Линдсей Джоанна. Когда любовь ждет

   — Осгар, а ее тоже будут пытать, как других?
   — Ты слишком много болтаешь, — зарычал Осгар, обращаясь к брату.
   — Так скажи, будут?
   — Если она не сознается, кто такая, и сама не договорится о выкупе за себя, да, будут.
   — А Дерек за этим наблюдает?
   — Дурень! Дерек пытает. А наблюдать любит его господин.
   Услышав эти слова, Дерек засмеялся.
   — Ты ему рассказал, Осгар, сколько раз ты сам тайком прятался в темнице, чтобы подсмотреть?
   Наступило молчание, потом брат Осгара спросил:
   — Осгар, долго ее будут держать в темнице?
   — Слишком много вопросов задаешь!
   — Того купца убили даже после того, как его слуга принес и заплатил выкуп. Купца убили вместе со слугой.
   — Осгар, угомони своего брата, иначе я это сделаю, — злобно пробормотал Дерек.
   Леони приходилось слышать о подобных случаях, но такое бывало раньше, во времена короля Стефана, когда царило безвластие. При короле Стефане даже самый ничтожный бедный лорд мог сколотить себе богатство, и многим это удавалось путем вымогательства у крепостных и свободных людей и даже ограбления церковных владений. Распространенным преступлением было пленение любого, заподозренного в том, что у него есть хотя бы небольшое состояние. Жертвы попадали в темницы и подвергались пыткам до тех пор, пока не соглашались расстаться со всем своим достоянием. В те дни никто не чувствовал себя в безопасности, поскольку было безнадежно надеяться на помощь короля, вечно занятого борьбой за то, чтобы сохранить престол. Подлинный размах преступности стал известен позже, когда Генрих распорядился уничтожить все замки, а их было более тысячи, которые не уплатили королевский налог.
   Страх обуял Леони, когда она представила себе все, что с ней будет, когда ее передадут хозяину Дерека. Но даже эти страхи отступили на задний план, едва четверка похитителей остановилась, и она вспомнила, что они замыслили.
   Горло Леони перехватило, когда Дерек зловеще произнес:
   — Мне нужен кляп.
   — А, ты тоже хочешь попользоваться ей! А ведь поднял такой шум…
   — Кляп! Быстро! — резко потребовал Дерек. — Предупреждаю тебя, времени у нас мало. Она должна быть под замком до того, как ее люди начнут поиски.
   — Мы тряпье с собой не носим, — проворчал Осгар.
   — Сойдет и твоя рубаха. Дай ее сюда. Стоило Дереку убрать руку, чтобы один из похитителей мог вставить кляп Леони в рот, как она издала душераздирающий вопль. Он тут же оборвался, мгновенно ей в рот засунули вонючую рубашку и так туго стянули на затылке, что у Леони мелькнула мысль — ей наверняка порвут уголки рта.
   Как только Леони умолкла, Дерек сильно встряхнул ее. Он так вцепился в нее, что ее руки пронзила боль.
   — Постой, Дерек, не сломай ей шею! — предупредил кто-то из похитителей.
   — Как ты думаешь, ее в замке услышали? — спросил Осгар.
   — Они не обращают внимания на то, что творится в лесу, — ответил Дерек.
   — Тогда что ты так злишься?
   — Мы ушли достаточно далеко от ее попутчиков, если только кто-то из них не проснулся и не отправился на поиски.
   — Надо было убить их всех до одного, — свирепо прорычал Осгар. — Среди них не было рыцарей.
   — И у нас всего лишь один меч — мой, — напомнил им Дерек пренебрежительно.
   — Тише! Мне что-то послышалось" Леони тоже услышала — с каждой секундой все громче становился стук копыт лошадей, мчащихся через кусты, который ни с чем нельзя спутать. В ее душе зародилась надежда, пылкая надежда.
   — Вы, леди, пока спасены, — сердито просипел Дерек, — но позже вы еще поплатитесь. — Остальным он приказал:
   — Мы не можем здесь задерживаться. Быстро в путь, только, ради Бога, не шумите.
