Кейз Элизабет. Негодник

   – Я только съезжу с Дженной О’Тул в деревню. У нас там кое-какие дела. А мистер Коннел сейчас в конюшнях. Так что можешь наслаждаться утром в полном одиночестве… Или, может быть, желаешь прокатиться с нами в повозке?
   После недель, проведенных на борту корабля, и долгой дороги в тряской карете из Дублина перспектива поездки в повозке не встретила горячего отклика в душе Бетани. К тому же встреча с Коннелом Делейни не грозила ей в ближайшее время.
   Покачав головой, Бетани пробормотала:
   – Нет-нет, что-то не хочется. Может быть, в другой раз. А где Росс? Его уже давно не слышно.
   Бриджет расплылась в улыбке:
   – Наш парнишка играет на улице в обруч с Мэри О’Тул. Ужасно доволен. Скорее всего, после завтрака он заснет как убитый.
   Бетани поднялась и села на краю кровати рядом с тетей. Нельзя же валяться в постели весь день.
   – Росс хорошо позавтракал? Чем он занимался? Наверное, устроил полный беспорядок, исследуя содержимое буфета в детской.
   Конечно, неплохо передать Росса дочери экономки на час-другой, чтобы та показала мальчику, где и что у них тут находится. Но Бетани привыкла сама заниматься сыном. По мере того как ухудшалось финансовое положение их семьи, Финн постоянно увольнял кого-нибудь из прислуги, включая воспитателей. И с каждым таким увольнением Бриджет и Бетани все больше времени уделяли ведению домашнего хозяйства. Часы же, заполненные уроками, которыми Бетани занималась с Россом, были единственной ее радостью в череде серых, однообразных будней.
   – Они с Мэри мгновенно очистили буфет. После чего целый час сооружали игрушечный загон и заполнили его статуэтками лошадей, которые обнаружили в одном из шкафчиков. Фигурки много лет назад вырезал еще отец мистера Коннела, и, надо сказать, вырезал очень ловко.
   Продолжая болтать, Бриджет поднялась с кровати и сняла покрывавшее поднос полотенце. Налив чашку горячего чая, она подала ее Бетани.
   – Последний раз я видела, как Росс гоняется за цыплятами вокруг деревьев во фруктовом саду за кухней.
   Бетани сделала глоток крепкого чая; и постаралась успокоить разыгравшиеся нервы.
   – А ты спросила разрешения, чтобы Росс играл там? Мне не хотелось бы, чтобы между моим сыном и Коннелом возникли трения с первых минут их знакомства.
   – Дорогая, не беспокойся. Должна сказать, что во время своей первой встречи и Росс, и мистер Коннел вели себя весьма достойно.
   – Они уже встретились? А как… как это было? – Бетани со стуком поставила чашку на поднос, расплескав при этом чай. Она просила Мэри проследить, чтобы Росс не беспокоил мистера Делейни, рассчитывая, что такое предостережение отдалит момент общения между ее сыном и хозяином поместья. – Росс испугался? Надеюсь, Коннел не был груб?
   Бетани поняла, что в постель вернуться ей больше не придется. Она должна быть с Россом. Следовало сказать сыну, чтобы не выходил без нее из детской. Что мог подумать ребенок, столкнувшись лицом к лицу с человеком, внешне поразительно похожим на его отца? Бетани вскочила с кровати, но Бриджет, строго посмотрев на племянницу, проговорила:
   – Бетани Дойл Делейни, вам следует держать себя в руках. Все вышло случайно. Когда Росс с Мэри спустились в кухню, там оказался мистер Коннел, заканчивавший свой завтрак. Они с Россом познакомились, но все выглядело совершенно естественно, так что можешь не беспокоиться.
   – Но я должна была при этом присутствовать. Он…
   Бриджет отрицательно покачала головой:
   – Присутствовать совсем не обязательно. Дети воспринимают некоторые вещи гораздо проще, чем нам кажется. Сходство Коннела с отцом Росса вовсе не покажется мальчику зловещим предзнаменованием, если только ты сама не заговоришь с Россом на эту тему.
