— Считайте себя моей гостьей! Я настаиваю, ради старых добрых времен!
Музыканты снова заиграли вальс. Мэри неожиданно рассмеялась:
— А почему бы и нет, Чарльз? Пожалуй, я согласна.
На широкой веранде под легким дождичком и взглядами гостей, наблюдающих за ними из дверей, она танцевала в грязных ботинках и убогом наряде. И неожиданно почувствовала себя счастливой, веселой… Как в старые добрые времена!
На мгновение все было забыто — только музыка, старинный друг из далеких, лучших времен и ритм вальса. Мэри всегда любила танцевать, а сэр Чарльз был изумительным танцором. Забыв обо всем на свете, она танцевала радостно и самозабвенно, и, когда они остановились, последовали краткие аплодисменты.
К ним подошел Престон Кольер.
— Сэр Чарльз! Представьте меня, пожалуйста. Боюсь, я не имел чести…
— Престон, это — Мэри Клейбурн. То есть миссис Мэри Брейдон. Она — мой старинный друг из Вирджинии. Когда я приехал в Вашингтон, она и ее семья развлекали меня в своем доме, в «Пестрых дубах». Тогда еще был жив ее отец, очень неординарный человек. Неординарный в полном смысле этого слова. Кроме того, у него были самые лучшие лошади, на которых мне когда-либо доводилось ездить. Я просто глазам своим не поверил, увидев ее тут.
— Рад нашему знакомству, миссис Брейдон. Не присоединитесь ли к нам?
— Благодарю, мистер Кольер, но я не одета, и, к несчастью, у меня нет времени. Я приехала сюда в большой спешке, по делу.
— По делу?
— Теперь я управляю станцией Чероки, мистер Кольер, на нас только что напали индейцы. Никто не пострадал, кроме одного индейца, но они увели наших лошадей.
— Неужели? Мне очень жаль, но я не понимаю, чем…
— Я надеялась занять у вас шестерку лошадей, чтобы утренний дилижанс смог отправиться вовремя.
Кольер был в замешательстве, и неожиданно Мэри пожалела его. Нечестно просить его об этом в присутствии гостя. Но…
— Я знаю, вы не в дружеских отношениях с Беном Холлидеем, мистер Кольер, но не могли бы вы одолжить лошадей мне лично? После того как они проедут круг, я верну их вам.
— Миссис Брейдон, — неожиданно сказал Кольер, — я искренне сожалею, что мы не встретились с вами раньше. Боюсь, в этом виноваты мы оба, но можете быть уверены: мы загладим этот промах. Что же касается лошадей, я велю Берку предоставить их вам немедленно. Утренний дилижанс, вы говорите?
— Большое спасибо, мистер Кольер.
— Не стоит благодарности. — Он огляделся вокруг. — Не хотите ли пройти со мной в кабинет, выпить кофе? Берк приведет вам лошадей через несколько минут, у нас есть немного времени, чтобы получше познакомиться.
— С радостью, мистер Кольер.
— Вы не присоединитесь к нам, сэр Чарльз?
— С превеликим удовольствием!
Кабинет оказался небольшой уютной комнатой за холлом. Вдоль стен тянулись книжные полки, стояли тяжелые кожаные кресла — хорошо обставленная, удобная мужская комната.
— Пожалуйста, усаживайтесь, я прикажу принести кофе.
Он отдал распоряжение и возвратился к гостям.
— А теперь расскажите поподробнее, что привело вас на Запад?
— Мой отец скончался в самом начале войны, несколько месяцев спустя после моего замужества. Муж был в отъезде со своим полком и во время сражения под Бул-Ран плантация была совершенно разгромлена, скот угнан, а посевы выжжены и затоптаны. Майор Брейдон потерял руку, и, когда он находился в госпитале, на нашу плантацию налетели разбойники. Они увели последних лошадей, сожгли «Пестрые дубы» и убили нескольких наших людей. К счастью, мне удалось спастись.
— Мне очень жаль. То есть, я хотел сказать: жаль, что вас разорили, но я рад, что вы спаслись.
— Первое было уготовано судьбой, мистер Кольер. Наша плантация оказалась у самой дороги. Но второе — нападение разбойников — конечно, совершенно другое дело. Этих людей презирали как юнионисты, так и конфедераты, они воспользовались тем, что страна находится в состоянии войны, и без зазрения совести грабили и убивали. Но не будем говорить об этом сейчас.
Был подан кофе с маленькими бисквитами.
— Приятно встретиться с вами снова, Мэри, — сказал Чарльз. — Вы никогда не поверите, как мы, те, кто находился далеко от дома, любили эти длинные уик-энды в «Пестрых дубах». Не так давно я был в Париже, и те, кто был тогда военным атташе в Вашингтоне, вспоминали об этих вечерах на плантации.
Они поговорили об охоте с собаками, о лошадях, о знакомых.
— А что майор Брейдон? — спросил сэр Чарльз. — Он тоже здесь?
— Он был убит в Джулсбурге всего несколько месяцев назад. Застрелен прямо на улице.
— О, простите! И кто мог это сделать?
— Главарь этих налетчиков, — спокойно ответила Мэри. — Он понял, что его узнали, и застрелил моего мужа, испугавшись возможных разоблачений. Мой муж носил револьвер в армейской кобуре, она застегивается на кнопку. Он не успел воспользоваться оружием. В него стреляли без предупреждения, сразу, как только увидели.
Раздался легкий стук, дверь отворилась.
— Мистер Кольер? Мне сказали, что я могу вас найти здесь. Я хотел… — Это был Джейсон Фландрэ.
— Если хотите узнать, кто это сделал, — сказала Мэри Брейдон, — спросите у мистера Фландрэ.
Фландрэ мгновенно оценил ситуацию. Он не имел ни малейшего представления, что тут делает Мэри Брейдон, но ясно, что она среди друзей. Также ясно и то, что на поддержку Престона Кольера теперь рассчитывать нечего.
— Извините, — сказал он. — Я не хотел отвлекать вас от дел.
Он прикрыл дверь и целую минуту стоял, трясясь от ярости. Это конец, все пропало в одно мгновение. Он подошел к двери и крикнул, чтобы подали лошадей.
— Вы предполагаете, что Джейсон Фландрэ был главарем этих разбойников? Но ведь он приехал ко мне с хорошими рекомендациями! У нас есть общие друзья!
— Я не предполагаю, я просто констатирую факт, мистер Кольер. Вы были в отъезде, поэтому, может быть, не знаете. Несколько дней назад меня пытались убить. Некий Индюк Джо Лонгман. Его преследовали, и в перестрелке он был убит. Думаю, что он был одним из этих разбойников. А за несколько дней до этого Лонгман приезжал на станцию с мужчиной помоложе, имени его я не знаю, но этот человек ехал на лошади, украденной у нас, на нее у меня до сих пор сохранились документы.
