Страница:
— Это что, я виноват? — поинтересовался Хьюэр. — Я ведь не обещал, что это будет легко. Ведь это ты у нас парень с идеями, а не я!
За спиной Кемаля раздался смешок Дьюэрни. Кемаль бросил через плечо полный ярости взгляд.
— Куда мы должны идти отсюда?
— Вы нашли силовой блок?
— Да. Ты забыл сказать, что он расположен в самой глубине складского отсека.
— Я бы объяснял тебе дольше, чем ты его искал, — нетерпеливо огрызнулся Хьюэр. — Включи ячейку связи в секцию, помеченную «С». Я использую ее как мостик.
Кемаль выполнил указание Земли. Это было довольно трудно — складской отсек освещался единственной тусклой лампочкой в дальнем углу. Наконец он нащупал нужное соединение. Приборчик связи издал щелчок, потом затрещали разряды помех, и голос Хьюэра зазвучал громче и отчетливее:
— Вот так будет лучше.
— Почему ты перепрыгнул? — спросил Кемаль.
— Если ты знаешь, как устроена станция Меркурий Первый, ты должен понять, что мы находимся в той части станции, которая наиболее удалена от планеты. Этот силовой блок не подвержен помехам от текущих информационных потоков. Он разработан для контроля за системами безопасности близлежащей части станции, за питанием электронного оборудования и служит промежуточным передатчиком силовой линии.
— К Марипозам? — полным надежды голосом спросил Кемаль.
— К одной из них, — ответил Хьюэр.
— Он хочет их отключить, — сказала Дьюэрни.
— О? — заинтересованно произнес Хьюэр В ячейке связи запульсировал изумленный электрический писк.
— Слушай, Док, если нам удастся вывести из участия в войне Далтона, мы сможем создать для НЗО преимущество. Если мы прекратим подачу энергии на Марс, мы подрежем и весь марсианский флот.
— Аргументы звучат логично. Но они не включают в себя выполнение моего задания.
— А в чем оно заключается? — спросил Кемаль.
— В твоем освобождении. Мне было приказано найти тебя и помочь тебе выбраться. А если мы пойдем по этому пути, ты снова можешь оказаться за решеткой.
Кемаль пожал плечами.
— Война, — сказал он.
— Дьюэрни? — спросил Хьюэр. — Это ведь не твоя война.
— Я считаю ее своей, — ответила меркурианка. — Так же, как принц Кемаль считает беды Танцоров своими.
— Ну ладно, ладно. Вы не сможете отключить сами станции, но можно забить их передающие линии. Это значит, что они будут продолжать накапливать солнечную энергию, но не смогут ее передать… Одна мелочь — для этого нужен код, — оборвал себя Хьюэр.
— Что ты имеешь в виду? — встревоженно спросила Дьюэрни, по своей привычке хмуря брови.
— Я имею в виду, что отсюда это сделать невозможно. Думаю, что если бы у нас был доступ к кодам, мы могли бы их блокировать, хотя это не так и просто.
— Невозможно? — переспросил его Кемаль.
— Ну, не совсем… Ключ — на Марипозе-18, одной из двух станций, находящихся рядом с Меркурием Первым. Там находится пульт, которым можно управлять от руки, чтобы изменить частоты передач.
— Ты хочешь сказать, что он управляет всей системой станций Марипоза? — не веря своим ушам, переспросил Кемаль.
— Невероятно, но факт. Никто никогда не пытался нарушить их работу. Поэтому им и в голову не пришло снабдить систему охраной.
Дьюэрни, склонная к практическому мышлению, обменялась с Кемалем внимательным взглядом.
— Как мы доберемся туда? — спросила она.
Несколько мгновений Кемаль размышлял, затем в его глазах вспыхнуло решение.
— Док, ты говоришь, этот блок контролирует электронику?
— Да.
— В этом секторе, по-моему, есть док технического обслуживания.
— Беру назад свои слова о том, что ты плохо ориентируешься на спутнике. Действительно, есть.
— Док, тогда тебе придется открыть для нас несколько дверей.
— Сделаю, — ответил Хьюэр. — во время смены караула коридоры свободны.
— Ты нам это уже говорил в прошлый раз, — буркнул Кемаль. — Нам будет нужен блок связи.
— Я буду здесь, пока вы не вернетесь. Оставайтесь на связи, и я помогу вам всем, чем могу. Удачи!
Кемаль вынул приборчик связи из силового блока и прицепил его на свой воротник. Он подошел к двери складского отсека и выключил единственный светильник. Дьюэрни чуть коснулась дверной клавиши, и дверь приоткрылась, образовав дюймовую щель. Кемаль выглянул в тускло освещенный коридор. Эта часть станции представляла собой служебные помещения, но и тут стены были покрыты непрерывной вязью узоров. Проход был безлюден.
Кемаль дал знак Дьюэрни, и та снова нажала на клавишу, открывая дверь полностью. Она и Кемаль бесшумно выбрались в коридор. Дверь закрылась за их спиной, издав мягкое «уфф». Кемаль, вспоминая план станции, двинулся по коридору. Через пятьдесят метров их путь привел к запертой двери, перекрывавшей просвет коридора.
— Док! — прошептал Кемаль в наушник.
— Первая дверь? Да? Подождите немного… Так…
Круглая дверь раскрылась, как диафрагма объектива. Ее лепестки разошлись от центра, уходя в стены. Войдя в нее, Кемаль и Дьюэрни оказались на пункте техобслуживания космических катеров. Шесть челноков в два ряда выстроились в центре отсека. Люк одного из них был открыт, панель на боку откинута, открывая доступ к внутренностям челнока. На полу рядом с ним были разложены детали, а изнутри корабля доносилось лишенное мелодичности посвистывание.
Кемаль жестом показал Дьюэрни на один борт челнока, обходя его с другого борта. Он бесшумно приблизился к ничего не подозревающему механику. Когда они подошли к челноку, Кемаль увидел человека, лежащего на двух сиденьях. На колене его висела промасленная тряпка.
Кемаль остановился как раз напротив него.
— Эй! — сказал он.
Механик испуганно вскочил, ударившись головой о приборную панель челнока.
— Откуда вы взялись? — спросил он, хватаясь за ушибленное место. — Эй, да вы, кажется, племянник Гавилана! Этот ваш фамильный нос…
Он не закончил своих умозаключений — короткий удар Дьюэрни настиг его со спины, и механик осел.
— Он знает, кто ты, — сказала Дьюэрни. — Когда он очнется, они отправятся в погоню.
— Мы немного задержим ее, — Кемаль взял тряпку, выбрал конец почище и, скатав ее в шар, засунул в рот механику. Затем он связал ему руки его же собственным поясом и плотно закрыл люк.
