Страница:
В тихих переулках, в барских особняках жили не только крепостники, аристократы, но и те немногие из них, кто в результате глубоких раздумий, изучения истории, общественных наук приходил к идее революции, к социализму. В Чистом переулке, на доме № 7, укреплена мемориальная доска, гласящая, что здесь жил Владимир Иванович Танеев, старший брат известного композитора, ученый, адвокат, социалист.
Владимир Танеев, человек необычайного ума и таланта, был мужественным и смелым. Он выступал защитником на процессах над революционерами.
"Г-н Танеев... которого я с давних пор уважаю, как преданного друга освобождения народа, может быть единственный адвокат в Москве, который возьмется за такое неблагодарное дело", - писал Карл Маркс о В. И. Танееве в одном из писем, прося его взять на себя защиту одного дела, по которому подсудимому грозила ссылка в Сибирь. А задолго до этого письма, в 1871 году, Маркс подарил Танееву свою фотографию с автографом. Ленин подписал "Охранную грамоту Гражданину Владимиру Ивановичу Танееву". Она давала ему, в частности, право посещать библиотеку Совнаркома. Для Танеева то было радостью: это был ученый-библиофил, влюбленный в книги.
В одиннадцать лет он собрал первую библиотеку - в основном "из детских" изданий; затем, уже в училище, стал собирать библиотеку русских беллетристов. Впоследствии Танеев составил третью библиотеку, которой посвятил свою жизнь. Он покупал книги в магазинах, на Сухаревском рынке, у букинистов за границей. В Париже Владимир Иванович приобрел 150 запрещенных книг по социологии, Французской революции и прислал их в... адрес Академии наук, не имея там никого знакомых, так как при этом книги не проходили цензуру... Его прекрасно подобранная библиотека содержала 20 тысяч томов. Вначале она была в доме в Чистом переулке, и с каждым годом книги вытесняли все вещи из комнат. Собрание было перевезено в загородный дом, под Москву. Танеев и его семья впоследствии подарили эту библиотеку государству.
Танеев всю жизнь писал; его перу принадлежат блестящие мемуары "Детство и школа", сочинения по истории, экономике, социологии, педагогике. При его жизни ни одно из них не увидело свет; произведения Танеева были опубликованы Академией наук СССР в 1959 году. Владимир Иванович, друг Тимирязева, был центром притяжения для многих русских ученых. Он организовал известные "танеевские обеды" в ресторане "Эрмитаж"; по сути, то был клуб, где обсуждались многие общественные вопросы. Владимир Иванович оказал огромное влияние и на своего младшего брата Сергея Танеева: не случайно последний посвятил хоровой цикл хору Пречистенских курсов для рабочих.
На стене дома № 12 в тихом зеленом Пречистенском переулке висит мемориальная доска, рассказывающая, что здесь Николай Алексеевич Островский написал первую часть романа "Как закалялась сталь". В дом № 12 по Мертвому переулку получил весной 1930 года ордер новый житель Москвы - Николай Островский. Его привезли сюда на носилках из больницы в карете "скорой помощи", в тяжелейшем состоянии, "стопроцентнонетрудоспособным".
"Ломаные и путаные переулки, прилегающие к Арбату, своей беспорядочностью способны запутать приезжего человека. В одном из таких переулков, в бывшем барском особняке со стенами полуметровой толщины мы и поселились", - вспоминает Раиса Островская, жена писателя.
Поселились в "полукомнате", наспех отгороженной от соседей досками. В комнате - старая железная кровать, старый ломберный столик, стул, еще одна кровать, сооруженная из ящиков и досок, и еще два стула из чурок. В этой комнате, уезжая на работу, жена оставляла неподвижного мужа одного на 12 часов. Он не мог ходить, но мог малоподвижными руками писать, мог видеть. Еще он мог мечтать.
"Всех своих мечтаний я не выразил бы в десяти томах", - сказал Островский как-то. Однажды вернувшуюся поздно жену он попросил переписать несколько страниц. Она думала, что это обычное письмо друзьям. Оказалось рукопись романа "Как закалялась сталь". Островский самозабвенно работал. Сначала отказала рука. Потом сдали глаза. Он начал диктовать. Работал так два года - наперекор судьбе, болезням, смерти. Сюда пришла к нему слава.
Его имя стало символом борьбы за жизнь.
МАСТЕРА
В зеленом дворе притаился двухэтажный дом со стеклянной стеной и стеклянной крышей (строение под № 5а). В залитом светом зале на дощатом полу - поворотный круг, как в театре, только небольшой, а под потолком балкончик. С него обозревала свои творения Вера Игнатьевна Мухина. Тут в 1947 году ей была предоставлена прекрасная мастерская; в этом же доме в Пречистенском переулке была ее последняя квартира.
У Мухиной не всегда была такая мастерская. Вначале она жила и работала в доме в Гагаринском переулке, потом у Красных ворот. Здесь она занимала второй этаж, куда приходилось поднимать глину и камни. Именно там появились всемирно известные "Рабочий и колхозница" созданные для павильона СССР на Всемирной выставке в Париже. Эта скульптурная композиция создана по замыслу и эскизу архитектора Бориса Иофана - автора павильона. Она стала символом не только советского раздела выставки, но и СССР. Из Парижа статую перевезли в Москву и установили перед входом на Выставку достижений Советского Союза, где она пребывает по сей день.
В тихом арбатском переулке создавался памятник Чайковскому - он установлен перед консерваторией. Тут появились ее последние аллегорические скульптуры: "Земля и Вода" (в Лужниках), "Хлеб и Плодородие" (в парке Дружбы). Тогда же появилась композиция "Требуем мира". Она воплощена в бронзе и находится у проспекта Мира... Много творений Мухиной украшает Москву.
Гигантская скульптура высотой 24,5 метра, весом около 75 тонн впервые в мире выполнена из хромоникелевой стали. Все сделано в Москве. Вместе с помощниками Мухина более двух месяцев провела среди грохота и пыли сборочного цеха опытного завода. Никто из рабочих, инженеров не считался со временем. Многие дневали и ночевали на заводе. Сталь подчинилась умелым рукам.
Много сказано об этом шедевре Мухиной. Лучшие слова - Ромена Роллана: "...На берегах Сены два молодых советских гиганта возносят серп и молот, и мы слышим, как из груди льется героический гимн, который зовет народы к свободе, к единству и поведет их к победе".
