Страница:
Пинта - именно в ней заключалась основная проблема. С подростками ему всегда было сложно иметь дело, и девочка, как он полагал, не составляла исключения. Никакого опыта общения с детьми раньше у него не было. Сам бездетный, он если и обращал на них внимание, то, как правило, испытывал к ним жалость.
Во всех войнах, в которых ему довелось участвовать, больше всего страдали именно дети - растерянные, очень часто оторванные от родителей и почти всегда голодные. Он видел их раздувшиеся животы и бессмысленные глаза в Конго, кукольные личики детей, погибших от пуль, разрывов снарядов и мин во Вьетнаме. Кто-то сказал ему, что в Южном Вьетнаме осталось больше миллиона сирот, и порой ему казалось, что все эти несчастные ребятишки стоят у него перед глазами.
Для того он и отгородился от жизни скорлупой, защитившей его внутренний мир, что не мог переносить и не хотел замечать их страданий. Потому что, если бы он принимал близко к сердцу весь ужас того, что творила с детьми война, он наверняка сошел бы с ума. Он замкнулся в своей искусственной оболочке очень давно, и даже когда смотрел в глаза этим маленьким страдальцам, их отчаяние и боль не доходили до глубины его сознания.
Из всех ужасов войны самым страшным для него было бессловесное сострадание. Теперь же - впервые в жизни - он вынужден непосредственно общаться с ребенком. Конечно, девочка не голодала, не мучилась от боли, жила в прекрасном доме, и тем не менее она представляла для него большую проблему.
Войдя с ним в его комнату, Пинта остановилась на пороге и, пока он распаковывал вещи, что-то щебетала. Конечно, его приезд стал для нее большим событием. Будучи единственным ребенком в семье, она часто скучала. Поэтому, вполне естественно, она восприняла Кризи не только как некий инструмент для ее защиты.
Первый вопрос она ему задала об Америке. Он объяснил ей, что много лет там не был, но ее энтузиазма это не убавило. На вопрос о том, откуда он родом, Кризи ответил, что с юга - из штата Теннесси.
Закончив смазывать кобуру, он вложил в нее "беретту" и повесил ее на одну из бронзовых ножек в изголовье кровати. Дуло пистолета оказалось почти на подушке. Вернувшись к столу, он раскрыл карту дорог, ведущих от Милана к Комо, и погрузился в технические детали предстоящей работы. Хоть раньше Кризи никогда не служил телохранителем, он рассматривал свои новые обязанности с точки зрения обычного воинского задания.
Ему было поручено защищать "объект", который потенциальный противник мог попытаться захватить. Богатый жизненный опыт подсказал ему, что нужно представить себя на месте предполагаемого врага. Можно было попробовать захватить "объект" на "базе", то есть дома, или вне "базы" - либо в другом месте, где "объект" часто бывает, либо на пути туда или оттуда - иначе говоря, в школе или по дороге к ней.
Утром он решил проверить, насколько обеспечена безопасность самой "базы" - дома и прилегающей территории, а потом, как он договорился с Пинтой, девочка должна была съездить с ним в школу, чтобы он смог получить представление о степени защищенности здания и школьного участка. Он решил, что, если похитители действительно собрались бы ее украсть, легче и проще всего им было бы это сделать по дороге в школу или домой. Поэтому необходимо по возможности чаще менять маршруты от постоянной до временной "базы". Вот почему Кризи так внимательно изучал дорожную сеть, делая время от времени пометки на полях карты.
Когда с этим было покончено, он подошел к гардеробу и вынул чемодан. В нем лежало несколько обернутых в газету бутылок виски. Он достал одну из них, открыл и налил в стакан первую порцию. Потом вновь мысленно вернулся к главной своей проблеме - девочке. Очень важно было, считал Кризи, с самого начала поставить их отношения таким образом, чтобы каждый хорошо знал свое место. Они должны соответствовать поставленной задаче и не выходить за ее рамки. Ему платили не за то, чтобы он развлекал девочку, а за то, чтобы он ее охранял. Она должна это четко себе уяснить, даже если ему для этого придется быть с ней резким и грубым. Родители ее тоже должны это понять. Он собирался поставить этот вопрос ребром, и, если их такой подход не устроит, пусть ищут дочери другого телохранителя.
Пока он не приступил к работе, эта проблема Кризи не волновала, но после встречи с девочкой ему пришлось серьезно над ней задуматься. Пинту нужно как можно скорее поставить на место.
Кризи пил не торопясь, пока бутылка не опустела, а потом лег в постель - большой, потрепанный жизнью человек, привыкший держать все в себе, еще не решивший, нравится ему новая работа или нет.
Но в одном Гвидо оказался прав: его мысли были теперь чем-то заняты.
* * *
Этажом ниже, в просторной спальне, Рика и Этторе занимались любовью. Она была очень требовательна, часто и прерывисто дышала, до боли сжимая пальцами его плечи. Рика всегда умела держать ритм, двигаясь в такт с партнером, постепенно наращивая при этом темп, до тех пор, пока не доводила Этторе до конца - уверенно и со знанием дела.
Но сегодня она заботилась только о себе, полностью отдаваясь собственному наслаждению и не заботясь об ощущениях мужа. Он попытался было приспособиться к ее ритму, но Рика уже была близка к высшей точке блаженства, и через какое-то мгновение Этторе почувствовал, как тело жены напряглось и задрожало от сладостной муки. Он не поспел за ней, а продолжать дальше она не хотела и отстранилась от мужа.
Этторе не настаивал, зная, что позже жена снова затеет с ним любовную игру, восстановит его силы, даст ему возможность полностью удовлетворить разожженную в нем ею же страсть. Рика очень гордилась собой, что так умело манипулировала его телом и могла без труда контролировать его состояние. Она никогда не дразнила его, возбуждая ради забавы, но, если начинала любовную игру, всегда действовала с воображением и разнообразием, которые полностью отражали ее искусство любить.
Дыхание Рики стало ровным, она провела рукой ему по спине и удовлетворенно вздохнула. Обычно в таких случаях, немного передохнув, она начинала его нежно ласкать и целовать. А потом, перекатив на спину, искусно и не торопясь дарила мужу ответное наслаждение, глядя ему сверху вниз в глаза с лукавой улыбкой, как будто делилась с ним тайной, известной лишь им двоим.
- Он ей понравился.
Этторе вздрогнул.
- Кто?
- Кризи. Пинте он пришелся по душе.
Он покачал головой.
- Ей просто осточертела гувернантка, и Пинта страшно рада, что теперь с ней наконец можно распрощаться. Пинте любой телохранитель понравился бы, будь он хоть граф Дракула.