   — Нет, Дерек, — раздался испуганный шепот. — Нам еще нужно пройти через луг. Нас заметят.
   — Не заметят, если мы выждем на краю луга, пока все не успокоится. Они пойдут широкой цепью, высматривая ее. Если один из них наткнется на нас, мы его убьем.
   Опять Леони с силой толкнули вперед. На этот раз ее руку схватили выше локтя, чтобы она не смогла вытащить кляп. Трое других похитителей двинулись вперед, но из-за того, что она вырывалась из рук Дерека, он отстал. Она пыталась вырываться из его тисков, пробовала наступать ему на ноги, пыталась поджать колени, чтобы он споткнулся. Но он был гораздо сильнее, и у Леони ничего не получилось. В конце концов он зарычал, подхватил ее под мышку и понес как мешок со съестным.
   Леони опять пришла в отчаяние. Стук копыт затих. Она отдала бы все, лишь бы иметь возможность позвать на помощь!
   Дерек остановился на краю широкой вырубки в лесу, которая была ярко освещена солнцем по сравнению с окружавшей ее лесистой местностью. Трое других похитителей, скорчившись в укрытии, в страшном напряжении ждали ее и Дерека на краю расчищенного пространства.
   — Что вы там увидели? — спросил Дерек, озирая вырубку.
   — Никого, только, кажется, я слышал какой-то шум дальше на дороге.
   — Кто еще это слышал? — Никто не ответил, и Дерек заворчал:
   — Так я и думал. Разыскивая ее, они не углубятся так далеко в поле. Нам нужно только перебраться через луг, и мы будем в безопасности.
   — Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока мы от нее не избавимся. Дерек, зря мы это затеяли. Обычно наша добыча не путешествует с такой большой охраной.
   Они продолжали двигаться вперед, держась тесной группой. Но не успели они добраться и до середины луга, как навстречу им из леса выехал рыцарь верхом на лошади.
   — Дерек, может, это твой господин? — В голосе задавшего вопрос слышался страх.
   — Конечно, нет. Он не такой рослый и широкоплечий, как этот. Только не теряйте голову, — предостерег Дерек. — Этот рыцарь в полных доспехах. Такого с ней не было.
   — А что он сидит и таращится на нас? — с беспокойством спросил Осгар. — Почему он не едет?
   — Подожди, вот он тронул с места, — предупредил Дерек. Он опустил Леони на землю и толкнул к своим спутникам. — Держите ее. Может быть, мне придется с ним схватиться.
   — Тебе схватиться с ним?
   — Дурень, с твоей помощью, — прошипел Дерек сквозь зубы, когда гигантский боевой конь остановился рядом с ними.
   — Чем мы можем вам служить, мой господин?
   — Покажите, что это там у вас.
   — Всего лишь сбежавшая жена моего хозяина.
   Нас часто посылают найти и вернуть ее домой. У нее душевный недуг.
   — Странно. Она так похожа на мою собственную жену. Будьте уверены, узнай я, что с хозяйкой Кемпстона обходятся грубо, мне бы это не понравилось.
   Было похоже, что у Дерека отнялся язык.
   Могучий рыцарь на боевом коне рассматривал этого неотесанного мужлана, дожидаясь от него ответа.
   — Кажется, перед нами новый хозяин Кемпстона, — прошептал Дерек.
   — Но Кемпстон сейчас принадлежит Черному Волку. По-твоему…
   — Да. Думаю… думаю, это его жена.
   — Господи помилуй, посмотри на ее глаза! — воскликнул третий похититель. — Она его узнала!
   Не успел он договорить, как брат Дерека бросился бежать. В несколько секунд конь догнал беглеца, и сверкнувший меч сразил его. Раздался боевой клич, от которого в жилах стыла кровь, три остальных разбойника кинулись бежать в разные стороны. Но конь в несколько прыжков сбил двоих, а тяжелый меч довершил дело.
