Крючкова Тамара. Чудеса не понарошку

   - Ну да, а откуда же он узнает, что нас надо искать? - недоверчиво спросил Авося.
   - Мы повесим объявление. Так всегда делают, - сказал Митя. - Только нам нужен карандаш и листочек бумаги.
   - Это проще простого, - сказал Авося и протянул Мите тетрадный листок и карандаш.
   Митя написал:
   ОБЯВЛЕНИЕ ИЩИМ ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ. ПРОСИМ АТЫСКАЦА
   - "Ищем Здравый Смысл. Просим отыскаться". Готово! - сказал Митя.
   - Теперь надо его повесить на видное место, - предложил Мефодий.
   - Лучше всего на вершине горы. Ее отовсюду видно, - сказал Митя.
   - Тут совсем рядом. - Авося направился вверх по тропинке. Друзья последовали за ним и вскоре уже были на самой вершине Кудыкиной горы.
   - Можешь вешать, - сказал Авося.
   Митя огляделся. Вершина Кудыкиной горы была покрыта густым ковром зеленой травы. Кое-где пестрели цветы и росли небольшие кустики, но, увы, объявление повесить было некуда.
   - Ничего не получится. Надо искать другое место, - сказал Митя.
   - Почему? - спросил Авося.
   - Здесь нет ни одного подходящего дерева, - объяснил Митя.
   - Ну, это легко исправить. Вон оно, как раз подходит, - указал Авося.
   В Шутландии Митя уже был готов к любым чудесам, но сейчас он увидел такое, что даже рот открыл от удивления. На корнях, как на цыпочках, подходило Очень Подходящее Дерево. При каждом шаге корни слегка пружинили, и оно словно пританцовывало по дороге. Дерево подошло и как ни в чем не бывало вросло в землю прямо перед Митей.
   - Здравствуйте, - поздоровался с деревом Митя. Ведь если дерево может разгуливать по дорогам, то, может быть, оно еще и разговаривает, а тогда не поздороваться с ним будет очень невежливо.
   Дерево в ответ приветливо зашелестело.
   - Можно, мы повесим на вас наше объявление? - спросил Митя.
   Дерево склонило ветви в знак согласия, и Митя увидел сучок, как раз такой, как надо, и, сказав "Спасибо", наткнул на него объявление.
   - Теперь будем ждать, - сказал Митя и сел на траву недалеко от дерева.
   - Просто ждать? - разочарованно сказал Авося.
   - Нет, ждать совсем не просто. Это очень даже сложно, особенно когда не знаешь, сколько надо ждать, - сказал Митя.
   - А может, лучше пойдем искать приключения на свою голову? Чего тут торчать, как пугала, - предложил Авося.
   - А вдруг, когда мы уйдем, Здравый Смысл найдется? Уж лучше я его здесь подожду, - сказал Митя.
   - А ты как думаешь? - спросил Авося у Мефодия.
   Это был ужасно трудный вопрос, потому что Мефодий хотел искать приключения и совсем не хотел торчать, как пугало, но он не мог оставить Митю.
   - Я думаю, что можно поискать приключения, только не очень далеко, сказал он осторожно. - Пойдем? - обратился львенок к Мите.
   - Нет, вы идите, а я посижу здесь, - заупрямился Митя.
   Мефодий нерешительно потоптался на месте.
   - Заодно разведаете, что творится вокруг. Нам это может пригодиться, - подбодрил Мефодия Митя.
   И Мефодий с Авосей ушли на разведку, а Мите стало совсем скучно ждать. Он даже пожалел, что не пошел вместе с ними.
   Тут Митя услышал шум и подумал, что, наверное, Авося и Мефодий возвращаются, но ошибся. К дереву подходила очень странная компания: развеселый старичок и несколько превеселеньких, но совершенно голеньких карапузов. "Один, два, три, четыре, пять..." - попытался было их пересчитать Митя, но сбился со счета, потому что карапузы оказались на редкость шустрые. Они так и бегали, так и прыгали вокруг старичка, который пританцовывал, размахивая тросточкой, и был так поглощен этим веселым занятием, что совсем не глядел по сторонам. А если человек идет совсем не глядя по сторонам, то рано или поздно обнаружит, что есть хотя бы одна сторона, в которую стоило бы посмотреть.
   БУМММ!!!
