Ли Ребекка Хэган. Неподходящий муж

   – Возможно. Но от меня ждут, что я помогу найти ей защитника, а не того, что я сам стану таковым, – возразил Джарред.
   – Похоже, что вы уже справились с этой задачей, – сказала Джиллиан.
   – Убил двух зайцев одним махом, так сказать, – хмыкнул Гриффин.
   – Кстати, – вспомнил Колин. – Ты срочно нужен Джиллиан.
   – Да? – Джарред вопросительно повернулся к супруге Колина.
   – Прошу прощения, что отрываю вас от веселья, но, кажется, мне удалось разгадать головоломку, которую вы мне задали. Я нашла ответ только что, пока мы с Колином танцевали.
   – Вы прямо сейчас можете об этом рассказать, или нам придется взглянуть на эту головоломку? – спросил Гриффин.
   – Было бы лучше, господа, чтобы вы посмотрели на нее своими глазами, но я могу и сейчас рассказать вам, что пришло мне в голову и почему, – сказала Джиллиан.
   – Мне она уже кое-что объяснила, – сказал Колин. – И я решил, что вам тоже следует поскорее услышать об этом.
   Гриффин огляделся.
   – Все гости здесь – знакомые моей свояченицы, но все же кругом слишком много любопытных ушей. Предлагаю разделиться.
   – Согласен, – кивнул Колин, поскольку две незнакомые ему пары, которые вроде бы направлялись к танцующим, вдруг остановились, болтая, совсем рядом, прямо за спиной Шеппердстона.
   – После бала я мог бы заглянуть к вам, – предложил Джарред. – Если вы не против.
   Джиллиан закусила губу и выразительно взглянула на мужа.
   – Возможно, нам придется срочно кое-что предпринять, – сказал Колин. – Мы потому и хотели поскорее поговорить с тобой и Гриффом. Пока вы будете танцевать, Джиллиан расскажет, что она обнаружила.
   Джарред переглянулся с Колином. Джиллиан улыбнулась:
   – Это моя идея, лорд Шеппердстон. Сегодня вы здесь в центре внимания. Если вы все время будете приглашать одну мисс Экерсли, все это отметят и станут обсуждать. А если вы немного потанцуете и с другой дамой, никто не подумает, что вы уделяли мисс Экерсли особое внимание. Значит, так, я расскажу свою догадку вам, а Колин расскажет его светлости.
   Джарред кивнул.
   – Леди Грантем, окажете ли вы мне честь, согласившись танцевать со мной? – спросил он, протягивая ей руку.
   – Я буду счастлива. – Она вложила в его ладонь свою.
   – Разумеется, с твоего позволения, – улыбнулся Джарред Колину.
   – Разумеется! Если ты позволишь мне пригласить мисс Экерсли.
   Джарред невольно нахмурился, а Колин в ответ на его гримасу улыбнулся.
   – Ты танцуешь с моей женой, – напомнил он.
   – Я помню.
   – Мы просто хотим помешать тебе испортить репутацию мисс Экерсли, – сказал Колин, заглядывая другу в глаза. – Почему бы нам не договориться во время танца оставаться джентльменами, какими мы себя считаем, и не смотреть вниз. Ты согласен?
   Гриффа диалог друзей скорее забавлял. Ни Колин, ни Джарред прежде не были ревнивцами. Но и он сам им не был до того, как встретил Алисию.
   – Хорошо, – скрипнул зубами Джарред.
   – Замечательно, – кивнул Грифф. – А поскольку я сегодня не могу внести свой вклад в танцы, мне остается только вам завидовать.
   Пока Джарред вел Джиллиан к танцующим, она украдкой улыбалась понимающей улыбкой.
   – Так что вы узнали? – с самых первых па перешел к делу Джарред, поскольку вальс длился всего несколько минут.
