Леер Хелен. Шотландская красавица

   Диана застыла на пороге. Чувство гордости вытеснило недавнее мрачное настроение. Она убедилась, что все постарались на славу, стремясь принять короля наилучшим образом.
   Большая зала никогда еще не выглядела такой элегантной. Олово и серебро были отполированы до зеркального блеска. Пол был посыпан свежим тростником. Скатерти наглажены, все факелы ярко пылали, на столах были разложены белоснежные салфетки и стояли вазы с вьющимися розами.
   Диана изобразила на лице улыбку, внутренне надеясь, что ей удастся сохранить ее до конца вечера. Но улыбка ее стала искренней только тогда, когда она заметила, что к ней направляется юный король, которого она не видела почти три года. Он был того же роста, что и Диана, но ему было всего пятнадцать лет и очевидно, что он еще будет расти.
   – Ваше величество, – Диана присела в реверансе, глядя на остановившегося перед ней Джеми. Его камзол был так богато украшен, что под пурпуром и золотом невозможно было разглядеть ткань, из которой сделан костюм.
   Несмотря на то что король был так юн, Диана заметила в выражении его глаз необычную зрелость и печаль. Его мать, королева Маргарет, умерла в 1486 году, через год после того, как Дивана уехала из Холируда. Теперь же не прошло и двух месяцев, как Джеми потерял и отца. Диана подумала, что в бытующих о нем легендах есть доля правды: говорили, что он носит под одеждой железную цепь – напоминание о той цене, которую он заплатил за свое восшествие на шотландский трон. Зная чувствительную, тонкую натуру своего сюзерена, Диана предположила, что эти слухи имеют под собой основание.
   Король протянул унизанные кольцами руки и поднял Диану.
   – Трудно поверить, что девушка может только хорошеть с годами, – сказал он, восхищенно глядя на нее. – Но вы тому доказательство.
   – Вы так добры, ваше величество.
   – Доброта – это пустой звук, миледи, – галантно сказал Джеми и засмеялся. – Кроме того, боюсь, ваше признание моей доброты может оспорить не один член нашего королевства.
   Диана серьезно смотрела на него.
   – Если это так, то они ошибаются, – сказала она. Диана собиралась продолжить разговор, но вдруг заметила Роберта и Дональда. Роберт смотрел на нее: в его взгляде читалось откровенное предупреждение. Она понимала, что брат подумал, будто она ищет помощи короля. Диана мрачно улыбнулась. Как плохо брат знает ее. Он продолжает судить о людях по себе. Роберт подошел к ним и застыл с лицемерной улыбкой на устах.
   – Надеюсь, моя сестра не наскучила вам, сир. – Он нервно усмехнулся. – Женская болтовня всегда утомительна для мужского слуха.
   – Прекрасная женщина не в состоянии утомить нас! – резко ответил Джеми.
   Ошеломленный резким отпором, Роберт все же быстро оправился. Он указал на Дональда, стоявшего рядом с ним:
   – Если мне будет позволено, ваше величество, я хотел бы представить вам Дональда Кэмпбелла.
   Дональд почтительно поклонился:
   – Пользуясь возможностью, я от лица клана Кэмпбеллов еще раз хотел бы уверить ваше величество в нашей преданности.
   Король ответил легким кивком головы.
   – Да, нам уже сообщили о верноподданнических чувствах клана Кэмпбеллов – несколько запоздалых, надо заметить. – Он поднял руку и жестом приказал им удалиться. Роберт и Дональд быстро ретировались.
   По выражению лица Джеми Диана поняла, что ему не нравится Дональд. Король внимательно посмотрел на нее. Она заметила тень разочарования в его взгляде. Без сомнения, король надеялся, что она будет более разборчива и требовательна в выборе супруга.
   Она не могла винить его. Даже король знал о том, что граф Сиденский дал слово своей дочери, что не выдаст Диану замуж без ее согласия. Единственное, что он мог подумать: Диана действительно сама выбрала Дональда в мужья.
