Страница:
Неразбериху в судебных органах было столь же трудно выявить, что и махинации в "General land office". Афера втянула в свою орбиту новые группы, были названы новые имена видных вашингтонских лиц, тоже замешанных в спекуляции земельными участками. Подобные явления в правительственном аппарате мешали осуществлению честолюбивых планов Рузвельта.
Поэтому президенту не оставалось ничего иного, как "одолжить" у финансового ведомства нескольких детективов для расследования аферы и сбора сведений об её участниках. Возникшая в ходе Гражданской войны небольшая секретная служба к этому времени уже подчинялась финансовым органам.
"Одолженные" тайные агенты так и не добились ясности в деле о расхищении земельных участков. Зато второе задание президента они выполнили куда успешнее, представив Рузвельту объемистое досье о частной жизни многих конгрессменов из числа его политических противников.
Рузвельт решил, что настало время создать собственный следственный орган. Однако конгресс его представление отклонил. Многие конгрессмены побаивались, что новые тайные агенты возьмут под пристальное наблюдение их самих. Поэтому президент пошел другим путем: 26 июля 1908 года он поручил министру юстиции - Чарльзу Джозефу Бонапарту организовать специальный следственный орган министерства юстиции.
Этот декрет считается официальным "свидетельством о рождении" Федерального бюро расследований США (ФБР), а созданный следственный отдел при министерстве юстиции - уже не предтечей, а исходной структурой Бюро. ФБР и по сей день официально является службой министерства юстиции США. Директора ФБР непосредственно подчиняются "атторней дженерал" - таково должностное наименование генерального прокурора США, который одновременно является министром юстиции и в качестве такового - членом американского правительства, получающим директивы от президента.
В каждом штате - собственные законы
Первоначально следственный отдел ещё не обладал должным влиянием. Так было и тогда, когда преемник Рузвельта, его протеже Уильям Тафт, 4 марта 1909 года присвоил новому органу наименование "Бюро расследований" (БР). Буква "Ф", означающая "федеральное", появилась лишь в 1935 году. Но во избежание путаницы, мы будем с самого начала называть этот орган "ФБР".
Вашингтонские политики, принадлежавшие к различным противоборствующим группировкам, быстро поняли специфические возможности Бюро и стали сразу же использовать ФБР в своих целях. Для этого они проталкивали подставных лиц или родственников на хорошо оплачиваемые должности в ФБР, дабы получать информацию о своих политических противниках из первых рук. 167 сотрудников, насчитывавшихся в ФБР в 1910 году, выполняли, прежде всего, задания своих политических "друзей" - и количество и объем досье быстро увеличивалось...
Этим их обязанности, естественно, не ограничивались; в частности, Бюро участвовало в разработке программы мероприятий по осуществлению федерального законодательства на всей территории США. Это составляло серьезную проблему. Отдельные штаты ревниво следили за сохранением своих политических компетенций и довольно разнообразных традиций. В Северной Каролине, например, открытое ношение огнестрельного оружия разрешалось, а тайное, наоборот, каралось тюремным заключением. Иначе обстояло дело в соседней Южной Каролине. Здесь ношение оружия считалось преступлением, но с одним исключением: во время богослужения в церкви оно было обязательным юридический реликт времен истребления индейцев. В штате Джорджия в некоторых тюрьмах ещё и сегодня заключенных держат в цепях. В штате Миссисипи, напротив, заключенным разрешают каждое воскресение свидание с близкими родственниками или даже партнерами. Собственно для этой цели на территории тюрьмы существуют "специальные дома". Официально в США церковь отделена от государства с 1781 года, но в Арканзасе, Нью-Джерси и Мэриленде ещё и по сей день свидетельские показания атеистов не признаются и законной силы не имеют. 16 штатов грозят за антирелигиозную пропаганду денежными штрафами и тюремным заключением.
Некоторые федеральные штаты терпимо относятся к азартным играм, другие подвергают наказанию даже за безобидные пари. Юридическое разбирательство таких вопросов во многих штатах проводится в зале суда. Различия в законодательстве отдельных штатов естественно затрудняли деятельность федеральных органов.
Вначале полномочия ФБР были скромны, но с течением времени они все более расширялись. В 1912 году, например, ФБР занималось расследованием следующих дел: рабовладение, практикуемое в отношении белых граждан; перевозка алкогольных напитков из одного штата в другой; банкротства и мошенничество.
Коренное расширение сферы деятельности принесла ФБР первая мировая война. Теперь ему вменялось в обязанность преследовать все попытки уклонения от воинской повинности, оно стало отвечать также за ведение контрразведки.
4. Контрразведка.
Корабль мертвецов на Гудзоне
...Место действия - 54-й пирс, примерно в пяти милях севернее статуи Свободы на восточном берегу Гудзона, т. е. та часть Нью-йоркского порта, которая предназначается для пассажирских судов трансатлантических линий. В один из весенних дней 1915 года здесь готовился к выходу в рейс океанский гигант, привлекавший к себе всеобщее внимание. Это была "Лузитания" - самый быстроходный тогда корабль на всей Северной Атлантике. Название этого роскошного английского лайнера вот уже несколько лет не сходило со страниц нью-йоркских газет.
Дотошные репортеры где-то пронюхали, что германский посол в США граф фон Бернсторф предостерегал своего друга по аристократическому клубу Альфреда Д. Вандербильта - железнодорожного короля Соединенных Штатов, - от поездки в Англию на "Лузитании". Кроме того, стало известно, что подобные намеки делали своим американским друзьям германский военный атташе Франц фон Папен и военно-морской атташе Карл Бой-Эд. "Лузитания" отплывала в Европу с грузом оружия и боеприпасов. Это, безусловно, представляло страшную опасность для почти двух тысяч пассажиров и членов команды в случае, если бы во время рейса в Ливерпуль корабль встретился в океане с германскими подводными лодками.
