Мартин Кэт. Спроси свое сердце [Дуэль сердец]

   — Молли, пожалуйста! Я только хочу помочь тебе! Не смотри же на меня так!
   — Сэм, ты никогда не слышишь ни слова из того, что я говорю, а если слышишь, то, видимо, не понимаешь! «Леди Джей» — мое ранчо, МОЕ! И я буду сама вести дела «Леди Джей», причем так, как сочту нужным. К черту твою помощь! Я не хочу, чтобы ты вмешивался! Не согласился ли ты с моими условиями прежде, чем я вышла за тебя замуж? На что же ты теперь рассчитываешь, собираясь прибрать мое ранчо к своим рукам? Полагаю, я вправе ожидать, что впредь ты будешь выполнять условия сделки так же тщательно, как я выполняю свои. Не лезь в дела моего ранчо!
   Сэм встал, стул заскрежетал ножками по деревянному полу. Разъяренный, Сэм сверлил Молли взглядом.
   — Я никогда не обещал тебе, что не стану выкупать долю Джейсона Фоли! Наша сделка тут ни при чем! И ты, черт возьми, не можешь мне помешать сделать это! О, Господи! — Сэм сообразил, что кричит он так громко, что, должно быть, его голос слышен в Траке.
   Он осознал, что, как обычно, вспыльчивость не сослужит ему хорошей службы и пойдет не на пользу его отношениям с Молли, а только во вред, и постарался унять свою ярость.
   — Ты моя жена, Молли, и я хочу, чтобы этот подлец Фоли убрался как можно скорее с твоего ранчо и из твоей жизни!
   Дрожа от гнева, Молли тоже встала. Когда она повернулась к Сэму, ее глаза угрожающе потемнели.
   — Ты так привык всем и всеми распоряжаться, что вообразил, будто и меня можешь подчинить себе!
   Она расстегнула юбку-брюки, позволила ей упасть на пол и отшвырнула ее ногой подальше от себя.
   — Эта юбка — еще одна твоя попытка подчинить меня! Я не стану ее носить!
   От новой вспышки ярости Сэм не мог проронить ни слова. Молли стояла перед ним, одетая лишь в блузку и тонкие батистовые панталоны до колен, и он испытывал непреодолимое желание немедленно придушить эту наглую девчонку голыми руками, и в то же время его влекло к ее телу.
   Он развернулся и решительно зашагал к двери.
   — Сэм!
   Он не останавливался.
   — Черт тебя побери, БРЕННИГАН! — выкрикнула Молли, и его фамилия у нее на языке прозвучала ругательством.
   Молли схватила со стола тарелку и швырнула в мужа. Тарелка, пролетев у него над головой, разбилась о стену.
   Сэм на мгновение остановился, сжав кулаки, и снова зашагал к двери.
   Молли схватила еще одну тарелку. На этот раз осколки отскочили от двери, один из них чуть не задел Сэма. Он круто развернулся.
   — Прекрати немедленно!
   — Ты… ты… деспот!.. грубиян!.. зазнайка!.. — Она швырнула в него пустую кофейную чашку. Сэм пригнулся и бросился к Молли.
   Она подняла другую чашку и вдребезги разбила ее об пол, затем схватила блюдце, вскоре тоже разлетевшееся на мелкие кусочки.
   Сэм поймал жену за запястье и с силой рванул к себе.
   — Клянусь всеми святыми, Молли БРЕННИГАН, — его глаза, почерневшие от гнева, метали громы и молнии, он угрожающе завис над нею, — если ты разобьешь еще хоть одну тарелку в этом доме… я… я… переброшу тебя через колено и так отшлепаю твою маленькую задницу, что ты неделю не сможешь на ней сидеть!
   Молли почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Таким разъяренным она видела Сэма лишь однажды — в их первую брачную ночь, и ей нетрудно было поверить, что он выполнит свою угрозу.
   Тяжело сглотнув и преодолев желание повернуться и удрать, Молли низко склонила голову, признавая свое поражение.
   Когда Сэм отпустил ее, она осторожно поставила очередное блюдце на стол.
