Страница:
о
ите академиков из обезьяноподобных, не говоря уже о ваших сверхспособностях. Вы новые люди, запомните это! Вы - будущее этого мира, будущее, которое хотят посадить на привязь, и не на час-другой, а на всю жизнь! А чем мы лучше Попечителей - тем, что мы такие же, как и вы. И на нас тоже смотрели косо, и кляли, и шипели нам в спину! А бывало, - она горько усмехнулась, - и похуже. И ещё одно: мы не держим никого из вас. Да, да, не держим, - повторила Серпента, заметив недоумение на лицах ребят. - После того, как вы меня выслушаете, вы будете выбирать, что делать дальше. Кто захочет - останется здесь, кто решит по-иному - мы можем вернуть вас в любой Приют. Их тут много, этих оранжерей строгого режима для чудо-детей… Можем даже отвезти желающих к их родителям - правда, в этом случае вы тоже скоро окажетесь в Приютах. У Попечителей на вас оформлены опекунские права, и ваши законопослушные и чадолюбивые папы и мамы не будут спорить - они ведь достойные члены общества несовершенных! К тому же они получили за вас деньги - много денег! - а деньги для обезьяноподобных - это всё.
Мэй призналась себе, что убеждать Серпента умеет. И она говорила правду - Мэй хорошо помнила, о чём думала её мать, когда в их доме появился человек по имени Джейк Блад.
– Несовершенные изучали вас, - продолжала Серпента звенящим голосом, - а мы - мы будем вас учить. Например, вот этому, - на её ладони родился слепящий шар и обернулся воющей огненной спиралью, начисто сбрившей верхушку ближайшего дерева, - и многому другому. Это магия - настоящая магия, доступная вам, новым людям этого мира.
"После такого фейерверка мальчишки точно останутся, - подумала Мэй, - все. Хайк запрыгал бы от восторга".
Она ошиблась, но не намного: остались все - и мальчики, и девочки. Да, Змея умела убеждать. И самое главное - дети-индиго почувствовали в ней свою. А этого им всем так не хватало…
Посёлок в лесу жил своей жизнью. Когда-то здесь была летняя база бойскаутов, а затем Серпента каким-то образом (впрочем, Мэй догадывалась, какимименно) выкупила весь этот участок в личную собственность. Посёлок значился на карте, но местные власти почему-то не проявляли к нему особого интереса (опять-таки почему-то), а среди простых граждан этой страны не принято было совать свой нос в пределы чужой частной собственности. Живут себе там какие-то люди, никому не мешают, ни в чём предосудительном не замечены - так в чём проблема? Правда, оставалось не очень понятным, как Попечители обошли своим вниманием эти коттеджи в лесу - тут, как подозревала Мэй, не обошлось без магии (и совсем простенькой, на уровне воздействия на сознание чиновников и блюстителей порядка, и посложнее - вплоть до сбивания с толку континентальной следящей системы "гражданской безопасности" в этом районе и локальной экранировки от средств наблюдения с орбиты).
Серпента уделяла Мэй особое внимание. У Змеи было много хлопот - ей подчинялись сотни (если не тысячи) ньюменов, разбросанных по всей стране. Она постоянно держала в голове множество дел, каждое из которых было важным и не терпело отлагательства. И тем не менее, она зачастую проводила с Мэй целые дни, а когда возвращалась в посёлок после отлучки, то первым делом спрашивала у девочки: "Ну, как дела, сестрёнка Мэй?". Мэй поначалу дичилась и держалась насторожённо, но в конце концов Серпенте удалось растопить ледок отчуждения самым верным способом - терпением и пониманием: она умела не только говорить, но и слушать. Мэй рассказала Змее свою немудрёную историю, а когда девочка-индиго узнала историю жизни самой Серпенты, ей стало страшно, и одновременно захотелось тоже назвать эту молодую женщину - она была старше Мэй всего на одиннадцать лет - сестрой.
…Они сидели у негромко бормочущего ручейка, и пятнистая тень листвы выплетала на траве причудливый узор.
– Да, сестрёнка, - тихо сказала Серпента, выслушав рассказ девочки, - кое в чём наши с тобой судьбы схожи. Но, - в её глазах появился пригасший было и уже хорошо знакомый Мэй злой блеск, - есть и различия.
Ты не слишком, как я поняла, любила своего отца, а я, - она помолчала, - я своего отца любила. Я помню его чуть ли не с момента моего рождения - мы, индиго, сама знаешь, рано начинаем помнить себя и ощущать окружающий нас мир. Я родилась не в этой стране, а там, - Серпента махнула рукой куда-то на восток, - далеко. Мой отец делал карьеру - работал в очень крутой фирме и зашибал большие бабки. Там тогда из ничего делались огромные состояния, и вчерашние бандиты становились уважаемыми бизнесменами… И вдруг - мне было тогда около трёх лет - он всё бросил и стал заниматься только мной, за что я ему благодарна. Нет, отец продолжал работать - в другой фирме, - и хорошо зарабатывал, но я - я стала для него главным делом жизни.
Мы очень быстро воспринимаем информацию - в любом виде: книги, видео. Я даже научилась напрямую считывать данные с компьютерных винчестеров - я покажу тебе, как это делается. Я буквально поедала всё, до чего добиралась. Мать даже беспокоилась, не повредит ли мне такое усердное восприятие знаний, накопленных за тысячелетия истории, однако отец только посмеивался. И он радовался моим успехам - искренне радовался! И при этом никогда - никогда! - не делал даже попыток выставить меня напоказ. Однажды я сама предложила ему обратиться к учёным авторитетам, - Змея скривилась, произнося эти слова, - но отец только сурово посмотрел на меня и сказал всего пять слов: "Нельзя. Это опасно. Для тебя". Иногда мне казалось, что он чувствует за собой какую-то вину, и что он искупает эту вину заботой обо мне. Наверно, так оно и было - я не успела посмотреть…
– Посмотреть? - не поняла Мэй.
– Посмотреть прошлое моего отца и ленту его реинкарнаций. Я научилась этому уже позже, когда его… В общем, он прятал меня от чересчур любопытных глаз, словно боялся чего-то. И скоро я поняла, что отец был прав. Дети чувствовали во мне что-то непонятное - у меня не было ни друзей, ни подруг. Мне неинтересны были их примитивные игры, а они не умели - и не хотели - играть в то, что предлагала я. В школе мне было скучно выслушивать занудливые объяснения учителей, когда они объясняли этим детёнышам обезьяноподобных простейшие вещи, которые любой индиго поймёт раньше, чем научится ходить. Мне делали замечания, я дерзила в ответ… Сверстники объявляли мне бойкот - они месяцами со мной не разговаривали, а когда я изредка что-то у них спрашивала, отворачивались и делали вид, что не расслышали. Тогда я экстерном окончила школу и в четырнадцать поступила в Оксфорд - это такой университет в Англии.
