Страница:
– Ну, идем, – напомнил Дик, обнимая одной рукой Серпиану, все так же дрожащую на ветру.
– Идем, – Гвальхир вздохнул. – Еще раз прости, что так получилось. С Трагерном никогда не знаешь, чего ожидать. К сожалению, я поверил, что период подростковой бестолковости у него уже миновал, потому как уже в течение трех лет он не делал никаких глупостей. И вот, на тебе.
– Зачем же держать в учениках того, кто не справляется? – удивился корнуоллец.
– В том-то и дело, что у юноши огромное чутье на энергию. Полезное качество. Теперь-то, конечно, мы будем держать его на Авалоне, пусть там работает.
– Ну зачем… Путешествия – школа жизни.
– Тоже верно. – Глаза старого друида вспыхнули. – Отличная идея… Идем, он все равно до вечера не вернется. А может, и до утра.
Кустарник снова расступился перед ними, и тропинка заизвивалась меж деревьями там, где прежде ее не было. Даже Дик, который ничего не понимал в магии друидов, заметил, насколько прокладывание лесного пути далось старику легче, чем его ученику. И вряд ли больше полумили прошагали они до небольшой скалы, похожей на гигантский валун, окруженный столетними елями, где притулился аккуратный бревенчатый сруб. «Хижина» оказалась отличным деревянным домом с крепкой дранковой крышей и фасадом на три окошка, закрытыми ставнями с пластинками слюды – как в замках знати, По случаю летнего времени окошки были вынуты, но стояли тут же, прислоненные к стене, видимо, вставляемые на ночь. Дверь на петлях из ореховых корней, окаменевших под действием какой-то неизвестной ему обработки, Дик тоже отметил.
– Заходите, – Гвальхир на правах хозяина приглашающе махнул рукой.
Внутри оказалось еще приятней, чем снаружи. Больше всего корнуоллца поразил очаг с вытяжной трубой – почти все крестьянские хижины отапливались в деревне «по-черному», здесь же устройство было наподобие замковых каминов, и потому все в нутри – и стены, и потолок, и скамьи-столы – было светлым, словно только недавно сколоченным из свежих досок. Даже такие приметы уюта, как расшитые занавеси, полотенца и свернутая в углу перина, здесь имелись, словно домом правила рачительная хозяйка или даже не одна. Поставив посох у входа, Твальхир сбросил широкий серо-зеленый плащ и засучил рукава. Подал Дику топор.
– Дрова в сарайчике за домом. Я принесу воды, а девушка может отдохнуть. – Он ласково кивнул Серпиане.
С полными ведрами воды старик вернулся раньше, чем корнуоллец успел наготовить топлива. Огонь в печи разводил также друид, и скорости, с которой это у него получилось, – едва ли не со второго удара кремня по металлическому навершию ножа, – Дик немного позавидовал. Его представления о друидах ограничивались слухами о жутких обрядах человеческих жертвоприношений, об общении и управлении деревьями и всем растущим. Потому-то он по иаивности считал, что огненная стихия друидам так же противна, как их зеленым подопечным.
– Если вас не устроит холодная кабанятина, – сказал старик, улыбаясь, – могу добыть что-нибудь посвежее, но это потребует времени.
– Мы непривередливые, – ответил молодой воин. Серпиана встала и сбросила плащ.
– Я, пожалуй, поохочусь, – сказала она.
– Иди, Серпена. А мы поговорим, – и повернулся к Дику. – Насколько я понимаю, обучить тебя чему-то Трагерн не успел.
– Кое-что он мне рассказывал.
– Кое-что… Как я уже сказал, на Авалон тебе нельзя. А значит, мы не сможем обучить тебя как надлежит.
– Я, сказать по чести, не очень-то хотел учиться друидским фокусам.
– Дело не в друидских фокусах. Но тебе и в самом деле лучше будет идти своим путем.
– Я, собственно, собирался на Восток. С королем.
– Зачем? – удивился Гвальхир.
И Корнуоллец подробно пересказал свой разговор с Ричардом I. Старик задумался.
– Да. Конечно. Раз так сложилось… Кроме того, из Иерусалима, сказать по правде, при должном умении до печати можно добраться быстрее. Если достанет сил. А тебе, если еще немного поучишься, сил должно хватить.
– А я что, уже дал вам свое согласие? – холодно поинтересовался он.
– Разве что-либо из того, что я прошу тебя сделать, противоречит твоим интересам?
– А разве нет? Если бы ты не спровоцировал меня, я до сих пор бы не знал, что связан с какой-то там магией.
– Ты ошибаешься, молодой человек. Узнал бы рано или поздно, и, возможно, при неприятных обстоятельствах. Знаешь, как бывает с магическими способностями, не выявленными заранее? Не знаешь, конечно. Так вот, далеко не всегда этот дар послушно ждет, пока его обнаружат. Зачастую он проявляет себя сам. Например, небольшим пожаром. Или большим землетрясением. Или, скажем, проклятьем, которое равно может лечь на недруга того, кто владеет силой, или на друга. Или на жену и ребенка. А может и на самого. – Он помолчал. – Думаю, тебе это не нужно.
Дик согласно покачал головой. Он рассматривал сой браслет, искрящийся, словно тот был унизан ясными камешками.
– Хорошо, допустим, мне это тоже нужно. Но ломать печать-то зачем? Я и так недостатка в силе не испытываю.
– К сожалению, это временно. Впрочем, как хочешь. Можешь подождать, пока магия, которая тебе доступна, иссякнет. И тогда приступать к делу. Гвальхир нагнулся над прикрытым деревянной крышкой люком в полу, откинул ее и полез внутрь, в погребок. Выглянул и поставил на пол большой горшок, потом второй.
– Будешь фасоль?… Помнишь наше давнее сравнение с оросительной системой? Так вот, ты являешься проводником, и тебя можно сравнить с дождем, который хоть немного, но наполняет каналы. Но Дождь ведь проливается над землей не по собственой воле. Понимаешь?
– Немного.
– Вот и хорошо… Так ты будешь фасоль?
– Ни за что… Так, получается, тебя нисколько не смущает, что я буду служить королю и, используя магию, помогать ему брать города?
– Помогай. Не так много ты без хорошей подготовки способен напомогать. Кроме того, Ричард, сын Генриха всегда отличался склонностью к магии, причем самой темной. Если он станет надеяться на тебя (а тебе, в отличие от него, ни к чему такие вещи, как, например, жертвоприношения), так будет лучше всем.
– Жертвоприношения? Разве король когда-нибудь совершал жертвоприношения?