- Нет, - возразила Рика. - Когда я ее укладывала, она сказала мне, что он похож на медведя. Пинта про себя называет его "медвежонок Кризи".
Этторе тихо рассмеялся.
- Она, наверное, думает, что все медведи похожи на ту игрушку, с которой она спит ночью. Но медведи могут быть очень опасными.
- С чего это он решил пойти в телохранители? - спросила Рика, как будто говорила сама с собой. - После того, чем он занимался всю жизнь, для него это - детские игры.
- Может быть, ему просто все надоело, - высказал предположение Этторе. - Кроме того, он уже совсем не так молод.
Вспомнив сведения, содержавшиеся в присланных агентством документах, она сказала:
- Ему сорок девять. Ни семьи, ни детей у него нет. Интересно, а дом свой у него есть?
- Не знаю, но сильно сомневаюсь. Такого рода люди глубоких корней не пускают.
Этторе задумался о причине пьянства Кризи. Может быть, он потому и спивался. Прожив жизнь, полную борьбы и приключений, он скоро должен был выйти в тираж и не знал, что ему делать с собой дальше.
- Что-то мне во всем этом непонятно, - сказала Рика.
- В чем именно?
- В этом человеке. Мне показалось, что совсем недавно он перенес тяжелую болезнь. Хоть держится бодро и очень уверен в себе, что-то здесь не так. Может быть, причина в женщине?
Этторе улыбнулся.
- Это типично женская логика.
Рика покачала головой.
- Нет, скорее всего, женщина здесь ни при чем. Тут что-то другое. Чего-то в нем недостает... Он интересует меня, этот Кризи. С ним по крайней мере не скучно.
Этторе был доволен. Ему в голову даже прийти не могло, что интерес его жены к Кризи мог иметь не только платонический характер. О такого рода банальных коллизиях он давно перестал беспокоиться. Вместе с тем Этторе хорошо знал, как его жена любит анализировать поведение других людей, раскладывая их на отдельные категории. Естественно, она попыталась и Кризи как-то классифицировать, налепить на него ярлык, пронумеровать и поставить на четко определенное место в той картине мира, которая существовала в ее голове.
Этторе подумал, что с человеком, поселившимся наверху, сделать это, наверное, будет не так-то просто, прежде всего потому, что он вообще в мир Рики не вписывался. Точнее говоря, он был совсем из другого мира. Ее ценности были совершенно чуждыми для американца. И тем не менее Этторе был доволен. Жена этого человека приняла, Пинта в понедельник пойдет в школу, а он может спокойно заняться своими проблемами. Потом он вспомнил фразу жены, которая очень его удивила.
- Ты сказала, что Кризи тебя пугает.
- Да. Но, возможно, это слово не совсем точно отражает то, что я почувствовала. От него, скорее, исходит какая-то скрытая угроза. Он чем-то похож на прирученного дикого зверя, но на самом деле никогда не знаешь, чего от него ожидать. Помнишь ту немецкую овчарку, которая была у Арредо? Она прожила в семье пять лет и вдруг бросилась на него и покусала.
- Рика, но ведь он - не собака!
- Это я просто так сказала, для примера. Мне кажется, его что-то мучает, бередит ему душу. Это лишь мое ощущение, оно совсем меня не беспокоит, скорее разжигает интерес. Мне бы хотелось больше о нем узнать - о его прошлом. Просто любопытно, как он воспринимает мир.
Она зевнула и улеглась поудобнее. Ее слова заставили Этторе подумать о том, как мало ему на самом деле известно о Кризи. Надо бы, наверное, поглубже под него копнуть. Но ведь если его рекомендовало агентство, и там-то должны знать, тянется ли за ним что-либо противозаконное или нет. В любом случае, дело сделано.
Рика придвинулась к нему, дыхание ее стало ровным. Она спала.
Только утром Этторе вспомнил, что она так и оставила его неудовлетворенным.
Глава 5
Пинта чинно сидела на переднем сиденье рядом с Кризи. Он предупредил, что по дороге его отвлекать нельзя. Ей, правда, это было не совсем понятно, потому что ехали они по широкой автостраде, соединяющей Комо с Миланом, и, как ей казалось, вести машину на такой трассе совсем не трудно. Однако Кризи хотел определить потенциально опасные участки дороги. Это прежде всего крутые повороты, где надо снижать скорость, и пустынные участки пути, вдоль которых нет никаких строений. Он мысленно соотносил чисто военную ситуацию устройства засады с попыткой похищения, опытным глазом подмечая и фиксируя те участки дороги, где организовать нападение удобнее всего.
Через полчаса Пинта показала ему поворот, и несколько минут спустя они остановились у ворот школы. Девочка выпрыгнула из машины и надавила на железную ручку в стене. Кризи остался в машине, фиксируя в уме наличие заостренных шипов на прутьях ограды и отсутствие каких бы то ни было заградительных сооружений перед воротами.
На уровне глаз открылось маленькое смотровое окошко, Пинта что-то в него сказала старому привратнику, и ворота медленно распахнулись. Девочка прошла на территорию школы и махнула рукой Кризи, который последовал за ней на машине. Внутри, на большом участке земли, стояло громоздкое здание, увитое плющом. Кризи припарковал автомобиль во дворе и подошел к Пинте. Она показала ему площадку для игр и беговую дорожку слева от школы, и небольшую рощу справа, которая тянулась до самой стены. Они немного прошлись по участку, и Кризи решил, что в самой школе и на примыкавшей к ней территории девочка находится в достаточной безопасности.
Из двери вышла немолодая седая женщина, Пинта подбежала к ней, расцеловала ее в обе щеки и подвела к Кризи.
- Это - синьора Делюка, наш завуч. - Потом девочка обернулась к учительнице и с гордостью в голосе произнесла: - А это - Кризи, мой телохранитель.
- Мистер Кризи, детка, - поправила Пинту синьора Делюка.
- Нет, синьора, он сказал, чтобы я называла его просто Кризи.
После обмена рукопожатиями завуч пригласила его на чашку кофе. Все прошли в ее комнату, на верхнем этаже школы. Небольшое помещение было заставлено мебелью, всюду, где только можно, стояли фотографии. Женщина заметила, что Кризи внимательно их рассматривает.
- Все это - мои воспитанники, - улыбнулась хозяйка, - мои дети. Их сотни, и многие из них уже давно стали взрослыми. Но для старой учительницы они навсегда останутся детьми.
