Май Карл. Белый брат Виннету (Виннету - 2)

   - Почему же? Я много путешествовал по Арканзасу и, кажется мне, именно в то время был где-то поблизости от Пи-Ридж.
   - Да? А кого вы поддержали? Сейчас такие времена, что, прежде чем сядешь с кем-то за один стол, надо выяснить, за кого он и чем дышит.
   - Успокойтесь, сэр. Думаю, вы, как и я, не оплакиваете судьбу битых рабовладельцев.
   - В таком случае я вас сердечно приветствую в Ла-Гранхе, сэр. Но мы говорили об Арканзасе и об Олд Дэте. Вы знаете, что в начале войны Арканзас поддержал конфедератов-южан, только потом все круто изменилось. Все порядочные люди, которым претила жестокость плантаторов, собрались и объявили себя сторонниками Севера. Но всякая сволочь, а к ним я причисляю рабовладельцев, сумела взять власть в свои руки и, вопреки мнению умных людей, присоединила Арканзас к Югу. Я жил тогда в Миссури, в Поплар-Блафф, поблизости от границы с Арканзасом. Мой мальчик пошел добровольцем и воевал в составе одного из полков северных штатов. Как-то, пытаясь помочь сторонникам республиканцев в Арканзасе, туда послали на разведку нескольких солдат. Билл оказался среди них. Однако разведчики неожиданно наткнулись на сильный отряд противника, и им пришлось сдаться.
   - Они попали в плен? Тогда в плену было несладко. Я знаю, как вели себя южане по отношению к военнопленным: восемьдесят человек из ста умирали от голода и лишений. Но пленных никто не убивал!
   - Вот тут вы ошибаетесь, наши молодцы сражались не на жизнь, а на смерть и, когда у них кончились патроны, схватились за ножи и приклады. В схватке полегло так много южан, что те взбесились и решили расстрелять пленных. Билл мой единственный сын, и я бы остался один как перст, но этого не случилось благодаря Олд Дэту.
   - Как же это вышло? Чертовски любопытно. Этот вестмен, Олд Дэт, или как его там, привел подмогу и отбил пленных?
   - Пока он бегал бы за подмогой, всех пленных успели бы перерезать до одного. Он совершил неслыханно дерзкое дело - он в одиночку освободил ребят.
   - Тысяча чертей! Ну и ну!
   - Он тайком пробрался в лагерь, ужом прополз на животе, как это делают индейцы. Ему помог дождь: в ту ночь лило как из ведра и загасило все костры. Батальон южан стоял лагерем на ферме. Офицеры заняли дом, а солдаты разместились кто где мог. Пленных заперли в сарае, где находился пресс для сахарного тростника. На каждом углу выставили по часовому. Ночью, сразу после смены караула, сквозь грохот ливня послышался шум, доносившийся с крыши. Ребята стали прислушиваться. Вдруг раздался треск, и часть гонтовой крыши провалилась. Потом появилась дыра в потолке, и в помещение полил дождь. На несколько мгновений все стихло, потом через отверстие в потолке кто-то просунул ствол молодого дерева с сучьями. По нему-то пленные и выбрались на крышу, а оттуда спрыгнули на землю. Там лежали тела четверых часовых. Забрав у них оружие, ребята двинулись в обратный путь. Спаситель благополучно вывел их из лагеря южан и в целости и сохранности доставил до самой границы. Только там, прощаясь, они и узнали, что их спас с риском для собственной жизни сам Олд Дэт, знаменитый вестмен.
   - Он пошел с ними?
   - Нет, сослался на важные и неотложные дела и исчез в темноте, не дав поблагодарить себя. Ребята даже не успели рассмотреть его как следует. Билл запомнил только высокую худую фигуру, но ему посчастливилось говорить с Олд Дэтом, и он на всю жизнь запомнил слова этого мужественного человека. Если когда-нибудь Олд Дэт окажется среди нас, мы сумеем доказать ему, что долг платежом красен.
   - Я думаю, он и так не сомневается в вашей благодарности. Полагаю, ваш сын не единственный человек, чем-то обязанный Олд Дэту, Но, сэр, вернемся к нашим делам: может быть, вы знакомы с неким мистером Ланге из Миссури?
