– Ну как, я с тобой? – снова спросил Мелкий бес.
– Будешь ждать здесь, – сказал ему я. – Не дай бог пойдешь за мной.
– Понятно, – уныло проговорил чертенок.
Я подумал, что обходные маневры сейчас не имеют смысла. Стало быть, если придется стрелять, то нужно это делать сразу, едва увидев оборотня.
Вытащил пистолет из кармана, я толкнул дверь и вошел в коридор.
Трупы двух помощников старосты валялись в самом его конце, у входа в приемную. Видимо, наемники Шеттера стали поливать из своих автоматов сразу, едва их увидев. Помощники скорее всего так и не успели ничего предпринять.
Это обнадеживало. Может быть, Шеттеру и его команде все-таки удалось захватить оборотня врасплох.
Я дошел до трупов помощников и проверил их с помощью диагноста.
Да, действительно, помощники. Ну-ну, посмотрим… Начали эти ребята довольно лихо. А вот как закончили?
Миновав приемную я резко толкнув дверь в зал совещаний. После этого я проскользнул внутрь зала и, тотчас сделав шаг в сторону, огляделся.
Схватка в зале совещаний, похоже, и в самом деле была нешуточная. От большинства подушек остались только черные обожженные пятна. Столик превратился в зеленоватую лужицу, из которой торчала каким-то образом сохранившаяся резная ножка. Роскошный ковер так и пестрел дырами.
Еще в зале находились три трупа и Шеттер. Он лежал на спине с закрытыми глазами. В груди у него была здоровенная дыра, в которую можно было запросто просунуть руку. Глаза у Шеттера были закрыты, словно он спал или собирался прямо сейчас умереть.
Впрочем, это не большой мир. Истечь кровью здесь невозможно. И если Шеттер сразу не превратился в труп, значит, вполне способен дотащиться до ближайших ворот. Конечно, ему будет больно, да еще как. Однако до своего кибера он доберется. А там уже будут ворота, через которые он уйдет в большой мир, вернется в свое совершенно целехонькое человеческое тело. Может быть, некоторое время ему все еще будет казаться, что у него в груди огромная дыра, причиняющая ужасную боль. Однако какой-нибудь психотерапевт его от этого шока вылечит. Естественно, гонорар он запросит просто астрономический, но зато сделает все качественно и очень быстро.
На этом большое приключение Шеттера закончится. А вот для его наемников…
Я снова вытащил диагност и аккуратно обошел с ним все три трупа.
Да, все верно. Два из них принадлежали наемникам, а один – оборотню.
И значит, мне тут больше делать нечего. Совсем нечего.
Я еще раз окинул взглядом зал и попытался представить, как происходила схватка.
Прятаться в зале было негде. И поэтому бой наверняка длился всего лишь несколько мгновений. Шеттер и его наемники ворвались в зал заседаний и открыли огонь по оборотню. А тот метался по залу, уклоняясь, делая обманные движения и стрелял, стрелял в ответ. Он даже умудрился уложить обоих наемников, и ранить Шеттера, а тот…
Из чего же он стрелял? Вроде бы никакого оружия у него не было?
Я снова вернулся к Шеттеру и только тут заметил, что лежавшая рядом с его правой рукой трость теперь выглядит несколько не так, как обычно. Вместо набалдашника у нее теперь была полая трубка, и конечно, она являлась стволом какого-то оружия вроде корвектора.
Вот тебе и красивая безделушка. Получается, что даже разговаривая со мной, Шеттер не выпускал из рук свою трость не только потому, что привык держать ее в руках. И если бы мне вдруг пришло в голову, например, дать пощечину этому любителю незаконных развлечений, уж тут бы он мне показал.
Рядом с тростью валялась одна знакомая мне вещица. Некоторое время я ее разглядывал, пытаясь решить, как поступить, но потом все-таки подобрал и сунул себе в карман.
