Клейпас Лиза. Незнакомец в моих объятиях

   – Как тебе будет угодно. – Он откинулся на стуле, наблюдая, как она суетится вокруг него.
   – Ты выглядишь как настоящий бродяга! – воскликнула она.
   – Я и был бродягой, – заметил Хантер. – Пока не вернулся домой, к тебе.
   Взгляд его темных глаз лучился весельем. Случайно коснувшись его твердой груди, Лара задержала дыхание, ощутив тепло сквозь тонкую льняную сорочку, и поспешно отдернула руку.
   – Извини, я…
   – Не за что. – Быстрым движением он схватил ее за запястье, нежно сжав его.
   Они замерли, как персонажи живой картины, глядя друг на друга. Хантер лишь слегка удерживал ее руку. Ему ничего не стоило притянуть ее ближе и усадить к себе на колени, но он не двигался. С застывшим лицом он словно ждал чего-то, только грудь его вздымалась и опускалась в учащенном ритме. Лара чувствовала, что если сделает к нему шаг, то окажется в его объятиях. Ее нервы были на пределе. Она смотрела на его рот, вспоминая жар губ, вкус поцелуя. Ей захотелось снова пережить эти ощущения. Однако прежде чем она смогла сдвинуть с места налившиеся свинцом ноги, Хантер, криво усмехнувшись, выпустил ее руку.
   Вместо, казалось бы, естественного облегчения Лару охватило разочарование. Обеспокоенная своей необъяснимой реакцией, она вернулась за стол и склонилась над блюдом с клубникой.
   – Завтра утром я отправляюсь в Лондон, – услышала она слова Хантера, произнесенные небрежным тоном. Вздрогнув, Лара подняла на него глаза.
   – Так скоро? Но ты же только что приехал!
   – Есть кое-какие неотложные дела, требующие моего присутствия, включая встречу с мистером Янгом и нашими банкирами и адвокатами. – В ответ на ее немой вопрос он добавил:
   – Чтобы получить заем.
   – Значит, у тебя есть долги? – ничуть не удивившись, серьезно сказала Лара.
   Хантер кивнул, скривившись:
   – Спасибо Артуру за его управление хозяйством.
   – Зачем же влезать в еще большие долги? – неуверенно спросила она. – Не станет ли это чрезмерным бременем для поместья?
   .Он едва заметно улыбнулся:
   – Это единственный способ выбраться из такой переделки. Не беспокойтесь, миледи, на меня вполне можно положиться.
   Морщинка на ее гладком лбу не разгладилась, но когда Лара заговорила, ее тревога оказалась связанной с совершенно другой проблемой:
   – Это единственная причина, по которой ты едешь в Лондон? Полагаю, ты хотел бы навестить старых друзей. – Она помедлила и с нарочито равнодушным видом сделала несколько глотков шоколада. – Леди Карлайсл, например.
   – Ты упорно упоминаешь ее имя, – заметил Хантер. – Мне ничуть не льстит твое желание толкнуть меня в объятия другой женщины.
   – Я просто спросила. – Лара и сама не понимала, что заставило ее коснуться этой темы. Она принудила себя съесть еще одну ягоду в ожидании его ответа.
   – Я уже говорил тебе: она меня не интересует, – равнодушно сказал Хантер.
   Лара постаралась скрыть лишенную всякой логики радость, которую ей доставили его слова. Умом она понимала, что только выгадает, если Хантер возобновит связь с леди Карлайсл, избавив ее тем самым от своего нежелательного внимания.
   – Будет только естественно, если ты нанесешь ей визит после такого длительного отсутствия, – пролепетала она. – Когда-то вы были весьма неравнодушны друг к другу.
   Хантер нахмурился и решительно отодвинулся от стола.
   – Если тебе больше не о чем говорить за завтраком, я лучше найду себе другое занятие.
   Когда он поднялся, раздался почтительный стук и в дверях показалось бесстрастное лицо лакея.
