваться другим, как мало твой отец и твоя бабушка думают о тебе.
— Что? — переспросила Джульетта сообразив, что Мик говорит с ней.
— Я говорю, — повторил он, нахмурившись, — что твой папа говорил нам о плане твоей бабки.
Ее губы дрогнули. Не было смысла лгать об отце. Если Мику все же удастся привезти ее в Техас, он сам встретится с Патриком Микаэлем Даффи и все поймет.
— Мой папа, как ты его называешь, просто обезумел, стараясь помешать этому замужеству.
— Я так и предполагал, — кивнул Мик, успокоившись.
Она мотнула головой, подалась вперед и осторожно дотронулась до кофейника; затем, убедившись, что кофе готов, взяла две чашки. Наливая черную жидкость, Джульетта продолжала:
— Совсем не из-за любви ко мне старается отец держать меня подальше от бабки.
— Что ты хочешь этим сказать?
Мик взял предложенную чашку и снова сел.
— Он испытывает родственных чувств к донье Анне еще меньше, чем я. Он наслаждается стычками с ней, получает огромное удовольствие от того, что рушит ее планы.
Джули поднесла чашку к губам, затем, притворно обжегшись, поставила ее на землю рядом с собой. Мик покачал головой:
— Не придавай этому значения, Джули.
Он сделал глоток кофе, и его лицо перекосилось. Девушка затаила дыхание. От беспокойства возникла какая-то противная дрожь в животе. Неужели вкус опия настолько силен? Невероятным усилием ей удалось придать спокойствие своему голосу, когда она спрашивала:
— Что-нибудь не так? У моего кофе такой отвратительный вкус?
— Хм? — его брови изогнулись. Он долго глядел в чашку, потом снова посмотрел на нее. — Нет, как раз такой, как я люблю. До того крепок, что свалит быка.
Джули вздохнула, спрятав улыбку. Он сделал еще глоток и кивнул на ее все еще полную чашку:
— А ты не собираешься пить?
— А? — девушка смотрела на свою чашку и судорожно соображала. Наконец сказала:
— Нет, — и поспешно добавила: — я устала и хочу поскорее лечь, а это не даст мне уснуть.
Он кивнул, и Джули отметила про себя, что лгать ей становится все легче; надо бы побеспокоиться о своей грешной душе.
— Ну, как знаешь, — согласился Мик и облокотился на камень. — Уж если говорить об усталости, — добавил он с длинным вздохом, — я так разбит, что едва могу пошевелиться. Хелли засунула немного печенья вон в тот мешок. Ты не подашь его мне?
Его веки уже отяжелели. Было просто удивительно, как быстро подействовал наркотик. Наблюдая одним глазом за своим полусонным стражем, Джули быстро вскочила на ноги. Ей понадобилась одна или две минуты, чтобы найти печенье, и, вернувшись, она с удовольствием заметила, что Мик наливает себе в чашку еще кофе.
Он взял из ее рук пакет с печеньем и недоверчиво, спросил:
— Что заставляет тебя думать, что твой отец не любит тебя?
Она вскинула голову:
— Позволит ли человек, любящий свою дочь, продать ее замуж за такого человека, как дон Виценте?
— Разумеется, нет. Но ты же сама говорила, что он и нанял нас как раз для того, чтобы защитить тебя от людей твоей бабки.
— Верно. Но сделал он это по другой причине.
— Он всегда был таким?
Джули опустила глаза. Было слишком унизительно смотреть ему в лицо и говорить о своем отце.
— С тех пор, как мне исполнилось шесть лет, мой отец почти не имеет дела со мной.
— А что случилось, когда тебе было шесть?
Ее губы плотно сжались, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь удержать нахлынувшие слезы.
— Моя мама умерла.
— Ох, прости!
Уголком глаза Джули увидела, как он снова наполнил чашку, и почувствовала дрожь беспокойства, распространившуюся по всему телу. Господи, помилуй! Не слишком ли он много пьет? Кто бы мог подумать, что человек будет пить столько кофе в такой поздний час?
