Страница:
Пацик повторил молитву, и словно в ответ на его призыв рядом с падающими на планету обломками сверкнул сиреневыми бортами малый фрегат. Звездолет обрушился с черного неба подобно разъяренному дракону Наки, уравнял свою скорость со скоростью падения Скабеда. Вспыхнул шар гиперперехода, и Пацик оказался внутри корабля-спасителя. Мягкие гравитационные подушки нежно приняли его тело.
«Слава Кенроту, – облегченно выдохнул Скабед. – План Деда удался».
Только сейчас он до конца понял весь замысел гениального патриарха. Дед опасался, что гридеры могут отследить перемещения Пацика и настигнуть его. В принципе они могли даже отследить полет «Гордости Жизни», и скорей всего они этo сделали. Мудрый Дед продумал это. Он даже приготовил дляпреследователей то, что они будут искать. Тело Скабеда на планете, лишенной воздуха и покрытой мелкой пылью. После падения с такой высоты ни один гридерский медик не сможет огличить мозг клона от подлинного мозга Пацика. Тем более что нервные ткани слегка поджарились при пожаре и полопались в межпланетном вакууме.
– Есть кто на борту? – крикнул Пацик, отстегнув шлем.
– Кибермозг фрегата «Гедабас» счастлив приветствовать Пацика Скабеда, – проворковал нежный женский голос сразу из четырех динамиков, установленных в шлюзовой камере.
– Здравствуй, Гедабас. – Скабед вежливо поклонился, зная, что его не только слушают, но и рассматривают. Ему хотелось выразить всю свою благодарность этой электронной схеме, так точно выполнившей приказ Деда и этим спасшей ему жизнь. – Спасибо тебе.
– Это моя работа, – скромно ответила система. – Можете не быть таким вежливым. Я не запрограммирована на обиды.
– Живые на фрегате есть? – спросил Пацик, пытаясь стянуть с себя скафандр, но ткань герметичных штанин немного расплавилась и, сжавшись, плотно присосалась к ногам.
– Нет, никого нет. «Гедабас» полностью в вашем распоряжении.
– Проложи курс до Земли и приготовь операционную, поможешь мне снять брюки. – Пацик на секунду задумался и добавил: – Пожалуйста.
Вежливость в общении с вычислительными устройствами вещь необязательная, но, когда совершаешь одиночный перелет, лучше относиться к кибермозгу корабля как к живому существу. Иначе может стать совсем тоскливо.
– Вы хотите брюки снять с удовольствием или без? – поинтересовался голос.
– Не люблю пошлые и плоские шутки, – огрызнулся Скабед, – отключи эту функцию.
Полгода прошло с тех пор, как они обосновались на Надежде. Поначалу было тяжело привыкнуть к новой обстановке, но со временем они освоились, и им даже начала нравиться спокойная, почти деревенская жизнь на этой тихой планете. У каждого появились любимые занятия, и бывали дни, когда, увлекшись своими делами, они встречались только за столом. Элька любила бродить по джунглям, выискивая деревья с вкусными плодами, а потом пыталась высадить их в своем личном саду, разбитом недалеко от побережья. Еще она отлавливала мелких животных, красивых птиц, пушистых зверьков и поселяла в маленьком, выстроенном Виктором зоопарке. Больше всего Эльке хотелось приручить детеныша какого-нибудь хищного зверя, но, к ее глубокому сожалению и тихой радости Дэна, хищников на Надежде не водилось. Витя скептически относился к Элькиным увлечениям, но был рад, что получает от нее много интересных строительных заказов. Ему очень нравилось возводить разнообразные постоянные конструкции из камня и дерева.
Вначале он с помощью Дэна построил убогую хижину прямо на берегу моря, но это первое жилище смыло водой. Дело в том, что два спутника планеты имели разный период обращения и порождали непериодичные, порой очень сильные приливы. Второе жилище он возвел с учетом этой особенности повыше на холме, там, куда не могло добраться море. Но и на этот раз прогадал – оползень смел и эту постройку, и они опять остались без крыши над головой. Хотя это никого особенно и не огорчило. Надежда баловала своих поселенцев очень мягким климатом, здесь полностью отсутствовали насекомые, и комары не портили жизнь тем, кто проводил ночь под открытым небом. Тем более что спать на свежем воздухе после жаркого дня было вдвойне приятно. Кроме того, частые небольшие землетрясения не вызывали никакого желания жить под крышей. Но Виктор, несмотря ни на что, решил построить капитальный каменный дом. Он приволок с разбитого корабля пару лазерных резаков и до сегодняшнего дня с упоением занимался разрезанием валунов на аккуратные кирпичи, которые затем использовал для устройства фундамента и выкладки толстых стен. Ему даже удалось наладить работу водопровода и организовать электрическое освещение, установив в перекрытом плотиной ручейке корабельный генератор, который вырабатывал слабый ток, достаточный только для того, чтобы зажечь несколько лампочек.
Дэн, глядя на своих друзей, только смеялся и, когда было настроение, помогал им в их причудах. Освободившись от оков цивилизации, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Запасшись принесенным с корабля бренди, Дэн целыми днями пьянствовал, а когда немного просыхал, отправлялся на охоту в море. Натянув на голову шлем от скафандра и вкинув за плечи баллон со сжатым воздухом, он часами бродил по подводным коралловым лабиринтам, выискивая крупных омаров. Если же море было недостаточно спокойным, что случалось редко, Дэн вслед за Элькой отправлялся в лес, но цели у него были далекими от земледельческих. Он очень хотел наладить выпуск своего собственного вина из плодов, в изобилии росших на планете. Тем более что запасы спиртного на«Эльсидоре» сильно сократились в последнее время.
Надежда оказалась на редкость доброй планетой, и потерпевшие крушение земляне не знали здесь никаких забот. Только один факт мучил их всех: они не могли покинуть эту красивую комфортабельную клетку, и потому рай для них превратился в тюрьму со сносными условиями содержания. Странно, что порой человеку для того, чтобы почувствовать себя свободным, бывает мало целого мира, ему обязательно нужно что-нибудь еще.
Раз в два дня они по очереди бегали на «Элъсидору» проверять, работает ли маяк, передающий сигнал бедствия в радиодиапазоне, и не появлялся ли случайный корабль в окрестностях Надежды. Но всё было тщетно. Ни торговые, ни военные суда не посещали эту систему, а если она и попадалась на их пути – звездолеты прошивали межпланетное пространство на сверхсветовых скоростях, не успевая поймать сигнал SOS.