   Джеми почесал подбородок и наклонился к ней.
   – Это свадьба... – осторожно спросил он. – Вы согласились на брак?
   После секундного колебания она ответила:
   – Да.
   Если от короля и не укрылось замешательство и отсутствие энтузиазма в ответе Дианы, он ничего не сказал. Взглянув на нее, он широко улыбнулся и весело заметил:
   – Что ж, в таком случае это будет чудесное событие, и мы с удовольствием примем участие в празднике.
   Направляясь к столу, Диана от души пожелала себе того же настроения. Ей удалось пережить этот вечер, но голова раскалывалась от усталости, а челюсти сводило от того, что приходилось постоянно улыбаться. Наконец ей позволено было уйти к себе.
   Дональд настоял на том, чтобы проводить ее, и это только еще больше разозлило Диану. Она позволила ему проводить себя лишь до внутреннего холла. Там она повернулась к нему, всем своим видом показывая, что больше не намерена терпеть его компанию.
   – Сегодня ночью спите спокойно, миледи, – насмешливо сказал он. – Когда мы поженимся, вам придется забыть об этом. Вы знаете, как долго я дожидался этого, поэтому учтите: я не потерплю капризы и мятежи в супружеской постели.
   Она вспыхнула, оскорбленная его хамством. Как всегда, гордость подсказала ей нужные слова:
   – Будьте уверены, я знаю что делать.
   Ледяная улыбка появилась на его губах:
   – Надеюсь, миледи, – он смахнул пылинку с накидки. – Мне будет неприятно, когда на клан Мак-Ларенов падет бесчестье, если мне придется вернуть сестру графа обратно за недостойное поведение.
   Она вздрогнула при мысли о том, что он имеет в виду поведение в постели. Если в первую брачную ночь мужчина узнает, что его невеста не девственна, он имеет право вернуть ее в родной клан. Изгнание – вот что в лучшем случае ждет такую женщину. В худшем случае – это заключение в темницу или смерть.
   Внезапно Диана успокоилась. Что бы Дональд ни собирался с ней сделать, в Сиден он ее не отправит никогда.
   – Может быть, вы намерены взять назад ваше предложение руки и сердца? – спокойно спросила она, вернув себе самообладание.
   Его улыбка стала еще холоднее:
   – Я никогда не позволю себе столь бесчестный поступок, миледи. Напротив, мне кажется, наш союз будет чудесным. Но все же будьте осторожны! Став вашим мужем, я потребую большего. Вам необходимо смирить свою дьявольскую гордыню!
   – Я не сделаю это даже ради любимого человека! – ледяным тоном ответила она.
   Дональд поджал губы.
   – Была у меня молодая кобыла, – сказал он безразличным тоном, что не укрылось от нее. – Она была вздорной и безудержной. Она тоже была сильной духом и отказывалась подчиняться своему хозяину. – Он вновь улыбнулся своей противной улыбкой, так раздражавшей Диану. – Я немного проучил ее кнутом, и она хорошо запомнила мой урок. – Дональд отвесил ей глубокий и насмешливый поклон.
   Диана, дрожа, стала подниматься вверх по лестнице, надеясь забыться в одиночестве, которого впредь будет лишена. Депрессия преследовала ее по пятам, словно тень светлой лунной ночью. Войдя к себе, она закрыла дверь и привалилась к ней, вдруг страшно остро почувствовав свое одиночество.
   Сибель покинула ее. В глубине души Диана не винила девушку за то, что та сбежала. Она и сама попыталась бы убежать, если бы могла.
   Сняв драгоценности, она аккуратно положила их на столик, потом оглядела пустую комнату. Странно, подумала она, в собственном замке она чувствовала себя большей пленницей, чем во вражеской крепости. Пройдет совсем немного времени, и она действительно попадет в заточение.