– Я знаю.
– Не сомневаюсь, сестрёнка. К тому времени я уже очень много знала и кое-что умела - примерно то, что ты умеешь сейчас, и даже больше. Спасибо отцу - он позаботился о том, чтобы я узнала как можно больше за кратчайшее время.
В университете было интереснее, но… Через пару лет я могла уже на равных спорить с любым преподавателем, и рано или поздно мной бы заинтересовались. Отец запретил - нет, посоветовал, запретов я не терпела, - мне не высовываться, чтобы не привлекать внимание, и я старалась следовать его совету. Я и в университет могла бы поступить лет в двенадцать, но это было бы слишком необычно. Я уже поняла - несовершенные терпеть не могут, когда кто-то хоть чуть-чуть приподнимается над их средним уровнем. Нет, если ты носишь серьгу в пупке или покупаешь роскошную машину, - что в принципе одно и то же, неважно, чем ты выделяешься, - это допускается и даже приветствуется, а вот когда они замечают, что ты умнее- и не скрываешь этого! - всё, твоя песенка спета!
Мэй слушала Серпенту и понимала - да, она права.
– Но в конце концов я прокололась. Как то раз на лекции я не слушала преподавателя - ушла в контакт, пытаясь в очередной раз достучаться до Внешних, и…
– Внешние? А это кто такие? - перебила её Мэй. - Я никогда о них не слышала! Боги, что ли? - девочка иронически скривилась. - Но ведь боги…
– Нет, не боги, - усмехнулась Серпента. - Скорее это индиго, только… Не забегай вперёд, сестрёнка, - ты узнаешь всё, что знаю я. Так вот, педагог заметил, что я его не слушаю, и решил примерно одёрнуть нерадивую студентку - в назидание всем остальным, которые шушукались и перебрасывались любовными эсэмэсками. "Юная леди, - сказал он. - Вы меня не слушаете. Надо полагать, вы в совершенстве знаете всё то, о чём я говорю, не так ли? Не будете ли вы тогда столь любезны продолжить за меня лекцию, а я передохну и с удовольствием вас послушаю!". "О чём он там тарахтел?" - шёпотом спросила я соседку, скромно потупив глазки и послушно вставая. - "О гипотезах появления человека и истории развития человечества…" - также шёпотом отозвалась та, глядя на меня с интересом: как, мол, ты вывернешься, малолетка-всезнайка? И я выдала этому надутому индюку - всё, по полной программе!
Мэй улыбнулась, зримо представив себе всю эту картину, а Серпента продолжала:
– Я рассказала об австралопитеках и синантропах, о неандертальцах и о "снежном человеке", о генетическом родстве всех людей на Земле, о теории Дарвина и о поисках "недостающего звена" - словом, изложила всё, что имелось на эту тему в печатных и сетевых публикациях, - понятное дело, вкратце. Этот тип обалдел, а меня понесло на волне мстительного удовлетворения. И я выдала: "Всё это чушь, господин профессор, и на самом деле всё было совсем не так. Правда, наблюдая некоторых представителей так называемых homo sapiens, - точнее, подавляющее большинство из них, - невольно приходишь к выводу о правоте Чарльза Дарвина: человек очень недалеко ушёл от обезьяны, причём даже трудно сказать, в лучшую или в худшую сторону".
Конечно, разразился скандал. Нет, преподаватель оказался достаточно воспитан и сдержан - он не стал устраивать разборки тут же, на глазах изумлённой публики. Чуял, что может оказаться далеко не в самой выигрышной позиции… Он пожаловался в ректорат, меня вызвали. Дело принимало скверный оборот - мною теперь мог заинтересоваться кто угодно, от врачей-психиатров до… до уже известных тебе Попечителей.
– Это в Англии-то? Ведь они же…
– А чему ты удивляешься? Попечители - то есть Правители - распустили щупальца по всему миру. Думаешь, все воспитанники Приютов - исключительно уроженцы этой страны? Как бы не так! Например, тот рыжий парнишка - он из Европы. В общем, я поняла, что вляпалась. Надо было как-то выкручиваться, но тут пришло известие из дома. Страшное известие…
– Твой отец? Он…
– Его убили, сестрёнка Мэй. Застрелили из снайперской винтовки на террасе нашего дома. Во время ужина - прямо на глазах у матери. Он только-только открыл с лёгким хлопком бутылку вина, и упал лицом на стол. Отец опрокинул бутылочку с кетчупом, и мать не сразу поняла, что за красная жидкость забрызгала скатерть…
Серпента замолчала. В глазах её металось тёмное пламя, и Мэй не решалась спросить: "А что было дальше?"
– Я примчалась домой. Были проблемы с билетами, но я решила их нашим способом - магией. Я уже многое умела, только не применяла на практике. А теперь - применила.
Я не узнала мать - она в одночасье постарела на много-много лет. Отец был для неё солнечным лучом, а она - она была солнечным зайчиком, светом этого луча, отражённым зеркальцем нашей семьи. И вот этот лучик погас… Когда я увидела мать, я тут же поняла, что она проживёт недолго. Так и случилось - я похоронила её через месяц.
Налетели адвокаты, якобы наследники, страховые агенты и прочая разнокалиберная сволочь, норовящая захапать опекунство надо мной и самое главное - над моей завидной недвижимостью: я ведь была ещё несовершеннолетняя. Но я уже знала, что делать - когда читаешь мысли этих обезьяноподобных, не так сложно найти их слабые места и выход из любой ситуации. Один даже порывался предложить мне руку и сердце, и очень удивился, когда я наотрез отвергла это завидное, с его точки зрения, предложение. Они думали, что имеют дело с глупенькой девчонкой, а на самом-то деле… - и Серпента погладила пальцами крошечную змеиную головку на ожерелье. - Смерть отца разделила мою жизнь на "до" и "после" - умерла взбалмошная девочка-индиго и родилась женщина по имени Серпента.
После смерти матери меня ничто больше не держало в той стране, где я родилась. Ничто, кроме мести.
