Мёрдок Мелинда С.. Армагеддон у Весты

   Он неподвижно смотрел перед собой, рисуя в уме восхитительные картины мести, которую он предпримет, как только Марс одолеет Землю и он окажется на свободе. Он не сомневался в исходе войны. То, что к повстанцам присоединились силы Венеры, не произвело на него никакого впечатления. Марс был главной силой в Системе. Никто не мог ему противостоять. Это была та истина, с которой он воспитывался и рос, и он не видел причины менять свою точку зрения. То, что этот бесчувственный болван Беовульф посмел выступить против Марса, свидетельствовало только о глупости неотесанной деревенщины. Роандо некоторое время развлекался мыслью о том, как он пошлет землянина в одну из шахтерских колоний в качестве раба, но потом пришел к выводу, что такое решение будет чересчур гуманным. Беовульф заслужил смерти, медленной и мучительной, за то неуважение, которое он проявил к имени Вальмаров.
   Вскоре после перевода в одиночную камеру Вальмар потребовал, чтобы ему дали поговорить с одним из руководителей НЗО. Разговаривал с ним Беовульф. Офицер НЗО был довольно краток:
   — Вы хотели меня видеть?
   Роандо сразу отметил про себя недостаточно почтительный тон.
   — Да. Я хочу получить ответ: какие шаги предпринимаются для моего освобождения?
   Беовульф поднял левую бровь.
   — Никаких. Мы предложили наши условия Марсу. Их не приняли. Они прекратили было налеты на Землю, но сразу возобновили, как только их флот был готов продолжить. Они не выказали никакого стремления освободить Планетарный Конгресс — следовательно, вы остаетесь пленником.
   — Это абсурд. Я Роандо Вальмар. Марс не может допустить, чтобы я находился в заключении!
   — Похоже, их сейчас волнуют другие проблемы.
   — Я требую моего освобождения!
   — В вашем положении вы не можете требовать ничего.
   Беовульф разглядывал взбешенного марсианина с нескрываемым любопытством. Трудно было представить, что могут существовать настолько ограниченные и самовлюбленные представители рода человеческого.
   — Я член Марсианского Королевского дома, — неожиданно просительным тоном продолжил Роандо. — Марс может заплатить за мое освобождение!
   — Буду счастлив позволить вам обсудить подробности этого дела. Мы постараемся, если вы этого хотите, выйти на прямую связь с Зимундом Гользергейном. Откровенно говоря, вы нам не нужны. Нам нужен наш Конгресс и безопасность обитаемых поселений на поверхности Земли. Возможно, Гользергейн не поверил, что вы живы. Пусть удостоверится, это будет нам на пользу.
   Странным образом успокоенный, Роандо взялся составлять послание Гользергейну. Он знал, какое неблагодарное занятие — требовать от него чего бы то ни было. Послание было составлено в наиболее дипломатических выражениях, но стиль был несомненно индивидуальный особенностью Роандо. Любой компьютерный анализ, несомненно, подтвердил бы авторство. Беовульф даже позволил ему понаблюдать за тем, как письмо было отправлено по каналам безопасности непосредственно председателю. Роандо с нетерпением ожидал ответа.
   Через несколько минут Барни сообщил:
   — Мы получили подтверждение приема сообщения. Ответа не было. Мы посчитали его отсутствие сбоем в системе и послали дополнительный запрос. Нам ответили, что Гользергейн получил послание, но у него нет времени на пустяки.
   — Пустяки! — воскликнул Роандо.
   — Так они передали. Может быть, это ошибка?
   — Я покажу ему пустяки! Я… я… — голос Вальмара сорвался. Он был бессилен что-либо предпринять против директора, и тот знал это. Ему в голову пришла новая мысль:
   — Вы позволите мне послать еще одно сообщение?
   — Я не думаю, что мы можем так разбрасываться машинным временем, господин Вальмар, — спокойно ответил Беовульф. — У нас все-таки война, и Гользергейн не собирается беседовать с вами.
   — Я только хочу сообщить моим родным о моем заключении. Они в состоянии оплатить мое освобождение.
   — Боюсь, что нет, — возразил Беовульф. — Разве они в состоянии освободить Планетарный Конгресс?
   — Возможно и это, — заявил Роандо.
   Беовульф пожал плечами.
   — Почему бы и нет?