   Мужчина пристально посмотрел на Олд Дэта.
   - С неким мистером Ланге? - повторил он вопрос. - А зачем он вам понадобился?
   - Боюсь, что у трактирщика уже не осталось свободных комнат, а комиссионер с пристани рекомендовал нам мистера Ланге как человека гостеприимного, у которого можно переночевать. Он советовал нам сослаться на него. Кроме того, он сказал, что мы найдем его здесь, в трактире.
   Мужчина еще раз испытующе посмотрел на нас.
   - Найдете, вернее, уже нашли. Я и есть Ланге. Поскольку вас прислал ко мне комиссионер и вы показались мне порядочными людьми, мой дом в вашем распоряжении, джентльмены. Надеюсь, мои глаза меня не подвели и я в вас не ошибся. Кто ваш товарищ, до сих пор не сказавший ни слова?
   - Мой друг, человек очень образованный, приехавший сюда в погоне за счастьем.
   - Господи! В Европе люди бросают все и мчатся через океан в надежде, что здесь их ждет богатство и счастье! Уверяю вас, сэр, здесь надо намного больше попотеть, пока вы добьетесь хоть чего-нибудь, я уж не говорю о счастье. Ну да ладно. Бог не выдаст, свинья не съест. Добро пожаловать в наши края!
   Он протянул руку мне, затем - Олд Дэту. Старик взял ее и обе ладони, сжал и произнес:
   - Но если у вас возникли сомнения, можно ли нам доверять, спросите нашего "мальчика", и он подтвердит, что мы свои.
   - Билл, мой мальчик? - удивился Ланге.
   - Кто же еще? Вы сказали, что он говорил с Олд Дэтом и помнит каждое его слово. Уважьте старика, молодой человек, повторите, что он вам тогда наплел?
   Билл с готовностью ответил:
   - Олд Дэт шел впереди отряда. Мы тайной тропой пробирались к границе. Я был ранен в руку, кровь запеклась, и рукав прилип к ране. Продираясь сквозь заросли, Олд Дэт отпустил большую ветку, и она с размаху больно ударила меня прямо по ране. Я не сдержался и громко крикнул от боли...
   - За что Олд Дэт назвал вас ослом, - вмешался вестмен.
   - А вы откуда знаете? - изумился Билл.
   А старик тем временем продолжал:
   - Вы стали оправдываться, пожаловались, что у вас воспалилась огнестрельная рана, на что он вам посоветовал смочить рукав соком подорожника. Сок охладит рану и не даст развиться гангрене.
   - Так все и было! Но как вы узнали? - воскликнул молодой Ланге в крайнем изумлении.
   - И вы еще спрашиваете? Да ведь это я подал зам такой дельный совет. Вспомните, ваш отец заметил, что я смахиваю на Олд Дэта. Он совершенно прав, я и этот старый хрыч похожи, как два сапога из одной пары!
   - Так вот оно что... Значит, ото вы и есть? - Билл вскочил с места и бросился было к Олд Дэту.
   Однако отец ухватил его за полу куртки и усадил на место.
   - Сиди! - строго приказал он. - Право и обязанность отца первым выразить благодарность и обнять твоего спасителя. Но пока лучше воздержаться от объятий, ты сам знаешь, где мы находимся и как присматривают за нами.
   И добавил, обращаясь к Олд Дэту:
   - Сэр, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Не время рассыпаться в благодарностях. Черт не дремлет. Поверьте, я безгранично благодарен вам и именно поэтому должен соблюдать предосторожность в интересах вашей же безопасности. Настолько мне известно и как открыто поговаривают, все знают вас как ярого сторонника аболиционистов. Во время войны вы совершили немало славных подвигов и причинили южанам немалый ущерб. Вы служили проводником и разведчиком в северной армии и проводили отряды по таким тропинкам, где никто не осмелился бы сделать ни шагу. Мы все за это очень вас почитаем, но южане по сей день называют вас лазутчиком и шпионом, и окажитесь вы в компании сторонников сецессиона, вас вздернут на ближайшем дереве.