   – Более вероятно, что об этом заговорит Коннел.
   Плохо же придется тому, кто посмеет напутать ее сына недобрым взглядом или грубым словом. Особенно если это будет Коннел Делейни.
   Бриджет посмотрела на Бетани испытующим взглядом:
   – Думаю, что вчера во время встречи с Коннелом ты была слишком измотана. Постарайся бросить свою предубежденность из-за сходства Коннела с мужчиной, за которым ты была замужем. Прежде чем судить Коннела за грубость, взгляни на него просто как на человека.
   Бетани задумалась. Была ли она несправедлива к Коннелу? Была ли слишком категорична, осуждая его за грубость? Ей вспомнилась ее первая встреча с хозяином Гленмида. Тогда Бетани показалось, что Коннел был удивлен их приезду, но не более того.
   Тут раздался стук в дверь, и Бриджет пошла открывать. Бетани же взяла шаль и накинула ее на плечи. Она надеялась, что это вернулся, наигравшись, Росс.
   – Кто там? – Бриджет приоткрыла дверь.
   – Парень с повозкой приехал, – сообщила Дженна О’Тул. – Если вы еще не раздумали ехать со мной, нам лучше поторопиться.
   Бриджет открыла дверь пошире.
   – Дайте мне минутку. Я только схожу за шляпой и перчатками и буду совсем готова. Или я нужна тебе здесь, Бетани?
   Обернувшись к племяннице, Бриджет взглянула на нее с тревогой. Бетани покачала головой:
   – Нет-нет, тетушка. Со мной все будет в порядке. Поезжайте. Миссис О’Тул, не зайдете ли в комнату? Может, подождете Бриджет у меня?
   – Благодарю, миссис Делейни. Очень любезно с вашей стороны. – Миновав Бриджет, Дженна прошла в комнату. – Не привезти ли и вам чего-нибудь?
   – Нет, благодарю вас, – ответила Бетани. С улыбкой взглянув на пожилую женщину, она спросила: – А как часто вы ездите в деревню за покупками?
   – В основном раз в неделю. Иногда раз в две недели. – Отвечая на столь простой вопрос, миссис О’Тул еще больше смутилась. – У нас есть постоянные поставщики, которые доставляют нам большую часть продуктов и вещей в зависимости от сезона.
   Экономка Гленмида внимательно осмотрела комнату. Затем провела пальцем по стоявшему у входа столику для шитья и нахмурилась, обнаружив на нем толстый слой пыли.
   – Прошу прощения за нынешний беспорядок. Поскольку гости у нас бывают не часто, мы обходимся почти без прислуги.
   – Надеюсь, мы не добавим вам хлопот, – сказала Бетани. – Мы с Бриджет, конечно же, не будем сидеть сложа руки. Не хотелось бы, чтобы наше присутствие создало какие-либо проблемы.
   Увы, с точки зрения Коннела Делейни, проблема состояла уже в самом факте их приезда.
   – О, не беспокойтесь. Спасибо за предложенную помощь, но никому из гостящих в Гленмиде нет нужды заниматься хозяйством. – Миссис О’Тул виновато взглянула на Бетани. – Мистер Коннел посылает меня в деревню, чтобы нанять дополнительную прислугу. Кроме того, жены некоторых наших конюхов помогут нам с уборкой и большой стиркой. Поэтому вам и не следует беспокоиться.
   – Да, наверное. Но кое-что делать мы должны, – возразила Бетани. – Мы не привыкли бездельничать. – Коннел Делейни нанимает новую прислугу? Интересно, шаг этот предпринимается, чтобы нанести еще одну обиду? Или же, напротив, он поможет добиться мира?
   – Я уверена, что вы найдете для себя кучу дел, раз уж вы не можете сидеть без дела, – ответила Дженна. – У нас тут всегда найдутся какие-нибудь занятия.
