Страница:
– Ну, наконец-то!… Мы уж думали, что ты тут навечно застрял!…
При этом львиная голова на щите изобразила довольную улыбку, оскалив все свои сорок два клыка.
Я быстренько скинул с себя придворные шмотки и принялся натягивать верную джинсу, оказавшуюся разложенной на моей постели в абсолютно чистом виде. Затем я раскрыл панцирь, с непонятным мне самому удовольствием влез внутрь и удовлетворенно вздохнул, захлопнув свою скорлупу. Подняв забрало, я огляделся, а затем быстро и довольно небрежно уложил понравившийся мне черный камзол со всеми прилагавшимися к нему штанами, рубашками и чулками в небольшой дорожный мешок, приготовленный теми же заботливыми руками, что и мои джинсовые одежды. Закончил свои сборы я тем, что прямо поверх латной перчатки натянул на средний палец правой руки свой перстень с солитером, нисколько не удивляясь, что тот при этом несколько изменил свои размеры. Спустя тридцать минут я вернулся в столовую и нашел там только Гротту, явно дожидавшуюся меня.
– Дитя мое, – неожиданно для самого себя обратился я к служанке-хозяйке, – всю одежду, оставшуюся в моих апартаментах, так же как и в апартаментах сэра Вигурда, надо будет, как мы и договорились, раздать слугам. Тебя я прошу принять от нас с маркизом маленький подарок, который, возможно, скрасит твою жизнь…
И я протянул девушке приготовленные для нее безделушки: легкий изящный золотой перстень с довольно крупным рубином и парные к перстню серьги.
Увидев эти драгоценности, Гротта смертельно побледнела и едва слышно произнесла:
– Ты, сэр Владимир, даришь это мне?!
– Да, именно тебе… – довольно нетерпеливо ответил я. – Бери…
Однако Гротта спрятала руки за спину, словно опасаясь, что они вопреки ее воле сами схватят поблескивающие драгоценности, и чуть отступила назад.
– Но… кра-сквотка не может носить такие… такие красивые вещи!… – побелевшими губами пробормотала она.
– Почему?! – удивился я.
– У меня не может быть собственности… – ответила она, взглянув мне в лицо глазами, полными слез. – Если бы я могла владеть… таким перстнем, я немедленно выкупила бы себя!… А… а так, все, что ты мне подаришь, будет принадлежать лорду Экосу, моему хозяину!
Я сжал в ладони свой подарок и медленно проговорил:
– То есть, ты хочешь сказать, что барон Брошар может тебя продать кому-то другому?!
– Конечно. – Она неловко пожала плечами, словно удивляясь нелепости моего вопроса.
– А на свободу он может тебя отпустить?
– Да… – Она снова взглянула на меня, и теперь я увидел в ее глазах муку. – Только он этого никогда не сделает!
– А что должен сделать… твой хозяин, чтобы ты стала свободной? Как этот… акт… совершается, подтверждается…
– Просто владелец кра-сквота объявляет, что дарует ему свободу, в присутствии двух благородных сэров, – медленно проговорила Гротта и опустила голову.
– Так, – нетерпеливо воскликнул я. – Мне надо немедленно увидеть управляющего замком!… Где я могу его найти?
– Я могу вызвать его, благородный сэр… – не поднимая головы ответила служанка-хозяйка.
– Ну так вызови, – довольно резко попросил я. – И как можно быстрее!…
Гротта быстро вышла из столовой, и я услышал, с какой быстротой застучали ее каблучки по ступеням лестницы. Подойдя к окну, я выглянул во двор и увидел, что наши лошади уже стоят у крыльца, а сэр Вигурд приторачивает свой мешок к седлу. Я распахнул окно и крикнул:
– Маркиз, ты не мог бы подняться на минутку в столовую?…
Вигурд вопросительно посмотрел вверх, но никаких вопросов задавать не стал. Вместо этого он похлопал своего закованного в броню жеребца по шее и, что-то сказав державшему повод конюху, быстро вошел в дом. Через секунду он был в столовой.
– Я намерен отблагодарить нашу служанку-хозяйку и надеюсь, что ты мне поможешь, – сказал я ему, и он, кивнув, молча уселся на стоявший в углу комнаты стул.
Барона мы ждали недолго, через десять минут он, несколько запыхавшись, вошел в комнату. Бросив быстрый испуганный взгляд на мой перстень, он тут же засвистел:
– Как!… Благородные сьэры уже уезжают?… Но почему?! Неужели вам не понравилось в императорськом замке?… Или вас не ус-с-сь-троило ваше желисьсе?… Я немедленно всьсе исьсправлю… Вам обясьзательно надо есьсе побыть сьздесь!…
– Зачем? – неожиданно подал голос сэр Вигурд из своего угла.
– Но… э-э-э… – явно растерялся барон. – Как же… Мне касьзалось, что принсьц очень к вам расьположен…
– Барон, – перебил я его, – наш отъезд согласован с принцем, а тебя я попросил прийти по совершенно другому делу…
Барон замолчал и взглянул на меня взглядом, выражавшим полную его готовность оказать мне необходимую услугу.
– Мне очень понравилась наша служанка-хозяйка, и я чрезвычайно привык к ее… обслуживанию…
– Да, да, Гротта необычайно мила! – немедленно согласился со мной сэр Брошар.
– Я рад, что ты так хорошо меня понимаешь, – улыбнулся я многозначительно. – Значит, тебя как управляющего императорским замком не удивит моя просьба… Я хотел бы… купить Гротту!
– Купить Гротту?! – Удивлению управляющего не было предела. – Но сьзачем она тебе, князьсь, что ты будешсь с ней делать в… походе?
– Барон, ну нельзя же быть таким непонятливым! – Я внимательно посмотрел на сэра Брошара и с нажимом повторил: – Я же тебе уже сказал – мне очень понравились ее… услуги!…
В глазах барона появилось понимание, и через секунду на его губах заиграла глумливая усмешечка:
– Я понял, князьсь!… Но эта девочка очень… дорога!…
– Сколько, барон?! – попадая ему в тон, поинтересовался я.
– Десять имперских дубонов, князь… – произнес барон, как ни странно, без всякого присвиста.
Я бросил быстрый взгляд на сидевшего в углу Вигурда и увидел, как тот отрицательно повел рукой.
– Барон, ты меня разочаровываешь… – с легкой насмешкой проговорил я. – Чувствую, мне придется с этим мелким вопросом обратиться к принцу… Уверен, он просто подарит мне Гротту.