Улыбающийся Дэн появился на кухне и сразу же сунул перепачканную землей руку под кран. Утром Элеонора попросила его вскопать грядки на своем агрономическом полигоне, и он, не в силах отказать единственной женщине на планете, несколько часов возился в огороде: ползал на четвереньках между чахлыми кустиками и разрыхлял почву своим универсальным крюком.
Элеонора помогла ему смыть грязь, полив руку из большой железной канистры. У Дэна вечно возникали с этим проблемы, но он упорно не желал пользоваться протезом, утверждая, что неестественный орган не имеет права на существование в его уникальном организме, созданном по образу и подобию божьему.
– Итак, вы собрались в путешествие? – сказал Дэн и уселся по праву старшего на главное место за длинным дощатым столом, который сколотил Виктор в минуту творческого вдохновения.
– Мы все трое собрались в путешествие, – уточнила Элеонора, раскладывая по тарелкам душистое варево. – Витя, тебе вареные мотоны класть?
– Обязательно. – Виктор взял ложку и с интересом посмотрел не Элькину стряпню. – А что это такое?
– Нет, господа! – Дэн замахал крюком. – Вы идете вдвоем, а я останусь здесь. Порыбачу, отдохну от вашего общества.
– Прекрати! Пойдем развеемся, обследуем джунгли, хотя бы вокруг дома, – Виктор начал переубеждать Дэна, – и вообще нам пора переселяться. У моря жить опасно. Ты знаешь, как часто здесь бывают землетрясения. Представь, что будет, если следующий толчок произойдет под водой. Нас всех смоет цунами.
– Не вешай мне лапшу на уши, – скривился Дэн, как всегда по утрам, у него было плохое настроение. – Скажи лучше, что вы хотите найти пирамиду или каких-нибудь диких гуманоидов, которые знают, где эту пирамиду искать. – Голос однорукого стал сварливым. – Я всю жизнь мечтал поселиться вот в таком вот тихом уголке. Теплое море, фруктов завались, дом не нужен. Я здесь счастлив, а вы хотите испортить мне весь кайф? Не пойду я с вами и вам рыпаться не советую. За годик я соберу маленький симпатичный вертолетик, и мы со всеми удобствами облетим окрестности.
– Я не собираюсь ждать год. – Элеонора резко встала из-за стола. – Виктор, ты идешь?
– Возьмите передатчик, – крикнул им вслед Дэн. – Первооткрыватели хреновы, христофоры одноразовые!
Он еще долго бушевал у них за спинами, перечисляя фамилии всех известных ему путешественников. Покончив с иностранными Марко Поло и Магелланом, он перешел на русских Беринга, Пржевальского и даже упомянул Гагарина с Леоновым. Похоже, что Дэн немного обиделся на друзей. Они впервые не учли его мнение и сделали по-своему. Виктор же был рад этой прогулке. Он жалел только о том, что не успел доесть свою порцию мотонов, напоминавших по вкусу обычное вареное мясо. Только очень мягкое, как будто его кто-то уже пережевал.
Чем хороши путешествия по Надежде, так это тем, что не нужно долго готовиться и брать с собой запасы провианта. Все витамины росли на многочисленных фруктовых деревьях прямо в джунглях. Прикрепив к толстому кожаному поясу нож, передатчик и кобуру с бластером, на случай, если им всё-таки встретится хищный зверь, о котором так мечтала Элька, Виктор догнал девушку, торопливо шагающую по мягкой траве в сторону леса.
– Мне кажется, Дэн сегодня не в духе, – сказал Витя, пристраиваясь рядом с ней.
– Как обычно! Мне плевать на это! – ответила Элеонора, не поворачивая головы. – Мы больше шести месяцев сидим здесь и не сделали ничего, чтобы вырваться. Мне надоело бездействие.
Элька давно поняла, что их положение абсолютно безнадежно и мудрый Дэн совершенно прав, смирившись с ситуацией. Но с собой она ничего не могла поделать. Надежда была замечательной планетой. За то время, что они провели здесь, им не встретилось ни одно существо, способное повредить человеку. Здесь не было шершней и крапивы, а все зверьки имели небольшие размеры и обладали настолько ласковым и покладистым характером, что ни у кого не поднималась рука охотиться на них. Когда какой-нибудь кролик, вместо того чтобы ускакать со всех ног подальше от тебя, продолжает невозмутимо щипать травку или сам идет к тебе, напрашиваясь на ласку, только последний мерзавец способен нажать на курок. Такая миролюбивая наглость животного мира напрочь отбила у землян все охотничьи инстинкты и превратила их в закоренелых вегетарианцев. Если не считать, конечно, поедания тех морепродуктов, которые добывал Дэн.
Идти по джунглям было легко и приятно. Невысокая упругая трава нежно ласкала босые ступни путешественников. Здесь всюду можно было ходить босиком, не боясь пораниться. Элька отказалась от обуви давным-давно, и, несмотря на это, кожа на ее пятках осталась мягкой и розовой, как у младенца.
Довольно редкий лес они называли джунглями только по привычке, справедливо полагая, что большое скопление деревьев в тропиках – это джунгли. На самом деле здесь не было густых зарослей. Зонтичные деревья росли на большом расстоянии друг от друга и только к вершине расширяли свои кроны, закрывая зеленой прохладной тенью весь небосвод. Кое-где ветвились невысокие кустарники, которые тоже никак не мешали путникам.
Изредка проверяя направление по компасу, Элеонора и Виктор прогулочным шагом продвигались на север. Если на пути встречалась река, они просто переплывали ее, не снимая одежды. В такую жару влажная, прохладная ткань на теле доставляла землянам не меньшее удовольствие, чем само купание. Когда путешественники уставали, они просто ложились на траву и, подкрепившись фруктами, до которых могли дотянуться не вставая, мирно засыпали, не опасаясь ни хищников, ни дикарей.
Этот мир как будто был создан для людей, и Виктор думал, что именно так и должен выглядеть рай. Но человек, почему-то называющий себя разумным, способен почувствовать себя несчастным даже в раю. Элеонора всё время после крушения очень тяжело переживала расставание с Жаком, и на этот раз она всю дорогу молчала, портя своим мрачным видом настроение Виктора. Вначале он пытался как-то ободрить и развеселить ее, но она никак не реагировала на его потуги и не делала ни одной попытки выбраться из своей скорбной скорлупы.
Сейчас Элька совсем скисла, оставшись без своего огорода, где она хоть как-то могла отвлечься и забыться, занявшись любимым делом. Виктору тоже очень быстро надоело работать клоуном в пустом цирке, и он оставил свою подругу в покое, наедине с ее грустными мыслями.
