Страница:
Диана слушала вполуха. «Почему, – думала она, вонзая зубы в кусок оленины, – эта любовь такой неуловимый предмет?» Она вспомнила многочисленных ухажеров, которые приходили сначала к ее отцу, потом к брату – последним и самым отвратительным из которых был Дональд Кэмпбелл.
Ни один из них не пробудил в ней ничего, кроме отвращения. Когда они прикасались губами к ее руке в знак приветствия, в лучшем случае, они не пробуждали в ней ничего. В худшем случае, как было с Дональдом, у нее от отвращения бегали мурашки по коже.
Диана ополоснула руки и потянулась к бокалу с вином, поглядывая на Торна. Сегодня он был одет необыкновенно элегантно – истинный лорд из всех тех, кого она когда-либо видела. Поверх клетчатой юбки-кильта он надел в тон ей темно-зеленый вельветовый жакет. Серебряная брошь с крестом Мак-Кендриков скрепляла перевязь, диагональю пересекающую его широкую грудь. Кожаная сумка у пояса была инкрустирована камнями, как и наконечник его декоративного кинжала.
Но не одежда создавала образ властного и прирожденного лидера. Она взглянула на его сильные руки, держащие кубок. Дрожь прошла по ее телу, когда она вспомнила, как эти руки ласкали ее. Прикосновения этого мужчины не вызывали у нее отвращения и не оставляли ее равнодушной. Желание охватывало ее всякий раз, когда он близко подходил к ней, и она чувствовала исходящее от него тепло.
Но любить? Нет, решила она, отводя глаза от человека, которого не могла так просто выбросить из головы. Она не должна путать желание с любовью, строго сказала она себе. Пример ее брата, и даже отца, ясно давал понять, что влечение – это чувство, которое проходит.
Конечно, думала Диана, усмехаясь и беря у проходящего слуги сладкий пирожок, никто до сих пор не говорил ей, что женщина тоже может испытывать такие сильные эмоции. Если быть честной с самой собой – а Диана редко поступала иначе, – приходится признать, что этот человек пленил ее воображение с первого взгляда.
При других обстоятельствах, продолжала размышлять Диана, ей ничего не стоило влюбиться в него. Он привлекал ее, как ни один другой мужчина. Увы, обстоятельства были иными. Можно сказать даже, они были непреодолимыми.
Когда обильная трапеза подошла к концу, вечер только начался. Пронзительно запели волынки, и мужчины обоих кланов начали соревноваться в мастерстве местных колоритных танцев. Даже Торн принял участие, и Диана с любопытством и восхищением следила, как он без устали выписывает сложные фигуры бурного шотландского танца. Волынки взвыли особенно громко, и танец завершился. Мгновение спустя Торн сел рядом с ней.
– Я и не думала, что вы обладаете такими талантами, милорд, – сказала Диана и улыбкой.
Несмотря на темп пляски, дыхание Торна не сбилось. Только взъерошенный вихор на лбу указывал на то, что он не просто поднимал свой кубок, а чем-то активно занимался.
– О, дорогая, – подмигнул он ей, – во мне еще много того, что скрыто от ваших глаз.
В этот момент к Торну подошел седовласый мужчина. Он с неохотой отвернулся от Дианы, чтобы поговорить с главой клана Кармайклов.
Она улучила момент, чтобы рассмотреть залу. Улыбка исчезла с ее губ, когда она увидела, что Энгус направляется к Сибель. Она заметила, как осторожно и нерешительно рыцарь усаживается за стол рядом с Сибель. Хотя она не могла слышать их разговор, но видела и вспыхнувший румянец на щеках Сибель, и то, как она с готовностью повернулась к нему.
Заметив необычно оживленное выражение зеленых глаз своей служанки, Диана вздохнула. От нее не укрылся интерес рыцаря. И было очевидно, что Сибель, осознавала она то или нет, начинала разделять его интерес. Но у них ничего не получится, мрачно размышляла Сибель. Как и у нее с графом Данморским.
«Ах, Сибель, – подумала Диана, отворачиваясь и прихлебывая вино, – не совершай моей ошибки». Она знала, что сердце Сибель еще ранимее, чем ее собственное.
Погрузившись в свои мысли, Диана вздрогнула при звуке голоса Торна.
– Что-то случилось? – спросил он, беря ее за руку. – Еще мгновение назад вы улыбались. А теперь печальны. Хотя, – поддразнил он, – я понимаю: с моим отсутствием пропадает и ваша улыбка.
– Прошу прощения, – сказала она, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, – я вовсе не хотела показаться мрачной.
Он хмыкнул и, воспользовавшись тем, что шум в зале все усиливался, прижался губами к ее уху.
– По-моему, – быстро прошептал он, – вам идет даже угрюмость. Я солгу, если скажу, что хоть раз в жизни встречал столь же желанную женщину, как та, что сидит рядом со мной.
Почувствовав его теплое дыхание, Диана вздрогнула. Дела идут все хуже, подумала она с некоторой долей отчаяния. Не только его прикосновения возбуждали ее, то даже тембр голоса вызывал трепет.
Торн продолжал шепотом:
– Сегодня вечером я прошу составить мне компанию, миледи.
Она медленно улыбнулась, но к глазам подступили слезы.
– Вы просите, милорд? – спросила она недоверчиво.
Когда же он кивнул в ответ, она сказала запальчиво:
– А если я откажусь? – Он не знал, что Диана мысленно пыталась ответить себе на вопрос, смогла ли бы она вообще в чем-либо отказать ему?
Торн прикинулся удрученным.
– Это будет очень печальным завершением такого счастливого дня. – Он сжал ее руку. – Итак, что скажете, миледи? Окажете ли вы мне честь, присоединившись ко мне?
Диана отхлебнула вина и сделала вид, что размышляет над предложением:
– А если я все же отклоню ваше предложение, вы ворветесь ко мне и станете требовать то, что, как вы считаете, по праву принадлежит вам?
Он стал серьезным.
– Нет, только не в эту ночь. Сегодня ночью вы придете ко мне, только если сами того захотите.
Она поджала губы.
– Я подумаю, милорд, – тихо ответила она.
К удивлению Дианы, он встал и вышел из залы, даже не оглянувшись на нее. Чувствуя себя сбитой с толку, она продолжала сидеть за столом. Никто не обращал на нее внимания, кроме Сибель, которая с некоторым любопытством поглядывала в ее сторону.
Большая часть гостей была уже явно навеселе, шум и неразбериха все усиливались. Диана была уверена, что никто даже не заметил ухода Торна. Легкая улыбка появилась на ее губах. Может быть, и на нее тоже никто не обратит внимания. Встав из-за стола, она пошла к выходу из большой залы. Никто и не взглянул на нее. Спустя некоторое время она постучалась в дверь Торна. Она немедленно распахнулась.