   — С твоего позволения, — сказала она, вскидывая голову и изображая как можно больше достоинства, — я что-нибудь наброшу на себя и уберу посуду.
   Высоко задрав подбородок, Молли повернулась и пошла наверх. Спустилась вниз она одетой в свои неизменные бриджи и принялась убирать со стола.
   Сэм небрежно прислонился к двери, наблюдая, как мечется по столовой его маленькая рыжеволосая жена. Ярость у него уже прошла. Толстая коса Молли раскачивалась из стороны в сторону, когда она негодующе прошмыгивала мимо Сэма.
   Она была сущим наказанием, эта своенравная, упрямая, решительная… и самая соблазнительная из всех женщин, каких он только когда-либо встречал.
   Молли распахнула дверь на кухню и направилась к тазу для мытья посуды, держа в руках оставшиеся целыми тарелки. Опустив их вниз несколько более энергично, чем следовало бы, она чуть было не расколотила всех их разом, но, как ни странно, ни одна не треснула.
   Молли принялась мыть тарелки и проклинать про себя Сэма, как вдруг скользкое от жира блюдо неожиданно вырвалось у нее из рук и, ударившись о край таза, звонко разбилось на сотни осколков.
   Послышались тяжелые шаги, и Сэм распахнул дверь на кухню. Его глаза вновь потемнели от ярости. Он обвел глазами усеянный осколками пол.
   Сердце Молли заколотилось. Угроза Сэма звенела у нее в ушах, а ей вовсе не хотелось не иметь возможности садиться на что-либо целую неделю.
   Бессознательно она попятилась назад от великана, надвигающегося на нее.
   — Это… это… вышло случайно, Сэм, — запинаясь, пробормотала Молли. — Я… я клянусь.
   — Думаешь, я не вижу, детка? — спокойно произнес Сэм.
   Сдернув с гвоздя, прибитого над тазом, кухонное полотенце, он обернул его вокруг ее запястья.
   — Ты порезалась!
   Молли облегченно вздохнула и расслабилась, позволив Сэму отереть кровь, чтобы лучше разглядеть порез.
   — Ничего серьезного, — он несколько раз нажал ручку насоса, пуская струю воды в таз.
   Промыв ранку, Сэм разорвал полотенце на полосы и забинтовал ей руку.
   — Спасибо, — прошептала Молли.
   — Сегодня возвращается Ли Чин. Полагаю, будет лучше для нас обоих, если мы предоставим ему возможность справляться со всеми обязанностями по кухне.
   — Сэм?
   — Да, детка?
   — Насчет «Леди Джей»… Я должна сама… Я сама должна спасти ранчо. Я выкуплю долю Фоли, как только заработаю достаточно денег. Пожалуйста, Сэм, пойми меня и позволь сделать это мне самой.
   — Я подумаю, — только и сказал Сэм.
   На следующее утро Молли отправилась в «Леди Джей». Была она одета в замшевую юбку-брюки, которую Сэм подарил ей. Молли надела ее только после того, как Сэм согласился не делать предложения Фоли насчет выкупа его доли.
   Сэм усмехнулся про себя, наблюдая, как она удаляется верхом на Эль Труэно. Ему показалось, в их отношениях произошли определенные изменения к лучшему.
   Но когда Молли не вернулась на ночь, оставшись в «Леди Джей» еще на один день, на который имела право согласно условиям их сделки, Сэм уже ни в чем не был уверен.

ГЛАВА 16

   Дни, которые Молли проводила у себя на ранчо, были наполнены тяжелыми размышлениями. По неопытности она, конечно, могла быть наивной, когда дело касалось мужчин, но глупой вовсе не была.
   Ночи, которые она проводила без Сэма, были ужасны. Она чувствовала себя одиноко и тревожно. Молли думала о муже до тех пор, пока не забывалась беспокойным сном.
   Только гордость, да еще чувство вины перед памятью отца и матери, удерживали ее от того, чтобы каждый день после работы возвращаться в «Кедровую Бухту», на что, она знала, очень рассчитывал Сэм.
