Линдсей Джоанна. Когда любовь ждет

   Но следующая ночь оказалась самой ужасной в ее жизни. Оставшись одна, она плакала и бушевала, проклиная Рольфа за слабость и ложь. Но она проклинала и себя — потому что сложившееся положение, когда хуже не бывает, имело слишком большое значение.
   Когда на следующий день от Алана Монтиньи принесли еще одну записку, Леони была слишком озабочена, чтобы думать о ней. Она отложила записку в сторону вместе с другими бумагами и забыла о ней. До конца недели она пребывала в ужасной меланхолии, в ощущении горя и потрясения, убедившись к тому же, что и сама беременна. Самым существенным было то обстоятельство, что детям предстояло родиться приблизительно одновременно. Не было ничего необычного в том, чтобы лорд попросил свою молодую жену воспитывать его незаконнорожденных детей, если они появлялись на свет. У жены не было причин отказываться, потому что такие дети были зачаты отцами до брака. Но совершенно иное дело принимать детей, зачатых после брака другими женщинами. Леони не думала, что Рольф попросит ее воспитывать ребенка Амелии. Однако она нисколько не сомневалась в том, что он захочет оставить рядом с собой ребенка и его мать. Это же будет ребенок не от крепостной женщины. Крепостная отдаст своего ребенка, потому что его отец сможет обеспечить ему более благополучную жизнь, чем могла бы это сделать она сама. Но с Амелией дело обстояло иначе.
   Она, конечно же, не отдаст своего ребенка, и, следовательно, Рольф ни за что не откажется от Амелии.
   Будущее представлялось все более и более мрачным. Леони уже не надеялась, что Рольф когда-нибудь расстанется с ней, — этого не случится, если она родит ему ребенка. Рольф ни в коем случае ее не отпустит, ожидая рождение наследника.
   Она не собиралась говорить ему об этом. Можно было надеяться на то, что она сможет покинуть его раньше, чем ее фигура выдаст правду. Возможно, она сможет укрыться в Першвике, пока ребенок не родится. Она решила не давать ему возможность удерживать ее.
   Леони могла дарить свою любовь другим, могла делиться умением врачевать, но она не могла делить мужа с другой женщиной. Раньше существовала надежда, что Амелия уедет. Теперь же эта надежда исчезла. Казалось, ее сердце рвется наружу — время шло, а боль в груди не оставляла ее.
 
   В один из вечеров в Круел приехали сэр Бертран и его старший сын Реджинальд и сообщили о том, что Рольф распорядился прибыть в крепость на встречу с ним. Бертран был вассалом Леони и жил в принадлежавшей ей крепости Мархилл. Причина, по которой ее муж захотел встретиться с Бертраном, оставалась загадкой.
   Единственное, что следовало предположить, — это то, что Рольф скоро вернется домой. Ей удалось задать подобающие вопросы о Мархилле, о тамошнем урожае, но позже она была не в состоянии вспомнить, что ей рассказывали. Беспокойные мысли о Рольфе обуревали ее.
   Это было напряженное время. Она как могла развлекала гостей с помощью Эварарда. По счастью, Амелия не появлялась в зале. Близилась ночь, но Рольф все еще не появлялся. Леони готовила комнаты для гостей, однако мужчины предпочитали оставаться в зале, гадая, почему Рольф пожелал их видеть. Наконец раздался шум, свидетельствующий о его приезде, и Леони, поспешно извинившись, удалилась в свою комнату. В конце концов она пришла к выводу, что, встретившись с Рольфом, не сможет скрыть кипевшее в ее душе негодование. Но даже нельзя было и помыслить о том, чтобы подобная сцена разыгралась в присутствии ее вассала. Ощущая себя более уверенно в их комнате, она могла не скрывать свои чувства.
   Однако у нее не было времени подготовиться к настоящей схватке, которая, как она предполагала, будет у них. Рольф сразу же направился к ней, и так поспешно, что, как она поняла, должно быть, успел только поздороваться с ожидавшими его на нижнем этаже гостями. Как можно было извинить подобную неучтивость? В конце концов, он же сам пригласил их!