– И ты…
– Да. Я отомстила. Мать успела рассказать мне кое-что о той фирме, где работал отец, - о той первой фирме. И она сказала мне, что отец всю жизнь чего-то опасался, причём он боялся не столько за себя, сколько за нас с матерью. Я не стала обращаться к властям - я знала, что они ничего и никого не найдут. Прав тот, у кого больше денег; тот, кто может нанять наёмного убийцу, оставаясь при этом в густой тени. Но я уже очень многое знала и умела - пришло время применить это моё знание и умение.
Я нашла киллера - отследила его по тонкоматериальным отпечаткам. Я долго кружила вокруг него - осторожно, чтобы не спугнуть. Он не знал меня в лицо, но до него вполне могли дойти слухи о дочери убитого им человека.
Мы познакомились в ночном клубе - среди похотливых лиц, похотливых мыслей и похотливых аур обезьяноподобных. Убийца быстро клюнул на меня - мне даже не пришлось приманивать его магией. Это было несложно… Правда, когда я просмотрела его мысли и увидела, с каким смаком он предвкушает, как будет иметь меня во всех ракурсах и во все дырки, мне захотелось тут же оторвать ему голову - я знала, что смогу это сделать. Но мне надо было не просто убить тупого исполнителя - мне нужно было узнать, кто отдал приказ.
Конечно, я не могла привести его к себе - киллер узнал бы место. Мы пошли в отель и сняли номер. Как только мы оказались в апартаментах, он тут же начал лапать меня своими потными руками и тащить на постель…
"Я тоже знаю, что такое потные руки на моём теле, - подумала Мэй, вспомнив отчима, - и что такое запах перегара, бьющий тебе в лицо…"
– …и тогда я его обездвижила. Он лежал на кровати бревном, не понимая, почему тело перестало его слушаться. А я - я счистила с него всю одежду и брызнула ему на грудь яда.
– Яда?
Вместо ответа Серпента чуть подалась вперёд и поднесла к земле сложенные щепотью пальцы. Она чуть прикрыла глаза, и из-под её пальцев брызнула тонкая янтарная струйка. Травинки, на которые попали жёлтые капли, мгновенно пожухли, рассыпаясь в пыль, - по земле расползлось чёрное пятно размером с ладонь.
– Разрушительная субстанция, - пояснила Серпента, - или, если хочешь, заклятье. Привыкай к магическим терминам, сестрёнка Мэй. Живая органика при соприкосновении с этим "ядом" растворяется - мне надо лишь подпитывать заклятье энергией, чтобы процесс не прерывался.
Яд растёкся плёнкой по всему телу убийцы. Он не мог шевельнуться, не мог закричать, - но боль чувствовал: я видела это по его глазам и по его корчащейся ауре. И я упивалась его болью, и мне было сладко! - голос Змеи упал до шуршащего шёпота.
– Он всё мне рассказал: и кто его нанял, и сколько заплатил. Он не знал, почему моего отца хотели убить, но это уже не имело значения. Его убили, а за что - неважно.
– А если твой отец совершил что-то, - осторожно спросила Мэй, - нехорошее? Извини, Серпента, я не хотела…
– За нехорошее не нанимают киллеров - даже обезьяноподобные. Но мне плевать, что там было, и за что моего отца хотели убить и убили. Это был мой отец - человек, создавший тело, в котором воплотилась моя душа! - прошипела Серпента. - Узнав всё, что хотела, я ушла - теперь мне надо было добраться до заказчика.
– А тот человек? Киллер?
– Я оставила его лежащим на кровати в гостиничном номере. Уходя, я зарядиласвоё заклятье - на следующий день криминальные новости обсасывали подробности о загадочных останках в отеле. Там нашли только потемневшие куски плоти и одежду на полу. Постельное бельё не пострадало, и эксперты не могли это объяснить. Я сдала ключи от номера портье и заставила его забыть о том, что кто-то вообще занимал в эту ночь этот номер. Я могла бы просто убить этого человека - сейчас, наверно, я бы так и сделала, - но тогда я ещё жалела этих несовершенных.
Мэй ощутила исходящую от Серпенты волну ненависти и зябко поежилась, но Змея не обратила на это внимания.
– Тот, кто всё это затеял, был большим человеком. Он принадлежал к бизнес-элите и намеревался выставить свою кандидатуру на ближайших президентских выборах. Похоже, мой отец знал что-то неприглядное из прошлого этого бизнесмена, и перед выборами этот "большой человек" тщательно зачищал тылы во избежание любой случайности, способной нарушить его далеко идущие планы.
Этот обезьяноподобный был очень осторожен, и подобраться к нему - даже мне - было совсем непросто. И всё-таки я это сделала…
Мне удалось попасть на одну его предвыборную пресс-конференцию. Я стояла далеко, на балконе огромного концертного зала, но сумела зацепитьсяи подсадить к нему в карман крошечную золотую змейку - на языке теоретической магии это называется материализация убийственной мыслеформы, - и Серпента вновь коснулась своего ожерелья.
– Он говорил что-то красивым голосом и правильными словами, убеждая всех, как всё будет здорово, когда он станет президентом, а в кармане его пиджака медленно росла его смерть. И когда этот несовершенный уже садился в свой роскошный лимузин, окружённый плотным кольцом охранников, змейка созрела и укусила его в горло…
– И он умер?
– Не сразу, сестрёнка Мэй, не сразу… Он начал разлагаться заживо, и медицинские светила только беспомощно разводили руками. И он умер, источая смрад, - такой же, какой источал всю жизнь. Только на этот раз запах смогли почувствовать все, кто был рядом с ним. После этого я продала дом и уехала - мне там нечего было больше делать. Я изменила всё: внешность, имя, документы - всё, что делает человека опознаваемым, - и приехала сюда, в эту страну
– Зачем?
– Что зачем? Зачем приехала?
– Нет, зачем ты перестала быть прежней?
– Видишь ли, в окружении многих элитариев есть те, кто именуют себя магами. Были такие и у этого человека. Конечно, до настоящих магов им как светлякам до звёзд, но кое-что они умели. Не так уж сложно сложить два и два и связать смерти киллера и заказчика, да ещё такие труднообъяснимые смерти… И обо мне - о моих способностях - всё-таки кое-что было известно, несмотря на все старания моего отца. Уже потом я узнала, что мною интересовались - спрашивали у новых хозяев моего бывшего дома, где я, куда уехала и что собиралась делать. Но мне удалось сбить ищеек со следа. Вот и всё, сестрёнка Мэй.