   – Я думаю, что те большие числа означают численность войск, которые ко… – Она едва не произнесла «король Жозеф», но вовремя спохватилась и поправилась: —…Автор послания намерен выставить против наших войск. – Она дала Джарреду минуту на то, чтобы он переварил услышанное. – Это единственное, что, кроме крупных денежных сумм, имеет смысл. А насколько я разобрала, там не было никаких ссылок на франки или фунты.
   – Но возможно, он пополняет запасы, – напомнил ей Джарред прежнюю версию.
   – Да, – согласилась Джиллиан. – Но если дело в этом, не было надобности зашифровывать все послание целиком, когда можно написать его прямым текстом.
   – Вы правы, – задумчиво кивнул Джарред. – Мы уже перехватывали письма, в которых… наш автор жалуется брату на нехватку продовольствия. В них только две-три фразы и были зашифрованы.
   – Вот видите! – сказала Джиллиан. – А если он не видит смысла жаловаться на нехватку припасов при дворе в зашифрованных сообщениях, он не станет шифровать и заказы. Он не делает тайны из того, что у него нет денег, чтобы содержать двор с привычной для него роскошью. Или что он весьма огорчен оттого, что его брат не слишком-то торопится ему помочь.
   – Пять тысяч. Одиннадцать тысяч. Тысяча пятьсот. Ну, конечно же! – Он улыбнулся Джиллиан. – Войска. Думаю, ваша догадка верна, леди Джиллиан.
   – И еще, – торопливо продолжала она. – Сокращения, которые я считала бессистемными, вовсе не были таковыми.
   Джарред сосредоточенно сдвинул брови.
   – Я сначала думала, что эти группы букв расставлены в тексте, чтобы сбить нас с толку. Но, по-видимому, я ошиблась. Подумав хорошенько, я поняла, что эти сокращения вставлены, чтобы помочь адресату, а это, насколько я поняла, маршал по имени Журдан.
   – Журдан? – Джарред и сам читал письмо, над которым теперь трудилась Джиллиан, и не мог припомнить, чтобы в нем стояла фамилия Журдан или сокращения, ее напоминавшие. Вы уверены, что это именно Журдан?
   – Да!
   – Полностью уверены?
   – Ну… почти.
   – Если я представлю эту информацию в военное министерство, мне нужно быть абсолютно уверенным, что она правильная, – сказал ей Джарред.
   – Вряд ли я смогу что-то доказать, – вздохнула Джиллиан. – Только сама информация подтвердит свою правильность. Но я считаю, что не ошибаюсь. Я это чувствую.
   – Хорошо, – произнес он. – Но все-таки постарайтесь объяснить хотя бы мне, почему.
   – Потому что единственное имя, которое также подходит, – это Жюно, а Колин говорит, что Жюно в январе был отозван в Париж и отстранен отдел. Значит, это Журдан. Я просмотрела список всех известных нам офицеров, с которыми автор письма регулярно поддерживает связь.
   – Почему вы решили, кстати, что они переписываются регулярно? – задал Джарред вопрос, который ему непременно зададут в военном министерстве.
   – Они обращаются друг к другу не официально, а совершенно запросто, по-дружески, – ответила она, отвлекаясь от изложения своей теории. – Короче, я сравнила фамилии из списка с сокращенными словами. Но ничего не подошло. А сегодня Колин сказал кое-что, и это навело меня на мысль, что я расшифровываю их неправильно.
   – А как же правильно?
   – Читать следует задом наперед. Вот в чем разгадка, – ответила Джиллиан. – Я больше чем уверена. Автор письма отправил его маршалу Журдану. Другие сокращения совпали с именами некоторых военных, причем все они были в высоких чинах. Как только я в этом удостоверилась, то сообразила, что большие числа непременно должны быть численностью войск. – Как ни старалась она, танцуя, сохранять спокойное выражение лица, но вся так и дрожала от волнения.
