Ли Шарон. Торговый баланс

   — Это так, — сказала наконец Мейча.
   — Верно, — согласилась Миандра.
   Джетри вздохнул и потянулся к картам, которые она выпустила из рук.
   — А мне казалось, что вы двое собирались меня разорить.
   Это заставило обеих рассмеяться. Мейча вырвала у него колоду и принялась усердно перетасовывать.
   — Я слышу вызов, сестра!
   — И я тоже! Сдавай карты!

День 161-й

   1118 год по Стандартному календарю
   Ириквэй
 
   — Уф!
   Тяжесть упала ему точно на живот. Крепко спавший Джетри резко сел, и его несфокусированный взгляд встретился с парой бледно-зеленых глаз.
   — Ты! — ахнул он.
   Флинкс моргнул, соглашаясь.
   — Мог бы дать человеку отдохнуть! — проворчал Джетри, снова ложась на подушки.
   Флинкс остался на месте, двухтонными лапами вдавливая желудок Джетри прямо ему в позвоночник.
   Джетри зевнул и повернул голову, чтобы посмотреть на часы. Уже не осталось времени, чтобы заснуть, даже если бы не мешал выброс адреналина. Глупый кот прыгнул ему на живот и вчера утром точно в этот же час. И позавчера. Джетри начал подозревать, что это животное умеет определять время по часам.
   У него на животе Флинкс начал мурлыкать и переступать массивными передними лапами. И это он тоже проделывал каждое утро. Близняшки клялись, что мурлыканье и переваливание с лапы на лапу — они называли это массажем — признаки благорасположения. Джетри только не мог понять: если он так симпатичен коту, то почему тот не дает ему выспаться?
   Он вздохнул. Обитатели дома были склонны придерживаться точки зрения мастера вен-Деелин: что ему повезло заслужить внимание Флинкса. Что с этого имел кот, Джетри понять не мог — разве что собирал материал для статьи по ксенобиологии.
   Флинкс усилил громкость мурлыканья и принялся надавливать на лапы сильнее. Кончики его когтей проткнули кожу, и Джетри снова вскочил с подушек, громко закричав:
   — Эй!
   От неожиданности кот лягнул задними лапами, извернулся и сбежал, с тяжелым стуком спрыгнув на пол.
   — Грязь!
   Он метнулся на край кровати и посмотрел вниз, почти ожидая увидеть животное со сломанной лапой или…
   Флинкс стоял на четырех крепких лапах на краю коврика, спиной к кровати. Он оглянулся через плечо — как показалось Джетри, возмущенно.
   — Мне очень жаль, — сказал Джетри, укладывая голову на локоть и свешивая вторую руку с края кровати. — Но я не люблю, когда меня царапают.
   Наступила пауза, словно Флинкс оценивал его извинения. А потом кот повернулся и, неспешно пройдя обратно к кровати, вытянул шею, чтобы потереться усатой мордочкой о свесившиеся пальцы Джетри.
   — Спасибо.
   Он осторожно просунул пальцы под кошачий подбородок и почесал кота движением, которому его научила Мейча. Флинкс немедленно замурлыкал — громко и басовито.
   Джетри улыбнулся и еще немного его почесал. Флинкс повел головой, явно направляя работу пальцев к своей правой щеке, а потом к макушке, не переставая мурлыкать.
   «Да, — сонно подумал Джетри, пальцы которого двигались где-то очень далеко, — удивительно успокаивающий звук».
   В дальнем конце комнаты зазвенел будильник.
   Флинкс вынырнул из-под руки Джетри на секунду раньше, чем тот очнулся от дремоты.
   Вздыхая, он потер ладонью голову, хмурясь на удлинившиеся пряди, и встал с постели.
   Душ, завтрак, портной — это на первую половину дня. Затем — день с Рен Ларом. Сегодня будет обрезка лоз. После этого ему предстояло присоединиться к близняшкам во время их урока танцев: леди Маарилекс придерживалась мнения, что джентльмен должен уметь держаться на паркете. Потом — ужин.
   По окончании ужина ему можно будет уйти в библиотеку со списком книг, который ему составил гувернер близняшек: в основном труды по истории и несколько разделов трехтомного издания под названием «Кодекс достойного поведения».
   — День непростой, — объявил он пустой комнате и направился в душ.