Ситуация показалась Кризи странной, он и не думал, что есть школы, обстановка в которых так располагает к дружескому общению. Его собственный недолгий опыт учебы в школе был совершенно иным. Теперь ему стало ясно, почему Пинте хотелось сюда вернуться.
Прислуга принесла серебряный поднос с кофе. Когда она разлила его по чашкам, учительница заговорила с Пинтой о школе. Потом, видимо почувствовав некоторое смущение от того, что оставила Кризи без внимания, обернулась к нему.
- Вы давно занимаетесь такого рода работой, мистер Кризи?
- Нет, - ответил он. - Этим делом я занялся недавно, но подобные виды службы мне хорошо знакомы.
Женщина вздохнула.
- Да, страшные дела сейчас творятся. У меня похитили двоих детей из школы. Не здесь, конечно, и вреда им никакого не причинили, но для них это оказалось страшной травмой, и еще не скоро они оправятся. - Она положила руку на колено девочки. - Так что присматривайте, пожалуйста, за нашей Пинтой. Мы очень рады, что она снова к нам вернется.
- Все равно, я рада еще больше, - улыбнулась девочка и стала рассказывать обо всех своих обидах на гувернантку.
Через несколько минут Кризи поймал взгляд девочки, и они встали, собираясь уходить.
- Вы, наверное, не итальянец? - спросила женщина, провожая их к машине.
- Нет, он американец, - бросила Пинта, - из штата Теннесси.
Обратив внимание на восторг, с которым девочка это произнесла, женщина улыбнулась.
- В таком случае, мистер Кризи, не могу не сделать вам комплимент по поводу вашего итальянского языка. Вы, видимо, учили его в Неаполе?
- Меня обучал неаполитанец.
- Я так и поняла по вашему выговору. - Она указала на дверь с задней стороны здания. - Здесь у нас кухня. После занятий мы стараемся не задерживать девочек и вовремя отправлять их домой, но если вдруг придется ждать, вам приготовят кофе. - Женщина печально улыбнулась. - Сейчас, к сожалению, такое время, что у многих девочек есть телохранители.
Кризи поблагодарил пожилую учительницу, Пинта ее поцеловала в щеку, и они уехали.
Обратно он решил поехать другим путем. Девочка удивилась, но он объяснил, что хочет изучить и эту дорогу, посмотреть ее опасные участки и дома, стоявшие на обочинах, в которых могут спрятаться похитители.
Какое-то время Пинта вела себя спокойно, но визит в школу и встреча с синьорой Делюкой слишком взволновали ее. Она не сводила глаз с большого молчаливого человека, сидевшего рядом, и в конце концов спросила:
- Кризи, тебе нравилось учиться в школе?
- Нет.
- Совсем не нравилось?
- Нет.
Его лаконичные ответы не обескуражили Пинту, и она как ни в чем не бывало задала очередной вопрос:
- Но почему?
- Школа, где я учился, очень отличалась от твоей, и там не было ни одного учителя, похожего на синьору Делюку.
Еще какое-то время они ехали молча, пока Пинта размышляла над его ответом, потом снова спросила:
- Значит, ты не был там счастлив?
Кризи вздохнул, чтобы сдержать нараставшее раздражение, и проговорил:
- Счастье - это состояние ума. Я никогда не думал о том, был я в школе счастлив или нет.
Девочка почувствовала его недовольство, но она еще была не настолько взрослой и осмотрительной, чтобы сделать соответствующие выводы. Поскольку его приезд совпал с радостными для нее событиями, точнее говоря, стал их причиной, она хотела поделиться с Кризи своим счастьем. Однако его настроение смущало девочку. Она не знала, что он по натуре своей человек молчаливый и замкнутый. А ей так хотелось узнать его поближе! Пинта посмотрела на его сжимавшие руль руки со следами ожогов и коснулась одной из них.
- Что случилось с твоими руками?
Он резко отдернул руку и раздраженно ответил:
- Никогда меня не трогай, когда я веду машину! И не задавай мне все время вопросы. Я здесь совсем не для того, чтобы болтать с тобой обо всякой ерунде. Ничего тебе обо мне знать не надо. Я только тебя охраняю.
Говорил он не громко, но очень жестко, его слова звучали, как удары бича. Девочка отдернула ручонку и, оскорбленная в лучших чувствах, забилась в самый дальний угол кресла.
Кризи бросил на нее взгляд. Она сидела неподвижно, поджав губы и уставившись на дорогу прямо перед собой, подбородок ее нервно подрагивал.
- И не вздумай реветь, - раздраженно добавил он. Отняв одну руку от руля, Кризи даже начал жестикулировать от избытка чувств. Он был не на шутку рассержен. - Мир большой, в нем разное случается. Всякое. На самом деле все гораздо сложнее, чем просто быть счастливым или не очень счастливым. Могут произойти очень страшные вещи. Ты узнаешь об этом, когда вырастешь.
- Я вовсе не ребенок, - с вызовом сказала Пинта. - Я знаю, что случаются всякие несчастья. У меня был друг, которого похитили и отрезали ему палец. Мне пришлось потом несколько месяцев сидеть дома взаперти. А теперь, когда мы все время вместе и ты только молчишь и хмуришься, я все равно не плачу.
Но хоть взгляд Пинты и был сердитым, в глазах ее стояли слезы. Кризи вывел машину на обочину и остановился. Тишину нарушало лишь обиженное сопение Пинты.
- Послушай меня внимательно, - в конце концов проговорил он. - Я такой, какой есть. С детьми я ладить не умею. Мне не нравится, когда задают много вопросов. Или ты это правильно поймешь и сделаешь соответствующие выводы, или твоему отцу придется подыскать тебе другого телохранителя. Ты меня поняла?
Сопение прекратилось. Пинта сидела неподвижно и смотрела перед собой. Внезапно она раскрыла дверцу, вышла из машины и пересела на заднее сиденье.
- Теперь, мистер Кризи, будьте добры, отвезите меня домой. - На слове "мистер" она сделала особое ударение.
Он оглянулся. Девочка на него не смотрела. Она сидела очень прямо с сердитым и неприступным видом.
Кризи поехал дальше с двойственным ощущением: с одной стороны, он совсем не хотел ее обидеть; с другой - его не в сиделки нанимали. Поступить по-другому было никак нельзя. Так или иначе, все нужно расставить по своим местам. О том, чтобы у девочки были друзья-приятели, надо было беспокоиться ее родителям. Это не его забота.
* * *
В воскресенье, когда после ужина Кризи удобно устроился у себя с книжкой, раздался стук в дверь. Чувствовал он себя неважно. Прошлой ночью он слегка перебрал и из комнаты выходил, только чтобы поесть. Кризи решил, что стучать могут либо Рика, либо Этторе.