   – Лорд Хоуксворт, к вам посетитель. Дождавшись утвердительного кивка хозяина, лакей протянул ему визитную карточку на серебряном подносе. Хантер прочитал ее с непроницаемым лицом.
   – Пригласи его войти, – сказал он. – Я приму его здесь.
   – Слушаюсь, милорд.
   – Кто это? – поинтересовалась Лара, когда лакей вышел.
   – Лонсдейл.
   Муж Рейчел. Лара с любопытством взглянула на Хантера, недоумевая, почему визит старого приятеля не вызвал в нем энтузиазма. В течение нескольких лет Террелл – лорд Лонсдейл – был одним из его лучших друзей, однако Хантер выглядел как человек, исполняющий неприятную обязанность. Он не сводил взгляда с двери, и при звуке шагов на его губах появилась деланная улыбка. Хантер вел себя как актер, готовящийся к выходу на сцену.
   Гость вошел в комнату с выражением радостного ожидания на сияющем лице, весьма необычном для известного своей склонностью к хандре Лонсдейла. Вне всякого сомнения, он был счастлив снова видеть Хантера.
   – Хоуксворт! – воскликнул он, устремляясь к приятелю и заключая его в свои медвежьи объятия.
   Они дружно рассмеялись и несколько отстранились, чтобы лучше рассмотреть друг друга. Хотя лорд Лонсдейл был выше среднего роста, мощная фигура Хантера возвышалась над ним. Впрочем, цветущий и мускулистый, он был достойным противником Хантеру, когда дело касалось охоты или занятий спортом. Темноволосый, со светлой кожей и темно-голубыми глазами, унаследованными от бабки ирландки, Лонсдейл, несомненно, был красив и при желании мог очаровать кого угодно. Однако он славился вспыльчивым, неуправляемым характером, бурные проявления которого часто приводили к самым неприятным последствиям. Позже он искренне раскаивался и очаровательно извинялся, что неизменно обеспечивало ему всеобщее прощение. Лонсдейл наверняка понравился бы и Ларе, не будь он мужем ее сестры.
   – Бог мой, Хантер, да от тебя осталось не больше половины! – воскликнул Лонсдейл со смехом. – И смуглый, как дикарь.
   – А ты все такой же, – с усмешкой ответил Хантер, – Ничуть не изменился.
   – Мне следовало знать, что ты сумеешь провести самого дьявола. – Лонсдейл взирал на старого приятеля с выражением откровенного изумления. – Однако ты на себя не похож. Не уверен, что узнал бы тебя, если бы Рейчел не предупредила меня заранее, чего ожидать.
   – Приятно снова видеть тебя, дружище!
   Лонсдейл ответил ему улыбкой, но его пристальный взгляд оставался прикованным к лицу Хантера. Лара могла понять, почему его радость несколько померкла. Лонсдейл был далеко не дурак и столкнулся с той же дилеммой, что и все. Если этот человек и в самом деле Хантер, то он здорово изменился.., а для чужака он слишком похож на Хантера, – Дружище… – осторожно повторил Лонсдейл. Словно почувствовав настоятельное желание гостя получить доказательство несостоятельности своих сомнений, Хантер хрипло усмехнулся, и от этой усмешки у Лары все сжалось внутри.
   – Давай выпьем, – предложил он Лонсдейлу. – Не важно, что еще рано. Интересно, сохранился ли французский коньяк девяносто седьмого года или мой чертов дядюшка вылакал все до последний капли?
   Лонсдейл тут же успокоился.
   – О да, французский коньяк! – подхватил он с явным облегчением. – Вижу, ты не забыл о моем пристрастии к этому напитку.
   – Я даже помню ту вечеринку в “Скаковой лошади”, когда ты так увлекся им, что чуть не лишился рассудка. Лонсдейл расхохотался:
   – Я тогда напился до чертиков! Дошел до того, что польстился на ту девку в красном платье…
   Хантер прервал его излияния осторожным покашливанием.
