Страница:
— Я думаю, что ты очень милая юная леди, и совсем не такая развязная, какой почему-то хочешь казаться.
"Хорошо, что Пьер не такой проницательный”, — порадовалась Аманда. Впрочем, понятно почему: он слишком эгоцентричен. Если вдуматься, у Пьера нет ни одной привлекательной черты характера. Через плечо Люсьена она увидела, что Пьер разговаривает с какой-то худенькой блондинкой, и ей пришлось сознаться, что внешне он на редкость привлекателен. Но ведь серьезные отношения не могут основываться на голой физиологии. Этого мало. Господи! Она опять думает все о том же — оценивает Пьера как потенциального мужа! Нет, вся эта затея — чистое безумие!
— Послушай, Мэнди, — Люсьен погладил ее руку. — Что с тобой?
— Ничего, — притворилась она. — Думаю над тем, что ты сказал.
— Отлично. И вот еще над чем подумай. Если вдруг захочешь остаться в Париже, я найду тебе работу. Просто скажи мне, что тебе больше подходит — быть моделью, секретаршей или еще кем-нибудь, — у меня есть кое-какие связи.
Продолжая прорабатывать образ “Мэнди”, она нагло уставилась на Люсьена и спросила:
— Ну а что за этим любезным предложением? Желание затащить меня в кровать, да?
— Нет, это просто уму непостижимо! Я нормальный здоровый мужчина, а ты очень привлекательная девушка, все это так. Но я искренне хочу тебе помочь. Ты не просто красивая игрушка, Мэнди, ты достаточно умна, чтобы устроиться на любую работу.
"Если бы так сказал Пьер”, — грустно подумала Аманда и тихо вздохнула, а вслух сказала:
— Я хочу одного: стать такой, чтобы Пьер захотел на мне жениться.
— Так ты в него влюбилась? — огорченно спросил Люсьен.
— Не будь идиотом! Мне просто нравится, как он живет. Может, если я научусь всем этим вашим светским штучкам, я смогу его окрутить.
От изумления Люсьен онемел; на его лице промелькнула целая гамма чувств. Наблюдая за ним, Аманда поняла, что его окрутить не представит большого труда. Только ее диковатость удерживает Люсьена от решительного шага, хотя подсознательно он наверняка чувствует, что она совсем не та, за кого себя выдает. Аманда подозревала, что и мадам Дюбрей так считает. Вот только Пьер настолько озабочен тем, чтобы обмануть мать, что обманывает прежде всего сам себя!
— Давай не будем думать о будущем. — Она пожала плечами. — В данный момент я невеста Пьера.
Прежде чем Люсьен успел ответить, Мишель распахнул дверь и объявил, что ужин подан.
Краем глаза Аманда заметила, что Пьер отошел от невзрачной блондинки и направляется к ней.
— Привет, — сказал Люсьен. — Надеюсь, ты не против, что я нагрянул без приглашения?
— Знаешь, я не слишком удивился. — Он буравил Аманду взглядом. — Ну чем не ангелочек? Пока не откроет рот и не ляпнет что-нибудь непотребное.
— То же могу сказать и о тебе, — вспыхнула Аманда.
— Значит, по-твоему, я ангел? Я польщен.
— А зря! Если и ангел, то падший! Пьер настолько опешил, что Люсьен расхохотался.
— Один-ноль в пользу Мэнди, старина! Признавай свое поражение и веди ее к столу.
— Если, конечно, ты не предпочитаешь сопровождать Мисс Плоскую Грудь, — с едкой улыбкой вставила Аманда.
— Ревнуешь! — съязвил Пьер.
— Разочарована. Я-то думала, мы приехали убедить твою мать, что мы пара голубков, а ты только и делаешь, что облизываешься на пару тощих сисек!
Пьер опустил глаза на низкий вырез платья, подчеркивающий аппетитную грудь Аманды.
— Если бы я стал облизываться на твои прелести, моя дорогая, я бы потерял голову!
— Ну а я бы тебе быстро поставила ее на место! — нашлась она, и Пьер, насмешливо улыбнувшись, протянул ей руку. — А это еще зачем? — Она наклонилась, делая вид, что рассматривает ткань его костюма.
— Хочу проводить тебя к столу! Неужели ты ничему так и не научилась в доме Гербертов?
— Научилась. Поняла, что даже конюхи и слуги получше джентльмены, чем знатные господа!
С многострадальным видом Пьер взял ее под руку и повел в столовую.
Грациозно шагая рядом с ним, Аманда обдумывала, каким именно способом испортить ему аппетит. В том, что ей это удастся, она не сомневалась, не будь она Аманда Герберт!
Столовая, хоть и небольшая, была очень уютной: с мебелью XVIII века с ручной росписью, лепным потолком, где резвились позолоченные ангелы и херувимы. На столе поблескивали два подсвечника из золоченой бронзы, изысканное столовое серебро и хрустальные бокалы; у каждого прибора — серебряная подставка с карточкой, на которой указано имя гостя.
Когда Аманда обнаружила, что сидит за столом наискосок от Пьера, она сначала расстроилась, но потом обрадовалась: ведь с такого расстояния он не сможет пинать ее под столом!
На первое был суп из мидий, и, когда подали теплые булочки, Аманда поняла, что настал ее звездный час. Пока все старательно отламывали от булочек небольшие кусочки, она с важным видом взяла нож и разрезала булочку пополам, не забыв при этом обворожительно улыбнуться Пьеру.
Сжав губы, он специально отломил кусок от своей булочки, незаметно показывая пальцем, как надо делать. Потом положил кусок в рот, а за ним поднес ложку супа.
Работая под дурочку, Аманда все резала и резала булку на мелкие кусочки, а потом опрокинула их в тарелку с супом и как следует размешала. Пожилой мужчина слева от нее следил за ней, не отрывая глаз, а у Пьера был такой вид, будто его вот-вот хватит удар.
Но и это было еще далеко не все! Филе из морского языка ее не воодушевило, зато молодой картофель, который подали на гарнир, оказался как нельзя кстати. Раздавив каждую картофелину вилкой, она сдобрила все маслом и энергично взбила.
— Так принято в Англии? — осведомился молодой человек справа от нее, прервав на самом интересном месте какую-то нескончаемую рыбацкую историю.
— Можно по-всякому, — объяснила она, — просто мне так больше нравится. — Подняв бокал с вином обеими руками, она одним глотком осушила его и аппетитно причмокнула.
Аманда разошлась вовсю и веселилась от души. Безжалостно резала мясо рыбным ножом, а рыбу мясным, использовала десертную ложку для горошка, поданного к отбивным из молодого барашка. Она даже подумала, может, стоит есть руками или бросать кости через плечо а-ля Генри VIII, но решила, что Пьер этого не вынесет, и довольствовалась тем, что смачно обгладывала каждую косточку, завернув ее в салфетку.