   Джарред улыбнулся. Лига свободных братьев давно гонялась за подобной информацией. Появился шанс изменить ход войны, помочь Сковеллу в его работе. Теперь лорд Уэймот мог поставить перед правительством вопрос о необходимости создания департамента, который занимался бы подготовкой шифровальщиков для работы как в военное, так и в мирное время. Группа лорда Батерста, работающая сейчас в Лондоне, делала свою работу слишком медленно и не всегда успешно.
   – Милая Джиллиан, я так благодарен вам, что готов вас расцеловать!
   Джиллиан так удивилась этим словам, что ему захотелось подразнить ее еще немного.
   – К сожалению, придется мне попросить Колина сделать это за меня.
   – Спасибо, – пробормотала Джиллиан.
   – Но как вы сумели? Без всяких таблиц, без самого письма под рукой?
   – Я помню письмо и список офицеров наизусть и весь день ломала над ними голову, чем бы ни занималась, – сказала Джиллиан. – Но все встало на свои места, только когда Колин во время танца вдруг сказал о ком-то, что тот готов вывернуться наизнанку. И тут я ясно увидела ответ. Буквы, которые чаще всего встречались в сокращениях, – это «н», «е», «д». Сначала я искала офицеров, чьи имена начинаются на «н». – Тут она не смогла сдержать улыбку, потому что в действительности слова Колина относились к Джарреду, который был настолько одурманен Сарой Экерсли, что ему грозила нешуточная опасность вывернуться наизнанку. А имя Джарреда навело ее на мысль о Журдане.
   – А может быть, это маршал Ней?
   – «Ней» наоборот пишется как «Йен». Мы по шифровальным таблицам уже определили, какие цифры означают «э» и «й». Ней абсолютно не подходит. И из газет видно, что он участвует в немецкой кампании, а вовсе не в пиренейской. И Ней не подчиняется… автору письма. – Она помедлила, взвешивая свои слова. – Мне ни одно сокращение не удалось расшифровать с помощью таблицы, пока я не начала читать их задом наперед. Единственный военный, который подчиняется автору письма и в чьем имени эти буквы стоят в нужном порядке, – маршал Журдан. Поскольку его сокращенное имя стояло в приветственных строках письма, я поняла, что послание как раз ему и адресовано. Конечно, надо еще раз взглянуть на текст, чтобы убедиться окончательно, но я и так уверена, что моя теория верна!
   – И я нисколько не сомневаюсь в этом, – похвалил ее Джарред. – Я преклоняюсь перед вашей способностью разгадывать головоломки.
   Тут последовало завершающее крещендо, и музыка стихла.
   – Наверное, это Божий дар, – сказала Джиллиан. – Я тут ни при чем, я просто родилась с ним.
   – И все же я крайне за него благодарен, и вам, и Господу, – уверил ее Джарред.
   – Это еще не все, – сказала она. – Есть кое-что, в чем я не так абсолютно уверена, но эта информация потребует немедленных действий. – Она огляделась. – Вот только я не решаюсь говорить об этом здесь, где нас легко могут услышать. Боюсь, как бы не началась паника.
   Он вежливо поклонился и пошел проводить ее на место.
   – Это подождет до утра?
   – Вряд ли, – вздохнула она.
   – Тогда я заеду к вам с Колином сразу после бала.
   – Хорошо, – сказала Джиллиан. – Мы не останемся на ужин и будем дожидаться вас.
   – Благодарю вас за танец, леди Джиллиан, и за ваш самоотверженный труд.
   – Пожалуйста, лорд Шеппердстон.
   – Я провожу вас к мужу. – И Джарред направился вместе с ней к стоявшему поодаль Колину.
   – Ну, как, рассказала она тебе? – спросил Колин Джарреда.
   Тот кивнул.
   – Грифф знает?
   – Он приедет к нам после бала, – сказал Колин. – Ты тоже приходи, только через конюшни, через заднюю дверь.
   – А как насчет остальных? – спросил Джарред.
   – Не знаю. Пожалуй, последнее сообщение лучше приберечь только для нас троих.
