Крузи Дженнифер. Давай поспорим

   – Самое классное место в городе, – подтвердил Дэвид.
   – Здорово, – сказала Мин. На фоне странных событий последнего времени этот разговор не показался ей особенно удивительным.
   Когда она вошла в ресторан, Дэвид уже был там. Он улыбался, но, разглядев ее, вытаращился. Мин поняла, что он заметил под ее клетчатым жакетом голубой газовый топ.
   – Здорово выглядишь!
   – Я меняюсь. И очень есть хочется. Что здесь хорошенького? – Она оглядела зал, оформленный в серебристых и синих тонах. – Кроме интерьера.
   – Я уже сделал заказ, – сказал Дэвид. – Не хотелось заставлять тебя ждать.
   – Ты очень внимателен, спасибо. – Она подозвала официанта и сделала другой заказ: салат и цыпленок-марсала. Неплохо узнать, как готовит конкурент Эмилио.
   – Наверное, я совершил ошибку, – сказал Дэвид, когда официант принес ему охлажденные каштаны и суп.
   – Я тоже так думаю, – ответила Мин, глядя в его тарелку. – Тебе этот суп не понравится. На улице продают хот-доги. Может, нам…
   – Я не об этом. – Дэвид сделал глубокий вдох и улыбнулся. – Мин, давай начнем все заново.
   Вилка замерла в салате.
   – Что?
   – Я погорячился.
   «Проклятое пари. Ты боишься его проиграть», – сообразила Мин. Пока Дэвид расточал красноречие, она сосредоточенно размышляла. Ясно, что именно ему пришла в голову идея предложить Кэлу затащить ее в постель. При мысли о том, что инициатива могла исходить от Кэла, ей на миг стало дурно, но она призвала на помощь здравый смысл. Нет, Кэл не такой. Но он и не дурак. А ведь только полный тупица мог предупредить соперника, что тот проигрывает. Так что не Кэл тут заводила.
   – Ты меня слушаешь? – спросил Дэвид.
   – Нет, – ответила Мин. – Зачем тебе все это?
   – Вот я тебе и объясняю…
   – Да ты только о себе говорил. Ты вспыльчивый, недогадливый, тупой…
   – Я не говорил «тупой»! – возмутился Дэвид.
   – А где же я?
   – В моей жизни, надеюсь, – сказал Дэвид с искренностью, которая поразила Мин. – Я стал встречаться с тобой, думая, что ты будешь хорошей женой, я и сейчас так думаю, но раньше я не понимал, как… – он замолчал, взял ее руку, и Мин не отстранилась, желая посмотреть, что будет дальше, – как я люблю тебя.
   – О нет, – сказала Мин.
   – И какая ты… – он взглянул на ее прозрачный топ, – соблазнительная. Ты так изменилась.
   Мин отдернула руку.
   – Жалеешь, что промахнулся? Вернись я к тебе, ты ведь снова меня бросил бы в конце концов. Найди себе какую-нибудь худышку, ты же любишь на таких смотреть.
   Дэвид хотел что-то сказать, но промолчал, увидев официанта. Мин разрезала цыпленка и попробовала.
   – Бекон и томаты. Господи, какой же дурак кладет это в цыпленка-марсала!
   – Мин…
   – Целые кусочки бекона в соусе. Эмилио обплевался бы.
   – Ты не воспринимаешь меня всерьез, – укорил Дэвид.
   – Знаю, – ответила она, отложив вилку. – Боже мой, о чем они только думали?
   – Я о том, что мы могли бы снова быть вместе.
   – Нет, ты не об этом, – возразила Мин. – Тебя пугает, что у меня кто-то есть. Ешь суп.
   – Я не…
   – Суп, – повторила Мин.
   Дэвид попробовал суп и скорчил гримасу:
   – Что за гадость.
   – Я тебе говорила. – Мин отодвинула свою тарелку. – Не ходи туда, где повар пытается говорить с клиентом на официальном языке. Кончится тем, что ты заплатишь за его «я». Похоже на любовные отношения. – Она взяла сумочку. – Прости, Дэвид, у нас с тобой нет будущего. Мы даже не закончим этот ленч, но я, конечно, благодарна тебе за то, что ты его оплатишь.