Он был еще одет и, отвесив ей изящный поклон, сказал:
– Я счастливейший из людей, миледи. Благодарю вас, что вы приняли мое приглашение.
– С моей стороны было бы невежливо игнорировать так любезно высказанное предложение, – сказала она в тон ему.
Она шагнула в комнату и вдруг остановилась, увидев чугунную ванну, наполненную горячей водой. Служанка, которая расправляла льняное полотенце на краю ванны, по знаку Торна поспешила удалиться.
Она взглянула на него обвиняюще, со смесью гнева и разочарования. Он опять собирается заставить ее прислуживать ему? Тереть спинку? Может быть, он не достаточно хорошо понял урок, который она преподала ему в прошлый раз?
Торн шагнул к ней и обнял. Словно зачарованная, Диана не сделала и движения, чтобы освободиться. Его поцелуи вознесли ее к вершинам блаженства, которое он всегда вызывал в ней. Языком, сладким от вина, он начал осторожно нащупывать мягкие уголки ее рта, дразня и маня возбуждающими движениями. Когда он, наконец, отпустил ее, Диана порывисто вздохнула, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.
Взглянув на нее, Торн сказал чуть охрипшим голосом:
– В ту первую ночь, когда мы были вместе, я раздевал тебя.
– И не особенно церемонясь! – сказала она с нервным смешком, недоумевая, почему он напомнил ей об этом.
– Сегодня, – сказал он тем же тоном, – я хочу видеть, как ты будешь сама раздеваться. Медленно.
Чувствуя себя сбитой с толку, Диана широко раскрыла глаза. Чего он хочет на этот раз?
– Я никогда... – начала она.
– Не раздевалась? – Он улыбнулся и кончиком пальца нежно провел по ее щеке: – Ты самая прекрасная женщина из тех, кого я когда-либо видел, – прошептал он. – Каждый дюйм твоего тела само совершенство.
Он отпустил ее. Раздевшись и оставив на себе только штаны, он уселся на стул.
Нервозность Дианы росла по мере того, как он продолжал смотреть на нее. Что в самом деле он хочет от нее? – не понимала она. Инстинкт подсказывал ей повернуться к нему спиной. Но она почему-то знала, что он будет возражать против такой демонстрации скромности. Но раздеваться перед мужчиной, пожирающим тебя глазами, это положительно нервирует!
– Можешь начинать. – Он вновь говорил повелительным тоном, на что Диана впервые не обратила внимания.
Негнущимися пальцами она начала неумело развязывать ленты и завязки. Она знала, что щеки ее пылают, но от возбуждения или от смущения, не могла определить точно.
– Медленнее! – приказал он. – Совершенство не терпит спешки.
Захваченная необычностью происходящего, Диана медленно сняла абрикосового цвета платье. Потом, так же неторопливо, сняла упавшую к ее ногам черную кружевную нижнюю юбку. Потом, одной рукой держась за стул, сняла с ноги одну туфельку. Мгновение поколебавшись, она игриво кинула туфельку Торну, который одной рукой поймал ее. Потом последовала вторая туфелька.
Улыбка сошла с его лица, когда он увидел, как она медленно через голову снимает нижнюю рубашку и небрежно бросает ее на пол. Торн сидел на шевелясь, глаза его исследовали каждый сантиметр ее тела. Наконец он поднялся и подошел к ней, все еще пожирая ее глазами. Положив руки на ее ягодицы, он прижал ее к своему сильному телу.
Диана со стоном обвила руками его шею. Она потянулась губами к нему, но вместо того, чтобы поцеловать ее, он поднял ее на руки. Подойдя к ванне, он аккуратно опустил ее в воду. Она в смущении наблюдала, как он намыливает руки, кладет их на ее плечи и начинает гладить руки от плеча до кончиков пальцев.
– Расслабьтесь, миледи, – прошептал он, – сегодня я – ваш слуга.
Он обхватил ладонями ее груди, мягко провел по бокам и спустился вниз к талии. Когда его сильные руки коснулись бедер, она закрыла глаза. Но она не могла поверить в то, что он сказал. Торнтон Мак-Кендрик никогда не был ничьим слугой! Она открыла глаза, почувствовав, как он поднял ее на руки и вытащил из ванны, и вновь прижал к своему мускулистому телу.
Он зарылся руками в ее волосы, и от его поцелуев у нее закружилась голова. Потом он губами начал исследовать те же места, которых только что касался руками. Стоя перед ней на коленях, он глубоко целовал ее женское естество, и она кричала, чувствуя, как сладкий жар возбуждения охватывает се тело.
Только когда Диана почувствовала, что ноги уже не держат ее, Торн вновь поднял ее на руки. На этот раз она обнаружила себя на меховой шкуре возле огня. Она чувствовала жар, охвативший все тело, но не могла понять, то ли это от пламени очага, то ли огонь струится в ее жилах. Она вонзила ногти в его широкие плечи и притянула его к себе. Когда он вошел в нее, Диана застонала в сладостном ожидании.
– Быстрее! – закричала она, стремительно двигаясь под ним и побуждая его ускорить темп.
– Нет, – шепнул Торн ей на ухо и продолжал в том же медленном, сводящем с ума темпе.
Диана прижалась к нему, и первая волна наслаждения неожиданно настигла ее, заставив тело напрячься. Торн начал двигаться быстрее, вызвав в ней еще один спазм экстаза. Дойдя в свою очередь до высшей точки наслаждения, Торн замер, все еще оставаясь в ней. Приподнявшись на локте, он взглянул на нее.
Она тоже смотрела на него. Неожиданно ее мысли вернулись к тому, что она сказала ему в ту ночь, когда они ужинали в ее комнате. «Роберт пришлет ответ, когда посчитает нужным», – сказала она тогда. «И когда же это случится?» с внезапной тяжестью на сердце подумала она. Она потянулась рукой к щеке Торна, потом медленно провела ею по его сильному плечу, мокрому от пота, как и ее тело. Скоро ли придет его ответ? Может быть, тогда, когда ей уже не захочется уезжать?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Ни один из них не пробудил в ней ничего, кроме отвращения. Когда они прикасались губами к ее руке в знак приветствия, в лучшем случае, они не пробуждали в ней ничего. В худшем случае, как было с Дональдом, у нее от отвращения бегали мурашки по коже.
Диана ополоснула руки и потянулась к бокалу с вином, поглядывая на Торна. Сегодня он был одет необыкновенно элегантно – истинный лорд из всех тех, кого она когда-либо видела. Поверх клетчатой юбки-кильта он надел в тон ей темно-зеленый вельветовый жакет. Серебряная брошь с крестом Мак-Кендриков скрепляла перевязь, диагональю пересекающую его широкую грудь. Кожаная сумка у пояса была инкрустирована камнями, как и наконечник его декоративного кинжала.