Большинство гостей, надо отдать им должное, не обращали на нее никакого внимания, и Пьер, понимая, что ее ничем не остановить (разве что силой вытащить из столовой), сохранял завидный стоицизм.
Решив, что она неплохо порезвилась, Аманда сделала передышку, и мороженое пралине и парниковые персики прошли относительно спокойно. Она старательно делала вид, что не понимает, о чем говорят окружающие, и удержалась от смеха, слушая анекдот на французском языке.
Когда в гостиной подали кофе, Пьер подошел к ней.
— За столом ты превзошла самое себя, — прошипел он. — Никогда не видел таких диких манер!
— Ну что я опять не так сделала?
— Проще сказать, что ты сделала так, как надо. Чем раньше ты научишься правилам хорошего тона, тем лучше. Сегодня вечером зайду к тебе и…
— Ничего подобного! Я-то знаю, чего тебе нужно!
— Не обманывай себя! — прорычал Пьер. — От одной мысли о твоих выходках меня тошнит!
Учитывая, что в планы Аманды входило влюбить Пьера в себя, последнее высказывание не привело ее в восторг, и она поклялась завтра вести себя пристойно и приступить к обольщению.
— Ну давай не будем ссориться, Пьер, — нежно сказала она, решив, что можно начать и сегодня. — Я стараюсь изо всех сил, и мне так обидно, что я тебе не нравлюсь.
— Ты мне нравишься, — быстро сказал он. — Просто мне с тобой.., очень трудно.
Аманда ничуть не удивилась. Откровенно говоря, ей тоже было отнюдь не легко. Она на самом деле переиграла сегодня. Мать была права, когда говорила, что играть на сцене намного легче, чем в жизни, и сейчас она мечтала о той минуте, когда наконец окажется одна, в своей комнате, где не надо притворяться. Но было всего десять, и уйти с вечеринки, устроенной в ее честь, она не могла.
Позволив себе зевнуть, Аманда притворилась скучающей и опять пожалела, что не додумалась сказать, что работала во Франции или хотя бы что у нее отец француз. Она подавила улыбку. Как легко у нее с языка соскакивают разные небылицы и как доверчиво Пьер их проглатывает!
В этот момент невзрачная блондинка, с которой Пьер разговаривал перед ужином, подошла к ним и, небрежно улыбнувшись Аманде, подсела к нему. Тот сразу же повернулся к ней, и Аманду взбесило не только его равнодушие к “невесте”, но и наглое заигрывание этой бесцветной девицы.
Аманда отпила глоток кофе и чуть не выплюнула обратно: он был обжигающе горячий. Наклонившись, чтобы поставить чашку, она заметила на колене Пьера руку с ярко накрашенными ногтями. Ну это уж слишком! Притворившись, что потеряла равновесие, Аманда ловко опрокинула чашку на платье девицы. Испуганно взвизгнув, блондинка вскочила со стула, и темное пятно расползлось по ее платью.
— Ой-ой! — запричитала Аманда. — Какая жалость! Хотите, вылейте на меня свой кофе, может, полегчает?
Девушка была настолько ошеломлена, что не могла ничего сказать. Вскоре с озабоченным видом появилась мадам Дюбрей.
— Ивонн, пойдем ко мне в комнату, у меня есть отличное средство для выведения пятен.
Генриетт пользуется только им.
— Пятно от кофе не выведешь ничем, — жалобным тоном сказала Ивонн, метнув на Аманду злобный взгляд. — Платье пропало.
Пропало!
— В таком случае мы с удовольствием купим тебе новое, — утешал Пьер. — Хочешь, пойдем вместе и я помогу тебе его выбрать?
Ивонн довольно улыбнулась и ушла с мадам Дюбрей, а Аманда уселась как ни в чем не бывало, заметив краем глаза, что у Пьера нервно дергается рот.
— Ну и характер у тебя! — шепнул он. — Ведь ты подстроила этот “несчастный случай”?
— Надо было вылить кофе на тебя!
— Жаль, что не вылила. Ивонн своего не упустит: могу себе представить, во сколько мне обойдется наряд, который она завтра выберет!
Аманда с удивлением взглянула на Пьера и по выражению его лица поняла, что ее выходка с кофе его всего лишь рассмешила. Какой же он бывает обаятельный и как жаль, что по отношению к ней это проявляется так редко!
Через несколько минут возвратилась мадам Дюбрей (уже без Ивонн) и сказала, что пятно сошло полностью, но платье так намокло, что Люсьен повез гостью домой.
По насмешливому взгляду Пьера Аманда решила, что он наконец пришел в хорошее расположение духа, но постепенно, когда гости стали расходиться, Пьер опять помрачнел.
Интуиция подсказывала ей, что его удручает ее неприличное поведение за столом, и, когда вечеринка закончилась, Аманда, не расположенная к словесным турнирам, решила поскорее укрыться в своей комнате.
Как только за последним гостем закрылась дверь, она устремилась к лестнице, но ее попытку к бегству пресек Пьер, встав у нее на пути на второй же ступеньке.
— Не так быстро, любимая. Ты что, не хочешь побыть несколько минут со мной наедине?
— Полагаю, мне лишь остается пожелать вам спокойной ночи, — тактично заметила мадам Дюбрей и, улыбнувшись, в полной уверенности, что голубки начнут сейчас ворковать, быстро пошла наверх.
Тьер молча повлек Аманду в гостиную и закрыл дверь.
— Я прекрасно понимаю, что ты не самая умная девушка в мире, — процедил он сквозь зубы, — но у меня есть все основания подозревать, что ты не такая кретинка, какую из себя строишь.
— О чем это ты? — настороженно спросила она.
— О представлении, которое ты сегодня устроила. Я не верю, что горничная не умеет пользоваться ножами и вилками, ну а то, что ты порезала булку в суп и раздавила картофель… — Он не нашел подходящих слов и, схватив ее за плечи, начал трясти, как пыльную тряпку. — Зачем ты строишь из себя дебилку? Что, черт побери, происходит?
Аманда лихорадочно соображала, что бы ему сказать, зная, что в противном случае он будет доканывать ее вопросами до тех пор, пока сам не найдет на них ответы.
— Ты уверен, что я дура, вот я так себя и веду. От удивления Пьер опустил руки.
— Ты права. Наверное, это я дурак. Я должен был не унижать, а помочь тебе. Наверное, я переоценил свои возможности: Пигмалион из меня не получился.
— Хотел превратить попугая в воробья? — тихо спросила она.
Пьер усмехнулся.
— Учитывая цвет твоих волос, скорее в малиновку. — Он посмотрел на нее долгим взглядом. — Если бы ты только знала, насколько ты красивее в более приглушенных тонах…
— А я люблю яркие! — сказала Аманда и умудрилась выдавить две-три слезинки. Заметив слезы, он вздрогнул.