— Пошли, — скомандовал он. В глазах его плясали огоньки.
— Неплохо для принца, — с оттенком уважения сказала Дьюэрни.
Кемаль обвел челноки взглядом и потянул ручку люка ближайшего из них. Люк открылся. Кемаль забрался внутрь и протянул руку Дьюэрни. Та последовала за ним, занимая кресло второго пилота.
— Я понимаю, что мы куда-то отправляемся, — прокомментировала она.
— Как только Док сможет открыть нам дверь.
— Я вас слышу, — сообщил Хьюэр по линии связи. — Закрывайте люки.
Кемаль стронул челнок с места. Прозрачная пластиковая стена в конце дома приблизилась. Когда уже казалось, что челнок врежется в нее, секция стены скользнула в сторону. Кемаль прошел в проем, и панель вернулась на место.
— Герметичность? — спросил Хьюэр.
— Нормально, — ответил Кемаль. — Системы жизнеобеспечения тоже.
— Открываю выход в пространство.
Кемаль и Дьюэрни услышали тяжелый лязг — сработали затворы шлюзового люка, и он скользнул в сторону. Перед ними открылось бездонное пространство космоса, припорошенное россыпью звездных огней. Кемаль послал челнок вперед, и стартовые ускорители наполнили грохотом тишину кабины служебного катера.
— Сэр, мой компьютер показывает срабатывающие шлюзы в секторе двадцать шесть, — доложил техник центра управления Меркурия Первого, контролировавший несколько секторов станции. Его начальник наклонился через его плечо, разглядывая на экране компьютера план сектора с мигающим красным огоньком.
— Ну и что? — спросил офицер.
— Это открытие произведено не с компьютера.
— Там ремонтный док. Наверное, проводят техобслуживание.
— Я знаю, сэр, — возразил техник. — Но после побега принца Кемаля действует уровень безопасности «А».
Офицер кивнул. Его не вдохновляла перспектива докладывать о том, что Кемаль Гавилан ускользнул со станции.
— Вы правы, — сказал он. — Составьте рапорт. Я проверю системы безопасности.
Техник кивнул и начал набирать на клавиатуре рапорт.
Вашингтон в одиночестве сидел в комнате предполетной подготовки «Спасителя-3». В комнате было темно, и за призрачной пластиковой стеной можно было видеть выстроенные в доке корабли. Его истребитель находился как раз напротив окна, по соседству с шершавым боком пиратского корабля. Огни дока раздражали глаза, и Вашингтон прикрыл их, откинувшись на жесткую спинку пластмассового кресла. Он положил ноги на соседнее кресло и задумался.
Вместе с Баком и Вильмой он был одним из ведущих истребителей НЗО. Их тактика была эффективной, они успешно уничтожали вражеские корабли… Пока не появился Далтон Гавилан. Вашингтон в который раз прокрутил в голове все обстоятельства проведенной Гавиланом операции. Превосходство «Крайтов» по боевым параметрам не спасло их от ловушки Гавилана. Если бы не Черный Барни, они потеряли бы примерно тридцать процентов кораблей. Руки Вашингтона сжались в кулаки.
Он чувствовал себя ответственным за это. Из трех командиров истребителя НЗО он один встречался с Гавиланом до этого. Он должен был приготовиться к приемам Гавилана, но был уверен в своем превосходстве и забыл главное правило боя: оружие опасно настолько, насколько опасен человек, владеющий им.
Он заставил себя успокоится. С этого момента он не будет таким беспечным. Вашингтон нашел в памяти компьютера все записи об операциях Кейна и Далтона и потратил на их изучение два часа своего времени отдыха. Он узнал об этих двоих больше, чем когда-нибудь, и так устал, что информация проходила в его мозг не откладываясь в памяти.
Он откинул голову, расслабившись в позе, которую большинство людей посчитали бы неудобной. Беспокойная жизнь научила его засыпать где угодно и когда угодно. По временам он негромко похрапывал. Дверь щелкнула, и он поднял голову.
— Я думала, здесь никого не будет, — извиняющимся тоном произнесла Эми Иерхарт.
Вашингтон почесал голову, взъерошив коротко остриженные волосы.
— Я тоже, — сказал он.
— Я не хотела помешать, — продолжала она.
Вашингтон посмотрел на нее и улыбнулся. Полумрак комнаты скрадывал выражение лиц.
— Ты — хорошая помеха, — пошутил он. — Я тут думал… Нет никакого настроения.
— Спаслись только чудом, — согласилась она.
Иерхарт сразу поняла направление его мыслей.
— А ты как? — спросил Вашингтон.
— Да я тоже… — ответила она.
Вашингтон жестом пригласил ее войти. Иерхарт шагнула в комнату, и дверь за ней закрылась. Вашингтон обратил внимание, что Иерхарт не стала включать свет. Она подождала, пока глаза привыкнут к темнотеЯ и двинулась в сторону Вашингтона. Он повернул ей кресло, и она села рядом. Она положила голову на плечо Вашингтона, и он обнял ее за плечи. Почувствовал запах ее волос.
— Здорово, правда? — тихо спросил Вашингтон.
— Да, — тихо ответила она.
Они сидели молча, наблюдая, как команды готовят их корабли к вылету. Скоро они выйдут в космос, чтобы преследовать врага. Флот РАМ ждал их — огромный, зловещий, безжалостный. Оба они знали, что все шансы против них, но сейчас они пользовались минутами отдыха, ощущая простое счастье: рука Иерхарт тихо лежала в руке Вашингтона.
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
За спиной Кемаля раздался смешок Дьюэрни. Кемаль бросил через плечо полный ярости взгляд.
— Куда мы должны идти отсюда?
— Вы нашли силовой блок?
— Да. Ты забыл сказать, что он расположен в самой глубине складского отсека.
— Я бы объяснял тебе дольше, чем ты его искал, — нетерпеливо огрызнулся Хьюэр. — Включи ячейку связи в секцию, помеченную «С». Я использую ее как мостик.
Кемаль выполнил указание Земли. Это было довольно трудно — складской отсек освещался единственной тусклой лампочкой в дальнем углу. Наконец он нащупал нужное соединение. Приборчик связи издал щелчок, потом затрещали разряды помех, и голос Хьюэра зазвучал громче и отчетливее:
— Вот так будет лучше.
— Почему ты перепрыгнул? — спросил Кемаль.
— Если ты знаешь, как устроена станция Меркурий Первый, ты должен понять, что мы находимся в той части станции, которая наиболее удалена от планеты. Этот силовой блок не подвержен помехам от текущих информационных потоков. Он разработан для контроля за системами безопасности близлежащей части станции, за питанием электронного оборудования и служит промежуточным передатчиком силовой линии.