   Колин был осторожен, но никогда не впадал в панику понапрасну. Видимо, эта последняя информация, открытая Джиллиан, была и впрямь серьезной. А возможно, и чреватой опасностью. Джарред не мог не отнестись к решению Колина с уважением.
   – Хорошо, – кивнул он. – Конечно же, я буду.
   Но сначала ему придется поговорить с крестным и попросить его проводить леди Данбридж и Сару по окончании бала в гостиницу. И по мере необходимости сопровождать их впредь.

Глава 24

   – Вы это сделаете? – спросил Джарред, после того как подстерег лорда Мейхью на входе в гостиную, где стояли карточные столы, и увел его в кабинет лорда Гаррисона для частного разговора.
   – Ну разумеется, – ответил Роберт. – Я буду просто счастлив сопроводить дам домой. Но мне не доставляет счастья видеть, как ты разбиваешь сердце Сары.
   – Сары? – Джарред подозрительно уставился на дядю, – С каких это пор она стала для вас просто Сарой?
   – С тех пор, как я узнал, что она приходится племянницей Генриетте Данбридж, – отрезал лорд Мейхью. – И не пытайся увильнуть от разговора. Она не в силах скрыть своих чувств к тебе, а ты, кажется, готов их попрать.
   – Я не собираюсь попирать ее чувства, – возмутился Джарред. – Я, наоборот, отношусь к ним с пониманием.
   – Так ты потому соблазнил ее в беседке?
   – Что? – Джарред даже побледнел.
   – Мы с Генриеттой подошли к беседке как раз вскоре после того, как вы вошли внутрь, – сказал лорд Мейхью. – И я видел, как ты приводил в порядок одежду.
   – И леди Данбридж видела?
   – Слава Богу, нет. Я увел ее подальше от беседки, в лабиринт.
   – А вы что делали у беседки? – спросил вдруг Джарред.
   – Искали тебя и мисс Экерсли. – Лорд Мейхью пока не видел оснований признаваться, что вел Генриетту в беседку за тем же самым, за чем Джарред отвел туда ее племянницу. К несчастью, они с Генриеттой опоздали, немного заблудившись в лабиринте. Правда, они воспользовались этим и несколько раз поцеловались. Но эти поцелуи также порядочно задержали их, и к тому времени как они добрались наконец до беседки, она оказалась занята. И хотя Генриетта не видела Джарреда и Сару, лорд Мейхью прекрасно видел их.
   – Почему ты не сказал мне, что она та самая барышня? – спросил он.
   – Вы знали, что она та самая барышня. Когда я вас знакомил, ее тетушка стояла рядом с ней.
   – Я имел в виду твою утреннюю гостью, – напомнил Роберт. – Ты только сегодня вечером представил мне ее как мисс Сару Экерсли. Но ты не сказал, что именно она и была той обладательницей длинных рыжих волос, стройных ножек и родимого пятна. Ведь она и есть та самая девушка.
   – Разве?
   – Если ты считаешь меня идиотом, ты сильно заблуждаешься, – произнес лорд Мейхью. – Я видел, как ты целовал ее утром, и вижу, как ты глядишь на нее весь вечер. Если Сара Экерсли и обладательница родимого пятна не одна и та же барышня, я готов съесть собственную шляпу. – И он сердито посмотрел на племянника, впервые в жизни испытывая в нем разочарование. – А если она действительно та самая, ты прекрасно знаешь, что она скомпрометировала себя, а ты – тот мужчина, что ей в этом поспособствовал.
   – Я ее всего лишь поцеловал, Роберт, – сказал Джарред. – Я не лишал ее чести.
   – Утром – может быть, – сказал лорд Мейхью. – А как насчет сегодняшнего вечера?
   Джарред молчал.
   – Ради Бога, Джарред! Она дочь недавно усопшего священника и племянница Генриетты Данбридж.
   Джарред взглянул на крестного с не меньшим негодованием:
   – Какая разница, чья она дочь? Это ничего не меняет. Ее отец все равно умер, ее тетка – вдова, а сама Сара не имеет дома.