   Отчаяние овладело ей с такой силой, что она задрожала. Пройдя через комнату к окну, она распахнула его, жадно вдыхая холодный воздух. Вцепившись руками в подоконник, она посмотрела вниз.
   Глядя на вымощенный плитами двор, она почувствовала, как тело ее устремилось вперед, повинуясь внезапному импульсу. Одно движение – и все кончено. Ужаснувшись собственной трусости, которой она чуть было не поддалась, Диана торопливо выпрямилась.
   Задергивая занавески, Диана взглянула на небо. Луны не было видно. Но небеса были чисты. Лишь тонкие полосы облаков разнообразили черный, усеянный звездами шатер ночного неба.
   Торн был где-то там, под этими звездами. Может быть, в этот самый миг он тоже поднял голову и взглянул на сверкающую бриллиантовую россыпь звезд. Может быть, он думает о ней? Диана не знала. Как всегда, от нее было сокрыто то, что она больше всего жаждала узнать.
   – Я желаю тебе мира и счастья, любимый мой, – шепнула она. – Ни того, ни другого я не смогу разделить с тобой.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

   Затянутое облаками небо вытеснило нежные краски сумерек, и, стоя в одиночестве на крепостной стене Данморского замка, Сибель с тревогой всматривалась в поля, простиравшиеся на юге. Она не обращала внимания на яростные порывы ветра, трепавшие ее волосы и вздувавшие подол платья. Вцепившись руками в каменную стену, она пыталась удержаться от вопля бессилия и отчаяния, рвущегося наружу.
   Осталось всего два дня! А до Сидена день пути.
   Она нахмурила брови, пытаясь проникнуть взглядом сквозь сгущающуюся мглу. Она изо всех сил пыталась разглядеть, не показался ли вдали граф Данморский на своем золотом жеребце.
   Внезапно луна прорвалась сквозь облачный покров, и бледный свет озарил землю, отчего отчетливо стали видны мечущиеся тени и ветви деревьев, гнущиеся под порывами ветра. Внезапно сердце ее подпрыгнуло, но спустя мгновение она поникла: то, что ей привиделось, было всего лишь тенью.
   Как только выглянула луна, ветер усилился. Бесконечные зеленые поля простирались под ее взглядом до самого горизонта. Графа не было видно.
   Не в силах сдержать волнение, Сибель поспешила вниз по лестнице во двор. Она была так поглощена своими мыслями, что столкнулась с Энгусом, вошедшим в замок несколько минут назад. Он выставил вперед руки, пытаясь удержать ее.
   – Ты можешь сбить человека с ног, дорогая, – он рассмеялся и добавил: – Мне бы этого не хотелось.
   Глаза ее были полны слез, и Энгус смахнул слезинку со щеки девушки.
   – Не надо плакать, Сибель, – мягко упрекнул он ее. – Выше голову! Не все еще потеряно.
   – Какой смысл! – крикнула она и попыталась вырваться, но он держал ее крепко. – Граф не приедет вовремя. Я должна возвращаться!
   Сдерживая ее попытки вырваться, Энгус крепче прижал ее к себе.
   – Нет, ты не сделаешь этого! – строго сказал он. – Еще есть время. Нужно набраться терпения.
   Она покачала головой. У нее никогда не было большого запаса терпения, тем более его не было и сейчас.
   – Пойдем со мной, – сказал Энгус, раньше чем она успела ответить, – у меня есть для тебя кое-что. Я хотел подождать, пока все уладится, но, вижу, что более подходящего времени, наверное, не будет.
   Отвлекшись, Сибель послушно последовала за ним вверх по лестнице, но резко остановилась и настороженно взглянула на него, когда он открыл дверь своей спальни.
   – Не смотри на меня с таким выражением! – сурово предупредил он ее тоном, какого она еще не слышала от него.
   – А ты можешь показать мне это здесь? – осторожно осведомилась она, оглядывая холл. Никого, даже случайного слуги, не было поблизости.
   Он поджал губы.