   – Думаю, не стоит предаваться подобным воспоминаниям в присутствии моей жены.
   Только сейчас заметив Лару, Лонсдейл рассыпался в извинениях:
   – Прости меня, Лариса… Я был настолько потрясен видом Хоуксворта, что, боюсь, ничего больше не видел.
   – Это вполне понятно, – вымолвила Лара со слабой улыбкой. Поведение мужчин вызвало в ней невеселые воспоминания. Казалось, они подогревали друг в друге худшие наклонности: эгоизм и чувство мужского превосходства, которые она находила невыносимыми. С тяжелым сердцем она посмотрела на Хантера. Если этот человек не ее муж, то он, подобно хамелеону, обладает уникальным даром принимать разные обличья.
   Лонсдейл улыбнулся ей с выражением не слишком искренней симпатии.
   – Моя дорогая невестка, поведай мне, каково это, когда возлюбленный супруг возвращается домой? – В его голубых глазах таилась насмешка. Он, несомненно, знал, что в их браке не было любви, и поощрял Хантера в его неверности жене.
   Не глядя на них, Лара ответила:
   – Разумеется, я очень рада.
   – Разумеется! – язвительно ухмыльнулся Лонсдейл. Хантер рассмеялся вместе с ним, и их единодушная ироничность вызвала у Лары вспышку негодования.
   Однако, посмотрев на Хантера, она перехватила неприязненный взгляд, который тот украдкой бросил на Лонсдейла.
   Что, черт побери, происходит?
   В полном замешательстве Лара осталась за столом, рассеянно ковыряя вилкой в тарелке, когда мужчины наконец удалились. Хантер сведет ее с ума! Верить ли ей собственным глазам или переменчивым чувствам, которые явно противоречили сами себе? Она протянула руку и взяла его чашку, обхватив пальцами тонкий фарфор, еще хранивший отпечаток ладони Хантера.
   "Кто он?” – в полном отчаянии вопрошала она.

* * *

   Хантер уехал рано утром на следующий день, как и предупреждал. Перед отъездом он зашел к Ларе, которую разбудили упавшие на подушку лучи солнца, пробившиеся сквозь щель между задернутыми шторами. Почувствовав, что в комнате кто-то есть, она вскочила в постели и поспешно натянула одеяло до подбородка.
   – Хантер!.. – произнесла она слегка охрипшим после сна голосом, вжавшись в подушку, когда он присел на край кровати.
   Улыбка осветила его смуглое лицо.
   – Я не мог уехать, не взглянув на тебя разочек.
   – Ты надолго уезжаешь? – Она смущенно моргнула, не осмеливаясь пошевелиться, когда Хантер потянулся к ее длинной косе.
   – На неделю, не больше. – Он провел по косе ладонью, явно наслаждаясь прикосновением к темным, как соболиный мех, волосам, и затем осторожно положил косу на подушку. – У тебя такой уютный вид, – прошептал он. – Жаль, что я не могу присоединиться к тебе.
   Ее сердце тревожно екнуло, когда она представила себе, как он забирается к ней в постель.
   – Желаю тебе счастливого пути, – задохнувшись, пробормотала Лара. – До свидания.
   Хантер усмехнулся ее очевидному желанию поскорее выпроводить его.
   – Разве ты не поцелуешь меня на прощание? – В ожидании ответа Хантер склонился к жене, с улыбкой глядя в ее изумленное лицо. Она молчала, не зная, что сказать, и он тихо рассмеялся, обдав ее подбородок теплым дыханием с ароматом кофе. – Ладно. За тобой должок. До свидания, солнышко.
   Он поднялся, но Лара продолжала крепко прижимать к себе одеяло, пока дверь не закрылась за ним. Когда спустя несколько минут она вскочила с постели и бросилась к окну, экипаж Хоуксвортов с прекрасно подобранной четверкой лошадей и приметной, зеленой с золотом, каретой удалялся по обсаженной деревьями аллее.
