Страница:
— Добро пожаловать, доктор Смит, — приветствовала она Харолда сочным бархатным голосом.
— Женщина, — тихо сказал Смит, припоминая слова пьяного пилота. — Так вы стоите за всем этим?
— Не совсем, — парировала она с легким средиземноморским акцентом. — Меня зовут Цирцея. — Она повернулась к Смиту. Длинный шрам на лице женщины шокировал его.
— Вам лучше привыкнуть к моему изъяну. Нам придется видеться очень часто, — произнесла она.
— Я бы хотел знать, куда мы направляемся.
— На остров Абако, на Багамы. Малочисленное белое население, солнце, серфинг, уединение.
— Как долго это продлится? — кисло спросил Смит.
— Не бойтесь, вас не будут держать в плену очень долго. Возможно, неделю, — рассмеялась женщина.
— Могу я спросить о цели моего визита?
— Да. Присутствие на конференции. Вы входите в состав ста лучших интеллектов планеты. Вы выбраны, чтобы представить компьютерное искусство.
— Должно быть, вышла какая-то ошибка, — начал было Смит.
— Никакой ошибки. — Цирцея глубоко вздохнула. — В 1944 году, будучи на службе в ОСС, вы принимали участие в разработке проекта машины, хранящей военную информацию, так называемой ИНВИ-АК, по сути первого компьютера. После этого, несмотря на ваше настоятельное желание сохранить анонимность, отдельные заметки, написанные вами на каждую компьютерную операцию для ранних счетно-цифровых машин, а затем первый компьютерный язык вошли в историю развития счетно-вычислительных машин. То, что вы получили степень доктора, после того как уже стали авторитетом в данной области, не удивило тех, кто знал ваши способности.
— Как вы выяснили все это? — беспокойно осведомился Харолд.
— В распоряжении моего босса множество источников. Большая часть из них обладает огромной информацией о прошлом делегатов конференции.
Смит беспокойно заерзал на своем месте.
— Это было очень давно, — сказал он и добавил: — И никогда не было моей основной работой.
Она улыбнулась:
— Да, конечно, Более того, ваше имя не появлялось в литературе по компьютерной технологии. Вы никогда не работали программистом. Вы были директором Фолкрофтского санатория. А Бобби Фишер — пляжным повесой.
— Что-что?
Женщина внимательно посмотрела на Смита.
— Образ жизни не влияет на человеческие способности. Ваши возможности и способности в области компьютеров — это ваша жизнь, а не работа.
— Вы ошиблись, я не тот, за кого меня принимают, — грубо оборвал ее Смит.
— Ошибка исключена, мы выследили вас по компьютеру.
Смит оцепенел.
— Мы рассуждали так: поскольку вы все еще работаете в этой области, то, естественно, имеете дело с компьютером. Это был лучший способ найти вас. Если это вас волнует, то могу вас уверить — информационные банки данных нами не использованы.
Харолд чувствовал, что теряет контроль над собой. Банки данных не пострадали.
— Я вам не верю, — только и смог он выговорить. Цирцея пожала плечами:
— Для меня это не имеет значения. Я только хочу, чтобы вы не думали об этом. В любом случае, проекту, над которым вы работаете, не нанесено ни малейшего вреда. Да мы и не пытались. Ваша система кодов слишком сложна. Именно поэтому мы и поняли, что вы тот человек, который нам нужен.
— Но сообщение?
Женщина подняла бровь:
— Подумайте об этом, доктор Смит, подумайте о телефоне.
Харолд даже рот открыл от удивления:
— Телефоны не работали.
— Полная взаимосвязь. Аварийный генератор вырабатывает энергию, и, если что-нибудь случится, оборудование санатория все равно будет работать. Телефон и компьютер, конечно, связаны.
— Но ваши приказания на экране?
— Специальное проникновение в телефонную систему. Временное. Сейчас там все в порядке.
— А инструкции по телефону?
— Мы создали линию для одного разговора. И после этого сразу уничтожили ее.
Смит долго и внимательно смотрел на Цирцею:
— Вы накличете много бед и неприятностей на свою голову.
Цирцея ни слова не произнесла, до того как самолет приземлился на маленькой площадке на острове. Тропические растения и экзотические деревья беспорядочно росли вдоль взлетно-посадочной полосы. Но в атмосфере этого странного места чувствовалось что-то угнетающее. Воздух был тяжелый и влажный. Высоко над головой облако закрыло маленькое, далекое солнце, заставив Смита почувствовать себя загнанным в угол.
Цирцея выключила двигатель и попросила Смита покинуть самолет, Харолд поднялся, и в это время женщина опустила руку на его кейс.
— Вы не имеете никакого права отбирать мои вещи.
— Нет? — Цирцея достала пистолет из-под сиденья и направила его прямо в лицо Смиту.
Пистолет был двадцать второго калибра, но и этого оказалось бы достаточно, чтобы с такого расстояния превратить лицо в кровавое месиво. Раздраженно сопя, Смит оставил кейс женщине.
— Еще одно. Когда я спросил, не вы ли за всем этим стоите, вы ответили: «не совсем». Так кто же ваш босс?
Она прошла мимо него, открыла дверь. Грязный воздух ворвался в кабину и окружил Смита.
— Вы должны были слышать это имя, доктор Смит, — сказала Цирцея, мило улыбаясь. — Добро пожаловать в пристанище Абрахаса.
Глава 5
Глава 6
— Женщина, — тихо сказал Смит, припоминая слова пьяного пилота. — Так вы стоите за всем этим?
— Не совсем, — парировала она с легким средиземноморским акцентом. — Меня зовут Цирцея. — Она повернулась к Смиту. Длинный шрам на лице женщины шокировал его.
— Вам лучше привыкнуть к моему изъяну. Нам придется видеться очень часто, — произнесла она.
— Я бы хотел знать, куда мы направляемся.
— На остров Абако, на Багамы. Малочисленное белое население, солнце, серфинг, уединение.
— Как долго это продлится? — кисло спросил Смит.
— Не бойтесь, вас не будут держать в плену очень долго. Возможно, неделю, — рассмеялась женщина.
— Могу я спросить о цели моего визита?
— Да. Присутствие на конференции. Вы входите в состав ста лучших интеллектов планеты. Вы выбраны, чтобы представить компьютерное искусство.
— Должно быть, вышла какая-то ошибка, — начал было Смит.
— Никакой ошибки. — Цирцея глубоко вздохнула. — В 1944 году, будучи на службе в ОСС, вы принимали участие в разработке проекта машины, хранящей военную информацию, так называемой ИНВИ-АК, по сути первого компьютера. После этого, несмотря на ваше настоятельное желание сохранить анонимность, отдельные заметки, написанные вами на каждую компьютерную операцию для ранних счетно-цифровых машин, а затем первый компьютерный язык вошли в историю развития счетно-вычислительных машин. То, что вы получили степень доктора, после того как уже стали авторитетом в данной области, не удивило тех, кто знал ваши способности.