   Осгар помчался той же дорогой, по которой они пришли, и скрылся бы среди деревьев, прежде чем конь успел проскакать через вырубку, но навстречу ему выехал из леса еще один рыцарь и сразил копьем.
   Леони не могла шевельнуться. Тела ее четырех похитителей валялись вокруг, но она не почувствовала облегчения. Она была спасена — и все же в опасности. Начиналось новое испытание.
   — Доверши здесь дела, Пьере, и отправь воинов назад в лагерь. — Пока Рольф произносил эти слова, из леса выехали еще несколько его воинов. — Если хоть один из этих людей жив, узнайте для меня, куда они направлялись с ней.
   — Вы собираетесь?.. — заговорил было Пьере.
   — Я скоро приеду — вместе с женой..
   Леони вынула изо рта кляп, но от волнения по-прежнему не могла произнести ни слова.
   Рольф спешился и подошел к ней. Его лицо было скрыто шлемом, и она не могла увидеть, какие чувства отразились на его лице. Молчание давило ее.
   Наконец он спросил:
   — Тебе не причинили вреда? Как холодно и официально прозвучал его вопрос!
   — Они… собирались, но испугались, услышав стук копыт ваших лошадей. — Она с мольбой подняла на него глаза. — Мой господин, мне нужно поговорить с вами…
   — О госпожа, мы с тобой поговорим. Не сомневайся в этом.
   Леони вскрикнула, когда он схватил ее за руку и повлек к лошади. Рольф сел в седло и, подняв, посадил ее перед собой. Он направил коня в сторону леса, но не к лагерю, а в противоположную сторону.
   Леони охватил мучительный страх. Она боялась, что Рольф причинит ей боль. Он явно собирался расправиться с ней. Иначе зачем он увез ее от остальных?
   Казалось, он так никогда и не остановится, а ей хотелось, чтобы все закончилось быстрее: слишком долго тянется истязание страхом. Чем дальше он увозил ее от попутчиков, тем страшнее казалось ей предстоящее наказание.
   Они выехали еще на одно расчищенное место в лесу, посреди которого стояла обвалившаяся башня. Рольф направил коня в ее сторону, остановился возле осыпающихся камней и опустил Леони на землю. Эта поляна, полностью залитая лунным светом, производила зловещее впечатление, но более устрашающим показался ей Рольф, слезший с коня. Он намеренно неторопливо снял шлем и рукавицы, потом подошел к Леони и остановился на расстоянии фута от нее. На его лице застыло суровое выражение.
   — Кто сказал тебе, что я неверен?
   Не веря собственным ушам, она вздрогнула. Его гнев был очевиден. От ярости черты лица Рольфа обострились, губы сжались в жесткую прямую линию; но почему он задает такой вопрос?
   — Я… не понимаю — Что ты сказала Генриху?
   — Я… — Леони глотнула воздух, вспомнив свой разговор с королем накануне. Ее мгновенно охватил гнев. — Он не имел права пересказывать мои слова!
   — Права короля не подлежат обсуждению. Кто сказал тебе, что я неверен? — опять спросил Рольф.
   — Не было нужды говорить мне об этом, — парировала она. — Вы думаете, у меня самой нет глаз? Леди Амелия — не ваша подопечная. Она никогда не была вашей подопечной.
   — Она для меня ничего не значит, — немедленно возразил Рольф.
   — И потому все идет как надо? — вскричала Леони. — Мужчина может прелюбодействовать со служанкой в доме соседа, и она ничего для него не значит, но из этого не следует, что он хранит верность своей жене! Он всего-навсего ведет себя осмотрительнее, чем мужчина, поселивший под крышей своего дома любовницу на всеобщее обозрение. — Она едва не плакала.
   — Будь я проклят, Леони, со дня нашей свадьбы я ни разу не прикоснулся к посторонней женщине! От этих слов она еще больше распалилась.
   — Вы прикасались ко мне! Вы забыли, что в Першвике собирались лечь со мной в постель, не зная, кто я такая?