– Ну что ты, князь! – тут же воскликнул сэр Брошар. – Стоит ли докучать принцу такими мелочами! Неужели два благородных сэра не смогут полюбовно… – тут барон мне игриво подмигнул, – …определиться с девочкой! Три дубона не будет для тебя чрезмерной платой?
Я снова бросил взгляд на Вигурда, и тот кивнул согласно.
– Барон, я знал, что с таким… благородным сэром, как ты, всегда можно договориться! – самым изысканным тоном ответил я. – Мы можем закончить это дело прямо сейчас!
Проделав уже знакомую манипуляцию со своим панцирем, я достал кожаный кошелек Маулика и отсчитал в ладонь барона три золотые монетки. По выражению физиономии барона я понял, что тот, увидев мой кошелек, весьма пожалел о своей уступчивости. Однако дело было сделано. Посмотрев на лежавшие монеты, сэр Брошар обернулся к двери и громко позвал:
– Гротта!…
Служанка-хозяйка вошла в комнату и, прикрыв за собой дверь, остановилась у порога.
– Гротта, ты переходишь в собственность князя Владимира. Достань печать…
Девушка опустила голову и дрожащей рукой принялась расстегивать платье. В комнате сгустилась напряженная тишина, нарушаемая только тихим шуршанием материи. Сэр Вигурд с отсутствующим видом уставился в потолок, я смотрел на дрожащие пальцы Гротты, чувствуя, как лицо мне заливает краска ярости, и только барон Брошар совершенно спокойно, с улыбкой на губах, наблюдал за унижением девушки.
Наконец платье распалось на две половины от горла до пояса, обнажая белоснежную девичью кожу, и тут я увидел, что вокруг шеи и талии Гротты обвивались довольно толстые железные цепи, соединенные чуть более тонкой цепочкой, пробегавшей между грудей. Посредине этой цепочки висел круглый жетон размером со старый советский пятак.
Барон сделал шаг к стоявшей неподвижно девушке, взялся двумя пальцами за жетон, одновременно доставая из кармана штанов какие-то странного вида щипцы. В следующее мгновение он быстрым движением зажал щипцами жетон и тут же его отпустил.
– Я затер знак принадлежности к имперскому дому, – повернулся он ко мне. – Так что, князь, ты можешь поставить свой в любой момент.
И он, чуть кивнув, сделал шаг к выходу, однако я остановил его:
– Одну секунду, барон…
Сер Брошар остановился и вопросительно посмотрел на меня
– Прошу тебя и сэра Вигурда быть свидетелями… – несколько хрипловатым голосом проговорил я и протянул закованные в сталь пальцы к жетону на груди Гротты.
– Я объявляю, что отныне Гротта свободна, и любой, кто попробует снова закабалить ее, будет иметь дело с Черным Рыцарем по прозвищу Быстрая Смерть!…
Я коротко рванул жетон, и цепочка, удерживавшая его, с легким звоном лопнула. А затем быстрым движением пальцев я согнул круглую железку вчетверо и протянул покореженный кусочек металла Гротте:
– Возьми на память… или выброси, чтобы не помнить!…
Девушка протянула ладошку, приняла мой «подарок», долго смотрела на него, словно о чем-то раздумывая, а потом сунула его в карман платья. Затем она подняла лицо, и я увидел мокрые дорожки на щеках и сияющие, словно омытые, глаза.
– Сэр Владимир… – срывающимся голосом начала она. – Я никогда… никогда…
– И не надо ничего говорить, – перебил я ее. – Если у тебя есть время, помоги нам разделаться с нашим ненужным скарбом…
Она кивнула и начала медленно застегивать одежду. Сэр Брошар как-то странно потоптался на месте, а затем пробормотал:
– Я, по-видимому, вам больше не нужен, так что…
Не договорив, он двинулся к выходу, но в самых дверях обернулся:
– А ты, сэр Черный Рыцарь, и в самом деле первый из… странствующих рыцарей… Очень благородно… очень…
И тут я вдруг ощутил в его словах некоторое затаенное осуждение!
Но барон уже скрылся за дверью, и я снова повернулся к Гротте. Девушка уже привела свою одежду в порядок и снова смотрела на меня. Я протянул ей свою раскрытую ладонь, и на ней сверкнули багровые лучики рубинов:
– Теперь свободная сквотка может принять наш подарок?
– Но… сэр Владимир, ты и так наградил меня выше всякой моей заслуги! – воскликнула девушка. – Я не могу взять еще и… это!
– Бери, Гротта, бери, – прозвучал рядом со мной чуть насмешливый голос сэра Вигурда, выбравшегося из своего утла. – Это же не кто-нибудь, а сам Черный Рыцарь дарит! Будешь показывать своим детям и внукам…
Гротта наконец-то взяла предназначенный ей подарок и сжала его в ладони.
– А ты не хочешь его надеть? – улыбнувшись, спросил я.
– Нет, сэр Черный Рыцарь, это для меня святыня, не предназначенная для ежедневного ношения… – Она присела в знакомом книксене и добавила: – Я хотела бы немедленно заняться вашим поручением, а потом столь же немедленно уехать из этого замка!…
И она быстро покинула столовую.
Несколько удивленно я смотрел ей вслед, уж больно быстро она обрела чувство собственного достоинства, и тут снова заговорил сэр Вигурд:
– Я согласен с бароном, князь, ты показал образец благородства…
Я чувствовал себя крайне неуютно, когда меня пыталась благодарить Гротта, я сдерживал себя, когда передо мной расшаркивался один из «хороших друзей» графа Альты, но Вигурд меня достал окончательно, а потому я перебил его довольно грубо:
– Слушай, маркиз… твою мать! Неужели и ты считаешь, что я сделал что-то особенное, из ряда вон выходящее?! Неужели и ты считаешь нормальным, когда молоденькая девчушка превращена в рабыню и вынуждена терпеть… внимание «благородных сэров»?! Неужели тебе нравятся порядки и обычаи этой империи?! Неужели…
– Но… Не мы придумали законы и обычаи, мы только им следуем… – удивленно пожал плечами сэр Вигурд.
– Не вы придумали?!! – уже во всю глотку заорал я. – Значит, барон Торонт, беззаконно ввергая свободных сквотов в рабство, действует в рамках закона?! Значит, граф Альта, хватая ни в чем не повинных и сажая их в подземелье своего замка, просто соблюдает традиции?! Значит, любой благородный сэр вправе использовать имеющуюся у него власть только для своего обогащения, удовлетворения своих скотских наклонностей, своего немереного честолюбия, ни сколько не думая о тех, кому причиняет страдания, кого грабит и насилует?!