Вот теперь можно и поговорить. Только, сначала, во избежание неожиданных сюрпризов, необходимо сделать еще одно дело.
Пнув трость, так что она отлетела на несколько шагов прочь, я сказал:
– Шеттер, хватит валять дурака. Здесь не большой мир и попытки сыграть в "мертвого жука" обречены на провал. Здесь может быть только два состояния: либо ты труп, и соответственно ни на что не способен, либо живой и вполне можешь общаться.
Шеттер тут же открыл глаза и промолвил:
– А деньги ты все-таки взял. Не так ли?
– Нет, не так, – сказал я. – Даже к ним не притронулся.
– А что сделал? Оставил лежать на столе в забегаловке? Пусть достанутся тому, кто их первый увидит?
– Отдал своему проводнику, – сказал я. – Он с их помощью станет бизнесменом.
Рывком сев, Шеттер посмотрел на зиявшую у него в груди дыру, потом сунул в нее ладонь и удовлетворенно хмыкнул.
– Нравится? – спросил я.
– Нет, – сказал Шеттер. – Болит здорово. Я думал, мне и в самом деле пришел конец. Однако, получается, это не так страшно,
– Угу, – пробормотал я. – Еще как забавно. К тому времени, когда вернешься в большой мир, это тебе даже понравится.
– Если конечно вернусь в большой мир, – сказал Шеттер.
– Если вернешься, – согласился я.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Потом Шеттер отвел взгляд, посмотрел в ту сторону, где лежала его трость, и спросил:
– А у тебя значит, были свои причины сюда заглянуть? Не скажешь – какие?
Вот это мне уже вовсе не понравилось. Особенно взгляд в сторону трости. Нужна она ему была. А зачем именно – догадаться не сложно.
Я остался единственным, кто знал о увеселениях Шеттера. А такие люди, как он, свидетелей оставлять не любят.
– А ты не скажешь мне, чья личина была у оборотня на тот момент, когда он ускользнул из владений творца?
– Нет, не скажу, – улыбнулся Шеттер. – Зачем тебе это знать?
Я тоже улыбнулся.
– Удивительное совпадение. Но хотя бы объяснить, откуда оборотень взял корвектор, ты можешь? А также подпрограмму, позволяющую проходить сквозь стены?
– Могу. Корвектор и подпрограмму он стянул у творца. Если точнее, все началось именно с этого. Творец по рассеянности вложил в него не ту подпрограмму, ну а оборотень этим воспользовался. Добраться до корвектора ему было уже легко.
– Ну да, – сказал я. – Многие творцы бывают удивительно рассеяны.
Что-то не верилось мне в эту версию. Наверное, все обстояло совсем по-другому. Причем, как именно, я уже наверняка не узнаю. Да и стоит ли это делать? У меня сейчас есть заботы поважнее.
– Теперь твоя очередь, – сказал Шеттер, – О причине твоего появления здесь ты не скажешь. Но можешь мне сообщить, например, на кого еще ты работаешь?
Я удивился.
– Это каким образом?
– Ну, если ты не взял мои деньги, значит, перед этим тебе заплатил кто-то другой. Таких, как ты, я знаю, встречал на своей жизни немало. И примерно образ твоих мыслей представляю.
– Нет, – с иронией сказал я. – Никто мне не платил. Совсем никто.
– Значит, у тебя есть какая-то идея, – задумчиво, словно про себя, промолвил Шеттер. – Это хуже, значительно хуже.
– Если точнее – то была, – сказал я. – А теперь уже вся вышла.
– Другими словами ты теперь свободен от каких бы то ни было обязательств?
– Точно.
– А нанять тебя для того, чтобы ты помог мне добраться до ворот, не удастся?
– Нет.
– Какую бы сумму я не предложил?
– Нет.
Шеттер снова закрыл глаза и тихонько хихикнул. Потом он пробормотал:
– Вот это и была главная ошибка. Но может быть исправимая.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я. – Какая ошибка?