– Осознанно, конечно, нет. Но гибель большого количества людей разом – то же жертвоприношение, если тот, кто все это совершает, забирает себе энергию. А король поступает именно так. Именно потому ему нравится воевать, хотя, наверное, он и сам не понимает этого.
Дик покачал головой. Горшок отправился в печь и скоро вернулся назад, распространяя вокруг приятный аромат горячего свежего мяса. Помогая себе ножом, корнуоллец извлек несколько кусков и разложил на лепешках. Гвальхир придвинул к себе одну.
– Благодарствую… Итак, тебе нужно будет добраться до Иерусалима, Скал там немного, и у моря, в одной из них должна быть пещера. Из тех, что невидны простому глазу.
– Вроде уэльской?
– Да. Так же. Только она видна не только при луне, но и в безлунные ночи. Впрочем, думаю, Трагерн сможет помочь тебе найти ее.
– Трагерн? Ты хочешь сказать, он отправится мной?
– Именно. Путешествие, сам говорил, школа жизни. Ты должен понимать: он сможет не только помешать, но и помочь. В конце концов, ты совершенно прав, собираясь в поход. В Англии тебе все равно не будет никакой жизни. Не так, так эдак Далхан Рэил доберется до тебя. Что же касается войны… Там, где идут бои и собирается много людей, настроенных на убийство, найти одного человека, даже если он обладает необычными способностями, практически невозможно. Надеюсь, Далхан не побеспокоит тебя на протяжении всего пути до Иерусалима.
– Все-таки я не понимаю, почему магические действа надо совершать в Иерусалиме? Ведь там древние корни нашей веры.
– А ты не слышал такое суждение: Иерусалим – центр мира? Совершенно верно, центр, и не только религиозного, но и магического. Ты все увидишь сам. – Гвальхир встал и принес большой кувшин. – Это сидр… Я постараюсь помогать тебе, хотя перемещаться на такое расстояние не удалось бы и иерофанту… это глава нашего круга… Но помощь может быть не только непосредственной. И, кстати, могу помочь с деньгами, если необходимо.
– Конечно необходимо! – молодой воин вскочил.
– Сиди-сиди. Здесь неподалеку, в лесу, зарыт один старый клад. Хозяин его давно скончался, мне золото ни к чему. Заберешь.
Скрипнула дверь, оба обернулись, но это был не Трагерн, а довольная, порозовевшая и переставшая мерзнуть Серпиана. Она отряхнулась за порогом, одернула платье, добралась до лавки и улеглась со всем удобством – подложила под голову одну из сумок, вынув из нее предварительно котелок. Прикрыла глаза и обернулась змеей. Заверещала и вспорхнула пристроившаяся было на подоконнике сойка.
– Не шали. – Старик погрозил Серпиане пальцем. Та не отреагировала. – Ну что, договорились?
– Я посмотрю на месте, – уклончиво ответил Дик, дожевывая кусок мяса. – Я ничего не могу заранее обещать.
– И не надо. Ты все захочешь сделать сам, в этом я не сомневаюсь.
Он доел мясо, встал, завернулся в плащ и, прихватив посох, ушел.
Корнуоллец прилег на широкую лавку рядом с девушкой, задремавшей от сытости сразу, как только голова ее коснулась мягкого, и во сне обернувшейся человеком. Она дышала ровно и тихо, спала так сладко, что молодому воину тоже захотелось, но сон никак не шел. Сперва он вспоминал обстоятельства боя, привстал, чтоб еще разок помолиться – уже в благодарность, – потом размышлял, почему же обыкновенные камушки, пусть и красивые, блестящие, могут стать таким большим подспорьем в колдовстве… то есть, как говорят эти друиды, в магии. Вспомнил облик нападавшего, одетого в длинную черную хламиду, – благородный, достойный любой монеты. Откуда он, такой смуглый, в Англии, где с давних пор не любят испанцев?
Дик резко сел, отбросив плащ, спустил ноги на пол. Он вдруг понял, что не сообразил спросить ни у Гвальхира, ни у Трагерна, ни хотя бы у Серпианы, которая вроде бы тоже знает его, кто же таков этот Далхан Рэил. Столько всего свалилось на него, непривычного к сложным колдовским делам, и неудивительно, что какие-то даже очень важные вопросы вылетели из головы. Он посмотрел на девушку – она давно спала, улыбаясь во сне, и была так красива, что это бросалось в глаза даже в темноте, едва разгоняемой лунным светом, проскальзывающим в окошки.
Слюдяные рамы Дик спустил на землю, решив, что закрывать окна ни к чему, раз погода стоит тёплая, и свет не встречал на своем пути никакой преграды. Корнуоллец наклонился и поцеловал спутницу сперва в лоб – гладкий и нежный, как драгоценый шелк, а потом в губы. Улыбка Серпианы стала мягче, уста шевельнулись, отвечая на поцелуй.
Они целовались, а за окном по листьям стучали капли дождя, и этот перестук сливался в шелест, для слуха очень уютный, если, конечно, при этом иметь крышу над головой и печь, чтоб согреться, если потянет прохладой. Дик, решивший, что любые вопросы вдождут до утра, прилег подле Серпианы – он чувствовал себя усталым и разбитым, словно весь день на своем горбу таскал вязанки дров, но рядом с девушкой, с ее гибким ладным телом и ароматной кожей было спокойно, словно ничто и никогда ему не угрожало.
Гвальхир вместе с мокрым, злым и усталым Трагерном вернулись под утро. После рассвета дождь совершенно прекратился, на ветвях и листьях гроздями повисли капли, брызжущие светом, как граненые камни, а когда налетал ветерок, вся эта красота обрывалась вниз, и горе тому, кто оказывался под деревом, – роскошное убранство утреннего леса разом превращало сухую куртку в зябкую тряпку. Зелень леса была по-весеннему ярка, наконец-то отмытая от многодневной пыли, и крестьяне на полях, должно быть, ликовали, предвидя, как рванет в рост все, что они в свое время посадили. Сквозь кроны деревьев небо, пролившееся долгожданным дождем сияло гордой и безупречной синевой, которую не повторить в своей работе ни одному самому искусному живописцу.
Трагерн, с помощью учителя добравшийся до места, вел в поводу четырех коней вместо трех, оставленных путниками у входа в пещеру, но отвечать, откуда взялось еще одно животное, отказался. Гвальхир нес на поясе двух гусей, видимо, добытых по дороге, и холщовый мешочек, в котором оказались… орехи.
– Откуда? – поразился корнуоллец. – В июле – орехи? Это же лесные, они созревают в конце августа!
