Потом он снова пошел на кухню, разбил на сковороду два яйца и добавил к ним несколько маленьких кусочков бекона, однако, проделал он все это как-то уж очень небрежно.
Потом он проглотил свой завтрак с аппетитом человека, который может съесть все что угодно, только бы оно не было гнилым.
Флетчер получил от завтрака настоящее удовольствие, в отличие от холодного душа. Оставался еще бекон и масса яиц, и Флетчер попытался заставить Росса поджарить еще одну яичницу, но и тут у него ничего не вышло.
Примерно через полтора часа после этого Росс сидел на лекции, и когда Флетчер обнаружил, что темой лекции была поэзия Гейне, он начал понимать, почему оказался в сознании Росса, а не кого-нибудь другого.
Росс был высоким и худощавым, как и Флетчер; он занимался современными европейскими языками, а Флетчер закончил университет с аналогичной специализацией. Он участвовал в длинной серии экспериментов, в процессе которых многократно пытался войти в телепатический контакт с разумом Флетчера. Он жил один в квартире, напоминающей квартиру Флетчера, наконец, их связывало, как догадывался Флетчер, еще одно общее звено – Анита.
После лекции к Россу подошла какая-то девушка. Она была слишком кричаще одета, что ей не очень шло.
– Ну, – спросила она, – так что ты мне скажешь?
– По какому поводу? – переспросил Росс.
– Ты что, не получил моего письма?
– О… да, Сандра, кажется получил.
– Ну, так что? – нетерпеливо повторила она свой вопрос.
Росс рассмеялся.
– Я его не читал.
– Ты его не читал? – Сандра окончательно рассвирепела.
– Ты…
– Вместе с ним пришло два счета. Я все бросил в огонь.
– Ян Росс, давай выясним все до конца. Я не собираюсь идти к какому-нибудь кровожадному бандиту и делать аборт.
Я собираюсь рожать ребенка. Я не хочу выходить за тебя замуж, но…
– Вот и отлично. Я тоже не собираюсь на тебе жениться. – И он прошел мимо нее, словно она вдруг перестала существовать.
Когда Росс подошел к группе, состоящей из троих студентов в мантиях, один с радостью протянул ему руку, другой поздоровался с ним без особого энтузиазма, а третий повернулся на каблуках и зашагал прочь.
– Так как насчет Вероники? – нетерпеливо спросил первый.
– А что тебе собственно интересует?
– Так она это сделает?
Росс с отчаянной гримасой хлопнул себя по лбу.
– Извини, Эрик…
– Так ты ее спрашивал?
– Нет, я ее спрашивал. Ведь я обещал, а ты же знаешь, что я всегда выполняю свои обещания – во всяком случае те, которые даю друзьям, а не девушкам.
– И что она сказала?
– Она написала мне письмо.
На лице у Эрика появилось недоуменное выражение.
– Она собиралась написать тебе письмо?
– Она и в самом деле его написала. Я получил письмо сегодня утром.
– Ну, и что там было написано?
– Я забыл прочитать его.
Второй студент рассмеялся. Эрик покраснел.
– Ян кончай строить из себя черт знает что. Расскажи мне, что было написано в письме.
– Я же тебе уже сказал: я не читал письма.
– Тогда, черт возьми, почему бы тебе не пойти, и не прочитать это несчастное письмо?
– А я вот, черт возьми, и не собираюсь его читать.
И с этими словами Росс отвернулся и направился по своим делам.
Флетчер был поражен. Что за странное существо этот Росс!
Он сам никогда бы так не поступал. Ему будет очень непросто понять Яна Росса.
Поначалу Флетчер думал, что он попал в голову Росса из-за большого сходства между ними. В любой случае это произошло совершенно бессознательно, ведь раньше Флетчер лишь косвенно знал о существовании Яна Росса.
Теперь он видел, что этот наглый грубиян имеет с ним совсем мало общего.
Как можно была сжечь два счета, даже не посмотрев, что там находится? Рано или поздно, Росса все равно призовут к ответу. И уж совсем удивительным было то, что юноша девятнадцати лет получил два письма от двух девушек и, посмотрев лишь на их имена, отбросил письма в сторону, не читая.
Один из преподавателей остановил Росса, чтобы поговорить с ним.
– Мистер Росс, если вы сейчас не заняты… – Он вел себе очень корректно, но отстранено.
– Да, мистер Бичем. Как ваши пилюли?
Скромный преподаватель ужасно покраснел и, не говоря ни слова, повернулся и ушел.
Росс, хотя рядом никого не было, громко расхохотался.
Больше никого не встретив, Росс пришел на лекцию о Бальзаке. На лекции он сидел тихо и, как показалось Флетчеру, внимательно слушал профессора.
После окончания лекции Росс решительно направился в другую аудиторию. Многие студенты, выходя из аудитории здоровались с ним, другие демонстративно не обращали на него внимания.
Росс быстро шагнул вперед.
– Привет, Анита.
Флетчер был удивлен тем, как приятно ему было вновь увидеть Аниту – именно ему, а не Россу.
– Привет, – без всякого удовольствия ответила девушка и попыталась проскользнуть мимо него.
– Почему ты так холодна, Девственница? – нахально заявил Росс. – Ведь я тебя простил.
– За то, что не прыгнула с тобой в постель? – Анита еще раз попыталась пройти мимо него.
– За это и за многое другое. Что ты делала вчера утром после наших ночных экспериментов в лаборатории?
– Я осталась чтобы поговорить с мистером Флетчером.
– С этим зомби? Ну, уж с ним можно не беспокоиться о твоей девственности.
– Может быть, хватит говорить со мной в подобном тоне? – раздраженно сказала Анита. – И прекрати называть меня Девственницей.
– Почему, Девственница? Или такая форма обращения уже устарела? И ты, как та Девственница, которую стали называть для краткости Дева, но это прошло слишком быстро?
На этот раз Анита со всей решительностью попыталась пройти мимо него, так что ему пришлось схватить ее за руку, чтобы не дать уйти.
– Ладно, я буду называть тебя Девушкой. Это тоже анахронизм, но чуть более тактичный. Так как вы пообщались с этим зомби, Девушка?
– Ну, ты же видел результаты.
– Я не это имел в виду, Девушка. Как ты с ним поговорила? Пытался ли он положить руку тебе на колени?
– Почему бы тебе для разнообразия не сменить пластинку? – устало спросила Анита. – Ты совсем не так забавен, как тебе кажется. Все твое поведение слишком предсказуемо.
– Потому что я все время говорю о сексе? А ведь это была твоя идея о женщине-вамп и зомби, Девушка. Увенчалась ли она успехом? Заманивал ли он тебя в свою паутину?
