Михайлов Владимир Дмитриевич. Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)

   (На сей раз "Великий" было произнесено таким тоном, каким на улицах обычно выговаривают самые непристойные ругательства.)
   - И тем не менее, Правительница...
   - Не перебивай, донк, тебе ли не знать этикета! Сперва я скажу все, что намерена. Итак, ни я и никто другой не вправе отказывать вам в резонном желании - своими глазами убедиться в существовании и подлинности Уложения. И я ни в коем случае не намерена отказывать вам. Напротив: я весьма заинтересована в том, чтобы вы убедились и громогласно заявили о его существовании. Поэтому объявляю - для сведения вашего и всех желающих: после того, как завершится обед - а он, замечу кстати, по-настоящему еще и не начинался, - и после того, как все до единого благородные донки удовлетворят все свои желания и как следует отдохнут от тягот, - только тогда, то есть не раньше завтрашнего дня, всем желающим волнующий вас документ будет предъявлен для обозрения там, где он постоянно хранится - в условиях, как уже сказано, обеспечивающих его безопасность.
   (Если уж блефовать - то решительно и изо всех сил: в случае неудачи провал будет, так или иначе, полным. Смелее, смелее!)
   - Если кому-то будет угодно, они смогут привлечь к рассмотрению документа своих специалистов, какие способны являться экспертами по проблемам подлинности исторических государственных актов. Надеюсь, такая перспектива, донки, вас устраивает?
   Она обращалась уже не к Плонту и его группе, но ко всему застолью сразу - немало уже раздосадованному задержкой: мясо остывало и девушки скучали. И застолье ответило Правительнице одобрительными возгласами.
   Плонт постарался, однако, чтобы последнее слово осталось за ним:
   - У нас достаточно терпения, Жемчужина, чтобы обождать в столь приятной обстановке, пока документ принесут сюда, - чтобы потом и вы, и каждый из нас мог спать спокойно.
   "После такого количества выпитого большинство уснет в любом случае", подумала Ястра. Но вслух проговорила:
   - После решения совершить то, что я только что на ваших глазах сделала - объявить о введении во Власть моего сына, - я еще не возносила просьбы о Посвящении Богу Глубины. А это необходимо. Действие первого Посвящения окончилось со смертью старого Властелина. Посвящение Изара отныне потеряло силу. Поэтому я обязана сейчас же отправиться в Храм Глубины. Никто не может сопровождать меня туда: охрана если и будет, то лишь до последней развилки туннеля. Ты знаешь, где совершается этот обряд, благородный донк Намир?
   Он слышал об этом храме, разумеется; о святилище где-то в недрах Жилища Власти: легенды об этом подземелье ходили всякие, и главным образом страшненькие: кто-то когда-то якобы увидел там нечто, от чего разом и навсегда лишился разума. Об этом все знали, бывать же там донкам не приходилось.
   - Правительнице виднее, - нехотя согласился он. - Но ведь это займет не так уж много времени? Скоро ли Жемчужина завершит ритуал?
   - Через шесть-семь часов.
   - Так долго?
   - Мне нужно после заседания Совета еще приготовиться. Я серьезно отношусь ко всем нашим ритуалам. Особенно древним. И стараюсь тщательно выполнять их.
   Про себя она усмехнулась: эта серьезная тщательность не мешала ей нарушать все и всяческие установления. Но это - ее личное дело.
   - Кроме того, - проговорила она, чуть улыбнувшись, - все, кто видит меня, должны быть убеждены, что я, управляя от имени моего сына, не собираюсь поддаваться каким-либо новым веяниям.
   Иными словами: не тревожьтесь, донки, на ваши права никто не станет посягать.
   - Это можно только одобрить. - Донк Намир кивнул, но тут же криво усмехнулся: - Итак, документ представят нам завтра. Будь по-твоему. Однако в таком случае мы и подпишем завтра - если все будет так, как Правительница обещала!
   На это Ястра ответила - так, словно проблема ее уже более совершенно не волновала:
   - Да-да, конечно - как вам будет угодно...
   Большинство ведь, как-никак, подписало. Ну а с этими... разберемся как-нибудь.
   - Здоровье Властелина Яс Тамира! - провозгласила Ястра.
   И проследила. Выпили все. Как и полагалось - до дна. Впрочем, иначе здесь и не пили.