 
   Если сравнивать с портом Банф, то Кинаверал начинал казаться райским уголком вселенной. Так решила Хат, перебрасывая сумку через плечо и шагая по продутому ветром асфальту. Она поляризовала очки и низко наклоняла голову, хотя это мало чего давало. Непрекращающийся горячий ветер был переполнен песчинками — такими мелкими, что они просачивались в любой стык, набивались в нос, наполняли рот и впитывались в поры. Носовые затычки немного помогали. Как и решимость не открывать рта. А кроме того, следовало идти быстро и надеяться, что в гостинице для пилотов есть климат-контроль.
   Через пару стандартных лет перехода в согнутом положении навстречу ветру она добралась до служебного туннеля. Ее тело прервало луч датчика, дверь-диафрагма открылась, и Хат нырнула внутрь, едва успев проскочить в стремительно закрывающееся отверстие.
   Внутри туннеля свет был тусклым и чуть розоватым. Хат сдвинула очки на лоб, сделала хороший глоток отфильтрованного воздуха — и закашлялась. После приступа глубокого, рвущего легкие кашля во рту появился кислый вкус, забивший вкус песка.
   В конце концов она прокашлялась и смогла рассмотреть окружающую обстановку. На закрытой нише, встроенной в стену справа, на земном было написано «Питьевая вода», что она вполне способна была прочесть, а ниже — упрощенный знак того же, стилизованный кувшин — для тех, кто на земном читать не умеет.
   Вкус во рту не проходил. Хат шагнула к нише и вставила большой палец в замок. Внутри ниши оказалось полдюжины запечатанных бутылочек с тем же двуязычным объявлением. Она взяла себе бутылку, захлопнула дверцу, вскрыла пробку, сделала маленький, осторожный глоток, а потом еще и еще, пока бутылочка не опустела.
   Почувствовав себя более или менее человеком, она отправила бутылочку в стенной утилизатор и осмотрелась.
   На полу флюоресцирующей зеленой краской были нарисованы стрелки и слова «Администрация Банфпорта». Надпись «Администрация» была повторена на портовом, и ей все равно нужно было бы в ту сторону, пусть бы даже администрация ей и не была нужна. Хотя в данном случае она направлялась именно в администрацию.
   Хат стянула очки с головы и прикрепила к поясу, делая еще один медленный и глубокий вдох профильтрованного воздуха. На этот раз обошлось без кашля, что она приняла за милость богов, хоть и покачала головой. Она могла только посочувствовать рабочим, которым вскоре предстоит разгружать ее груз. При воспоминании о непрекращающейся пыльной буре, жаре и ослепительно-белом свете на поверхности ее передернуло.
   «Конечно, у планетников через одного в черепушке сбоит, — подумала она, ставя ногу на зеленую стрелку и начиная путь, — но, казалось бы, даже планетники могли бы найти что-то получше Банфа».
   Хат вздохнула. Что ж, теперь ей стало понятно, почему администрация порта на Кинаверале обещала за эту работу такие высокие премиальные. И теперь она будет умнее и ни за что не согласится снова лететь на Банф.
   — Век живи, век учись, — сказала она, и ее голос показался ей таким же сухим, каким была кожа лица, несмотря на выпитую воду. — Если проживешь достаточно долго, Хателейн, то когда-нибудь, может, и поумнеешь.
 
   — Ну вот! Теперь мы видим сына Высокого Дома в должном облачении!
   Сун Эли был доволен собой и своей работой — и Джетри был готов предположить, что он имеет на то основание. Сам Джетри считал куртку купца и шелковые рубашки, полученные на «Элтории», достаточно шикарным нарядом и не мечтал ни о чем вроде воротника из рюшей такой высоты, что они щекотали ему кончики ушей, или пузырчатых рукавов, спускавшихся до самых пальцев. А еще были брюки — облегавшие плотнее, чем его собственная кожа, но лишенные ее удобства — а поверх них — длинный черный жилет без карманов.
   — Очень хорошо, — сказала леди Маарилекс со своего кресла, где у нее на коленях спал Флинкс. — Вы не находите, юный Джетри?
   Он вздохнул.
   — Сударыня, я думаю, что работа превосходна, но рукава слишком длинны, а брюки — слишком узки.
   Господин пен-Джерад возмущенно вскрикнул. Леди Маарилекс подняла руку.
   — Те вещи, о которых вы упомянули, представляют последнюю моду и не обсуждаются. Моде поклоняемся все мы, и все мы послушно идем на ее призыв. Как иначе мы можем показать себя людьми достойными?
   Джетри посмотрел на нее:
   — Это шутка, сударыня?