   – Куда ты? – спросил возмущенный Дэвид.
   – За хот-догом.
 
   Во вторник в шесть вечера Эмилио позвонил Кэлу.
   – Мин опять заказала ужин с доставкой. Отнесешь?
   – Да, – машинально ответил Кэл, а потом вспомнил, что они больше не видятся. – Нет, – поправился он. Они всего лишь друзья. – Да. – И это очень правильное решение. – Нет.
   – Так все же да или нет?
   С другой стороны, хотелось есть. И надо поблагодарить ее за хлопоты в субботу. И хорошо бы просто увидеть ее.
   – «Нет», – сказал Кэл, – это значит «да». Я отнесу ей ужин.

Глава 8

   Мин открыла дверь все в том же ужасном домашнем наряде, что и в прошлый раз, без всякой косметики, непричесанная. Она была прелестна.
   – Это Эмилио тебя заставил?
   – Говорят, ты тут голодаешь. – Кэл невольно улыбнулся. – Я ведь твой должник. Ты меня возила в травмопункт, подала мне стакан воды.
   – Неубедительный довод, – сказала она, впуская его. Кэл рад был даже страшненькому коту, который воззрился на него одним глазом с уродливой желтой кушетки.
   – Он все еще здесь? – Кэл распаковывал на столе принесенный ужин. – Как ты его назвала?
   – Твой подарок, как отказаться, – ответила Мин, направляясь в кухонный закуток. – А имени у него пока нет. Мы еще не узаконили наши отношения. Хотя он всегда ночует здесь, спит в моей постели.
   – Каков проныра!
   – Я думаю, его лучше не пускать на улицу, тогда он дольше проживет. Но поскольку это мальчик, он не должен чувствовать себя привязанным.
   – Смотря к чему, – заметил Кэл, имея в виду ее латунную кровать. Мин поставила на стол тарелки.
   – Я бы не удивилась, если бы ты подарил мне стеклянный шар, но кот?
   – Ты же говорила, что не хочешь стеклянных шаров.
   – Не хочу. Но я бы не прочь вернуть себе тот бабушкин шарик с Микки и Минни. Достанешь мне его, и я буду любить тебя вечно. А если принесешь мне еще одного кота, не будет никакого цыпленка-марсала.
   – Кстати, о цыпленке, – подхватил Кэл, – что случилось на этот раз?
   Мин издала что-то похожее на стон и пошла на кухню. Кэл последовал за ней, чувствуя себя как дома.
   – С виду ничего, – сказал он, когда увидел ее произведение. – Только не похоже на цыпленка-марсала.
   – Я старалась обойтись без сливочного и оливкового масла, – объяснила она и сделала протестующий жест, увидев, что он хочет что-то сказать. – Знаю-знаю, я усвоила урок. Я заменила масло куриным бульоном. Пахнет хорошо, но вид другой.
   – Понимаешь, куриный бульон и оливковое масло не одно и то же. Но в общем ничего. Только бульон должен быть погуще.
   – Погуще?
   – Добавь в него топленое масло с мукой. Впрочем, не знаю даже, есть ли у тебя масло.
   – Может, у Бонни есть, – предположила Мин. – У меня и муки нет. Пойду займу у нее.
   – У тебя найдется большая кастрюля для лапши и дуршлаг? – спросил Кэл, оглядывая кухонную конуру. «Могла бы выбрать место получше».
   – В подвале, – ответила Мин.
   – Очень удобно. А где крышка?
   – Крышка? – удивилась она.
   – А чем закрыть кастрюлю, чтобы кот не забрался туда, пока мы будем в подвале?
   – Мы идем в подвал?
   – Минни, ты хочешь научиться готовить? – с чувством воскликнул Кэл.
   Мин заморгала.
   – Да. Да, конечно.
   – Тогда пошли за кастрюлей.
   Они спустились в подвал, Кэл вытащил наугад одну из коробок и вскрыл ее ножом. Мин развернула сверток – это как раз был бабушкин дуршлаг.
   – Молодец, сразу нашел нужную коробку.
   – А как же! – Кэл улыбнулся и взял коробку. – Пошли, Минни, и не забудь зайти за маслом и мукой.