   – Для меня разница есть, – возразил крестный. – Как и для большинства соблюдающих приличия людей. Ты джентльмен. Она девица. Ты не должен был впускать ее в дом ночью.
   – Ну и что я должен был сделать? Велеть Хендерсону выставить ее на улицу, под дождь?
   – Тебе следовало посадить барышню в ее экипаж и отправить назад в гостиницу, – сказал лорд Мейхью.
   – У нее не было экипажа, – напомнил ему Джарред. – Поэтому утром я и попросил ваш.
   – Но как же она сумела без экипажа добраться до Парк-лейн от «Иббетсона»? Где ей и ее тетушке, кстати, совсем не место. – Роберт помрачнел. Надо будет поговорить об этом с Генриеттой. – Гостиница, впрочем, вполне приличная, но до «Кларендона» ей далеко.
   – Она отпустила экипаж и шла пешком до моего дома одна под дождем, – перебил его Джарред. – Не хотела, чтобы увидели ее экипаж у моих дверей.
   Роберт провел пальцами по волосам.
   – Силы небесные! Чудо, что, кроме тебя, никто не пристал к ней с домогательствами.
   – Я всего лишь поцеловал ее. Это не совсем то же самое. И если вы не забыли, я утром подробно рассказывал вам, зачем она ко мне приходила.
   – И что ты собираешься теперь делать?
   – Ничего, – вздохнул Джарред.
   – Как ничего? – вскипел крестный.
   – Сара понимает, что я не могу жениться на ней.
   – Ее остается только похвалить за понятливость, – не скрывая сарказма, заявил лорд Мейхью. – Хотел бы и я обладать этим качеством, как и ее тетка. Ведь уже завтра ее имя и репутация станут лакомым блюдом для любителей «клубнички». С завтрашнего дня каждый лондонский распутник сможет заявиться к ней в отель, едва услышит, что мисс Экерсли, оказывается, вполне доступна. А гости на сегодняшнем балу станут считать месяцы в ожидании, когда она подарит наследника Шеппердстону.
   – Она не подарит, – сказал Джарред. – В этом я могу их уверить.
   – Как? Поместишь объявление в газете? Станешь кричать об этом в парламенте?
   – Нет, разумеется. – Джарред нервно прошелся по кабинету.
   – Но как же тогда, Джарред? Ведь ты сам знаешь, что это случится. Все завсегдатаи «Уайтса» – молодые повесы и старые развратники – станут поздравлять тебя с новой победой. Тебя-то никто не осудит, скажут: он взял то, что предлагалось добровольно. Но она погибла! И что ты тогда станешь делать? Сделаешь ее своей любовницей? Или купишь ей мужа?
   – То, что захочет она, – сказал Джарред. – Я сделаю все, что она захочет, если только это не подразумевает брак.
   – Не понимаю, – покачал головой Роберт. – Не понимаю, почему тебе так отвратительна мысль о браке с ней? Ведь тебя влечет к ней. Ты сам сказал мне это. А ее влечет к тебе. – Он на минуту задумался. – Нет, тут нечто большее. Она любит тебя. Всякий раз, когда она на тебя смотрит, это можно прочитать в ее глазах. Ты не можешь этого не видеть, не знать.
   – Я вижу и знаю, – ответил Джарред. – Ничего не изменилось. Она смотрит на меня так с тех пор, как ей исполнилось пять.
   – Тогда тебе следует на коленях благодарить свою счастливую звезду за этот подарок.
   – Почему? – упрямо спросил Джарред. – Я никогда ни о чем таком не просил. Я ее не поощрял. Наоборот даже. – Он сердито выдохнул. – Я как мог пытался разубедить ее. Но она не слушала.
   Сейчас Джарред был очень похож на капризного ребенка, и лорд Мейхью невольно улыбнулся.
   – Ее любовь – это подарок. Тебе не нужно было его просить или хотеть. Он просто есть, и он предназначен только тебе.
