— Он странный человек.
— Да уж, что есть, то есть.
Мэри устала. Она была голодна, но не было сил даже поесть. Она подкрутила фитиль, прошла в комнату, где спала Пег, и прилегла рядом с ней.
Завтра ее ждет уйма дел. Сначала убрать тут грязь, которую оставил после себя Скант Лутер, потом организовать, и как можно эффективнее, обслуживание дилижансов, кормежку пассажиров и отправку их в путь. Хорошо бы посмотреть на какую-нибудь другую станцию по Тропе Чероки, поучиться, как там все делается.
В темноте человек по имени Бун был всего лишь еще одной тенью среди множества теней, отбрасываемых конюшней, корралем и домом через дорогу. Слышны были только звуки, издаваемые лошадьми, и его слух машинально отделял эти слабые шорохи от других, готовясь воспринять иные звуки, если они вдруг появятся. Он сидел на углу корраля, там, где сгущались тени, поставив ружье между ног и прислонив дуло к плечу.
Долгое время стояла тишина, только слабый ветер шелестел листвой, но был он такой легкий, что не помешал бы слышать самые осторожные шаги.
Затухающие угли в камине отбрасывали неяркие красноватые блики, притушенная лампа горела слабым желтоватым светом. На улице шелестели листья, и Мэтти, ворочавшейся на своей кровати, снился шум морского прибоя, разбивающегося о песчаный берег Керри.
Мэри Брейдон проснулась совершенно неожиданно. Глаза ее широко открылись, но она лежала неподвижно, настороженно прислушиваясь.
Сначала не было слышно ничего, кроме бульканья кипящего чайника на огне. С того места, где она лежала, Мэри увидела в слабом свете притушенной лампы, как приподнялась дверная щеколда. Приподнялась и опустилась. Потом на дверь навалились, но она не поддалась.
Мэри Брейдон отбросила одеяло и свесила ноги на пол, нащупывая шлепанцы. Потом встала и надела платье.
Что там говорила Мэтти? Все можно использовать как оружие. Хотя много воды выкипело, чайник был наполовину пуст, кофейник — тоже.
Кто-то пытается проникнуть в дом. Скант Лутер? Возможно. Или Темпль Бун? В конце концов, что она о нем знает? Почему он остался? Действительно ли он хотел помочь или просто…
Мэри подождала, прислушиваясь. Какая она глупая! Возможно, это просто Бун пришел выпить чашку кофе — на улице-то, должно быть, холодно. Если бы кто-нибудь подошел к станции, он бы наверняка услышал.
Мэри посмотрела в окно. Ставни были закрыты. Она подошла к камину, добавила в чайник воды, закрыла его крышкой и пододвинула поближе к угольям.
Мэри подумала о своем ружье. Если бы оно не было таким длинным! Ей нужен револьвер, что-то такое, что нельзя выбить у нее из рук. И все же если она сможет достаточно быстро выстрелить…
Ее муж говорил, что слышал о человеке, который стрелял из ружья с талии, но получится ли это у нее? Да еще ведь нужно попасть в цель! Конечно, на таком рас стоянии…
Мэри села за стол перед своим кофе — кофе остыл. Как глупо! Она забыла подлить себе в чашку кипятку, прежде чем ставить кофейник на огонь.
Почему бы снова не пойти спать? Скорее всего, это просто был Бун. Во всяком случае, ничего не произошло. А может быть, ей все только показалось? Нет. Она видела, как поднялась щеколда!
Мэри так устала, так устала. Никто не может войти, когда на двери такой засов. Почему бы ей не лечь спать?
Вернувшись в спальню, она снова легла. С того места, где она лежала, ей была видна дверь. Глаза ее закрылись.
Подул ветер, и сухие листья понеслись по твердо утоптанной земле двора.
Человек по имени Бун открыл глаза. Он не спал, только прикрыл глаза, слегка отдыхая, но чувства его были настороже. Он ничего не слышал, однако почувствовал какое-то беспокойство, а он знал, что нужно доверять своим ощущениям. Обычно они исходили из подсознания, которое регистрировало то, что не отмечало сознание. Лутер — злой и жестокий человек, он не привык, чтобы ему перечили. Бун беззвучно сменил позу, взяв ружье в руки. Затем посмотрел на дом. Неплохо бы выпить чашку кофе, но если он пойдет туда, то может напугать их, а у этой девушки-ирландки есть револьвер.
Бун поправил револьвер у пояса и потуже запахнул пиджак. Прохладно, очень прохладно. И с какой стати он ввязался в это дело? Оно же его не касается! Если женщина захотела приехать сюда и получить эту работу, ей следует ожидать неприятностей.
Хотя, кроме всего прочего, она очень хорошенькая. И настоящая леди. Любой это поймет. Как она смотрит, как подбирает юбки, как двигается…
Одна из лошадей тихонько заржала, выражая свою тревогу. Бун перехватил ружье и внимательно осмотрелся, ища какую-нибудь тень. Некоторые из этих лошадей были полудикие, отбракованные, они не годились для упряжки. Такие лошади, как все дикие животные, очень чувствительны.
Ничего… никаких звуков… вот только…
Всего лишь слабый шорох, словно трется обо что-то грубая материя. Обо что? О перекладины загона? Может быть.
Бун мысленно выругался. У него невыгодная позиция для быстрого движения. Встать сейчас — значит, произвести шум, хотя бы самый тихий, а если это Скант Лутер, то он пришел не один.
Потом совсем близко — он даже испугался — послышался слабый шепот:
— Она заперла дверь на засов.
— Говорю же, берем Л9шадей и уходим. Это приличная часть табуна.
— Дьявольщина! Ты что думаешь, я прощу ей хлыст? Мы пойдем туда! Этот чертов засов ничего не значит. Я жил тут достаточно долго и могу справиться с этим засовом. Как вы думаете, что я делал, когда Бак напился там, внутри? Извлек его через запертую дверь? Но я ведь туда вошел, верно?
— Мне это не нравится, Скант. А как насчет этого парня, Буна?
— Ну, он-то давно уехал. Чего ему тут делать?
— Может, она ему приглянулась. Он ведь глаз на нее положил, разве нет?
Они отошли. Бун протянул руку, чтобы схватиться за перекладину загона и быстро подняться. Сначала он хотел выстрелить, но впереди был дом, пуля могла пройти сквозь деревянную стену и ранить одну из женщин или эту маленькую девочку. Человек с ружьем должен не только думать, в кого он стреляет, но и рассчитывать, куда может попасть пуля, если он промахнется — ведь почти любое ружье имеет радиус действия в милю.
Вот если бы пробраться через загон и выйти у них с тыла.
Бун поставил ногу на нижнюю перекладину, потом на следующую, стремительно перебросил через ограду свое тело и приземлился на ноги на мягкую почву загона. При этом его ботинки издали тихий, приглушенный звук.