Но не одежда создавала образ властного и прирожденного лидера. Она взглянула на его сильные руки, держащие кубок. Дрожь прошла по ее телу, когда она вспомнила, как эти руки ласкали ее. Прикосновения этого мужчины не вызывали у нее отвращения и не оставляли ее равнодушной. Желание охватывало ее всякий раз, когда он близко подходил к ней, и она чувствовала исходящее от него тепло.
Но любить? Нет, решила она, отводя глаза от человека, которого не могла так просто выбросить из головы. Она не должна путать желание с любовью, строго сказала она себе. Пример ее брата, и даже отца, ясно давал понять, что влечение – это чувство, которое проходит.
Конечно, думала Диана, усмехаясь и беря у проходящего слуги сладкий пирожок, никто до сих пор не говорил ей, что женщина тоже может испытывать такие сильные эмоции. Если быть честной с самой собой – а Диана редко поступала иначе, – приходится признать, что этот человек пленил ее воображение с первого взгляда.
При других обстоятельствах, продолжала размышлять Диана, ей ничего не стоило влюбиться в него. Он привлекал ее, как ни один другой мужчина. Увы, обстоятельства были иными. Можно сказать даже, они были непреодолимыми.
Когда обильная трапеза подошла к концу, вечер только начался. Пронзительно запели волынки, и мужчины обоих кланов начали соревноваться в мастерстве местных колоритных танцев. Даже Торн принял участие, и Диана с любопытством и восхищением следила, как он без устали выписывает сложные фигуры бурного шотландского танца. Волынки взвыли особенно громко, и танец завершился. Мгновение спустя Торн сел рядом с ней.
– Я и не думала, что вы обладаете такими талантами, милорд, – сказала Диана и улыбкой.
Несмотря на темп пляски, дыхание Торна не сбилось. Только взъерошенный вихор на лбу указывал на то, что он не просто поднимал свой кубок, а чем-то активно занимался.
– О, дорогая, – подмигнул он ей, – во мне еще много того, что скрыто от ваших глаз.
В этот момент к Торну подошел седовласый мужчина. Он с неохотой отвернулся от Дианы, чтобы поговорить с главой клана Кармайклов.
Она улучила момент, чтобы рассмотреть залу. Улыбка исчезла с ее губ, когда она увидела, что Энгус направляется к Сибель. Она заметила, как осторожно и нерешительно рыцарь усаживается за стол рядом с Сибель. Хотя она не могла слышать их разговор, но видела и вспыхнувший румянец на щеках Сибель, и то, как она с готовностью повернулась к нему.
Заметив необычно оживленное выражение зеленых глаз своей служанки, Диана вздохнула. От нее не укрылся интерес рыцаря. И было очевидно, что Сибель, осознавала она то или нет, начинала разделять его интерес. Но у них ничего не получится, мрачно размышляла Сибель. Как и у нее с графом Данморским.
«Ах, Сибель, – подумала Диана, отворачиваясь и прихлебывая вино, – не совершай моей ошибки». Она знала, что сердце Сибель еще ранимее, чем ее собственное.
Погрузившись в свои мысли, Диана вздрогнула при звуке голоса Торна.
– Что-то случилось? – спросил он, беря ее за руку. – Еще мгновение назад вы улыбались. А теперь печальны. Хотя, – поддразнил он, – я понимаю: с моим отсутствием пропадает и ваша улыбка.
– Прошу прощения, – сказала она, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, – я вовсе не хотела показаться мрачной.
Он хмыкнул и, воспользовавшись тем, что шум в зале все усиливался, прижался губами к ее уху.
– По-моему, – быстро прошептал он, – вам идет даже угрюмость. Я солгу, если скажу, что хоть раз в жизни встречал столь же желанную женщину, как та, что сидит рядом со мной.
Почувствовав его теплое дыхание, Диана вздрогнула. Дела идут все хуже, подумала она с некоторой долей отчаяния. Не только его прикосновения возбуждали ее, то даже тембр голоса вызывал трепет.
Торн продолжал шепотом:
– Сегодня вечером я прошу составить мне компанию, миледи.
Она медленно улыбнулась, но к глазам подступили слезы.
– Вы просите, милорд? – спросила она недоверчиво.
Когда же он кивнул в ответ, она сказала запальчиво:
– А если я откажусь? – Он не знал, что Диана мысленно пыталась ответить себе на вопрос, смогла ли бы она вообще в чем-либо отказать ему?
Торн прикинулся удрученным.
– Это будет очень печальным завершением такого счастливого дня. – Он сжал ее руку. – Итак, что скажете, миледи? Окажете ли вы мне честь, присоединившись ко мне?
Диана отхлебнула вина и сделала вид, что размышляет над предложением:
– А если я все же отклоню ваше предложение, вы ворветесь ко мне и станете требовать то, что, как вы считаете, по праву принадлежит вам?
Он стал серьезным.
– Нет, только не в эту ночь. Сегодня ночью вы придете ко мне, только если сами того захотите.
Она поджала губы.
– Я подумаю, милорд, – тихо ответила она.
К удивлению Дианы, он встал и вышел из залы, даже не оглянувшись на нее. Чувствуя себя сбитой с толку, она продолжала сидеть за столом. Никто не обращал на нее внимания, кроме Сибель, которая с некоторым любопытством поглядывала в ее сторону.
Большая часть гостей была уже явно навеселе, шум и неразбериха все усиливались. Диана была уверена, что никто даже не заметил ухода Торна. Легкая улыбка появилась на ее губах. Может быть, и на нее тоже никто не обратит внимания. Встав из-за стола, она пошла к выходу из большой залы. Никто и не взглянул на нее. Спустя некоторое время она постучалась в дверь Торна. Она немедленно распахнулась.
Он был еще одет и, отвесив ей изящный поклон, сказал:
– Я счастливейший из людей, миледи. Благодарю вас, что вы приняли мое приглашение.
– С моей стороны было бы невежливо игнорировать так любезно высказанное предложение, – сказала она в тон ему.
Она шагнула в комнату и вдруг остановилась, увидев чугунную ванну, наполненную горячей водой. Служанка, которая расправляла льняное полотенце на краю ванны, по знаку Торна поспешила удалиться.
Она взглянула на него обвиняюще, со смесью гнева и разочарования. Он опять собирается заставить ее прислуживать ему? Тереть спинку? Может быть, он не достаточно хорошо понял урок, который она преподала ему в прошлый раз?