На второй день пути, уже в сумерках, они вышли на берег небольшого лесного озера и решили заночевать здесь. Гладкая и прозрачная до голубизны поверхность водоема, как в зеркале, отражала темно-синее небо с оранжевым предзакатным облаком. Точно в центре озера цвела крупная розовая лилия. Ее плоские, словно нарисованные листья лежали на неподвижной воде, давая приют одинокой, страстно квакающей лягушке. Виктор сорвал с ближайшего дерева парочку плодов. Одним он швырнул в орущего зеленого солиста, заставив его заткнуться, второй протянул Эльке. Она равнодушно взяла похожий на персик фрукт и положила рядом с собой на траву.
– Витя, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
– Всегда пожалуйста. Если только ты еще не разучилась это делать. Лично у меня, кажется, уже атрофировались все мышцы, ответственные за произнесение слов. – Виктор уселся рядом с ней и занялся объеданием ближайшего куста. Он громко чавкал сочной мякотью и бросал огрызки себе за спину.
– Кончай пастись! – возмутилась Элька и, взяв его за плечи, повернула лицом к себе.
– Слушаю вас, – сказал он, проглотив последний оставшийся во рту кусок, и изобразил на лице готовность внимать.
– Мы все умрем, – с самым серьезным видом изрекла она.
Виктор поперхнулся.
– Типун тебе на язык.
– Я хотела сказать: когда-нибудь. Через сорок, пятьдесят лет мы все обязательно умрем, – смягчила она свое заявление.
– Слава богу. – Витя перевел дух. – Само собой разумеется. Что это тебя потянуло на прописные истины?
– Мы все умрем, – повторила Элеонора замогильным голосом. – А что будет с Жаком и остальными замороженными?
– Я не знаю, – пожал плечами Виктор. – Спроси чего-нибудь полегче.
– Не ври! Ты прекрасно знаешь всё. Даже если на планету прилетят исследователи или геологи – нашим никто не поможет. Их просто не найдут. Ты видел, что обломки «Эльсидоры» зарастают кустарником. Через год там будут джунгли.
– Мы оставим будущим пришельцам инструкцию, – предложил Виктор.
– Никто не будет им помогать. Если они найдут «Эльсидору», то просто заберут оттуда гравитрон. Его там очень много. Слишком много. Они убьют наших, захватят груз и улетят.
Виктор никак не мог понять, куда клонит Элька, пересказывая ему то, что каждый из них понял давным-давно, но предпочитал не обсуждать с друзьями, а тем более с Элеонорой. Устав разгадывать сплетенную подругой сложную логическую цепочку, он спросил ее прямо в лоб:
– Что ты предлагаешь?
– Нам нужно оставить после себя потомство, – так же прямо ответила Элеонора.
Виктор почему-то почувствовал себя неуютно и даже немного отодвинулся от нее. Элька начала невозмутимо расстегивать свою рубашку, по-прежнему не прекращая своих рассуждений.
– Холодильник будет работать пять тысяч лет. За это время многое может случиться, и мы в силах повлиять на грядущие события. Мы с тобой родим много детей, у тех тоже будут дети, и так далее, и так далее…
Виктор широко открытыми от восторженного испуга глазами наблюдал за обнажающейся девушкой, но все-таки не смог удержаться от возражений:
– Чем может помочь Жаку племя дикарей, в которых превратятся наши потомки лет через двести?
Элеонора покачала перед носом Виктора своей небольшой, приятно округлой грудью и с удовольствием отметила его восхищенный взгляд. Она точно знала, что, когда мужчина так смотрит, – с ним можно делать абсолютно всё. Он будет валяться у нее в ногах, умоляя пожелать что-нибудь невозможное, и клясться выполнить любой ее каприз. Но ей сейчас это было не нужно. Ей хотелось, чтобы то, что она задумала, закончилось как можно быстрее.
– Мы научим их всему, что знаем сами. Мы построим им город со школой и библиотекой, даруем им мудрые законы. – Вдоволь накрасовавшись перед Виктором своим восхитительным торсом, Элька решила усилить эффект и занялась расстегиванием пуговок на своих коротких, мало что скрывающих шортах. – А Жак будет их спящим богом. Их религией. Они воскресят его, как только появится такая возможность.
– Матерь божья, – прошептал Виктор, но слова эти относились не к кощунственному Элькиному плану принести в жертву возлюбленному всех своих нерожденных потомков, а к картине, явленной его взору. Элеонора, изогнувшись всем телом, решительно стянула с себя тесные шорты и предстала перед ним во всей своей красе. После длительного воздержания искушение воспользоваться тем, что у девушки, кажется, съехала крыша, было слишком велико.
– Кровосмешение! Инцест! Они будут заключать браки друг с другом, брат будет жениться на сестре, племянник на тете, – воскликнул он, глотая обильно заполнившие рот слюни, но всё же давая ей шанс опомниться. – Они наплодят выродков!
Элеонора с видом атакующей гадюки приблизилась к Виктору и, поставив свою пятку ему на грудь, заставила откинуться на траву. Ему показалось, что его сердце сейчас, подобно гранате, разорвется на сотни кусков. Вид загорелого женского тела доводил его до безумства, он весь дрожал, но не рисковал даже притронуться к соблазнительной коже, ибо боялся окончательно утратить разум.
– Правители инков, – сказала Эля, старательно выговаривая слова, будто читала своей жертве лекцию на историческую тему, – много столетий подряд женились на своих сестpаx и вымерли совсем не по этой причине.
Элеонора деловито стянула с окончательно утратившего тупо к сопротивлению Виктора пояс и брюки. Он чувствовал себя вареным мотоном в руках опытного повара.
– Ты когда-нибудь делал это не для удовольствия, а для рождения ребенка? – спросила она, вставая перед ним во весь рост и раздвинув свои стройные ножки на ширину плеч.
– Никогда. – Виктор с шумом втянул в себя воздух и пристально посмотрел на большой лиловый синяк у нее на бедре. Поднять взгляд выше он не отваживался. – Может, некоторые мои подружки и хотели забеременеть, но со мной всегда был мой маленький резиновый друг. – Его голос прервался от волнения.
Он протянул руки к желанному телу, но Элеонора решительно отвергла его объятия. Она присела на корточки и, немного подвигав бедрами для прицела, пустила окаменевшую плоть Виктора во влажную глубину своего тела. В голове у того помутилось, он несколько раз дернулся и застонал – всё кончилось очень быстро.
– Спасибо, – прошептала Элеонора, прижавшись к нему грудью, – что не стал затягивать. Именно этого я и хотела.
Виктор от досады скрипнул зубами:
– Я требую продолжения банкета!