   — Хм. Прогресс. В некотором смысле — да. Определите, в каком именно — и это будет уже серьезный прогресс. А пока мы довольны усилиями мастера пен-Джерада в отношении вечернего костюма. Будьте любезны, Джетри, продемонстрируйте мне теперь костюм для визитов.
   Костюм для визитов не был настолько неудобным, но все-таки характеризовался серьезным недостатком в отношении карманов. Брюки были свободнее, кремовая куртка — просторной, рубашка — темно-синей, с отложным воротничком и без всяких рюшей. Он оказался достаточно близок к купеческому костюму, чтобы с ним можно было освоиться, и Джетри вышел в главную комнату и сделал поклон продолжавшей сидеть главе семейства.
   — Этот тебе нравится? И есть почему. Куртка хорошо сидит, несмотря на слишком широкие плечи. Отличная работа, Сун Эли.
   Портной поклонился.
   — Если вы находите мою работу приемлемой, мне больше нечего пожелать, — сказал он. — Однако я должен возразить: плечи не слишком широкие, а превосходно уравновешивают все остальные пропорции. Это — уравновешенная фигура и приятная, если рассматривать ее саму по себе. Только когда мы сравниваем ее с общепринятыми понятиями красоты, мы вынуждены сказать, что плечи слишком широки, ноги слишком длинны, а грудная клетка — слишком объемная.
   — Да что вы говорите?
   Она взмахнула рукой, приказывая Джетри повернуться, медленно — что он и сделал, получая удовольствие от соприкосновения кожи с шелком и от того, как куртка облегает ему плечи, даже если они действительно чересчур широкие.
   — Да, похоже, что вы правы, Сун Эли. Если рассматривать в контексте, включающем лишь этого молодого человека, то обнаруживается некая приятная гармония.
   Поворот Джетри снова поставил его лицом к ней, и он остановился, заставив себя держать руки спокойно опущенными.
   — Так скажите мне, юный Джетри, вы будете красавцем?
   И это уже точно была шутка, если вспомнить лицо и фигуру, характерные для всех Гобелинов. Он чуть поклонился.
   — Я думаю, что буду очень похож на моего отца, сударыня, а я никогда не слышал, чтобы его с точки зрения красоты оценивали выше обычного.
   Как это ни удивительно, она наклонила голову.
   — Хорошо сказано, и к тому же честно. — Она заглянула ему в глаза и чуть заметно улыбнулась. — Нам надо еще поучить вас. Однако осталось еще проверить повседневную одежду, если вы окажете мне честь?
 
   Туннель расширился, потом — расширился еще немного. К третьему расширению он превратился в большую круглую комнату, заполненную столами, стульями, людьми и оборудованием — это и оказалась Администрация Банфа.
   Хат прервала свой мерный шаг и заморгала, несколько растерявшись при виде всей этой деятельности. Она обвела помещение взглядом, выискивая, к кому обратиться.
   Столы стояли на небольших возвышениях, и перед каждым была вывеска, где название станционной должности значилось на земном и портовом. Некоторые вывески было не так легко рассмотреть, потому что по комнате бродили люди — видимо, в поисках тех, к кому надо было обратиться им. Среди них оказалось больше пилотов-дальнобойщиков, чем она ожидала увидеть. И многие оказались лиадийцами, что ее удивило. Так близко к Краю следовало ожидать пары-тройки искателей выгоды, но встретить столько…
   — Край снова расширяется, — пробормотала Хат. — Очень скоро никакого края не останется.
   Она всматривалась в толпу и даже встала на цыпочки, чтобы пересчитать лиадийцев и по завершении полета передать эту цифру Пейтору, которого это должно было заинтересовать. Возможно, приняв душ и переодевшись, она сходит в Купеческий бар и узнает названия кораблей.
   Однако сейчас ей нужен был Стол Приема. Чем скорее она оформит бумаги и договорится о разгрузке корабля, тем скорее сможет попасть в гостиницу для пилотов и принять желанный душ.
   Вскоре Хат поняла, что единственным результатом от вытягивания шеи является боль в мышцах, и, поправив сумку, проложила курс в глубину помещения.
   Она курсировала вдоль столов, стараясь ни на кого не наталкиваться, будь то лиадийцы или земляне, не имея желания начинать драку или сведение счетов. Административные служащие были исключительно землянами и сидели за своими столами достаточно спокойно, хотя все были заняты.