   - Да знаю, знаю, - с презрением ответил Олд Дэт. - Но я не из трусливых, мистер Ланге, хотя должен честно признаться, что желания быть повешенным не испытываю. Мне что ни день угрожают веревкой, а я, как видите, все еще жив. Не далее как сегодня шайка разбойников пыталась повесить нас на пароходной трубе, но у них ничего не получилось.
   И Олд Дэт рассказал о происшествии на судне, а когда закончил рассказ, Ланге задумчиво почесал затылок и произнес:
   - Капитан поступил благородно, но он играет с огнем. Ему придется остаться в Ла-Гранхе до утра, а бандиты - дай Бог, чтобы я ошибся, - заявятся сюда ночью и бросятся сводить счеты. А с вами может приключиться и кое-что похуже.
   - Эти негодяи мне не страшны. С такими, как они, я встречался не раз.
   - Не будьте столь самоуверенны, сэр. Их здесь поддержат. В последние дни в Ла-Гранхе стало неспокойно. Со всех концов сюда стекаются неизвестные и подозрительные люди, они заняли все места в постоялом дворе и на частных квартирах, поодиночке не ходят и все о чем-то тайно толкуют. У них здесь нет и не может быть дел, весь Божий день они бесцельно слоняются по городу и ведут себя вызывающе. Сейчас они сидят в первом зале и горлопанят что есть мочи: пасти разевают так широко, что в них гризли мог бы берлогу устроить. Часом раньше, до того как вы сюда пришли, они стали задирать нас. И не сдержись мы, не миновать бы потасовки, а то и кровопролития. У меня нет больше желания оставаться здесь, да и вы, наверное, устали. Предупреждаю сразу: с ужином дело обстоит из рук вон плохо. Я вдовец, мы с сыном ведет холостяцкую жизнь и обедаем в трактире. Я и дом-то продал несколько дней тому назад, когда почувствовал, что земля горит у меня под ногами. Я вовсе не хочу сказать, что здешний народ мне не по нраву, нет, они не хуже других. Но судите сами: наша война только-только закончилась, мы еще и раны зализать не успели. В Мексике идут бои, а Техас, заметьте, находится на границе. Здесь, куда ни глянь, неспокойно. Отовсюду съезжается всякий сброд, какая уж тут жизнь! Поэтому я и решил все продать и уехать к дочери. Она замужем, и очень удачно. Зять подыщет мне работу, лучшего и желать нельзя. К тому же я нашел покупателя, который готов приобрести мое хозяйство. Заплатил он мне наличными, так что я могу уехать, когда захочу. Я уже все решил - еду в Мексику.
   - Как это, сэр? - удивился Олд Дэт.
   - Что как? - не понял кузнец.
   - Вы только что жаловались на Мексику, вам не нравилось, что там воюют, и вдруг собираетесь туда?!
   - По-другому и быть не может, сэр. Впрочем, не везде в Мексике идут бои. В Чиуауа, а именно туда я и собираюсь, война уже кончилась. Сначала Хуаресу пришлось отступать до самого Эль-Пасо, но вскоре он собрался с силами и потеснил французов на юг страны. Их дни сочтены, вышибут из Мексики под зад коленкой. Сейчас все будут драться за столицу, а северные провинции война обойдет стороной. Там-то и живет мой зять. Он человек обеспеченный, шутка сказать - владелец серебряных рудников. В Мексике он уже полтора года и в последнем письме извещает о рождении наследника, который ну никак без дедушки обойтись не может. Что прикажете делать? Неужели я останусь здесь? Нам с Биллом обещали хорошие должности при рудниках, а кроме того, я сам буду учить маленького принца молитве и таблице умножения. Безусловно, дедушка должен быть вместе с внуком. Поэтому я и еду в Мексику, а если вы захотите отправиться в путь вместе с нами, то милости просим - мы будем только рады.
   - Гм! - буркнул Олд Дэт. - Не шутите, сэр, а то вдруг мы воспользуемся вашим приглашением.
   - Разве вы тоже направляетесь в Мексику? Это было бы чудесно! Вашу руку, сэр! Решено, едем вместе!