— Ну, я все равно ничего не понимаю! — пробормотал Мик, и девушка заметила, что его слова звучат несколько невнятно. — Только, — продолжал он, растягиваясь на своем тюфяке, — если кто-нибудь попытается проделать подобное с нашей Хелли — мы, братья, быстро обучим их хорошим манерам!
Мик поерзал на жесткой подстилке, улегся поудобнее и надвинул шляпу на глаза.
— …Да, мадам, никому не позволим сделать дурное Хелли! — он пробормотал еще что-то неразборчивое, затем прошептал: — Спокойной ночи, Джули.
— Спокойной ночи, — ласково ответила она, с затащенным дыханием наблюдая за ним.
Джули вспоминала его слова, и ей хотелось плакать. «О, да, разумеется, никто даже не попытается причинить вред Хелли или любому другому, о ком заботятся Бентины. Как должно быть здорово знать, что тебя так любят! Как прекрасно быть таким, каким хочешь, и в то же время не сомневаться, что тебя все равно любят, неважно, за что».
Она смахнула слезу и проглотила комок в горле. Впервые в жизни Джульетта Даффи завидовала. Завидовала верности и заботе, которую проявляли друг к другу все в семье Бентинов. Хотела бы она знать, понимают ли они сами, какая это важная штука? Интересно, знает ли Хелли Бентин Слоун, что она очень счастливая женщина?
Мик что-то проворчал во сне и заворочался на одеялах. Джули предусмотрительно отогнала прочь все другие мысли и сосредоточилась на нем. Глаза его прикрывала шляпа, а остальная часть лица была спрятана под пышной бородой. Как ни нелепо выглядело это в их ситуации, девушке ужасно хотелось видеть, как он будет выглядеть без нее.
Сознавая, что поступает глупо, она все же не могла перестать думать о его сильных руках, смотреть на его широкую грудь, равномерно вздымающуюся и опадающую при дыхании.
Джули глубоко вдохнула, пытаясь унять пугающее чувство дрожи, зарождающееся где-то в животе. Потом постаралась сконцентрировать мысли на ожидающей ее дороге.
Запрокинув голову, девушка блуждала взглядом по чистому ночному небу. Звезды, казалось, блестят особенно ярко, словно стараются подарить ей как можно больше света. Найдя Полярную звезду, она мысленно начертила маршрут, который изберет, когда помчится в Монтану, в безопасность.
Опустив взгляд, Джули осмотрелась в темноте. Хотя полная луна вовсю сияла на небе, заливая серебряным светом верхушки деревьев, под соснами оставались мрачные тени. Холодное чувство тревоги зажглось в ней, она снова повторила себе, что лучше побеспокоиться о дороге, чем просто думать о Мике Бентине.
Где-то здесь, возможно, совсем рядом, рыщут люди, нанятые доньей Анной, чтобы похитить ее и силой привезти в Мексику. Джули была не настолько глупа, чтобы думать, что те двое парней, которых отделали Мик и его брат, были единственными, кого использовала ее бабка. Сеньора Сантос очень предусмотрительная женщина; она постарается не оставить ей шансов.
После того, как земля, владеть которой она страстно желала столько лет, почти досталась ей, старуха не станет экономить, чтобы не потерять ее.
В тишине Джули прислушалась к сильному стуку своего сердца. Ночные шорохи усиливали ее волнение. Ветер качал ветви сосен, сбрасывая на землю сухие иглы, а когда лошади стучали копытами о землю, звук получался неестественно громким.
Джули вздрогнула всем телом и снова поглядела на Мика. Он не двигался. Она слушала, как исходящий от него рокот медленно нарастает, пока не превращается в храп, напоминающий глухое рычание горного льва.
Подавшись вперед, девушка заглянула в его чашку и увидела, что она наполовину полна. Но ведь он выпил, по крайней мере, две чашки! Вероятно, этого было более, чем достаточно.
Джульетта встала и аккуратно обошла догарающий костер. Ее нервы напряглись до крайнего предела, она тихо передвигалась, холодея от мысли, что может разбудить его и все расстроить.
Но Мик не шевелился ни единым мускулом. Лишь его массивная грудь ритмично вздымалась. Его храп стал даже еще громче. Джули закусила губу.