– Такова жизнь… – тусклым, замороженным голосом произнес Вигурд, отводя взгляд в сторону. И тут я внезапно остыл:
– Жизнь такова, какою мы сами ее делаем… В наших силах привнести в нее для других немного радости или много горя… И каждый сам решает, каким ему быть, а уж благородный сэр тем более… Лучше скажи мне, маркиз, если мы уедем, этот милый барон-управляющий не выкинет какой-нибудь подлой шутки с Гроттой?
– Нет, – не раздумывая, ответил Вигурд. – Ее печать ты… уничтожил, значит, она по всем законам считается свободной, а если барон попытается «выкинуть подлую шутку», она немедленно потребует разыскать тебя или меня, и до нашего появления с ней ничего сделать не смогут.
– Значит, мы можем с чистой совестью покинуть этот гостеприимный кров! – воскликнул я и опустил забрало шлема. – Вперед, мой дорогой друг!
Через пятнадцать минут мы уже выезжали из главных ворот императорского замка, причем стоявший на часах Гроган-Убийца отсалютовал нам своей сверкающей секирой, словно мы были маршалами империи. При этом я точно знал, что этот Гроган – самый настоящий убийца, а никакая не иллюзия!
Минут сорок нам понадобилось, чтобы пробраться по узким улочкам столицы к северным воротам. За это время я успел посвятить сэра Вигурда в свои дальнейшие планы и рассказать о предстоящем нам пути.
Выслушав меня, маркиз пару минут молчал, о чем-то раздумывая, а затем несколько неуверенно проговорил:
– Я сам, правда, ни разу не забирался так далеко на север, но точно знаю, что северная дорога не доходит до предгорий… Кроме того, купцы, направляющиеся в Темст и дальше к океану, предпочитают путешествовать большими караванами с солидной охраной…
– А откуда у тебя эти сведения?
– Да от купцов… Ты ж заметил – я с купцами люблю общаться…
– И давно они, купцы то есть, рассказывали про северную дорогу?…
– Ну… вообще-то давно… Больше года назад.
– Так может быть, за это время имперские инженеры привели все в соответствие с макетом принца?! С тем, который он мне показывал.
Вигурд молчал довольно долго, а затем медленно проговорил:
– Может быть, – и в его голосе совсем не было уверенности.
В этот момент на крупе моей лошади появились оба каргуша. Прямо вот так, из воздуха. Однако я удивился не этому, а тому, что сразу же засек это появление за моей спиной. И тут я понял, что мое круговое, трехсотшестидесятиградусное, зрение стало мне привычным!
Правда, долго удивляться мне не дали, Фока с размаху ткнул в бок мой панцирь, ушиб лапу, скривил от боли мордочку и заверещал:
«Эй, ты, мой говорливый благородный сэр, кончай рассуждать о том, что скоро сам увидишь! Лучше посмотри по сторонам – за вами тащатся шестеро вооруженных сквотов! Если тебе в твоей скорлупе чужая рогатка не страшна, то твой друг не так хорошо прикрыт!…»
Я уже привык к своевременности предупреждений моих маленьких друзей и потому, вместо того чтобы вступать в пререкания, быстро огляделся. Улица, по которой мы продвигались, была в этот час довольно плотно забита народом. Поскольку никаких правил движения по городским улицам столицы не существовало, народ этот толкался весьма хаотично, так что заметить шестерку, следовавшую за нами, было довольно трудно. И все-таки я их усмотрел. Эти одетые в разноцветные тряпки сквоты были тем не менее чем-то неуловимо схожи, да и шли они, придерживаясь одного направления – следом за нами, однако слышать нас они не могли. Я чуть наклонился в сторону сэра Вигурда и негромко проговорил:
– Маркиз, за нами топают шестеро сквотов, причем, как мне стало известно, они вооружены рогатками… Нет, оглядываться не надо!… – предупредил я его попытку посмотреть назад. – Я их и так хорошо вижу… Лучше подумай, что нам сделать… Не тащить же их за город!…
«Чего думать?! Думатель!!! – немедленно заверещал Фока. – Давай в галоп, и пусть они попробуют вас догнать!!!»
«Ты что ж, маленький засранец, хочешь, чтобы мы половину населения столицы передавили?!» – самым едким тоном поинтересовался я.
«А ты, сэр-чистоплюй, хочешь, чтобы твоего друга прикончили?!» – парировал оранжевоголовый малыш.
– Ты точно знаешь, что они охотятся за нами? – не поворачивая головы, поинтересовался сэр Вигурд.
– Вообще-то мои разведчики никогда меня не подводили, – ответил я и тут же обратился к Фоке:
«А с чего ты, собственно говоря, решил, что они охотятся именно за нами?»
«А с того, что мы проследили этих ребят от самых ворот замка…» – опередил Фоку рассудительный Топс.
«Ты хочешь сказать, что принц?…» – начал было я, но Топс меня перебил:
«Нет, не принц, барон Торонт. Это его головорезы…»
– Похоже, барон никак не может успокоиться… – повторил маркиз мысль Топса.
– Именно, – подтвердил я его догадку и снова повторил: – Так что делать будем?
– В городе они вряд ли посмеют открыть стрельбу – всем известно, что сэр Леймер, начальник тайной службы принца, не потерпит бесчинств в столице, а барон, как и все благородные сэры, боится его, как огня. Значит, если барон отдал приказ нас уничтожить, действовать они начнут за городскими воротами.
– А ворота уже видны!… – констатировал я очевидный факт.
Мы действительно уже подъезжали к городской стене, в которую были врезаны высокие двустворчатые ворота, не закрывавшиеся, по-моему, никогда. Двое расхлябанно одетых стражников, вооруженных длинными неуклюжими копьями, караулили у ворот неизвестно кого, а в самих воротах стояла такая же толчея, как и на улице. Сквоты самого различного социального происхождения проходили через них в обе стороны, повозки проталкивались сквозь проем ворот, на несколько минут перегораживая его и прерывая людской поток, редкие всадники продавливали бурлящую массу грудью своих коней, не обращая внимания на крики и проклятия, несущиеся им вслед.
Шестерка, за которой я продолжал следить, собралась в компактную группу и переместилась поближе к нам, так что если у меня и были какие-то сомнения в их намерениях, то теперь они полностью исчезли.
И вдруг напряжение, которое возникло у меня после сообщения о преследовании, исчезло. В моей голове сначала мелькнула сердитая мысль, что если уж два десятка Красных Шапок не смогли с нами справиться, то бояться каких-то шестерых мерзавцев, пусть даже вооруженных рогатками, нам совершенно не пристало. Вот если бы мы о них не знали! И тут же эту сердитую мысль сменила мысль веселая. Я посмотрел на свой сверкающий на пальце солитер и круто повернулся в седле – призванная мной упругая, веселая сила уже окутывала мое тело и разум!