   Нахмурившись, она подозрительно спросила:
   — Надеюсь, вы не опозорили меня, мой господин?
   — Почему ты об этом спрашиваешь? Рольф отбросил шлем и рукавицы, не сводя глаз с Леони. Она продолжала неподвижно стоять у очага.
   — Вы вызвали сэра Бертрана с сыном. Что они подумают, если вы не проявили к ним внимания?
   Рольф улыбнулся и близко подошел к ней.
   — Я объяснил им, что устал и побеседую с ними утром. Они это поняли.
   — Как вы могли? — процедила Леони сквозь зубы. — Вы должны немедленно спуститься и поговорить с ними!
   — Дорогая, они уже ушли в свои покои и… В комнату вошел Дэмиан, и Рольф замолчал. Леони подавила досаду и отвернулась от них, пока Дэмиан помогал Рольфу снять тяжелую кольчугу.
   Юному оруженосцу понадобилось немного времени, и уже спустя всего несколько минут Рольф ласково произнес:
   — Мальчик, отправляйся спать.
   Дэмиан, раскрыв рот от удивления, вышел из комнаты. Рольф никогда еще не обращался с ним так ласково. Его повадки в присутствии жены менялись разительным образом.
   Не успела закрыться дверь, как Леони быстро повернулась, собираясь немедленно излить душу. Но ее остановил вид Рольфа лишь в рубашке и сапогах. Могучие мышцы его длинных ног, широкая грудь, неизменно вызывавшая изумление, поскольку без панциря была такой же широкой, буйно вьющаяся шевелюра — он выглядел зрелым мужем и юношей одновременно. Он оказывал на нее столь мощное воздействие, что она даже забыла, о чем собиралась поговорить с ним, и это было некстати.
   — Дорогая, ты скучала без меня.
   — Не скучала, мой господин, — холодно ответила она.
   — Ложь.
   Он подошел к ней раньше, чем она успела отойти в сторону. Он приподнял ее подбородок, и их взгляды встретились. Его карие глаза казались бархатными, но взгляд был напряженным.
   — Ты сердишься, потому что я долго отсутствовал.
   — Я сержусь по многим причинам, мой господин, но не из-за этого.
   — Ты можешь рассказать мне об этих причинах завтра, Леони, потому что сейчас не время сердиться.
   Она попыталась отодвинуться, но Рольф обнял и поцеловал ее.
   — Мне тебя не хватало, Леони. Боже, как мне тебя не хватало, — воскликнул он, губами лаская ее щеку и спускаясь ниже к нежной шее.
   Леони едва не потеряла голову. Она не могла позволить ему вновь проделать это с собой, но, несмотря на все страдания и горечь, ею уже овладело желание.
   — Если… если вам нужна женщина… отправляйтесь к другой своей даме… Я не могу…
   — У меня нет другой дамы.
   Она податливо прильнула к нему. Она не могла противиться соединявшей их страсти и оставила попытку сопротивляться.

Глава 38

 
   Рольф откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на Торпа. Всегда хорошо посоветоваться со старым другом. Беседа с Бертраном Мapхиллским и его сыном Реджинальдом прошла успешно. Они попросили не задерживать их после беседы, поскольку ради встречи с Рольфом сами покинули приехавших к ним гостей. Рольф был вполне доволен. Получилось так, как предполагал Генрих. У Бертрана было несколько сыновей, которые могли быть полезными Рольфу, и именно на это он и рассчитывал. Воины Рольфа не желали брать на себя обязанность по управлению другими его крепостями. Они предпочитали военное ремесло.
   — Что ты думаешь о сэре Реджинальде? Будет ли он хорошим управляющим Уорлинга?