– Успокойся, – она дотронулась рукой до его небритой щеки, – сначала дождемся результатов опыта. Если всё было удачно, продолжим через годик.
Виктор закрыл глаза и расслабился. Достаточно и того, что он получил приз, который ему вовсе не предназначался. Он с удовольствием вдыхал запах Элькиного пота и наслаждался тем, что они всё еще остаются единым целым.
– Ты совершаешь измену ради любимого, – тихо сказал Витя. – Довольно редкий случай в истории. Полный бред! Я должен был надавать тебе по заднице, для твоей же пользы. Ведь завтра ты будешь жалеть обо всем.
– Нет, не буду, но хорошо, что ты всё понимаешь правильно и не пытаешься учить меня жить. – Она неуклюже слезла с него, улеглась рядом на бочок и, подложив сжатый кулак под голову, сонно пробормотала: – Пусть будет благословенна Надежда, где еще можно после секса спокойно заснуть на берегу, не опасаясь ни муравьев, ни пьяных туристов.
– Что ты называешь сексом? Это не секс, а искусственное осеменение. Хоть бы разок поцеловала, – сварливо бурчал неудовлетворенный Виктор, но Элеонора уже спала.
Витя же, напротив, долго не мог забыться, разглядывал ее обнаженное тело, освещенное светом сразу двух лун, которые они окрестили Верой и Любовью. Освещенная с двух сторон Элька совсем не отбрасывала тени, и казалось, что она парит над травой и вот-вот поплывет по воздуху к темной воде лесного озера.
Проворочавшись несколько часов, Виктор наконец решился. Погладив Элеонору по груди, он просунул руку между расслабленными бедрами, стараясь раздвинуть ноги, не разбудив их владелицу. Коленки разошлись в стороны, и возбужденный Витя быстро подполз поближе с явным намерением увеличить вероятность зачатия ребенка.
Но хитрая Элька совсем не собиралась повторять первый этап детородной деятельности. Точно рассчитав, она нанесла Виктору удар в пах. Дождавшись, пока он выскажет все свои обиженные ругательства, она прошептала:
– Не делай так больше, хорошо? – Чмокнула его в щеку и погладила по волосам. – Ты мне очень нравишься, но я люблю Жака. Прости.
Неожиданно для себя Виктор успокоился и очень быстро заснул. Разбудили его слова озорной песенки. Элеонора, как в своей ванне, плескалась в прозрачных водах озера и радостно пела.
– Доброе утро! – крикнула она, увидев, что он проснулся.
– Ты теперь всегда будешь ходить голой? – спросил Виктор, с неодобрением поглядывая на Эльку. Ее обнаженность напомнила ему о ночной неудаче. – Умоляю, пощади мою психику, я всего лишь мужчина. Я даже не голубой.
– Придется тебе пострадать! – Элька засмеялась. – Я буду ходить голой и босиком. Я здесь не видела ни одной колючки. Это настоящий Эдем. Какие дураки все-таки были Адам и Ева, что сожрали это чертово яблоко с дерева.
Виктор быстро умылся, точнее, провел влажной ладонью по лицу и начал вяло жевать только что сорванный с куста свежий завтрак. Похоже, что плохое Элькино настроение теперь передалось ему. Он вспоминал вчерашний вечер и становился сам себе всё противнее и противнее. Им воспользовались, как клизмой, и он даже не сумел этому воспротивиться. Случилось то, чего он всегда боялся и о чем втайне мечтал с тех пор, как впервые увидел Элеонору. Но как случилось? Почему случилось? Зачем случилось? Витя горестно вздохнул: не зря, совсем не зря он избегал близости со своей подружкой все эти годы. Она принесет ему несчастье. В этом он не сомневался.
– Какой у нас план? – вяло поинтересовался Виктор. – Пирамиду мы не нашли, но проблему, кажется, решили.
– Есть ли у меня план, мистер Фикс? – Элька захихикала. – Если бы ты мог видеть, какое лицо у тебя было вчера, когда я наподдала тебе коленкой!
– Еще раз вспомнишь, – огрызнулся он, – я тебя прибью и надругаюсь над трупом.
– И рука поднимется на мать твоих детей? – Элеонора захохотала.
– И поднимется, и опустится.
Элька вытерла выступившие от смеха слезы. Настроение у нее сегодня было отличное.
– План такой. – Она повернулась к нему спиной и, делая вид, что не замечает его тяжелого взгляда, наклонилась за одеждой. Похоже, она уже не находила нужным стесняться своего спутника. – До полудня мы идем дальше на север, в полдень разворачиваемся и идем обратно. Ночуем на этом же месте, у озера. – Элеонора таинственно посмотрела по сторонам. – А здесь, если, конечно, будешь себя хорошо вести, мы с тобой займемся…
– План принимается, – торопливо прервал ее Виктор.
– …ужином! – закончила Элька и опять противно захихикала.
Виктор хотел уже обидеться, но быстро передумал – давно он не видел свою подругу такой веселой и был рад хотя бы тому, что теперь будет с кем переброситься словом.
Витя сверился с компасом и, махнув рукой Эльке, двинулся дальше на север. Если им и суждено отыскать в этом мире что-то полезное для себя, то это должно произойти именно сегодня. Иначе им всю оставшуюся жизнь предстоит провести в производстве потомства и заботе о нем. Почему-то Виктора совсем не устраивала такая перспектива – плодить варваров для спасения одного, даже очень хорошего человека. Но кто знает, не возникло ли земное человечество точно по тем же причинам, по которым, возможно, родится человечество Надежды?
Потенциальная праматерь всего будущего населения планеты торопливо застегнула на ходу рубашку и поспешила за Адамом поневоле.
Утро было на редкость пасмурным и хмурым. Собирались тучи, и после обеда должен был пойти дождь. Иногда такая погода предвещала подземные толчки, и сейчас у Виктора возникло нехорошее предчувствие, навеянное опытом жизни на Надежде. Землетрясения было единственным, что он с трудом переносил на этой планете. Каждый раз, когда почва колыхалась у него под ногами, Витя чувствовал себя ничтожной маленькой тварью во власти могучих, недобрых сил. То же самое, наверно, ощущает лиса, когда попадает в капкан. Виктор посмотрел сквозь просветы в кронах деревьев на серые рельефные тучи, быстро набегающие с запада, и постарался думать о хорошем. Может, на этот раз не будет трясти, может, будет обычная гроза. Он представил себе прохладные потоки дождя на вспотевшей от жары коже, вообразил, как нежные капельки намочат волосы, зальются за воротник и ласково побегут по спине. Что может быть лучше дождя? Что может быть, хуже дождя, когда он предвещает землетрясение?