   Через два дня разлуки у нее появлялись темные круги под глазами от бессонницы. По-настоящему она отдыхала только в постели Сэма. Уютно устроившись на сгибе его руки, Молли чувствовала себя так, словно в настоящем ее беды были незначительны, а будущее безоблачно. В объятиях Сэма теперь она была как у себя дома — даже в «Кедровой Бухте».
   Молли поняла, что она по уши влюблена в Сэма, и осознание этой истины, которую она так долго и упорно отказывалась признавать, пришло к ней совершенно неожиданно в долгие часы второй бессонной ночи перед рассветом.
   Она лежала, думая о своей новой юбке, и улыбалась, вспоминая ссору… и угрозу Сэма… Сейчас эта угроза казалась ей смешной, забавной и, разумеется, несерьезной. Впрочем, возможно, он и на самом деле выполнил бы то, что пообещал, слишком уж тогда был разъярен Сэм.
   Молли подозревала, что именно этой стороной своего характера Сэм больше всего и привлекает ее: он был в достаточной степени властным мужчиной и пытался удержать жену в своих руках. И не имело для нее такого уж большого значения, что его «воспитательные меры» оказывались подчас крайне самоуверенными и деспотичными.
   Кроме того, она ведь уже научилась смягчать его нрав, и рано или поздно он поймет тщетность своих попыток изменить жену. Молли надеялась, постепенно они научатся ладить друг с другом.
   Она вспомнила, как Сэм готовил для нее завтрак, как заботливо перебинтовал порезанное запястье… Несмотря на то, что Молли порой поступками и словами обижала своего мужа, а подчас и доставляла весьма неприятные мгновения, все же, она всегда чувствовала его ласковое внимание, хотя не знала ни одного мужчины, более гордого и сильного, чем Сэм.
   Мысли о нем заставляли ее сердце биться быстрее, а тело они наполняли нежной болью — какой-то особенной БОЛЬЮ ЛЮБВИ.
   Вот так, в ослепительной вспышке прозрения, Молли поняла, что по уши влюблена в Сэма. Опасно, безнадежно влюблена. Но достаточно ли сильно, чтобы отбросить предрассудки, чувство вины и жажду мести? Молли сомневалась. Чаши весов колебались, и желания, возлежавшие на них, были одинаково сильны.
   Следующим вечером она вернулась в «Кедровую Буху» и, как обычно, каждую вторую ночь стала проводить с мужем. Молли все еще не могла решиться оставаться чаще, чем они договорились, хотя ей и хотелось этого. Слишком многое было поставлено на карту.
   Но так или иначе, по своей воле или против, согласно намеченному или нет, Молли обнаружила, что с каждым днем все больше и больше подпадает под власть Сэма.
   В понедельник Эль Труэно потерял подкову и повредил себе копыто. Молли привязала его к повозке и привела в «Леди Джей». Они с Хоакином в конюшне выбрали особую, более надежную, защитную подкову для бедного вороного мерина, когда вдруг судья Иган и отец Фитцсиммонс въехали во двор.
   — Доброе утро, Молли, — приветствовал ее судья. Он сбросил свое массивное тело с гнедой кобылы, доставившей его на ранчо, и направился к ней. Молли вытерла руки о кожаный фартук.
   — Добро пожаловать в «Леди Джей»!
   Отец Фитцсиммонс, худой седовласый священник с теплыми голубыми глазами и добродушной улыбкой, спешился со своей лошади и подошел к ней.
   — Мы с судьей встретились по дороге из города. Оказалось, что оба мы направляемся в «Леди Джей», так что нам было по пути.
   — Я приехал поговорить с его преподобием, — сказал судья. — Он дома?
   — Джейсон в гостиной, — ответила Молли.
   — Прекрасное животное, — заметил судья, наблюдая, как Хоакин собирается подковывать левое заднее копыто вороного коня особою подковой.
   — Спасибо за похвалу моему любимцу, — поблагодарила Молли.
   — Вы сказали, Джейсон в гостиной?
   — Да, идите прямо туда.
   — Приятно было снова увидеть вас, Молли, — сказал судья, приподнимая свой шикарный черный котелок.