   И Ланге протянул руку старику.
   - Да не спешите вы как на пожар! - рассмеялся Олд Дэт. - Я действительно предполагаю, что мы поедем в Мексику, однако на сегодняшний день мы еще не знаем, куда и когда именно.
   - Это не имеет никакого значения, я готов ехать с вами когда и куда угодно. Отсюда все дороги ведут в Чиуауа, днем раньше, днем позже я все равно туда доберусь. Прежде всего я забочусь о себе и о собственной выгоде. Вы известный вестмен и опытный проводник. Если я поеду вместе с вами, то, несомненно, прибуду на место цел и невредим, а что может быть важнее в наше беспокойное время? Вы должны с кем-то посоветоваться, прежде чем пуститься в путь?
   - Знакомы ли вы с неким сеньором Кортесио?
   - Знаком ли я с ним? Ла-Гранха - маленький городок, мы здесь все на "ты". Именно он и купил мое хозяйство.
   - Прежде всего мне необходимо знать - мошенник он или человек чести.
   - Ну конечно, человек чести. Меня мало волнуют его политические взгляды, для меня гораздо важнее, чтобы он сдержал свое слово. У него явно какие-то дела по ту сторону границы. По ночам у него во дворе грузят на мулов тяжелые ящики, а в доме собираются люди, которые затем уходят на Рио-дель-Норте. Я предполагаю, и, как мне кажется, совершенно правильно, что он поставляет Хуаресу оружие и боеприпасы, а также людей, готовых сразиться с французами. И хотя он зарабатывает, и неплохо, на этом деле, в мужестве ему не откажешь, потому что в наше время на такой риск идут только отчаянные головы.
   - Где он живет? Мне надо непременно еще сегодня переговорить с ним.
   - Он будет дома к десяти часам. Я тоже собирался зайти к нему потолковать об одном дельце, но оно само собой решилось, и теперь не стоит беспокоить по пустякам занятого человека. Так вот, он мне говорил, чтобы я приходил к нему в десять часов, так как к этому времени он вернется.
   - Кто-нибудь присутствовал при вашем разговоре?
   - Двое мужчин, один - постарше, другой - помоложе.
   - Вы знаете их имена? - вмешался я в разговор.
   - Мы просидели с ними вместе около часа, а за это время хочешь не хочешь познакомишься. Младшего звали Олерт, старшего - сеньор Гавилан. Тот, что постарше, был, видно, и раньше знаком с сеньором Кортесио, так как они вспоминали, что когда-то встречались в Мехико.
   - Гавилан? Я не знаю, кто это. Неужели Гибсон опять сменил фамилию? озадаченно спросил меня Олд Дэт.
   Но кузнец на фотографиях без колебания опознал обоих мужчин.
   - Это они, сэр, - подтвердил он. - Худой и со смуглым лицом - сеньор Гавилан, а второй - мистер Олерт. Он меня вконец смутил тем, что расспрашивал о людях, с которыми я никогда в жизни не встречался. Сначала про какого-то негра по имени Отелло, затем про одну молодую мисс, кажется, из Орлеана, ее звали Жанна, и она пасла овец, а потом зачем-то пошла воевать с королем Англии. Дальше - больше, он вспомнил какого-то мистера Фридолино, несчастную леди Марию Стюарт, которой отрубили голову, колокол, якобы певший песню Шиллера, сэра Уланда, который проклял двух трубадуров, за что королева одарила его розой, снятой с собственной груди. Мистер Олерт был очень рад, что есть возможность поговорить, и так и сыпал именами и историями, я, правда, не все упомнил. У меня в голове все смешалось и шумело, как жернова. Мистер Олерт показался мне добрым и безобидным, но готов держать пари, что он не в своем уме. Потом он читал мне стихи, где была жуткая ночь, мрак, гром, дождь, яд в сердце, словом, сплошная несуразица. Я не знаю, плакать мне или смеяться.