   Теперь можно было - хоть на мгновение - спокойно перевести дыхание. Перед новой схваткой. Ястра предчувствовала, что схватка будет.
   Но на сей раз - не с донками уже. Всего лишь с одним человеком. Который ей сейчас был, пожалуй, нужнее, чем Высокая Мысль всего Ассарта. Которого, конечно, можно, наверное, и напоить, как их, - только это вряд ли поможет.
   Нужно уговорить Ульдемира, во-первых, принять то, что она ему как на золотом блюде принесет: роль признанного отца нового Властелина и Первого Полководца - то есть главнокомандующего Ассартской, фактически сейчас не существующей, армией.
   Уговорить, чтобы взял на себя свершение невозможного: расправиться с чужим войском, со своими бандитами и - прежде всего - надежно изолировать Изара, который - она понимала - никак не захочет так просто отречься от Власти, кто бы его там ни низлагал.
   А еще раньше - это уже во-вторых - этой же ночью, пока тут будет дым стоять коромыслом, устранить Великого Донка Плонтского. Самого опасного сейчас человека. Это явно придется Ульдемиру не по вкусу. Будь он настоящим политиком - согласился бы и бровью не повел. Однако он не политик. Пока еще. Но его непременно надо будет уговорить. Ни на кого другого положиться нельзя: предложи она такое кому-то из немногих оставшихся приближенных - наверняка тут же помчатся к Плонту, рассчитывая на немалую благодарность в будущем.
   Склонить Ульдемира. Хватит ли у нее на это сил? Не было под руками зеркала, чтобы поглядеться в него. Но ощущение было такое, что - сможет.
   И не только потому, что того требовали Власть и Политика. Это, может быть, даже и не самым главным сейчас было. Женщина нередко оказывается сильнее правительницы - хотя внешне ничем этого не покажет до самого последнего мига.
   12
   Итак, я, сам того не желая, вдруг вновь вмешался во внутренние дела страны, гражданином которой не являлся. Хотя трудно было, конечно, сказать, где тут кончаются внутренние и начинаются прочие. Во всяком случае, инструкции - или советы, называйте как угодно, - данные мною неудачливому историку, были, с моей точки зрения, вполне разумными; другое дело - сумеет ли он членораздельно передать их своему начальству, да и доберется ли до него вообще. В эти времена и в этих местах ни в чем нельзя было быть уверенным; я, например, сильно сомневался в том, что Ястре удастся хоть что-то втолковать гордым донкам, не говоря уже об ее несколько туманном обещании поймать их на большой крючок: в этом я и подавно сомневался. И, откровенно говоря, куда больше рассчитывал на мой экипаж, на четырех человек, каждый из которых должен был начать действовать в свое время и на своем месте. И то и другое было нами определено с необходимой точностью. Но все то была теория, и наверняка мы, как сказал поэт, забыли про овраги - а по ним ходить.
   Я посмотрел на часы. Сейчас внизу, в сарае, торжественно именуемом Большой Трапезной, Ястра накачивает своих заклятых гостей прекрасными напитками (я бы тоже не отказался от стаканчика) и первосортными закусками, мне же приказано никуда не отлучаться и ожидать распоряжений. Я повиновался: все равно нужно было как следует разобраться в ситуации, а для этого - потерпеть, пока не начнут поступать сообщения от ребят.
   Что же: ждать - значит ждать...
   Я лениво поднялся. Натянул халат. И направился в ванную. Вышел в коридор.
   И тут же услышал легкие шаги за спиной. Давно знакомые шаги. Спешащие. Что, неужели там - полный провал? Собственно, так я и предполагал...
   Я обернулся. То была действительно Ястра.
   Я невольно сделал несколько шагов навстречу ей. Но тут же остановился. Какой-то странной она сейчас выглядела: хмурой и подозрительной. Хотя обычно прекрасно владела собой, даже проигрывая вчистую.
   - Разгром? - спросил я как можно более легкомысленным тоном.
   На что последовал тоже вопрос - уже с ее стороны. Странный вопрос:
   - Ты один?
   На столь нелепый вопрос я смог лишь ответить:
   - Разве не видишь - их полно вокруг меня.
   - Кого? - Похоже, этот вопрос вырвался у нее непроизвольно.
   - Воспоминаний. Угрызений. Идей, наконец.
   Она сжала кулачки; еще немного - и набросится на меня.
   - Я не шутить пришла! Она была здесь?