— К Марипозам? — полным надежды голосом спросил Кемаль.
— К одной из них, — ответил Хьюэр.
— Он хочет их отключить, — сказала Дьюэрни.
— О? — заинтересованно произнес Хьюэр В ячейке связи запульсировал изумленный электрический писк.
— Слушай, Док, если нам удастся вывести из участия в войне Далтона, мы сможем создать для НЗО преимущество. Если мы прекратим подачу энергии на Марс, мы подрежем и весь марсианский флот.
— Аргументы звучат логично. Но они не включают в себя выполнение моего задания.
— А в чем оно заключается? — спросил Кемаль.
— В твоем освобождении. Мне было приказано найти тебя и помочь тебе выбраться. А если мы пойдем по этому пути, ты снова можешь оказаться за решеткой.
Кемаль пожал плечами.
— Война, — сказал он.
— Дьюэрни? — спросил Хьюэр. — Это ведь не твоя война.
— Я считаю ее своей, — ответила меркурианка. — Так же, как принц Кемаль считает беды Танцоров своими.
— Ну ладно, ладно. Вы не сможете отключить сами станции, но можно забить их передающие линии. Это значит, что они будут продолжать накапливать солнечную энергию, но не смогут ее передать… Одна мелочь — для этого нужен код, — оборвал себя Хьюэр.
— Что ты имеешь в виду? — встревоженно спросила Дьюэрни, по своей привычке хмуря брови.
— Я имею в виду, что отсюда это сделать невозможно. Думаю, что если бы у нас был доступ к кодам, мы могли бы их блокировать, хотя это не так и просто.
— Невозможно? — переспросил его Кемаль.
— Ну, не совсем… Ключ — на Марипозе-18, одной из двух станций, находящихся рядом с Меркурием Первым. Там находится пульт, которым можно управлять от руки, чтобы изменить частоты передач.
— Ты хочешь сказать, что он управляет всей системой станций Марипоза? — не веря своим ушам, переспросил Кемаль.
— Невероятно, но факт. Никто никогда не пытался нарушить их работу. Поэтому им и в голову не пришло снабдить систему охраной.
Дьюэрни, склонная к практическому мышлению, обменялась с Кемалем внимательным взглядом.
— Как мы доберемся туда? — спросила она.
Несколько мгновений Кемаль размышлял, затем в его глазах вспыхнуло решение.
— Док, ты говоришь, этот блок контролирует электронику?
— Да.
— В этом секторе, по-моему, есть док технического обслуживания.
— Беру назад свои слова о том, что ты плохо ориентируешься на спутнике. Действительно, есть.
— Док, тогда тебе придется открыть для нас несколько дверей.
— Сделаю, — ответил Хьюэр. — во время смены караула коридоры свободны.
— Ты нам это уже говорил в прошлый раз, — буркнул Кемаль. — Нам будет нужен блок связи.
— Я буду здесь, пока вы не вернетесь. Оставайтесь на связи, и я помогу вам всем, чем могу. Удачи!
Кемаль вынул приборчик связи из силового блока и прицепил его на свой воротник. Он подошел к двери складского отсека и выключил единственный светильник. Дьюэрни чуть коснулась дверной клавиши, и дверь приоткрылась, образовав дюймовую щель. Кемаль выглянул в тускло освещенный коридор. Эта часть станции представляла собой служебные помещения, но и тут стены были покрыты непрерывной вязью узоров. Проход был безлюден.
Кемаль дал знак Дьюэрни, и та снова нажала на клавишу, открывая дверь полностью. Она и Кемаль бесшумно выбрались в коридор. Дверь закрылась за их спиной, издав мягкое «уфф». Кемаль, вспоминая план станции, двинулся по коридору. Через пятьдесят метров их путь привел к запертой двери, перекрывавшей просвет коридора.
— Док! — прошептал Кемаль в наушник.
— Первая дверь? Да? Подождите немного… Так…
Круглая дверь раскрылась, как диафрагма объектива. Ее лепестки разошлись от центра, уходя в стены. Войдя в нее, Кемаль и Дьюэрни оказались на пункте техобслуживания космических катеров. Шесть челноков в два ряда выстроились в центре отсека. Люк одного из них был открыт, панель на боку откинута, открывая доступ к внутренностям челнока. На полу рядом с ним были разложены детали, а изнутри корабля доносилось лишенное мелодичности посвистывание.
Кемаль жестом показал Дьюэрни на один борт челнока, обходя его с другого борта. Он бесшумно приблизился к ничего не подозревающему механику. Когда они подошли к челноку, Кемаль увидел человека, лежащего на двух сиденьях. На колене его висела промасленная тряпка.
Кемаль остановился как раз напротив него.
— Эй! — сказал он.
Механик испуганно вскочил, ударившись головой о приборную панель челнока.
— Откуда вы взялись? — спросил он, хватаясь за ушибленное место. — Эй, да вы, кажется, племянник Гавилана! Этот ваш фамильный нос…
Он не закончил своих умозаключений — короткий удар Дьюэрни настиг его со спины, и механик осел.
— Он знает, кто ты, — сказала Дьюэрни. — Когда он очнется, они отправятся в погоню.
— Мы немного задержим ее, — Кемаль взял тряпку, выбрал конец почище и, скатав ее в шар, засунул в рот механику. Затем он связал ему руки его же собственным поясом и плотно закрыл люк.
— Пошли, — скомандовал он. В глазах его плясали огоньки.
— Неплохо для принца, — с оттенком уважения сказала Дьюэрни.
Кемаль обвел челноки взглядом и потянул ручку люка ближайшего из них. Люк открылся. Кемаль забрался внутрь и протянул руку Дьюэрни. Та последовала за ним, занимая кресло второго пилота.
— Я понимаю, что мы куда-то отправляемся, — прокомментировала она.
— Как только Док сможет открыть нам дверь.
— Я вас слышу, — сообщил Хьюэр по линии связи. — Закрывайте люки.
Кемаль стронул челнок с места. Прозрачная пластиковая стена в конце дома приблизилась. Когда уже казалось, что челнок врежется в нее, секция стены скользнула в сторону. Кемаль прошел в проем, и панель вернулась на место.
— Герметичность? — спросил Хьюэр.
— Нормально, — ответил Кемаль. — Системы жизнеобеспечения тоже.
— Открываю выход в пространство.
Кемаль и Дьюэрни услышали тяжелый лязг — сработали затворы шлюзового люка, и он скользнул в сторону. Перед ними открылось бездонное пространство космоса, припорошенное россыпью звездных огней. Кемаль послал челнок вперед, и стартовые ускорители наполнили грохотом тишину кабины служебного катера.