Шестеро скромно одетых головорезов, как окрестил их Топс, топтались шагах в десяти позади нас. Они имели вид бывалых, закаленных, готовых на все специалистов мокрых дел, не раз имевших случай поработать над благородными сэрами. Один из них, еще довольно молодой тип с рожей, густо заросшей темным волосом, уставился темными глазами-буравчиками прямо мне в забрало, словно говоря, что все равно мы никуда от него не уйдем. А я тем временем неторопливо прощупывал их арсенал. Они на самом деле были вооружены рогатками, а вот гальки у них были красненькие, парализующие, те самые, с которыми я познакомился, попав в засаду сэра Лора. Значит, сэр Торонт желал захватить нас живыми…
Воздух вокруг меня начал потрескивать, или мне это просто казалось, но, во всяком случае, окутавшую меня мощь пора было применять. И я знал, как это сделать.
Подняв правую руку, я приветливо помахал разглядывавшему меня мерзавцу, и с моих пальцев заструился в сторону наших преследователей невидимый простому глазу жгут, превращавшийся в конце своего пути в очаровательное, чуть голубоватое облачко. Очень скоро это облачко накрыло всю шестерку и еще с десяток сквотов, толпившихся рядом, однако никто из них никак на это не отреагировал. Зато немедленно отреагировала лежавшая в карманах и кошелях Торонтовых специалистов галька. Она тут же начала нагреваться!
Первым почуял неладное лысый, одноглазый сквот, державшийся несколько сзади остальной компании. И немудрено, боезапас лежал у него прямо в кармане штанов, которые были не слишком толсты. Сначала он рассеянно похлопал себя по этому карману, но при этом только сильнее обжег себе ляжку, что заставило его быстро сунуть руку в карман. Однако в кармане его руку ожидал… ожог, и он, не успев прихватить шесть притаившихся там галек, выдернул свои мгновенно покрасневшие пальцы на всеобщее обозрение. Эти быстрые и несколько судорожные действия он сопровождал совсем неизысканной руганью, в результате чего привлек к себе внимание не только своих подельников, но и всей окружающей толпы. Карман жег его ногу все сильнее, но достать гальку он никак не мог, а потому спустя пару минут после начала действия моего колдовства лысый калека, не обращая внимания на всеобщий интерес к своей персоне, принялся судорожно сдергивать с себя штаны. Это ему удалось, после чего внимание окружающих разделилось – с одной стороны, всем, особенно многочисленным сквоткам, было интересно наблюдать лысого одноглаза, одетого только в короткую рубаху и башмаки, а с другой – брошенные на мостовую штаны начали дымиться.
Именно в этот момент рыжий сквот с наглой эспаньолкой на подбородке вдруг резко согнулся, отклячив свой тощий зад и отбросив от своей впалой груди полы кожаной куртки, надетой на голое тело. Одновременно он попытался выудить из бокового кармана своей, ставшей столь неудобной, одежды кожаный кошелек, набитый красной галькой – ее там было не меньше десятка. Однако кошелек уже нельзя было удержать голыми руками, а потому сообразительный рыжий принялся сдирать с себя куртку, стараясь при этом, чтобы карман, в котором находился кошелек, не прикасался к его обнаженной груди. Признаюсь, его конвульсии выглядели удивительными и неповторимыми!
Еще через секунду раздеваться принялись и оставшиеся четверо наймитов. Они уже не пытались добраться до своих боезапасов, они весьма поспешно сбрасывали с себя детали одежды, в которых эти боезапасы были спрятаны.
Толпа весьма одобрительно приветствовала сеанс массового стриптиза! Еще бы, ни одна столица мира, я думаю, не видела шестерых стремительно оголяющихся прямо в толпе мужиков. Вокруг ошпаренных бедолаг немедленно образовался довольно широкий круг, а один из шнырявших в толпе мальчишек принялся бегать по этому кругу со здоровенным колпаком в руках, звонко выкрикивая:
– Шоу агрессивных эксгибиционистов! Единственная гастроль в столице перед отъездом на каторгу!! Помогите, чем сможете, озабоченным артистам, и они скинут с себя все!!!
Правда, все скинул с себя только тот самый парень, который любовался моим забралом. Когда мы проезжали городские ворота, я поверх окружавшей шестерку толпы видел его сгорбленную фигуру. Прикрыв ладошками срам, бедняга с ужасом взирал на истлевавшие лохмотья, совсем недавно бывшие вполне приличной одеждой, и на проступавшие из-под них кроваво-красные уголья раскаленных галек…
«Ну, сэр Владимир, ты даешь… – уважительно прошептал Топс. – Это ж надо так опозорить честных сквотов!»
– Князь, это твоя работа… – однозначно согласился с ним сэр Вигурд.
– Почему ты так решил?… – с самой своей гнусной ухмылкой поинтересовался я.
– Просто такой ход никому другому не пришел бы в голову!… – пояснил Вигурд. – Кстати, ты знаешь, что по имперским законам этим ребятам за их… раздевание на улице столицы грозит пять лет каторжных работ!
– За такую малость?! – удивился я.
– Старый император весьма строг по части нравственности… – улыбнулся Вигурд.
– Ну что ж, – притворно вздохнул я. – У ребят будет время подумать о смысле жизни и заодно… приобрести новую специальность…
Между тем городская стена осталась у нас за спиной. Северная императорская дорога, мощенная черным, стеклянно поблескивающим камнем, широким полотном тянулась между небольших аккуратных домиков пригорода, разделенных огородами и садами. Толпа, теснившаяся на улице столицы, здесь, за городом, рассеялась, как по мановению волшебной палочки. Прохожие и проезжие еще попадались, но их было совсем немного, и широкая дорога делала их одинокими.
Мы проехали совсем немного, городская стена еще маячила за нашими спинами, а справа показалось довольно большое двухэтажное здание с крутой крышей, крытой красной черепицей. Здание было отделено от дороги красивой кованой оградой и небольшим, идеально подстриженным газоном, через который от распахнутых низеньких воротец к главному входу пролегала присыпанная щебнем дорожка. А рядом с воротами, на ограде красовалась вывеска «Приют странника», и ниже мелкими буковками было приписано «Завтраки, обеды и ужины на любой вкус. Комнаты для благородных сэров. Самое комплексное обслуживание».
– Этого заведения здесь раньше не было… – проговорил сэр Вигурд, придерживая лошадь и рассматривая гостиницу.
– Так, может быть, мы здесь пообедаем? – спросил я. – Тем более что это «Приют странника», а мы как-никак странствующие рыцари…
Сэр Вигурд согласно кивнул и повернул в распахнутые ворота.