— Но как все это можно связать с Фландрэ?
— Боюсь, что никак. Убийство моего мужа сочли самозащитой. Джейсон Фландрэ сказал, что мой муж сделал угрожающий жест.
К двери подошел слуга.
— Сэр, шестерка готова. Мне проводить миссис Брейдон?
Мэри встала.
— Нет, благодарю вас. Я сама справлюсь.
Она протянула руку Престону Кольеру.
— Вы были так великодушны. — И повернулась к сэру Чарльзу: — Вы даже не представляете, что значит для меня увидеть кого-то из родного дома. Если у вас будет свободная минута, пожалуйста, загляните на станцию. Конечно, все будет намного скромнее, но Мэтти — великолепная кухарка, и еда у нас действительно хорошая.
Когда она ушла, Престон Кольер спросил:
— А что, эти «Пестрые дубы» и в самом деле хорошее местечко?
— Некоторые предпочитали «Пестрые дубы» любому другому месту на Западном побережье. У Клейбурна были самые лучшие лошади, и самое лучшее угощение, и отличные винные погреба. Усадьба занимала около четырехсот акров великолепной земли, но у них была еще земля в горах — около шестисот акров леса. Мы частенько ездили туда на охоту. Когда война закончится и земля опять будет в цене, Мэри станет очень состоятельной женщиной.
— Странно, что она приехала на Запад и занялась такой работой.
— Вовсе нет, если знать ее семейство. Очень независимы, очень активны. Ее отец был готов взять на себя любую ответственность, она тоже. Такие женщины встречаются не так уж часто.
Холодный ветер дул вдоль Тропы Чероки, дождевые капли падали с листьев и стучали по дождевику. Пришлось долго ехать под дождем, однако Мэри чувствовала себя гораздо лучше, чем в последние дни. Во-первых, она встретила сэра Чарльза, а во-вторых, радовал добрый прием Престона Кольера и поражение Фландрэ в том, что касалось его политических амбиций, окончательное и бесповоротное, считала она. Кольер не станет поддерживать человека, против которого могут быть выдвинуты подобные обвинения. Новые амбициозные газеты Колорадо просто распнут того, кто поддержит подобную кандидатуру.
Однако это не уменьшило опасности, грозившей ей. Если Мэри не станет, у Фландрэ еще будет шанс, хотя и слабый. Особенно если она будет устранена так, что его не заподозрят.
Мэри Брейдон смотрела правде в глаза. Ее неприятности еще не кончились, хотя она сомневалась, что теперь в нее будут стрелять. Придется Фландрэ пораскинуть мозгами.
Что бы с ней ни произошло, это должно выглядеть как несчастный случай.
Когда она завела наконец лошадей во двор станции Чероки, было далеко за полночь. Уот открыл ворота конюшни.
— Ведите их сюда, мэм.
— Уот! Что ты тут делаешь в этот час?
— Мы с Риджем по очереди ждали вас. Он только что пошел спать. Если все спокойно, пусть спит дальше.
Когда лошадей развели по стойлам, Мэри на цыпочках вошла в дом и долго сидела перед камином с чашкой кофе в руках. Кофе был очень горячий, очень крепкий и приятный на вкус.
Уже лежа в постели, она попыталась припомнить, когда еще чувствовала себя столь довольной собой и своим положением.
Лошадей украли, однако она нашла других, и завтра дилижанс отправится вовремя. Никто не справился бы с этим лучше — ни Темпль Бун, ни Марк Стейси.
Во сне она улыбалась.
Глава 17
Глава 18
Музыканты снова заиграли вальс. Мэри неожиданно рассмеялась:
— А почему бы и нет, Чарльз? Пожалуй, я согласна.
На широкой веранде под легким дождичком и взглядами гостей, наблюдающих за ними из дверей, она танцевала в грязных ботинках и убогом наряде. И неожиданно почувствовала себя счастливой, веселой… Как в старые добрые времена!
На мгновение все было забыто — только музыка, старинный друг из далеких, лучших времен и ритм вальса. Мэри всегда любила танцевать, а сэр Чарльз был изумительным танцором. Забыв обо всем на свете, она танцевала радостно и самозабвенно, и, когда они остановились, последовали краткие аплодисменты.
К ним подошел Престон Кольер.
— Сэр Чарльз! Представьте меня, пожалуйста. Боюсь, я не имел чести…
— Престон, это — Мэри Клейбурн. То есть миссис Мэри Брейдон. Она — мой старинный друг из Вирджинии. Когда я приехал в Вашингтон, она и ее семья развлекали меня в своем доме, в «Пестрых дубах». Тогда еще был жив ее отец, очень неординарный человек. Неординарный в полном смысле этого слова. Кроме того, у него были самые лучшие лошади, на которых мне когда-либо доводилось ездить. Я просто глазам своим не поверил, увидев ее тут.
— Рад нашему знакомству, миссис Брейдон. Не присоединитесь ли к нам?
— Благодарю, мистер Кольер, но я не одета, и, к несчастью, у меня нет времени. Я приехала сюда в большой спешке, по делу.
— По делу?
— Теперь я управляю станцией Чероки, мистер Кольер, на нас только что напали индейцы. Никто не пострадал, кроме одного индейца, но они увели наших лошадей.
— Неужели? Мне очень жаль, но я не понимаю, чем…
— Я надеялась занять у вас шестерку лошадей, чтобы утренний дилижанс смог отправиться вовремя.
Кольер был в замешательстве, и неожиданно Мэри пожалела его. Нечестно просить его об этом в присутствии гостя. Но…
— Я знаю, вы не в дружеских отношениях с Беном Холлидеем, мистер Кольер, но не могли бы вы одолжить лошадей мне лично? После того как они проедут круг, я верну их вам.
— Миссис Брейдон, — неожиданно сказал Кольер, — я искренне сожалею, что мы не встретились с вами раньше. Боюсь, в этом виноваты мы оба, но можете быть уверены: мы загладим этот промах. Что же касается лошадей, я велю Берку предоставить их вам немедленно. Утренний дилижанс, вы говорите?
— Большое спасибо, мистер Кольер.
— Не стоит благодарности. — Он огляделся вокруг. — Не хотите ли пройти со мной в кабинет, выпить кофе? Берк приведет вам лошадей через несколько минут, у нас есть немного времени, чтобы получше познакомиться.
— С радостью, мистер Кольер.
— Вы не присоединитесь к нам, сэр Чарльз?
— С превеликим удовольствием!
Кабинет оказался небольшой уютной комнатой за холлом. Вдоль стен тянулись книжные полки, стояли тяжелые кожаные кресла — хорошо обставленная, удобная мужская комната.
— Пожалуйста, усаживайтесь, я прикажу принести кофе.
Он отдал распоряжение и возвратился к гостям.
— А теперь расскажите поподробнее, что привело вас на Запад?