   Сомнений не было: мистер Ланге разговаривал с Уильямом Олертом. Гибсон в который раз сменил имя. Как я теперь полагал, фамилия Гибсон тоже была не настоящая. Возможно, он раньше действительно жил в Мексике, и тогда его звали Гавилан, и под этим именем его знавал сеньор Кортесио. Гавилан по-испански означает "ястреб", что как нельзя лучше подходило к этому человеку. Следовало выяснить, чем он объяснял посторонним присутствие Олерта в своем обществе. Несомненно, он непонятным образом влиял на неуравновешенного Уильяма, подавлял его волю и поддерживал в нем навязчивую идею. Предполагая, что одержимый литературой Олерт не мог не заговорить на эту тему, я спросил:
   - Мистер Олерт больше ничего не рассказывал?
   - О да! Он долго говорил о пьесе, которую якобы сочиняет, но сначала ему самому надо пережить и испытать на себе все то, о чем он будет писать.
   - Но это невозможно!
   - Не могу с вами согласиться, сэр. Сумасшествие в том и заключается, что больной принимается за дела, которые и в голову никогда не пришли бы разумному человеку. Мистер Олерт постоянно поминал какую-то сеньориту Фелису Перилья, которую он собирается похитить с помощью своего друга.
   - Да, он действительно с ума сошел. Его необходимо остановить. Он все еще здесь, в Ла-Гранхе?
   - Нет. Вчера они с сеньором Гавиланом уехали в Гопкинс-Фарм, а оттуда собирались отправиться на Рио-Гранде.
   - Плохо, хуже не придумаешь. Мы должны немедленно последовать за ними, лучше всего еще сегодня. Можно ли здесь купить пару хороших лошадей?
   - У сеньора Кортесио всегда есть лошади, он снабжает ими сторонников Хуареса. Но я не советую вам пускаться в путь ночью. Дорогу вы не знаете, а искать проводника уже поздно.
   - И все же попытаемся уехать сегодня. Нам необходимо немедленно переговорить с сеньором Кортесио. Уже одиннадцатый час, покажите нам, пожалуйста, где он живет.
   - С удовольствием. Идите за мной.
   Мы встали из-за стола и направились к выходу, когда у дома послышался топот копыт. Через несколько мгновений в трактир ввалилась новая компания, и мы, к своему изумлению, узнали забияк, которых капитан парохода сегодня выкупал в реке и тем самым спас им жизнь. По-видимому, их хорошо знали, так как встретили приветственными криками. Посыпались вопросы, и мы сразу поняли, что эту шайку здесь ждали. К счастью, они настолько увлеклись беседой с приятелями, что не заметили нашего присутствия, и мы, чтобы не дразнить гусей, вернулись на свои места. Но теперь пройти через первый зал было невозможно: бандиты, увидев нас, несомненно, полезли бы в драку. Ланге, узнав от нас, кто такие новоприбывшие, слегка прикрыл дверь, чтобы мы, оставаясь невидимыми, могли слышать, о чем они говорят. Кроме того, мы сели к двери спиной.
   - Нельзя допустить, чтобы они заметили вас, - сказал кузнец. - Если раньше они приняли вас за шпионов и пытались линчевать, то теперь уж точно схватки не избежать.
   - Ничего страшного, - ответил Олд Дэт. - Мы не можем отсиживаться здесь и ждать, пока они уйдут. Времени у нас в обрез, и мы должны поскорее нанести визит сеньору Кортесио.
   - Хорошо, сэр. Мы потихоньку уйдем отсюда, не привлекая их внимания.
   Олд Дэт обвел комнату взглядом и удивленно спросил:
   - Но как? Есть только один выход - через первый зал.
   - Ничего подобного. Отсюда даже удобнее.
   И кузнец указал на окно.
   - Вы не шутите? - спросил старик. - Я начинаю подозревать, что вы трусите. Неужели мы удалимся, не попрощавшись, убежим, как мыши от кота? Да над нами смеяться будут!