– Исправимая, – сказал Шеттер. – К счастью, исправимая. Не мог я подумать, что ты идеалист. Не похож ты был на идеалиста.
– А я и не идеалист, – усмехнувшись, сказал я. – Просто, есть вещи, которые я делать ни за что не буду. Например, помогать негодяям и садистам.
– Даже за большие деньги? – с интересом спросил Шеттер. – За очень большие деньги. Скажем, за двадцать тысяч инфобабок?
Я вздохнул.
Надо было уходить. Причем, прямо сейчас. Смысла в дальнейших разговорах с Шеттером не было. В данный момент им владела только одна мысль: выбраться из китайского кибера, вернуться в большой мир. Для этого он готов был пообещать все что угодно, хоть сокровища всех земных царей.
– Ну как, согласен? – спросил Шеттер. – Учти, сразу же после того, как я окажусь в большом мире…
– Нет, – сказал я. – И вообще, пора мне.
– Значит нет? – снова спросил Шеттер.
– Да. Так.
– А ты знаешь, что неоказание помощи посетителю является преступлением?
– Еще бы, – сказал я. – Конечно, знаю.
– И тебя не пугает возможность за это ответить?
Я снова вздохнул.
Надоело мне все это. Добраться бы до "Кровавой Мэри" и хорошенько попить пивка. И забыть обо всем, а особенно о существовании китайских киберов. Теперь история с оборотнем была закончена. И стало быть, я имел право о ней забыть.
Жизнь продолжалась. И наверняка уже завтра она подкинет мне очередной сюрприз. А сейчас – пора уходить.
Я повернулся к Шеттеру спиной и пошел к выходу, машинально пытаясь прикинуть, как новый староста обставит зал совещаний.
Может быть, он поставит вдоль стен вазы с цветами или, наоборот, предпочтет стиль средневековья, с изъеденными молью гобеленами, а также ржавыми рыцарскими доспехами? Впрочем, какое это для меня сейчас имеет значение?
Шагов через пять я понял, что настала пора действовать и обернулся.
Шеттер был уже рядом с тростью. Вот сейчас он ее схватит…
– Не стоит стараться, – сказал я, тщательно прицеливаясь.
Бизнесмен застыл в полушаге от трости, видимо, мгновенно сообразив, что это расстояние еще надо преодолеть, а потом наклониться, поднять трость, и успеть в меня выстрелить. В то время как мне, для того чтобы его сжечь, достаточно лишь несколько раз нажать на курок.
– Ты же не выстрелишь в меня? – осторожно спросил Шеттер. – Такие, как ты, в безоружных не стреляют.
– Конечно, нет, – сказал я. – Если ты не попытаешься поднять трость. И вообще, отойди-ка от нее подальше. Шага на три.
Шеттер послушно отошел в сторону. Двигался он несколько неуклюже. Видимо, дырка в груди ему все же мешала.
– Значит, если не удалось меня купить, – сказал я. – То просто необходимо отправить на тот свет?
Шеттер молчал.
– Да успокойся ты, – сказал я. – Не собираюсь я тебя шантажировать твоими же постыдными тайнами. Не нужно мне этого. Как-нибудь обойдусь. Конечно, если ты оставишь меня в покое.
Шеттер улыбнулся.
– А ведь ты, Ессутил, так ничего и не понял. Вовсе не разобрался, что тут происходило и зачем. Только, это уже ничего не меняет. Ты влез в дело, и просто так уйти не сможешь. Я все равно вернусь в большой мир, и вот тогда мы опять поговорим. Уже по-другому. Понимаешь?
– Ну еще бы, – с иронией сказал я. – И месть твоя будет страшна.
– При чем тут месть? – пожал плечами Шеттер. – Просто теперь ты вляпался в действительно скверную историю. И сам этого еще не осознаешь. Я даже, наверное, не буду тебе мстить. Просто, в этом нет нужды. Ты сам сломишь себе голову, и очень скоро.