— Мой отец скончался в самом начале войны, несколько месяцев спустя после моего замужества. Муж был в отъезде со своим полком и во время сражения под Бул-Ран плантация была совершенно разгромлена, скот угнан, а посевы выжжены и затоптаны. Майор Брейдон потерял руку, и, когда он находился в госпитале, на нашу плантацию налетели разбойники. Они увели последних лошадей, сожгли «Пестрые дубы» и убили нескольких наших людей. К счастью, мне удалось спастись.
— Мне очень жаль. То есть, я хотел сказать: жаль, что вас разорили, но я рад, что вы спаслись.
— Первое было уготовано судьбой, мистер Кольер. Наша плантация оказалась у самой дороги. Но второе — нападение разбойников — конечно, совершенно другое дело. Этих людей презирали как юнионисты, так и конфедераты, они воспользовались тем, что страна находится в состоянии войны, и без зазрения совести грабили и убивали. Но не будем говорить об этом сейчас.
Был подан кофе с маленькими бисквитами.
— Приятно встретиться с вами снова, Мэри, — сказал Чарльз. — Вы никогда не поверите, как мы, те, кто находился далеко от дома, любили эти длинные уик-энды в «Пестрых дубах». Не так давно я был в Париже, и те, кто был тогда военным атташе в Вашингтоне, вспоминали об этих вечерах на плантации.
Они поговорили об охоте с собаками, о лошадях, о знакомых.
— А что майор Брейдон? — спросил сэр Чарльз. — Он тоже здесь?
— Он был убит в Джулсбурге всего несколько месяцев назад. Застрелен прямо на улице.
— О, простите! И кто мог это сделать?
— Главарь этих налетчиков, — спокойно ответила Мэри. — Он понял, что его узнали, и застрелил моего мужа, испугавшись возможных разоблачений. Мой муж носил револьвер в армейской кобуре, она застегивается на кнопку. Он не успел воспользоваться оружием. В него стреляли без предупреждения, сразу, как только увидели.
Раздался легкий стук, дверь отворилась.
— Мистер Кольер? Мне сказали, что я могу вас найти здесь. Я хотел… — Это был Джейсон Фландрэ.
— Если хотите узнать, кто это сделал, — сказала Мэри Брейдон, — спросите у мистера Фландрэ.
Фландрэ мгновенно оценил ситуацию. Он не имел ни малейшего представления, что тут делает Мэри Брейдон, но ясно, что она среди друзей. Также ясно и то, что на поддержку Престона Кольера теперь рассчитывать нечего.
— Извините, — сказал он. — Я не хотел отвлекать вас от дел.
Он прикрыл дверь и целую минуту стоял, трясясь от ярости. Это конец, все пропало в одно мгновение. Он подошел к двери и крикнул, чтобы подали лошадей.
— Вы предполагаете, что Джейсон Фландрэ был главарем этих разбойников? Но ведь он приехал ко мне с хорошими рекомендациями! У нас есть общие друзья!
— Я не предполагаю, я просто констатирую факт, мистер Кольер. Вы были в отъезде, поэтому, может быть, не знаете. Несколько дней назад меня пытались убить. Некий Индюк Джо Лонгман. Его преследовали, и в перестрелке он был убит. Думаю, что он был одним из этих разбойников. А за несколько дней до этого Лонгман приезжал на станцию с мужчиной помоложе, имени его я не знаю, но этот человек ехал на лошади, украденной у нас, на нее у меня до сих пор сохранились документы.
— Но как все это можно связать с Фландрэ?
— Боюсь, что никак. Убийство моего мужа сочли самозащитой. Джейсон Фландрэ сказал, что мой муж сделал угрожающий жест.
К двери подошел слуга.
— Сэр, шестерка готова. Мне проводить миссис Брейдон?
Мэри встала.
— Нет, благодарю вас. Я сама справлюсь.
Она протянула руку Престону Кольеру.
— Вы были так великодушны. — И повернулась к сэру Чарльзу: — Вы даже не представляете, что значит для меня увидеть кого-то из родного дома. Если у вас будет свободная минута, пожалуйста, загляните на станцию. Конечно, все будет намного скромнее, но Мэтти — великолепная кухарка, и еда у нас действительно хорошая.
Когда она ушла, Престон Кольер спросил:
— А что, эти «Пестрые дубы» и в самом деле хорошее местечко?
— Некоторые предпочитали «Пестрые дубы» любому другому месту на Западном побережье. У Клейбурна были самые лучшие лошади, и самое лучшее угощение, и отличные винные погреба. Усадьба занимала около четырехсот акров великолепной земли, но у них была еще земля в горах — около шестисот акров леса. Мы частенько ездили туда на охоту. Когда война закончится и земля опять будет в цене, Мэри станет очень состоятельной женщиной.
— Странно, что она приехала на Запад и занялась такой работой.
— Вовсе нет, если знать ее семейство. Очень независимы, очень активны. Ее отец был готов взять на себя любую ответственность, она тоже. Такие женщины встречаются не так уж часто.
Холодный ветер дул вдоль Тропы Чероки, дождевые капли падали с листьев и стучали по дождевику. Пришлось долго ехать под дождем, однако Мэри чувствовала себя гораздо лучше, чем в последние дни. Во-первых, она встретила сэра Чарльза, а во-вторых, радовал добрый прием Престона Кольера и поражение Фландрэ в том, что касалось его политических амбиций, окончательное и бесповоротное, считала она. Кольер не станет поддерживать человека, против которого могут быть выдвинуты подобные обвинения. Новые амбициозные газеты Колорадо просто распнут того, кто поддержит подобную кандидатуру.
Однако это не уменьшило опасности, грозившей ей. Если Мэри не станет, у Фландрэ еще будет шанс, хотя и слабый. Особенно если она будет устранена так, что его не заподозрят.
Мэри Брейдон смотрела правде в глаза. Ее неприятности еще не кончились, хотя она сомневалась, что теперь в нее будут стрелять. Придется Фландрэ пораскинуть мозгами.
Что бы с ней ни произошло, это должно выглядеть как несчастный случай.
Когда она завела наконец лошадей во двор станции Чероки, было далеко за полночь. Уот открыл ворота конюшни.
— Ведите их сюда, мэм.
— Уот! Что ты тут делаешь в этот час?
— Мы с Риджем по очереди ждали вас. Он только что пошел спать. Если все спокойно, пусть спит дальше.
Когда лошадей развели по стойлам, Мэри на цыпочках вошла в дом и долго сидела перед камином с чашкой кофе в руках. Кофе был очень горячий, очень крепкий и приятный на вкус.
Уже лежа в постели, она попыталась припомнить, когда еще чувствовала себя столь довольной собой и своим положением.
Лошадей украли, однако она нашла других, и завтра дилижанс отправится вовремя. Никто не справился бы с этим лучше — ни Темпль Бун, ни Марк Стейси.