Торн шагнул к ней и обнял. Словно зачарованная, Диана не сделала и движения, чтобы освободиться. Его поцелуи вознесли ее к вершинам блаженства, которое он всегда вызывал в ней. Языком, сладким от вина, он начал осторожно нащупывать мягкие уголки ее рта, дразня и маня возбуждающими движениями. Когда он, наконец, отпустил ее, Диана порывисто вздохнула, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.
Взглянув на нее, Торн сказал чуть охрипшим голосом:
– В ту первую ночь, когда мы были вместе, я раздевал тебя.
– И не особенно церемонясь! – сказала она с нервным смешком, недоумевая, почему он напомнил ей об этом.
– Сегодня, – сказал он тем же тоном, – я хочу видеть, как ты будешь сама раздеваться. Медленно.
Чувствуя себя сбитой с толку, Диана широко раскрыла глаза. Чего он хочет на этот раз?
– Я никогда... – начала она.
– Не раздевалась? – Он улыбнулся и кончиком пальца нежно провел по ее щеке: – Ты самая прекрасная женщина из тех, кого я когда-либо видел, – прошептал он. – Каждый дюйм твоего тела само совершенство.
Он отпустил ее. Раздевшись и оставив на себе только штаны, он уселся на стул.
Нервозность Дианы росла по мере того, как он продолжал смотреть на нее. Что в самом деле он хочет от нее? – не понимала она. Инстинкт подсказывал ей повернуться к нему спиной. Но она почему-то знала, что он будет возражать против такой демонстрации скромности. Но раздеваться перед мужчиной, пожирающим тебя глазами, это положительно нервирует!
– Можешь начинать. – Он вновь говорил повелительным тоном, на что Диана впервые не обратила внимания.
Негнущимися пальцами она начала неумело развязывать ленты и завязки. Она знала, что щеки ее пылают, но от возбуждения или от смущения, не могла определить точно.
– Медленнее! – приказал он. – Совершенство не терпит спешки.
Захваченная необычностью происходящего, Диана медленно сняла абрикосового цвета платье. Потом, так же неторопливо, сняла упавшую к ее ногам черную кружевную нижнюю юбку. Потом, одной рукой держась за стул, сняла с ноги одну туфельку. Мгновение поколебавшись, она игриво кинула туфельку Торну, который одной рукой поймал ее. Потом последовала вторая туфелька.
Улыбка сошла с его лица, когда он увидел, как она медленно через голову снимает нижнюю рубашку и небрежно бросает ее на пол. Торн сидел на шевелясь, глаза его исследовали каждый сантиметр ее тела. Наконец он поднялся и подошел к ней, все еще пожирая ее глазами. Положив руки на ее ягодицы, он прижал ее к своему сильному телу.
Диана со стоном обвила руками его шею. Она потянулась губами к нему, но вместо того, чтобы поцеловать ее, он поднял ее на руки. Подойдя к ванне, он аккуратно опустил ее в воду. Она в смущении наблюдала, как он намыливает руки, кладет их на ее плечи и начинает гладить руки от плеча до кончиков пальцев.
– Расслабьтесь, миледи, – прошептал он, – сегодня я – ваш слуга.
Он обхватил ладонями ее груди, мягко провел по бокам и спустился вниз к талии. Когда его сильные руки коснулись бедер, она закрыла глаза. Но она не могла поверить в то, что он сказал. Торнтон Мак-Кендрик никогда не был ничьим слугой! Она открыла глаза, почувствовав, как он поднял ее на руки и вытащил из ванны, и вновь прижал к своему мускулистому телу.
Он зарылся руками в ее волосы, и от его поцелуев у нее закружилась голова. Потом он губами начал исследовать те же места, которых только что касался руками. Стоя перед ней на коленях, он глубоко целовал ее женское естество, и она кричала, чувствуя, как сладкий жар возбуждения охватывает се тело.
Только когда Диана почувствовала, что ноги уже не держат ее, Торн вновь поднял ее на руки. На этот раз она обнаружила себя на меховой шкуре возле огня. Она чувствовала жар, охвативший все тело, но не могла понять, то ли это от пламени очага, то ли огонь струится в ее жилах. Она вонзила ногти в его широкие плечи и притянула его к себе. Когда он вошел в нее, Диана застонала в сладостном ожидании.
– Быстрее! – закричала она, стремительно двигаясь под ним и побуждая его ускорить темп.
– Нет, – шепнул Торн ей на ухо и продолжал в том же медленном, сводящем с ума темпе.
Диана прижалась к нему, и первая волна наслаждения неожиданно настигла ее, заставив тело напрячься. Торн начал двигаться быстрее, вызвав в ней еще один спазм экстаза. Дойдя в свою очередь до высшей точки наслаждения, Торн замер, все еще оставаясь в ней. Приподнявшись на локте, он взглянул на нее.
Она тоже смотрела на него. Неожиданно ее мысли вернулись к тому, что она сказала ему в ту ночь, когда они ужинали в ее комнате. «Роберт пришлет ответ, когда посчитает нужным», – сказала она тогда. «И когда же это случится?» с внезапной тяжестью на сердце подумала она. Она потянулась рукой к щеке Торна, потом медленно провела ею по его сильному плечу, мокрому от пота, как и ее тело. Скоро ли придет его ответ? Может быть, тогда, когда ей уже не захочется уезжать?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Они были на берегу Лох Мари, и Торн легким поцелуем коснулся брови Дианы. Оба были обнажены и лежали на его накидке, слегка прикрываясь пледом.
Стоял тихий и теплый майский полдень. Диана откинула плед. Закинув руки за голову, она потянулась, как довольная кошечка, чувствуя, как солнечные лучи ласкают ее тело.
Приподнявшись на локте, Торн смотрел на нее.
– Почему, – прошептал он, – я никогда не устаю смотреть на тебя?
Он протянул руку и нежно коснулся ее груди. Кончиком пальца он стал дразнить сосок, и тот напрягся.
– Ум-м-м... – только и смогла произнести она – ей было лень даже пошевелиться.
Наклонившись вперед, Торн взял в рот напряженный сосок и стал ласкать его сосущим движением. Она порывисто вздохнула и запустила руки в его густые вьющиеся волосы. Когда его рука легла на внутреннюю поверхность ее бедер, Диана почувствовала истому, и дыхание ее участилось. Она раздвинула ноги, ожидая принять его, но он лег на спину и, подняв ее, усадил на себя.
– Несправедливо, что я делаю всю работу, – хриплым голосом сказал он.
Испугавшись в первый момент, Диана улыбнулась, глядя на него сверху вниз:
– Не только ты.