— Как вы выяснили все это? — беспокойно осведомился Харолд.
— В распоряжении моего босса множество источников. Большая часть из них обладает огромной информацией о прошлом делегатов конференции.
Смит беспокойно заерзал на своем месте.
— Это было очень давно, — сказал он и добавил: — И никогда не было моей основной работой.
Она улыбнулась:
— Да, конечно, Более того, ваше имя не появлялось в литературе по компьютерной технологии. Вы никогда не работали программистом. Вы были директором Фолкрофтского санатория. А Бобби Фишер — пляжным повесой.
— Что-что?
Женщина внимательно посмотрела на Смита.
— Образ жизни не влияет на человеческие способности. Ваши возможности и способности в области компьютеров — это ваша жизнь, а не работа.
— Вы ошиблись, я не тот, за кого меня принимают, — грубо оборвал ее Смит.
— Ошибка исключена, мы выследили вас по компьютеру.
Смит оцепенел.
— Мы рассуждали так: поскольку вы все еще работаете в этой области, то, естественно, имеете дело с компьютером. Это был лучший способ найти вас. Если это вас волнует, то могу вас уверить — информационные банки данных нами не использованы.
Харолд чувствовал, что теряет контроль над собой. Банки данных не пострадали.
— Я вам не верю, — только и смог он выговорить. Цирцея пожала плечами:
— Для меня это не имеет значения. Я только хочу, чтобы вы не думали об этом. В любом случае, проекту, над которым вы работаете, не нанесено ни малейшего вреда. Да мы и не пытались. Ваша система кодов слишком сложна. Именно поэтому мы и поняли, что вы тот человек, который нам нужен.
— Но сообщение?
Женщина подняла бровь:
— Подумайте об этом, доктор Смит, подумайте о телефоне.
Харолд даже рот открыл от удивления:
— Телефоны не работали.
— Полная взаимосвязь. Аварийный генератор вырабатывает энергию, и, если что-нибудь случится, оборудование санатория все равно будет работать. Телефон и компьютер, конечно, связаны.
— Но ваши приказания на экране?
— Специальное проникновение в телефонную систему. Временное. Сейчас там все в порядке.
— А инструкции по телефону?
— Мы создали линию для одного разговора. И после этого сразу уничтожили ее.
Смит долго и внимательно смотрел на Цирцею:
— Вы накличете много бед и неприятностей на свою голову.
Цирцея ни слова не произнесла, до того как самолет приземлился на маленькой площадке на острове. Тропические растения и экзотические деревья беспорядочно росли вдоль взлетно-посадочной полосы. Но в атмосфере этого странного места чувствовалось что-то угнетающее. Воздух был тяжелый и влажный. Высоко над головой облако закрыло маленькое, далекое солнце, заставив Смита почувствовать себя загнанным в угол.
Цирцея выключила двигатель и попросила Смита покинуть самолет, Харолд поднялся, и в это время женщина опустила руку на его кейс.
— Вы не имеете никакого права отбирать мои вещи.
— Нет? — Цирцея достала пистолет из-под сиденья и направила его прямо в лицо Смиту.
Пистолет был двадцать второго калибра, но и этого оказалось бы достаточно, чтобы с такого расстояния превратить лицо в кровавое месиво. Раздраженно сопя, Смит оставил кейс женщине.
— Еще одно. Когда я спросил, не вы ли за всем этим стоите, вы ответили: «не совсем». Так кто же ваш босс?
Она прошла мимо него, открыла дверь. Грязный воздух ворвался в кабину и окружил Смита.
— Вы должны были слышать это имя, доктор Смит, — сказала Цирцея, мило улыбаясь. — Добро пожаловать в пристанище Абрахаса.
Глава 5
— Абрахас, Абрахас...
Чиун стоял на маленькой террасе отеля в Западном Макомсете, всего в полумиле от дома Орвилла Пибоди, и тихо бормотал. Он сосредоточился, его и без того узкие глаза стали еще уже. Руки Чиуна с длинными продолговатыми ногтями спокойно лежали на складках рукавов его длинной зеленой сатиновой накидки. Дул легкий бриз, взъерошивая его седые волосы и мягко касаясь лица.
— Абрахас, — повторил старый кореец. — Вот в чем дело, я уверен.
— Что ты сказал, папочка? — крикнул из комнаты Римо.
Старик не ответил, и Римо высунулся наружу, кладя фотографию Орвилла Пибоди в конверт, и спросил:
— В чем дело?
— Хм. Я думаю об этом имени. Оно приводит меня в замешательство.
Чиун потряс головой. Длинные усы качнулись из стороны в сторону.
— Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Ты? Не смеши меня.
— Я не понимаю, что произошло, — весело сказал Римо. — Ну ладно, можешь не объяснять.
— Абрахас, — серьезно произнес Чиун.
— Абрахас? — как эхо, вторил ему Римо.
— Я до сих пор не могу понять, что означает это слово.
— Очень просто. Это Пибоди произнес перед тем, как умереть, — улыбаясь, сказал Римо. — Ты должен был слышать это в ежедневных новостях, Чиун.
— Ты думаешь, в новостях?
— Конечно. Где же еще? Смит тоже говорил мне об этом по телефону.
Чиун выглядел задумчивым и обеспокоенным:
— Какое-то странное имя, я никак не могу выкинуть его из головы. Оно преследует меня даже во сне.
— Абрахас, — в третий раз сказал Римо, — я не слышал его до звонка Смита.
— Меня это не удивляет, — почти крикнул Чиун, резко оборвав Римо. — Большинство мыслей мелькают у тебя в голове, оставляя следа не больше, чем дыхание бабочки.
— Пример корейской благодарности, — обиделся Римо. — Я стараюсь помочь, а ты оскорбляешь меня.
— И вот еще что... — сказал кореец не очень уверенно, снова став задумчивым и хмурым.
— Это ты об Абрахасе или о моей тупости?
— Я не слышу имя, а вижу его. Это похоже на видение. Это как изображение на корейском и английском.
— Видение с субтитрами, — насмешливо протянул Римо.
— Идиот! Само имя — видение. О, почему именно мне нужно учить безмозглого белого мальчишку с сообразительностью буйвола. — Чиун даже запрыгал от злости. — Видение — это просто надпись на ткани в серую полоску.
— Успокойся, папочка. Я понимаю, — смягчился Римо.
— Ничего ты не понял. Ты смеешься надо мной, потому что думаешь, будто я теряю чувство реальности. Вот так наивная молодежь всегда думает о старших, когда сталкивается с чем-то, что не в силах понять.