Это была Рика.
- Я хотела спросить вас, все ли в порядке, удобно ли вам здесь, может быть, вам что-нибудь еще нужно? - проговорила она, стоя в дверях.
Он отложил книгу в сторону.
- Спасибо, у меня есть все, что мне необходимо.
Женщина окинула взглядом комнату.
- Еда наша вас устраивает? Мария сказала мне, что вы очень мало ели сегодня.
- Еда отличная. Замечательная. Мне просто было немного не по себе. Теперь все в порядке.
Рика прошлась по комнате.
- Вы не против, если мы с вами немного поговорим?
Он пригласил ее сесть, жестом указав на стул, а сам остался сидеть на кровати.
Кризи восхищенно смотрел на ее фигуру. Она напоминала ему балерину движения Рики были плавные, неторопливые и очень точные. Она закинула ногу на ногу. Кризи с удивлением заметил, что на ней чулки со швом сзади. Он таких не видел уже много лет.
- Как вы ладите с Пинтой? - спросила она.
Ответил он довольно резко:
- Когда она отдает себе отчет в том, что я - не очередная ее новая игрушка, у нас все в порядке.
Женщина улыбнулась.
- Ее радость вполне естественна: наконец-то у девочки появился телохранитель, и теперь она снова может ездить в школу. Ей было очень тоскливо. Постарайтесь быть с ней терпеливы, Кризи.
- Мне платят за то, чтобы я ее защищал, а не за то, чтобы я ее развлекал.
Рика чуть склонила голову, признавая его правоту.
- Вы с ней повздорили? Сама она мне ничего не говорила, но вчера вечером мне показалось, что она чем-то расстроена.
Кризи встал и подошел к окну, повернувшись спиной к женщине.
- Знаете, - сказал он, - наверное, ничего у меня с этой работой не получится. Раньше я об этом как-то не задумывался, но общительного компаньона из меня, пожалуй, не выйдет. Вам бы лучше попросить мужа подыскать кого-нибудь другого, кто помоложе.
Он обернулся. Рика качала головой.
- Нет-нет, вы правы. Вас наняли ее защищать. Ни о чем другом речь не шла. Я совершенно уверена, что со своими обязанностями вы отлично справитесь.
Она взглянула на постель. Ее внимание привлек пистолет, свисавший в кобуре с одной из ножек кровати в изголовье.
- Я и не знала, что у вас есть оружие. - Рика улыбнулась. - Наверное, я скажу сейчас глупость, но это делает все гораздо более серьезным, чем мне представлялось поначалу.
Он ничего не ответил, и Рика продолжила:
- Мне казалось, что вы скорее специалист по карате или кто-то в этом роде. - Потом ей вспомнились документы, полученные в агентстве. Самооборона без оружия - так это, кажется, называется? Вы ведь, если память мне не изменяет, были в свое время инструктором по рукопашному бою без оружия?
- Да, - произнес Кризи. - Но вооруженный бой гораздо эффективнее. Как бы то ни было, пистолетом обычно пользуются лишь для устрашения. Не думаю, что мне придется применить его в деле.
- Но если Пинте будет угрожать опасность, вы пустите его в ход?
- Естественно.
Он чувствовал ее возраставший интерес к нему и гадал, как будет развиваться ситуация.
- Вы, должно быть, немало людей на своем веку перебили?
Кризи пожал плечами. Женщина смотрела на него, как будто оценивая.
- Мне как-то трудно себе это представить. Я, конечно, понимаю, на войне, издали - это одно дело. Но стоя рядом, лицом к лицу, кого-то убить это должно быть просто ужасно.
- Люди ко всему привыкают. Но тот, кому пришлось с этим столкнуться, вряд ли подходит на роль воспитателя или сиделки для ребенка.
Рика рассмеялась.
- Да, полагаю, такого рода подготовка не способствует общению с детьми. Но мы и не рассчитывали на вас в качестве няньки. - Она резко изменила тему разговора. - У нас внизу есть радиоприемник, которым мы не пользуемся. Я, пожалуй, передам его вам через Марию. Вы любите слушать музыку?
Он медленно кивнул, раздумывая, почему разговор так быстро свернул в другое русло.
- Иногда.
- Что именно?
- Кантри, музыку в западном стиле, в общем - песни.
Она поднялась и сказала:
- Ах, да - Теннесси, Пинта мне говорила. Знаете, этот приемник с магнитофоном, но кассет с такой музыкой, как вам нравится, у нас, к сожалению, нет. Но я уверена, в Милане вы найдете то, что вам по душе. Мы туда завтра вместе поедем - я приглашена на обед с друзьями. - Рика пристально посмотрела на Кризи и внезапно продолжила: - Нам, конечно, лучше было бы иметь не одного ребенка, а нескольких. Иногда Пинта чувствует себя такой одинокой, но...
Не закончив фразу, она открыла дверь и вышла.
Кризи сел на кровать, взял в руки книгу, но читать не смог - визит Рики выбил его из колеи. Он никак не мог понять, зачем она приходила. Поразмышляв об этом, Кризи вынул из шкафа чемодан и достал очередную бутылку виски.
Было бы совсем неплохо иметь возможность иногда послушать музыку. Песни в стиле кантри - это то немногое, что связывало его с юностью. Завтра в Милане он пошатается по музыкальным магазинчикам, посмотрит, какие там есть записи. Наверное, только новые песни, хотя он знал, что итальянцам нравился Джонни Кэш, а по радио он как-то слышал музыкальные композиции группы "Доктор Хук" и мелодии Линды Ронстадт, в том числе свою любимую - "Голубой залив". Он налил себе еще и снова взял книгу, но слова в предложения не складывались. Эта загадочная женщина никак не выходила у него из головы.
* * *
- Я освобожусь около половины третьего. - Она указала на небольшую боковую улочку рядом с рестораном. - Можно поставить машину здесь.
Кризи кивнул.
- Если полиция попросит меня убраться отсюда, я буду ждать вас за углом.
Рика вышла из автомобиля и перешла улицу. Кризи не отрывал от нее взгляда. На ней была прямая юбка из тонкой ткани, какую решились бы надеть немногие итальянки, разменявшие четвертый десяток. Весь ее облик излучал чувственность. Когда Рика вошла в ресторан и скрылась из виду, Кризи тронулся с места, нырнул в поток движения и взглянул на часы. У него было полно времени.