А что, если выпитого опия окажется слишком много для него? Сейчас он спит так шумно, а что, если он не проснется? Но Джульетта тут же отругала себя за неуместное беспокойство: он ведь выпил не более двух чашек. К тому же, подумала девушка со слабой улыбкой, такой храп вполне можно принять за неоспоримое доказательство того, что человек обязательно проснется.
А все же… Она сильно толкнула его в плечо ногой, обутой в мокасин. Мик беспокойно зашевелился, что-то неразборчиво пробормотал и через секунду опять затих. Джули стояла не шевелясь, пока храп снова не зазвучал в тишине.
Теперь можно не волноваться. Все будет в порядке. И, кто знает, подумала она с приглушенным смешком; может быть, после такого прекрасного отдыха, он не так уж и сильно рассердится на нее за побег?
Бросив последний взгляд на спящего, Джульетта прокралась через стоянку к привязанным лошадям. Черный жеребец Мика нервно отступил, насколько позволила привязь, но когда Джули выругалась, неожиданно успокоился. Она быстро схватила потник и перебросила его через лоснящуюся спину коня. Затем, с усилием поднимая тяжелое седло Мика на спину жеребца, Джули сказала себе, что у нее нет иного выбора, кроме как взять его коня. Вороной — такое превосходное животное, что двигаться на нем можно гораздо быстрее, чем на какой-то старой кобыле. Кроме того, если Мик будет вынужден преследовать ее на менее горячей лошади, у нее будет больше шансов.
Когда последняя подпруга была затянута, девушка отцепила одну из фляг с водой и положила ее на землю. «Хотя вряд ли я дождусь за это благодарности» — хмыкнула она.
Уже схватив поводья, Джульетта оглянулась на Бен-тина и почувствовала внезапные угрызения совести. Но они быстро угасли. Она не делала секрета из того, что собирается убежать от него. Это только его вина, что он оказался сейчас в таком дурацком положении. Ему не следовало так нахально хвастать своими охотничьими способностями.
Глубоко вздохнув, Джули отвернулась, просунула ногу в стремя и вскочила на спину жеребца. Понукая огромное животное, она наклонила голову, чтобы уберечься от низко растущих ветвей, и направилась к плотно стоящим соснам. Мысленно девушка поздравила себя с удачным планом. Все получалось даже лучше, чем предполагалось.
Когда они были уже в футах пятидесяти от стоянки, громкий пронзительный свист разрезал тишину. Жеребец вдруг присел на задние ноги. Джули едва удержалась в седле. Наклонившись вперед, изо всех сил, сжимая, коленями бока лошади, она отчаянно дергала поводьями, недоуменно оглядываясь вокруг, не могла понять, что же произошло. Что так напугало лошадь?
Свист раздался во второй раз. Этот был длиннее, пронзительнее и громче, чем первый. И он доносился сзади, от стоянки.
Вороной, казалось, взлетел над землей. Его передние копыта разрезали воздух, он фыркал, тряс огромной головой и отвечал на свист пронзительным радостным ржанием.
Когда Джули уже была уверена, что справилась с конем, он снова встал на дыбы и одновременно прыгнул вперед. Затем резко повернулся, и девушка, потеряв равновесие, выскользнула из седла. Падая, она неловко перевернулась и приземлилась лицом вниз, сильно стукнувшись о твердую землю.
Джульетта приподняла голову из грязи и заскрежетала зубами, когда увидела, что проклятое животное трусит назад в лагерь, как хорошо тренированная собака.
Даже отсюда, издалека, она слышала, как Мик разговаривает с ним низким, успокаивающим голосом.
У нее зашумело в ушах, гнев наполнил все ее ушибленное тело.
Он не спал! Он провел ее!
Ее пальцы вцепились в траву, и она дала волю своему гневу, призывая на голову Мика Бентина все знакомые ей проклятия.
Поднявшись на ноги, она остановила поток ругательств, чтобы прислушаться. Что-то двигалось среди деревьев. Он приближался.