   — Вот оно что! — Он напряженно и пристально вгляделся в лицо Леони. — Ты так и не простила меня за тот случай.
   — Я напомнила о нем, чтобы доказать лживость ваших слов, мой господин. Вы касались других женщин. Это подтверждается тем, что леди Амелия по-прежнему жила в вашей комнате, когда меня привезли в Круел.
   Что-то негромко бормоча, он подошел к ней, но Леони не отступила. Даже когда его пальцы впились ей в руки и он приподнял ее вверх так, что их лица оказались на одном уровне, она не ослабила сопротивление.
   — Объясни, какое это имеет для тебя значение. — «Голос Рольфа звучал тихо, вызывая страх. — Разве ты не говорила, что для тебя не имеет значения, сколько женщин ложились в мою постель?
   — Если это происходило не на глазах окружающих.
   — Я не знал, что ты выставляешь условия, — с иронией отозвался он. — Итак, тебе действительно безразлично?
   У нее перехватило дыхание.
   — Безразлично.
   Он опустил ее на пол и отвернулся. Леони прикусила губу, презирая себя.
   — Зачем вам нужно, чтобы это имело для меня значение? — Теперь ее голос зазвучал мягче.
   — Это должно иметь значение для жены, — тихо ответил он.
   — Нельзя оскорблять жену присутствием любовницы.
   Рольф резко повернулся. От злости он весь напрягся.
   — Я не хотел никого оскорблять. Я сказал, что она больше не любовница мне.
   — Если вы хотите, чтобы я в это поверила, мой господин, отошлите ее.
   — Леони, не проси меня об этом.
   Она забыла о гордости.
   — Я прошу сейчас. Если она для вас ничего не значит, нет причины держать ее при себе.
   — Она не хочет… не хочет уезжать, — ответил Рольф сдавленным голосом. Лучше бы он ее ударил.
   — Вы ставите ее желания выше моих? — Она ждала ответа, ждала обещания, что он прогонит Амелию. Он промолчал, и тогда Леони объявила:
   — В таком случае, Рольф д'Амбер, вы дождетесь от меня лишь презрения.
   — Я дождусь большего, мадам.
   Он привлек ее к себе, впился ей в губы, и от поцелуя она ослабела, ее голова закружилась. Она не могла допустить его власти над собой, не могла позволить ему разбудить в себе непреодолимые чувства.
   — Ненавижу вас, — прошептала Леони, но для нее и это прозвучало недостаточно убедительно.
   — В таком случае я буду любить тебя, даже несмотря на твою ненависть.
   Он опять поцеловал Леони, и в ее душе вспыхнуло предательское пламя, вопреки всему толкнувшее ее в объятия Рольфа. Она продолжала бороться, сопротивляться, но боролась Леони не с ним, а с собственным желанием.

Глава 36

 
   Леони и Рольфа разбудил шелудивый гончий пес, принявшийся обнюхивать их ноги. Рольф с ревом вскочил, делая вид, что сейчас бросится на собаку.
   Леони засмеялась, и Рольф, изображая возмущение, повернулся к ней.
   — Может быть, вы просто попросите его уйти? — спросила Леони, и глаза ее смеялись.
   — Пожалуйста, попробуй сама это сделать, — предложил он.
   Она попробовала. Пес посмотрел на нее, но не шелохнулся.
   — Пожалуй, придется разрешить ему остаться, — согласилась Леони.
   Рольф весело фыркнул.
   — Думаю, именно это он и сделает.
   Он наклонился, повернул ее голову к себе и с улыбкой нежно поцеловал, глядя в глаза. Потом он пошел уединиться, а Леони, беззаботно вздохнув, откинулась на его плащ. Они провели ночь, забившись между валунами и остатками башенных стен. Она спала в объятиях Рольфа, ощущая довольство и спокойствие, ее чувства гнева и обиды растворились благодаря желанию, которое он к ней испытывал.