   Роандо сообщил Беовульфу компьютерный код, и Беовульф не смог удержаться от улыбки — код выводил его прямиком на информационный обмен Аделы Вальмар, позволяя при этом так запутать следы, что она сама была не в состоянии проследить путь вызова. Адела ответила на вызов дядюшки через несколько десятков секунд. На экранах монитора НЗО появилось ее красивое лицо.
   — Да, дядя? — сказала она. Ее тон был довольно раздраженным. Она не любила, когда ее отрывали от дел, но Роандо был не из тех, кого она могла игнорировать.
   Роандо изобразил на лице нечто, соответствовавшее, по его мнению, облику удрученного горем, но любящего родственника. Адела, хорошо знавшая своего дядю, приготовилась выслушать какую-нибудь очередную идиотскую просьбу.
   — Дорогая, ты, без сомнения, огорчена моим нынешним печальным положением…
   — Тут были слухи о похищении, — недовольно ответила она, пренебрежительно скривив губы.
   В сердце Роандо запылал гнев. Она, конечно, знала, эта маленькая стерва, и не предприняла ничего. Он прочистил горло, стараясь взять себя в руки.
   — Слухи были правдивыми. Меня захватили террористы… То есть борцы за свободу Земли. Они предлагают выкуп.
   — И ты хочешь, чтобы я заплатила? — лицо Аделы выражало полное отсутствие интереса.
   — Да. — Твердо, как команду, произнес Роандо. Девчонка совершенно отбилась от рук. Когда его освободят, он займется ее манерами.
   — И каков же выкуп? — спросила Адела.
   — Они настаивают на освобождении так называемого Планетарного Конгресса и отвода кораблей РАМ от Земли.
   Адела задумалась.
   — Планетарный Конгресс… Ну, это можно устроить. Отвод кораблей… Посмотрим.
   — Нужно сделать больше, чем просто посмотреть, Адела! — голос Роандо был почти угрожающим. Он почти чувствовал крушение надежд. Но ведь он был несомненно ценной личностью, ради которой стоило стараться!
   — Кстати, дядюшка, а скольких еще человек захватили вместе с тобой?
   Беовульф подавил смешок. Даже Адела понимала весь невероятный эгоизм дядюшки и не отказала себе в удовольствии уколоть его.
   — Нас было семеро, — сухо ответил Роандо.
   — И выкуп включает всех?
   Беовульф кивнул.
   — Да, — выдавил потерявший почти всю спесь Роандо.
   — Ничего не могу обещать. Эти корабли находятся под контролем председателя.
   — Мое освобождение принесет тебе очень много, Адела! — Роандо делал отчаянные попытки остановить падение, цепляясь за воздух.
   — Поверь, дядюшка, я сделаю все, что смогу.
   Адела погасила экран не попрощавшись — и вот Роандо до сих пор в тюрьме. Ему больше не разрешили связи, и он не получал никаких сведений об обмене. В душе Роандо вынашивал страшные планы того, что он сделает, добравшись до тех, кто не захотел заплатить за него достойной его персоны цены — будь это даже сам председатель.
   Марсианский флот уходил в направлении пояса астероидов в попытке увести боевые действия подальше от своей родной планеты. На начальном этапе он двигался так, чтобы планета служила заслоном между ним и смертельными орудиями Луны. Под натиском венерианцев они вынуждены были лишить планету прикрытия, потому что вблизи Марса могли попасть под удар массодвижителей, включенных теперь на полную мощность.
   О точности лунного оружия ходили легенды, и марсиане довольно быстро убедились, что эти легенды основаны на чистой правде. С безукоризненной аккуратностью орудия Луны уничтожили уже десяток крейсеров. Конечно, Луна не могла решиться на залп из массодвижителей, когда существовал риск нанести ущерб союзникам. Поэтому действия массодвижителей ограничивались нанесением прицельных ударов по замыкающим строй кораблям. В этих условиях не имело смысла продолжать воевать в пределах досягаемости Луны, и марсиане уходили дальше.
   Что еще хуже, в непосредственной близости от дома была совершена атака на космический элеватор Павониса. Павонис был одним из главных предприятий марсианской экономики. Он избежал серьезных повреждений, но у Гользергейна не было иллюзий, связанных с его способностью выдержать повторные атаки. Пока битва продолжалась в окрестностях Марса, венерианцам открывалась возможность новых атак на планету. Чтобы блокировать попытки, пришлось рассредоточить часть сил на защиту Павониса и Копрэйтс Метроплекса, вместо того, чтобы сосредоточить их на разрушении Венеры. Он не собирался распылять силы, идя на поводу у обстоятельств, поэтому марсиане начали оттягиваться от родной планеты, не обращая внимания на выпады венерианцев.