С самого начала первой мировой войны Великобритания установила морскую блокаду Германии, чтобы отрезать её от морских путей подвоза. Командование кайзеровского военно-морского флота ответило неограниченной подводной войной против британских военных и торговых судов. Причем германские торпеды топили любое судно, которое было внесено в морской регистр британского адмиралтейства в качестве вспомогательного. По приказу У. Черчилля, тогда первого лорда адмиралтейства, с 17 сентября 1914 года "Лузитания" тоже была негласно включена в число судов, которые пригодны для выполнения военных заданий. Официально она продолжала выполнять свою роль "фешенебельного судна" пассажирской линии.
Несмотря на строгую секретность, германской службе шпионажа удалось разведать цель рейса "Лузитании", и посол Бернсторф получил уведомление о том, что крупнейший корабль того времени включен в список объектов нападения германских подводных лодок. Капитан "Лузитании" Тарнер и его офицеры всеми силами старались опровергнуть тревожные слухи.
- Это правда, капитан, - обратилась к нему одна из обеспокоенных пассажирок, - что нам угрожает встреча с германскими подводными лодками?
- Мы самое быстроходное судно на всей Атлантике, мадам, - отвечал Тарнер. - Нас не догнать никакой подводной лодке!
Однако, несмотря на все шутливые отговорки, нервозная обстановка на борту корабля рассеивалась с большим трудом. В этом, без сомнения, были повинны и многие газетные репортеры, сновавшие на 54-м пирсе, чтобы вновь и вновь задать пассажирам вопрос: а не боитесь ли вы плыть на таком корабле? Кроме того, стало известно, что капитан Тарнер на "Лузитании" новичок. Его предшественник неожиданно и по непонятным причинам отказался от рейса как раз в момент, когда судно грузилось на другом пирсе.
Итак, что с "Лузитанией" неладно, тайной не являлось. Но чтобы не распространялись ненужные подробности, ФБР внимательно следило за всем происходившим на 54-м пирсе, не давая репортерам подняться на борт. В ответ на запросы была подтверждена официальная версия, что никаких военных материалов на корабль не грузилось и потому нет оснований опасаться за судьбу пассажиров.
Наконец, по предъявлении "предварительного перечня грузов", громадная "Лузитания" получила разрешение на выход в море. Лайнер уже бороздил волны океана, когда "дополнительно" был подан "окончательный перечень грузов". Он составлял 24 страницы. Агенты ФБР запечатали список в пакет и приказали соблюдать строжайшую секретность. "Вскрыть только лично президенту" стояло на пакете. Пассажиры на борту "Лузитании" ничего об этом не знали. Постепенно нервное напряжение спало, рейс протекал гладко, океанский гигант уже взял курс на Ирландское море.
7 марта 1915 года - хронометры показывали ровно 2 часа по местному времени - командир немецкой подводной лодки "У-20" Швигер дал команду торпедировать "Лузитанию".
Подводная лодка сумела приблизиться к кораблю на дистанцию 400 метров незамеченной. Первая же торпеда попала точно в цель. "Лузитания" резко накренилась вперед, нос её исчез в воде. На борту началась неописуемая паника. Обезумевшие от ужаса пассажиры своими криками заглушали команды офицеров. Были спущены спасательные шлюпки, но многие из них сразу же перевернулись, и люди оказались в воде. В ночном аду прогремел второй взрыв. Пассажиры, ещё несколько минут назад спокойно распивавшие в салонах шампанское и виски, бросались за борт, в соленые холодные волны Атлантики.
Через 18 минут все было кончено. Лучший корабль того времени скрылся под водами Ирландского моря. Но на месте катастрофы покой ещё не воцарился. Тщетно звучали в ночной тьме отчаянные крики о помощи; мужчины и женщины, судорожно барахтаясь в воде, ожесточенно боролись за свою жизнь. Однако силы их быстро иссякали. Жертвами стали 1198 человек, и только 761 удалось спастись. Среди утонувших было 114 граждан Соединенных Штатов, в том числе и знаменитый миллионер Альфред Д. Вандербильт, не внявший предостережению своего немецкого друга.
По США прокатилась волна невиданной ненависти к Германии. Еще никогда ни одно событие не оказывала столь сильного воздействия на настроения американцев. Именно такая реакция и была "запрограммирована" - и потому удовлетворяла Уинстона Черчилля и околовоенные круги Великобритании, которые считали, что все средства хороши, лишь бы для усиления собственных позиций втянуть США в войну. А в самих Соединенных Штатах это сыграло на руку "партии войны" - представителям монополистической буржуазии, группировавшимся вокруг Моргана, штабам армии и флота, а также и ФБР.
Сам американский президент и стоящие за ним монополистические группировки занимали выжидательную позицию, предпочитая официальный нейтралитет, чтобы сначала сделать бизнес на военных поставках. На этих поставках странам Антанты американские монополии нажили астрономические суммы, - но некоторые из них надеялись в результате немедленного выхода США на поля сражений получить ещё большие прибыли, не говоря уже о приобретении новых сфер влияния. Однако мнения о наиболее благоприятном моменте для объявления войны центральным державам расходились. Устойчивая версия такова, что, стремясь подогреть военные настроения в США, заинтересованные круги принесли в жертву "Лузитанию" - почти две тысячи человек, отправленных через океан на корабле, трюмы которого были заполнены смертоносным грузом. Впоследствии репортеры установили, что перед рейсом на тот свет "Лузитания" взяла на борт более десяти с половиной тонн высокобризантной взрывчатки. "Это было чертовски грязное дело" - так прокомментировал дьявольскую игру со многими сотнями человеческих жизней один лорд из окружения Черчилля.
ФБР никак не было посторонним свидетелем: только там знали точно, какой именно груз приняла на борт "Лузитания", когда ещё стояла в порту на Гудзоне. Предупреждения со стороны Бюро было бы достаточно, чтобы пассажирский рейс либо не состоялся бы вообще, либо на заведомо опасном борту оказалось бы пару десятков смельчаков и фаталистов, не более. Прозвучавшие позже обвинения в свой адрес ФБР парировало лаконичным аргументом: мол, ни один федеральный закон США во всей этой истории нарушен не был, а следовательно, в данном случае не было никакой необходимости для вмешательства ФБР. О том, что появившиеся на 54 пирсе люди из ФБР отнюдь не были пассивны, предусмотрительно умолчали.