   Лару терзали противоречивые чувства. К облегчению, вызванному его отъездом, примешивалась легкая грусть. Когда Хантер покидал ее в прошлый раз, она непостижимым образом знала, что они расстаются навсегда. Как же вышло, что он смог вернуться домой?

Глава 7

   В двух шагах от Странд-стрит, известной своими шикарными магазинами, находились переулки и дворы, которые вели прямо к лондонским трущобам, где обосновались преступление и порок. Эту территорию густо населяла разношерстная публика, не имевшая ни постоянного жилья, ни твердого дохода, не знавшая ни семьи, ни брака, не ведавшая, что такое мораль. Пропитавшиеся навозной вонью, грязные улицы кишели крысами, которые без помех перебегали из дома в дом.
   В быстро сгущающихся сумерках гасли последние лучи тусклого солнца, исчезающего за одряхлевшими строениями. С мрачным видом Хантер упорно прокладывал себе путь через толпы проституток, ворья всех мастей и нищих, пока извилистая улочка не привела его на рыночную площадь, которую он искал. Это было оживленное место, где продавались краденое мясо и другие ворованные товары. Уличные торговцы предлагали увядшие фрукты и овощи прямо с тележек и убогих лотков.
   Яркое воспоминание пронзило его. Когда-то он блуждал по индийскому рынку, неотличимому от этого в своем убожестве. Только запахи были другие: благоухание перца и пряностей, густой аромат гниющих плодов манго, сладкий дымок мака и опиума – все это с острым привкусом, характерным для Востока. Он не скучал по Калькутте, но тосковал по индийской провинции, широким земляным дорогам, проложенным в зарослях слоновьей травы, по непроходимым лесам с уединенными храмами, ощущению полной безмятежности, царившей вокруг. Индийцы считали англичан нечистой расой, употреблявшей в пищу мясо коров и крепкие напиткя, подверженной плотским желаниям и сладострастию. Посмотрев вокруг себя, Хантер не мог подавить мимолетную усмешку. В чем-то индийцы были правы.
   В рукав Хакгера вцепилась оборванная пьянчужка, выклянчивая подачку. Он нетерпеливо стряхнул ее руку, зная, что, прояви он хоть малейший признак милосердия, все нищие в ближайшей округе накинутся на него. Не говоря уж о карманниках, которые, сбиваясь в стаи, как шакалы, следили за ним.
   Из предосторожности рынок открывался только под покровом ночи, хотя редкий полицейский сунулся бы сюда в любое время суток. Площадка освещалась газовыми фонарями и масляными лампами, чад от которых висел в плотном едком воздухе. Хантер прищурился, всматриваясь в туманное марево, и остановился возле сидевшего на шатком стуле человека в причудливой одежде. Смуглый мужчина с типичными чертами выходца из Французской Полинезии был облачен в длинный хитон из голубого бархата с костяными пуговицами. На одной его щеке красовалось изображение экзотической птицы.
   – Можете сделать такой рисунок? – поинтересовался Хантер, и мужчина кивнул.
   – Это называется татуировка, – ответил он с характерным французским акцентом.
   Сунув руку в карман, Хантер извлек обрывок бумаги – все, что осталось от дневников.
   – Вы могли бы скопировать его? – отрывисто спросил он. Француз взял рисунок и принялся его внимательно изучать.
   – Конечно… Рисунок очень простой. Это не займет много времени.
   Он подхватил свой стул, жестом пригласив Хантера следовать за собой. Они вышли с территории рынка и спустились в полуподвальное помещение на боковой улочке, освещенное бледно-оранжевым сиянием горящих свечей. Две парочки совокуплялись на шатких деревянных койках. Несколько шлюх разного возраста торчали в дверях, завлекая клиентов.