   — Марсианские собаки! Трусы! Бегите, если не можете по-другому, но мы будем преследовать вас по всей Галактике!
   Эти оскорбления со стороны противника заставляли Клариона Андрея, ближайшего подчиненного Кейна, страдать.
   — Кейн, ты не собираешься заставить их замолчать? — обратился он к командиру.
   — Зачем? Это ведь только слова, — судя по голосу, Кейн воспринимал реплики противника безразлично.
   Андрей промолчал, хотя внутри него все клокотало от гнева. Он был кадровым офицером сил РАМ, а не наемником из тех, что получали плату за день боевых действий. У него были свои представления о чести офицера и о чести армии. Венерианцам нельзя было позволить вести себя столь непочтительно. Кейн, хотя и являлся главнокомандующим, предоставил управление крейсерами и линкорами Андрею, предпочитая командовать отрядом истребителей. Это была не та организация, которая удовлетворила бы Гользергейна — он предпочел бы командующего на тяжелом корабле, эскортируемом отрядом крейсеров, — зато она полностью удовлетворяла Андрея. Он отправил отряд крейсеров навстречу флагману венерианцев.
   Андрей дал распоряжение, используя отряд Кейна как прикрытие, нанести удар по носителю максимально близко к командному центру. План сработал бы великолепно. «Пеннант» не мог применить лазеры, опасаясь повредить собственные корабли. Кейн, однако, не потерпел вмешательства и приказал Андрею отставить выполнение плана.
   — Сосредоточьтесь на крейсерах, — приказал он. — Мы должны уменьшить их количество, прежде чем напасть на носитель.
   Похоже, у него не было никаких представлений об оскорбленной чести.
   — Понял вас, — ответил Андрей, передавая инструкции командиру отряда крейсеров. — Командир, мои датчики показывают приближение отряда кораблей — около двадцати, размеры крейсеров, курс на пересечение с нашими силами.
   — Понял, засек их, — ответил Кейн. — Но продолжайте наблюдать за их приближением.
   Андрей повиновался, приказав своему старшему помощнику наблюдать за датчиками и досадуя, что Кейн опять перехватит честь схватки у него из рук.
   «Мошенник» Кейна ушел выше, поднимаясь над ядром боевых действий. Кейн был отважным пилотом, но не дураком. Два «Крайта» последовали его траектории, пристроившись у левого и правого крыла. Он направил «Мошенник» по курсу, показанному сенсорами Андрея, навстречу приближающимся кораблям. Задолго до того, как Андрей смог получить точное изображение кораблей на экранах, Кейн уже вышел на расстояние прямой видимости. Он улыбнулся и нажал кнопку командирской связи.
   — Прошу входить, Меркурий. Говорит Кейн.
   — Говорит командир «Посланца», — ответил меркурианский корабль. — Дайте наше положение в строю.
   Кейн, криво улыбаясь, разглядывал отряд. Хотя корабли имели ту же приблизительно цилиндрическую форму, что и корабли РАМ, каждый квадратный дюйм их поверхности покрывали изысканные рельефные узоры. Каждый корабль нес свой собственный рисунок, свой собственный орнамент, могущий доставить удовольствие самому придирчивому взгляду ценителя. Изящество рисунков могло ввести в заблуждение, ибо меркурианцы были отчаянными и умелыми бойцами, а Далтон Гавилан — самым умелым из них. Командир «Посланца» — это и был личный позывной Гавилана.
   — Мы хотим использовать вас как арьергард, — ответил Кейн. — НЗО доставляет нам больше хлопот, чем должна бы.
   — Понял вас, — ответил Далтон.
   — Вы именно то пополнение, в котором мы нуждались, Гавилан.
   — Благодарю вас, — ответил принц Меркурия.
   — Следите за Роджерсом. Он командует силами НЗО. Может быть, ему и пятьсот лет, но недооценивать его ни в коем случае нельзя.
   — Я слышал о нем. Он отважен.
   — Да, — отвечал Кейн.
   — Признаюсь, мне даже любопытно.
   — Похоже на то, что вы удовлетворите свое любопытство.
   — Меркурий счастлив поддержать союзников в трудный для них час, — церемонно произнес Далтон.
   Кейн знал, что эта фраза — дань дипломатии, которую Меркурий сохранит записанной для истории. Он ответил от имени РАМа в том же духе:
   — И РАМ испытывает признательность за вашу поддержку.