Без всякой мысли Джули повернулась и побежала. Не глядя вокруг, она, как безумная, бежала сквозь густой лес. Бежала, не замечая, что ветки сосен больно хлещут ее, а их иглы впиваются в лицо и руки. Зная наверняка, что это уже бесполезно, и вот-вот он поймает ее, она все же бежала из последних сил…
Джули слышала шаги у себя за спиной, но не оглядывалась. Она не хотела знать, как близко он был. Сквозь мягкие подошвы мокасин Джульетта чувствовала каждый камешек, каждый острый сучок на своем пути. Но слезы, наполнившие ее глаза, не имели ничего общего с болью. Это были слезы разочарования. Она сделала все возможное! Почему же не получилось? Почему он не выпил этот чертов кофе? Почему она не верхом на этом проклятом животном и не скачет в Монтану?
Неужели тот маленький глоток свободы, в доме Тео — единственное, что ей доведется узнать?!
— Нет! — крикнула Джульетта и поглубже вдохнула, чтобы сдержать слезы. — Это еще не конец. Если не сегодня, то любой другой ночью. Она все равно убежит от отца и от бабки!
Сильные руки, обхватив за талию, легко подняли ее над землей. Без малейшего усилия Мик повернул девушку лицом к себе.
Стараясь оцарапать или ударить побольнее, Джули посмотрела на него сверху вниз. Но вместо ожидаемого гнева увидела на его лице лишь усталую улыбку.
— Я предупреждал тебя, Жу-лет-та, — сказал он твердо, — ты едешь в Техас.
Она высвободила левую ногу и сильно ударила его в живот. Он что-то проворчал и слегка поморщился.
— А я сказала вам, синьор Мик, я не смирюсь с этим так легко!
Несколько минут этот большой сильный мужчина смотрел на нее не отрываясь. Девушка заметила на себе его пристальный взгляд и непроизвольно успокоилась, разглядев в нем что-то иное, чем злость и веселость, к которым уже начала привыкать.
Его руки на ее талии вдруг стали тяжелыми, как камни. Жар, исходивший от его тела, передался ей, стало трудно дышать…
…Все кончилось так же быстро, как и началось. Пелена спала с глаз, и Мик посмотрел вокруг.
— Легко или трудно, — сказал он глухим голосом, — ты свой выбор сделала!
Он легко перебросил ее через плечо и положил свою, словно свинцом налитую, руку поперек ее ног, чтобы она не смогла брыкаться.
Упершись ладонями в его широкую спину, Джули немного оттолкнулась.
— Отпусти меня!
— Нет, мадам! Я чертовски устал для того, чтобы снова тащиться в лес, когда у тебя возникнет желание побегать!
— Хорошо! — крикнула она и стукнула его кулаком по спине. — Даю слово, что не убегу больше этой ночью.
Он встал, как вкопанный, потом хорошенько шлепнул ее по заду. Джули бесполезно дернулась в его руках.
— Bruto barbudol[1]
— Право, не уверен, хочу ли я знать, как ты меня только что назвала…
На Мика обрушился стремительный поток испанской речи, но тот пропустил его мимо ушей.
— Я не собираюсь обижать тебя, ты знаешь это. Я поймал тебя, и на этом точка.
— Ты ударил меня!
— Да, мадам, и считаю, что поступил правильно. — Он направился назад, к стоянке. — К тому же и ты была со мной не особенно мила, — Бентин шевельнул плечами, чтобы тяжесть ее тела распределилась ровнее.
— Я обещаю не шлепать тебя больше, если ты перестанешь бить меня. Это не подобает леди.
— Не подобает леди! — Джули вся изогнулась, отчаянно пытаясь освободиться из рук, сжимающих ее, как тиски. — А ты обращаешься со мной, как с леди? Разве леди можно таскать на себе, как мешок с зерном?
— Может быть, и нет. Да только это не относится к таким леди, которые кладут наркотик мужчине в кофе, а потом крадут его лошадь. — Покачав головой, Мик слабо улыбнулся.
«Дьявол, один глоток этого чертова пойла — и он сразу понял, что что-то там не так! И не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что именно. Единственное, чем она могла воспользоваться, была настойка опия, которую доктор оставил для Триба. У нее не хватило бы времени найти что-то другое».