Взломщик на Бродвее
"Для развития ФБР, - пишет один из его историографов Франк Арнау, первая мировая война, бесспорно, имела решающее значение". В этом с ним согласны и другие авторы, занимавшиеся историей бюро.
С 1914 года задачи и методы работы ФБР стали более определенными, оно за короткий срок превратилось в криминальное ведомство США и, получив новые, достаточно существенные полномочия и задачи, таким образом, стало по существу осуществлять также функции внутренней секретной службы страны. В числе первых государственно-полицейских обязанностей ФБР был надзор за подозрительными иммигрантами, а также иностранными подданными. Несмотря на различие во взглядах касательно сроков вступления США в мировую войну, фактически вся олигархия, все монополистические группировки вместе с их новым инструментом власти - ФБР были едины в том, что любой противник войны в принципе является элементом подозрительным.
Во главе американских антивоенных движений стояла организация "Индустриальные рабочие мира". "Мы, - говорилось в одной из прокламаций ИРМ, - открыто объявляем себя противниками всякого национализма, а также милитаризма, проповедуемого и поддерживаемого нашим врагом - классом капиталистов". Билл Хейвуд, руководитель этого профсоюзного объединения, избежавший "фрэйм ап" в 1907 году, теперь был вновь занесен в "черный список" ФБР.
Памятуя о первом провале и учитывая, что, кроме выступлений против войны (это пока юридически наказуемым не являлось), инкриминировать Хейвуду было нечего, ФБР решило на сей раз подойти к делу основательнее. Оно распустило слухи, будто Билл Хейвуд и функционеры ИРМ - германские агенты, получают от врага деньги и выполняют задания кайзеровского генерального штаба. Эта дезинформация послужила началом крупного и позорного для ФБР и американской юстиции маневра.
Во время военного парада в Сан-Франциско в 1916 году кто-то бросил бомбу; точных данных, кто это сделал, нет до сих пор. На мостовой остались 9 убитых и 40 раненых. Однако вместо того, чтобы начать интенсивный розыск злоумышленников и террористической организации, которая это осуществила (нельзя исключить, что следы вывели бы на иностранных агентов), власти сразу же арестовали профсоюзных лидеров Тома Муни и Уоррена Биллингса.
Невиновность их доказывалась, в частности, достоверной фотографией, снятой далеко от места происшествия в то время, когда произошел взрыв. Но лжесвидетельство шпиков перевесило. Суд в Сан-Франциско приговорил обвиняемых к смертной казни. Протест мировой общественности и несомненная фальшивость "фрэйм ап" привели к "смягчению" наказания до пожизненного заключения. Тому Муни и Уоррену Биллингсу пришлось отсидеть более двадцати лет за стенами пользующейся печальной славой калифорнийской тюрьмы Сан-Квентин. В марте 1939 года они были "помилованы" и выпушены, но так и не реабилитированы.
Борьба против организаций рабочего класса, прежде всего анархистских и марксистских течений, на долгие годы стала пунктом номер один программы действий всех секретных служб, и не только в США. Во многих странах мира неудачи и стратегические просчеты в этой борьбе оборачивались национальными трагедиями - например, в европейских и азиатских странах, где произошли коммунистические восстания и революции. Но естественно, только этим направлением ограничиваться было нельзя - и здесь надо отметить, что в США в определенные исторические периоды допускался перекос: самыми главными направлениями, на которые было мобилизовано большинство сил и средств, было противодействие социально-политическому радикализму. В том же направлении деятельности секретной службы, которое непосредственно входило в его компетенцию (а ФБР отвечало за борьбу со шпионажем и диверсиями внутри страны), оно оказалось не на высоте и пережило ряд провалов. Впрочем, трудности были во всех направлениях работы американской контрразведки, которая осуществлялась также силами армии и ВМФ. К тому времени, как война была, наконец, объявлена, Америка уже имела крупного специалиста по разведке - полковника Рольфа ван Демана. Этот усердный и образованный офицер - "отец американской военной разведки" - долго и тщетно боролся за признание разведки особым отделом генерального штаба, но силы и средства на этом участке обеспечения национальной безопасности были недопустимо малы. Фактически даже в 1916 году, когда вся Европа корчилась в судорогах войны, в Вашингтоне лишь один военный думал о разведке и контрразведке, и этим человеком был ван Деман, тогда ещё майор. В виде особой уступки напряженности мировой обстановки ему разрешили взять к себе в помощники канцеляриста. Как это ни странно, Америка в данном случае лишь повторила опыт англичан, у которых в свое время капитан Холл заменял собой всю морскую разведку величайшего в мире флота, а Хоужер - всю военную разведку империи, опоясывающей своими владениями земной шар. Но повторялось из опыта "старой доброй Британии" уникальное и относящееся ко времени, когда объемы разведывательных задач были существенно меньше.
В 1917 году ван Деман и подполковник Александр Кокс составляли весь личный состав главного штаба разведки армии Соединенных Штатов. Такое положение продолжалось до тех пор, пока, в подражание союзникам и при участии иностранных советников не началось коренное и быстрое расширение разведывательной службы. К этому моменту ван Деман готовился 30 лет, и ему, наперекор инерции Вашингтона, удалось приобрести опыт фактически во всех известных отраслях секретной службы. Создавая, наконец, самостоятельную военную разведку, военное министерство назначило начальником американской ставки во Франции полковника - позднее генерала - Денниса Нолана, а начальником разведки в Вашингтоне - бригадного генерала Мальборо Черчилля. Это не означало смещения ван Демана, ибо во время войны он нес другие, не менее важные обязанности.