   – Видите, я совсем недолго. – Бриджет стояла в дверях в шляпе с уже завязанными ленточками. В глазах ее светилось возбуждение, исключающее продолжение дискуссии.
   – В таком случае я пойду, миссис Делейни. Приходите ко мне на кухню, когда будет время. – Экономка, пытаясь изобразить реверанс, неуклюже присела.
   Тетушка Бриджет хохотнула и, подмигнув Бетани, взяла миссис О’Тул под руку.
   – Ах, Дженна, только не говори, что ты хочешь, чтобы Бетани помогала тебе на кухне.
   – Это несправедливо, тетушка Бриджет! – с притворным негодованием воскликнула Бетани. – Отец Лониген всегда говорил, что мок кексы – лучшие в приходе. И Росс их любит.
   – Кексы? – переспросила Дженна. – Вы обязательно должны дать мне рецепт, миссис Делейни.
   – Обязательно дам. Хорошей вам поездки, тетушка и миссис О’Тул, – сказала Бетани с улыбкой.
   – Дождаться не могу, когда вновь увижу деревню, – проговорила Бриджет уже за дверью. – Многое там изменилось после того, как я уехала?
   Бетани довольно долго пробыла одна в отведенной ей комнате. Ей надо было успокоиться и собраться с мыслями, прежде чем снова встретиться с Коннелом Делейни. Ей предстояло все обдумать и решить, когда они с сыном покинут Гленмид. Россу нужна спокойная жизнь – если не здесь, то где-то еще. Они с сыном пересекли океан вовсе не для того, чтобы тревожиться ежечасно и ежеминутно.
   Бетани перенесла поднос с чаем к окну и, отхлебывая из чашки, стала любоваться синевшими вдали холмами. Неудивительно, что Финн любил эти места. Ярко-зеленые сочные пастбища, огороженные белыми изгородями аккуратные загоны для выездки, сараи между домов под соломенными крышами – Гленмид был прекрасен. Хорошо, если бы Росс почувствовал это место своим домом. Но прежде чем это случится, прежде чем они осядут в Гленмиде, она должна узнать все о семействе Делейни и об этом месте. И конечно же, надо выяснить, почему ее муж уехал отсюда.
   Теперь, когда прошло первое волнение, связанное с их приездом, она не позволит Коннелу запугать ее – что бы он о ней ни думал. И Коннелу не удастся вывести ее из равновесия. Она будет спокойно задавать свои вопросы и так же спокойно отвечать на вопросы Коннела.
   Минуту спустя, уже допивая чай, Бетани увидела. Коннела, широким шагом направляющегося от конюшен к дому.

Глава 5

   Вытащив, из кармана кошелек, Коннел бросил его на стол с чувством удовлетворения – сегодня он неплохо заработал. Сосед купил у него несколько жеребят и пообещал вернуться в конце лета, чтобы купить, еще с десяток.
   Если бы не приезд в поместье семейства Финна, Коннел мог бы считать этот день, удачным. Открыв нижний ящик стола, он извлек оттуда коробку с наличными и гроссбух. Утомительные и скучные расчеты ужасно его нервировали, но любое, серьезное дело требовало постоянного и строжайшего учета.
   Коннел постарался успокоить, себя этой мыслью, хотя на самом деле, готов– был заняться: чем угодно, лишь бы не думать о Бетани. Ему требовалось хотя бы на несколько часов, уйти, от действительности и от необходимости смириться с тем, что Гленмид уже никогда не будет прежним. И естественно, принимая решение о кредите, следовало учитывать приезд Бетани с сыном. Вопрос этот они с Джеймсом собирались предварительно обсудить.
   Коннел внимательно посмотрел на небо, где над холмами Килдэра собирались облака. Надвигалась гроза, предвещавшая непогоду.
   Дженна и Бриджет уехали, в деревню, мальчик все еще играл в саду, и в доме царили тишина и покой, которых Коннел всегда добивался. Но почему же у него сейчас так неспокойно, на душе?