Во сне она улыбалась.
Глава 17
Дилижанс уехал. Пег закончила собирать тарелки со столов и взглянула на Уота, который что-то рассматривал, держа в руке.
— Что это?
— Наконечник от стрелы.
— Можно посмотреть?
Он протянул наконечник на раскрытой ладони.
— Где ты его взял?
Уот указал рукой куда-то в сторону холмов, возвышающихся за деревьями.
— Вот там. В старом лагере индейцев.
— А я тоже могу там что-нибудь найти?
— Вполне возможно, если будешь внимательно искать и если тебе повезет.
— Ты возьмешь меня с собой?
— Не знаю. А что скажет твоя мама?
— Она не будет возражать. Ведь это недалеко, верно?
— Нет. Всего в нескольких минутах ходьбы. Хотя не знаю. Ты можешь испугаться.
— Испугаться? А чего там бояться?
— Духов. Духов мертвых индейцев. Говорят, они бродят около старых лагерей.
— А ты хоть одного видел? Я хочу сказать, ты видел этих духов?
— Нет, ни разу. Но это ни о чем не говорит. Однажды я нашел мертвого индейца — вернее, его череп и кости, ребра и позвоночник.
— И что ты с ними сделал?
— Снова закопал. Отец говорил, что нельзя тревожить останки. Что искать наконечники стрел можно, но нельзя трогать могилы. Если они очень-очень старые, говорил отец, их станут изучать те, кто в этом деле понимает. Однажды отец рассказал мне, что нашел на береговом срезе в том месте, где ручей размыл берег, сразу три лагеря, один над другим, и каждый отличался от другого — совершенно непохожие наконечники стрел, и все такое. — Он повертел наконечник стрелы в руке и вручил его Пег. — Возьми. Какой-то индеец сделал его давным-давно. Пойдем. Я покажу тебе, где он лежал.
Пег опустила наконечник к себе в карман.
— Спасибо, Уот. Это первый подарок, который мне сделал мальчик.
— Ну, это ерунда! Подожди-ка! Я знаю, где есть яшма и другие камни. А этот наконечник — чепуха.
— Ну и пусть. Мне он нравится. Скажем маме, что мы уходим.
— Не стоит. Это совсем рядом. Пока она спохватится, что нас нет, мы уже вернемся. Не бойся. Я о тебе позабочусь.
— Я и не боюсь!
Они зашагали в сторону холмов и вскоре оказались в узкой лощине; там, недалеко от края, виднелась голая проплешина.
— Видишь? — Уот показал на круг, выложенный из почерневших от огня камней, которые почти скрылись под грязью и песком. — Вот тут они разводили свои костры. А теперь, если поискать вокруг…
— Ты часто сюда приходишь?
— Не очень. Первый раз я был тут с отцом. Как раз после того, как построили станцию. У отца был свой фургон, и мы собирали кости…
— Кости?
— Да, кости бизонов, антилоп и другие. Набирали полный фургон, отец отвозил их в город и продавал.
— Продавал кости? Кому нужны вонючие старые кости?
— Они не вонючие! Они просто старые! Их перетирали для удобрений или для чего-то еще. Не знаю точно.
— И кости людей тоже?
— Нет, глупышка. В основном кости бизонов, хотя были и другие. Один раз отец нашел бивень. Такой, как на картинке у слона, видела? Он рассказал об этом некоторым людям в Денвере, но они сказали, что этого не может быть. И даже не приехали взглянуть на него. И тогда отец продал его разносчику товаров за двадцать долларов.
— За двадцать долларов? Старую кость?
— Это был бивень, слоновая кость. Отец говорил, он стоит больше, но и двадцать долларов — хорошие деньги. А отец все равно не знал никого, кто бы хотел его купить; на двадцать долларов можно прокормиться два месяца.
Неожиданно Уот остановился и подобрал камень величиной с кулак, обтесанный с одной стороны.
— Видишь это? Индейцы обтесали камень, чтобы сделать скребок. Вот такими камнями они соскребали жир с внутренней стороны бизоньей шкуры.
— Ой!.. Смотри! Я нашла наконечник стрелы! — Пег показала его Уоту.
— И правда! — Мальчик был доволен. Неожиданно выражение его лица изменилось. — Смотри! Смотри туда!
Он показал на след, как раз за тем местом, где Пег нашла наконечник, — след от ботинка, большой след.
— Что это? — Пег была озадачена.
— Ш-ш-ш! — Уот приложил палец к губам. — Взгляни. Он совсем свежий! Оставлен сегодня утром! — уверенно произнес Уот.
— Откуда ты знаешь? — В голосе Пег сквозило недоверие.
— Смотри, — начал свое объяснение Уот, — прошлой ночью шел небольшой дождь. Видишь на земле крупные капли? И дул ветер. Ну а на следе никаких отметин от дождя… края — ровные и четкие.
— Может, тут был мистер Фентон?
— Ридж? Да он и носа не высунет, если, конечно, не назревает драка. Он всегда делает вид, что не хочет ни во что ввязываться, но попробуй удержать его! Этот старый чудак может надавать тумаков даже гризли. Ну уж нет! Я знаю, кто оставил этот след! Это Скант Лутер!
— Уот! Пойдем домой. Я боюсь. — И, помедлив, девочка спросила: — А откуда ты знаешь, что это его след? Это же просто след от старого ботинка!
— Я видел его следы много раз. Смотри — вот заплатка. Он сам ее поставил. А в этом месте сносился каблук. У него такая походка. Посмотри на след повнимательней!
— Я вообще не хочу больше его видеть, Уот, пошли домой.
— Нельзя. По крайней мере, я не могу. Нужно посмотреть, что он делает. Могу поспорить, Лутер замышляет что-то плохое. Он ненавидит твою маму.
— А что мы можем сделать?
— Проследить за ним. Посмотреть, что он собирается делать, а потом рассказать Риджу или Темплю Буну. — И Уот нетерпеливо начал искать следы. — У него широкий шаг, потому что он высокий. А теперь держись позади меня.
— Какая разница, какой у него шаг?
— От этого зависит, где искать его следующий след. Полагаю, через два с половиной фута. — Уот огляделся. — Вот, смотри! На песке рядом с этой скалой. Он наступил на скалу, но его нога соскользнула и оставила на песке отметину. Пошли, но только тихо! Не разговаривай!
Скант Лутер, не ожидая, что за ним будут следить, не делал попыток скрыть свои следы. Он шел быстро, шагал широко и время от времени даже наступал на камни — так ему было удобнее идти.
Неожиданно Уот остановился и, приблизив губы к уху Пег, прошептал:
— Чувствую дымок! — Он было двинулся вперед, но потом остановился и снова зашептал: — Если придется убегать, беги вверх, на холм. Станция прямо за вершиной, и, кроме того, вверх ты будешь бежать быстрее, чем он. На ровной местности он тебя поймает.