   Старичок так ощутимо обнаружил ту сторону, где росло дерево, что наверное, свалился, если бы его не поддержали маленькие спутники.
   - Ой! Это что такое? - спросил старичок, строго поглядев на дерево.
   - Это дерево, - сказал один карапуз.
   - Высокое, - сказал другой.
   - И на сучке висит какая-то бумага, - сказал третий.
   - Да... Да... Да... - поддержали остальные.
   - Тут не может быть никакого дерева, - изумленно сказал старичок.
   - Но оно есть. Факт... Факт-Факт... - наперебой заверещали малыши.
   - Тише вы, шалуны. Я и сам вижу, что это дерево, - старичок пристально поглядел на дерево через очки. - Я же не слепой. Но еще вчера его тут не было. Не пришло же оно сюда, в конце концов.
   - А вот и пришло, - сказал Митя, подойдя к развеселой компании.
   - Вздор! Деревья не могут расхаживать куда угодно. В этом нет здравого смысла, - сказал старичок.
   - Конечно, нет, - согласился Митя, - но, наверное, для ходячих деревьев он и не нужен. Это мне он нужен.
   Старичок оглянулся и только теперь увидел Митю.
   - Позвольте, позвольте, а это еще что за чудеса? - спросил он.
   - Где? - Митя оглянулся.
   - Вот это, - старичок ткнул Митю пальцем в грудь.
   - Я не чудеса. Я Митя. Чудеса будут, если я сумею Здравый Смысл найти. Вот я тут объявление повесил.
   - Ну-ка, ну-ка, что за объявление? - Старичок подозвал одного из малюток.
   - "Ищем Здравый Смысл. Просим отыскаться", - бойко прочитал тот.
   Старичок смерил Митю взглядом и одобрительно закивал:
   - Похвально, весьма похвально искать здравый смысл в вашем возрасте.
   - Похвально! Факт! Факт! Факт! - загалдели малыши.
   - Тише вы, озорники! - цыкнул на них старичок, и они примолкли. - Так какое у вас дело к Здравому Смыслу, молодой человек?
   - Очень важное. Мне надо найти чудо.
   - Что, что? - переспросил старичок, приставив ладонь к уху.
   - Чудо... чудо... чудо... - наперебой закричали малыши.
   - Тихо вы, я и сам слышу, что чудо. Я ведь не глухой, - сказал старичок. - Но чудес на свете...
   - Нет!!! - хором закончили крошки.
   - Еще как есть! Целых семь. Некоторые даже по телевизору показывали, - возразил Митя. Старичок вопросительно посмотрел на карапузов.
   - Точно так. Есть семь чудес света: древнеегипетские пирамиды...
   - Мавзолей в Галикарнасе...
   - Храм Артемиды...
   - Висячие сады Семирамиды... - начали наперебой перечислять малыши.
   "Такие маленькие, и откуда они столько знают", - с уважением подумал Митя.
   - Хватит, хватит, - перебил их старичок. - Так зачем тебе висячие сады? - обратился он к Мите.
   - Мне не нужны сады. Мне вообще нужно не такое огромное чудо, а маленькое, чтобы его можно было в руках унести, - сказал Митя.
   - Должен тебя огорчить. Таких чудес нет, - сказал старичок.
   - Нет, есть, и Здравый Смысл поможет их найти, - сказал Митя.
   - Он этого не сделает.
   - Почему?
   - Потому что Здравый Смысл - это я. А я утверждаю, что чудес на свете нет. Вот и они тебе то же самое скажут, - старичок указал на малышей.
   - Чудес нет... нет... нет... Факт... - заверещали малыши.
   - Да кто они такие, чтобы говорить, что чудес нет? - Митя посмотрел на мелюзгу и подумал, что сам-то он вон на сколько больше их и то не задается.
   - Это мои ближайшие помощники - факты.
   Я только на них и опираюсь. Без них бы я пропал, - сказал Здравый Смысл.
   - Вот это факты? - удивился Митя. - А чего они такие раздетые?
   - Факты всегда ходят голые - так уж привыкли. Упрямые - их не переубедишь, - покачал головой старичок.
   - Меня тоже. Вот увидите, что чудо есть, только про него еще никто не знает, - сказал Митя.
   - Слушай, хочешь моего совета? - спросил Здравый Смысл.
   - Еще бы!