— Что ты несешь? — Римо даже отступил назад.
— Успокойся. Я не имел в виду тебя. Расскажи лучше, что ты собираешься делать.
— Послушай, ух... Я не думаю, что встреча с миссис Пибоди займет много времени. Почему бы тебе не подождать моего возвращения.
— Я делаю так, как хочу, — упрямо процедил старик.
— Послушай, Чиун, я действительно хочу, чтобы ты дождался меня.
— Римо, я не сумасшедший, — гневно лязгнул зубами кореец.
— О'кей, о'кей, — Римо держал перед собой конверт, как щит.
— Так, может, ты наконец отправишься? Или думаешь, что я, как слабоумный маньяк, брошусь на улицу приставать к несовершеннолетним в твое отсутствие.
— Не валяй дурака, — Римо остановился, — я хочу сказать... я просто...
— Не имеет значения, — отрезал Чиун. — Я собираюсь в библиотеку, и, когда вернусь, ты поймешь, что способности Мастера Синанджу в полном порядке, а ты, как всегда, не прав.
— Что тебе нужно в библиотеке?
— Знание, — спокойно ответил Чиун. — Я намерен исследовать произведение Унга. Поэта великого Ванга — самого главного наставника Синанджу. Если имя Абрахас имеет какое-либо значение, я найду его в их величайших мыслях.
— Интересно, сколько великих мыслей можно почерпнуть в публичной библиотеке Западного Макомсета, — усомнился Римо.
— Если это действительно видение, я хочу знать, что оно означает.
Римо подождал минуту, внимательно наблюдая за корейцем, потом сказал: «Хорошо, Чиун. Увидимся позже» — и вышел.
Но мысли о старом учителе, преследуемом дикой галлюцинацией, испугали и опечалили его. Римо решил позвонить Смиту, как только закончит с миссис Пибоди, и попросить разрешения о поездке в Синанджу вместе с Чиуном. Побывав дома, старик снова станет счастливым.
Римо подошел к дому Пибоди, чувствуя себя очень усталым.
Арлин Пибоди оказалась крошечной, похожей на маленькую птичку женщиной, с облаком ярко-рыжих волос, обрамлявших ее лицо, делая его похожим на загорелый колобок.
— Я просто не могу понять этого, — с легкостью защищалась женщина, из чего Римо сделал вывод, что защита вообще была линией ее поведения. — Я хочу сказать, что он был прямо здесь, сидел в пижаме на кушетке и смотрел альманах «Театральное мастерство» однажды вечером, а на следующее утро словно испарился. — Она истерично захохотала, затем зарыдала.
— Успокойтесь, миссис Пибоди, — Римо пытался помочь женщине прийти в себя, положив ей руку на плечо. — Все хорошо.
Она в гневе скинула руку.
— Ничего хорошего. Полный бедлам. Дети никогда не смогут ходить в школу. Люди всегда будут напоминать им, что их отец — убийца. Я не могу показаться в магазине. В нашем доме вечно торчат копы, или кто-нибудь из ЦРУ, или репортеры, а теперь вот вы.
— Я был другом Орвилла, — солгал Римо.
— Вы? — слезы еще не высохли на ее глазах.
— Не думаю, что он сам решился на убийство в Риме.
Арлин вскочила с кушетки.
— То же самое я говорю всем, — вскричала она. — Он исчез совершенно неожиданно. Ни одного слова, ничего. Ни прощания, ни поцелуя. Он даже не взял чистой рубашки. И затем три недели спустя мы узнаем, что он мертв. Увидели его фото на первой странице в газете!
— Миссис Пибоди...
— Теперь они говорят, что Орвилл был политическим террористом или кем-то там еще.
— Это человек, которого он убил, был террористом.
— О, какая разница? — бушевала Арлин. — Мы с Орвиллом даже новости редко смотрели. Ему была неинтересна вся эта чепуха. Новички скауты и подстригание газона — вот все, что интересовало его. Малыши-скауты. Вот хобби для убийцы. Я вам повторяю, он не мог этого сделать.
— А как же сотни людей, которые видели убийство?
— Мне наплевать. Должно быть, это был его двойник.
— Я не думаю, что это был двойник вашего мужа, — бесстрастно произнес Римо.
— Тогда как он добрался до Италии? У нас было всего двадцать семь долларов. Они не тронуты. Даже если бы он взял все до последнего цента, ему все равно не хватило бы на билет до Рима.
— Сначала он направился в Ньюфаундленд.
— Где это? — она выглядела озадаченной.
— На побережье Канады.
— Это глупо, — заметила миссис Пибоди. — Зачем ему понадобилось лететь в Италию через Канаду?
— Хоть убейте меня, не знаю, — пожал плечами Римо.
— Я же говорю вам, это был не он.
— У меня есть фотография. — Он достал ее из конверта. Это был отличный снимок, запечатлевший Пибоди после убийства террориста, еще до того, как толпа растерзала его самого. У него было радостное, смелое лицо, глаза лучились, весь облик выражал удовлетворение.
Миссис Пибоди взглянула и рассмеялась.
— Это не Орвилл, — крикнула она.
Римо обеспокоенно взглянул на фото.
— Разве вы не опознали его в морге?
— Опознала, но это тоже был двойник. Смотрите. — Она носилась по комнате как сумасшедшая, доставая фотографии из рамок и альбомов, швыряя их Римо. — Убедитесь сами.
Он изучал их одну за другой, сравнивая с фотографией, которую дал ему Смит. Они действительно были различные. Черты лица были идентичны, но ласковое выражение лица на фотографиях мужа миссис Пибоди не имело ни малейшего сходства с мистическим выражением экстаза на снимке, который был у Римо.
— Он выглядит здесь здоровее и каким-то обновленным, — пробормотал Римо в замешательстве.
— Это двойник, Я же говорила вам. Я вам говорила, — как курица на насесте, закудахтала Арлин.
— Миссис Пибоди...
— Я знаю лицо мужа. Он никогда не улыбался.
Оттого что у него несварение, говорил Орвилл. Кроме того, он не любил солнце.
— Что вы сказали? — Римо оторвался от фотографий.
— Он не любил солнце, — она уставилась на бывшего полицейского. — А двойник загорелый.
Римо почесал затылок. Конечно! Вот в чем разница! На старых снимках Пибоди был мужчиной не то чтобы смуглым, а просто бледным. Как кожа, закрытая купальником. «Новый» Орвилл, казалось, готовый вынуть сигарету, хладнокровно убив человека, был темным от загара. Словно он провел недели на солнце.
— Ну теперь-то вы верите, что это был двойник?
— Я не знаю, чему верить, — сказал Римо.