В соседнем. Большом Могильцевском переулке, 8, жил Виктор Александрович Веснин, один из трех братьев-архитекторов. Они оставили в городе неизгладимый след своими творениями.
Многое создавал Виктор Веснин один; особенно преуспел в проектировании заводов, оказал значительное влияние на отечественную промышленную архитектуру. Апофеозом творчества Виктора Веснина стал Днепрогэс, воплощенный в бетоне. В нем зодчий видел "здание социализма". Мастер искал формы для выражения идей эпохи не в лепке или в нагромождении колонн, не в прошлом и даже не в сочетании прошлого и настоящего, а в будущем. Виктор Веснин, как и его братья, был лидером новой архитектуры - стиля конструктивизма.
Их современник Константин Мельников не считал себя конструктивистом. Он писал: "Все мои постройки и проекты оригинальной архитектуры, то есть архитектуры первородного стиля..." Что понимал под этими словами архитектор, понимаешь в Кривоарбатском переулке, где с 1927 года стоит невысокая башня. Гладкую ее стену украшают слова: "Константин Мельников. Архитектор". Дом уникальный. Два цилиндра, один входит в другой на треть. На переднем фасаде - стена-окно. На заднем - множество ромбовидных око: стена точно сито. Впрочем, описывать этот дом можно по-разному, как кому подсказывает воображение. Мельникова считали фантастом в архитектуре.
В этом доме мастер прожил до последних дней. Еще в молодости он стал знаменитостью. По его проекту был создан саркофаг в Мавзолее Ленина, в 1925 году - павильон СССР на выставке в Париже. То было новое слово в архитектуре. Тогда же французские власти заказали ему два проекта многоэтажных гаражей. Один из них конструкцией своей предвосхитил то, что стали строить много лет спустя.
Дом Мельникова, как и другие постройки архитектора, было время, приводили как пример формализма, а теперь историки архитектуры пишут, что "это смелый эксперимент большого мастера". В числе двенадцати мастеров земного шара московский зодчий был приглашен на пятую триенале декоративных искусств в Милане. В годы, когда расцветало украшательство, мастера лишали заказов, права работать, но он не поступился своими принципами. Творчество его и сейчас во многом современно, оно изучается и продолжает служить архитектуре.
...Звоню в дверь дома № 10. Открывает Виктор Константинович Мельников, художник, сын зодчего. Тут привыкли к посетителям. Следом за мной приходят студенты-архитекторы из Эстонии. Они ни о чем не спрашивают, слышно лишь, как щелкают фотоаппараты. Всех интересует, как простейшей в архитектуре формой - цилиндром - достигается красота и целесообразность. Мельников это умел делать, как никто другой.
Комнаты залиты светом, уютны. Ни одна не похожа на другую. В годы войны упавшая неподалеку бомба вышибла взрывной волной стекла, пришлось тогда архитектору сложить кирпичную печь. Она стоит как доказательство того, что самое простое дело можно выполнить талантливо.
На стенах - картины живописца Мельникова. Зодчий окончил два факультета - художественный и архитектурный... Все произошло по воле случая. К известному русскому инженеру-теплотехнику В. Чаплину попал письмоносцем подросток Костя Мельников. Чаплин стал вторым отцом мальчика, заметил в нем, как он говорил, "искру Божью" и помог раздуть ее в огонь, подготовил к поступлению в училище, настоял, чтобы Константин окончил не только живописный, но и архитектурный факультет...
В молодости Мельников проектировал завод АМО. Его почерк виден в облике старого административного здания ЗИЛа, нескольких цехов, из которых лучше всего сохранился литейный.
- Где можно увидеть работы Мельникова? - спрашиваю сына мастера.
- В Сокольниках - это известный клуб имени Русакова. Использованный здесь впервые новаторский прием - нависающие над фасадом три выступа балкона зрительного зала - когда-то даже высмеивался. А теперь этот прием применяется повсеместно. Отец построил шесть клубов: имени Фрунзе - на набережной у Новодевичьего монастыря, "Каучук" - у Девичьего поля, фабрики "Свобода" (ныне Дворец культуры имени Горького), клуб "Буревестник" и клуб для Дулевского фарфорового завода под Москвой. Все они разные, в каждом множество оригинальных архитектурно-инженерных решений.
В 20-е годы в теме "клуб" Мельников видел одно из важнейших для архитектора дел. "Здания клубов проектировались мною не просто как здания: я составлял проект грядущего счастья".
За кинотеатром "Форум" сохранилось служебное здание существовавшего здесь прежде Сухаревского рынка. Это - тоже Мельников. Он блестяще строил гаражи. В Москве их четыре (один - на нынешней улице Образцова). Архитектор предложил также новую расстановку автобусов - в ряд с уступами, и это определило форму здания.
Построено Мельниковым сравнительно немного, но его проекты реальность. То, что делал мастер, в свое время вызывало яростные споры. Как написано в вышедшей недавно капитальной монографии по советскому зодчеству, "Мельников... повлиял на развитие современной архитектуры не только в нашей стране, но и за рубежом".
Он много проектировал для любимой им Москвы, где родился и прожил долгую жизнь, до конца дней не переставая восхищаться тем, что она "полна сказочных загадок".
ТРИ ВЕСНИНА
Переулок, протянувшийся от Арбата параллельно Садовому кольцу назвали Денежным: в XVII веке здесь жили мастера Денежного двора.
Три брата, три зодчих - Леонид, Виктор и Александр Веснины образовали уникальный архитектурный триумвират. Братья работали и порознь, и вместе в 1923-1932 годах, были в числе лидеров советской архитектуры.
Веснины поселились в Денежном переулке в типичном доходном доме (№ 12). На последнем его этаже при строительстве была предусмотрена мастерская для скульптора: высокую просторную комнату, выходящую на запад, через большое окно заливают потоки света.
Сюда знали дорогу многие московские архитекторы: и известные мастера, и только начинающие свой путь в архитектуре. Вот как описывает свой первый приход сюда профессор Г. М. Орлов, позвонивший в заветную дверь квартиры Весниных осенью 1923 года.
На звонок в переднюю вышли сразу три брата Весниных, как три богатыря, любезно приглашая зайти в мастерскую. Растерявшийся студент забыл снять свой полушубок, так и вошел в этот храм творчества, где в это время братья работали над очередным конкурсным проектом - зданием "Аркос", получившим в 1924 году первую премию и оказавшим влияние на архитектуру того времени.