   - Она частенько бывает поблизости. Но сюда в последнее время вроде бы не заходила. Хотя, может быть, я ошибаюсь.
   - Ты кого имеешь в виду? - несколько опешила Ястра.
   - Смерть, естественно.
   Она снова вскипела:
   - Перестань издеваться! Я имею в виду эту твою... бывшую.
   Так, кажется, происходило - или должно было произойти - что-то более серьезное, чем приступ необоснованной ревности.
   - Давно не видал ее - даже во снах.
   - Правда?
   Это было сказано совсем в другом ключе. Похоже, она поверила. Потому что следующими ее словами были:
   - Поцелуй меня. Немедленно!
   Мы обнялись.
   - Хоть объясни, как у тебя там прошло, - попросил я, не разжимая рук. Должен же я был владеть информацией.
   Она же пробормотала не совсем разборчиво, потому что лицо ее было прижато к моим орденам - точнее, к тому месту, где ордена находились бы будь они у меня вообще.
   - Потом, потом...
   Вывернулась, отступила на шажок, взяла меня за руку и произнесла еще только одно слово:
   - Пойдем.
   И я повиновался, не спрашивая.
   Бравому офицеру не стоило бы большого труда найти Правительницу и доложить о том, что нужные люди сперва были тарменарами захвачены, потом уже другими - перехвачены, а там и вовсе исчезли, - если бы он знал, где Жемчужину искать. Он же и представления об этом не имел, да ему и не полагалось. Потому что кроме всех покоев Правительницы, подлежавших охране и действительно охранявшихся, в Жилище Власти имелось еще некоторое количество помещений (точное число их не мог бы назвать ни Властелин, ни Ястра, да и вообще никто из ныне живущих, да и из умерших в последние циклы тоже), которые ни на одном плане не были обозначены, хотя часто находились тут же - за стеной, или под полом, или этажом выше; никто никогда на них не натыкался, не заглядывал хотя бы случайно, потому что такого рода случайности были заранее исключены. Чтобы понять эту странность, нужно вспомнить одну из древнейших ассартских традиций, к нашим временам уже забытую почти всеми; традицию - одну из немногих, вышедших из употребления.
   Заключалась же она в том, что в очень давние времена, можно даже сказать - в древности, когда такого города - Сомонт - еще не существовало, а на месте современного Жилища Власти в нескольких глинобитных домиках размещался вождь племени Асов и его верная дружина - по нынешнему счету, усиленный взвод, не более того. После его смерти и наследник, молодой вождь, и его воины были убеждены в том, что дух похороненного (тогда еще не в водной пучине, а сброшенного, как в те времена полагалось, в кратер Священной Горы) не удаляется вместе с телом, но остается жить в своем домике, где и будет пребывать вечно. Не исключено, что такое поверье возникло после того, как занявший освободившуюся горницу первый из наследников поутру был найден мертвым, после чего на домик и наложили табу. Но это относится уже к позднейшим предположениям. Так или иначе, в домике никто более не поселился, а дверь и единственное окошко (скорее даже отдушина) были исправно замурованы, заложены той же глиной, которой вокруг было - завались. Очередной вождь велел построить для себя новый дом, ничем не отличавшийся от старого и одной стеной примыкавший к нему. Как объяснил новый правитель, такое соседство необходимо ему, чтобы ночами советоваться с духом покойного, продолжавшего, надо полагать, живо интересоваться племенными делами. Шло время, сменялись вожди, росло не только число строений, как сказали бы теперь, разового пользования, но - с развитием честолюбия и техники - и размеры их, и число этажей. Порой новые дома строились все так же впритык к старым, иногда - наоборот, на отлете. Это случалось тогда, когда к власти приходил человек из другого рода, не ожидавший никаких добрых советов от духов предшественников, но напротив, опасавшийся дурного влияния с их стороны. Возможно, и тут не обошлось без преждевременных смертей; но причины их остаются неизвестными нам.