Опустив колени по обе стороны его стройных бедер, она взяла в руку его твердеющий член и ввела в себя. Движения ее были поначалу неумелыми, но она быстро уловила ритм и наслаждение свободой, которую давала ей эта поза. Слегка наклонившись вперед, Диана опустила ладони на его грудь и стала двигаться медленно, наслаждаясь ощущением пульсирующей плоти внутри себя. Она напрягла мышцы, и Торн застонал. Он обхватил ее ягодицы, но она не стала ускорять темп.
Она опустила голову и взглянула на него, и ее волосы, упав вниз, мягко коснулись его щек. Торн возбужденно массировал ее грудь, и, чувствуя, что венец наслаждения близко, она ускорила темп, двигая бедрами с неистовой силой. Оргазм настиг обоих одновременно. И Диана без сил упала вперед, грудью прижавшись к его широкой груди.
Некоторое время они лежали неподвижно, пока Диана, наконец, не сползла, чтобы лечь рядом с ним. Одновременно они погрузились в глубокий сон.
Спустя полчаса Диана проснулась, разбуженная пением птиц. Торн уже проснулся и лежал, бережно обняв ее рукой. Диана вздохнула и придвинулась ближе, кончиками пальцев играя с волосами на его груди.
– Я решила, что мне нравится эта игра мужчины и женщины, – провозгласила она, нежно целуя его сосок.
Он покрепче обнял ее.
– В самом деле? Тогда я должен как-то отреагировать на ваше решение? – прошептал он.
– Ум-м-м... – Приподняв голову, она нежно прикусила его нижнюю губу – движение, которому она научилась от него. – Вы можете реагировать, как вам подсказывает тело, милорд, – согласилась она, мягко усмехнувшись.
За это Диана была награждена глубоким, бесконечным поцелуем. Потом Торн отнял губы, и они посмотрели друг на друга долгим взглядом. Несказанные, запретные слова вдруг повисли в воздухе, словно надвигающаяся гроза. Впервые молчание стало неловким и напряженным.
Облизнув губы, Диана села. Руки ее дрожали, когда она кончиками пальцев стала расчесывать волосы. Пытаясь как-то снять напряжение момента, она нервно усмехнулась:
– Конечно, когда ваш брат будет освобожден и я вернусь домой...
Торн вдруг резко сел, и слова замерли на ее устах.
– Одевайтесь! Мы уже отсутствуем слишком долго. Может быть, как раз пришла весть, а меня не было, и мне не смогли вручить ее, – резко сказал он.
Не глядя на нее, он торопливо начал одеваться. Обиженная его тоном, Диана тоже последовала его примеру. Руки ее неловко и неумело сражались с ленточками и завязками. Но она напрасно ждала его помощи.
В то время как Торн и Диана направлялись обратно в замок, Сибель выходила из него. Она потихоньку напевала что-то, сбегая вниз по тропинке по направлению к Минх. Она уже привыкла несколько раз в неделю встречаться там с Энгусом. Воин по необходимости, он был рыбаком по призванию. Когда позволяла погода, он катал девушку на небольшой деревянной лодке.
Постепенно Сибель обрела мир в душе, который, казалось, навсегда был утрачен. Она настолько привыкла крадучись пробираться по залам Сидена, опасаясь, что попадется на глаза графу или его жене, что сначала с трудом привыкала к свободе здесь, в Рат-на-Иоларе. Это было похоже на ощущения человека, освобожденного из тюрьмы.
Сибель продолжал путь, охваченная этим вновь обретенным ощущением душевного равновесия, и вдруг увидела группу нежных крокусов и цветков львиного зева. Остановившись, она наклонилась и коснулась нежного лепестка. Неужели они и раньше были такими же красивыми? Наверное, нет. Конечно, эта весна была необыкновенной.
Она выпрямилась и продолжила путь. Когда она пришла на берег, он уже был там. Стоя спиной к ней и уперев руки в бока, он смотрел в даль неспокойных вод. На фоне облачного неба металась морская чайка и грациозно ныряла к самой поверхности воды в безуспешной попытке поймать рыбу. Сердце Сибель упало: погода явно была неподходящей для того, чтобы выйти на лодке в море.
Подойдя к нему, она огорченно спросила:
– Сегодня мы не поплывем, да?
Он приподнял рукой ее подбородок. Какой теплой была его рука по контрасту с ее прохладной кожей! Она больше не пыталась избегать его прикосновений. Только с Дианой она чувствовала себя так же легко.
– Поплывем, если ты хочешь, чтобы мы оказались в воде, а не на воде. – Он отпустил ее подбородок и указал вдаль: – Посмотри туда. Ты видела что-нибудь подобное?
Она взглянула в указанном направлении, и у нее перехватило дыхание. Над береговой линией дугой выгнулась самая большая радуга, которую она когда-либо видела в жизни.
– Можешь загадать желание, – предупредил Энгус. – Говорят, чем больше радуга, тем больше вероятности, что желание исполнится. А эта такая большая, что мне кажется, так и будет.
Он говорил в шутку, но Сибель ответила вполне серьезно:
– Мне нечего пожелать.
– О! – смеясь, воскликнул он. – У каждого есть какое-нибудь желание.
– А что бы ты пожелал?
– Настоящей любви, – ответил он без колебаний. – Это большая редкость, как белый вереск, и столь же неуловима для человека.
– Я вообще не верю, что она существует, – мрачно заявила Сибель.
Он поднял бровь, и уголки его рта поползли вверх.
– Правда?
– Я никогда не встречала белый вереск, – ответила она тем же ровным тоном. «И вечную любовь», – со вздохом добавила она про себя.
– Действительно, найти его трудно. Но человек должен быть настойчивым в поисках редкой вещи.
Сибель мгновение смотрела на него, и любопытство все же пересилило. Она слышала о белом вереске, но никогда не видела его. Счастлив будет тот, кто найдет это чудо природы.
– А ты видел белый вереск? – спросила она. Энгус кивнул.
– Да, один раз. – Он долгим взглядом посмотрел на нее и добавил: – И надеюсь вновь найти его.
Без предупреждения он наклонился и чмокнул ее в щеку. Прежде чем она смогла отреагировать, он выпрямился и улыбнулся ей.
– Я надеюсь, что хоть и украл у тебя поцелуй, ты не будешь думать, что я стремлюсь затащить тебя в постель, если только... – он кашлянул, – если только ты сама не захочешь попробовать.
Реакция Сибель была мгновенной:
– Нет!
Он мягко усмехнулся:
– Ах, милая девушка. Кто-то обошелся с тобой низко, ты этого не заслуживаешь.
Она сделала чопорное лицо и сдержанно ответила:
– И ты не будешь первым!
Энгус положил руки ей на плечи и, наклонив голову, заглянул в ее глаза:
– Я никогда не сделаю ничего против твоей воли, милая. Ты веришь мне?