Анита, казалось, приняла какое-то решение.
– Послушай, Росс, – хмуро сказала она. – У тебя уже и так серьезные неприятности с директором. Ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы тебя вышибли отсюда, не так ли?
Ты конечно устроил бы из этого целое представление, как в тот раз, когда тебе должны были вручать приз Макферсона, а ты сделал вид, что забыл и не явился на награждение.
Выяснилось, что у Аниты было припасено оружие против Росса.
– Я выиграл тот приз, – сердито отпарировал Росс. – Он был моим по праву.
– Однако ты не пришел его получать, а потом прислал легкомысленное письмо, что тебя задержали срочные дела – поход на виноградник директора – и комитет решил отозвать приз. А ты ужасно разозлился.
– Я выиграл приз! Он был моим!
Она искренне рассмеялась.
– Росс ты ведешь себя, как испорченный ребенок. Сначала я этого не понимала, но теперь мне все ясно.
Он сделал шаг к ней навстречу. В его глазах вспыхнул злой огонек.
– И не думай даже, – тихо, но твердо проговорила она. – Никогда не пытайся быть со мной крепким парнем, Росс. Я еще не прогнила насквозь, как ты, и уж конечно не страдаю мстительностью, но если кто-нибудь по-настоящему разозлит меня, заставит себя презирать, я его загоню в могилу.
В этот момент крошечный юноша в белом халате, которому на вид было лет шестнадцать (на самом деле этого просто не могло быть) появился у плеча Росса и, задыхаясь проговорил:
– Вас зовут Ян Росс?
Росс моментально пришел в себя.
– Да, я имею эту честь, малыш.
– Мистер Бодейкер хочет видеть вас.
– Однако я не хочу его видеть.
Юноша равнодушно пожал плечами.
– Мое дело маленькое. Я вам сказал. Вы не подскажете, где я могу найти девушку по имени Анита Сомерсет?
Росс ухмыльнулся.
– Подскажу, только вот что я с этого буду иметь?
– Ну, так где она?
– Прямо здесь, малыш. Делает нам честь своим ошеломляюще прекрасным присутствием.
– Ага… так вы Анита Сомерсет?
Девушка улыбнулась, стараясь смягчить грубость Росса.
– Да.
– С вами мистер Бодейкер тоже хочет поговорить.
Он повернулся на каблуках и убежал насвистывая.
– Пойдем, выпьем немного пивка, – уже более миролюбиво предложил Росс.
– Но Бодейкер…
– Неужели ты думаешь, что я буду плясать под дудку старого лысого лаборанта?
– Нет, не думаю, – ответила Анита и неожиданно улыбнулась. – Ты ведь не можешь сейчас пойти к Бодейкеру, не так ли, Росс? Это будет совсем на тебя не похоже. Ты принял участие в тех ночных экспериментах только потому, что никто этого не хотел. Однако ты вел себе вполне прилично, нормально работал наравне со всеми – только потому, что никто этого от тебя не ожидал. Более того, ты даже не стал смеяться над результатами, хотя все были в этом просто уверены. Неужели ты не понимаешь, Росс, что для меня ты в сто раз более предсказуем, чем кто бы то ни было?
– На самом деле, ничьи действия нельзя предсказать. Пойдем узнаем, чего хочет Бодейкер.
– Именно это я и собиралась сделать, – спокойно проговорила Анита.
– Умер? – переспросила Анита. – Уже?
– Она умница, – равнодушно сообщил Росс. – Она знала, что он должен умереть. Впрочем, мы все это знали. Смерть окутывала его своим плащом.
– Успокойся, – нетерпеливо попросила его Анита. – Как это произошло?
Бодейкер держал в руках первый выпуск вечерней газеты. В самом низу первой страницы было напечатано: РОКОВОЕ ПАДЕНИЕ, следующий абзац был отмечен карандашом.
– Джон Флетчер, сорока трех лет, проживающий в доме номер 24 по улице Бичвью Гарденс, был обнаружен мертвым на дне подвала своего дома. Полиция сообщила, что ворота, ведущие в колодец подвала, открылись, когда Флетчер к ним прислонился, и он упал вниз головой, не успев задержаться за ступени. Никаких подозрительных обстоятельств смерти Джона Флетчера не обнаружено.
– Я иду туда, чтобы все выяснить на месте, – сказала Анита.
– Что вы хотите выяснить, мисс Сомерсет? – поинтересовался Бодейкер.
– Я пойду туда, где он жил. Дайте-ка я еще раз взгляну на адрес. Это же недалеко отсюда.
– Какая трагедия, – вздохнул Бодейкер. – У него были феноменальные способности. Если бы только он согласился принять участие в достаточном количестве экспериментов…
– Да, – проговорила Анита. – А теперь извините меня, пожалуйста.
– Если ты действительно туда собираешься, – сказал Росс, – я пойду с тобой.
– Не беспокойся, пожалуйста.
– Мне это не составит никакого труда, Девушка.
По дороге Росс вел себя гораздо сдержаннее, чем обычно.
Ему было интересно, и он не хотел, чтобы все закончилось слишком быстро, как это уже не раз бывало в его жизни, когда кто-нибудь или он сам говорили что-нибудь такое, после чего продолжать общение становилось невозможно.
– Если не считать тех пяти минут, что он работал с тобой, Девушка, Он показал стопроцентно отрицательный результат. Это должно что-то означать.
– Естественно. Это означает, что он обязательно должен был ошибиться. Сознательно или нет, он отвечал на все вопросы неверно. А сделать это он мог только в том случае, если знал правильные ответы.
– Ну, я не знаю…
– Это единственно возможное объяснение. Ты знаешь математику?
– Весьма смутно.
– Ну, в таком случае, не спорь. Всякому должно быть ясно, что если человек умудряется ошибаться каждый раз, когда он дает ответ на вопрос, это не может происходить случайно.
– Это и мне понятно.
– Ну, вот и не возражай против очевидных вещей. А потом вдруг Флетчер смог показать совсем другие результаты – в тесте со мной.
– Но ведь нам приходится верить тебе на слово, других подтверждений у нас нет, – заявил Росс.
– Что ты сказал?
– По договоренности магнитофон не включался и никто специально не наблюдал за экспериментом. Вы записывали результаты…
– Если ты считаешь, что я фальсифицировала результаты… – холодно сказала Анита.
– Я так не думаю. Разве кто-то говорил что-нибудь подобное? Однако нельзя забывать, что семь человек были свидетелями многочасового эксперимента, во время которого Флетчер неизменно давал стопроцентно неверный результат.