   — Похоже, он вполне этому рад, по сути, весьма рад, — задумчиво ответил Торп. — До сих пор он мог рассчитывать, что ему достанется только Мархилл, и то лишь после смерти Бертрана. Думаю, он будет хорошо служить тебе хотя бы ради того, чтобы доказать, что будет достоин Мархилла, когда придет время.
   — Согласен. Теперь остается только покорить Уорлинг.
   — Еще одна-две недели, и ее стены рухнут, — уверенно предположил Торп. — Подкоп в Блайте тоже продвигается успешно. До первого снега весь Кемпстон окажется в твоих руках. А что же мы тогда будем делать? На всех твоих землях воцарится мир, и заняться будет нечем.
   Рольф усмехнулся.
   — Дай мне пока насладиться мирной жизнью до того, как я отправлюсь на новую войну.
   — Может быть, тебе придется очень по душе положение крупного землевладельца и не захочется уезжать на войну.
   Рольф ничего не ответил. Он раздумывал, верно ли это предположение, и Торп понимал его.
   — Так или иначе, мне понятен твой ход мыслей. — Торп усмехнулся. — Ты мудро поступил, прощупав сэра Бертрана и его сына до того, как они действительно понадобятся тебе. По правде говоря, я полагал, что ты воспользовался этим поводом для того, чтобы повидать жену.
   Рольф улыбнулся, и Торп разразился грубым смехом.
   — Будь я проклят! Я угадал!
   — Как бы то ни было, а причина моего приезда сюда приятна.
   Рольф пожал плечами.
   — А что она подумала, когда ты пригласил двух сыновей Бертрана управлять двумя твоими крепостями? Он ведь сказал, что у него есть еще один сын, который вполне пригодится для крепости Блайт.
   — Да, но я пока ничего не сказал Леони.
   Торп поднял глаза к небу.
   — О чем же ты думаешь, мой друг? Сэр Бертран — ее вассал.
   — Мне это известно.
   — Прежде чем обращаться к нему с предложением, тебе стоило посоветоваться с ней.
   — Я так и намеревался, но прошлой ночью… было неподходящее время. А сегодня утром… — он ласково улыбнулся, — она так спокойно спала, что я не стал будить ее. Но против чего она может возразить? Я всего-навсего крепче привязал к нам эту семью. Отец будет служить ей, а сыновья мне.
   — Женщина способна ревновать к тому, что принадлежит ей, больше, чем мужчина.
   Рольф нахмурился.
   — Откуда вдруг ты так много узнал про женщин?
   — Мне известно намного больше, чем тебе, это бесспорно.
   Рольф фыркнул и протянул руку за куском холодного мяса, лежавшим на блюде, которое в это время подавала на стол молодая служанка. Рольф заметил на ее лице улыбку и взглядом проводил ее, когда она выходила.
   — Коль скоро тебе так много известно о них, — спросил он Торпа, — скажи, какая чума поразила окружающих меня женщин? Я не имею в виду мою жену.
   Торп едва не подавился куском хлеба.
   — Каких женщин? — спросил он, сдержав улыбку.
   — Всех! Служанок, жен моих воинов. В течение многих недель все они вели себя так, будто у меня заразная болезнь. А теперь вдруг вокруг меня сплошные улыбки. Леди Берта даже приехала в Уорлинг и привезла мне фруктовый пирог, а жена Уоррена прислала цветы. Цветы!
   Торп больше не мог скрывать переполнявшую его радость и весело рассмеялся.
   — Не сомневаюсь, что они пытаются исправить несправедливость по отношению к тебе — ведь раньше они думали, что это ты избил леди Леони в брачную ночь. Она рассеяла это заблуждение. Как я слышал, она очень рассердилась, узнав, что на тебя возлагают вину за то, что сотворил ее отец.
   — Ее избили? Кто это сказал? Веселого настроения Торпа как не бывало. Рольф побледнел, он буквально остолбенел.
   — Проклятье, Рольф, ты хочешь сказать, что это не было тебе известно? Но ты же провел с ней целую ночь. Как ты мог не знать?