Пожалуй, это можно было считать его первым рабочим днем. Они выехали из дому еще до восьми. Мать и дочь сидели на заднем сиденье. Рика сказала, что оставила приемник с магнитофоном у Марии. Пинта совершенно игнорировала его присутствие.
Во всех войнах, в которых ему довелось участвовать, больше всего страдали именно дети - растерянные, очень часто оторванные от родителей и почти всегда голодные. Он видел их раздувшиеся животы и бессмысленные глаза в Конго, кукольные личики детей, погибших от пуль, разрывов снарядов и мин во Вьетнаме. Кто-то сказал ему, что в Южном Вьетнаме осталось больше миллиона сирот, и порой ему казалось, что все эти несчастные ребятишки стоят у него перед глазами.
Для того он и отгородился от жизни скорлупой, защитившей его внутренний мир, что не мог переносить и не хотел замечать их страданий. Потому что, если бы он принимал близко к сердцу весь ужас того, что творила с детьми война, он наверняка сошел бы с ума. Он замкнулся в своей искусственной оболочке очень давно, и даже когда смотрел в глаза этим маленьким страдальцам, их отчаяние и боль не доходили до глубины его сознания.
Из всех ужасов войны самым страшным для него было бессловесное сострадание. Теперь же - впервые в жизни - он вынужден непосредственно общаться с ребенком. Конечно, девочка не голодала, не мучилась от боли, жила в прекрасном доме, и тем не менее она представляла для него большую проблему.
Войдя с ним в его комнату, Пинта остановилась на пороге и, пока он распаковывал вещи, что-то щебетала. Конечно, его приезд стал для нее большим событием. Будучи единственным ребенком в семье, она часто скучала. Поэтому, вполне естественно, она восприняла Кризи не только как некий инструмент для ее защиты.
Первый вопрос она ему задала об Америке. Он объяснил ей, что много лет там не был, но ее энтузиазма это не убавило. На вопрос о том, откуда он родом, Кризи ответил, что с юга - из штата Теннесси.
Закончив смазывать кобуру, он вложил в нее "беретту" и повесил ее на одну из бронзовых ножек в изголовье кровати. Дуло пистолета оказалось почти на подушке. Вернувшись к столу, он раскрыл карту дорог, ведущих от Милана к Комо, и погрузился в технические детали предстоящей работы. Хоть раньше Кризи никогда не служил телохранителем, он рассматривал свои новые обязанности с точки зрения обычного воинского задания.
Ему было поручено защищать "объект", который потенциальный противник мог попытаться захватить. Богатый жизненный опыт подсказал ему, что нужно представить себя на месте предполагаемого врага. Можно было попробовать захватить "объект" на "базе", то есть дома, или вне "базы" - либо в другом месте, где "объект" часто бывает, либо на пути туда или оттуда - иначе говоря, в школе или по дороге к ней.
Утром он решил проверить, насколько обеспечена безопасность самой "базы" - дома и прилегающей территории, а потом, как он договорился с Пинтой, девочка должна была съездить с ним в школу, чтобы он смог получить представление о степени защищенности здания и школьного участка. Он решил, что, если похитители действительно собрались бы ее украсть, легче и проще всего им было бы это сделать по дороге в школу или домой. Поэтому необходимо по возможности чаще менять маршруты от постоянной до временной "базы". Вот почему Кризи так внимательно изучал дорожную сеть, делая время от времени пометки на полях карты.
Когда с этим было покончено, он подошел к гардеробу и вынул чемодан. В нем лежало несколько обернутых в газету бутылок виски. Он достал одну из них, открыл и налил в стакан первую порцию. Потом вновь мысленно вернулся к главной своей проблеме - девочке. Очень важно было, считал Кризи, с самого начала поставить их отношения таким образом, чтобы каждый хорошо знал свое место. Они должны соответствовать поставленной задаче и не выходить за ее рамки. Ему платили не за то, чтобы он развлекал девочку, а за то, чтобы он ее охранял. Она должна это четко себе уяснить, даже если ему для этого придется быть с ней резким и грубым. Родители ее тоже должны это понять. Он собирался поставить этот вопрос ребром, и, если их такой подход не устроит, пусть ищут дочери другого телохранителя.
Пока он не приступил к работе, эта проблема Кризи не волновала, но после встречи с девочкой ему пришлось серьезно над ней задуматься. Пинту нужно как можно скорее поставить на место.
Кризи пил не торопясь, пока бутылка не опустела, а потом лег в постель - большой, потрепанный жизнью человек, привыкший держать все в себе, еще не решивший, нравится ему новая работа или нет.
Но в одном Гвидо оказался прав: его мысли были теперь чем-то заняты.
* * *
Этажом ниже, в просторной спальне, Рика и Этторе занимались любовью. Она была очень требовательна, часто и прерывисто дышала, до боли сжимая пальцами его плечи. Рика всегда умела держать ритм, двигаясь в такт с партнером, постепенно наращивая при этом темп, до тех пор, пока не доводила Этторе до конца - уверенно и со знанием дела.
Но сегодня она заботилась только о себе, полностью отдаваясь собственному наслаждению и не заботясь об ощущениях мужа. Он попытался было приспособиться к ее ритму, но Рика уже была близка к высшей точке блаженства, и через какое-то мгновение Этторе почувствовал, как тело жены напряглось и задрожало от сладостной муки. Он не поспел за ней, а продолжать дальше она не хотела и отстранилась от мужа.
Этторе не настаивал, зная, что позже жена снова затеет с ним любовную игру, восстановит его силы, даст ему возможность полностью удовлетворить разожженную в нем ею же страсть. Рика очень гордилась собой, что так умело манипулировала его телом и могла без труда контролировать его состояние. Она никогда не дразнила его, возбуждая ради забавы, но, если начинала любовную игру, всегда действовала с воображением и разнообразием, которые полностью отражали ее искусство любить.
Дыхание Рики стало ровным, она провела рукой ему по спине и удовлетворенно вздохнула. Обычно в таких случаях, немного передохнув, она начинала его нежно ласкать и целовать. А потом, перекатив на спину, искусно и не торопясь дарила мужу ответное наслаждение, глядя ему сверху вниз в глаза с лукавой улыбкой, как будто делилась с ним тайной, известной лишь им двоим.
- Он ей понравился.
Этторе вздрогнул.
- Кто?
- Кризи. Пинте он пришелся по душе.
Он покачал головой.
- Ей просто осточертела гувернантка, и Пинта страшно рада, что теперь с ней наконец можно распрощаться. Пинте любой телохранитель понравился бы, будь он хоть граф Дракула.
- Нет, - возразила Рика. - Когда я ее укладывала, она сказала мне, что он похож на медведя. Пинта про себя называет его "медвежонок Кризи".