— Прости меня, Мэнди. У меня нет никакого права критиковать твой вкус. Я наговорил тебе много неприятного, но ведь это для твоего же блага.
— Скажи лучше, для своего, — жалостно шмыгая носом, прошептала Аманда. — Ты только об этом и думаешь. Я для тебя ничего не значу. Просто девушка, которую ты нанял сделать работу, а когда все будет кончено, ты обо мне и не вспомнишь.
— Не вспомню? — Он нахмурился и потер пальцем подбородок. Аманда обратила внимание на синеву его отросшей щетины, и ей вдруг пришло в голову, что если он не побреется перед сном, то утром его лицо станет еще темнее. — О чем ты думаешь? — спросил Пьер, и она сгоряча так все и выложила.
Он явно не ожидал подобного ответа и рассмеялся.
— Вечером я бреюсь только тогда, когда сплю не один. Удовлетворена?
Аманда вспыхнула. Она давно уже так не краснела и разозлилась на себя.
Глядя на ее пылающие щеки, он помрачнел. — Кто бы мог подумать, что тебя так легко вогнать в краску!
— Вовсе нет! Просто вся эта дурацкая затея и… и ты такой странный…
— Ты тоже. “То вдруг дитя, то вдруг мудрец, она была…"
— Я знаю эти стихи! — гордо заявила Аманда. — Я не ходила в платную школу для знати, но кое-что усвоила.
— Ну вот опять все та же песня! Заводишься с пол-оборота! Я не говорю, что мы похожи, но при чем здесь происхождение и образование? У меня много знакомых девушек, которые учились в престижных школах, но у меня с ними нет ничего общего.
— Тем не менее рано или поздно ты женишься на одной из них. Ведь не на такой же, как я?
Пьер смутился.
— Не спорю, Мэнди. Большинство людей предпочитают сближаться с теми, кто разделяет их интересы и взгляды.
— А почему ты решил, что я их не разделяю? Ты же не даешь мне даже шанса! Ведь ты мог взять меня с собой на виноградники и объяснить, чем занимаешься. Я способная, Пьер. Я могу стать такой, какой ты захочешь. — Она нарочно подняла руки и поправила волосы, чтобы обратить внимание на свою грудь.
Судя по тому, как Пьер перевел дыхание, ей это удалось, но он справился с волнением и спокойно сказал:
— Сейчас я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему и ты играла роль моей невесты.
— А потом? — И она провела кончиком языка по нижней губе.
— Потом я… — У него сел голос. — Зачем думать о том, что будет потом, Мэнди? Чем плохо сейчас?
Он протянул к ней руки, и Аманда, прочитав на его лице то же желание, которое испытывала сама, позволила обнять себя и довести до канапе: он уложил ее и сам устроился рядом.
— Ты сводишь меня с ума, Мэнди, — страстно шептал он. — Когда я вижу твое тело, я… — Он нежно гладил ей плечо, и его рука опускалась все ниже и ниже. — Я не думаю о том, что будет завтра, — продолжал он. — Для меня есть только сегодня и важно только то, что происходит сейчас.
Его пальцы осторожно поглаживали затвердевший сосок, просвечивающий сквозь тонкую ткань платья, и она, пробормотав что-то бессвязное, повернула к нему лицо и приоткрыла губы. Пьер тут же прижался к ним, лаская ее рот языком и распаляя ее желание. Его язык проникал все глубже и глубже; поглощенная его возбуждением и переполненная своим, Аманда задрожала и прижалась к нему и, забыв обо всем, отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, пока вдруг не почувствовала, что его пальцы скользят по ее бедру, все выше и выше.
Она напряглась, инстинктивно сжала ноги и оттолкнула его руку.
— Я слишком спешу? — спросил Пьер. — Я так тебя хочу, что не могу больше сдерживаться.
Аманда отпрянула и оттолкнула его с такой силой, что он очутился на полу.
— Какого черта… — Он удивленно смотрел, как она вскочила с канапе и стала поправлять платье. — В чем дело, Мэнди?
— Ты не сомневался, что я готова на все. — Она дрожала от гнева и сгорала от стыда. — Я тебя просто поцеловала, а ты сразу подумал, что я… Меня от тебя тошнит!
Пьер поднялся, на ходу застегивая пряжку ремня из крокодиловой кожи.
— Был не прав, — небрежно сказал он. — Но ты могла всего-навсего сказать “нет”. Я не насильник.
— Приятно слышать. — Аманда чувствовала себя ужасно глупо из-за всей этой сцены, которую сама и разыграла.
— Хочу сказать в свою защиту, — продолжал он, — судя по всему, ты ничего не имела против нашей близости. Ну что же, все целы и невредимы. — Накинув пиджак, Пьер направился к двери. — Пошли спать? Каждый в свою кровать, само собой разумеется.
Молча Аманда поднялась наверх и, только войдя в свою комнату, осознала, что виновата в случившемся ничуть не меньше Пьера. Она флиртовала с ним вовсю, и он повел себя как и подобает плейбою.
"Надо впредь быть осторожнее! — думала она. — Ведь я затеяла игру, чтобы проучить Пьера, а не себя!”
Глава 8
"Хорошо, что Пьер не такой проницательный”, — порадовалась Аманда. Впрочем, понятно почему: он слишком эгоцентричен. Если вдуматься, у Пьера нет ни одной привлекательной черты характера. Через плечо Люсьена она увидела, что Пьер разговаривает с какой-то худенькой блондинкой, и ей пришлось сознаться, что внешне он на редкость привлекателен. Но ведь серьезные отношения не могут основываться на голой физиологии. Этого мало. Господи! Она опять думает все о том же — оценивает Пьера как потенциального мужа! Нет, вся эта затея — чистое безумие!
— Послушай, Мэнди, — Люсьен погладил ее руку. — Что с тобой?
— Ничего, — притворилась она. — Думаю над тем, что ты сказал.
— Отлично. И вот еще над чем подумай. Если вдруг захочешь остаться в Париже, я найду тебе работу. Просто скажи мне, что тебе больше подходит — быть моделью, секретаршей или еще кем-нибудь, — у меня есть кое-какие связи.
Продолжая прорабатывать образ “Мэнди”, она нагло уставилась на Люсьена и спросила:
— Ну а что за этим любезным предложением? Желание затащить меня в кровать, да?
— Нет, это просто уму непостижимо! Я нормальный здоровый мужчина, а ты очень привлекательная девушка, все это так. Но я искренне хочу тебе помочь. Ты не просто красивая игрушка, Мэнди, ты достаточно умна, чтобы устроиться на любую работу.
"Если бы так сказал Пьер”, — грустно подумала Аманда и тихо вздохнула, а вслух сказала:
— Я хочу одного: стать такой, чтобы Пьер захотел на мне жениться.
— Так ты в него влюбилась? — огорченно спросил Люсьен.