Кто-то наступил на гравий и хрипло прошептал:
— Что это?
— Лошадь, черт бы ее побрал! — раздраженно произнес голос Лутера. — Просто лошадь переступила.
Бун, словно привидение, пересек корраль. Теперь они были у дома. Лутер сказал, что умеет открывать засов снаружи. Но как?
Возможно, в двери есть щель, через которую можно просунуть палочку или жесткую проволоку и отодвинуть засов Конечно, когда засов упадет, будет слышно, но они окажутся внутри еще до того, как спящие в доме успеют прореагировать.
Бун колебался. Что делать? Рискнуть и перепрыгнуть через ограду загона или же выстрелить, оставаясь под прикрытием корраля? Нет, лучше иметь свободу передвижения. И он решил перемахнуть через забор. Одному из них что-то послышалось, а кроме того, они приближаются к дому и надо предвидеть все случайности.
Мэри Брейдон беспокойно ворочалась в полусне. Платье, которое она не сняла, закрутилось вокруг ног, и это ее раздражало. Она приподнялась, чтобы освободиться от него, и услышала слабое царапанье в дверь.
Вскочив на ноги, Мэри застегнула платье. Звук шел от двери.
«Что же делать? — испуганно подумала она. — Что можно сделать? «
Вдруг засов — совершенно невероятно! — стал двигаться. Он отошел назад и с шумом упал на пол. В тот же миг приподнялась защелка, и в комнату ввалились мужчины. Ни секунды не раздумывая, Мэри схватила кофейник и одним быстрым движением выплеснула на них обжигающий кофе.
Один из мужчин вскрикнул и начал тереть глаза, словно хотел их выдавить. Другой развернулся и бросился к двери, стараясь побыстрее выбраться наружу. У двери он споткнулся и упал. Скант Лутер перешагнул через него и вошел в комнату. Бросив теперь уже пустой кофейник, Мэри схватила щетку, но замахиваться не стала — она вспомнила, что когда-то давно говорил ей майор. И как только Лутер приблизился к ней, она сильно ударила его концом палки от щетки.
Удар пришелся в солнечное сплетение, и Лутер замер, задыхаясь. Мэри ударила снова. Он попытался было ухватиться за щетку, но получил еще один удар в лицо, который распорол ему щеку. Снаружи послышался выстрел, потом другой. Лутер был уже у двери, когда Мэри ударила его снова, на этот раз самой щеткой.
В дверях своей комнаты появилась Мэтти с револьвером в руках.
Мэри Брейдон стояла чуть живая от страха.
— Они убрались, мэм, — сказала Мэтти. — Вы им задали жару!
На улице слышались шаги бегущих людей, потом стук копыт, замирающий в ночи.
В дверях появился Темпль Бун с ружьем в руке. Он подошел к столу и поднял теперь уже пустой кофейник.
— Что за дьявольщина! А я как раз собирался выпить чашечку крепкого кофе!
Глава 3
Глава 4
— Да уж, что есть, то есть.
Мэри устала. Она была голодна, но не было сил даже поесть. Она подкрутила фитиль, прошла в комнату, где спала Пег, и прилегла рядом с ней.
Завтра ее ждет уйма дел. Сначала убрать тут грязь, которую оставил после себя Скант Лутер, потом организовать, и как можно эффективнее, обслуживание дилижансов, кормежку пассажиров и отправку их в путь. Хорошо бы посмотреть на какую-нибудь другую станцию по Тропе Чероки, поучиться, как там все делается.
В темноте человек по имени Бун был всего лишь еще одной тенью среди множества теней, отбрасываемых конюшней, корралем и домом через дорогу. Слышны были только звуки, издаваемые лошадьми, и его слух машинально отделял эти слабые шорохи от других, готовясь воспринять иные звуки, если они вдруг появятся. Он сидел на углу корраля, там, где сгущались тени, поставив ружье между ног и прислонив дуло к плечу.
Долгое время стояла тишина, только слабый ветер шелестел листвой, но был он такой легкий, что не помешал бы слышать самые осторожные шаги.
Затухающие угли в камине отбрасывали неяркие красноватые блики, притушенная лампа горела слабым желтоватым светом. На улице шелестели листья, и Мэтти, ворочавшейся на своей кровати, снился шум морского прибоя, разбивающегося о песчаный берег Керри.
Мэри Брейдон проснулась совершенно неожиданно. Глаза ее широко открылись, но она лежала неподвижно, настороженно прислушиваясь.
Сначала не было слышно ничего, кроме бульканья кипящего чайника на огне. С того места, где она лежала, Мэри увидела в слабом свете притушенной лампы, как приподнялась дверная щеколда. Приподнялась и опустилась. Потом на дверь навалились, но она не поддалась.
Мэри Брейдон отбросила одеяло и свесила ноги на пол, нащупывая шлепанцы. Потом встала и надела платье.
Что там говорила Мэтти? Все можно использовать как оружие. Хотя много воды выкипело, чайник был наполовину пуст, кофейник — тоже.
Кто-то пытается проникнуть в дом. Скант Лутер? Возможно. Или Темпль Бун? В конце концов, что она о нем знает? Почему он остался? Действительно ли он хотел помочь или просто…
Мэри подождала, прислушиваясь. Какая она глупая! Возможно, это просто Бун пришел выпить чашку кофе — на улице-то, должно быть, холодно. Если бы кто-нибудь подошел к станции, он бы наверняка услышал.
Мэри посмотрела в окно. Ставни были закрыты. Она подошла к камину, добавила в чайник воды, закрыла его крышкой и пододвинула поближе к угольям.
Мэри подумала о своем ружье. Если бы оно не было таким длинным! Ей нужен револьвер, что-то такое, что нельзя выбить у нее из рук. И все же если она сможет достаточно быстро выстрелить…
Ее муж говорил, что слышал о человеке, который стрелял из ружья с талии, но получится ли это у нее? Да еще ведь нужно попасть в цель! Конечно, на таком рас стоянии…
Мэри села за стол перед своим кофе — кофе остыл. Как глупо! Она забыла подлить себе в чашку кипятку, прежде чем ставить кофейник на огонь.
Почему бы снова не пойти спать? Скорее всего, это просто был Бун. Во всяком случае, ничего не произошло. А может быть, ей все только показалось? Нет. Она видела, как поднялась щеколда!
Мэри так устала, так устала. Никто не может войти, когда на двери такой засов. Почему бы ей не лечь спать?
Вернувшись в спальню, она снова легла. С того места, где она лежала, ей была видна дверь. Глаза ее закрылись.
Подул ветер, и сухие листья понеслись по твердо утоптанной земле двора.