Этторе тихо рассмеялся.
- Она, наверное, думает, что все медведи похожи на ту игрушку, с которой она спит ночью. Но медведи могут быть очень опасными.
- С чего это он решил пойти в телохранители? - спросила Рика, как будто говорила сама с собой. - После того, чем он занимался всю жизнь, для него это - детские игры.
- Может быть, ему просто все надоело, - высказал предположение Этторе. - Кроме того, он уже совсем не так молод.
Вспомнив сведения, содержавшиеся в присланных агентством документах, она сказала:
- Ему сорок девять. Ни семьи, ни детей у него нет. Интересно, а дом свой у него есть?
- Не знаю, но сильно сомневаюсь. Такого рода люди глубоких корней не пускают.
Этторе задумался о причине пьянства Кризи. Может быть, он потому и спивался. Прожив жизнь, полную борьбы и приключений, он скоро должен был выйти в тираж и не знал, что ему делать с собой дальше.
- Что-то мне во всем этом непонятно, - сказала Рика.
- В чем именно?
- В этом человеке. Мне показалось, что совсем недавно он перенес тяжелую болезнь. Хоть держится бодро и очень уверен в себе, что-то здесь не так. Может быть, причина в женщине?
Этторе улыбнулся.
- Это типично женская логика.
Рика покачала головой.
- Нет, скорее всего, женщина здесь ни при чем. Тут что-то другое. Чего-то в нем недостает... Он интересует меня, этот Кризи. С ним по крайней мере не скучно.
Этторе был доволен. Ему в голову даже прийти не могло, что интерес его жены к Кризи мог иметь не только платонический характер. О такого рода банальных коллизиях он давно перестал беспокоиться. Вместе с тем Этторе хорошо знал, как его жена любит анализировать поведение других людей, раскладывая их на отдельные категории. Естественно, она попыталась и Кризи как-то классифицировать, налепить на него ярлык, пронумеровать и поставить на четко определенное место в той картине мира, которая существовала в ее голове.
Этторе подумал, что с человеком, поселившимся наверху, сделать это, наверное, будет не так-то просто, прежде всего потому, что он вообще в мир Рики не вписывался. Точнее говоря, он был совсем из другого мира. Ее ценности были совершенно чуждыми для американца. И тем не менее Этторе был доволен. Жена этого человека приняла, Пинта в понедельник пойдет в школу, а он может спокойно заняться своими проблемами. Потом он вспомнил фразу жены, которая очень его удивила.
- Ты сказала, что Кризи тебя пугает.
- Да. Но, возможно, это слово не совсем точно отражает то, что я почувствовала. От него, скорее, исходит какая-то скрытая угроза. Он чем-то похож на прирученного дикого зверя, но на самом деле никогда не знаешь, чего от него ожидать. Помнишь ту немецкую овчарку, которая была у Арредо? Она прожила в семье пять лет и вдруг бросилась на него и покусала.
- Рика, но ведь он - не собака!
- Это я просто так сказала, для примера. Мне кажется, его что-то мучает, бередит ему душу. Это лишь мое ощущение, оно совсем меня не беспокоит, скорее разжигает интерес. Мне бы хотелось больше о нем узнать - о его прошлом. Просто любопытно, как он воспринимает мир.
Она зевнула и улеглась поудобнее. Ее слова заставили Этторе подумать о том, как мало ему на самом деле известно о Кризи. Надо бы, наверное, поглубже под него копнуть. Но ведь если его рекомендовало агентство, и там-то должны знать, тянется ли за ним что-либо противозаконное или нет. В любом случае, дело сделано.
Рика придвинулась к нему, дыхание ее стало ровным. Она спала.
Только утром Этторе вспомнил, что она так и оставила его неудовлетворенным.
Глава 5
Пинта чинно сидела на переднем сиденье рядом с Кризи. Он предупредил, что по дороге его отвлекать нельзя. Ей, правда, это было не совсем понятно, потому что ехали они по широкой автостраде, соединяющей Комо с Миланом, и, как ей казалось, вести машину на такой трассе совсем не трудно. Однако Кризи хотел определить потенциально опасные участки дороги. Это прежде всего крутые повороты, где надо снижать скорость, и пустынные участки пути, вдоль которых нет никаких строений. Он мысленно соотносил чисто военную ситуацию устройства засады с попыткой похищения, опытным глазом подмечая и фиксируя те участки дороги, где организовать нападение удобнее всего.
Через полчаса Пинта показала ему поворот, и несколько минут спустя они остановились у ворот школы. Девочка выпрыгнула из машины и надавила на железную ручку в стене. Кризи остался в машине, фиксируя в уме наличие заостренных шипов на прутьях ограды и отсутствие каких бы то ни было заградительных сооружений перед воротами.
На уровне глаз открылось маленькое смотровое окошко, Пинта что-то в него сказала старому привратнику, и ворота медленно распахнулись. Девочка прошла на территорию школы и махнула рукой Кризи, который последовал за ней на машине. Внутри, на большом участке земли, стояло громоздкое здание, увитое плющом. Кризи припарковал автомобиль во дворе и подошел к Пинте. Она показала ему площадку для игр и беговую дорожку слева от школы, и небольшую рощу справа, которая тянулась до самой стены. Они немного прошлись по участку, и Кризи решил, что в самой школе и на примыкавшей к ней территории девочка находится в достаточной безопасности.
Из двери вышла немолодая седая женщина, Пинта подбежала к ней, расцеловала ее в обе щеки и подвела к Кризи.
- Это - синьора Делюка, наш завуч. - Потом девочка обернулась к учительнице и с гордостью в голосе произнесла: - А это - Кризи, мой телохранитель.
- Мистер Кризи, детка, - поправила Пинту синьора Делюка.
- Нет, синьора, он сказал, чтобы я называла его просто Кризи.
После обмена рукопожатиями завуч пригласила его на чашку кофе. Все прошли в ее комнату, на верхнем этаже школы. Небольшое помещение было заставлено мебелью, всюду, где только можно, стояли фотографии. Женщина заметила, что Кризи внимательно их рассматривает.
- Все это - мои воспитанники, - улыбнулась хозяйка, - мои дети. Их сотни, и многие из них уже давно стали взрослыми. Но для старой учительницы они навсегда останутся детьми.
Ситуация показалась Кризи странной, он и не думал, что есть школы, обстановка в которых так располагает к дружескому общению. Его собственный недолгий опыт учебы в школе был совершенно иным. Теперь ему стало ясно, почему Пинте хотелось сюда вернуться.