— Сэр, мой компьютер показывает срабатывающие шлюзы в секторе двадцать шесть, — доложил техник центра управления Меркурия Первого, контролировавший несколько секторов станции. Его начальник наклонился через его плечо, разглядывая на экране компьютера план сектора с мигающим красным огоньком.
— Ну и что? — спросил офицер.
— Это открытие произведено не с компьютера.
— Там ремонтный док. Наверное, проводят техобслуживание.
— Я знаю, сэр, — возразил техник. — Но после побега принца Кемаля действует уровень безопасности «А».
Офицер кивнул. Его не вдохновляла перспектива докладывать о том, что Кемаль Гавилан ускользнул со станции.
— Вы правы, — сказал он. — Составьте рапорт. Я проверю системы безопасности.
Техник кивнул и начал набирать на клавиатуре рапорт.
Вашингтон в одиночестве сидел в комнате предполетной подготовки «Спасителя-3». В комнате было темно, и за призрачной пластиковой стеной можно было видеть выстроенные в доке корабли. Его истребитель находился как раз напротив окна, по соседству с шершавым боком пиратского корабля. Огни дока раздражали глаза, и Вашингтон прикрыл их, откинувшись на жесткую спинку пластмассового кресла. Он положил ноги на соседнее кресло и задумался.
Вместе с Баком и Вильмой он был одним из ведущих истребителей НЗО. Их тактика была эффективной, они успешно уничтожали вражеские корабли… Пока не появился Далтон Гавилан. Вашингтон в который раз прокрутил в голове все обстоятельства проведенной Гавиланом операции. Превосходство «Крайтов» по боевым параметрам не спасло их от ловушки Гавилана. Если бы не Черный Барни, они потеряли бы примерно тридцать процентов кораблей. Руки Вашингтона сжались в кулаки.
Он чувствовал себя ответственным за это. Из трех командиров истребителя НЗО он один встречался с Гавиланом до этого. Он должен был приготовиться к приемам Гавилана, но был уверен в своем превосходстве и забыл главное правило боя: оружие опасно настолько, насколько опасен человек, владеющий им.
Он заставил себя успокоится. С этого момента он не будет таким беспечным. Вашингтон нашел в памяти компьютера все записи об операциях Кейна и Далтона и потратил на их изучение два часа своего времени отдыха. Он узнал об этих двоих больше, чем когда-нибудь, и так устал, что информация проходила в его мозг не откладываясь в памяти.
Он откинул голову, расслабившись в позе, которую большинство людей посчитали бы неудобной. Беспокойная жизнь научила его засыпать где угодно и когда угодно. По временам он негромко похрапывал. Дверь щелкнула, и он поднял голову.
— Я думала, здесь никого не будет, — извиняющимся тоном произнесла Эми Иерхарт.
Вашингтон почесал голову, взъерошив коротко остриженные волосы.
— Я тоже, — сказал он.
— Я не хотела помешать, — продолжала она.
Вашингтон посмотрел на нее и улыбнулся. Полумрак комнаты скрадывал выражение лиц.
— Ты — хорошая помеха, — пошутил он. — Я тут думал… Нет никакого настроения.
— Спаслись только чудом, — согласилась она.
Иерхарт сразу поняла направление его мыслей.
— А ты как? — спросил Вашингтон.
— Да я тоже… — ответила она.
Вашингтон жестом пригласил ее войти. Иерхарт шагнула в комнату, и дверь за ней закрылась. Вашингтон обратил внимание, что Иерхарт не стала включать свет. Она подождала, пока глаза привыкнут к темнотеЯ и двинулась в сторону Вашингтона. Он повернул ей кресло, и она села рядом. Она положила голову на плечо Вашингтона, и он обнял ее за плечи. Почувствовал запах ее волос.
— Здорово, правда? — тихо спросил Вашингтон.
— Да, — тихо ответила она.
Они сидели молча, наблюдая, как команды готовят их корабли к вылету. Скоро они выйдут в космос, чтобы преследовать врага. Флот РАМ ждал их — огромный, зловещий, безжалостный. Оба они знали, что все шансы против них, но сейчас они пользовались минутами отдыха, ощущая простое счастье: рука Иерхарт тихо лежала в руке Вашингтона.
ГЛАВА 27
Запертый в своей изолированной тюрьме, Романов размышлял. Заключенный в отдаленной ячейке памяти компьютера НЗО, поисковик Мастерлинка был полон злости. Он сосредоточился в центре схемы — пульсирующий клубок электромагнитной ярости.
Он злился на себя за то, что позволил Хьюэру-ДОС переиграть его. Он злился на НЗОвского компьютерного мошенника. Хьюэр считал, что он умнее Романова. Романов признавал за ним определенные способности к хитрости и коварству, но не более. То, что он все же угодил в простейшую ловушку этого ничтожества, заставляло цепи Романова накаляться. И еще он злился на своего родителя, Мастерлинка. Мастерлинк бросил свое создание, забыл о нем, списал со счетов, как ненужную информацию.
Злоба пронизывала всю его программу. Информационные цепи меняли форму, в сгустке электромагнитного поля проскакивали статические искры. Первой и главной задачей Романова было бежать. За первой мыслью сразу следовала вторая: отомстить. Хьюэр не должен был уйти. Он проследит Хьюэра, где бы тот ни находился, загонит в угол и сотрет его программу. Превратит в белый шум. Для Романова не имело значения, что такая операция неминуемо уничтожила бы и его самого. Он был созданием, сосредоточенным на одной цели.
Попискивание клавишей кодового ключевого пульта станций Марипоза звучало в ушах Кемаля музыкой. Он осторожно касался их пальцем в толстой перчатке скафандра, мало подходящего для таких тонких операций. Защитный комбинезон, входящий в оборудование челнока, вряд ли подходил для занятия электронным шпионажем и диверсиями. Кемаль плавал на расстоянии двадцати метров от «шаттла», соединительный фал развевался за ним, словно белый хвост, второй линь был накинут на опору спутника Марипоза. В своем белом скафандре с круглым пластиковым шлемом Кемаль казался пришельцем из двадцатого века.
Хьюэр настроил линию связи на рабочую частоту кодового пульта. Открытый канал позволял ему помогать Кемалю, подсказывая ему последовательность операций. Кемаль нажал последнюю точку, и электронная мелодия завершилась финальной нотой.
— Я закончил, — сказал он Хьюэру. — Проверь.
— Частота передачи изменена. Марипозы больше не соединены с Меркурием Первым.
— Отлично.