Генерал Нолан - опытный военачальник, пользовавшийся доверием главнокомандующего генерала Першинга, - верил только в разведку боем, которая почти автоматически исключала шпионаж и секретную службу. Исход кампании 1918 года говорит о том, что генерал Нолан, по-видимому, был прав - в тех конкретных обстоятельствах, которые сложились в ходе кампании сухопутных войск на франко-бельгийском театре военных действий. Накануне перемирия его горячее желание перейти в армейские части было удовлетворено, и он получил под свое командование дивизию. Военная секретная служба начала развивать свою деятельность в американской экспедиционной армии лишь перед самым окончанием войны.
Любопытно, что наиболее успешной отраслью американской контрразведки во Франции было наблюдение за... американцами. В каждой роте любого батальона, отправленного за море, был свой осведомитель, ответственный не перед своим командиром, а только перед другим офицером, обязанным следить за состоянием духа и лояльностью солдат, за неприятельским шпионажем и т. п. В многоязычной армии, находящейся на расстоянии нескольких тысяч миль от дома и набранной лишь частично на основе всеобщей воинской повинности, можно было предвидеть случаи измены, шпионажа и неповиновения. Правда, ничего особо серьезного в этом отношении не произошло: но это обстоятельство, пожалуй, больше свидетельствовало о нравах самих солдат, чем о бдительности молчаливых наблюдателей.
Подозрительность - эта "душа контрразведки" - являлась, разумеется, и основой деятельности американской секретной службы за границей. Американская морская разведка состязалась с армейской разведкой и секретными службами всех стран Антанты в составлении всевозможных списков "подозрительных лиц". В одном таком списке, который составлялся во Франции целым отрядом работников контрразведки, ответственных за контроль портов, значилось не менее 145 000 фамилий. Американский морской список побил рекорд для Западного полушария: в нем было 105 000 фамилий. Когда этот исполинский каталог подозрений был отпечатан на казенный счет, президент Вильсон приказал его уничтожить. После этого некий гражданин, исполненный патриотического пыла, пожертвовал более 10 000 долларов на снабжение морской разведки четырнадцатью карточными каталогами; их печатали пятьдесят особо проверенных машинисток. Таким образом и драгоценные списки были спасены, и приказ, отданный свыше, исполнен...
Что касается работы непосредственно в США, то это была борьба с немецкой агентурой.
Германский посол граф фон Бернсторф уже к августу 1914 года создал в США хорошо функционировавшую сеть шпионажа и саботажа. В этом деле участвовали и такие видные немецкие дипломаты, как Бой-Эд и Франц фон Папен. Через пять месяцев после начала войны кайзеровский генеральный штаб дал им "зеленую улицу". В секретном предписании из Берлина говорилось: "В США диверсии должны распространяться на все предприятия, поставляющие военные материалы... Однако компрометировать посольство ни в коем случае недопустимо".
Вскоре в различных пунктах США стали взлетать на воздух склады боеприпасов и военные заводы, запылали военные объекты; на транспортных судах с военными материалами, плывших в Англию или во Францию, в открытом море вспыхивали пожары. Причины оставались таинственными: поджигатели и диверсанты постоянно ускользали.
Но все это были лишь цветочки по сравнению с тем, что произошло 30 июля 1916 года. Тогда на Блэк-Том-Айленд - перевалочном пункте Нью-йоркского порта для транспортировки в Европу, - взорвалось 2 тысячи тонн динамита. Взрыв был слышен в радиусе до ста километров; в Манхэттене, Бруклине и Джерси-Сити вылетели оконные стекла, погибло четыре человека. За этим взрывом последовали другие, не менее мощные. В Кингсленде диверсанты незаметно проникли на снарядный завод и устроили там взрыв, - нанесенный ущерб составил многие миллионы долларов. А в Уинсборо взрывом был разрушен мост, связывавший США и Канаду.
В том, что все это - дело рук германских агентов, сомнений не было. Но ФБР здесь оказалось бессильным. И тогда решили прибегнуть к новому трюку приписали все эти взрывы Биллу Хейвуду и его товарищам по ИРМ. Однако от ареста их все же пришлось воздержаться и ограничиться пока лишь распространением слухов, направленных на организацию нового "фрэйм ап".
Успехи германской секретной службы в США пришли не сами собой. Этому в значительной мере содействовали засланные агенты, причем нередко они даже занимали в США влиятельные посты, например, в редакциях газетного короля Уильяма Рандолфа Херста. Тогдашний шеф ФБР Биласки имел в руках документальные доказательства, но с головы всесильного газетно-журнального цезаря, лично замешанного в шпионской деятельности, не упал ни единый волос. Херст принадлежал к числу властителей страны, а это значит, что влияние, которым он пользовался, в тот период налагало табу на любое подозрение в измене родине. Кое-каких мелких рыбешек ФБР все же выловило, однако прямую связь Херста с Массачусетс-авеню (1435-1439, в Вашингтоне), где помещалось германское посольство, до апреля 1917 года доказать не удавалось. Как, впрочем, и впоследствии - почему-то весьма дотошная американская юстиция, проанализировав реальные улики, не стала добиваться привлечения Рэндольфа Херста-старшего к ответственности.
Вообще-то следует отметить, что единственная организованная кампания диверсий во время мировой войны 1914-1918 годов была осуществлена именно в Северной Америке. Она началась за много месяцев до того, как Соединенные Штаты объявили Германии войну, и стихала по мере того, как вашингтонское правительство все больше и больше в неё втягивалось. Речь идет о знаменитой диверсионной атаке Германии, ставшей единственным достижением её секретной службы и поддержавшей её преувеличенную довоенную репутацию. Это была настоящая война, удары которой наносились по американским гражданам, полагавшим, что они вольны торговать с англичанами, французами или русскими. В первую очередь это была атака на поставки оружия и боеприпасов, на суда любой национальности, груз которых более или менее предназначался для военных целей. Все это стало известно из воспоминаний о своих подвигах руководителя группы немецких диверсантов, флотского капитана Франца Ринтелена фон Клейста.
Американские наблюдатели в Германии рассказывали впоследствии, как немцы со свойственной им безжалостностью реагировали на потопление "Лузитании" и гибель при этом множества людей. "Поделом им, - говорили они об утонувших американцах. - Плыть на пароходе с боеприпасами! Зачем им плыть на пароходе с боеприпасами? Люди, плавающие на кораблях с боеприпасами, должны ожидать, что их взорвут".