Человек по имени Бун открыл глаза. Он не спал, только прикрыл глаза, слегка отдыхая, но чувства его были настороже. Он ничего не слышал, однако почувствовал какое-то беспокойство, а он знал, что нужно доверять своим ощущениям. Обычно они исходили из подсознания, которое регистрировало то, что не отмечало сознание. Лутер — злой и жестокий человек, он не привык, чтобы ему перечили. Бун беззвучно сменил позу, взяв ружье в руки. Затем посмотрел на дом. Неплохо бы выпить чашку кофе, но если он пойдет туда, то может напугать их, а у этой девушки-ирландки есть револьвер.
Бун поправил револьвер у пояса и потуже запахнул пиджак. Прохладно, очень прохладно. И с какой стати он ввязался в это дело? Оно же его не касается! Если женщина захотела приехать сюда и получить эту работу, ей следует ожидать неприятностей.
Хотя, кроме всего прочего, она очень хорошенькая. И настоящая леди. Любой это поймет. Как она смотрит, как подбирает юбки, как двигается…
Одна из лошадей тихонько заржала, выражая свою тревогу. Бун перехватил ружье и внимательно осмотрелся, ища какую-нибудь тень. Некоторые из этих лошадей были полудикие, отбракованные, они не годились для упряжки. Такие лошади, как все дикие животные, очень чувствительны.
Ничего… никаких звуков… вот только…
Всего лишь слабый шорох, словно трется обо что-то грубая материя. Обо что? О перекладины загона? Может быть.
Бун мысленно выругался. У него невыгодная позиция для быстрого движения. Встать сейчас — значит, произвести шум, хотя бы самый тихий, а если это Скант Лутер, то он пришел не один.
Потом совсем близко — он даже испугался — послышался слабый шепот:
— Она заперла дверь на засов.
— Говорю же, берем Л9шадей и уходим. Это приличная часть табуна.
— Дьявольщина! Ты что думаешь, я прощу ей хлыст? Мы пойдем туда! Этот чертов засов ничего не значит. Я жил тут достаточно долго и могу справиться с этим засовом. Как вы думаете, что я делал, когда Бак напился там, внутри? Извлек его через запертую дверь? Но я ведь туда вошел, верно?
— Мне это не нравится, Скант. А как насчет этого парня, Буна?
— Ну, он-то давно уехал. Чего ему тут делать?
— Может, она ему приглянулась. Он ведь глаз на нее положил, разве нет?
Они отошли. Бун протянул руку, чтобы схватиться за перекладину загона и быстро подняться. Сначала он хотел выстрелить, но впереди был дом, пуля могла пройти сквозь деревянную стену и ранить одну из женщин или эту маленькую девочку. Человек с ружьем должен не только думать, в кого он стреляет, но и рассчитывать, куда может попасть пуля, если он промахнется — ведь почти любое ружье имеет радиус действия в милю.
Вот если бы пробраться через загон и выйти у них с тыла.
Бун поставил ногу на нижнюю перекладину, потом на следующую, стремительно перебросил через ограду свое тело и приземлился на ноги на мягкую почву загона. При этом его ботинки издали тихий, приглушенный звук.
Кто-то наступил на гравий и хрипло прошептал:
— Что это?
— Лошадь, черт бы ее побрал! — раздраженно произнес голос Лутера. — Просто лошадь переступила.
Бун, словно привидение, пересек корраль. Теперь они были у дома. Лутер сказал, что умеет открывать засов снаружи. Но как?
Возможно, в двери есть щель, через которую можно просунуть палочку или жесткую проволоку и отодвинуть засов Конечно, когда засов упадет, будет слышно, но они окажутся внутри еще до того, как спящие в доме успеют прореагировать.
Бун колебался. Что делать? Рискнуть и перепрыгнуть через ограду загона или же выстрелить, оставаясь под прикрытием корраля? Нет, лучше иметь свободу передвижения. И он решил перемахнуть через забор. Одному из них что-то послышалось, а кроме того, они приближаются к дому и надо предвидеть все случайности.
Мэри Брейдон беспокойно ворочалась в полусне. Платье, которое она не сняла, закрутилось вокруг ног, и это ее раздражало. Она приподнялась, чтобы освободиться от него, и услышала слабое царапанье в дверь.
Вскочив на ноги, Мэри застегнула платье. Звук шел от двери.
«Что же делать? — испуганно подумала она. — Что можно сделать? «
Вдруг засов — совершенно невероятно! — стал двигаться. Он отошел назад и с шумом упал на пол. В тот же миг приподнялась защелка, и в комнату ввалились мужчины. Ни секунды не раздумывая, Мэри схватила кофейник и одним быстрым движением выплеснула на них обжигающий кофе.
Один из мужчин вскрикнул и начал тереть глаза, словно хотел их выдавить. Другой развернулся и бросился к двери, стараясь побыстрее выбраться наружу. У двери он споткнулся и упал. Скант Лутер перешагнул через него и вошел в комнату. Бросив теперь уже пустой кофейник, Мэри схватила щетку, но замахиваться не стала — она вспомнила, что когда-то давно говорил ей майор. И как только Лутер приблизился к ней, она сильно ударила его концом палки от щетки.
Удар пришелся в солнечное сплетение, и Лутер замер, задыхаясь. Мэри ударила снова. Он попытался было ухватиться за щетку, но получил еще один удар в лицо, который распорол ему щеку. Снаружи послышался выстрел, потом другой. Лутер был уже у двери, когда Мэри ударила его снова, на этот раз самой щеткой.
В дверях своей комнаты появилась Мэтти с револьвером в руках.
Мэри Брейдон стояла чуть живая от страха.
— Они убрались, мэм, — сказала Мэтти. — Вы им задали жару!
На улице слышались шаги бегущих людей, потом стук копыт, замирающий в ночи.
В дверях появился Темпль Бун с ружьем в руке. Он подошел к столу и поднял теперь уже пустой кофейник.
— Что за дьявольщина! А я как раз собирался выпить чашечку крепкого кофе!
Глава 3
Мэри проснулась, когда еще царил полумрак. Она лежала не двигаясь, уставившись в потолок, и пыталась прикинуть, что ее сегодня ждет.
Нужно вставать и браться за работу, а что касается всего остального, придется пережить и это, как пережила она свою первую ночь здесь. Слухи о том, что М. О. Брейдон оказался женщиной, к этому времени уже наверняка дошли до Марка Стейси, начальника дорожного отдела. Управление станцией — не женское дело, это первое, что он подумает. Однако Мэри уже приняла на себя соответствующие обязанности и уволила Сканта Лутера.
Ни один мужчина не смог бы сделать это лучше.
Но когда Стейси приедет, — а это случится довольно скоро, — он должен найти тут лучшую станцию на тропе. Не одну из лучших, а самую лучшую. Станция должна быть аккуратной, чистой, с хорошей едой и готовой к обслуживанию, когда бы ни подъехал дилижанс.
Упряжь необходимо сменить, стойла вычистить, всю грязь, которую оставил после себя Скант Лутер, убрать.
Сколько у нее времени? Два дня? Возможно, даже неделя. Есть и другие станции, а Стейси — человек занятой.