«Слава Кенроту, – облегченно выдохнул Скабед. – План Деда удался».
Только сейчас он до конца понял весь замысел гениального патриарха. Дед опасался, что гридеры могут отследить перемещения Пацика и настигнуть его. В принципе они могли даже отследить полет «Гордости Жизни», и скорей всего они этo сделали. Мудрый Дед продумал это. Он даже приготовил дляпреследователей то, что они будут искать. Тело Скабеда на планете, лишенной воздуха и покрытой мелкой пылью. После падения с такой высоты ни один гридерский медик не сможет огличить мозг клона от подлинного мозга Пацика. Тем более что нервные ткани слегка поджарились при пожаре и полопались в межпланетном вакууме.
– Есть кто на борту? – крикнул Пацик, отстегнув шлем.
– Кибермозг фрегата «Гедабас» счастлив приветствовать Пацика Скабеда, – проворковал нежный женский голос сразу из четырех динамиков, установленных в шлюзовой камере.
– Здравствуй, Гедабас. – Скабед вежливо поклонился, зная, что его не только слушают, но и рассматривают. Ему хотелось выразить всю свою благодарность этой электронной схеме, так точно выполнившей приказ Деда и этим спасшей ему жизнь. – Спасибо тебе.
– Это моя работа, – скромно ответила система. – Можете не быть таким вежливым. Я не запрограммирована на обиды.
– Живые на фрегате есть? – спросил Пацик, пытаясь стянуть с себя скафандр, но ткань герметичных штанин немного расплавилась и, сжавшись, плотно присосалась к ногам.
– Нет, никого нет. «Гедабас» полностью в вашем распоряжении.
– Проложи курс до Земли и приготовь операционную, поможешь мне снять брюки. – Пацик на секунду задумался и добавил: – Пожалуйста.
Вежливость в общении с вычислительными устройствами вещь необязательная, но, когда совершаешь одиночный перелет, лучше относиться к кибермозгу корабля как к живому существу. Иначе может стать совсем тоскливо.
– Вы хотите брюки снять с удовольствием или без? – поинтересовался голос.
– Не люблю пошлые и плоские шутки, – огрызнулся Скабед, – отключи эту функцию.
* * *
– Дэн! Завтракать! – громко позвала Элеонора, заканчивая накрывать на стол. Виктор уже давно занял свое место. Он ни разу не опоздал к завтраку, приготовленному Элькой. Когда по «камбузу» дежурил Дэн или он сам, пища не получалась такой вкусной.Полгода прошло с тех пор, как они обосновались на Надежде. Поначалу было тяжело привыкнуть к новой обстановке, но со временем они освоились, и им даже начала нравиться спокойная, почти деревенская жизнь на этой тихой планете. У каждого появились любимые занятия, и бывали дни, когда, увлекшись своими делами, они встречались только за столом. Элька любила бродить по джунглям, выискивая деревья с вкусными плодами, а потом пыталась высадить их в своем личном саду, разбитом недалеко от побережья. Еще она отлавливала мелких животных, красивых птиц, пушистых зверьков и поселяла в маленьком, выстроенном Виктором зоопарке. Больше всего Эльке хотелось приручить детеныша какого-нибудь хищного зверя, но, к ее глубокому сожалению и тихой радости Дэна, хищников на Надежде не водилось. Витя скептически относился к Элькиным увлечениям, но был рад, что получает от нее много интересных строительных заказов. Ему очень нравилось возводить разнообразные постоянные конструкции из камня и дерева.
Вначале он с помощью Дэна построил убогую хижину прямо на берегу моря, но это первое жилище смыло водой. Дело в том, что два спутника планеты имели разный период обращения и порождали непериодичные, порой очень сильные приливы. Второе жилище он возвел с учетом этой особенности повыше на холме, там, куда не могло добраться море. Но и на этот раз прогадал – оползень смел и эту постройку, и они опять остались без крыши над головой. Хотя это никого особенно и не огорчило. Надежда баловала своих поселенцев очень мягким климатом, здесь полностью отсутствовали насекомые, и комары не портили жизнь тем, кто проводил ночь под открытым небом. Тем более что спать на свежем воздухе после жаркого дня было вдвойне приятно. Кроме того, частые небольшие землетрясения не вызывали никакого желания жить под крышей. Но Виктор, несмотря ни на что, решил построить капитальный каменный дом. Он приволок с разбитого корабля пару лазерных резаков и до сегодняшнего дня с упоением занимался разрезанием валунов на аккуратные кирпичи, которые затем использовал для устройства фундамента и выкладки толстых стен. Ему даже удалось наладить работу водопровода и организовать электрическое освещение, установив в перекрытом плотиной ручейке корабельный генератор, который вырабатывал слабый ток, достаточный только для того, чтобы зажечь несколько лампочек.
Дэн, глядя на своих друзей, только смеялся и, когда было настроение, помогал им в их причудах. Освободившись от оков цивилизации, он почувствовал себя по-настоящему счастливым. Запасшись принесенным с корабля бренди, Дэн целыми днями пьянствовал, а когда немного просыхал, отправлялся на охоту в море. Натянув на голову шлем от скафандра и вкинув за плечи баллон со сжатым воздухом, он часами бродил по подводным коралловым лабиринтам, выискивая крупных омаров. Если же море было недостаточно спокойным, что случалось редко, Дэн вслед за Элькой отправлялся в лес, но цели у него были далекими от земледельческих. Он очень хотел наладить выпуск своего собственного вина из плодов, в изобилии росших на планете. Тем более что запасы спиртного на«Эльсидоре» сильно сократились в последнее время.
Надежда оказалась на редкость доброй планетой, и потерпевшие крушение земляне не знали здесь никаких забот. Только один факт мучил их всех: они не могли покинуть эту красивую комфортабельную клетку, и потому рай для них превратился в тюрьму со сносными условиями содержания. Странно, что порой человеку для того, чтобы почувствовать себя свободным, бывает мало целого мира, ему обязательно нужно что-нибудь еще.
Раз в два дня они по очереди бегали на «Элъсидору» проверять, работает ли маяк, передающий сигнал бедствия в радиодиапазоне, и не появлялся ли случайный корабль в окрестностях Надежды. Но всё было тщетно. Ни торговые, ни военные суда не посещали эту систему, а если она и попадалась на их пути – звездолеты прошивали межпланетное пространство на сверхсветовых скоростях, не успевая поймать сигнал SOS.