   «Будь поосторожнее со своими желаниями, мальчик», – вспомнилось Коннелу одно из любимейших предостережений Джека. Он со вздохом уставился на страницы раскрытого гроссбуха и пробормотал:
   – Да, верно… Следует проявлять осторожность.
   – Доброе утро, – раздался вдруг женский голос.
   Коннел вздрогнул от неожиданности и, подняв голову, увидел стоявшую в дверях Бетани. Она разглядывала Коннела тем же испытующим взглядом, которым на него обычно смотрел годовалый жеребец Чемпион Джозеф, когда ему предлагалось пройти по периметру учебного загона.
   – А что, в Америке не принято стучаться, прежде чем войти в комнату? – резко спросил Коннел. Ему очень хотелось, чтобы эта женщина держалась от него как можно дальше.
   Гостья пожала плечами:
   – Дверь, как вы видите, открыта. И я ведь еще не переступила порог, не так ли? Я очень надеялась, что сегодня утром мы постараемся быть вежливыми друг с другом.
   Бетани не спасовала перед его грубостью, и это, как ни странно, понравилось Коннелу, хотя ее появление и вызывало у него некоторое раздражение. Впрочем, она была права. Если они каждую свою встречу будут проводить на ножах, пользы не будет ни ей, ни ему. По крайней мере, до тех пор, пока они не уладят свои дела.
   – Прошу прощения, – сказал Коннел. – Позвольте начать все с самого начала. Доброе утро, миссис Делейни. Можно пригласить вас войти? – Чуть склонив голову к плечу, он улыбнулся и добавил: – Очень надеюсь, что вам у меня понравилось и что вы смогли как следует отдохнуть после ночных приключений. – Коннел умолк и мысленно добавил: «Ну что, хватит с тебя вежливости?»
   – Да, смогла, – кивнула Бетани. – Настолько, насколько возможно было при сложившихся обстоятельствах. – Переступив порог кабинета, она одарила Коннела очаровательной улыбкой, хотя ее прекрасные голубые глаза при этом не улыбались. – Благодарю за беспокойство.
   В тоне Бетани не прозвучало ни тени сарказма, ни малейшего намека на их вчерашнее столкновение. «Что ж, очень хорошо», – подумал Коннел. Он вовсе не собирался приносить гостье какие-либо извинения.
   На Бетани было серое с коричневым платье, которое очень ей шло, хотя и придавало сходство с гувернанткой. Но подобный наряд, вероятно, делал Бетани менее привлекательной в глазах Финна. И если так, если Финн действительно не замечал трогательного очарования своей супруги, то он просто-напросто был слеп. «Да-да, игнорировать такую очаровательную женщину, как Бетани, мог только бесчувственный чурбан», – подумал Коннел, и эта мысль привела его в раздражение. Он тотчас же одернул себя, вспомнив о том, что Бетани пришла сюда вовсе не в поисках сочувствия. Да, она пришла совсем с другими целями, ибо держала под мышкой пачку бумаг, перетянутую черной лентой.
   Невольно нахмурившись, Коннел спросил:
   – Чем могу быть вам полезен?
   – Нам нужно поговорить, – ответила Бетани и тут же добавила: – Если только вам сейчас это удобно.
   У Коннела защемило в груди. Самая обычная фраза, но в последний раз он слышал эти слова из женских уст в день смерти Розалин. Коннел невольно вздохнул. С первых же минут своего появления в этом доме Бетани вроде бы и не делала ничего особенного, но постоянно раздражала его и создавала проблемы. И было бы глупо уклоняться от серьезного разговора. Отсрочка совершенно ничего не давала. Увы, приходилось признать: он, Коннел, не единственный владелец Гленмидских конюшен. Мальчишка тоже Делейни, и, следовательно, они с Бетани должны что-то решить, должны распределить по справедливости доли наследства.
   – Если вас это устраивает, прошу садиться, – проворчал Коннел, указав на стул.
   Бетани кивнула и, усевшись, продолжала.