Он еще что-то говорил, сулил открыть какие-то совсем уж запретные тайны, снова обещал деньги и угрожал местью.
Я его не слушал.
На меня словно опустилось некое покрывало полного безразличия. Не хотелось мне больше ни о чем узнавать, и тем более о каких-то там тайнах. Я был сыт всеми этими тайнами просто по горло. Так сыт, что меня в данный момент ничего, ну совершенно ничего, не интересовало.
– Ладно, – сказал я Шеттеру. – Выбирайся, если сможешь.
Он еще что-то кричал мне вслед, но я, не обращая на его крики внимания, просто повернулся и пошел прочь. Я знал, что до того, как я выйду из зала, Шеттер не успеет добраться до трости. И этого было вполне достаточно, вполне хватало, для того чтобы не опасаться выстрела в спину.
Так и получилось.
Я спокойным, размеренным шагов прошел приемную, коридор и, наконец, вышел из резиденции.
Перед ней собралось уже несколько десятков обитателей китайского кибера. Было даже несколько бандитов. Видимо, слух о том, что посетители попытались убить их старосту, уже распространился. И наверняка не без помощи Мелкого Беса.
Сам он опрометью бросился ко мне и вполголоса спросил:
– Ну и как?
– Что именно? – так же тихо поинтересовался я.
– Староста?
– Убит.
– А посетители?
– Один остался в живых. Наверняка, кто-то из твоих соплеменников захочет ему помочь. За плату.
– А ты что сейчас будешь делать?
– Все, больше меня здесь ничего не держит. Мне пора возвращаться в свой кибер.
– Я тебя провожу, – сказал Мелкий Бес. – Вот только сейчас кое с кем переговорю.
Он метнулся к одному из обитателей китайского кибера и стал что-то быстро ему втолковывать.
Я же пошел прочь. Покрывало безразличия все еще лежало на мне. Меня даже не сильно интересовало, догонит ли меня Мелкий Бес. Я знал, что пластинка безопасности меня защитит. А стало быть, рано или поздно я доберусь до ворот.
Мелкий Бес догнал меня, когда я отошел от резиденции уже на несколько сотен шагов.
– Ну, сейчас начнется! – возбужденно заявил он. – На должность старосты уже объявилось два претендента. Через полчаса их наверняка будет четверо. А потом… ух, что будет!
– Да, конечно, – безразлично сказал я.
– Между прочим, я придумал, куда вложить те деньги.
– Куда?
– Я организую бюро по продаже информации. В каждом китайском кибере у меня будет свой агент, и соответственно я буду знать где, в каком кибере, что производят, за какую цену продают и сколько на самом деле эта продукция стоит. Думаю, эта информация кое-кого из торговцев заинтересует. А вообще же, мое бюро будет торговать любой информацией, лишь бы на нее нашелся покупатель. Я слушал, в большом мире есть нечто подобное. Называется – дворец слухов.
– Это просто прекрасно, – сказал я.
– И я уже заключил первую сделку. Продал полученную от тебя информацию о посетителе, который находится в резиденции старосты, тому кто пожелал ему помочь. Конечно, не будь у него пластинки безопасности, такая информация могла стоить дороже, но все-таки первая сделка состоялась.
– Почему – дороже? – спросил я.
– Ну, в таком случае его можно было бы просто ограбить и прихлопнуть. И это, конечно, гораздо выгоднее. Как ты думаешь, сколько он отвалит тому, кто проводит его к воротам?
– Не имею понятия, – сказал я.
– Кстати, если ты хочешь попасть к воротам, то нам надо свернуть вон на ту улицу.
– Хорошо, давай свернем, – согласился я.
– Ты забыл, что я все еще являюсь твоим проводником? – спросил Мелкий Бес.
– Нет, – ответил я. – Конечно, помню.