Поэтому президенту не оставалось ничего иного, как "одолжить" у финансового ведомства нескольких детективов для расследования аферы и сбора сведений об её участниках. Возникшая в ходе Гражданской войны небольшая секретная служба к этому времени уже подчинялась финансовым органам.
"Одолженные" тайные агенты так и не добились ясности в деле о расхищении земельных участков. Зато второе задание президента они выполнили куда успешнее, представив Рузвельту объемистое досье о частной жизни многих конгрессменов из числа его политических противников.
Рузвельт решил, что настало время создать собственный следственный орган. Однако конгресс его представление отклонил. Многие конгрессмены побаивались, что новые тайные агенты возьмут под пристальное наблюдение их самих. Поэтому президент пошел другим путем: 26 июля 1908 года он поручил министру юстиции - Чарльзу Джозефу Бонапарту организовать специальный следственный орган министерства юстиции.
Этот декрет считается официальным "свидетельством о рождении" Федерального бюро расследований США (ФБР), а созданный следственный отдел при министерстве юстиции - уже не предтечей, а исходной структурой Бюро. ФБР и по сей день официально является службой министерства юстиции США. Директора ФБР непосредственно подчиняются "атторней дженерал" - таково должностное наименование генерального прокурора США, который одновременно является министром юстиции и в качестве такового - членом американского правительства, получающим директивы от президента.
В каждом штате - собственные законы
Первоначально следственный отдел ещё не обладал должным влиянием. Так было и тогда, когда преемник Рузвельта, его протеже Уильям Тафт, 4 марта 1909 года присвоил новому органу наименование "Бюро расследований" (БР). Буква "Ф", означающая "федеральное", появилась лишь в 1935 году. Но во избежание путаницы, мы будем с самого начала называть этот орган "ФБР".
Вашингтонские политики, принадлежавшие к различным противоборствующим группировкам, быстро поняли специфические возможности Бюро и стали сразу же использовать ФБР в своих целях. Для этого они проталкивали подставных лиц или родственников на хорошо оплачиваемые должности в ФБР, дабы получать информацию о своих политических противниках из первых рук. 167 сотрудников, насчитывавшихся в ФБР в 1910 году, выполняли, прежде всего, задания своих политических "друзей" - и количество и объем досье быстро увеличивалось...
Этим их обязанности, естественно, не ограничивались; в частности, Бюро участвовало в разработке программы мероприятий по осуществлению федерального законодательства на всей территории США. Это составляло серьезную проблему. Отдельные штаты ревниво следили за сохранением своих политических компетенций и довольно разнообразных традиций. В Северной Каролине, например, открытое ношение огнестрельного оружия разрешалось, а тайное, наоборот, каралось тюремным заключением. Иначе обстояло дело в соседней Южной Каролине. Здесь ношение оружия считалось преступлением, но с одним исключением: во время богослужения в церкви оно было обязательным юридический реликт времен истребления индейцев. В штате Джорджия в некоторых тюрьмах ещё и сегодня заключенных держат в цепях. В штате Миссисипи, напротив, заключенным разрешают каждое воскресение свидание с близкими родственниками или даже партнерами. Собственно для этой цели на территории тюрьмы существуют "специальные дома". Официально в США церковь отделена от государства с 1781 года, но в Арканзасе, Нью-Джерси и Мэриленде ещё и по сей день свидетельские показания атеистов не признаются и законной силы не имеют. 16 штатов грозят за антирелигиозную пропаганду денежными штрафами и тюремным заключением.
Некоторые федеральные штаты терпимо относятся к азартным играм, другие подвергают наказанию даже за безобидные пари. Юридическое разбирательство таких вопросов во многих штатах проводится в зале суда. Различия в законодательстве отдельных штатов естественно затрудняли деятельность федеральных органов.
Вначале полномочия ФБР были скромны, но с течением времени они все более расширялись. В 1912 году, например, ФБР занималось расследованием следующих дел: рабовладение, практикуемое в отношении белых граждан; перевозка алкогольных напитков из одного штата в другой; банкротства и мошенничество.
Коренное расширение сферы деятельности принесла ФБР первая мировая война. Теперь ему вменялось в обязанность преследовать все попытки уклонения от воинской повинности, оно стало отвечать также за ведение контрразведки.
4. Контрразведка.
Корабль мертвецов на Гудзоне
...Место действия - 54-й пирс, примерно в пяти милях севернее статуи Свободы на восточном берегу Гудзона, т. е. та часть Нью-йоркского порта, которая предназначается для пассажирских судов трансатлантических линий. В один из весенних дней 1915 года здесь готовился к выходу в рейс океанский гигант, привлекавший к себе всеобщее внимание. Это была "Лузитания" - самый быстроходный тогда корабль на всей Северной Атлантике. Название этого роскошного английского лайнера вот уже несколько лет не сходило со страниц нью-йоркских газет.
Дотошные репортеры где-то пронюхали, что германский посол в США граф фон Бернсторф предостерегал своего друга по аристократическому клубу Альфреда Д. Вандербильта - железнодорожного короля Соединенных Штатов, - от поездки в Англию на "Лузитании". Кроме того, стало известно, что подобные намеки делали своим американским друзьям германский военный атташе Франц фон Папен и военно-морской атташе Карл Бой-Эд. "Лузитания" отплывала в Европу с грузом оружия и боеприпасов. Это, безусловно, представляло страшную опасность для почти двух тысяч пассажиров и членов команды в случае, если бы во время рейса в Ливерпуль корабль встретился в океане с германскими подводными лодками.
С самого начала первой мировой войны Великобритания установила морскую блокаду Германии, чтобы отрезать её от морских путей подвоза. Командование кайзеровского военно-морского флота ответило неограниченной подводной войной против британских военных и торговых судов. Причем германские торпеды топили любое судно, которое было внесено в морской регистр британского адмиралтейства в качестве вспомогательного. По приказу У. Черчилля, тогда первого лорда адмиралтейства, с 17 сентября 1914 года "Лузитания" тоже была негласно включена в число судов, которые пригодны для выполнения военных заданий. Официально она продолжала выполнять свою роль "фешенебельного судна" пассажирской линии.