   – Полагаю, что сейчас мы все еще под впечатлением от нашей первой встречи, мистер Делейни. Но я очень надеюсь, что мы сможем держать себя в рамках приличий.
   – Ради вашего сына, не так ли? – с усмешкой проговорил Коннел и мысленно добавил: «Наверное, нам лучше обойтись и без физической близости». Если обсуждение получится излишне «горячим», то стоявший между ними широкий стол, заваленный бумагами, мог бы охладить их пыл. Во всяком случае, Коннел твердо решил, что не допустит повторения вчерашней сцены на кухне. Да-да, он не собирался поддаваться на женские уловки вдовы Финна, он не позволит диктовать ему какие-либо условия.
   Гостья молчала, и Коннел с удовлетворением отметил, что она нервничает. Подавшись вперед, Коннел положил на стол руки и проговорил:
   – Так что бы вы хотели обсудить, миссис Делении? Я вас внимательно слушаю.
   Собравшись с духом, Бетани заговорила:
   – Я, кажется, вчера уже сообщала вам; Росс – единственная причина, по которой я здесь. И единственная причина, по которой мы будем здесь оставаться. Мы приехали сюда не в поисках удачи. Поверьте, я привезла своего сына в Ирландию только для того, чтобы устроить его будущее…
   Бетани внезапно умолкла и, судорожно сглотнув, на мгновение потупилась.
   Коннел откашлялся и проворчал:
   – Пожалуйста, выражайтесь, яснее. Что вы имеете в виду? – Он нисколько не сомневался в том, что. Бетани собиралась бороться за часть законного наследства сына. Да и глупо было бы отказываться от своей доли – этого нельзя было не признать.
   Тихонько вздохнув, Бетани вновь заговорила:
   – Видите ли, у меня к вам много вопросов, на которые можете ответить только вы, уж если отец Финна отошел в мир иной. Я хочу расспросить вас о родственниках моего мужа. Вы должны сказать больше… больше того, что сказали прошедшей ночью.
   – Итак, вы проделали весь этот долгий путь лишь для того, чтобы получить урок истории? – съязвил Коннел и тут же пожалел о своих словах. Гораздо больше он смог бы выудить из Бетани, занимая нейтральную позицию. Пытаясь зайти с другой стороны, он сказал: – Какой смысл ворошить прошлое, если голова кругом идет от проблем настоящего и будущего?
   – Мой отец всегда меня учил: забывая ошибки прошлого, мы непременно их повторим. Именно поэтому я и хочу вас расспросить… – Вскинув подбородок, Бетани продолжала: – Да-да, хочу расспросить, и я буду задавать свои вопросы до тех пор, пока не получу на них ответы. Более того, я желаю получить ответы непосредственно от вас, а не собирать слухи у ваших соседей, как вы мне вчера предлагали.
   – Ваш отец был мудрым человеком. И вы говорите как очень, решительная женщина. – Коннел тяжело вздохнул… Следовало признать, что Бетани была права: пусть уж лучше она узнает основные факты от него, а не от кого-нибудь из «доброжелателей».
   – Так как же? – спросила Бетани. – Вы готовы отвечать?
   Коннел утвердительно кивнул:
   – Хорошо. Начинайте свой допрос. Возможно, вы будете разочарованы моими ответами, но вам следует понять, что я не смогу откровенно ответить на все ваши вопросы. Возможно, ваше замужество и делает нас родственниками, но оно не дает вам права вторгаться в мою личную жизнь.
   Встав из-за стола, Коннел подошел к окну и увидел, что тучи уже заслонили солнце над пастбищами, а на дворе сильно потемнело. Она хочет знать правду, чтобы рассказать ее своему сыну. Сыну Финна. Насколько откровенным можно быть с этой женщиной? Сколько правды сможет вынести мальчик? И самое главное: надо убедить Бетани в том, что Гленмид – не то место, где может обосноваться женщина с маленьким сыном.
   Повернувшись к гостье, Коннел сказал:
   – Спрашивайте. Я слушаю вас. Только не забывайте: моя личная жизнь вас не касается.