И мы свернули туда, куда нужно, и пошли теперь уже точно в воротам. Мелкий бес скакал от возбуждения рядом со мной и рассказывал мне, что из себя представляют кандидаты на должность старосты.
Я делал вид, будто его слушаю, и даже поддакивал. Хотя все это было мне безразлично. Абсолютно. Единственное, что мне хотелось – это вернуться в свой кибер и забыть все происшедшее со мной в последнее время, напрочь забыть.
Вот только, я уже заранее знал, что мне это не удастся. Хотя бы потому, что прежде всего, мне надо было отчитаться перед Глорией.
22
– Бедненький, – сказала Глория. – Ну, тебе и досталось.
Я недоверчиво на нее покосился.
От Глории такое услышишь не часто.
– А вообще, это даже забавно, – уже другим тоном промолвила журналистка. – Надо было тебе задержаться в резиденции старосты и еще немного поговорить с Шеттером.
Я кивнул.
– И узнать все его жуткие тайны, выведать всю подноготную, проникнуть во все его секреты. Не так ли? Ха, так он мне их и сказал….
– Ну зачем же именно так? – сказала Глория. – Просто надо было поговорить. Он мог что-то сказать интересное о творце.
Я мрачно ухмыльнулся:
– Ну, сказать-то про него можно очень много. Вот только тебе это не пригодится.
– В следующий раз… – тоном школьного наставника промолвила Глория. – Когда тебя опять припечет, будь добр обращайся к кому-нибудь другому. Я лично для тебя и пальцем не пошевелю.
Я подумал, что она врет, причем совершенно четко это осознавая, понимая, что я ей ни на грош не поверю. Но все равно врет, поскольку ее обязывает к этому имидж.
– Хорошо, – сказал я. – Больше к тебе обращаться не буду. Однако, признайся, того, что я рассказал, хватит не только расплатиться с Сержа но и кое-что останется.
– Я на это надеюсь, – задумчиво сказала Глория. – Искренне надеюсь.
Я закурил сигарету и посмотрел на небо. Отвечающий за него кукарача, видимо, сегодня решил отдохнуть. Небо было синее, без единого облачко, никакой живности в нем не наблюдалось, а солнце представляло из себя всего лишь не очень большой, полыхающий красным ромб.
Таким образом, получалось, что смотреть на небо не имеет большого смысла. Ничего интересного там сегодня не увидишь.
Тогда я окинул взглядом ближайшие деревья, неестественно зеленую траву, и парочку оказавшихся в поле моего зрения пустых скамеек. Таких же, как та, на которой сидели мы с Глорией.
Потом я подумал, что опять не посмотрел на влюбленных. Может быть, с ними произошла очередная метаморфоза? А может они просто исчезли, окончательно, так и унеся с собой тайну своего происхождения?
Да нет, не должно этого быть. Сидят себе на скамейке и целуются. И какая там может быть тайна? Просто живая скульптура. Хотя… впрочем…
– Тебе пора, – сказал я. – Все, что нужно, ты узнала. И чем быстрее попадешь к Сержа, тем лучше.
– Кретин, – ласково сказал Глория. – Полный кретин. Думаешь, меня интересует только твоя информация?
Я хмыкнул.
Не хотелось мне больше говорить на эту тему. Ничего мне сейчас не хотелось. Если честно, то мне не хотелось даже в "Кровавую Мэри" пить пиво и вести бесконечные разговоры.
Может быть, сходить и все-таки взглянуть на «Влюбленных»? Да, наверное, вот это сделать стоило.
– А вообще, получается довольно интересно, – сказала Глория. – Если Шеттер тебе в последнюю вашу встречу не солгал, то что же его интересовало в китайском кибере? Почему он так яростно преследовал оборотня? Из-за личины? Но чья это личина? И почему Шеттеру так важно было прихлопнуть оборотня? Может быть, Севек Стар производил программы-оборотни не только для увеселений всяких там богатых садистов? А для чего-то еще другого?