 
   Приобщение Мин к тайнам кулинарии было бы совершенно невинным занятием, если бы не теснота кухоньки. От волос Мин шел аромат лаванды, и все казалось таким же приятно-округлым, как и она сама. Да и латунная кровать с атласным одеялом находилась так близко, что Кэл, дав Мин необходимые разъяснения, удалился на безопасное расстояние и занялся коробкой.
   В коробке сидел кот, развалившись на свертках.
   – Вон, – скомандовал Кэл.
   Кот открыл оба глаза. Кэл выбросил его на пол, и кот потерся о его ногу, замурлыкал.
   – До чего же ласковый, – заметил Кэл.
   – Да, я его, паршивца, очень полюбила. Каждый вечер он укладывается возле меня и мурлычет под пение Элвиса. Он умный, знает, как включать проигрыватель, и может слушать Элвиса в мое отсутствие.
   В первом свертке обнаружилось широкое угловатое блюдо из прозрачного стекла, очевидно, имевшее какое-то специальное назначение.
   – Что это?
   – Миска для взбивания яиц. К ней должна быть еще крышка и взбивалка.
   Кэл поискал и нашел требуемое.
   – Отличная вещь, – похвалил он бабушкино наследство. Затем достал из коробки второй сверток, очень тяжелый. Там был набор блюд из белого фарфора с голубой полоской.
   – Ой, – вскрикнула Мин, – я о них совсем забыла. В самой большой бабушка замешивала тесто для печенья. Сто лет не ела печенья.
   – Добрые старые времена.
   Кэл вытащил следующий сверток, увесистый и круглый. Разворачивая его, Кэл гадал, что бы это могло быть. Сняв последнюю обертку, он почти не удивился, когда увидел стеклянный шар, внутри которого был Микки, наклонивший голову к Минни, одетой в розовое платье. Кэла охватил мистический ужас.
   – Когда будет готово? – спросила Мин. – Когда исчезнет вкуса муки? Кэл! – Она обернулась. – Что случилось?
   Он поднял руку с шаром, и она застыла, не в силах произнести ни слова.
   Шар был тяжелый, тяжелее обычного. Кэл перевернул его и увидел на дне отверстие для ключика.
   – Музыкальная шкатулка? – спросил он, и Мин кивнула. – А что она играет?
   – «Только с тобой», – ответила она слабым голосом. Кэл смотрел на Микки и Минни, навеки впаянных в стекло. «Достанешь мне бабушкин шар, и я буду любить тебя вечно», – вспомнилось ему.
   – Я его пятнадцать лет искала, – сказала Мин уже спокойно, не сводя с шара глаз. – А ты сразу же наткнулся… Как тебе удается?
   – Это не я. – Кэл поставил шар на полку.
   – Ты спелся с дьяволом? – спросила Мин, глядя на шар.
   – Что?
   – Тебе все удается, тебе не отказывала ни одна женщина. Но прежде ты имел дело с женщинами, которые хотели тебя, я же – совсем другое дело.
   Кэл сделал глубокий вздох.
   – Печально, что ты веришь в дьявола и в то, что с ним можно заключать сделки, но еще печальнее, что ты думаешь, будто я с ним в сговоре.
   – Да, черт возьми, ты его лучший друг! Ты стройный, красивый, обаятельный, умеешь классно носить костюм, ты всегда невозмутим и всегда знаешь, что мне нужно. Этот шар не могли найти пятнадцать лет. Я чувствую, что если скажу тебе «да», попаду прямо в ад.
   Кэл кивнул. «И зачем я сюда пришел?»
   – Все ясно. Знаешь, мне не хочется есть. Я, пожалуй, пойду.
   – Вот и хорошо, – ответила Мин, разглядывая шар. Кэл взял свой пиджак и направился к двери, но остановился на пороге.
   – Желаю тебе… – начал он и запнулся.
   – Жить счастливо? – спросила Мин, все еще поглощенная шаром.
   Кэл покачал головой.
   – Не угадала, – сказал он и вышел на лестницу.