   - Возвращайся домой. Если бы такое чудо было, его уже давно бы нашли.
   - А может, просто никто не искал по-настоящему? - сказал Митя.
   - Ну что с тобой делать? Ты такой же упрямый, как и факты. Поступай, как знаешь. Больше мне тебе нечего сказать, - вздохнул Здравый Смысл.
   - И вы совсем-совсем не знаете, у кого можно было бы спросить про чудо? - спросил Митя.
   - Ну уж, конечно, не у Здравого Смысла. Чудо можно искать только с Больным Воображением.
   - Да... да... да... - подтвердили Факты.
   - А где его искать? - спросил Митя.
   - Вот этого я не знаю. Сказать по чести, мы с ним не в ладах, так что ничем не могу вам помочь, молодой человек, - сказал Здравый Смысл.
   - Очень жаль, - сказал Митя и грустно-прегрустно вздохнул.
   - Это что еще за охи-вздохи? - Здравый Смысл строго посмотрел на Митю через очки. - Больше всего на свете не люблю, когда дети грустят и вздыхают. Главное в жизни - не унывать и не вешать носа, понятно?
   - Понятно, - сказал Митя и очень постарался не унывать, хотя у него это не слишком получилось.
   - Так и быть, чтобы тебя развеселить, я подарю тебе что-нибудь на память. Загадывай желание, - сказал Здравый Смысл.
   Вообще-то у Мити было множество желаний, но от неожиданности все желания сразу куда-то улетучились, как будто их не было вовсе - даже странно.
   - Ну что же ты молчишь? Давай поскорее, а то я спешу. Здравый Смысл должен быть везде, а то без меня ужас что начнется! - сказал старичок.
   И тогда Митя сказал то, что первое пришло на ум:
   - Пусть меня мама не укладывает спать так рано.
   - Но ведь поздно ложиться спать нельзя, - возразил Здравый Смысл.
   - Конечно, нельзя, - согласился Митя. - Поздно как раз начинаются самые интересные передачи по телевизору.
   - Ладно, сейчас я что-нибудь придумаю, - пообещал Здравый Смысл и подозвал своих спутников. Они шепотом о чем-то посовещались, и старичок сказал:
   - Я выполню твое желание, только не совсем.
   - Как это? - спросил Митя.
   - Я скажу твоей маме, чтобы она укладывала тебя спать, когда ты сам того пожелаешь, но не всегда, а только раз в году: в новогоднюю ночь.
   - И я смогу сидеть хоть до утра? - недоверчиво спросил Митя.
   - Сколько угодно! Сам увидишь. Ну, а теперь мне пора. Меня уже давно ждут, - сказал Здравый Смысл и с неподобающей его возрасту прытью бросился прочь вместе со своими маленькими учеными спутниками.
   - Вот это да! - только и смог промолвить Митя. Обернувшись, он увидел, что пока они разговаривали, подходящее дерево тоже кудато ушло вместе с объявлением.
   Было самое время отправиться на поиски Больного Воображения, но, как назло, Авося и Мефодий еще не вернулись.
   - Авося... Мефодий... - позвал Митя в надежде, что друзья услышат его, но никто не откликнулся.
   - Мефодий! Авося! - крикнул Митя еще раз громко-прегромко.
   - Ау-у-у... Мы здесь... - послышалось издалека.
   - Подождите, я иду к вам! - крикнул Митя и побежал на голоса, а вскоре увидел, что навстречу ему по тропинке вприпрыжку бегут Авося и Мефодий.
   - Куда вы запропастились? Пока вы тут ходили, я со Здравым Смыслом разговаривал, - запыхавшись, объявил Митя.
   - И он сказал тебе, где искать чудо? - спросил Авося.
   - Нет, к сожалению, он ничего не понимает в чудесах, - вздохнул Митя.
   - Вот так Здравый Смысл. А ты еще говорил, что он очень умный и советует твоей маме, что надо делать. Чего же он тебе ничего не посоветовал? - сказал Авося.
   - Почему не посоветовал? Посоветовал. Нам надо найти Больное Воображение. Здравый Смысл сказал, что только с ним можно искать чудо. А где это Больное Воображение, он не знает, - Митя развел руками.
   - А я, кажется, знаю, - громко сказал Мефодий.
   - Откуда?!
   - А оттуда, что за теми кустами кто-то чихал. Может, это Оно и есть?