Сначала — станция, потому что они будут кормить пассажиров, получать и отсылать почту и другой возможный груз, и это первое, что заметит Стейси. Кроме того, горячая еда — то, о чем налево и направо станут рассказывать пассажиры.
Они уже начали уборку, но это всего лишь капля в море. Еще так много предстоит сделать!
Затем нужно произвести инвентаризацию съестных припасов, посмотреть, что есть и что может понадобиться. Необходимо внимательно осмотреть конюшню и отметить, что предстоит сделать. И в этот момент Мэри подумала о своем отце.
— Слава Богу, папа, — прошептала она чуть слышно, — что у тебя не было сына.
Отец, наверное, был бы шокирован, услышав такое, но будь у него сын, Мэри никогда бы не научилась делать то, что она умела. Ему нравилось, когда она по утрам ездила с ним верхом, и она научилась обращаться с лошадьми, содержать конюшню, даже пользоваться хлыстом.
«Когда-нибудь все это станет твоим, — говорил отец, — и тебе не вредно знать, как всем этим управлять. А если ты выйдешь замуж за одного из тех, что вертятся вокруг, тебе будет просто необходимо это знать. И еще, дорогая, веди свои дела сама. Сама распоряжайся деньгами. Не позволяй никому этого делать, пусть они даже считают, что могут справиться с этим лучше. Всегда держи свои деньги в своих руках!»
К счастью, Маршалл был с этим согласен. Еще до свадьбы он подбадривал ее: «Управляйся сама со своей собственностью. Нашим детям нужно будет с чего-то начинать, не важно с чего. А я буду помогать тебе».
Война не входила в их планы. Они не ожидали, что красивая плантация погибнет: строения будут сожжены, заборы сломаны, скот угнан налетчиками.
На кухне она села и составила список предстоящих дел. И только потом умылась и оделась.
Когда Мэри вернулась на кухню, у Мэтти уже кипел кофейник и она готовила завтрак.
— Я нашла немного ветчины, мэм, и яиц.
— Мэтти, не хочу пугать тебя, но держи свой револьвер под рукой.
— Хорошо, мэм. Но меня не так легко испугать. Я выросла с четырьмя старшими братьями, и мне приходилось драться за все, пока они не выросли и не научились уважать меня. — Мэтти наполнила чашку Мэри. — Бывали и очень беспокойные времена, мэм, много раз мне хотелось иметь револьвер, но его у меня не было.
Послышался стук в дверь, и, когда Мэри отворила, там стоял Уот, а за ним — Темпль Бун.
Мэри сидела, глядя в свою чашку. Нет, это нужно сделать, она должна еще раз поговорить с ними, потому что они нужны ей. Она не справится одна.
— Уот, ты не хотел бы поработать у меня? Здесь?
— Да, мэм, только если это мужская работа.
— Конечно. Первое, что нужно сделать, — вычистить конюшню.
— Слишком много работы для одного мужчины, — уточнил Бун. — Я имею в виду то состояние, в каком ее оставил Лутер.
— Я справлюсь. — Уот поднял на нее улыбчивый взгляд. — Я хочу пять долларов в месяц, жилье и питание.
— Поработай как следует, и я заплачу тебе десять. — Мэри взглянула на Буна: — А как насчет вас? Вам не нужна работа?
— Нет, — быстро сказал Бун, и внутри у нее что-то оборвалось. Она не справится одна! Во дворе столько работы! — Но я пообещал себе остаться и посмотреть, как вы устроитесь. Могу съездить к Боннеру. Слышал, там есть человек, который подыскивает работу.
— Возможно, ни один из вас не станет мне помогать, когда вы услышите, что я задумала. — Мэри помолчала. — Мне нужна эта работа. Я хочу работать. Мне нужно привести это место в такое состояние, чтобы к тому времени, как Марк Стейси доберется сюда, у него не было бы причин уволить меня.
— Он человек разумный.
— Вы его знаете?
— Да. Он вдовец. Он просто живет этой дорогой.
— Молодой?
— Это как считать. Я бы сказал, что ему где-то около сорока. Я бы сказал также, что он достаточно молод, чтобы понять, что вы — чрезвычайно привлекательная женщина.
Она покраснела и посмотрела прямо ему в глаза.
— Я об этом не думаю. Как бы я ни выглядела, моей работе это не поможет. Важно, что я могу и как буду справляться с делами.
— Тут вы правы. Стейси заметит, что вы хороши собой, но, как я уже сказал, он живет этой тропой. Если вы не будете справляться, он не станет вас держать, будь вы хоть Клеопатрой.
— Я поступила бы так же, мистер Бун. Все, чего я хочу, — это чтобы ко времени его приезда тут все блестело и станция работала без сучка без задоринки. — Мэри допила кофе. — Мэтти, приготовь завтрак мистеру Буну. Он идет работать.
Бун хотел что-то сказать, но потом повернулся к столу:
— Ты слышала хозяйку, Мэтти? Подавай завтрак!
На дворе ярко светило солнце. Некоторое время Мэри осматривалась. Коттедж вон там, там она должна жить, но это может подождать. Корраль, по крайней мере, крепкий. Она прошла к конюшне и замешкалась у дверей. Там царил полный беспорядок.
Земляной пол был покрыт засохшим лошадиным навозом вперемешку с сеном и соломой. Его не чистили неделями, а возможно, и месяцами. Лошадей в стойлах не было. Мэри, нахмурившись, повернулась к загону.
Шесть лошадей… а этим утром подъедет дилижанс. Она снова осмотрелась. Эта упряжка привезла ее на станцию, и лошади нуждались в отдыхе.
— Что делать с навозом, мэм? — К ней подошел Уот с лопатой, черенок которой был больше, чем он сам.
— Складывай его пока за конюшню. Старый навоз можно использовать, чтобы удобрить огород.
Уот недоуменно посмотрел на нее.
— Огород, мэм?
— Да, Уот. Если мы собираемся кормить здесь людей, почему бы не выращивать свои собственные овощи? По крайней мере, мы можем попытаться это сделать.
К ней подошел Темпль Бун.
— Я могу помочь парню, — предложил он.
— Мистер Бун, разве тут не должно быть лошадей? Эта упряжка привезла нас вчера вечером. Я считаю, они могут снова везти дилижанс, но будет лучше, если лошади отдохнут еще. А что, если какая-нибудь лошадь занеможет?
Он улыбнулся, услышав это слово, но, бросив взгляд в направлении загона, задумался.
— Лошадей здесь должно быть больше, мэм. И моя лошадь должна стоять тут. — Бун замолчал, и, взглянув на него, Мэри увидела, что в его глазах уже не было насмешливой улыбки. — Лучше, если я сам улажу это дело, мэм. Но вы правы. В этом коррале должно быть по крайней мере еще шесть лошадей… не считая моей. Этот Лутер способен на многое, но я не думал, что он еще и конокрад.