Улыбающийся Дэн появился на кухне и сразу же сунул перепачканную землей руку под кран. Утром Элеонора попросила его вскопать грядки на своем агрономическом полигоне, и он, не в силах отказать единственной женщине на планете, несколько часов возился в огороде: ползал на четвереньках между чахлыми кустиками и разрыхлял почву своим универсальным крюком.
Элеонора помогла ему смыть грязь, полив руку из большой железной канистры. У Дэна вечно возникали с этим проблемы, но он упорно не желал пользоваться протезом, утверждая, что неестественный орган не имеет права на существование в его уникальном организме, созданном по образу и подобию божьему.
– Итак, вы собрались в путешествие? – сказал Дэн и уселся по праву старшего на главное место за длинным дощатым столом, который сколотил Виктор в минуту творческого вдохновения.
– Мы все трое собрались в путешествие, – уточнила Элеонора, раскладывая по тарелкам душистое варево. – Витя, тебе вареные мотоны класть?
– Обязательно. – Виктор взял ложку и с интересом посмотрел не Элькину стряпню. – А что это такое?
– Нет, господа! – Дэн замахал крюком. – Вы идете вдвоем, а я останусь здесь. Порыбачу, отдохну от вашего общества.
– Прекрати! Пойдем развеемся, обследуем джунгли, хотя бы вокруг дома, – Виктор начал переубеждать Дэна, – и вообще нам пора переселяться. У моря жить опасно. Ты знаешь, как часто здесь бывают землетрясения. Представь, что будет, если следующий толчок произойдет под водой. Нас всех смоет цунами.
– Не вешай мне лапшу на уши, – скривился Дэн, как всегда по утрам, у него было плохое настроение. – Скажи лучше, что вы хотите найти пирамиду или каких-нибудь диких гуманоидов, которые знают, где эту пирамиду искать. – Голос однорукого стал сварливым. – Я всю жизнь мечтал поселиться вот в таком вот тихом уголке. Теплое море, фруктов завались, дом не нужен. Я здесь счастлив, а вы хотите испортить мне весь кайф? Не пойду я с вами и вам рыпаться не советую. За годик я соберу маленький симпатичный вертолетик, и мы со всеми удобствами облетим окрестности.
– Я не собираюсь ждать год. – Элеонора резко встала из-за стола. – Виктор, ты идешь?
– Возьмите передатчик, – крикнул им вслед Дэн. – Первооткрыватели хреновы, христофоры одноразовые!
Он еще долго бушевал у них за спинами, перечисляя фамилии всех известных ему путешественников. Покончив с иностранными Марко Поло и Магелланом, он перешел на русских Беринга, Пржевальского и даже упомянул Гагарина с Леоновым. Похоже, что Дэн немного обиделся на друзей. Они впервые не учли его мнение и сделали по-своему. Виктор же был рад этой прогулке. Он жалел только о том, что не успел доесть свою порцию мотонов, напоминавших по вкусу обычное вареное мясо. Только очень мягкое, как будто его кто-то уже пережевал.
Чем хороши путешествия по Надежде, так это тем, что не нужно долго готовиться и брать с собой запасы провианта. Все витамины росли на многочисленных фруктовых деревьях прямо в джунглях. Прикрепив к толстому кожаному поясу нож, передатчик и кобуру с бластером, на случай, если им всё-таки встретится хищный зверь, о котором так мечтала Элька, Виктор догнал девушку, торопливо шагающую по мягкой траве в сторону леса.
– Мне кажется, Дэн сегодня не в духе, – сказал Витя, пристраиваясь рядом с ней.
– Как обычно! Мне плевать на это! – ответила Элеонора, не поворачивая головы. – Мы больше шести месяцев сидим здесь и не сделали ничего, чтобы вырваться. Мне надоело бездействие.
Элька давно поняла, что их положение абсолютно безнадежно и мудрый Дэн совершенно прав, смирившись с ситуацией. Но с собой она ничего не могла поделать. Надежда была замечательной планетой. За то время, что они провели здесь, им не встретилось ни одно существо, способное повредить человеку. Здесь не было шершней и крапивы, а все зверьки имели небольшие размеры и обладали настолько ласковым и покладистым характером, что ни у кого не поднималась рука охотиться на них. Когда какой-нибудь кролик, вместо того чтобы ускакать со всех ног подальше от тебя, продолжает невозмутимо щипать травку или сам идет к тебе, напрашиваясь на ласку, только последний мерзавец способен нажать на курок. Такая миролюбивая наглость животного мира напрочь отбила у землян все охотничьи инстинкты и превратила их в закоренелых вегетарианцев. Если не считать, конечно, поедания тех морепродуктов, которые добывал Дэн.
Идти по джунглям было легко и приятно. Невысокая упругая трава нежно ласкала босые ступни путешественников. Здесь всюду можно было ходить босиком, не боясь пораниться. Элька отказалась от обуви давным-давно, и, несмотря на это, кожа на ее пятках осталась мягкой и розовой, как у младенца.
Довольно редкий лес они называли джунглями только по привычке, справедливо полагая, что большое скопление деревьев в тропиках – это джунгли. На самом деле здесь не было густых зарослей. Зонтичные деревья росли на большом расстоянии друг от друга и только к вершине расширяли свои кроны, закрывая зеленой прохладной тенью весь небосвод. Кое-где ветвились невысокие кустарники, которые тоже никак не мешали путникам.
Изредка проверяя направление по компасу, Элеонора и Виктор прогулочным шагом продвигались на север. Если на пути встречалась река, они просто переплывали ее, не снимая одежды. В такую жару влажная, прохладная ткань на теле доставляла землянам не меньшее удовольствие, чем само купание. Когда путешественники уставали, они просто ложились на траву и, подкрепившись фруктами, до которых могли дотянуться не вставая, мирно засыпали, не опасаясь ни хищников, ни дикарей.
Этот мир как будто был создан для людей, и Виктор думал, что именно так и должен выглядеть рай. Но человек, почему-то называющий себя разумным, способен почувствовать себя несчастным даже в раю. Элеонора всё время после крушения очень тяжело переживала расставание с Жаком, и на этот раз она всю дорогу молчала, портя своим мрачным видом настроение Виктора. Вначале он пытался как-то ободрить и развеселить ее, но она никак не реагировала на его потуги и не делала ни одной попытки выбраться из своей скорбной скорлупы.
Сейчас Элька совсем скисла, оставшись без своего огорода, где она хоть как-то могла отвлечься и забыться, занявшись любимым делом. Виктору тоже очень быстро надоело работать клоуном в пустом цирке, и он оставил свою подругу в покое, наедине с ее грустными мыслями.