«О, он был слишком доверчив с ней. Разливая кофе, она притворилась, что собирается пить его тоже, превосходно посидела с чашкой в руках, болтая с ним, как с любимым дядюшкой, пришедшим в воскресенье на обед, и — подумать только! — даже не подумала о том, чем для него может закончиться этот ужин. Ведь она могла запросто убить его!
Да и ему впредь тоже будет наука. Кто бы мог подумать, что Мик Бентин так засмотрится на чудные голубые глаза, что их хозяйка сможет положить наркотик в кофе, а он заметит это только тогда, когда ангелы уже начнут готовить ему мягкую постельку в раю. О, Господи! Если его братья когда-нибудь узнают об этом — они не дадут ему прохода своими насмешками!»
Мик ступил в освещенный костром круг и не особенно аккуратно опустил на землю свою ношу.
Джули взглянула на него, осторожно потирая зад.
— Сиди здесь, пока я расседлаю лошадь!
Закончив, он вернулся к огню и сел напротив.
— Ты провел меня, — прошептала она, наконец.
— Да, мадам, конечно. Как раз это я и имел честь сделать!
— И ты гордишься этим?
Мик взглянул на нее. Ее слова прозвучали удивленно. Стараясь не смотреть ей в глаза, он ответил:
— Да, черт возьми!
Она глубоко вздохнула и открыла было рот, чтобы сказать какую-то колкость, но он оборвал ее.
— Послушай, Жу-лет-та, а что, собственно, мне оставалось делать? Продолжать пить мерзость, которую ты мне дала, даже зная, что тут что-то нечисто?
— Но я…
— Поэтому я вылил ее, когда ты отвернулась, и позволил тебе думать, что выпил две чашки…
— Ты обманул меня!
— Да, но начала эту игру ты!
— Ха! — Джули скрестила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок. — Я не обманывала тебя. Я предупреждала тебя, что постараюсь убежать. — Она пожала плечами и мотнула головой. — И не моя вина, что ты не поверил мне.
Его глаза сузились.
— Что ж, хорошо, теперь я верю!
— И что из этого?
— А то, мадам, что больше у вас не будет шансов удрать! Ты и я, мы едем в Техас, и тебе лучше с этим смириться!
— Но…
— И никаких «но», леди! Так и будет!
— И как же ты думаешь удержать меня от бегства?
Джули наклонилась к нему и иронично усмехнулась:
— Собираешься связать?
Мик какое-то время изучающе смотрел на нее. Несмотря на то, что эта девчонка сводила его с ума своими выходками, он восхищался ее характером. Но, «восхищаться» и «верить» — совершенно разные вещи. А он не настолько глуп, чтобы поверить ей еще раз!
— Неплохая идея, мадам. Пожалуй, это не самый худший выход.
Ее глаза расширились, рот приоткрылся.
— Ты не сделаешь этого!
— Верно, не сделаю, хотя искушение велико, — Мик усмехнулся и встал. Сделав два больших шага, он подошел сбоку и упал перед ней на колени.
— Что ты делаешь? — девушка осторожно отодвинулась назад.
Лицо Мика медленно расплылось в улыбке:
— Я собираюсь привязать тебя так, чтобы ты и шагу не могла ступить без моего ведома.
ГЛАВА 4
Джули отпрыгнула от него; видно было, что она здорово нервничает. И вдруг Мик увидел в ее глазах такой страх, что невольно почувствовал отвращение и к ней, и к себе. Дьявол, еще ни у одной женщины не было причин так уж бояться его! За то время, что они провели вместе, можно было это понять!
И пусть он сходил с ума от нее, он ни разу не дал повода вести себя так. Конечно, она, может быть обеспокоена его бесцеремонностью в отношениях с ней… Достаточно было одного взгляда на ее испуганное лицо, чтобы понять, что это действительно так. Мик встал и задумчиво почесал бороду. — Хотел бы он сказать, что даже не думал об этом, но… Это была бы ложь.
Возможно, и она догадывалась об этом. Вероятно, поэтому так испугалась?