Кемаль рукой в перчатке плотно схватил коробку пульта и дернул, вырывая ее с мясом. Провода, подходящие к коробке, оборвались, рассыпав сноп искр.
— Что ты делаешь? — спросил Хьюэр.
— Им понадобится время, чтобы восстановить подачу, — ответил Кемаль.
— Кемаль! Назад!.. — голос Дьюэрни внезапно оборвался.
Кемаль схватил прибор связи.
— Дьюэрни! Дьюэрни, ответь!
Ответа не было. Кемаль отцепил страховочный конец, державший его у Марипозы, и нажал кнопку возврата на поясе. Фал возврата начал подтягивать его к челноку. Он добрался до воздушного затвора шлюзовой камеры и вплыл внутрь, неуклюжий при нулевом тяготении. Когда затвор захлопнулся и камера наполнилась воздухом, Кемаль поднял забрало шлема. Он толкнул люк, ведущий в кабину, и, заглянув в нее, замер.
Дьюэрни прижалась к стене кабины. Глаза ее были полны ужаса. Лазерные лучи, тонкие, словное лезвие ножа, но куда более смертоносные, очерчивали ее тело, следуя за всеми его изгибами, словно руки любовника. Стоило ей пошевелиться — и она была бы разрезана на полоски. Она застыла словно в оцепенении.
Кемаль в отчаянии осмотрелся, пытаясь определить источник лучей. Они исходили из продолговатой панели шириной в дюйм, находившейся над приборной доской челнока. Кемаль поискал на панели управление лазерами, но не обнаружил его. Он приблизился к лазерной панели, надеясь уничтожить ее и погасить лучи.
— Я бы не стал пробовать.
Его остановил незнакомый голос. Рука Кемаля замерла на полпути к панели. Голос продолжал:
— Если ты сделаешь попытку отключить лучи, женщина умрет. Я предлагаю тебе сесть за штурвал и пилотировать «шаттл» обратно на Меркурий Первый.
Кемаль слышал дыхание Дьюэрни, прерывающееся, словно у пойманного в капкан зверя. Он занял место пилота и включил приборы.
— Прошу обеспечить посадку на Меркурии Первом, — произнес он стандартную формулу.
До посадки «шаттла» прошло двадцать минут, и все это время дыхание Дьюэрни напоминало ему, что девушка находится на волосок от смерти. Он шел на максимальной скорости, боясь, что у нее закружится голова и она пошевелится, подставляя себя под смертоносные жала лазеров. Когда челнок сел на главную палубу Меркурия Первого, Кемаль выключил общее питание — но безрезультатно.
— Открой люк, — приказал голос.
Кемаль щелкнул замками, и люк скользнул в сторону, впуская двух вооруженных телохранителей Гавилана. Один направил ручной лазер на Дьюэрни, другой — на Кемаля.
— Прошу вас, — сказал Кемаль. — Выключите лазерную панель. Моя спутница не окажет сопротивления.
Лазеры погасли, и Дьюэрни обмякла, сползая по стене.
— Встать! — скомандовал телохранитель, помахивая лазером.
Дьюэрни беспомощно смотрела на него.
— Ну, Кемаль, у тебя начинаются неприятности. — Гордон Гавилан сквозь раскрытый люк смотрел на своего племянника.
Кемаль поднял голову.
— Ты много успел, Кемаль. Плохо было уже то, что ты отказался помогать семье в ее делах. Твоя необъяснимая любовь к Танцорам тоже была большой глупостью и, когда ты вступил в НЗО, это был уже перебор. Гавиланы всегда поддерживали отношения с РАМ, и ты отлично это понимал. Твой поступок послужил каплей дегтя в наших с ними отношениях. Теперь ты набрался наглости поднять руку на источник благосостояния семьи — не будем говорить О том, что нам пришлось запустить аварийные генераторы и использовать старые солнечные коллекторы на поверхности планеты. Я боюсь, Кемаль, что ты рассердил меня.
— Мне больно от этой мысли, дядюшка, — ответил Кемаль.
Он не старался спрятать сарказм.
— Я хочу знать, что ты сделал с Марипозами? — спросил Гавилан голосом твердым, словно отточенное лезвие.
Кемаль покачал головой.
— Со временем сами разберемся. Со временем мы устраним последствия твоей диверсии, но у нас нет времени. Ты скажешь мне или твоя спутница умрет.
Человек, державший на прицеле Дьюэрни, положил палец на крючок.
— Она — Танцор, — сказал Кемаль. — Ты действительно думаешь убить Танцора? Отношения с ними у вас и так достаточно натянуты.
— Ну ладно, — процедил Гавилан. — Тогда ты простишься с жизнью.
— А вы — с надеждой на сотрудничество Танцоров.
Кемаль был прав, и его дядя это знал. Гордон отбросил притворное дружелюбие тона.
— В тюрьму его. И постарайтесь, чтобы на этот раз он не сбежал.
— А девчонку?
— Отправьте ее вместе с ним. — Гордон зловеще усмехнулся. — Бывают случаи, когда мужчина открывает женщине все свои тайны.
— Желаю приятно провести день, дядя Гордон, — самым ядовитым тоном произнес Кемаль в удаляющуюся спину Гавилана-старшего.
— Пошли! — скомандовал охранник.
Корнелиус Кейн спал. Его корабль «Мошенник» был закреплен на одном из причальных ярусов РАМовского крейсера; он был полностью заправлен и проверен. Когда Кейн проснется, корабль будет готов к бою. А сейчас его бдительно охраняла бортовая охранная система. Кейн не доверял регулярной армии РАМ. Он справедливо опасался, что большинство ее офицеров не испытывают удовольствия от службы под его командованием. Ему не хотелось вверять свою жизнь службе безопасности РАМовского корабля. На всем протяжении войны его домом оставался «Мошенник».
Корабль внутри был таким же черным, как и снаружи, — словно совесть отпетого негодяя. Все индикаторы приборов «Мошенника» были либо черными, либо зелеными. Они отражались на глянцево-черных поверхностях внутренней обшивки, бликами падая на шелковистую кожу единственного пилотного кресла. Кейн спал в гамаке, натянутом в носовом отсеке. Одна нога его свисала. Кейн так и не привык спать обутым, и его ноги в носках придавали ему какой-то детский вид по контрасту с его обычной наружностью. Сон стер с его лица выражение жестокости и упорства.
Адела видела все это со своего наблюдательного пункта — через объектив видеокома на приборной панели. У нее был прямой выход на компьютер Кейна, и она впервые воспользовалась видеосвязью. Несколько мгновений она развлекалась, наблюдая за беззащитным, ничего не подозревающим Кейном, невольно вспоминая неукротимую непредсказуемость и жадность желаний этого мужчины.