   - Человек я не робкий, но считаю, что лучше поступить по старой доброй пословице: умный дураку уступит. И сделаю это не из трусости, а из предосторожности. Думаю, не стоит напоминать, джентльмены, что их раз в десять больше, чем нас. Это самонадеянные наглецы, и беспрепятственно пройти нам не удастся. А так как я не люблю, когда меня задирают, да и вы, думаю, из тех людей, что в обиду себя не дают, то хочешь не хочешь, а драться придется. Я, правда, не боюсь доброй потасовки, где дерутся кулаками или даже ножками от стульев. Я ведь кузнец, и рука у меня тяжелая. Но револьвер - непредсказуемое оружие. Последний трус и слизняк может пулей с горошину уложить самого отважного бойца. Не надо большого ума, чтобы понять, что нам выгоднее украдкой улизнуть в окно, чем торжественным выходом вызвать их нападение. И хотя в схватке достанется и нам и им и неизвестно, чья возьмет, они разозлятся гораздо больше, когда узнают, что мы их провели.
   В глубине души я признавал правоту рассудительного кузнеца. Олд Дэт помолчал немного и заметил:
   - Вообще-то вы правы. Вы меня убедили, и я согласен сигануть в окно, как мальчишка. Послушайте только, как они разорались! Похоже, они вспоминают, как их проучили на судне.
   Действительно, наши знакомцы по пивной в Мата-орде рассказывали об Олд Дэте, обо мне, о вероломстве капитана, словом, обо всем, что приключилось с ними на пароходе. После того как они оказались на берегу, у них начались распри, и это их задержало. Сначала они спорили, как лучше отомстить капитану и наказать его за коварство. Затем никак не могли договориться, каким путем двигаться дальше: одни хотели дождаться очередного парохода, другие кричали, что времени у них в обрез, и требовали немедленно пуститься в путь.
   - Не могли же мы сидеть сутки в ожидании следующего парохода - мы ведь помнили, что нас ждут здесь, - продолжал рассказчик. - К счастью, рядом нашлась ферма, где нам любезно одолжили лошадей.
   - Любезно одолжили? - спросил кто-то с насмешкой в голосе.
   - Ну конечно, мы их любезно попросили, а они нам любезно одолжили, ха-ха-ха! Вначале лошадей не хватало, и пришлось ехать по двое. А потом по пути стали попадаться другие фермы, и в конце концов у каждого уже была своя лошадь.
   Бандиты встретили рассказ о грабеже взрывом хохота. Однако беседа продолжалась.
   - А здесь все в порядке? Те, кто искал встречи с нами, приехали?
   - Приехали.
   - Одежду привезли?
   - Целых два сундука, хватит с избытком.
   - Вот и хорошо. Славная у нас будет потеха. Но со шпионами и капитаном надо рассчитаться. Пароход всю ночь простоит у пристани здесь, в Ла-Гранхе, так что капитан от нас не уйдет. Индейца и лазутчиков тоже долго искать не придется, люди они заметные: на одном -новенький трапперский костюм, и у обоих на спине седла.
   - Седла? - радостно заорали в один голос бандиты. - Неужели это те двое, что недавно вошли и сели во втором зале? У них не было...
   Конца фразы мы не расслышали, так как говоривший понизил голос.
   - Пора уходить, джентльмены, - произнес кузнец. - Они нагрянут сюда с минуты на минуту. Первыми выходите вы. Седла мы вам подадим.
   Больше ждать было нельзя. Не раздумывая, я выпрыгнул в окно. Олд Дэт последовал за мной. Кузнецы передали нам оружие и вещи и через секунду тоже стояли рядом с нами.
   Мы оказались у боковой стены здания на маленьком, огороженном невысокой оградой газоне. Перепрыгнув через забор, мы оглянулись и увидели, что и остальные посетители второго зала покидают помещение уже проверенным нами способом, видимо, не полагаясь на "любезное" обращение сторонников сецессиона.
   - Вот удивятся негодяи, - посмеивался Ланге, - когда обнаружат, что добыча ускользнула у них из рук. Как умно мы поступили!
   - Позор на мою седую голову! - роптал Олд Дэт. - Я прямо слышу, как они издевательски хохочут над нами!
   - Пусть. Мы посмеемся последними, а как известно, это куда полезнее для здоровья. Я им еще докажу, что не боюсь их, но от кабацких драк меня увольте.