— Это очень серьезное обвинение.
— Да, мэм. Мужчина, который украл лошадь, считай, украл у себя жизнь. Лошадь для мужчины часто бывает единственным спасением от ужасной смерти. Потому мы не слишком жалуем конокрадов, мэм.
— Закон…
— Мэм, я уважаю закон. Он нам нужен, однако защищать себя приходится нам самим. Тут на сотни миль нет ни одного чиновника, да и действовать они могут только после того, как все уже свершилось. Когда ваша лошадь украдена или когда вы уже мертвы, они могут выследить, кто это сделал. Но тогда вам уже безразлично, есть закон или его нет. Любой, кто украл моего коня, купил себе билет на тот свет.
Мэри размышляла, слегка нахмурившись.
— Мистер Бун, вы думаете, что Скант Лутер станет воровать у Бена Холлидея?
— Он должен быть осторожен, очень осторожен. Бен не тот человек, которого можно обвести вокруг пальца. А Скант — не тот, чтобы испытывать свою судьбу.
— Что же мы имеем, мистер Бун? Шесть лошадей — нет, семь, включая вашу, — исчезли. Вы говорите, что Скант не дурак, тогда где же лошади? Допустим, — продолжала Мэри, — он задумал украсть их, но не хочет испытывать судьбу? Что он в этом случае сделает?
Бун снова водрузил шляпу на голову.
— Ну, я думаю, он может просто отогнать этих лошадей, не слишком далеко, заметьте, чтобы в случае чего предъявить их. А потом будет смотреть, как повернутся события.
— И где же он может их держать?
Темпль Бун окинул долину задумчивым взглядом.
— Тут везде довольно открытая местность. Кое-где, правда, попадаются каньоны и есть несколько неплохих укрытий, если хорошо знаешь местность. Но я бы сказал, что самое лучшее место — это Стимбоут-Рок, хотя это довольно далеко.
— А следы могут быть?
Бун заколебался.
— Могут. В последнее время дождя не было.
— Вы хороший следопыт, мистер Бун? Насколько я поняла, вы были разведчиком в армии?
— Но, послушайте! Что вы задумали?
— Я поеду за этими лошадьми, мистер Бун. Я — представитель компании, и я за них отвечаю.
— Мэм, вы с ума сошли! В этих холмах, одна! Да Лутер пристрелит вас, как собаку. Предоставьте это мне.
Мэри быстро повернулась и, ничего не ответив, направилась к станции. Оказавшись в доме, она постояла, задумавшись, потом пошла помогать Мэтти: вот-вот явится дилижанс.
— Мэтти, я не знаю, кто служит на следующей станции, но мы должны накормить пассажиров, да так, чтобы потом об этом везде заговорили. — Мэри посмотрела на Мэтти. — Ты боец, Мэтти?
— Я ирландка, мэм.
— Хорошо, будем воевать за нашу работу. И давай одержим победу.
Когда подъехал дилижанс, еда была на столе, и она была горячей. Выбирать было не из чего, потому что Мэри еще не сделала заказа на провизию, но была ветчина с бобами и два пирога с сушеными яблоками.
Среди запасов Мэри нашла несколько рулонов цветного ситца, предназначенного для обмена с индейцами. От одного она отрезала кусок на скатерть. Материя была ярко-красной, но довольно красивой.
Пассажиров было шестеро, среди них одна женщина, остальные — городские жители и армейский офицер, направляющийся в Форт-Ларами.
Один из горожан, высокий, серьезного вида человек с бородкой, замешкался, держа шляпу в руке.
— Благодарю вас, мэм. Это была самая лучшая еда за всю поездку.
— Спасибо, сэр. Приезжайте на следующей неделе, когда я пополню припасы.
Он улыбнулся:
— Непременно, мэм. Я так и сделаю.
Когда дилижанс уехал, Мэри сняла фартук.
— Мэтти, ты остаешься за главного. Я уеду на несколько часов.
— Часов?
— У меня есть одно дело, Мэтти. Пропало несколько наших лошадей.
— Что?!
— Мэм, — вмешался в разговор Уот, — я могу пойти по следу.
— Ты?
— Я вырос тут, мэм. Я выслеживаю заблудившихся коров и потерявшихся телят как только научился ходить. Во всяком случае, мне кажется, я представляю, где находятся эти лошади.
Какое-то мгновение Мэри колебалась.
— Ладно, Уот. Возьми лошадей… Ой, совсем забыла! У нас нет лошадей, кроме тех, что приехали с последним дилижансом.
— А вы не могли бы пройти пешком пару миль? — спросил Уот. — Это не дальше.
— Хорошо, Уот. Идем.
Он замялся.
— Скорее всего там кто-то будет. Я думаю, нам лучше взять оружие.
— Хорошо, я возьму свое ружье.
— Нет, мэм, здесь есть дробовик. Он тут на всякий случай, для экстренного курьера. Я его видел и видел заряды для него. Если вы возьмете свое ружье, на вас не обратят особого внимания, но если возьмете этот дробовик и подойдете поближе, к вам прислушаются, мэм.
Мэри посмотрела на него снова и заколебалась. Она делает глупость, мистер Бун прав. Но еще большая глупость — отправиться за этими лошадьми с мальчиком, который будет показывать ей путь. Тем не менее…
Она стиснула зубы. Нужно идти. Если это может сделать мужчина, справится и она.
Уот показывал дорогу. Они шли по пыльной тропинке позади корраля, которая повернула к деревьям. Когда они прошли около мили, Уот замедлил шаг и поравнялся с ней.
— Мэм, теперь, если захотите мне что-нибудь сказать, говорите шепотом, иначе они наверняка вас услышат.
— Уот, где эти люди? Ты знаешь?
— Да, мэм. Здесь имеется загон, отгороженный веревками, а спят они под деревьями. Тут есть вода, и ворованных лошадей частенько приводят сюда.
Было очень тихо. Мимо ее лица прожужжала муха. Мэри почувствовала, как по ее щеке пробежала струйки пота. Она стерла ее и снова поправила дробовик. Он оказался тяжелым, гораздо тяжелее, чем она думала.
Уот снова остановился, указал вперед, и она увидела их. В небольшом, отгороженном веревками коррале было девять лошадей, а за корралем, под деревом, спал на потнике мужчина. Рядом тлел костер, на огне стоял котелок с кофе. Мэри хотела шагнуть вперед, на Уот жестом остановил ее.
Из-за деревьев вышел еще один человек и, перешагнув через потник, наклонился, чтобы поднять свой ремень с револьвером. Мэри быстро вышла на открытое пространство.
— Оставь это!
Вздрогнув, мужчина замер и оглянулся. Он увидел всего лишь женщину и маленького мальчика.
— Боб! — позвал он.
— Отстань. Я сплю.
— Боб, у нас гости.
Мужчина сел.
— Да ну! И что это за… — Он поднял голову. — Черт, да это же женщина со станции! Та, что отхлестала Сканта.