На второй день пути, уже в сумерках, они вышли на берег небольшого лесного озера и решили заночевать здесь. Гладкая и прозрачная до голубизны поверхность водоема, как в зеркале, отражала темно-синее небо с оранжевым предзакатным облаком. Точно в центре озера цвела крупная розовая лилия. Ее плоские, словно нарисованные листья лежали на неподвижной воде, давая приют одинокой, страстно квакающей лягушке. Виктор сорвал с ближайшего дерева парочку плодов. Одним он швырнул в орущего зеленого солиста, заставив его заткнуться, второй протянул Эльке. Она равнодушно взяла похожий на персик фрукт и положила рядом с собой на траву.
– Витя, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
– Всегда пожалуйста. Если только ты еще не разучилась это делать. Лично у меня, кажется, уже атрофировались все мышцы, ответственные за произнесение слов. – Виктор уселся рядом с ней и занялся объеданием ближайшего куста. Он громко чавкал сочной мякотью и бросал огрызки себе за спину.
– Кончай пастись! – возмутилась Элька и, взяв его за плечи, повернула лицом к себе.
– Слушаю вас, – сказал он, проглотив последний оставшийся во рту кусок, и изобразил на лице готовность внимать.
– Мы все умрем, – с самым серьезным видом изрекла она.
Виктор поперхнулся.
– Типун тебе на язык.
– Я хотела сказать: когда-нибудь. Через сорок, пятьдесят лет мы все обязательно умрем, – смягчила она свое заявление.
– Слава богу. – Витя перевел дух. – Само собой разумеется. Что это тебя потянуло на прописные истины?
– Мы все умрем, – повторила Элеонора замогильным голосом. – А что будет с Жаком и остальными замороженными?
– Я не знаю, – пожал плечами Виктор. – Спроси чего-нибудь полегче.
– Не ври! Ты прекрасно знаешь всё. Даже если на планету прилетят исследователи или геологи – нашим никто не поможет. Их просто не найдут. Ты видел, что обломки «Эльсидоры» зарастают кустарником. Через год там будут джунгли.
– Мы оставим будущим пришельцам инструкцию, – предложил Виктор.
– Никто не будет им помогать. Если они найдут «Эльсидору», то просто заберут оттуда гравитрон. Его там очень много. Слишком много. Они убьют наших, захватят груз и улетят.
Виктор никак не мог понять, куда клонит Элька, пересказывая ему то, что каждый из них понял давным-давно, но предпочитал не обсуждать с друзьями, а тем более с Элеонорой. Устав разгадывать сплетенную подругой сложную логическую цепочку, он спросил ее прямо в лоб:
– Что ты предлагаешь?
– Нам нужно оставить после себя потомство, – так же прямо ответила Элеонора.
Виктор почему-то почувствовал себя неуютно и даже немного отодвинулся от нее. Элька начала невозмутимо расстегивать свою рубашку, по-прежнему не прекращая своих рассуждений.
– Холодильник будет работать пять тысяч лет. За это время многое может случиться, и мы в силах повлиять на грядущие события. Мы с тобой родим много детей, у тех тоже будут дети, и так далее, и так далее…
Виктор широко открытыми от восторженного испуга глазами наблюдал за обнажающейся девушкой, но все-таки не смог удержаться от возражений:
– Чем может помочь Жаку племя дикарей, в которых превратятся наши потомки лет через двести?
Элеонора покачала перед носом Виктора своей небольшой, приятно округлой грудью и с удовольствием отметила его восхищенный взгляд. Она точно знала, что, когда мужчина так смотрит, – с ним можно делать абсолютно всё. Он будет валяться у нее в ногах, умоляя пожелать что-нибудь невозможное, и клясться выполнить любой ее каприз. Но ей сейчас это было не нужно. Ей хотелось, чтобы то, что она задумала, закончилось как можно быстрее.
– Мы научим их всему, что знаем сами. Мы построим им город со школой и библиотекой, даруем им мудрые законы. – Вдоволь накрасовавшись перед Виктором своим восхитительным торсом, Элька решила усилить эффект и занялась расстегиванием пуговок на своих коротких, мало что скрывающих шортах. – А Жак будет их спящим богом. Их религией. Они воскресят его, как только появится такая возможность.
– Матерь божья, – прошептал Виктор, но слова эти относились не к кощунственному Элькиному плану принести в жертву возлюбленному всех своих нерожденных потомков, а к картине, явленной его взору. Элеонора, изогнувшись всем телом, решительно стянула с себя тесные шорты и предстала перед ним во всей своей красе. После длительного воздержания искушение воспользоваться тем, что у девушки, кажется, съехала крыша, было слишком велико.
– Кровосмешение! Инцест! Они будут заключать браки друг с другом, брат будет жениться на сестре, племянник на тете, – воскликнул он, глотая обильно заполнившие рот слюни, но всё же давая ей шанс опомниться. – Они наплодят выродков!
Элеонора с видом атакующей гадюки приблизилась к Виктору и, поставив свою пятку ему на грудь, заставила откинуться на траву. Ему показалось, что его сердце сейчас, подобно гранате, разорвется на сотни кусков. Вид загорелого женского тела доводил его до безумства, он весь дрожал, но не рисковал даже притронуться к соблазнительной коже, ибо боялся окончательно утратить разум.
– Правители инков, – сказала Эля, старательно выговаривая слова, будто читала своей жертве лекцию на историческую тему, – много столетий подряд женились на своих сестpаx и вымерли совсем не по этой причине.
Элеонора деловито стянула с окончательно утратившего тупо к сопротивлению Виктора пояс и брюки. Он чувствовал себя вареным мотоном в руках опытного повара.
– Ты когда-нибудь делал это не для удовольствия, а для рождения ребенка? – спросила она, вставая перед ним во весь рост и раздвинув свои стройные ножки на ширину плеч.
– Никогда. – Виктор с шумом втянул в себя воздух и пристально посмотрел на большой лиловый синяк у нее на бедре. Поднять взгляд выше он не отваживался. – Может, некоторые мои подружки и хотели забеременеть, но со мной всегда был мой маленький резиновый друг. – Его голос прервался от волнения.
Он протянул руки к желанному телу, но Элеонора решительно отвергла его объятия. Она присела на корточки и, немного подвигав бедрами для прицела, пустила окаменевшую плоть Виктора во влажную глубину своего тела. В голове у того помутилось, он несколько раз дернулся и застонал – всё кончилось очень быстро.
– Спасибо, – прошептала Элеонора, прижавшись к нему грудью, – что не стал затягивать. Именно этого я и хотела.
Виктор от досады скрипнул зубами:
– Я требую продолжения банкета!