   Оба кузнеца, отец и сын, подхватили наши седла, а когда мы запротестовали, сказали, что не допустят, чтобы их гости тащили на себе такую тяжесть. Вскоре мы оказались между двух домов. В левом было темно, а в правом сквозь щели в ставнях пробивался свет.
   - Сеньор Кортесио уже дома, - объяснил нам Ланге. - Это у него горит свет. Постучитесь, и вам откроют. Как только закончите свои дела, приходите в дом слева от дороги, там мы и живем. Тем временем попробуем сообразить какой-нибудь ужин.
   Кузнецы отправились домой, а мы подошли к дому сеньора Кортесио. В ответ на наш стук дверь приоткрылась, и кто-то через узкую щель спросил на ломаном английском:
   - Кто там быть?
   - Друзья, - ответил Олд Дэт. - Сеньор Кортесио дома?
   - Вы чего хотеть от сеньора Кортесио?
   Судя по выговору, нас допрашивал негр.
   - У нас к нему дело.
   - Вы сказать, какое дело, иначе я не впускать.
   - Мы от мистера Ланге.
   - Ах, масса Ланге! Он хороший человек. Вы заходите, но немножко ждать.
   Дверь захлопнулась, чтобы сразу же широко распахнуться, и негр-слуга пригласил нас войти.
   - Входите. Сеньор сказать, что сейчас принимать вас.
   По узкому коридору мы прошли в маленькую комнату, очень скромно обставленную: несколько стульев, стол и конторка. У конторки с бумагами, лицом к двери, стоял высокий худой мужчина. По его внешности мы сразу поняли, что перед нами испанец.
   - Буэнас ночес, - ответил он по-испански на наше учтивое приветствие. И сразу же перешел на английский: -Вас прислал сеньор Ланге? Могу ли я спросить вас о цели вашего визита?
   Мне стало интересно, что ответит Олд Дэт, оставивший за собой единоличное право вести беседу с сеньором Кортесио.
   - Может быть, у нас к вам серьезное дело, а может быть, нам потребуются от вас некоторые сведения. Нам самим еще точно неизвестно.
   - Хорошо, все выяснится в свое время. А пока присаживайтесь и угощайтесь сигаретками.
   Он подал нам портсигар и спички. Трудно было отказаться от угощения. Сигаретки тогда только начинали входить в обиход, и Олд Дэт, который предпочитал трубку самой изысканной сигаре, закурил одну, самую тоненькую, и едва успел сделать несколько затяжек, как она уже сгорела.
   - Дело, по которому мы вас беспокоим, - начал Олд Дэт, - не особенно-то и важное. А пришли так поздно мы по той причине, что раньше, как нам сказали, вас не было дома. Нам не хотелось бы оставаться в городе до утра, потому что нам не нравится обстановка. Мы собираемся пробраться в Мексику и предложить свои услуги Хуаресу. Как понимаете, такое решение принимают, только все продумав и все взвесив. И в этом случае необходимо быть уверенным, что вас примут с должным вниманием. Мы навели справки и узнали, что можем предложить свои услуги прямо здесь, в Ла-Гранхе. Нам указали на вас, поэтому мы в вашем доме. Не откажите в любезности и подтвердите, правильно ли мы сделали, обратившись к вам.
   - Кто рассказал вам про меня, сеньоры?
   - Один человек, которого мы встретили на судне, - вдохновенно лгал Олд Дэт. - Затем мы случайно познакомились с мистером Ланге. Он-то нас и предупредил, что до десяти вечера вы будете в отлучке. Мы северяне и воевали против Юга. У нас есть боевой опыт, и мы можем пригодиться президенту Мексики.
   - Вы хорошо изложили свое дело, но, не в обиду будет сказано, человек вы уже немолодой, хватит ли у вас сил переносить тяготы и невзгоды, обычные в военное время?
   - Мне по душе ваша откровенность, сеньор, - рассмеялся старик. - Однако, когда вы узнаете, с кем имеете дело, вы сразу измените свое мнение и поймете, что и такая развалина, как я, может на что-нибудь сгодиться. Обычно меня зовут Олд Дэт.