Они опять пошли на цыпочках, проскальзывая меж кустов, стараясь не производить никакого шума. «Страшно, но до чего же интересно, — думала Пег. — Что бы сейчас подумала мамочка? А Мэтти?»
Вдруг Уот поднял руку. Увы, слишком поздно! Он остановился так резко, что Пег наскочила на него и сшибла с ног. Уот свалился в сухой куст.
Скант Лутер, сидевший на корточках перед костром, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. И рывком поднялся на ноги. Пег, словно испуганный кролик, бросилась бежать на крутой холм, взбираясь, обегая кусты и камни. Она слышала за собой топот тяжелых сапог Сканта, но боялась оглянуться.
Слева и немного впереди на тот же самый холм карабкался Уот. Вот он миновал большой камень, резко остановился и бросился к камню.
— Помоги мне! — закричал он.
Пег на четвереньках добралась до камня. И вместе с Уотом уперлась в него руками. Камень чуть качнулся и неожиданно покатился, медленно, как будто неохотно, потом все быстрее и быстрее. Он несся прямо на Сканта Лутера!
Тот, услышав шум, посмотрел вверх — глаза у него вылезли из орбит. Он сделал резкий прыжок в сторону и покатился по склону холма. Валун пронесся мимо, едва не задев его.
Скант начал было подниматься, но споткнулся и снова упал.
— Быстрее! — сказал Уот. — Давай еще один!
Поспешая за ним, Пег бросилась к другому камню, чуть меньше первого. И этот камень стал падать вниз, подпрыгивая, увлекая за собой каменную осыпь.
— Бежим! — Они, спотыкаясь, взлетели на вершину холма и остановились, держась за руки и оглядываясь назад.
С того места, где они стояли, Скант Лутер не был виден — только пыль поднималась над склоном холма.
— Пошли, — сказал Уот. — И зачем только я тебя взял!
— Мама рассердится.
— Все равно придется ей все рассказать, — заметил Уот. — Она должна знать, что Лутер тут.
Мэтти вышла за дверь, чтобы вылить воду после мытья посуды, и в этот момент они вошли во двор.
— Ну, что случилось? — спросила она.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Пег.
— Да это и слепой увидит! Ну-ка рассказывайте! Что натворили?
В дверях появился Ридж Фентон с куском яблочного пирога в руке. Они рассказали.
— Боже мой, я бы все отдал, чтобы на это посмотреть! Старина Скант чуть не погиб! — Ридж хлопнул по ляжке и, прожевав пирог, добавил: — Плохо вот только, что тот камень не свалился ему на башку!
Мэри, составлявшую список провизии, обуревал гнев, смешанный с чувством облегчения. Она подошла к двери и вмешалась в разговор:
— Уот, прежде всего, я хочу поблагодарить тебя за то, что привел Пег домой. Но, пожалуйста, не делай больше этого! Ей не позволяется уходить со двора без разрешения. Ты понял? Этот ужасный человек мог убить вас обоих!
— Да, мэм, — покорно согласился Уот. — Простите, мэм. Это ведь недалеко, и я не думал, что там кто-то есть.
— Теперь он уже ушел, — заметил Фентон. — Понял, что мы обо всем знаем, но ему неизвестно, что Бун поблизости. Он его выследит, можете не сомневаться.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы уходили, Ридж, — сказала Мэри. — Вы нужны нам тут.
— Не беспокойтесь, мэм. Мне вовсе не по душе бродить по холмам и искать Сканта Лутера. Но если он нас побеспокоит, я отвечу ему, и на понятном языке.
— Теперь мы знаем, что Лутер где-то поблизости, — сказала Мэри. — Спасибо тебе, Уот, за то, что ты его обнаружил.
— Он хороший мальчик, — сказала Мэтти. — И не надо их ругать, ведь они только дети. Вот и суют всюду свой нос. Я и сама так себя вела в их возрасте. У нас не было поблизости ни индейцев, ни преступников, но зато были высокие скалы и море, и пещеры в скалах, куда мы иногда забирались в отлив. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что мы страшно рисковали. Просто чудо, что море ни разу не поймало нас там в ловушку, но иногда мы едва-едва успевали выбраться. С детьми всегда так, мэм.
Все вошли в дом, Мэри вернулась в темноту. Она остановилась в тени станции, устремив взгляд на запад. Там поднимались горы, таких высоких гор она еще не видела, говорят, они даже выше Альп. Когда-нибудь она возьмет Пег и Уота и отправится в горы. Даже тут воздух совсем другой — удивительно чистый, не похожий на тот, к котоpoмy она привыкла.
Мэри смотрела, как появлялись первые звезды, и неожиданно ей страстно захотелось, чтобы рядом с ней стоял Маршалл, чтобы он почувствовал то же, что и она, чтобы понял, что она изменилась: теперь она знает, в чем состоят эти перемены. Мэри больше не мечтала вернуться на плантацию, восстановить «Пестрые дубы». Да, она должна это сделать, она обещала это себе, обещала памяти своего отца, обещала Пег. Но сейчас она понимала, что этого ей мало — она стала женщиной с Запада.
— Что это?
— Наконечник от стрелы.
— Можно посмотреть?
Он протянул наконечник на раскрытой ладони.
— Где ты его взял?
Уот указал рукой куда-то в сторону холмов, возвышающихся за деревьями.
— Вот там. В старом лагере индейцев.
— А я тоже могу там что-нибудь найти?
— Вполне возможно, если будешь внимательно искать и если тебе повезет.
— Ты возьмешь меня с собой?
— Не знаю. А что скажет твоя мама?
— Она не будет возражать. Ведь это недалеко, верно?
— Нет. Всего в нескольких минутах ходьбы. Хотя не знаю. Ты можешь испугаться.
— Испугаться? А чего там бояться?
— Духов. Духов мертвых индейцев. Говорят, они бродят около старых лагерей.
— А ты хоть одного видел? Я хочу сказать, ты видел этих духов?
— Нет, ни разу. Но это ни о чем не говорит. Однажды я нашел мертвого индейца — вернее, его череп и кости, ребра и позвоночник.
— И что ты с ними сделал?
— Снова закопал. Отец говорил, что нельзя тревожить останки. Что искать наконечники стрел можно, но нельзя трогать могилы. Если они очень-очень старые, говорил отец, их станут изучать те, кто в этом деле понимает. Однажды отец рассказал мне, что нашел на береговом срезе в том месте, где ручей размыл берег, сразу три лагеря, один над другим, и каждый отличался от другого — совершенно непохожие наконечники стрел, и все такое. — Он повертел наконечник стрелы в руке и вручил его Пег. — Возьми. Какой-то индеец сделал его давным-давно. Пойдем. Я покажу тебе, где он лежал.
Пег опустила наконечник к себе в карман.
— Спасибо, Уот. Это первый подарок, который мне сделал мальчик.