   – Да, конечно, – кивнула Бетани. – Это справедливо. А я потом постараюсь ответить на ваши вопросы с предельной откровенностью. Возможно, после этого мы сможем обсудить… наши планы на будущее. – Бетани на мгновение умолкла, потом, сделав глубокий вдох, проговорила: – Большую часть утра Росс провел с нянькой, на попечении которой были еще вы с Финном. Росс наверняка захочет знать, что случилось с его отцом и с вами, когда вы были детьми. А я понятия не имею, что ему ответить.
   Итак, она действительно собирается до всего докопаться. Какое-то время Коннел собирался с ответом, потом сказал:
   – В детстве мы с кузеном были лучшими друзьями. Наши матери умерли рано, а мы с Финном – почти ровесники. Отцы наши были близнецами и вырастили нас как родных братьев. У нас была общая нянька, общие учителя… и общие планы. Если люди и могли различить нас как-то, то только так же, как вы вчера.
   – По глазам? – Бетани вопросительно взглянула на собеседника.
   Коннел кивнул:
   – Совершенно верно. Только по глазам. После смерти моей матери отец часто говорил, что видит маму в моих сияющих глазах. Он умер зимой, мне в то время не исполнилось и двенадцати. Дядя Бреннан остался нашим единственным родителем. Он из кожи вон лез, чтобы быть для нас хорошим отцом, но его настоящим призванием было разведение лошадей, а не воспитание мальчишек.
   – Вы часто проказничали?
   Как много рассказал Финн своей жене? Кем представлял он себя в своих рассказах – жертвой или победителем? Коннел на минуту закрыл глаза. Воцарившаяся в комнате тишина нарушалась лишь мерным тиканьем каминных часов. Коннел не желал предаваться воспоминаниям – он уже десять лет старался забыть о прошлом.
   Открыв наконец глаза, Коннел обнаружил, что Бетани терпеливо ждет продолжения его рассказа. Сделав глубокий вдох, он вновь заговорил:
   – Все наши проделки мы совершали только вместе. Особенно часто мы проказничали, обучаясь в школе, в Дублине. Обычно Финн вел себя более рискованно, но многие люди нас не различали, так что в этом не было смысла. – Коннел пожал плечами. – Трудно ведь различить цвет глаз на расстоянии, не так ли?
   Дикие Делейни, – так их тогда все звали – часто скакали по бесконечным дорогам Килдэра или играли в карты в прокуренной таверне. Чем бы они ни занимались, Финн во всем видел вызов, соревнование, призом в котором было расположение дяди Бреннана. Финн очень переживал любое свое поражение, но еще сильнее он переживал, если ему казалось, что Коннел специально поддался, чтобы, дать ему, Финну, возможность выиграть. Последним призом в их соперничестве стала Розалин, но в этом случае победителей не было.
   – Думаю, этого вполне достаточно, чтобы удовлетворить любопытство мальчика, – сказал Коннел. – Что там еще у вас в списке? Или теперь моя очередь задавать вопросы?
   – Я… я хотела спросить о вашем дяде. О дедушке Росса.
   – Что именно, вы хотели узнать?
   – Как он умер? Почему ни разу не попытался связаться с Финном, после того как тот покинул Гленмид?
   Коннелу стал невыносим пристальный взгляд Бетани. Даже тусклый свет в комнате не мог притушить сияние ее чудесных голубых глаз. «Не смей думать о ее глазах, – сказал себе Коннел. – Возможно, Бетани действительно не желает слушать сплетни соседей, но нет ни малейших сомнений в том, что она уже наслушалась рассказов тетки, причем со всеми отвратительными подробностями. Может быть, именно; поэтому ей теперь захотелось выслушать мою версию…»
   – Дядя Бреннан умер почти год назад, за несколько месяцев до смерти Финна, – сказал Коннел, глядя на потемневшее небо; дождь мог начаться в любую минуту. – Но с того дня, когда уехал Финн, дядя, казалось, стал чахнуть. Понятия не имею, пытался ли дядя Бреннан как-то связаться с сыном. Какое-то время меня не было в этих местах.