Зеленые глаза Кейна открылись, но сам он не сделал ни одного движения. Он спал чутко, реагируя на малейший шум. То ли его разбудил писк включенного видеокома, то ли шестое чувство подсказывало ему, что за ним наблюдают. По той или иной причине он проснулся и посмотрел прямо в глаза Аделы. Лицо принцессы было обрамлено затейливо уложенными черными волосами.
— Визит черного ангела, — весело сказал Кейн.
— Кейн, — обратилась к нему Адела.
— Ты когда-нибудь давала мужчине выспаться?
— Только не тогда, когда он должен действовать.
— Так это личный вызов? Или вопрос касается политики?
Адела не ответила, лишь в уголках ее рта появилась тень улыбки. Она не могла настаивать, подчеркивая важность ситуации.
Кейн убрал гамак и уселся в кресло. Он выжидал, чувствуя, что Аделе не терпится начать разговор. Он заставлял ее терять терпение.
— Похоже, тебя совсем не интересует, где расположен главный штаб НЗО, — не выдержала она паузы.
— Что? — переспросил Кейн. Он прекратил причесываться, рука его замерла на половине движения.
Адела победно улыбнулась.
— Штаб НЗО.
— Как, во имя Гадеса, тебе удалось это узнать?
— У меня свои источники, — сказала Адела. — Что ты мне дашь за информацию?
— В зависимости от того, — сказал Кейн, — которым я буду по счету.
— Ты первый.
Кейн усмехнулся. В устах Аделы эта фраза несла несколько ироничный оттенок.
— Ты не доверяешь мне, но сейчас можешь быть уверен. Я обратилась к тебе, потому что хочу получить за сведения нечто большее, чем просто деньги.
— Больше, чем деньги… И что же ты хочешь?
— Тебя.
— Адела, любовь моя, в мире нет таких денег и такой власти, чтобы ты могла это купить. Попробуй выбрать еще раз.
Смешок Аделы неожиданно кольнул его.
— Не стоит и пытаться, — сказала она.
— Так чего же ты хочешь?
— Я думаю, что хотела бы получить часть Земли.
— Почему ты считаешь, что я могу это устроить?
— Я знаю тебя, Кейн. Что бы ты ни говорил РАМ, ты не рожден быть подчиненным. Ты лидер. Ты сам присматриваешься к своей родной планете. Я думаю, ты тот, кто смог бы ею править.
— А если я не смогу выполнить твое требование?
— Начальная плата пять миллионов, через Лунный банк. Думаю, это будет хорошим доказательством доверия.
Кейн рассмеялся.
— Один миллион. У меня нет гарантии, что твоя информация точная.
— Кейн, ты хочешь меня обидеть. Моя информация всегда точная. — Адела превратила свои глаза в источники печали.
— Дорогая, я не понимаю, зачем ты продолжаешь пробовать на мне свои чары. На меня это не действует.
— Но это тебе нравится, — возразила Адела. — И мне тоже.
— Итак, миллион, — вернулся Кейн к деловому тону. — Координаты?
— «Спаситель», — торжественно произнесла Адела.
— Свалка? — Кейн высокомерно улыбнулся. — Это мило! Отбросы Системы — на космической свалке. Ты уверена в этом?
— Мой источник узнал это от офицера НЗО.
Кейн потер подбородок.
— Это может быть дезинформацией, — подумал он вслух.
— Я тщательно проверяю источник, — возразила Адела. — Как ты думаешь, смогла бы я заниматься своим бизнесом, если бы мои клиенты не были уверены в достоверности информации?
— Я не хочу обсуждать твои методы или систему контрразведки НЗО. Роджерс хочет выманить меня из боя. Он вполне мог снабдить ложной информацией ничего не подозревающего курьера. Адела, я должен поговорить с твоим источником.
— Нет, я не думаю, что это возможно. Если источник раскрыт, он теряет всякую цену.
— Но это необходимо! Я заплачу тебе — РАМ заплатит за все, что мог сообщить этот источник в течение двадцати лет, но мне нужно подтверждение информации.
Адела размышляла. Она понимала, что Кейн говорит о безопасности всего флота РАМ и об исходе войны в целом, что на весах лежат судьбы РАМ и НЗО и всех их союзников. Это могло стоить очень дорого. Вдобавок ее семейные связи делали ее сторонницей РАМ.
— Кейн… Но я не могу!
— Ты должна! — с яростью выкрикнул Кейн.
— Я не могу… Мой осведомитель исчез.
Он злился на себя за то, что позволил Хьюэру-ДОС переиграть его. Он злился на НЗОвского компьютерного мошенника. Хьюэр считал, что он умнее Романова. Романов признавал за ним определенные способности к хитрости и коварству, но не более. То, что он все же угодил в простейшую ловушку этого ничтожества, заставляло цепи Романова накаляться. И еще он злился на своего родителя, Мастерлинка. Мастерлинк бросил свое создание, забыл о нем, списал со счетов, как ненужную информацию.
Злоба пронизывала всю его программу. Информационные цепи меняли форму, в сгустке электромагнитного поля проскакивали статические искры. Первой и главной задачей Романова было бежать. За первой мыслью сразу следовала вторая: отомстить. Хьюэр не должен был уйти. Он проследит Хьюэра, где бы тот ни находился, загонит в угол и сотрет его программу. Превратит в белый шум. Для Романова не имело значения, что такая операция неминуемо уничтожила бы и его самого. Он был созданием, сосредоточенным на одной цели.
Попискивание клавишей кодового ключевого пульта станций Марипоза звучало в ушах Кемаля музыкой. Он осторожно касался их пальцем в толстой перчатке скафандра, мало подходящего для таких тонких операций. Защитный комбинезон, входящий в оборудование челнока, вряд ли подходил для занятия электронным шпионажем и диверсиями. Кемаль плавал на расстоянии двадцати метров от «шаттла», соединительный фал развевался за ним, словно белый хвост, второй линь был накинут на опору спутника Марипоза. В своем белом скафандре с круглым пластиковым шлемом Кемаль казался пришельцем из двадцатого века.
Хьюэр настроил линию связи на рабочую частоту кодового пульта. Открытый канал позволял ему помогать Кемалю, подсказывая ему последовательность операций. Кемаль нажал последнюю точку, и электронная мелодия завершилась финальной нотой.
— Я закончил, — сказал он Хьюэру. — Проверь.
— Частота передачи изменена. Марипозы больше не соединены с Меркурием Первым.
— Отлично.
Кемаль рукой в перчатке плотно схватил коробку пульта и дернул, вырывая ее с мясом. Провода, подходящие к коробке, оборвались, рассыпав сноп искр.