   – Пошли вон! – скомандовал француз. – У меня посетитель. – Женщины недовольно закудахтали, неохотно покидая – подвал. Француз с извиняющимся видом посмотрел на Хантера, ожидая, пока парочки закончат свои дела. – Это моя комната, – пояснил он. – Я разрешаю им пользоваться ею за долю в их доходах.
   – Художник и сводник по совместительству, – заметил Хантер. – У вас немало талантов.
   Француз на минуту задумался, пытаясь решить, отнестись ли к словам Хантера как к шутке или обидеться, а затем рассмеялся. Он провел Хантера в глубь подвала, к стоящему в углу столу, достал набор инструментов и налил чернила в плошки.
   – Куда бы вы хотели нанести рисунок? – спросил он.
   – Сюда. – Хантер показал на внутреннюю сторону предплечья.
   Человек приподнял брови, выразив удивление подобным выбором, и деловито кивнул:
   – Снимите рубашку, пожалуйста. Несколько шлюх продолжали околачиваться в подвале, не обращая внимания на грубый окрик француза, велевшего им убираться.
   – Красивый, чертенок! – заявила девица с ярко-рыжими лохмами, послав Хантеру дружелюбную улыбку, обнажившую гнилые зубы. – Не хочешь поваляться, когда лягушатник покончит со своим делом?
   – Нет, спасибо, – бросил Хантер легким тоном, скрывая отвращение. – Я женат. Последнее замечание вызвало восторженный визг.
   – Ну и шутник же он!
   – А я с тобой перекинусь бесплатно, – хихикая, предложила полногрудая блондинка.
   К неудовольствию Хантера, девицы остались наблюдать, как он снимает сюртук, жилет и сорочку. Не успел он скинуть мешковатую льняную рубашку, как они разразились восхищенными воплями.
   – До чего же вкусненький кусочек мяса, девочки! – зашлась одна из них, высунувшись вперед, чтобы коснуться его обнаженной руки. – Иисусе, гляньте-ка на эти мускулы. Крепкий, как бычок!
   – Со славной тугой кормушкой, – присоединилась к ней другая, ткнув пальцем в его плоский живот.
   – А это что? – Рыжая девица обнаружила на плече Хантера шрам, еще один на боку и шрам в форме звезды на пояснице. Она жалостливо заворковала, с любопытством рассматривая отметины на его теле. – Натерпелся ты парень, да? – спросила она, наградив его одобрительной улыбкой.
   Несмотря на все старания Хантера сохранить невозмутимый вид, румянец выступил у него на лице. Воодушевленные его смущением, девицы продолжали радостно хихикать и подшучивать над ним, пока мастер по татуировке не завершил приготовления и не приказал им убираться.
   – Я не могу работать в таком шуме, – пожаловался француз. – Вон отсюда, девочки, и не появляйтесь, пока я не закончу.
   – А куда же мне прислониться, если понадобится? – заныла одна из женщин.
   – К стене, – последовал решительный ответ, и приунывшие проститутки одна за другой потянулись на улицу.
   Мастер по татуировкам бросил на Хантера оценивающий взгляд.
   – Возможно, вам будет удобнее, если вы приляжете на койку, мсье.
   Хантер посмотрел на замызганную постель и с отвращением покачал головой. Он опустился на табурет и вытянул вперед руку, опираясь спиной о стену.
   – Ладно, – согласился француз. – Но предупреждаю вас, если вы дернетесь или пошевелитесь, рисунок может пострадать.
   – Не пошевелюсь, – заверил его Хантер, наблюдая за мастером, который подсел к нему с двумя инструментами из слоновой кости, один из них был с короткой иглой на конце. Изучив рисунок, который дал ему Хантер, француз окунул иглу в плошку с черными чернилами, прижал ее к руке Хантера и постучал по ней другим инструментом.