   Она не могла не принимать в расчет это обстоятельство. Что бы ни стояло между ними, Рольф действительно желал ее. Его собственный гнев не мог устоять перед его страстью. И сознание этого было как целительный бальзам для мучительных сомнений Леони.
   Прошлой ночью он на какое-то, время внушил ей, что любит ее. Она упивалась этим и всеми прочими чувствами, которые он в ней пробудил. Леони покраснела, вспоминая, насколько Рольф был нетерпелив. Он разделся с ее помощью, помог раздеться ей, и они занялись любовью, неторопливо, наслаждаясь каждой секундой близости, каждой нежной лаской. Она никоим образом не могла бы себе представить, что такой ужасный день закончится столь неожиданно.
   — Дорогая, краска, заливающая твое лицо, выдает твои мысли.
   Леони еще больше покраснела, и Рольф весело рассмеялся. Он помог ей встать и вызывающе по-хозяйски похлопал по спине.
   — Иди и займись своими делами, — произнес он с улыбкой. — Мы задержались здесь дольше, чем предполагалось.
   По-прежнему испытывая беспокойство, Леони поспешно ушла. Когда она вернулась, Рольф надевал сбрую на своего коня. Он стоял, повернувшись к ней спиной, и не слышал, как она подошла. Она остановилась в сомнении. Ее вновь стало охватывать беспокойство. Невозможно было себе представить, что Рольф забудет о том, как она опоила его снотворным. Леони не хотелось думать о новом , приступе ярости.
   Сделав несколько шагов, она оказалась за спиной Рольфа. Он все равно не повернулся, и она в волнении сжала свои ладони.
   — Как вам удалось так быстро меня найти? Леони изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно.
   — Если расспросишь, то все узнаешь. Люди видели, как вы съезжали с главной дороги. Ясно было, куда вы направляетесь, поэтому я даже в темноте легко нашел ваш лагерь. Однако я не допускал мысли, что тебя там не окажется.
   Он медленно повернулся и посмотрел на нее.
   — Я… так благодарна, мой господин, что вы меня нашли в нужный момент.
   — Ты знаешь, куда они тебя несли?
   — В замок по соседству. К его владельцу, который занимается вымогательством, прибегая к пыткам. — Она вздрогнула. — Я уверена, что вы спасли мне жизнь.
   — Леони, они не убили бы тебя. Будь я проклят, ты представляешь собой слишком большую ценность.
   — Их не интересовало, кто я такая и какова моя ценность. Я уверена в этом.
   — Они бы поняли, какова твоя ценность, стоило тебе назвать свое имя.
   Он произнес это как бы между прочим, но что он хотел этим сказать? С ее именем никто не стал бы считаться. Потом она вспомнила, как повели себя похитители, поняв, кто такой Рольф. Даже самонадеянный Дерек утратил смелость, узнав, что захватил жену Черного Волка.
   — Теперь понимаю, что все эти годы жизни в Першвике я жила слишком замкнуто. Я не представляла себе, что такое может произойти, — задумчиво произнесла Леони. Рольф усмехнулся:
   — Как могла ты этого не знать? Твой сосед был одним из худших людей такого рода.
   — Сосед? О ком вы говорите?
   — А как ты думаешь, о ком? — презрительно произнес Рольф. — О Монтиньи и его сыне. Не сомневаюсь, что в деле участвовали и его вассалы. Это и объясняет, почему они так перепугались и не признали меня сюзереном. Вне всякого сомнения, они решили, что я приехал, чтобы полностью восстановить справедливость.
   Леони оцепенела.
   — Не верю! Я знала семью Монтиньи всю свою жизнь. Сэр Эдмонд был добрым соседом, а Алан…
   — Не напоминай мне об этом юнце, — сердито прервал ее Рольф. — Леони, хочешь верь, хочешь нет, но Монтиньи виновны во многих преступлениях. Они хитро вели себя. Их жертвы не знали, где их прячут и кто получает за них выкуп. И, разумеется, убитые не могли ничего рассказать. Однако в течение долгого времени Генриху поступали жалобы из центральных графств страны. Только недавно ему стали известны имена жертв, и он смог заняться судьбой погибших.