Сибсль напряглась, но все же не высвободилась из его объятий.
– Ты можешь взять меня прямо здесь и сейчас, – заметила она, – никто не упрекнет тебя!
– Да, – сказал он и опустил руки. – Но я этого не сделаю.
Лишь через несколько секунд до нее дошел смысл сказанного им. Осторожно взяв ее за руку, так, что даже Сибель не могла бы обвинить его в насилии, Энгус повел ее обратно в замок.
Стоял тихий и теплый майский полдень. Диана откинула плед. Закинув руки за голову, она потянулась, как довольная кошечка, чувствуя, как солнечные лучи ласкают ее тело.
Приподнявшись на локте, Торн смотрел на нее.
– Почему, – прошептал он, – я никогда не устаю смотреть на тебя?
Он протянул руку и нежно коснулся ее груди. Кончиком пальца он стал дразнить сосок, и тот напрягся.
– Ум-м-м... – только и смогла произнести она – ей было лень даже пошевелиться.
Наклонившись вперед, Торн взял в рот напряженный сосок и стал ласкать его сосущим движением. Она порывисто вздохнула и запустила руки в его густые вьющиеся волосы. Когда его рука легла на внутреннюю поверхность ее бедер, Диана почувствовала истому, и дыхание ее участилось. Она раздвинула ноги, ожидая принять его, но он лег на спину и, подняв ее, усадил на себя.
– Несправедливо, что я делаю всю работу, – хриплым голосом сказал он.
Испугавшись в первый момент, Диана улыбнулась, глядя на него сверху вниз:
– Не только ты.
Опустив колени по обе стороны его стройных бедер, она взяла в руку его твердеющий член и ввела в себя. Движения ее были поначалу неумелыми, но она быстро уловила ритм и наслаждение свободой, которую давала ей эта поза. Слегка наклонившись вперед, Диана опустила ладони на его грудь и стала двигаться медленно, наслаждаясь ощущением пульсирующей плоти внутри себя. Она напрягла мышцы, и Торн застонал. Он обхватил ее ягодицы, но она не стала ускорять темп.
Она опустила голову и взглянула на него, и ее волосы, упав вниз, мягко коснулись его щек. Торн возбужденно массировал ее грудь, и, чувствуя, что венец наслаждения близко, она ускорила темп, двигая бедрами с неистовой силой. Оргазм настиг обоих одновременно. И Диана без сил упала вперед, грудью прижавшись к его широкой груди.
Некоторое время они лежали неподвижно, пока Диана, наконец, не сползла, чтобы лечь рядом с ним. Одновременно они погрузились в глубокий сон.
Спустя полчаса Диана проснулась, разбуженная пением птиц. Торн уже проснулся и лежал, бережно обняв ее рукой. Диана вздохнула и придвинулась ближе, кончиками пальцев играя с волосами на его груди.
– Я решила, что мне нравится эта игра мужчины и женщины, – провозгласила она, нежно целуя его сосок.
Он покрепче обнял ее.
– В самом деле? Тогда я должен как-то отреагировать на ваше решение? – прошептал он.
– Ум-м-м... – Приподняв голову, она нежно прикусила его нижнюю губу – движение, которому она научилась от него. – Вы можете реагировать, как вам подсказывает тело, милорд, – согласилась она, мягко усмехнувшись.
За это Диана была награждена глубоким, бесконечным поцелуем. Потом Торн отнял губы, и они посмотрели друг на друга долгим взглядом. Несказанные, запретные слова вдруг повисли в воздухе, словно надвигающаяся гроза. Впервые молчание стало неловким и напряженным.
Облизнув губы, Диана села. Руки ее дрожали, когда она кончиками пальцев стала расчесывать волосы. Пытаясь как-то снять напряжение момента, она нервно усмехнулась:
– Конечно, когда ваш брат будет освобожден и я вернусь домой...
Торн вдруг резко сел, и слова замерли на ее устах.
– Одевайтесь! Мы уже отсутствуем слишком долго. Может быть, как раз пришла весть, а меня не было, и мне не смогли вручить ее, – резко сказал он.
Не глядя на нее, он торопливо начал одеваться. Обиженная его тоном, Диана тоже последовала его примеру. Руки ее неловко и неумело сражались с ленточками и завязками. Но она напрасно ждала его помощи.
В то время как Торн и Диана направлялись обратно в замок, Сибель выходила из него. Она потихоньку напевала что-то, сбегая вниз по тропинке по направлению к Минх. Она уже привыкла несколько раз в неделю встречаться там с Энгусом. Воин по необходимости, он был рыбаком по призванию. Когда позволяла погода, он катал девушку на небольшой деревянной лодке.
Постепенно Сибель обрела мир в душе, который, казалось, навсегда был утрачен. Она настолько привыкла крадучись пробираться по залам Сидена, опасаясь, что попадется на глаза графу или его жене, что сначала с трудом привыкала к свободе здесь, в Рат-на-Иоларе. Это было похоже на ощущения человека, освобожденного из тюрьмы.
Сибель продолжал путь, охваченная этим вновь обретенным ощущением душевного равновесия, и вдруг увидела группу нежных крокусов и цветков львиного зева. Остановившись, она наклонилась и коснулась нежного лепестка. Неужели они и раньше были такими же красивыми? Наверное, нет. Конечно, эта весна была необыкновенной.
Она выпрямилась и продолжила путь. Когда она пришла на берег, он уже был там. Стоя спиной к ней и уперев руки в бока, он смотрел в даль неспокойных вод. На фоне облачного неба металась морская чайка и грациозно ныряла к самой поверхности воды в безуспешной попытке поймать рыбу. Сердце Сибель упало: погода явно была неподходящей для того, чтобы выйти на лодке в море.
Подойдя к нему, она огорченно спросила:
– Сегодня мы не поплывем, да?
Он приподнял рукой ее подбородок. Какой теплой была его рука по контрасту с ее прохладной кожей! Она больше не пыталась избегать его прикосновений. Только с Дианой она чувствовала себя так же легко.
– Поплывем, если ты хочешь, чтобы мы оказались в воде, а не на воде. – Он отпустил ее подбородок и указал вдаль: – Посмотри туда. Ты видела что-нибудь подобное?
Она взглянула в указанном направлении, и у нее перехватило дыхание. Над береговой линией дугой выгнулась самая большая радуга, которую она когда-либо видела в жизни.
– Можешь загадать желание, – предупредил Энгус. – Говорят, чем больше радуга, тем больше вероятности, что желание исполнится. А эта такая большая, что мне кажется, так и будет.
Он говорил в шутку, но Сибель ответила вполне серьезно:
– Мне нечего пожелать.