   — Мы рады обратить оружие против бунтовщиков, — продолжил Далтон.
   — Если нам будет сопутствовать удача, мы покончим с возможностью мятежа навсегда.
   — К победе! — провозгласил Гавилан.
   — Да, к победе! — ответил Кейн. Его зеленые глаза изумленно следили за более чем странным методом, избранным меркурианцами для подготовки к боевым действиям.
   Мимо него и еще двух «Крайтов» проплывали меркурианские крейсеры, чьи скульптурно украшенные тела расположились в пространстве, образуя единый архитектурно-четкий изысканный узор. Красота этого пространственного построения, конечно, имела мало общего с искусством войны, но неожиданно для себя Кейн понял, что это фантастическое зрелище заставляет его невольно восхищаться.

ГЛАВА 14

   — Но как же тебе удалось это устроить? — в голосе Дьюэрни звучало почти благоговение.
   — Не стоит обращать внимание на детали! Забирайся внутрь и приготовься стать жертвой аварии, — четкие команды Хьюэра не оставляли место для пререканий. — И избавься от вездехода.
   Дьюэрни, не сводя изумленных темных глаз со сплюснуто-овального корпуса торгового корабля, наклонилась под колпак вездехода и нажала на пульте кнопку «автоматический возврат». Вездеход начал медленно двигаться по пустыне, тщательно повторяя повороты уже пройденного пути, — он проделывал обратный маршрут. Она взяла указанный Хьюэром серебристый комбинезон и рассмотрела его.
   — С Луны, — отметила она.
   — Что удалось найти. А корабль — торговец с Сатурна. Перевозит все — от руды до конструкционного волокна.
   Дьюэрни стянула свою коричневую тунику. Хотя Хьюэр был всего лишь голограммой, она почувствовала себя неожиданно смущенной его присутствием. Осознав, что белье черного шелка ничего не скрывает, девушка вспыхнула. Ее загорелое лицо покраснело, и Дьюэрни поспешно натянула серебряный костюм. Она справилась с незнакомыми застежками, которые, несмотря на причудливую форму, оказались довольно удобными. Костюм подошел ей, как будто был изготовлен специально для нее. Комбинезон был украшен завитками изумрудно-зеленой отделки, подчеркивавшими ее фигуру соблазнительными волнообразными изгибами. Дьюэрни излучала привлекательность, которую не уменьшали даже ее сурово сдвинутые брови.
   Хьюэр наблюдал за ее действиями с нескрываемым интересом.
   — Нужно что-то сделать с твоими волосами, — сказал он.
   — Вот как? — едко поинтересовалась она. — Я не подозревала, что голограммы способны на физические действия.
   — Я не способен, — ответил Хьюэр. — Зато могу другое.
   На экране компьютера корабля он продемонстрировал ей несколько причесок.
   — Я думаю, вот эта. Она тебе подойдет. И выглядит профессионально.
   Дьюэрни посмотрела на тщательно уложенную прическу, кончавшуюся завитым хвостом.
   — Я не думаю, что смогу такое сделать, — с сомнением проговорила она.
   — Попытайся, по крайней мере… А мне нужно поработать с компьютером и цепями корабля.
   Дьюэрни трудилась над своими волосами, пока Хьюэр сосредоточился на корабельной электронике.
   — Ну, и на что это похоже? — спросила она наконец.
   Хьюэр повернулся в ее сторону.
   — Вполне сгодится. Немного растрепано, но это сойдет за последствия аварии.
   — Я полагаю, ты подумал, как я должна буду отвечать на вопросы насчет этого корабля и моих предполагаемых путешествий?
   — Конечно. — Хьюэр показал ей на наушник системы связи корабля — металлическую полоску, закрепляемую на ушной раковине. — Все здесь. Ты усвоишь все это во сне.
   — Во сне? — воскликнула Дьюэрни.
   — Но ты же не думаешь, что я позволю им обнаружить тебя в полном сознании?
   — Я… не думала об этом.
   — В аптечке найдешь упаковку таблеток, помеченную буквой «икс». Они безвредны — синтез я программировал сам…
   — Мне сразу стало от этого легче.
   — И они заставят тебя заснуть приблизительно на четыре часа. Побочных действий не будет.
   Дьюэрни подняла к глазам розовую капсулу, держа ее большим и указательным пальцами.
   — И я должна это проглотить? С полной уверенностью?