– Можно подумать, есть какие-то орехи, которые поспевают не к осени, – с довольным видом ответил старик.
– Я слышал краем уха о каких-то земляных…
– Но это далеко на юге, где свои времена года. Угощайся, красавица.
Серпиана, которая, как оказалось, относилась к орехам весьма одобрительно, не заставила себя долго ждать и вооружилась кочергой, чтоб колоть скорлупки. Гвальхир взвесил на руке гусей и посмотрел на засыпающего, шатающегося Трагерна.
– Знаю-знаю, кто нам накопает глины.
– Учитель! – взмолился тот.
– Ничего. Иди копай!
– А лопата?
– Зачем друиду лопата? Иди так добывай. Ученик застонал, но послушно отправился в лес. Совместными усилиями выпотрошили птицу, растопили очаг и в первые же получившиеся, вовсю пламенеющие угли зарыли глиняный ком с одним из гусей внутри. Второго ощипали (Дик предусмотрительно отложил самые ровные и крупные перья на стрелы), разрубили и сунули в горшок. Сразу после этого Трагерн, полумертвый, рухнул на лавку и отключился от окружающей реальности.
– Значит, так, – сказал Гвальхир. – Я кое-что разузнал, думаю, интересное и полезное тебе, Ричард. Начало похода назначено на конец июня следующего года, до того король потратит время и силы на подготовку, то есть на вышибание денег. Тебя, думаю, это мало интересует.
– Пожалуй.
– Охота на тебя, конечно, не прекратится. Значит, тебе необходимо спрятаться. Время с пользой потратить. Согласен?
– Скажем, да.
– Как насчет обучения?
– Какое обучение? На Авалон-то нельзя.
– Помимо Авалона имеются другие друидические диаспоры, одна в Корнуолле, одна здесь, в Уэльсе, несколько в Шотландии. И, разумеется, есть места, где можно спрятаться, но при этом, если укрытие будет обнаружено, сие не станет катастрофой, как было бы с Авалоном. Я предлагаю спрятать тебя и поучить немного. Если я сам направлю тебя, думаю, даже Трагерн со всей своей непредсказуемостью не сможет ничего испортить. Итак?
– Согласен, – решительно заявил Дик.
Очень по-дружески, даже по-братски похлебали супа, куда Серпиана, наевшаяся орехов, охотно построгала капусты, репы и крапивы, а потом съели запеченное мясо. За столом царил дух провозглашенного братства, которое должно было ожидать таждого за гранью жизни, точнее, церковники уверяли в этом, но сами-то ни капли не верили. Казалось бы, что общего меж этими тремя? Старый друид, родившийся еще в ту эпоху, когда друидический круг обладал реальной властью, когда римляне еще только начинали завоевания. Девушка-змея, иномирянка, – корнуоллец, приходя в себя после напряженной схватки, постепенно вспоминавший виденное и слышанное, припомнил обращение Далхана, – притом еще носящая некий высокий титул. И незаконнорожденный сын английского короля, а по закону даже дворянство его было сомнительно, по меркам родственного ему общества вполне взрослый мужчина, по меркам же его сотрапезников – еще совсем мальчишка. Впрочем, не поспоришь, только по возрасту…
Трагерн проснулся лишь к вечеру, он был встрепанный и бледный. Из разговора двух друидов Дик понял, что отправленный за лошадьми Трагерн умудрился заблудиться на обратном пути. Возможно, дала о себе знать усталость или растерянность после устроенной выволочки. Молодой друид поел теплой наваристой похлебки и сообщил, что заблудился не без пользы – нашел не так далеко отсюда горушку с кривой сосной, и все это так и полыхает магией. Правда, издалека этого не учуешь…
– Очень хорошо, – оживился старик. – Делай выводы. Ну, ученик?
– Артефакт зарыт, – догадался Трагерн.
– Именно. А какой?
Они о чем-то долго шушукались, собрались было уходить, но быстро раздумали.
– Нет-нет, – заявил Гвальхир. – Дика не стоит оставлять одного. Сперва отправим его в укрытие.
– Я могу поискать артефакт один.
– Нет, – это было сказано так, что молодой друид мигом залился багрянцем. – Не пойдет. Подожди да потерпи, никуда вещица не сбежит.
Трагерн вздохнул, уверенный, что все, кто владеет магией, уже устремились к заветной горушке за спрятанным артефактом, но спорить не решился. Старик, не обратив внимания на его терзания, отложил посох и, сдвинув пышные брови, спросил у молодого воина:
– Ты решил уже, куда предпочтешь отправиться до следующего лета? Мне все равно, где тебя учить.
– Предпочту Шотландию. Говорят, там отличная охота.
– Похвально, что ты так заботишься о своей спутнице. – Гвальхир улыбнулся во всю ширь полногубого рта. – Потому как у тебя времени на охоту не будет.
Серпиана прыснула в кулачок. Дик посмотрел на нее неодобрительно, но и не без иронии.
– Ну, посмотрим, посмотрим…
Корнуоллец ожидал, что до Шотландии они пропутешествуют все лето. Расстояние было, конечно, не шибко велико, но только если торопиться, причем по хорошим дорогам и на хорошем коне. А зачем, говоря серьезно, им торопиться? Немного поняв, что такое магия и на что она способна, воин осознал, что скорость передвижения не спасет от врага, если тот его выследит. Так что лошадиные силы предстояло скорей всего тратить не на то, чтоб ставить рекорды скорости, а чтоб передвигаться насколько возможно скрытно, то есть по лесу. Он счел именно так, а потому на сборы друидов смотрел с удивлением. В самом деле, никакого снаряжения, почти никаких припасов, никаких теплых вещей или плаща на случай непогоды…
– Получается, ты откроешь телепорт?
– Нет, но дорога будет короткой. Я открою прямой лесной путь, – ответил старик. – А ты, Трагерн, смотри и запоминай.
– Я уже запомнил в прошлый раз.
– Тогда открывай сам… Ну, что замялся? Что молчишь?
– Не смогу.
– Значит, смотри и запоминай.
Чем обычный лесной путь отличается от прямого Дик не понял. И там, и здеь он чувствовал магию, но не более того. Деревья и кусты, мелькавшие по обе стороны от узенькой тропинки, – едва-едва проехать на лошади – были самым заурядными, когда кряжистыми и узловатыми, когда юношески стройными. На вопрос молодого воина, обучит ли друид его чему-то подобному, тот ответил недоумевающим взглядом и вопросом, не решил ли собеседник стать настоящим друидом. Корнуоллец заверил, что не решил.