   Он направился к дому, оставив священника и Молли наедине.
   — Тебя давно не было на мессе, Молли, — отец Фитцсиммонс сурово взглянул на прихожанку из-под широких бровей.
   Молли сняла фартук и указала священнику в направлении сада.
   — Я… я была очень занята.
   — Ты уверена, что в этом и кроется причина? Братья Бренниганы, однако, находят время, чтобы посетить церковь. Но вы с Сэмом, кажется, избегаете службы. Если ты попросишь мужа, я уверен, он изыщет возможность выкроить время. Эммит и Пейшенс бывают постоянно, и даже всегда присутствует на воскресных мессах маленький Эммит. Кстати он спрашивал о тебе. Мальчик поет в хоре. У него чудный голос. Молли остановилась, как вкопанная.
   — Он… поет?
   — Как ангел!
   — Но, святой отец, как же он может петь в хоре, когда едва умеет говорить?
   — Как это ни странно, он поет и совсем не заикается при этом.
   — Не могу поверить!
   — Почему бы тебе не придти на службу в церковь и не убедиться в том самой? В ближайшее воскресенье Эммит снова будет петь.
   — Я постараюсь придти, но сейчас, святой отец, мне хотелось бы поговорить с вами о другом. Я давно собиралась исповедаться, и ваш приход предоставляет мне прекрасный случай покаяться и рассказать вам о своих грехах.
   Священник внимательно поглядел на Молли:
   — Ты уверена, что не лучше обождать?
   — Нет, отец! Грех, в котором я хотела бы покаяться, касается нас с Сэмом. Дело в том, что… ну… одним словом, мы поженились не в церкви. Судья Бартон засвидетельствовал наш брак.
   На мгновение священник крайне удивился, но тут же поторопился скрыть свою растерянность за улыбкой:
   — Я немедленно поговорю об этом с Сэмом. Должен признаться, я удивлен, что Сэм не настоял на церковном венчании. Но не беспокойся, твой муж — хороший человек, и он поступит непременно так, как должно поступать добропорядочному христианину. Мы проведем скромную мессу, только близкие…
   — На гражданском браке настоял не Сэм, отец, а я. Это долгая история, и я предпочла бы сейчас ее не рассказывать.
   Священник задумчиво смотрел на девушку.
   — Молли, вы с Сэмом должны как можно скорее исправить допущенную ошибку ради очищения ваших бессмертных душ, и, несмотря на то, что я должен буду отказать вам в причастии, пока вы не поженитесь церковным браком, придите в церковь хотя бы к мессе. — Он похлопал Молли по щеке.
   — Жду вас обоих в воскресенье! — напомнил отец Фитцсиммонс.
   Молли улыбнулась и подняла глаза, решившись, наконец, оторвать их от земли, и неожиданно она увидела судью Игана и Джейсона Фоли. Они направлялись к ним.
   — Обед в восемь, — услышала она слова судьи, и Джейсон обрадованно улыбнулся.
   — С нетерпением буду ждать времени обеда, — сказал Фоли. — Засвидетельствуйте мое почтение вашей прелестной дочери.
   Судья кивнул. С некоторым усилием он втиснул свои мощные телеса в седло.
   — Передайте от меня привет Сэму, — попросил он Молли.
   — Непременно, судья!
   Иган подождал, когда священник взберется на лошадь, и они вместе отправились по дороге обратно в город.
   Поездка была настолько долгой и утомительной, что вряд ли стоило предпринимать ее только ради того, чтобы передать приглашение к обеду. Молли гадала, не подумывает ли судья о Джейсоне как о новом претенденте на руку его дочери. Быть может, высоконравственный человек хочет заставить городских сплетников прикусить языки раз и навсегда?
   Не обратив никакого внимания на дядю, подошедшего к ней, Молли вернулась в конюшню. Хоакин уже заканчивал подковывать Эль Труэно.
   — Теперь наш вороной будет в порядке, — пообещал он.