— Не будь идиотом! Мне просто нравится, как он живет. Может, если я научусь всем этим вашим светским штучкам, я смогу его окрутить.
От изумления Люсьен онемел; на его лице промелькнула целая гамма чувств. Наблюдая за ним, Аманда поняла, что его окрутить не представит большого труда. Только ее диковатость удерживает Люсьена от решительного шага, хотя подсознательно он наверняка чувствует, что она совсем не та, за кого себя выдает. Аманда подозревала, что и мадам Дюбрей так считает. Вот только Пьер настолько озабочен тем, чтобы обмануть мать, что обманывает прежде всего сам себя!
— Давай не будем думать о будущем. — Она пожала плечами. — В данный момент я невеста Пьера.
Прежде чем Люсьен успел ответить, Мишель распахнул дверь и объявил, что ужин подан.
Краем глаза Аманда заметила, что Пьер отошел от невзрачной блондинки и направляется к ней.
— Привет, — сказал Люсьен. — Надеюсь, ты не против, что я нагрянул без приглашения?
— Знаешь, я не слишком удивился. — Он буравил Аманду взглядом. — Ну чем не ангелочек? Пока не откроет рот и не ляпнет что-нибудь непотребное.
— То же могу сказать и о тебе, — вспыхнула Аманда.
— Значит, по-твоему, я ангел? Я польщен.
— А зря! Если и ангел, то падший! Пьер настолько опешил, что Люсьен расхохотался.
— Один-ноль в пользу Мэнди, старина! Признавай свое поражение и веди ее к столу.
— Если, конечно, ты не предпочитаешь сопровождать Мисс Плоскую Грудь, — с едкой улыбкой вставила Аманда.
— Ревнуешь! — съязвил Пьер.
— Разочарована. Я-то думала, мы приехали убедить твою мать, что мы пара голубков, а ты только и делаешь, что облизываешься на пару тощих сисек!
Пьер опустил глаза на низкий вырез платья, подчеркивающий аппетитную грудь Аманды.
— Если бы я стал облизываться на твои прелести, моя дорогая, я бы потерял голову!
— Ну а я бы тебе быстро поставила ее на место! — нашлась она, и Пьер, насмешливо улыбнувшись, протянул ей руку. — А это еще зачем? — Она наклонилась, делая вид, что рассматривает ткань его костюма.
— Хочу проводить тебя к столу! Неужели ты ничему так и не научилась в доме Гербертов?
— Научилась. Поняла, что даже конюхи и слуги получше джентльмены, чем знатные господа!
С многострадальным видом Пьер взял ее под руку и повел в столовую.
Грациозно шагая рядом с ним, Аманда обдумывала, каким именно способом испортить ему аппетит. В том, что ей это удастся, она не сомневалась, не будь она Аманда Герберт!
Столовая, хоть и небольшая, была очень уютной: с мебелью XVIII века с ручной росписью, лепным потолком, где резвились позолоченные ангелы и херувимы. На столе поблескивали два подсвечника из золоченой бронзы, изысканное столовое серебро и хрустальные бокалы; у каждого прибора — серебряная подставка с карточкой, на которой указано имя гостя.
Когда Аманда обнаружила, что сидит за столом наискосок от Пьера, она сначала расстроилась, но потом обрадовалась: ведь с такого расстояния он не сможет пинать ее под столом!
На первое был суп из мидий, и, когда подали теплые булочки, Аманда поняла, что настал ее звездный час. Пока все старательно отламывали от булочек небольшие кусочки, она с важным видом взяла нож и разрезала булочку пополам, не забыв при этом обворожительно улыбнуться Пьеру.
Сжав губы, он специально отломил кусок от своей булочки, незаметно показывая пальцем, как надо делать. Потом положил кусок в рот, а за ним поднес ложку супа.
Работая под дурочку, Аманда все резала и резала булку на мелкие кусочки, а потом опрокинула их в тарелку с супом и как следует размешала. Пожилой мужчина слева от нее следил за ней, не отрывая глаз, а у Пьера был такой вид, будто его вот-вот хватит удар.
Но и это было еще далеко не все! Филе из морского языка ее не воодушевило, зато молодой картофель, который подали на гарнир, оказался как нельзя кстати. Раздавив каждую картофелину вилкой, она сдобрила все маслом и энергично взбила.
— Так принято в Англии? — осведомился молодой человек справа от нее, прервав на самом интересном месте какую-то нескончаемую рыбацкую историю.
— Можно по-всякому, — объяснила она, — просто мне так больше нравится. — Подняв бокал с вином обеими руками, она одним глотком осушила его и аппетитно причмокнула.
Аманда разошлась вовсю и веселилась от души. Безжалостно резала мясо рыбным ножом, а рыбу мясным, использовала десертную ложку для горошка, поданного к отбивным из молодого барашка. Она даже подумала, может, стоит есть руками или бросать кости через плечо а-ля Генри VIII, но решила, что Пьер этого не вынесет, и довольствовалась тем, что смачно обгладывала каждую косточку, завернув ее в салфетку.
Большинство гостей, надо отдать им должное, не обращали на нее никакого внимания, и Пьер, понимая, что ее ничем не остановить (разве что силой вытащить из столовой), сохранял завидный стоицизм.
Решив, что она неплохо порезвилась, Аманда сделала передышку, и мороженое пралине и парниковые персики прошли относительно спокойно. Она старательно делала вид, что не понимает, о чем говорят окружающие, и удержалась от смеха, слушая анекдот на французском языке.
Когда в гостиной подали кофе, Пьер подошел к ней.
— За столом ты превзошла самое себя, — прошипел он. — Никогда не видел таких диких манер!
— Ну что я опять не так сделала?
— Проще сказать, что ты сделала так, как надо. Чем раньше ты научишься правилам хорошего тона, тем лучше. Сегодня вечером зайду к тебе и…
— Ничего подобного! Я-то знаю, чего тебе нужно!
— Не обманывай себя! — прорычал Пьер. — От одной мысли о твоих выходках меня тошнит!
Учитывая, что в планы Аманды входило влюбить Пьера в себя, последнее высказывание не привело ее в восторг, и она поклялась завтра вести себя пристойно и приступить к обольщению.
— Ну давай не будем ссориться, Пьер, — нежно сказала она, решив, что можно начать и сегодня. — Я стараюсь изо всех сил, и мне так обидно, что я тебе не нравлюсь.
— Ты мне нравишься, — быстро сказал он. — Просто мне с тобой.., очень трудно.
Аманда ничуть не удивилась. Откровенно говоря, ей тоже было отнюдь не легко. Она на самом деле переиграла сегодня. Мать была права, когда говорила, что играть на сцене намного легче, чем в жизни, и сейчас она мечтала о той минуте, когда наконец окажется одна, в своей комнате, где не надо притворяться. Но было всего десять, и уйти с вечеринки, устроенной в ее честь, она не могла.