   Когда Кэл ушел, Мин взяла ключик и несколько раз повернула его. Шкатулка протренькала несколько тактов песенки. Мин посмотрела на шар, и у нее перехватило дыхание. Искусно выполненный тяжелый купол опирался на черное основание в стиле ар-деко, а внутри разливалось серебряное сияние, и по небосводу серебристым хороводом бежали крошечные звездочки. Счастливая Минни улыбалась, а Микки с сияющим лицом бережно сжимал подружку в объятиях, нежно глядя на нее.
   «Вот чего мне хотелось бы, – подумала Мин. – Она счастлива, он без ума от нее». И как красиво это розовое платье, развевающееся в танце! И какие чудесные розовые туфельки! Впрочем, туфельки простоваты.
   Мин наклонила шар: звездочки закружились, а музыка, постепенно затихая, умолкла.
   «Это не я», – сказал Кэл и ошибся. Она жила себе и жила и была вполне счастлива. Потом он познакомился с ней в баре, и все пришло в смятение, все засияло, и звезды закружились вихрем над головой. И с тех пор, как только восстанавливалось спокойствие, снова появлялся Кэл, и все опять рушилось.
   Что-то мягкое коснулось ее ноги, Мин даже подпрыгнула от неожиданности. Потом взяла кота на руки, продолжая думать о своем. Если рассуждать логически, то Кэл здесь ни при чем. Совпадений в жизни сколько угодно. Пока не произошло что-то большее…
   – Давай-ка будем держаться от него подальше, – сказала она коту. – Мы не пойдем в «Долгий глоток», пока не убедимся, что он там больше не бывает; тогда все пройдет, и жизнь вернется в нормальное русло. Не надо нам звездных вихрей.
   Кот смотрел на нее круглыми глазами, и Мин опомнилась. «Кто это «мы»? Я и мой кот?» Безумие какое-то.
   – Хочешь курочки? – спросила она кота. Пора было поужинать.
 
   В среду Лайза снова пришла в бар. Пока она знаками пыталась обратить на себя внимание Шанны, к ней подсела улыбающаяся Синтия.
   – Привет! А где подруга?
   – Сказала, что ей надо побыть дома с котом, но, по-моему, она просто избегает Кэла.
   – Неплохо придумано. Чтобы не поддаться чарам, лучше всего избегать искушения. – Синтия оглядела бар: – Кэл здесь?
   – Нет. По словам Тони, задерживается на работе.
   – Ну, раз ее здесь нет, он перекинется на вас.
   – На меня? – ужаснулась Лайза. – Теперь он решил меня охмурить?
   – Да нет, – успокоила ее Синтия. – Для успешного развития отношений необходимо одобрение друзей и родственников противоположной стороны. Странно, что он еще не испробовал на вас свои чары.
   – Он не дурак.
   – А ваша подруга правильно решила избегать его, – продолжала Синтия. – Хотя не думаю, что он всерьез увлечется ею.
   – А кем он увлекался всерьез? Вами? – парировала Лайза.
   Синтия вздернула подбородок:
   – Я…
   Лайза молча выжидала.
   – Да, – сказала Синтия, – мною.
   – Вот гад.
   – Вы не правы. Ему только…
   – Нужно одобрение женщин, потому что он под каблуком у своей мамочки. Вы так много о нем знаете, что можете книгу написать.
   Синтия отхлебнула из бокала.
   – Ах да, – поправилась Лайза. – Вы ее уже пишете.
   – Именно. Но не о… – Синтия замялась. – Не только о…
   – Об этом парне, – подхватила Лайза. – Ясно. Значит, когда он ушел, вы потеряли сразу и любовника, и объект исследования. Вот этого я не понимаю. Вы занимаетесь всей этой чепухой, и он не удрал от вас сразу?
   Синтия закусила губу.
   – Рассудок плохо уживается с эмоциями. – Лайза дотронулась до ее руки:
   – Простите.
   – Знаете, – начала Синтия, снова подняв подбородок, – все не так страшно. Бывает намного хуже.
   – От этого вам, наверное, не легче.
   – Не легче, конечно, но спасает от жалости к себе. – Синтия поставила бокал. – Если я заставлю Кэла чувствовать себя виноватым… – Но вы этого не сделаете, – перебила Лайза, – потому что вы его идеализируете.