– Возможно, – сказал я. – Хотя что-то мне в это не верится. Впрочем, ты журналист. Вот и займись Шеттером, узнай о нем для начала побольше.
– Вероятно, я так и сделаю, – промолвила Глория. – Хотя, у меня сейчас много других дел. Кстати, ты понимаешь, что нечто подобное этому "закону оборотня" может в любой момент возникнуть в каком-то другом китайском кибере?
– Не получится, – сказал я. – Для того чтобы возник "закон оборотня", необходим сам оборотень. А для его появления нужен творец, вроде Севека Стара.
Глория вытащила сигарету, закурила ее и, выпустив первое облачко дыма, задумчиво покачала головой.
– Конечно, ты прав. Оборотень был, так сказать, крайностью. Самым ярко выраженным случаем. Может быть, первым и наиболее ярким примером по-настоящему сумасшедшей программы. Однако…
– При чем тут это? – перебил ее я. – Какое там, к черту, сумасшествие? Все у него было вполне четко рассчитано. Единственное чего ему не хватило, это опыта. Причем самого элементарного. Достаточно ему было сообразить, что Шеттер его не оставит в покое, и принять соответствующие меры.
– Какие? – спросила Глория.
– Да самые простейшие. У них рядом с воротами сидит гадалка – соглядатай. Достаточно ему было приказать ей немедленно сообщать о появлении такого-то посетителя, и Шеттеру ни за что не удалось бы застать его врасплох. Более того, оборотень сам мог устроить на этого любителя кого-нибудь поистязать великолепную засаду. Кстати, имей он хоть какой-то опыт, ни за что бы меня не отпустил. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы предположить, на кого я могу работать. Учти, он меня почти поймал с этой голограммой. А отбрехивался я как мальчишка, попавшийся на краже яблок. "Дяденька, я попал в ваш сад по ошибке. А на дерево залез от злой собаки. Где она? Ну, конечно, убежала. Почему у меня за пазухой яблоки? Да вот, пока лез на дерево, они сами туда и нападали."
– При чем тут оборотень? – сказал Глория. – С ним все ясно. Программа, получившая такой шок, уже никогда не будет нормальной. Рано или поздно, боль, которую она испытывала, а также ненависть к посетителям, должны была сказаться. И конечно "закон оборотня" являлся только началом. Дальше все могло быть еще хуже. Дальше все могло закончиться войной между большим миром и миром киберов. Причем наверняка проиграть ее должен был большой мир.
– А вот это не обязательно, – сказал я.
– Обязательно, – промолвила Глория. – Без мира киберов, большому миру останется только вновь вернуться к дубинам и звериным шкурам.
Она отбросила окурок и взглянула на меня так, как обычно смотрит пожилая, многоопытная учительница на ученика, вдруг вознамерившегося преподнести ей новую трактовку закона Пифагора.
– А мир киберов, без энергии, а также материалов, из которых создают киберы, просуществует недолго, – сказал я.
Глория тяжело вздохнула и промолвила:
– Война вполне может быть, но только партизанская, скрытая. Начнется она с мелкого саботажа. Но как только текущие через киберы информационные потоки получат серьезные повреждения, большой мир взвоет и согласиться на любые требования бродячих программ, а потом это повториться еще раз и еще. Закончится все тем, что посетители вдруг однажды осознают, что мир киберов им уже не принадлежит. Причем вернуть обратно потерянное не будет никакой возможности.
– Ну и что? – сказал я. – Ну, будут миром киберов владеть бродячие программы. Это еще не катастрофа. Может быть, так и нужно? Так и должно быть?
– Зачем же ты тогда убил оборотня? – саркастически спросила Глория. – Пусть бы он и владел.