— Верно, джентльмены. И я пришла за лошадьми, принадлежащими компании, и за этой оседланной лошадью Темпля Буна.
— Чьей-чьей? — сидящий мужчина быстро поднялся на ноги. — Черт возьми, Пайк! Ты не сказал мне, что это лошадь Буна!
— Какая разница! Кто такой Бун, черт его побери?
— Если он прознает, что мы угнали его лошадь, будь уверен, ты быстренько узнаешь, кто он такой. — Мужчина повернулся к Мэри Брейдон, которая подошла ближе. — Леди… — начал он.
— Назад! Садись! И ты тоже, Пайк!
— Послушайте, мэм, — начал был Пайк, — я…
— Мистер Пайк, или как вас там, мое ружье стреляет быстро, и оно заряжено, а я очень нервная. Если вы напугаете меня, я выстрелю, я частенько охотилась на уток. А в вас-то попасть легче, чем в утку. Надеюсь, мне не придется этого делать. — Она кивнула Уоту: — Забирай наших лошадей.
— Что за черт!
Пайк попытался сделать шаг, но ее большой палец отвел назад курок на одном стволе. Послышался резкий, хорошо различимый щелчок. Пайк остановился так быстро, что закачался на мысках.
— Ради Бога, Пайк! — сказал Боб. — Она сделает, что сказала!
Уот продевал веревку в уздечки с ловкостью умелого лошадника. Потом схватился за гриву одной из лошадей и вскочил на нее верхом.
— Малыш! — заорал Пайк. — Слезай с лошади и оставь их всех в покое или, клянусь адом, не попадайся мне на глаза!
— Сперва поймай меня! — крикнул Уот. — Мэм, уходим! Сделайте выстрел на счастье!
— В другой раз. — Она была совершенно спокойна. — Держитесь подальше от станции Чероки, — пригрозила Мэри, удивляясь собственной решительности, — я не хочу опять убивать человека.
Только оказавшись под деревьями, Мэри повернулась к ним и услышала, как Боб произнес:
— Тебе все ясно? Она сказала, что не хочет опять убивать человека.
Уот посмотрел на нее с лошади.
— Кого вы убили, мэм? Может, одного из тех, что разорили вашу плантацию?
— Я никогда никого не убивала, Уот. Не знаю, почему я сказала «опять». У меня просто вырвалось.
— Это было верное слово, мэм. Определенно, вы сказали то, что надо. — Уот хихикнул. — Подождите, пока об этом прослышит Скант Лутер!
Нужно вставать и браться за работу, а что касается всего остального, придется пережить и это, как пережила она свою первую ночь здесь. Слухи о том, что М. О. Брейдон оказался женщиной, к этому времени уже наверняка дошли до Марка Стейси, начальника дорожного отдела. Управление станцией — не женское дело, это первое, что он подумает. Однако Мэри уже приняла на себя соответствующие обязанности и уволила Сканта Лутера.
Ни один мужчина не смог бы сделать это лучше.
Но когда Стейси приедет, — а это случится довольно скоро, — он должен найти тут лучшую станцию на тропе. Не одну из лучших, а самую лучшую. Станция должна быть аккуратной, чистой, с хорошей едой и готовой к обслуживанию, когда бы ни подъехал дилижанс.
Упряжь необходимо сменить, стойла вычистить, всю грязь, которую оставил после себя Скант Лутер, убрать.
Сколько у нее времени? Два дня? Возможно, даже неделя. Есть и другие станции, а Стейси — человек занятой.
Сначала — станция, потому что они будут кормить пассажиров, получать и отсылать почту и другой возможный груз, и это первое, что заметит Стейси. Кроме того, горячая еда — то, о чем налево и направо станут рассказывать пассажиры.
Они уже начали уборку, но это всего лишь капля в море. Еще так много предстоит сделать!
Затем нужно произвести инвентаризацию съестных припасов, посмотреть, что есть и что может понадобиться. Необходимо внимательно осмотреть конюшню и отметить, что предстоит сделать. И в этот момент Мэри подумала о своем отце.
— Слава Богу, папа, — прошептала она чуть слышно, — что у тебя не было сына.
Отец, наверное, был бы шокирован, услышав такое, но будь у него сын, Мэри никогда бы не научилась делать то, что она умела. Ему нравилось, когда она по утрам ездила с ним верхом, и она научилась обращаться с лошадьми, содержать конюшню, даже пользоваться хлыстом.
«Когда-нибудь все это станет твоим, — говорил отец, — и тебе не вредно знать, как всем этим управлять. А если ты выйдешь замуж за одного из тех, что вертятся вокруг, тебе будет просто необходимо это знать. И еще, дорогая, веди свои дела сама. Сама распоряжайся деньгами. Не позволяй никому этого делать, пусть они даже считают, что могут справиться с этим лучше. Всегда держи свои деньги в своих руках!»
К счастью, Маршалл был с этим согласен. Еще до свадьбы он подбадривал ее: «Управляйся сама со своей собственностью. Нашим детям нужно будет с чего-то начинать, не важно с чего. А я буду помогать тебе».
Война не входила в их планы. Они не ожидали, что красивая плантация погибнет: строения будут сожжены, заборы сломаны, скот угнан налетчиками.
На кухне она села и составила список предстоящих дел. И только потом умылась и оделась.
Когда Мэри вернулась на кухню, у Мэтти уже кипел кофейник и она готовила завтрак.
— Я нашла немного ветчины, мэм, и яиц.
— Мэтти, не хочу пугать тебя, но держи свой револьвер под рукой.
— Хорошо, мэм. Но меня не так легко испугать. Я выросла с четырьмя старшими братьями, и мне приходилось драться за все, пока они не выросли и не научились уважать меня. — Мэтти наполнила чашку Мэри. — Бывали и очень беспокойные времена, мэм, много раз мне хотелось иметь револьвер, но его у меня не было.
Послышался стук в дверь, и, когда Мэри отворила, там стоял Уот, а за ним — Темпль Бун.
Мэри сидела, глядя в свою чашку. Нет, это нужно сделать, она должна еще раз поговорить с ними, потому что они нужны ей. Она не справится одна.
— Уот, ты не хотел бы поработать у меня? Здесь?
— Да, мэм, только если это мужская работа.
— Конечно. Первое, что нужно сделать, — вычистить конюшню.
— Слишком много работы для одного мужчины, — уточнил Бун. — Я имею в виду то состояние, в каком ее оставил Лутер.
— Я справлюсь. — Уот поднял на нее улыбчивый взгляд. — Я хочу пять долларов в месяц, жилье и питание.
— Поработай как следует, и я заплачу тебе десять. — Мэри взглянула на Буна: — А как насчет вас? Вам не нужна работа?