– О! – смеясь, воскликнул он. – У каждого есть какое-нибудь желание.
– А что бы ты пожелал?
– Настоящей любви, – ответил он без колебаний. – Это большая редкость, как белый вереск, и столь же неуловима для человека.
– Я вообще не верю, что она существует, – мрачно заявила Сибель.
Он поднял бровь, и уголки его рта поползли вверх.
– Правда?
– Я никогда не встречала белый вереск, – ответила она тем же ровным тоном. «И вечную любовь», – со вздохом добавила она про себя.
– Действительно, найти его трудно. Но человек должен быть настойчивым в поисках редкой вещи.
Сибель мгновение смотрела на него, и любопытство все же пересилило. Она слышала о белом вереске, но никогда не видела его. Счастлив будет тот, кто найдет это чудо природы.
– А ты видел белый вереск? – спросила она. Энгус кивнул.
– Да, один раз. – Он долгим взглядом посмотрел на нее и добавил: – И надеюсь вновь найти его.
Без предупреждения он наклонился и чмокнул ее в щеку. Прежде чем она смогла отреагировать, он выпрямился и улыбнулся ей.
– Я надеюсь, что хоть и украл у тебя поцелуй, ты не будешь думать, что я стремлюсь затащить тебя в постель, если только... – он кашлянул, – если только ты сама не захочешь попробовать.
Реакция Сибель была мгновенной:
– Нет!
Он мягко усмехнулся:
– Ах, милая девушка. Кто-то обошелся с тобой низко, ты этого не заслуживаешь.
Она сделала чопорное лицо и сдержанно ответила:
– И ты не будешь первым!
Энгус положил руки ей на плечи и, наклонив голову, заглянул в ее глаза:
– Я никогда не сделаю ничего против твоей воли, милая. Ты веришь мне?
Сибсль напряглась, но все же не высвободилась из его объятий.
– Ты можешь взять меня прямо здесь и сейчас, – заметила она, – никто не упрекнет тебя!
– Да, – сказал он и опустил руки. – Но я этого не сделаю.
Лишь через несколько секунд до нее дошел смысл сказанного им. Осторожно взяв ее за руку, так, что даже Сибель не могла бы обвинить его в насилии, Энгус повел ее обратно в замок.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Перед вечерней трапезой, к удивлению Дианы и Сибель, Торн вошел в комнату с таким мрачным выражением лица, какого они еще не видели у него.
– Сибель, пожалуйста, оставь нас, – приказал он необычно резким тоном. – Можешь спускаться вниз к ужину.
Когда Сибель торопливо вышла, Диана нервно усмехнулась.
– А я что, лишена ужина? – игриво спросила она, присаживаясь к огню.
Он отвечал без улыбки:
– Приехал вестник.
После долго молчания Диана спросила:
– Что он сказал?
– Обмен состоится.
– Что ж, это должно было случиться, – прошептала она. В темных углах комнаты плясали тени от огня, и она стала следить за мечущимися силуэтами.
– Да, – тихо сказал он, – иначе не могло быть.
Диана сжала руки с такой силой, что костяшки побелели. «Нет, могло! – кричало ее сердце. – Если ты не отпустишь меня, я никогда не покину тебя!»
Она не произнесла это вслух и не решилась взглянуть на него, опасаясь, что глаза могут выдать ее мысли. Торн не мог позволить, чтобы его младший брат страдал. Она могла спросить, но ей не хотелось услышать ответ. Ответа и быть не могло.
– Что ж, когда должен состояться обмен? – Диана сама была удивлена, как спокойно звучал ее голос. Но она чувствовала, что внутри нее сердце разрывается на части. Оно продолжало биться. Но никакое чувство впредь не могло ускорить его бег.
– Они приедут завтра утром, – ответил он, не глядя на нее.
«Как бесстрастно он сказал это», – подумала она. Нет сомнения, он ждет, когда окончится это неприятное дело. В тон ему она ответила:
– Я буду готова.
Диана поднялась со стула медленно, словно в трансе. Пожалуй, она и была в трансе, потому что видела перед собой только его лицо. Шаг ее стал размеренным, когда она подошла к Торну. Она медленно подняла руку и погладила его по щеке. Но он отвернулся, и Диана заметила его трезвый взгляд, сурово сжатый рот, прикрытые глаза. Все невысказанное отхлынуло. Ее первый и единственный жест навстречу остался без ответа. Что ж, второго не будет.
Вечерняя трапеза прошла в подавленном настроении, и ее не прерывали пронзительные звуки волынки или обычные непристойные шутки, которыми обменивались мужчины. Торн заметил, что все говорят приглушенными голосами, беря пример с него, сидевшего с мрачным видом. Он и Диана ели в молчании.
Не в силах удержаться, он, наконец взглянул на нее, увидел ее профиль: она смотрела прямо перед собой.
Странно, он не замечал раньше, что черты ее лица так совершенны. Ничто не нарушало гармонии линий. Он смотрел на совершенство, и горечь потери стала вдруг невыносимой.
Чувствуя свою беспомощность, Торн отвернулся, опасаясь, что эмоции могут возобладать над логикой. Он не мог отпустить ее! Но он не мог также стать причиной смерти Иана, которая последует немедленно, если он откажется от обмена.
Он вспомнил прошедшие годы. В отличие от большинства юношей и мужчин, с которыми был знаком, он, Торнтон Мак-Кендрик, редко дважды останавливал взгляд на одной и той же женщине. Они все ему нравились, вот в чем проблема. Но не дольше чем несколько месяцев он мог оставаться с одной, и как только интерес его притуплялся, он начинал поглядывать по сторонам. Для Торна женщины были как букет цветов. Милые, изящные и чудесные, они были созданы для того, чтобы ими восхищались и любили их, пока они цветут.
Он подавил горький смех, рвавшийся из груди. Похоже, что он влюбился, но не в розу, а в шип, защищающий нежное естество цветка. А человек не может вытащить впившийся шип так же легко, как выбрасывает сам цветок.
Торн застонал, не подозревая о том, что Диана повернулась и смотрит на него. «О, милая! – подумал он. – Ты смогла найти путь к моему сердцу, но я никогда не открою тебе этого. Если ты получишь в руки это оружие, я буду твой».
Когда скучная трапеза, наконец подошла к концу, он удалился в свои покои, где принялся расхаживать взад и вперед, как пойманное животное. Торн и чувствовал себя им.
Завтра он должен будет отослать Диану. И эта мысль терзала его сердце. Как он может отпустить женщину, ставшую такой близкой ему? И когда он сможет забыть ее?