— Если говорить честно, — она тяжело села, — это судьба, И вообще, происходят странные вещи.
— Например?
— Да, чепуха... К примеру, этот Абрахас, — доверилась Римо женщина. — Предполагают, что именно это слово произнес Орвилл, перед тем как... перед...
— Я знаю. И что дальше?
— Я не перестаю думать об этом. ЦРУ тоже заинтересовалось этим, Все расспрашивали меня.
— Что же вы им сказали?
— Ничего. Я даже не знаю, что это значит. Конечно, Орвилл никогда не говорил ни слова об этом Абрахасе. Я считаю, что это какое-то магическое имя. Только... — Она посмотрела на Римо, широко раскрыв большие, испуганные глаза.
— Только — что?
Она оглянулась.
— О, забудьте это. Похоже, я теряю рассудок. Я домохозяйка, знаете ли, — прошептала она, как будто это был секрет. — У меня куча проблем. Я ем «валиум», как семечки. Наверное, они размягчают мои мозги. Я читала, что так иногда случается.
— Только — что, миссис Пибоди?
— Я рассказала соседке, она подняла меня на смех.
— Я не буду смеяться, — сказал Римо. Он ждал.
— Обещаете?
— Обещаю.
— Ну хорошо, — она недоверчиво посмотрела на него. — Я знала это имя еще до того, как прочитала в газете.
Римо почувствовал, как быстрее забилось сердце.
— Вы имеете в виду «Абрахас»? — мягко спросил он.
Миссис Пибоди кивнула.
— Это случилось после исчезновения Орвилла. Это смешное имя витало у меня в голове. Знаете, как какая-нибудь мелодия, которая преследует тебя целый день, примерно так: «Абрахас, Абрахас, Абрахас», — напела она. — И я видела слово ясно, как день, прямо перед собой. О, это какой-то рок.
Кровь прилила к щекам Римо.
— Продолжайте, — без всякого выражения попросил он.
— Вы думаете, что я сошла с ума?
— Нет, — успокоил ее Римо.
— Хорошо. Однажды вечером я, как обычно, укладывала детей спать. День был тяжелый, с полицией, с молодчиками из ЦРУ, репортерами и всем остальным. В этот же день я была в морге. Это было ужасно...
— Что же тогда случилось, миссис Пибоди? — нетерпеливо торопил женщину Римо.
— Ну вот, казалось, этому дню не будет конца, я прямо думала, что разорвусь на части. Выплакав все глаза, думая о том, что случилось, я пошла поцеловать детей и пожелать им спокойной ночи. Младший сын уже спал, а Тимлиш, старший, — ему десять лет — еще ждал меня. Он попытался меня успокоить. — Миссис Пибоди смотрела прямо перед собой, как бы находясь в трансе. — Он сказал: «Мамочка, не плачь. Абрахас все исправит. Все будет хорошо».
— Я лучше пойду, — поднялся Римо.
— Вы мне не верите, не так ли?
— Я уже говорил вам. Верю. Вы не сумасшедшая. Вы и ваш сын — не единственные, кого посещают такого рода галлюцинации.
— Это не галлюцинация! — вскрикнула женщина. — Абрахас — это имя. Это какой-то человек. Говорю вам, это он все придумал с двойником Орвилла, и только Бог знает, что он собирается сделать со всеми нами.
— Я проверю это, — пообещал Римо Арлин Пибоди.
Женщина была явно не в себе, но что-то в ее словах заставило Римо затрепетать. «Так что это было? — задавал он себе вопрос, возвращаясь в гостиницу. — Страшное имя „Абрахас“ одновременно возникло в головах трех людей. Неужели это имя, и оно принадлежит реально существующему человеку? Безумие. Просто безумие. Это невозможно».
«Только Бог знает, что он собирается сделать со всеми нами».
Чиун стоял на маленькой террасе отеля в Западном Макомсете, всего в полумиле от дома Орвилла Пибоди, и тихо бормотал. Он сосредоточился, его и без того узкие глаза стали еще уже. Руки Чиуна с длинными продолговатыми ногтями спокойно лежали на складках рукавов его длинной зеленой сатиновой накидки. Дул легкий бриз, взъерошивая его седые волосы и мягко касаясь лица.
— Абрахас, — повторил старый кореец. — Вот в чем дело, я уверен.
— Что ты сказал, папочка? — крикнул из комнаты Римо.
Старик не ответил, и Римо высунулся наружу, кладя фотографию Орвилла Пибоди в конверт, и спросил:
— В чем дело?
— Хм. Я думаю об этом имени. Оно приводит меня в замешательство.
Чиун потряс головой. Длинные усы качнулись из стороны в сторону.
— Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Ты? Не смеши меня.
— Я не понимаю, что произошло, — весело сказал Римо. — Ну ладно, можешь не объяснять.
— Абрахас, — серьезно произнес Чиун.
— Абрахас? — как эхо, вторил ему Римо.
— Я до сих пор не могу понять, что означает это слово.
— Очень просто. Это Пибоди произнес перед тем, как умереть, — улыбаясь, сказал Римо. — Ты должен был слышать это в ежедневных новостях, Чиун.
— Ты думаешь, в новостях?
— Конечно. Где же еще? Смит тоже говорил мне об этом по телефону.
Чиун выглядел задумчивым и обеспокоенным:
— Какое-то странное имя, я никак не могу выкинуть его из головы. Оно преследует меня даже во сне.
— Абрахас, — в третий раз сказал Римо, — я не слышал его до звонка Смита.
— Меня это не удивляет, — почти крикнул Чиун, резко оборвав Римо. — Большинство мыслей мелькают у тебя в голове, оставляя следа не больше, чем дыхание бабочки.
— Пример корейской благодарности, — обиделся Римо. — Я стараюсь помочь, а ты оскорбляешь меня.
— И вот еще что... — сказал кореец не очень уверенно, снова став задумчивым и хмурым.
— Это ты об Абрахасе или о моей тупости?
— Я не слышу имя, а вижу его. Это похоже на видение. Это как изображение на корейском и английском.
— Видение с субтитрами, — насмешливо протянул Римо.
— Идиот! Само имя — видение. О, почему именно мне нужно учить безмозглого белого мальчишку с сообразительностью буйвола. — Чиун даже запрыгал от злости. — Видение — это просто надпись на ткани в серую полоску.
— Успокойся, папочка. Я понимаю, — смягчился Римо.
— Ничего ты не понял. Ты смеешься надо мной, потому что думаешь, будто я теряю чувство реальности. Вот так наивная молодежь всегда думает о старших, когда сталкивается с чем-то, что не в силах понять.
— Что ты несешь? — Римо даже отступил назад.