   – Могу, но, я вижу, ты мне не доверяешь. Я не хотел бы, чтобы это действительно было так.
   Отвернувшись, Энгус вошел в комнату. Через некоторое время она осторожно последовала за ним. Комната напоминала ее хозяина. Большая, просто обставленная, скромная. Уютно смотрелась только кровать. Она искоса взглянула на нее и быстро отвела взгляд.
   Энгус стоял около книжной полки спиной к ней, и она не видела, что он делает. Наконец повернувшись к ней, он сказал:
   – У меня есть подарок для тебя.
   – Для меня? – удивленно переспросила она. Она не могла припомнить, чтобы кто-то дарил ей когда-нибудь подарки. Увидев книгу в его руках, она разочарованно нахмурилась. Читать Сибель не умела.
   Но Энгус не отдал ей книгу. Вместо этого он положил ее на стол. Потом, с великими предосторожностями, он начал переворачивать страницы. Когда он наконец вытащил то, что было заложено между страниц, она вздохнула и прижала руку к губам. Сибель не верила собственным глазам.
   – Ой! Где ты нашел это?! – изумленно воскликнула она.
   Взяв ее руку, он вложил в ладонь ветку белого вереска. Она была сухой, сплющенной, но до сих пор источала тонкий аромат.
   – В долине, что возле Лох Мари, – сказал он. – Он был скрыт полевыми цветами. Но я сразу понял, что это вереск, как только заметил ветку. И я... – он явно смутился, – я сберег это для тебя.
   Так же осторожно Сибель положила ветку обратно между страницами книги, опасаясь, что цветок может облететь.
   – Спасибо, что ты вспомнил обо мне, – прошептала она.
   Девушка гладила обложку книги, но к веточке старалась не прикасаться. Она была слишком ценной, чтобы брать ее в руки.
   – Нет, – быстро сказал он. – С тех пор как ты уехала, я думал только о тебе.
   Она с улыбкой взглянула на него.
   – Неужели тебе больше нечего было делать? – поддразнила она его, но замолчала, увидев выражение его лица.
   – Тебе надо чаще улыбаться, Сибель, – тихо заметил он. – Ты становишься такой хорошенькой.
   Улыбка ее померкла:
   – Глупо улыбаться без причины.
   Энгус почесал подбородок.
   – Большинство женщин, которых я знал, улыбались постоянно, – заметил он.
   – Значит, они глупы!
   Энгус кивнул и в комнате воцарилось неловкое молчание.
   – Может, присядешь? – спросил он наконец, придвигая ей стул.
   – Нет!
   Уголком глаза она покосилась на кровать на четырех столбиках. Сначала стул, потом кровать! Сибель хорошо знала все уловки мужчин.
   – Может быть, хочешь бокал вина? – спросил Энгус. – Или глоток виски?
   – Тебе все равно не затащить меня в постель! Он неодобрительно нахмурился:
   – Почему ты думаешь, что у мужчины не может быть другого интереса, как только затащить тебя в постель?
   Она почувствовала себя виноватой и отвернулась. За все время их знакомства Энгус ни разу не позволил себе неуважительного отношения к ней.
   – Я выпью бокал вина, – глухим голосом сказала она.
   Он подошел к столу и открыл графин. Она молча наблюдала за ним. Для высокого человека он двигался очень изящно. Сибель задумалась. Она поступала нечестно и знала об этом. Энгус думает, что знает о ней все. Но одной вещи он еще не знал. Она набрала побольше воздуха.
   – А ты знаешь, что я незаконнорожденная? – как бы между прочим спросила она.
   Энгус замер с графином в руке. Он обернулся и беспомощно взглянул на нее.
   – Правда? – прошептал он, переставляя бокалы за пределы красной лужицы.
   – Да, – подтвердила она, кивнув. Энгус наполнил два чистых бокала.
   – Ну что ж, – сказал он и протянул ей один из них. – В таком случае, твоему будущему мужу не придется мучиться с тестем и тещей. Мужчина вполне может прожить и без них. – Он одним глотком осушил бокал.