При этом львиная голова на щите изобразила довольную улыбку, оскалив все свои сорок два клыка.
Я быстренько скинул с себя придворные шмотки и принялся натягивать верную джинсу, оказавшуюся разложенной на моей постели в абсолютно чистом виде. Затем я раскрыл панцирь, с непонятным мне самому удовольствием влез внутрь и удовлетворенно вздохнул, захлопнув свою скорлупу. Подняв забрало, я огляделся, а затем быстро и довольно небрежно уложил понравившийся мне черный камзол со всеми прилагавшимися к нему штанами, рубашками и чулками в небольшой дорожный мешок, приготовленный теми же заботливыми руками, что и мои джинсовые одежды. Закончил свои сборы я тем, что прямо поверх латной перчатки натянул на средний палец правой руки свой перстень с солитером, нисколько не удивляясь, что тот при этом несколько изменил свои размеры. Спустя тридцать минут я вернулся в столовую и нашел там только Гротту, явно дожидавшуюся меня.
– Дитя мое, – неожиданно для самого себя обратился я к служанке-хозяйке, – всю одежду, оставшуюся в моих апартаментах, так же как и в апартаментах сэра Вигурда, надо будет, как мы и договорились, раздать слугам. Тебя я прошу принять от нас с маркизом маленький подарок, который, возможно, скрасит твою жизнь…
И я протянул девушке приготовленные для нее безделушки: легкий изящный золотой перстень с довольно крупным рубином и парные к перстню серьги.
Увидев эти драгоценности, Гротта смертельно побледнела и едва слышно произнесла:
– Ты, сэр Владимир, даришь это мне?!
– Да, именно тебе… – довольно нетерпеливо ответил я. – Бери…
Однако Гротта спрятала руки за спину, словно опасаясь, что они вопреки ее воле сами схватят поблескивающие драгоценности, и чуть отступила назад.
– Но… кра-сквотка не может носить такие… такие красивые вещи!… – побелевшими губами пробормотала она.
– Почему?! – удивился я.
– У меня не может быть собственности… – ответила она, взглянув мне в лицо глазами, полными слез. – Если бы я могла владеть… таким перстнем, я немедленно выкупила бы себя!… А… а так, все, что ты мне подаришь, будет принадлежать лорду Экосу, моему хозяину!
Я сжал в ладони свой подарок и медленно проговорил:
– То есть, ты хочешь сказать, что барон Брошар может тебя продать кому-то другому?!
– Конечно. – Она неловко пожала плечами, словно удивляясь нелепости моего вопроса.
– А на свободу он может тебя отпустить?
– Да… – Она снова взглянула на меня, и теперь я увидел в ее глазах муку. – Только он этого никогда не сделает!
– А что должен сделать… твой хозяин, чтобы ты стала свободной? Как этот… акт… совершается, подтверждается…
– Просто владелец кра-сквота объявляет, что дарует ему свободу, в присутствии двух благородных сэров, – медленно проговорила Гротта и опустила голову.
– Так, – нетерпеливо воскликнул я. – Мне надо немедленно увидеть управляющего замком!… Где я могу его найти?
– Я могу вызвать его, благородный сэр… – не поднимая головы ответила служанка-хозяйка.
– Ну так вызови, – довольно резко попросил я. – И как можно быстрее!…
Гротта быстро вышла из столовой, и я услышал, с какой быстротой застучали ее каблучки по ступеням лестницы. Подойдя к окну, я выглянул во двор и увидел, что наши лошади уже стоят у крыльца, а сэр Вигурд приторачивает свой мешок к седлу. Я распахнул окно и крикнул:
– Маркиз, ты не мог бы подняться на минутку в столовую?…
Вигурд вопросительно посмотрел вверх, но никаких вопросов задавать не стал. Вместо этого он похлопал своего закованного в броню жеребца по шее и, что-то сказав державшему повод конюху, быстро вошел в дом. Через секунду он был в столовой.
– Я намерен отблагодарить нашу служанку-хозяйку и надеюсь, что ты мне поможешь, – сказал я ему, и он, кивнув, молча уселся на стоявший в углу комнаты стул.
Барона мы ждали недолго, через десять минут он, несколько запыхавшись, вошел в комнату. Бросив быстрый испуганный взгляд на мой перстень, он тут же засвистел:
– Как!… Благородные сьэры уже уезжают?… Но почему?! Неужели вам не понравилось в императорськом замке?… Или вас не ус-с-сь-троило ваше желисьсе?… Я немедленно всьсе исьсправлю… Вам обясьзательно надо есьсе побыть сьздесь!…
– Зачем? – неожиданно подал голос сэр Вигурд из своего угла.
– Но… э-э-э… – явно растерялся барон. – Как же… Мне касьзалось, что принсьц очень к вам расьположен…
– Барон, – перебил я его, – наш отъезд согласован с принцем, а тебя я попросил прийти по совершенно другому делу…
Барон замолчал и взглянул на меня взглядом, выражавшим полную его готовность оказать мне необходимую услугу.
– Мне очень понравилась наша служанка-хозяйка, и я чрезвычайно привык к ее… обслуживанию…
– Да, да, Гротта необычайно мила! – немедленно согласился со мной сэр Брошар.
– Я рад, что ты так хорошо меня понимаешь, – улыбнулся я многозначительно. – Значит, тебя как управляющего императорским замком не удивит моя просьба… Я хотел бы… купить Гротту!
– Купить Гротту?! – Удивлению управляющего не было предела. – Но сьзачем она тебе, князьсь, что ты будешсь с ней делать в… походе?
– Барон, ну нельзя же быть таким непонятливым! – Я внимательно посмотрел на сэра Брошара и с нажимом повторил: – Я же тебе уже сказал – мне очень понравились ее… услуги!…
В глазах барона появилось понимание, и через секунду на его губах заиграла глумливая усмешечка:
– Я понял, князьсь!… Но эта девочка очень… дорога!…
– Сколько, барон?! – попадая ему в тон, поинтересовался я.
– Десять имперских дубонов, князь… – произнес барон, как ни странно, без всякого присвиста.
Я бросил быстрый взгляд на сидевшего в углу Вигурда и увидел, как тот отрицательно повел рукой.
– Барон, ты меня разочаровываешь… – с легкой насмешкой проговорил я. – Чувствую, мне придется с этим мелким вопросом обратиться к принцу… Уверен, он просто подарит мне Гротту.
– Ну что ты, князь! – тут же воскликнул сэр Брошар. – Стоит ли докучать принцу такими мелочами! Неужели два благородных сэра не смогут полюбовно… – тут барон мне игриво подмигнул, – …определиться с девочкой! Три дубона не будет для тебя чрезмерной платой?