Несмотря на строгую секретность, германской службе шпионажа удалось разведать цель рейса "Лузитании", и посол Бернсторф получил уведомление о том, что крупнейший корабль того времени включен в список объектов нападения германских подводных лодок. Капитан "Лузитании" Тарнер и его офицеры всеми силами старались опровергнуть тревожные слухи.
- Это правда, капитан, - обратилась к нему одна из обеспокоенных пассажирок, - что нам угрожает встреча с германскими подводными лодками?
- Мы самое быстроходное судно на всей Атлантике, мадам, - отвечал Тарнер. - Нас не догнать никакой подводной лодке!
Однако, несмотря на все шутливые отговорки, нервозная обстановка на борту корабля рассеивалась с большим трудом. В этом, без сомнения, были повинны и многие газетные репортеры, сновавшие на 54-м пирсе, чтобы вновь и вновь задать пассажирам вопрос: а не боитесь ли вы плыть на таком корабле? Кроме того, стало известно, что капитан Тарнер на "Лузитании" новичок. Его предшественник неожиданно и по непонятным причинам отказался от рейса как раз в момент, когда судно грузилось на другом пирсе.
Итак, что с "Лузитанией" неладно, тайной не являлось. Но чтобы не распространялись ненужные подробности, ФБР внимательно следило за всем происходившим на 54-м пирсе, не давая репортерам подняться на борт. В ответ на запросы была подтверждена официальная версия, что никаких военных материалов на корабль не грузилось и потому нет оснований опасаться за судьбу пассажиров.
Наконец, по предъявлении "предварительного перечня грузов", громадная "Лузитания" получила разрешение на выход в море. Лайнер уже бороздил волны океана, когда "дополнительно" был подан "окончательный перечень грузов". Он составлял 24 страницы. Агенты ФБР запечатали список в пакет и приказали соблюдать строжайшую секретность. "Вскрыть только лично президенту" стояло на пакете. Пассажиры на борту "Лузитании" ничего об этом не знали. Постепенно нервное напряжение спало, рейс протекал гладко, океанский гигант уже взял курс на Ирландское море.
7 марта 1915 года - хронометры показывали ровно 2 часа по местному времени - командир немецкой подводной лодки "У-20" Швигер дал команду торпедировать "Лузитанию".
Подводная лодка сумела приблизиться к кораблю на дистанцию 400 метров незамеченной. Первая же торпеда попала точно в цель. "Лузитания" резко накренилась вперед, нос её исчез в воде. На борту началась неописуемая паника. Обезумевшие от ужаса пассажиры своими криками заглушали команды офицеров. Были спущены спасательные шлюпки, но многие из них сразу же перевернулись, и люди оказались в воде. В ночном аду прогремел второй взрыв. Пассажиры, ещё несколько минут назад спокойно распивавшие в салонах шампанское и виски, бросались за борт, в соленые холодные волны Атлантики.
Через 18 минут все было кончено. Лучший корабль того времени скрылся под водами Ирландского моря. Но на месте катастрофы покой ещё не воцарился. Тщетно звучали в ночной тьме отчаянные крики о помощи; мужчины и женщины, судорожно барахтаясь в воде, ожесточенно боролись за свою жизнь. Однако силы их быстро иссякали. Жертвами стали 1198 человек, и только 761 удалось спастись. Среди утонувших было 114 граждан Соединенных Штатов, в том числе и знаменитый миллионер Альфред Д. Вандербильт, не внявший предостережению своего немецкого друга.
По США прокатилась волна невиданной ненависти к Германии. Еще никогда ни одно событие не оказывала столь сильного воздействия на настроения американцев. Именно такая реакция и была "запрограммирована" - и потому удовлетворяла Уинстона Черчилля и околовоенные круги Великобритании, которые считали, что все средства хороши, лишь бы для усиления собственных позиций втянуть США в войну. А в самих Соединенных Штатах это сыграло на руку "партии войны" - представителям монополистической буржуазии, группировавшимся вокруг Моргана, штабам армии и флота, а также и ФБР.
Сам американский президент и стоящие за ним монополистические группировки занимали выжидательную позицию, предпочитая официальный нейтралитет, чтобы сначала сделать бизнес на военных поставках. На этих поставках странам Антанты американские монополии нажили астрономические суммы, - но некоторые из них надеялись в результате немедленного выхода США на поля сражений получить ещё большие прибыли, не говоря уже о приобретении новых сфер влияния. Однако мнения о наиболее благоприятном моменте для объявления войны центральным державам расходились. Устойчивая версия такова, что, стремясь подогреть военные настроения в США, заинтересованные круги принесли в жертву "Лузитанию" - почти две тысячи человек, отправленных через океан на корабле, трюмы которого были заполнены смертоносным грузом. Впоследствии репортеры установили, что перед рейсом на тот свет "Лузитания" взяла на борт более десяти с половиной тонн высокобризантной взрывчатки. "Это было чертовски грязное дело" - так прокомментировал дьявольскую игру со многими сотнями человеческих жизней один лорд из окружения Черчилля.
ФБР никак не было посторонним свидетелем: только там знали точно, какой именно груз приняла на борт "Лузитания", когда ещё стояла в порту на Гудзоне. Предупреждения со стороны Бюро было бы достаточно, чтобы пассажирский рейс либо не состоялся бы вообще, либо на заведомо опасном борту оказалось бы пару десятков смельчаков и фаталистов, не более. Прозвучавшие позже обвинения в свой адрес ФБР парировало лаконичным аргументом: мол, ни один федеральный закон США во всей этой истории нарушен не был, а следовательно, в данном случае не было никакой необходимости для вмешательства ФБР. О том, что появившиеся на 54 пирсе люди из ФБР отнюдь не были пассивны, предусмотрительно умолчали.