Остановившись, Торн взглянул на дверь, разделявшую их покои. Впервые с тех пор, как она появилась в Рат-на-Иоларе, он запер дверь. Ничего он не желал так страстно, как прижать ее к себе вновь, любить ее, чувствовать ее сладость. Но он знал, что если сделает это, отпустить Диану уже не сможет. Что тогда будет с Ианом?
«О Боже милостивый!» – взмолился Торн, садясь на кровать. Облокотившись локтями на колени, он обхватил руками голову. Хотя он ненавидел себя за эту мысль, но если бы Иан был старше и сильнее, он, возможно, попытался бы удержать Диану.
Стук в дверь заставил его поднять голову. В первый момент Торну показалось, что это стучат в дверь, ведущую в комнату Дианы. И только потом он понял, что стучат к нему. Он встал и пригласил войти.
На пороге появилась Гризель в сопровождении служанки с подносом.
– Вы едва прикоснулись к ужину, – упрекнула она Торна.
Он взглянул на поднос. Кроме холодного мяса и хлеба, на нем стоял полный графин с виски. Он взглянул на Гризель, и по ее глазам понял, что она знает о том, как ему тяжело. Впервые он подумал о том, что эта женщина всегда чувствует его настроение. Служанка, поставив еду и виски на стол, смотрела на него с восторженной улыбкой.
– Сибель, пожалуйста, оставь нас, – приказал он необычно резким тоном. – Можешь спускаться вниз к ужину.
Когда Сибель торопливо вышла, Диана нервно усмехнулась.
– А я что, лишена ужина? – игриво спросила она, присаживаясь к огню.
Он отвечал без улыбки:
– Приехал вестник.
После долго молчания Диана спросила:
– Что он сказал?
– Обмен состоится.
– Что ж, это должно было случиться, – прошептала она. В темных углах комнаты плясали тени от огня, и она стала следить за мечущимися силуэтами.
– Да, – тихо сказал он, – иначе не могло быть.
Диана сжала руки с такой силой, что костяшки побелели. «Нет, могло! – кричало ее сердце. – Если ты не отпустишь меня, я никогда не покину тебя!»
Она не произнесла это вслух и не решилась взглянуть на него, опасаясь, что глаза могут выдать ее мысли. Торн не мог позволить, чтобы его младший брат страдал. Она могла спросить, но ей не хотелось услышать ответ. Ответа и быть не могло.
– Что ж, когда должен состояться обмен? – Диана сама была удивлена, как спокойно звучал ее голос. Но она чувствовала, что внутри нее сердце разрывается на части. Оно продолжало биться. Но никакое чувство впредь не могло ускорить его бег.
– Они приедут завтра утром, – ответил он, не глядя на нее.
«Как бесстрастно он сказал это», – подумала она. Нет сомнения, он ждет, когда окончится это неприятное дело. В тон ему она ответила:
– Я буду готова.
Диана поднялась со стула медленно, словно в трансе. Пожалуй, она и была в трансе, потому что видела перед собой только его лицо. Шаг ее стал размеренным, когда она подошла к Торну. Она медленно подняла руку и погладила его по щеке. Но он отвернулся, и Диана заметила его трезвый взгляд, сурово сжатый рот, прикрытые глаза. Все невысказанное отхлынуло. Ее первый и единственный жест навстречу остался без ответа. Что ж, второго не будет.
Вечерняя трапеза прошла в подавленном настроении, и ее не прерывали пронзительные звуки волынки или обычные непристойные шутки, которыми обменивались мужчины. Торн заметил, что все говорят приглушенными голосами, беря пример с него, сидевшего с мрачным видом. Он и Диана ели в молчании.
Не в силах удержаться, он, наконец взглянул на нее, увидел ее профиль: она смотрела прямо перед собой.
Странно, он не замечал раньше, что черты ее лица так совершенны. Ничто не нарушало гармонии линий. Он смотрел на совершенство, и горечь потери стала вдруг невыносимой.
Чувствуя свою беспомощность, Торн отвернулся, опасаясь, что эмоции могут возобладать над логикой. Он не мог отпустить ее! Но он не мог также стать причиной смерти Иана, которая последует немедленно, если он откажется от обмена.
Он вспомнил прошедшие годы. В отличие от большинства юношей и мужчин, с которыми был знаком, он, Торнтон Мак-Кендрик, редко дважды останавливал взгляд на одной и той же женщине. Они все ему нравились, вот в чем проблема. Но не дольше чем несколько месяцев он мог оставаться с одной, и как только интерес его притуплялся, он начинал поглядывать по сторонам. Для Торна женщины были как букет цветов. Милые, изящные и чудесные, они были созданы для того, чтобы ими восхищались и любили их, пока они цветут.
Он подавил горький смех, рвавшийся из груди. Похоже, что он влюбился, но не в розу, а в шип, защищающий нежное естество цветка. А человек не может вытащить впившийся шип так же легко, как выбрасывает сам цветок.
Торн застонал, не подозревая о том, что Диана повернулась и смотрит на него. «О, милая! – подумал он. – Ты смогла найти путь к моему сердцу, но я никогда не открою тебе этого. Если ты получишь в руки это оружие, я буду твой».
Когда скучная трапеза, наконец подошла к концу, он удалился в свои покои, где принялся расхаживать взад и вперед, как пойманное животное. Торн и чувствовал себя им.
Завтра он должен будет отослать Диану. И эта мысль терзала его сердце. Как он может отпустить женщину, ставшую такой близкой ему? И когда он сможет забыть ее?
Остановившись, Торн взглянул на дверь, разделявшую их покои. Впервые с тех пор, как она появилась в Рат-на-Иоларе, он запер дверь. Ничего он не желал так страстно, как прижать ее к себе вновь, любить ее, чувствовать ее сладость. Но он знал, что если сделает это, отпустить Диану уже не сможет. Что тогда будет с Ианом?
«О Боже милостивый!» – взмолился Торн, садясь на кровать. Облокотившись локтями на колени, он обхватил руками голову. Хотя он ненавидел себя за эту мысль, но если бы Иан был старше и сильнее, он, возможно, попытался бы удержать Диану.
Стук в дверь заставил его поднять голову. В первый момент Торну показалось, что это стучат в дверь, ведущую в комнату Дианы. И только потом он понял, что стучат к нему. Он встал и пригласил войти.
На пороге появилась Гризель в сопровождении служанки с подносом.
– Вы едва прикоснулись к ужину, – упрекнула она Торна.
Он взглянул на поднос. Кроме холодного мяса и хлеба, на нем стоял полный графин с виски. Он взглянул на Гризель, и по ее глазам понял, что она знает о том, как ему тяжело. Впервые он подумал о том, что эта женщина всегда чувствует его настроение. Служанка, поставив еду и виски на стол, смотрела на него с восторженной улыбкой.