Веснины были разносторонне образованными людьми - архитекторами и художниками. Александр Веснин, например, оформлял постановки московских театров, в частности Камерного. В спектакле "Человек, который был четвергом" Александр Веснин создал на сцене образ современного города. На театральных подмостках ему удалось до конца воплотить свои архитектурные мечтания. Город Веснина представал перед зрителем во всей красоте обнаженных конструкций - каркасов, ферм, консолей, лифтов, движущихся тротуаров, вращающихся колес... Декорации Веснина образно и зримо демонстрировали новую архитектурную систему, которую воплощали на практике проекты братьев Весниных.
"Темп современности быстрый и динамичный, ритм ясный, прямолинейный, математический, материал и целесообразность определяют строй создаваемой современным художником вещи". Под этими словами Весниных, словно написанными вчера, могли бы подписаться современные зодчие. Веснины поставили под этим кредо подпись в 1922 году.
Братья жили в Москве и многие проекты сделали для нее. Широко известный Дворец культуры автозавода имени Лихачева, Театр-студия киноактера на Поварской, Краснопресненский универмаг - все это воплощенные в бетон и стекло работы мастеров, сохранивших на всю жизнь верность новой архитектуре - конструктивизму. Веснины были поборниками этой архитектуры, рожденной нашим веком. Они порой ошибались, как бывает с пионерами, полагая, например, что то, "что хорошо функционирует, хорошо и выглядит". Но они имели мужество не только признавать ошибки, но и отстаивать новую архитектуру, когда ее захлестнула волна украшательства, подражания стилям прошлого.
В переулке, где жили братья, сохранились здания разных стилей. В начале переулка охраняется как памятник архитектуры бывший дом дворцового ведомства (№ 1), начала XIX века. Его фасад украшен пилястрами. Неподалеку располагается другой памятник - дом Поливанова: это деревянный особняк с шестью колоннами и мезонином, в духе классицизма (№ 9/6). Есть тут особняки более поздние - в стиле модерн, эклектики. На одном крохотном домике архитектор поместил четыре кариатиды в полный рост, подпирающие щиты с вензелем хозяина, заказавшего всю эту "музыку".
Веснины прекрасно знали и любили архитектуру прошлого, но были убеждены, что современные мастера не должны заимствовать ни греческих колонн, ни кариатид, ни портиков. Веснины призывали искать новые ритмы и пропорции, использовать новые материалы и конструкции, характерные для нового времени.
В тихом Денежном переулке произошли события, описанные во всех учебниках истории. В большой роскошный особняк (ныне дом № 5), занятый тогда германским посольством, вошел незнакомый посетитель, попросивший, чтобы его принял посол граф В. Мирбах. Что произошло дальше, известно теперь по страницам истории и литературы. Пришедший (им оказался левый эсер) бросил в посла бомбу, чтобы спровоцировать войну с Германией.
Вскоре после этого сюда прибыли Дзержинский, а затем Ленин и Свердлов. В парадной комнате особняка они выразили соболезнование по поводу случившегося и обещали принять меры к розыску и строгому наказанию виновных. Затем Ленин и его соратники прошли во внутренний двор, чтобы посовещаться. В это время им сообщили о мятеже левых эсеров. То было 6 июля 1918 года... Денежный, как и многие арбатские переулки, стал в наши дни улицей дипломатов. Тут находятся здания посольств, МИДа, в одном из особняков работает Информационный центр Организации Объединенных Наций.
Первый нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский поселился в 20-е годы в большом пятиэтажном доме № 5/9, принадлежавшем до революции адвокату. Свою квартиру прежний владелец соорудил на самом верху: в два этажа, с антресолями. Был в ней и тихий маленький кабинет, и большой зал для приемов.
Теперь здесь музей, где особенно много книг: и тех, что выходили при жизни автора, и тех, что изданы недавно. Значит, Луначарский - наш современник, значит, сбылись его слова: "Кто был хорошим современником своей эпохи, тот имел наибольшие шансы остаться современником многих эпох грядущего".
Самая важная пора жизни Луначарского началась в ноябре 1917 года, когда он получил мандат, удостоверяющий, что Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов назначил его наркомом просвещения. Под мандатом - подпись Ленина. Рядом роспись Анатолия Васильевича в том, что "подлинник получил". Этот документ среди многих других можно увидеть в музее.
Высокая светлая гостиная с зеленым камином видела многих выдающихся людей.
...В февральские дни 1922 года в дом № 12 в переулке было доставлено письмо наркома просвещения. Оно было адресовано режиссеру Евгению Багратионовичу Вахтангову, прожившему лучшие годы жизни в арбатских переулках... Об этом - следующий рассказ.
ТЕАТР НА АРБАТЕ
Так случалось не раз: в арбатских переулках, в стенах маленьких домов и особняков начиналась жизнь поэм, симфоний, спектаклей. Тут впервые звучали строки "Демона", аккорды "Прометея", сцены "Плодов просвещения". Тут возникли Институт имени Гнесиных и Театр Вахтангова...
Его можно по праву назвать театром на Арбате. Первый его спектакль состоялся на этой улице в полуразрушенном, брошенном особняке, пустовавшем до тех пор, пока его после революции не передали артистам студии, руководимой Евгением Вахтанговым. Жизнь этой блистательной театральной студии началась поблизости - в двухэтажном жилом доме (№ 3) в тихом Мансуровском переулке.
Там тайно от всех группа студентов-любителей после провала своего первого выступления на сцене сняла квартиру и под руководством Вахтангова начала серьезнейшие занятия. В комнатах рядом с кухней - общежитие, в комнатах ближе к выходу - сцена и зрительный зал. В него удалось втиснуть 34 стула. Через площадку в соседней квартире поселился Вахтангов с семьей.
Через шесть лет, когда студия перебралась из Мансуровского переулка на Арбат, 26, студенты-любители стали уже профессиональными актерами, овладевшими вершинами искусства под руководством замечательного режиссера. Родился новый театр - оптимистический, жизнеутверждающий.
27 февраля 1922 года на сцену вышли артисты в масках, и началось веселое представление "Принцессы Турандот". Москва увидела Бориса Щукина, Рубена Симонова, Юрия Завадского и многих других артистов, чьи имена стали гордостью театра.