   — Кто? — повторил свой вопрос Рольф. Его голос понизился до шепота.
   — Леди Роза мельком видела ее лицо на следующее утро, когда дамы пришли взять ваши простыни, — с беспокойством ответил Торп.
   — Она была сильно избита? Торп понял — пора рассказать все, что ему известно.
   — Должно быть, ее избили жестоко. Мне довелось слышать, что лицо леди Леони тогда невероятно распухло и почернело от синяков. Именно это и потрясло леди Розу. Она думала, что виной этому ты, и не стала умалчивать про увиденное.
   — Ты давно знаешь об этом и не подумал рассказать мне?
   — Я думал, что тебе наверняка все известно. Сейчас я не стал бы вспоминать об этом, если бы не сплетни и…
   Рольф рывком вскочил с кресла и в несколько шагов очутился за дверью. Спустя несколько мгновений Торп так и подскочил, услышав, как на верхнем этаже с треском захлопнулась дверь.

Глава 39

 
   Леони подняла голову и удивленно посмотрела на мужа, который высился над ней, кипя гневом и излучая ярость.
   — Почему ты никогда не рассказывала мне о том, что с тобой сотворили?
   — Сотворили? — Она подумала, что он опять пьян. — Говорите яснее, если…
   — Тебя жестоко избили! Все должны были знать об этом, кроме меня?
   Леони вся напряглась, ее глаза засверкали яростным серебряным блеском. Лучше было бы обойтись без этого разговора, но Рольф уже все узнал.
   — Я уже говорила раньше, что не буду обсуждать происшедшее, — холодно ответила она.
   — Нет, будешь, черт побери! Ты объяснишь мне, чего добивалась, скрывая от меня, что была избита!
   — Скрывая! — яростно парировала она. — Скрывать было нечего, разве что от сэра Гиберта, и то лишь ради того, чтобы не допустить убийства. Вы все знали! Джудит мне призналась, что говорила вам об этом. А почему же, по вашему мнению, той ночью я ударила вас ножом? Я проснулась от боли, вызванной прикосновением вашей руки к моему лицу, покрытому кровоподтеками. Это было естественным непроизвольным сопротивлением. Должно быть, вы поняли это, потому что в разговорах со мной никогда не вспоминали, как я ударила вас ножом Ее вспышка гнева несколько охладила ярость Рольфа.
   — Леони, я ни разу не вспоминал, что ты слегка уколола меня ножом, потому что это мелочь. И твоя мачеха действительно предупредила меня, что тебя пришлось силой принудить к замужеству, но не рассказала, каким образом принуждали. Я решил, что тебя несколько раз лишили еды, как принято поступать по отношению к невестам, не желающим выходить замуж.
   — На это не было времени, мой господин, — с горечью ответила она. — Мой отец сказал о том, что я должна выйти замуж, лишь накануне свадьбы. Как обычно, по причине опьянения он ни о чем не думал.
   — Оправдывает ли его опьянение?
   — Я его не оправдываю.
   — За то, что ты подверглась побоям, или потому, что теперь ты моя жена? — грубо спросил он.
   Леони отвернулась, но Рольф, крепко схватив ее за руки, заставил повернуться к себе. Его глаза потемнели от бешенства.
   — Почему, Леони? Почему я вызывал в тебе такое отвращение? Почему тебя пришлось подвергнуть избиению, чтобы ты согласилась выйти за меня замуж?
   Он кричал на нее, подогревая ее и без того кипевшие чувства. Не важно, что ее избили. Не важно, что она страдала. Его тщеславие было уязвлено, и только это имело для него значение!
   — Я вас боялась, мой господин. До этого мне говорили, что вы чудовище, и я знала о вас только это. Я была уверена, что вы добиваетесь меня только в отместку за те осложнения, в которых, как вам казалось, повинна я. Избиение было легче вашего наказания. — Помедлив, она добавила:
   — Я думала, что смогу выдержать побои, но ошибалась. Этот негодяй в конце концов мог убить меня, если бы я не поклялась могилой матери, что стану вашей женой.