Позволив себе зевнуть, Аманда притворилась скучающей и опять пожалела, что не додумалась сказать, что работала во Франции или хотя бы что у нее отец француз. Она подавила улыбку. Как легко у нее с языка соскакивают разные небылицы и как доверчиво Пьер их проглатывает!
В этот момент невзрачная блондинка, с которой Пьер разговаривал перед ужином, подошла к ним и, небрежно улыбнувшись Аманде, подсела к нему. Тот сразу же повернулся к ней, и Аманду взбесило не только его равнодушие к “невесте”, но и наглое заигрывание этой бесцветной девицы.
Аманда отпила глоток кофе и чуть не выплюнула обратно: он был обжигающе горячий. Наклонившись, чтобы поставить чашку, она заметила на колене Пьера руку с ярко накрашенными ногтями. Ну это уж слишком! Притворившись, что потеряла равновесие, Аманда ловко опрокинула чашку на платье девицы. Испуганно взвизгнув, блондинка вскочила со стула, и темное пятно расползлось по ее платью.
— Ой-ой! — запричитала Аманда. — Какая жалость! Хотите, вылейте на меня свой кофе, может, полегчает?
Девушка была настолько ошеломлена, что не могла ничего сказать. Вскоре с озабоченным видом появилась мадам Дюбрей.
— Ивонн, пойдем ко мне в комнату, у меня есть отличное средство для выведения пятен.
Генриетт пользуется только им.
— Пятно от кофе не выведешь ничем, — жалобным тоном сказала Ивонн, метнув на Аманду злобный взгляд. — Платье пропало.
Пропало!
— В таком случае мы с удовольствием купим тебе новое, — утешал Пьер. — Хочешь, пойдем вместе и я помогу тебе его выбрать?
Ивонн довольно улыбнулась и ушла с мадам Дюбрей, а Аманда уселась как ни в чем не бывало, заметив краем глаза, что у Пьера нервно дергается рот.
— Ну и характер у тебя! — шепнул он. — Ведь ты подстроила этот “несчастный случай”?
— Надо было вылить кофе на тебя!
— Жаль, что не вылила. Ивонн своего не упустит: могу себе представить, во сколько мне обойдется наряд, который она завтра выберет!
Аманда с удивлением взглянула на Пьера и по выражению его лица поняла, что ее выходка с кофе его всего лишь рассмешила. Какой же он бывает обаятельный и как жаль, что по отношению к ней это проявляется так редко!
Через несколько минут возвратилась мадам Дюбрей (уже без Ивонн) и сказала, что пятно сошло полностью, но платье так намокло, что Люсьен повез гостью домой.
По насмешливому взгляду Пьера Аманда решила, что он наконец пришел в хорошее расположение духа, но постепенно, когда гости стали расходиться, Пьер опять помрачнел.
Интуиция подсказывала ей, что его удручает ее неприличное поведение за столом, и, когда вечеринка закончилась, Аманда, не расположенная к словесным турнирам, решила поскорее укрыться в своей комнате.
Как только за последним гостем закрылась дверь, она устремилась к лестнице, но ее попытку к бегству пресек Пьер, встав у нее на пути на второй же ступеньке.
— Не так быстро, любимая. Ты что, не хочешь побыть несколько минут со мной наедине?
— Полагаю, мне лишь остается пожелать вам спокойной ночи, — тактично заметила мадам Дюбрей и, улыбнувшись, в полной уверенности, что голубки начнут сейчас ворковать, быстро пошла наверх.
Тьер молча повлек Аманду в гостиную и закрыл дверь.
— Я прекрасно понимаю, что ты не самая умная девушка в мире, — процедил он сквозь зубы, — но у меня есть все основания подозревать, что ты не такая кретинка, какую из себя строишь.
— О чем это ты? — настороженно спросила она.
— О представлении, которое ты сегодня устроила. Я не верю, что горничная не умеет пользоваться ножами и вилками, ну а то, что ты порезала булку в суп и раздавила картофель… — Он не нашел подходящих слов и, схватив ее за плечи, начал трясти, как пыльную тряпку. — Зачем ты строишь из себя дебилку? Что, черт побери, происходит?
Аманда лихорадочно соображала, что бы ему сказать, зная, что в противном случае он будет доканывать ее вопросами до тех пор, пока сам не найдет на них ответы.
— Ты уверен, что я дура, вот я так себя и веду. От удивления Пьер опустил руки.
— Ты права. Наверное, это я дурак. Я должен был не унижать, а помочь тебе. Наверное, я переоценил свои возможности: Пигмалион из меня не получился.
— Хотел превратить попугая в воробья? — тихо спросила она.
Пьер усмехнулся.
— Учитывая цвет твоих волос, скорее в малиновку. — Он посмотрел на нее долгим взглядом. — Если бы ты только знала, насколько ты красивее в более приглушенных тонах…
— А я люблю яркие! — сказала Аманда и умудрилась выдавить две-три слезинки. Заметив слезы, он вздрогнул.
— Прости меня, Мэнди. У меня нет никакого права критиковать твой вкус. Я наговорил тебе много неприятного, но ведь это для твоего же блага.
— Скажи лучше, для своего, — жалостно шмыгая носом, прошептала Аманда. — Ты только об этом и думаешь. Я для тебя ничего не значу. Просто девушка, которую ты нанял сделать работу, а когда все будет кончено, ты обо мне и не вспомнишь.
— Не вспомню? — Он нахмурился и потер пальцем подбородок. Аманда обратила внимание на синеву его отросшей щетины, и ей вдруг пришло в голову, что если он не побреется перед сном, то утром его лицо станет еще темнее. — О чем ты думаешь? — спросил Пьер, и она сгоряча так все и выложила.
Он явно не ожидал подобного ответа и рассмеялся.
— Вечером я бреюсь только тогда, когда сплю не один. Удовлетворена?
Аманда вспыхнула. Она давно уже так не краснела и разозлилась на себя.
Глядя на ее пылающие щеки, он помрачнел. — Кто бы мог подумать, что тебя так легко вогнать в краску!
— Вовсе нет! Просто вся эта дурацкая затея и… и ты такой странный…
— Ты тоже. “То вдруг дитя, то вдруг мудрец, она была…"
— Я знаю эти стихи! — гордо заявила Аманда. — Я не ходила в платную школу для знати, но кое-что усвоила.
— Ну вот опять все та же песня! Заводишься с пол-оборота! Я не говорю, что мы похожи, но при чем здесь происхождение и образование? У меня много знакомых девушек, которые учились в престижных школах, но у меня с ними нет ничего общего.
— Тем не менее рано или поздно ты женишься на одной из них. Ведь не на такой же, как я?
Пьер смутился.
— Не спорю, Мэнди. Большинство людей предпочитают сближаться с теми, кто разделяет их интересы и взгляды.