   — Для вас недостойно клеветать на того, кто умер и не может защитить свое имя.
   — Мадам, а как, по-твоему, он погиб? В конце концов нашлось немало добрых людей, знавших о его делах и готовых свидетельствовать против него. Он был убит, сопротивляясь аресту. Его сын бежал, прежде чем его могли судить.
   — Но это бессмысленно. Сэру Эдмонду принадлежал весь Кемпстон. Зачем ему была нужна противозаконная добыча?
   Рольф пожал плечами.
   — При Стефане у него было гораздо больше крепостей, которые ему пришлось уничтожить. Думаю, он прибегнул к незаконным средствам, чтобы вновь сколотить состояние, к которому был привычен. Он всегда вел расточительную жизнь.
   Леони вспомнила рассказы о том, в какой роскоши жил сэр Эдмонд.
   Заодно она вспомнила неясные разговоры о вещах, о которых не хотела ничего знать. Неужели эти слухи были правдивы? Она не могла в это поверить, особенно если речь шла об Алане. Может быть, его отец и был испорченным человеком, но застенчивый и слабовольный Алан? Нет.
   Но сейчас время было неподходящее для того, чтобы затевать спор.
   — Не пора ли нам ехать, мой господин? — спросила она.
   — Думаю, Гай уже достаточно давно пребывает в томительном ожидании наказания. Да, пора ехать.
   Он сел на коня, поднял Леони в седло и крепко обнял ее, когда конь поскакал.
   — Какого наказания? Что совершил этот оруженосец? — поинтересовалась она.
   — Из-за него ты оказалась в опасности. Они въехали в лес.
   — Но он лишь выполнял мои распоряжения! защищала она воина.
   — Дело не в этом. Он отвечал за тебя. Уж он-то не должен был съезжать с дороги. Его счастье, что прошлой ночью я его не убил. Сегодня вечером, когда мы доберемся до Круела, он получит двадцать ударов плетью, и пусть благодарит, что тем дело и кончится. Ему известно, что он поступил против правил.
   Леони пришла в ужас.
   — Мой господин, не наказывайте его. Никто не должен страдать из-за моих ошибок.
   Чтобы Рольф мог слышать ее из-за стука копыт, ей приходилось кричать.
   — Тебе следует признать свою вину, Леони, но не вмешивайся в мои решения. Он будет наказан за собственное легкомыслие, и ничто не изменит мое решение.
   — Какое будет мне наказание, мой господин? — спросила она.
   — Надеюсь, ты получила хороший урок прошлой ночью.
   — Не следует ли вам наказать плетью и меня? — продолжала Леони. — Я была так же легкомысленна, как и оруженосец.
   — Леони, не испытывай мое терпение. Ты поступила не просто необдуманно, — сердито произнес он. — По твоей вине я едва не затеял схватку с королем.
   — Нет! — простонала Леони.
   — Да. Я назвал его лжецом, когда он утверждал, что ты не скрываешься под его защитой.
   — Пресвятая Богородица! — Леони побледнела. — Я сказала Дэмиану, что уезжаю к королю, только ради того, чтобы вы не сразу отправились за мной вдогонку. Неужели можно было поставить под сомнение слова Генриха, что меня там нет?
   — Сэр Пьере поклялся, что не видел, как ты уезжала из Вестминстер-Холла. Если бы он не сообразил, что половины моих воинов нет на месте и не сказал бы мне об этом, я сокрушил бы замок Генриха, разыскивая тебя.
   — Вы… вы же на самом деле не назвали Генриха лжецом, не правда ли?
   — Назвал.
   — Господи помилуй, он никогда вас не простит! Что же я натворила!
   — Он уже простил меня, — ответил Рольф менее суровым тоном. — Он не бесчувственный человек. Он признал, что мое поведение можно понять. Король даже пересказал мне ваш разговор, чтобы я понял, почему ты так себя повела. Я пришел в бешенство, узнав, что ты сообщила Генриху, почему не миришься, даже не переговорив об этом со мной. — Наступило молчание, затем Рольф добавил:
   — Теперь я узнаю, что ты даже не сказала Генриху правду.