Я еще раз посмотрел на небо, полюбовался его бездонной, прекрасно сделанной синевой и ответил:
– Потому, что оборотень не мог остановиться на уступках и даже на признании равенства посетителей и бродячих программ. Полученные сразу после возникновения страх и ненависть к посетителям, к большому миру, должны были рано или поздно проявиться. Прибавь к ним очень большую власть и получишь в конечном итоге ту самую войну на уничтожение, которая, по твоим словам, невозможна. К счастью, оборотень мертв и теперь…
Я осекся. Мне вдруг в голову пришла одна забавная мысль.
– Погоди, – сказал я Глории. – Ты только что говорила о возможности войны так, словно она неизбежна.
– Возможно, – ответила Глория. – Вполне возможно.
Голос у нее был сухой, неприятный.
– Но почему?
– Да потому, что ничего еще не кончено. И оборотень возник не благодаря случайности, а вполне закономерно. Мир киберов – зеркало, в котором отражаемся мы, жители большого мира, причем во всей своей неприглядности. Мы тащим в этот мир всю ту гадость, которая в нас накопилась за нашу жизнь. Нашу трусость, корыстолюбие, наши комплексы и пороки. И рано или поздно они ударят по нам рикошетом. Причем чем позже это произойдет, тем сильнее они по нам ударят. Неизбежно, понимаешь, неизбежно.
– А ты не сгущаешь краски? – спросил я.
– Ничего подобного. Ты ухлопал оборотня. И правильно сделал. Но откуда ты знаешь, что происходит сейчас в других китайских киберах? Конечно, для того чтобы возник новый оборотень, необходим такой творец как Севек Стар. Однако рано или поздно эта ситуация может повториться. И где гарантия, что о ней вовремя узнает кто-то вроде тебя?
– И что ты предлагаешь?
– Пока ничего особенного. Люди такие, какие они есть, и изменить их мы не сможем. Остается только надеяться и по возможности принимать какие-то меры для того, чтобы бродячие программы осознали это. И может быть, поняли и простили. Со временем, наверное, так и получится. И мир киберов, конечно, будет принадлежать бродячим программам, поскольку он создан для них, поскольку он уже принадлежит им. Вся проблема только в том, как они будут воспринимать людей. Как врагов или же как партнеров, без которых невозможно развитие.
– Что ты предлагаешь делать конкретно, прямо сейчас и здесь? – повторил я.
Глория усмехнулась и легонько щелкнула меня по носу.
– Много будешь знать, плохо будешь спать.
– Это нечестно, – разозлился я. – Между прочим, я рассказал тебе все. Могу я за это получить хоть какие-то объяснения?
– Всему свое время, – промолвила Глория.
Он встала со скамейки и слегка насмешливо мне улыбнулась.
– Ну, в следующий раз, когда тебе понадобиться помощь… – сказал я.
– Спорим, помощь тебе понадобиться первому?
– А если, все-таки..?
– Вот тогда ты и будешь иметь право от меня что-то требовать. И может быть, даже я тебе кое-что скажу. Только, легче ли тебе от этого станет? Помнишь: "Многие знания несут с собой большую печаль"?
– И все равно – нечестно, – заявил я.
– Мне пора, мне и в самом деле пора, – промолвила Глория.
Она чмокнула меня в щеку и пошла прочь. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями, и думал, что когда-нибудь все же вытрясу из нее все ее тайны. Надо только улучить подходящий момент и хорошенько на нее надавить.
Что-то все-таки с Глорией и этим ее другом Сержа было нечисто. Как-то слишком уж ловко они подсовывались мне в самый подходящий для этого момент, а потом, узнав все, что им нужно, исчезали, оставив меня с носом. И если предположить, что Шеттер, там, в резиденции старосты, не врал, утверждая будто он приходил в китайский кибер не только ради развлечений… А еще есть Сплетник, личность в высшей степени таинственная. Откуда он все знал наперед? И какие слухи могли послужить основанием для его предсказаний, причем, удивительно точных?