   – Но почему?
   – Кто может ответить, почему мы любим тех, кого любим? – Лорд Мейхью пожал плечами и улыбнулся молодому человеку, которого сам любил, как сына. – Она может любить тебя по непонятной для тебя причине. Непонятной даже для нее самой. Но какая бы причина ни была, ты тот, кого она любит. И это факт, который ничто не изменит.
   – Но я не хочу, чтобы она меня любила.
   – Почему? Что с ней не так?
   – С ней все так, – сказал Джарред. – Если бы только я хотел жениться, я сделал бы предложение только ей. Но я не хочу жениться.
   – Ты носишь титул маркиза Шеппердстона, – настаивал лорд Роберт. – Ты владеешь земельной собственностью, ты богат, твой титул передается по наследству. Рано или поздно тебе все равно придется жениться, чтобы твой род не угас. Это твой долг перед страной и семьей.
   – Я выполняю свой долг перед страной по-другому. А вся моя семья – это вы, – возразил Джарред. – Что касается продолжения рода, я не считаю, что он непременно должен продолжаться после моей смерти.
   – Скажи, ради Бога, что заставляет тебя так говорить? – воскликнул лорд Роб.
   Припертый к стенке, Джарред резко обернулся и посмотрел в лицо дяде.
   – Я не хочу кончить так, как кончили мои родители.
   У Роберта подогнулись колени, и он сел прямо на стол лорда Гаррисона.
   – Ох, Джарред… – выдохнул он. – Мой дорогой мальчик…
   – Ведь я был здесь, крестный, – напомнил ему Джарред. – Это я их нашел. Я видел, что сделал с ними брак. И я этого не хочу!
   Лорд Мейхью молча смотрел на племянника. Скоро ему исполнится тридцать один год. Прошло почти шестнадцать лет с тех пор, как Джарред унаследовал титул, стал обладателем перстня с печатью Шеппердстонов, снятого с безжизненной руки его отца. Шестнадцать лет с тех пор, как Джарред стал мужчиной и хозяином своей судьбы. Но сейчас лорд Мейхью видел перед собой растерянного мальчика, которым был когда-то Джарред. Нелюбимого, заброшенного, не нужного собственным родителям.
   Прежний маркиз, который с молодости привык вести распутный образ жизни, женился только ради того, чтобы иметь наследника. Невесту он выбрал исходя из ее красоты, богатства и связей, никакого значения не придавая ее характеру.
   Об этой ошибке ему пришлось очень пожалеть. Брак между четвертым маркизом Шеппердстоном и Онорией Блэкхит был заключен в аду. С самого начала он был неудачным, и после рождения Джарреда отношения между супругами нисколько не наладились.
   Маркиз не отличался верностью. Он обманывал жену, любовницу, каждую очередную оказавшуюся в его постели женщину. И конца этому не предвиделось. Рождение ребенка дало основание леди Шеппердстон забыть о клятвах верности. Она выполнила свой долг, подарила наследника супругу. И скоро дом наводнили бывшие, настоящие и будущие любовники и любовницы каждого из супругов. Ни муж, ни жена не отличались особой разборчивостью в выборе партнера.
   Джарреда до сих пор преследовали случайно подсмотренные им сцены. К пяти годам он видел буквально все, в том числе свою няню в постели отца. В восемь лет он едва не стал жертвой одного из любовников матери, проявлявшего содомитские наклонности. Джарред едва убежал тогда и заперся в «Капризе Элеоноры». В десять лет он поклялся, что в его жизни не будет никакой любви, а в двенадцать почти все время проводил в Шеппердстон-Холле, спасаясь от любовниц отца, которые пытались затащить его в постель.