– И теперь ты, - тихо сказала Мэй, глядя на чёрное пятно на земле, - мстишь всем людям за смерть своего отца…
– Нет, - покачала головой Серпента. - За него я уже отомстила. И я переросла уровень мести - я научилась другим меркам справедливости и целесообразности. Несовершенные должны уйти - неужели это не ясно? Вспомни, как ты задыхалась среди их аур на улицах; вспомни, кто они такие, и что ими движет! Посмотри вокруг - что они сотворили с этим миром? Ещё немного - и они просто взорвут всю эту планету! И мы - мы, люди-индиго, - должны этому помешать. Ты не задумывалась, а почему мы вообще появились, а? Потому что пришло время - время спасать это мир и очищать его от грязи, именуемой несовершенными людьми!
– Но ведь среди этих людей были и такие, как твой отец, и наверняка есть другие такие же, и даже лучше. И что, их тоже надо убить?
– Таких мало - очень мало, - возразила Серпента. - Разве ты встречала в своей жизни хоть одного такого человека? Возможно, среди бесчисленных стад обезьяноподобных есть единицы достойных, и если они мне встретятся, я обязательно их сберегу. Но искать таких людей специально - это нерационально. Слишком большие энергозатраты.
– Лес рубят - щепки летят… - пробормотала Мэй.
– Ого! - удивилась Змея. - Ты знаешь русские пословицы?
– А почему бы и нет? Мы, индиго, - сама знаешь, - очень быстро впитываем любую информацию!
– Ты способная ученица, сестрёнка, - усмехнулась Серпента. - Из тебя будет толк!
"Толк, который нужен тебе? Ты ведь и не собираешься искать достойных людей - ты намерена смести всех, без разбору!" - подумала Мэй и тщательно раздробиласвою мысль - она отнюдь не предназначалась Серпенте.
– Послушай, Серпента, - спросила она, когда поляна мало-помалу опустела. - Я давно хотела тебя спросить: зачем вы напали на Приют? Сил у тебя ещё мало, так разумно ли привлекать к себе внимание такими выходками? Зачем дразнить обезьянопод… то есть людей, раньше времени?
– А ты разве ещё не поняла? - Серпента выглядела усталой, но держалась бодро. - Я ведь сказала тебе ещё тогда, в подземелье Приюта.
– Вы пришли за мной? И только ради меня…
– Да, - жестко сказала Змея. - Только ради тебя. Ты оружие, Мэй, - страшное оружие.
– И ты хотела завладеть этим оружием… - полуутвердительно-полувопросительно произнесла девочка-индиго.
– И это тоже. Война будет, а несовершенные не так слабы, как кажется. Мы рассеяны по всей стране, нас не так-то легко найти, но если они вздумают накрыть какой-то из наших лагерей бомбовым ковром, то я не знаю, сможем ли мы отразить такой удар.
– И ты хочешь, чтобы я сбивала самолёты…
– Военные самолёты, сестрёнка, военные, - те, что несут под крыльями управляемые ракеты. Но самое главное - тебя нельзя было оставлять в руках Попечителей. Если они будут уверены, что ты сможешь прикрыть всю страну от ракетного удара - например, через сеть компьютеров для усиления твоих способностей, - они тут же отдадут команду на запуск своих ракет, и эта планета станет пустыней. У них нет другого выхода - Правители зажаты в угол. Этот мир отторгает их, а уходить они не хотят. Я многое узнала об этих людях…
– Серпента, - Мэй дотронулась до руки Змеи. - Сестра… Ты уверена в своём праве карать? Миллионы людей…
– Да, сестрёнка, - ответила та, положив руку на плечо девочки. - Если не мы - то нас. Увидишь, всё будет именно так. Я знаю обезьяноподобных лучше, чем ты. А миллионы - это всего лишь капля в океане жизни. Той, - Серпента подняла голову и посмотрела в звёздное небо, - которая буйствует вон там, далеко и совсем рядом. Это закон Внешних - закон Познаваемой Вселенной - закон Совершенствования. Формы жизни меняются: земноводные уступают пресмыкающимся, а тех вытесняют млекопитающие. А люди - на смену людям придут эски.
– Эски?
– Сверхсущества. Внешние - ты уже кое-что знаешь о них.
– И этот переход обязательно должен быть кровавым? По-другому никак нельзя?
– Кровь, - медленно проговорила Серпента, - это целебная влага, которая питает новую жизнь. Моя магия раскрылась и усилилась, когда я убила первых несовершенных, - алая кровь одарила меня новыми возможностями. Да и ты сама - ты ведь стала куда сильнее после того, как сбросила в море тот самолёт с сотнями людей!
Мэй не сразу нашлась, что ответить, но тут их прервали.
– Серпента! - из темноты вынырнул высокий ньюмен. - Там по стерео идёт передача - обращение к народу какого-то генерала. И это касается нас!
– Я знаю его! - крикнула она. - Это Джейк Блад, один из Попечителей! Это он купил меня у моей матери!
– Похоже, сестрёнка, - бросила Серпента, - это уже не "один из", а главный "над ними". Правительственный канал и чрезвычайное сообщение - это говорит о многом.
– Сограждане, - повторил генерал с выражением вселенской скорби на лице и в голосе, - я должен сообщить вам страшное известие. В нашей стране началась эпидемия - невиданная эпидемия. Она началась давно, но только сейчас проявилась во всей своей чудовищности. Это не обычная эпидемия, вызванная каким-то неизвестным вирусом, - с такими эпидемиями наша наука давно научилась бороться. Это генетическая эпидемия, поразившая к настоящему времени тысячи людей. Причины эпидемии пока неясны, но её последствия ужасны. Люди - жертвы этой эпидемии - превращаются в злобных монстров, одержимых жаждой убийства себе подобных.
– Неужели он думает, что этому бреду хоть кто-то поверит? - иронически произнёс один из ньюменов.
– А! - небрежно махнул рукой другой. - Несовершенные - особенно в этой стране - привыкли верить любому бреду. Он поверят даже в то, что исчадия Ада…
– Тихо! - оборвала его Серпента. - Слушайте!
– Но проблема в том, - продолжал генерал Блад, - что эти больные куда опаснее сумасшедших или маньяков с топорами. В силу своего генетического уродства они наделены необычайными убийственными способностями - речь идёт о так называемых детях-индиго и людях-индиго. Они могут становиться невидимыми, могут убивать на расстоянии, могут проникать куда угодно. Они здесь, рядом с нами, и они жаждут нашей крови - крови людей, нормальных граждан великой страны! Но мы - мы не сдадимся! Мы победим, как побеждали всегда и везде!