— Нет, — быстро сказал Бун, и внутри у нее что-то оборвалось. Она не справится одна! Во дворе столько работы! — Но я пообещал себе остаться и посмотреть, как вы устроитесь. Могу съездить к Боннеру. Слышал, там есть человек, который подыскивает работу.
— Возможно, ни один из вас не станет мне помогать, когда вы услышите, что я задумала. — Мэри помолчала. — Мне нужна эта работа. Я хочу работать. Мне нужно привести это место в такое состояние, чтобы к тому времени, как Марк Стейси доберется сюда, у него не было бы причин уволить меня.
— Он человек разумный.
— Вы его знаете?
— Да. Он вдовец. Он просто живет этой дорогой.
— Молодой?
— Это как считать. Я бы сказал, что ему где-то около сорока. Я бы сказал также, что он достаточно молод, чтобы понять, что вы — чрезвычайно привлекательная женщина.
Она покраснела и посмотрела прямо ему в глаза.
— Я об этом не думаю. Как бы я ни выглядела, моей работе это не поможет. Важно, что я могу и как буду справляться с делами.
— Тут вы правы. Стейси заметит, что вы хороши собой, но, как я уже сказал, он живет этой тропой. Если вы не будете справляться, он не станет вас держать, будь вы хоть Клеопатрой.
— Я поступила бы так же, мистер Бун. Все, чего я хочу, — это чтобы ко времени его приезда тут все блестело и станция работала без сучка без задоринки. — Мэри допила кофе. — Мэтти, приготовь завтрак мистеру Буну. Он идет работать.
Бун хотел что-то сказать, но потом повернулся к столу:
— Ты слышала хозяйку, Мэтти? Подавай завтрак!
На дворе ярко светило солнце. Некоторое время Мэри осматривалась. Коттедж вон там, там она должна жить, но это может подождать. Корраль, по крайней мере, крепкий. Она прошла к конюшне и замешкалась у дверей. Там царил полный беспорядок.
Земляной пол был покрыт засохшим лошадиным навозом вперемешку с сеном и соломой. Его не чистили неделями, а возможно, и месяцами. Лошадей в стойлах не было. Мэри, нахмурившись, повернулась к загону.
Шесть лошадей… а этим утром подъедет дилижанс. Она снова осмотрелась. Эта упряжка привезла ее на станцию, и лошади нуждались в отдыхе.
— Что делать с навозом, мэм? — К ней подошел Уот с лопатой, черенок которой был больше, чем он сам.
— Складывай его пока за конюшню. Старый навоз можно использовать, чтобы удобрить огород.
Уот недоуменно посмотрел на нее.
— Огород, мэм?
— Да, Уот. Если мы собираемся кормить здесь людей, почему бы не выращивать свои собственные овощи? По крайней мере, мы можем попытаться это сделать.
К ней подошел Темпль Бун.
— Я могу помочь парню, — предложил он.
— Мистер Бун, разве тут не должно быть лошадей? Эта упряжка привезла нас вчера вечером. Я считаю, они могут снова везти дилижанс, но будет лучше, если лошади отдохнут еще. А что, если какая-нибудь лошадь занеможет?
Он улыбнулся, услышав это слово, но, бросив взгляд в направлении загона, задумался.
— Лошадей здесь должно быть больше, мэм. И моя лошадь должна стоять тут. — Бун замолчал, и, взглянув на него, Мэри увидела, что в его глазах уже не было насмешливой улыбки. — Лучше, если я сам улажу это дело, мэм. Но вы правы. В этом коррале должно быть по крайней мере еще шесть лошадей… не считая моей. Этот Лутер способен на многое, но я не думал, что он еще и конокрад.
— Это очень серьезное обвинение.
— Да, мэм. Мужчина, который украл лошадь, считай, украл у себя жизнь. Лошадь для мужчины часто бывает единственным спасением от ужасной смерти. Потому мы не слишком жалуем конокрадов, мэм.
— Закон…
— Мэм, я уважаю закон. Он нам нужен, однако защищать себя приходится нам самим. Тут на сотни миль нет ни одного чиновника, да и действовать они могут только после того, как все уже свершилось. Когда ваша лошадь украдена или когда вы уже мертвы, они могут выследить, кто это сделал. Но тогда вам уже безразлично, есть закон или его нет. Любой, кто украл моего коня, купил себе билет на тот свет.
Мэри размышляла, слегка нахмурившись.
— Мистер Бун, вы думаете, что Скант Лутер станет воровать у Бена Холлидея?
— Он должен быть осторожен, очень осторожен. Бен не тот человек, которого можно обвести вокруг пальца. А Скант — не тот, чтобы испытывать свою судьбу.
— Что же мы имеем, мистер Бун? Шесть лошадей — нет, семь, включая вашу, — исчезли. Вы говорите, что Скант не дурак, тогда где же лошади? Допустим, — продолжала Мэри, — он задумал украсть их, но не хочет испытывать судьбу? Что он в этом случае сделает?
Бун снова водрузил шляпу на голову.
— Ну, я думаю, он может просто отогнать этих лошадей, не слишком далеко, заметьте, чтобы в случае чего предъявить их. А потом будет смотреть, как повернутся события.
— И где же он может их держать?
Темпль Бун окинул долину задумчивым взглядом.
— Тут везде довольно открытая местность. Кое-где, правда, попадаются каньоны и есть несколько неплохих укрытий, если хорошо знаешь местность. Но я бы сказал, что самое лучшее место — это Стимбоут-Рок, хотя это довольно далеко.
— А следы могут быть?
Бун заколебался.
— Могут. В последнее время дождя не было.
— Вы хороший следопыт, мистер Бун? Насколько я поняла, вы были разведчиком в армии?
— Но, послушайте! Что вы задумали?
— Я поеду за этими лошадьми, мистер Бун. Я — представитель компании, и я за них отвечаю.
— Мэм, вы с ума сошли! В этих холмах, одна! Да Лутер пристрелит вас, как собаку. Предоставьте это мне.
Мэри быстро повернулась и, ничего не ответив, направилась к станции. Оказавшись в доме, она постояла, задумавшись, потом пошла помогать Мэтти: вот-вот явится дилижанс.
— Мэтти, я не знаю, кто служит на следующей станции, но мы должны накормить пассажиров, да так, чтобы потом об этом везде заговорили. — Мэри посмотрела на Мэтти. — Ты боец, Мэтти?
— Я ирландка, мэм.
— Хорошо, будем воевать за нашу работу. И давай одержим победу.
Когда подъехал дилижанс, еда была на столе, и она была горячей. Выбирать было не из чего, потому что Мэри еще не сделала заказа на провизию, но была ветчина с бобами и два пирога с сушеными яблоками.
Среди запасов Мэри нашла несколько рулонов цветного ситца, предназначенного для обмена с индейцами. От одного она отрезала кусок на скатерть. Материя была ярко-красной, но довольно красивой.
Пассажиров было шестеро, среди них одна женщина, остальные — городские жители и армейский офицер, направляющийся в Форт-Ларами.