   Прием оказался в третьем ряду — очень разумно, саркастически подумала Хат. Перед ней в очереди оказалось всего два человека: желтоволосые лиадийские купцы, достаточно похожие друг на друга, чтобы быть матерью и сыном. Юнец, похоже, принял решение устроить служащей трудную жизнь. Когда Хат остановилась позади них, он нависал над столом, размахивая пачкой бумаг под самым носом у женщины, и говорил, громко и без остановки, на лиадийском, что было просто глупо. Любой, кто прилетел торговать на Край, должен был бы владеть хотя бы портовым.
   «А если портовый слишком гадок для твоего ротика, — мысленно адресовалась Хат спине юнца в дорогой куртке, — то тебе было бы лучше сидеть дома и вязать крючком».
   Тем временем он повысил голос и нагнулся еще ниже, так что бумаги, которыми он так дико размахивал, уже стали настоящей опасностью. Хат сделала шаг вперед, намереваясь оттащить его назад на уважительное расстояние, но у служащей было свое мнение на этот счет.
   — Охрана! — заорала она и одновременно нажала на желтую кнопку, установленную на пластиковой крышке стола.
   Юнец прервал свою гневную речь, словно изумленный ее реакцией. Бумаги у него в руках завяли.
   — Пелиш, — услужливо подсказала Хат, что на портовом значило «коп».
   Тот сверкнул на нее глазами через плечо, а в это время его мать шагнула вперед, сделав руками красивый волнообразный жест, видимо, долженствовавший успокоить.
   — Ваше прощение, — сказала она служащей с сильным акцентом, но на вполне понятном портовом. — У нас груз для разгрузки. Есть спешка. Надо работать с быстротой.
   Губы служащей сжались, но ответила она достаточно вежливо:
   — Мне нужно видеть манифесты. Как я сказала этому купцу, — кивок указал на юнца, — раз манифесты написаны на лиадийском, груз перед выгрузкой надо описать. Администрация дает инспекторов. За эту услугу берется плата.
   Лиадийка наклонила голову:
   — Какая цена этой платы?
   — Пятнадцать синдикатов за четверть часа, — сообщила служащая.
   «А это немало, — подумала Хат, прикасаясь к застегнутому карману, где лежал ее собственный манифест: уютно, надежно и на простом добром земном. — Понятно, почему парнишка так зол».
   Его мамаша, однако, только снова наклонила голову и сказала — хладнокровно, словно это были вовсе не деньги:
   — Это приемлемо. Прошу немедленно выдать этих инспекторов.
   «Дай тебе космос, чтобы твой груз принес гарантированную прибыль», — мрачно подумала Хат.
   Служащая потянулась к своей клавиатуре, а потом снова подняла голову, демонстрируя всем свое раздражение: к ее столу быстро шагал крупный мужчина в синем комбинезоне.
   — Это вы вызывали охрану? — спросил он, положив руку на парализатор.
   Служащая пожала плечами, глядя на появившееся на экране расписание.
   — А вы не торопились.
   Его лицо, плоское, круглое и небритое на южном полушарии, покраснело.
   — Я один на весь зал.
   Она скользнула по нему взглядом и снова вернулась к экрану. Двое лиадийцев откровенно глазели на происходящее.
   — Извините за беспокойство, — сказала служащая, явно давая знак уйти.
   Коп постоял еще пару секунд, являя собой зрелище человека, которому очень хочется властно дать кому-нибудь кулаком в подбородок. Он яростно посмотрел на лиадийцев, явно приглашая их осмелиться что-нибудь сказать. Женщина дотронулась до руки юнца, и оба повернулись обратно к служащей. При этом юнец скатал пачку бумаг в трубку, что Хат сочла признаком нервозности.
   Наконец коп повернулся и ушел в толпу. Служащая извлекла листок бумаги из принтера и вручила его лиадийке.
   — Инспектора будут ждать вас у поста охраны в служебном туннеле три.
   — Да, — сказала женщина, пряча листок в нарукавный карман.
   Она повернулась в сопровождении своего юнца, и Хат ненадолго оказалась под прицелом холодных взглядов двух пар голубых глаз. Потом они разошлись, чтобы ее обойти — юнец справа, а его мамаша — слева.
   Хат выпустила воздух, который незаметно для себя задержала в груди, подошла к столу и извлекла свои бумаги из кармана.
   — Катастрофическая вахта? — спросила она служащую по-товарищески.
   Служащая приняла манифест.
   — Это у нас еще спокойно, — сказала она, разворачивая бумаги. — Посмотрим, что тут у тебя…
 
   Наконец-то получив возможность сбежать к своей одежде с «Элтории», Джетри проскользнул на кухню и выпросил неурочный ленч у госпожи тор-Бели, кухарки.