Я снова бросил взгляд на Вигурда, и тот кивнул согласно.
– Барон, я знал, что с таким… благородным сэром, как ты, всегда можно договориться! – самым изысканным тоном ответил я. – Мы можем закончить это дело прямо сейчас!
Проделав уже знакомую манипуляцию со своим панцирем, я достал кожаный кошелек Маулика и отсчитал в ладонь барона три золотые монетки. По выражению физиономии барона я понял, что тот, увидев мой кошелек, весьма пожалел о своей уступчивости. Однако дело было сделано. Посмотрев на лежавшие монеты, сэр Брошар обернулся к двери и громко позвал:
– Гротта!…
Служанка-хозяйка вошла в комнату и, прикрыв за собой дверь, остановилась у порога.
– Гротта, ты переходишь в собственность князя Владимира. Достань печать…
Девушка опустила голову и дрожащей рукой принялась расстегивать платье. В комнате сгустилась напряженная тишина, нарушаемая только тихим шуршанием материи. Сэр Вигурд с отсутствующим видом уставился в потолок, я смотрел на дрожащие пальцы Гротты, чувствуя, как лицо мне заливает краска ярости, и только барон Брошар совершенно спокойно, с улыбкой на губах, наблюдал за унижением девушки.
Наконец платье распалось на две половины от горла до пояса, обнажая белоснежную девичью кожу, и тут я увидел, что вокруг шеи и талии Гротты обвивались довольно толстые железные цепи, соединенные чуть более тонкой цепочкой, пробегавшей между грудей. Посредине этой цепочки висел круглый жетон размером со старый советский пятак.
Барон сделал шаг к стоявшей неподвижно девушке, взялся двумя пальцами за жетон, одновременно доставая из кармана штанов какие-то странного вида щипцы. В следующее мгновение он быстрым движением зажал щипцами жетон и тут же его отпустил.
– Я затер знак принадлежности к имперскому дому, – повернулся он ко мне. – Так что, князь, ты можешь поставить свой в любой момент.
И он, чуть кивнув, сделал шаг к выходу, однако я остановил его:
– Одну секунду, барон…
Сер Брошар остановился и вопросительно посмотрел на меня
– Прошу тебя и сэра Вигурда быть свидетелями… – несколько хрипловатым голосом проговорил я и протянул закованные в сталь пальцы к жетону на груди Гротты.
– Я объявляю, что отныне Гротта свободна, и любой, кто попробует снова закабалить ее, будет иметь дело с Черным Рыцарем по прозвищу Быстрая Смерть!…
Я коротко рванул жетон, и цепочка, удерживавшая его, с легким звоном лопнула. А затем быстрым движением пальцев я согнул круглую железку вчетверо и протянул покореженный кусочек металла Гротте:
– Возьми на память… или выброси, чтобы не помнить!…
Девушка протянула ладошку, приняла мой «подарок», долго смотрела на него, словно о чем-то раздумывая, а потом сунула его в карман платья. Затем она подняла лицо, и я увидел мокрые дорожки на щеках и сияющие, словно омытые, глаза.
– Сэр Владимир… – срывающимся голосом начала она. – Я никогда… никогда…
– И не надо ничего говорить, – перебил я ее. – Если у тебя есть время, помоги нам разделаться с нашим ненужным скарбом…
Она кивнула и начала медленно застегивать одежду. Сэр Брошар как-то странно потоптался на месте, а затем пробормотал:
– Я, по-видимому, вам больше не нужен, так что…
Не договорив, он двинулся к выходу, но в самых дверях обернулся:
– А ты, сэр Черный Рыцарь, и в самом деле первый из… странствующих рыцарей… Очень благородно… очень…
И тут я вдруг ощутил в его словах некоторое затаенное осуждение!
Но барон уже скрылся за дверью, и я снова повернулся к Гротте. Девушка уже привела свою одежду в порядок и снова смотрела на меня. Я протянул ей свою раскрытую ладонь, и на ней сверкнули багровые лучики рубинов:
– Теперь свободная сквотка может принять наш подарок?
– Но… сэр Владимир, ты и так наградил меня выше всякой моей заслуги! – воскликнула девушка. – Я не могу взять еще и… это!
– Бери, Гротта, бери, – прозвучал рядом со мной чуть насмешливый голос сэра Вигурда, выбравшегося из своего утла. – Это же не кто-нибудь, а сам Черный Рыцарь дарит! Будешь показывать своим детям и внукам…
Гротта наконец-то взяла предназначенный ей подарок и сжала его в ладони.
– А ты не хочешь его надеть? – улыбнувшись, спросил я.
– Нет, сэр Черный Рыцарь, это для меня святыня, не предназначенная для ежедневного ношения… – Она присела в знакомом книксене и добавила: – Я хотела бы немедленно заняться вашим поручением, а потом столь же немедленно уехать из этого замка!…
И она быстро покинула столовую.
Несколько удивленно я смотрел ей вслед, уж больно быстро она обрела чувство собственного достоинства, и тут снова заговорил сэр Вигурд:
– Я согласен с бароном, князь, ты показал образец благородства…
Я чувствовал себя крайне неуютно, когда меня пыталась благодарить Гротта, я сдерживал себя, когда передо мной расшаркивался один из «хороших друзей» графа Альты, но Вигурд меня достал окончательно, а потому я перебил его довольно грубо:
– Слушай, маркиз… твою мать! Неужели и ты считаешь, что я сделал что-то особенное, из ряда вон выходящее?! Неужели и ты считаешь нормальным, когда молоденькая девчушка превращена в рабыню и вынуждена терпеть… внимание «благородных сэров»?! Неужели тебе нравятся порядки и обычаи этой империи?! Неужели…
– Но… Не мы придумали законы и обычаи, мы только им следуем… – удивленно пожал плечами сэр Вигурд.
– Не вы придумали?!! – уже во всю глотку заорал я. – Значит, барон Торонт, беззаконно ввергая свободных сквотов в рабство, действует в рамках закона?! Значит, граф Альта, хватая ни в чем не повинных и сажая их в подземелье своего замка, просто соблюдает традиции?! Значит, любой благородный сэр вправе использовать имеющуюся у него власть только для своего обогащения, удовлетворения своих скотских наклонностей, своего немереного честолюбия, ни сколько не думая о тех, кому причиняет страдания, кого грабит и насилует?!