   Хоакин еще раз осмотрел прибитую подкову и опустил копыто Эль Труэно. Конь несколько раз ударил о землю ногой, словно проверяя прочность работы Хоакина и надежность защитной подковы, и легонько заржал, как бы благодаря людей за заботу. Молли рассмеялась. Но тут в конюшню вошел Фоли, и улыбка сползла с ее лица.
   — Ты слишком мало времени уделяешь себе, дорогая, — сказал ей Джейсон, окидывая взглядом ее грязную одежду и пряди рыжих волос, выбившиеся из косы. — И слишком много работаешь!
   Снова она уловила что-то похожее на вспышку пламени в его черных глазах, но пламя тут же исчезло, как только ее взгляд стал пристальнее.
   — Мне надо проведать жеребца в стойле, — сказал Хоакин, оставляя их наедине.
   Молли обернулась к его преподобию, стоявшему рядом с ней. Внешний вид дяди был довольно строг.
   — Я работаю ровно столько, сколько необходимо, чтобы заставить «Леди Джей» приносить прибыль. Это мое ранчо, Джейсон, и я могу посвящать ему все свое время, если мне так вздумается.
   — Ты теперь замужняя женщина, Молли, и принадлежишь своему мужу. Наверняка он хотел бы чаще видеть тебя дома.
   Молли вздернула подбородок:
   — То, чего хочет Сэм Бренниган, не имеет значения. Самое важное для меня — [-Леди Джей». Кстати, я намереваюсь как можно скорее выкупить вашу долю. А пока что нам с вами необходимо поддерживать мир.
   Молли прошла мимо дяди.
   — С вашего позволения, — попрощалась она, — я должна продолжить свою работу.
   Не оглядываясь, она вышла, оставив Фоли стоять в конюшне.
   Джейсон наблюдал, как она удаляется, чувствуя, как загорается в нем теперь уже хорошо знакомое желание.
   Несмотря на отчаянную борьбу с собой, он испытывал к Молли все возрастающее влечение. Если бы он только мог уехать отсюда, вернувшись на любимый им Восток! Там его место! Но прежде он должен выполнить волю Господа.
   Направляясь обратно к дому, он поклялся себе укротить вожделение, вызываемое в нем племянницей, и достичь цели, к которой стремился всю свою жизнь.
   Эту ночь Молли провела на «Леди Джей». Как обычно, она работала допоздна, а ближе ко времени сна удалилась в свою комнату.
   На следующий день, закончив работу, она впрягла Эль Труэно в телегу, на которой приехала из «Кедровой Бухты» и отправилась домой — к Сэму.
   Как всегда, мысли о муже, о том, что он с нетерпением, должно быть, ждет ее, побуждали Молли ехать быстрее, она пустила упряжку в галоп.
   Молли улыбалась по дороге, с нетерпением предвкушая блаженство предстоящей ночи — ночи любви, как вдруг заметила скрученный листок бумаги, засунутый в щель телеги прямо у ее ног.
   Переложив поводья в левую руку, она наклонилась и подняла листок, развернула и прочитала в угасающем сумеречном свете ровные строчки, написанные красивым почерком:
   Мой дорогой Сэм! Прошлая ночь была прекрасна, как всегда. С нетерпением жду нашей следующей встречи.
   С любовью, Лили.
   Сердце Молли упало. Она посмотрела на стоящую вверху записки дату, написанную тем же красивым почерком. 18 июля 1875 года. Молли быстро подсчитала, выкидывая пальцы, что это был первый день после их с Сэмом возвращения — тогда еще они поссорились из-за бриджей, и, рассердившись на Сэма, она не вернулась в «Кедровую Бухту» ни в ту ночь, ни на следующую.
   Молли перечитала записку, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Она всегда доверяла Сэму. Всегда. С самого начала. Как же глупа и наивна она была, полагая, что он станет придавать какое-то значение своим словам о супружеской верности!
   По телу Молли пробежал озноб, хотя поздний летний вечер был теплым. Ее пальцы дрожали, поводья готовы были выпасть из рук, дорога расплывалась перед глазами, потому что слезы уже хлынули из ее глаз. Впервые она по-настоящему поняла, насколько сильно любит Сэма.