   — На лозы сегодня? — спросила она, вручая ему тарелку с такой щедрой порцией снеди, что ему пришлось взять ее обеими руками, иначе был риск уронить часть содержимого.
   — Да, сударыня, — вежливо ответил он, наводя свою тарелку на стол и обеспечивая ей посадку.
   — Не забудьте перед уходом взять из шкафа шляпу и пару плотных перчаток, — сказала она, ставя на стол рядом с его тарелкой стакан виноградного сока. — Лето еще впереди, но солнце уже достаточно высоко, чтобы обжигать, а лозы не такие слабые, как может показаться.
   — Да, сударыня, — снова повторил он.
   Она вернулась к столу, за которым с помощью деревянной скалки с энтузиазмом превращала квадрат теста в длинный плоский лист. Джетри жевал еду с тарелки и осматривал кухню с ее многочисленными разделочными столами, плитами и массой кастрюль, сковородок и экзотических приспособлений.
   «Дик пришел бы в восторг», — подумал он и проглотил слезы, подступившие к глазам.
   «Эй, парень, в чем дело? — резко одернул он себя. — Ты плачешь из-за Дика?»
   Ну, по правде говоря, признался он, украдкой промокая глаза салфеткой, он действительно плакал из-за Дика — или по крайней мере из-за того, что Дик никогда не увидит этого места, которое подарило бы ему столько радости…
   — Вам надо бы поспешить, юный вен-Деелин, — сказала кухарка, не оборачиваясь. — Рен Лар Маарилекс ставит лозы выше собственного ленча, не говоря уже о вашем.
   Он ухмыльнулся, шмыгнул носом и сосредоточил свое внимание на тарелке, которая очень быстро опустела, а потом допил сок. Отодвинувшись от стола, он начал озираться в поисках посудомойки…
   — Оставьте их, — сказала госпожа тор-Бели, — и отправляйтесь в винный погреб. И бегом, если вы не глупец.
   — Да, сударыня, — ответил он в третий раз, ставя стул на место. — Спасибо вам, сударыня.
   — Поторапливайтесь! — откликнулась она, и, чтобы ей угодить, он ушел быстро, широко шагая.
   За дверью кухни он продолжил движение, свернув направо по коридору, который показали ему близняшки, и оказался как раз у дверей винного погреба. Она открылась при прикосновении его ладони, и он с шумом сбежал вниз по ступенькам, прошел через вестибюль и ввел код в панель, установленную на стене рядом со старинной деревянной дверью.
   Замок щелкнул — и Джетри повернул старомодную металлическую рукоять. Дверь медленно двигалась на своих металлических петлях, и он нажал на нее, чтобы поторопить. В результате этого он вошел в винный погреб не запыхавшийся и почти не взъерошенный.
   Рен Лара на привычном месте за лабораторным столом не оказалось. Вместо него там сидела Грейм, занятая каплями и калибровочным прибором. Когда Джетри вошел, она подняла голову и нахмурилась.
   — Мастер ушел на виноградник. Он сказал, что вы найдете его на северной стороне.
   «Опоздал», — подумал Джетри и вздохнул, запоздало вспомнив, что должен наклоните голову.
   — Спасибо, я это сделаю. Но прежде чем я уйду, вы не могли бы сказать мне, где взять шляпу и пару перчаток?
   Она мотнула головой налево, снова сосредоточившись на анализе.
   — Шкаф там. Секатор тоже возьмите.
   — Спасибо, — снова сказал он и направился к указанному шкафу.
   Спустя еще несколько минут, напялив на голову широкополую шляпу и натянув на руки слишком тесные кожаные перчатки, с крепко зажатым в правой руке секатором, он ушел из погреба через боковую дверь и попал на виноградник.
   На винограднике никто его не дожидался — и там не оказалось знаков, подсказавших бы ему, куда идти. Он хотел было вернуться в погреб и спросить у Грейм дорогу, но… Нет, пропади все пропадом. Ему надоело зависеть от подсказок и услуг разнообразных домочадцев, словно он малыш — и к тому же умственно отсталый малыш.
   Должен существовать способ определить, в какую сторону идти. Если он хорошенько подумает, то сможет определить, где север. Он вспомнил прочитанный когда-то рассказ о том, как кто-то, потерявшийся на планете, нашел дорогу, определив, в какую сторону течет речка — не то чтобы он видел поблизости речки.
   — И не то чтобы это помогло, — проворчал он себе под нос. — Наверное, Мейча — не единственная, кто читает слишком много историй!