   - Ты, Мефодий, молодец! Сейчас проверим, - сказал Митя и направился к кустам.
   ГЛАВА 19. БОЛЬНОЕ ВООБРАЖЕНИЕ
   - А-а-а-пчхи! - чихнул кто-то в кустах. Митя раздвинул ветки и увидел цветочную поляну. Только в ботаническом саду он видел, чтобы в одном месте росло столько разных цветов. Казалось, все они позабыли о том, что каждому - свое место и время, и собрались здесь на необычный цветочный праздник, стараясь перещеголять друг дружку в красоте и изяществе. Из травы скромно выглядывали подснежники, вестники весны, а рядом с ними пестрели многоцветным ковром астры, краса осени. Прямо под ногами были разбрызганы лиловые капельки фиалок, а с ними по соседству, словно голубое озерцо, разрослись небесные незабудки. Чайные розы играли в переглядку со своими родственниками, цветами шиповника. Гиацинты расположились вокруг кустов пионов. А посередине этой красоты сидело и беспрерывно чихало Больное Воображение. Митя сразу понял, что это Оно, хотя от плохого самочувствия на нем лица не было.
   - Будьте здоровы, - вежливо сказал Митя.
   - Кто сказал "будьте здоровы"? - взвизгнуло Больное Воображение. Прошу вас прийти сюда прочь!
   - Как это? - не понял Митя.
   - Точно так же, как и уйти отсюда поближе, - пояснил Авося.
   - Уходим поближе - подальше придем, - философски заметил Мефодий.
   - Сейчас проверим, - сказал Митя и шагнул за кусты. Оглянувшись, он увидел, что Авося и Мефодий, смотревшие ему вслед из-за кустов, были так далеко, что их почти не было видно. Стоило Авосе сделать один шаг, как он оказался рядом с Митей. Мефодий тоже поспешил за друзьями, но зацепился за очень дерзкую ветку. Львенок дернул за нее, но она, наверное, не поняла, что имеет дело с настоящим львом, и дала сдачи. Мефодий два раза перекувырнулся в воздухе и со всего размаху шлепнулся на землю прямо перед Митей.
   - Ты ударился? - спросил его Митя.
   - А пусть не цепляется, - гордо сказал львенок, отряхивая лапки.
   Больное Воображение с интересом уставилось на пришедших.
   - Здравствуйте, - поздоровался Митя.
   - Опять? - почему-то возмутилось Больное Воображение. - Терпеть не могу разговоров про здоровье. Куда интереснее говорить про болезни.
   - Почему? - спросил Митя.
   - Потому что здоровье одно, а болезней много, и поэтому разговор получится разносторонний. А-а-апчхи! - снова чихнуло Оно.
   Митя хотел было сказать "будьте здоровы", но вовремя одумался и сказал:
   - У вас, наверное, очень сильная простуда.
   - Да, не могу пожаловаться на хорошее самочувствие, - кивнуло Больное Воображение. - Думаешь, легко целый день в облаках витать? Холод и сырость. Бррр.
   - А зачем вы витаете в облаках?
   - Работа такая, - вздохнуло Больное Воображение. - Все бы ничего. Витаешь себе, вокруг Кипарисы парят... Только каждый раз, когда я возвращаюсь с неба на землю, у меня начинается страшный приступ кори.
   - Почему?
   - Потому что я корю всех подряд.
   - У моей мамы тоже начинается приступ кори, когда я возвращаюсь.
   - С неба на землю?
   - Да нет, с прогулки. Каждый раз я совершенно случайно прихожу домой грязный. Иногда у мамы лопается терпение, и тогда у нее начинается этот самый приступ.
   - Значит, вы пришли поговорить про корь? - спросило Больное Воображение.
   - Нет, вообще-то мы по делу, - сказал Митя.
   - Тес, тише, - Больное Воображение приложило к губам палец. - Разве ты не видишь, что кругом Пионы?
   - Ну и что? - спросил Митя так же тихо.
   - А то, что Пионы только и делают, что шпионят.
   - А зачем? - спросил Митя, с опаской поглядывая на бело-розовые цветы.
   - Просто так, - сказало Больное Воображение.
   - Тогда это не страшно, - сказал Митя.
   - Нет, страшно. И вообще вокруг очень много страшного! - возразило Больное Воображение.