   Так - веками, поколениями и династиями - росло Жилище Власти. Описанный нами процесс, разумеется, не был равномерным и непрерывным. Лежавшие в основе властительского муравейника глинобитные, а позже и дощатые, на бревенчатом каркасе, строения время от времени обваливались под натиском тяжелых верхних этажей или же древоточцев, а то и просто времени. Освободившиеся пространства использовались разными властителями по-разному: одни - для расширения соседних покоев, другие служили местом, откуда начинали прорывать очередной подземный ход, в третьих просто как-то сама по себе возникала свалка отслужившей мебели и прочей рухляди, и когда пространство заполнялось доверху, туда просто переставали входить. В одном из таких помещений, кстати сказать, был свален Архив Властелинов и находилась в заточении Леза. В непосредственной близости от апартаментов Властелина, нынче занимаемых Изаром, а до него - его отцом, дедом и так далее, - и даже не в близости, а в их пределах были известны самое малое два никому неведомых помещения. Одно из них предназначалось для того, чтобы скрыться в нем в случае дворцового переворота или взятия Жилища штурмом. Там же начинался один из многочисленных подземных ходов, в который вела крутая винтовая лестница. Ход этот, в отличие от большинства остальных, не соединялся и не пересекался ни с одним другим, и выход имел не в городе, а за его пределами. Это позволило предположить, что время, от времени ход этот удлинялся, потому что границы города отодвигались все далее и далее от центра. Кто производил эти работы и куда девались люди, их выполнявшие, остается неизвестным, но у каждого есть право догадываться. Ход этот был вымощен тесаным камнем и в нем, в самом начале, стояла механическая тележка на четырех высоких колесах. Она приводилась в движение, по желанию, ручным или ножным педальным приводом. Другая комната имела совершенно иное предназначение. Она также обладала подземным выходом - но ход этот кончался совсем недалеко от жилища, внутри полого пьедестала, на котором возвышалась конная статуя одного из Властелинов минувших эпох. Сама же комнатка была оборудована для интимных встреч с дамами, которым, надо полагать, официальное появление в Жилище Власти было никоим образом недоступно. Широкое и мягчайшее ложе, зеркала, вазы для цветов, которые в определенных случаях не оставались пустыми, шелк на стенах, старинные гобелены и вполне современная техника для глаза и уха, широкий выбор напитков и сластей - все указывало на то, что комната эта предназначалась для решения не государственных проблем, но - исключительно личных. Конечно, это не красит Властелинов с точки зрения общепринятой морали; но каждый из них - лишь человек, полагающий к тому же, что ему позволено многое, куда больше, чем другим. А то, что Изар не пользовался этим помещением для того, чтобы принимать в нем Лезу, по нашему мнению, свидетельствует лишь о том, что он с самого начала относился к ней с большим уважением, вовсе не так, как относятся к подруге на час или даже на неделю.
   Вот такие секреты существовали; но ошибкой было бы считать, что обладателями их были одни лишь Властелины мужского пола. Напротив, мы не беремся утверждать, что идея такого использования тайных уголков впервые пришла в голову именно мужчине: в старину властелины пользовались куда большей свободой, чем их Соправительницы. По общепринятым взглядам, Властелин, позволяя себе постороннее увлечение, не грешил, но развлекался; спрос с его супруги был бы куда более строгим. Так что вполне возможно, что именно одна из жемчужных предшественниц Ястры воспользовалась внезапно обнаруженным по соседству с ее жильем помещением и назначала там встречи, которые не желала афишировать. Нет, мы ни в коем случае не станем утверждать, что в этом было что-то непристойное: возможно, в тайной комнатке высокопоставленные дамы лишь беседовали со своими посетителями о возвышенном. Но справедливость требует отметить, что делали они это в обстановке, располагающей к романтической неге.
   И вот именно в такой комнатке находилась Ястра, когда капитан ее тарменаров пытался доложить о неуспехе предпринятого действия. Он, как мы знаем, ее не нашел, и хорошо сделал. Потому что она была там не одна. И хотя вместе с ней находился не кто иной, как ее Советник (а для все еще пировавших донков - уже и Отец Наследника, и Первый Полководец несуществующих армий Ястры), капитан тарменаров, сумей он заглянуть туда, ни за что не поверил бы, что Правительница занята государственными делами: слишком уж не было на то похоже. Хотя - у ассартских гвардейцев представления о женщинах всегда отличались некоторой упрощенностью.