   Сибель отхлебнула красного вина и поставила бокал на стол. Энгус поставил свой пустой бокал рядом. Он так долго смотрел на нее, что она беспокойно заерзала. Наконец он наклонился и поцеловал ее.
   Она напряглась, как испуганная лань. Но не отпрянула. Он нежно касался ее губами, не пытаясь обнять.
   Под мягкими, томительными касаниями его губ Сибель начала расслабляться. Она и не заметила, как ее руки обвились вокруг его шеи, не заметила, когда сама начала отвечать на его поцелуи. Но это случилось вдруг и с такой необыкновенной страстью, о которой она и не подозревала. Сильные руки сомкнулись вокруг нее. Он мог защитить ее от всего мира этими руками.
   Первым отстранился Энгус.
   – Ты и святого соблазнишь, Сибель, – хрипло прошептал он.
   Она была так ошарашена своей неожиданно пылкой реакцией на простой поцелуй, что некоторое время молчала, не зная что ответить. Хотя, по правде говоря, это вовсе не был обычный поцелуй. Это был ее первый настоящий поцелуй. Она не имела в виду тех отвратительных эпизодов с Робертом, когда он грубо лез языком в рот, отчего все существо ее преисполнялось отвращения.
   С некоторым изумлением она глядела на мужчину, стоящего перед ней. Золотистые волосы с проседью обрамляли загорелое, но гладкое, без морщин лицо. Его глубокие карие глаза смотрели прямо ей в душу. Он вдруг погрустнел.
   – Я понимаю, что не похож на юношу, мечты о котором могут увлечь тебя.
   – Что ты знаешь о моих мечтах? – быстро ответила она.
   – Неужели они так уж отличаются от мечтаний прочих юных девушек?
   – Может быть, и нет, – сказала она и быстро добавила: – Но я никогда не мечтала о мужчине, будь он молодой или старый!
   – А о чем же ты мечтала? – спросил он.
   Щеки ее вспыхнули.
   – О детях, – прошептала она так тихо, что он нагнулся к ней, чтобы расслышать.
   – О детях?
   – Да, – она подняла голову.
   – И как же ты хотела, чтобы они появились? – спросил он.
   – От моего мужа! – немедленно ответила она. – Мои дети должны знать отца – они будут его уважать и любить.
   Энгус почувствовал, что его дерзость была неуместной, и замолчал. Он подошел к столу. Большая часть пролитого вина впиталась в трещины деревянной поверхности стола, словно красные реки, бегущие в никуда. Как его жизнь в последние годы. Он пытался вспомнить женщин, которые были с ним после смерти его жены. Едва различимые лица промелькнули перед ним – хорошенькие и не очень – и все забытые.
   Энугс склонил набок голову, но спросил не поворачиваясь:
   – Как ты думаешь, им подойдет рыцарь вроде меня?
   – А у тебя есть дети? – спросила она, избегая отвечать на его вопрос.
   Энгус медленно повернулся и отрицательно покачал головой. Он ответил с трудом:
   – У меня была дочь. Ей было меньше двух месяцев, когда она умерла.
   Сибель прикусила губу.
   – Я думаю, ты мог бы стать хорошим отцом, – сказала она.
   – Да, но ты никогда не согласишься жить с таким стариком, как я. – Он покорно ждал ее ответа.
   Она резко подняла голову.
   – С чего ты взял, что можешь решать за других? – холодно спросила она.
   Глаза его расширились:
   – Неужели ты согласна?
   Она отвернулась.
   – Может быть, – коротко ответила она. После минутного колебания она убрала шаль и указала на левую сторону лица. – Ты устанешь смотреть на это постоянно. И никто не упрекнет тебя за это.
   – Да, никто, – с чувством сказал он. – И я буду первым. – Он улыбнулся: – Я уверен, что твои дети вряд ли унаследуют этот шрам, которого ты так стесняешься.