Прислуга принесла серебряный поднос с кофе. Когда она разлила его по чашкам, учительница заговорила с Пинтой о школе. Потом, видимо почувствовав некоторое смущение от того, что оставила Кризи без внимания, обернулась к нему.
- Вы давно занимаетесь такого рода работой, мистер Кризи?
- Нет, - ответил он. - Этим делом я занялся недавно, но подобные виды службы мне хорошо знакомы.
Женщина вздохнула.
- Да, страшные дела сейчас творятся. У меня похитили двоих детей из школы. Не здесь, конечно, и вреда им никакого не причинили, но для них это оказалось страшной травмой, и еще не скоро они оправятся. - Она положила руку на колено девочки. - Так что присматривайте, пожалуйста, за нашей Пинтой. Мы очень рады, что она снова к нам вернется.
- Все равно, я рада еще больше, - улыбнулась девочка и стала рассказывать обо всех своих обидах на гувернантку.
Через несколько минут Кризи поймал взгляд девочки, и они встали, собираясь уходить.
- Вы, наверное, не итальянец? - спросила женщина, провожая их к машине.
- Нет, он американец, - бросила Пинта, - из штата Теннесси.
Обратив внимание на восторг, с которым девочка это произнесла, женщина улыбнулась.
- В таком случае, мистер Кризи, не могу не сделать вам комплимент по поводу вашего итальянского языка. Вы, видимо, учили его в Неаполе?
- Меня обучал неаполитанец.
- Я так и поняла по вашему выговору. - Она указала на дверь с задней стороны здания. - Здесь у нас кухня. После занятий мы стараемся не задерживать девочек и вовремя отправлять их домой, но если вдруг придется ждать, вам приготовят кофе. - Женщина печально улыбнулась. - Сейчас, к сожалению, такое время, что у многих девочек есть телохранители.
Кризи поблагодарил пожилую учительницу, Пинта ее поцеловала в щеку, и они уехали.
Обратно он решил поехать другим путем. Девочка удивилась, но он объяснил, что хочет изучить и эту дорогу, посмотреть ее опасные участки и дома, стоявшие на обочинах, в которых могут спрятаться похитители.
Какое-то время Пинта вела себя спокойно, но визит в школу и встреча с синьорой Делюкой слишком взволновали ее. Она не сводила глаз с большого молчаливого человека, сидевшего рядом, и в конце концов спросила:
- Кризи, тебе нравилось учиться в школе?
- Нет.
- Совсем не нравилось?
- Нет.
Его лаконичные ответы не обескуражили Пинту, и она как ни в чем не бывало задала очередной вопрос:
- Но почему?
- Школа, где я учился, очень отличалась от твоей, и там не было ни одного учителя, похожего на синьору Делюку.
Еще какое-то время они ехали молча, пока Пинта размышляла над его ответом, потом снова спросила:
- Значит, ты не был там счастлив?
Кризи вздохнул, чтобы сдержать нараставшее раздражение, и проговорил:
- Счастье - это состояние ума. Я никогда не думал о том, был я в школе счастлив или нет.
Девочка почувствовала его недовольство, но она еще была не настолько взрослой и осмотрительной, чтобы сделать соответствующие выводы. Поскольку его приезд совпал с радостными для нее событиями, точнее говоря, стал их причиной, она хотела поделиться с Кризи своим счастьем. Однако его настроение смущало девочку. Она не знала, что он по натуре своей человек молчаливый и замкнутый. А ей так хотелось узнать его поближе! Пинта посмотрела на его сжимавшие руль руки со следами ожогов и коснулась одной из них.
- Что случилось с твоими руками?
Он резко отдернул руку и раздраженно ответил:
- Никогда меня не трогай, когда я веду машину! И не задавай мне все время вопросы. Я здесь совсем не для того, чтобы болтать с тобой обо всякой ерунде. Ничего тебе обо мне знать не надо. Я только тебя охраняю.
Говорил он не громко, но очень жестко, его слова звучали, как удары бича. Девочка отдернула ручонку и, оскорбленная в лучших чувствах, забилась в самый дальний угол кресла.
Кризи бросил на нее взгляд. Она сидела неподвижно, поджав губы и уставившись на дорогу прямо перед собой, подбородок ее нервно подрагивал.
- И не вздумай реветь, - раздраженно добавил он. Отняв одну руку от руля, Кризи даже начал жестикулировать от избытка чувств. Он был не на шутку рассержен. - Мир большой, в нем разное случается. Всякое. На самом деле все гораздо сложнее, чем просто быть счастливым или не очень счастливым. Могут произойти очень страшные вещи. Ты узнаешь об этом, когда вырастешь.
- Я вовсе не ребенок, - с вызовом сказала Пинта. - Я знаю, что случаются всякие несчастья. У меня был друг, которого похитили и отрезали ему палец. Мне пришлось потом несколько месяцев сидеть дома взаперти. А теперь, когда мы все время вместе и ты только молчишь и хмуришься, я все равно не плачу.
Но хоть взгляд Пинты и был сердитым, в глазах ее стояли слезы. Кризи вывел машину на обочину и остановился. Тишину нарушало лишь обиженное сопение Пинты.
- Послушай меня внимательно, - в конце концов проговорил он. - Я такой, какой есть. С детьми я ладить не умею. Мне не нравится, когда задают много вопросов. Или ты это правильно поймешь и сделаешь соответствующие выводы, или твоему отцу придется подыскать тебе другого телохранителя. Ты меня поняла?
Сопение прекратилось. Пинта сидела неподвижно и смотрела перед собой. Внезапно она раскрыла дверцу, вышла из машины и пересела на заднее сиденье.
- Теперь, мистер Кризи, будьте добры, отвезите меня домой. - На слове "мистер" она сделала особое ударение.
Он оглянулся. Девочка на него не смотрела. Она сидела очень прямо с сердитым и неприступным видом.
Кризи поехал дальше с двойственным ощущением: с одной стороны, он совсем не хотел ее обидеть; с другой - его не в сиделки нанимали. Поступить по-другому было никак нельзя. Так или иначе, все нужно расставить по своим местам. О том, чтобы у девочки были друзья-приятели, надо было беспокоиться ее родителям. Это не его забота.
* * *
В воскресенье, когда после ужина Кризи удобно устроился у себя с книжкой, раздался стук в дверь. Чувствовал он себя неважно. Прошлой ночью он слегка перебрал и из комнаты выходил, только чтобы поесть. Кризи решил, что стучать могут либо Рика, либо Этторе.
Это была Рика.