   Это были годы, когда Коннел честно зарабатывал свою репутацию. Он пил, играл в азартные игры, и развратничал, обретаясь в самых злачных местах Дублина, живя под постоянным грузом стыда за Финна и Розалин. Он проклял их обоих, проклял и дядюшку Бреннана за то, что тот взвалил на него всю вину за скандал. Именно в эти годы он и стал нечестивцем.
   Удар же, случившийся с дядей Бреннанем, помог Джеку найти Коннела, спасти его от самого себя и доставить домой – в Гленмид. И тогда Коннел с головой ушел в хозяйство, созданное его отцом и дядей. Он не был желанным гостем в лучших домах Килдэра – дочерей и жен следовало оградить от развращающего влияния нечестивца. Однако знатоки лошадей всегда находили дорогу к его конюшням, и их совершенно не интересовала репутация Коннела.
   Разумеется, Бетани скоро узнает эту историю, но только не от него, не от Коннела – он твердо, так решил.
   Обернувшись к Бетани, Коннел обнаружил, что она обошла стол и теперь стояла в нескольких шагах от него, а бумаги, с которыми она пришла, лежали на столе.
   – Когда я вернулся домой, дядюшка Бреннан уже не мог ни двигаться, ни писать, – продолжал Коннел. – И едва говорил. Годами он лежал, уставившись в окно, за которым зеленели поля, которыми дядя когда-то управлял. Я понятия не имел, куда он отослал Финна и хочет ли он, чтобы сын вернулся домой. Годами я посылал запросы во все концы, но результатов они не приносили, пока…
   – Пока Финна не убили, – подсказала Бетани тоном почти равнодушным.
   Взгляды их встретились. По глазам Бетани невозможно было определить, что она думает и чувствует.
   Что же она говорила ночью? Говорила, что с Финном у нее все закончилось много лет назад… Что они по большей части жили, раздельно… Было ли так на самом деле? Или она просто пыталась себя оправдать? И действительно ли она хочет знать правду? Или же хочет обобрать кузена своего покойного мужа?
   – Да, пока его не убили, – подтвердил Коннел. – Убил разъяренный муж, который и сам скоро умер от сердечного приступа. Такой пикантный материал, естественно, попал на первые полосы газет во многих городах Штатов.
   Бетани тяжело вздохнула и тихо проговорила:
   – Думаю, вы все-таки поймете, почему я сюда приехала. Я не могла допустить, чтобы Росс жил там, где умер его отец. Конечно, я могла бы перебраться в Штатах в какой-нибудь другой город, но у меня не было выбора. То есть я не знала, куда именно переехать.
   – Жаль, что у вас такой скудный выбор.
   Коннел повернулся к окну и положил руку на подоконник. Бушевавшая за окном буря не шла ни в какое сравнение со штормом, разыгравшимся в его душе. Как легко будет рассказать Бетани правду о грехах ее мужа – правду, которая польется бесконечным грязным потоком и заставит ее понять, какую ужасную ошибку она совершила, приехав в Гленмид. Тогда она наверняка поймет, что ей следует как можно быстрее уехать отсюда.
   Услышав шуршание ее юбок, Коннел понял, что Бетани подошла к нему еще ближе – теперь она стояла совсем рядом. Почувствовав исходивший от нее дурманящий запах, Коннел невольно вздохнул. О Боже, неужели вчерашняя ночь не стала для нее предупреждением? Он никак не мог решить, чего ему хочется больше – вышвырнуть Бетани за дверь или же, взяв за плечи, как следует встряхнуть.
   – Я написала отцу Финна. Написала, как только узнала о его смерти. – Коннел промолчал, и Бетани продолжала: – И тогда же я упомянула о возможности нашего приезда сюда, если он не возражает. Вы могли бы ответить за дядю. Могли бы отговорить нас от поездки.