   В свои слова Леони вложила всю ненависть, которую питала к Ричеру Келвли. Рольф решил, что в них проявился гнев его жены из-за того, что ее вынудили выйти за него замуж.
   — Итак, ты считала меня чудовищем?
   — Считала.
   — И до сих пор так считаешь?
   — Я этого не говорила, мой господин.
   — Нет, разумеется, нет; но, надо полагать, это так. Иначе почему же ты по-прежнему презираешь меня? С чего тогда ты отказываешься по-настоящему стать моей женой?
   Что-то в его тоне заставило Леони насторожиться. Какого признания добивается он? Тут ее осенило. Ему хотелось, чтобы она опять стала браниться из-за его любовницы. Насколько было бы удовлетворено его тщеславие, если бы она повела себя как ревнивая жена. Но она не доставит ему подобного удовольствия.
   Она опустила глаза.
   — Я вас не презираю, мой господин. С чего это пришло вам в голову?
   — Не презираешь? — зло произнес он. — Значит, у тебя просто холодный характер?
   — Может быть, — уклончиво ответила она. Он отвернулся.
   — А может быть, ты любишь другого?
   — Другого? — переспросила она, не веря собственным ушам. Несмотря на всю ее решимость, Леони охватил гнев. — Посмотрите-ка, кто рассуждает о другом! Мой господин, я отношусь к браку серьезно, даже если вы воспринимаете его как шутку!
   — Что за дьявольщину ты говоришь — серьезно! Если бы это было так, ты бы забыла свою первую любовь и относилась ко мне благосклонно. Теперь, мадам, я хочу услышать правду, и пусть с этим будет покончено. Я больше не позволю подозрениям терзать мою душу.
   Леони с трудом верила услышанному. Как он смеет обвинять ее в неверности, тогда как сам… Она решительно собралась с силами. В ее глазах застыл холод.
   — Если вы ищете повод избавиться от меня, мой господин, вам не стоит так утруждать себя. Я буду бесконечно счастлива уехать отсюда.
   Его глаза полыхнули огнем, губы зловеще сжались.
   — Не сомневаюсь, жена, что тебе бы этого хотелось.
   — Воистину так, — резко бросила она в ответ, кипя гневом. Он намеревался прервать их отношения. Как легко все дается мужчинам!
   Рольф шагнул к ней, и она уверилась, что он собирается ударить ее — настолько злобный вид был у него. Он высился над ней, сжимая кулаки, его тело напряглось, глаза полыхали подобно горящим углям.
   — Если ты надеялась, что он все же достанется тебе, то напрасно, — в бешенстве прохрипел он. — В один прекрасный день мне действительно надоест, что ты меня только терпишь, но тебе он никогда не достанется. Прежде я убью его!
   — Кого? — закричала она.
   — Монтиньи.
   Леони была настолько поражена, что едва не рассмеялась. К сожалению, она этого не сделала, потому что Рольф увидел только ее удивленное лицо, и от этого разъярился.
   — Ты думала, мне неизвестно про того юного бездельника? Я знал о нем еще до того, как женился на тебе.
   Леони попыталась понять смысл его слов, но не сумела, и тогда всего лишь произнесла:
   — Вы заблуждаетесь, мой господин.
   — Ты всегда любила его. Вот почему ты настроила своих людей против меня. Вот почему ты отказывалась выйти за меня замуж. Вот почему ты до сих пор ненавидишь меня — ты досталась мне но тоскуешь по нему!
   На этот раз Леони засмеялась, и теперь настал черед Рольфа удивляться. Она не могла сдержаться. Он ревнует ее к бедному Алану. Что за нелепость!
   Она улыбнулась мужу.