В стране вводится чрезвычайное положение, и отныне долг каждого законопослушного гражданина - немедленно сообщать обо всех подозрительных личностях по горячим каналам связи. Более того, любой гражданин отныне имеет право убить любого индиго на месте - этим он совершит величайшее благо для своей страны и всей нации. Мы истребим эту заразу на корню, пока болезнь не стала неизлечимой!
Мэй призналась себе, что убеждать Серпента умеет. И она говорила правду - Мэй хорошо помнила, о чём думала её мать, когда в их доме появился человек по имени Джейк Блад.
– Несовершенные изучали вас, - продолжала Серпента звенящим голосом, - а мы - мы будем вас учить. Например, вот этому, - на её ладони родился слепящий шар и обернулся воющей огненной спиралью, начисто сбрившей верхушку ближайшего дерева, - и многому другому. Это магия - настоящая магия, доступная вам, новым людям этого мира.
"После такого фейерверка мальчишки точно останутся, - подумала Мэй, - все. Хайк запрыгал бы от восторга".
Она ошиблась, но не намного: остались все - и мальчики, и девочки. Да, Змея умела убеждать. И самое главное - дети-индиго почувствовали в ней свою. А этого им всем так не хватало…
Посёлок в лесу жил своей жизнью. Когда-то здесь была летняя база бойскаутов, а затем Серпента каким-то образом (впрочем, Мэй догадывалась, какимименно) выкупила весь этот участок в личную собственность. Посёлок значился на карте, но местные власти почему-то не проявляли к нему особого интереса (опять-таки почему-то), а среди простых граждан этой страны не принято было совать свой нос в пределы чужой частной собственности. Живут себе там какие-то люди, никому не мешают, ни в чём предосудительном не замечены - так в чём проблема? Правда, оставалось не очень понятным, как Попечители обошли своим вниманием эти коттеджи в лесу - тут, как подозревала Мэй, не обошлось без магии (и совсем простенькой, на уровне воздействия на сознание чиновников и блюстителей порядка, и посложнее - вплоть до сбивания с толку континентальной следящей системы "гражданской безопасности" в этом районе и локальной экранировки от средств наблюдения с орбиты).
Серпента уделяла Мэй особое внимание. У Змеи было много хлопот - ей подчинялись сотни (если не тысячи) ньюменов, разбросанных по всей стране. Она постоянно держала в голове множество дел, каждое из которых было важным и не терпело отлагательства. И тем не менее, она зачастую проводила с Мэй целые дни, а когда возвращалась в посёлок после отлучки, то первым делом спрашивала у девочки: "Ну, как дела, сестрёнка Мэй?". Мэй поначалу дичилась и держалась насторожённо, но в конце концов Серпенте удалось растопить ледок отчуждения самым верным способом - терпением и пониманием: она умела не только говорить, но и слушать. Мэй рассказала Змее свою немудрёную историю, а когда девочка-индиго узнала историю жизни самой Серпенты, ей стало страшно, и одновременно захотелось тоже назвать эту молодую женщину - она была старше Мэй всего на одиннадцать лет - сестрой.
…Они сидели у негромко бормочущего ручейка, и пятнистая тень листвы выплетала на траве причудливый узор.
– Да, сестрёнка, - тихо сказала Серпента, выслушав рассказ девочки, - кое в чём наши с тобой судьбы схожи. Но, - в её глазах появился пригасший было и уже хорошо знакомый Мэй злой блеск, - есть и различия.
Ты не слишком, как я поняла, любила своего отца, а я, - она помолчала, - я своего отца любила. Я помню его чуть ли не с момента моего рождения - мы, индиго, сама знаешь, рано начинаем помнить себя и ощущать окружающий нас мир. Я родилась не в этой стране, а там, - Серпента махнула рукой куда-то на восток, - далеко. Мой отец делал карьеру - работал в очень крутой фирме и зашибал большие бабки. Там тогда из ничего делались огромные состояния, и вчерашние бандиты становились уважаемыми бизнесменами… И вдруг - мне было тогда около трёх лет - он всё бросил и стал заниматься только мной, за что я ему благодарна. Нет, отец продолжал работать - в другой фирме, - и хорошо зарабатывал, но я - я стала для него главным делом жизни.
Мы очень быстро воспринимаем информацию - в любом виде: книги, видео. Я даже научилась напрямую считывать данные с компьютерных винчестеров - я покажу тебе, как это делается. Я буквально поедала всё, до чего добиралась. Мать даже беспокоилась, не повредит ли мне такое усердное восприятие знаний, накопленных за тысячелетия истории, однако отец только посмеивался. И он радовался моим успехам - искренне радовался! И при этом никогда - никогда! - не делал даже попыток выставить меня напоказ. Однажды я сама предложила ему обратиться к учёным авторитетам, - Змея скривилась, произнося эти слова, - но отец только сурово посмотрел на меня и сказал всего пять слов: "Нельзя. Это опасно. Для тебя". Иногда мне казалось, что он чувствует за собой какую-то вину, и что он искупает эту вину заботой обо мне. Наверно, так оно и было - я не успела посмотреть…
– Посмотреть? - не поняла Мэй.
– Посмотреть прошлое моего отца и ленту его реинкарнаций. Я научилась этому уже позже, когда его… В общем, он прятал меня от чересчур любопытных глаз, словно боялся чего-то. И скоро я поняла, что отец был прав. Дети чувствовали во мне что-то непонятное - у меня не было ни друзей, ни подруг. Мне неинтересны были их примитивные игры, а они не умели - и не хотели - играть в то, что предлагала я. В школе мне было скучно выслушивать занудливые объяснения учителей, когда они объясняли этим детёнышам обезьяноподобных простейшие вещи, которые любой индиго поймёт раньше, чем научится ходить. Мне делали замечания, я дерзила в ответ… Сверстники объявляли мне бойкот - они месяцами со мной не разговаривали, а когда я изредка что-то у них спрашивала, отворачивались и делали вид, что не расслышали. Тогда я экстерном окончила школу и в четырнадцать поступила в Оксфорд - это такой университет в Англии.
– Я знаю.
– Не сомневаюсь, сестрёнка. К тому времени я уже очень много знала и кое-что умела - примерно то, что ты умеешь сейчас, и даже больше. Спасибо отцу - он позаботился о том, чтобы я узнала как можно больше за кратчайшее время.