– Такова жизнь… – тусклым, замороженным голосом произнес Вигурд, отводя взгляд в сторону. И тут я внезапно остыл:
– Жизнь такова, какою мы сами ее делаем… В наших силах привнести в нее для других немного радости или много горя… И каждый сам решает, каким ему быть, а уж благородный сэр тем более… Лучше скажи мне, маркиз, если мы уедем, этот милый барон-управляющий не выкинет какой-нибудь подлой шутки с Гроттой?
– Нет, – не раздумывая, ответил Вигурд. – Ее печать ты… уничтожил, значит, она по всем законам считается свободной, а если барон попытается «выкинуть подлую шутку», она немедленно потребует разыскать тебя или меня, и до нашего появления с ней ничего сделать не смогут.
– Значит, мы можем с чистой совестью покинуть этот гостеприимный кров! – воскликнул я и опустил забрало шлема. – Вперед, мой дорогой друг!
Через пятнадцать минут мы уже выезжали из главных ворот императорского замка, причем стоявший на часах Гроган-Убийца отсалютовал нам своей сверкающей секирой, словно мы были маршалами империи. При этом я точно знал, что этот Гроган – самый настоящий убийца, а никакая не иллюзия!
Минут сорок нам понадобилось, чтобы пробраться по узким улочкам столицы к северным воротам. За это время я успел посвятить сэра Вигурда в свои дальнейшие планы и рассказать о предстоящем нам пути.
Выслушав меня, маркиз пару минут молчал, о чем-то раздумывая, а затем несколько неуверенно проговорил:
– Я сам, правда, ни разу не забирался так далеко на север, но точно знаю, что северная дорога не доходит до предгорий… Кроме того, купцы, направляющиеся в Темст и дальше к океану, предпочитают путешествовать большими караванами с солидной охраной…
– А откуда у тебя эти сведения?
– Да от купцов… Ты ж заметил – я с купцами люблю общаться…
– И давно они, купцы то есть, рассказывали про северную дорогу?…
– Ну… вообще-то давно… Больше года назад.
– Так может быть, за это время имперские инженеры привели все в соответствие с макетом принца?! С тем, который он мне показывал.
Вигурд молчал довольно долго, а затем медленно проговорил:
– Может быть, – и в его голосе совсем не было уверенности.
В этот момент на крупе моей лошади появились оба каргуша. Прямо вот так, из воздуха. Однако я удивился не этому, а тому, что сразу же засек это появление за моей спиной. И тут я понял, что мое круговое, трехсотшестидесятиградусное, зрение стало мне привычным!
Правда, долго удивляться мне не дали, Фока с размаху ткнул в бок мой панцирь, ушиб лапу, скривил от боли мордочку и заверещал:
«Эй, ты, мой говорливый благородный сэр, кончай рассуждать о том, что скоро сам увидишь! Лучше посмотри по сторонам – за вами тащатся шестеро вооруженных сквотов! Если тебе в твоей скорлупе чужая рогатка не страшна, то твой друг не так хорошо прикрыт!…»
Я уже привык к своевременности предупреждений моих маленьких друзей и потому, вместо того чтобы вступать в пререкания, быстро огляделся. Улица, по которой мы продвигались, была в этот час довольно плотно забита народом. Поскольку никаких правил движения по городским улицам столицы не существовало, народ этот толкался весьма хаотично, так что заметить шестерку, следовавшую за нами, было довольно трудно. И все-таки я их усмотрел. Эти одетые в разноцветные тряпки сквоты были тем не менее чем-то неуловимо схожи, да и шли они, придерживаясь одного направления – следом за нами, однако слышать нас они не могли. Я чуть наклонился в сторону сэра Вигурда и негромко проговорил:
– Маркиз, за нами топают шестеро сквотов, причем, как мне стало известно, они вооружены рогатками… Нет, оглядываться не надо!… – предупредил я его попытку посмотреть назад. – Я их и так хорошо вижу… Лучше подумай, что нам сделать… Не тащить же их за город!…
«Чего думать?! Думатель!!! – немедленно заверещал Фока. – Давай в галоп, и пусть они попробуют вас догнать!!!»
«Ты что ж, маленький засранец, хочешь, чтобы мы половину населения столицы передавили?!» – самым едким тоном поинтересовался я.
«А ты, сэр-чистоплюй, хочешь, чтобы твоего друга прикончили?!» – парировал оранжевоголовый малыш.
– Ты точно знаешь, что они охотятся за нами? – не поворачивая головы, поинтересовался сэр Вигурд.
– Вообще-то мои разведчики никогда меня не подводили, – ответил я и тут же обратился к Фоке:
«А с чего ты, собственно говоря, решил, что они охотятся именно за нами?»
«А с того, что мы проследили этих ребят от самых ворот замка…» – опередил Фоку рассудительный Топс.
«Ты хочешь сказать, что принц?…» – начал было я, но Топс меня перебил:
«Нет, не принц, барон Торонт. Это его головорезы…»
– Похоже, барон никак не может успокоиться… – повторил маркиз мысль Топса.
– Именно, – подтвердил я его догадку и снова повторил: – Так что делать будем?
– В городе они вряд ли посмеют открыть стрельбу – всем известно, что сэр Леймер, начальник тайной службы принца, не потерпит бесчинств в столице, а барон, как и все благородные сэры, боится его, как огня. Значит, если барон отдал приказ нас уничтожить, действовать они начнут за городскими воротами.
– А ворота уже видны!… – констатировал я очевидный факт.
Мы действительно уже подъезжали к городской стене, в которую были врезаны высокие двустворчатые ворота, не закрывавшиеся, по-моему, никогда. Двое расхлябанно одетых стражников, вооруженных длинными неуклюжими копьями, караулили у ворот неизвестно кого, а в самих воротах стояла такая же толчея, как и на улице. Сквоты самого различного социального происхождения проходили через них в обе стороны, повозки проталкивались сквозь проем ворот, на несколько минут перегораживая его и прерывая людской поток, редкие всадники продавливали бурлящую массу грудью своих коней, не обращая внимания на крики и проклятия, несущиеся им вслед.
Шестерка, за которой я продолжал следить, собралась в компактную группу и переместилась поближе к нам, так что если у меня и были какие-то сомнения в их намерениях, то теперь они полностью исчезли.
И вдруг напряжение, которое возникло у меня после сообщения о преследовании, исчезло. В моей голове сначала мелькнула сердитая мысль, что если уж два десятка Красных Шапок не смогли с нами справиться, то бояться каких-то шестерых мерзавцев, пусть даже вооруженных рогатками, нам совершенно не пристало. Вот если бы мы о них не знали! И тут же эту сердитую мысль сменила мысль веселая. Я посмотрел на свой сверкающий на пальце солитер и круто повернулся в седле – призванная мной упругая, веселая сила уже окутывала мое тело и разум!