— А почему ты решил, что я их не разделяю? Ты же не даешь мне даже шанса! Ведь ты мог взять меня с собой на виноградники и объяснить, чем занимаешься. Я способная, Пьер. Я могу стать такой, какой ты захочешь. — Она нарочно подняла руки и поправила волосы, чтобы обратить внимание на свою грудь.
Судя по тому, как Пьер перевел дыхание, ей это удалось, но он справился с волнением и спокойно сказал:
— Сейчас я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему и ты играла роль моей невесты.
— А потом? — И она провела кончиком языка по нижней губе.
— Потом я… — У него сел голос. — Зачем думать о том, что будет потом, Мэнди? Чем плохо сейчас?
Он протянул к ней руки, и Аманда, прочитав на его лице то же желание, которое испытывала сама, позволила обнять себя и довести до канапе: он уложил ее и сам устроился рядом.
— Ты сводишь меня с ума, Мэнди, — страстно шептал он. — Когда я вижу твое тело, я… — Он нежно гладил ей плечо, и его рука опускалась все ниже и ниже. — Я не думаю о том, что будет завтра, — продолжал он. — Для меня есть только сегодня и важно только то, что происходит сейчас.
Его пальцы осторожно поглаживали затвердевший сосок, просвечивающий сквозь тонкую ткань платья, и она, пробормотав что-то бессвязное, повернула к нему лицо и приоткрыла губы. Пьер тут же прижался к ним, лаская ее рот языком и распаляя ее желание. Его язык проникал все глубже и глубже; поглощенная его возбуждением и переполненная своим, Аманда задрожала и прижалась к нему и, забыв обо всем, отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, пока вдруг не почувствовала, что его пальцы скользят по ее бедру, все выше и выше.
Она напряглась, инстинктивно сжала ноги и оттолкнула его руку.
— Я слишком спешу? — спросил Пьер. — Я так тебя хочу, что не могу больше сдерживаться.
Аманда отпрянула и оттолкнула его с такой силой, что он очутился на полу.
— Какого черта… — Он удивленно смотрел, как она вскочила с канапе и стала поправлять платье. — В чем дело, Мэнди?
— Ты не сомневался, что я готова на все. — Она дрожала от гнева и сгорала от стыда. — Я тебя просто поцеловала, а ты сразу подумал, что я… Меня от тебя тошнит!
Пьер поднялся, на ходу застегивая пряжку ремня из крокодиловой кожи.
— Был не прав, — небрежно сказал он. — Но ты могла всего-навсего сказать “нет”. Я не насильник.
— Приятно слышать. — Аманда чувствовала себя ужасно глупо из-за всей этой сцены, которую сама и разыграла.
— Хочу сказать в свою защиту, — продолжал он, — судя по всему, ты ничего не имела против нашей близости. Ну что же, все целы и невредимы. — Накинув пиджак, Пьер направился к двери. — Пошли спать? Каждый в свою кровать, само собой разумеется.
Молча Аманда поднялась наверх и, только войдя в свою комнату, осознала, что виновата в случившемся ничуть не меньше Пьера. Она флиртовала с ним вовсю, и он повел себя как и подобает плейбою.
"Надо впредь быть осторожнее! — думала она. — Ведь я затеяла игру, чтобы проучить Пьера, а не себя!”
Глава 8
На следующий день после вечеринки Люсьен вернулся в Париж, Пьер занимался хозяйственными делами, мадам Дюбрей благотворительностью, а Аманда, предоставленная самой себе, наслаждалась покоем: бродила по цветущему саду и часами сидела в библиотеке, скрываясь от глаз Пьера.
— Бедная Мэнди, ты, наверное, изнываешь от скуки, — сказал он днем в пятницу, столкнувшись с ней возле своего кабинета, где он подолгу сидел с управляющим.
Аманда проглотила ядовитый ответ. Пусть уж лучше ее жалеет!
— Чем ты занимаешься целыми днями? — спросил Пьер.
— Считаю травинки! А ведь могла бы заняться и чем-то полезным!
— Например?
— Убраться в доме. — Он поморщился, и Аманда еле сдержала улыбку.
— Моя невеста не должна заниматься домашней работой.
— Ну тогда разреши мне делать что-нибудь по хозяйству. Я даже еще не видела виноградники!
— Там смотреть нечего.
— Но ты проводишь там целые дни!
— Я работаю, Мэнди, а не любуюсь пейзажем.
— Ну разреши мне поработать вместе с тобой! Я люблю возиться в саду.
— Я тоже. — Он улыбнулся и протянул ей руку, показывая исцарапанные пальцы. — Вряд ли это тебе понравится.
— А я надену перчатки.
— Ну ты редкая приставала! Но все равно я говорю “нет”. — Он потрепал ее по подбородку. — Не делай такой убитый вид. Завтра приедет Люсьен, и мы вместе пообедаем в Ла-Фонтэн, там потрясающие пирожки.
Значит, Люсьен опять приезжает. Эта новость ее несколько встревожила.
— А он всегда так часто приезжает?
— Нет. Думаю, причина в тебе.
— Тогда притворись, что ревнуешь.
— Зачем?
— Ведь все уверены, что ты в меня влюблен.
— Ну да, разумеется. Хорошо, если он будет пожирать тебя глазами, я буду скрежетать зубами.
Аманда загрустила: его друг в нее влюбился, а ему хоть бы что, лишь бы съязвить! Пьер спешил по делам, а Аманда шла рядом, украдкой любуясь его черными кудрями: он старательно зачесывал их назад, но они все равно падали на лоб. Пьер еще больше загорел, кожа стала бронзовой, только у воротника виднелась бледная полоска.
Пьер был в рабочем костюме — в черных слаксах и свитере; по вечерам он всегда надевал цветные пиджаки — бордовый или синий, под цвет глаз, — и белые рубашки.
— Как ты странно оделся, — заметила мадам Дюбрей накануне вечером, когда он появился в пиджаке бутылочно-зеленого цвета и золотистой вышитой рубашке.
— В Калифорнии так ходят все, — усмехнулся он, — более того, там это некий признак консерватизма!
Его мать недоуменно пожала плечами, а Аманда в него просто влюбилась: вернее, в этом костюме он ей еще больше нравился. В ее сознании любовь и Пьер не стояли рядом. Но если быть до конца честной, надо признать, что, когда он смотрел на нее своими голубыми глазами, у нее замирало сердце.
Аманда нахмурилась: все оказалось намного сложнее, чем она предполагала. Чем дольше она играла “Мэнди”, тем сложнее становилось быть самой собой, ну а если утратить свое “я”, можно, поддавшись чувствам, стать очередной жертвой этого сердцееда. Значит, надо скорее поставить его на колени и бежать!
— Ты что такая серьезная? — спросил он.
— Думаю о будущем.
— О будущем.
— Какая разница? Ты так семантично выражаешься.