   — Я не собираюсь легкомысленно относиться к этому положению, поскольку вы, несомненно, уже какое-то время таите подозрения. Но дело в том, что Алан всего лишь друг мне. Некогда мне казалось, что он мог бы стать моим мужем, но это давняя история. В то время он был единственным знакомым мне юношей, и я отчаялась надеяться, что когда-либо выйду замуж, поскольку жила в Першвике в изоляции. Но это было лишь заблуждение, которое быстро забылось. Алан вырос и стал мужчиной, к сожалению, безвольным. К тому же я уже больше и не мечтала о замужестве. И все же я не могла оттолкнуть его только потому, что у него слабый характер, и мы остались друзьями.
   Рольф продолжал свирепо смотреть на нее.
   — Ты ждешь, что я поверю, будто ты настроила своих людей против меня ради… ради этой дружбы?
   — Разве вы не стали бы сражаться ради друга?
   — Ты — женщина.
   Леони подавила вспышку злости.
   — Мой господин, я не стану спорить из-за этого. Дело в том, что я не настраивала людей против вас.
   В тот день, когда Алан сообщил мне, что с ним приключилась беда и что вы приезжаете сюда, чтобы отобрать у него принадлежащие ему земли, я желала, чтобы на вас напала страшная болезнь. Ну вот, наконец я призналась в том, что совершила, — произнесла она с облегчением. — Я думала о вас самое дурное, и мои люди приняли это близко к сердцу.
   Рольф не знал, что думать. Он хотел верить ей, но раз она не любит Алана, почему же тогда отказывается любить его самого?
   — Леони, если все сказанное тобой правда, у тебя нет причин по-прежнему ненавидеть меня.
   — Но я не питаю к вам ненависти, мой господин.
   — Однако и принять меня вы тоже не хотите.
   Леони опустила глаза и негромко произнесла:
   — Я могла бы примириться с вами, мой господин, если бы речь шла только о вас. Но вы хотите большего, хотите, чтобы я примирилась не только с вами.
   — Женщина, неужели ты считаешь, что я тебя понимаю? — От огорчения он повысил голос.
   Леони не поднимала на него глаз. Еще несколько мгновений Рольф пристально вглядывался в нее, потом повернулся и удалился из комнаты. Увидев Торпа, ждавшего его внизу, он вспомнил, почему пришел в бешенство, и из-за непонятного высказывания жены его огорчение вновь перешло в бурный гнев. Нужно положить конец этим загадкам, путанице и неясности; и Рольф решил, что сможет положить конец горестям, вернувшись к самым их истокам.

Глава 40

 
   Джудит откинула голову и засмеялась, когда густая борода Ричера стала щекотать ее грудь. Он набросился на нее в кладовой и принялся за свои обычные забавы с ней, не желая воспринимать ее отказ. Прижав ее спиной к мешкам с припасами еды, он навалился на нее всем телом и губами заглушал протесты, что сейчас не время и не место.
   Каким он был настойчивым, этот жестокий человек. А он действительно был жестоким. Она видела по его глазам, когда он нежно касался ее рукой, что вместо этого ему хочется причинить ей боль, подобно тому., как обходился с другими женщинами. Но он не осмеливался быть с ней грубым. Они оба знали, что он этого себе не позволит, но от сознания того, на что он способен, ее еще больше влекло к нему.
   Когда он начал поднимать ее юбку, Джудит стала опять слабо протестовать. Ему нравилось ее сопротивление. От этого у него неизменно начинала кипеть кровь. Когда они встречались в заранее намеченных местах, обычно она проявляла слишком большую готовность к встрече с ним, бывала откровенно рада. Ему же нравилось заставать ее врасплох, набрасываться на нее в самых невероятных местах, зная, что она будет бояться, как бы их не застали вместе, и будет сопротивляться.
   — Неужели ты не можешь дождаться вечера, Ричер, и прийти в мою комнату, как мы договорились?
   Он фыркнул.
   — Я не люблю обладать тобой, когда рядом с нами храпит твой пьяный муж.
   — Но именно это и возбуждает, любовь моя, промурлыкала Джудит. — Если он проснется, то решит, что ему опять мерещится.