   — Да, и поскорее! — Хьюэр замер, словно к чему-то прислушиваясь. — Они приближаются! Меркурий Первый засек сигнал бедствия — через пару минут они будут здесь. Так что прекрати болтать и принимай их!
   Дьюэрни смотрела на голограмму чуть не плача. Она не привыкла, чтобы ею так командовали. Но за ней был долг — и как Танцор она была обязана Кемалю. Она проглотила капсулу.
   — А теперь декоративно раскинься у панели управления. У тебя есть три минуты до начала действия препарата.
   Дьюэрни выполнила и эту команду Хьюэра. Как только она уселась в пилотском кресле, она почувствовала, что ее ноги слабеют. Последнее, что она услышала, падая лицом на панель управления, был лязг люка.
   Хьюэр отдал приказ выключиться голографическому проектору и благополучно оказался опять внутри примитивного компьютера.
   — Приходит в себя.
   Дьюэрни медленно пошевелила головой, яркий свет раздражал глаза даже сквозь закрытые веки. Мужская рука без всякой жалости нанесла несколько ударов по щекам.
   — Очнись! — требовал тот же голос. — Просыпайся!
   Даже сквозь дезориентирующую дымку полубессознательного состояния Дьюэрни почувствовала, что такое обращение мало походит на помощь жертве крушения. Ее веки дрогнули.
   — Кажется, есть.
   Рука охватила челюсть, насильно открывая рот, и ее язык почувствовал какую-то жидкость — холодную и обжигающую одновременно. Она закашлялась, но снадобье заставило ее прийти в себя. Она открыла глаза.
   — Ну что ж, отлично. Вы снова живы, мисс Мэдисон!
   — Лета Мараведи, — поправила она.
   Мужчина, стоявший над ней, был невероятно красив. Урод же, стоявший чуть сзади него, — настолько же отталкивающ.
   — Полагаю, что нет, — холодно произнес красивый. — Лета Мараведи — хозяйка этого корабля. По сообщениям, его похитила семьдесят два часа назад сторонница НЗО некто Мэдисон. Не надо играть со мной в эти игры.
   Дьюэрни моргала, пытаясь справиться с руками и ногами.
   — Проклятая голограмма, — пробормотала она.
   — Что ты сказала? — переспросил Гордон Гавилан.
   — Я сказала, — быстро поправилась Дьюэрни, — что вы собираетесь со мной делать?
   — В данный момент еще ничего. Старый Гарри! — урод повернулся к Гавилану весь в ожидании. — У нас найдется свободная комната для гостей — для леди?
   — Смотря какая, — ответил Гарри. — Вы хотите с максимальными удобствами?
   Гавилан кивнул. Черная шевелюра с драматическими белыми прядями у висков, сильная челюсть и пронзительный взгляд — все это вместе придавало ему облик героя. Дьюэрни думала, как внешность не соответствует характеру.
   — Нет, ничего не осталось, — бесстрастно сообщил Гарри. — Придется ее подселять.
   Гавилан улыбнулся. Недобрая улыбка изогнула губы.
   — Отправим ее к Кемалю в качестве подарка. Это может быть интересным.
   Дьюэрни вновь вспыхнула от смущения. Тесная камера, находящаяся под наблюдением, была неважным местом для того, чтобы развивать личные отношения. Она снова помянула про себя Хьюэра.
   Гавилан отошел от койки, на которой она лежала, и к ней приблизился урод. Он сгреб обе ее руки, взвалил ее себе на плечо и потащил. Такое бесцеремонное обращение вызвало пятна гнева на щеках Дьюэрни, но она не могла пошевелиться. Голова работала четко, она могла ясно видеть, но ни руки, ни ноги не слушались.
   Старый Гарри тащил ее по извилистым коридорам тюремного уровня Меркурия Первого. Время от времени ее ноги ударялись об острые края дверей, перегораживавших коридоры. Когда они добрались до камеры Кемаля, Гарри успел запыхаться. Запах пота маленького человека достигал ее ноздрей, похожий на мускусный запас немытой собаки.
   Гарри перебросил ее безвольное тело поперек своей толстой шеи и освободившейся рукой нажал клавиши компьютерного кодового замка. Замок принял код, затем щелкнул, и Гарри толчком открыл дверь. Он застал Кемаля спящим.
   С молниеносной реакцией, отработанной долгой военной тренировкой, Кемаль вскочил на ноги, готовый броситься на своего тюремщика, еще как следует не поняв, что происходит. Гарри поднял руку.