И только во время вашего теста, когда вы остались с ним наедине, Флетчер начал давать верные ответы.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – со вздохом проговорила Анита.
Они нашли дом и стали рассматривать железные ворота. Они были заперты на новый висячий замок. Анита с опаской заглянула за ворота, она конечно понимала, что тело Флетчера уже давно там нет, но все же ей стало немного не по себе.
Нажав кнопку звонка, Анита сказала:
– Только говорить буду я, не мешай мне.
– Конечно, Девушка. Больше всего на свете – если не считать твоего белого тела – я люблю твой соблазнительный голос.
– Заткнись уже наконец.
Дверь открыла девушка, которой на вид можно было дать шестнадцать лет, хотя на самом деле ей было гораздо меньше.
– Мы друзья Джона Флетчера, – сказала Анита.
– Да? Я думала, что у него не было друзей, но рада, что ошибалась. Заходите, пожалуйста.
Флетчер было ужасно приятно видеть Джуди. Прежде всего, он был счастлив, что она все-таки не упала с балкона и не разбилась. Во-вторых, то, как она была одета, отсутствие дурацкого макияжа и отвратительных капроновых чулок, говорило о том, как Джуди изменилась. В-третьих, она разговаривала, как нормальная тринадцатилетняя девушка.
– Полиция ушла, – сказала Джуди. – Но они просили нас сообщить им, если кто-нибудь будет спрашивать насчет мистера Флетчера. Похоже им ничего не удалось узнать о нем… вы, случайно ему не родственники?
– Нет… меня зовут Анита Сомерсет, а это Ян Росс. Мы познакомились с мистером Флетчером в университете, во время проведения экспериментов.
– Экспериментов? – Джуди, которая вела их вверх по лестнице в комнату Флетчера, остановилась и повернулась назад.
– Да.
Она взяла себя в руки.
– Меня зовут Джуди Макдональд. Моя мать хозяйка этой квартиры. Ей придется еще раз сходить в полицейский участок.
– Да, конечно.
Росс, который до этого момента помалкивал, раскрыл рот, но Анита, заранее опасающаяся его длинного языка, стукнула его локтем под ребра.
Возможно, с удивлением подумал Флетчер, ему удалось таки сделать что-то стоящее – если не в жизни, то хотя бы в смерти. Как ему удалось это сделать за время короткого пребывания в разуме Джуди, он не имел ни малейшего представления; впрочем, как ему удается переходить из одного разума в другой Флетчер тоже не знал.
Они вошли в комнату Флетчера. В ней все оставалось таким же, как раньше. Полицейские все оставили на своих местах.
– Вот здесь он жил, – сказала Джуди. – Мебель наша, а все остальное принадлежало Флетчеру. Золотые часы, пишущая машинка, радиоприемник, одежда. Вы знаете, кому нужно отдать все это?
– Боюсь, что нет, – ответила Анита. Она не знала, как ей быть дальше. Наконец, она заговорила снова: – Я полагаю, нет никаких сомнений в смерти Флетчера?
Вопросительный взгляд, которым Джуди ее одарила, значил для Флетчера гораздо больше, чем для Аниты и Росса. Они подумали, что ее удивило только то, что люди, прочитав о смерти человека в газете, сомневаются в том, что он на самом деле умер. Флетчер понял, что Джуди, услышав вопрос Аниты, подумала, что, может быть, той тоже известно, что сам Флетчер не умер, когда умерло его тело.
– Во время падения он размозжил себе голову, свернул шею и сломал позвоночник – все сразу, – деловым тоном пояснила Джуди. – Мне кажется, что вряд ли кто-нибудь умудрился бы выжить в подобной ситуации.
Анита содрогнулась, но продолжала свои расспросы достаточно твердым голосом:
– Это не совсем то, что я имела в виду. Он ведь довольно сильно разбился. Когда его идентифицировали, у полиции не было никаких сомнений?
– Нет, – твердо ответила Джуди. – Лицо осталось неповрежденным.
– Вопрос о самоубийстве не поднимался, я думаю? – как бы между прочим спросил Росс.
Джуди снова наградила своих собеседников удивленным взглядом.
– А почему должен возникнуть такой вопрос? Мистер Флетчер явно облокотился на ворота, а они по какой-то причине оказались незапертыми – может быть, дети оставили их открытыми. Полиция сначала намекнула на то, что, возможно, моя мать должна была бы сделать с ними что-нибудь, но потом они посмотрели по сторонам и сказали, что на них нужно просто повесить замок, поскольку ими все равно никто не пользуется. В каждом здании на нашей улице есть такой же, как у нас, подвал – кто-то им пользуется, а кто-то и нет. Туда ведут каменные ступеньки, которые огорожены только с одной стороны – со стороны улицы. В некоторых домах есть такие же, как у нас ворота, а в некоторых – нет. На ступеньках иногда играют дети и падают. Мама говорила, что она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь там серьезно пострадал. Это довольно старое здание…
– Но ведь обычно ворота закрыты, – настаивал Росс.
– Да, на засов. Но не на висячий замок. Сами по себе они открыться не могут. И еще там есть пружина, которая закрывает ворота, если они открываются. Сегодня утром ворота были закрыты, но засов не был задвинут.
– Кто нашел тело?
– Я нашла, около семи часов. Мне захотелось пить, и я спустилась вниз за молоком.
Джуди была совершенно спокойна. Прошлой ночью она должно быть почувствовала, что Флетчер ее покинул. Если бы она нашла тело сразу по возвращении домой, то возникло бы много неприятных вопросов. Поэтому Джуди весьма разумно дождалась, пока появился подходящий повод, чтобы найти тело.
– Может быть, кому-нибудь следует сообщить о мистере Флетчере? – спросила Джуди.
– Нет, – ответила Анита. – Я знала, что он был одиноким человеком… Может быть, мы найдем что-нибудь в его комнате, что поможет нам отыскать его родственников?
– А может у него и нет никаких родственников.
– Да? Конечно…
– Разве у всех должны быть родственники? Совсем не обязательно. Полиция нашла свидетельство о рождении мистера Флетчера. Я еще никогда такого не видела… Он был найденышем.
– Найденышем?
– Точная дата рождения неизвестна, предположительно – август 1926 года. Место рождения неизвестно, предположительно – Эдинбург. Родители неизвестны. В детском Доме ему дали имя Флетчер.
Анита и Росс переглянулись.
– И вот еще что. – Джуди повернулась и открыла ящик. – Полиция забрала его свидетельство о рождении, но это они оставили. – Она вытащила лист плотной бумаги из картонного цилиндра. – Диплом Эдинбургского Университета, с отличием, он специализировался на французском и немецком.
– Правда? – заинтересовался Росс. – Я изучаю точно такие же курсы.
– Здесь стоит дата – 1948 год, – сказала Джуди. – Это было уже довольно давно, но в эдинбургском университете наверное смогут о нем что-нибудь сообщить. Полиция ведет расследование.
Возникла пауза. У Аниты и Росса больше не было никакого разумного предлога, чтобы и дольше задерживаться в комнате Флетчера, они ничем не могли помочь Джуди; а Флетчеру и подавно; к тому же, она им рассказала все, что они имели право знать.
– Большое спасибо, мисс Макдональд, – автоматически пробормотала Анита. – Вы нам очень помогли.
Джуди фыркнула, совсем как раньше.
– Называйте меня Джуди, – сказала она. – Меня еще слишком рано называть мисс Макдональд.
– Ну, ладно, Джуди. В любом случае, большое тебе спасибо.
– Полицейские просили, чтобы мы записывали фамилии и адреса всех, кто будет спрашивать о мистере Флетчере.
– Конечно. Я – Анита Сомерсет, мой адрес…
– Вы не могли бы записать все это? – Джуди протянула Россу листок бумаги и карандаш, поскольку он стоял ближе.
– А почему ты не можешь все записать сама? – спросил он.
– Потому что я не умею писать.
Он недоверчиво расхохотался.
– Ну, неужели ты думаешь, что мы это проглотим?
– А почему бы и нет? Вы что не умеете глотать? На прошлой неделе у меня болело горло, и я совсем не могла глотать.
– Вы меня дразните, мисс Макдональд.
Джуди наморщила лоб. Росс ей не слишком понравился, и она не стала делать из этого секрета.
– А вы пытаетесь дразнить меня, только у вас ничего не получается, потому что я слишком невежественная. Но все равно это не очень-то красиво с вашей стороны. Интересно, понравилось бы вам, если бы кто-нибудь начал вас дразнить из-за того, что вы не умеете писать?
Анита молча взяла листок бумаги и написала на нем фамилии и адреса. Росс продолжал недоуменно смотреть на Джуди.
Росс пригласил Аниту на ленч, а когда она сказала, что собирается поесть дома, он попытался напроситься к ней в гости. Однако она сделала вид, что не понимает его намеков, и ушла.
Они расстались не слишком дружелюбно. Впрочем, почти все их встречи так начинались и заканчивались.
Росс поел в кафе Студенческого Союза. Когда он заканчивал есть суп, водянистую похлебку, в которой плавало несколько листиков петрушки, к нему подошла девушка и уселась рядом.
– Привет, Вероника, я получил твое письмо, – без особого энтузиазма сказал Росс.
Она была высоким, сильным существом, таким же привлекательным, как лошади, на которых она каталась во владениях своего отца.
– Ну и что, так и будешь молчать? – спросила она, заказав себе пирог со свининой и яблочное пирожное.
– Как так?
– Ты что, злишься, что я сказала нет?
– А ты разве сказала нет?
– Мне казалось, ты говорил, что получил мое письмо.
– Да, получил, только я его не прочитал. Я редко читаю письма.
– Тогда зачем писал мне и спрашивал?
– Эрик Стерлинг заставил меня. Я бы ни за что не стал этого делать, но я был тогда мертвецки пьян.
– Почему же Эрик Стирлинг сам не попросил меня? Ведь он же входит в благотворительный комитет.
– Потому что он посчитал, что приглашение на парад леди Годивы должно последовать от меня, а не от него.
– И почему же он так посчитал? – Спросила Вероника с подозрительным хладнокровием.
– Потому что все знают, что мы с тобой спали три месяца, прежде чем мне это надоело.
– Все знают?
– Я рекомендовал тебя моим друзьям. Ты должна признать, что я поступил очень щедро. Ты получила от кого-нибудь предложения?
– У тебя нет друзей, – сухо заметила она и пересела за другой столик.
Росс иронически рассмеялся.
Теперь, когда у него накопилось побольше информации, Флетчер решил, что он и Ян Росс действительно имеют много общего. Флетчер не был общительным человеком, Росс, хотя и совсем в иной форме, тоже не отличался особым умением общаться с людьми. Флетчер, за исключением Джуди, никому не нравился; теперь он убедился в том, что и Росса никто не любил. Флетчер был неудачником; и судя по тому, как шли дела сейчас, Росса ждет аналогичная участь, когда он достигнет среднего возраста – делая гадости всем, кто может ему помочь, обижая женщин, которые были к нему благосклонны и забывая их ради тех, которым было на него наплевать. Короче, он делал все, чтобы вызвать зависть, а то и ненависть со стороны всех людей, с которыми его сталкивала судьба.
Судя по тому, что Флетчер теперь знал о Россе, он станет разочаровавшимся во всем преподавателем немецкого или французского языка в какой-нибудь заштатной государственной школе, без малейшей надежды на то, чтобы занять положение более соответствующее его способностям.
Шутки Росса, и сейчас не отличающиеся особой доброжелательностью, с годами станут еще более злыми – да и аудитория его будет ограничена классными комнатами и пивными.
Находясь внутри разума Росса – точно так, как это было и в разуме Джуди – Флетчер мог не обращать внимания на то, что делает Росс, если его это не интересовало. Поэтому Флетчер не знал, что делал Росс дальше. Флетчер обратил внимание на внешний мир только поздним вечером, когда Росс, успевший хорошо выпить, вступил в ссору с компанией игроков в регби, причем они перебрасывались именем Аниты Сомерсет, словно регбийным мячом.
Одним из игроков был Эрик Стирлинг. Возможно он винил Росса в том, что Вероника отказалась исполнить роль леди Годивы, решил свести с ним счеты и теперь вовсю дразнил Росса по поводу Аниты. Флетчер почувствовал, что Росс начинает приходить в ярость.
– Помнится, говорил Эрик, – что ты проповедовал очень простую доктрину. Девушки были созданы более слабыми, чем мужчины исключительно для выживания вида. Не вызывает сомнения, что Анита достаточно слаба, особенно по сравнению с Вероникой – а ведь с Вероникой, судя по тому, что ты сам рассказывал, ты управился без проблем.
Несколько других игроков в регби, успевших набраться еще сильнее, чем Росс и Стирлинг, естественно, не стали воздерживаться от весьма нахальных комментариев.
– В свое время я жил на улице Старого Замка 74, – заметил Эрик, – до тех пор, пока меня не вышвырнули оттуда. Старая карга, которая командовала там парадом, была слишком узколобой, даже для бывшей медсестры. Но однажды… вечером я был у себя дома, перед этим я немного выпил – ну, не больше, чем сейчас. Одеяние мое состояло из одного носка, и я стоял возле открытого окна.
Потом он проглотил свой завтрак с аппетитом человека, который может съесть все что угодно, только бы оно не было гнилым.
Флетчер получил от завтрака настоящее удовольствие, в отличие от холодного душа. Оставался еще бекон и масса яиц, и Флетчер попытался заставить Росса поджарить еще одну яичницу, но и тут у него ничего не вышло.
Примерно через полтора часа после этого Росс сидел на лекции, и когда Флетчер обнаружил, что темой лекции была поэзия Гейне, он начал понимать, почему оказался в сознании Росса, а не кого-нибудь другого.
Росс был высоким и худощавым, как и Флетчер; он занимался современными европейскими языками, а Флетчер закончил университет с аналогичной специализацией. Он участвовал в длинной серии экспериментов, в процессе которых многократно пытался войти в телепатический контакт с разумом Флетчера. Он жил один в квартире, напоминающей квартиру Флетчера, наконец, их связывало, как догадывался Флетчер, еще одно общее звено – Анита.
После лекции к Россу подошла какая-то девушка. Она была слишком кричаще одета, что ей не очень шло.
– Ну, – спросила она, – так что ты мне скажешь?
– По какому поводу? – переспросил Росс.
– Ты что, не получил моего письма?
– О… да, Сандра, кажется получил.
– Ну, так что? – нетерпеливо повторила она свой вопрос.
Росс рассмеялся.
– Я его не читал.
– Ты его не читал? – Сандра окончательно рассвирепела.
– Ты…
– Вместе с ним пришло два счета. Я все бросил в огонь.
– Ян Росс, давай выясним все до конца. Я не собираюсь идти к какому-нибудь кровожадному бандиту и делать аборт.
Я собираюсь рожать ребенка. Я не хочу выходить за тебя замуж, но…
– Вот и отлично. Я тоже не собираюсь на тебе жениться. – И он прошел мимо нее, словно она вдруг перестала существовать.
Когда Росс подошел к группе, состоящей из троих студентов в мантиях, один с радостью протянул ему руку, другой поздоровался с ним без особого энтузиазма, а третий повернулся на каблуках и зашагал прочь.
– Так как насчет Вероники? – нетерпеливо спросил первый.
– А что тебе собственно интересует?
– Так она это сделает?
Росс с отчаянной гримасой хлопнул себя по лбу.
– Извини, Эрик…
– Так ты ее спрашивал?
– Нет, я ее спрашивал. Ведь я обещал, а ты же знаешь, что я всегда выполняю свои обещания – во всяком случае те, которые даю друзьям, а не девушкам.
– И что она сказала?
– Она написала мне письмо.
На лице у Эрика появилось недоуменное выражение.
– Она собиралась написать тебе письмо?
– Она и в самом деле его написала. Я получил письмо сегодня утром.
– Ну, и что там было написано?
– Я забыл прочитать его.
Второй студент рассмеялся. Эрик покраснел.
– Ян кончай строить из себя черт знает что. Расскажи мне, что было написано в письме.
– Я же тебе уже сказал: я не читал письма.
– Тогда, черт возьми, почему бы тебе не пойти, и не прочитать это несчастное письмо?
– А я вот, черт возьми, и не собираюсь его читать.
И с этими словами Росс отвернулся и направился по своим делам.
Флетчер был поражен. Что за странное существо этот Росс!
Он сам никогда бы так не поступал. Ему будет очень непросто понять Яна Росса.
Поначалу Флетчер думал, что он попал в голову Росса из-за большого сходства между ними. В любой случае это произошло совершенно бессознательно, ведь раньше Флетчер лишь косвенно знал о существовании Яна Росса.
Теперь он видел, что этот наглый грубиян имеет с ним совсем мало общего.
Как можно была сжечь два счета, даже не посмотрев, что там находится? Рано или поздно, Росса все равно призовут к ответу. И уж совсем удивительным было то, что юноша девятнадцати лет получил два письма от двух девушек и, посмотрев лишь на их имена, отбросил письма в сторону, не читая.
Один из преподавателей остановил Росса, чтобы поговорить с ним.
– Мистер Росс, если вы сейчас не заняты… – Он вел себе очень корректно, но отстранено.
– Да, мистер Бичем. Как ваши пилюли?
Скромный преподаватель ужасно покраснел и, не говоря ни слова, повернулся и ушел.
Росс, хотя рядом никого не было, громко расхохотался.
Больше никого не встретив, Росс пришел на лекцию о Бальзаке. На лекции он сидел тихо и, как показалось Флетчеру, внимательно слушал профессора.
После окончания лекции Росс решительно направился в другую аудиторию. Многие студенты, выходя из аудитории здоровались с ним, другие демонстративно не обращали на него внимания.
Росс быстро шагнул вперед.
– Привет, Анита.
Флетчер был удивлен тем, как приятно ему было вновь увидеть Аниту – именно ему, а не Россу.
– Привет, – без всякого удовольствия ответила девушка и попыталась проскользнуть мимо него.
– Почему ты так холодна, Девственница? – нахально заявил Росс. – Ведь я тебя простил.
– За то, что не прыгнула с тобой в постель? – Анита еще раз попыталась пройти мимо него.
– За это и за многое другое. Что ты делала вчера утром после наших ночных экспериментов в лаборатории?
– Я осталась чтобы поговорить с мистером Флетчером.
– С этим зомби? Ну, уж с ним можно не беспокоиться о твоей девственности.
– Может быть, хватит говорить со мной в подобном тоне? – раздраженно сказала Анита. – И прекрати называть меня Девственницей.
– Почему, Девственница? Или такая форма обращения уже устарела? И ты, как та Девственница, которую стали называть для краткости Дева, но это прошло слишком быстро?
На этот раз Анита со всей решительностью попыталась пройти мимо него, так что ему пришлось схватить ее за руку, чтобы не дать уйти.
– Ладно, я буду называть тебя Девушкой. Это тоже анахронизм, но чуть более тактичный. Так как вы пообщались с этим зомби, Девушка?
– Ну, ты же видел результаты.
– Я не это имел в виду, Девушка. Как ты с ним поговорила? Пытался ли он положить руку тебе на колени?
– Почему бы тебе для разнообразия не сменить пластинку? – устало спросила Анита. – Ты совсем не так забавен, как тебе кажется. Все твое поведение слишком предсказуемо.
– Потому что я все время говорю о сексе? А ведь это была твоя идея о женщине-вамп и зомби, Девушка. Увенчалась ли она успехом? Заманивал ли он тебя в свою паутину?
Анита, казалось, приняла какое-то решение.
– Послушай, Росс, – хмуро сказала она. – У тебя уже и так серьезные неприятности с директором. Ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы тебя вышибли отсюда, не так ли?
Ты конечно устроил бы из этого целое представление, как в тот раз, когда тебе должны были вручать приз Макферсона, а ты сделал вид, что забыл и не явился на награждение.
Выяснилось, что у Аниты было припасено оружие против Росса.
– Я выиграл тот приз, – сердито отпарировал Росс. – Он был моим по праву.
– Однако ты не пришел его получать, а потом прислал легкомысленное письмо, что тебя задержали срочные дела – поход на виноградник директора – и комитет решил отозвать приз. А ты ужасно разозлился.
– Я выиграл приз! Он был моим!
Она искренне рассмеялась.
– Росс ты ведешь себя, как испорченный ребенок. Сначала я этого не понимала, но теперь мне все ясно.
Он сделал шаг к ней навстречу. В его глазах вспыхнул злой огонек.
– И не думай даже, – тихо, но твердо проговорила она. – Никогда не пытайся быть со мной крепким парнем, Росс. Я еще не прогнила насквозь, как ты, и уж конечно не страдаю мстительностью, но если кто-нибудь по-настоящему разозлит меня, заставит себя презирать, я его загоню в могилу.
В этот момент крошечный юноша в белом халате, которому на вид было лет шестнадцать (на самом деле этого просто не могло быть) появился у плеча Росса и, задыхаясь проговорил:
– Вас зовут Ян Росс?
Росс моментально пришел в себя.
– Да, я имею эту честь, малыш.
– Мистер Бодейкер хочет видеть вас.
– Однако я не хочу его видеть.
Юноша равнодушно пожал плечами.
– Мое дело маленькое. Я вам сказал. Вы не подскажете, где я могу найти девушку по имени Анита Сомерсет?
Росс ухмыльнулся.
– Подскажу, только вот что я с этого буду иметь?
– Ну, так где она?
– Прямо здесь, малыш. Делает нам честь своим ошеломляюще прекрасным присутствием.
– Ага… так вы Анита Сомерсет?
Девушка улыбнулась, стараясь смягчить грубость Росса.
– Да.
– С вами мистер Бодейкер тоже хочет поговорить.
Он повернулся на каблуках и убежал насвистывая.
– Пойдем, выпьем немного пивка, – уже более миролюбиво предложил Росс.
– Но Бодейкер…
– Неужели ты думаешь, что я буду плясать под дудку старого лысого лаборанта?
– Нет, не думаю, – ответила Анита и неожиданно улыбнулась. – Ты ведь не можешь сейчас пойти к Бодейкеру, не так ли, Росс? Это будет совсем на тебя не похоже. Ты принял участие в тех ночных экспериментах только потому, что никто этого не хотел. Однако ты вел себе вполне прилично, нормально работал наравне со всеми – только потому, что никто этого от тебя не ожидал. Более того, ты даже не стал смеяться над результатами, хотя все были в этом просто уверены. Неужели ты не понимаешь, Росс, что для меня ты в сто раз более предсказуем, чем кто бы то ни было?
– На самом деле, ничьи действия нельзя предсказать. Пойдем узнаем, чего хочет Бодейкер.
– Именно это я и собиралась сделать, – спокойно проговорила Анита.
– Умер? – переспросила Анита. – Уже?
– Она умница, – равнодушно сообщил Росс. – Она знала, что он должен умереть. Впрочем, мы все это знали. Смерть окутывала его своим плащом.
– Успокойся, – нетерпеливо попросила его Анита. – Как это произошло?
Бодейкер держал в руках первый выпуск вечерней газеты. В самом низу первой страницы было напечатано: РОКОВОЕ ПАДЕНИЕ, следующий абзац был отмечен карандашом.
– Джон Флетчер, сорока трех лет, проживающий в доме номер 24 по улице Бичвью Гарденс, был обнаружен мертвым на дне подвала своего дома. Полиция сообщила, что ворота, ведущие в колодец подвала, открылись, когда Флетчер к ним прислонился, и он упал вниз головой, не успев задержаться за ступени. Никаких подозрительных обстоятельств смерти Джона Флетчера не обнаружено.
– Я иду туда, чтобы все выяснить на месте, – сказала Анита.
– Что вы хотите выяснить, мисс Сомерсет? – поинтересовался Бодейкер.
– Я пойду туда, где он жил. Дайте-ка я еще раз взгляну на адрес. Это же недалеко отсюда.
– Какая трагедия, – вздохнул Бодейкер. – У него были феноменальные способности. Если бы только он согласился принять участие в достаточном количестве экспериментов…
– Да, – проговорила Анита. – А теперь извините меня, пожалуйста.
– Если ты действительно туда собираешься, – сказал Росс, – я пойду с тобой.
– Не беспокойся, пожалуйста.
– Мне это не составит никакого труда, Девушка.
По дороге Росс вел себя гораздо сдержаннее, чем обычно.
Ему было интересно, и он не хотел, чтобы все закончилось слишком быстро, как это уже не раз бывало в его жизни, когда кто-нибудь или он сам говорили что-нибудь такое, после чего продолжать общение становилось невозможно.
– Если не считать тех пяти минут, что он работал с тобой, Девушка, Он показал стопроцентно отрицательный результат. Это должно что-то означать.
– Естественно. Это означает, что он обязательно должен был ошибиться. Сознательно или нет, он отвечал на все вопросы неверно. А сделать это он мог только в том случае, если знал правильные ответы.
– Ну, я не знаю…
– Это единственно возможное объяснение. Ты знаешь математику?
– Весьма смутно.
– Ну, в таком случае, не спорь. Всякому должно быть ясно, что если человек умудряется ошибаться каждый раз, когда он дает ответ на вопрос, это не может происходить случайно.
– Это и мне понятно.
– Ну, вот и не возражай против очевидных вещей. А потом вдруг Флетчер смог показать совсем другие результаты – в тесте со мной.
– Но ведь нам приходится верить тебе на слово, других подтверждений у нас нет, – заявил Росс.
– Что ты сказал?
– По договоренности магнитофон не включался и никто специально не наблюдал за экспериментом. Вы записывали результаты…
– Если ты считаешь, что я фальсифицировала результаты… – холодно сказала Анита.
– Я так не думаю. Разве кто-то говорил что-нибудь подобное? Однако нельзя забывать, что семь человек были свидетелями многочасового эксперимента, во время которого Флетчер неизменно давал стопроцентно неверный результат.
И только во время вашего теста, когда вы остались с ним наедине, Флетчер начал давать верные ответы.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – со вздохом проговорила Анита.