   – Он действительно неплохой…
   – Какая разница, – не дослушав, сказала Лайза. – Я только хочу, чтобы он держался подальше от Мин.
   – Я тоже, – кивнула Синтия.
   Она сделала последний глоток и ушла. К стойке подошла Шанна:
   – Повторить? – Лайза улыбнулась:
   – Расскажите мне о Кэле Морриси.
   – А почему он вас интересует?
   – Потому что он целовался с моей лучшей подругой, а я слышала, что он не любит связывать себя обязательствами.
   Шанна пожала плечами:
   – Как и добрая половина всех мужчин.
   – Остальные меня не интересуют, они же не целовали Мин, – сказала Лайза. – Вряд ли у него серьезные виды на нее, как думаете?
   Шанна закусила губу.
   – Я не знаю парня лучше, чем он. Какая бы у меня ни случилась беда, я обращаюсь к Кэлу, и он всегда приходит на помощь.
   – Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Лайза. Шанна замерла на мгновение, а затем посоветовала:
   – Скажите своей подруге, чтобы она не обольщалась. Он сбежит.
   – Спасибо.
   – Но он действительно отличный парень, – добавила Шанна.
   – Очень трудно в это поверить.
 
   В семь часов Кэл подумал, что если сейчас же не уйдет с работы, то начнет биться головой о стол. А его череп и без того достаточно пострадал в последнее время. С другой стороны, встреча с Мин в «Долгом глотке» ни к чему хорошему не приведет – его могут снова обозвать дьяволом. Или, если она в настроении, – зверем.
   Он встал и потянулся. Надо идти домой.
   Проходя мимо кинотеатра, где крутили старые фильмы, Кэл замедлил шаг. Заканчивалась неделя Джона Карпентера. Перед входом стояла небольшая очередь за билетами на «Большой переполох в маленьком Китае».
   «Курт Рассел бьет плохих ребят. Вспомним детство».
   Он встал в очередь и купил билет. Все лучше, чем просидеть вечер в одиночестве, стараясь не думать… ни о ком не думать.
   Когда он вошел, показывали анонс сериала об Элвисе Пресли, напомнивший о Мин. Да ну ее, сказал себе Кэл. Немного спустившись по ступенькам прохода, он выбрал место в пустом ряду. Когда начался фильм и Курт принялся молоть всякую чепуху в своем грузовике, в зале появилась семья из пяти человек. Они попросили Кэла пересесть. Его соседка справа оказалась неразговорчивой. Кэл поудобнее устроился в кресле и забыл обо всем. Впервые за последние сутки на него снизошло умиротворение.
   Когда зажегся свет, Кэл и его соседка одновременно встали. Она была среднего роста, с короткими каштановыми локонами, отливающими золотом. Женщина обернулась, чтобы взять свой серый клетчатый жакет…
   Они уставились друг на друга, оцепенев. Наконец она опомнилась и устремилась к выходу. Он последовал за ней.
   На улице она обернулась и посмотрела на него.
   – Ну что, какова вероятность? – спросил Кэл.
   – Я даже не знаю, как ее подсчитать, – ответила Мин. Она пошла по тротуару; он держался рядом, стараясь идти в ногу. Ей не следовало ходить одной в темноте.
   «Совпадения, – думал Кэл, – все время совпадения. Ну и что такого? Подумаешь, какое дело!»
   Когда они подошли к ступеням ее дома, Мин молча двинулась вперед. Никаких споров о том, кому идти первым. Кэл еще был в смятении, и ее зад интересовал его меньше всего.
   У дверей она повернулась и сказала:
   – Спасибо, что проводил меня.
   – Пожалуйста.
   Они посмотрели друг на друга долгим, пристальным взглядом. Кэл затаил дыхание, утонув в ее глазах, и подумал: «Господи, только не это!» Мин, покачав головой, вошла в дом и закрыла дверь. Он повернулся и стал спускаться, не в силах понять, как относиться к произошедшему.