   Хантер напрягся от болезненного укола. Мастер снова окунул иглу и прошелся по коже Хантера, оставляя линию точек. Каждый укол был вполне терпим, но их вереница, сопровождаемая сводящим с ума щелканьем костяных инструментов, скоро превратилась в нескончаемую острую боль. Он почувствовал, что пот выступил у него на лбу, животе и даже на лодыжках. Казалось, вся рука охвачена огнем. Он сосредоточился на ровном дыхании – вдох и выдох, – стараясь принять боль, а не бороться с ней.
   Француз остановился, давая ему передышку.
   – Большинство мужчин плачут от боли. Я впервые сталкиваюсь с подобной выдержкой.
   – Делайте свое дело, – пробормотал Хантер сквозь зубы.
   Пожав плечами, француз снова взялся за инструменты.
   – Скорпион – необычный рисунок, – заметил он, когда постукивание кости о кость возобновилось. – Он что-нибудь значит для вас?
   – Все, – проронил Хантер и сцепил зубы так, что заболели челюсти.
   Француз замер, когда игла вонзилась в чувствительное место – и Хантер дернулся.
   – Прошу вас, мсье, не шевелитесь.
   Хантер сидел неподвижно, уставившись перед собой сухими глазами. Он думал о будущем, которое простиралось перед ним, о Ларе и почти не ощущал уколов иглы. Это была ничтожная плата за то, что он надеялся получить.

Глава 8

   Следуя распоряжениям Хантера, Лара пригласила декоратора мистера Смита для переделки интерьеров Хоуксворт-Холла. В сопровождении управляющего она провела его по дому.
   – Как видите, мистер Смит, – сказала она с веселым ужасом, – мое утверждение, что это станет вершиной вашей карьеры, недалеко от истины.
   Смит, плотный джентльмен со сверкающей гривой длинных седых волос, хмыкнул и с непроницаемым видом нацарапал что-то в маленькой записной книжке с золотым обрезом. Хотя дизайнер носил имя мистер Хью Смит, он был больше известен как мистер Возможности, получив прозвище благодаря своей знаменитой фразе: “Здесь есть определенные возможности”. Пока еще магические слова, которых Лара тщетно ждала, не прозвучали.
   Она показала ему египетскую столовую с буфетами в виде саркофагов, парадный холл в стиле барокко, китайские гостиные, отделанные резным бамбуком, марокканский бальный зал с мраморными неграми в розовых тогах. С каждым разом выражение лица мистера Смита становилось все мрачнее, а молчание красноречивее.
   – Как вы думаете, это стоит сохранить? – попробовала пошутить Лара. – Или нам следует просто сжечь все до основания и начать сначала?
   Седая голова величаво повернулась к ней.
   – Из всех домов, которые я имел честь осматривать, этот не имеет себе равных с точки зрения дурного вкуса.
   Мистер Янг тактично вмешался:
   – Позвольте заверить вас, сэр, что леди Хоуксворт обладает изысканным вкусом и не имеет отношения к оформлению дома.
   – Надеюсь, – пробормотал Смит и вздохнул. – Я хотел бы еще раз осмотреть бальный зал. Затем мы поднимемся на второй этаж. – И он двинулся вперед, качая головой с поистине королевским неодобрением.
   Лара прижала ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться, представив себе, что с ним будет, когда он переступит порог ее спальни, отделанной зеркалами. О, ей следовало попросить слуг убрать зеркало на потолке, прежде чем показывать ему эту комнату!
   Глядя на ее разрумянившееся лицо, мистер Янг с сочувствием улыбнулся:
   – Определенно, лорд и леди Артур оставили по себе память, не правда ли?
   Лара кивнула, насмешливо блеснув глазами:
   – Боюсь, мы не можем позволить себе расходов по полной переделке дома.., но как можно жить в таком кошмаре?
   – Думаю, вам недолго придется тревожиться о расходах, – успокоил ее мистер Янг. – Граф поделился со мной своими планами, и они произвели на меня большое впечатление. Реорганизовав собственность с помощью необходимого займа и удачных инвестиций, можно вернуть поместью былое процветание.