— Педантично, — усмехнулся он.
— Ну вот, опять не так сказала. — Она раздраженно передернула плечами. — Но ведь ты все равно понял, что я имею в виду.
— На этот раз — да. Но в большинстве случаев не понимаю.
Она подняла глаза и увидела, что он с явным одобрением рассматривает ее сдержанный макияж и ситцевое кремовое платье.
— Ты пришлась здесь ко двору, Мэнди. Просто удивительно. Тебя любит прислуга (Мишель так просто без ума от тебя), знаешь, а это редко бывает. Мама даже спросила, назначили ли мы день свадьбы.
Аманда с трудом скрывала радость.
— Ты поосторожнее, а то и сам ко мне привяжешься!
Она ждала ответной шутки, но, к ее удивлению, он нахмурился и его глаза потемнели.
— Ну это вряд ли. Дело в том, что я люблю другую.
От неожиданности она даже остановилась.
— И давно?
— Уже полгода.
Аманду охватило отчаяние.
— Но тогда в лесу, когда ты предложил мне эту сделку, ты говорил, что не собираешься жениться!
— В тот момент я совсем не знал тебя и не мог обсуждать с тобой подобные вещи, — ответил он. — Кроме того, Элен не хочет, чтобы о нашей помолвке узнали, пока она не кончит институт. Элен изучает архитектуру, на последнем курсе.
Аманда смотрела на него и чувствовала, как в ней растет раздражение. Да если бы она об этом знала, ни за что на свете не согласилась бы на эту безумную затею! Ее бросило в дрожь, и ей захотелось причинить ему такую же боль. Впрочем, почему это она должна страдать из-за человека, который ничего для нее не значит и тайно помолвлен с какой-то девицей? Она просто разозлилась, что он сломал ее планы.
— Ну вот, теперь ты знаешь, почему я не смогу к тебе привязаться, — прервал паузу Пьер. Она кивнула, а потом поинтересовалась:
— А зачем делать из этого секрет? Разве объявление о помолвке помешает ей учиться?
— Может, и помешает. Дело в том, что ее мать (весьма суровая дама) наверняка будет настаивать на том, чтобы она бросила учебу и вышла за меня замуж, пока я не передумал!
— Мудрая женщина! — иронично заметила Аманда.
— В данном случае она не права. Элен очаровательная девушка, и я готов ждать ее сколько угодно.
— А обо мне она знает?
— Да.
Аманда насмешливо на него взглянула.
— Хотела бы я видеть ее лицо, когда ты говорил ей обо мне.
— Элен мой рассказ весьма позабавил.
— Значит, с юмором у нее все в порядке?
— В полном.
Аманда попыталась представить себе Элен.
— И где же ты встретил девушку своей мечты?
— Мы раньше были соседи, а десять лет назад, когда умер ее отец, она с матерью переехала в Париж. До прошлого года я с ней не виделся; потом как-то встретил Элен на одной вечеринке и сразу понял, что из нее выйдет отличная жена. Вот почему я готов ждать.
"И резвиться на стороне”, — уточнила Аманда, вспомнив его разговор с Люсьеном в ее доме. Двуличная свинья! Обзавелся серьезной, воспитанной девушкой, которая не ограничивает его свободу, да еще и обеспечит ему семейную жизнь девяносто шестой пробы!
А мадемуазель, надо думать, спокойная, как танк! Ну какая нормальная женщина позволит такому мужчине, как Пьер, резвиться, будь у нее возможность его захомутать?! Чем больше Аманда думала, тем больше убеждалась в том, что, если правильно разыграет карты, она сама сможет его захомутать. А потом завяжет узлом и вернет “девушке его мечты”!
— Если бы я была помолвлена, — заявила она, — я бы держала жениха при себе.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Пьер. — Если ты положишь на что глаз, ты из себя выйдешь, но добудешь это.
— Верно. Кстати, о выходе, — добавила она, — по-моему, мне пора выходить из игры.
— Почему? — удивился он.
— Потому что ты должен во всем признаться матери. Я уверена, если ты ее попросишь, она сохранит все в тайне.
Пьер откинул со лба волосы, но вид у него стал еще более взъерошенный.
— Дело не только в этом, — признался он. — Понимаешь, мне не хочется, чтобы мама узнала, что я обманул ее. Она очень расстроится.
— Ну а как же тогда мы покончим с этой историей?
— Очень просто: уедем в Калифорнию (я туда собираюсь через месяц). Сделаем вид, что едем вместе, а недели через две я напишу письмо, что мы поссорились и расстались. Когда вернусь домой, месяца через два, расскажу маме об Элен.
— Значит, ты давно все продумал?
— Естественно.
— А как же…
— Хватит вопросов, Мэнди! Мне пора идти.
— Можно я пойду с тобой?
— Боюсь, что нет. У меня переговоры с рекламным агентством, и я не знаю, когда освобожусь.
— А зачем тебе рекламное агентство?
— Рекламировать свое вино. В наше время мало произвести высококачественный продукт, нужно поставить в известность общество.
— Ну да, всемогущие средства массовой информации… — заметила Аманда и по его изумленному взгляду поняла, что опять забылась. — А ты думал, у меня нет мозгов, а только смазливая мордашка? — съязвила она.
— Бедная Мэнди, ты, наверное, изнываешь от скуки, — сказал он днем в пятницу, столкнувшись с ней возле своего кабинета, где он подолгу сидел с управляющим.
Аманда проглотила ядовитый ответ. Пусть уж лучше ее жалеет!
— Чем ты занимаешься целыми днями? — спросил Пьер.
— Считаю травинки! А ведь могла бы заняться и чем-то полезным!
— Например?
— Убраться в доме. — Он поморщился, и Аманда еле сдержала улыбку.
— Моя невеста не должна заниматься домашней работой.
— Ну тогда разреши мне делать что-нибудь по хозяйству. Я даже еще не видела виноградники!
— Там смотреть нечего.
— Но ты проводишь там целые дни!
— Я работаю, Мэнди, а не любуюсь пейзажем.
— Ну разреши мне поработать вместе с тобой! Я люблю возиться в саду.
— Я тоже. — Он улыбнулся и протянул ей руку, показывая исцарапанные пальцы. — Вряд ли это тебе понравится.
— А я надену перчатки.
— Ну ты редкая приставала! Но все равно я говорю “нет”. — Он потрепал ее по подбородку. — Не делай такой убитый вид. Завтра приедет Люсьен, и мы вместе пообедаем в Ла-Фонтэн, там потрясающие пирожки.
Значит, Люсьен опять приезжает. Эта новость ее несколько встревожила.
— А он всегда так часто приезжает?
— Нет. Думаю, причина в тебе.
— Тогда притворись, что ревнуешь.
— Зачем?
— Ведь все уверены, что ты в меня влюблен.
— Ну да, разумеется. Хорошо, если он будет пожирать тебя глазами, я буду скрежетать зубами.