В день триумфа актеры плакали не только от радости: их любимый учитель лежал в это время тяжело больной у окна, выходящего в Денежный переулок. В эту комнату на первом этаже с улицы доносилось пение птиц, звуки шагов. Сюда в антракте пришел взволнованный Станиславский, чтобы поздравить с триумфом своего любимого ученика. Его он считал "единственным преемником". Отсюда вскоре артисты проводили великого режиссера в последний путь.
В театре по сей день идет неумирающая "Принцесса Турандот". Архитекторы по просьбе вахтанговцев разработали проект нового зала студии (тоже на Арбате).
Создавая новый театр, Вахтангов жаждал новых актеров. "Они должны появиться или из среды самого народа, или это должны были быть люди "услыхавшие Бога" народа", - писал Евгений Багратионович.
Один из таких актеров пришел в Мансуровский переулок. Ему было 26 лет. Малоразговорчивый, чуть насмешливый молодой человек с круглой, наголо бритой головой, в красноармейской форме, с обмотками на ногах... Вся его внешность противоречила привычному актерскому облику. За плечами бойца была большая жизнь. Сын официанта московского ресторана "Эрмитаж", а затем буфетчика станции Кашира, он учился в московском реальном училище, три года занимался в МВТУ, затем в военном училище, откуда младшим офицером попал на фронт, в окопы первой мировой войны. Работал слесарем, помощником машиниста паровоза. Но страстью его был театр. Любовь к нему привела Бориса Щукина в студию Вахтангова.
Поэт Павел Антокольский, знавший артиста в молодости, так рисует его портрет: "Был он гол как сокол, ночевал где-то в помещении театра. Все его имущество состояло из суконной серой блузы да чайника... Ничто в жизни не смогло смутить или сбить с толку этого привыкшего к жизненным передрягам пролетария..."
Мысль о портретном сходстве Щукина с Лениным возникла впервые у Максима Горького, когда он увидел актера в театре на репетициях пьесы "Егор Булычев", где тот играл заглавную роль.
- Но ведь это же Владимир Ильич, - сказал тогда изумленный Горький.
В 20-ю годовщину революции в Москве, в Большом театре был продемонстрирован впервые фильм "Ленин в Октябре". На этой же сцене в тот вечер Театр Вахтангова показал отрывок из пьесы "Человек с ружьем". Роль Ленина играл Борис Щукин. Этой работой он прославился.
Щукин готовил роль и репетировал не щадя себя. Ему было отпущено на это всего три месяца. Когда он выходил из дома, то его сосед и друг Рубен Симонов видел из окна, что Борис Васильевич уже на пути начинал репетировать, искать походку Ленина. Дорога начиналась от дома № 8 по Большому Левшинскому переулку (ныне на доме - мемориальные доски с портретами Б. Щукина и Р. Симонова) и вела к Арбату, 26. В тот звездный час своей жизни Щукин мог себе позволить лишь один вид отдыха - прогулки по арбатским переулкам, где свершалось - в который раз! - великое таинство искусства...
В арбатском Большом Левшинском переулке на доме № 12 укреплена белая мемориальная доска с барельефом Анны Голубкиной. Под ее одухотворенным профилем - молоток и резец - орудие скульптора. Мастерская находилась в глубине двора, на втором этаже. Теперь, после долгого перерыва, тут снова открылся музей, где можно увидеть десятки прекрасных, поэтичных произведений большого художника.
В глубине мастерской, в комнате, которая своей аскетичной обстановкой напоминает жилище студента, среди документов А. Голубкиной - удостоверение профессора и "главного мастера по скульптуре", дело, заведенное на нее губернским жандармским управлением и Московской судебной палатой уголовного департамента... Анну Голубкину подвергали допросам и судили за участие в первой русской революции.
Она создала "Идущего" - фигуру человека-труженика, что стал для современников символом свободы.
У входа в музей посетителей встречает стоящая под порывами ветра поэтичная "Березка". Это последняя работа...
Большим Левшинским, где сохранились ампирные домики и большой особняк (в нем в свое время жил В. Белинский, бывал Лев Толстой), выхожу к месту, где зеленеет сквер - еще одна крохотная арбатская площадка. Над ней высится церковь Успения на Могильцах с двумя колокольнями. Вокруг нее-то и кружил кучер, когда лошади везли по ночной Москве Сергея Есенина и Айседору Дункан в день их первой встречи...
Быстро опускается осенний вечер. Стал неразличим текст на мемориальных досках. У каждого угла дома начинается новая улочка, их сходится в один узел сразу шесть... Да рядом еще двадцать других... Тут, как в трех соснах, можно заблудиться. Стоишь посередине площадки, вокруг шуршат шинами машины и разбегаются в разные стороны переулки...
УРОН НА ПОВАРСКОЙ
Соседка Арбата улица Поварская отстоит от него всего на несколько сот метров, а совсем на него не похожа. На ней меньше многоэтажных "доходных домов", выстроенных на месте бывших городских усадеб, практически нет магазинов и ресторанов и кафе. Причина тому есть. Арбат служил магистралью, которая вела некогда на рыночную площадь на Садовом кольце, она же вела на Брянский, позднее Киевский вокзал. Первые этажи домов этой улицы попали в руки предпринимателей, купцов, содержателей заведений, где можно было поесть и попить, на этой же улице открылись две аптеки, располагались врачебные кабинеты, парикмахерские, ломбард и многое другое, необходимое для города, пешеходов и пассажиров. По Арбату провели трамвайную линию, что сделало его шумным и еще более многолюдным.
Почти все пятьдесят девять владений на Арбате перед революцией принадлежали главным образом купцам, потомственным почетным гражданам, то есть выходцам из купцов, церквам, военно-окружному суду (в этом здании и сегодня располагается судебный орган Московского военного округа), некоторыми домами владели инородцы, среди которых, например, был купец второй гильдии Гоберман Вульф Хаимович, купивший два дома: на четной стороне № 14 и на нечетной стороне № 21. И так далее.
На Поварской некоторые строения также перешли в руки состоятельных купцов, но большая часть оставалась в руках титулованных особ, среди которых были князья, графы, бароны, на этой улице находился особняк Управления Государственного коннозаводства, дом призрения московского дворянства имени Казакова... Зубовы, Гагарины, Шуваловы и такие, как они, владели домами на Поварской. Они-то и не позволяли вторгаться на эту улицу питейным заведениям, лавкам, прокладывать по ней линию трамвая...