   Лицо Лары приняло серьезное выражение, и она с любопытством взглянула на него:
   – Значит, вы считаете, что граф остался таким же, как прежде?
   – Да.., и нет. Если вас интересует мое скромное мнение, он стал лучше. Мне кажется, что теперь Хоуксворт обладает большим чувством ответственности и финансовым чутьем, чем раньше. Знаете ли, он никогда особенно не увлекался делами. По крайней мере не в такой степени, как охотой на лис и куропаток…
   – Мне ли не знать! – сказала Лара, взмахнув ресницами. – Но с чем связаны изменения в его характере? И как вы думаете, он останется таким?
   – Полагаю, это вполне естественно после всех испытаний, через которые ему довелось пройти, – прозаическим тоном продолжил мистер Янг. – Понять, что ты смертен, своими глазами увидеть, что случится с твоей семьей и собственностью, когда тебя не станет, – это воистину великая удача. Я убежден, что граф изменился навсегда. Теперь он понимает, насколько необходим всем нам.
   Лара предпочла не говорить о том, что уж она-то обойдется без присутствия Хантера в своей жизни, и коротко кивнула.
   – Мистер Янг.., у вас совсем нет сомнений относительно его личности?
   – Ни малейших! – Его, казалось, поразила сама идея. – Не хотите же вы сказать, что не уверены в нем?
   Прежде чем Лара успела ответить, мистер Возможности присоединился к ним.
   – Ну, – с утомленным вздохом вымолвил он, – давайте посмотрим на остальное.
   – Мистер Смит, – с иронией заметила Лара, – по-моему, вы несколько напутаны.
   – Напуган я был еще час назад. Теперь я просто в ужасе. – Он предложил ей руку, согнув ее в локте. – Приступим?

* * *

   Мистер Смит и два его помощника оставались в доме до конца недели. Они делали зарисовки, совещались, загромождая все свободное пространство, включая пол, книгами и образцами тканей. Несмотря на всю эту суматоху, Лара нашла время навестить друзей в Маркет-Хилле и, что более важно, побывать в приюте. Все проблемы и тревоги ушли на задний план, когда она увидела в саду шестерых детей, которые под присмотром учительницы, мисс Чепмен, рисовали растения, выполняя задание по ботанике. С непроизвольной улыбкой на лице она направилась к ним, не обращая внимания на траву и грязь, оставлявшие пятна на ее серой юбке, Дети кинулись к ней навстречу, побросав карандаши и альбомы, радостно окликая ее по имени. Лара, смеясь, опустилась на корточки и заключила их в объятия.
   – Том, Мегги, Мейзи, Редди, Роб… – Она помолчала, взъерошив волосы последнего из них. – А ты, Чарли.., хорошо себя вел?
   – Угу. – Мальчик с лукавой улыбкой опустил голову.
   – Он очень старался, леди Хоуксворт, – сказала учительница. – Конечно, он далеко не ангел, но постепенно приближается к нему.
   Лара улыбнулась и на минуту прижала к себе Чарли, несмотря на его бурный протест. Понаблюдав за рисующими детьми, она отошла в сторону, чтобы поговорить с учительницей. Мисс Чепмен была невысокой девушкой приблизительно ее возраста, со светлыми волосами и дружелюбным взглядом голубых глаз.
   – Благодарю вас за художественные принадлежности, леди Хоуксворт. Как видите, мы нашли им достойное применение.
   – Очень рада, – ответила Лара. – Честно говоря, я сомневалась, разумно ли покупать краски, бумагу и книги, когда не хватает еды.
   – Думаю, книги нужны не меньше, чем еда. – Мисс Чепмен склонила набок голову, вопросительно глядя на Лару. – Вы не видели еще нового мальчика, леди Хоуксворт?