Один из горожан, высокий, серьезного вида человек с бородкой, замешкался, держа шляпу в руке.
— Благодарю вас, мэм. Это была самая лучшая еда за всю поездку.
— Спасибо, сэр. Приезжайте на следующей неделе, когда я пополню припасы.
Он улыбнулся:
— Непременно, мэм. Я так и сделаю.
Когда дилижанс уехал, Мэри сняла фартук.
— Мэтти, ты остаешься за главного. Я уеду на несколько часов.
— Часов?
— У меня есть одно дело, Мэтти. Пропало несколько наших лошадей.
— Что?!
— Мэм, — вмешался в разговор Уот, — я могу пойти по следу.
— Ты?
— Я вырос тут, мэм. Я выслеживаю заблудившихся коров и потерявшихся телят как только научился ходить. Во всяком случае, мне кажется, я представляю, где находятся эти лошади.
Какое-то мгновение Мэри колебалась.
— Ладно, Уот. Возьми лошадей… Ой, совсем забыла! У нас нет лошадей, кроме тех, что приехали с последним дилижансом.
— А вы не могли бы пройти пешком пару миль? — спросил Уот. — Это не дальше.
— Хорошо, Уот. Идем.
Он замялся.
— Скорее всего там кто-то будет. Я думаю, нам лучше взять оружие.
— Хорошо, я возьму свое ружье.
— Нет, мэм, здесь есть дробовик. Он тут на всякий случай, для экстренного курьера. Я его видел и видел заряды для него. Если вы возьмете свое ружье, на вас не обратят особого внимания, но если возьмете этот дробовик и подойдете поближе, к вам прислушаются, мэм.
Мэри посмотрела на него снова и заколебалась. Она делает глупость, мистер Бун прав. Но еще большая глупость — отправиться за этими лошадьми с мальчиком, который будет показывать ей путь. Тем не менее…
Она стиснула зубы. Нужно идти. Если это может сделать мужчина, справится и она.
Уот показывал дорогу. Они шли по пыльной тропинке позади корраля, которая повернула к деревьям. Когда они прошли около мили, Уот замедлил шаг и поравнялся с ней.
— Мэм, теперь, если захотите мне что-нибудь сказать, говорите шепотом, иначе они наверняка вас услышат.
— Уот, где эти люди? Ты знаешь?
— Да, мэм. Здесь имеется загон, отгороженный веревками, а спят они под деревьями. Тут есть вода, и ворованных лошадей частенько приводят сюда.
Было очень тихо. Мимо ее лица прожужжала муха. Мэри почувствовала, как по ее щеке пробежала струйки пота. Она стерла ее и снова поправила дробовик. Он оказался тяжелым, гораздо тяжелее, чем она думала.
Уот снова остановился, указал вперед, и она увидела их. В небольшом, отгороженном веревками коррале было девять лошадей, а за корралем, под деревом, спал на потнике мужчина. Рядом тлел костер, на огне стоял котелок с кофе. Мэри хотела шагнуть вперед, на Уот жестом остановил ее.
Из-за деревьев вышел еще один человек и, перешагнув через потник, наклонился, чтобы поднять свой ремень с револьвером. Мэри быстро вышла на открытое пространство.
— Оставь это!
Вздрогнув, мужчина замер и оглянулся. Он увидел всего лишь женщину и маленького мальчика.
— Боб! — позвал он.
— Отстань. Я сплю.
— Боб, у нас гости.
Мужчина сел.
— Да ну! И что это за… — Он поднял голову. — Черт, да это же женщина со станции! Та, что отхлестала Сканта.
— Верно, джентльмены. И я пришла за лошадьми, принадлежащими компании, и за этой оседланной лошадью Темпля Буна.
— Чьей-чьей? — сидящий мужчина быстро поднялся на ноги. — Черт возьми, Пайк! Ты не сказал мне, что это лошадь Буна!
— Какая разница! Кто такой Бун, черт его побери?
— Если он прознает, что мы угнали его лошадь, будь уверен, ты быстренько узнаешь, кто он такой. — Мужчина повернулся к Мэри Брейдон, которая подошла ближе. — Леди… — начал он.
— Назад! Садись! И ты тоже, Пайк!
— Послушайте, мэм, — начал был Пайк, — я…
— Мистер Пайк, или как вас там, мое ружье стреляет быстро, и оно заряжено, а я очень нервная. Если вы напугаете меня, я выстрелю, я частенько охотилась на уток. А в вас-то попасть легче, чем в утку. Надеюсь, мне не придется этого делать. — Она кивнула Уоту: — Забирай наших лошадей.
— Что за черт!
Пайк попытался сделать шаг, но ее большой палец отвел назад курок на одном стволе. Послышался резкий, хорошо различимый щелчок. Пайк остановился так быстро, что закачался на мысках.
— Ради Бога, Пайк! — сказал Боб. — Она сделает, что сказала!
Уот продевал веревку в уздечки с ловкостью умелого лошадника. Потом схватился за гриву одной из лошадей и вскочил на нее верхом.
— Малыш! — заорал Пайк. — Слезай с лошади и оставь их всех в покое или, клянусь адом, не попадайся мне на глаза!
— Сперва поймай меня! — крикнул Уот. — Мэм, уходим! Сделайте выстрел на счастье!
— В другой раз. — Она была совершенно спокойна. — Держитесь подальше от станции Чероки, — пригрозила Мэри, удивляясь собственной решительности, — я не хочу опять убивать человека.
Только оказавшись под деревьями, Мэри повернулась к ним и услышала, как Боб произнес:
— Тебе все ясно? Она сказала, что не хочет опять убивать человека.
Уот посмотрел на нее с лошади.
— Кого вы убили, мэм? Может, одного из тех, что разорили вашу плантацию?
— Я никогда никого не убивала, Уот. Не знаю, почему я сказала «опять». У меня просто вырвалось.
— Это было верное слово, мэм. Определенно, вы сказали то, что надо. — Уот хихикнул. — Подождите, пока об этом прослышит Скант Лутер!
Глава 4
Мэри хорошо помнила, как ее отец говорил: «Не трать понапрасну время, не переживая о вчерашних ошибках. Каждое утро — это начало. Начинай с утра».
Итак, начало положено, теперь ей нужно продолжать. Каждую ночь, прежде чем отправиться спать, Мэри брала маленький блокнот и, продумывая все до мелочей, планировала работу на следующий день.
Уот, работая так, как работал бы мужчина в два раза крупнее его, вычистил конюшню. Мэри внимательно осмотрела его работу и сказала:
Итак, начало положено, теперь ей нужно продолжать. Каждую ночь, прежде чем отправиться спать, Мэри брала маленький блокнот и, продумывая все до мелочей, планировала работу на следующий день.
Уот, работая так, как работал бы мужчина в два раза крупнее его, вычистил конюшню. Мэри внимательно осмотрела его работу и сказала: