Страница:
Внезапно небо потемнело от мечущихся файров, все взволнованно трубили и верещали.
«Они нашли его»! – крикнул Рут. Три мощных прыжка – и он опустился рядом с Джексомом.
Молодой лорд, не раздумывая, вскочил на спину белому дракону, и тот взвился в воздух с такой скоростью, что Джексом едва не вылетел из седла. Рядом столь же поспешно взлетали другие драконы. Как стрела, составленная из множества крошечных крылатых тел, файры стремительно неслись впереди, указывая путь на юго-восток.
«Ты узнал у них, кто похитители и где они сейчас»? – спросил Рута всадник.
«Недалеко, и все они показывают повозку. Следы уже ясно видны».
И тут Джексом увидел, что по вспаханному полю тянется отчетливая колея. Похитители, чтобы обмануть погоню, выбрали путь не по дороге, а по полям. Повозка должна быть легкой – иначе она не смогла бы проехать по вязкой почве и каменистым склонам, начинавшимся за границей пашни. Драконы пролетели совсем немного, когда внизу показался первый из загнанных скакунов – животное стояло пошатываясь, бока его ходили ходуном. Ноги были обмотаны тряпьем, чтобы приглушить топот копыт. Еще десять минут лета – и на земле, испуская дух, лежало второе животное. Бока его покрывали кровавые рубцы: видно, беглецы гнали во весь опор.
«Рут, передай остальным: они наверняка хотят прорваться к морю. Пусть несколько всадников их опередят»!
«Готово!» – ответил Рут, и Джексом увидел, что вокруг него образовались пустые места – это драконы ушли в Промежуток.
И все же даже самые резвые скакуны не могли состязаться с драконьими крыльями, хоть похитители и выиграли на старте целых шесть часов. Наконец Джексом увидел впереди повозку – подскакивая на камнях, она одолевала последний спуск к морю, где ее ожидало небольшое суденышко, готовое принять добычу на борт. Драконы взяли корабль в кольцо, и с высоты Джексом видел, как крошечные фигурки бросаются в воду, пытаясь избежать поимки.
Рут вместе с бенденским отрядом круто пошел вниз, спеша перехватить повозку.
Поначалу все трое похитителей, двое на козлах и еще один внутри он лежал на толстом тюфяке и притворялся больным, – попытались прикинуться ни в чем не повинными путниками. Однако файров интересовали вовсе не они, а необычно глубокий дорожный сундук, на котором лежал мнимый больной. Они вились вокруг, то ободряюще курлыча, то торжествующе трубя. Больного бесцеремонно вытащили из повозки, следом полетел тюфяк. Когда сундук открыли и сняли ложное дно, под ним обнаружили Робинтона. Лицо главного арфиста было пепельно-серого цвета, глаза запали, щеки ввалились.
Его осторожно вынесли наружу и уложили на тюфяк.
– Ему нужен свежий воздух, – сказал Ф'лар. – Бедняга Робинтон чуть не задохнулся в этой тесной конуре…
Он устремил грозный взгляд на троицу, извивающуюся в сильных руках разъяренных всадников. Над головами преступников, угрожающе выставив клювы и когти, кружились файры.
– Нужно срочно послать за Шаррой – обеспокоенно сказала Джексому Лесса. Может быть, и Олдайв еще на ярмарке…
Джексом вскочил на спину Рута.
– Смотри, Джексом, не столкнись с самим собой! – крикнула ему вслед Лесса.
Несмотря на волнение и гнев, Джексом отлично понял смысл ее предупреждения и все же не стал терять лишнее время.
– Думаю, они дали ему слишком большую дозу, – проговорила Шарра, побледнев больше, чем сам Робинтон. – Нужно поскорее доставить его в Руат – там мы сможем обеспечить ему надлежащий уход.
Поникшее тело Главного арфиста заботливо устроили на спине Рута между Джексомом и Шаррой. Когда они вернулись в Руат, во дворе их встречали Н'тон и Олдайв, и Джексом понял, что Предводитель Форт Вейра тоже рискнул прибегнуть к временному Промежутку.
– Держись, Шарра! – крикнул жене Джексом. – Рут собирается доставить нас прямо внутрь.
– А он поместится… – не успела Шарра договорить, как они уже оказались в гостиной. Рут проворно сложил крылья и опустился на пол, умудрившись перевернуть лишь несколько стульев. Когда подоспели Н'тон с Олдайвом, Шарра и Джексом уже раздели арфиста и уложили на постель.
Шарра приподняла Робинтону голову, и мастер Олдайв быстро влил ему в рот какое-то снадобье. Потом, оттянув веки, осмотрел глаза и выслушал сердце.
– Ему необходимо поскорее согреться, – сказал Главный лекарь, и Шарра стала поспешно укутывать неподвижное тело Робинтона меховыми одеялами. – Он перенес тяжелое потрясение. Кто виновники?
– Мы скоро узнаем, кто за этим всем стоял, – ответил Джексом. – Похитители были уже, можно сказать, на берегу. Там их ждал корабль, чтобы увезти Робинтона в неизвестном направлении.
– На этот вопрос мы тоже скоро получим ответ, – недобро усмехаясь, проговорил Н'тон. – Скажи, Олдайв, ведь мастер Робинтон выздоровеет?
– Должен выздороветь! – горячо воскликнула Шарра, опускаясь на колени рядом с постелью. – Обязательно должен!
Глава 18
– Они стали жертвами заблуждения, – начал он в очередной раз.
– Хорошенькие жертвы! – в один голос возмущенно воскликнули Лайтол, Д'рам, Ф'лар, Пьемур и Менолли с Сибелом.
– Одно то, что они задумали похитить тебя, – в голосе Лессы зазвенела такая ярость, что Робинтон удивленно вытаращил глаза и приоткрыл рот, – чтобы вынудить нас уничтожить Айваса… и чуть не угробили и тебя, и Заира! И ты еще смеешь называть их жертвами!
– Да, у меня на языке вертится совсем другое слово, – вставил лорд Грох. Лицо его побагровело от сдерживаемого гнева. – Уверен, подавляющее большинство лордов-правителей согласится со мной, когда услышит то, что пришлось выслушать нам. Норист-то никогда не скрывал своих взглядов, но чтобы Сигомал стал оказывать ему поддержку, да еще какую! И хоть Норист зовет Айваса «Мерзостью», это они с Сигомалом показали себя мерзавцами и негодяями!
– Судьбу Нориста будут решать мастера, – бесстрастным голосом заявил Сибел. Олдайв согласно кивнул. Внеочередные заседания Конклавов лордов-правителей и Главных мастеров были назначены на следующий же вечер. Членам обоих собраний предстояло вместе выслушать обвинения в адрес преступников, но приговор каждая группа должна была вынести самостоятельно, опираясь на собственные понятия о правосудии.
– В Летописях Перна нечасто встретишь упоминания о подобных заседаниях, – проговорил Лайтол, пытавшийся найти какой-нибудь похожий прецедент в восстановленных архивах Руата.
– В них редко возникала необходимость, – фыркнул лорд Грох. – В общем и в целом, холды, цеха и Вейры умудрялись без лишнего шума сами управляться со своими людьми. Каждый знал свои права, обязанности и привилегии и поступал сообразно с ними.
– Какая жалость, – все еще слабым после пережитого голосом проговорил Робинтон, – что эти люди сбились с пути.
– Особенно если учесть, что они бессовестно пользовались тем, что дал нам Айвас, и в то же время продолжали его поносить, – возмутился Лайтол.
– Но ведь должно быть хоть какое-нибудь оправдание их поступку, не сдавался Робинтон.
– Да что вы с ним разговариваете! – рассердилась Менолли. – Он, наверное, еще не пришел в себя, если несет такой вздор! – Верная помощница Робинтона сделала присутствующим знак выйти из комнаты.
– Это не вздор, Менолли, – ворчливо произнес Робинтон, беспокойно ворочаясь в постели, где он продолжал оставаться по настоянию мастера Олдайва. Заир, который уютно свернулся у него в ногах, зарывшись в меховое одеяло, протестующе чирикнул. – Значит, нам, арфистам, не удалось…
– Очень даже удалось! – сердито огрызнулась Менолли. – Подумать только, эти безмозглые ублюдки чуть было не погубили тебя… а заодно и Заира! Ага! – воскликнула она, увидев, что лицо Главного арфиста омрачилось. – Значит, о нем ты все-таки беспокоишься, хоть свою жизнь и в грош не ставишь! Ну-ка, выметайтесь все немедленно! Робинтон должен набраться сил, если собирается завтра присутствовать на Конклаве.
Гости, заподозрив неладное, не спешили разъезжаться с ярмарки, и когда всадники вернулись в Руат, препроводив туда же Робинтона и его похитителей, их ожидало многолюдное сборище. Всадникам пришлось защищать девятерых злоумышленников, не то разъяренная толпа разорвала бы их в клочья. Джексом велел запереть пленников по одному в темных и тесных внутренних помещениях холда, снабдив только тусклыми светильниками и водой. Отыскали девчонку, которая на ярмарке подала Главному арфисту отравленную еду и, хотя она выглядела явной простушкой, ее тоже взяли под стражу.
Оказалось, что капитан злополучного корабля – один из сыновей Сигомала, что только подтвердило предположение, что правитель Битры причастен к заговору.
– Просто удивительно, – заметил Н'тон, – как быстро у человека развязывается язык, после того, как дракон схватит его когтями и пронесет по воздуху!
Когда бенденское крыло прибыло в Битру, Сигомал принялся громко и возмущенно отрицать малейшую причастность к столь мерзкому и преступному делу и сурово осуждал сына, запятнавшего позором отца и родной холд. Позже Ф'лар признался, что едва не заткнул кулаком лживый рот Сигомала. Битранского лорда спас только Мнемент – чуя гнев своего всадника, бронзовый великан до того распалился, что из его пасти вырвалось огненное облачко, мгновенно лишившее Сигомала дара речи. Г'нериш, предводитель Вейра Айген, вместе со своими бронзовыми всадниками взял под стражу мастера Нориста, пятерых его мастеров и девять подмастерьев, замешанных в заговоре. Повозку, которая была орудием похищения, и измученных скакунов доставили в Руат. Двоих животных пришлось прикончить. В довершение ко всему оказалось, что они украдены из конюшен холда.
Пока руатанский смотритель стад занимался несчастными животными, Бендарек и Фандарел тщательно обследовали повозку, в которой пытались умыкнуть мастера Робинтона. Деревянных дел мастер обнаружил на подножке имя изготовителя: им оказался Тосикин, столяр-подмастерье из Битры.
– Сделана по специальному заказу, – пробормотал Фандарел.
– Вне всякого сомнения, – согласился Бендарек. – Вон сундук какой длинный и глубокий – рассчитан на высокого человека, вроде мастера Робинтона, и к тому же обит изнутри. А взгляни на дополнительные пружины, на усиленную ось, на большие колеса с уширенными ободами – экипаж специально создан для быстрой езды по бездорожью. – Бендарек нахмурился, заметив плохо пригнанные доски и торчащие гвозди. – И рассчитан на один раз. Не стоило ставить свое имя на такой наспех сляпанной поделке.
– Может, и его доставить для допроса? – потирая огромные ручищи и недобро сверкая глазами, спросил Фандарел.
– Пожалуй. Навряд ли Сигомал не попытается вывернуться и остаться в стороне.
– Сомневаюсь, чтобы на этот раз ему удалось, – зловеще проговорил Фандарел.
– Совершенно ясно, что бедняжка не ведала, что творит, – сказала Лесса после разговора со служанкой. Лицо ее приняло суровое выражение. – Тем более отвратительно с их стороны воспользоваться наивностью этой простушки.
– И к тому же хитро, – недобро усмехаясь, добавила Менолли. Заир наверняка почуял бы, вздумай злоумышленники угрожать Робинтону открыто, вот они и решили использовать ничего не подозревающую глупышку.
– Хитро, да не очень, – возразил Джексом. – Кстати, откуда она родом?
– Из холда у большой горы, – со вздохом ответила Шарра. – Она была так рада, что ей посчастливилось попасть на Встречу да еще прислуживать такому милому господину в синем. Я хочу оставить девочку у себя. В Руате она будет в безопасности. Повар говорит, что она хорошо управляется с домашней живностью.
К вечеру прибыл лорд Корман и сразу решительной поступью направился к Джексому, который стоял, беседуя с Грохом, Ранделом, Асгенаром и Ларадом.
– Я заявляю свое несогласие с тем, что вы творите с Перном. Мне не нравится, когда нашими обычаями и традициями пренебрегают в угоду какой-то машине. Впрочем, вы сами себе хозяева. Но и я – тоже!
Ларад согласно кивнул. Каждому свое.
– Это я так… чтобы вы знали, на чем я стою, – заявил Корман, сурово хмуря тяжелые брови.
– Никто не сомневается в твоей искренности, лорд Корман, – ответил Джексом.
Корман вскинул брови, как будто его оскорбили слова младшего собрата, но, видимо передумав, снова нахмурился и позволил Бранду проводить себя на отведенное ему место.
Во дворе наспех соорудили помост в виде широкой эстрады, одна сторона которой предназначалась для лордов-правителей, другая – для цеховых мастеров. Кресло Джексома, как правителя холда, находилось посередине, между Лайтолом и Д'рамом. Ниже, лицом к обвиняемым, которым были отведены места на скамьях между крыльями, должен был сидеть мастер Робинтон.
Лайтол, опираясь на судебную практику, о которой он читал в Айвасовых архивах, попытался найти непредвзятого человека, который защищал бы интересы обвиняемых. Обычно подобные обязанности возлагались на арфистов, но поскольку на сей раз ни одного арфиста нельзя было считать по-настоящему непредвзятым, а никого другого отыскать на эту роль не удалось, было решено, что обвиняемые будут защищаться сами – если, как заметил Пьемур, у них найдется что сказать в свою защиту, ибо их вина полностью доказана.
В назначенный час обвиняемых вывели во двор, где их встретили насмешки и оскорбления собравшейся толпы, в которой смешались представители всех краев Перна. Потребовалось некоторое время, чтобы навести порядок, но вот, наконец, все участники разбирательства заняли свои места.
Джексом поднялся и вскинул руки над головой, призывая к тишине. Потом заговорил:
– Вчера вечером мастера Робинтона усыпили и увезли со Встречи без его ведома и согласия. На его месте был оставлен неопознанный труп в одежде, похожей на ту, которая была на Главном арфисте. Таким образом, сегодня нам предстоит рассмотреть два преступления: похищение и убийство. Эти трое, – Джексом указал на каждого по очереди и, прежде, чем продолжать, был вынужден снова поднять руки, чтобы усмирить гневный ропот толпы, – находились в экипаже, который увозил бесчувственного мастера Робинтона. Остальные шестеро ожидали на борту корабля, чтобы доставить мастера Робинтона в неизвестное нам место и держать там опять же без его ведома и согласия. Сейчас я зачитаю их показания, сделанные в присутствии Главного арфиста Сибела, моем и мастера Фандарела, представляющего интересы цехов. Каждое из показаний предварялось именем и происхождением преступника и описанием работы, для которой его наняли. Лорд Сигомал и мастер Норист тоже были названы – они отдавали распоряжения и снабжали злоумышленников деньгами и всем необходимым для осуществления преступного плана. Мастера стеклодувы и подмастерья, также причастные к делу, общались с исполнителями заговора и передавали им денежные средства. Мастер Идаролан представил купчую на корабль, подписанную неким Федереном, мастером-стеклодувом, который ныне сидел среди обвиняемых. Оказалось, что он также участвовал в первом нападении на батареи, снабжающие Айваса питанием, и являлся старшим братом одного из преступников, пытавшихся уничтожить Айваса. Когда его брат оглох и был наказан по всей строгости, он затаил месть. Лорд Бергамон тоже оказался причастен к делу: ему вменялись в вину денежная помощь преступникам, предоставление им лошадей во время неудавшегося нападения на Айваса и гавани для корабля.
Подмастерье Тосикин, робкий, перепуганный парень, показал, что необычную повозку ему заказал Гомалси, сын лорда Сигомала и капитан корабля. Сам подмастерье понятия не имел, для чего она предназначена и даже пытался убедить заказчика выбрать другой экипаж для перевозки «хрупкого груза» – так ему объяснили назначение повозки. Нет, ему даже в голову не пришло, что в ней собираются везти человека. Брестолли сам попросил слова, чтобы рассказать о том, что ему удалось услышать. Возчик опознал трех битранцев с корабля – именно их беседу он подслушал в пивной. Его заявление вызвало замешательство и взаимные попреки в рядах обвиняемых.
– Всем вам будет предоставлена возможность сказать слово в свое оправдание и уведомить собрание о любых смягчающих обстоятельствах, если таковые имеются, – приговорил Джексом, обращаясь к троице, которая пыталась скрыться с Робинтоном. Но не успел ни один из них и слова сказать, как лорд Сигомал, внезапно пробудившись от апатии, вскочил на ноги.
– Я невиновен, невиновен! Клянусь вам! Моего сына сбили с пути его дружки, как я ни пытался заставить его порвать с ними, хоть и не подозревал, что они замышляют…
– Протестую! – взвившись с места, закричал Гомалси, злобно сверкая на отца глазами. – Это ты велел мне всеми силами подрывать у людей доверие к машине! Ты велел разбить батареи и подсказал, где они находятся. Ты дал мне денег, чтобы нанять людей…
– Идиот! Дубина! – заорал в ответ Сигомал и, рванувшись вперед, с такой силой ударил сына по лицу, что тот не устоял на ногах и, запнувшись о скамью, упал навзничь.
Джексом подал знак страже отвести Сигомала на место и помочь Гомалси.
– Еще одна такая выходка, и тебя лишат слова, хоть ты пока и носишь титул лорда-правителя, – сурово бросил он Сигомалу. Потом жестом приказал стражникам встать позади двух битранцев, после чего сделал знак одному из трех похитителей. – Можешь говорить в свою защиту. Для начала назови свое имя и звание.
Обвиняемые тихо посовещались, после чего поднялся старший из них.
– Зовут меня Хейлфор. Звания у меня нет, поскольку я не принадлежу ни к одному цеху или холду. Я служу тому, кто больше заплатит. На этот раз таким человеком оказался лорд Сигомал. Мы трое ударили с ним по рукам , и он заплатил нам половину вперед, чтобы мы захватили Главного арфиста и доставили в повозке к кораблю. Он хотел от нас только этого. Об убийстве речи не было. Это вышло случайно. Бисви пришлось выпить того вина, чтобы от него пахло, но чтобы он от этого помер – нет, такого никто не ожидал. Да и мастеру Робинтону мы не хотели причинить никакого вреда. Мне вообще все это пришлось не по нраву, да только лорд Сигомал сказал, что нужно похитить именно Главного арфиста: мол его все так любят, что согласятся разбить машину, лишь бы вернуть мастера Робинтона. – Он обвел глазами сначала лордов-правителей, потом Главных мастеров, коротко поклонился и сел.
Люди из команды Гомалси рассказали примерно ту же историю: их наняли, чтобы провести корабль от Руата до маленького островка у восточного побережья Нерата. Услышав это, лорд Бергамон застонал и закрыл лицо руками. И продолжал стонать весь остаток заседания. Когда мастер Идаролан строго спросил горе-моряков, есть ли среди них ученики или подмастерья, двое ответили, что ходили пару сезонов с рыболовной флотилией, но выучиться на моряков так и не удосужились. Узнав, что члены его цеха не замешаны в этом позорном деле, старый мореход заметно приободрился.
Джексом вполне понимал его желание разрешить этот вопрос в присутствии собратьев по цеху и лордов-правителей. Во многих приморских холдах мальчишки и девчонки с детства умеют обращаться с парусами. Да и можно ли считать преступлением, если человек разбирается в кораблях? Но что задело Идаролана до глубины души, так это самонадеянность Гомалси – мало что смысля в морском деле, он взялся вести утлое суденышко от Руата до восточного побережья Нерата, через коварные течения, и самые опасные моря на всем Перне, на каждом отрезке пути рискуя жизнью мастера Робинтона!
Мастер Норист, в отличие от других, держался гордо и вызывающе.
– Я сделал то, что подсказывала мне моя совесть – попытался избавить мир от Мерзости и его гнусных дел. Он порождает среди нашей молодежи лень и праздность, отвлекая от насущных дел, освященных традицией. Я предвижу, что он до основания разрушит наши холды и цеха. Отравит жизнь на Перне коварными ухищрениями, которые только лишают честный люд работы и права гордиться плодами своего труда. Отвратит целые семьи от того, что вот уже две с половиной тысячи Оборотов почиталось нужным и достойным. И я поступил бы так снова и снова! Я сделал бы все, что в моих силах, лишь бы уничтожить проклятье, которое наслала на вас эта Мерзость! – он простер руки к сидящим за столами мастерам, собравшимся, чтобы осудить его. – Вы впали в заблуждение! И поплатитесь за это! А вместе с вами – весь Перн! И виной всему – ваша слепота, ваше пренебрежение тому, что завещано нам незыблемой традицией.
Двое мастеров и пятеро подмастерьев поддержали его речь одобрительными возгласами.
Джексом видел, что остальные Главные мастера неприятно поражены. Лорды хранили непроницаемый вид. Торик с нескрываемым презрением посматривал в сторону Сигомала и Бергамона. Корман был возмущен и не пытался скрыть свои чувства, как не скрывал и недоверия к Айвасу.
Лорд Нерата не стал оправдываться. В ответ на повторное приглашение Джексома он лишь со стоном замотал головой, отказываясь от последнего слова.
– Лорд Джексом, – поднимаясь с места, заговорил мастер Олдайв, – коллеги только что передали мне заключение, касающееся причины смерти неизвестного.
– Слушаем тебя, мастер Олдайв. – Есть достаточно оснований утверждать: смерть произошла от сердечного приступа. На теле нет никаких ран или прочих повреждений. Однако губы и ногти трупа посинели, а это часто свидетельствует о сердечной недостаточности. – Олдайв откашлялся. – В желудке обнаружена большая доза сонного зелья, которое, скорее всего, и послужило причиной остановки сердца.
– Вышеназванные обстоятельства позволяют предположить, что человек умер от несчастного случая, а не по злому умыслу обвиняемых, так что обвинение в убийстве снимается. – Джексом заметил, что Хейлфор с облегчением вздохнул. – Можно ли считать вопрос об умышленном похищении мастера Робинтона решенным?
Не обращая внимания на единодушные утвердительные возгласы разгоряченных слушателей, Джексом обратился к лордам-правителям. Они подняли руки – все, даже Корман. Бранд записал число голосов. Джексом повторил вопрос, на этот раз обращаясь к цеховым мастерам. Все до одного подняли руки, Идаролан – выше всех.
– Теперь можете удалиться в Большой зал для вынесения приговора, – произнес руатанский лорд. Неожиданно руку поднял мастер Робинтон. Джексом удивился, но предоставил ему слово. Главный арфист, как жертва, имел право быть выслушанным. Джексом, однако, побаивался, как бы Робинтон не обратился с просьбой о помиловании преступников – это только вызвало бы всеобщее негодование, тем более, что в деле был замешан такой злобный и мстительный тип, как Норист.
– Я обращаюсь ко всем присутствующим, – начал Робинтон, адресуя свою речь не лордам-правителям и не цеховым мастерам, а всем тем, кто собрался за пределами двора, толпясь вдоль стен и въезда в холд и даже на крышах прилегающих построек. Голос его звучал слабо, но отчетливо. Он откашлялся и начал снова. – Вот что я хочу сказать всем вам: Айвас не научил нас ничему такому, чего бы не знали наши предки. Он не дал нам ни машин, ни механизмов, ни приспособлений, которых бы они не имели и не использовали, когда впервые высадились на Перне. Он вернул цехам только те знания, которые были утрачены в наших Летописях за долгие Обороты. И если посчитать эти знания злом, то получается, что и все мы с вами – тоже порождение зла. Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас верил, будто все мы по природе своей злы или хотим причинить зло своим цехам. Если же взять холды, то Айвас заполнил пробелы в их истории, и теперь все знают о своем прошлом и о тех смельчаках, прилетевших на Перн в поисках новой жизни, которые заложили каждое из поселений. Разве можно считать всех нас злом или потомками злых людей? – Мастер Робинтон в упор посмотрел на Нориста, но тот глядел в сторону.
«Они нашли его»! – крикнул Рут. Три мощных прыжка – и он опустился рядом с Джексомом.
Молодой лорд, не раздумывая, вскочил на спину белому дракону, и тот взвился в воздух с такой скоростью, что Джексом едва не вылетел из седла. Рядом столь же поспешно взлетали другие драконы. Как стрела, составленная из множества крошечных крылатых тел, файры стремительно неслись впереди, указывая путь на юго-восток.
«Ты узнал у них, кто похитители и где они сейчас»? – спросил Рута всадник.
«Недалеко, и все они показывают повозку. Следы уже ясно видны».
И тут Джексом увидел, что по вспаханному полю тянется отчетливая колея. Похитители, чтобы обмануть погоню, выбрали путь не по дороге, а по полям. Повозка должна быть легкой – иначе она не смогла бы проехать по вязкой почве и каменистым склонам, начинавшимся за границей пашни. Драконы пролетели совсем немного, когда внизу показался первый из загнанных скакунов – животное стояло пошатываясь, бока его ходили ходуном. Ноги были обмотаны тряпьем, чтобы приглушить топот копыт. Еще десять минут лета – и на земле, испуская дух, лежало второе животное. Бока его покрывали кровавые рубцы: видно, беглецы гнали во весь опор.
«Рут, передай остальным: они наверняка хотят прорваться к морю. Пусть несколько всадников их опередят»!
«Готово!» – ответил Рут, и Джексом увидел, что вокруг него образовались пустые места – это драконы ушли в Промежуток.
И все же даже самые резвые скакуны не могли состязаться с драконьими крыльями, хоть похитители и выиграли на старте целых шесть часов. Наконец Джексом увидел впереди повозку – подскакивая на камнях, она одолевала последний спуск к морю, где ее ожидало небольшое суденышко, готовое принять добычу на борт. Драконы взяли корабль в кольцо, и с высоты Джексом видел, как крошечные фигурки бросаются в воду, пытаясь избежать поимки.
Рут вместе с бенденским отрядом круто пошел вниз, спеша перехватить повозку.
Поначалу все трое похитителей, двое на козлах и еще один внутри он лежал на толстом тюфяке и притворялся больным, – попытались прикинуться ни в чем не повинными путниками. Однако файров интересовали вовсе не они, а необычно глубокий дорожный сундук, на котором лежал мнимый больной. Они вились вокруг, то ободряюще курлыча, то торжествующе трубя. Больного бесцеремонно вытащили из повозки, следом полетел тюфяк. Когда сундук открыли и сняли ложное дно, под ним обнаружили Робинтона. Лицо главного арфиста было пепельно-серого цвета, глаза запали, щеки ввалились.
Его осторожно вынесли наружу и уложили на тюфяк.
– Ему нужен свежий воздух, – сказал Ф'лар. – Бедняга Робинтон чуть не задохнулся в этой тесной конуре…
Он устремил грозный взгляд на троицу, извивающуюся в сильных руках разъяренных всадников. Над головами преступников, угрожающе выставив клювы и когти, кружились файры.
– Нужно срочно послать за Шаррой – обеспокоенно сказала Джексому Лесса. Может быть, и Олдайв еще на ярмарке…
Джексом вскочил на спину Рута.
– Смотри, Джексом, не столкнись с самим собой! – крикнула ему вслед Лесса.
Несмотря на волнение и гнев, Джексом отлично понял смысл ее предупреждения и все же не стал терять лишнее время.
– Думаю, они дали ему слишком большую дозу, – проговорила Шарра, побледнев больше, чем сам Робинтон. – Нужно поскорее доставить его в Руат – там мы сможем обеспечить ему надлежащий уход.
Поникшее тело Главного арфиста заботливо устроили на спине Рута между Джексомом и Шаррой. Когда они вернулись в Руат, во дворе их встречали Н'тон и Олдайв, и Джексом понял, что Предводитель Форт Вейра тоже рискнул прибегнуть к временному Промежутку.
– Держись, Шарра! – крикнул жене Джексом. – Рут собирается доставить нас прямо внутрь.
– А он поместится… – не успела Шарра договорить, как они уже оказались в гостиной. Рут проворно сложил крылья и опустился на пол, умудрившись перевернуть лишь несколько стульев. Когда подоспели Н'тон с Олдайвом, Шарра и Джексом уже раздели арфиста и уложили на постель.
Шарра приподняла Робинтону голову, и мастер Олдайв быстро влил ему в рот какое-то снадобье. Потом, оттянув веки, осмотрел глаза и выслушал сердце.
– Ему необходимо поскорее согреться, – сказал Главный лекарь, и Шарра стала поспешно укутывать неподвижное тело Робинтона меховыми одеялами. – Он перенес тяжелое потрясение. Кто виновники?
– Мы скоро узнаем, кто за этим всем стоял, – ответил Джексом. – Похитители были уже, можно сказать, на берегу. Там их ждал корабль, чтобы увезти Робинтона в неизвестном направлении.
– На этот вопрос мы тоже скоро получим ответ, – недобро усмехаясь, проговорил Н'тон. – Скажи, Олдайв, ведь мастер Робинтон выздоровеет?
– Должен выздороветь! – горячо воскликнула Шарра, опускаясь на колени рядом с постелью. – Обязательно должен!
Глава 18
Холд Руат; суд
К счастью для заговорщиков, мастер Робинтон оправился от чудовищной дозы сонного зелья, отделавшись только синяками – следствием бешеной скачки по бездорожью. Пока Главный арфист не удостоверился, что Заир тоже выживет, он и слышать не хотел ни о каком послаблении негодяям, но, когда все обошлось, стал заговаривать о том, что в общем-то никто не пострадал.– Они стали жертвами заблуждения, – начал он в очередной раз.
– Хорошенькие жертвы! – в один голос возмущенно воскликнули Лайтол, Д'рам, Ф'лар, Пьемур и Менолли с Сибелом.
– Одно то, что они задумали похитить тебя, – в голосе Лессы зазвенела такая ярость, что Робинтон удивленно вытаращил глаза и приоткрыл рот, – чтобы вынудить нас уничтожить Айваса… и чуть не угробили и тебя, и Заира! И ты еще смеешь называть их жертвами!
– Да, у меня на языке вертится совсем другое слово, – вставил лорд Грох. Лицо его побагровело от сдерживаемого гнева. – Уверен, подавляющее большинство лордов-правителей согласится со мной, когда услышит то, что пришлось выслушать нам. Норист-то никогда не скрывал своих взглядов, но чтобы Сигомал стал оказывать ему поддержку, да еще какую! И хоть Норист зовет Айваса «Мерзостью», это они с Сигомалом показали себя мерзавцами и негодяями!
– Судьбу Нориста будут решать мастера, – бесстрастным голосом заявил Сибел. Олдайв согласно кивнул. Внеочередные заседания Конклавов лордов-правителей и Главных мастеров были назначены на следующий же вечер. Членам обоих собраний предстояло вместе выслушать обвинения в адрес преступников, но приговор каждая группа должна была вынести самостоятельно, опираясь на собственные понятия о правосудии.
– В Летописях Перна нечасто встретишь упоминания о подобных заседаниях, – проговорил Лайтол, пытавшийся найти какой-нибудь похожий прецедент в восстановленных архивах Руата.
– В них редко возникала необходимость, – фыркнул лорд Грох. – В общем и в целом, холды, цеха и Вейры умудрялись без лишнего шума сами управляться со своими людьми. Каждый знал свои права, обязанности и привилегии и поступал сообразно с ними.
– Какая жалость, – все еще слабым после пережитого голосом проговорил Робинтон, – что эти люди сбились с пути.
– Особенно если учесть, что они бессовестно пользовались тем, что дал нам Айвас, и в то же время продолжали его поносить, – возмутился Лайтол.
– Но ведь должно быть хоть какое-нибудь оправдание их поступку, не сдавался Робинтон.
– Да что вы с ним разговариваете! – рассердилась Менолли. – Он, наверное, еще не пришел в себя, если несет такой вздор! – Верная помощница Робинтона сделала присутствующим знак выйти из комнаты.
– Это не вздор, Менолли, – ворчливо произнес Робинтон, беспокойно ворочаясь в постели, где он продолжал оставаться по настоянию мастера Олдайва. Заир, который уютно свернулся у него в ногах, зарывшись в меховое одеяло, протестующе чирикнул. – Значит, нам, арфистам, не удалось…
– Очень даже удалось! – сердито огрызнулась Менолли. – Подумать только, эти безмозглые ублюдки чуть было не погубили тебя… а заодно и Заира! Ага! – воскликнула она, увидев, что лицо Главного арфиста омрачилось. – Значит, о нем ты все-таки беспокоишься, хоть свою жизнь и в грош не ставишь! Ну-ка, выметайтесь все немедленно! Робинтон должен набраться сил, если собирается завтра присутствовать на Конклаве.
Гости, заподозрив неладное, не спешили разъезжаться с ярмарки, и когда всадники вернулись в Руат, препроводив туда же Робинтона и его похитителей, их ожидало многолюдное сборище. Всадникам пришлось защищать девятерых злоумышленников, не то разъяренная толпа разорвала бы их в клочья. Джексом велел запереть пленников по одному в темных и тесных внутренних помещениях холда, снабдив только тусклыми светильниками и водой. Отыскали девчонку, которая на ярмарке подала Главному арфисту отравленную еду и, хотя она выглядела явной простушкой, ее тоже взяли под стражу.
Оказалось, что капитан злополучного корабля – один из сыновей Сигомала, что только подтвердило предположение, что правитель Битры причастен к заговору.
– Просто удивительно, – заметил Н'тон, – как быстро у человека развязывается язык, после того, как дракон схватит его когтями и пронесет по воздуху!
Когда бенденское крыло прибыло в Битру, Сигомал принялся громко и возмущенно отрицать малейшую причастность к столь мерзкому и преступному делу и сурово осуждал сына, запятнавшего позором отца и родной холд. Позже Ф'лар признался, что едва не заткнул кулаком лживый рот Сигомала. Битранского лорда спас только Мнемент – чуя гнев своего всадника, бронзовый великан до того распалился, что из его пасти вырвалось огненное облачко, мгновенно лишившее Сигомала дара речи. Г'нериш, предводитель Вейра Айген, вместе со своими бронзовыми всадниками взял под стражу мастера Нориста, пятерых его мастеров и девять подмастерьев, замешанных в заговоре. Повозку, которая была орудием похищения, и измученных скакунов доставили в Руат. Двоих животных пришлось прикончить. В довершение ко всему оказалось, что они украдены из конюшен холда.
Пока руатанский смотритель стад занимался несчастными животными, Бендарек и Фандарел тщательно обследовали повозку, в которой пытались умыкнуть мастера Робинтона. Деревянных дел мастер обнаружил на подножке имя изготовителя: им оказался Тосикин, столяр-подмастерье из Битры.
– Сделана по специальному заказу, – пробормотал Фандарел.
– Вне всякого сомнения, – согласился Бендарек. – Вон сундук какой длинный и глубокий – рассчитан на высокого человека, вроде мастера Робинтона, и к тому же обит изнутри. А взгляни на дополнительные пружины, на усиленную ось, на большие колеса с уширенными ободами – экипаж специально создан для быстрой езды по бездорожью. – Бендарек нахмурился, заметив плохо пригнанные доски и торчащие гвозди. – И рассчитан на один раз. Не стоило ставить свое имя на такой наспех сляпанной поделке.
– Может, и его доставить для допроса? – потирая огромные ручищи и недобро сверкая глазами, спросил Фандарел.
– Пожалуй. Навряд ли Сигомал не попытается вывернуться и остаться в стороне.
– Сомневаюсь, чтобы на этот раз ему удалось, – зловеще проговорил Фандарел.
* * *
Поначалу это чрезвычайное собрание хотели провести в Большом зале Руата. Но в холд собралось столько народа, не считая оставшихся с ярмарки гостей, что Джексом, посовещавшись с Грохом, Лайтолом, Д'рамом и Ф'ларом, перенес слушание на передний двор. Погода, несмотря на осенние заморозки, стояла ясная, а если заседание затянется, можно будет ярко осветить двор, перенеся в него фонари с танцевальной площадки. Драконы заняли наблюдательный пост на сигнальных высотах и ярко горящими глазами следили за происходящим. Файры, не находя себе места от возбуждения, с пронзительными криками носились вокруг. Когда от лорда Бергамона пришла весть, что он не сможет присутствовать на разбирательстве. Ф'лар отправил за ним Ф'нора с двумя крыльями всадников – было доказано, что лорд Нератский тоже замешан в этом деле. Что же касается юной служанки, то ее отпустили восвояси. Поговорив с ней по-доброму, Шарра, Лесса и Менолли убедились, что девчушка бесхитростна до глупости. Какой-то мужчина «в новом нарядном платье» велел ей позаботиться о том, чтобы мастера Робинтона кормили особыми блюдами, которые специально для него доставили издалека. И бурдюки с вином, из которых следовало наливать Главному арфисту, ей тоже показали, добавив, что для Заира приготовлена отдельная миска с мясом.– Совершенно ясно, что бедняжка не ведала, что творит, – сказала Лесса после разговора со служанкой. Лицо ее приняло суровое выражение. – Тем более отвратительно с их стороны воспользоваться наивностью этой простушки.
– И к тому же хитро, – недобро усмехаясь, добавила Менолли. Заир наверняка почуял бы, вздумай злоумышленники угрожать Робинтону открыто, вот они и решили использовать ничего не подозревающую глупышку.
– Хитро, да не очень, – возразил Джексом. – Кстати, откуда она родом?
– Из холда у большой горы, – со вздохом ответила Шарра. – Она была так рада, что ей посчастливилось попасть на Встречу да еще прислуживать такому милому господину в синем. Я хочу оставить девочку у себя. В Руате она будет в безопасности. Повар говорит, что она хорошо управляется с домашней живностью.
К вечеру прибыл лорд Корман и сразу решительной поступью направился к Джексому, который стоял, беседуя с Грохом, Ранделом, Асгенаром и Ларадом.
– Я заявляю свое несогласие с тем, что вы творите с Перном. Мне не нравится, когда нашими обычаями и традициями пренебрегают в угоду какой-то машине. Впрочем, вы сами себе хозяева. Но и я – тоже!
Ларад согласно кивнул. Каждому свое.
– Это я так… чтобы вы знали, на чем я стою, – заявил Корман, сурово хмуря тяжелые брови.
– Никто не сомневается в твоей искренности, лорд Корман, – ответил Джексом.
Корман вскинул брови, как будто его оскорбили слова младшего собрата, но, видимо передумав, снова нахмурился и позволил Бранду проводить себя на отведенное ему место.
Во дворе наспех соорудили помост в виде широкой эстрады, одна сторона которой предназначалась для лордов-правителей, другая – для цеховых мастеров. Кресло Джексома, как правителя холда, находилось посередине, между Лайтолом и Д'рамом. Ниже, лицом к обвиняемым, которым были отведены места на скамьях между крыльями, должен был сидеть мастер Робинтон.
Лайтол, опираясь на судебную практику, о которой он читал в Айвасовых архивах, попытался найти непредвзятого человека, который защищал бы интересы обвиняемых. Обычно подобные обязанности возлагались на арфистов, но поскольку на сей раз ни одного арфиста нельзя было считать по-настоящему непредвзятым, а никого другого отыскать на эту роль не удалось, было решено, что обвиняемые будут защищаться сами – если, как заметил Пьемур, у них найдется что сказать в свою защиту, ибо их вина полностью доказана.
В назначенный час обвиняемых вывели во двор, где их встретили насмешки и оскорбления собравшейся толпы, в которой смешались представители всех краев Перна. Потребовалось некоторое время, чтобы навести порядок, но вот, наконец, все участники разбирательства заняли свои места.
Джексом поднялся и вскинул руки над головой, призывая к тишине. Потом заговорил:
– Вчера вечером мастера Робинтона усыпили и увезли со Встречи без его ведома и согласия. На его месте был оставлен неопознанный труп в одежде, похожей на ту, которая была на Главном арфисте. Таким образом, сегодня нам предстоит рассмотреть два преступления: похищение и убийство. Эти трое, – Джексом указал на каждого по очереди и, прежде, чем продолжать, был вынужден снова поднять руки, чтобы усмирить гневный ропот толпы, – находились в экипаже, который увозил бесчувственного мастера Робинтона. Остальные шестеро ожидали на борту корабля, чтобы доставить мастера Робинтона в неизвестное нам место и держать там опять же без его ведома и согласия. Сейчас я зачитаю их показания, сделанные в присутствии Главного арфиста Сибела, моем и мастера Фандарела, представляющего интересы цехов. Каждое из показаний предварялось именем и происхождением преступника и описанием работы, для которой его наняли. Лорд Сигомал и мастер Норист тоже были названы – они отдавали распоряжения и снабжали злоумышленников деньгами и всем необходимым для осуществления преступного плана. Мастера стеклодувы и подмастерья, также причастные к делу, общались с исполнителями заговора и передавали им денежные средства. Мастер Идаролан представил купчую на корабль, подписанную неким Федереном, мастером-стеклодувом, который ныне сидел среди обвиняемых. Оказалось, что он также участвовал в первом нападении на батареи, снабжающие Айваса питанием, и являлся старшим братом одного из преступников, пытавшихся уничтожить Айваса. Когда его брат оглох и был наказан по всей строгости, он затаил месть. Лорд Бергамон тоже оказался причастен к делу: ему вменялись в вину денежная помощь преступникам, предоставление им лошадей во время неудавшегося нападения на Айваса и гавани для корабля.
Подмастерье Тосикин, робкий, перепуганный парень, показал, что необычную повозку ему заказал Гомалси, сын лорда Сигомала и капитан корабля. Сам подмастерье понятия не имел, для чего она предназначена и даже пытался убедить заказчика выбрать другой экипаж для перевозки «хрупкого груза» – так ему объяснили назначение повозки. Нет, ему даже в голову не пришло, что в ней собираются везти человека. Брестолли сам попросил слова, чтобы рассказать о том, что ему удалось услышать. Возчик опознал трех битранцев с корабля – именно их беседу он подслушал в пивной. Его заявление вызвало замешательство и взаимные попреки в рядах обвиняемых.
– Всем вам будет предоставлена возможность сказать слово в свое оправдание и уведомить собрание о любых смягчающих обстоятельствах, если таковые имеются, – приговорил Джексом, обращаясь к троице, которая пыталась скрыться с Робинтоном. Но не успел ни один из них и слова сказать, как лорд Сигомал, внезапно пробудившись от апатии, вскочил на ноги.
– Я невиновен, невиновен! Клянусь вам! Моего сына сбили с пути его дружки, как я ни пытался заставить его порвать с ними, хоть и не подозревал, что они замышляют…
– Протестую! – взвившись с места, закричал Гомалси, злобно сверкая на отца глазами. – Это ты велел мне всеми силами подрывать у людей доверие к машине! Ты велел разбить батареи и подсказал, где они находятся. Ты дал мне денег, чтобы нанять людей…
– Идиот! Дубина! – заорал в ответ Сигомал и, рванувшись вперед, с такой силой ударил сына по лицу, что тот не устоял на ногах и, запнувшись о скамью, упал навзничь.
Джексом подал знак страже отвести Сигомала на место и помочь Гомалси.
– Еще одна такая выходка, и тебя лишат слова, хоть ты пока и носишь титул лорда-правителя, – сурово бросил он Сигомалу. Потом жестом приказал стражникам встать позади двух битранцев, после чего сделал знак одному из трех похитителей. – Можешь говорить в свою защиту. Для начала назови свое имя и звание.
Обвиняемые тихо посовещались, после чего поднялся старший из них.
– Зовут меня Хейлфор. Звания у меня нет, поскольку я не принадлежу ни к одному цеху или холду. Я служу тому, кто больше заплатит. На этот раз таким человеком оказался лорд Сигомал. Мы трое ударили с ним по рукам , и он заплатил нам половину вперед, чтобы мы захватили Главного арфиста и доставили в повозке к кораблю. Он хотел от нас только этого. Об убийстве речи не было. Это вышло случайно. Бисви пришлось выпить того вина, чтобы от него пахло, но чтобы он от этого помер – нет, такого никто не ожидал. Да и мастеру Робинтону мы не хотели причинить никакого вреда. Мне вообще все это пришлось не по нраву, да только лорд Сигомал сказал, что нужно похитить именно Главного арфиста: мол его все так любят, что согласятся разбить машину, лишь бы вернуть мастера Робинтона. – Он обвел глазами сначала лордов-правителей, потом Главных мастеров, коротко поклонился и сел.
Люди из команды Гомалси рассказали примерно ту же историю: их наняли, чтобы провести корабль от Руата до маленького островка у восточного побережья Нерата. Услышав это, лорд Бергамон застонал и закрыл лицо руками. И продолжал стонать весь остаток заседания. Когда мастер Идаролан строго спросил горе-моряков, есть ли среди них ученики или подмастерья, двое ответили, что ходили пару сезонов с рыболовной флотилией, но выучиться на моряков так и не удосужились. Узнав, что члены его цеха не замешаны в этом позорном деле, старый мореход заметно приободрился.
Джексом вполне понимал его желание разрешить этот вопрос в присутствии собратьев по цеху и лордов-правителей. Во многих приморских холдах мальчишки и девчонки с детства умеют обращаться с парусами. Да и можно ли считать преступлением, если человек разбирается в кораблях? Но что задело Идаролана до глубины души, так это самонадеянность Гомалси – мало что смысля в морском деле, он взялся вести утлое суденышко от Руата до восточного побережья Нерата, через коварные течения, и самые опасные моря на всем Перне, на каждом отрезке пути рискуя жизнью мастера Робинтона!
Мастер Норист, в отличие от других, держался гордо и вызывающе.
– Я сделал то, что подсказывала мне моя совесть – попытался избавить мир от Мерзости и его гнусных дел. Он порождает среди нашей молодежи лень и праздность, отвлекая от насущных дел, освященных традицией. Я предвижу, что он до основания разрушит наши холды и цеха. Отравит жизнь на Перне коварными ухищрениями, которые только лишают честный люд работы и права гордиться плодами своего труда. Отвратит целые семьи от того, что вот уже две с половиной тысячи Оборотов почиталось нужным и достойным. И я поступил бы так снова и снова! Я сделал бы все, что в моих силах, лишь бы уничтожить проклятье, которое наслала на вас эта Мерзость! – он простер руки к сидящим за столами мастерам, собравшимся, чтобы осудить его. – Вы впали в заблуждение! И поплатитесь за это! А вместе с вами – весь Перн! И виной всему – ваша слепота, ваше пренебрежение тому, что завещано нам незыблемой традицией.
Двое мастеров и пятеро подмастерьев поддержали его речь одобрительными возгласами.
Джексом видел, что остальные Главные мастера неприятно поражены. Лорды хранили непроницаемый вид. Торик с нескрываемым презрением посматривал в сторону Сигомала и Бергамона. Корман был возмущен и не пытался скрыть свои чувства, как не скрывал и недоверия к Айвасу.
Лорд Нерата не стал оправдываться. В ответ на повторное приглашение Джексома он лишь со стоном замотал головой, отказываясь от последнего слова.
– Лорд Джексом, – поднимаясь с места, заговорил мастер Олдайв, – коллеги только что передали мне заключение, касающееся причины смерти неизвестного.
– Слушаем тебя, мастер Олдайв. – Есть достаточно оснований утверждать: смерть произошла от сердечного приступа. На теле нет никаких ран или прочих повреждений. Однако губы и ногти трупа посинели, а это часто свидетельствует о сердечной недостаточности. – Олдайв откашлялся. – В желудке обнаружена большая доза сонного зелья, которое, скорее всего, и послужило причиной остановки сердца.
– Вышеназванные обстоятельства позволяют предположить, что человек умер от несчастного случая, а не по злому умыслу обвиняемых, так что обвинение в убийстве снимается. – Джексом заметил, что Хейлфор с облегчением вздохнул. – Можно ли считать вопрос об умышленном похищении мастера Робинтона решенным?
Не обращая внимания на единодушные утвердительные возгласы разгоряченных слушателей, Джексом обратился к лордам-правителям. Они подняли руки – все, даже Корман. Бранд записал число голосов. Джексом повторил вопрос, на этот раз обращаясь к цеховым мастерам. Все до одного подняли руки, Идаролан – выше всех.
– Теперь можете удалиться в Большой зал для вынесения приговора, – произнес руатанский лорд. Неожиданно руку поднял мастер Робинтон. Джексом удивился, но предоставил ему слово. Главный арфист, как жертва, имел право быть выслушанным. Джексом, однако, побаивался, как бы Робинтон не обратился с просьбой о помиловании преступников – это только вызвало бы всеобщее негодование, тем более, что в деле был замешан такой злобный и мстительный тип, как Норист.
– Я обращаюсь ко всем присутствующим, – начал Робинтон, адресуя свою речь не лордам-правителям и не цеховым мастерам, а всем тем, кто собрался за пределами двора, толпясь вдоль стен и въезда в холд и даже на крышах прилегающих построек. Голос его звучал слабо, но отчетливо. Он откашлялся и начал снова. – Вот что я хочу сказать всем вам: Айвас не научил нас ничему такому, чего бы не знали наши предки. Он не дал нам ни машин, ни механизмов, ни приспособлений, которых бы они не имели и не использовали, когда впервые высадились на Перне. Он вернул цехам только те знания, которые были утрачены в наших Летописях за долгие Обороты. И если посчитать эти знания злом, то получается, что и все мы с вами – тоже порождение зла. Но я не могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас верил, будто все мы по природе своей злы или хотим причинить зло своим цехам. Если же взять холды, то Айвас заполнил пробелы в их истории, и теперь все знают о своем прошлом и о тех смельчаках, прилетевших на Перн в поисках новой жизни, которые заложили каждое из поселений. Разве можно считать всех нас злом или потомками злых людей? – Мастер Робинтон в упор посмотрел на Нориста, но тот глядел в сторону.