   Он свирепо посмотрел на нее, но Джудит знала, что мрачное чувство юмора Ричера позволяет ему наставлять рога своему хозяину прямо в его присутствии. Ей оно тоже подходило, поскольку она день ото дня все сильнее ненавидела Уильяма. Она трепетала от восторга, когда на нее набрасывался мужчина, пока рядом спал ее одурманенный вином муж.
   — Я буду обладать тобой сейчас, а потом еще раз попозже. — Ричер зловеще усмехнулся, плотно прижимаясь бедрами к Джудит.
   Как он и ожидал, она уверенно отозвалась на его вспыхнувшую похоть. Уступая ему, она раздвинула ноги и с деланным вздохом произнесла:
   — Ты поступишь, как тебе хочется, Ричер. Ты всегда поступаешь по-своему.
   Он рассмеялся, но тут же его прервал донесшийся из-за двери плаксивый голос служанки:
   — Госпожа!
   — В чем дело? — взвизгнула Джудит.
   — Госпожа! — позвал дрожащий голос. — Приехал ваш зять. Рольф д'Амбер ждет встречи с вами. Джудит отрывисто бросила Ричеру:
   — Дорогой, помоги мне подняться. В конце концов тебе придется дождаться вечера. Тьфу! Какого черта ему нужно? — Джудит поспешно поправила корсаж, привела в порядок волосы и крикнула служанке, что сейчас же выйдет поздороваться с гостем.
   — Я скроюсь, — произнес Ричер, — на тот случай, если он привез с собой жену.
   Джудит бросила на него изумленный взгляд. Ей до сих пор не приходилось слышать тревогу в голосе Ричера.
   Она нахмурилась, поскольку и сама немного беспокоилась.
   — Да, это самое лучшее. Если владелец Кемпстона проникся к моей падчерице хоть сколько-нибудь нежными чувствами, нельзя напоминать ей о тебе. Может быть, она заговорит про тебя с мужем, и тогда неизвестно, чем это закончится.
   Рольф д'Амбер ждал ее, стоя с двумя своими рыцарями в большом зале Монтвина. Это был не простой визит вежливости, и, увидев угрозу на лице Рольфа, Джудит сразу испугалась. Когда она подошла к нему, его лицо не выражало радушия, он даже не попытался через силу улыбнуться Но, по крайней мере, с Рольфом не было Леони, и она понадеялась, что без нее он будет чувствовать себя не так уверенно, как казалось по его виду.
   Джудит благосклонно кивнула ему.
   — Господин Рольф…
   — Где ваш муж, мадам? Долго ли он будет заставлять меня ждать его здесь?
   — Ждать? Уильям не здоров, сэр Рольф. Слуги знают, что не должны его беспокоить.
   — Тогда я предлагаю, чтобы вы, мадам, побеспокоили его.
   Она одарила его своей самой обольстительной улыбкой.
   — Разумеется, вы не откажетесь провести время не с ним, а со мной? Позже я сообщу Уильяму, что вы приезжали.
   — Вряд ли, — отозвался Рольф. — Я должен поговорить с вашим мужем, а не с вами. Разбудите ли вы его, мадам, или это сделаю я?
   — Но он действительно не здоров, — с беспокойством твердила Джудит. — Я… я сомневаюсь даже', что он вас узнает.
   — Он уже пьян в столь ранний час? — с отвращением проворчал Рольф.
   Джудит пожала плечами. Хорошо, что ему об этом известно, и, возможно, он не станет настаивать на встрече с мужем.
   — Мой господин, это горькая правда — Уильям редко бывает трезвым.
   — Понятно.
   Рольф повернулся к своим рыцарям и распорядился:
   — Мы останемся здесь и заставим его протрезвиться. Сообщите сэру Торпу, что сегодня мы не вернемся домой. Он может отправиться назад в Уорлинг… Проклятье! — Он взорвался. — Неизвестно, сколько времени это может продлиться!