   — Это была правда.
   — Разве? Прошлой ночью ты утверждала, что тебя это не касается.
   Леони хотелось было ответить, но все же благоразумно промолчала. Эта проблема в отношениях между ними уже возникала и не разрешилась. Он твердо высказал свое решение. Он не собирался отказываться от Амелии. А она больше не будет требовать этого.
   Рольф вздохнул.
   — Прошу тебя, Леони, ты уж не опаивай меня своими снадобьями. И, кстати, не убегай от меня.
   — Да, мой господин. Больше он ничего не сказал.

Глава 37

 
   В поместье Круел начали убирать урожай назем-лях хозяина замка. Однако в Круеле не было управляющего, чтобы присматривать за работой селян, и хотя Леони могла бы сама заняться этим, она решила не вмешиваться, вспомнив, с какой враждебностью они относились, к ней. Но она назначила сельского старосту временным управляющим. Подобное необычное решение было оправданным, поскольку ему крепостные будут повиноваться.
   Она приняла это решение в отсутствие Рольфа.
   Его отъезд две недели назад был лишь одной из трудностей, мучивших Леони после той ночи, когда Гай Брентский получил причитавшиеся ему двадцать ударов плетью. Сразу после этого Рольф уехал к войску, осаждавшему Уорлинг, и с тех пор не возвращался.
   Крепость Уорлинг была вдалеке от Круела, в пятнадцати милях к северу. Леони понимала, что Рольф не может приехать домой, но скучала без него. Она поймала себя на том, что прислушивается, не раздастся ли стук копыт приближающихся лошадей, и даже подумывала о том, чтобы самой съездить в Уорлинг, но решила, что Рольф будет недоволен.
   К тому же тоска по Рольфу была не единственным тяжелым испытанием в ее жизни. Леди Амелия по-прежнему жила в крепости.
   Как-то раз во время ужина сэра Эварарда вызвали из-за стола, и обе женщины остались сидеть одни, разделяемые лишь опустевшим стулом.
   Хотя Леони всеми силами стремилась быть обходительной с Амелией, давалось ей это тяжело.
   Та излучала такое высокомерие, что это ставило в тупик. В чем причина такого поведения Амелии?
   И вот когда сэр Эварард ушел с ужина, Амелия попросила у Леони настой от тошноты.
   — Если вы больны, не лучше ли вам лечь в постель? — спросила Леони.
   — Да ни за что! — Амелия рассмеялась. — Со мной не происходит ничего такого, что не прошло бы в течение месяца. Со мной эта неприятность происходит только во время еды.
   Тут Леони поняла суть намека.
   — Вы на что-то намекаете, леди Амелия? На что же?
   Она давала понять, что тайны в этом нет.
   — Но Рольф, разумеется, вам сказал! — Казалось, Амелия была поражена. — Вряд ли можно утаить подобную вещь.
   — Вы намекаете на то, что родите от моего мужа? — ровным тоном спросила Леони.
   — Да, дитя от Рольфа, — ответила Амелия. — Он не отказывается от него.
   В эту секунду все встало на свои места. Неудивительно, что Рольф не желает отсылать Амелию! Поняв это, Леони едва ли не испытала облегчение.
   Скользнув взглядом по телу Амелии, как и всегда худосочному, Леони ледяным тоном произнесла:
   — И когда же вы зачали?
   — Какое значение?..
   — Отвечайте, Амелия! Та пожала плечами.
   — Месяц назад.
   Леони стала быстро соображать. Месяц назад ее привезли жить в Круел. Она отчетливо помнила ту ночь, когда Рольф в ярости ушел из их покоев. На следующее же утро Амелия пребывала в чрезвычайно хорошем расположении духа. Леони встала, не проронив ни слова. Что можно было сказать?