В конце концов, Мик Бентин не такой мужчина, чтобы заставить женщину… О, Господи!.. И менее всего ее.
Мик присел на корточки и потряс головой.
— Да не смотри ты на меня такими бешеными глазами! — сказал он резко, заставляя себя избавиться от пьянящих фантазий. — Нет ни малейшего повода, черт возьми, так бояться меня. Единственное, чего я хочу, так это привязать тебя к себе покрепче.
Джули с размаху села на землю и, сжав губы, сердито уставилась на него.
«Теперь она оскорбилась!» — подумал он устало. — «Как, однако, женщина может действовать человеку на нервы!»
— Что ты имеешь в виду? — спросила девушка, наконец, сузив свои голубые глаза.
Усталый, разочарованный и слегка ошалевший, Мик едва мог соображать. Поэтому выпалил первое, что пришло на ум:
— Я имею ввиду, что ты женщина с дурным характером. До того, как я встретил тебя, я считал, что Хелли — самая упрямая женщина в мире. Но, леди, вы перещеголяли всех!
— С дурным характером?!
— Да, мадам. Вы никого не слушаете, кроме себя. Вы ничего не хотите понимать, кроме собственных капризов. И вы ни о чем не хотите думать, кроме того, как получить то, чего желаете! — Он быстро перевел дыхание, — и кое-что еще: пока мы с вами тут…
— Ты слишком много говоришь, черт возьми!
Было видно, что его слова задели девушку. Короткая вспышка гнева сверкнула и быстро угасла. Ее пухлые губы были так сердито поджаты, что, казалось, она прикусила язык, чтобы не отвечать ему. Джульетта сидела, по-индейски скрестив ноги и выпрямив спину, будто проглотив лом. Ее большие голубые глаза смотрели ему прямо в душу. Он ощущал ее взгляд так же реально, как камни, на которые присел. Мик почувствовал себя немного виноватым. Если бы он не знал, насколько обманчив пристальный взгляд этих голубых глаз, то мог бы поклясться, что задел ее чувства. Но он знал. Поэтому, не обращая внимания на легкие угрызения совести, молчал, ожидая, что она скажет.
Наконец, Джули сложила руки на коленях и прочистила горло:
— Если ты избавишь меня от своей опеки, и каждый из нас пойдет своей дорогой, будет легче нам обоим. Ты как думаешь?
У Мика отвисла челюсть. В это невозможно поверить! Она все еще не понимает!
— Ты не поняла? Я только что тебе объяснил! — он высвободил руку и схватил ее за левую ногу, — мы едем в Техас. Затем я собираюсь вернуться домой и извиниться перед своей сестрой за все, что ей когда-либо наговорил.
Мик протянул руку к кожаным ремешкам, которыми были зашнурованы ее высокие мокасины.
— Что ты делаешь? — вскрикнула она, пытаясь оттолкнуть его руку. Девушка яростно извиваясь, пыталась освободиться. Однако, безрезультатно. Через минуту он распустил ремешки и уже стягивал с нее мокасины. Затем дотянулся до второй ноги.
— Мик, я спрашиваю, что ты делаешь?!
Он молчал, пока оба ее мокасина не были сняты. Держа ее голые ступни в своих руках, Мик тщательно пытался не замечать, какие они маленькие и изящные. Какие мягкие. Его большие пальцы двигались по ее стопе, скользили вверх по хрупкой кости ее лодыжки. Увлекшись, он сильно сжал ее пальцы. В ответ Джули слегка подскочила. Этого было достаточно, чтобы привести его в чувство. Сглотнув, Мик прочистил горло и сказал, с сожалением отпуская ее ноги:
— Я привяжу тебя, чтобы ты больше не убежала.
Джульетта подтянула колени к груди и натянула подол юбки на голые ноги.
— Все равно! Я все равно убегу, И ты не сможешь остановить меня!
Мик медленно и устало кивнул. Глупо было бы ожидать, что она сдастся только потому, что ее первая попытка не удалась. Дьявол, она «всего лишь» попыталась напоить его наркотиком и украсть его лошадь! С какой стати ей останавливаться на этом?