Владимир Танеев, человек необычайного ума и таланта, был мужественным и смелым. Он выступал защитником на процессах над революционерами.
"Г-н Танеев... которого я с давних пор уважаю, как преданного друга освобождения народа, может быть единственный адвокат в Москве, который возьмется за такое неблагодарное дело", - писал Карл Маркс о В. И. Танееве в одном из писем, прося его взять на себя защиту одного дела, по которому подсудимому грозила ссылка в Сибирь. А задолго до этого письма, в 1871 году, Маркс подарил Танееву свою фотографию с автографом. Ленин подписал "Охранную грамоту Гражданину Владимиру Ивановичу Танееву". Она давала ему, в частности, право посещать библиотеку Совнаркома. Для Танеева то было радостью: это был ученый-библиофил, влюбленный в книги.
В одиннадцать лет он собрал первую библиотеку - в основном "из детских" изданий; затем, уже в училище, стал собирать библиотеку русских беллетристов. Впоследствии Танеев составил третью библиотеку, которой посвятил свою жизнь. Он покупал книги в магазинах, на Сухаревском рынке, у букинистов за границей. В Париже Владимир Иванович приобрел 150 запрещенных книг по социологии, Французской революции и прислал их в... адрес Академии наук, не имея там никого знакомых, так как при этом книги не проходили цензуру... Его прекрасно подобранная библиотека содержала 20 тысяч томов. Вначале она была в доме в Чистом переулке, и с каждым годом книги вытесняли все вещи из комнат. Собрание было перевезено в загородный дом, под Москву. Танеев и его семья впоследствии подарили эту библиотеку государству.
Танеев всю жизнь писал; его перу принадлежат блестящие мемуары "Детство и школа", сочинения по истории, экономике, социологии, педагогике. При его жизни ни одно из них не увидело свет; произведения Танеева были опубликованы Академией наук СССР в 1959 году. Владимир Иванович, друг Тимирязева, был центром притяжения для многих русских ученых. Он организовал известные "танеевские обеды" в ресторане "Эрмитаж"; по сути, то был клуб, где обсуждались многие общественные вопросы. Владимир Иванович оказал огромное влияние и на своего младшего брата Сергея Танеева: не случайно последний посвятил хоровой цикл хору Пречистенских курсов для рабочих.
На стене дома № 12 в тихом зеленом Пречистенском переулке висит мемориальная доска, рассказывающая, что здесь Николай Алексеевич Островский написал первую часть романа "Как закалялась сталь". В дом № 12 по Мертвому переулку получил весной 1930 года ордер новый житель Москвы - Николай Островский. Его привезли сюда на носилках из больницы в карете "скорой помощи", в тяжелейшем состоянии, "стопроцентнонетрудоспособным".
"Ломаные и путаные переулки, прилегающие к Арбату, своей беспорядочностью способны запутать приезжего человека. В одном из таких переулков, в бывшем барском особняке со стенами полуметровой толщины мы и поселились", - вспоминает Раиса Островская, жена писателя.
Поселились в "полукомнате", наспех отгороженной от соседей досками. В комнате - старая железная кровать, старый ломберный столик, стул, еще одна кровать, сооруженная из ящиков и досок, и еще два стула из чурок. В этой комнате, уезжая на работу, жена оставляла неподвижного мужа одного на 12 часов. Он не мог ходить, но мог малоподвижными руками писать, мог видеть. Еще он мог мечтать.
"Всех своих мечтаний я не выразил бы в десяти томах", - сказал Островский как-то. Однажды вернувшуюся поздно жену он попросил переписать несколько страниц. Она думала, что это обычное письмо друзьям. Оказалось рукопись романа "Как закалялась сталь". Островский самозабвенно работал. Сначала отказала рука. Потом сдали глаза. Он начал диктовать. Работал так два года - наперекор судьбе, болезням, смерти. Сюда пришла к нему слава.
Его имя стало символом борьбы за жизнь.
МАСТЕРА
В зеленом дворе притаился двухэтажный дом со стеклянной стеной и стеклянной крышей (строение под № 5а). В залитом светом зале на дощатом полу - поворотный круг, как в театре, только небольшой, а под потолком балкончик. С него обозревала свои творения Вера Игнатьевна Мухина. Тут в 1947 году ей была предоставлена прекрасная мастерская; в этом же доме в Пречистенском переулке была ее последняя квартира.
У Мухиной не всегда была такая мастерская. Вначале она жила и работала в доме в Гагаринском переулке, потом у Красных ворот. Здесь она занимала второй этаж, куда приходилось поднимать глину и камни. Именно там появились всемирно известные "Рабочий и колхозница" созданные для павильона СССР на Всемирной выставке в Париже. Эта скульптурная композиция создана по замыслу и эскизу архитектора Бориса Иофана - автора павильона. Она стала символом не только советского раздела выставки, но и СССР. Из Парижа статую перевезли в Москву и установили перед входом на Выставку достижений Советского Союза, где она пребывает по сей день.
В тихом арбатском переулке создавался памятник Чайковскому - он установлен перед консерваторией. Тут появились ее последние аллегорические скульптуры: "Земля и Вода" (в Лужниках), "Хлеб и Плодородие" (в парке Дружбы). Тогда же появилась композиция "Требуем мира". Она воплощена в бронзе и находится у проспекта Мира... Много творений Мухиной украшает Москву.
Гигантская скульптура высотой 24,5 метра, весом около 75 тонн впервые в мире выполнена из хромоникелевой стали. Все сделано в Москве. Вместе с помощниками Мухина более двух месяцев провела среди грохота и пыли сборочного цеха опытного завода. Никто из рабочих, инженеров не считался со временем. Многие дневали и ночевали на заводе. Сталь подчинилась умелым рукам.
Много сказано об этом шедевре Мухиной. Лучшие слова - Ромена Роллана: "...На берегах Сены два молодых советских гиганта возносят серп и молот, и мы слышим, как из груди льется героический гимн, который зовет народы к свободе, к единству и поведет их к победе".
В соседнем. Большом Могильцевском переулке, 8, жил Виктор Александрович Веснин, один из трех братьев-архитекторов. Они оставили в городе неизгладимый след своими творениями.