— Успокойся. Я не имел в виду тебя. Расскажи лучше, что ты собираешься делать.
— Послушай, ух... Я не думаю, что встреча с миссис Пибоди займет много времени. Почему бы тебе не подождать моего возвращения.
— Я делаю так, как хочу, — упрямо процедил старик.
— Послушай, Чиун, я действительно хочу, чтобы ты дождался меня.
— Римо, я не сумасшедший, — гневно лязгнул зубами кореец.
— О'кей, о'кей, — Римо держал перед собой конверт, как щит.
— Так, может, ты наконец отправишься? Или думаешь, что я, как слабоумный маньяк, брошусь на улицу приставать к несовершеннолетним в твое отсутствие.
— Не валяй дурака, — Римо остановился, — я хочу сказать... я просто...
— Не имеет значения, — отрезал Чиун. — Я собираюсь в библиотеку, и, когда вернусь, ты поймешь, что способности Мастера Синанджу в полном порядке, а ты, как всегда, не прав.
— Что тебе нужно в библиотеке?
— Знание, — спокойно ответил Чиун. — Я намерен исследовать произведение Унга. Поэта великого Ванга — самого главного наставника Синанджу. Если имя Абрахас имеет какое-либо значение, я найду его в их величайших мыслях.
— Интересно, сколько великих мыслей можно почерпнуть в публичной библиотеке Западного Макомсета, — усомнился Римо.
— Если это действительно видение, я хочу знать, что оно означает.
Римо подождал минуту, внимательно наблюдая за корейцем, потом сказал: «Хорошо, Чиун. Увидимся позже» — и вышел.
Но мысли о старом учителе, преследуемом дикой галлюцинацией, испугали и опечалили его. Римо решил позвонить Смиту, как только закончит с миссис Пибоди, и попросить разрешения о поездке в Синанджу вместе с Чиуном. Побывав дома, старик снова станет счастливым.
Римо подошел к дому Пибоди, чувствуя себя очень усталым.
Арлин Пибоди оказалась крошечной, похожей на маленькую птичку женщиной, с облаком ярко-рыжих волос, обрамлявших ее лицо, делая его похожим на загорелый колобок.
— Я просто не могу понять этого, — с легкостью защищалась женщина, из чего Римо сделал вывод, что защита вообще была линией ее поведения. — Я хочу сказать, что он был прямо здесь, сидел в пижаме на кушетке и смотрел альманах «Театральное мастерство» однажды вечером, а на следующее утро словно испарился. — Она истерично захохотала, затем зарыдала.
— Успокойтесь, миссис Пибоди, — Римо пытался помочь женщине прийти в себя, положив ей руку на плечо. — Все хорошо.
Она в гневе скинула руку.
— Ничего хорошего. Полный бедлам. Дети никогда не смогут ходить в школу. Люди всегда будут напоминать им, что их отец — убийца. Я не могу показаться в магазине. В нашем доме вечно торчат копы, или кто-нибудь из ЦРУ, или репортеры, а теперь вот вы.
— Я был другом Орвилла, — солгал Римо.
— Вы? — слезы еще не высохли на ее глазах.
— Не думаю, что он сам решился на убийство в Риме.
Арлин вскочила с кушетки.
— То же самое я говорю всем, — вскричала она. — Он исчез совершенно неожиданно. Ни одного слова, ничего. Ни прощания, ни поцелуя. Он даже не взял чистой рубашки. И затем три недели спустя мы узнаем, что он мертв. Увидели его фото на первой странице в газете!
— Миссис Пибоди...
— Теперь они говорят, что Орвилл был политическим террористом или кем-то там еще.
— Это человек, которого он убил, был террористом.
— О, какая разница? — бушевала Арлин. — Мы с Орвиллом даже новости редко смотрели. Ему была неинтересна вся эта чепуха. Новички скауты и подстригание газона — вот все, что интересовало его. Малыши-скауты. Вот хобби для убийцы. Я вам повторяю, он не мог этого сделать.
— А как же сотни людей, которые видели убийство?
— Мне наплевать. Должно быть, это был его двойник.
— Я не думаю, что это был двойник вашего мужа, — бесстрастно произнес Римо.
— Тогда как он добрался до Италии? У нас было всего двадцать семь долларов. Они не тронуты. Даже если бы он взял все до последнего цента, ему все равно не хватило бы на билет до Рима.
— Сначала он направился в Ньюфаундленд.
— Где это? — она выглядела озадаченной.
— На побережье Канады.
— Это глупо, — заметила миссис Пибоди. — Зачем ему понадобилось лететь в Италию через Канаду?
— Хоть убейте меня, не знаю, — пожал плечами Римо.
— Я же говорю вам, это был не он.
— У меня есть фотография. — Он достал ее из конверта. Это был отличный снимок, запечатлевший Пибоди после убийства террориста, еще до того, как толпа растерзала его самого. У него было радостное, смелое лицо, глаза лучились, весь облик выражал удовлетворение.
Миссис Пибоди взглянула и рассмеялась.
— Это не Орвилл, — крикнула она.
Римо обеспокоенно взглянул на фото.
— Разве вы не опознали его в морге?
— Опознала, но это тоже был двойник. Смотрите. — Она носилась по комнате как сумасшедшая, доставая фотографии из рамок и альбомов, швыряя их Римо. — Убедитесь сами.
Он изучал их одну за другой, сравнивая с фотографией, которую дал ему Смит. Они действительно были различные. Черты лица были идентичны, но ласковое выражение лица на фотографиях мужа миссис Пибоди не имело ни малейшего сходства с мистическим выражением экстаза на снимке, который был у Римо.
— Он выглядит здесь здоровее и каким-то обновленным, — пробормотал Римо в замешательстве.
— Это двойник, Я же говорила вам. Я вам говорила, — как курица на насесте, закудахтала Арлин.
— Миссис Пибоди...
— Я знаю лицо мужа. Он никогда не улыбался.
Оттого что у него несварение, говорил Орвилл. Кроме того, он не любил солнце.
— Что вы сказали? — Римо оторвался от фотографий.
— Он не любил солнце, — она уставилась на бывшего полицейского. — А двойник загорелый.
Римо почесал затылок. Конечно! Вот в чем разница! На старых снимках Пибоди был мужчиной не то чтобы смуглым, а просто бледным. Как кожа, закрытая купальником. «Новый» Орвилл, казалось, готовый вынуть сигарету, хладнокровно убив человека, был темным от загара. Словно он провел недели на солнце.
— Ну теперь-то вы верите, что это был двойник?
— Я не знаю, чему верить, — сказал Римо.
— Если говорить честно, — она тяжело села, — это судьба, И вообще, происходят странные вещи.
— Например?