   Молли представляла себе, как он обнимает другую женщину, и этот образ вызывал у нее невыносимые страдания. Мучительная боль в груди не оставляла больше никакого сомнения: она полюбила Сэма Бреннигана всем сердцем и навсегда.
   Но Сэм не любит ее! По крайней мере не так, как она его любит! Если бы он любил, то не стал бы ей лгать и, тем более, изменять с Лилиан Роуз!
   Молли остановила повозку и вытерла слезы. Она одурачена! Теперь это стало ей совершенно очевидно. Он обманул, он использовал ее для достижения своих корыстных целей!
   Молли почувствовала, как в душе пробуждается гнев и, нарастая, превращается в раскаленную добела ослепительную ярость.
   Она прочитала записку в последний раз, разорвала бумагу на мелкие кусочки и пустила по ветру. Благоразумие подсказывало, что ей следует развернуть повозку и вернуться в «Леди Джей», но монстр ревности подталкивал ее к безумству.
   Молли нащупала в кармане юбки маленький пистолет. Она, конечно же, не убьет Сэма, потому что слишком сильно его любит, чтобы причинить ему боль или же убить, но, в конце концов, он ведь об этом не знает! Она заставит его умолять ее о прощении, а потом уедет и никогда больше к нему не вернется!
   К тому времени, как Молли добралась до «Кедровой Бухты», щеки ее разгоряченно пылали, а глаза были огромными от безудержной ярости. Она остановила повозку перед крыльцом и позвала Сэма.
   Его приветливая улыбка тут же сникла, когда он взглянул на ее лицо.
   — Бог мой, Молли, что случилось? С тобой все в порядке?
   Он сбежал с крыльца.
   — Оставайся там, где ты стоишь, Сэм! — крикнула Молли что было сил.
   Сэм скрежетнул зубами, но не остановился.
   — Если Фоли сделал что-либо с тобой, клянусь, я убью его! — прорычал он.
   — Я сказала, остановись, Сэм! Я не шучу!
   По-прежнему сидя на телеге, Молли вытащила пистолет и нацелила его прямо в сердце Сэма. Он стоял всего в нескольких футах от нее, и ей не составило бы особого труда продырявить ему широкую грудь.
   — Что, черт побери, происходит? Сейчас же убери эту штуку, Молли, пока она кого-нибудь, упаси Господи, не ранила!
   — А ты не догадываешься, Сэм КТО будет ранен? И возможно даже, СМЕРТЕЛЬНО! Подними руки и оставайся, где ты стоишь!
   — Молли, скажи хотя бы, что случилось!
   Сэм поднял руки, чтобы ее успокоить, но глаза его потемнели. Он придвинулся немного ближе. Молли взвела курок.
   — Я застрелю тебя, Сэм, клянусь! — Сэм несколько раз глубоко вздохнул.
   — Хорошо, Молли, пусть будет по-твоему, я останусь там, где стою. Но чего ты добиваешься и что мне дальше прикажешь делать? Вот так и стоять неподвижно на одном месте с поднятыми руками?
   — Что ты сделаешь Сэм, так это сейчас признаешься, что обманывал меня. Признаешься, что изменил мне с Лилиан Роуз. Затем ты должен начать умолять меня о прощении, однако, прощения тебе не будет. Но ты его попросишь! После чего, возможно, я соблаговолю уйти, оставив тебя в живых, а, возможно, и застрелю.
   Сэм вытянул руку, придвинувшись еще ближе.
   — Молли, я никогда не обманывал тебя, никогда не изменял и, разумеется, я не нуждаюсь в твоем прощении.
   — Ты лжешь, Сэм! Я нашла записку!
   — Какую записку, Молли?
   — Записку от Лили, в которой она благодарит тебя за ПРЕКРАСНУЮ НОЧЬ!
   — Я виделся с Лили один только раз, чтобы сообщить ей лично о нашем с тобой браке. Это было днем, и ты о той моей встрече с Лили давно знаешь.