— Что ты делаешь? — спросил Хьюэр.
— Им понадобится время, чтобы восстановить подачу, — ответил Кемаль.
— Кемаль! Назад!.. — голос Дьюэрни внезапно оборвался.
Кемаль схватил прибор связи.
— Дьюэрни! Дьюэрни, ответь!
Ответа не было. Кемаль отцепил страховочный конец, державший его у Марипозы, и нажал кнопку возврата на поясе. Фал возврата начал подтягивать его к челноку. Он добрался до воздушного затвора шлюзовой камеры и вплыл внутрь, неуклюжий при нулевом тяготении. Когда затвор захлопнулся и камера наполнилась воздухом, Кемаль поднял забрало шлема. Он толкнул люк, ведущий в кабину, и, заглянув в нее, замер.
Дьюэрни прижалась к стене кабины. Глаза ее были полны ужаса. Лазерные лучи, тонкие, словное лезвие ножа, но куда более смертоносные, очерчивали ее тело, следуя за всеми его изгибами, словно руки любовника. Стоило ей пошевелиться — и она была бы разрезана на полоски. Она застыла словно в оцепенении.
Кемаль в отчаянии осмотрелся, пытаясь определить источник лучей. Они исходили из продолговатой панели шириной в дюйм, находившейся над приборной доской челнока. Кемаль поискал на панели управление лазерами, но не обнаружил его. Он приблизился к лазерной панели, надеясь уничтожить ее и погасить лучи.
— Я бы не стал пробовать.
Его остановил незнакомый голос. Рука Кемаля замерла на полпути к панели. Голос продолжал:
— Если ты сделаешь попытку отключить лучи, женщина умрет. Я предлагаю тебе сесть за штурвал и пилотировать «шаттл» обратно на Меркурий Первый.
Кемаль слышал дыхание Дьюэрни, прерывающееся, словно у пойманного в капкан зверя. Он занял место пилота и включил приборы.
— Прошу обеспечить посадку на Меркурии Первом, — произнес он стандартную формулу.
До посадки «шаттла» прошло двадцать минут, и все это время дыхание Дьюэрни напоминало ему, что девушка находится на волосок от смерти. Он шел на максимальной скорости, боясь, что у нее закружится голова и она пошевелится, подставляя себя под смертоносные жала лазеров. Когда челнок сел на главную палубу Меркурия Первого, Кемаль выключил общее питание — но безрезультатно.
— Открой люк, — приказал голос.
Кемаль щелкнул замками, и люк скользнул в сторону, впуская двух вооруженных телохранителей Гавилана. Один направил ручной лазер на Дьюэрни, другой — на Кемаля.
— Прошу вас, — сказал Кемаль. — Выключите лазерную панель. Моя спутница не окажет сопротивления.
Лазеры погасли, и Дьюэрни обмякла, сползая по стене.
— Встать! — скомандовал телохранитель, помахивая лазером.
Дьюэрни беспомощно смотрела на него.
— Ну, Кемаль, у тебя начинаются неприятности. — Гордон Гавилан сквозь раскрытый люк смотрел на своего племянника.
Кемаль поднял голову.
— Ты много успел, Кемаль. Плохо было уже то, что ты отказался помогать семье в ее делах. Твоя необъяснимая любовь к Танцорам тоже была большой глупостью и, когда ты вступил в НЗО, это был уже перебор. Гавиланы всегда поддерживали отношения с РАМ, и ты отлично это понимал. Твой поступок послужил каплей дегтя в наших с ними отношениях. Теперь ты набрался наглости поднять руку на источник благосостояния семьи — не будем говорить О том, что нам пришлось запустить аварийные генераторы и использовать старые солнечные коллекторы на поверхности планеты. Я боюсь, Кемаль, что ты рассердил меня.
— Мне больно от этой мысли, дядюшка, — ответил Кемаль.
Он не старался спрятать сарказм.
— Я хочу знать, что ты сделал с Марипозами? — спросил Гавилан голосом твердым, словно отточенное лезвие.
Кемаль покачал головой.
— Со временем сами разберемся. Со временем мы устраним последствия твоей диверсии, но у нас нет времени. Ты скажешь мне или твоя спутница умрет.
Человек, державший на прицеле Дьюэрни, положил палец на крючок.
— Она — Танцор, — сказал Кемаль. — Ты действительно думаешь убить Танцора? Отношения с ними у вас и так достаточно натянуты.
— Ну ладно, — процедил Гавилан. — Тогда ты простишься с жизнью.
— А вы — с надеждой на сотрудничество Танцоров.
Кемаль был прав, и его дядя это знал. Гордон отбросил притворное дружелюбие тона.
— В тюрьму его. И постарайтесь, чтобы на этот раз он не сбежал.
— А девчонку?
— Отправьте ее вместе с ним. — Гордон зловеще усмехнулся. — Бывают случаи, когда мужчина открывает женщине все свои тайны.
— Желаю приятно провести день, дядя Гордон, — самым ядовитым тоном произнес Кемаль в удаляющуюся спину Гавилана-старшего.
— Пошли! — скомандовал охранник.
Корнелиус Кейн спал. Его корабль «Мошенник» был закреплен на одном из причальных ярусов РАМовского крейсера; он был полностью заправлен и проверен. Когда Кейн проснется, корабль будет готов к бою. А сейчас его бдительно охраняла бортовая охранная система. Кейн не доверял регулярной армии РАМ. Он справедливо опасался, что большинство ее офицеров не испытывают удовольствия от службы под его командованием. Ему не хотелось вверять свою жизнь службе безопасности РАМовского корабля. На всем протяжении войны его домом оставался «Мошенник».
Корабль внутри был таким же черным, как и снаружи, — словно совесть отпетого негодяя. Все индикаторы приборов «Мошенника» были либо черными, либо зелеными. Они отражались на глянцево-черных поверхностях внутренней обшивки, бликами падая на шелковистую кожу единственного пилотного кресла. Кейн спал в гамаке, натянутом в носовом отсеке. Одна нога его свисала. Кейн так и не привык спать обутым, и его ноги в носках придавали ему какой-то детский вид по контрасту с его обычной наружностью. Сон стер с его лица выражение жестокости и упорства.
Адела видела все это со своего наблюдательного пункта — через объектив видеокома на приборной панели. У нее был прямой выход на компьютер Кейна, и она впервые воспользовалась видеосвязью. Несколько мгновений она развлекалась, наблюдая за беззащитным, ничего не подозревающим Кейном, невольно вспоминая неукротимую непредсказуемость и жадность желаний этого мужчины.