— Да, чепуха... К примеру, этот Абрахас, — доверилась Римо женщина. — Предполагают, что именно это слово произнес Орвилл, перед тем как... перед...
— Я знаю. И что дальше?
— Я не перестаю думать об этом. ЦРУ тоже заинтересовалось этим, Все расспрашивали меня.
— Что же вы им сказали?
— Ничего. Я даже не знаю, что это значит. Конечно, Орвилл никогда не говорил ни слова об этом Абрахасе. Я считаю, что это какое-то магическое имя. Только... — Она посмотрела на Римо, широко раскрыв большие, испуганные глаза.
— Только — что?
Она оглянулась.
— О, забудьте это. Похоже, я теряю рассудок. Я домохозяйка, знаете ли, — прошептала она, как будто это был секрет. — У меня куча проблем. Я ем «валиум», как семечки. Наверное, они размягчают мои мозги. Я читала, что так иногда случается.
— Только — что, миссис Пибоди?
— Я рассказала соседке, она подняла меня на смех.
— Я не буду смеяться, — сказал Римо. Он ждал.
— Обещаете?
— Обещаю.
— Ну хорошо, — она недоверчиво посмотрела на него. — Я знала это имя еще до того, как прочитала в газете.
Римо почувствовал, как быстрее забилось сердце.
— Вы имеете в виду «Абрахас»? — мягко спросил он.
Миссис Пибоди кивнула.
— Это случилось после исчезновения Орвилла. Это смешное имя витало у меня в голове. Знаете, как какая-нибудь мелодия, которая преследует тебя целый день, примерно так: «Абрахас, Абрахас, Абрахас», — напела она. — И я видела слово ясно, как день, прямо перед собой. О, это какой-то рок.
Кровь прилила к щекам Римо.
— Продолжайте, — без всякого выражения попросил он.
— Вы думаете, что я сошла с ума?
— Нет, — успокоил ее Римо.
— Хорошо. Однажды вечером я, как обычно, укладывала детей спать. День был тяжелый, с полицией, с молодчиками из ЦРУ, репортерами и всем остальным. В этот же день я была в морге. Это было ужасно...
— Что же тогда случилось, миссис Пибоди? — нетерпеливо торопил женщину Римо.
— Ну вот, казалось, этому дню не будет конца, я прямо думала, что разорвусь на части. Выплакав все глаза, думая о том, что случилось, я пошла поцеловать детей и пожелать им спокойной ночи. Младший сын уже спал, а Тимлиш, старший, — ему десять лет — еще ждал меня. Он попытался меня успокоить. — Миссис Пибоди смотрела прямо перед собой, как бы находясь в трансе. — Он сказал: «Мамочка, не плачь. Абрахас все исправит. Все будет хорошо».
— Я лучше пойду, — поднялся Римо.
— Вы мне не верите, не так ли?
— Я уже говорил вам. Верю. Вы не сумасшедшая. Вы и ваш сын — не единственные, кого посещают такого рода галлюцинации.
— Это не галлюцинация! — вскрикнула женщина. — Абрахас — это имя. Это какой-то человек. Говорю вам, это он все придумал с двойником Орвилла, и только Бог знает, что он собирается сделать со всеми нами.
— Я проверю это, — пообещал Римо Арлин Пибоди.
Женщина была явно не в себе, но что-то в ее словах заставило Римо затрепетать. «Так что это было? — задавал он себе вопрос, возвращаясь в гостиницу. — Страшное имя „Абрахас“ одновременно возникло в головах трех людей. Неужели это имя, и оно принадлежит реально существующему человеку? Безумие. Просто безумие. Это невозможно».
«Только Бог знает, что он собирается сделать со всеми нами».
Глава 6
Он должен извиниться перед Чиуном.
Римо медленно шел обратно в отель, стараясь осмыслить, на что навело его простое поручение Смита. Итак, ему было известно: человек по имени Орвилл Пибоди исчез из дома, тремя неделями позже став героем газетных репортажей в качестве международного убийцы. Судя по смуглой коже, Пибоди провел это время в теплом климате. Но что он делал? И для кого? И что привело к разительной перемене в его личности, выявленной по фотографиям?
Далее. С тем, что произошло, каким-то образом связан Абрахас. Это была самая непонятная часть всего дела. Орвилл произнес это слово, умирая, до этого у его жены было видение, связанное с Абрахасом, и их ребенок тоже упомянул это имя. «Абрахас все исправит», — сказал ребенок. Если верить миссис Пибоди.
И Римо верил ей. То, что она ему рассказала, настолько совпадало с описанием Чиуном своих видений, что у молодого человека не возникало сомнений в ее словах.
Было ошибкой не верить Чиуну. Абрахас оказался ключом к тайне, которая, как сеть, опутала три убийства террористов, и один Чиун мог разгадать ее.
— Папочка, прости меня, — начал было Римо, войдя в номер отеля, но слова застряли у него в горле при виде зрелища, открывшегося перед ним.
В центре комнаты возвышалось черное лакированное сооружение странного вида, отделанное золотом, верхушкой упиравшееся в потолок. Оно напоминало миниатюрную пирамиду, на каждой ступени которой горели тонкие свечи цвета слоновой кости. Вся пирамида мерцала и переливалась в ярком пламени.
— Какого черта? Что это такое? — в бешенстве крикнул Римо.
— Алтарь, — сдержанно ответил старик.
— Где ты взял его? Это похоже на какую-то модель.
— Да, я принес его из библиотеки.
— Украл?
— Ну и грубиян! Мастеру Синанджу нет нужды воровать. Я сказал им, что ты заплатишь за эту вещь, — закудахтал кореец.
— Прекрасно! Просто прекрасно! — Римо нервно ходил по комнате. — Ну и зачем же ты взял это?
— Его не использовали по назначению. Один идиот украсил алтарь открытками и назвал тумбой.
— О! Конечно, каждый нормальный человек должен понимать настоящее предназначение этого сооружения, — насмешливо воскликнул Римо.
— Конечно, — Чиун убивал его своей невозмутимостью.
Римо взорвался:
— Не посвятишь ли ты меня, недоумка, в этот секрет? Потому что и мне эта штука кажется похожей на тумбу.
— Деревенщина. Перед тобой объект духовного общения, это же ясно, как божий день, — фыркнул кореец.
— Общения с кем?
— С Абрахасом, — глаза старого учителя заблестели.
— О, нет, — простонал Римо.
— Я нашел нужные сведения, — с этими словами Чиун сел в позу «лотос» перед пирамидой.
— О'кей. И кто же этот таинственный Абрахас? — спросил Римо, садясь чуть позади Чиуна.
— Мне казалось, что ты считаешь меня за сумасшедшего.
— Я ошибался.
— Естественно.
— Чиун, я узнал, что у других людей тоже были видения.