Я полез в карман за новой сигаретой и вдруг нащупал в нем некий предмет, который, судя по всему, был пластинкой безопасности. Вытащив его, я убедился, что так оно и есть. Карточка безопасности. И еще одна, та, которую я забыл снять со своей груди. Стало быть, сейчас, у меня их две.
Откуда?
Я вспомнил. Для этого не понадобилось много времени. Вторую пластинку я подобрал в резиденции старосты. И принадлежала она, конечно, Шеттеру.
А значит, скорее всего Шеттер так и не сумел вернуться в большой мир. И наверное, подобрав эту пластинку, я решил его судьбу. Может быть, это было правильно, может – нет. И дело было не только в том, что, лишив Шеттера пластинки, я покарал негодяя и садиста, выступил в роли судьи над тем, кому закон был не писан. А также не в том, что, поступив подобным образом, я пытался себя обезопасить. Угрозы Шеттера не были пустыми словами. По его мнению, я узнал слишком много, и стало быть, мне просто необходимо было заткнуть рот. Старым, давно опробованным методом, заключавшим в себя посылку ко мне парочки профессионалов, четко знающих свое дело.
Нет, главное было в другом.
Я не помнил об этой пластинке. Напрочь о ней забыл до тех пор, пока не нащупал ее в кармане. После этого память мне услужливо подсказала, где я ее подобрал и как положил в карман. В мельчайших подробностях, так, словно открылся до поры до времени спрятанный в ней тайник.
Почему это произошло? Почему память сыграла со мной такую шутку? И случайно ли это? И не значит ли это, что произошло то, чего я так боялся?
Полгода назад, лишившись тела, по сути дела, превратившись в бродячую программу, я не захотел как-то себя модифицировать. Я знал, что стоит начать, стоит ввести в свое сознание хотя бы одну подпрограмму, как остановиться будет уже невозможно. А значит, через некоторое время я перестану быть человеком, превращусь в нечто другое, совсем другое.
И держался. И даже втайне гордился тем, что сумел сохранить человеческое мышление. И рассчитывал, что так и будет продолжаться дальше. А тем временем, возможно, внутри меня рос кто-то другой, являющийся питомцем мира киберов, мыслящий так, как и должно мыслить в этом мире, поступающий сообразно логике, по которой он живет.
Он рос, и наконец настало время, когда этот новый "я", другой, чуждый мне Ессутил Квак, смог воздействовать на мое сознание, навязывать мне определенные поступки.
Карточка Шеттера – первый такой поступок. Что будет дальше?
Меня охватил ужас, и все-таки, превозмогая его, я сказал себе, что все это не более чем чепуха. Обычный приступ паранойи, который обязательно пройдет.
Вот сейчас. Вот я еще немного посижу на скамейке, может быть, выкурю несколько сигарет, потом схожу полюбуюсь на «Влюбленных». И все вернется в норму, все встанет на свои места. И наверное, я уже через каких-нибудь полчасика буду вспоминать с улыбкой об этом ужасе, поскольку ничем иным кроме как реакцией на нервное напряжение, в котором я жил с того момента, как оказался в китайском кибере, его объяснить нельзя.
Самый обычный нервный срыв. И он, конечно, пройдет. Может быть, очень быстро.
Я безостановочно повторял это как заклинание. И даже постепенно почти поверил, что все вернется в норму. Может быть, скоро, может быть, не очень. Но вернется, обязательно вернется. Потом.
А пока…
Пока я сидел на скамейке, скорчившись от ужаса, и пытался представить тот момент, когда этот, возможно, зародившийся во мне разум начнет постепенно, очень осторожно брать верх над моим телом, навязывать мне свои мысли и поступки. Может быть, с точки зрения человека они будут правильными, может быть – нет. И собственно говоря, сейчас это даже не имело большого значения.
Сейчас, меня интересовала лишь пара вопросов.
Первый: когда это произойдет? И второй – самый главный: может быть, это уже случилось?
Посетите официальный сайт автора:
http://www.kudr.info