   Наиболее отвратительные подробности своей домашней жизни Джарред старательно скрывал даже от Колина и Гриффа. Но он не мог заставить замолчать мальчишек в школе. В обществе ничто не любят так сильно, как сплетничать об общих знакомых, а лорд и леди Шеппердстон давали своим светским знакомым богатую пищу для пересудов. Маркиз и маркиза терпеть не могли друг друга, но брак удерживал их вместе. И они изобрели своего рода жуткую игру, стараясь превзойти друг друга в порочности. О сыне никто из них не думал. Достаточно было того, что он сыт, одет и учится.
   Джарред считал, что родители сделали для него только две вещи – подарили ему жизнь и определили в Найтсгилд-Скул, школу для джентльменов. Детство вспоминалось ему бесконечной чередой обманов и обид, и единственной отдушиной была тайная Лига свободных братьев.
   И все-таки, несмотря ни на что, Джарред любил своих родителей. И в день их похорон он поклялся, что больше никого не станет так любить. И больше никому не позволит причинить себе боль.
   – Мальчик мой, ты ошибаешься, – тихо выговорил Роберт. – Не брак виноват в поведении твоих родителей, а они сами.
   Но Джарред покачал головой:
   – Будь они свободны, они вели бы себя иначе.
   – Свободны или женаты, они оставались бы такими же. Их никто ни к чему не вынуждал. Твой отец выбрал твою мать, и она приняла его предложение. Брак не изменил их натуры, – настаивал лорд Мейхью. – Твой отец так и не повзрослел. Он влюблялся каждую неделю, но не был способен на продолжительное чувство. В своей жизни он ни за что не брал на себя ответственности, даже за свои удовольствия. – В голосе Роберта послышалась незнакомая Джарреду горечь. – Даже в этом он частенько перекладывал ее на своих партнеров. Он был инфантильным, своевольным и абсолютно безответственным человеком, а временами просто жестоким.
   Джарред растерянно глядел на дядю, удивленный такой беспощадной характеристикой, данной покойному маркизу.
   – Я думал, вы его любили. Считал вас его другом.
   – Я и любил, – согласился крестный. – Хотя мне было трудно примириться с этим. Чаще всего он бывал эгоистичен, словно ребенок, но временами проявлял невероятное великодушие и щедрость. И тогда его нельзя было не любить. Даже если его поведение и обращение с любящими его людьми выглядело отвратительно…
   – А она все-таки любила его?
   – Нет, – покачал головой Роберт.
   – Тогда чем была вызвана та вспышка ревности?
   – Это была не ревность, – медленно проговорил лорд Мейхьо, – а ярость. Твоя мать характером весьма походила на твоего отца. И ему это в ней нравилось. Именно это и привлекло его к ней когда-то. Она скорее напоминала молодого человека, а не барышню. Его она хорошо понимала и не ждала от него большего. Сама Онория была такая же эгоистичная, безответственная и безжалостная, как и он сам. Она была красива и умело пользовалась своей красотой. И мужчин она использовала. У нее было много романов, много любовников, но, как и для твоего отца, главным для нее было одерживать победы. Мужчин она презирала. Как и твой отец – использовал женщин и бросал их. В их браке не было любви. Он стоял на жажде удовольствий и стремлении властвовать. И как бы ни был такой союз ужасен, но одним он оказался примечателен.
   – Чем же? – фыркнул Джарред. Он не видел ни в одном из своих родителей ничего примечательного, как и в их союзе в целом.
   – Благодаря ему, на свет появился ты, – ответил лорд Мейхьо.
   – И постоянно напоминал им об узах, которые приковывали их друг к другу.
   – Может, и так, – согласился крестный. – Но результатом их соединения стал ты, и если они больше ничего хорошего в своей жизни не сделали, они все же произвели на свет необыкновенное человеческое существо, которое любило их, даже несмотря на то что они ничем этого не заслуживали.
   – Ну и что в этом было хорошего? – горько спросил Джарред. – Они-то сами никого и ничего не любили.
   – Онория любила, – сказал Роберт. – Она любила кое-кого, и очень сильно.
   – Так почему она не вышла замуж за эту исключительную персону?