Они нашли дом и стали рассматривать железные ворота. Они были заперты на новый висячий замок. Анита с опаской заглянула за ворота, она конечно понимала, что тело Флетчера уже давно там нет, но все же ей стало немного не по себе.
Нажав кнопку звонка, Анита сказала:
– Только говорить буду я, не мешай мне.
– Конечно, Девушка. Больше всего на свете – если не считать твоего белого тела – я люблю твой соблазнительный голос.
– Заткнись уже наконец.
Дверь открыла девушка, которой на вид можно было дать шестнадцать лет, хотя на самом деле ей было гораздо меньше.
– Мы друзья Джона Флетчера, – сказала Анита.
– Да? Я думала, что у него не было друзей, но рада, что ошибалась. Заходите, пожалуйста.
Флетчер было ужасно приятно видеть Джуди. Прежде всего, он был счастлив, что она все-таки не упала с балкона и не разбилась. Во-вторых, то, как она была одета, отсутствие дурацкого макияжа и отвратительных капроновых чулок, говорило о том, как Джуди изменилась. В-третьих, она разговаривала, как нормальная тринадцатилетняя девушка.
– Полиция ушла, – сказала Джуди. – Но они просили нас сообщить им, если кто-нибудь будет спрашивать насчет мистера Флетчера. Похоже им ничего не удалось узнать о нем… вы, случайно ему не родственники?
– Нет… меня зовут Анита Сомерсет, а это Ян Росс. Мы познакомились с мистером Флетчером в университете, во время проведения экспериментов.
– Экспериментов? – Джуди, которая вела их вверх по лестнице в комнату Флетчера, остановилась и повернулась назад.
– Да.
Она взяла себя в руки.
– Меня зовут Джуди Макдональд. Моя мать хозяйка этой квартиры. Ей придется еще раз сходить в полицейский участок.
– Да, конечно.
Росс, который до этого момента помалкивал, раскрыл рот, но Анита, заранее опасающаяся его длинного языка, стукнула его локтем под ребра.
Возможно, с удивлением подумал Флетчер, ему удалось таки сделать что-то стоящее – если не в жизни, то хотя бы в смерти. Как ему удалось это сделать за время короткого пребывания в разуме Джуди, он не имел ни малейшего представления; впрочем, как ему удается переходить из одного разума в другой Флетчер тоже не знал.
Они вошли в комнату Флетчера. В ней все оставалось таким же, как раньше. Полицейские все оставили на своих местах.
– Вот здесь он жил, – сказала Джуди. – Мебель наша, а все остальное принадлежало Флетчеру. Золотые часы, пишущая машинка, радиоприемник, одежда. Вы знаете, кому нужно отдать все это?
– Боюсь, что нет, – ответила Анита. Она не знала, как ей быть дальше. Наконец, она заговорила снова: – Я полагаю, нет никаких сомнений в смерти Флетчера?
Вопросительный взгляд, которым Джуди ее одарила, значил для Флетчера гораздо больше, чем для Аниты и Росса. Они подумали, что ее удивило только то, что люди, прочитав о смерти человека в газете, сомневаются в том, что он на самом деле умер. Флетчер понял, что Джуди, услышав вопрос Аниты, подумала, что, может быть, той тоже известно, что сам Флетчер не умер, когда умерло его тело.
– Во время падения он размозжил себе голову, свернул шею и сломал позвоночник – все сразу, – деловым тоном пояснила Джуди. – Мне кажется, что вряд ли кто-нибудь умудрился бы выжить в подобной ситуации.
Анита содрогнулась, но продолжала свои расспросы достаточно твердым голосом:
– Это не совсем то, что я имела в виду. Он ведь довольно сильно разбился. Когда его идентифицировали, у полиции не было никаких сомнений?
– Нет, – твердо ответила Джуди. – Лицо осталось неповрежденным.
– Вопрос о самоубийстве не поднимался, я думаю? – как бы между прочим спросил Росс.
Джуди снова наградила своих собеседников удивленным взглядом.
– А почему должен возникнуть такой вопрос? Мистер Флетчер явно облокотился на ворота, а они по какой-то причине оказались незапертыми – может быть, дети оставили их открытыми. Полиция сначала намекнула на то, что, возможно, моя мать должна была бы сделать с ними что-нибудь, но потом они посмотрели по сторонам и сказали, что на них нужно просто повесить замок, поскольку ими все равно никто не пользуется. В каждом здании на нашей улице есть такой же, как у нас, подвал – кто-то им пользуется, а кто-то и нет. Туда ведут каменные ступеньки, которые огорожены только с одной стороны – со стороны улицы. В некоторых домах есть такие же, как у нас ворота, а в некоторых – нет. На ступеньках иногда играют дети и падают. Мама говорила, что она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь там серьезно пострадал. Это довольно старое здание…
– Но ведь обычно ворота закрыты, – настаивал Росс.
– Да, на засов. Но не на висячий замок. Сами по себе они открыться не могут. И еще там есть пружина, которая закрывает ворота, если они открываются. Сегодня утром ворота были закрыты, но засов не был задвинут.
– Кто нашел тело?
– Я нашла, около семи часов. Мне захотелось пить, и я спустилась вниз за молоком.
Джуди была совершенно спокойна. Прошлой ночью она должно быть почувствовала, что Флетчер ее покинул. Если бы она нашла тело сразу по возвращении домой, то возникло бы много неприятных вопросов. Поэтому Джуди весьма разумно дождалась, пока появился подходящий повод, чтобы найти тело.
– Может быть, кому-нибудь следует сообщить о мистере Флетчере? – спросила Джуди.
– Нет, – ответила Анита. – Я знала, что он был одиноким человеком… Может быть, мы найдем что-нибудь в его комнате, что поможет нам отыскать его родственников?
– А может у него и нет никаких родственников.
– Да? Конечно…
– Разве у всех должны быть родственники? Совсем не обязательно. Полиция нашла свидетельство о рождении мистера Флетчера. Я еще никогда такого не видела… Он был найденышем.
– Найденышем?
– Точная дата рождения неизвестна, предположительно – август 1926 года. Место рождения неизвестно, предположительно – Эдинбург. Родители неизвестны. В детском Доме ему дали имя Флетчер.
Анита и Росс переглянулись.
– И вот еще что. – Джуди повернулась и открыла ящик. – Полиция забрала его свидетельство о рождении, но это они оставили. – Она вытащила лист плотной бумаги из картонного цилиндра. – Диплом Эдинбургского Университета, с отличием, он специализировался на французском и немецком.
– Правда? – заинтересовался Росс. – Я изучаю точно такие же курсы.