Многое создавал Виктор Веснин один; особенно преуспел в проектировании заводов, оказал значительное влияние на отечественную промышленную архитектуру. Апофеозом творчества Виктора Веснина стал Днепрогэс, воплощенный в бетоне. В нем зодчий видел "здание социализма". Мастер искал формы для выражения идей эпохи не в лепке или в нагромождении колонн, не в прошлом и даже не в сочетании прошлого и настоящего, а в будущем. Виктор Веснин, как и его братья, был лидером новой архитектуры - стиля конструктивизма.
Их современник Константин Мельников не считал себя конструктивистом. Он писал: "Все мои постройки и проекты оригинальной архитектуры, то есть архитектуры первородного стиля..." Что понимал под этими словами архитектор, понимаешь в Кривоарбатском переулке, где с 1927 года стоит невысокая башня. Гладкую ее стену украшают слова: "Константин Мельников. Архитектор". Дом уникальный. Два цилиндра, один входит в другой на треть. На переднем фасаде - стена-окно. На заднем - множество ромбовидных око: стена точно сито. Впрочем, описывать этот дом можно по-разному, как кому подсказывает воображение. Мельникова считали фантастом в архитектуре.
В этом доме мастер прожил до последних дней. Еще в молодости он стал знаменитостью. По его проекту был создан саркофаг в Мавзолее Ленина, в 1925 году - павильон СССР на выставке в Париже. То было новое слово в архитектуре. Тогда же французские власти заказали ему два проекта многоэтажных гаражей. Один из них конструкцией своей предвосхитил то, что стали строить много лет спустя.
Дом Мельникова, как и другие постройки архитектора, было время, приводили как пример формализма, а теперь историки архитектуры пишут, что "это смелый эксперимент большого мастера". В числе двенадцати мастеров земного шара московский зодчий был приглашен на пятую триенале декоративных искусств в Милане. В годы, когда расцветало украшательство, мастера лишали заказов, права работать, но он не поступился своими принципами. Творчество его и сейчас во многом современно, оно изучается и продолжает служить архитектуре.
...Звоню в дверь дома № 10. Открывает Виктор Константинович Мельников, художник, сын зодчего. Тут привыкли к посетителям. Следом за мной приходят студенты-архитекторы из Эстонии. Они ни о чем не спрашивают, слышно лишь, как щелкают фотоаппараты. Всех интересует, как простейшей в архитектуре формой - цилиндром - достигается красота и целесообразность. Мельников это умел делать, как никто другой.
Комнаты залиты светом, уютны. Ни одна не похожа на другую. В годы войны упавшая неподалеку бомба вышибла взрывной волной стекла, пришлось тогда архитектору сложить кирпичную печь. Она стоит как доказательство того, что самое простое дело можно выполнить талантливо.
На стенах - картины живописца Мельникова. Зодчий окончил два факультета - художественный и архитектурный... Все произошло по воле случая. К известному русскому инженеру-теплотехнику В. Чаплину попал письмоносцем подросток Костя Мельников. Чаплин стал вторым отцом мальчика, заметил в нем, как он говорил, "искру Божью" и помог раздуть ее в огонь, подготовил к поступлению в училище, настоял, чтобы Константин окончил не только живописный, но и архитектурный факультет...
В молодости Мельников проектировал завод АМО. Его почерк виден в облике старого административного здания ЗИЛа, нескольких цехов, из которых лучше всего сохранился литейный.
- Где можно увидеть работы Мельникова? - спрашиваю сына мастера.
- В Сокольниках - это известный клуб имени Русакова. Использованный здесь впервые новаторский прием - нависающие над фасадом три выступа балкона зрительного зала - когда-то даже высмеивался. А теперь этот прием применяется повсеместно. Отец построил шесть клубов: имени Фрунзе - на набережной у Новодевичьего монастыря, "Каучук" - у Девичьего поля, фабрики "Свобода" (ныне Дворец культуры имени Горького), клуб "Буревестник" и клуб для Дулевского фарфорового завода под Москвой. Все они разные, в каждом множество оригинальных архитектурно-инженерных решений.
В 20-е годы в теме "клуб" Мельников видел одно из важнейших для архитектора дел. "Здания клубов проектировались мною не просто как здания: я составлял проект грядущего счастья".
За кинотеатром "Форум" сохранилось служебное здание существовавшего здесь прежде Сухаревского рынка. Это - тоже Мельников. Он блестяще строил гаражи. В Москве их четыре (один - на нынешней улице Образцова). Архитектор предложил также новую расстановку автобусов - в ряд с уступами, и это определило форму здания.
Построено Мельниковым сравнительно немного, но его проекты реальность. То, что делал мастер, в свое время вызывало яростные споры. Как написано в вышедшей недавно капитальной монографии по советскому зодчеству, "Мельников... повлиял на развитие современной архитектуры не только в нашей стране, но и за рубежом".
Он много проектировал для любимой им Москвы, где родился и прожил долгую жизнь, до конца дней не переставая восхищаться тем, что она "полна сказочных загадок".
ТРИ ВЕСНИНА
Переулок, протянувшийся от Арбата параллельно Садовому кольцу назвали Денежным: в XVII веке здесь жили мастера Денежного двора.
Три брата, три зодчих - Леонид, Виктор и Александр Веснины образовали уникальный архитектурный триумвират. Братья работали и порознь, и вместе в 1923-1932 годах, были в числе лидеров советской архитектуры.
Веснины поселились в Денежном переулке в типичном доходном доме (№ 12). На последнем его этаже при строительстве была предусмотрена мастерская для скульптора: высокую просторную комнату, выходящую на запад, через большое окно заливают потоки света.
Сюда знали дорогу многие московские архитекторы: и известные мастера, и только начинающие свой путь в архитектуре. Вот как описывает свой первый приход сюда профессор Г. М. Орлов, позвонивший в заветную дверь квартиры Весниных осенью 1923 года.
На звонок в переднюю вышли сразу три брата Весниных, как три богатыря, любезно приглашая зайти в мастерскую. Растерявшийся студент забыл снять свой полушубок, так и вошел в этот храм творчества, где в это время братья работали над очередным конкурсным проектом - зданием "Аркос", получившим в 1924 году первую премию и оказавшим влияние на архитектуру того времени.