— Ну, это ерунда! Подожди-ка! Я знаю, где есть яшма и другие камни. А этот наконечник — чепуха.
— Ну и пусть. Мне он нравится. Скажем маме, что мы уходим.
— Не стоит. Это совсем рядом. Пока она спохватится, что нас нет, мы уже вернемся. Не бойся. Я о тебе позабочусь.
— Я и не боюсь!
Они зашагали в сторону холмов и вскоре оказались в узкой лощине; там, недалеко от края, виднелась голая проплешина.
— Видишь? — Уот показал на круг, выложенный из почерневших от огня камней, которые почти скрылись под грязью и песком. — Вот тут они разводили свои костры. А теперь, если поискать вокруг…
— Ты часто сюда приходишь?
— Не очень. Первый раз я был тут с отцом. Как раз после того, как построили станцию. У отца был свой фургон, и мы собирали кости…
— Кости?
— Да, кости бизонов, антилоп и другие. Набирали полный фургон, отец отвозил их в город и продавал.
— Продавал кости? Кому нужны вонючие старые кости?
— Они не вонючие! Они просто старые! Их перетирали для удобрений или для чего-то еще. Не знаю точно.
— И кости людей тоже?
— Нет, глупышка. В основном кости бизонов, хотя были и другие. Один раз отец нашел бивень. Такой, как на картинке у слона, видела? Он рассказал об этом некоторым людям в Денвере, но они сказали, что этого не может быть. И даже не приехали взглянуть на него. И тогда отец продал его разносчику товаров за двадцать долларов.
— За двадцать долларов? Старую кость?
— Это был бивень, слоновая кость. Отец говорил, он стоит больше, но и двадцать долларов — хорошие деньги. А отец все равно не знал никого, кто бы хотел его купить; на двадцать долларов можно прокормиться два месяца.
Неожиданно Уот остановился и подобрал камень величиной с кулак, обтесанный с одной стороны.
— Видишь это? Индейцы обтесали камень, чтобы сделать скребок. Вот такими камнями они соскребали жир с внутренней стороны бизоньей шкуры.
— Ой!.. Смотри! Я нашла наконечник стрелы! — Пег показала его Уоту.
— И правда! — Мальчик был доволен. Неожиданно выражение его лица изменилось. — Смотри! Смотри туда!
Он показал на след, как раз за тем местом, где Пег нашла наконечник, — след от ботинка, большой след.
— Что это? — Пег была озадачена.
— Ш-ш-ш! — Уот приложил палец к губам. — Взгляни. Он совсем свежий! Оставлен сегодня утром! — уверенно произнес Уот.
— Откуда ты знаешь? — В голосе Пег сквозило недоверие.
— Смотри, — начал свое объяснение Уот, — прошлой ночью шел небольшой дождь. Видишь на земле крупные капли? И дул ветер. Ну а на следе никаких отметин от дождя… края — ровные и четкие.
— Может, тут был мистер Фентон?
— Ридж? Да он и носа не высунет, если, конечно, не назревает драка. Он всегда делает вид, что не хочет ни во что ввязываться, но попробуй удержать его! Этот старый чудак может надавать тумаков даже гризли. Ну уж нет! Я знаю, кто оставил этот след! Это Скант Лутер!
— Уот! Пойдем домой. Я боюсь. — И, помедлив, девочка спросила: — А откуда ты знаешь, что это его след? Это же просто след от старого ботинка!
— Я видел его следы много раз. Смотри — вот заплатка. Он сам ее поставил. А в этом месте сносился каблук. У него такая походка. Посмотри на след повнимательней!
— Я вообще не хочу больше его видеть, Уот, пошли домой.
— Нельзя. По крайней мере, я не могу. Нужно посмотреть, что он делает. Могу поспорить, Лутер замышляет что-то плохое. Он ненавидит твою маму.
— А что мы можем сделать?
— Проследить за ним. Посмотреть, что он собирается делать, а потом рассказать Риджу или Темплю Буну. — И Уот нетерпеливо начал искать следы. — У него широкий шаг, потому что он высокий. А теперь держись позади меня.
— Какая разница, какой у него шаг?
— От этого зависит, где искать его следующий след. Полагаю, через два с половиной фута. — Уот огляделся. — Вот, смотри! На песке рядом с этой скалой. Он наступил на скалу, но его нога соскользнула и оставила на песке отметину. Пошли, но только тихо! Не разговаривай!
Скант Лутер, не ожидая, что за ним будут следить, не делал попыток скрыть свои следы. Он шел быстро, шагал широко и время от времени даже наступал на камни — так ему было удобнее идти.
Неожиданно Уот остановился и, приблизив губы к уху Пег, прошептал:
— Чувствую дымок! — Он было двинулся вперед, но потом остановился и снова зашептал: — Если придется убегать, беги вверх, на холм. Станция прямо за вершиной, и, кроме того, вверх ты будешь бежать быстрее, чем он. На ровной местности он тебя поймает.
Они опять пошли на цыпочках, проскальзывая меж кустов, стараясь не производить никакого шума. «Страшно, но до чего же интересно, — думала Пег. — Что бы сейчас подумала мамочка? А Мэтти?»
Вдруг Уот поднял руку. Увы, слишком поздно! Он остановился так резко, что Пег наскочила на него и сшибла с ног. Уот свалился в сухой куст.
Скант Лутер, сидевший на корточках перед костром, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. И рывком поднялся на ноги. Пег, словно испуганный кролик, бросилась бежать на крутой холм, взбираясь, обегая кусты и камни. Она слышала за собой топот тяжелых сапог Сканта, но боялась оглянуться.
Слева и немного впереди на тот же самый холм карабкался Уот. Вот он миновал большой камень, резко остановился и бросился к камню.
— Помоги мне! — закричал он.
Пег на четвереньках добралась до камня. И вместе с Уотом уперлась в него руками. Камень чуть качнулся и неожиданно покатился, медленно, как будто неохотно, потом все быстрее и быстрее. Он несся прямо на Сканта Лутера!
Тот, услышав шум, посмотрел вверх — глаза у него вылезли из орбит. Он сделал резкий прыжок в сторону и покатился по склону холма. Валун пронесся мимо, едва не задев его.
Скант начал было подниматься, но споткнулся и снова упал.
— Быстрее! — сказал Уот. — Давай еще один!
Поспешая за ним, Пег бросилась к другому камню, чуть меньше первого. И этот камень стал падать вниз, подпрыгивая, увлекая за собой каменную осыпь.
— Бежим! — Они, спотыкаясь, взлетели на вершину холма и остановились, держась за руки и оглядываясь назад.
С того места, где они стояли, Скант Лутер не был виден — только пыль поднималась над склоном холма.
— Пошли, — сказал Уот. — И зачем только я тебя взял!
— Мама рассердится.
— Все равно придется ей все рассказать, — заметил Уот. — Она должна знать, что Лутер тут.