– Тогда, конечно, нет, – с достоинством изрек Гвальхир, и Дик понял, что фокус этот – исключительно друидический.
Они заночевали под открытым небом, на полянке, по форме напоминающей цветок. Как только лошади вступили на нее, тропинка за спиной Трагерна, который ехал последним, немедленно исчезла. Новая, на другой стороне полянки, не появилась, из чего Дик сделал единственно возможный вывод и, спешившись, принялся приискивать место, где лучше всего устроиться на ночлег.
– Воды, конечно, нет, – отметил он. – Опять вы тучку будете вызывать?
– Обойдемся действом более тихим. – Старик с нарочитым кряхтением слез с седла и вынул нож. Принялся срезать квадратик дерна.
– Где мы?
Молодой воин оглядывался. Узнать лес по тем признакам, что имелись у него перед глазами, было, пожалуй, невозможно, но Дик, которому пришлось Постранствовать, считал себя опытным знатоком дрглии. Но, конечно, места не опознал даже приблизительно.
– Не волнуйся, – пробормотал Гвальхир, споро роя ножом ямку. – Укромное место. Никаких случайных людей. Это Шервуд.
– Очень хорошо, – ответил ошеломленный Дик. – А местные разбойники не обнаружатся где-нибудь поблизости?
– Нет, зачем им сюда ходить? Их укрывище в той стороне. – Старый друид махнул рукой. – Удобная такая пещерка.
– Найдут нас по шуму. Или свету костра.
– Зачем это мы будем шуметь или палить костер? – Он вновь заулыбался. – Обойдемся и так.
В ямке, вырытой по размеру чуть больше пинтового котелка, скоро запузырилась вода, чистая, словно из родника. Дождавшись, пока наберется побольше, Гвальхир зачерпнул, после чего забросал землей ямку и вернул на место кусок дерна. Поставил котелок на траву и щелкнул по краю пальцем. Вода начала парить, не прошло и пары минут, как она закипела, нагрелся весь котелок и даже дужка. Правда, никто из путников не подумал, зачем им нужен кипяток, и Серпиана торопливо бросила в воду кусок мяса. Сверху еще накидали какой-то съедобной травы, и получившуюся похлебку с удовольствием разделили на четверых. Старый друид заверил, что следующую ночь они проведут уже в Шотландии, в высокогорной области, где из людей, не имеющих отношение к друидическому кругу, бывают только охотники и иногда еще войска.
– Но это большая редкость, – добавил он.
– Что же вы делаете, когда люди на вас набредают?
– Ничего. Люди нас не видят. Чтоб не заботиться о скрытности, мы делим основной уровень реальности… Как бы тебе объяснить… Ладно, будешь учиться, все растолкую, как надо.
Утром поднялись рано, едва только забрезжило, но лесной путь и в самом деле вывел их к высокогорному озеру, н Дик, пусть и с трудом, но узнал Озерный край. По дороге Гвальхир объяснил, что, хоть Англия уже и не покрыта лесами от юга до севера, большой путь можно проложить, и получается, что местности, расчищенные под пашни и пастбища, они миновали словно по порталам, только незаметно. Озерный край был прекрасен, но, когда старый друид повел рукой и вокруг заиграли всеми цветами всплески магической силы, он предстал еще более совершенным. Меж скальных выступов появились сложенные из дерева и камня строения, лес стал гуще, деревья – выше, а в отдалении поднялся к небу большой круг (стоячих камней, конечно, более скромный, чем тот, что недалеко от Солсбери, самый большой и самый знаменитый, но тоже поражающий воображение. И, спешиваясь, молодой Ричард с облегчением почувствовал, что здесь будет в относительной безопасности.
ГЛАВА 11
– Идем, – Гвальхир вздохнул. – Еще раз прости, что так получилось. С Трагерном никогда не знаешь, чего ожидать. К сожалению, я поверил, что период подростковой бестолковости у него уже миновал, потому как уже в течение трех лет он не делал никаких глупостей. И вот, на тебе.
– Зачем же держать в учениках того, кто не справляется? – удивился корнуоллец.
– В том-то и дело, что у юноши огромное чутье на энергию. Полезное качество. Теперь-то, конечно, мы будем держать его на Авалоне, пусть там работает.
– Ну зачем… Путешествия – школа жизни.
– Тоже верно. – Глаза старого друида вспыхнули. – Отличная идея… Идем, он все равно до вечера не вернется. А может, и до утра.
Кустарник снова расступился перед ними, и тропинка заизвивалась меж деревьями там, где прежде ее не было. Даже Дик, который ничего не понимал в магии друидов, заметил, насколько прокладывание лесного пути далось старику легче, чем его ученику. И вряд ли больше полумили прошагали они до небольшой скалы, похожей на гигантский валун, окруженный столетними елями, где притулился аккуратный бревенчатый сруб. «Хижина» оказалась отличным деревянным домом с крепкой дранковой крышей и фасадом на три окошка, закрытыми ставнями с пластинками слюды – как в замках знати, По случаю летнего времени окошки были вынуты, но стояли тут же, прислоненные к стене, видимо, вставляемые на ночь. Дверь на петлях из ореховых корней, окаменевших под действием какой-то неизвестной ему обработки, Дик тоже отметил.
– Заходите, – Гвальхир на правах хозяина приглашающе махнул рукой.
Внутри оказалось еще приятней, чем снаружи. Больше всего корнуоллца поразил очаг с вытяжной трубой – почти все крестьянские хижины отапливались в деревне «по-черному», здесь же устройство было наподобие замковых каминов, и потому все в нутри – и стены, и потолок, и скамьи-столы – было светлым, словно только недавно сколоченным из свежих досок. Даже такие приметы уюта, как расшитые занавеси, полотенца и свернутая в углу перина, здесь имелись, словно домом правила рачительная хозяйка или даже не одна. Поставив посох у входа, Твальхир сбросил широкий серо-зеленый плащ и засучил рукава. Подал Дику топор.
– Дрова в сарайчике за домом. Я принесу воды, а девушка может отдохнуть. – Он ласково кивнул Серпиане.
С полными ведрами воды старик вернулся раньше, чем корнуоллец успел наготовить топлива. Огонь в печи разводил также друид, и скорости, с которой это у него получилось, – едва ли не со второго удара кремня по металлическому навершию ножа, – Дик немного позавидовал. Его представления о друидах ограничивались слухами о жутких обрядах человеческих жертвоприношений, об общении и управлении деревьями и всем растущим. Потому-то он по иаивности считал, что огненная стихия друидам так же противна, как их зеленым подопечным.
– Если вас не устроит холодная кабанятина, – сказал старик, улыбаясь, – могу добыть что-нибудь посвежее, но это потребует времени.
– Мы непривередливые, – ответил молодой воин. Серпиана встала и сбросила плащ.
– Я, пожалуй, поохочусь, – сказала она.
– Иди, Серпена. А мы поговорим, – и повернулся к Дику. – Насколько я понимаю, обучить тебя чему-то Трагерн не успел.
– Кое-что он мне рассказывал.
– Кое-что… Как я уже сказал, на Авалон тебе нельзя. А значит, мы не сможем обучить тебя как надлежит.
– Я, сказать по чести, не очень-то хотел учиться друидским фокусам.
– Дело не в друидских фокусах. Но тебе и в самом деле лучше будет идти своим путем.
– Я, собственно, собирался на Восток. С королем.
– Зачем? – удивился Гвальхир.
И Корнуоллец подробно пересказал свой разговор с Ричардом I. Старик задумался.
– Да. Конечно. Раз так сложилось… Кроме того, из Иерусалима, сказать по правде, при должном умении до печати можно добраться быстрее. Если достанет сил. А тебе, если еще немного поучишься, сил должно хватить.
– А я что, уже дал вам свое согласие? – холодно поинтересовался он.
– Разве что-либо из того, что я прошу тебя сделать, противоречит твоим интересам?
– А разве нет? Если бы ты не спровоцировал меня, я до сих пор бы не знал, что связан с какой-то там магией.
– Ты ошибаешься, молодой человек. Узнал бы рано или поздно, и, возможно, при неприятных обстоятельствах. Знаешь, как бывает с магическими способностями, не выявленными заранее? Не знаешь, конечно. Так вот, далеко не всегда этот дар послушно ждет, пока его обнаружат. Зачастую он проявляет себя сам. Например, небольшим пожаром. Или большим землетрясением. Или, скажем, проклятьем, которое равно может лечь на недруга того, кто владеет силой, или на друга. Или на жену и ребенка. А может и на самого. – Он помолчал. – Думаю, тебе это не нужно.
Дик согласно покачал головой. Он рассматривал сой браслет, искрящийся, словно тот был унизан ясными камешками.
– Хорошо, допустим, мне это тоже нужно. Но ломать печать-то зачем? Я и так недостатка в силе не испытываю.
– К сожалению, это временно. Впрочем, как хочешь. Можешь подождать, пока магия, которая тебе доступна, иссякнет. И тогда приступать к делу. Гвальхир нагнулся над прикрытым деревянной крышкой люком в полу, откинул ее и полез внутрь, в погребок. Выглянул и поставил на пол большой горшок, потом второй.
– Будешь фасоль?… Помнишь наше давнее сравнение с оросительной системой? Так вот, ты являешься проводником, и тебя можно сравнить с дождем, который хоть немного, но наполняет каналы. Но Дождь ведь проливается над землей не по собственой воле. Понимаешь?
– Немного.
– Вот и хорошо… Так ты будешь фасоль?
– Ни за что… Так, получается, тебя нисколько не смущает, что я буду служить королю и, используя магию, помогать ему брать города?
– Помогай. Не так много ты без хорошей подготовки способен напомогать. Кроме того, Ричард, сын Генриха всегда отличался склонностью к магии, причем самой темной. Если он станет надеяться на тебя (а тебе, в отличие от него, ни к чему такие вещи, как, например, жертвоприношения), так будет лучше всем.
– Жертвоприношения? Разве король когда-нибудь совершал жертвоприношения?
– Осознанно, конечно, нет. Но гибель большого количества людей разом – то же жертвоприношение, если тот, кто все это совершает, забирает себе энергию. А король поступает именно так. Именно потому ему нравится воевать, хотя, наверное, он и сам не понимает этого.
Дик покачал головой. Горшок отправился в печь и скоро вернулся назад, распространяя вокруг приятный аромат горячего свежего мяса. Помогая себе ножом, корнуоллец извлек несколько кусков и разложил на лепешках. Гвальхир придвинул к себе одну.
– Благодарствую… Итак, тебе нужно будет добраться до Иерусалима, Скал там немного, и у моря, в одной из них должна быть пещера. Из тех, что невидны простому глазу.
– Вроде уэльской?
– Да. Так же. Только она видна не только при луне, но и в безлунные ночи. Впрочем, думаю, Трагерн сможет помочь тебе найти ее.
– Трагерн? Ты хочешь сказать, он отправится мной?
– Именно. Путешествие, сам говорил, школа жизни. Ты должен понимать: он сможет не только помешать, но и помочь. В конце концов, ты совершенно прав, собираясь в поход. В Англии тебе все равно не будет никакой жизни. Не так, так эдак Далхан Рэил доберется до тебя. Что же касается войны… Там, где идут бои и собирается много людей, настроенных на убийство, найти одного человека, даже если он обладает необычными способностями, практически невозможно. Надеюсь, Далхан не побеспокоит тебя на протяжении всего пути до Иерусалима.
– Все-таки я не понимаю, почему магические действа надо совершать в Иерусалиме? Ведь там древние корни нашей веры.
– А ты не слышал такое суждение: Иерусалим – центр мира? Совершенно верно, центр, и не только религиозного, но и магического. Ты все увидишь сам. – Гвальхир встал и принес большой кувшин. – Это сидр… Я постараюсь помогать тебе, хотя перемещаться на такое расстояние не удалось бы и иерофанту… это глава нашего круга… Но помощь может быть не только непосредственной. И, кстати, могу помочь с деньгами, если необходимо.
– Конечно необходимо! – молодой воин вскочил.
– Сиди-сиди. Здесь неподалеку, в лесу, зарыт один старый клад. Хозяин его давно скончался, мне золото ни к чему. Заберешь.
Скрипнула дверь, оба обернулись, но это был не Трагерн, а довольная, порозовевшая и переставшая мерзнуть Серпиана. Она отряхнулась за порогом, одернула платье, добралась до лавки и улеглась со всем удобством – подложила под голову одну из сумок, вынув из нее предварительно котелок. Прикрыла глаза и обернулась змеей. Заверещала и вспорхнула пристроившаяся было на подоконнике сойка.
– Не шали. – Старик погрозил Серпиане пальцем. Та не отреагировала. – Ну что, договорились?
– Я посмотрю на месте, – уклончиво ответил Дик, дожевывая кусок мяса. – Я ничего не могу заранее обещать.
– И не надо. Ты все захочешь сделать сам, в этом я не сомневаюсь.
Он доел мясо, встал, завернулся в плащ и, прихватив посох, ушел.
Корнуоллец прилег на широкую лавку рядом с девушкой, задремавшей от сытости сразу, как только голова ее коснулась мягкого, и во сне обернувшейся человеком. Она дышала ровно и тихо, спала так сладко, что молодому воину тоже захотелось, но сон никак не шел. Сперва он вспоминал обстоятельства боя, привстал, чтоб еще разок помолиться – уже в благодарность, – потом размышлял, почему же обыкновенные камушки, пусть и красивые, блестящие, могут стать таким большим подспорьем в колдовстве… то есть, как говорят эти друиды, в магии. Вспомнил облик нападавшего, одетого в длинную черную хламиду, – благородный, достойный любой монеты. Откуда он, такой смуглый, в Англии, где с давних пор не любят испанцев?
Дик резко сел, отбросив плащ, спустил ноги на пол. Он вдруг понял, что не сообразил спросить ни у Гвальхира, ни у Трагерна, ни хотя бы у Серпианы, которая вроде бы тоже знает его, кто же таков этот Далхан Рэил. Столько всего свалилось на него, непривычного к сложным колдовским делам, и неудивительно, что какие-то даже очень важные вопросы вылетели из головы. Он посмотрел на девушку – она давно спала, улыбаясь во сне, и была так красива, что это бросалось в глаза даже в темноте, едва разгоняемой лунным светом, проскальзывающим в окошки.
Слюдяные рамы Дик спустил на землю, решив, что закрывать окна ни к чему, раз погода стоит тёплая, и свет не встречал на своем пути никакой преграды. Корнуоллец наклонился и поцеловал спутницу сперва в лоб – гладкий и нежный, как драгоценый шелк, а потом в губы. Улыбка Серпианы стала мягче, уста шевельнулись, отвечая на поцелуй.
Они целовались, а за окном по листьям стучали капли дождя, и этот перестук сливался в шелест, для слуха очень уютный, если, конечно, при этом иметь крышу над головой и печь, чтоб согреться, если потянет прохладой. Дик, решивший, что любые вопросы вдождут до утра, прилег подле Серпианы – он чувствовал себя усталым и разбитым, словно весь день на своем горбу таскал вязанки дров, но рядом с девушкой, с ее гибким ладным телом и ароматной кожей было спокойно, словно ничто и никогда ему не угрожало.
Гвальхир вместе с мокрым, злым и усталым Трагерном вернулись под утро. После рассвета дождь совершенно прекратился, на ветвях и листьях гроздями повисли капли, брызжущие светом, как граненые камни, а когда налетал ветерок, вся эта красота обрывалась вниз, и горе тому, кто оказывался под деревом, – роскошное убранство утреннего леса разом превращало сухую куртку в зябкую тряпку. Зелень леса была по-весеннему ярка, наконец-то отмытая от многодневной пыли, и крестьяне на полях, должно быть, ликовали, предвидя, как рванет в рост все, что они в свое время посадили. Сквозь кроны деревьев небо, пролившееся долгожданным дождем сияло гордой и безупречной синевой, которую не повторить в своей работе ни одному самому искусному живописцу.
Трагерн, с помощью учителя добравшийся до места, вел в поводу четырех коней вместо трех, оставленных путниками у входа в пещеру, но отвечать, откуда взялось еще одно животное, отказался. Гвальхир нес на поясе двух гусей, видимо, добытых по дороге, и холщовый мешочек, в котором оказались… орехи.
– Откуда? – поразился корнуоллец. – В июле – орехи? Это же лесные, они созревают в конце августа!
– Можно подумать, есть какие-то орехи, которые поспевают не к осени, – с довольным видом ответил старик.
– Я слышал краем уха о каких-то земляных…
– Но это далеко на юге, где свои времена года. Угощайся, красавица.
Серпиана, которая, как оказалось, относилась к орехам весьма одобрительно, не заставила себя долго ждать и вооружилась кочергой, чтоб колоть скорлупки. Гвальхир взвесил на руке гусей и посмотрел на засыпающего, шатающегося Трагерна.
– Знаю-знаю, кто нам накопает глины.
– Учитель! – взмолился тот.
– Ничего. Иди копай!
– А лопата?
– Зачем друиду лопата? Иди так добывай. Ученик застонал, но послушно отправился в лес. Совместными усилиями выпотрошили птицу, растопили очаг и в первые же получившиеся, вовсю пламенеющие угли зарыли глиняный ком с одним из гусей внутри. Второго ощипали (Дик предусмотрительно отложил самые ровные и крупные перья на стрелы), разрубили и сунули в горшок. Сразу после этого Трагерн, полумертвый, рухнул на лавку и отключился от окружающей реальности.
– Значит, так, – сказал Гвальхир. – Я кое-что разузнал, думаю, интересное и полезное тебе, Ричард. Начало похода назначено на конец июня следующего года, до того король потратит время и силы на подготовку, то есть на вышибание денег. Тебя, думаю, это мало интересует.
– Пожалуй.
– Охота на тебя, конечно, не прекратится. Значит, тебе необходимо спрятаться. Время с пользой потратить. Согласен?
– Скажем, да.
– Как насчет обучения?
– Какое обучение? На Авалон-то нельзя.
– Помимо Авалона имеются другие друидические диаспоры, одна в Корнуолле, одна здесь, в Уэльсе, несколько в Шотландии. И, разумеется, есть места, где можно спрятаться, но при этом, если укрытие будет обнаружено, сие не станет катастрофой, как было бы с Авалоном. Я предлагаю спрятать тебя и поучить немного. Если я сам направлю тебя, думаю, даже Трагерн со всей своей непредсказуемостью не сможет ничего испортить. Итак?
– Согласен, – решительно заявил Дик.
Очень по-дружески, даже по-братски похлебали супа, куда Серпиана, наевшаяся орехов, охотно построгала капусты, репы и крапивы, а потом съели запеченное мясо. За столом царил дух провозглашенного братства, которое должно было ожидать таждого за гранью жизни, точнее, церковники уверяли в этом, но сами-то ни капли не верили. Казалось бы, что общего меж этими тремя? Старый друид, родившийся еще в ту эпоху, когда друидический круг обладал реальной властью, когда римляне еще только начинали завоевания. Девушка-змея, иномирянка, – корнуоллец, приходя в себя после напряженной схватки, постепенно вспоминавший виденное и слышанное, припомнил обращение Далхана, – притом еще носящая некий высокий титул. И незаконнорожденный сын английского короля, а по закону даже дворянство его было сомнительно, по меркам родственного ему общества вполне взрослый мужчина, по меркам же его сотрапезников – еще совсем мальчишка. Впрочем, не поспоришь, только по возрасту…
Трагерн проснулся лишь к вечеру, он был встрепанный и бледный. Из разговора двух друидов Дик понял, что отправленный за лошадьми Трагерн умудрился заблудиться на обратном пути. Возможно, дала о себе знать усталость или растерянность после устроенной выволочки. Молодой друид поел теплой наваристой похлебки и сообщил, что заблудился не без пользы – нашел не так далеко отсюда горушку с кривой сосной, и все это так и полыхает магией. Правда, издалека этого не учуешь…
– Очень хорошо, – оживился старик. – Делай выводы. Ну, ученик?