Веснины были разносторонне образованными людьми - архитекторами и художниками. Александр Веснин, например, оформлял постановки московских театров, в частности Камерного. В спектакле "Человек, который был четвергом" Александр Веснин создал на сцене образ современного города. На театральных подмостках ему удалось до конца воплотить свои архитектурные мечтания. Город Веснина представал перед зрителем во всей красоте обнаженных конструкций - каркасов, ферм, консолей, лифтов, движущихся тротуаров, вращающихся колес... Декорации Веснина образно и зримо демонстрировали новую архитектурную систему, которую воплощали на практике проекты братьев Весниных.
"Темп современности быстрый и динамичный, ритм ясный, прямолинейный, математический, материал и целесообразность определяют строй создаваемой современным художником вещи". Под этими словами Весниных, словно написанными вчера, могли бы подписаться современные зодчие. Веснины поставили под этим кредо подпись в 1922 году.
Братья жили в Москве и многие проекты сделали для нее. Широко известный Дворец культуры автозавода имени Лихачева, Театр-студия киноактера на Поварской, Краснопресненский универмаг - все это воплощенные в бетон и стекло работы мастеров, сохранивших на всю жизнь верность новой архитектуре - конструктивизму. Веснины были поборниками этой архитектуры, рожденной нашим веком. Они порой ошибались, как бывает с пионерами, полагая, например, что то, "что хорошо функционирует, хорошо и выглядит". Но они имели мужество не только признавать ошибки, но и отстаивать новую архитектуру, когда ее захлестнула волна украшательства, подражания стилям прошлого.
В переулке, где жили братья, сохранились здания разных стилей. В начале переулка охраняется как памятник архитектуры бывший дом дворцового ведомства (№ 1), начала XIX века. Его фасад украшен пилястрами. Неподалеку располагается другой памятник - дом Поливанова: это деревянный особняк с шестью колоннами и мезонином, в духе классицизма (№ 9/6). Есть тут особняки более поздние - в стиле модерн, эклектики. На одном крохотном домике архитектор поместил четыре кариатиды в полный рост, подпирающие щиты с вензелем хозяина, заказавшего всю эту "музыку".
Веснины прекрасно знали и любили архитектуру прошлого, но были убеждены, что современные мастера не должны заимствовать ни греческих колонн, ни кариатид, ни портиков. Веснины призывали искать новые ритмы и пропорции, использовать новые материалы и конструкции, характерные для нового времени.
В тихом Денежном переулке произошли события, описанные во всех учебниках истории. В большой роскошный особняк (ныне дом № 5), занятый тогда германским посольством, вошел незнакомый посетитель, попросивший, чтобы его принял посол граф В. Мирбах. Что произошло дальше, известно теперь по страницам истории и литературы. Пришедший (им оказался левый эсер) бросил в посла бомбу, чтобы спровоцировать войну с Германией.
Вскоре после этого сюда прибыли Дзержинский, а затем Ленин и Свердлов. В парадной комнате особняка они выразили соболезнование по поводу случившегося и обещали принять меры к розыску и строгому наказанию виновных. Затем Ленин и его соратники прошли во внутренний двор, чтобы посовещаться. В это время им сообщили о мятеже левых эсеров. То было 6 июля 1918 года... Денежный, как и многие арбатские переулки, стал в наши дни улицей дипломатов. Тут находятся здания посольств, МИДа, в одном из особняков работает Информационный центр Организации Объединенных Наций.
Первый нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский поселился в 20-е годы в большом пятиэтажном доме № 5/9, принадлежавшем до революции адвокату. Свою квартиру прежний владелец соорудил на самом верху: в два этажа, с антресолями. Был в ней и тихий маленький кабинет, и большой зал для приемов.
Теперь здесь музей, где особенно много книг: и тех, что выходили при жизни автора, и тех, что изданы недавно. Значит, Луначарский - наш современник, значит, сбылись его слова: "Кто был хорошим современником своей эпохи, тот имел наибольшие шансы остаться современником многих эпох грядущего".
Самая важная пора жизни Луначарского началась в ноябре 1917 года, когда он получил мандат, удостоверяющий, что Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов назначил его наркомом просвещения. Под мандатом - подпись Ленина. Рядом роспись Анатолия Васильевича в том, что "подлинник получил". Этот документ среди многих других можно увидеть в музее.
Высокая светлая гостиная с зеленым камином видела многих выдающихся людей.
...В февральские дни 1922 года в дом № 12 в переулке было доставлено письмо наркома просвещения. Оно было адресовано режиссеру Евгению Багратионовичу Вахтангову, прожившему лучшие годы жизни в арбатских переулках... Об этом - следующий рассказ.
ТЕАТР НА АРБАТЕ
Так случалось не раз: в арбатских переулках, в стенах маленьких домов и особняков начиналась жизнь поэм, симфоний, спектаклей. Тут впервые звучали строки "Демона", аккорды "Прометея", сцены "Плодов просвещения". Тут возникли Институт имени Гнесиных и Театр Вахтангова...
Его можно по праву назвать театром на Арбате. Первый его спектакль состоялся на этой улице в полуразрушенном, брошенном особняке, пустовавшем до тех пор, пока его после революции не передали артистам студии, руководимой Евгением Вахтанговым. Жизнь этой блистательной театральной студии началась поблизости - в двухэтажном жилом доме (№ 3) в тихом Мансуровском переулке.
Там тайно от всех группа студентов-любителей после провала своего первого выступления на сцене сняла квартиру и под руководством Вахтангова начала серьезнейшие занятия. В комнатах рядом с кухней - общежитие, в комнатах ближе к выходу - сцена и зрительный зал. В него удалось втиснуть 34 стула. Через площадку в соседней квартире поселился Вахтангов с семьей.
Через шесть лет, когда студия перебралась из Мансуровского переулка на Арбат, 26, студенты-любители стали уже профессиональными актерами, овладевшими вершинами искусства под руководством замечательного режиссера. Родился новый театр - оптимистический, жизнеутверждающий.
27 февраля 1922 года на сцену вышли артисты в масках, и началось веселое представление "Принцессы Турандот". Москва увидела Бориса Щукина, Рубена Симонова, Юрия Завадского и многих других артистов, чьи имена стали гордостью театра.