Старый кореец удовлетворенно улыбнулся.
— Хорошо, я расскажу тебе. Между 1000-м и 600-ми годами до нашей эры халдеи поклонялись Абрахасу как божеству. Их последователи провозгласили Абрахаса Богом добра и зла, света и тьмы — отсюда белые свечи на черном алтаре.
— 600 год до нашей эры, — Римо задумался, каким образом забытое божество давно исчезнувшего народа могло вторгаться в современную жизнь и влиять на людей. — Это же было так давно.
— Вот именно. Абрахас был лично знаком с великим Вангом.
— Это тебе Ванг сказал?
— В собрании духовной литературы в библиотеке я не нашел ни одного бессмертного творения Мастера. Пришлось просить библиотекаря искать нужную мне информацию по специальным каналам, — презрительно процедил кореец.
— Не могу себе представить.
— Это недоступно пониманию белого человека, — Чиун сочувственно постучал по голове.
Бросив быстрый взгляд на балкон, старик вскочил с пола и потянулся.
— Пришел час, — торопливо сказал он, проверяя время по солнцу.
— Для чего?
— Для «Дневных новостей» прекрасной Читы Чинг.
— Лучше продолжай, — взмолился Римо, — это очень серьезно. Неужели ты не можешь отложить любование этой пугающей мух образиной до следующего выпуска новостей!
— Если не ценишь такой красавицы, как Чита Чинг, тогда уходи. Иди и смотри на своих буйволоподобных белых женщин, — с этими словами Чиун включил телевизор.
С отвращением Римо разглядывал телевизионное изображение круглолицей и острозубой ведущей третьего канала.
«Добрый день, — произнесла Чита. — Новые подробности о международном скандале вокруг убийств трех террористов, происшедшем на этой неделе. Небольшие, но существенно влияющие на общественное мнение группы людей призывают к оказанию посмертных почестей трем ликвидаторам, уничтожившим террористов».
— Ликвидаторы, — с отвращением сказал Чиун, — так высокопарно они называют запутавшихся идиотов с оружием, К примеру, мистера Пишутера.
— Пибоди, — пробормотал Римо.
«Этим утром в Вашингтоне демонстранты собрались у Белого дома с требованием к правительству принести формальное извинение и обеспечить полное содержание вдове Орвилла Пибоди, который в прошлый понедельник убил в Риме Франко Абродани — известного террориста. Демонстранты, называя убийство героическим поступком, были разогнаны городской полицией за выступление без специального разрешения».
На экране показалась группа людей, пикетирующих ворота Белого дома, в то время как полиция разгоняла толпу.
«Какова основная цель вашего выступления?» — спросил репортер у сорокалетнего мужчины. «Мы хотим отстоять Орвилла Пибоди. Он действовал как посланник Бога, убив этого террориста, он сделал мир лучше для всех нас», — ответил мужчина.
На экране снова появилась Чита Чинг. «Демонстрации того же толка во всем мире характеризуют недостаточный контроль за порядком местного руководства. Демонстранты уверяют, что они собрались по призыву неведомой силы, имя которой Абрахас. Неизвестно, существует ли какая-либо связь между последним словом Пибоди (он сказал перед смертью „Абрахас“) и этим фактом. Неизвестна и реакция американского правительства на требование людей. Вы смотрели новости Читы Чинг. Следующий выпуск в шесть часов».
— О, Боже! Мне нужно позвонить Смитти, — воскликнул Римо.
— Прекрасная идея, — важно сказал Чиун, выключая телевизор. — Император Смит еще глупее тебя. Это заставит тебя почувствовать себя лучше.
— Я устал повторять тебе, что он — не император, и кроме того... О, это не имеет значения, — Римо набрал номер и очень долго ждал ответа. Он набрал номер еще раз. И опять, как в первый раз, услышал длинные гудки в трубке.
— Что происходит? — громко спросил Римо. Прямая телефонная связь была у Смита везде: в Фолкрофте, дома, в комнате, куда запрещено было входить миссис Смит. Портативный телефон находился у него в кейсе. Эта была его персональная связь, минуя секретаршу, и всегда Смит отвечал на телефонные звонки. Всегда.
— Что-то случилось, — произнес Римо, опуская трубку. — Нам срочно нужно в Фолкрофт.
Они наняли вертолет на крыше здания «Пан-Американ», Смит хорошо позаботился о материальной независимости Римо. Деньги всегда были под рукой в случае необходимости.
«Итак, я потратился только на вертолет, так что даже Смитти будет не на что жаловаться», — думал Римо, вылезая из вертолета. Он спускался вниз прямо по стене здания Фолкрофтского санатория. Чиун находился чуть ниже его. Он двигался с неподражаемой грацией, легкостью и изяществом. Постепенно, дюйм за дюймом, кореец приблизился к окнам офиса Смита. Длинным ногтем указательного пальца он зацепился за раму и аккуратно нажимал на нее, пока стекло не поддалось. Чиун поднял раму так, как будто это было живое существо, затем, балансируя на карнизе, поставил выдавленное стекло на пол в офисе и только потом бесшумно заполз внутрь. Римо с нескрываемым восхищением наблюдал за действиями наставника, затаив дыхание.
Римо медленно шел обратно в отель, стараясь осмыслить, на что навело его простое поручение Смита. Итак, ему было известно: человек по имени Орвилл Пибоди исчез из дома, тремя неделями позже став героем газетных репортажей в качестве международного убийцы. Судя по смуглой коже, Пибоди провел это время в теплом климате. Но что он делал? И для кого? И что привело к разительной перемене в его личности, выявленной по фотографиям?
Далее. С тем, что произошло, каким-то образом связан Абрахас. Это была самая непонятная часть всего дела. Орвилл произнес это слово, умирая, до этого у его жены было видение, связанное с Абрахасом, и их ребенок тоже упомянул это имя. «Абрахас все исправит», — сказал ребенок. Если верить миссис Пибоди.
И Римо верил ей. То, что она ему рассказала, настолько совпадало с описанием Чиуном своих видений, что у молодого человека не возникало сомнений в ее словах.
Было ошибкой не верить Чиуну. Абрахас оказался ключом к тайне, которая, как сеть, опутала три убийства террористов, и один Чиун мог разгадать ее.
— Папочка, прости меня, — начал было Римо, войдя в номер отеля, но слова застряли у него в горле при виде зрелища, открывшегося перед ним.
В центре комнаты возвышалось черное лакированное сооружение странного вида, отделанное золотом, верхушкой упиравшееся в потолок. Оно напоминало миниатюрную пирамиду, на каждой ступени которой горели тонкие свечи цвета слоновой кости. Вся пирамида мерцала и переливалась в ярком пламени.