В университете было интереснее, но… Через пару лет я могла уже на равных спорить с любым преподавателем, и рано или поздно мной бы заинтересовались. Отец запретил - нет, посоветовал, запретов я не терпела, - мне не высовываться, чтобы не привлекать внимание, и я старалась следовать его совету. Я и в университет могла бы поступить лет в двенадцать, но это было бы слишком необычно. Я уже поняла - несовершенные терпеть не могут, когда кто-то хоть чуть-чуть приподнимается над их средним уровнем. Нет, если ты носишь серьгу в пупке или покупаешь роскошную машину, - что в принципе одно и то же, неважно, чем ты выделяешься, - это допускается и даже приветствуется, а вот когда они замечают, что ты умнее- и не скрываешь этого! - всё, твоя песенка спета!
Мэй слушала Серпенту и понимала - да, она права.
– Но в конце концов я прокололась. Как то раз на лекции я не слушала преподавателя - ушла в контакт, пытаясь в очередной раз достучаться до Внешних, и…
– Внешние? А это кто такие? - перебила её Мэй. - Я никогда о них не слышала! Боги, что ли? - девочка иронически скривилась. - Но ведь боги…
– Нет, не боги, - усмехнулась Серпента. - Скорее это индиго, только… Не забегай вперёд, сестрёнка, - ты узнаешь всё, что знаю я. Так вот, педагог заметил, что я его не слушаю, и решил примерно одёрнуть нерадивую студентку - в назидание всем остальным, которые шушукались и перебрасывались любовными эсэмэсками. "Юная леди, - сказал он. - Вы меня не слушаете. Надо полагать, вы в совершенстве знаете всё то, о чём я говорю, не так ли? Не будете ли вы тогда столь любезны продолжить за меня лекцию, а я передохну и с удовольствием вас послушаю!". "О чём он там тарахтел?" - шёпотом спросила я соседку, скромно потупив глазки и послушно вставая. - "О гипотезах появления человека и истории развития человечества…" - также шёпотом отозвалась та, глядя на меня с интересом: как, мол, ты вывернешься, малолетка-всезнайка? И я выдала этому надутому индюку - всё, по полной программе!
Мэй улыбнулась, зримо представив себе всю эту картину, а Серпента продолжала:
– Я рассказала об австралопитеках и синантропах, о неандертальцах и о "снежном человеке", о генетическом родстве всех людей на Земле, о теории Дарвина и о поисках "недостающего звена" - словом, изложила всё, что имелось на эту тему в печатных и сетевых публикациях, - понятное дело, вкратце. Этот тип обалдел, а меня понесло на волне мстительного удовлетворения. И я выдала: "Всё это чушь, господин профессор, и на самом деле всё было совсем не так. Правда, наблюдая некоторых представителей так называемых homo sapiens, - точнее, подавляющее большинство из них, - невольно приходишь к выводу о правоте Чарльза Дарвина: человек очень недалеко ушёл от обезьяны, причём даже трудно сказать, в лучшую или в худшую сторону".
Конечно, разразился скандал. Нет, преподаватель оказался достаточно воспитан и сдержан - он не стал устраивать разборки тут же, на глазах изумлённой публики. Чуял, что может оказаться далеко не в самой выигрышной позиции… Он пожаловался в ректорат, меня вызвали. Дело принимало скверный оборот - мною теперь мог заинтересоваться кто угодно, от врачей-психиатров до… до уже известных тебе Попечителей.
– Это в Англии-то? Ведь они же…
– А чему ты удивляешься? Попечители - то есть Правители - распустили щупальца по всему миру. Думаешь, все воспитанники Приютов - исключительно уроженцы этой страны? Как бы не так! Например, тот рыжий парнишка - он из Европы. В общем, я поняла, что вляпалась. Надо было как-то выкручиваться, но тут пришло известие из дома. Страшное известие…
– Твой отец? Он…
– Его убили, сестрёнка Мэй. Застрелили из снайперской винтовки на террасе нашего дома. Во время ужина - прямо на глазах у матери. Он только-только открыл с лёгким хлопком бутылку вина, и упал лицом на стол. Отец опрокинул бутылочку с кетчупом, и мать не сразу поняла, что за красная жидкость забрызгала скатерть…
Серпента замолчала. В глазах её металось тёмное пламя, и Мэй не решалась спросить: "А что было дальше?"
– Я примчалась домой. Были проблемы с билетами, но я решила их нашим способом - магией. Я уже многое умела, только не применяла на практике. А теперь - применила.
Я не узнала мать - она в одночасье постарела на много-много лет. Отец был для неё солнечным лучом, а она - она была солнечным зайчиком, светом этого луча, отражённым зеркальцем нашей семьи. И вот этот лучик погас… Когда я увидела мать, я тут же поняла, что она проживёт недолго. Так и случилось - я похоронила её через месяц.
Налетели адвокаты, якобы наследники, страховые агенты и прочая разнокалиберная сволочь, норовящая захапать опекунство надо мной и самое главное - над моей завидной недвижимостью: я ведь была ещё несовершеннолетняя. Но я уже знала, что делать - когда читаешь мысли этих обезьяноподобных, не так сложно найти их слабые места и выход из любой ситуации. Один даже порывался предложить мне руку и сердце, и очень удивился, когда я наотрез отвергла это завидное, с его точки зрения, предложение. Они думали, что имеют дело с глупенькой девчонкой, а на самом-то деле… - и Серпента погладила пальцами крошечную змеиную головку на ожерелье. - Смерть отца разделила мою жизнь на "до" и "после" - умерла взбалмошная девочка-индиго и родилась женщина по имени Серпента.
После смерти матери меня ничто больше не держало в той стране, где я родилась. Ничто, кроме мести.
– И ты…
– Да. Я отомстила. Мать успела рассказать мне кое-что о той фирме, где работал отец, - о той первой фирме. И она сказала мне, что отец всю жизнь чего-то опасался, причём он боялся не столько за себя, сколько за нас с матерью. Я не стала обращаться к властям - я знала, что они ничего и никого не найдут. Прав тот, у кого больше денег; тот, кто может нанять наёмного убийцу, оставаясь при этом в густой тени. Но я уже очень многое знала и умела - пришло время применить это моё знание и умение.
Я нашла киллера - отследила его по тонкоматериальным отпечаткам. Я долго кружила вокруг него - осторожно, чтобы не спугнуть. Он не знал меня в лицо, но до него вполне могли дойти слухи о дочери убитого им человека.
Мы познакомились в ночном клубе - среди похотливых лиц, похотливых мыслей и похотливых аур обезьяноподобных. Убийца быстро клюнул на меня - мне даже не пришлось приманивать его магией. Это было несложно… Правда, когда я просмотрела его мысли и увидела, с каким смаком он предвкушает, как будет иметь меня во всех ракурсах и во все дырки, мне захотелось тут же оторвать ему голову - я знала, что смогу это сделать. Но мне надо было не просто убить тупого исполнителя - мне нужно было узнать, кто отдал приказ.