   Он переложил секатор из правой руки в левую, сдвинул шляпу со лба и хмуро осмотрелся, недовольно думая, что какие-то указатели следовало предусмотреть. Что, если бы кто-то потерял ориентацию, не имея при себе навигационного устройства?
   Навигационное устройство!
   Он похлопал себя по карманам, обнаружил искомый предмет на правой ноге и вытащил его. Зеркально-черная сторона стала серой, показала вихри, похожие на облака или поднявшуюся пыль, а потом стала прозрачной, выдав давние и почти забытые значки по верхней и нижней части экрана, поделенного на четверти, Джетри хмуро уставился на него, стараясь опознать символы, которых не видел десять стандартных лет, — и вдруг вспомнил их: знание пришло с таким резким щелчком, что у него даже голова завибрировала.
   Значки поверху — это были кнопки детального вида. Те, что внизу, указывали направление. А разбитый на квадраты экран надо было читать слева направо и снизу вверх, так что первый квадрат представлял планетный север.
   Он нажал значок направления, а потом — северный квадрат. Экран изменился — и теперь он смотрел на изображение виноградника, в котором стоял. Синяя линия наложилась на изображение, уходя влево.
   Крепко сжав в руке секатор, он пошел налево, одним глазом следя за экраном, а другим — за предательской грязью под ногами.
   Чуть позже Джетри подумал, что потом надо будет разобраться, есть ли у этого устройства индикатор расстояния. По его расчету, он уже довольно далеко прошел по земляной тропинке, пересекая длинные коридоры из проволочного ограждения с прислоненными к нему голыми деревянными палками, от верхней части которых щупальцами расходились мертвые лозы. Это был странный пейзаж. Лозы были достаточно высокими, чтобы нельзя было за них заглянуть, и достаточно запутанными, так что у него не появлялась потребность смотреть на пустое небо. Он смотрел вдоль каждого коридора, который пересекал, но не видел ни одного живого существа. Птицы, которые пели у него за окном и в любимом саду Мейчи и Миандры, молчали здесь, в винограднике — возможно, они просто предпочитали другую обстановку.
   Джетри уже порядком вспотел и был готов по-другому взглянуть на свою идею отправиться на поиски самому, когда наконец услышал впереди голоса. Облегчение заставило его испустить вздох чуть ли не от самых подошв сапог. Убрав устройство в карман, он прибавил шагу, свернул направо — и резко затормозил.
   Рен Лар, в шляпе на голове и с перчатками, заправленными за пояс, стоявший так же непринужденно, словно находился в прохладном винном погребе, разговаривал с двумя мужчинами, которых Джетри не знал.
   — Значит, сегодня этот участок. Если закончите с ним сегодня до заката, то начинайте завтрашний. Мы стараемся опередить погоду, друзья.
   — Да, сударь, — пробормотал один из мужчин.
   Второй повел рукой, и Рен Лар ответил ему легким наклоном головы.
   — Мне позвать моих кузенов, сударь? Они могут и хотят на день или три, пока склад на ремонте.
   Рен Лар наклонил голову.
   — Сколько кузенов?
   — Четыре, мастер. Они ухаживают за нашими домашними лозами и знакомы с обрезкой. Если я свяжусь сегодня, они будут здесь к рассвету.
   Короткая пауза, а потом — решительный взмах руки.
   — Да, вызовите их, будьте любезны. В конце концов, у нас ветреный год — невыносимо холодно всю прошлую релюмму, а теперь слишком рано теплеет. Мне не хотелось бы, чтобы соки застали нас врасплох.
   Мужчина наклонил голову:
   — Я с ними свяжусь.
   — Хорошо. Тогда я оставляю вас трудиться. — Он повернул голову. — Здравствуйте, юный Джетри. Надеюсь, вы оставили мастера пен-Джерада в добром здравии?
   — Ваша почтенная матушка присутствовала, сударь, — осторожно ответил Джетри, — так что ни на что иное надежды не было.
   Брови Рен Лара взлетели. Один из незнакомцев засмеялся.
   — Решительный шаг. Хорошо сказано. А теперь пройдите со мной, и мы найдем вам участок, нуждающийся в вашем секаторе.
   Он взмахнул рукой, приглашая Джетри идти с ним, и повернул налево. У его ног какая-то тень шевельнулась, потекла — и обрела форму.
   — Флинкс! — сказал Джетри. — Что ты здесь делаешь?
   Рен Лар опустил глаза и повел плечами.