   - Это Оно на меня, что ли, намекает? - тихонько спросил Мефодий у Авоси.
   - Наверняка, - кивнул Авося.
   - Вообще-то я не всегда страшный. - Мефодий застенчиво поковырял плюшевой лапкой землю. - Хотя этого у меня, конечно, не отнять - настоящий лев и есть настоящий лев.
   - Вот я и говорю, что все ужасно страшно. Хорошо еще, что у меня такой прочный замок.
   - Я никогда не был в замке, - сказал Митя.
   - Можешь радоваться. Теперь ты в нем побывал, - сказало Больное Воображение.
   - Когда?
   - Сейчас.
   - Но я не был ни в каком замке, - возразил Митя (ведь нельзя же побывать в замке и даже не заметить этого).
   - А где же ты, по-твоему, сейчас находишься? - спросило Больное Воображение.
   - На поляне, в лесу, - сказал Митя.
   - Невежа! Какая же это поляна, когда это самый настоящий замок.
   - Что-то и я никакого замка не вижу, - сказал Мефодий.
   - Наверное, это понарошечный замок, - догадался Авося.
   - Ничего не понарошечный, - обиделось Больное Воображение. - Это самый настоящий воздушный замок.
   - А-а-а, так он воздушный, - разочарованно протянул Митя.
   - Конечно, воздушный, а какой же еще? Самое подходящее жилье для Больного Воображения. Главное, что он очень прочный.
   - Ничего себе прочный, - презрительно фыркнул Мефодий.
   - А вот попробуй его разрушить, тогда увидишь, - сказало Больное Воображение.
   Мефодий огляделся и понял, что разрушить этот замок действительно совсем не просто, потому что разрушать просто совсем нечего.
   - То-то и оно, что не можешь. И никто не может, - торжествующе сказало Больное Воображение. - Я же говорило, что у него совершенно непробиваемые стены. Здесь я могу чувствовать себя в полной безопасности.
   - От кого?
   - Как от кого? Разве вы не видите, что в мире творится? Секвой воют, Ревень ревет во всю глотку, Агавы гавкают на кого ни попадя.
   - Не гавкают, а лают, - поправил Митя.
   - Глупости. Лают только Слайды, а Агавы гавкают. Слышите? - спросило Больное Воображение, прислушиваясь.
   Митя тоже прислушался, но ничего не услышал.
   - Нет, - сказал он.
   - Это потому, что окна закрыты, - пояснило Больное Воображение. - Не выношу сквозняков. Больное Воображение опасливо огляделось и продолжило:
   - Скажу вам по секрету, что недавно ко мне приковылял один знакомый Ковыль, и рассказал жуткую историю. Только об этом, чур, никому. На Анютины Глазки напала Куриная Слепота, - сказало Оно страшным шепотом.
   - Да ну? - спросил Митя, поглядев на куриную слепоту, которая так невинно росла рядом с анютиными глазками, как будто и не думала на них нападать.
   - Но он их все равно всех проглотил, - добавило Больное Воображение.
   - Кто проглотил?
   - Львиный Зев.
   - Неправда, никого я не глотал, - возмутился Мефодий.
   - Конечно, не глотал, - успокоил его Митя. - Львиный зев у нас на даче растет. Точно такой же, как тут. - Митя показал Мефодию на причудливые бархатистые цветы и подумал, что, пожалуй, львиный зев не больше Мефодия способен кого-нибудь проглотить, но с Больным Воображением спорить не стал - ведь это его замок, ему виднее.
   Мефодий придирчиво осмотрел почти тезку и сказал:
   - Вот это и есть львиный зев?
   - Да.
   - Смехота это, а не львиный зев. Вот какой должен быть настоящий львиный зев, - Мефодий раскрыл плюшевый ротишко.
   - Ты что, тоже львиный зев, что ли? - спросило Больное Воображение, с сомнением поглядывая на Мефодия.
   - Никакой я не зев, я настоящий лев! - с достоинством ответил Мефодий.
   - Ты?! Настоящий лев?! Этого еще не хватало! Теперь у меня под носом настоящие львы расхаживают! Прямо чудеса! - воскликнуло Больное Воображение.
   - Где? - спросил Митя.
   - Вот тут, - ответило Больное Воображение.
   - Значит, вы и правда поможете нам найти настоящее чудо? - спросил Митя.