Он задумался, приоткрыв рот в слабой усмешке. Ему доставляло удовольствие думать о том, как отомстить братьям за то, что они вынудили его отправиться в эту чертову поездку.
— Мик? — ее голос был мягким и нерешительным.
— Что?
— Почему ты так улыбаешься?
— Гм? — он бросил на нее непонимающий взгляд. — О, ничего, это не имеет отношения к тебе.
Глубоко вдохнув холодный ночной воздух, Мик выдохнул со словами:
— Джули, я смертельно устал. Но в ту минуту, когда я усну, ты снова попытаешься удрать, верно?
Девушка встретила его взгляд и убежденно кивнула.
— Так я и думал, — пробормотал он. Затем поднял ее мокасин и стал освобождать кожаный ремешок.
— Эй, прекрати! — Джульетта схватила мокасин. — Это единственная обувь, которую я взяла с собой!
— Ремешки ты получишь завтра утром.
Он отодвинулся и, не обращая внимания на ее красноречивые взгляды, резко приказал:
— Ложись!
— Не лягу! — ее глаза вспыхнули, предостерегая его. Сжав кулаки она продолжала, — ты не можешь привязать меня! Я не позволю! Так нельзя!
И, поскольку он не обращал на нее внимания, уже спокойнее, спросила:
— Что ты за человек?
— Я усталый человек, Джули, очень усталый, — и умоляющим голосом добавил. — Господи, да закроется ли твой рот когда-нибудь?
Прежде, чем она успела придумать ответную колкость, он встал и уложил ее на одеяло. Потом схватил ее левую ступню и быстро обвязал один конец сыромятного ремешка вокруг ее лодыжки. Затем, сев рядом с ней, привязал другой конец к своей ноге и довольно улыбнулся:
— Вот так! Вот так должно быть.
И пусть он сходил с ума от нее, он ни разу не дал повода вести себя так. Конечно, она, может быть обеспокоена его бесцеремонностью в отношениях с ней… Достаточно было одного взгляда на ее испуганное лицо, чтобы понять, что это действительно так. Мик встал и задумчиво почесал бороду. — Хотел бы он сказать, что даже не думал об этом, но… Это была бы ложь.
Возможно, и она догадывалась об этом. Вероятно, поэтому так испугалась?
В конце концов, Мик Бентин не такой мужчина, чтобы заставить женщину… О, Господи!.. И менее всего ее.
Мик присел на корточки и потряс головой.
— Да не смотри ты на меня такими бешеными глазами! — сказал он резко, заставляя себя избавиться от пьянящих фантазий. — Нет ни малейшего повода, черт возьми, так бояться меня. Единственное, чего я хочу, так это привязать тебя к себе покрепче.
Джули с размаху села на землю и, сжав губы, сердито уставилась на него.
«Теперь она оскорбилась!» — подумал он устало. — «Как, однако, женщина может действовать человеку на нервы!»
— Что ты имеешь в виду? — спросила девушка, наконец, сузив свои голубые глаза.
Усталый, разочарованный и слегка ошалевший, Мик едва мог соображать. Поэтому выпалил первое, что пришло на ум:
— Я имею ввиду, что ты женщина с дурным характером. До того, как я встретил тебя, я считал, что Хелли — самая упрямая женщина в мире. Но, леди, вы перещеголяли всех!
— С дурным характером?!
— Да, мадам. Вы никого не слушаете, кроме себя. Вы ничего не хотите понимать, кроме собственных капризов. И вы ни о чем не хотите думать, кроме того, как получить то, чего желаете! — Он быстро перевел дыхание, — и кое-что еще: пока мы с вами тут…
— Ты слишком много говоришь, черт возьми!
Было видно, что его слова задели девушку. Короткая вспышка гнева сверкнула и быстро угасла. Ее пухлые губы были так сердито поджаты, что, казалось, она прикусила язык, чтобы не отвечать ему. Джульетта сидела, по-индейски скрестив ноги и выпрямив спину, будто проглотив лом. Ее большие голубые глаза смотрели ему прямо в душу. Он ощущал ее взгляд так же реально, как камни, на которые присел. Мик почувствовал себя немного виноватым. Если бы он не знал, насколько обманчив пристальный взгляд этих голубых глаз, то мог бы поклясться, что задел ее чувства. Но он знал. Поэтому, не обращая внимания на легкие угрызения совести, молчал, ожидая, что она скажет.