– Успокойся, – она дотронулась рукой до его небритой щеки, – сначала дождемся результатов опыта. Если всё было удачно, продолжим через годик.
Виктор закрыл глаза и расслабился. Достаточно и того, что он получил приз, который ему вовсе не предназначался. Он с удовольствием вдыхал запах Элькиного пота и наслаждался тем, что они всё еще остаются единым целым.
– Ты совершаешь измену ради любимого, – тихо сказал Витя. – Довольно редкий случай в истории. Полный бред! Я должен был надавать тебе по заднице, для твоей же пользы. Ведь завтра ты будешь жалеть обо всем.
– Нет, не буду, но хорошо, что ты всё понимаешь правильно и не пытаешься учить меня жить. – Она неуклюже слезла с него, улеглась рядом на бочок и, подложив сжатый кулак под голову, сонно пробормотала: – Пусть будет благословенна Надежда, где еще можно после секса спокойно заснуть на берегу, не опасаясь ни муравьев, ни пьяных туристов.
– Что ты называешь сексом? Это не секс, а искусственное осеменение. Хоть бы разок поцеловала, – сварливо бурчал неудовлетворенный Виктор, но Элеонора уже спала.
Витя же, напротив, долго не мог забыться, разглядывал ее обнаженное тело, освещенное светом сразу двух лун, которые они окрестили Верой и Любовью. Освещенная с двух сторон Элька совсем не отбрасывала тени, и казалось, что она парит над травой и вот-вот поплывет по воздуху к темной воде лесного озера.
Проворочавшись несколько часов, Виктор наконец решился. Погладив Элеонору по груди, он просунул руку между расслабленными бедрами, стараясь раздвинуть ноги, не разбудив их владелицу. Коленки разошлись в стороны, и возбужденный Витя быстро подполз поближе с явным намерением увеличить вероятность зачатия ребенка.
Но хитрая Элька совсем не собиралась повторять первый этап детородной деятельности. Точно рассчитав, она нанесла Виктору удар в пах. Дождавшись, пока он выскажет все свои обиженные ругательства, она прошептала:
– Не делай так больше, хорошо? – Чмокнула его в щеку и погладила по волосам. – Ты мне очень нравишься, но я люблю Жака. Прости.
Неожиданно для себя Виктор успокоился и очень быстро заснул. Разбудили его слова озорной песенки. Элеонора, как в своей ванне, плескалась в прозрачных водах озера и радостно пела.
– Доброе утро! – крикнула она, увидев, что он проснулся.
– Ты теперь всегда будешь ходить голой? – спросил Виктор, с неодобрением поглядывая на Эльку. Ее обнаженность напомнила ему о ночной неудаче. – Умоляю, пощади мою психику, я всего лишь мужчина. Я даже не голубой.
– Придется тебе пострадать! – Элька засмеялась. – Я буду ходить голой и босиком. Я здесь не видела ни одной колючки. Это настоящий Эдем. Какие дураки все-таки были Адам и Ева, что сожрали это чертово яблоко с дерева.
Виктор быстро умылся, точнее, провел влажной ладонью по лицу и начал вяло жевать только что сорванный с куста свежий завтрак. Похоже, что плохое Элькино настроение теперь передалось ему. Он вспоминал вчерашний вечер и становился сам себе всё противнее и противнее. Им воспользовались, как клизмой, и он даже не сумел этому воспротивиться. Случилось то, чего он всегда боялся и о чем втайне мечтал с тех пор, как впервые увидел Элеонору. Но как случилось? Почему случилось? Зачем случилось? Витя горестно вздохнул: не зря, совсем не зря он избегал близости со своей подружкой все эти годы. Она принесет ему несчастье. В этом он не сомневался.
– Какой у нас план? – вяло поинтересовался Виктор. – Пирамиду мы не нашли, но проблему, кажется, решили.
– Есть ли у меня план, мистер Фикс? – Элька захихикала. – Если бы ты мог видеть, какое лицо у тебя было вчера, когда я наподдала тебе коленкой!
– Еще раз вспомнишь, – огрызнулся он, – я тебя прибью и надругаюсь над трупом.
– И рука поднимется на мать твоих детей? – Элеонора захохотала.
– И поднимется, и опустится.
Элька вытерла выступившие от смеха слезы. Настроение у нее сегодня было отличное.
– План такой. – Она повернулась к нему спиной и, делая вид, что не замечает его тяжелого взгляда, наклонилась за одеждой. Похоже, она уже не находила нужным стесняться своего спутника. – До полудня мы идем дальше на север, в полдень разворачиваемся и идем обратно. Ночуем на этом же месте, у озера. – Элеонора таинственно посмотрела по сторонам. – А здесь, если, конечно, будешь себя хорошо вести, мы с тобой займемся…
– План принимается, – торопливо прервал ее Виктор.
– …ужином! – закончила Элька и опять противно захихикала.
Виктор хотел уже обидеться, но быстро передумал – давно он не видел свою подругу такой веселой и был рад хотя бы тому, что теперь будет с кем переброситься словом.
Витя сверился с компасом и, махнув рукой Эльке, двинулся дальше на север. Если им и суждено отыскать в этом мире что-то полезное для себя, то это должно произойти именно сегодня. Иначе им всю оставшуюся жизнь предстоит провести в производстве потомства и заботе о нем. Почему-то Виктора совсем не устраивала такая перспектива – плодить варваров для спасения одного, даже очень хорошего человека. Но кто знает, не возникло ли земное человечество точно по тем же причинам, по которым, возможно, родится человечество Надежды?
Потенциальная праматерь всего будущего населения планеты торопливо застегнула на ходу рубашку и поспешила за Адамом поневоле.
Утро было на редкость пасмурным и хмурым. Собирались тучи, и после обеда должен был пойти дождь. Иногда такая погода предвещала подземные толчки, и сейчас у Виктора возникло нехорошее предчувствие, навеянное опытом жизни на Надежде. Землетрясения было единственным, что он с трудом переносил на этой планете. Каждый раз, когда почва колыхалась у него под ногами, Витя чувствовал себя ничтожной маленькой тварью во власти могучих, недобрых сил. То же самое, наверно, ощущает лиса, когда попадает в капкан. Виктор посмотрел сквозь просветы в кронах деревьев на серые рельефные тучи, быстро набегающие с запада, и постарался думать о хорошем. Может, на этот раз не будет трясти, может, будет обычная гроза. Он представил себе прохладные потоки дождя на вспотевшей от жары коже, вообразил, как нежные капельки намочат волосы, зальются за воротник и ласково побегут по спине. Что может быть лучше дождя? Что может быть, хуже дождя, когда он предвещает землетрясение?