Аманда загрустила: его друг в нее влюбился, а ему хоть бы что, лишь бы съязвить! Пьер спешил по делам, а Аманда шла рядом, украдкой любуясь его черными кудрями: он старательно зачесывал их назад, но они все равно падали на лоб. Пьер еще больше загорел, кожа стала бронзовой, только у воротника виднелась бледная полоска.
Пьер был в рабочем костюме — в черных слаксах и свитере; по вечерам он всегда надевал цветные пиджаки — бордовый или синий, под цвет глаз, — и белые рубашки.
— Как ты странно оделся, — заметила мадам Дюбрей накануне вечером, когда он появился в пиджаке бутылочно-зеленого цвета и золотистой вышитой рубашке.
— В Калифорнии так ходят все, — усмехнулся он, — более того, там это некий признак консерватизма!
Его мать недоуменно пожала плечами, а Аманда в него просто влюбилась: вернее, в этом костюме он ей еще больше нравился. В ее сознании любовь и Пьер не стояли рядом. Но если быть до конца честной, надо признать, что, когда он смотрел на нее своими голубыми глазами, у нее замирало сердце.
Аманда нахмурилась: все оказалось намного сложнее, чем она предполагала. Чем дольше она играла “Мэнди”, тем сложнее становилось быть самой собой, ну а если утратить свое “я”, можно, поддавшись чувствам, стать очередной жертвой этого сердцееда. Значит, надо скорее поставить его на колени и бежать!
— Ты что такая серьезная? — спросил он.
— Думаю о будущем.
— О будущем.
— Какая разница? Ты так семантично выражаешься.
— Педантично, — усмехнулся он.
— Ну вот, опять не так сказала. — Она раздраженно передернула плечами. — Но ведь ты все равно понял, что я имею в виду.
— На этот раз — да. Но в большинстве случаев не понимаю.
Она подняла глаза и увидела, что он с явным одобрением рассматривает ее сдержанный макияж и ситцевое кремовое платье.
— Ты пришлась здесь ко двору, Мэнди. Просто удивительно. Тебя любит прислуга (Мишель так просто без ума от тебя), знаешь, а это редко бывает. Мама даже спросила, назначили ли мы день свадьбы.
Аманда с трудом скрывала радость.
— Ты поосторожнее, а то и сам ко мне привяжешься!
Она ждала ответной шутки, но, к ее удивлению, он нахмурился и его глаза потемнели.
— Ну это вряд ли. Дело в том, что я люблю другую.
От неожиданности она даже остановилась.
— И давно?
— Уже полгода.
Аманду охватило отчаяние.
— Но тогда в лесу, когда ты предложил мне эту сделку, ты говорил, что не собираешься жениться!
— В тот момент я совсем не знал тебя и не мог обсуждать с тобой подобные вещи, — ответил он. — Кроме того, Элен не хочет, чтобы о нашей помолвке узнали, пока она не кончит институт. Элен изучает архитектуру, на последнем курсе.
Аманда смотрела на него и чувствовала, как в ней растет раздражение. Да если бы она об этом знала, ни за что на свете не согласилась бы на эту безумную затею! Ее бросило в дрожь, и ей захотелось причинить ему такую же боль. Впрочем, почему это она должна страдать из-за человека, который ничего для нее не значит и тайно помолвлен с какой-то девицей? Она просто разозлилась, что он сломал ее планы.
— Ну вот, теперь ты знаешь, почему я не смогу к тебе привязаться, — прервал паузу Пьер. Она кивнула, а потом поинтересовалась:
— А зачем делать из этого секрет? Разве объявление о помолвке помешает ей учиться?
— Может, и помешает. Дело в том, что ее мать (весьма суровая дама) наверняка будет настаивать на том, чтобы она бросила учебу и вышла за меня замуж, пока я не передумал!
— Мудрая женщина! — иронично заметила Аманда.
— В данном случае она не права. Элен очаровательная девушка, и я готов ждать ее сколько угодно.
— А обо мне она знает?
— Да.
Аманда насмешливо на него взглянула.
— Хотела бы я видеть ее лицо, когда ты говорил ей обо мне.
— Элен мой рассказ весьма позабавил.
— Значит, с юмором у нее все в порядке?
— В полном.
Аманда попыталась представить себе Элен.
— И где же ты встретил девушку своей мечты?
— Мы раньше были соседи, а десять лет назад, когда умер ее отец, она с матерью переехала в Париж. До прошлого года я с ней не виделся; потом как-то встретил Элен на одной вечеринке и сразу понял, что из нее выйдет отличная жена. Вот почему я готов ждать.
"И резвиться на стороне”, — уточнила Аманда, вспомнив его разговор с Люсьеном в ее доме. Двуличная свинья! Обзавелся серьезной, воспитанной девушкой, которая не ограничивает его свободу, да еще и обеспечит ему семейную жизнь девяносто шестой пробы!
А мадемуазель, надо думать, спокойная, как танк! Ну какая нормальная женщина позволит такому мужчине, как Пьер, резвиться, будь у нее возможность его захомутать?! Чем больше Аманда думала, тем больше убеждалась в том, что, если правильно разыграет карты, она сама сможет его захомутать. А потом завяжет узлом и вернет “девушке его мечты”!
— Если бы я была помолвлена, — заявила она, — я бы держала жениха при себе.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся Пьер. — Если ты положишь на что глаз, ты из себя выйдешь, но добудешь это.
— Верно. Кстати, о выходе, — добавила она, — по-моему, мне пора выходить из игры.
— Почему? — удивился он.
— Потому что ты должен во всем признаться матери. Я уверена, если ты ее попросишь, она сохранит все в тайне.
Пьер откинул со лба волосы, но вид у него стал еще более взъерошенный.
— Дело не только в этом, — признался он. — Понимаешь, мне не хочется, чтобы мама узнала, что я обманул ее. Она очень расстроится.
— Ну а как же тогда мы покончим с этой историей?
— Очень просто: уедем в Калифорнию (я туда собираюсь через месяц). Сделаем вид, что едем вместе, а недели через две я напишу письмо, что мы поссорились и расстались. Когда вернусь домой, месяца через два, расскажу маме об Элен.
— Значит, ты давно все продумал?
— Естественно.
— А как же…
— Хватит вопросов, Мэнди! Мне пора идти.
— Можно я пойду с тобой?
— Боюсь, что нет. У меня переговоры с рекламным агентством, и я не знаю, когда освобожусь.
— А зачем тебе рекламное агентство?
— Рекламировать свое вино. В наше время мало произвести высококачественный продукт, нужно поставить в известность общество.
— Ну да, всемогущие средства массовой информации… — заметила Аманда и по его изумленному взгляду поняла, что опять забылась. — А ты думал, у меня нет мозгов, а только смазливая мордашка? — съязвила она.