– Артефакт зарыт, – догадался Трагерн.
– Именно. А какой?
Они о чем-то долго шушукались, собрались было уходить, но быстро раздумали.
– Нет-нет, – заявил Гвальхир. – Дика не стоит оставлять одного. Сперва отправим его в укрытие.
– Я могу поискать артефакт один.
– Нет, – это было сказано так, что молодой друид мигом залился багрянцем. – Не пойдет. Подожди да потерпи, никуда вещица не сбежит.
Трагерн вздохнул, уверенный, что все, кто владеет магией, уже устремились к заветной горушке за спрятанным артефактом, но спорить не решился. Старик, не обратив внимания на его терзания, отложил посох и, сдвинув пышные брови, спросил у молодого воина:
– Ты решил уже, куда предпочтешь отправиться до следующего лета? Мне все равно, где тебя учить.
– Предпочту Шотландию. Говорят, там отличная охота.
– Похвально, что ты так заботишься о своей спутнице. – Гвальхир улыбнулся во всю ширь полногубого рта. – Потому как у тебя времени на охоту не будет.
Серпиана прыснула в кулачок. Дик посмотрел на нее неодобрительно, но и не без иронии.
– Ну, посмотрим, посмотрим…
Корнуоллец ожидал, что до Шотландии они пропутешествуют все лето. Расстояние было, конечно, не шибко велико, но только если торопиться, причем по хорошим дорогам и на хорошем коне. А зачем, говоря серьезно, им торопиться? Немного поняв, что такое магия и на что она способна, воин осознал, что скорость передвижения не спасет от врага, если тот его выследит. Так что лошадиные силы предстояло скорей всего тратить не на то, чтоб ставить рекорды скорости, а чтоб передвигаться насколько возможно скрытно, то есть по лесу. Он счел именно так, а потому на сборы друидов смотрел с удивлением. В самом деле, никакого снаряжения, почти никаких припасов, никаких теплых вещей или плаща на случай непогоды…
– Получается, ты откроешь телепорт?
– Нет, но дорога будет короткой. Я открою прямой лесной путь, – ответил старик. – А ты, Трагерн, смотри и запоминай.
– Я уже запомнил в прошлый раз.
– Тогда открывай сам… Ну, что замялся? Что молчишь?
– Не смогу.
– Значит, смотри и запоминай.
Чем обычный лесной путь отличается от прямого Дик не понял. И там, и здеь он чувствовал магию, но не более того. Деревья и кусты, мелькавшие по обе стороны от узенькой тропинки, – едва-едва проехать на лошади – были самым заурядными, когда кряжистыми и узловатыми, когда юношески стройными. На вопрос молодого воина, обучит ли друид его чему-то подобному, тот ответил недоумевающим взглядом и вопросом, не решил ли собеседник стать настоящим друидом. Корнуоллец заверил, что не решил.
– Тогда, конечно, нет, – с достоинством изрек Гвальхир, и Дик понял, что фокус этот – исключительно друидический.
Они заночевали под открытым небом, на полянке, по форме напоминающей цветок. Как только лошади вступили на нее, тропинка за спиной Трагерна, который ехал последним, немедленно исчезла. Новая, на другой стороне полянки, не появилась, из чего Дик сделал единственно возможный вывод и, спешившись, принялся приискивать место, где лучше всего устроиться на ночлег.
– Воды, конечно, нет, – отметил он. – Опять вы тучку будете вызывать?
– Обойдемся действом более тихим. – Старик с нарочитым кряхтением слез с седла и вынул нож. Принялся срезать квадратик дерна.
– Где мы?
Молодой воин оглядывался. Узнать лес по тем признакам, что имелись у него перед глазами, было, пожалуй, невозможно, но Дик, которому пришлось Постранствовать, считал себя опытным знатоком дрглии. Но, конечно, места не опознал даже приблизительно.
– Не волнуйся, – пробормотал Гвальхир, споро роя ножом ямку. – Укромное место. Никаких случайных людей. Это Шервуд.
– Очень хорошо, – ответил ошеломленный Дик. – А местные разбойники не обнаружатся где-нибудь поблизости?
– Нет, зачем им сюда ходить? Их укрывище в той стороне. – Старый друид махнул рукой. – Удобная такая пещерка.
– Найдут нас по шуму. Или свету костра.
– Зачем это мы будем шуметь или палить костер? – Он вновь заулыбался. – Обойдемся и так.
В ямке, вырытой по размеру чуть больше пинтового котелка, скоро запузырилась вода, чистая, словно из родника. Дождавшись, пока наберется побольше, Гвальхир зачерпнул, после чего забросал землей ямку и вернул на место кусок дерна. Поставил котелок на траву и щелкнул по краю пальцем. Вода начала парить, не прошло и пары минут, как она закипела, нагрелся весь котелок и даже дужка. Правда, никто из путников не подумал, зачем им нужен кипяток, и Серпиана торопливо бросила в воду кусок мяса. Сверху еще накидали какой-то съедобной травы, и получившуюся похлебку с удовольствием разделили на четверых. Старый друид заверил, что следующую ночь они проведут уже в Шотландии, в высокогорной области, где из людей, не имеющих отношение к друидическому кругу, бывают только охотники и иногда еще войска.
– Но это большая редкость, – добавил он.
– Что же вы делаете, когда люди на вас набредают?
– Ничего. Люди нас не видят. Чтоб не заботиться о скрытности, мы делим основной уровень реальности… Как бы тебе объяснить… Ладно, будешь учиться, все растолкую, как надо.