   – Я не стесняюсь! – быстро возразила она. – Просто...
   – Ты думаешь, мужчина не может видеть дальше твоего шрама, – мягко сказал он и притянул ее к себе. – А я могу. Ты – самая прелестная девушка из тех, кого я встречал.
   Она подняла голову и взглянула на него:
   – Ты правда так думаешь?
   Он обнял ее округлые ягодицы и крепче прижал к себе.
   – О милая, – шепнул он. – Если бы ты знала, как ты мне нравишься.
   – Просто я напоминаю тебе ее, – едва слышно сказала Сибель.
   – Сначала – да, – согласился Энгус. – Но Адель не обладала ни твоей силой, ни твоим мужеством. – крепче прижал к себе Сибель. – люблю тебя! Я хочу, чтобы ты это знала вне зависимости от того, что ты ответишь на мое предложение. – Он наклонил голову и глубже заглянул в ее изумрудные глаза: – Многое в женщине привлекает взгляд мужчины, дорогая. И очень немногое задевает его сердце. Я не могу обещать тебе всего, но мой меч и мой щит всегда защитят тебя.
   Слезы блеснули на ее глазах.
   – Этого достаточно, Энгус, – мягко ответила она, кладя голову ему на грудь, – этого достаточно.
   Наконец Сибель отстранилась от него. Ее мучили вопросы, ни на один из которых она не знала ответа. Она согласилась выйти замуж за Энгуса под влиянием момента. Но брак предполагал нечто большее, чем просто поцелуи.
   Неужели боль будет вечной спутницей следующего за поцелуями акта? Однажды Роберт ударил ее кулаком в живот. В другой раз он прикусил ее грудь так сильно, что пошла кровь.
   Она украдкой взглянула на Энгуса. Он был старше, чем Роберт, и, наверное, более опытен в обращении с женщиной. Да, сейчас он нежен, а потом?
   – Ты о чем-то думаешь?
   Она облизнула пересохшие губы.
   – Да так, – она нервно теребила пальцы рук. – Но я хочу, чтобы ты кое-что сделал, прежде чем мы поженимся. Я хочу, чтобы ты переспал со мной.
   Энгус изумленно посмотрел на нее:
   – Ты хочешь, чтобы я?..
   – Да, хочу! – Она вздернула подбородок, ожидая, что он возразит.
   Энгус покачал головой, потом откашлялся.
   – Ну что ж... – он махнул рукой в сторону кровати. – Может быть, ты хочешь, чтобы я вышел, пока ты будешь раздеваться?
   – А ты не хочешь смотреть на меня? – изумленно спросила она.
   – Как скажешь.
   Она улыбнулась, чувствуя себя более уверенно. Потом скромно сказала:
   – Ну, может быть, ты просто отвернешься?
   Он отвернулся, и она взглянула на его широкую спину с некоторым трепетом, размышляя, на что она себя обрекает. Сибель выпрямилась. Не может же она выйти замуж за человека, который ведет себя, как животное. Быстро сбросив с себя одежду, девушка скользнула под одеяло.
   – Я готова, – храбро сообщила она.
   Энгус повернулся. Натянув одеяло до подбородка, она настороженно следила за ним. Подойдя к ней, Энгус сел на край кровати и взглянул на нее. Она начала дрожать, уже жалея о том, что предложила это.
   – У тебя руки дрожат, дорогая. Я уже сказал тебе однажды, что ты не окажешься в моей кровати иначе, как по собственной воле, – тихо сказал он, не пытаясь даже коснуться ее. – Ты можешь встать и уйти.
   Сибель проглотила комок в горле. Пальцы ее судорожно мяли покрывало. Воспоминания стрелой промелькнули в памяти, и не одно из них не было приятным.
   – Да, так будет лучше, – решила она.
   Он стал подниматься с кровати, но она схватила его за руку.
   – Я не это хотела сказать! – воскликнула она. – Я готова.