   - Чудо-Юдо, что ли?
   - Нет, просто чудо. Для мамы.
   - Просто бывает только простуда, а чудес просто не бывает, - сказало Больное Воображение. - Впрочем, я могу кое-что для вас сделать. Давайте я вас чем-нибудь заражу.
   - Зачем это? - подозрительно спросил Мефодий.
   - Просто так. Пусть мама порадуется. Ну, например, ветрянкой. Замечательная болезнь. В голове ветер, ничего не делаешь...
   - Нет, я ничего не делать не согласен, - возразил Авося.
   - Тогда свинкой. Из вас могли бы получиться превосходные поросята!
   - Что?! Чтобы я, настоящий лев, был поросенком?! - не на шутку возмутился Мефодий.
   - Можно ангиной. Не знаю точно, что это такое, но звучит красиво, услужливо сказало Больное Воображение.
   Митя, к несчастью, знал, что это такое, поэтому поспешно отказался.
   - Нет, лучше уж мы поищем чудо где-нибудь еще, - сказал он.
   - Как хотите, - обиделось Больное Воображение. - Но так и знайте, что, как только выйдете из моего замка, сразу на НИХ наткнетесь.
   - На кого?
   - Ну на этих, на диких.
   - Кабанов?
   - Нет, на многочисленных.
   - Волков?
   - Нет, на лютых. - Больное Воображение сделало страшные глаза.
   - Неужели на носорогов? - спросил Авося.
   - Я вас предупредило, - сказало Больное Воображение и исчезло то ли вместе с замком, то ли само по себе. Одним словом - его как не бывало.
   Авосе почему-то расхотелось идти дальше. Митя тоже с опаской озирался по сторонам, и только Мефодию все было нипочем.
   - Ты что, совсем не боишься? - спросил у него Авося.
   - Не видишь, что ли, что я настоящий? А настоящие львы ничего не боятся! Они не трусы! А ты боишься? - спросил он в свою очередь у Авоси.
   - Я? Н-н-нет, я уж-ж-жасно какой храб-ббрый, - сказал Авося, заикаясь.
   - А чего дрожишь?
   - Так это я з-з-за тебя б-б-боюсь. И дрожу, потому ч-ч-что д-д-делаю это хорошо, на совесть, - сказал Авося.
   - А разве можно бояться за кого-то? - спросил Мефодий.
   - Еще как можно! - поддержал Авосю Митя. - Я один раз на дерево очень высоко залез, а мне ни капельки не было страшно. Оказалось, это потому, что за меня мама боялась до тех самых пор, пока меня оттуда не сняли. А когда меня сняли и мама бояться перестала, я сам испугался.
   - Высоты? - спросил Авося.
   - Нет, что меня мама накажет.
   Мите было стыдно признаться, но сейчас он очень хотел, чтобы за него побоялся кто-нибудь другой. И вдруг ему в голову пришла мысль, от которой он не только перестал бояться, но даже улыбнулся, а потом расхохотался.
   - Все-таки заразился, - сказал Авося, опасливо поглядывая на Митю.
   - Чем? - спросил Мефодий.
   - Заразительным смехом.
   - Да ну? - заволновался Мефодий.
   А Митя все смеялся и смеялся и не мог остановиться, чтобы сказать, что вовсе он ничем не заразился, а смеется из-за того, что вдруг понял, что под ногами у них были многочисленные дикие и совершенно лютые Лютики!
   ГЛАВА 20. ПРИЯТНОГО АППЕТИТА
   - Вот тебе и Шутландия! Говорил, что тут чудес полно, а мы ходим-ходим и до сих пор не можем ничего найти для мамы, - сказал Митя.
   - Я же не виноват, что кругом никто ничего не знает, - сказал Авося.
   - А если мы вообще чудо не найдем, что же, мне так и возвращаться с пустыми руками? - спросил Митя.
   - Ничего не получится.
   - Чего не получится?
   - Поскольку ты сюда прибыл за чудом для мамы, то без чуда тебе отсюда не выбраться. Четыре копейки без чуда тебя назад не пере несут, - объяснил Авося. Вот это была новость!
   "Странно, как это человек устроен наоборот, - подумал Митя, - когда знаешь, что надо возвращаться домой, то возвращаться не хочется, а когда не можешь вернуться, то очень хочется домой".