Конечно, я не могла привести его к себе - киллер узнал бы место. Мы пошли в отель и сняли номер. Как только мы оказались в апартаментах, он тут же начал лапать меня своими потными руками и тащить на постель…
"Я тоже знаю, что такое потные руки на моём теле, - подумала Мэй, вспомнив отчима, - и что такое запах перегара, бьющий тебе в лицо…"
– …и тогда я его обездвижила. Он лежал на кровати бревном, не понимая, почему тело перестало его слушаться. А я - я счистила с него всю одежду и брызнула ему на грудь яда.
– Яда?
Вместо ответа Серпента чуть подалась вперёд и поднесла к земле сложенные щепотью пальцы. Она чуть прикрыла глаза, и из-под её пальцев брызнула тонкая янтарная струйка. Травинки, на которые попали жёлтые капли, мгновенно пожухли, рассыпаясь в пыль, - по земле расползлось чёрное пятно размером с ладонь.
– Разрушительная субстанция, - пояснила Серпента, - или, если хочешь, заклятье. Привыкай к магическим терминам, сестрёнка Мэй. Живая органика при соприкосновении с этим "ядом" растворяется - мне надо лишь подпитывать заклятье энергией, чтобы процесс не прерывался.
Яд растёкся плёнкой по всему телу убийцы. Он не мог шевельнуться, не мог закричать, - но боль чувствовал: я видела это по его глазам и по его корчащейся ауре. И я упивалась его болью, и мне было сладко! - голос Змеи упал до шуршащего шёпота.
– Он всё мне рассказал: и кто его нанял, и сколько заплатил. Он не знал, почему моего отца хотели убить, но это уже не имело значения. Его убили, а за что - неважно.
– А если твой отец совершил что-то, - осторожно спросила Мэй, - нехорошее? Извини, Серпента, я не хотела…
– За нехорошее не нанимают киллеров - даже обезьяноподобные. Но мне плевать, что там было, и за что моего отца хотели убить и убили. Это был мой отец - человек, создавший тело, в котором воплотилась моя душа! - прошипела Серпента. - Узнав всё, что хотела, я ушла - теперь мне надо было добраться до заказчика.
– А тот человек? Киллер?
– Я оставила его лежащим на кровати в гостиничном номере. Уходя, я зарядиласвоё заклятье - на следующий день криминальные новости обсасывали подробности о загадочных останках в отеле. Там нашли только потемневшие куски плоти и одежду на полу. Постельное бельё не пострадало, и эксперты не могли это объяснить. Я сдала ключи от номера портье и заставила его забыть о том, что кто-то вообще занимал в эту ночь этот номер. Я могла бы просто убить этого человека - сейчас, наверно, я бы так и сделала, - но тогда я ещё жалела этих несовершенных.
Мэй ощутила исходящую от Серпенты волну ненависти и зябко поежилась, но Змея не обратила на это внимания.
– Тот, кто всё это затеял, был большим человеком. Он принадлежал к бизнес-элите и намеревался выставить свою кандидатуру на ближайших президентских выборах. Похоже, мой отец знал что-то неприглядное из прошлого этого бизнесмена, и перед выборами этот "большой человек" тщательно зачищал тылы во избежание любой случайности, способной нарушить его далеко идущие планы.
Этот обезьяноподобный был очень осторожен, и подобраться к нему - даже мне - было совсем непросто. И всё-таки я это сделала…
Мне удалось попасть на одну его предвыборную пресс-конференцию. Я стояла далеко, на балконе огромного концертного зала, но сумела зацепитьсяи подсадить к нему в карман крошечную золотую змейку - на языке теоретической магии это называется материализация убийственной мыслеформы, - и Серпента вновь коснулась своего ожерелья.
– Он говорил что-то красивым голосом и правильными словами, убеждая всех, как всё будет здорово, когда он станет президентом, а в кармане его пиджака медленно росла его смерть. И когда этот несовершенный уже садился в свой роскошный лимузин, окружённый плотным кольцом охранников, змейка созрела и укусила его в горло…
– И он умер?
– Не сразу, сестрёнка Мэй, не сразу… Он начал разлагаться заживо, и медицинские светила только беспомощно разводили руками. И он умер, источая смрад, - такой же, какой источал всю жизнь. Только на этот раз запах смогли почувствовать все, кто был рядом с ним. После этого я продала дом и уехала - мне там нечего было больше делать. Я изменила всё: внешность, имя, документы - всё, что делает человека опознаваемым, - и приехала сюда, в эту страну
– Зачем?
– Что зачем? Зачем приехала?
– Нет, зачем ты перестала быть прежней?
– Видишь ли, в окружении многих элитариев есть те, кто именуют себя магами. Были такие и у этого человека. Конечно, до настоящих магов им как светлякам до звёзд, но кое-что они умели. Не так уж сложно сложить два и два и связать смерти киллера и заказчика, да ещё такие труднообъяснимые смерти… И обо мне - о моих способностях - всё-таки кое-что было известно, несмотря на все старания моего отца. Уже потом я узнала, что мною интересовались - спрашивали у новых хозяев моего бывшего дома, где я, куда уехала и что собиралась делать. Но мне удалось сбить ищеек со следа. Вот и всё, сестрёнка Мэй.
– И теперь ты, - тихо сказала Мэй, глядя на чёрное пятно на земле, - мстишь всем людям за смерть своего отца…
– Нет, - покачала головой Серпента. - За него я уже отомстила. И я переросла уровень мести - я научилась другим меркам справедливости и целесообразности. Несовершенные должны уйти - неужели это не ясно? Вспомни, как ты задыхалась среди их аур на улицах; вспомни, кто они такие, и что ими движет! Посмотри вокруг - что они сотворили с этим миром? Ещё немного - и они просто взорвут всю эту планету! И мы - мы, люди-индиго, - должны этому помешать. Ты не задумывалась, а почему мы вообще появились, а? Потому что пришло время - время спасать это мир и очищать его от грязи, именуемой несовершенными людьми!
– Но ведь среди этих людей были и такие, как твой отец, и наверняка есть другие такие же, и даже лучше. И что, их тоже надо убить?
– Таких мало - очень мало, - возразила Серпента. - Разве ты встречала в своей жизни хоть одного такого человека? Возможно, среди бесчисленных стад обезьяноподобных есть единицы достойных, и если они мне встретятся, я обязательно их сберегу. Но искать таких людей специально - это нерационально. Слишком большие энергозатраты.