   Энгус улыбнулся:
   – К чему?
   Она заморгала растерянно:
   – К тому, что ты собираешься со мной делать.
   Энгус долго колебался. Потом он встал и начал медленно раздеваться.
   Она еще больше затрепетала. «Бог мой, как он огромен!» – с отчаянием подумала она. Каждая часть его тела была большой! Когда он, наконец оказался в постели рядом с ней, Сибель замерла от страха. Она уже собиралась сказать ему, что передумала. Но понимала, что если откроет рот, то закричит.
   Закрыв глаза, она стала ждать конца экзекуции. Но шло время, и ничего не происходило. Она открыла глаза и обнаружила, что Энгус смотрит на нее.
   – Когда я поцеловал тебя несколько минут назад, ты так не дрожала, – мягко заметил он.
   – Ну, это другое, – сказала она, – это же просто поцелуй.
   Он нежно улыбнулся:
   – Может быть, еще раз поцелуемся?
   Сибель послушно подставила ему лицо. Прикосновения его губ были необыкновенно мягкими. Они не требовали, напротив, словно спрашивали позволения.
   Она в ответ слегка касалась его губ и чувствовала на коже тепло его дыхания. Его объятия были крепкими, но не стесняли ее свободу. Она понимала, что в любую минуту может высвободиться.
   Сибель лежала неподвижно, все еще напряженная, чувствуя, как губы Энгуса коснулись подбородка и скользнули ниже, к шее. Он поцеловал ее грудь и нежно погладил кончиком языка сосок. Она порывисто вздохнула, когда он стал ласкать его сосущим движением. И в этот момент тело словно затопила теплая волна: она почувствовала, что расслабляется.
   Время остановилось, и Сибель постепенно поддавалась восхитительным чувствам, заставлявшим распускаться ее мускулы один за другим. Руки безвольно лежали вдоль тела, словно силы оставили ее.
   Когда он скользнул губами к ее животу, Сибель почувствовала разочарование. Но он стал описывать языком круги все ниже и ниже, и тело ее вновь натянулось, как струна. Но не страх заставил напрячься ее мускулы.
   Она с наслаждением устремлялась навстречу пленительным ощущениям, но когда он коленом раздвинул ее ноги, девушка испугалась. Сибель попыталась оттолкнуть его, но он крепко держал ее за запястья.
   Она прикусила губу и зажмурилась. Ну вот, теперь начнется.
   Но язык его трепетал на самых чувствительных местах ее тела, и она открыла глаза, чувствуя, будто свет ослепляет ее.
   – Нет, – выдохнула она и попыталась высвободиться. Но мужчина, державший ее в объятиях, был сильнее.
   Постепенно Сибель перестала бороться, отдавшись во власть сладких прикосновений. Голова ее металась по подушке, она стонала, но он, казалось, не обращал внимания.
   Отпустив ее запястья, Энгус приподнял ее за ягодицы так, что язык его коснулся самых сокровенных глубин ее существа. Она словно поплыла и, сжав кулачки, попыталась схватиться за покрывала. Потом, когда она почувствовала, что не может больше сдерживаться, он поднялся над ней и нежно вошел в нее.
   Опьяненная неожиданно сильными ощущениями, захлестнувшими ее, она откинулась и крепче прижала его к себе, чувствуя приятное возбуждение от того, что волосы на его груди касаются сосков.
   Сначала медленно, потом все стремительнее он входил в нее. Вдруг маленький огонек возбуждения зажегся где-то в глубине ее существа и стал постепенно разгораться. Она кричала, закинув голову, и пламя оргазма охватило ее, сотрясая тело спазмами, которые, отхлынув, оставили ее лежать недвижимой. Мгновение спустя Энгус тоже достиг пика наслаждения и опустился рядом с ней на кровать.
   Грудь Сибель вздымалась в такт постепенно возвращавшемуся в норму дыханию. Наконец, придя в себя, она повернула голову и увидела, что Энгус смотрит на нее.