– Здесь стоит дата – 1948 год, – сказала Джуди. – Это было уже довольно давно, но в эдинбургском университете наверное смогут о нем что-нибудь сообщить. Полиция ведет расследование.
Возникла пауза. У Аниты и Росса больше не было никакого разумного предлога, чтобы и дольше задерживаться в комнате Флетчера, они ничем не могли помочь Джуди; а Флетчеру и подавно; к тому же, она им рассказала все, что они имели право знать.
– Большое спасибо, мисс Макдональд, – автоматически пробормотала Анита. – Вы нам очень помогли.
Джуди фыркнула, совсем как раньше.
– Называйте меня Джуди, – сказала она. – Меня еще слишком рано называть мисс Макдональд.
– Ну, ладно, Джуди. В любом случае, большое тебе спасибо.
– Полицейские просили, чтобы мы записывали фамилии и адреса всех, кто будет спрашивать о мистере Флетчере.
– Конечно. Я – Анита Сомерсет, мой адрес…
– Вы не могли бы записать все это? – Джуди протянула Россу листок бумаги и карандаш, поскольку он стоял ближе.
– А почему ты не можешь все записать сама? – спросил он.
– Потому что я не умею писать.
Он недоверчиво расхохотался.
– Ну, неужели ты думаешь, что мы это проглотим?
– А почему бы и нет? Вы что не умеете глотать? На прошлой неделе у меня болело горло, и я совсем не могла глотать.
– Вы меня дразните, мисс Макдональд.
Джуди наморщила лоб. Росс ей не слишком понравился, и она не стала делать из этого секрета.
– А вы пытаетесь дразнить меня, только у вас ничего не получается, потому что я слишком невежественная. Но все равно это не очень-то красиво с вашей стороны. Интересно, понравилось бы вам, если бы кто-нибудь начал вас дразнить из-за того, что вы не умеете писать?
Анита молча взяла листок бумаги и написала на нем фамилии и адреса. Росс продолжал недоуменно смотреть на Джуди.
Росс пригласил Аниту на ленч, а когда она сказала, что собирается поесть дома, он попытался напроситься к ней в гости. Однако она сделала вид, что не понимает его намеков, и ушла.
Они расстались не слишком дружелюбно. Впрочем, почти все их встречи так начинались и заканчивались.
Росс поел в кафе Студенческого Союза. Когда он заканчивал есть суп, водянистую похлебку, в которой плавало несколько листиков петрушки, к нему подошла девушка и уселась рядом.
– Привет, Вероника, я получил твое письмо, – без особого энтузиазма сказал Росс.
Она была высоким, сильным существом, таким же привлекательным, как лошади, на которых она каталась во владениях своего отца.
– Ну и что, так и будешь молчать? – спросила она, заказав себе пирог со свининой и яблочное пирожное.
– Как так?
– Ты что, злишься, что я сказала нет?
– А ты разве сказала нет?
– Мне казалось, ты говорил, что получил мое письмо.
– Да, получил, только я его не прочитал. Я редко читаю письма.
– Тогда зачем писал мне и спрашивал?
– Эрик Стерлинг заставил меня. Я бы ни за что не стал этого делать, но я был тогда мертвецки пьян.
– Почему же Эрик Стирлинг сам не попросил меня? Ведь он же входит в благотворительный комитет.
– Потому что он посчитал, что приглашение на парад леди Годивы должно последовать от меня, а не от него.
– И почему же он так посчитал? – Спросила Вероника с подозрительным хладнокровием.
– Потому что все знают, что мы с тобой спали три месяца, прежде чем мне это надоело.
– Все знают?
– Я рекомендовал тебя моим друзьям. Ты должна признать, что я поступил очень щедро. Ты получила от кого-нибудь предложения?
– У тебя нет друзей, – сухо заметила она и пересела за другой столик.
Росс иронически рассмеялся.
Теперь, когда у него накопилось побольше информации, Флетчер решил, что он и Ян Росс действительно имеют много общего. Флетчер не был общительным человеком, Росс, хотя и совсем в иной форме, тоже не отличался особым умением общаться с людьми. Флетчер, за исключением Джуди, никому не нравился; теперь он убедился в том, что и Росса никто не любил. Флетчер был неудачником; и судя по тому, как шли дела сейчас, Росса ждет аналогичная участь, когда он достигнет среднего возраста – делая гадости всем, кто может ему помочь, обижая женщин, которые были к нему благосклонны и забывая их ради тех, которым было на него наплевать. Короче, он делал все, чтобы вызвать зависть, а то и ненависть со стороны всех людей, с которыми его сталкивала судьба.
Судя по тому, что Флетчер теперь знал о Россе, он станет разочаровавшимся во всем преподавателем немецкого или французского языка в какой-нибудь заштатной государственной школе, без малейшей надежды на то, чтобы занять положение более соответствующее его способностям.
Шутки Росса, и сейчас не отличающиеся особой доброжелательностью, с годами станут еще более злыми – да и аудитория его будет ограничена классными комнатами и пивными.
Находясь внутри разума Росса – точно так, как это было и в разуме Джуди – Флетчер мог не обращать внимания на то, что делает Росс, если его это не интересовало. Поэтому Флетчер не знал, что делал Росс дальше. Флетчер обратил внимание на внешний мир только поздним вечером, когда Росс, успевший хорошо выпить, вступил в ссору с компанией игроков в регби, причем они перебрасывались именем Аниты Сомерсет, словно регбийным мячом.
Одним из игроков был Эрик Стирлинг. Возможно он винил Росса в том, что Вероника отказалась исполнить роль леди Годивы, решил свести с ним счеты и теперь вовсю дразнил Росса по поводу Аниты. Флетчер почувствовал, что Росс начинает приходить в ярость.
– Помнится, говорил Эрик, – что ты проповедовал очень простую доктрину. Девушки были созданы более слабыми, чем мужчины исключительно для выживания вида. Не вызывает сомнения, что Анита достаточно слаба, особенно по сравнению с Вероникой – а ведь с Вероникой, судя по тому, что ты сам рассказывал, ты управился без проблем.
Несколько других игроков в регби, успевших набраться еще сильнее, чем Росс и Стирлинг, естественно, не стали воздерживаться от весьма нахальных комментариев.
– В свое время я жил на улице Старого Замка 74, – заметил Эрик, – до тех пор, пока меня не вышвырнули оттуда. Старая карга, которая командовала там парадом, была слишком узколобой, даже для бывшей медсестры. Но однажды… вечером я был у себя дома, перед этим я немного выпил – ну, не больше, чем сейчас. Одеяние мое состояло из одного носка, и я стоял возле открытого окна.