   На полпути Кэл остановился и посмотрел на окно ее спальни. Он увидел кота, который сидел на подоконнике и смотрел в темноту – наверное, одним глазом. Кэл представил себе Мин, лежащую на атласном одеяле и вышитых подушках, которые пахнут лавандой. Золотистые локоны на голубом атласе. Потом он увидел рядом с ней себя, заключил ее в объятия, и весь мир стал теплым, мягким и упругим, как тело Мин. Мысленно он целовал ее сочные губы, и она отвечала ему, ее грудь вздымалась под его рукой. Воображение Кэла становилось все смелее, Мин вся раскрылась ему навстречу, и он погрузился в эту жаркую податливость, слыша ее вздохи и стоны, забыв обо всем на свете. Он понял, что до сих пор ничего и никого в мире не желал так страстно.
   Свет в спальне погас, и чары рассеялись. Прохлада и темнота отрезвили Кэла. Следовало идти вперед, туда, где были свет, шум и душевный комфорт.
 
   В четверг, когда Лайза пришла к Мин на «как бы обед», дверь открыла Бонни. Она выразительно посмотрела на Лайзу, как будто хотела предупредить о чем-то. В ответ на удивление подруги Бонни покачала головой и отступила, пропуская ее в квартиру.
   – Привет, – сказала Мин каким-то чересчур спокойным голосом. «Опять Кэл, мерзавец этакий», – сообразила Лайза.
   – Что он сделал?
   – Ничего, – ответила Мин. – Садись. Я приготовила целую миску салата, ужасно хочется есть. Давайте начнем поскорее.
   Лайза повернулась к кушетке и увидела одноглазого кота.
   – Ты еще не рассталась с этим котом?
   – Я его полюбила. Он всегда здесь, со мной, гладит меня лапкой, когда мне грустно, согревает меня ночью, и у него такой красивый голос… По-моему, этот кот – реинкарнация Элвиса.
   – Конец долгому ожиданию, – заключила Лайза. «Он все-таки подарил ей необходимое. А она и не знала, что ей это нужно. Каков мерзавец!»
   Минут десять они ели хлеб и салат и вели светскую беседу о кошках. Наконец Лайза не выдержала:
   – Вчера вечером я разговаривала с Синтией. Она говорит, что Кэл попытается…
   – А мне он нравится, – перебила Бонни. Лайза выпрямилась на стуле:
   – Да ты что?
   – Нравится, – упрямо повторила та.
   – И все-таки…
   – Не имеет значения, – неожиданно заявила Мин. Подруги с изумлением посмотрели на нее.
   – Я стараюсь держаться от него подальше, но ничего не получается. Помните тот потерянный стеклянный шар? Он его отыскал. Пришел ко мне во вторник и сразу направился в подвал. И что вы думаете? Достал именно ту коробку, в которой был шар.
   – Чистая случайность, – заверила Лайза.
   – Слушайте дальше. Вчера вечером я решила пойти в кино. А когда фильм закончился, я увидела, кто сидел рядом со мной. Угадайте-ка.
   – Прямо мороз по коже, – сказала Лайза. – Да он просто тебя преследует. – Ничего подобного, – возразила Мин. – Я взяла газету, оттуда выпала реклама, и прочитала, что в кинотеатре, где показывают старыефильмы, идет «Большой переполох в маленьком Китае». Я подумала: «Вот здорово, Курт Рассел бьет плохих парней» – и, разумеется, пошла. Я же никому об этом не говорила. Даже кот не знал, а Кэл оказался там. Волшебник он, что ли?
   – Дьявол он, вот кто, – заявила Лайза.
   – А по-моему, он принц, – мечтательно протянула Бонни.
   Лайза и Мин воззрились на нее.
   – Да, принц из волшебной сказки, – настаивала Бонни. – Он должен найти сокровища, чтобы получить тебя. Стеклянный шар – одно из них.
   – Бонни, милая, – сказала Мин, выходя из оцепенения, – давай лучше перейдем к «как бы обед». Если бы я была ненормальная, меня бы все это так не волновало. Поэтому я становлюсь ненормальной и сохраняю спокойствие. Лайза, какое у тебя «как бы обед»?
   – Если узнаю, что Кэл Морриси тебя преследует, я его растерзаю в клочья. А у тебя, Бонни?