Наконец, Джули сложила руки на коленях и прочистила горло:
— Если ты избавишь меня от своей опеки, и каждый из нас пойдет своей дорогой, будет легче нам обоим. Ты как думаешь?
У Мика отвисла челюсть. В это невозможно поверить! Она все еще не понимает!
— Ты не поняла? Я только что тебе объяснил! — он высвободил руку и схватил ее за левую ногу, — мы едем в Техас. Затем я собираюсь вернуться домой и извиниться перед своей сестрой за все, что ей когда-либо наговорил.
Мик протянул руку к кожаным ремешкам, которыми были зашнурованы ее высокие мокасины.
— Что ты делаешь? — вскрикнула она, пытаясь оттолкнуть его руку. Девушка яростно извиваясь, пыталась освободиться. Однако, безрезультатно. Через минуту он распустил ремешки и уже стягивал с нее мокасины. Затем дотянулся до второй ноги.
— Мик, я спрашиваю, что ты делаешь?!
Он молчал, пока оба ее мокасина не были сняты. Держа ее голые ступни в своих руках, Мик тщательно пытался не замечать, какие они маленькие и изящные. Какие мягкие. Его большие пальцы двигались по ее стопе, скользили вверх по хрупкой кости ее лодыжки. Увлекшись, он сильно сжал ее пальцы. В ответ Джули слегка подскочила. Этого было достаточно, чтобы привести его в чувство. Сглотнув, Мик прочистил горло и сказал, с сожалением отпуская ее ноги:
— Я привяжу тебя, чтобы ты больше не убежала.
Джульетта подтянула колени к груди и натянула подол юбки на голые ноги.
— Все равно! Я все равно убегу, И ты не сможешь остановить меня!
Мик медленно и устало кивнул. Глупо было бы ожидать, что она сдастся только потому, что ее первая попытка не удалась. Дьявол, она «всего лишь» попыталась напоить его наркотиком и украсть его лошадь! С какой стати ей останавливаться на этом?
Он задумался, приоткрыв рот в слабой усмешке. Ему доставляло удовольствие думать о том, как отомстить братьям за то, что они вынудили его отправиться в эту чертову поездку.
— Мик? — ее голос был мягким и нерешительным.
— Что?
— Почему ты так улыбаешься?
— Гм? — он бросил на нее непонимающий взгляд. — О, ничего, это не имеет отношения к тебе.
Глубоко вдохнув холодный ночной воздух, Мик выдохнул со словами:
— Джули, я смертельно устал. Но в ту минуту, когда я усну, ты снова попытаешься удрать, верно?
Девушка встретила его взгляд и убежденно кивнула.
— Так я и думал, — пробормотал он. Затем поднял ее мокасин и стал освобождать кожаный ремешок.
— Эй, прекрати! — Джульетта схватила мокасин. — Это единственная обувь, которую я взяла с собой!
— Ремешки ты получишь завтра утром.
Он отодвинулся и, не обращая внимания на ее красноречивые взгляды, резко приказал:
— Ложись!
— Не лягу! — ее глаза вспыхнули, предостерегая его. Сжав кулаки она продолжала, — ты не можешь привязать меня! Я не позволю! Так нельзя!
И, поскольку он не обращал на нее внимания, уже спокойнее, спросила:
— Что ты за человек?
— Я усталый человек, Джули, очень усталый, — и умоляющим голосом добавил. — Господи, да закроется ли твой рот когда-нибудь?
Прежде, чем она успела придумать ответную колкость, он встал и уложил ее на одеяло. Потом схватил ее левую ступню и быстро обвязал один конец сыромятного ремешка вокруг ее лодыжки. Затем, сев рядом с ней, привязал другой конец к своей ноге и довольно улыбнулся:
— Вот так! Вот так должно быть.