— Какого черта? Что это такое? — в бешенстве крикнул Римо.
— Алтарь, — сдержанно ответил старик.
— Где ты взял его? Это похоже на какую-то модель.
— Да, я принес его из библиотеки.
— Украл?
— Ну и грубиян! Мастеру Синанджу нет нужды воровать. Я сказал им, что ты заплатишь за эту вещь, — закудахтал кореец.
— Прекрасно! Просто прекрасно! — Римо нервно ходил по комнате. — Ну и зачем же ты взял это?
— Его не использовали по назначению. Один идиот украсил алтарь открытками и назвал тумбой.
— О! Конечно, каждый нормальный человек должен понимать настоящее предназначение этого сооружения, — насмешливо воскликнул Римо.
— Конечно, — Чиун убивал его своей невозмутимостью.
Римо взорвался:
— Не посвятишь ли ты меня, недоумка, в этот секрет? Потому что и мне эта штука кажется похожей на тумбу.
— Деревенщина. Перед тобой объект духовного общения, это же ясно, как божий день, — фыркнул кореец.
— Общения с кем?
— С Абрахасом, — глаза старого учителя заблестели.
— О, нет, — простонал Римо.
— Я нашел нужные сведения, — с этими словами Чиун сел в позу «лотос» перед пирамидой.
— О'кей. И кто же этот таинственный Абрахас? — спросил Римо, садясь чуть позади Чиуна.
— Мне казалось, что ты считаешь меня за сумасшедшего.
— Я ошибался.
— Естественно.
— Чиун, я узнал, что у других людей тоже были видения.
Старый кореец удовлетворенно улыбнулся.
— Хорошо, я расскажу тебе. Между 1000-м и 600-ми годами до нашей эры халдеи поклонялись Абрахасу как божеству. Их последователи провозгласили Абрахаса Богом добра и зла, света и тьмы — отсюда белые свечи на черном алтаре.
— 600 год до нашей эры, — Римо задумался, каким образом забытое божество давно исчезнувшего народа могло вторгаться в современную жизнь и влиять на людей. — Это же было так давно.
— Вот именно. Абрахас был лично знаком с великим Вангом.
— Это тебе Ванг сказал?
— В собрании духовной литературы в библиотеке я не нашел ни одного бессмертного творения Мастера. Пришлось просить библиотекаря искать нужную мне информацию по специальным каналам, — презрительно процедил кореец.
— Не могу себе представить.
— Это недоступно пониманию белого человека, — Чиун сочувственно постучал по голове.
Бросив быстрый взгляд на балкон, старик вскочил с пола и потянулся.
— Пришел час, — торопливо сказал он, проверяя время по солнцу.
— Для чего?
— Для «Дневных новостей» прекрасной Читы Чинг.
— Лучше продолжай, — взмолился Римо, — это очень серьезно. Неужели ты не можешь отложить любование этой пугающей мух образиной до следующего выпуска новостей!
— Если не ценишь такой красавицы, как Чита Чинг, тогда уходи. Иди и смотри на своих буйволоподобных белых женщин, — с этими словами Чиун включил телевизор.
С отвращением Римо разглядывал телевизионное изображение круглолицей и острозубой ведущей третьего канала.
«Добрый день, — произнесла Чита. — Новые подробности о международном скандале вокруг убийств трех террористов, происшедшем на этой неделе. Небольшие, но существенно влияющие на общественное мнение группы людей призывают к оказанию посмертных почестей трем ликвидаторам, уничтожившим террористов».
— Ликвидаторы, — с отвращением сказал Чиун, — так высокопарно они называют запутавшихся идиотов с оружием, К примеру, мистера Пишутера.
— Пибоди, — пробормотал Римо.
«Этим утром в Вашингтоне демонстранты собрались у Белого дома с требованием к правительству принести формальное извинение и обеспечить полное содержание вдове Орвилла Пибоди, который в прошлый понедельник убил в Риме Франко Абродани — известного террориста. Демонстранты, называя убийство героическим поступком, были разогнаны городской полицией за выступление без специального разрешения».
На экране показалась группа людей, пикетирующих ворота Белого дома, в то время как полиция разгоняла толпу.
«Какова основная цель вашего выступления?» — спросил репортер у сорокалетнего мужчины. «Мы хотим отстоять Орвилла Пибоди. Он действовал как посланник Бога, убив этого террориста, он сделал мир лучше для всех нас», — ответил мужчина.
На экране снова появилась Чита Чинг. «Демонстрации того же толка во всем мире характеризуют недостаточный контроль за порядком местного руководства. Демонстранты уверяют, что они собрались по призыву неведомой силы, имя которой Абрахас. Неизвестно, существует ли какая-либо связь между последним словом Пибоди (он сказал перед смертью „Абрахас“) и этим фактом. Неизвестна и реакция американского правительства на требование людей. Вы смотрели новости Читы Чинг. Следующий выпуск в шесть часов».
— О, Боже! Мне нужно позвонить Смитти, — воскликнул Римо.
— Прекрасная идея, — важно сказал Чиун, выключая телевизор. — Император Смит еще глупее тебя. Это заставит тебя почувствовать себя лучше.
— Я устал повторять тебе, что он — не император, и кроме того... О, это не имеет значения, — Римо набрал номер и очень долго ждал ответа. Он набрал номер еще раз. И опять, как в первый раз, услышал длинные гудки в трубке.
— Что происходит? — громко спросил Римо. Прямая телефонная связь была у Смита везде: в Фолкрофте, дома, в комнате, куда запрещено было входить миссис Смит. Портативный телефон находился у него в кейсе. Эта была его персональная связь, минуя секретаршу, и всегда Смит отвечал на телефонные звонки. Всегда.
— Что-то случилось, — произнес Римо, опуская трубку. — Нам срочно нужно в Фолкрофт.
Они наняли вертолет на крыше здания «Пан-Американ», Смит хорошо позаботился о материальной независимости Римо. Деньги всегда были под рукой в случае необходимости.
«Итак, я потратился только на вертолет, так что даже Смитти будет не на что жаловаться», — думал Римо, вылезая из вертолета. Он спускался вниз прямо по стене здания Фолкрофтского санатория. Чиун находился чуть ниже его. Он двигался с неподражаемой грацией, легкостью и изяществом. Постепенно, дюйм за дюймом, кореец приблизился к окнам офиса Смита. Длинным ногтем указательного пальца он зацепился за раму и аккуратно нажимал на нее, пока стекло не поддалось. Чиун поднял раму так, как будто это было живое существо, затем, балансируя на карнизе, поставил выдавленное стекло на пол в офисе и только потом бесшумно заполз внутрь. Римо с нескрываемым восхищением наблюдал за действиями наставника, затаив дыхание.