Утром поднялись рано, едва только забрезжило, но лесной путь и в самом деле вывел их к высокогорному озеру, н Дик, пусть и с трудом, но узнал Озерный край. По дороге Гвальхир объяснил, что, хоть Англия уже и не покрыта лесами от юга до севера, большой путь можно проложить, и получается, что местности, расчищенные под пашни и пастбища, они миновали словно по порталам, только незаметно. Озерный край был прекрасен, но, когда старый друид повел рукой и вокруг заиграли всеми цветами всплески магической силы, он предстал еще более совершенным. Меж скальных выступов появились сложенные из дерева и камня строения, лес стал гуще, деревья – выше, а в отдалении поднялся к небу большой круг (стоячих камней, конечно, более скромный, чем тот, что недалеко от Солсбери, самый большой и самый знаменитый, но тоже поражающий воображение. И, спешиваясь, молодой Ричард с облегчением почувствовал, что здесь будет в относительной безопасности.
ГЛАВА 11
Жизнь малого друидического круга в Озерном крае Шотландии во многом напоминала жизнь обычного большого рода – оть крестьянского, хоть какого-либо иного. Все занимались своим делом, исполняя раз и навсегда определенные обязанности, но не забывали и оказывать помощь ближнему. Младшими здесь считались ученики, но их оказалось не так много. Ничего удивительного, если вспомнить, что христианство проникло уже почти во все уголки страны, а о друидах у камелька рассказывали страшные сказки. Оставалось изумляться, откуда вообще магам удавалось добывать себе учеников. Дик подозревал, что они их просто покупали – простолюдины, нарожав себе десяток-другой детишек, уже не могли любить их – все силы уходили на работу. Крестьяне пахали землю, сеяли, собирали урожай, но хлеба все равно не хватало, и семья жила впроголодь. Продажа одного ребенка давала возможность накормить других, а в чужом доме ему вряд ли должно было прийтись тяжелее, чем в родном.
Магия здесь была всюду, на ней держались постройки, она хранила деревья, не могущие естественным образом расти в холодном климате Шотландии, она поддерживала каскады, полого срывающиеся в озера с горных вершин прямо по воздуху. Казалось, уступы, бывшие опорой каскадам, друиды зачем-то сделали невидимыми, и переливающийся в воздухе поток воды выглядел так ошеломляюще, что корнуоллец больше получаса не мог отойти ни на шаг, все стоял и смотрел. Под каскадом были возведены трехэтажные строения с плавными линиями, островерхими крышами и большими окнами, закрытыми решетками со слюдяными квадратиками. Показав на них, Гвальхир сообщил, что это учебные помещения и что именно там молодому воину придется проводить большую часть своего времени.
– Кое-что ты будешь изучать вместе с ученикми друидов, – объяснил он.
Вокруг этих построек густился лес, вроде бы такой же, как тот, что окружал озера и покрывал горы, но в то же время гораздо более ухоженный и чрезмерно напоенный магией. Рядом с елями или дубами там росло много яблонь, груш, черешен и абрикосов, даже жасмин, который обычно представляет собой кустарник, здесь отмахал почти десять футов в высоту. Меж деревьев были разбросаны домики, эти уже исключительно деревянные, в них жили. Как объяснил старик, здесь не случалось снегопадов, морозы не приходили даже зимой – только лето, весна или осень царили в этом волшебном месте. Вроде бы та же природа благородной Англии – и не то же самое. Гвальхир заверил, что первым делом научит молодого Ричарда переходить из пространства в пространство, и тогда, если переступить границу в середине зимы, сразу окунешься в снег по макушку. Понятное дело, там озера замерзали, здесь же – нет.
Одно это уже легко могло убедить в великом могуществе друидов.
Дику и его спутнице, которую, разумеется, никто не собирался гнать прочь, выделили небольшой домик и оставили вдвоем. Девушка, которая выбирала им жилище, пообещала, что принесет новую удобную одежду для обоих, притворила дверь и пропала надолго. Дик осмотрел единственную имевшуюся комнату – небольшая печь с вытяжной трубой (какая расточительность на такую небольшую хижину), широкая деревянная кровать с периной, стол и скамья, большой сундук, куда немедленно были уложены все три сумки, и роскошная медвежья шкура на полу. Молодой воин медленно снял плащ с плеч Серпианы, потянул за шнуровку ее платья. Девушка обернулась, улыбаясь ему глазами, мягко прижала его руку, не позволив продолжать.
Магия здесь была всюду, на ней держались постройки, она хранила деревья, не могущие естественным образом расти в холодном климате Шотландии, она поддерживала каскады, полого срывающиеся в озера с горных вершин прямо по воздуху. Казалось, уступы, бывшие опорой каскадам, друиды зачем-то сделали невидимыми, и переливающийся в воздухе поток воды выглядел так ошеломляюще, что корнуоллец больше получаса не мог отойти ни на шаг, все стоял и смотрел. Под каскадом были возведены трехэтажные строения с плавными линиями, островерхими крышами и большими окнами, закрытыми решетками со слюдяными квадратиками. Показав на них, Гвальхир сообщил, что это учебные помещения и что именно там молодому воину придется проводить большую часть своего времени.
– Кое-что ты будешь изучать вместе с ученикми друидов, – объяснил он.
Вокруг этих построек густился лес, вроде бы такой же, как тот, что окружал озера и покрывал горы, но в то же время гораздо более ухоженный и чрезмерно напоенный магией. Рядом с елями или дубами там росло много яблонь, груш, черешен и абрикосов, даже жасмин, который обычно представляет собой кустарник, здесь отмахал почти десять футов в высоту. Меж деревьев были разбросаны домики, эти уже исключительно деревянные, в них жили. Как объяснил старик, здесь не случалось снегопадов, морозы не приходили даже зимой – только лето, весна или осень царили в этом волшебном месте. Вроде бы та же природа благородной Англии – и не то же самое. Гвальхир заверил, что первым делом научит молодого Ричарда переходить из пространства в пространство, и тогда, если переступить границу в середине зимы, сразу окунешься в снег по макушку. Понятное дело, там озера замерзали, здесь же – нет.
Одно это уже легко могло убедить в великом могуществе друидов.
Дику и его спутнице, которую, разумеется, никто не собирался гнать прочь, выделили небольшой домик и оставили вдвоем. Девушка, которая выбирала им жилище, пообещала, что принесет новую удобную одежду для обоих, притворила дверь и пропала надолго. Дик осмотрел единственную имевшуюся комнату – небольшая печь с вытяжной трубой (какая расточительность на такую небольшую хижину), широкая деревянная кровать с периной, стол и скамья, большой сундук, куда немедленно были уложены все три сумки, и роскошная медвежья шкура на полу. Молодой воин медленно снял плащ с плеч Серпианы, потянул за шнуровку ее платья. Девушка обернулась, улыбаясь ему глазами, мягко прижала его руку, не позволив продолжать.