В день триумфа актеры плакали не только от радости: их любимый учитель лежал в это время тяжело больной у окна, выходящего в Денежный переулок. В эту комнату на первом этаже с улицы доносилось пение птиц, звуки шагов. Сюда в антракте пришел взволнованный Станиславский, чтобы поздравить с триумфом своего любимого ученика. Его он считал "единственным преемником". Отсюда вскоре артисты проводили великого режиссера в последний путь.
В театре по сей день идет неумирающая "Принцесса Турандот". Архитекторы по просьбе вахтанговцев разработали проект нового зала студии (тоже на Арбате).
Создавая новый театр, Вахтангов жаждал новых актеров. "Они должны появиться или из среды самого народа, или это должны были быть люди "услыхавшие Бога" народа", - писал Евгений Багратионович.
Один из таких актеров пришел в Мансуровский переулок. Ему было 26 лет. Малоразговорчивый, чуть насмешливый молодой человек с круглой, наголо бритой головой, в красноармейской форме, с обмотками на ногах... Вся его внешность противоречила привычному актерскому облику. За плечами бойца была большая жизнь. Сын официанта московского ресторана "Эрмитаж", а затем буфетчика станции Кашира, он учился в московском реальном училище, три года занимался в МВТУ, затем в военном училище, откуда младшим офицером попал на фронт, в окопы первой мировой войны. Работал слесарем, помощником машиниста паровоза. Но страстью его был театр. Любовь к нему привела Бориса Щукина в студию Вахтангова.
Поэт Павел Антокольский, знавший артиста в молодости, так рисует его портрет: "Был он гол как сокол, ночевал где-то в помещении театра. Все его имущество состояло из суконной серой блузы да чайника... Ничто в жизни не смогло смутить или сбить с толку этого привыкшего к жизненным передрягам пролетария..."
Мысль о портретном сходстве Щукина с Лениным возникла впервые у Максима Горького, когда он увидел актера в театре на репетициях пьесы "Егор Булычев", где тот играл заглавную роль.
- Но ведь это же Владимир Ильич, - сказал тогда изумленный Горький.
В 20-ю годовщину революции в Москве, в Большом театре был продемонстрирован впервые фильм "Ленин в Октябре". На этой же сцене в тот вечер Театр Вахтангова показал отрывок из пьесы "Человек с ружьем". Роль Ленина играл Борис Щукин. Этой работой он прославился.
Щукин готовил роль и репетировал не щадя себя. Ему было отпущено на это всего три месяца. Когда он выходил из дома, то его сосед и друг Рубен Симонов видел из окна, что Борис Васильевич уже на пути начинал репетировать, искать походку Ленина. Дорога начиналась от дома № 8 по Большому Левшинскому переулку (ныне на доме - мемориальные доски с портретами Б. Щукина и Р. Симонова) и вела к Арбату, 26. В тот звездный час своей жизни Щукин мог себе позволить лишь один вид отдыха - прогулки по арбатским переулкам, где свершалось - в который раз! - великое таинство искусства...
В арбатском Большом Левшинском переулке на доме № 12 укреплена белая мемориальная доска с барельефом Анны Голубкиной. Под ее одухотворенным профилем - молоток и резец - орудие скульптора. Мастерская находилась в глубине двора, на втором этаже. Теперь, после долгого перерыва, тут снова открылся музей, где можно увидеть десятки прекрасных, поэтичных произведений большого художника.
В глубине мастерской, в комнате, которая своей аскетичной обстановкой напоминает жилище студента, среди документов А. Голубкиной - удостоверение профессора и "главного мастера по скульптуре", дело, заведенное на нее губернским жандармским управлением и Московской судебной палатой уголовного департамента... Анну Голубкину подвергали допросам и судили за участие в первой русской революции.
Она создала "Идущего" - фигуру человека-труженика, что стал для современников символом свободы.
У входа в музей посетителей встречает стоящая под порывами ветра поэтичная "Березка". Это последняя работа...
Большим Левшинским, где сохранились ампирные домики и большой особняк (в нем в свое время жил В. Белинский, бывал Лев Толстой), выхожу к месту, где зеленеет сквер - еще одна крохотная арбатская площадка. Над ней высится церковь Успения на Могильцах с двумя колокольнями. Вокруг нее-то и кружил кучер, когда лошади везли по ночной Москве Сергея Есенина и Айседору Дункан в день их первой встречи...
Быстро опускается осенний вечер. Стал неразличим текст на мемориальных досках. У каждого угла дома начинается новая улочка, их сходится в один узел сразу шесть... Да рядом еще двадцать других... Тут, как в трех соснах, можно заблудиться. Стоишь посередине площадки, вокруг шуршат шинами машины и разбегаются в разные стороны переулки...
УРОН НА ПОВАРСКОЙ
Соседка Арбата улица Поварская отстоит от него всего на несколько сот метров, а совсем на него не похожа. На ней меньше многоэтажных "доходных домов", выстроенных на месте бывших городских усадеб, практически нет магазинов и ресторанов и кафе. Причина тому есть. Арбат служил магистралью, которая вела некогда на рыночную площадь на Садовом кольце, она же вела на Брянский, позднее Киевский вокзал. Первые этажи домов этой улицы попали в руки предпринимателей, купцов, содержателей заведений, где можно было поесть и попить, на этой же улице открылись две аптеки, располагались врачебные кабинеты, парикмахерские, ломбард и многое другое, необходимое для города, пешеходов и пассажиров. По Арбату провели трамвайную линию, что сделало его шумным и еще более многолюдным.
Почти все пятьдесят девять владений на Арбате перед революцией принадлежали главным образом купцам, потомственным почетным гражданам, то есть выходцам из купцов, церквам, военно-окружному суду (в этом здании и сегодня располагается судебный орган Московского военного округа), некоторыми домами владели инородцы, среди которых, например, был купец второй гильдии Гоберман Вульф Хаимович, купивший два дома: на четной стороне № 14 и на нечетной стороне № 21. И так далее.
На Поварской некоторые строения также перешли в руки состоятельных купцов, но большая часть оставалась в руках титулованных особ, среди которых были князья, графы, бароны, на этой улице находился особняк Управления Государственного коннозаводства, дом призрения московского дворянства имени Казакова... Зубовы, Гагарины, Шуваловы и такие, как они, владели домами на Поварской. Они-то и не позволяли вторгаться на эту улицу питейным заведениям, лавкам, прокладывать по ней линию трамвая...