– Лес рубят - щепки летят… - пробормотала Мэй.
– Ого! - удивилась Змея. - Ты знаешь русские пословицы?
– А почему бы и нет? Мы, индиго, - сама знаешь, - очень быстро впитываем любую информацию!
– Ты способная ученица, сестрёнка, - усмехнулась Серпента. - Из тебя будет толк!
"Толк, который нужен тебе? Ты ведь и не собираешься искать достойных людей - ты намерена смести всех, без разбору!" - подумала Мэй и тщательно раздробиласвою мысль - она отнюдь не предназначалась Серпенте.
* * *
Пламя костра никло, жалось к земле и медленно угасало, оставляя рдеющие угли. Серпента отпускала нити, связывающие её и людей-индиго, - ритуал заканчивался. И Мэй чувствовала изменения в аурах индиго - Змея умела убеждать и обладала качествами вождя. И она создаст своё войско истинных ньюменов и пошлёт его в бой - девочка уже ничуть в этом не сомневалась. Вот только будет ли этот бой праведным?– Послушай, Серпента, - спросила она, когда поляна мало-помалу опустела. - Я давно хотела тебя спросить: зачем вы напали на Приют? Сил у тебя ещё мало, так разумно ли привлекать к себе внимание такими выходками? Зачем дразнить обезьянопод… то есть людей, раньше времени?
– А ты разве ещё не поняла? - Серпента выглядела усталой, но держалась бодро. - Я ведь сказала тебе ещё тогда, в подземелье Приюта.
– Вы пришли за мной? И только ради меня…
– Да, - жестко сказала Змея. - Только ради тебя. Ты оружие, Мэй, - страшное оружие.
– И ты хотела завладеть этим оружием… - полуутвердительно-полувопросительно произнесла девочка-индиго.
– И это тоже. Война будет, а несовершенные не так слабы, как кажется. Мы рассеяны по всей стране, нас не так-то легко найти, но если они вздумают накрыть какой-то из наших лагерей бомбовым ковром, то я не знаю, сможем ли мы отразить такой удар.
– И ты хочешь, чтобы я сбивала самолёты…
– Военные самолёты, сестрёнка, военные, - те, что несут под крыльями управляемые ракеты. Но самое главное - тебя нельзя было оставлять в руках Попечителей. Если они будут уверены, что ты сможешь прикрыть всю страну от ракетного удара - например, через сеть компьютеров для усиления твоих способностей, - они тут же отдадут команду на запуск своих ракет, и эта планета станет пустыней. У них нет другого выхода - Правители зажаты в угол. Этот мир отторгает их, а уходить они не хотят. Я многое узнала об этих людях…
– Серпента, - Мэй дотронулась до руки Змеи. - Сестра… Ты уверена в своём праве карать? Миллионы людей…
– Да, сестрёнка, - ответила та, положив руку на плечо девочки. - Если не мы - то нас. Увидишь, всё будет именно так. Я знаю обезьяноподобных лучше, чем ты. А миллионы - это всего лишь капля в океане жизни. Той, - Серпента подняла голову и посмотрела в звёздное небо, - которая буйствует вон там, далеко и совсем рядом. Это закон Внешних - закон Познаваемой Вселенной - закон Совершенствования. Формы жизни меняются: земноводные уступают пресмыкающимся, а тех вытесняют млекопитающие. А люди - на смену людям придут эски.
– Эски?
– Сверхсущества. Внешние - ты уже кое-что знаешь о них.
– И этот переход обязательно должен быть кровавым? По-другому никак нельзя?
– Кровь, - медленно проговорила Серпента, - это целебная влага, которая питает новую жизнь. Моя магия раскрылась и усилилась, когда я убила первых несовершенных, - алая кровь одарила меня новыми возможностями. Да и ты сама - ты ведь стала куда сильнее после того, как сбросила в море тот самолёт с сотнями людей!
Мэй не сразу нашлась, что ответить, но тут их прервали.
– Серпента! - из темноты вынырнул высокий ньюмен. - Там по стерео идёт передача - обращение к народу какого-то генерала. И это касается нас!
* * *
– Сограждане! - проникновенно произнёс человек в военной форме. Стереоэкран в одном из коттеджей, где сгрудились ньюмены, создавал полный эффект присутствия, и Мэй вздрогнула, увидел лицо этого человека.– Я знаю его! - крикнула она. - Это Джейк Блад, один из Попечителей! Это он купил меня у моей матери!
– Похоже, сестрёнка, - бросила Серпента, - это уже не "один из", а главный "над ними". Правительственный канал и чрезвычайное сообщение - это говорит о многом.
– Сограждане, - повторил генерал с выражением вселенской скорби на лице и в голосе, - я должен сообщить вам страшное известие. В нашей стране началась эпидемия - невиданная эпидемия. Она началась давно, но только сейчас проявилась во всей своей чудовищности. Это не обычная эпидемия, вызванная каким-то неизвестным вирусом, - с такими эпидемиями наша наука давно научилась бороться. Это генетическая эпидемия, поразившая к настоящему времени тысячи людей. Причины эпидемии пока неясны, но её последствия ужасны. Люди - жертвы этой эпидемии - превращаются в злобных монстров, одержимых жаждой убийства себе подобных.
– Неужели он думает, что этому бреду хоть кто-то поверит? - иронически произнёс один из ньюменов.
– А! - небрежно махнул рукой другой. - Несовершенные - особенно в этой стране - привыкли верить любому бреду. Он поверят даже в то, что исчадия Ада…
– Тихо! - оборвала его Серпента. - Слушайте!
– Но проблема в том, - продолжал генерал Блад, - что эти больные куда опаснее сумасшедших или маньяков с топорами. В силу своего генетического уродства они наделены необычайными убийственными способностями - речь идёт о так называемых детях-индиго и людях-индиго. Они могут становиться невидимыми, могут убивать на расстоянии, могут проникать куда угодно. Они здесь, рядом с нами, и они жаждут нашей крови - крови людей, нормальных граждан великой страны! Но мы - мы не сдадимся! Мы победим, как побеждали всегда и везде!
В стране вводится чрезвычайное положение, и отныне долг каждого законопослушного гражданина - немедленно сообщать обо всех подозрительных личностях по горячим каналам связи. Более того, любой гражданин отныне имеет право убить любого индиго на месте - этим он совершит величайшее благо для своей страны и всей нации. Мы истребим эту заразу на корню, пока болезнь не стала неизлечимой!