Мэтти вышла за дверь, чтобы вылить воду после мытья посуды, и в этот момент они вошли во двор.
— Ну, что случилось? — спросила она.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Пег.
— Да это и слепой увидит! Ну-ка рассказывайте! Что натворили?
В дверях появился Ридж Фентон с куском яблочного пирога в руке. Они рассказали.
— Боже мой, я бы все отдал, чтобы на это посмотреть! Старина Скант чуть не погиб! — Ридж хлопнул по ляжке и, прожевав пирог, добавил: — Плохо вот только, что тот камень не свалился ему на башку!
Мэри, составлявшую список провизии, обуревал гнев, смешанный с чувством облегчения. Она подошла к двери и вмешалась в разговор:
— Уот, прежде всего, я хочу поблагодарить тебя за то, что привел Пег домой. Но, пожалуйста, не делай больше этого! Ей не позволяется уходить со двора без разрешения. Ты понял? Этот ужасный человек мог убить вас обоих!
— Да, мэм, — покорно согласился Уот. — Простите, мэм. Это ведь недалеко, и я не думал, что там кто-то есть.
— Теперь он уже ушел, — заметил Фентон. — Понял, что мы обо всем знаем, но ему неизвестно, что Бун поблизости. Он его выследит, можете не сомневаться.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы уходили, Ридж, — сказала Мэри. — Вы нужны нам тут.
— Не беспокойтесь, мэм. Мне вовсе не по душе бродить по холмам и искать Сканта Лутера. Но если он нас побеспокоит, я отвечу ему, и на понятном языке.
— Теперь мы знаем, что Лутер где-то поблизости, — сказала Мэри. — Спасибо тебе, Уот, за то, что ты его обнаружил.
— Он хороший мальчик, — сказала Мэтти. — И не надо их ругать, ведь они только дети. Вот и суют всюду свой нос. Я и сама так себя вела в их возрасте. У нас не было поблизости ни индейцев, ни преступников, но зато были высокие скалы и море, и пещеры в скалах, куда мы иногда забирались в отлив. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что мы страшно рисковали. Просто чудо, что море ни разу не поймало нас там в ловушку, но иногда мы едва-едва успевали выбраться. С детьми всегда так, мэм.
Все вошли в дом, Мэри вернулась в темноту. Она остановилась в тени станции, устремив взгляд на запад. Там поднимались горы, таких высоких гор она еще не видела, говорят, они даже выше Альп. Когда-нибудь она возьмет Пег и Уота и отправится в горы. Даже тут воздух совсем другой — удивительно чистый, не похожий на тот, к котоpoмy она привыкла.
Мэри смотрела, как появлялись первые звезды, и неожиданно ей страстно захотелось, чтобы рядом с ней стоял Маршалл, чтобы он почувствовал то же, что и она, чтобы понял, что она изменилась: теперь она знает, в чем состоят эти перемены. Мэри больше не мечтала вернуться на плантацию, восстановить «Пестрые дубы». Да, она должна это сделать, она обещала это себе, обещала памяти своего отца, обещала Пег. Но сейчас она понимала, что этого ей мало — она стала женщиной с Запада.
Глава 18
Первым инстинктивным желанием Джейсона Фландрэ было бежать, однако он очень удобно тут обосновался, и у него не было ни малейшего желания возвращаться к прошлым денькам — весь день сидеть в седле и прятаться. Вернувшись в Денвер, он со всех сторон рассмотрел сложившуюся ситуацию.
В конце концов, это всего-навсего обвинение какой-то женщины. Предположим, он лишился помощи Престона Кольера — тот не станет рисковать своим положением, поддерживая кандидата, чья репутация замарана. Ладно, нужно забыть о Кольере. Но у Кольера есть конкуренты, есть враги. Нужно узнать, кто они?
Фландрэ уже понял, что люди не любят думать плохо о тех, кто хорошо одет, правильно говорит и имеет респектабельный внешний вид, а у него к тому же хороший певческий голос — в детстве, как почти каждый мальчишка того времени, он регулярно ходил в церковь, хотя бы затем, чтобы встречаться с девочками, и знал наизусть много гимнов.
Итак, он будет следовать намеченным курсом, постарается удержаться в уважаемых кругах. Ему необходимо купить рудник или ранчо, где бы он мог спокойно контактировать с нужными ему людьми, не привлекая ничьего внимания.
Мэри Брейдон, конечно же, должна быть устранена, но теперь — в результате несчастного случая или набега индейцев. Передвижение по стране — дело нелегкое, лошади почти все выбракованные. В дороге может случиться все что угодно, нужно только сделать так, чтобы несчастный случай произошел именно с ней.
Скант Лутер? Никого не удивит, если он совершит что-то против нее, и происшествие это никоим образом не будет связано с Фландрэ.
Скант… Индейцы… Несчастный случай.
Либо одно, либо другое, а выдвинутые ею обвинения будут скоро забыты. Только надо все распланировать…
Конечно, есть еще Денвер Кросс, но Кросс не захочет лишний раз показываться на глаза и ввязываться в неприятности, пока он, Фландрэ, не станет губернатором. Кросс не дурак и слишком ценная фигура, чтобы им жертвовать. Он ему понадобится позднее.
Сначала Скант… Кросс, конечно, тоже мог бы справиться, но еще лучше это сделает Джорди Нефф. Фландрэ давно распознал в Джорди подленькую жилку. Он ходит вокруг до тех пор, пока не нащупает в человеке слабое место, и уж потом начинает давить на него. Некая форма садистской пытки, в которой Нефф был мастером высшего класса.
Несколько дней спустя, остановившись на улице рядом с Неффом, но словно не замечая его, Фландрэ сказал как бы между прочим:
— Ничего не слыхал про Сканта? Удивляюсь, как это он позволяет этой бабе делать из себя дурака?
Нефф хихикнул.
— Кажется, это ему не очень нравится. Я слышал, он что-то бормотал в свою бороду. Какие-то угрозы.
— Он мог бы избавить нас от многих неприятностей, Нефф. Надави на него слегка. — И Фландрэ зашагал дальше.
Выше по реке было небольшое ранчо. Он хотел бы купить его. Место тихое, не на виду, добираться до него легко, и оттуда ведут тропки в горы.
Все инстинкты Фландрэ предупреждали его: пора уносить ноги. Есть другие места, будут другие времена. Однако в нем кипело упрямство, нежелание принять поражение от женщины и понимание того, что, возможно, уже никогда не сложится столь благоприятная для него ситуация.
Фландрэ не был набожным. Он относился к церкви спокойно и уважительно. Иногда его просили спеть соло, и он пел. Он был не очень хорошим певцом, но в его семье много пели; он вырос в обстановке религиозных бдений и хорошо знал церковную службу.