Взломщик на Бродвее
"Для развития ФБР, - пишет один из его историографов Франк Арнау, первая мировая война, бесспорно, имела решающее значение". В этом с ним согласны и другие авторы, занимавшиеся историей бюро.
С 1914 года задачи и методы работы ФБР стали более определенными, оно за короткий срок превратилось в криминальное ведомство США и, получив новые, достаточно существенные полномочия и задачи, таким образом, стало по существу осуществлять также функции внутренней секретной службы страны. В числе первых государственно-полицейских обязанностей ФБР был надзор за подозрительными иммигрантами, а также иностранными подданными. Несмотря на различие во взглядах касательно сроков вступления США в мировую войну, фактически вся олигархия, все монополистические группировки вместе с их новым инструментом власти - ФБР были едины в том, что любой противник войны в принципе является элементом подозрительным.
Во главе американских антивоенных движений стояла организация "Индустриальные рабочие мира". "Мы, - говорилось в одной из прокламаций ИРМ, - открыто объявляем себя противниками всякого национализма, а также милитаризма, проповедуемого и поддерживаемого нашим врагом - классом капиталистов". Билл Хейвуд, руководитель этого профсоюзного объединения, избежавший "фрэйм ап" в 1907 году, теперь был вновь занесен в "черный список" ФБР.
Памятуя о первом провале и учитывая, что, кроме выступлений против войны (это пока юридически наказуемым не являлось), инкриминировать Хейвуду было нечего, ФБР решило на сей раз подойти к делу основательнее. Оно распустило слухи, будто Билл Хейвуд и функционеры ИРМ - германские агенты, получают от врага деньги и выполняют задания кайзеровского генерального штаба. Эта дезинформация послужила началом крупного и позорного для ФБР и американской юстиции маневра.
Во время военного парада в Сан-Франциско в 1916 году кто-то бросил бомбу; точных данных, кто это сделал, нет до сих пор. На мостовой остались 9 убитых и 40 раненых. Однако вместо того, чтобы начать интенсивный розыск злоумышленников и террористической организации, которая это осуществила (нельзя исключить, что следы вывели бы на иностранных агентов), власти сразу же арестовали профсоюзных лидеров Тома Муни и Уоррена Биллингса.
Невиновность их доказывалась, в частности, достоверной фотографией, снятой далеко от места происшествия в то время, когда произошел взрыв. Но лжесвидетельство шпиков перевесило. Суд в Сан-Франциско приговорил обвиняемых к смертной казни. Протест мировой общественности и несомненная фальшивость "фрэйм ап" привели к "смягчению" наказания до пожизненного заключения. Тому Муни и Уоррену Биллингсу пришлось отсидеть более двадцати лет за стенами пользующейся печальной славой калифорнийской тюрьмы Сан-Квентин. В марте 1939 года они были "помилованы" и выпушены, но так и не реабилитированы.
Борьба против организаций рабочего класса, прежде всего анархистских и марксистских течений, на долгие годы стала пунктом номер один программы действий всех секретных служб, и не только в США. Во многих странах мира неудачи и стратегические просчеты в этой борьбе оборачивались национальными трагедиями - например, в европейских и азиатских странах, где произошли коммунистические восстания и революции. Но естественно, только этим направлением ограничиваться было нельзя - и здесь надо отметить, что в США в определенные исторические периоды допускался перекос: самыми главными направлениями, на которые было мобилизовано большинство сил и средств, было противодействие социально-политическому радикализму. В том же направлении деятельности секретной службы, которое непосредственно входило в его компетенцию (а ФБР отвечало за борьбу со шпионажем и диверсиями внутри страны), оно оказалось не на высоте и пережило ряд провалов. Впрочем, трудности были во всех направлениях работы американской контрразведки, которая осуществлялась также силами армии и ВМФ. К тому времени, как война была, наконец, объявлена, Америка уже имела крупного специалиста по разведке - полковника Рольфа ван Демана. Этот усердный и образованный офицер - "отец американской военной разведки" - долго и тщетно боролся за признание разведки особым отделом генерального штаба, но силы и средства на этом участке обеспечения национальной безопасности были недопустимо малы. Фактически даже в 1916 году, когда вся Европа корчилась в судорогах войны, в Вашингтоне лишь один военный думал о разведке и контрразведке, и этим человеком был ван Деман, тогда ещё майор. В виде особой уступки напряженности мировой обстановки ему разрешили взять к себе в помощники канцеляриста. Как это ни странно, Америка в данном случае лишь повторила опыт англичан, у которых в свое время капитан Холл заменял собой всю морскую разведку величайшего в мире флота, а Хоужер - всю военную разведку империи, опоясывающей своими владениями земной шар. Но повторялось из опыта "старой доброй Британии" уникальное и относящееся ко времени, когда объемы разведывательных задач были существенно меньше.
В 1917 году ван Деман и подполковник Александр Кокс составляли весь личный состав главного штаба разведки армии Соединенных Штатов. Такое положение продолжалось до тех пор, пока, в подражание союзникам и при участии иностранных советников не началось коренное и быстрое расширение разведывательной службы. К этому моменту ван Деман готовился 30 лет, и ему, наперекор инерции Вашингтона, удалось приобрести опыт фактически во всех известных отраслях секретной службы. Создавая, наконец, самостоятельную военную разведку, военное министерство назначило начальником американской ставки во Франции полковника - позднее генерала - Денниса Нолана, а начальником разведки в Вашингтоне - бригадного генерала Мальборо Черчилля. Это не означало смещения ван Демана, ибо во время войны он нес другие, не менее важные обязанности.
Генерал Нолан - опытный военачальник, пользовавшийся доверием главнокомандующего генерала Першинга, - верил только в разведку боем, которая почти автоматически исключала шпионаж и секретную службу. Исход кампании 1918 года говорит о том, что генерал Нолан, по-видимому, был прав - в тех конкретных обстоятельствах, которые сложились в ходе кампании сухопутных войск на франко-бельгийском театре военных действий. Накануне перемирия его горячее желание перейти в армейские части было удовлетворено, и он получил под свое командование дивизию. Военная секретная служба начала развивать свою деятельность в американской экспедиционной армии лишь перед самым окончанием войны.