   Мите стало грустно: а вдруг он уже никогданикогда, может быть, даже целую неделю не увидит маму? И он понял, как соскучился по ней. А когда Митя вспомнил, что сегодня мама печет его любимые пирожки с яблоками, то соскучился еще больше.
   Между тем то, что Митя не может вернуться, Авосю, как видно, совсем не огорчало. А так как Авося совершенно справедливо считал, что сидеть без дела две минуты - это в два раза скучнее, чем сидеть без дела одну минуту, то нетерпеливо спросил:
   - Ну, чем бы теперь заняться?
   - Вот в чем вопрос, - рассудительно сказал Мефодий.
   - Какой вопрос? - спросил Авося.
   - Чем бы теперь заняться, - ответил Мефодий.
   - Это я первый спросил, - возразил Авося, готовый вступить в спор.
   - А мама сегодня пирожки печет, - сказал вдруг Митя.
   - Подумаешь, пирожки, - презрительно фыркнул Мефодий. Как и всякий настоящий плюшевый львенок, Мефодий никогда в жизни не ел пирожков, а если быть откровенным до конца, то он вообще ничего не ел и есть ему совсем не хотелось.
   - Тебе хорошо говорить "подумаешь", а у меня от голода даже в животе урчит, - сказал Митя.
   - Это же замечательно! - воскликнул Авося.
   - Ничего себе, замечательно. Я, может быть, вообще могу с голоду умереть. Вам-то, наверное, совсем есть не хочется, - обиделся Митя. И тут Мефодий вспомнил, что он настоящий, а у всякого настоящего льва должен быть настоящий зверский аппетит. Мефодий смущенно кашлянул и сказал:
   - Я говорю: "Как подумаешь: пирожки - так сразу аппетит просыпается".
   - А у меня он уже давно проснулся, - сказал Митя.
   - Вот это-то и замечательно, потому что теперь я точно знаю, чем мы сейчас займемся. Я вам чего-нибудь приготовлю, - предложил Авося.
   - А ты умеешь? - с сомнением спросил Митя.
   - Это я-то? Да я просто ужас как люблю готовить! Я вам такого наготовлю - пальчики оближите!
   - А я тоже умею готовить, - сказал Митя небрежно, будто для него уметь готовить было самым обычным делом. - Я даже яйца могу сварить в мешочке.
   Митя не стал говорить, что это единственное, что он может приготовить. К чему такие подробности?
   Авося недоверчиво покачал головой.
   - Ну ты и врешь! - сказал он.
   - Ничего не вру. Только газ мама зажигает, - сознался Митя.
   Но Авосю не так-то легко было сбить с толку.
   - А как же ты мешочек на огонь ставишь? - спросил он с видом человека, который знает, как варить яйца.
   - Я мешочек на огонь и не ставлю. Варитсято в кастрюльке.
   - А говорил в мешочке, - язвительно сказал Авося.
   - Яйцо в мешочке - это вовсе не значит, что его варят в мешочке. Это значит, что яйцо всмятку, - объяснил Митя.
   - Соображать надо. Варят в смятке, а потом перекладывают в мешочек, со знанием дела пояснил Мефодий.
   - Значит, на огонь ставят смятку? - с интересом спросил Авося.
   - Да нет же. Варят в мешочке, а потом кастрюльку кладут в смятку. То есть нет. Варят всмятку, а потом в мешочек кладут кастрюльку. Фу ты, совсем запутался, - махнул рукой Митя.
   - Я всегда говорил, что ты большой путаник. Без меня бы ты пропал, сказал Авося.
   - А ты что умеешь готовить? - с вызовом спросил Митя.
   - Все что угодно! - ответил Авося.
   "Все что угодно" таило в себе заманчивые перспективы, и Митя осторожно спросил:
   - А если мне угодно пирожное?
   - Проще простого!
   - А мороженое?
   - Запроста!
   - Эскимо?
   - Хоть сто порций!
   Митя так ясно представил себе сто порций замечательного, восхитительного, покрытого шоколадной корочкой эскимо, что у него во рту пробежал сладкий холодок. Но тут, совсем некстати, он представил маму, которая говорит, что воспитанный человек должен есть в меру и не набрасываться на еду, будто он ест первый и последний раз в жизни. И Митя повел себя как настоящий воспитанный человек. Жаль, что мама не видела его!