   Мне следовало, наверное, широко открыть глаза и издать возглас удивления, как доказательство того, что я в этом убежище любви никогда не бывал и даже понятия не имел о его существовании. Потому что мне, в конце концов, никто тут не разрешал знать о подобных закоулках; и никого - Ястру в первую очередь - не удовлетворили бы мои оправдания, сутью которых было бы: опыт давно научил меня - да и любого из моих спутников, - попав куда-либо, в первую очередь исследовать новую территорию до мелочей, чтобы в любое время найти нужный выход. Но изобразить изумление я просто не успел. Да Ястра и не ожидала этого. Она вела себя так, будто лет сто не занималась молодыми делами; может, так оно и было. О себе же я знал это совершенно точно. А кроме того - было в этой комнатке что-то эдакое наверное, сами стены были пропитаны тем, что у нас на Земле прежде называли Эросом, а потом - сексом, царившим здесь много поколений подряд, - что ни ей, ни мне оказалось вдруг не до условностей. Она едва успела запереть дверь изнутри, и это было последним ее осмысленным движением; мой же рассудок вообще, похоже, не успел войти сюда вместе с нами и остался где-то по ту сторону входа.
   Не помню и наверняка не смогу вспомнить, кто кого раздевал и каким образом то, что было надето на каждом из нас, потом обнаруживалось после продолжительных поисков в уголках этой часовни греха. От Ястры можно было ожидать всякого, она была, что называется, в самом соку и основательно изголодалась, но себя я давно уже не считал способным на подобное самовыражение. Первое соитие произошло, когда мы не успели даже упасть она просто повисла на мне, обхватив руками и ногами, и совершенно непонятно, как мы ухитрились разобраться - где у кого что и как этим воспользоваться при такой акробатике. Лишь когда первый приступ закончился, мы вспомнили, что здесь имеется и подходящая к случаю мебель, и устроились на широчайшем низком ложе, на котором при желании можно было бы разыграть очко-другое в теннис. Мы и играли - только наши геймы были иного свойства. Правда, крики порой раздавались - при удачной подаче или приеме.
   Сколько прошло времени - непонятно. Здесь нет ни единого окошка. Кажется, два или три раза мы валились в бездну сна, но непостижимым образом выбирались оттуда. Столько времени - без забот, без политики, без размышлений и опасений за судьбу мира - что может быть лучше, прекраснее, счастливее?
   К сожалению, это состояние сохраняется недолго...
   - У ль... Ты рад?
   - Просто нет слов.
   - Знаешь... я волнуюсь.
   - У тебя еще остались на это силы?
   - Я говорю серьезно. (Это уже совсем другим тоном.) Я в большой опасности. И не только я.
   Мне еще не хотелось возвращаться в унылый мир проблем.
   - Разве ты перестала предохраняться?
   - Хочешь, чтобы я рассердилась?
   - Конечно, нет. Говори. Я внимательно слушаю.
   - Во-первых, Изар. Он не успокоится, пока не покончит со мной - и с Яс Тамиром, конечно же. Надо, чтобы ты как-то его успокоил. Потом Охранитель со своими солдатами. И еще: у меня была эта женщина... Да-да, та самая. И она наговорила мне странных вещей...
   - Погоди. Давай по порядку... Да. Положение не самое веселое.
   - Но ведь ты поможешь мне?
   - Хочешь, чтобы я выступил против Изара?
   - Сейчас ты провозглашен официально Отцом Властелина и полководцем. Если только донки, проспавшись, не передумают.
   - Ты в них сомневаешься?
   - Сегодня я должна показать сомневающимся подлинник Уложения о наследовании Власти.
   - Так покажи.
   - Если бы он у меня был!
   Я попытался скрыть зевок. Устал все-таки. Где ты, молодость. Почему я не заказал у Мастера рабочий возраст лет этак на двадцать пять? Хотя - кто же мог знать...
   - Возьми в архиве.
   - Архив исчез, в том-то и беда. Боюсь, что его сожгли. Все ведь давно о нем забыли...
   - Глупости, - сказал я.
   - Глупости? В таком случае, найди его!
   - И искать не стану. И так знаю, где он.
   - Ты - знаешь?
   - Он здесь, под кроватью, на которой мы лежим.
   - Ты... Не верю. Ты смеешься?
   - О Господи...
   Пришлось подниматься и, в чем мать родила, лезть под этот сексокорт и вышвыривать оттуда одну картонку за другой.
   - На. И - на. И - на... И - еще...
   - Рыба! Великая Рыба!..
   - Довольна? А как я теперь обойдусь без душа? Я в вековой пыли! На мне можно высекать иероглифы...
   Она, похоже, и не собиралась сочувствовать мне. Она перебирала бумаги быстрее, чем виртуоз - клавиши.