Любопытно, что наиболее успешной отраслью американской контрразведки во Франции было наблюдение за... американцами. В каждой роте любого батальона, отправленного за море, был свой осведомитель, ответственный не перед своим командиром, а только перед другим офицером, обязанным следить за состоянием духа и лояльностью солдат, за неприятельским шпионажем и т. п. В многоязычной армии, находящейся на расстоянии нескольких тысяч миль от дома и набранной лишь частично на основе всеобщей воинской повинности, можно было предвидеть случаи измены, шпионажа и неповиновения. Правда, ничего особо серьезного в этом отношении не произошло: но это обстоятельство, пожалуй, больше свидетельствовало о нравах самих солдат, чем о бдительности молчаливых наблюдателей.
Подозрительность - эта "душа контрразведки" - являлась, разумеется, и основой деятельности американской секретной службы за границей. Американская морская разведка состязалась с армейской разведкой и секретными службами всех стран Антанты в составлении всевозможных списков "подозрительных лиц". В одном таком списке, который составлялся во Франции целым отрядом работников контрразведки, ответственных за контроль портов, значилось не менее 145 000 фамилий. Американский морской список побил рекорд для Западного полушария: в нем было 105 000 фамилий. Когда этот исполинский каталог подозрений был отпечатан на казенный счет, президент Вильсон приказал его уничтожить. После этого некий гражданин, исполненный патриотического пыла, пожертвовал более 10 000 долларов на снабжение морской разведки четырнадцатью карточными каталогами; их печатали пятьдесят особо проверенных машинисток. Таким образом и драгоценные списки были спасены, и приказ, отданный свыше, исполнен...
Что касается работы непосредственно в США, то это была борьба с немецкой агентурой.
Германский посол граф фон Бернсторф уже к августу 1914 года создал в США хорошо функционировавшую сеть шпионажа и саботажа. В этом деле участвовали и такие видные немецкие дипломаты, как Бой-Эд и Франц фон Папен. Через пять месяцев после начала войны кайзеровский генеральный штаб дал им "зеленую улицу". В секретном предписании из Берлина говорилось: "В США диверсии должны распространяться на все предприятия, поставляющие военные материалы... Однако компрометировать посольство ни в коем случае недопустимо".
Вскоре в различных пунктах США стали взлетать на воздух склады боеприпасов и военные заводы, запылали военные объекты; на транспортных судах с военными материалами, плывших в Англию или во Францию, в открытом море вспыхивали пожары. Причины оставались таинственными: поджигатели и диверсанты постоянно ускользали.
Но все это были лишь цветочки по сравнению с тем, что произошло 30 июля 1916 года. Тогда на Блэк-Том-Айленд - перевалочном пункте Нью-йоркского порта для транспортировки в Европу, - взорвалось 2 тысячи тонн динамита. Взрыв был слышен в радиусе до ста километров; в Манхэттене, Бруклине и Джерси-Сити вылетели оконные стекла, погибло четыре человека. За этим взрывом последовали другие, не менее мощные. В Кингсленде диверсанты незаметно проникли на снарядный завод и устроили там взрыв, - нанесенный ущерб составил многие миллионы долларов. А в Уинсборо взрывом был разрушен мост, связывавший США и Канаду.
В том, что все это - дело рук германских агентов, сомнений не было. Но ФБР здесь оказалось бессильным. И тогда решили прибегнуть к новому трюку приписали все эти взрывы Биллу Хейвуду и его товарищам по ИРМ. Однако от ареста их все же пришлось воздержаться и ограничиться пока лишь распространением слухов, направленных на организацию нового "фрэйм ап".
Успехи германской секретной службы в США пришли не сами собой. Этому в значительной мере содействовали засланные агенты, причем нередко они даже занимали в США влиятельные посты, например, в редакциях газетного короля Уильяма Рандолфа Херста. Тогдашний шеф ФБР Биласки имел в руках документальные доказательства, но с головы всесильного газетно-журнального цезаря, лично замешанного в шпионской деятельности, не упал ни единый волос. Херст принадлежал к числу властителей страны, а это значит, что влияние, которым он пользовался, в тот период налагало табу на любое подозрение в измене родине. Кое-каких мелких рыбешек ФБР все же выловило, однако прямую связь Херста с Массачусетс-авеню (1435-1439, в Вашингтоне), где помещалось германское посольство, до апреля 1917 года доказать не удавалось. Как, впрочем, и впоследствии - почему-то весьма дотошная американская юстиция, проанализировав реальные улики, не стала добиваться привлечения Рэндольфа Херста-старшего к ответственности.
Вообще-то следует отметить, что единственная организованная кампания диверсий во время мировой войны 1914-1918 годов была осуществлена именно в Северной Америке. Она началась за много месяцев до того, как Соединенные Штаты объявили Германии войну, и стихала по мере того, как вашингтонское правительство все больше и больше в неё втягивалось. Речь идет о знаменитой диверсионной атаке Германии, ставшей единственным достижением её секретной службы и поддержавшей её преувеличенную довоенную репутацию. Это была настоящая война, удары которой наносились по американским гражданам, полагавшим, что они вольны торговать с англичанами, французами или русскими. В первую очередь это была атака на поставки оружия и боеприпасов, на суда любой национальности, груз которых более или менее предназначался для военных целей. Все это стало известно из воспоминаний о своих подвигах руководителя группы немецких диверсантов, флотского капитана Франца Ринтелена фон Клейста.
Американские наблюдатели в Германии рассказывали впоследствии, как немцы со свойственной им безжалостностью реагировали на потопление "Лузитании" и гибель при этом множества людей. "Поделом им, - говорили они об утонувших американцах. - Плыть на пароходе с боеприпасами! Зачем им плыть на пароходе с боеприпасами? Люди, плавающие на кораблях с боеприпасами, должны ожидать, что их взорвут".