Фландрэ ни во что не верил, любил только себя и был совершенно безжалостным. Ему ли терпеть поражение от какой-то женщины! Престон Кольер был бы очень полезен, но можно обойтись и без него. Он отделается от миссис Брейдон и будет продолжать начатое. Его имя еще не замелькало на страницах газет, и это хорошо. Вот когда он привлечет на свою сторону большое число избирателей, станет популярен среди простых людей, тогда ветер удачи уверенно задует в его паруса. Фландрэ начал тщательно обдумывать свой следующий ход.
Что нужно, так это хороший ливень. Не несколько жалких капель, а настоящий дождь, чтобы прибить пыль, потому что на станции Чероки она была источником бесконечной работы. Каждый дилижанс и каждый всадник поднимали облако пыли, которая садилась на все вокруг.
Мэтти была одна и занималась выпечкой. Она любила делать печенье, печь пироги и пончики. Пончики для нее были новым делом, до приезда сюда она не видела ни одного пончика, но теперь полюбила их печь, а еще больше — смотреть, как их уплетают. Мэтти происходила из семьи, где было много здоровых мальчишек, она знала, что такое аппетит. Или думала, что знает.
И тут пришли индейцы.
Мэри Брейдон с Пег отправилась в Ла-Порт, чтобы купить необходимые вещи. Ридж Фентон ушел на охоту.
— Хочется свежего мяса, — сказал он за завтраком. — Постараюсь кого-нибудь подстрелить. Может, антилопу, хотя я их не слишком жалую — очень волокнистое мясо, застревает в зубах. Бизон — вот кто мне по вкусу. Но если уж говорить честно, самая лучшая свежатина бывает, если изловить горного льва. Пума… нет ничего лучше. — Он посмотрел через стол на Пег. — Но сначала нужно ее убить. А есть будем прямо с копытами.
В конце концов, это всего-навсего обвинение какой-то женщины. Предположим, он лишился помощи Престона Кольера — тот не станет рисковать своим положением, поддерживая кандидата, чья репутация замарана. Ладно, нужно забыть о Кольере. Но у Кольера есть конкуренты, есть враги. Нужно узнать, кто они?
Фландрэ уже понял, что люди не любят думать плохо о тех, кто хорошо одет, правильно говорит и имеет респектабельный внешний вид, а у него к тому же хороший певческий голос — в детстве, как почти каждый мальчишка того времени, он регулярно ходил в церковь, хотя бы затем, чтобы встречаться с девочками, и знал наизусть много гимнов.
Итак, он будет следовать намеченным курсом, постарается удержаться в уважаемых кругах. Ему необходимо купить рудник или ранчо, где бы он мог спокойно контактировать с нужными ему людьми, не привлекая ничьего внимания.
Мэри Брейдон, конечно же, должна быть устранена, но теперь — в результате несчастного случая или набега индейцев. Передвижение по стране — дело нелегкое, лошади почти все выбракованные. В дороге может случиться все что угодно, нужно только сделать так, чтобы несчастный случай произошел именно с ней.
Скант Лутер? Никого не удивит, если он совершит что-то против нее, и происшествие это никоим образом не будет связано с Фландрэ.
Скант… Индейцы… Несчастный случай.
Либо одно, либо другое, а выдвинутые ею обвинения будут скоро забыты. Только надо все распланировать…
Конечно, есть еще Денвер Кросс, но Кросс не захочет лишний раз показываться на глаза и ввязываться в неприятности, пока он, Фландрэ, не станет губернатором. Кросс не дурак и слишком ценная фигура, чтобы им жертвовать. Он ему понадобится позднее.
Сначала Скант… Кросс, конечно, тоже мог бы справиться, но еще лучше это сделает Джорди Нефф. Фландрэ давно распознал в Джорди подленькую жилку. Он ходит вокруг до тех пор, пока не нащупает в человеке слабое место, и уж потом начинает давить на него. Некая форма садистской пытки, в которой Нефф был мастером высшего класса.
Несколько дней спустя, остановившись на улице рядом с Неффом, но словно не замечая его, Фландрэ сказал как бы между прочим:
— Ничего не слыхал про Сканта? Удивляюсь, как это он позволяет этой бабе делать из себя дурака?
Нефф хихикнул.
— Кажется, это ему не очень нравится. Я слышал, он что-то бормотал в свою бороду. Какие-то угрозы.
— Он мог бы избавить нас от многих неприятностей, Нефф. Надави на него слегка. — И Фландрэ зашагал дальше.
Выше по реке было небольшое ранчо. Он хотел бы купить его. Место тихое, не на виду, добираться до него легко, и оттуда ведут тропки в горы.
Все инстинкты Фландрэ предупреждали его: пора уносить ноги. Есть другие места, будут другие времена. Однако в нем кипело упрямство, нежелание принять поражение от женщины и понимание того, что, возможно, уже никогда не сложится столь благоприятная для него ситуация.
Фландрэ не был набожным. Он относился к церкви спокойно и уважительно. Иногда его просили спеть соло, и он пел. Он был не очень хорошим певцом, но в его семье много пели; он вырос в обстановке религиозных бдений и хорошо знал церковную службу.
Фландрэ ни во что не верил, любил только себя и был совершенно безжалостным. Ему ли терпеть поражение от какой-то женщины! Престон Кольер был бы очень полезен, но можно обойтись и без него. Он отделается от миссис Брейдон и будет продолжать начатое. Его имя еще не замелькало на страницах газет, и это хорошо. Вот когда он привлечет на свою сторону большое число избирателей, станет популярен среди простых людей, тогда ветер удачи уверенно задует в его паруса. Фландрэ начал тщательно обдумывать свой следующий ход.
Что нужно, так это хороший ливень. Не несколько жалких капель, а настоящий дождь, чтобы прибить пыль, потому что на станции Чероки она была источником бесконечной работы. Каждый дилижанс и каждый всадник поднимали облако пыли, которая садилась на все вокруг.
Мэтти была одна и занималась выпечкой. Она любила делать печенье, печь пироги и пончики. Пончики для нее были новым делом, до приезда сюда она не видела ни одного пончика, но теперь полюбила их печь, а еще больше — смотреть, как их уплетают. Мэтти происходила из семьи, где было много здоровых мальчишек, она знала, что такое аппетит. Или думала, что знает.
И тут пришли индейцы.
Мэри Брейдон с Пег отправилась в Ла-Порт, чтобы купить необходимые вещи. Ридж Фентон ушел на охоту.
— Хочется свежего мяса, — сказал он за завтраком. — Постараюсь кого-нибудь подстрелить. Может, антилопу, хотя я их не слишком жалую — очень волокнистое мясо, застревает в зубах. Бизон — вот кто мне по вкусу. Но если уж говорить честно, самая лучшая свежатина бывает, если изловить горного льва. Пума… нет ничего лучше. — Он посмотрел через стол на Пег. — Но сначала нужно ее убить. А есть будем прямо с копытами.