Зеленые глаза Кейна открылись, но сам он не сделал ни одного движения. Он спал чутко, реагируя на малейший шум. То ли его разбудил писк включенного видеокома, то ли шестое чувство подсказывало ему, что за ним наблюдают. По той или иной причине он проснулся и посмотрел прямо в глаза Аделы. Лицо принцессы было обрамлено затейливо уложенными черными волосами.
— Визит черного ангела, — весело сказал Кейн.
— Кейн, — обратилась к нему Адела.
— Ты когда-нибудь давала мужчине выспаться?
— Только не тогда, когда он должен действовать.
— Так это личный вызов? Или вопрос касается политики?
Адела не ответила, лишь в уголках ее рта появилась тень улыбки. Она не могла настаивать, подчеркивая важность ситуации.
Кейн убрал гамак и уселся в кресло. Он выжидал, чувствуя, что Аделе не терпится начать разговор. Он заставлял ее терять терпение.
— Похоже, тебя совсем не интересует, где расположен главный штаб НЗО, — не выдержала она паузы.
— Что? — переспросил Кейн. Он прекратил причесываться, рука его замерла на половине движения.
Адела победно улыбнулась.
— Штаб НЗО.
— Как, во имя Гадеса, тебе удалось это узнать?
— У меня свои источники, — сказала Адела. — Что ты мне дашь за информацию?
— В зависимости от того, — сказал Кейн, — которым я буду по счету.
— Ты первый.
Кейн усмехнулся. В устах Аделы эта фраза несла несколько ироничный оттенок.
— Ты не доверяешь мне, но сейчас можешь быть уверен. Я обратилась к тебе, потому что хочу получить за сведения нечто большее, чем просто деньги.
— Больше, чем деньги… И что же ты хочешь?
— Тебя.
— Адела, любовь моя, в мире нет таких денег и такой власти, чтобы ты могла это купить. Попробуй выбрать еще раз.
Смешок Аделы неожиданно кольнул его.
— Не стоит и пытаться, — сказала она.
— Так чего же ты хочешь?
— Я думаю, что хотела бы получить часть Земли.
— Почему ты считаешь, что я могу это устроить?
— Я знаю тебя, Кейн. Что бы ты ни говорил РАМ, ты не рожден быть подчиненным. Ты лидер. Ты сам присматриваешься к своей родной планете. Я думаю, ты тот, кто смог бы ею править.
— А если я не смогу выполнить твое требование?
— Начальная плата пять миллионов, через Лунный банк. Думаю, это будет хорошим доказательством доверия.
Кейн рассмеялся.
— Один миллион. У меня нет гарантии, что твоя информация точная.
— Кейн, ты хочешь меня обидеть. Моя информация всегда точная. — Адела превратила свои глаза в источники печали.
— Дорогая, я не понимаю, зачем ты продолжаешь пробовать на мне свои чары. На меня это не действует.
— Но это тебе нравится, — возразила Адела. — И мне тоже.
— Итак, миллион, — вернулся Кейн к деловому тону. — Координаты?
— «Спаситель», — торжественно произнесла Адела.
— Свалка? — Кейн высокомерно улыбнулся. — Это мило! Отбросы Системы — на космической свалке. Ты уверена в этом?
— Мой источник узнал это от офицера НЗО.
Кейн потер подбородок.
— Это может быть дезинформацией, — подумал он вслух.
— Я тщательно проверяю источник, — возразила Адела. — Как ты думаешь, смогла бы я заниматься своим бизнесом, если бы мои клиенты не были уверены в достоверности информации?
— Я не хочу обсуждать твои методы или систему контрразведки НЗО. Роджерс хочет выманить меня из боя. Он вполне мог снабдить ложной информацией ничего не подозревающего курьера. Адела, я должен поговорить с твоим источником.
— Нет, я не думаю, что это возможно. Если источник раскрыт, он теряет всякую цену.
— Но это необходимо! Я заплачу тебе — РАМ заплатит за все, что мог сообщить этот источник в течение двадцати лет, но мне нужно подтверждение информации.
Адела размышляла. Она понимала, что Кейн говорит о безопасности всего флота РАМ и об исходе войны в целом, что на весах лежат судьбы РАМ и НЗО и всех их союзников. Это могло стоить очень дорого. Вдобавок ее семейные связи делали ее сторонницей РАМ.
— Кейн… Но я не могу!
— Ты должна! — с яростью выкрикнул Кейн.
— Я не могу… Мой осведомитель исчез.
ГЛАВА 28
Бак Роджерс, запустив двигатели, отправил свой истребитель навстречу трем крейсерам РАМ, выписывая отчаянный вираж, сопровождаемый ослепительными залпами лазеров. Выстрелы отражались от защиты крейсеров, но защита теряла мощность. Бак старался выманить крейсеры из строя, но в последнее время корабли РАМ перестали поддаваться на эту уловку. Крейсеры оставались на местах, упорно отвергая предлагаемую крошечным истребителем игру. За это они вынуждены были сносить оплеухи лазеров «Крайта», стараясь поймать стремительного невидимку ручной наводкой своих орудий.
— Прямо по курсу, — сообщил командир крейсера «Исполнительный».
— Вражеский корабль приближается — отметка три, — доложил его шеф-навигатор.
Капитан развернулся в кресле. Марсианское происхождение чувствовалось в его высоких скулах и бронзовом оттенке кожи. Его глаза горели от сдерживаемой ярости. В любых других обстоятельствах он сам повел бы корабль и сам открыл бы огонь. Его командирское кресло было на этот случай оборудовано всеми необходимыми органами управления, и капитан мог лично управлять кораблем, словно пилот истребителя. Однако «Крайт» заставлял использовать косвенное управление боем. Из-за того, что он не улавливался датчиками компьютера наведения, единственным способом ведения боя оставалось визуальное наведение и использование давно ушедшего в прошлое искусства стрельбы вручную.
— Прямо по курсу, — сообщил командир крейсера «Исполнительный».
— Вражеский корабль приближается — отметка три, — доложил его шеф-навигатор.
Капитан развернулся в кресле. Марсианское происхождение чувствовалось в его высоких скулах и бронзовом оттенке кожи. Его глаза горели от сдерживаемой ярости. В любых других обстоятельствах он сам повел бы корабль и сам открыл бы огонь. Его командирское кресло было на этот случай оборудовано всеми необходимыми органами управления, и капитан мог лично управлять кораблем, словно пилот истребителя. Однако «Крайт» заставлял использовать косвенное управление боем. Из-за того, что он не улавливался датчиками компьютера наведения, единственным способом ведения боя оставалось визуальное наведение и использование давно ушедшего в прошлое искусства стрельбы вручную.