   — А ну, стой! Прекрати, если хочешь, чтобы она осталась жива! Я думаю, ты предпочтешь ее живой, не так ли?
   Гарри расхохотался и сгрузил Дьюэрни на металлический пол. Держа руку все так же вытянутой, он, пятясь, вышел в дверь и захлопнул ее.
   Дьюэрни не шевелилась, понимая, что их встреча будет записана для развлечения Гавилана. Она отрешенно рассматривала Кемаля. Волосы его после внезапного пробуждения были растрепаны, вися над ушами как смешные крылышки, карие глаза поблескивали. Отросшая за несколько дней намечающаяся бородка придавала ему вид бродяги. Заключение, похоже, не оставляло много места и для опрятности!
   Он расслабился, выходя из защитной стойки.
   — Прошу извинить мою внешность, — сказал он. — Я мало ею занимался последнее время.
   Дьюэрни вдруг поняла, что он не узнал ее.
   — Наблюдение? — спросила она.
   — Конечно, есть.
   — Нашел?
   Кемаль кивнул и указал на блестящий квадрат среди металлических панелей. Затем он взял металлическую кружку, в которой выдавали дневной рацион, и обрушил ее на монитор.
   — Звук и изображение, — подытожил он, отряхивая руки.
   — Они нас не переведут? — спросила Дьюэрни.
   — Не должны. Все заполнено, и Гарри не станет меня переселять без приказа. Я думаю, у нас есть минут пятнадцать.
   — Тогда мы должны их использовать наилучшим образом.
   Дьюэрни рывком перевела свое тело в сидячее положение.
   — С вами все в порядке? — Кемаль понял, что она не может двигаться, и опустился возле нее на колени.
   — Дьюэрни? — он узнал ее по нахмуренным бровям.
   Дьюэрни кивнула.
   — Я принимала лекарство… Это должно пройти.
   — Я не узнал тебя… — Кемаль обнял ее плечи, поддерживая ее. — Что это было? Наркотики?
   — Изобретение безмозглой голограммы твоего приятеля!
   — Что? — переспросил потрясенный Кемаль. — Хьюэр? Ты встречалась с Хьюэром?
   — К несчастью, — ответила она. Она виновато посмотрела на Кемаля. — Все это должно было быть спасением. Но Хьюэр не предупредил меня, что корабль, который должен был послужить мне прикрытием, — украденный.
   Несмотря на обстоятельства, Кемаль не мог сдержать смешок:
   — Хьюэр далеко не во всем практичная личность. Из-за того, что он запрограммирован.
   Он слегка потряс ее за плечи.
   — Ты не представляешь, Дьюэрни, как я рад увидеть тебя и знать, что Хьюэр меня ищет. Я уже начинал думать, что обо мне забыли.
   Дьюэрни покачала головой, нахмурившись еще сильнее:
   — Только не я.
   — И еще НЗО, — сказал Кемаль.
   — И еще Бак Роджерс, — продолжила Дьюэрни. — Хьюэр говорил мне, что разыскивает тебя по приказу Роджерса.
   Кемаль почувствовал прилив уверенности. До этого ему казалось, что оптимизм его давно исчерпан. Но он вернулся в одно мгновение, вместе с известием о том, что другие беспокоятся о нем.
   — Мы должны притворяться, что не знаем друг друга, — сказал Кемаль.
   — Я плохо умею притворяться, — с сожалением призналась Дьюэрни.
   Кемаль улыбнулся.
   — Ничего, научишься, — сказал он.
   Хьюэр циркулировал в цепях компьютера обезлюдевшего корабля, поддерживая его работу на минимальном уровне мощности. Он нервничал. Дьюэрни должна была вступить с ним в контакт еще три часа назад. Не оставалось и тени сомнения, что что-то пошло не так. Но что? Что вообще могло пойти не так в его великолепно разработанном плане?
   Хьюэр понимал, что у него есть выбор из трех возможностей: он мог сдаться и вернуться к Баку с теми сведениями, которые ему удалось добыть, и рассказом о неудавшейся попытке. Он мог оставаться на месте в надежде, что Дьюэрни просто опоздала и выйдет на связь позже, а можно было еще попытаться найти ее. Первый вариант отпадал автоматически. Вторую возможность он взвешивал почти минуту, прежде чем отбросить. Он выбрал третий путь действий и стал сканировать небо в поисках подходящего промежуточного пристанища.