   Казалось, он говорил искренне. О, Господи! Как он мог казаться таким искренним? Молли почувствовала, что к ее глазам вновь подступают слезы, и постаралась сдержать их. Он не заставит ее плакать! Никто из Бренниганов не заставит Молли Джеймс плакать!
   Сэм сделал попытку придвинуться ближе.
   — Отойди, Сэм, или я, клянусь, убью тебя! — Слезы застилали ей глаза, она едва видела Сэма.
   — Боже мой! — воскликнула она. — Какой же дурой ты должен считать меня! Я так внимательно слушала весь твой вздор насчет того, что нужно честно следовать своему слову, и сама молола подобную чепуху! А ты даже не счел необходимым оставаться верным мне и данному обещанию хотя бы в течение оговоренного года!
   Молли подняла опущенный было пистолет, вновь нацелив его в сердце Сэма.
   — Умоляй же меня, Сэм! Умоляй простить тебя! Если ты этого сейчас не сделаешь, клянусь, я спущу курок!
   Прежде чем она поняла, что происходит, Сэм сделал резкое движение и выбил у нее из рук пистолет. Испуганный крик Молли заглушил громкий выстрел. Она почувствовала, как не слишком нежно ее сдергивают с телеги и зажимают, как в тисках, железные объятия.
   — Пусти меня, Сэм! Черт возьми, пусти! — Она готова была разрыдаться.
   — Мне следовало бы убить тебя, когда у меня был шанс! — кричала Молли.
   Она сопротивлялась, извивалась в его руках, но не могла вырваться.
   — Пусти меня!
   — Я отпущу только после того, как ты выслушаешь меня, и не раньше! — пообещал Сэм.
   Молли снова безуспешно попыталась вырваться и, наконец, оставив попытки, уперлась руками ему в грудь с яростной обреченностью.
   — Вот так-то лучше! — одобрил Сэм.
   Молли попыталась не обращать внимания на Сэма, но его сильные бедра прижимались к ее юбке, и она ощущала их жар даже сквозь складки плотной замши.
   — Слушай меня, Молли! Я никогда не лгал тебе. Никогда.
   — Я тебе не верю!
   — Почему? Из-за какой-то записки, которую ты прочитала?
   — Да.
   — Я хочу взглянуть на эту записку. Дай мне ее!
   — Я разорвала ее и пустила по ветру.
   — Молли, я говорю тебе правду. Я никогда не лгал тебе. И никогда не изменял, — он даже позволил себе улыбнуться. — С тех самых пор, как я встретил тебя, у меня никогда не возникало ни малейшего желания быть с другой женщиной. Ты можешь знать, что мне хорошо с тобой, как ни с кем никогда не было хорошо, и нет у меня нужды искать женщин на стороне, Молли!
   — Но ты… ты изменил мне в день нашей ссоры! Ты был зол на меня, и потому… — она не смогла закончить.
   — Как бы ни был я на тебя зол, Молли, мне и в голову не могло придти изменить тебе. Что за глупость! Хочешь ты этого или нет, детка, но я твой муж. Я не изменял тебе, Молли. В доказательство своей верности я могу дать тебе лишь слово, которое для тебя, как я понял, ничего не значит почему-то теперь. Однако, ты ведь можешь спросить свое сердце, и оно откроет тебе правду.
   Молли чувствовала биение его пульса на своей руке и видела нежность в его глазах. Здравый смысл подсказывал, что он лжет — а что еще ему остается делать? Записка неопровержимо доказывала: он был с Лили!
   Сэм приподнял ей подбородок и захватил ее губы в нежнейшем поцелуе, и поцелуй сказал Молли все лучше слов.
   — Спроси свое сердце, детка, — прошептал Сэм.
   И Молли спросила свое сердце и получила радостный ответ.
   — О, Боже, Сэм! — она обвила его шею руками, и лишь крошечная песчинка сомнений удержала ее от признания в любви.
   Горячие слезы скатились по ее щекам, и Сэм стер их с лица Молли подушечкой пальца.
   — Все хорошо, детка, — сказал он. — Доверяй мне, и я обещаю тебе, что ты никогда ни о чем не пожалеешь.
   Он поднял Молли на руки и понес в дом.