- Я хотела спросить вас, все ли в порядке, удобно ли вам здесь, может быть, вам что-нибудь еще нужно? - проговорила она, стоя в дверях.
Он отложил книгу в сторону.
- Спасибо, у меня есть все, что мне необходимо.
Женщина окинула взглядом комнату.
- Еда наша вас устраивает? Мария сказала мне, что вы очень мало ели сегодня.
- Еда отличная. Замечательная. Мне просто было немного не по себе. Теперь все в порядке.
Рика прошлась по комнате.
- Вы не против, если мы с вами немного поговорим?
Он пригласил ее сесть, жестом указав на стул, а сам остался сидеть на кровати.
Кризи восхищенно смотрел на ее фигуру. Она напоминала ему балерину движения Рики были плавные, неторопливые и очень точные. Она закинула ногу на ногу. Кризи с удивлением заметил, что на ней чулки со швом сзади. Он таких не видел уже много лет.
- Как вы ладите с Пинтой? - спросила она.
Ответил он довольно резко:
- Когда она отдает себе отчет в том, что я - не очередная ее новая игрушка, у нас все в порядке.
Женщина улыбнулась.
- Ее радость вполне естественна: наконец-то у девочки появился телохранитель, и теперь она снова может ездить в школу. Ей было очень тоскливо. Постарайтесь быть с ней терпеливы, Кризи.
- Мне платят за то, чтобы я ее защищал, а не за то, чтобы я ее развлекал.
Рика чуть склонила голову, признавая его правоту.
- Вы с ней повздорили? Сама она мне ничего не говорила, но вчера вечером мне показалось, что она чем-то расстроена.
Кризи встал и подошел к окну, повернувшись спиной к женщине.
- Знаете, - сказал он, - наверное, ничего у меня с этой работой не получится. Раньше я об этом как-то не задумывался, но общительного компаньона из меня, пожалуй, не выйдет. Вам бы лучше попросить мужа подыскать кого-нибудь другого, кто помоложе.
Он обернулся. Рика качала головой.
- Нет-нет, вы правы. Вас наняли ее защищать. Ни о чем другом речь не шла. Я совершенно уверена, что со своими обязанностями вы отлично справитесь.
Она взглянула на постель. Ее внимание привлек пистолет, свисавший в кобуре с одной из ножек кровати в изголовье.
- Я и не знала, что у вас есть оружие. - Рика улыбнулась. - Наверное, я скажу сейчас глупость, но это делает все гораздо более серьезным, чем мне представлялось поначалу.
Он ничего не ответил, и Рика продолжила:
- Мне казалось, что вы скорее специалист по карате или кто-то в этом роде. - Потом ей вспомнились документы, полученные в агентстве. Самооборона без оружия - так это, кажется, называется? Вы ведь, если память мне не изменяет, были в свое время инструктором по рукопашному бою без оружия?
- Да, - произнес Кризи. - Но вооруженный бой гораздо эффективнее. Как бы то ни было, пистолетом обычно пользуются лишь для устрашения. Не думаю, что мне придется применить его в деле.
- Но если Пинте будет угрожать опасность, вы пустите его в ход?
- Естественно.
Он чувствовал ее возраставший интерес к нему и гадал, как будет развиваться ситуация.
- Вы, должно быть, немало людей на своем веку перебили?
Кризи пожал плечами. Женщина смотрела на него, как будто оценивая.
- Мне как-то трудно себе это представить. Я, конечно, понимаю, на войне, издали - это одно дело. Но стоя рядом, лицом к лицу, кого-то убить это должно быть просто ужасно.
- Люди ко всему привыкают. Но тот, кому пришлось с этим столкнуться, вряд ли подходит на роль воспитателя или сиделки для ребенка.
Рика рассмеялась.
- Да, полагаю, такого рода подготовка не способствует общению с детьми. Но мы и не рассчитывали на вас в качестве няньки. - Она резко изменила тему разговора. - У нас внизу есть радиоприемник, которым мы не пользуемся. Я, пожалуй, передам его вам через Марию. Вы любите слушать музыку?
Он медленно кивнул, раздумывая, почему разговор так быстро свернул в другое русло.
- Иногда.
- Что именно?
- Кантри, музыку в западном стиле, в общем - песни.
Она поднялась и сказала:
- Ах, да - Теннесси, Пинта мне говорила. Знаете, этот приемник с магнитофоном, но кассет с такой музыкой, как вам нравится, у нас, к сожалению, нет. Но я уверена, в Милане вы найдете то, что вам по душе. Мы туда завтра вместе поедем - я приглашена на обед с друзьями. - Рика пристально посмотрела на Кризи и внезапно продолжила: - Нам, конечно, лучше было бы иметь не одного ребенка, а нескольких. Иногда Пинта чувствует себя такой одинокой, но...
Не закончив фразу, она открыла дверь и вышла.
Кризи сел на кровать, взял в руки книгу, но читать не смог - визит Рики выбил его из колеи. Он никак не мог понять, зачем она приходила. Поразмышляв об этом, Кризи вынул из шкафа чемодан и достал очередную бутылку виски.
Было бы совсем неплохо иметь возможность иногда послушать музыку. Песни в стиле кантри - это то немногое, что связывало его с юностью. Завтра в Милане он пошатается по музыкальным магазинчикам, посмотрит, какие там есть записи. Наверное, только новые песни, хотя он знал, что итальянцам нравился Джонни Кэш, а по радио он как-то слышал музыкальные композиции группы "Доктор Хук" и мелодии Линды Ронстадт, в том числе свою любимую - "Голубой залив". Он налил себе еще и снова взял книгу, но слова в предложения не складывались. Эта загадочная женщина никак не выходила у него из головы.
* * *
- Я освобожусь около половины третьего. - Она указала на небольшую боковую улочку рядом с рестораном. - Можно поставить машину здесь.
Кризи кивнул.
- Если полиция попросит меня убраться отсюда, я буду ждать вас за углом.
Рика вышла из автомобиля и перешла улицу. Кризи не отрывал от нее взгляда. На ней была прямая юбка из тонкой ткани, какую решились бы надеть немногие итальянки, разменявшие четвертый десяток. Весь ее облик излучал чувственность. Когда Рика вошла в ресторан и скрылась из виду, Кризи тронулся с места, нырнул в поток движения и взглянул на часы. У него было полно времени.
Пожалуй, это можно было считать его первым рабочим днем. Они выехали из дому еще до восьми. Мать и дочь сидели на заднем сиденье. Рика сказала, что оставила приемник с магнитофоном у Марии. Пинта совершенно игнорировала его присутствие.