Шестеро скромно одетых головорезов, как окрестил их Топс, топтались шагах в десяти позади нас. Они имели вид бывалых, закаленных, готовых на все специалистов мокрых дел, не раз имевших случай поработать над благородными сэрами. Один из них, еще довольно молодой тип с рожей, густо заросшей темным волосом, уставился темными глазами-буравчиками прямо мне в забрало, словно говоря, что все равно мы никуда от него не уйдем. А я тем временем неторопливо прощупывал их арсенал. Они на самом деле были вооружены рогатками, а вот гальки у них были красненькие, парализующие, те самые, с которыми я познакомился, попав в засаду сэра Лора. Значит, сэр Торонт желал захватить нас живыми…
Воздух вокруг меня начал потрескивать, или мне это просто казалось, но, во всяком случае, окутавшую меня мощь пора было применять. И я знал, как это сделать.
Подняв правую руку, я приветливо помахал разглядывавшему меня мерзавцу, и с моих пальцев заструился в сторону наших преследователей невидимый простому глазу жгут, превращавшийся в конце своего пути в очаровательное, чуть голубоватое облачко. Очень скоро это облачко накрыло всю шестерку и еще с десяток сквотов, толпившихся рядом, однако никто из них никак на это не отреагировал. Зато немедленно отреагировала лежавшая в карманах и кошелях Торонтовых специалистов галька. Она тут же начала нагреваться!
Первым почуял неладное лысый, одноглазый сквот, державшийся несколько сзади остальной компании. И немудрено, боезапас лежал у него прямо в кармане штанов, которые были не слишком толсты. Сначала он рассеянно похлопал себя по этому карману, но при этом только сильнее обжег себе ляжку, что заставило его быстро сунуть руку в карман. Однако в кармане его руку ожидал… ожог, и он, не успев прихватить шесть притаившихся там галек, выдернул свои мгновенно покрасневшие пальцы на всеобщее обозрение. Эти быстрые и несколько судорожные действия он сопровождал совсем неизысканной руганью, в результате чего привлек к себе внимание не только своих подельников, но и всей окружающей толпы. Карман жег его ногу все сильнее, но достать гальку он никак не мог, а потому спустя пару минут после начала действия моего колдовства лысый калека, не обращая внимания на всеобщий интерес к своей персоне, принялся судорожно сдергивать с себя штаны. Это ему удалось, после чего внимание окружающих разделилось – с одной стороны, всем, особенно многочисленным сквоткам, было интересно наблюдать лысого одноглаза, одетого только в короткую рубаху и башмаки, а с другой – брошенные на мостовую штаны начали дымиться.
Именно в этот момент рыжий сквот с наглой эспаньолкой на подбородке вдруг резко согнулся, отклячив свой тощий зад и отбросив от своей впалой груди полы кожаной куртки, надетой на голое тело. Одновременно он попытался выудить из бокового кармана своей, ставшей столь неудобной, одежды кожаный кошелек, набитый красной галькой – ее там было не меньше десятка. Однако кошелек уже нельзя было удержать голыми руками, а потому сообразительный рыжий принялся сдирать с себя куртку, стараясь при этом, чтобы карман, в котором находился кошелек, не прикасался к его обнаженной груди. Признаюсь, его конвульсии выглядели удивительными и неповторимыми!
Еще через секунду раздеваться принялись и оставшиеся четверо наймитов. Они уже не пытались добраться до своих боезапасов, они весьма поспешно сбрасывали с себя детали одежды, в которых эти боезапасы были спрятаны.
Толпа весьма одобрительно приветствовала сеанс массового стриптиза! Еще бы, ни одна столица мира, я думаю, не видела шестерых стремительно оголяющихся прямо в толпе мужиков. Вокруг ошпаренных бедолаг немедленно образовался довольно широкий круг, а один из шнырявших в толпе мальчишек принялся бегать по этому кругу со здоровенным колпаком в руках, звонко выкрикивая:
– Шоу агрессивных эксгибиционистов! Единственная гастроль в столице перед отъездом на каторгу!! Помогите, чем сможете, озабоченным артистам, и они скинут с себя все!!!
Правда, все скинул с себя только тот самый парень, который любовался моим забралом. Когда мы проезжали городские ворота, я поверх окружавшей шестерку толпы видел его сгорбленную фигуру. Прикрыв ладошками срам, бедняга с ужасом взирал на истлевавшие лохмотья, совсем недавно бывшие вполне приличной одеждой, и на проступавшие из-под них кроваво-красные уголья раскаленных галек…
«Ну, сэр Владимир, ты даешь… – уважительно прошептал Топс. – Это ж надо так опозорить честных сквотов!»
– Князь, это твоя работа… – однозначно согласился с ним сэр Вигурд.
– Почему ты так решил?… – с самой своей гнусной ухмылкой поинтересовался я.
– Просто такой ход никому другому не пришел бы в голову!… – пояснил Вигурд. – Кстати, ты знаешь, что по имперским законам этим ребятам за их… раздевание на улице столицы грозит пять лет каторжных работ!
– За такую малость?! – удивился я.
– Старый император весьма строг по части нравственности… – улыбнулся Вигурд.
– Ну что ж, – притворно вздохнул я. – У ребят будет время подумать о смысле жизни и заодно… приобрести новую специальность…
Между тем городская стена осталась у нас за спиной. Северная императорская дорога, мощенная черным, стеклянно поблескивающим камнем, широким полотном тянулась между небольших аккуратных домиков пригорода, разделенных огородами и садами. Толпа, теснившаяся на улице столицы, здесь, за городом, рассеялась, как по мановению волшебной палочки. Прохожие и проезжие еще попадались, но их было совсем немного, и широкая дорога делала их одинокими.
Мы проехали совсем немного, городская стена еще маячила за нашими спинами, а справа показалось довольно большое двухэтажное здание с крутой крышей, крытой красной черепицей. Здание было отделено от дороги красивой кованой оградой и небольшим, идеально подстриженным газоном, через который от распахнутых низеньких воротец к главному входу пролегала присыпанная щебнем дорожка. А рядом с воротами, на ограде красовалась вывеска «Приют странника», и ниже мелкими буковками было приписано «Завтраки, обеды и ужины на любой вкус. Комнаты для благородных сэров. Самое комплексное обслуживание».
– Этого заведения здесь раньше не было… – проговорил сэр Вигурд, придерживая лошадь и рассматривая гостиницу.
– Так, может быть, мы здесь пообедаем? – спросил я. – Тем более что это «Приют странника», а мы как-никак странствующие рыцари…
Сэр Вигурд согласно кивнул и повернул в распахнутые ворота.