   - Вот оно! Слышишь? Вот!!
   Господи, она целует этот кусок кожи. А надо бы - меня...
   - Уль! Ты просто спас меня! Спас!
   Вспомнила все-таки о моем существовании.
   - Согласен. Назовем это спасением номер один.
   - Но как архив попал сюда?
   - Я решил, что тут - самое укромное местечко. И мы с ребятами все перетащили. В самом конце войны. На Земле мы знаем цену старым документам.
   - Значит... ты знал об этой комнате? Откуда?
   - Рассказала маленькая птичка.
   Она насторожилась:
   - Может быть, она тебе рассказала и - где хранятся Сокровища Ассарта?
   - Во всяком случае, сообщила, что их осталось не так уж много.
   - Этот негодяй все растранжирил на войну. Остались крохи.
   - Ага. Но и их тебе придется отдать.
   - Кому же? - ощетинилась одна.
   - Мне.
   - И что же ты намерен с ними делать? Открыть фирму по торговле антиквариатом?
   Я только пожал плечами: вопрос не требовал ответа. И занялся рекогносцировкой.
   - Черт, где же весь мой прикид?
   - Великая Рыба! Ну, сейчас я поставлю на место Плонта вместе с его лизоблюдами!
   - Ты бы хоть оделась, - посоветовал я.
   - Ах да. Где... где все? Ну, неужели ты не мог класть все в одно место?
   - Это было бы слишком скучно. Никаких загадок, ничего таинственного. Зато сейчас судьба моих штанов крайне меня волнует.
   - Твоих шта..? Да вон они. На потолке.
   - Гм, действительно. Интересно, к чему там этот крюк?
   - По-моему, в этой комнатке в старину вешали неугодных - кто не был достоин публичной казни.
   - Неугодных любовников? Значит, я рисковал...
   Ястра даже не стала обсуждать мои возможные перспективы.
   - Об этом мы еще поговорим. Где твои люди?
   - Думаю, невдалеке.
   - Кем ты займешься прежде: Изаром или Охранителем?
   Я сказал, стараясь, чтобы получилось как можно деликатнее:
   - Вообще-то я еще не решил, буду ли вообще...
   - Ты?.. Повтори! После всего - ты готов бросить меня и ребенка?..
   Боюсь, что не смог растолковать ей обстановку, как собирался: я вдруг почувствовал, как меня начинает валить с ног и сознание отключается. Я успел только пробормотать ей:
   - Прости, пожалуйста: необходимо поспать хоть немного. Ты не жди меня... Объясню потом.
   Она еще что-то говорила, но я уже вырубился, прекрасно, между тем, сознавая, что тут усталость ни при чем. Просто установилась прямая связь с Мастером.
   Вызов был отличным, четким:
   - Капитан Ульдемир! Ты меня слышишь?
   - К твоим услугам, Мастер. Связь устойчива.
   - Тебе никто не мешает?
   - Ни в малейшей степени.
   - Твои люди с тобой?
   - Нет. Но я разговаривал с ними совсем недавно. Они вместе, смогли без особого шума освободиться из-под стражи. Находятся в пути - каждый направляется на свой пост. Роли распределены. Так что у нас все в порядке.
   - Можешь усилить свой луч?
   Я насторожился.
   - Что-то еще случилось, Мастер? Мы уже готовы к работе, и никому больше не удастся удержать нас.
   - Ответь: ты в состоянии выполнить мою просьбу?
   Я вздохнул:
   - Одно мгновение...
   Мгновений на самом деле потребовалось достаточно много: я должен был прийти в себя, сосредоточиться и собрать все силы воедино. Наконец Мастер сообщил:
   - Достаточно. Сейчас отправляю тебе пакет скрытых умений. Расслабься, приготовься к восприятию.
   Я понял, что не время расспрашивать: когда с тобою говорят таким тоном, остается лишь покорно выполнять команды, объяснения последуют потом. И послушно расслабился, переставая воспринимать окружающее. Старался только как можно точнее ощутить и понять то новое, что вливалось в меня все больше и больше.
   Потом он заговорил снова. Я слышал его даже еще лучше, чем в начале общения.
   - Ты получил, капитан?
   - Все в порядке, Мастер. Могу я теперь спросить - в чем дело?
   - Имеешь полное право. Слушай внимательно...