   – Если вы обе будете и дальше говорить глупости, мне придется искать новых подруг. – Бонни хмуро посмотрела на Мин: – Кэл завоевывает тебя, как сказочный герой. Ты говорила, что его поцелуй пробудил тебя.
   – Я сказала, что его поцелуй завел меня. Согласись, это не одно и то же. – Мин наклонилась вперед. – Меня все устраивало, пока волшебная сказка оставалась чем-то вроде метафоры. Но мы живем в реальной жизни. Здесь нет принцев, злых мачех и ядовитых яблок.
   – И не бывает счастливых концовок, если так рассуждать, – подхватила Бонни. – Настоящая любовь – это удар в голову, которого нельзя не заметить. Ты же отвергаешь любовь, потому что не хочешь в нее верить. Волшебная сказка прямо перед тобой…
   – Минуточку, – прервала ее Лайза, пытаясь не допустить продолжения.
   – А ты еще хуже! – Бонни повернулась к ней. – Мин не верит в любовь для себя, а ты не веришь в любовь вообще. Ты нигилистка.
   – Может, и нигилистка, – согласилась Лайза.
   – А я нет, – сказала Мин. – Я, наверное, верю в любовь. Не верю только в сказки.
   – Я никогда не сомневалась в том, что рано или поздно мой принц объявится, – продолжала Бонни, обращаясь к Мин. – Сколько раз вы мне твердили, что в бизнесе каждому дается шанс на успех, но не каждый готов им воспользоваться. То же можно сказать и о любви. Я очень много думала о браке. У меня хватало ума понять, что это решение определит всю мою дальнейшую жизнь. И вот появился Роджер, и теперь я готова принять судьбу.
   Лайза вытаращила глаза:
   – Нуда!
   – Ты сама планируешь свое разочарование, – говорила Бонни. – Тебе хочется быть разочарованной, твое отношение к миру определяют мужчины, оставляющие в тебе разочарование. Это просто трусость. Особенно с твоей стороны. – Она посмотрела на Мин: – Вот он, Кэл, у тебя перед носом, и он тебя любит. Судьба посылает тебе столько сигналов, что даже я их вижу, а ты зациклилась на идиотском пари, оно для тебя вроде щита, которым ты закрываешься. Ты хоть раз спрашивала Кэла об этом споре?
   – А что он скажет? «Да, я и вправду твой принц, и я люблю тебя, пойдем в кроватку»?
   – Обычно ты не выказываешь столько сомнения, – продолжала Бонни, – поэтому здесь налицо простое малодушие. А что, если тебе действительно повезло? Если это любовь до гроба? Что ты будешь делать? – Она покачала головой. – А-а, не знаешь. В том-то и дело – ты к этому никогда не готовилась. О чем угодно думала, только не об этом. Ты безнадежна.
   Бонни отнесла свою тарелку на кухню и вернулась.
   – Увидимся завтра в «Долгом глотке». Я встречаюсь там с Роджером и хочу еще раз убедиться в своих чувствах.
   – Бон, подожди, – заторопилась Мин, вставая, но та была уже у выхода.
   Когда дверь захлопнулась, Мин снова села за стол.
   – Оказывается, мы с тобой ненормальные.
   – Да-а, – протянула Лайза. – А как это у тебя проявляется?
   – Не очень здорово, – ответила Мин. – Ты принесла десерт?
   – Вишневое; мороженое.
   – Давай и мне. Оставим благоразумие на завтра.
 
   В пятницу Кэл решил для разнообразия поработать дома, полагая, что, если не выходить на улицу, ничего сверхъестественного не произойдет. Но не успел он приступить к делу, как из соседней квартиры донеслась песня «Она».
   – Господи помилуй! – воскликнул он и замер, вспомнив, что это любимое присловье Мин. – Ну хватит! – твердо сказал он себе и пошел к Шанне.
   – Опять разрыв? – спросил Кэл, когда она открыла дверь.
   – Нет. – Лицо ее было серьезно, однако без следов слез. – Пытаюсь обдумать свою жизнь. Входи.
   – Обдумать жизнь? – удивился он.
   – Мне кажется, в этой песне я найду разгадку, – ответила Шанна, доставая бутылку «Гленливе».